1. Биография

1.1. Ранняя жизнь

О жизни Максима до начала борьбы с монофелитством известно немного. Как личность, чьи действия оцениваются по-разному его стороониками и противниками, он имеет две противоречащие друг другу версии жизнеописания. Официальная версия жития повествует, что Максим родился в Константинополе, в то время, как противники Максима указывали, что он родом из Палестины^[2]. Происхождение Максима так же под вопросом, хотя официальное житие говорит о том, что он из византийской благородной семьи, что определило в дальнейшем его положение как секретаря императора Ираклия (611—641)^[3][4], с которым он, вероятно, был в родстве^[5].

В 630 году Максим оставил общественную деятельность, чтобы принять монашеский постриг в монастыре Хризополиса, в городе на азиатском побережье Босфорского пролива, напротив Константинополя (также известного как Скутари, современный турецкий город — Юскюдар). В Хризополисе, Максим был возведен в сан игумена монастыря^[6].

Когда Персидская империя захватила Анатолию многие христиане бежали с Востока и Египта в Западную Африку. Около 640 г. Максим по поручению св.Софрония перешёл в монастырь близ Карфагена, где начал изучать христологию Григория Нисского и псевдо-Дионисия Ареопагита. Там же в Карфагене Максим начал свою карьеру как богослова и аскетического писателя.^[7] Максим был высоко оценен местным населением и духовенством как человек святой жизни. Для Северной Африки он стал духовной главой и неофициальным влиятельным политическим советником.

1.2. Борьба с монофелитством

Пока Максим был в Карфагене, император Ираклий вёл политику единения миафизитских и диофизитских партий в церкви на основе моноэнергистской доктрины. Единство в богословском исповедании, могло обеспечить единство империи, пред военными угрозами со стороны Персии. Смысл деятельности Ираклия сводился к тому, чтоб халкидонское диофизитство было принято всеми церквями, при этом, важно было избавить халкидонское вероопределение от подозрений в двусубъектности, а потому указывалось, что во Христе при двух природах и одной Ипостаси исповедуется единое Богомужнее действие (μία ενέργεια). По этому поводу в столице Византии возникает обсуждение понимания взаимодействия между человеческой и Божественной природами во Христе. В этот раз рассматривалась психологическая сторона метафизики Халкидонского Собора 451 г.^[8].

Перед изданием монофелитского экфесиса, при активном противодействии со стороны иерусалимского патриарха Софрония, константинопольский патриарх Сергий пишет римскому папе Гонорию I, смещая полемическую проблему с формулы «μία ενέργεια» — «одно действие» на «εν θελημα» — «одна воля» и таким образом формулирует монофелитство. Папа Гонорий поддерживает такую позицию. И получив от Софрония, синодику с формулировкой диоэнергизма, Гонорий уговаривает его не создавать спора ради мира Церкви. Опубликованный экфесис был отправлен Ираклием в Рим, когда и Сергий и Гонорий уже умерли. Новый папа Северин отверг монофелитство. По этой причине возникло противостояние между Римом и Константинополем.

Первые письменные формулировки диофелитства Максим написал Пирру — его преемнику как игумена Хризополиса ^[9]. После смерти Сергия в 638 г., Пирр принял сан патриарха, но вскоре был смещен, вследствие политических обстоятельств. Во время его изгнания в июле 645 г. вероятно в Карфагене, где традиционно было сильно влияние Рима, Максим и Пирр имели публичный спор на тему о энергиях и волях во Христе. В этом споре, поддерживаемый большинством северо-африканских епископов, Максим занял позицию, что воля есть категория природы, а не ипостаси, а потому во Христе при двух природах нужно исповедовать и две воли.

В желании вернуть себе патриаршество, Пирр публично признал правильными доводы Максима и, используя свое это переубеждение, отправился вместе с Максимом в Рим.^[10]. Однако, вернувшись в Константинополь, уже после воцарения императора Константа II, Пирр отверг учение Максима и снова занял монофелитскую позицию, в результате чего был анафематствован Римом. Споры между патриархом Константинополя Павлом и папой Римским Теодором побудили Константа подписать императорский Типос, запретить всем жителям Империи спорить по данному вопросу:

ни порицать, ни осуждать никого за учение в прошлом об одной воле и одной энергии, ни за учение о двух волях и двух энергиях

Однако, на Западе воля императора была проигнорирована. С 5 по 31 октября 649 г.в Риме состоялся Латеранский собор, где присутствовал и Максим Исповедник^[11] Более 500 участников, сто пять епископов осудили монофелитство в официальном акте собора, который, как считают большинство исследователей, был написан Максимом.^[12].

По указу Константа II экзарх Олимпий прибыл для утверждения на соборе Типоса, однако обнаружив положение безысходным, решился на силовые меры. По преданию, солдат, посланный убить папу во время литургии, ослеп, дойдя до Чаши. Это чудо побудило Олимпия выдать папе тайный замысел и даже пойти в поход на захват престола Константинополя, также как незадолго до того экзарх Африки Григорий. Олимпий умер в походе или погиб в бою с сарацинами, однако его измена была вменена папе Мартину в вину, что тот не уведомил императора. Старый экзарх Италии Феодор Каллиопа арестовал в Риме в 653 г. папу Мартина и Максима. Мартин был осужден без расследования, и умер перед тем, как его должны были отправить в Императорский Дворец^[13].

1.3. Суд и изгнание

За отказ Максима принять Типос, он был доставлен в 653 г. в Императорский дворец Константинополя. Максиму был предъявлен ряд обвинений. На первый вопрос является ли обвинённый христианином, Максим ответил «Да, по милости Божией», на что сакелларий замечает «Но если ты — христианин, то зачем ты ненавидишь царя?». Доказательством ненависти к императору послужило обвинение в предательстве сарацинам Египта и городов Африки. Вторым обвинением было в видении Максимом сновидения, в котором ангелы запада кричали громче ангелов востока, что Григорий победит Константина. Ссылкой на этот сон папа Теодор подстрекал экзарха Григория к бунту. Эти два обвинения Максим отверг как клеветнические, заметив судьям, что в первом случае, нет ни одного свидетеля его измены, во-втором, что если бы он и видел сон, то невольно, и судить за использование видения стоило бы папу Теодора.

На обвинение, что Максим говорил, что император не достоин быть священником, Максим подробно воспроизвел спор с ним, где на вопрос «Разве всякий царь христианин не есть и священник?» отвечал отрицательно, обосновав тем, что царь не предстоит алтарю, не совершает таинств. Однако решающим аргументом послужило то, что царь на ектении поминается после епископов^[14].

При обвинении в пропаганде оригенизма, Максим ответил анафематствованием Оригена по постановлению Константинопольского Собора 543 г.. Патриций Епифаний сказал, что если бы судимый прежде и являлся оригенистом, анафемой Оригена и его учения он освобождён от этого обвинения.

Ученика Анастасия пытались подговорить, что Максим оскорбил Пирра, тот сказал, что никто не почитал Пирра так, как Максим. Избив до полусмерти, Анастасия вновь бросили в тюрьму.

На второй день суда Максима испытывали на принятие Типоса и призывали к соединению с Константинопольской Церковью. Максим был непреклонен, отвергая Типос и подтверждая диофелитскую позицию. Обвинители тогда предложили крайний вариант, если и Римская Церковь соединится с Константинополем, неужели Максим останется один, тем самым, намекая на гордыню. Максим говорил: «мне не дай Бог осудить кого-либо, что я один спасусь, но сколько могу, предпочту умереть, чем страх иметь пред совестью за то, что каким-либо образом преступил веру в Бога». Священник Пётр убедил Пирра, а тот римских апокрисиариев, что можно говорить и об одном действии по ипостаси, и о двух по природе, и те выразили согласие. Максим заметил суду, что послы превышают полномочия, и исповедуют не веру Римской Церкви, поэтому их мнение не имеет значения. После чего обвинители категорично спросили: «А если все-таки соединятся римляне с византийцами, то что сделаешь?». Максим ответил

Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом, я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди (евангельской и апостольской)

Эти слова, начиная с протопопа Аввакума, использовались старообрядческими писателями в их непринятии «никонианской» иерархии. Католические исследователи, считающие, что Максим относился к Римскому Престолу как к единственному непогрешимому столпу веры и к папе как к наместнику Христа, интерпретировали эти слова в соответствии с прежде сказанным Максимом убеждением, что Рим никогда не отступит от истины, поэтому вопрос обвинителей есть только гипотеза, и из ответа не вытекает погрешимости папы^[15]. Для православного богословия позиция Максима по сей день служит олицетворением понимания принципа соборности и определения истинности веры. Согласно словам Максима, православие определяется не формальными условиями созыва Соборов (как, например, настаивали обвинители, указывая, что Латеранский Собор созван без указа императора, и папа Мартин не был признан), и не мнением одного епископа Римского и даже не согласием патриархов между собой, но достаточно истинной веры одного человека, так как с Богом один человек образует ту соборную полноту, даже в случае отпадения всей вселенной от истины.

В июле 655 г. Пётр занимает престол патриарха после смерти Пирра и вновь вызывает Максима на допрос, обвиня в том, что он, анафематствуя Типос, анафематсвовал и императора. Максим объясняет, что виновны в Типосе прежде всего духовенство, убедившее царя, и сенат, не воспрепятствовавший тому.

На следующий день Максима и учеников без одежды и еды отправляют в различные области Фракии: Максима в Визию, одного Анастасия в Берберу, и Анастасия — библиотекаря в Мосимврию.

Летом 656 г. к Максиму посылается епископ Кесарии Вифинской Феодосий с подарками. В результате беседы Феодосий соглашается с Максимом в диофелитстве и находит аргументы Максима убедительными. В надежде, что император согласится с Максимом, Феодосий по указу императора привозит его в монастырь св. Феодора в Ригионе, близ Константинополя. Послы — патриции Троил и Епифаний спросили Максима согласен ли он с волей императора, уклонившись от вопроса в чём же она состоит. Они предложили ему согласиться с Типосом Конста, чтобы ни Восток, ни Запад не искушались по поводу веры Максима. Обвиняемый в очередной раз отверг это предложение, несмотря на заверения патрициев, что Типос лишь требует молчания о вере ради мира церкви, а не провозглашает никакую ересь. На другой день, угрожая расправой как над папой Мартином, Максима отвезли через Селиврию в Берберы, где находился его ученик.

В 662 г. Максим был вновь призван на суд и на этот раз уже обвинен как еретик и анафематствован вместе с св. Софронием, Мартином и другими. Его и двух его учеников Анастасия-монаха и Анастасия-апокрисиария осудили на пытки избиения воловьими жилами. По житию, Максим и Анастасий-монах по вырывании языка по-прежнему говорили, проповедуя две воли во Христе, за что мучители отрезали третьему брату язык, и всем также правые руки, чтоб те не смогли писать. Затем их провели по 12 кварталам города, предавая поношениям и избивая.

Учеников и Максима разлучили, сослав в разные отдаленные районы Империи. Максим был отправлен в Лацику или Колхиду — район Грузии, возможно город Батуми, где он умер в изгнании в возрасте 82 лет 13 августа 662 года. Один Анастасий умер по дороге на Кавказ, другой прожил долее Максима ещё 4 года. Многие считали Максима мучеником, потому как причиной его смерти во многом являлись последствия от пытки и тяжелые условия жизни в ссылке. События жизни Максима были записаны его учеником и братом Анастасием — апокрисиарием.

2. Дальнейшие события

Несмотря на Соборное утверждение богословской позиции Максима на Шестом Вселенском Соборе, ни он, ни папа Мартин не были не только прославлены, но и не реабилитированы. Отношение к ним многих епископов было по-прежнему неоднозначным, и они по-прежнему оставались государственными преступниками.

Он стал очень известен после смерти, чему также способствовали многочисленные чудеса на его могиле.^[16]

В Римско-католической Церкви почитание Максима началось прежде основания Конгрегации по прославлению святых.

Память прп. Максима отмечается 3 февраля (21 января ст.ст.) и 26 августа (13 августа ст.ст.) (перенесение мощей).

3. Богословие

Опираясь на труды, подписанные именем Дионисия Ареопагита, Максим, как и многие другие христианские богословы, творчески переработал методологию неоплатонизма, разработанного Плотином и Проклом. (В последствии Ареопагитики со схолиями св. Максима были переведены на латынь Иоанном Скотом Эриугеной, который продолжил труды преподобного по усвоению этих текстов Церковью на Западе.)^[17].

Ряд авторов считает, что влияние Платона на Максима наиболее явно прослеживается в его богословской антропологии. Они считают, что Максим принимает платоновскую модель исхода и возвращения, уча, что человек создан как образ Божий, и цель спасения есть восстановление единства с Богом.^[18]Это подчеркивание обожения или теозиса утвердило место Максима в православном богословии, как важной идеи для православия в целом.^[19].

Христологически Максим стоит на жесткой позиции диофелитства, которая может быть показана как вершина теозиса. В терминах спасения это означает, что человеческое предназначение — соединиться с Богом. Это возможно только потому, что Бог первым полностью принял человеческую природу при воплощении.^[20] Если Христос не стал полностью человеком, то спасение невозможно, так как человек не может стать полностью обоженым.^[21] Более того, в отличие от Ансельма Кентерберийского, св. Максим считал, что Бог бы воплотился даже в случае, если бы грехопадения Адама и Евы не было.^[22]

4. Рецепция

Труды Максима не привлекали внимания западных богословов (кроме Иоанна Скота Эуригены) до последнего времени.^[23]

В Православной Восточной Церкви византийской традиции, наоборот, богословие Максима имело сильное влияния в течение всей её истории. Уже прп. Иоанн Дамаскин включает в свои работы фактически цитаты из текстов Максима Исповедника, не называя только его имени.

В дальнейшем, поздние византийские богословы, такие как прп.Симеон Новый Богослов и свт.Григорий Палама, являются интеллектуальными наследниками Максима. Более того, множество работ Максима включено в греческое «Добротолюбие» — собрание некоторых наиболее известных греческих христианских писателей.

Список литературы: