Воля как основная национальная ценность (в свете научной парадигмы самоорганизации)

После того, как в конце 70-х были опубликованы работы И. Пригожина и Г. Хакена, теория самоорганизации (синергетика) все основательнее проникает в самые разнообразные научные области. Данная научная парадигма, по сути, явилась дальнейшим эволюционным развитием системных методов и кибернетики. Синергетика позволяет не только преодолеть ряд трудностей, с которыми столкнулись данные научные направления, но и существенно сблизить научный и ряд мистических способов объяснения мира.

Теория самоорганизации постулирует, что большинство объектов, с которыми мы сталкиваемся в окружающем мире, являются открытыми нелинейными системами. В частности применительно к психологии и отдельный человек, и социальные системы, безусловно, являются такими объектами. В нелинейных системах (в отличие от линейных, где сила реакции системы пропорциональна силе внешнего воздействия, а реакция на одновременное применение нескольких воздействий равна их сумме) при плавном изменении внешних условий процессы могут изменяться скачкообразно. В такие моменты неустойчивости даже слабое внешнее воздействие на систему может радикально изменить ее путь развития. В этом случае будущее развитие системы вблизи точек бифуркации определяется не предысторией системы, а тем, на какой путь развития она попадет в ближайшем будущем. Т.е. эволюция система определяется ее будущим. В терминологии синергетики, если система попадает в сферу аттрактора (устойчивое состояние системы, которое как бы «притягивает» к себе множество «траекторий» системы), то она неизбежно эволюционирует к этому устойчивому состоянию.

В нелинейном мире целое уже не равно сумме составляющих его частей. Оно качественно иное по сравнению с вошедшими в него частями. И, кроме того, возникающее целое видоизменяет части. Также в нелинейных средах возможно сверхбыстрое развитие процессов, когда характеристики величины (например, энергия) неограниченно возрастают. Все это позволяет по-новому взглянуть на возможности человека управлять социальными процессами.

Синергетика ломает многие из прежних общепринятых исследовательских установок. Так, становится очевидным, что сложноорганизованным социоприродным системам нельзя навязывать пути их развития. Скорее необходимо понять, как способствовать их собственным тенденциям развития, как выводить системы на эти пути. Управление теряет характер слепого вмешательства, метода проб и ошибок или упрямого насилования реальности, опасных действий против собственных тенденций систем и строится на основе того, что вообще возможно на данной среде (Князева Е.Н., Курдюмов С.П., М., 1994).

Одним из основных эволюционных принципов синергетики является то, что долгоживущие системы подчиняют себе короткоживущие (Хакен Г., 1980). В этой связи при анализе различных политических проблем повышенное внимание должно уделяться изучению этнических процессов. Этносы являются классическими (чистыми) примерами самоорганизации, а этнические процессы как явления гораздо более длительные являются фундаментом для любого государственного строительства и оказываю на него самое серьезное влияние.

В основе развития любого этноса всегда лежит волевой потенциал. Этнос и созданное им государство развивается и идет от победы к победе во внешней политике, экономике, науке до тех пор, пока его члены обладают определенным волевым потенциалом, пока они готовы бороться с трудностями, преодолевать препятствия, добиваться своих целей.

И наоборот, отказ от волевых усилий неизбежно ведет к деградации этнической и, как следствие, государственной системы. В истории нет ни одного примера, когда бы тот или иной народ исчез вследствие интеллектуальной деградации. Но как только народ утрачивает храбрость, инициативность, предприимчивость, настойчивость и другие волевые качества, – это неизбежно ведет к вырождению. Эти качества очень долго приобретаются, но довольно быстро исчезают, если их не тренировать. Население всех великих империй в период своего заката имело гораздо более утонченный интеллект и богатую культуру, чем в период своих побед. Но люди в этот период могли только восхищаться подвигами своих предков, а сами не имели никакого желания что-либо делать. Вначале не оказывалось никакого сопротивления проникновению в страну самых разнообразных идей, которые постепенно подтачивали основу империи. А позже уже не оказывалось никакого сопротивления агрессорам. Утрата волевого потенциала вела к полному равнодушию к происходящему вокруг и заботе только о личной безопасности.

В такие периоды энергия и деятельность у государственных чиновников подменяется бесплодными личными препирательствами, у масс – восторгами и злобами дня, у интеллигенции – каким-то плаксивым, бессильным и неопределенным сентиментализмом и бледными рассуждениями о горестях жизни. Молодежь отказывается от деятельности, требующей инициативы, энергии, личных усилий, малейшая ответственность пугает ее. Всюду развивается безграничный эгоизм. Каждый занимается только собой. Совесть становится покладистой, общая нравственность постепенно гаснет (Лебон Г., 1995). Таким образом, человек постепенно теряет власть над собой.

Но природа не терпит пустоты, и тот, кто не в состоянии управлять своим поведением, неизбежно попадает под власть других и становится проводником чужой воли. Если человек или государство не в состоянии осуществлять собственное целеобразование (а волевая регуляция – одна из основных составляющих этого процесса), то будущие цели для них могут быть сформированы извне. А ожидание будущих событий заставляет людей осуществлять определенные действия уже сегодня. В этом заключается рефлексивное управление, и управляющий, таким образом, сформировав представление о будущем, получает необходимое ему поведение управляемого.

Все войны на земле с их огромными финансовыми и человеческими жертвами велись с одной целью – подавить волю противника и навязать свою. В зависимости от волевого потенциала того или иного народа этого можно было достичь разными средствами. В одних случаях достаточно было только угроз, а в других – только война на полное физическое уничтожение могла привести к желанным результатам. Сегодня для этих целей применяются более утонченные методы.

В условиях современной глобализации информационно и финансово наиболее мощные игроки пытаются формировать будущие цели для других субъектов мировой политики. Осуществляется такая политика под вывеской распространения «общечеловеческих ценностей». И проблема не в том, что таких ценностей вовсе нет. Ведь если говорить об отдельном человеке, то всем людям по большому счету свойственны одни и те же желания и стремления. Но если говорить об этническом уровне, то каждый этнос по-своему взаимодействует с окружающей средой. И в результате этого уникального взаимодействия этнос создает собственные категории справедливости, добра, красоты, изобилия и истины. В этом случае говорить об общечеловеческих ценностях по меньшей мере наивно, ведь тогда этнические коллективы давно бы потеряли смысл существования. Но апелляция к индивидуальным интересам, минуя этнические ценности, как раз и ведет к разрушению этих коллективов. А главная проблема состоит в том, что под видом общечеловеческих миру навязываются западные ценности.

По сути, мы сталкиваемся с колониальной политикой нового образца. Через навязывание стандартов потребления и культурных ценностей запад (прежде всего США) получает новые рынки сбыта. При этом основной акцент на уговаривание и убеждение делается вовсе не из-за стремления сделать кому-то приятно или из-за заботы о «правах человека», а исключительно потому, что это дешевле. Ведь неприкрытое давление всегда вызывает противодействие и, как следствие, дополнительные затраты.

Уникальные возможности получают проповедники общечеловеческих ценностей, например, при посредничестве в межнациональных конфликтах. Где они выступают в роли лисы в сказке о жадных медвежатах, которые решили обратиться к посреднику, желая справедливо разделить найденное ими масло, но в результате остались ни с чем. Вообще же именно межэтнические конфликты наиболее ярко демонстрируют ущербность так называемой «общечеловеческой» политики. Такой конфликт – это всегда столкновение двух правд. То, что является правдой по мнению одной стороны, то по мнению другой – ложь, и наоборот. Происходит это в силу того, что категории добра, истины и справедливости оказываются зачастую диаметрально противоположными. Отсюда невозможность регулирования таких проблем только рациональными методами и провалы посреднических миссий.

Кроме того, рефлексивное управление – эффективный способ устранения сильных соперников. Если удается навязать противнику чуждые для него цели в качестве его собственных, то отпадает необходимость в физическом воздействии. Остается только ждать, когда противник сам свернет себе шею.

Способность противостоять такой политике зависит, в первую очередь, от волевого потенциала нации и умения самостоятельно осуществлять целеобразование. И уже затем от технической и финансовой оснащенности. Ведь любая самая совершенная техника и оружие в руках безвольного человека или народа превращается в груду металла.

В свое время основная задача английской педагогики состояла в том, чтобы «влить железо в души детей». Во многом именно такое воспитание позволило Британии создать огромную империю, добиться впечатляющие успехов в экономике и политике. Но на сегодняшний день большая часть европейских народов в плане этногенеза представляет собой довольно старые системы. Отсюда и преобладание системы ценностей, которая свойственна народам-старикам.

Во многих европейских государствах все более широкое распространение получает идеалистическая педагогика саморазвития и невмешательства. Основной акцент в ней делается на предохранении ребенка от излишних напряжений и потакании его желаниям. Политика потворства человеческим слабостям приобретает уже государственные масштабы (наиболее яркий пример – Голландия).

История полна примеров, когда многократное численное, техническое, финансовое и военное превосходство таяло под натиском человеческой воли. Но против европейских государств, при сохранении таких тенденций, не надо будет даже воевать. Просто мигранты и наемные рабочие, прибывающие в эти страны, вытеснят коренное население на бытовом уровне. Европейцы станут покидать насиженные места только потому, что им будет некомфортно жить рядом с «дикарями». И таким образом окажутся в положении гостей в своей стране.

Поэтому при обращении взоров на запад необходимо четко разграничивать технический прогресс и образ жизни, который напрямую зависит от возраста этногенеза. Эти явления протекают в разных плоскостях, хотя и оказывают взаимное влияние. Перенимая технические нововведения, еще никто не ассимилировался и не терял самостоятельности. Но вот формировать личность по западному образцу для нас было бы крайне недальновидно. Это все равно, что навязывать стиль жизни пожилого человека еще молодому и полному сил.

Однако, ни российская педагогика, ни политика не уделяют данной проблеме достаточного внимания. Сегодня не только ничего не слышно о программах волевого воспитания, но и активно обсуждаются планы ликвидации институтов, которые выполняют такие функции.

Так, в дискуссии о необходимости профессиональной армии у нас основным моментом является желание отменить всеобщую воинскую обязанность. Однако при этом совсем не учитывается то, что кроме традиционной защитной, армия выполняет еще одну очень важную функцию. Традиционно именно служба в армии служила рубежом перехода в мир взрослых, именно здесь юноша становился мужчиной в социальном смысле этого слова, и именно здесь человек довольно часто сталкивался с ситуациями, требующими волевого поведения.

В научной литературе довольно много пишется о том, что в современной индустриальной культуре существуют определенные психологические проблемы с переходом в мир взрослых. В традиционных культурах подобные проблемы решались с помощью обрядов инициации. Парадоксально, но многие символические действия в армейской среде (например, этапы перехода из молодых в деды) практически идентичны обрядовым действиям инициации. Т.е. можно сказать, что свои функции армейская среда выполняет и на бессознательном уровне. По сути армия, в ее настоящем виде, является единственным институтом волевой социализации, выполняющим эту функцию в общенациональном масштабе.

Другое дело, насколько идеально выполняется эта функция. Но это, наверное, проблема не только армии, но и всего общества. Ведь армия – это своеобразная модель всего нашего общества. И проблемы, которые существуют, должны решаться совместными усилиями.

Но не меньшей проблемой является приобретающее массовые масштабы стремление «закосить» от армии. Когда юноше приходит время становиться мужчиной и совершать соответствующие поступки, он стремится спрятаться за юбку, а главным мотивом его поведения становится страх. На мой взгляд, это не может не вызывать самых мрачных мыслей по поводу будущего нашей страны.

При этом ссылки на то, что «вот когда понадобится, мы всем докажем…», мягко говоря, наивны. Практика показывает, что когда возникает необходимость, не имея соответствующих навыков, человек как раз и не может ничего сделать. Невозможно совершать волевые поступки, только пожелав этого (для воли нужна постоянная тренировка). И армия, наверное, как никакое другое место демонстрирует это.

Вообще следует понимать, что в психике людей воля и мышление соотносятся как двигатель и руль. Поэтому нельзя только за счет информации добиться от человека осуществления любой деятельности. Знание далеко не всегда воплощается в действие. Так, буриданов осел умер совсем не потому, что был глуп. Скорее, даже наоборот, он был слишком умен, пытаясь взвесить все «за» и «против», но он не мог принять решения.

В современных условиях с подобными проблемами человек сталкивается, когда на него обрушиваются потоки противоречивой информации. Ведь решение по той или иной проблеме принимается не только на основе предоставленной информации, но и исходя из морально-этических норм человека. Но в случае, когда эти нормы сформированы не полностью (а это дефект волевой регуляции), человек оказывается в затруднительном положении.

Например, недавние события вокруг НТВ можно рассматривать как удушение свободы слова, а можно как PR-акцию по отмазке Гусинского от выдачи российскому правосудию (кому что больше нравится). А тот, кто попытается «беспристрастно» разобраться в этом вопросе, вынужден будет решать буриданову проблему.

Что же касается моральных норм, то необходимо отметить, что само моральное воспитание не может быть осуществлено вне волевой деятельности. Дело в том, что первые попытки (а во многих случаях и дальнейшие) осуществления нравственных принципов требуют проявления силы воли. Т.е. дети становятся нравственными через использование волевого усилия, а не волевыми через использование нравственных принципов. Это потом, когда нравственное поведение станет для них нормой, привычкой, оно само будет облегчать и стимулировать совершение волевых поступков, а также определять их смысл. На первых же порах нравственного развития личности все происходит наоборот (Ильин Е.П., 2000).

Пренебрежение этим приводит к тому, что дети, хотя и становятся образованными в отношении нравственности, но их представления о ней не проявляются в соответствующей деятельности, т.е. у них формируется декларативная нравственность. Таким образом, информация без воли не формирует нравственного поведения. Именно поэтому эпохи упадка великих империй прошлого характеризовались моральным разложением.

Конечно, никаким воспитанием невозможно добиться формирования сильной воли у всего населения или даже у большинства. Но важно, чтобы ценность волевых качеств стала этнической доминантой. Лишь в этом случае можно говорить о высоком волевом потенциале нации. И тогда отдельные индивиды вынуждены будут подстраиваться под существующие ценности и идеалы, формируя свои личные цели в соответствии с ними. Ведь именно этнические цели в существенной степени формируют индивидуальные, а не наоборот. Этнические цели вовсе не складываются арифметически из желаний и намерений отдельных его представителей (целое не является суммой его частей, а само влияет на поведение этих частей). В целом этнический коллектив может как усилить, так и ослабить (в зависимости от своего состояния) волю отдельного человека.

Исследование волевых процессов является одной из наименее разработанных тем психологии. Наука здесь сталкивается с различными проблемами. В частности с тем, что к волевым относят довольно разнообразные качества, в основе которых лежат разные психофизиологические процессы. На современном этапе наметился отход от понимания воли как сверхусилия для дополнительной энергетической мобилизации. Воля все чаще понимается как эффективная психическая регуляция и контроль за действием. В этом подходе выделяют два типа волевой регуляции – самоорганизацию и самоконтроль. При «саморегуляции» волевая регуляция складывается из автономной работы различных подсистем (мотивационной, внимания, перцептивной, эмоциональной и т.д., т.е. из множества процессов). Приход возмущающего воздействия не затрагивает все систему в целом и перерабатывается на локальном уровне и лишь после этого задействуется произвольный уровень регуляции.

При «самоконтроле» волевая регуляция складывается из дополнительных усилий. Все внимание сосредотачивается на целевом объекте или возмущающем воздействии, а факторы, выводящие систему достижения цели из равновесия, активно подавляются. Но такой способ регуляции довольно энергозатратен, а то, что подавляемые события имеют определенный потенциал противодействия, может привести к разрушению деятельности. Таким образом, гиперконтроль парадоксальным образом приводит к потере контроля. Т.е. можно сказать, что проблема воли -–это не проблема сверхусилия, а проблема правильной организации психических процессов.

В целом, произвольное и волевое поведение соотносятся так же, как понятия управления и регулирования в кибернетике. Там под регулированием (часть управления) понимается приведение управляемой системы в соответствие с установленными нормами, правилами, параметрами функционирования в случае отклонения от них, а также осуществление блокирования возмущающего воздействия. Таким образом, можно констатировать, что волевая регуляция представляет собой набор моделей для действий в случае рассогласования системы. Такое рассогласование может иметь различные причины, в том числе приход новой незнакомой информации. В этом случае волевая регуляция будет заключаться в пропуске через сито норм и ценностей одной информации и блокировании другой, или подавлении страха, вызываемого чужеродной информацией.

При этом научиться эффективной волевой регуляции в достаточно зрелом возрасте чрезвычайно затруднительно (практически невозможно). Но воля не складывается и только из врожденных задатков. Проблема эффективной волевой регуляции на уровне личности – это в основном проблема воспитания и всего процесса социализации.

Но так же, как для роста дерева необходима не только почва, но и солнечный свет, так и для роста волевого потенциала нации недостаточно только воспитания личностных качеств. Воля – это еще и психологический инструмент осуществления власти. А власть как невидимая гравитационная сила организует общество. И именно от особенностей функционирования власти во многом зависит структура общества и его психологические особенности. В этой связи правомерно провести некоторые параллели между особенностями волевой регуляции на психическом уровне и особенностями осуществления власти на государственном уровне.

Исходя из типов волевой регуляции, можно выделить и две основные формы осуществления власти. С одной стороны, это власть, складывающаяся из функционирования автономных подсистем (горизонтальный тип или республиканская), а с другой - власть, осуществляемая за счет гиперконтроля и сосредоточения всех полномочий в центре (вертикальный тип или авторитарный).

В России ожесточенная борьба между республиканской и авторитарной традицией началась при Иване IV и закончилась при Екатерине II полной победой авторитарной традиции. С тех пор в России, какое бы название не носила власть (монархия, коммунизм, демократия), способ ее осуществления оставался авторитарным.

Вообще, нельзя однозначно сказать, что какой-то из этих типов власти лучше. Все зависит от обстоятельств места и времени. Если тип власти соответствует этническим традициям, то, каков бы он ни был (авторитарный или республиканский), он будет восприниматься как должное. И наоборот, если данный тип власти принесен на данную этническую почву, то власть неизбежно будет восприниматься как нечто чуждое и враждебное.

В свое время африканские страны, добившись независимости, столкнулись с проблемой трудовой морали. За долгие годы колониальной власти люди привыкли, что плоды их труда принадлежат другим. Поэтому они никак не могли научиться эффективно работать на себя. С такими же проблемами Россия сталкивается и сегодня. Но Россия не подвергалась колониальному гнету. Кроме того, нельзя сказать, что это только наследие коммунистического прошлого. Эта же проблема существовала и в царской России. Поэтому причины такого положения необходимо искать во взаимоотношениях власти и населения.

Россия представляет собой в этническом плане уникальную страну. И эта уникальность состоит не в том, что здесь проживает очень много народов. (Есть страны, где их на порядок больше.) А в том, что только коренные народы, проживающие на этой территории, относятся к шести языковым семьям. (А в самых полиэтничных государствах всего к двум-трем семьям.) Т.е. это очень разные народы. И практически невозможно создать общую для всех структуру власти. Поэтому Россия просто обречена быть федеративным государством. А если мы будем строить унитарное государство, то мы регулярно, каждые 50-100 лет будем получать 17-тый и 91-ый годы.

В то же время русские безболезненно ассимилировали довольно много разнообразных народов. Но неудовлетворенность центральной властью периодически заставляет часть населения обращаться к полузабытым историческим корням. Так, казаков уже к концу XIX в. практически все считали русскими. Но после октябрьской революции созданные ими государственные образования пошли по пути национального возрождения. Казаки стали отстаивать свою свободу от русских, а война в этих районах приобрела особенно жестокий характер.

Вообще в России довольно богатая и республиканская традиция власти. Достаточно вспомнить новгородскую республику, казачьи республики, военно-демократическую организацию северо-кавказских народов. Но победа авторитаризма и жесткая централизованная система власти привели к формированию особого русского характера. Современные исследования показывают, что в традиционной русской ментальности источником добра рассматривалась община, а врагом-источником зла, находящимся в постоянном конфликте с народом, - государство (Лурье С.В., 1994). Кроме того, в сознании отечественных респондентов изначально существует разграничение понятий «закон» и «мораль». Понятие «справедливости» у россиян связано с областью нравственности, а законы считаются несправедливыми, бездействующими и необъективными. Отсюда трудности в определении понятия «справедливый закон» (Лебедева Н.М., 1999). Такие особенности имеют очень глубокие корни и, вероятно, связаны еще с легендой о призвании варягов.

В России традиционно успехов во многих областях добивались не благодаря государству, а скорее вопреки ему. Лишь отгородившись от государства своей идеологией, можно было рассчитывать на успех. Так, в дореволюционной России большинство крупных предпринимателей были старообрядцами. Но старообрядчество, возникнув, в том числе, и как реакция на подчинение церкви государством, объявило существующую власть – властью антихриста, а зарабатывание денег было одним из способов противостоять гонениям со стороны государства.

Сегодня наибольших успехов добиваются национально-территориальные мафии, которые замыкаются в своей среде и, таким образом, отгораживаются от государства. А различные криминальные группировки пользуются в широких массах большим авторитетом потому, что там есть понятия. И эти понятия зачастую воспринимаются как более справедливые, т.к. гарантированы взаимными обязательствами. Таким образом, человек получает определенные ориентиры и гарантии.

При взаимодействии с государством люди часто этого не получают. У нас никто, от рядового обывателя до олигарха, не застрахован от чиновничьего произвола – закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло. Вероятно, отсюда разгульно-показная жизнь купцов и многих современных бизнесменов. Если не успел надежно спрятать или прогулять свой капитал, в любой момент можешь остаться без ничего.

В такой ситуации, естественно, никто не стремится заглядывать далеко вперед. На мой взгляд, именно в этом основная причина того, что Россия живет сегодняшним днем. В душе россиянина всегда соседствовали, с одной стороны, вера в доброго царя – жажда справедливой власти, а с другой стороны, понимание власти как чего-то чуждого и враждебного. Эти противоречивые тенденции не всегда осознаются на личностном уровне. Но на уровне коллективного бессознательного эти процессы активно функционируют. И когда они периодически прорываются в сознание, то это выливается в русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Наш бунтарь обычно не знает, чего он хочет, но всегда знает, кто виноват, – и идет безжалостная расправа с власть придержащими.

В мирные периоды русская метущаяся душа вынуждена разрываться между страстной любовью к Родине и такой же нелюбовью к власти. Избавиться от этих противоречий очень трудно, и в результате растет негативизм, который выливается во внутриэтническую агрессию.

Но, с другой стороны, именно благодаря тому, что эта внутриэтническая агрессия выплескивалась во вне, а те же казаки и старообрядцы, пытаясь уйти от центральных в властей, колонизировали новые территории, была создана огромная империя.

Однако, и сегодня пытаться управлять всей этой огромной территорией централизовано и однообразно слишком энергозатратно и неэффективно. Политика игнорирования этнических особенностей и чрезмерной централизации чревата новыми неудачами. И такая политика негативно отражается не только на национальных окраинах. Титульный этнос страны – русские, в отличие от большинства других народов страны, не имеют политических институтов, которые бы обеспечивали его функционирование на автономном уровне (партии шовинистического толка в силу своих экстремистских взглядов не только не могут выполнять эту функцию, но и дискредитируют саму идею). В результате, русские на этническом уровне практически полностью идентифицируют себя с государством. Но в такой ситуации любые более или менее серьезные неудачи государственной системы напрямую отражаются на этническом уровне. Что приводит к длительным периодам депрессии и дезорганизации вследствие существенного понижения волевого потенциала (ведь позитивная этническая идентичность является одной из основных составляющих Я-образа человека). В результате, например, сегодня русские в Чечне, Казахстане и на китайской границе вытесняются с занимаемых ими территорий более активными этническими группами.

Состояние подавленной воли заставляет русскоязычное население апеллировать за помощью к государству. Обычно вмешательство государства позволяет мобилизовать волю и восстановить ситуацию, добиться новых успехов. Но государство традиционно воспринимается как зло. А власти традиционно поддерживают это полубессознательное представление, не только не поощряя инициативу населения, но и подавляя ее как мешающую централизованному управлению. В результате, вновь накапливается негативная энергия, которая рано или поздно вновь выплескивается наружу. Ситуация повторяется. Получается замкнутый круг.

При таком энергозатратном развитии вслед за победами и достижениями следуют длительные периоды «отдыха». Одной из важнейших составляющих того, чтобы страна развивалась не перебежками, а планомерно и целенаправленно, должна явиться коррекция волевой регуляции. С одной стороны, необходимы программы по волевому воспитанию на индивидуальном уровне. Это должно повысить автономность различных объединений населения и позволит им решать более широкий круг проблем, не апеллируя к государству.

С другой стороны, необходимы меры по более эффективному перераспределению властных функций. Регулирование во многом должно осуществляться на уровне автономных подсистем, без обращения к центральным инстанциям. Это позволит внести существенный элемент самоорганизации в функционирование государственной системы. И освободит для более эффективного использования существенный энергетический потенциал, который используется для функций контроля.

В Санкт-Петербурге очень много говорят об исключительности города в самых разнообразных областях. Часто такие разговоры имеют под собой почву, иногда являются лишь плодом снобизма. Но событием, не подлежащим никаким сомнениям, на все времена останется подвиг города во время Великой Отечественной Войны. Это подвиг, прежде всего, жителей города, и именно он заслуживает уважения, восхищения и преклонения перед этим городом. Навсегда события того времени останутся символом несгибаемой воли всех и каждого отдельного жителя блокадного города. Более чем половину войны город оставался символом стойкости для всей страны. И во многом именно этот символ позволил выстоять армии и всему народу в самые трудные времена. Что такое сильная воля, в этом городе, действительно, знают.

С другой стороны, не вызывает сомнения огромный интеллектуальный потенциал Санкт-Петербурга. Что позволяет верить в то, что идея формирования волевых ценностей на национальном уровне может быть проработана на самом серьезном научном уровне. И что эта идея не попадет в руки горе-патриотов, которые упрощая любое реформирование до уровня своего понимания, упрощают всю систему и, таким образом, постепенно губят страну. У нас, к сожалению, понятие патриотизм стало, чуть ли не ругательством потому, что эта тема активно подхвачена различного рода национал-коммунистами. Пока еще не поздно, этой темой должна заняться подлинная интеллектуальная элита страны.

В Санкт-Петербурге есть все предпосылки для того, чтобы он стал законодателем серьезных изменений в социально-политической сфере. А для того, чтобы соответствовать тому статусу, на который претендует город, он должен не ограничиваться местной исключительностью, а мыслить национальными масштабами.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта