В  6—8 километрах в северо-восточном направлении от древ­него русского городка Пронска, Рязанской области, в долине реки Прони, среди лесов и перелесков, расположена группа деревень: Долгое-Мичуровка, Юмашево, Алабино, Биркиновка. В середине XIX века здесь проживала многочисленная семья мелкопоместных дворян Мичуриных, владевших небольшими (по 30—50 десятин) участками земли. Здесь-то, в лесной даче «Вершина», близ деревни Долгое-Мичуровка, 28 (15) октября 1855 г. родился Иван Владимирович Мичурин. Отец Мичурина, Владимир Иванович, получив домашнее образование, служил некоторое время на Тульском оружейном заводе в качестве прием­щика оружия. Женившись против воли родителей на девушке «простого сословия», он вскоре вышел в отставку в чине губернского секретаря и поселился навсегда в своем маленьком поместье «Вершина», где с большим увлечением занимался садоводством и пчеловодством. Будучи связанным с Вольным экономическим обществом, распространявшим тогда в России наиболее прогрессивные сельскохозяйственные идеи, Владимир Иванович получал литературу, семена лучших сельскохозяйственных культур, вел пропаганду передовых способов ведения сельского хозяйства и слыл за просвещенного человека своей округи. В осенне-зимнюю пору Владимир Иванович обычно занимался обу­чением у себя на дому крестьянских детей грамоте. Такова была обстановка, в которой протекали детские и отроческие годы Мичурина. Когда мальчику исполнилось 4 года, мать его, Мария Петровна, отли­чавшаяся слабым здоровьем, заболела горячкой и умерла в тридцати­трехлетнем возрасте. Лишенный присмотра матери, мальчик тянулся к отцу — в сад, на пасеку, к посевам, посадкам и прививкам. Рано пробудились в нем лю­бовь и пытливое отношение к живой, вечно развивающейся природе, ко­торые резко отличали маленького Мичурина от его сверстников. Маленький Мичурин отличался необычайной наблюдательностью и стремлением к знанию. В дошедшем до нас редком документе,—небольшом дневничке, поме­ченном 1869 годом, — мы находим записи тринадцатилетнего Мичурина, изучающего «опыт метеорологических предсказаний за 100 лет от 1868 до 1968 гг.». Этот «опыт», выписанный, по-видимому, из какого-то календаря тех времен, говорит уже о многом. В твердом, совершенно четком почерке, в зарисовках созвездий и планет, которыми подросток Мичурин сопровождает свои выписки, уже чувствуется непреодолимое желание заниматься естественными науками. Подростка-метеоролога интересуют не одни только фазы планет и не планеты сами по себе, «которые управляют, — как у него записано, — этими годами», а условия климата, характер цветения, размеры урожай­ности — вот какие слова мелькают на пожелтевших страничках его дневничка, пролежавшего около восьмидесяти лет. Копать, сажать, сеять, собирать плоды и семена мальчик предпочитал обычным детским играм и развлечениям. Но более всего его интересовали семена, их он собирал из лучших по величине и вкусу плодов и ягод.

Учась дома, а затем в Пронском уездном училище, он весь свой досуг, все каникулярное время посвящает работе в саду. Еще в детстве он в со­вершенстве овладевает различными способами прививки растений; в восьми­летнем возрасте он мастерски производит окулировку, копулировку, аблактировку. В училище Мичурин выделялся своим прилежанием и способностями. На развитие у подростка Мичурина наклонностей к растениеводству, несомненно, оказали влияние его отец и тетка, Татьяна Ивановна, являв­шиеся страстными садоводами; влияли, конечно, и богатые природные условия «Вершины». Доставшаяся Владимиру Ивановичу, по разделу с братьями и сестрами, «Вершина» представляла собой небольшую, в пятьдесят длинников, лесо­степную дачу, омываемую с юго-востока речкой Вязовкой и окруженную высокими зелеными холмами. Тяга к природе была настолько сильна у Мичурина, что по субботам, когда можно было на две ночи уехать домой, не дожидаясь подводы из «Вер­шины», он уходил домой пешком, даже во время половодья. Юный натура­лист знал в окрестностях «Вершины» каждый куст; он первым приносил вести о начале пробуждения любимого обитателями усадьбы растения, о распускании цветка, созревании ягод, появлении грибов.

По окончании Мичуриным Пронского уездного училища, 19 июня 1872 г., отец готовит сына по курсу гимназии к поступлению в Петербург­ский лицей. Но как раз в то время, когда юный Мичурин мечтал о высшем образовании, но отец его неожиданно тяжело заболел. Вслед затем обнаружилось, что поместье заложено, перезаложено и должно пойти на уплату долгов. Наступило полное разорение. Тетка его, Татьяна Ивановна, готовая пожертвовать для него всем, едва-едва существовала сама. Дядя, Лев Иванович, помог лишь определиться Мичурину в Рязанскую губернскую гимназию, в остальном он равнодушно относился к больному брату и племяннику. Однако, поступив в гимназию, Мичурин недолго в ней проучился и вскоре он был исключен «за непочтительность» к начальству: здоро­ваясь на улице с директором гимназии, гимназист Мичурин из-за сильного мороза и болезни уха не успел снять перед ним шапки.

В конце того же 1872 г. И. В. Мичурин получил место коммерческого конторщика товарной конторы станции Козлов, Рязано-Уральской железной дороги с месячным окладом в 12 рублей. В 1874 г. Мичурин занимает должность товарного кассира, а затем и одного из помощников начальника той же станции. Однако служба на железной дороге не заглушила в нем всепоглощаю­щего стремления посвятить свою жизнь любимому с детства делу.

Будучи еще в должности помощника начальника станции, Иван Вла­димирович встретил Александру Васильевну Петрушину, дочь рабочего винокуренного завода, на которой вскоре женился. Вскоре родились дети: сын Николай и дочь Мария.  

Жена Мичурина, энергичная и небоящаяся тяжелого труда женщина, ее сестра, Анастасия Васильевна, а впоследствии дочь Мария Ивановна и племянница жены А. С. Платенкина (в замужестве Тихонова) составили новую семью Мичурина. Они были прекрасными помощниками великого естествоиспытателя и безропотно делили с ним изнурительный труд и все тяготы жизни. 

Материальное положение Ивана Владимировича и Александры Василь­евны в то время было самым плачевным. С потерей Мичуриным места по­мощника начальника станции молодые супруги испытывали крайнюю нужду, близкую к нищете. Но именно здесь-то и проявилась железная выдержка Мичурина. С детства мечтая о садоводстве, он становится на путь борьбы за ее осуществление. Еще в бытность свою по­мощником начальника станции Иван Владимирович изучил устройство телеграфных и сигнальных аппаратов, станционных часов, и теперь, чтобы хоть немного увеличить свой заработок, он открыл в городе, при своей квартире, часовую мастерскую. Скромный конторщик и часовщик усиленно готовился к своей будущей деятельности естествоиспытателя. И когда приходил редкий досуг, он использовал его для изучения географического распространения плодовых растений, изучения ботаники, для знакомства с каталогами лучших плодовых фирм мира. Не имея ни земли, ни средств, ни времени, Мичурин, тем не менее, уже тогда знал наперечет сортимент плодовых растений в наиболее важных питомниках мира. Особенно глубоко изучал Мичурин состояние отечественного садовод­ства, его сортимент, его нужды. Но чем глубже, чем детальнее изучал Мичурин наше русское садоводство, тем больше убеждался в его крайней отсталости, тем сильнее росло в нем желание посвятить себя делу его про­грессивного улучшения.

Характерно то, что в России, вплоть до 1915 г. (когда впервые была учреждена кафедра по плодоводству в Петровской, ныне Сельскохозяй­ственной академии им. К. А. Тимирязева), не было ни одного высшего учебного заведения, которое готовило бы квалифицированных специа­листов по садоводству. Как теория, так и практика русского садоводства того времени нужда­лись в революционном преобразовании. Эту миссию смело взял на себя одинокий исследователь И. В. Мичурин. Уже в эти годы (1875—1877) Иван Владимирович задумывается над вопросом улучшения и пополнения сор­тимента плодовых растений средней и северной России.

Для постановки опытов И. В. Мичурин  арендовал за 3 руб. в ме­сяц пустующую городскую усадьбу, площадью в 130 кв. саженей с не­большой частью запущенного садика. На этом клочке земли начиналось замечательное дело улучшения рас­тений. Мичурин пришел к выводу, что: «Использование растений в том виде, как они есть в природе, может принести мало пользы. Их надо улучшать, перестраивать, наделять полезными качествами, уничтожать их отрицательные свойства». В результате неутомимых поисков Иван Владимирович собрал огромную в 600 с лишним видов коллекцию различных плодово-ягодных растений, которые густо заселили арендуемый им участок. Страшная теснота на участке грозила прекращением работ и гибелью части растений, а денег на приобретение нового участка не было. Но в начале осени Мичурин переходит на квартиру в доме Лебедевых, на Московской улице. При доме имелась усадьба с садом. По свидетельству современника Мичурина И. А. Горбунова, через два года Иван Владими­рович приобрел с помощью банка этот дом, вместе с усадьбой, но отсутствие средств и большие долги вынудили его тут же заложить участок и дом сроком на 18 лет. На этой усадьбе были выведены первые мичуринские сорта: малина Коммерция (сеянец Колоссальной Шефера), вишни: Гриот грушевидный, мелколистая, полукарликовая. Сюда была перенесена вся коллекция растений с усадьбы Горбу­новых. Но через несколько лет и эта усадьба оказалась настолько перепол­ненной растениями, что вести на ней опытную работу не было никакой возможности.

В начале осени 1887 г. Мичурин узнал, что священник пригородной слободы Панское, Ястребов, продает участок земли в семи километрах от города у слободы Турмасово, под «Кручью», на берегу реки Лесной Воронеж. Осмотрев этот участок, Мичурин остался им очень доволен, хотя из 12 десятин участка в дело могла пойти лишь половина, так как другая половина была под рекой и обрывом. И 26 мая 1888 г. желанная покупка земли, наконец, состоялась.  Иван Владимирович перенес на приобретенный участок ценнейшие сеянцы, которые находились в городском рассаднике, и заложил коммер­ческий питомник — в дальнейшем единственный источник средств для ведения опытного дела. Все это было сделано личным трудом Мичурина и членов его семьи. Они даже не имели возможности нанять подводу для перевозки растений с городского участка и носили их за 7 км на своих плечах. При подобных условиях нечего было и думать о постройке на новом участке жилища, и вся семья жила два сезона в шалаше.

Прошло пять лет. На месте запущенного пустыря зеленели стройные гряды гибридных сеянцев яблонь, груш, слив, черешен, вишен, ягодники; тут же были вкраплены впервые появившиеся в Козлове абрикосы, персики, виноград, тутовое дерево, маслина, желтый папиросный табак. В самом центре участка был построен домик, утопающий в зелени. Это было низенькое, маленькое, напоминающее скорее амбар, строение. Здесь жил Мичурин и его семья.

 После страшного опустошения, нанесенного южным и западноевропей­ским сортам нашей «русской зимой», Иван Владимирович окончательно убеждается в безуспешности испробованного им метода акклиматизации старых сортов путем прививки и решает продолжать свои работы по выведению сортов плодово-ягодных растений наиболее верным путем, пу­тем искусственного скрещивания и направленного воспитания гибридов. Долголетняя борьба Мичурина за создание нового, улучшенного сор­тимента, за продвижение плодоводства на север, смелые поиски наиболее действенных методов выведения новых сортов, выносливых к суровому климату и сочетающих эту выносливость с высокими качествами плодов, привели его, после ряда разочарований и ошибок, к правильной оценке гибридизации растении. В те годы это было смелым новаторством. Он разрабатывает вопрос об отдаленной гибридизации.Эта идея о скрещивании представителей различных видов и даже ро­дов зародилась у Мичурина еще в начале 90-х годов прошлого столетия. И, если вопрос о гибридизации, как методе выведения новых сортов, сам по себе в те времена вызывал почти всеобщее недоверие и отрицание, то отдаленное скрещивание было смелым вызовом современной Мичурину науке и особенно тем ее представителям, которые отвергали Дарвина. Скрещи­вая растения, Иван Владимирович получал наиболее удачное сочетание положительных признаков у гибрида именно в тех случаях, когда родите­лями этого гибрида были географически отдаленные по своему местообитанию и сравнительно далекие по своему родству формы растений. Такие гибриды легче других приспосабливались к суровым условиям средней полосы России, где жил и работал Иван Владимирович. Увлеченный открывшимися перед ним перспективами, Мичурин строил широкие планы гибридизационных работ.

 В 1893—1896 гг., когда в мичуринском питомнике уже имелись тысячи гибридных сеянцев сливы, черешни, абрикоса и винограда, Иван Влади­мирович приходит к новой мысли, приведшей к большим и важным по­следствиям в его работах. Он обнаруживает, что почва питомника, пред­ставляющая собой мощный чернозем, является слишком жирной и «балует» гибриды, делая их менее холодостойкими. Для Мичурина это означало ликвидацию Турмасовского участка, беспощадное уничтожение всех сомнительных в своей холодостойкости гибридов и поиски нового, более подходящего участка земли. Пришлось начинать почти всю работу по созданию питомника заново. При всем ми­зерном бюджете Мичурина надо было, за счет новых лишений, изыскивать средства, чтобы начать новый этап своих исследовательских работ.

Ученый-энтузиаст воспринимает опыт прошлых лет как неопровержи­мое доказательство огромного влияния, оказываемого климатическими и почвенными условиями на формирование нового растительного организма, нового сорта и его качеств. Иван Владимирович решает переменить место своей зеленой лаборатории, порвать с Турмасовским участком. После долгих поисков он находит, наконец, в окрестностях Коз в долине реки Лесной Воронеж, клочок заброшенной земли площад 12 десятин. Продав в 1899 г. землю и сломав свой домишко, Мичурин с семьей переехал на зиму в слободу Донское, а летом 1900 г., пока строился вый дом, провел в наскоро сколоченном сарае. К великому огорчению Ивана Владимировича, перенесение питомника на новое место окончилось потерей значительной части замечательной коллекции исходных форм гибридов. Но, несмотря на это, он сделал важный вывод: «При воспитании сеянцев при суровом режиме, тощей почве, хотя и меньшее число их было с культурными качествами, зато они были вполне стойкими к морозу».Таким образом, Мичурин нашел, наконец, то, что он искал много лет. В дальнейшем именно этот участок стал основным отделением Центральной генетической лаборатории его имени. И сам он работал здесь до конца жизни.

 К 1905 году Мичуриным уже был выведен ряд выдающихся сортов яблонь: Антоновка полуторафунтовая, Кандиль-китайка, Ренет бергамотный, Парадокс, Шафран северный осенний; груш: Бере зимняя Мичурин;

Бере победа, Бергамот Новик, Суррогат сахара; слив: Ренклод рсформг Терн сладкий; виноград: Северный белый и Северный черный и др. Но Официальная наука упорно не желала признавать Мичурина.

       1915 год принес ему большое несчастье, которое едва окончательно не разрушило все надежды на дальнейшую исследова­тельскую работу. Ранней весной разбушевавшаяся река вышла из берегов и затопила питомник. Наступившие затем сильные морозы и быстрый спад воды по­хоронили под обломками льда всю школу двухлеток. При этом погибли и многие ценные гибриды. Вслед за первым ударом последовал второй, еще более ужасный. Летом в Козлове свирепствовала эпидемия холеры, от кото­рой умерла жена Мичурина, Александра Васильевна.

 18 ноября 1918 г. Народный комиссариат земледелия принял питом­ник Мичурина в свое ведение и утвердил его в должности заведующего, с правом приглашения себе помощника и необходимого штата по своему усмотрению для более широкой постановки дела. 

  В 1920 г. Мичурин приглашает к себе на работу в качестве старшего помощника И. С. Горшкова, работавшего в то время в Козлове в качестве уездного специалиста по садоводству, который приступает к расширению базы для экспериментальных работ Ивана Владимировича. В январе 1921 г. организует отделение питомника на землях бывшего Троицкого монастыря, расположенного в пяти километрах от усадьбы и питомника И. В. Мичурина. К этому времени Иваном Владимировичем было выведено свыше 150 новых гибридных сортов, среди которых насчитывалось: яблонь 45 сор­тов; груш—20; вишен—13; слив (среди них три сорта Ренклодов)—15; че­решен — 6; крыжовника —1; земляники — 1; актинидии — 5; рябины—3; грецкого ореха — 3; абрикоса — 9; миндаля —2; айвы — 2; винограда—8;смородины—6; малины—4; ежевики—4; шелковицы (ту то вое дерево)—2;ореха (фундук) — 1; томатов — 1; лилии — 1; белой акации — 1. В 1921 г. на уездной выставке, организованной земельным отделом, впервые широко демонстрируются достижения Мичурина и его яблоки, зим­ние груши, сливы, виноград. 

 В связи с общим ростом материальной базы и числа научных работников, питомник резко увеличил масштаб научно-исследовательской деятельности. Количество комбинаций в скрещиваниях дошло до 800, а количество скрещиваний - до 100 тысяч. В обоих отделениях питомника уже имелись обширные участки с 30 тысячами новых гибридов: яблонь, груш, вишен, черешни, сливы, персика, абрикоса, алычи, винограда, грецкого ореха, фундука,  каштана, шелковицы, малины, ежевики, крыжовника, смородины, клубники и других растений, выведенных Мичуриным и его помощниками. 

В 1928 г. питомник был переименован в селекционно-генетическую стан­цию плодово-ягодных культур им. И. В. Мичурина. К этому времени стан­ция уже представляла крупнейший центр научного плодоводства. Осенью 1929 г. была  осуществлена давняя мечта Мичурина - в Козлове был открыт первый в стране техникум селекции плодово-ягодных культур. Ему присвоено имя Мичурина.  Был выпущен из печати первый том трудов Мичурина «Итоги полувековых работ», освещающий методику его селекционной ра­боты.

В конце февраля 1935 года здоровье И. В. Мичурина резко ухудшилось. Врачи обнаружили у него рак малой кривизны желудка, но несмотря на тяжелое состояние, И.В. Мичурин до последнего дня своей жизни не переставал работать. Он умер 7 июня 1935 года в возрасте 80-и лет.