Реферат Правление Владимира I
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Московский Государственный Университет
им. М. В. Ломоносова
Географический факультет
Реферат по истории
на тему:
«Правление князя Владимира
I
»
Выполнил: студент 1 курса
9 группы
Кудымов Владимир
Москва 1999
План реферата
1) Первые времена правления
а) Утверждение Владимира на Великокняжеском престоле
б) Языческая реформа
в) Внешняя политика
2) Крещение Руси
а) Преимущества христианства
б) Крещение князя Владимира
в) Христианизация Руси
г) Значение христианства для Руси
3) Внутрення политика и борьба с печенегами
4) Кончина князя Владимира и итоги его правления
Первые времена правления
Утверждение Владимира на Великокняжеском престоле.
Еще до своего второго похода в Болгарию Святослав принял решение о разделе владений между сыновьями: на Киевское княжение был посажен старший, Ярополк; среднему, Олегу, досталась Древлянская земля; младший Владимир, сын Ольгиной ключницы Малуши был отправлен в Новгород. Владимира, еще ребенка, сопровождал его дядя и наставник Добрыня.
И первое время после смерти Святослава никто из братьев не пытался оспорить отцовское завещание. Черная кошка пробежала между Святославичами после того, как Олег во время охоты убил сына могущественного воеводы Свенельда. Отец не простил гибели сына и употребил все свое влияние, чтобы руками Ярополка наказать своего врага. В 977 г. киевская рать совершает поход в Древлянскую землю, который закончился победой киевлян. Юный Олег погиб в суматохе, образовавшейся после отступления его войска (воины торопились укрыться за стенами города Овруга и многие из них попадали в ров; такая участь постигла и Олега). Владимир, опасавшийся, что он может стать следующим, поспешил бежать из Новгорода "за море", т.е. в Скандинавию. Но через три года, в 980 г., он возвращается с варяжской дружиной и прогоняет посадников Ярополка. Затем, явно ища ссоры со старшим братом, он сватается к Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогволда, уже обещанной Ярополку. Отказ, облеченный к тому же в оскорбительную форму (Рогнеда назвала Владимира "робичичем", т.е. сыном рабыни), решил судьбу Полоцкого княжества: "И приде Володимер на Полотеск и уби Рогволда и сына его два и дчерь его поя жене (взял в жены)".
Но это было для Владимира лишь первой пробой сил. Из Полоцка он двинулся уже непосредственно на Киев. И здесь он проявил себя непревзойденным мастером политической интриги. Владимиру удается переманить на свою сторону киевского воеводу Блуда, который убедил своего господина без боя сдать Киев и бежать в город Родня. А когда в осажденной крепости начался голод, Ярополк, опять-таки по настоянию Блуда, решился идти на переговоры к Владимиру, где и был предательски убит его дружинниками.
Таким образом, Владимир сел на Киевский престол и стал единовластно княжить во всей Руси. Как пишет Карамзин: "Владимир с помощью злодеяний и храбрых варягов овладел государством, но скоро доказал, что он родился быть Государем великим".
Теперь, когда Киев был у его ног, перед Владимиром встала необходимость расплачиваться с наемниками-варягами. Но и тут он ловко вышел из положения. Владимир всячески затягивал сбор "окупа", пока варяги не потеряв терпение, не решили предпринять поход на Царьград. Владимир горячо поддержал их в этом намерении, но одновременно предупредил греков о скором прибытии непрошенных гостей с тем, чтобы им была подготовлена "достойная" встреча. Проблема выплаты "окупа" была решена самым радикальным способом.
Языческая реформа
Итак, путь к великокняжескому престолу проложили Владимиру ветераны его отца, ратовавшие за восстановление позиций язычества и новые походы. И первые годы его правления оправдали чаяния дружины. Утвердившись в Киеве, Владимир возводит рядом со своим теремом капище, посвященное главным славянским богам - Перуну, Хорсу, Дажбогу, Стрибогу, Симарглу и Мокоши. Изображение небесного патрона воинов было исполнено с особой пышностью: голова Перуна была серебрянной, а усы - золотыми. Подобное же капище построил в Новгороде дядя Владимира Добрыня, направленный туда посадником великого князя киевского. Данная акция, именуемая в историографии "языческой реформой", была, по сути дела, попыткой противопоставить христианству унифицированную общегосударственную религию с иерархией богов, возглавляемой небесным покровителем князя и дружины.
Язычество, казалось, переживало расцвет: идолам приносились человеческие жертвы, князь и большое число горожан с одобрением воспринимали эти кровавые ритуальные убийства, которые в предшедствующие годы, десятилетия были почти что забыты (по крайней мере в Киеве).
Áóäó÷è ÿðûì ÿçû÷íèêîì, Âëàäèìèð ñòàë ñèëüíî òåñíèòü õðèñòèàí, êîòîðûõ â Êèåâå ê òîìó âðåìåíè áûëî óæå äîñòàòî÷íî ìíîãî, ïðè÷åì åùå ñî âðåìåí Èãîðÿ îíè èìåëè ñâîé ñîáîðíûé õðàì - Ñâÿòîãî Èëüè.
"Íî ñèÿ Âëàäèìèðîâà íàáîæíîñòü - ïèøåò Êàðàìçèí - íå ïðåïÿòñòâîâàëà åìó óòîïàòü â íàñëàæäåíèÿõ ÷óâñòâåííûõ. Ïåðâîþ åãî ñóïðóãîþ áûëà Ðîãíåäà, ìàòü Èçÿñëàâà, Ìñòèñëàâà, ßðîñëàâà, Âñåâîëîäà è äâóõ äî÷åðåé; óìåðòâèâ áðàòà, îí âçÿë â íàëîæíèöû ñâîþ áåðåìåííóþ íåâåñòêó, ðîäèâøóþ Ñâÿòîïîëêà (îêàÿííîãî); îò äðóãîé çàêîííîé ñóïðóãè, ×åõèíè èëè Áîãåìêè èìåë ñûíà Âûøåñëàâà; îò òðåòüåé Ñâÿòîñëàâà è Ìñòèñëàâà; îò ÷åòâåðòîé, ðîäîì èç Áîëãàðèè, Áîðèñà è Ãëåáà ( ïî äðóãîìó èñòî÷íèêó èõ ìàòåðüþ áûëà ãðå÷åñêàÿ öàðåâíà Àííà). Ñâåðõ òîãî, åæåëè âåðèòü ëåòîïèñè, áûëî ó íåãî 300 íàëîæíèö â Âûøåãîðîäå, 300 â Áåëãîðîäå, è 200 â ñåëå Áåðåñòîâå. Âñÿêàÿ ïðåëåñòíàÿ æåíà è äåâèöà ñòðàøèëàñü åãî ëþáîñòðàñòíîãî âçîðà, îí ïðåçèðàë ñâÿòîñòü áðà÷íûõ ñîþçîâ è íåâèííîñòè. Îäíèì ñëîâîì, Ëåòîïèñåö íàçûâàåò åãî âòîðûì Ñîëîìîíîì â æåíîëþáèè".
Внешняя политика
Теперь обратимся ко внешней деятельности Владимира. К его княжению относится первое столкновение Руси с западными славянскими государствами и окончательное подчинение русскому князю племен, живших на восток от великого водного пути. Олег наложил дань на радимичей, Святослав - на вятичей, но или не все отрасли этих племен пришли в зависимость от русского князя, или, что всего вероятнее, эти более отдаленные от Днепра племена воспользовались уходом Святослава в Болгарию, малолетством, а потом междоусобием сыновей его и перестали платить дань в Киев. Как бы то ни было, под 981 годом встречаем у летописца известие о походе на вятичей, которые были побеждены и обложены такою же данью, какую прежде платили Святославу, - ясное указаяие, что после Святослава они перестали платить дань. На следующий год вятичи снова заратились и снова были побеждены. Та же участь постигла и радимичей в 986 году: летописец говорит, что в этом году Владимир пошел на радимичей, а перед собой послал воеводу прозванием Волчий Хвост; этот воевода встретил радимичей на реке Пищане и победил их; отчего, прибавляет летописец, русь смеется над радимичами, говоря: «Пищанцы волчья хвоста бегают». Кроме означенных походов на ближайшие славянские племена, упоминаются еще войны с чужими народами: с ятвягами; летописец говорит, что Владимир ходил на ятвягов, победил и взял землю их; но последние слова вовсе не означают покорения страны: ятвягов трудно было покорить за один раз, и потомки Владимира должны были вести постоянную, упорную, многовековую борьбу с этими дикарями. В скандинавских сагах встречаем известие, что один из норманских выходцев, находившийся в дружине Владимира, приходил от имени этого князя собирать дань с жителей Эстонии; несмотря на то что сага смешивает лица и годы, известие об эстонской дани, как нисколько не противоречащее обстоятельствам, может быть принято; но нельзя решить, когда русские из Новгорода впервые наложили эту дань, при Владимире ли, т. е. при Добрыне, или прежде. Встречаем в летописях известия о войнах Владимира с болгарами, с какими - дунайскими или волжскими - на это разные списки летописей дают разноречивые ответы; вероятно, были походы и к тем и к другим и после перемешаны по одинаковости народного имени. Под 987 годом находим известие о первом походе Владимира на болгар; в древнейших списках летописи не упомянуто, на каких именно, в других прибавлено, что на низовых, или волжских, в своде же Татищева говорится о дунайских и сербах. Как бы то ни было, для нас важны подробности предания об этом походе, занесенные в летопись. Владимир пошел на болгар с дядею своим Добрынею в лодках, а торки шли на конях берегом; из этого видно, что русь предпочитала лодки коням и что конницу в княжеском войске составляли пограничные степные народцы, о которых теперь в первый раз встречаем известие и которые потом постоянно являются в зависимости или полузависимости от русских князей. Болгары были побеждены, но Добрыня, осмотрев пленников, сказал Владимиру: «Такие не будут нам давать дани: они все в сапогах; пойдем искать лапотников». В этих словах предания выразился столетний опыт. Русские князья успели наложить дань, привести в зависимость только те племена славянские и финские, которые жили в простоте первоначального быта, разрозненные, бедные, что выражается названием лапотников; из народов же более образованных, составлявших более крепкие общественные тела, богатых промышленностию, не удалось покорить ни одного: в свежей памяти был неудачный поход Святослава в Болгарию. В предании видим опять важное значение Добрыни, который дает совет о прекращении войны, и Владимир слушается; оба народа дали клятву: «Тогда только мы нарушим мир, когда камень начнет плавать, а хмель тонуть». Под 994 и 997 годами упоминаются удачные походы на болгар: в первый раз не сказано на каких, во второй означены именно волжские. Мы не будем отвергать известий о новом походе на болгар дунайских, если примем в соображение известия византийцев о помощи против болгар, которую оказал Владимир родственному двору константинопольскому. Важно также известие о торговом договоре с болгарами волжскими в 1006 году. Владимир по их просьбе позволил им торговать по Оке и Волге, дав им для этого печати, русские купцы с печатями от посадников своих также могли свободно ездить в болгарские города; но болгарским купцам позволено было торговать только с купцами по городам, а не ездить по селам и не торговать с тиунами, вирниками, огнищанами и смердами.
При Мечиславе начинаются первые враждебные столкновения Руси с Польшею: под 981 годом летописец наш говорит, что Владимир ходил к ляхам и занял города их - Перемышль, Червен и другие. Но завоеванием Червенских городов дело не кончилось на западе; летописец упоминает в 992 году еще о походе Владимира на хорватов, а по некоторым спискам в это время Владимир воевал с Мечиславом (польским королем) «за многие противности его» и одержал над ним блистательную победу за Вислою;
Ïðè ñûíå Ìå÷èñëàâà Áîëåñëàâå Õðàáðîì áûë çàêëþ÷åí ìèð, ñêðåïëåííûé äîïîëíèòåëüíî ðîäñòâåííûì ñîþçîì: äî÷ü Áîëåñëàâà áûëà âûäàíà çàìóæ çà Ñâÿòîïîëêà.
КРЕЩЕНИЕ
РУСИ
Преимущества христианства
При князе киевском Владимире (978-1015) происходит событие величайшего значения, определившее дальнейший путь развития Руси - принятие христианства. Религиозная реформа, круто изменившая жизнь многих людей, была подготовлена предшедствующим развитием русских земель и вызвана к жизни политическими причинами. Однако утверждение, что Владимир руководствовался исключительно пониманием государственной пользы христианства неверно. Очевидно, что без глубокого переосмысления собственной жизни, без искреннего обращения в православие Владимир не смог бы действовать столь последовательно и решительно, побуждая, принуждая к крещению жителей огромной языческой державы.
Летописец говорит, что не только христиане, но магометане и иудеи присылали своих проповедников, дабы склонить Владимира к принятию их веры. Первыми послами были болгары, которые исповедовали магометанство, но когда князь узнал что по корану првоверным пологается обрезание и нельзя пить вино, он сказал:”Руси есть веселие пити”. Послы папы римского так же потерпели неудачу. Выслушав иудеев Владимир спросил, где отечество их. Послы же ответили:”В Иерусалиме, но Бог, разгневавшись на нас, расселил нас по чужим землям”. На что Владимир ответил:”И вы, наказанные Богом, осмеливаетесь учить других, мы не хотим подобно вам лишиться своего отечества”. Наконец греческий философ, опровергнув своей речью другие веры, рассказал в кратце князю Ветхий и Новый Завет и содержание Библии. В конце разговора он показал картину страшного суда с изображением участи праведных и грешников. Князь, пораженный, промолвил:”Благо добродетельным и горе злым”.”Креститесь,-отвечал греческий мудрец,-и бубете в раю с первыми”.
Далее князь Владимир послал своих послов по разным странам, что бы те узнали, как там все обстоит на деле. Послы, вернувшись, с презрением отозвались о всех религих, кроме греческой. Про католицизм они сказали, что религия их надменная, чопорная. А о греческой вере говорили:”Мы не помнили, где мы находились-на земле или на небе”.
Крещение князя Владимира
Примерно в 987 г. Владимир со своей дружиной появляется на Балканах и в качестве союзника союзника императора Василия II участвует в подавлении мятежа Варды Фоки. Эти события способствуют расширению его политического кругозора и резкому изменению отношения к христианству. Постепенно Владимир склоняется к решению принять крещение. Но, будучи расчетливым политиком, он видит, что в создавшейся ситуации, когда от русской дружины зависит судьба правящей династии, от византийцев можно потребовать очень многого. Даже того, чего не удалось добиться его предшественникам. В обмен на военную помощь против мятежников император Василий II обешает выдать за русского князя свою сестру Анну.
Однако, когда войска Варды Фоки были разгромлены и русская дружина возвратилась в Киев, византийцы стали затягивать приезд порфирородной принцессы. Нарушение договора не было следствием прихоти или произвола императора Василия II. У князя Владимира было много языческих жен и десять сыновей от них, которые претендовали на киевский трон. Император не желал, чтобы его сестра пополнила гарем языческого князя. Он мог отпустить царевну в Киев при одном непременном условии. Все предыдущие браки князя Владимира должны были быть расторгнуты с тем, чтобы христианский брак был признан единственно законным. Однако скандинавское семейное право оказалось несовместимым с христианским правом Византии. С точки зрения христианской религии, сыновья Владимира, рожденные вне христианского брака, были незаконнорожденными и не имели никаких прав на трон. Для Владимира такая точка зрения была неприемлема: старшие сыновья были опорой его власти. Переговоры о брачном контракте, по-видимому, закончились провалом, после чего Владимир разорвал союз с Василием II.
Чтобы принудить греков к соблюдению договора, Владимир собрав войско, пошел на Херсонес. Осушив городские колодцы, он заставил сдаться город. Заняв его, Владимир отправил послов к Василию и Константину с предложением отдать их сестру, Анну, ему в жены, угрожая в противном случае подступить к Константинополю. Цари ответили, что если князь крестится, то Анну за него отдадут. Владимир согласился. Цари, упросив сестру дать согласие, послали ее вместе со священниками к русскому царю. В это время, по преданию, Владимир внезапно ослеп. Царевна сказала ему, если он крестится, то вылечится от слепоты. Херсонесский епископ совершил обряд крещения и дал ему имя Василия. По окончании крещения Владимир тотчас же вылечился от слепоты.
Киевскому князю было лестно породниться с могущественным императорским домом, но Владимир понимал и государственное значение этого брака. Если бы он рассматривал его просто как династический союз, вряд ли он затеял бы такое сложное дело как крещение Руси, к которому его никто не принуждал.
Христианизация Руси
Вместе с Владимиром в Киев прибыли священники корсунские и митрополит Михаил, назначенный Константинополем управлять новой русской церковью.
Прежде всего князь Владимир крестил 12 своих сыновей и многих бояр. Он приказал уничтожить всех идолов, главного идола - Перуна сбросить в Днепр, а духовенству проповедовать в городе новую веру. В назначенный день произошло массовое Крещение киевлян у места впадения в Днепр реки Почайны.
"На следующий же день, - говорит летописец, - вышел Владимир с попами царицыными и корсуинскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошди в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ... Люди же, крестившись расходились по домам. Владимир же был рад, что познал бога и люди его, посмотрел на небо и сказал: "Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские страны. Утверди в них правую и неуклонную веру и мне помоги, Господи, против диавола, да одолею козни его, надеясь на Тебя и на Твою силу."
Куда большее сопротивление крещению оказали жители севера и востока Руси. Новгородцы взбунтовались против присланного в город епископа Иоакима (991). Для покорения новгородцев потребовалась военная экспедиция киевлян, возглавленная Добрыней и Путятой. Теперь киевляне в своем добровольном приобщении к новой вере были склонны видеть преимущество перед новгородцами, которых "Путята крестил мечом, а Добрыня огнем".
Разумеется, сопротивление христианизации продолжалось на Руси и после крещения новгородцев. Очаги язычества сохранялись еще вплоть до XIV в. И все-таки именно после 990 г. процесс христианизации, начавшийся как минимум веком раньше, приобрел необратимый характер.
Продолжая политику христианизации, Владимир приглашает греческих мастеров для строительства храмов, с их помощью в Киеве был построен величественный каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы (Десятинный) и перенесены в него святые мощи равноапостольной княгини Ольги. Храм этот символизировал собой истинный триумф христианства в Киевской Руси и вещественно олицетворял собою "духовную Русскую Церковь". Другим его важным начинанием было создание церковных школ для детей "нарочитых людей". При этом Владимиру приходилось прибегать к принуждению, поскольку родители не хотели отдавать своих чад, "еще бо не бяху ся утверди верою", как поясняет летописец.
Значение христианства для Руси.
Крещение Руси явилось переломным моментом в жизни народа. Появилась новая многоплодная ветвь Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви - Поместная Русская Православная Церковь. Под воздействием Православной церкви в жизни руского народа изживались грубые языческие обычаи: кровная месть, полигамия, "умыкание" (похищение) девиц; возросли гражданская правоспособность и материнский авторитет русской женщины; укрепилась семья; стал восстанавливаться нарушенный княжескими междоусобицами мир.
Русская церковь, развивавшаяся в сотрудничестве с государством, стала источником и великого культурного творчества, первоначально в крупных городах. Своей духовной силой она содействовала также объединению русичей, формируя их культурно-историческую общность и соборность - единство свободных людей, основанное на совокупной духовности и преданности общей родине. Принятие христианства отвечало историческим нуждам, новой этике и повседневым устремлениям восточных славян. В дальнейшем получилось так, что их культура во всех своих чертах оказалась глубоко пронизана православием. Отсюда часто встречавшиеся аскеза, непорабощенность коренным материализмом даже при бытовом скопидомстве и естественной хозяйственности, долготерпение, широта души и щедрость в общении, братолюбие, сострадание к меньшой братии, жажда решать все дела на по черствым законам, а "по-Божьи". Первоначально эта новая идеология исходила из окрещенных дружин и из монастырей
Принятие христианства способствовало приобщению к тысячелетней христианской истории ставило перед русским обществом новые культурные, духовные задачи и указывало на средства их решения (освоение многовекового наследия греко-римской цивилизации, развитие самобытных форм литературы, искусства, религиозной жизни). Заимствование становилось основой для сотруднечества, из осваиваемых достижений Византии постепенно вырастали ранее неведомые славянам каменное зодчество, иконопись, фресковые росписи, житейная литература и летописание, школа и переписка книг.
С Крещением Киевской Руси еще более расширились и углубились ее государственные и культурные связи не только с Византией, но и с Балканскими странами и другими государствами Европы. Вступив в Брак с греческой царевной Анной, князь Владимир породнился и с немецким императором Оттоном II, который ранее женился (в 971 году) на сестре Анны - Феофании. Летописец отмечает (под 996 год): святой Владимир "жил в мире с окрестными князьями - с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Чешским. И были между ними мир и любовь".
О цезарепапизме на Руси.
Íîâûé õðèñòèàíñêèé áîã ìûñëèëñÿ êíÿçüÿì êàê èõ ñïåöèàëüíûé êíÿæåñêèé áîã, çàìåíèâøèé ñîáîé ïðåæíåãî Ïåðóíà. Îí - âåðõîâíûé ïîâåëèòåëü êíÿçåé, äàþùèé èì âëàñòü, âåí÷àþùèé èõ íà êíÿæåíèå, ïîìîãàþùèé èì â ïîõîäàõ, ïðèíèìàþùèé èõ äóøè â ñâîé ÷åðòîãè. Äóõîâåíñòâî, îñóùåñòâëÿþùåå ñâÿçü ñâåòñêîé âëàñòè ñ áîãîì, ýòî ñêîðåå ñëóãè êíÿçåé, ÷åì ñëóãè áîãà. ×àñòî êíÿæåñêàÿ âëàñòü, íå ñòåñíÿÿñü, ïîêàçûâàëà ñâîþ ñèëó: êíÿçüÿ íå ðàç ñãîíÿëè ñ êàôåäðû íåóãîäíûõ èì åïèñêîïîâ. Ýòî ïðåîáëàäàíèå ñâåòñêîé âëàñòè íàä öåðêîâíîé âî ìíîãîì îïðåäåëèëî îñîáåííîñòü ðàçâèòèÿ Ðóñè, ãäå öåðêîâü íèêîãäà íå ñòîÿëà âûøå ãîñóäàðñòâà.
Внутренняя политика и борьба с печенегами
Не забывал Владимир и о делах воинских. В 992 году пришли печенеги из-за Сулы; Владимир вышел к ним навстречу на Трубеж подле Переяславля; русские стали на одной стороне реки, печенеги - на другой, но ни те, ни другие не смели перейти на сторону противную. Тогда князь печенежский подъехал к реке, кликнул Владимира и сказал ему: «выпусти своего мужа, а я - своего, пусть борются. Если твой муж ударит моим, то не будем воевать три года; если же наш ударит, то будем воевать три года». Владимир согласился и, возвратясь в стан, послал бирючей кликать клич по всем палаткам (товарам): «Нет ли кого, кто б взялся биться с печенегом?» И никто нигде не отозвался. На другой день приехали печенеги и привели своего бойца, а с русской стороны никого не было. Начал тужить Владимир, послал опять по всем ратникам, - и вот пришел к нему один старик и сказал: «Князь! Есть у меня один сын меньшой дома; с четырьмя вышел я сюда, а тот дома остался; из детства никому еще не удалось им ударить; однажды я его журил, а он мял кожу: так в сердцах он разорвал ее руками». Князь обрадовался, послал за силачом и рассказал ему, в чем дело; тот отвечал: «Я не знаю, смогу ли сладить с печенегом; пусть меня испытают: нет ли где быка большого и сильного?» Нашли быка, разъярили его горячим железом и пустили; когда бык бежал мимо силача, то схватил его рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько мог захватить рукою. Владимир сказал: «Можешь бороться с печенегом». На другой день пришли печенеги и стали кликать: «Где же ваш боец, а наш готов!»; Владимир велел вооружиться своему, и оба выступили друг против друга. Выпустили печенеги своего, великана страшного, и когда выступил боец Владимиров, то печенег стал смеяться над ним, потому что тот был среднего роста; размерили место между обоими полками и пустили борцов: они схватились и стали крепко жать друг друга; русский, наконец, сдавил печенега в руках до смерти и ударил им о землю; раздался крик в полках, печенеги побежали, русские погнали за ними. Владимир обрадовался, заложил город на броде, где стоял, и назвал его Переяславлем, потому что борец русский перенял славу у печенежского; князь сделал богатыря вместе с отцом знатными мужами.
Беспрерывные нападения степных варваров заставили Владимира подумать об укреплении русских владений с востока и юга. «Худо, что мало городов около Киева», - сказал он и велел строить города по рекам Десне, Остру, Трубежу, Суле и Стугне; но для нас при этом известии важно еще другое, как составилось народонаселение этих новопостроенных городов: Владимир начал набирать туда лучших мужей от славян, т. е. новгородцев, кривичей, чуди и вятичей. Если мы обратим внимание на то, что эти новые города были вначале не что иное, как военные острожки, подобные нашим линейным укреплениям, необходимые для защиты от варварских нападений, то нам объяснится значение слова: <I>лучшие мужи, </I> т. е. Владимир набрал <I>храбрейших мужей</I>, способных для военного поселения. Из самых близких к Киеву городов были построены Владимиром Василев на Стугне и Белгород на Днепре; Белгород он особенно любил и населил его: «от иных городов много людей свел в него», - говорит летописец.
Ãîðîäà Òðåïîëü, Òóìàù è Âàñèëåâ ñîåäèíÿëè âàëû. Ïîñòðîéêà íåñêîëüêèõ îáîðîíèòåëüíûõ ðóáåæåé ñ ïðîäóìàííîé ñèñòåìîé êðåïîñòåé, âàëîâ, ñèãíàëüíûõ âûøåê ñäåëàëà íåâîçìîæíûì âíåçàïíîå âòîðæåíèå ïå÷åíåãîâ è ïîìîãëà Ðóñè ïåðåéòè â íàñòóïëåíèå. Òûñÿ÷è ðóññêèõ ñåë è ãîðîäîâ áûëè èçáàâëåíû îò óæàñîâ ïå÷åíåæñêèõ íàáåãîâ.
Êíÿçü Âëàäèìèð èñïûòûâàÿ áîëüøóþ íóæäó â êðóïíûõ âîåííûõ ñèëàõ, îõîòíî áðàë â ñâîþ äðóæèíó âûõîäöåâ èç íàðîäà, ïðîñëàâèâøèõñÿ áîãàòûðñêèìè äåëàìè. Îí ïðèãëàøàë è èçãîåâ, ëþäåé, âûøåäøèõ ïîíåâîëå èç ðîäîâûõ îáùèí è íå âñåãäà óìåâøèõ çàâåñòè ñàìîñòîÿòåëüíîå õîçÿéñòâî; ýòèì êíÿçü ñîäåéñòâîâàë äàëüíåéøåìó ðàñïàäó ðîäîâûõ îòíîøåíèé â äåðåâíå. Èçãîéñòâî ïåðåñòàâàëî áûòü ñòðàøíîé êàðîé - èçãîé ìîã íàéòè ìåñòî â êíÿæåñêîé äðóæèíå.
Ïîáåäû íàä ïå÷åíåãàìè ïðàçäíîâàëèñü âåñüìà ïûøíî, ÷òî òàêæå íàøëî îòðàæåíèå â ëåòîïèñè. Êíÿçü ñ áîÿðàìè è äðóæèíîé ïèðîâàë íà "ñåíÿõ" (íà âûñîêîé ãàëåðåå äâîðöà), à íà äâîðå ñòàâèëèñü ñòîëû äëÿ íàðîäà. Íà ýòè ïèðû ñúåçæàëèñü "ïîñàäíèêè è ñòàðåéøèíû ïî âñåì ãðàäîì è ëþäè ìíîãû". Çíàìåíèòûå ïèðû Âëàäèìèðà âîñïåòû è â áûëèíàõ â ïîëíîì ñîãëàñèè ñ ëåòîïèñíûìè çàïèñÿìè:
Âî ñòîëüíîì ãîðîäå âî Êèåâå,
Ó ëàñêîâà êíÿçÿ ó Âëàäèìèðà
Áûëî ïèðîâàíüèöå ïî÷åñòåí ïèð
Íà ìíîãèõ íà êíÿçåé íà áîÿðîâ,
Íà ìîãó÷èèõ íà áîãàòûðåé,
Íà âñåõ êóïöîâ íà òîðãîâûèõ,
Íà âñåõ ìóæèêîâ äåðåâåíñêèèõ.
Как пишет С. М. Сольвьев: "в 995 году опять пришли печенеги к городу Василеву. Владимир вышел против них с малою дружиною, и когда вступил в битву, то не мог удержаться, побежал и едва укрылся от врагов под мостом. Тут обещался Владимир поставить церковь Св. Преображения в Василеве, потому что в тот день было Преображение. Избавившись от беды, Владимир точно поставил церковь и сделал большой праздник, наварил меду и созвал бояр своих, и посадников, и старшин изо всех городов и всяких людей много, а нищим раздал триста гривен. Праздновав восемь дней, Владимир возвратился в Киев на Успение Богородицы и тут опять сделал большой праздник, созвав бесчисленное множество народа".
Будучи не только удачливым полководцем, но и опытным дипломатом, Владимир, заключил мирные договоры с королями Венгрии, Чехии и Польши, чем обезопасил западные рубежи своей державы. Это позволило сконцентрировать все силы государства на борьбе с печенегами.
Äîâîëüíî àìîðôíîå ðàííåôåîäàëüíîå ãîñóäàðñòâî - Êèåâñêóþ Ðóñü - ïðàâèòåëüñòâî Âëàäèìèðà ñòðåìèëîñü îõâàòèòü íîâîé àäìèíèñòðàòèâíîé ñèñòåìîé, ïîñòðîåííîé, âïðî÷åì, íà òèïè÷íîì äëÿ ýòîé ýïîõè ñëèÿíèè ãîñóäàðñòâåííîãî íà÷àëà ñ ëè÷íûì: íà ìåñòî ïðåæíèõ "ñâåòëûõ êíÿçåé", ñòîÿâøèõ âî ãëàâå ñîþçà ïëåìåí, Âëàäèìèð ñàæàåò ñâîèõ ñûíîâåé:
Íîâãîðîä - ßðîñëàâ, Ïîëîöê - Èçÿñëàâ, Òóðîâ - Ñâÿòîïîëê, Ðîñòîâ - Áîðèñ, Ìóðîì - Ãëåá, Äðåâëÿíñêàÿ çåìëÿ - Ñâÿòîñëàâ, Âîëûíü - Âñåâîëîä, Òìóòàðàêàíü - Ìñòèñëàâ. Îò Êèåâà ê ýòèì îòäàëåííûì ãîðîäàì ïðîêëàäûâàþòñÿ "äîðîãè ïðÿìîåçæåííûå", íàøåäøèå îòðàæåíèå â áûëèíàõ, ñâÿçûâàþùèõ èõ ñ èìåíåì Èëüè Ìóðîìöà.
В 997 году Владимир пошел к Новгороду за войском, потому что война, говорит летописец, была сильная и беспрестанная, а печенеги, узнав, что князя нет, пришли и стали около Белгорода; в летописи сохранилось следующее любопытное предание о спасении этого города, не единственное между преданиями разных народов. Когда печенеги обступили Белгород, то сделался в нем большой голод; Владимир не мог подать помощи, потому что у него не было войска, а печенегов было множество. Когда осада все продолжалась, а вместе с тем усиливался и голод, то белгородцы собрались на вече и сказали: «Нам приходится помирать с голоду, а от князя помощи нет; что ж разве лучше нам помирать? Сдадимся печенегам: кого убьют, а кого и в живых оставят; все равно умираем же с голода». На том и порешили. Но одного старика не было на вече; когда он спросил, зачем сбирались, и ему сказали, что на другой день люди хотят сдаться печенегам, то он послал за городскими старейшинами и спросил у них: «Что это я слышал, вы хотите передаться печенегам?» Те отвечали: «Что ж делать, не стерпят люди голода». Тогда старик сказал им: «Послушайтесь меня, не сдавайтесь еще три дня и сделайте то, что я велю». Те с радостию обещались слушаться, и он сказал им: «Сберите хоть по горсти овса или пшеницы, или отрубей; все это сыскали. Старик велел женщинам сделать кисельный раствор, потом велел выкопать колодезь, вставить туда кадку и налить в нее раствору; велел выкопать и другой колодезь и вставить в него также кадку; велел потом искать меду, нашли лукошко меду в княжей медуше, из него старик велел сделать сыту и вылить в кадку, что стояла в другом колодце. На другой день он велел послать за печенегами; горожане пошли и сказали им: возьмите к себе наших заложников и пошлите своих человек десять к нам в город, пусть посмотрят, что там делается. Печенеги обрадовались, думая, что белгородцы хотят им сдаться, взяли у них заложников, а сами выбрали лучших мужей и послали в город посмотреть, что там такое, Когда они пришли в город, то люди сказали им: «Зачем вы себя губите, можно ли вам перестоять нас? Хотя десять лет стойте, так ничего нам не сделаете, потому что у нас корм от земли идет, не верите - смотрите своими глазами». Затем привели их к одному колодцу, почерпнули раствору, сварили кисель, пришли с ними к другому, почерпнули сыты и начали есть прежде сами, а потом дали отведать и печенегам. Те удивились и сказали: «Не поверят наши князья, если сами не отведают». Горожане налили корчагу раствора и сыты и дали печенегам; те пришли и рассказали все, что видели. Печенежские князья сварили кисель, отведали, подивились, разменялись заложниками, отступили от города и пошли домой. Так или иначе, но под Белгородом печенеги получили какое-то очень убидительное для них свидетельство могущество киевского князя. Поэтому вплоть до его смерти они уже не тревожили рубежей Руси.
Об отношениях Владимира к печенегам упоминает также немецкий миссионер Брун, бывший у печенегов в 1007 году: «Мы направили путь к жесточайшим из всех язычников, печенегам, - пишет Брун. - Князь руссов, имеющий обширные владения и большие богатства, удерживал меня месяц, стараясь убедить, чтоб я не шел к такому дикому народу, среди которого я не мог снискать душ господу, но только умереть самым постыдным образом. Не могли убедить меня; он пошел провожать меня до границ, которые он оградил от кочевников самым крупным частоколом на очень большое пространство. Когда мы вышли за ворота, князь послал старшину своего к нам с такими словами: «Я довел тебя до места, где кончается моя земля, начинается неприятельская. Ради бога прошу тебя не погубить, <I>к моему бесчестию, </I> жизнь свою понапрасну. Знаю, завтра, прежде третьего часа, без пользы, без причины вкусишь ты горькую смерть». (Брун говорит, что Владимир имел какое-то видение). Брун пять месяцев пробыл у печенегов, едва не погиб, но успел крестить 30 человек и склонить старшин печенежских к миру с Русью; когда он возвратился в Киев, то Владимир по его просьбе, отправил к печенегам сына в заложники и вместе с этим князем отправился епископ, посвященный Бруном. Участь его неизвестна.
Кончина князя Владимира и итоги его правления
За четверть века своего правления Владимир достиг огромных политических успехов, в значительной мере благодаря удивительной интуиции и гибкости. Он никогда не останавливался перед применением силы, но и не злоупотреблял ею, если видел другие способы достижения цели. Он точно знал, когда проявить жестокость, а когда - уступчивость. Ему удавалось ладить и с соседями, и с собственным народом, не давая при этом повода усомниться в своей силе. Он не пренебрегал советами духовных лиц и бояр, оказывал должное почтение дружине и умел произвести впечатление на подданных щедростью и хлебосольством. Церковь назвала его Святым, а народ - Красным Солнышком. И лишь в своей собственной семье не смог он обрести мира, ибо его дети были живой хронологией его побед, сыновьями жен, добытых в качестве военных трофеев. И, быть может, матери передали детям толику тех недобрых чувств, которых не могли не испытывать к своему поработителю. Распря между сыновьями была ему расплатой за мир, установленный в державе.
На последнем году Владимирова правления против него восстал Ярослав - сын той самой Рогнеды, которую он некогда принудил к замужеству, убив ее отца и братьев. Во многом Ярослав повторял начало политической карьеры своего отца. Так же, как некогда Владимир, он был посажен на новгородское княжение и, подобно своему отцу, опирался на варяжскую дружину, набранную, очевидно, не без помощи своего тестя, шведского короля Олафа.
В 1014 г. Ярослав отказался выплачивать в Киев положенную дань, что, естественно, было расценено его отцом как мятеж. Владимир начинает подготовку к походу на Новгород, однако неожиданно заболевает. 15 июля 1015 г. Владимир Святославич скончался.
Н. М. Карамзин подвел такой итог княжению князя Владимира:
"Сей князь, названный церковию Равноапостольным, заслужил и в истории имя Великого. Довольно, что Владимир, приняв веру спасителя, освятился ею в сердце своем и стал иным человеком. Главное право его на вечную славу и благодарность потомства состоит, конечно, в том, что он поставил россиян на путь истинной веры; но имя Великого принадлежит ему и за дела государственные. Сей князь, похитив единовластие, благоразумным и счастливым для народа правлением заглодил вину свою; выслав мятежных варягов из России, употребил лучших из них в ее пользу; смирил бунты своих данников, отражал набеги хищных соседов, победил сильного Мечислава и славный храбростию народ ятвяжский; расширил пределы государства на западе; мужеством дружины своей утвердил венец на слабой главе восточных императоров; старался просветить Россию: населил пустыни, основал новые города; любил советоваться с мудрыми боярами о полезных уставах земских; завел училища и призывал из Греции не только иереев, но и художников; наконец был недным отцом народа бедного. Горестию последних минут своих он заплатил за важную ошибку в политике, за назначение особенных уделов для сыновей.
Слава его правления раздалась в трех частях мира: древние скандинавские, немецкие, византийские, арабские летописи говорят о нем. Кроме преданий церкви и нашего первого летописца о делах Владимировых, память сего Великого князя хранилась и в сказках народных о великолепии пиров его, и о могучих богатырях его времени".
Список использованной литературы:
1) Карамзин Н.М. "Предания веков"
2) Руднев В.А. "Слово о князе Владимире"
3) Погодин М.П. "Древняя русская история, до монгольского ига"
4) Костомаров Н.И. "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей"
5) Рапов О.М. "Русская церковь в IX-XII вв. Принятие христианства"
6) Пашуто В.Т. "Внешняя политика Древней Руси"
7) Карташев А.В. "Очерки по истории русской церкви" т.1
8) Бутромеев "Русская история для всех"
9) "История России" под ред. Венкова А.В., Кислицына С.А. и др.
10) Соловьев С.М. "Сочинения" книга 1
11) "Русская Православная церковь 988-1988", Издание Московской Патриархии 1988 г.
12) Журнал "Вопросы истории" №4 - 97
13) Журнал "Вопросы истории" №8 - 97
Крещение Руси явилось переломным моментом в жизни народа. Появилась новая многоплодная ветвь Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви - Поместная Русская Православная Церковь. Под воздействием Православной церкви в жизни руского народа изживались грубые языческие обычаи: кровная месть, полигамия, "умыкание" (похищение) девиц; возросли гражданская правоспособность и материнский авторитет русской женщины; укрепилась семья; стал восстанавливаться нарушенный княжескими междоусобицами мир.
Русская церковь, развивавшаяся в сотрудничестве с государством, стала источником и великого культурного творчества, первоначально в крупных городах. Своей духовной силой она содействовала также объединению русичей, формируя их культурно-историческую общность и соборность - единство свободных людей, основанное на совокупной духовности и преданности общей родине. Принятие христианства отвечало историческим нуждам, новой этике и повседневым устремлениям восточных славян. В дальнейшем получилось так, что их культура во всех своих чертах оказалась глубоко пронизана православием. Отсюда часто встречавшиеся аскеза, непорабощенность коренным материализмом даже при бытовом скопидомстве и естественной хозяйственности, долготерпение, широта души и щедрость в общении, братолюбие, сострадание к меньшой братии, жажда решать все дела на по черствым законам, а "по-Божьи". Первоначально эта новая идеология исходила из окрещенных дружин и из монастырей
Принятие христианства способствовало приобщению к тысячелетней христианской истории ставило перед русским обществом новые культурные, духовные задачи и указывало на средства их решения (освоение многовекового наследия греко-римской цивилизации, развитие самобытных форм литературы, искусства, религиозной жизни). Заимствование становилось основой для сотруднечества, из осваиваемых достижений Византии постепенно вырастали ранее неведомые славянам каменное зодчество, иконопись, фресковые росписи, житейная литература и летописание, школа и переписка книг.
С Крещением Киевской Руси еще более расширились и углубились ее государственные и культурные связи не только с Византией, но и с Балканскими странами и другими государствами Европы. Вступив в Брак с греческой царевной Анной, князь Владимир породнился и с немецким императором Оттоном II, который ранее женился (в 971 году) на сестре Анны - Феофании. Летописец отмечает (под 996 год): святой Владимир "жил в мире с окрестными князьями - с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Чешским. И были между ними мир и любовь".
О цезарепапизме на Руси.
Íîâûé õðèñòèàíñêèé áîã ìûñëèëñÿ êíÿçüÿì êàê èõ ñïåöèàëüíûé êíÿæåñêèé áîã, çàìåíèâøèé ñîáîé ïðåæíåãî Ïåðóíà. Îí - âåðõîâíûé ïîâåëèòåëü êíÿçåé, äàþùèé èì âëàñòü, âåí÷àþùèé èõ íà êíÿæåíèå, ïîìîãàþùèé èì â ïîõîäàõ, ïðèíèìàþùèé èõ äóøè â ñâîé ÷åðòîãè. Äóõîâåíñòâî, îñóùåñòâëÿþùåå ñâÿçü ñâåòñêîé âëàñòè ñ áîãîì, ýòî ñêîðåå ñëóãè êíÿçåé, ÷åì ñëóãè áîãà. ×àñòî êíÿæåñêàÿ âëàñòü, íå ñòåñíÿÿñü, ïîêàçûâàëà ñâîþ ñèëó: êíÿçüÿ íå ðàç ñãîíÿëè ñ êàôåäðû íåóãîäíûõ èì åïèñêîïîâ. Ýòî ïðåîáëàäàíèå ñâåòñêîé âëàñòè íàä öåðêîâíîé âî ìíîãîì îïðåäåëèëî îñîáåííîñòü ðàçâèòèÿ Ðóñè, ãäå öåðêîâü íèêîãäà íå ñòîÿëà âûøå ãîñóäàðñòâà.
Внутренняя политика и борьба с печенегами
Не забывал Владимир и о делах воинских. В 992 году пришли печенеги из-за Сулы; Владимир вышел к ним навстречу на Трубеж подле Переяславля; русские стали на одной стороне реки, печенеги - на другой, но ни те, ни другие не смели перейти на сторону противную. Тогда князь печенежский подъехал к реке, кликнул Владимира и сказал ему: «выпусти своего мужа, а я - своего, пусть борются. Если твой муж ударит моим, то не будем воевать три года; если же наш ударит, то будем воевать три года». Владимир согласился и, возвратясь в стан, послал бирючей кликать клич по всем палаткам (товарам): «Нет ли кого, кто б взялся биться с печенегом?» И никто нигде не отозвался. На другой день приехали печенеги и привели своего бойца, а с русской стороны никого не было. Начал тужить Владимир, послал опять по всем ратникам, - и вот пришел к нему один старик и сказал: «Князь! Есть у меня один сын меньшой дома; с четырьмя вышел я сюда, а тот дома остался; из детства никому еще не удалось им ударить; однажды я его журил, а он мял кожу: так в сердцах он разорвал ее руками». Князь обрадовался, послал за силачом и рассказал ему, в чем дело; тот отвечал: «Я не знаю, смогу ли сладить с печенегом; пусть меня испытают: нет ли где быка большого и сильного?» Нашли быка, разъярили его горячим железом и пустили; когда бык бежал мимо силача, то схватил его рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько мог захватить рукою. Владимир сказал: «Можешь бороться с печенегом». На другой день пришли печенеги и стали кликать: «Где же ваш боец, а наш готов!»; Владимир велел вооружиться своему, и оба выступили друг против друга. Выпустили печенеги своего, великана страшного, и когда выступил боец Владимиров, то печенег стал смеяться над ним, потому что тот был среднего роста; размерили место между обоими полками и пустили борцов: они схватились и стали крепко жать друг друга; русский, наконец, сдавил печенега в руках до смерти и ударил им о землю; раздался крик в полках, печенеги побежали, русские погнали за ними. Владимир обрадовался, заложил город на броде, где стоял, и назвал его Переяславлем, потому что борец русский перенял славу у печенежского; князь сделал богатыря вместе с отцом знатными мужами.
Беспрерывные нападения степных варваров заставили Владимира подумать об укреплении русских владений с востока и юга. «Худо, что мало городов около Киева», - сказал он и велел строить города по рекам Десне, Остру, Трубежу, Суле и Стугне; но для нас при этом известии важно еще другое, как составилось народонаселение этих новопостроенных городов: Владимир начал набирать туда лучших мужей от славян, т. е. новгородцев, кривичей, чуди и вятичей. Если мы обратим внимание на то, что эти новые города были вначале не что иное, как военные острожки, подобные нашим линейным укреплениям, необходимые для защиты от варварских нападений, то нам объяснится значение слова: <I>лучшие мужи, </I> т. е. Владимир набрал <I>храбрейших мужей</I>, способных для военного поселения. Из самых близких к Киеву городов были построены Владимиром Василев на Стугне и Белгород на Днепре; Белгород он особенно любил и населил его: «от иных городов много людей свел в него», - говорит летописец.
Ãîðîäà Òðåïîëü, Òóìàù è Âàñèëåâ ñîåäèíÿëè âàëû. Ïîñòðîéêà íåñêîëüêèõ îáîðîíèòåëüíûõ ðóáåæåé ñ ïðîäóìàííîé ñèñòåìîé êðåïîñòåé, âàëîâ, ñèãíàëüíûõ âûøåê ñäåëàëà íåâîçìîæíûì âíåçàïíîå âòîðæåíèå ïå÷åíåãîâ è ïîìîãëà Ðóñè ïåðåéòè â íàñòóïëåíèå. Òûñÿ÷è ðóññêèõ ñåë è ãîðîäîâ áûëè èçáàâëåíû îò óæàñîâ ïå÷åíåæñêèõ íàáåãîâ.
Êíÿçü Âëàäèìèð èñïûòûâàÿ áîëüøóþ íóæäó â êðóïíûõ âîåííûõ ñèëàõ, îõîòíî áðàë â ñâîþ äðóæèíó âûõîäöåâ èç íàðîäà, ïðîñëàâèâøèõñÿ áîãàòûðñêèìè äåëàìè. Îí ïðèãëàøàë è èçãîåâ, ëþäåé, âûøåäøèõ ïîíåâîëå èç ðîäîâûõ îáùèí è íå âñåãäà óìåâøèõ çàâåñòè ñàìîñòîÿòåëüíîå õîçÿéñòâî; ýòèì êíÿçü ñîäåéñòâîâàë äàëüíåéøåìó ðàñïàäó ðîäîâûõ îòíîøåíèé â äåðåâíå. Èçãîéñòâî ïåðåñòàâàëî áûòü ñòðàøíîé êàðîé - èçãîé ìîã íàéòè ìåñòî â êíÿæåñêîé äðóæèíå.
Ïîáåäû íàä ïå÷åíåãàìè ïðàçäíîâàëèñü âåñüìà ïûøíî, ÷òî òàêæå íàøëî îòðàæåíèå â ëåòîïèñè. Êíÿçü ñ áîÿðàìè è äðóæèíîé ïèðîâàë íà "ñåíÿõ" (íà âûñîêîé ãàëåðåå äâîðöà), à íà äâîðå ñòàâèëèñü ñòîëû äëÿ íàðîäà. Íà ýòè ïèðû ñúåçæàëèñü "ïîñàäíèêè è ñòàðåéøèíû ïî âñåì ãðàäîì è ëþäè ìíîãû". Çíàìåíèòûå ïèðû Âëàäèìèðà âîñïåòû è â áûëèíàõ â ïîëíîì ñîãëàñèè ñ ëåòîïèñíûìè çàïèñÿìè:
Âî ñòîëüíîì ãîðîäå âî Êèåâå,
Ó ëàñêîâà êíÿçÿ ó Âëàäèìèðà
Áûëî ïèðîâàíüèöå ïî÷åñòåí ïèð
Íà ìíîãèõ íà êíÿçåé íà áîÿðîâ,
Íà ìîãó÷èèõ íà áîãàòûðåé,
Íà âñåõ êóïöîâ íà òîðãîâûèõ,
Íà âñåõ ìóæèêîâ äåðåâåíñêèèõ.
Как пишет С. М. Сольвьев: "в 995 году опять пришли печенеги к городу Василеву. Владимир вышел против них с малою дружиною, и когда вступил в битву, то не мог удержаться, побежал и едва укрылся от врагов под мостом. Тут обещался Владимир поставить церковь Св. Преображения в Василеве, потому что в тот день было Преображение. Избавившись от беды, Владимир точно поставил церковь и сделал большой праздник, наварил меду и созвал бояр своих, и посадников, и старшин изо всех городов и всяких людей много, а нищим раздал триста гривен. Праздновав восемь дней, Владимир возвратился в Киев на Успение Богородицы и тут опять сделал большой праздник, созвав бесчисленное множество народа".
Будучи не только удачливым полководцем, но и опытным дипломатом, Владимир, заключил мирные договоры с королями Венгрии, Чехии и Польши, чем обезопасил западные рубежи своей державы. Это позволило сконцентрировать все силы государства на борьбе с печенегами.
Äîâîëüíî àìîðôíîå ðàííåôåîäàëüíîå ãîñóäàðñòâî - Êèåâñêóþ Ðóñü - ïðàâèòåëüñòâî Âëàäèìèðà ñòðåìèëîñü îõâàòèòü íîâîé àäìèíèñòðàòèâíîé ñèñòåìîé, ïîñòðîåííîé, âïðî÷åì, íà òèïè÷íîì äëÿ ýòîé ýïîõè ñëèÿíèè ãîñóäàðñòâåííîãî íà÷àëà ñ ëè÷íûì: íà ìåñòî ïðåæíèõ "ñâåòëûõ êíÿçåé", ñòîÿâøèõ âî ãëàâå ñîþçà ïëåìåí, Âëàäèìèð ñàæàåò ñâîèõ ñûíîâåé:
Íîâãîðîä - ßðîñëàâ, Ïîëîöê - Èçÿñëàâ, Òóðîâ - Ñâÿòîïîëê, Ðîñòîâ - Áîðèñ, Ìóðîì - Ãëåá, Äðåâëÿíñêàÿ çåìëÿ - Ñâÿòîñëàâ, Âîëûíü - Âñåâîëîä, Òìóòàðàêàíü - Ìñòèñëàâ. Îò Êèåâà ê ýòèì îòäàëåííûì ãîðîäàì ïðîêëàäûâàþòñÿ "äîðîãè ïðÿìîåçæåííûå", íàøåäøèå îòðàæåíèå â áûëèíàõ, ñâÿçûâàþùèõ èõ ñ èìåíåì Èëüè Ìóðîìöà.
В 997 году Владимир пошел к Новгороду за войском, потому что война, говорит летописец, была сильная и беспрестанная, а печенеги, узнав, что князя нет, пришли и стали около Белгорода; в летописи сохранилось следующее любопытное предание о спасении этого города, не единственное между преданиями разных народов. Когда печенеги обступили Белгород, то сделался в нем большой голод; Владимир не мог подать помощи, потому что у него не было войска, а печенегов было множество. Когда осада все продолжалась, а вместе с тем усиливался и голод, то белгородцы собрались на вече и сказали: «Нам приходится помирать с голоду, а от князя помощи нет; что ж разве лучше нам помирать? Сдадимся печенегам: кого убьют, а кого и в живых оставят; все равно умираем же с голода». На том и порешили. Но одного старика не было на вече; когда он спросил, зачем сбирались, и ему сказали, что на другой день люди хотят сдаться печенегам, то он послал за городскими старейшинами и спросил у них: «Что это я слышал, вы хотите передаться печенегам?» Те отвечали: «Что ж делать, не стерпят люди голода». Тогда старик сказал им: «Послушайтесь меня, не сдавайтесь еще три дня и сделайте то, что я велю». Те с радостию обещались слушаться, и он сказал им: «Сберите хоть по горсти овса или пшеницы, или отрубей; все это сыскали. Старик велел женщинам сделать кисельный раствор, потом велел выкопать колодезь, вставить туда кадку и налить в нее раствору; велел выкопать и другой колодезь и вставить в него также кадку; велел потом искать меду, нашли лукошко меду в княжей медуше, из него старик велел сделать сыту и вылить в кадку, что стояла в другом колодце. На другой день он велел послать за печенегами; горожане пошли и сказали им: возьмите к себе наших заложников и пошлите своих человек десять к нам в город, пусть посмотрят, что там делается. Печенеги обрадовались, думая, что белгородцы хотят им сдаться, взяли у них заложников, а сами выбрали лучших мужей и послали в город посмотреть, что там такое, Когда они пришли в город, то люди сказали им: «Зачем вы себя губите, можно ли вам перестоять нас? Хотя десять лет стойте, так ничего нам не сделаете, потому что у нас корм от земли идет, не верите - смотрите своими глазами». Затем привели их к одному колодцу, почерпнули раствору, сварили кисель, пришли с ними к другому, почерпнули сыты и начали есть прежде сами, а потом дали отведать и печенегам. Те удивились и сказали: «Не поверят наши князья, если сами не отведают». Горожане налили корчагу раствора и сыты и дали печенегам; те пришли и рассказали все, что видели. Печенежские князья сварили кисель, отведали, подивились, разменялись заложниками, отступили от города и пошли домой. Так или иначе, но под Белгородом печенеги получили какое-то очень убидительное для них свидетельство могущество киевского князя. Поэтому вплоть до его смерти они уже не тревожили рубежей Руси.
Об отношениях Владимира к печенегам упоминает также немецкий миссионер Брун, бывший у печенегов в 1007 году: «Мы направили путь к жесточайшим из всех язычников, печенегам, - пишет Брун. - Князь руссов, имеющий обширные владения и большие богатства, удерживал меня месяц, стараясь убедить, чтоб я не шел к такому дикому народу, среди которого я не мог снискать душ господу, но только умереть самым постыдным образом. Не могли убедить меня; он пошел провожать меня до границ, которые он оградил от кочевников самым крупным частоколом на очень большое пространство. Когда мы вышли за ворота, князь послал старшину своего к нам с такими словами: «Я довел тебя до места, где кончается моя земля, начинается неприятельская. Ради бога прошу тебя не погубить, <I>к моему бесчестию, </I> жизнь свою понапрасну. Знаю, завтра, прежде третьего часа, без пользы, без причины вкусишь ты горькую смерть». (Брун говорит, что Владимир имел какое-то видение). Брун пять месяцев пробыл у печенегов, едва не погиб, но успел крестить 30 человек и склонить старшин печенежских к миру с Русью; когда он возвратился в Киев, то Владимир по его просьбе, отправил к печенегам сына в заложники и вместе с этим князем отправился епископ, посвященный Бруном. Участь его неизвестна.
Кончина князя Владимира и итоги его правления
За четверть века своего правления Владимир достиг огромных политических успехов, в значительной мере благодаря удивительной интуиции и гибкости. Он никогда не останавливался перед применением силы, но и не злоупотреблял ею, если видел другие способы достижения цели. Он точно знал, когда проявить жестокость, а когда - уступчивость. Ему удавалось ладить и с соседями, и с собственным народом, не давая при этом повода усомниться в своей силе. Он не пренебрегал советами духовных лиц и бояр, оказывал должное почтение дружине и умел произвести впечатление на подданных щедростью и хлебосольством. Церковь назвала его Святым, а народ - Красным Солнышком. И лишь в своей собственной семье не смог он обрести мира, ибо его дети были живой хронологией его побед, сыновьями жен, добытых в качестве военных трофеев. И, быть может, матери передали детям толику тех недобрых чувств, которых не могли не испытывать к своему поработителю. Распря между сыновьями была ему расплатой за мир, установленный в державе.
На последнем году Владимирова правления против него восстал Ярослав - сын той самой Рогнеды, которую он некогда принудил к замужеству, убив ее отца и братьев. Во многом Ярослав повторял начало политической карьеры своего отца. Так же, как некогда Владимир, он был посажен на новгородское княжение и, подобно своему отцу, опирался на варяжскую дружину, набранную, очевидно, не без помощи своего тестя, шведского короля Олафа.
В 1014 г. Ярослав отказался выплачивать в Киев положенную дань, что, естественно, было расценено его отцом как мятеж. Владимир начинает подготовку к походу на Новгород, однако неожиданно заболевает. 15 июля 1015 г. Владимир Святославич скончался.
Н. М. Карамзин подвел такой итог княжению князя Владимира:
"Сей князь, названный церковию Равноапостольным, заслужил и в истории имя Великого. Довольно, что Владимир, приняв веру спасителя, освятился ею в сердце своем и стал иным человеком. Главное право его на вечную славу и благодарность потомства состоит, конечно, в том, что он поставил россиян на путь истинной веры; но имя Великого принадлежит ему и за дела государственные. Сей князь, похитив единовластие, благоразумным и счастливым для народа правлением заглодил вину свою; выслав мятежных варягов из России, употребил лучших из них в ее пользу; смирил бунты своих данников, отражал набеги хищных соседов, победил сильного Мечислава и славный храбростию народ ятвяжский; расширил пределы государства на западе; мужеством дружины своей утвердил венец на слабой главе восточных императоров; старался просветить Россию: населил пустыни, основал новые города; любил советоваться с мудрыми боярами о полезных уставах земских; завел училища и призывал из Греции не только иереев, но и художников; наконец был недным отцом народа бедного. Горестию последних минут своих он заплатил за важную ошибку в политике, за назначение особенных уделов для сыновей.
Слава его правления раздалась в трех частях мира: древние скандинавские, немецкие, византийские, арабские летописи говорят о нем. Кроме преданий церкви и нашего первого летописца о делах Владимировых, память сего Великого князя хранилась и в сказках народных о великолепии пиров его, и о могучих богатырях его времени".
Список использованной литературы:
1) Карамзин Н.М. "Предания веков"
2) Руднев В.А. "Слово о князе Владимире"
3) Погодин М.П. "Древняя русская история, до монгольского ига"
4) Костомаров Н.И. "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей"
5) Рапов О.М. "Русская церковь в IX-XII вв. Принятие христианства"
6) Пашуто В.Т. "Внешняя политика Древней Руси"
7) Карташев А.В. "Очерки по истории русской церкви" т.1
8) Бутромеев "Русская история для всех"
9) "История России" под ред. Венкова А.В., Кислицына С.А. и др.
10) Соловьев С.М. "Сочинения" книга 1
11) "Русская Православная церковь 988-1988", Издание Московской Патриархии 1988 г.
12) Журнал "Вопросы истории" №4 - 97
13) Журнал "Вопросы истории" №8 - 97
