Министерство образования Российской Федерации

Казанский государственный технологический университет

Кафедра государственного управления, истории и социологии

Политическое участие

                                                         Реферат по политологии

 Выполнила студентка группы 71-80

                                                                   Михайлова И. В.

                                                          Работу проверил: Дубровин В. Ю.
Казань, 2004 г.
Содержание



Введение_____________________________________________________3

1        Понятие политического участия _________________________________5

2        Теории политического участия __________________________________7

3        Факторы политического участия ________________________________11

4        Типы политического поведения  и участия   ______________________ 14

5        Политический протест как форма политического участия___________ 17

6        Отчуждение как форма политического участия молодежи __________ 19

7        Основные тенденции политического участия в системе местного самоуправления______________________________________________ 25

8        Есть ли нужда в политическом участии женщин?__________________ 32

Заключение _________________________________________________ 42

Список литературы  __________________________________________ 44




Введение
Что побуждает человека к политическому участию? Этот вопрос давно интересует политологов.  Именно  политическая  практика,  реальные политические процессы поставили на повестку дня проблему овладения психологическими знаниями о человеке. Все ведущие политические партии заинтересованы в падежных средствах воздействия на поведение граждан. Постоянной заботой политиков является мотивация участия граждан в официальной политике.

Актуальность проблемы участия, которое подразумевает не только политическое участие граждан в жизни страны, но и другие деятельностные аспекты, рассматривается как одна из важнейших характеристик современного общества. В основе этого понятия лежит представление, согласно которому без широкого участия, соответственно, обеспечение шансов для участия граждан в принятии решений невозможно достижение общественного согласия, более того, самопроизводство гражданского общества.

На сегодняшний день наиболее широкую теоретическую базу для изучения проблемы политического участия предоставляют работы западных, в частности американских, политологов и социологов. В зарубежной литературе разработаны и обобщены способы и методы этого изучения, высказаны прогнозы о характере проявлений политического участия в различных социально-политических условиях. Так, к примеру, категории политического участия как деятельности группы лиц, руководствующихся политическими интересами, посвящены работы С.Вербы, М.Гоэла, Г.Алмонда, Р.Даля, Р.Кловар­да, М.Конвей, Л.Милбрайта, Р.Миллса, С.Липсета, Ф.Гринстайна, Н.Ний, Ф.Пи­вена и др. Данные исследования включают в себя анализ широкого спектра различных способов участия (или неучастия) субъекта в политике (как на индивидуальном уровне, так и через посредничество социальных институтов) и опираются на мощную эмпирическую базу. В целом феномен политического участия получил в современной мировой литературе достаточно всестороннюю разработку с точки зрения структуры, форм, уровней, методов, идеологических и социальных аспектов, законообеспеченности, эффективности, т.е. как формальных, так и сущностных сторон явления.

В истории изучения проблематики политического участия в нашей стране можно выделить два основных этапа — до и после 1991 г. В работах первого периода, написанных в традиционном для советского обществоведения ключе, данная проблематика получила некоторое косвенное освещение — в рамках исследований политической активности трудящихся и личности в социалистическом обществе. Политическое участие как элемент политического поведения нашло толкование в работах А.И.Ков­лера, И.А.Маркеловой, В.В.Смир­­но­ва, посвященных критическому анализу исторических, политологических, социально-философских теорий Западной Европы и Америки[1]. Эти работы написаны главным образом в философском аспекте, хотя порой опираются и на социологические разработки. Проявления политического участия рассматривались в указанный период преимущественно через социальные группы и почти всегда — как позитивное явление, нарастающее по мере развития социалистического общества. Принципиальный недостаток работ на данную тему заключался в концептуальной заданности научных результатов, базиро­вавшихся во многом на статистике, оторванной от реального политического процесса.

В постсоветской России, в условиях демократизации политической сферы, появились работы, в которых нашли отражение взгляды западных, в первую очередь американских, политологов на рассматриваемую тему. В отечественной науке стало утверждаться понятие “политическое участие” в его современной трактовке. Была начата разработка таких аспектов участия, как политическое поведение отдельных социальных групп (студентов, пенсионеров, военнослужащих, безработных), характер, формы, механизм, эффективность участия граждан в общественном управ­лении на различных уровнях, процесс политической социализации, партийно-организационного структурирования общества и т.п.

К трудам, интерпретирующим и популяризирующим различные аспекты политического участия, можно отнести работы отечественных политологов, социологов, философов С.Андреева, А.Де­мидова, Г.Котанджяна, Ю.Левады, Р.Матвеева и др. Это в основном монографии и статьи, излагающие концепции западных авторов, а также учебные пособия, объясняющие суть современного понимания политического участия[2]. Данным работам в той или иной степени присущи компилятивность, вторичность. В исследованиях, основанных на анализе различных аспектов политической жизни в современной России[3], выявляются новые условия и возможности политического участия, содержание формирующихся политических интересов, характер участия в политическом процессе некоторых социальных групп населения (чаще всего молодежи), делаются попытки оценить масштабность и эффективность форм политического участия и т.п. [4]



1 Понятие политического участия

 

Участие в политической жизни яв­ляется непосредственным показате­лем самоопределения личности, востребованности и осуществимости ею своих прав, выражением по­нимания человеком своего социального статуса и возможностей. Именно участие индивида в политике в конечном счете показывает, насколько эта сфера жизни способна служить не только интересам крупных социальных групп, но также запросам и чаяниям рядового гражданина, обычного человека.

 Как уже говорилось, отдельный индивид способен выполнять фун­кции профессионального политика; лица, действующего в рамках групповых интересов и вместе с тем осуществляющего автономную линию поведения независимо от потребностей той или иной общно­сти. Об особенностях осуществления индивидом элитарных и лидерс­ких функций речь пойдет далее, а сейчас остановимся на характери­стике политического участия рядового гражданина.

 Известный американский политолог Дж. Нагель определяет политическое участие как действия, посредством которых рядовые чле­ны любой политической системы влияют или пытаются влиять на ре­зультаты ее деятельности.В этом смысле участие в политике пони­мается в качестве одного из средств, используемых человеком для достижения своих собственных, индивидуально осознанных целей. Причем данная форма реализации личных потребностей формирует­ся в процессе взаимодействия индивида с правительством, органами власти, другими политическими институтами и силами.

 Благодаря такому инструментальному отношению к политике, индивидуальное «участие» характеризует только конкретные формы практическихдействий человека, независимо от их мотивации или условий осуществления. Иными словами, к «участию» относятся только реально совершаемые в политике действия индивида. Осуществляя такие действия, индивид переступает через порог того умозритель­ного отношения к политическим событиям, которое выражается в эмоциях, оценках, суждениях и иных сугубо идеальных реакциях. В этом смысле политическое участие предстает как качественно иной, практический уровень включенности индивида в политическую жизнь, заставляющий его совершать там конкретные поступки.

В то же время некоторые формы пассивного отношения индивида к политическим процессам, в частности абсентеизм (неучастие в вы­борах), неоднозначно расцениваются политологами. Одни из них, как, например,        Р. Хиггинс, называя «политическую инерцию» и пас­сивность граждан (наряду с перенаселением, голодом, нехваткой ре­сурсов и некоторыми другими явлениями) «основным врагом» чело­вечества, исключают ее из политического участия. Другие (С. Верба, Л. Пай), в силу массовости такого рода фактов, напротив, расцени­вают их как одну из форм деятельного отношения индивидов к поли­тике.

 Среди практических действий людей политическим участием мо­гут быть признаны только их целенаправленныепоступки, т.е. те дей­ствия, которые специально и сознательно проектируются и осуще­ствляются ими в политическом пространстве. Иначе говоря, к поли­тическому участию относятся лишь собственно политические действия, а не поступки, которые могут вызывать политические по­следствия. Например, сознательно спланированный приход на ми­тинг может быть квалифицирован как политическое участие индиви­да, а его случайное появление там — не может. Или если гражданин специально сообщает управленческую информацию должностному лицу, то это может рассматриваться как форма его политического участия; если же эти сведения он передаст в центр принятия реше­ний косвенным образом, например, в ходе случайного разговора с ответственными лицами, то в таком случае их беседа не может быть отнесена к формам политического участия данного гражданина.

 Практические и целенаправленные формы политического учас­тия характеризуются масштабностью и интенсивностью.Например, индивид может участвовать в решении местных или общефедераль­ных вопросов, заниматься постоянной активной деятельностью по организации избирательных кампаний, а может изредка принимать участие в выборах — и все это будут разные по значимости и интен­сивности формы его политического участия.

 Непосредственно характеризуя поступки индивида, политичес­кое участие дает косвенную аттестацию и самой политической сис­теме, т.е. той внешней среде, которая сопутствует или препятствует политическим действиям граждан. Так, в одних политических систе­мах индивид имеет возможность практическиреагировать на затраги­вающие его поступки властей, предпринимать те или иные действия в качестве реакции на сложившуюся в стране (регионе) ситуацию, а в других то же стремление действовать натыкается на жесткость и неприспособленность политических структур к такого рода желание ям индивидов. Например, во многих демократических странах широко распространены судебные процессы, в которых рядовые граждане оспаривают действия правящих структур. В то же время в тоталитар­ных и деспотических государствах невозможны не только индивиду­альные, но и групповые формы политического участия человека (в виде деятельности партий, общественно-политических движений и т.д.). Так что разнообразие форм политического участия неизменно определяется наличием условий и разветвленностью структур, способных воспринимать индивидуальные запросы граждан к власти[5].
 

2  Теории политического участия
1. Теория рационального выбора. Основное положение данной теории сводится к утверждению, согласно которому главным субъектом политического участия является свободный индивид, стремящийся к максимальной реализации своих интересов и эффективно действующий во имя достижения собственных целей. При этом под интересом индивида понимается стремление обеспечить личное благополучие. Отсюда следует, что участие индивида в политике возможно при том условии, что возможные доходы от участия будут превышать издержки. Этот принцип получил название “максимизации выгоды”. Основываясь на нем, американский политолог Э. Даунс предложил формулу рационального политического участия:

R = PB - C – D

где    R - чистая прибыль от участия в выборах;

P - вероятность того, что голос именно данного избирателя

будет решающим;

B - политическая выгода от участия в выборах;

С - возможные затраты;

D - непосредственная выгода от участия в голосовании.

Критиками теории рационального выбора было замечено, что преследуя цели сиюминутной выгоды, индивиды могут не считаться с возможными нежелательными, но отдаленными по времени результатами, проявляя таким образом свою “близорукость”.

Некоторыми учеными было высказано предложение заменить принцип “максимизации выгоды” принципом “максимизации раскаяния”. Последний означает, что индивид участвует в политике дабы избежать тех или иных опасных последствий.

2. Мотивационные теории политического участия. К наиболее общим мотивам политического участия относят идеологический, нормативный и ролевой.

Доминирование идеологического мотива означает, что личность участвует в политической жизни, разделяя и поддерживая официальную идеологию общества. Такой мотив обеспечивает идентификацию личных политических ценностей с политическими ценностями государства. Последние фактически входят в структуру личности. Однако расхождение личных и политических установок может вызвать резко негативное и даже враждебное отношение к государству и политической системе.

Нормативный мотив регулирует политическое поведение человека правилами, диктуемыми политической системой, без их соотнесения с личностными ценностями и установками. Поведение индивида основывается на признании силы власти, выработанном в процессе политической социализации. Подчинение политической системе рассматривается как исключительно правильная и ценная ориентация.

Ролевые мотивы связаны с социальной ролью индивида в существующей политической системе. Поведение человека с доминирующим ролевым мотивом напрямую связано с его социальным положением и собственной самооценкой. Чем ниже социальное положение личности, тем более вероятным становится ее радикальный настрой против существующей власти.

Значительный вклад в исследование мотивов вовлеченности индивида в политику внесли приверженцы “гуманистической” психологии. Согласно концепции ее основоположника А. Маслоу, существует пять основных мотивов личности: физиологические, потребность в безопасности, потребность в любви, потребность в самоутверждении, потребность в самоактуализации. Данные потребности образуют устойчивую иерархию, в которой физиологические потребности считаются низшими, а потребности в самоутверждении и самоактуализации - высшими. По мере удовлетворения низших потребностей, действия человека начинают определять высшие потребности. Очевидно, что данный подход может быть с успехом применен для исследования политической деятельности. При этом физиологические потребности могут трансформироваться в потребность повышения жизненного уровня; потребность в безопасности - в стремление к социальному миру, к порядку и законности; потребность в любви - в потребность социальной идентичности (чувства принадлежности к определенной социальной группе, партии, движению и т.п.); потребность в самоутверждении - "в потребность повышения социального статуса и престижа; потребность в самоактуализации - в потребность выразить и реализовать свои интересы и убеждения в политической сфере.

Классификация потребностей, определяющих политические явления

1. Потребность в сохранении жизни, в продолжении рода, в сотрудничестве, в ориентации

2. Безопасность, защита от боли, страха, гнева

Любовь, нежность, признание, голод, жажда

Самоактуализация, самоуважение, достижение самоидентификации

Понимание, осмысление, знание. Идентификация

3. Длительное существование, жизнеспособность, готовность идти на жертвы во имя выживания и самосохранения нации

Энергия, упорство, изобретательность, восстановление численности населения после катастрофических потерь

Расовое, этническое разнообразие. Юридическое и фактическое равенство наций

Способность изменять режим, подходящий для защиты независимости и национальных ценностей

В обществе, в котором не удовлетворяются самые первичные потребности индивидов, политическое поведение и участие определяется отнюдь не стремлением воплотить свои ценности и интересы, достичь каких- либо гуманных целей, а неудовлетворенными социально-экономическими потребностями и потребностью в социальной и правовой защищенности. Так, например, в России социологи фиксируют наибольшую озабоченность населения низким Уровнем жизни и проблемами безопасности. Соответственно, и включение в политику большинства российских граждан происходит под лозунгами повышения жизненного уровня, социальной защиты, борьбы с преступностью, которые отражают неудовлетворенность двух низших потребностей.

В современной политологии широко распространены объяснения изменений политического поведения в западном обществе на основе концепции Р. Инглхарта. Согласно ее положениям, в стабильном, экономически развитом обществе, в котором удовлетворены основные материальные потребности людей, происходит трансформация системы требований и притязаний. На передний план выходят потребности в улучшении качества жизни, экологии, большей включенности личности в процесс принятия решений на местном уровне, преодолении бюрократизма и безличности власти, гармонизации социальных отношений и т.п. Объяснение феномена новых массовых движений - молодежных, “неформальных”, экологических, пацифистских и т.п. - строится, исходя из концепции формирования новых постматериальных потребностей постиндустриального общества.

3. Теории социальных факторов политического участия. В рамках этих теорий исследуются взаимосвязь и влияние на политическое участие таких факторов, как институализация, уровень социально-экономического равенства и возможности социальной мобильности, стабильность и др. Так, С. Липсет и Д. Лернер предложили две модели взаимосвязи политического участия с другими факторами - либеральную и популистскую. Первая модель действует главным образом в странах либеральной демократии, вторая описывает политические процессы и участие в развивающихся странах.

Согласно либеральной модели, динамичное социально-экономическое развитие обусловливает сглаживание социального неравенства, а следовательно, обеспечивает укрепление политической стабильности. Оба фактора оказывают влияние на демократический характер политического участия (направленность на укрепление, развитие демократической политической системы; институциализация политической деятельности и т.п.).

При построении популистской модели исходят преимущественно из форм прямого (неинституциализированного) участия, направленного на перераспределение имущественных благ и собственности. Усиление подобного участия препятствует экономической модернизации, ухудшает социальные условия экономического развития, ведет к подрыву политической стабильности. Нерешенные проблемы накапливаются, увеличивая количество требований (и требующих), предъявляемых политической системе, а значит возрастает и политическое участие. Круг замыкается. В результате политическое участие не ведет к укреплению политической системы, Удовлетворению интересов различных социальных групп, а лишь Дестабилизирует общество и политическую систему, препятствуя социальной и экономической модернизации. Популистская модель тесно связана с такими явлениями, как кризис участия в модернизирующихся обществах.

Взаимосвязь политического участия и нестабильности в развивающихся странах была проанализирована С.Хантингтоном в книге “Политический порядок в меняющихся обществах.

По мнению Хантингтона, обеспечение стабильности в условиях модернизирующегося авторитаризма требует ограничения роли политического участия масс, в противном случае надежность институтов будет подорвана. Парадокс же заключается в том, что неудовлетворенность (фрустрация) масс своим положением, дефицит существующей в обществе вертикальной и горизонтальной мобильности неизбежно увеличивают массовые запросы на участие в политическом процессе. В свою очередь, уровень социальной фрустрации повышается в связи с ростом социальной мобилизации и усугублением экономической ситуации. “Взятые в целом, урбанизация, растущая грамотность, образование и влияние СМИ, являющиеся детерминантами социальной мобилизации, дают толчок росту стремлений и массовых ожиданий, которые не будучи своевременно удовлетворенными, оформляют индивидуальные и групповые претензии политически. В отсутствии сильных и достаточно адаптивных политических институтов такой взлет участия означает нестабильность и насилие”

Таким образом, условиями политического участия, не подрывающего стабильность политической системы, являются: высокая степень институционализации, которая позволяет ввести политическую активность в рамки норм, процедур и законов; низкая степень социальной фрустрации масс; интенсивная вертикальная и горизонтальная мобильность; уменьшение мобильности и активизация экономического развития[6].

3

Факторы политического участия

 

Степень и характер включения лич­ности в политическую жизнь непос­редственно определяется значимыми для нее причинами, факторами участия. Последние крайне разнооб­разны и напрямую связаны с ролями, которые индивиды играют в политической жизни. «Роль», по Г. Алмонду - это разновидность («часть») политической деятельности, свидетельствующая о том, что индивид может быть избирателем, активистом партии, членом пар­ламента и т.д. И при этом каждая политическая роль имеет свою фун­кциональную нагрузку, предполагающую соответствующие возможности и обязательства (ответственность) личности перед государством (партией, обществом).

 Понимание факторов политического участия играет принципиально важную роль в толковании его природы и роли индивида в политике. В самом общем плане факторы политического участия тра­диционно рассматриваются через два его глобальных механизма: при­нуждение

7 Основные тенденции политического участия в системе местного самоуправления
Проблематике политического участия на уровне местного самоуправления (МСУ), как представляется, мало уделяется внимания. Объяснить это можно и политической конъюнктурой, и теми объективными сложившимися условиями в нашем политическом пространстве, когда реально имеют вес, конкурируют между собой и заявляют о себе два уровня власти: центральный (федеральный) и региональный. Местный уровень пока только формируется, причем в условиях, не способствующих его дееспособности. Между тем, в западных демократиях именно на местном уровне наиболее активно проявляет себя политическое участие, под которым понимаются различные способы активности граждан, стремящихся влиять на структуры управления, процесс принятия решений.

К деятельности подобного рода можно отнести голосование, участие в демонстрациях, митингах, пикетах, внесение денежных взносов, письма, петиции, вступление в личные контакты с политиками или должностными лицами, членство в организациях, выдвижение гражданских инициатив на местном уровне. Как один из принципов организации власти и управления МСУ предполагает передачу государством полномочий в принятии определенных решений группам граждан, которых эти решения затронут в первую очередь и которые проживают на определенной территории. Практика МСУ существенным образом варьируется от региона к региону, и, учитывая большое количество субъектов федерации, мы выбрали подход, основанный на методе анализа ограниченного числа случаев, причем сходных. Исследование ограничено тремя регионами со схожей системой управления на региональном уровне, примерно с одинаковым уровнем социально-экономического развития, но при этом отличных по формальной организации МСУ - Санкт-Петербургом, Ленинградской и Саратовской областями. В качестве основной гипотезы выдвинуто следующее положение: территориальные основы организации местного самоуправления влияют на характер и формы политического участия. Были проанализированы ход и результаты выборов в муниципальные органы власти, состав депутатского корпуса, проводился опрос депутатов муниципальных органов власти двух созывов (в 1999 и 2001 гг.), а также граждан, главным образом в периоды предвыборных компаний.

Предполагается, что местное сообщество само определяет и территориальную основу МСУ, т.е. в рамках какой территории - села, города, района — оно должно осуществляться, и организационную форму, т.е. как будет организована система управления, однако его становление в России показало несколько иную картину. Существенная причина - несовершенство российского законодательства, существенное нивелирование различий между сельскими и городскими муниципальными образованиями (МО). Все получали равные права и обязанности и вместе с тем появилось видовое разнообразие МО: и села, и поселки, и сельсоветы, и районы, объединяющие город и прилегающую сельскую территорию, и только сельские районы, и города, и городские районы, и более мелкие административно-территориальные единицы (как в Москве и Санкт-Петербурге).

Специалисты считают, что у нас взяты принципы германской модели федерализма и американской МСУ, которая считается наиболее сложной и многоуровневой (но без подчиненности одного уровня другому). Однако американская система МСУ сформировалась раньше американской государственности, и законы штатов четко определяют статус каждого из нескольких видов муниципальных образований, и условия получения иного статуса, и те процедуры, которые необходимо пройти в ходе приобретения нового статуса. В России же вопрос обретения статуса местного сообщества (вопрос организационных форм) в конечном счете зависел от желания, а точнее нежелания губернатора и региональной власти.

В Саратовской области МО формируются только в пределах территории, объединяющей город и район. В Ленинградской области местное самоуправление осуществляется в различных административно-территориальных единицах. Ими могут быть и города, и районы, и волости, и поселки. В Санкт-Петербурге в результате административно-территориальной реформы специально были созданы 111 муниципальных округов. Были прецеденты, когда местные сообщества (чаще всего в городах и поселках городского типа), пытаясь приобрести статус МО, наталкивались на серьезные противодействия региональных властей. Такая ситуация была в Ленинградской области (г. Коммунар), Московской (г. Дзержинск), в Саратовской (г. Балаково) и ряде других.

Действующее законодательство признает следующие формы прямого волеизъявления граждан, которые выступают как формы политического участия на территории МО: местный референдум как непосредственное волеизъявление граждан, проживающих на территории данного муниципального образования; муниципальные выборы, предусмотренные законодательством действия граждан, их объединений, избирательных комиссий по формированию представительных органов местного самоуправления; собрания (сходы) граждан по месту жительства как непосредственное участие граждан в решение вопросов местного значения; народная правотворческая инициатива - внесение населением муниципального образования в органы МСУ правовых актов по вопросам местного значения; обращения граждан в органы местного самоуправления и к должностным лицам органов местного самоуправления; территориальное общественное самоуправление граждан по месту жительства на территории муниципального образования, микрорайона, улицы, двора и т.д. для решения конкретных вопросов, касающихся населения этой части территории муниципального образования.

Если одни формы волеизъявления хорошо нам знакомы, другие встречаются редко или практически не используются в реальной жизни. И практически во всех случаях все формы организуются и проводятся по инициативе сверху (за исключением двух последних). Реальная практика дает пока очень мало примеров, когда субъектами той или иной инициативы становятся сами граждане, избиратели. Последние выборы в органы местного самоуправления демонстрируют стабильный уровень абсентеизма. Явка избирателей в органы местного самоуправления на выборах колеблется по России от 7% до 60%. Высокий уровень явки (главным образом на вторых выборах) теперь достигается путем совмещения выборов в местные органы власти с выборами либо президента, либо в Госдуму, либо региональными выборами.

Так, например, в 1998 г. в Санкт-Петербурге, первые выборы (кстати, проходившие по решению суда, так как региональные власти никак не могли принять решение о дате выборов) были признаны несостоявшимися в 79 округах из 111, что заставило региональный парламент отменить 25% барьер. Повторные выборы состоялись при явке избирателей в 17% . Поскольку срок полномочий муниципальных советов первого созыва ограничивался двумя годами, то следующие выборы совместили с президентскими в надежде обеспечить явку избирателей. Тем не менее, несмотря на то, что общая явка была 66,7%, результаты выборов в муниципальные советы от 26 марта 2000 г. были удручающими. Выборы признаны состоявшимися лишь в 23 округах, т.е. там, где было выбрано не менее 2\3 от положенного количества членов МС. В основном выборы прошли в поселках Курортного района. Не избраны муниципальные Советы в городах Пушкин и Петродворец, где выбрали только по 2 депутата вместо 20, и в Ломоносове (выбрано 4 из 20). В 23 муниципальных образованиях не было избрано ни одного депутата, в 40 - от одного, и более, но менее необходимых двух третей. Деятельность только 31 муниципального совета могла считаться легитимной. Повторные выборы в муниципальные Советы (25 июня 2000 г.) собрали чуть более 7% избирателей и были признаны состоявшимися, поскольку не было зафиксировано протестного голосования. За 2 года реальных перемен в отношении избирателей к местным муниципальным властям не произошло, хотя сами муниципалы рапортуют о своих успехах и достижениях. Так же снижается количество участвующих в голосовании и в Ленинградской (с 39,2% в 1997 до 33 % в 2001 г.), и в Саратовской (с 44,5% в 1996 до 31,6 в 2000 г.).

Очень распространена ситуация, когда в ряде округов выборы не признаются состоявшимися из-за недостаточной явки или из-за большого количества голосов, поданных против всех депутатов. Так, уже на повторных выборах и довыборах депутатов в 15 округах Ленинградской области в декабре 2001 г. не смотря на явку 33,03% (эти выборы совместили с выборами в региональный парламент, а значит агитация была за счет и региональной, и муниципальной власти) в 4 округах выборы не состоялись (явка - менее 25 %, минимальная - 11, 58 % в г.Сертолово), в двух округах -число голосов, поданных за кандидатов, было меньше , чем число голосов избирателей, поданных против всех кандидатов.

И хотя абсентеизм не только проблема России, здесь он приобретает особые черты. Слабость и неспособность местных органов власти решать поставленные перед ними социально-экономические вопросы, затрагивающие непосредственные интересы местного населения, не может способствовать формированию доверия к самоуправленческим структурам. Для сравнения скажем, что в эпоху земства и городского управления, около 60% собираемых на территории городов средств оставалось в городской казне. Сегодня эти цифры не превышают 30% . А местные налоги дают в городской бюджет лишь 3-5% от общей суммы. При этом бюджет субъекта федерации остается тем ситом, через которое проходят деньги из федерального бюджета в местный. И нормативы, и объемы поступлений часто зависели от того, какие отношения сложились между губернатором и главой местного самоуправления.

По нашим данным, лишь в некоторых субъектах федерации (в Псковской, Новосибирской, Самарской, Ростовской, Саратовской областях)активно работают КТОСы, действуют ассоциации муниципальных образований, хотя существуют они во всех исследуемых областях. Ассоциации МО действенны в Ленинградской области - ассоциация городов Ленинградской области. В Санкт-Петербурге их деятельность носит скорее формальный характер. В Саратовской области муниципальных ассоциаций не зарегистрировано.

Очевидно непонимание местным сообществом того, какие функции действительно должен выполнять местный парламент, местная администрация. Так, летние социологические опросы жителей Санкт-Петербурга (2000 г., N=1200) показали, что 8 из 10 горожан не знают, чем должно заниматься местное самоуправление, и в чем его суть. Только 6% населения дают положительную оценку работе местных органов власти, более четверти (27% ) - отрицательную, а каждый третий (32%) ничего не знают о его работе (опрос 900 чел. летом 2002 г в Саратовской области). Опрос в Санкт-Петербурге (лето 2001 г., N=1200) зафиксировал, что 92% респондентов не знают (не помнят), кто именно представлен от их округа в региональном парламенте и местном законодательном собрании; 70% не имеют ни малейшего представления о том, что именно обсуждается в региональной ассамблее. На вопрос же “Готовы ли Вы участвовать в компании по отзыву депутата?” 84 % отвечали отрицательно.

Социальный состав депутатов муниципальных палат в указанных регионах различен. В Санкт-Петербурге деятельность в качестве депутата местных законодательных собраний не считается престижной, значимой и не несет особых выгод. В Ленинградской и Саратовской области (где возможно получение муниципального заказа, есть доступ к бюджетному финансированию) значительную часть представляют директорат, предприниматели или лица, связанные через родственников с ведением предпринимательской деятельности. В Санкт-Петербурге большинство депутатского корпуса составляют работники социальной сферы - учителя, врачи, военные в отставке и пенсионеры. Если в первых двух созывах (напомним, депутаты избирались соответственно на 2 и 4 года) преобладали представители директорского корпуса и интеллигенции, то в последних местных законодательных собраниях увеличился удельный вес представителей бизнеса (с 4-6 % до 8-15%). Наблюдается стабильный рост той прослойки, которая постоянно занимается депутатской политической деятельностью или перемещается из органов власти в органы управления и, наоборот. Рекрутация осуществляется за счет слоя управленцев и руководителей. По сути люди пересаживаются из одних кресел в другие, что только подтверждает гипотезу о наличии “партии власти” не только на центральном уровне, но и о формировании таких же партий на местном уровне. По крайней мере 60% - избираются повторно... (в некоторых субъектах эта 14 цифра достигает 80%), из них от 10 до 20% уходят в законодательные собрания регионального уровня.

Возможность выбора по партийным спискам нигде в МО не зарегистрирована. Как правило, создаются локальные избирательные объединения типа “Любимый город”, “Справедливость”, “Законность и порядок”, "Диалог", о политических предпочтениях которых можно только догадываться. Даже те кандидаты, которые официально выдвигались от партий, старались в ходе предвыборной компании не афишировать своей партийной принадлежности и акцент в агитации делали на решении конкретных социально-экономических проблем. Что касается независимых кандидатов, то они всячески подчеркивали свою аполитичность и независимость. В Санкт-Петербурге активно распространялся и поддерживался “яковлевский список” — список кандидатов, поддерживаемых властью и лично губернатором Яковлевым. Многие агитационные материалы самых различных кандидатов как в Петербурге, так и в Саратове содержали явные утверждения и скрытые намеки на то, что данный деятель пользуется авторитетом в областном правительстве, поддержкой губернатора и т.д. В Саратовской области главы местного самоуправления избираются законодательным собранием по представлению губернатора, и, например, из 39 глав администраций 38 были вновь избраны депутатами, а 35 по представлению Д.Ф.Аяцкова были законодательными органами выбраны главами муниципальных образований (19 в течение года были отстранены). В Ленинградской области 20 из 29 работающих глав администраций были вновь утверждены на этих постах.

Опрос муниципальных служащих и депутатов (N=480), проводимых нами на протяжении последних трех лет показывает, что они не готовы к взаимодействию с населением, не считают это необходимым. Так, на вопрос “В какие организации и органы необходимо шире вовлекать население?” 2,6% респондентов указали на комиссии городских и районных органов управления; 10,3 — профсоюзы и другие органы самоуправления на предприятиях; 2,6 — квартальные, уличные или домовые комитеты; 9 — родительские комитеты при школах; 1,3 — суды, дружины и другие органы по охране правопорядка; 3,8 — организации по охране природы. 70,4% считают, что ни в какие органы население не следует вовлекать, а 54% — бессмысленно безграмотному и политически пассивному населению давать возможность высказываться по тому или иному поводу.

Тем не менее, надо сказать, что в ряде субъектов федерации (в отдельных муниципальных образованиях) накоплен положительный опыт по привлечению населения к принятию решений. Начали проводить референдумы и уже не по формальным поводам (утверждение Устава муниципального образования), а с вынесением на голосование конкретных вопросов (о строительстве зданий, например, культовых, закрытии или приостановлении производств, о создании нового МО в пределах иной территории). В Ленинградской области прошло 5 референдумов за последние 2 года, в Саратовской области - 1 (по вопросу возвращения исторического названия ). В 4 городах Ленинградской области (прежде всего районного уровня) сложилась практика открытых, публичных заседаний городского Совета, сформированы совместные комиссии советов и общественных организации и общественности. В Саратовской области, где власть губернатора непререкаема, подобной практики нет вообще, за исключением действующего при городском совете областного центра Совета политических партий, образованного главным образом для согласительных процедур.

Более быстрыми темпами наблюдается укоренение демократических практик и различных форм политического участия в Ленинградской области, где территориальная модель поливариантна. Особенно в малых городах и районах население уже стало осознавать себя местным сообществом, почувствовало заинтересованность в осуществлении своих гражданских прав. В Саратовской же области территориальная основа слишком крупная, что удобно прежде всего региональной власти, а не населению, которое даже не имеет возможности наладить взаимодействие и обмен информацией в пределах столь крупных муниципальных образований. В Петербурге реформа территориального устройства была проведена накануне выборов 1998 г., и многие жители (78 %) до сих пор не знают территории своего муниципального образования, что часто создает путаницу и неразбериху, в том числе на выборах, поскольку жители одного двора могут быть приписаны к разным муниципальным округам. Затрудняет территориальную самоидентификацию и то, что муниципальные округа различаются только номерами, лишь в последние 2 года идет движение за присвоение им названий, отражающих территориальную, географическую историческую или социальную особенность, что не всегда просто сделать.

Сейчас Администрацией Президента подготовлен новый проект закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ", который в рамках концепции по разграничению полномочий между уровням власти призван упростить и унифицировать систему МСУ в РФ. Попытки привлечь граждан к процессу обсуждения законопроекта не выглядят слишком активными. Прошли парламентские слушания, появились статьи и интервью разработчиков реформы и некоторых законодателей в газетах, но на низовом уровне все укладывается в известную сакраментальную формулу "народ безмолвствует". И хотя некоторые партии (СПС, "Яблоко", "Единая Россия") на своих партийных региональных конференциях обсуждали законопроект, говорить о массовости и заинтересованности населения нельзя. Унификация территориальной системы МСУ, особенно укрупнение территорий субъектов местного самоуправления вряд ли скажутся положительно на политической активности и участии граждан в процессе управления. Главной особенностью современного этапа зарождения местного самоуправления является сочетание двух принципов организации общественной жизни - государственность и самоуправление, с преобладанием первого, что и определяет пока малую эффективность практик политического участия[8].
8 Есть ли нужда в политическом участии женщин?
В современной России, судя по результатам ранее проведенных исследований, интерес женщин к политике и, соответственно, участие в ней, за последние годы существенно снизился. Если на волне перестроечной и постперестроечной эйфории в политику пришло много женщин, которые в ряде случаев заняли ключевые позиции в высших эшелонах власти и даже имели свое представительство в парламенте в виде самостоятельной фракции «Женщины России», то в настоящее время их позиции в органах власти, причем не только в центре, но и, особенно, на местах значительно ослабли.

В этой связи возникают следующие вопросы: Что лежит в основе «деполитизации» значительного числа женщин страны? Является ли это следствием возникновения новых возможностей реализации жизненных интересов, когда активность «воплощается» в самых разных областях и сферах, включая не только политическую, но и профессиональную, образовательную, социально-бытовую, личную? А может быть это новое проявление дискриминации по половому признаку, когда женщин фактически оттесняют от активного участия в политической жизни, что свойственно, прежде всего, обществам, сохранившим патриархально-традиционалисткую модель взаимодействия мужчины и женщины в семье и в обществе в целом?

Результаты настоящего исследования свидетельствуют о том, что как это ни парадоксально, сами женщины в большинстве своем дают вполне ясные, однозначные ответы на все эти вопросы.

С одной стороны, многие из них не считают себя ущемленными с точки зрения возможности общественной и политической самореализации. Более того, 45,8% опрошенных женщин против 29,3% считают, что за последние десять лет возможности женщин реализовать себя в бизнесе, общественной деятельности, политике значительно возросли. С другой стороны, примерно в таком же соотношении (52,7% против 24,9%) опрошенные отмечают, что мужчины по-прежнему обладают большими правами и возможностями для активной политической деятельности, нежели женщины.

 Это противоречие объясняется, прежде всего, тем, что признание возросших возможностей, как показывает практика, вовсе не ведет к их автоматической востребованности. Да, большинство женщин считает, что сегодня в стране нет серьезных формальных ограничителей для их полноценной общественной и политической жизни соответственно, нет политической дискриминации по половому признаку. Однако, одновременно с этим женщины отмечают такое количество проблем, с которыми им приходится сталкиваться в повседневной жизни, что политика и общественная деятельность не может для них не отступать на задний план. Почти для половины опрошенных женщин (44,0%) политическая и общественная карьера ни сейчас, ни в будущем не входит в число жизненно важных планов. Заявивших о том, что они добились серьезного карьерного роста в этой области, всего лишь 5,5%. Все же остальные либо считают, что они этого могут добиться, если захотят (25,7%), либо не смогут добиться, даже если захотят (23,5%).

Таким образом, группа женщин «активистского» типа составляет чуть менее трети всех опрошенных. Правда, следует учитывать, что многие женщины считают возможным и даже необходимым принимать участие в том, что принято называть общественной работой, усиливать роль в жизни общества собственно женских организаций. Тем самым, число включенных в данную сферу деятельности женщин при определенных условиях действительно может несколько возрасти. Причем обращает на себя внимание то, что в отношении возможностей такого рода участия женщины достаточно оптимистичны – 47,4% из них заявили, что мужчины и женщины имеют одинаковые возможности для участия в общественной жизни, и лишь 27,3% – что у мужчин здесь прав больше.

Прослеживается определенная взаимосвязь между оценками новых возможностей для политической и общественной самореализации, с одной стороны, и оценками собственных возможностей - с другой. Так, более позитивно эти возможности оцениваются теми россиянками, которые уже сумели здесь чего-то добиться либо надеются сделать это в ближайшей перспективе (см. табл. 1).
Таблица 1 - Оценка новых возможностей самореализации женщин в бизнесе, политике и общественной деятельности в зависимости от собственных успехов, %

Оценка достигнутого успеха в профессиональной, политической и общественной карьере	Как изменились возможности за последние 10 лет
	Стало легче	Стало труднее	Не изменились
Уже добилась успеха	7.7	4.2	3.5
Пока не добилась, но считаю, что мне это по силам	31.8	19.3	23.3
Хотелось бы, но вряд ли смогу	19.7	30.4	23.6
В моих жизненных планах этого не было	40.8	46.2	49.6

Что же из себя представляют женщины «активистского» типа, стремящиеся к самореализации, в том числе в общественной и политической жизни? Как и следовало ожидать, наибольшего карьерного роста добились женщины старших возрастных групп: 12,4% при 5,6% в среднем по массиву. Но и в этой возрастной группе наибольший процент тех (56,9%), кто уже не видят для себя перспектив личной самореализации. Интересно также, что наиболее оптимистично настроены в отношении своих возможностей женщины самых молодых возрастных групп (17–25 лет). Что же касается женщин среднего возраста (31–40 лет), то здесь доминирует скептицизм – 53,3% заявляют, что у них нет в планах делать общественную и политическую карьеру, а 24,0% отмечают, что даже если бы они захотели, то у них это вряд ли получится.

Фактор образования также существенным образом влияет на возможности самореализации и, соответственно, дифференцирует оценки этих возможностей: наличие образования увеличивает включенность, а главное – дает уверенность в том, что эти возможности возникнут. Для сравнения: доля оптимистично оценивающих свои карьерные перспективы, в два раза больше среди респонденток с высшим образованием, чем среди имеющих неполное среднее или среднее образование. Что же касается социальных характеристик, то «активистскую» модель реализуют либо предполагают реализовать в большей степени женщины, оценивающие свое материальное и семейное положение, социальный статус, а также степень удовлетворенности жизнью в более позитивных тонах (на хорошо и удовлетворительно), чем те, кто оценивает эти параметры со знаком минус (см. табл. 2).
Таблица 2 - Оценка профессиональной, политической и общественной самореализации в зависимости от уровня материальной обеспеченности, отношений в семье и социального статуса, в %

Удовлетворенность различными сторонами жизни	Сделать профессиональную, политическую и общественную карьеру
	Уже добилась	Пока не добилась, но считаю, что мне это по силам	Хотелось бы, но вряд ли смогу добиться	В моих жизненных планах этого нет
Материальная обеспеченность
- хорошо	12,4	38,7	13,1	35,8
-удовлетворительно	6,0	29,1	23,4	41,5
- плохо	3,1	17,4	27,4	52,1
Отношения в семье
- хорошо	6,8	29,9	22,2	41,0
- удовлетворительно	4,2	21,1	24,8	49,8
- плохо	4,2	23,2	30,5	42,1
Статус, положение в обществе
- хорошо	15,0	37,3	11,6	36,1
- удовлетворительно	3,3	24,1	26,1	46,4
- плохо	-	15,3	34,2	50,5
В целом жизнь складывается
- хорошо	9,9	43,1	16,7	30,3
- удовлетворительно	4,9	22,0	24,6	48,5
- плохо	-	10,6	35,0	54,4

Из вышеприведенных данных видно, что наименьшую дифференциацию в оценках возможностей дает соотнесение этих возможностей с отношениями в семье. Возникает, однако, вопрос: влияет ли на политическую социализацию женщины сам факт наличия/отсутствия семьи, ее состав и распределение семейных ролей? Как показало настоящее исследование, если и влияет, то не столь существенно, как можно было бы предположить. Замужние женщины действительно несколько более успешны, зато незамужние более оптимистичны в своих прогнозах на будущее. Что же касается распределения внутрисемейных ролей с точки зрения материального вклада супругов, то здесь существенной дифференциации опрос не зафиксировал. Иначе говоря, вопрос о том, кто является главным «добытчиком» в семье, для оценки возможности участия/неучастия в общественной и политической жизни особого значения не имеет.

Что же касается суждения о преимущественных возможностях мужчин для участия в политической жизни, то данной точки зрения придерживается большинство опрошенных женщин, причем вне зависимости от их семейного положения, возраста и других социальных характеристик. На этом фоне несколько выделяются женщины, позитивно оценивающие свой материальный и социальный статус. Эта часть россиянок чаще придерживается той точки зрения, что они имеют одинаковые с мужчинами политические возможности и права (см. табл. 3).
Таблица 3 - Оценка степени равноправия мужчин и женщин на участие в политической жизни в зависимости от уровня удовлетворенности женщин различными сторонами жизни, в %

Удовлетворенность различными сторонами жизни	Оценка равноправия
	Одинаковые права	У мужчин больше	У меня больше	Трудно сказать
Материальная обеспеченность
- хорошо	33.6	48,2	0,7	17,5
- удовлетворительно	24,5	53,7	0,8	21,0
- плохо	23,1	52,4	0,6	23,9
Отношения в семье
- хорошо	30,9	47,6	0,6	20,9
- удовлетворительно	24,2	53,3	0,6	21,9
- плохо	17,8	58,6	1,6	22,0

В целом же констатация больших возможностей мужчин, по сравнению с женщинами, для участия в политической жизни обусловлена, скорее всего, пониманием и оценкой того факта, что политика в современной России в значительной степени предполагает использование властных, финансовых и административных ресурсов. Поскольку они сконцентрированы, в основном, в руках мужчин, то соответственно их возможности оцениваются женщинами гораздо выше.

Неравенство ресурсов, в свою очередь, ставит женщин в неравные условия в конкурентной политической борьбе. Возможно поэтому те немногочисленные женщины, которым удается выигрывать в этой борьбе, зачастую демонстрируют личные и профессиональные качества, далеко не всегда вызывающие позитивные чувства. Вследствие этого многие женщины крайне настороженно относятся к женщинам–профессиональным политикам. В частности, большинство россиянок крайне скептически относятся к возможности избрания Президентом России женщины. Такую возможность допускают как желательную лишь 36,8% опрошенных женщин, тогда как мужчину на посту Президента России предпочли бы видеть 61,2% россиянок.

         Другое дело – локальный политический уровень, связанный с решением конкретных социальных проблем, где роль женщины видится несколько более предпочтительной, нежели мужчины. Так, 51,8% предпочли бы для решения своих личных проблем обратиться к местному политику и администратору в лице женщины и 45,7% – в лице мужчины. По всей видимости, женщины-чиновники на среднем и низовом уровне рассматриваются самими женщинами как обладающие качествами, более подходящими для выполнения этой работы, – терпеливостью, вниманием, меньшей коррумпированностью, а главное – пониманием тех житейских проблем, которые волнуют женщин и которые не всегда представляется удобным и возможным обсуждать с мужчинами. Особенно отчетливо это видно на оценках наиболее благополучных и наименее благополучных респонденток. К женщинам обратятся скорее те, у кого есть серьезные проблемы в семейных отношениях и в материальной обеспеченности (см. табл. 4).
Таблица 4 - К кому из представителей местных органов власти (мужчине или женщине) предпочтут обратиться для решения личных проблем респондентки с разным уровнем удовлетворенности материальным обеспечением и отношениями в семье, в %

К кому обратятся	Оценка своего положения
	Материально обеспечены
	Хорошо	Удовлетворительно	Плохо
К мужчине	49,6	46,2	43,9
К женщине	48,2	51,4	53,6
	Оценка отношений в семье
	Хорошо	Удовлетворительно	Плохо
К мужчине	47,9	44,3	37,1
К женщине	49,3	53,7	60,8

Итак, большинство женщин рассматривают политику в масштабах страны в целом либо как совместную деятельность, либо как деятельность преимущественно мужскую. Вычленение из нее «женского» аспекта не представляется продуктивным. Не случайно фракция «Женщины России», поставившая задачу обрести свой электорат и сформулировать «женскую повестку дня», так и не сумела приобрести самостоятельного политического лица и закрепиться в последующих составах Государственной Думы. Это в значительной степени связано с тем, что идейно-политические симпатии представителей разного пола, как правило, свидетельствуют об отсутствии значимых различий по половому признаку: они примерно в одинаковой пропорции делятся на правых и левых, центристов и радикалов. С такой точки зрения представляется оправданным, что действующим законодательством не разрешается создавать партии по половому, национальному и религиозному признаку. В то же время остаются возможности для участия в политике в рамках существующего партийно-политического спектра, а также самоорганизации женщин для решения социальных и гуманитарных задач, в чем сегодня имеется одновременно и большая потребность, и существенный дефицит.

Следует подчеркнуть, что «успешные женщины» в большей степени готовы делегировать политические права и ответственность мужчинам. Так, среди тех женщин, которым удалось создать счастливую семью, предпочли бы видеть на посту президента мужчину (женщину) соответственно 65,9% (33,0%), а те, кто «поставил крест» на возможности создания счастливой семьи – соответственно 54,1% на 43,2%. Примерно та же картина наблюдается и в отношении материального фактора, хотя на первый взгляд это противоречит тому, что женщины высокодоходных групп активнее в политическом отношении и, казалось бы, в большей степени должны доверять женщинам-политикам, включая перспективу избрания на самый высший пост – Президента России. Однако этого не происходит. Женщины из высокодоходных групп в 2 раза чаще предпочитают видеть на посту президента мужчину, чем женщину, тогда как среди бедных этот разрыв не столь значителен, хотя также имеет место (см. табл. 5).
Таблица 5 - Готовность видеть в качестве Президента России мужчину или женщину в зависимости от уровня материального благосостояния опрошенных, в %

Президент	Группы по доходу
	Бедные	Низкодоходные	Среднедоходные	Высокодоходные
Мужчина	52,6	57,1	65,1	64,7
Женщина	46,8	40,6	33,7	31,7

На наш взгляд, сказанное выше объясняется тем, что женщина, имеющая нормальную и счастливую семью, а также устойчивые источники материального благосостояния, привыкла больше доверять мужчине, чем менее благополучные как в материальном, так и в личном плане, женщины.     

Интересно и то, что женщины не разделяют точку зрения, что при той загрузке, которую они сейчас имеют на работе и дома, им лучше вообще не участвовать в общественной и политической жизни, - 30,3% всех опрошенных женщин, тогда как 41,6% категорически с этим не согласны. Женщины выступают за перераспределение ролей в рамках внутрисемейных отношений с тем, чтобы все желающие имели возможность совмещать заботы по дому и семье с полноценным участием в общественной и политической жизни. Подавляющее число россиянок (68,0% против 10,5%) настаивают именно на этом, независимо от своего семейного положения (см. табл. 6).
Таблица 6 - Суждения о работе женщин на ответственных постах в зависимости от семейного положения опрошенных, в%

Суждения	Семейное положение
	Замужем	Не замужем	Всего
Работа на ответственных постах требует большой самоотдачи. Ее трудно совмещать с заботами по дому и семье, поэтому лучше не привлекать женщин массово к этой деятельности
Согласны	33,0	25,7	30,3
Не согласны	41,5	43,2	41,6
Трудно сказать	25,5	31,1	28,1
Работа на ответственных постах требует большой самоотдачи. Ее трудно совмещать с заботами по дому и семье, поэтому надо создать для женщин такие условия дома, чтобы все желающие могли успешно работать в этих сферах
Согласны	68,4	67,8	68,0
Не согласны	10,2	10,1	10,5
Трудно сказать	21,4	22,1	21,5

Иначе говоря, женщинам нужен крепкий тыл. И если он есть, то никаких проблем с общественной деятельностью у них, как правило, не возникает. А главное, женщины в этом случае не требуют каких-то особых привилегий и преференций со стороны общества и государства.

Это, в частности, выражается в сдержанной оценке россиянками идеи квотирования представительства женщин в исполнительных и законодательных органах власти, продвигаемой в последнее время некоторыми женскими организациями и отдельными политиками. Так, за введение квот, например, в Государственной Думе и Правительстве РФ, на уровне, примерно соответствующем распределению мужского и женского населения страны, высказывается соответственно 24,1% и 20,6% опрошенных женщин, тогда как число убежденных, что такого рода соотношение не имеет принципиального значения, насчитывает свыше 40% женщин (см. табл. 7).
Таблица 7 - Желательная доля женщин в Государственной Думе ФС РФ и Правительстве РФ, в %

Орган власти	Женщин должно быть
	Не более 10	Не менее 25	Не менее 50	Соотношение мужчин и женщин не имеет значения
Государственная Дума ФС РФ	10,2	22,3	24,1	43,4
Правительство РФ	13,6	21,4	20,6	44,4

    

 Причем, при ответах на данный вопрос просматривается та же тенденция, хотя и менее выраженная, что и на вопрос о гипотетической возможности выбора женщины-президента страны: женскую солидарность, выражаемую в поддержке идеи квотирования, в большей степени высказывают менее успешные и менее обеспеченные женщины. И наоборот, группа высокодоходных, в целом благополучных, в том числе и в личном плане, женщин, демонстрирует скепсис в отношении этой идеи, и соответственно считает, что соотношение числа мужчин и женщин в органах власти принципиального значения не имеет. Так, среди оценивающих отношения в семье на «хорошо» почти в два раза больше тех, кто не поддерживает идею квотирования по половому признаку мест в Государственной Думе (43,7% против 23,0% считающих, что не менее половины мест должно быть отдано женщинам). Среди тех же, кто оценивает отношения в семье как плохие, в соотношении 38,1% против 32,0% эту идею поддерживают. Любопытно, что, когда речь заходит об исполнительной власти, то даже женщины из неблагополучных семей не столь настойчивы в подобного рода требованиях. Лишь около трети женщин, оценивающих свое семейное положение как неудовлетворительное, заявляют о необходимости иметь и в правительстве «женскую фракцию» на уровне не менее 50% от его состава. Также дифференцируются позиции женщин на этот счет в зависимости от уровня материального благосостояния (см. табл. 8).
Таблица 8 - Желательная доля женщин в Государственной Думе ФС РФ и Правительстве РФ в зависимости от уровня материального благосостояния респонденток, в %

Представитель-ство женщин в органах власти	Уровень материального благосостояния
	Бедные	Низкодоходные	Среднедоходные	Высокодоходные
Женщин в Госдуме должно быть
Не более 10%	10,3	10,7	10,0	10,1
Не менее 25%	21,8	17,5	24,1	25,9
Не менее 50%	28,8	30,2	22,7	15,8
Не имеет значения	39,1	41,6	43,2	48,2
Женщин в Правительстве РФ должно быть
Не более 10%	13,5	11,9	14,4	13,7
Не менее 25%	21,8	18,8	23,0	20,9
Не менее 50%	25,0	26,4	18,6	14,4
Не имеет значения	39,7	42,9	44,0	51,1

Оценивая идею квотирования, многие женщины, возможно, учитывают практику советских времен, когда существовали негласные разнорядки на представительство женщин во всех выборных органах, за исключением, пожалуй, Политбюро ЦК КПСС. Определенная часть женщин, по всей видимости, считает эту практику вполне оправданной и достойной ее воспроизведения в новых условиях, а другие, наоборот, считают ее порочной и, соответственно, выступают против нее[9].
Заключение
Понятие политическое участие охватывает две формы политической деятельности:

1 Пассивное политическое участие: а) участие в голосовании на всех выборах и референдумах; б) иметь право быть избранным во все общественные выборные органы.

2 Активное политическое участие: а) участие в формулировании правительственной политики и последующем ее осуществлении, замещение должности и выполнение всех государственных обязанностей на всех уровнях управления; б) принятие участия в деятельности неправительственных организаций и ассоциаций, связанных с общественной и политической жизнью страны.

Под политическим поведением понимается совокупность реакций социальных субъектов на деятельность политической системы. Политическое поведение проявляется в форме политического участия и абсентеизма. Основными типами политического участия выступают: ортодоксальное (законное и обеспечивающее стабильность политической системы), неортодоксальное (несанкционированное и направленное против политической системы) и политические преступления (деятельность с использованием нелегитимного насилия). В зависимости от типа политической системы в ней преобладает автономное или мобилизационное участие.

Политическое участие обусловлено множеством факторов: интересами, степенью социально-экономического равенства, институционализацией, мотивами участников политической деятельности. Предпочтения избирателей определяются особенностями первичной политической социализации, идентификацией с определенными политическими субъектами, конфессиональной принадлежностью, социальным статусом, полом, возрастом.

Своеобразной формой политического поведения является политический протест. Его формами являются: митинги, забастовки, петиции, пикеты, демонстрации, политический терроризм.

В противоположность политическому участию выступает абсентеизм, который означает полную утрату интереса к деятельности политической системы, политическим нормам и, соответственно, полное устранение от участия в политической жизни. К причинам, обусловливающим абсентеизм, относятся ресоциализация, утрата доверия к традиционным политическим институтам, нормам и ценностям, крайне высокой или крайне низкой степенью удовлетворенности личных интересов.

Данные статьи “ Отчуждение как форма политического участия молодежи” свидетельствуют о тенденции усиливающегося недоверия к органам государственной власти на всех уровнях, общественным и государственным структурам и институтам, а, следовательно, и усиления отчуждения молодежи от них.

По данным статьи “ Основные тенденции политического участия в системе местного самоуправления” можно сделать вывод, что в ряде субъектов федерации (в отдельных муниципальных образованиях) накоплен положительный опыт по привлечению населения к принятию решений. Начали проводить референдумы и уже не по формальным поводам, а с вынесением на голосование конкретных вопросов.

В статье “ Есть ли нужда в политическом участии женщин?” раскрываются ответы на такие вопросы как: Что лежит в основе «деполитизации» значительного числа женщин страны? Является ли это следствием возникновения новых возможностей реализации жизненных интересов, когда активность «воплощается» в самых разных областях и сферах, включая не только политическую, но и профессиональную, образовательную, социально-бытовую, личную? А может быть это новое проявление дискриминации по половому признаку, когда женщин фактически оттесняют от активного участия в политической жизни, что свойственно, прежде всего, обществам, сохранившим патриархально-традиционалисткую модель взаимодействия мужчины и женщины в семье и в обществе в целом?

Участие в политической жизни яв­ляется непосредственным показате­лем самоопределения личности, востребованности и осуществимости ею своих прав, выражением по­нимания человеком своего социального статуса и возможностей. Именно участие индивида в политике в конечном счете показывает, насколько эта сфера жизни способна служить не только интересам крупных социальных групп, но также запросам и чаяниям рядового гражданина, обычного человека.
Список литературы
1 Ковлер А.И., Смирнов В.В. Демократия и участие в политике. Критические очерки истории и теории. М., 1986; Черняк Э.В. Влияние типов политических режимов на социальную активность личности. Казань, 1993
2 Демократия и участие в политике: буржуазные концепции и практика. — “Обществен­ные науки”, 1986, № 4;
3 Тепляков А.В. Политическое участие в современной России (состояние, особенности, тенденции). М., 1993

        

4 Холмская М. Р. “Политическое участие как объект исследования. Обзор отечественной литературы”, www.politstudies.ru
5 www.bolshe.ru
6 www.shulenina.narod.ru
7 Лупандин В.Н. “Отчуждение как форма политического участия молодежи: причины и пути решения”, www.ostu.ru
8 Великая Н.М. “Основные тенденции политического участия в системе местного самоуправления”, www.socis.isras.ru
9 www.ispr.ru