Министерство науки и высшего образования

Казахская Государственная Академия Управления

Кафедра «ГРЭ»

Реферат

На тему:
«Государственное регулирование экономики в странах Восточной Европы»
Проверил:
Выполнила:

Студентка

3 курса УНК”ФК”

гр. “Налоги-Г” Пепенина

Мадина

Алматы-1999

В восточноевропейских странах в течение последних трех-четырех лет продолжается экономический подъем. Наиболее высокими темпами развивается экономика Польши, Румынии и Словакии. Бурный рост промышленного производства в Польше - 5,8% в 1993 г, 13,2 в 1994 г., 10,3 в 1995 г., 9,7% в январе - мае 1996 г. по сравнению с тем же периодом 1995 г. - дает основание говорить об экономическом буме. Высокие темпы развития промышленности характерны, и для Чехии (9,2% в 1995 г., 9,8% в январе - мае 1996 г. по сравнению с тем же периодом 1995г.).

В основе экономического подъема в странах Восточной Европы лежит ряд факторов как внутренних, так и внешних. В числе внутренних факторов главную роль сыграли: либерализация хозяйственной деятельности, формирование современной финансовой системы, стабилизация денежно-кредитной сферы. Рост обеспечивается почти полностью на основе расширения "нового частного сектора". Например, Польша высокой экономической динамикой обязана средним и малым предприятиям как приватизированным, так и вновь созданным в 1990-1993 гг., государственная же тяжелая промышленность по-прежнему находится в кризисном состоянии. Быстро растет производство на новых предприятиях, построенных в последние годы иностранными компаниями. Рост румынской экономики также в основном связан с деятельностью небольших фирм, причем преимущественно торговых, посреднических и сферы услуг: оборот торговли и сферы услуг увеличился на 8,3% в 1994 г., на 24,5 в 1995 г. и на 21,2% в январе - мае 1996 г. по сравнению с тем же периодом 1995 г

Действие благоприятных внутренних факторов сочетается с зарубежной помощью, притоком иностранных инвестиций и, что очень важно, с устойчивой внешнеэкономической конъюнктурой. Экспортные поставки позволяют Польше, Чехии и особенно Венгрии поддерживать высокую динамику промышленного производства несмотря на по-прежнему низкую покупательную способность населения.

При высоком уровне интегрированности в мировое хозяйство наряду с проявлением цикличности экономического развития, с которой восточноевропейские страны впервые столкнулись в 1996 г., государство вынуждено сочетать антиинфляционные меры со стимулированием экспорта, хотя такое сочетание возможно лишь в течение сравнительно непродолжительного времени. Например, в Венгрии быстрый экономический рост в 1994 г. (в промышленности - на 9,1%), вызванный расширением как внутреннего, так и внешнего спроса, натолкнулся на ограничения со стороны предложения. В результате в начале 1995 г. возникла сильная инфляционная волна (темпы роста цен подскочили с 21,2% в 1994 г. до 28,3% в 1995 г.). Это заставило венгерское правительство повысить учетный процент, заморозить заработную плату и сократить социальные пособия. Хотя некоторые меры правительства по снижению пособий и выплат были в середине 1995 г. отменены Конституционным судом, реальные доходы населе­ния в 1995 г. упали на 15%.

Параллельно с этим в марте 1995 г. было принято решение о разовой девальвации и последующем ежемесячном снижении курса форинта на 1,3% (к концу года девальвация составила 27%); весной 1996 г. темпы девальвации были замедлены. Поощрение экспорта со стороны государства через снижение курса валюты и заработной платы позволило уже в конце 1995 г. восстановить темпы роста. К настоящему времени потенциал этого механизма исчерпан, однако полуторагодичный период искусственного стимулирования деловой активности дал венгерской экономике "передышку", достаточную для некоторого расширения производственных мощностей на базе отечественных и иностранных инвестиций. Таким образом, правительство получило возможность, не опасаясь нового "перегрева" конъюнктуры, ослабить финансовые ограничения, что для него особенно важно в свете предстоящих в 1997 г. парламентских выборов.

Сочетание умеренных финансовых рестрикций с понижением валютного курса для одновременного решения задач стимулирования экономического роста и борьбы с инфляцией в последнее время явилось главным элементом политики государства также в Чехии и Словакии. В обеих странах с начала 1996 г. был существенно расширен диапазон колебаний курса национальной валюты вокруг официального курса (в Чехии - с 0,5 до 7,0%, что на деле означает девальвацию). Повышение учетной ставки Национального банка, о котором в Чешском руководстве говорили еще зимой 1995/96 г., откладывалось до парламентских выборов в мае 1996 г.; в июне ставка была увеличена на 1 процентный пункт - до 10,5% годовых.

В Словакии национальная валюта более устойчива благодаря рекордно низким для Восточной Европы темпам инфляции (в 1995 г. - 7,2%, в апреле 1996 г. - 6,0% в годовом исчислении). На протяжении 1995 г. эта страна имела крупное положительное сальдо по текущим расчетам, что позволяло финансировать большой объем импортных закупок для модернизации промышленности. Однако в первом полугодии 1996 г. положительное сальдо сменилось дефицитом вследствие чрезмерно высокого импорта и соответственно произошло снижение валютного курса. Это потребовало от Национального банка ужесточения финансовой политики, в том числе повышения учетной ставки.

Примечательно, что денежно-финансовое регулирование, как и экономическая политика восточноевропейских стран в целом, носит весьма прагматичный характер и мало связано с политической и экономической идеологией нового поколения руководителей, пришедших к власти в 1993-1995 гг. Для укрепления денежной системы, развития рыночных институтов и решения острейших бюджетных проблем нынешние правительства вынуждены сокращать государственные расходы и проводить приватизацию общественной собственности не менее энергично, чем это делали либералы 1990-1992 гг.

Такое положение особенно характерно для Болгарии, Венгрии и Польши. Изменения в экономической политике государства в 1995-1996 гг. по сравнению с началом нынешнего десятилетия отражают новые реалии продвижения по пути рыночной трансформации и ин­теграции в мировое хозяйство и опираются на новый инструментарий экономического регулирования. В частности, именно левые правительства Венгрии и Польши в 1995-1996 гг. приступили к "приватизации" системы социального обеспечения, а отдельные попытки ортодоксальных политических групп восстановить элементы административной экономики (воссоздания аграрных кооперативов в Болгарии, ренационализации некоторых банков в Польше) были блокированы.

Реальный прогресс в формировании рыночных институтов существенно изменил положение государства в экономике. В конечном счете это и было центральной задачей пост социалистической трансформации (становление рыночных институтов в значительной мере, хотя и не полностью, является "зеркальным" отражением отказа государства от всевластия в экономике). Поэтому в своей основе (с точки зрения формальных "правил игры") восточноевропейские экономики к середине 90-х годов стали рыночными системами. Государство в лице законодательной и исполнительной власти создало необходимую базу фундаментальных юридических норм переходной и рыночной систем, состоящую из пяти основных элементов: определение и защита прав собственности; контрактные отношения; порядок начала и завершения хозяйственной деятельности; обеспечение конкурент ной среды; специфические для переходного периода процедуры формирования рыночных институтов. Наличием рыночных "правил игры" объясняется, в частности, довольно высокая действенность макроэкономического регулирования со стороны государства, поддерживающего экономический рост на протяжении ряда лет. Вместе с тем перспективы нынешнего подъема, связанные, как отмечалось, с деятельностью «нового» частного сектора и благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой, подрываются многолетним кризисом в тяжелой промышленности и финансовой системе.

Этот кризис вызван тем, что государство по-прежнему является собственником крупных предприятий и практически единственным источником социальных фондов, будучи не в состоянии обеспечить прежний уровень финансирования промышленности и поддержки населения. Кризис проявляется, в частности, в высоких дефицитах госбюджета, а в последнее время и текущего платежного баланса в связи с необходимостью погашения внешнего долга (из-за чего возник термин "двойной дефицит"). Поэтому в середине 90-х годов, после либерализации, завершения финансовой стабилизации и создания правовой базы рыночной системы, "большая" приватизация и бюджетная реформа стали приоритетами в экономической политике государства в Восточной Европе.

Приватизация с самого начала реформ занимала важное место в планах рыночной трансформации. Но если передача новым собствен­никам малых и части средних предприятий через аренду, продажу и реституцию прошла в 1990-1993 гг. довольно легко и успешно, то "большая" приватизация столкнулась с существенными трудностями. Так, польскому правительству в 1990-1991 гг. удалось продать, ис­пользуя западные методики оценки и приватизации имущества, только два десятка предприятий. В последующие годы менее 200 предприятий были проданы с торгов и около 30 - через фондовую биржу. К тому же вскоре стало ясно, что формальная смена собственника не дает непосредственного экономического эффекта в виде роста производства, повышения конкурентоспособности и т.п. Поэтому центр тяжести экономической политики в большинстве стран (кроме Чехии и Словакии) был перенесен на либерализацию и макроэкономическую стабилизацию. "Большая" приватизация откладывалась как в «реформаторских» странах, так и в тех, которые обычно относят к аутсайдерам реформ.

Наиболее успешная в пост социалистическом мире чехословацкая модель массовой приватизации была подвергнута принципиальным изменениям в Словакии. Летом 1995 г. неожиданным решением руководства страны обмен ваучеров на акции инвестиционных приватизационных фондов был прекращен. Не распроданное к тому времени государственное имущество было централизовано в специальный государственный фонд, который начал осуществлять программу постепенной продажи предприятий, в том числе за нереализованные ваучеры.

В последнее время сворачиваются программы льготной приватизации (проводившейся обычно в пользу трудовых коллективов), которым отводилось большое место в реформаторских планах первой половины 90-х годов. Приобретение предприятий "инсайдерами", то есть администрацией и трудовым коллективом, было распространено главным образом в легкой промышленности и в других производствах, ориентированных на потребительский рынок и не требующих больших капиталовложений. Льготным моделям приватизации, как и ваучерной схеме присущи серьезные недостатки: они не связаны непосредственно с притоком инвестиций, хотя и отличаются в лучшую сторону от ваучерных схем тем, что формирование реальных и ответственных собственников - чаще всего в лице администрации - происходит быстрее.

Но при всех недостатках различных моделей практика ряда стран, особенно Болгарии и Румынии, выявила крайне негативные последствия затягивания сроков проведения приватизации. Хотя большая часть промышленности остается в руках государства, оно в условиях хозяйственной либерализации утрачивает реальные рычаги контроля и управления. Растущие потери госпредприятий компенсируются кредитами государственных банков или бюджетными субсидиями, углубляя тем самым кризис финансовой сферы. Собственность, потерявшая фактического владельца, становится объектом злоупотреблений. В Венгрии и Польше неоднократно проходили широкие общественные кампании и судебные разбирательства в связи с полулегальной распродажей государственного имущества и перекачиванием государственных ресурсов во вновь созданные частные фирмы. Такие кампании, вероятно, в значительной мере способствовали тому, что в середине 90-х годов вопросы приватизации оказались в центре общественного внимания.

Однако непосредственной причиной подъема нынешней волны приватизации явился острый финансовый кризис, вызванный резким падением бюджетных доходов и традиционно высокими для пост социалистических стран государственными расходами. (Только в Чехии экономическая политика отдает приоритет модернизации промышленности по сравнению с финансовыми проблемами исходя из сбалансированности бюджета и довольно благополучного общеэкономического положения.) Поэтому приватизация проводится главным образом путем продажи предприятий с целью разгрузки бюджета и обеспечения государству доходов. При этом главная трудность состоит в том, чтобы привлечь покупателей к крупным объектам, характеризующимся высокой убыточностью, отягощенным большой социальной инфраструк­турой, устаревшим оборудованием и избыточной занятостью. Например, в Венгрии в течение 1995 г. одни и те же энергетические и транспортные компании приходилось выставлять на торги несколько раз.

В числе объектов, которые были выставлены на продажу в течение последних полутора лет, - компании ТЭК (электростанции, сети энер­гии и газоснабжения в Венгрии, Польше и Чехии, нефтеперерабатывающие заводы, сети заправочных станций в Румынии и Болгарии, в последней еще и нефтепромыслы), транспортные организации, в том числе национальные авиакомпании в Польше и Чехии, крупные машиностроительные предприятия, ранее составлявшие сердцевину индустриального комплекса. В перспективе намечается и продажа "стратегических" компаний (Венгрия, Чехия); задержка вызвана, главным образом, организационной и финансовой реструктуризацией с целью повышения стоимости этих объектов. Вследствие высокой капиталоемкости крупных компаний и предприятий наиболее вероятными покупателями могут быть зарубежные инвесторы. Правительства восточноевропейских стран предусматривают специальные меры, обеспечивающие сравнительно простой (но не льготный, а на равных условиях с отечественными инвесторами) порядок продажи иностранным компаниям. Для некоторых стран (например, Болгарии) характерно стремление продать госпредприятия как можно быстрее по невысоким "номинальным" ценам. Наряду с другими мерами строгой бюджетной экономии это связано с необходимостью срочных и очень крупных платежей по внешнему долгу. С той же целью Болгария, единственная из стран Восточной Европы, в последнее время возобновила практику приватизации по "схеме Брэйди" (названной по имени министра финансов США конца 80-х годов), которая предусматривает продажу государственной собственности зарубежным инвесторам или проведение экологических мероприятий международного значения (например, повышение безопасности ядерной энергетики) в зачет погашения государственного внешнего долга.

Платная приватизация сфокусировала различные аспекты рыночной трансформации, далеко выходящие за рамки поиска покупателей, оценки имущества и других коммерческих вопросов. Продажа предприятий с многолетней убыточностью и запущенными неплате­жами требует совершенствования хозяйственного права, развитие эффективных форм и принципов "промежуточной" собственности и корпоративного управления с опорой на "внешних" владельцев, оздоровления финансов, изменения многих элементов налоговой и ценовой систем. Государство должно осуществлять предварительную подготовку предприятий к приватизации путем организационной реструктуризации и финансовой санации. Эти вопросы, как правило, нельзя решать в отрыве друг от друга.

Реформы первой половины 90-х годов, в частности, корпоратизация госпредприятий и приватизация по ваучерной и "инсайдерской" моделям, привели к глубокому изменению положения предприятия в экономико-правовой системе. Однако известная "размытость" прав собственности в результате этих процессов, проявляющаяся в смешении и неустойчивости прав и интересов новых собственников, а зачастую и в недостаточной юридической определенности их положения по отношению к другим собственникам и приватизированному иму­ществу, резко ухудшила управляемость предприятиями и затруднила процедуру принятия долгосрочных инвестиционных решений. Так, в ходе реализации чешской модели приватизации, в которой участвовало более 600 ваучерных фондов, формальный контроль над многими предприятиями приобрели небольшие фонды, которые не в состоянии модернизировать производство и поэтому ограничиваются кадровыми перестановками на предприятиях.

Прошедшая в Чехии в 1994 г. кампания торговли ваучерами и акциями между самими фондами и слияние ряда фондов (иногда называемая "третьей волной приватизации") уменьшили их число более чем вдвое. Однако эти фонды не стали "эффективными собственниками", способными возродить производство на основе крупных долгосрочных инвестиций. Кроме того, примерно 2/3 оставшихся фондов контролируется государственными банками, что не только усложняет управление производством, но и побуждает иностранные компании задерживать инвестиции в ожидании определенности в статусе банков (правительство намерено их приватизировать) и в их экономической политике.

Как и в остальных пост социалистических странах, корпоративное управление в государствах Восточной Европы развивается по "континентальной модели", характеризующейся концентрацией акционерного капитала, управления и финансирования производственных компаний в руках универсальных банков (в отличие от "англосаксонской модели", опирающейся на финансирование производства через развитый фондовый рынок и на высокую степень специализации финансовых институтов). Например, в Чехии проведены законодательные меры: в июле 1996 г. парламент принял закон, предусматривающий снижение максимально допустимой доли участия ваучерного фонда в акционерном капитале предприятия с 20 до 5%, то есть фактически вытесняющий фонды из системы корпоративного управления и поощряющий банки к установлению контроля над предприятиями через приобретение их акций. К этим предприятиям относятся и государственные компании, нуждающиеся в средствах при подготовке к проведению приватизации. Но если в Чехии сравнительно устойчивое положение банков и вообще финансового сектора допускает такую возможность, то в других странах Восточной Европы ситуация намного труднее.

Приватизация осложняется состоянием и самих государственных предприятий, и банков, что в первую очередь связано с задолженностью предприятий банкам и друг другу. Эта проблема имеет уже многолетнюю историю, поскольку массовые неплатежи возникли в самые первые месяцы проведения радикальных преобразований. Первоначальные шаги (например, в ЧС.ФР в 1990 - 1991 гг. "скупка" долгов государством с последующим предъявлением платежных требований должникам от его имени) дали ограниченный и недолговременный эффект, тем более что во многих странах долги просто списывались государством несмотря на инфляционные последствия такой меры. В 1992-1994 гг. восточноевропейские страны опять столкнулись с проблемой задолженности, имея к тому времени больший опыт и более развитую правовую базу.

Венгрия и Польша попытались в широких масштабах ввести в практику механизм банкротств, причем в законодательстве о несостоятельности акцент был сделан на достижении договоренности непосредственно между основными кредиторами и должником без обращения в суд. Упрощенная процедура банкротства помогла избежать бюрократической волокиты, но не получила широкого распространения и не решила проблему задолженности. Дело в том, что многие банки-кредиторы тесно связаны с предприятиями-должниками или даже учреждены последними, поэтому они не заинтересованы в возбуждении дел о банкротстве. Кроме того, государство не допускало разорения "стратегических" предприятий, хотя именно они обычно находятся в самом начале цепочки неплатежей.

В первой половине 90-х годов в восточноевропейских странах доводились и более комплексные программы реструктуризации предприятий и санации банковской системы. Они сочетали централизованный и децентрализованный подходы.

При централизованном подходе государство оказывало прямую финансовую поддержку отдельным, как правило, "стратегическим" предприятиям, проводя реорганизацию или ликвидацию других. Несмотря на недостаток бюджетных ресурсов и отсутствие надежных критериев для оказания помощи (сложность оценки будущей работы предприятия исходя из его прошлых производственных и коммерческих показателей), централизованная реструктуризация сыграла весьма положительную роль в подготовке к проведению приватизации, особенно в тех странах, где банки не способны были справиться с реструктуризацией из-за собственных трудностей.

При децентрализованном подходе задачи финансовой, кадровой и материальной (техническое переоснащение) санации возлагались на банки. В отдельных случаях (Болгария) этому предшествовала консолидация самих банков путем слияния, увеличения уставного капитала и введения более строгих норм регулирования банковской деятельности. Такая поэтапная реструктуризация дала положительные результаты (хотя в Болгарии, например, она не была доведена до конца, что обернулось банковским кризисом весной 1996 г.), поскольку более или менее устойчивые банки в нынешних условиях остаются наиболее заинтересованными и компетентными агентами реструктуризации промышленности. Как правило, они сосредотачивают усилия на оказании помощи наиболее перспективным предприятиям (вплоть до приобретения части их акционерного капитала, одновременно прекращая кредитование остальных клиентов). В другом случае банки могут рассчитывать хотя бы на частичное погашение кредитов, выданных "избранным" предприятиям.

Децентрализованная реструктуризация занимала ведущее место и в Польше, при этом сравнительно высокая развитость хозяйственного законодательства и финансового рынка позволила использовать такие сложные механизмы, как обмен долгов на часть акционерного капитала предприятий-должников и продажу долгов на финансовом рынке. Вместе с тем выявились и существенные минусы децентрализованной реструктуризации. Прекращение финансирования неперспективных должников приводит к тому, что они перекладывают долги на поставщиков, собственных работников и государство (соответствен но не оплачивают отгрузки, заработную плату и налоги), со всеми вытекающими отсюда последствиями для финансовой системы.

Опыт стран Восточной Европы свидетельствует о том, что невозможно найти единый для всех и гарантированно эффективный алгоритм пред приватизационной реструктуризации промышленного и финансового секторов. Реструктуризация должна проводиться одновременно по нескольким направлениям с учетом конкретных возможностей государства, банков и предприятий. Тем не менее общий вывод из опыта восточноевропейских стран сделать можно.

Целесообразно реструктуризацию начинать с санации финансовой системы на основе объединения банков и государственной помощи тем из них, которые в дальнейшем смогут взять на себя финансирование модернизации промышленности. Надежность этих банков может способствовать привлечению в них финансовых ресурсов предприятий и населения. По крайней мере на период трансформации  следует ограничивать участие банков в капитале производственных компаний, напротив, формирование "континентальной модели" взаимодействия финансового и промышленного капиталов должно быть облегчено и ускорено. При этом многие банки в период реструктуризации могут оставаться государственными: в финансовой сфере приватизация проходит сложнее, чем в реальном секторе, так как местные деловые круги не в состоянии купить банки, а иностранцы сталкиваются с трудностями их интеграции в свою финансовую систему, предпочитают открывать собственные филиалы. (К 1996 г. в Венгрии продано лишь два крупных банка, в Польше - четыре; несколько проще подобная проблема была решена в Чехии и Словакии, где удалось приватизировать несколько банков за ваучеры).

В то же время, видимо, нельзя полностью обойтись без списания части долгов - наиболее безнадежных - с банков и предприятий, подкрепляя эти меры ужесточением контроля над выделением новых .релитов. Принятая в Словакии в конце 1995 г. трехлетняя программа реструктуризации, опирающаяся на подобные принципы, судя по первым результатам, проходит успешно. Но при реализации такой программы важна способность государства противостоять лоббизму промышленных кругов, добивающихся расширения льготного кредитования. Можно привести в качестве примера негативный опыт Болгарии, в которой бюджетная поддержка ряда банков не сопровождалась достаточно жестким ограничением кредитной эмиссии. Когда источники финансовой помощи государства иссякли, банковский и промышленный секторы в апреле - мае 1996 г. столкнулись с острым кризисом. Правительству пришлось пойти на беспрецедентные ограничительные меры, включая прекращение поддержки 12 крупнейших коммерческих банков, сокращение субсидий 60 государственным компаниям, и приступить к закрытию более чем 100 госпредприятий.

В самом производственном секторе также отчетливо прослеживаются тенденции к тому, чтобы возложить на крупные и конкурентоспособные компании функции агентов реструктуризации при немедленном закрытии и быстрой приватизации наиболее бесперспективных предприятий (Болгария, Венгрия, Словакия). Эти компании в обмен получают налоговые, тарифные и другие льготы. В частности, в 1995-1996 гг. в Болгарии, Венгрии и Польше неоднократное увеличение регулируемых цен на энергоносители проводилось с целью, помимо сокращения бюджетных дотаций, повышения рентабельности национальных энергетических компаний и расширения их возможностей модернизации собственного производства и энергетического сектора в целом. Упор на формирование крупных промышленно-финансовых структур - главная особенность нынешней программы реструктуризации и приватизации в Словакии.

Несмотря на очевидный монополистический эффект такого подхода восточноевропейские страны в последнее время заметно ослабили усилия по развитию конкурентной среды, предпочитая достижение роста производства за счет "экономии от масштаба" и способности крупных компаний привлекать капиталовложения. Например, в Польше в 1995 г. парламент пересмотрел антимонопольный закон, сменив критерий "монополистического положения" с 20 до 40% объема продаж в отрасли. Таким образом из сферы действия этого закона были выведены многие предприятия энергетики, транспорта и телекоммуникаций, то есть тех отраслей, в которых особенно остро стоит вопрос о реструктуризации и последующей продаже. В том же году Кольское правительство объявило о планах объединения государственных предприятий в нефтеперерабатывающей, сталелитейной, фармацевтической и других отраслях. Органы антимонопольного регулирования в Польше (как и в других восточноевропейских странах) осуществляют наблюдение за рынком по критерию не столько доли компании в отраслевом производстве или сбыте, сколько "монополистического поведения", то есть значительного завышения цен, снижения качества продукции, незаконного препятствования вхождению новых конкурентов в рынок и т.п. Такой подход соответствует современной мировой практике.

Одновременно с проведением активной санации части банков и предприятий государство заняло более жесткую позицию в отношении нежизнеспособных структур. В последнее время в Болгарии, Венгрии, Польше и Словакии объявлено о предстоящем закрытии десятков банков и предприятий в связи с прекращением их субсидирования. Например, в Польше с конца 1995 г. началась реорганизация угольной промышленности, которая в течение многих лет входила в число наиболее депрессивных отраслей.

Массовое закрытие убыточных предприятий относится к числу важнейших условий, выдвигаемых международными финансовыми организациями для предоставления необходимых кредитов, хотя эти же организации часто оказывают финансовое содействие покрытию социальных расходов, связанных с реструктуризацией промышленности. С другой стороны, восточноевропейские страны, как и боль­шинство других пост социалистических государств, сегодня имеют больше условий для закрытия неконкурентоспособных производств, чем в начале рыночных реформ. В прошедшие годы возникло много новых компаний и фирм, способных трудоустроить высвобождаемых работников, на убыточных предприятиях сократилось число занятых, сформировались основы системы трудоустройства и политики занятости. Дополнительным фактором, определившим ускорение реорганизации промышленности в 1995-1996 гг., явилось то, что активизация этого болезненного социально-экономического процесса в большинстве стран Восточной Европы произошла в середине парламентского цикла.

Обострение "двойного дефицита" заставляет правительства приступить и к давно назревшей реформе социального обеспечения. К тому же характерная для всех пост социалистических стран проблема сбора налогов и взносов негативно сказывается прежде всего на социальных фондах. В отличие от производственной и банковско-финансовой сфер система социального обеспечения за прошедшие годы не претерпела глубоких качественных изменений, хотя в количествен­ном выражении объем дотаций, пенсий, расходов на здравоохранение, образование и другие социальные цели существенно сократился (кроме Чехии, где доля социальных выплат в расходах центрального бюджета близка к уровню скандинавских стран и в 1994 г. составив 60,6% против 36,3% в Болгарии и 46,9% в Румынии).

Система социального обеспечения в странах с переходной экономикой должна эволюционировать в направлении создания (наряду с государственными) негосударственных организаций и фондов, финансируемых за счет взносов тех лиц, которые пользуются соответствующими благами. Такие организации и фонды уже функционируют в Восточной Европе (например, в Венгрии и Чехии медицинское страхование на предприятиях финансируется за счет взносов работников и работодателей), но их роль в социальном обеспечении пока еще невысока. Между тем в переходный период потребность в социальных расходах не только не сокращается, но и растет, особенно в связи с увеличением безработицы и более ранним выходом на пенсию. Так, в Польше доля пенсионных расходов в ВВП с конца 80-х годов до 1993-1994 гг. увеличилась более чем в два раза - с 7 до 16%.

Проблема пенсионных фондов является в настоящее время наиболее острой в государственной социальной сфере. В Чехии частные пенсионные фонды создаются с начала 1993 г. как дополнение к существующей государственной системе, в Венгрии и Польше в 1996 г. объявлены более радикальные планы пенсионной реформы. В соответ­ствии с программой венгерского правительства начиная с 1998 г. все работающие граждане в возрасте до 40 лет будут производить взносы в частные сберегательные фонды; сумма взносов обеспечит основную часть пенсии в дополнение к гарантированному государственному минимуму. Пенсионный возраст будет повышен. Для поощрения пе­ревода пенсионных накоплений граждан из государственных фондов в частные предлагается ввести временные налоговые льготы по взносам в частные фонды, причем международные финансовые организации обещают компенсировать бюджету связанные с этим потери. Пенсионная реформа в Польше основана на аналогичных принципах, однако условия ее проведения более благоприятны в связи с устойчивым ростом личных доходов граждан на основе быстрого экономического подъема.

В настоящее время восточноевропейские страны переживают противоречивые процессы: экономический подъем  сопровождается кризисом государственного сектора и усилением бюджетной напряженности. В ряде стран, даже самых "благополучных", снижается жизненный уровень населения. Негативные явления в экономике и социальной сфере усиливают неустойчивую финансовую стабилиза­цию и подрывают перспективы продолжения экономического роста, вызывая необходимость решительных действий по продолжению реформ, которые не были проведены раньше.

За последние полтора-два года в странах Восточной Европы были активизированы попытки продажи предприятий тяжелой промышленности, закрытия хронически убыточных государственных предприятий и банков и формирования частных структур в системе социального обеспечения. Эти преобразования в конечном счете сделают положение государства в экономике таковым, что оно будет способствовать, а не препятствовать действию рыночных сил, причем уже сегодня восточноевропейские страны накопили положительный опыт макроэкономического регулирования. Однако экономическая практика этих стран красноречиво свидетельствует о том, что подобные преобразования особенно сложны тогда, когда они проверятся в обстановке нарастающих социально-экономических проблем, требующих безотлагательного решения.