Диалектика.

В неопозитивистских концепциях центральное место
занимает, следовательно, философия языка. Почему? И еще
одна проблема: ведь язык - сложное и многомерное
образование. Какие именно стороны, аспекты языка особо
интересовали неопозитивистов?
Сведение философии к анализу языка, особенно
жесткое" на первых этапах развития неопозитивизма, как
раз и было обусловлено культом точности, строгости
знания, стремлением сделать философию наукой. В XX веке
это отнюдь не случайно выразилось в том, что на первый
план выдвинулась особая философия языка - некоторый
синтез логического, лингвистического, математического
подходов. Ибо именно в их "точке пересечения" были
получены важнейшие новые научные результаты. Математика
- а после победных реляций середины Х1Х века об
"окончательной завершенностях она вдруг попала в
состояние кризиса, затрагивавшего самые ее основы,-
стала выбираться из кризиса во многом благодаря новому
типу логического, логикоматематического анализа. Эта
"точка пересечения" обещала стать - и впоследствии
действительно стала - также и перспективной "точкой
роста" новой науки. Немалое научное чутье
неопозитивистов проявилось в том, что они опирались на
те достижения и анализировали те трудности, с которыми
в конце XIX - начале XX века было связано развитие
математики и логики, прежде всего логики
математической. Отправным пунктом для неопозитивистской
концепции были новые теоретические возможности,
реализованные выдающимися логиками и математиками
(прежде всего Г. Фреге, Б. Расселом, А. Уайтхедом) на
пути объединения логики и лингвистики,а также на пути
применения логики для обоснования математики.
Проблемы связи языка и процессов мысли, которые в
наибольшей мере занимали классическую философию, в
неопозитивизме оттеснялись на задний план. Логический
анализ они связывали не с действительным мышлением, но
с мышлением "в форме его рациональной реконструкции"
(Р. Карнап). Лишь в языковой форме, полагали
неопозитивисты, процессы мышления становятся доступными
логическому исследованию. Вступив на путь непривычного
для философской классики максимального сближения, а то
и прямого отождествления форм языка и форм логики,
философия XX века стремилась укрепить рационализм,
открывая новые возможности комплексного научного - в
данном случае логико-лингвистического - анализа.
В чем же состояли эти новые возможности? Проблемы
тут весьма трудные, требующие специальной подготовки.
Попытаемся, однако, вникнуть в них. Возьмем для примера
несколько предложений: "Роза (есть) цветок"; "Наполеон
(есть) победитель при Иене"; "Наполеон (есть)
побежденный при Ватерлоо"; "Сила есть произведение
массы на скорость". При всех различиях в них есть общее
- это языковая и логическая форма. С точки зрения
логики все эти предложения суть утвердительные
суждения, где его субъектам, то есть тому, о чем в
суждении идет речь (роза, Наполеон, сила),
приписываются некие относящиеся к ним характеристики,
свойства - предикаты и где отнесенность предиката к
субъекту утверждается с помощью явной или
подразумеваемой связки "есть". Высказывания имеют общую
логическую форму "S есть Р". Приведение данных
высказываний к логической форме позволяет объединить
их, да еще и присоединить к целому классу подобных
высказываний. Далее, к ним же можно отнести имеющие ту
же логическую форму формулы математики или
естествознания, например знаково-символическую, а не
словесную запись физического определения силы. Тогда
возникает (и может быть записана в каких-либо исходно
принятых знаках) более общая, чем в обыденном языке и в
математике, логическая форма. Иными словами, движение
от языковой формы к формально-логической, а также от
математико-логической формы - к более общему
логическому формообразованию открывает возможность, с
одной стороны, возрастающего "восходящего" обобщения,
все более широкой нормализации, а с другой -
возможность "нисхождения" от более общих логических
форм к более конкретным языковым высказываниям. На пути
"восхождения" возможно построение множества
относительно обособленных или взаимосвязанных языковых,
формально-логических, математико-логических систем:
достаточно взять в качестве отправной точки какие-либо
языковые образования (имена, предложения, их
комплексы), договориться (заключить "конвенцию")
относительно обозначающих их общих символов.
Предлагалось и принципиально иное решение
логического вопроса об отношении множества,
совокупности и их элементов: то, что включает всю
совокупность, не должно включать себя. Слова "все
критяне лгут", стало быть, имеют смысл только при
предположении, что в класс "все критяне" Эпименид не
включает самого себя. Впрочем, парадоксы теории
множеств другие авторы предлагали решать иными
способами.
Расселовская теория логических типов приобрела
большое значение для дальнейшего развития логики и
философии неопозитивизма. Она и дала новый толчок тому
процессу формирования логико-лингвистических систем
самых разных уровней.