Реферат Философия Сократа, Сенеки и Эпиктета
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Содержание
Введение
Афинская философия. Сократ
Метод Сократа. Майевтика
Учение о нравственности (добродетель, сопротивление злу)
Философия Древнего Рима
Учение Эпиктета о свободе
Этика Эпиктета
Нравственная философия Сенеки
Список используемой литературы
Введение
Философия – греческое слово и в переводе на русский язык означает: любовь к мудрости. Это древнейшая наука, и в то же время она всегда молодая, потому что знания и идеи, выдвинутые мыслителями, никогда не устаревают. Сейчас люди стали бы смеяться над утверждениями древних физиков о том, что тяжелые тела падают вниз, а легкие взлетают вверх, но никто не будет смеяться над философическими идеями Сократа и его главным выводом о том, что высшая человеческая мудрость – знать, что ты ничего не знаешь; или высказыванием Диогена, что людей много, человека найти среди них очень трудно, - хотя и Сократ и Диоген жили более двух тысячелетий назад.
В основе философии, как и в основе религии, лежит представление о том, что у человека есть две жизни, вернее, два режима бытия. Философ – это такой человек, который считает, что наш повседневный мир забот и дел – это еще не весь мир, что есть другая жизнь, истинная, настоящая. Мы только иногда «впадаем в нее» - когда любим, когда творим, когда делаем добрые дела, когда стараемся жить как люди, а не заведенные машины. Философия – это попытка разбудить человека, разбудить в прямом смысле этого слова, ибо большинство людей спит, погруженное в свои мелочные дела и заботы, и не подозревает о существовании другой, истинной жизни, другого режима бытия, когда человек действительно живет, а не прозябает в скуке повседневного унылого существования.
Философия передает не знания, поскольку не является совокупностью знаний, подобно науке. В философии, конечно, есть определенный набор понятий и категорий, которые нужно знать. Но эти знания ничего не изменяют в человеке, он не становится от них мудрее, добрее, опытнее. Философия передает или пытается передать, «навеять» понимание. Человек не может сказать, что что-то знает, если знает только умом. Он должен почувствовать это всем своим существом и тогда поймет. Только понимание изменяет человека.
Но прийти к новому пониманию очень сложно, гораздо проще получить знание о чем-либо, что-либо прочитать или выучить.
Никакой возможности научить чему-нибудь действительно серьезному и глубокому другого человека нельзя, он должен сам понять, ибо научение – это не перекладывание знаний из одной головы в другую. Нельзя понять за другого. Понять можно только самому.
Понимать самому означает самому выбирать свой жизненный путь. Если человек этого не делает, он живет чужой жизнью, повторяет чужие слова, чужие мысли, чужие поступки, и нет никакой необходимости в его собственном существовании. Он мог бы и не рождаться вовсе, потому что от его жизни мир ни на йоту не изменился.
Понять – значит найти свое место в мире, ибо мое понимание становится составной частью мира, значит найти свою уникальную позицию. Все время пытаться все понять самому, самому во всем дойти до самой сути, ничему слепо не доверяя и все подвергая сомнению – значит той истинной жизнью, в которой нет места прозябанию, ─ жить философствуя.
Афинская философия. Сократ
Расцвет афинской философии приходится на классический период истории античной философии (вторая половина V – IV в. до н.э.). Это время расцвета полисной демократии и утверждения норм гражданского права в качестве правил всеобщего законодательства. Хозяйство, государство, нравственность, воспитание – все стороны общественной жизни становятся предметом обсуждения и размышлений. Человек перестает быть «вещью среди вещей» и становится «человеком среди людей», воспринимающем мир и себя самого изнутри специфически человеческого (социального и гражданского) опыта.
Метод Сократа. Майевтика
Метод Сократа. Философски чрезвычайно важен метод Сократа, применяемый им при исследовании этических вопросов. В целом его можно назвать методом субъективной диалектики. Будучи любителем самосозерцания, Сократ вместе с тем любил общаться с людьми. К тому же он был мастером диалога, устного собеседования. Не случайно обвинители Сократа боялись, что он сумеет переубедить суд. Он избегал внешних приемов, его интересовало прежде всего содержание, а не форма. На суде Сократ говорил, что будет говорить просто, не выбирая слов, ибо он будет говорить правду так, как привык говорить с детства и как он сам потом говорил на площади у меняльных лавок. Алкивиад отмечал, что речи Сократа на первый взгляд кажутся смешными, будто он говорит теми же словами об одном и том же, а говорит он о каких-то вьючных ослах, кузнецах и сапожниках. Но если вдуматься в речи Сократа, то только они и кажутся содержательными. К тому же Сократ был искусным собеседником, мастером диалога, с чем и связана его субъективная диалектика как метод познания.
Сократ был собеседником себе на уме. Он ироничен и лукав. Не страдая ложным стыдом, прикинувшись простаком и невеждой, он скромно просил своего собеседника объяснить ему то, что по роду своего занятия этот собеседник должен был, казалось бы, хорошо знать. Не подозревая еще, с кем он имеет дело, собеседник начинал поучать Сократа. Тот задавал несколько заранее продуманных вопросов, и собеседник Сократа терялся. Сократ же продолжал спокойно и методически ставить вопросы, по-прежнему иронизируя над ним. Наконец один из таких собеседников, Менон, с горечью заявил: «Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только и делаешь, что сам путаешься и людей путаешь. И сейчас по-моему, ты меня заколдовал и зачаровал и до того заговорил, что в голове у меня полная путаница… Ведь я тысячу раз говорил о добродетели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне казалось, а сейчас я даже не могу сказать, что она вообще такое». Итак, почва вспахана. Собеседник Сократа освободился от самоуверенности. Теперь он готов к тому, чтобы сообща с Сократом искать истину.
Сократовская ирония – не ирония скептика и не ирония софиста. Скептик здесь сказал бы, что истины нет. Софист добавил бы, что, раз истины нет, считай истиной то, что тебе выгодно. Сократ же, будучи врагом софистов, считал, что каждый человек может иметь свое мнение, но истина же для всех должна быть одной. На достижение такой истины и направлена положительная часть метода Сократа.
Майевтика. Почва подготовлена, но сам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. Ведь он подчеркивал, что ничего не знает. Тем не менее он беседует с укрощенным «знатоком», спрашивает его, получает ответы, взвешивает их и задает новые вопросы. «Спрашивая себя, - говорит Сократ собеседнику, - я только исследую предмет сообща, потому что сам не знаю его».Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе своего собеседника. Свой метод он уподоблял повивальному искусству – профессии своей матери. Подобно тому, как та помогала рождаться детям, сам Сократ помогал рождаться истине. Поэтому свой метод Сократ называл майевтикой – повивальным искусством.
Что значить знать? Знать – значит знать, что это такое. Менон, красноречиво говоря о добродетели, не может дать ей определения, и выходит, что он не знает, что такое добродетель. Поэтому цель майевтики, цель всестороннего обсуждения какого-либо предмета – его определение, достижение понятия о нем. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Если до него философы и пользовались понятиями, то делали это стихийно. Только Сократ обратил внимание на то, что если нет понятия, то нет и знания.
Учение о нравственности (добродетель, сопротивление злу)
Сократ никогда ничего не писал, и поэтому о его философских воззрениях можно судить исключительно по вторичным источникам, так называемым сократическим сочинениям Платона и Ксенофонта, которые были его младшими современниками и одновременно учениками. Добродетель (греч. arete – «добродетель», «доблесть», «добротность»), с точки зрения Сократа, есть высшее и абсолютное благо, составляющее цель человеческой жизни, ибо только она дает счастье. Знание того, что такое добро и что такое зло, делает людей добродетельными. Зная, что хорошо и что плохо, никто не сможет поступать плохо. Зло – результат незнания доброго. Нравственность, по Сократу, следствие знания. Из этого видно, что моральная теория Сократа сугубо рационалистична. Аристотель потом возразит Сократу: иметь знания о добре и зле и уметь пользоваться этим знанием – не одно и то же. Люди порочные, имея такое знание, игнорируют его. Люди невоздержанные делают это невольно. Кроме того знания надо уметь применять к конкретным ситуациям. Этические добродетели достигаются путем воспитания, это дело привычки.
Таким образом, добродетель состоит в знании добра и действии соответственно этому знанию. Подлинно храбрым является тот, кто знает, как нужно вести себя в опасности и именно так поступает; подлинно справедливым является тот, кто знает, что подобает делать в делах государственных и делает именно это; подлинно благочестивым окажется тот, кто знает, что следует делать в религиозных обрядах и таинствах и поступает именно так и т.д. Добродетель неотделима от знания. Люди поступают безнравственно, заблуждаются и страдают именно потому, что не знают,что есть добро, а что – зло.
Добродетели, т.е.познания того, что есть благо, могут, по Сократу, достичь лишь «благородные люди». В этом рассуждении четко проявляется классовый характер религиозно-этического учения Сократа. Добродетель, равно как и знания, согласно Сократу, является привилегией «неработающих».
Основными добродетелями Сократ считает сдержанность (как укрощать страсти), мужество (как преодолеть опасность) и справедливость (как соблюдать божественные и человеческие законы). Добродетели, равно как и моральные нормы, и законы, основанные на них, Сократ считал вечными и неизменными.
Философия Древнего Рима
Расцвет древнеримской философии приходится на поздний эллинистический (или римский) период истории античной философии (конец I в. до н.э. по VI в. н.э.). В это время происходит упадок греческих городов-государств и утрата Грецией политической независимости. Вместо прежних форм государственной власти появляются новые – эллинистические монархии и римская империя. «Эллинистический» человек перестает быть гражданином родного полиса и становится «космополитом» - представителем «мирового гражданства». Для всего периода характерным является рассмотрение философских проблем познания и бытия с целью определения норм и стандартов «правильной жизни». «Понятийный» характер мышления сменяется «ценностной установкой»: вещь из понятия превращается в ценность. Ценность и достоверность самого мышления ставятся под вопрос. Философия из всеобщей науки перерастает в научную дисциплину, или в ряд «дисциплин» - логику, физику, этику.
Учение Эпиктета о свободе
Рабство наложило тяжелую печать на Эпиктета. Поэтому для него главным вопросом был вопрос о том, как стать внутренне свободным при внешнем рабстве, против которого Эпиктет ничего нигде никогда не говорит. Как и Сенека, Эпиктет подменяет социальное рабство нравственным. Только Сенека делал это с позиции рабовладельца, а Эпиктет – с позиции раба.
Главный тезис Эпиктета состоит в утверждении, что существующий порядок вещей изменить нельзя, он от нас не зависит. Можно лишь изменить свое отношение к существующему порядку вещей. Его «Руководство» начинается словами: « Из всех вещей иные нам подвластны, а иные нет. Нам подвластны наши мнения, стремления нашего сердца, склонности наши и наши отвращения, одним словом, все наши действия. Нам неподвластны тела, наше имения, слава, знатные чины; одним словом, все вещи, которые не суть наши действия» [*]. И далее: «… если ты опасаешься смерти, болезни или нищеты, никогда не можешь быть спокоен» (59-60). «Если ты любишь сына своего или жену, помни, что любишь людей смертных. Таким способом, когда случится им умереть, ты сокрушаться не станешь» (62). « Не вещи смущают людей, но мнения, которые они о тех имеют» (63).
«Не требуй, чтоб дела так делались, как ты хочешь; но желай, чтоб оные так делались, как делаются, и таким образом беспечально жить будешь» (68); «…лучше с голоду умереть, а быть без печали и боязни, нежели жить во внешнем довольстве со смущением духа…» (73); «желай того, что от тебя зависит» (75); «…всяк, кто вольным быть хочет, не должен ни желать, ни гнушаться всего того, что от других зависит…» (76).
Эпиктет сравнивает жизнь с театром, а людей – с актерами, и он говорит своему слушателю: «Если он (Бог) хочет, чтобы ты представлял лицо нищего, старайся представить оное сколько можешь искуснее» (78). «Непобедимым быть можешь, ежели не вступишь ни в какой бой, в котором победа не от тебя зависит» (80). «Знак человека слабоумного» в том, чтобы «беспрестанно упражняться в угождении тела: как, например, быть долго в борьбе, долго есть, долго пить и долго насыщаться плотскою похотию. Все то делать должно, как будто ненужное; а все прилежание употребить на исправление ума нашего» (118).
Такова свобода в понимании Эпиктета. Все же это свобода смиренного и гордящегося своим смирением обездоленного человека. Смирение и покорность, подмена изменения порядка вещей, объективной действительности, общественного строя изменением своего сознания и своего отношения ко всему этому, - такова программа Эпиктета.
Этика Эпиктета
Эпиктет был, конечно, малообразованным человеком. Вряд ли он знал науки. Так или иначе, он не придавал им значения. Ведь даже Сенека человек образованный, автор «Естественных вопросов», третировал «свободные искусства» как то, что отвлекает человека от мудрости, которая состоит в знании добра и зла. Тем более Эпиктет ничего не говорит о науке. Философию же он делит на физику, логику и этику. Об этом он в «Руководстве» говорит так: «Главнейшая и нужнейшая часть Философии есть та, которая учит употреблению подобных сих предложений, например: что не должно обманываться и одну вещь вместо другой понимать. Вторая есть та, которая учит доказательствам, например: для чего не должно обманываться. Третья, которая те самые доказательства подтверждает и изъясняет, например, для чего есть то доказательство, и в чем состоит сила оного? Что из него следует и что ему противоположиться может? В чем оно истинно и в чем ложно?
Из сего видно, что третья часть нужна для второй, вторая для первой; однако всех нужнее первая, которою одною довольствоваться должно бы, но мы противное делаем; ибо упражняемся в третьей части, и весь труд наш в ней полагаем, первою вовсе пренебрегаем» (132).
Иначе говоря, логика должна служить физике и этике. Логика состоит в обосновании и исследовании доказательств. Она позволяет понять, что такое доказательство, какое из рассуждений доказательно, а какое нет, что такое логическое следствие. Она помогает нам избегать противоречий и других логических ошибок. Помогает нам отличить истину от заблуждения. Но логика не может отличить правду от лжи. А ведь многие люди, зная логику, лгут; изучив ее, они продолжают лгать. Никакая логика не отучит людей от лживости. Сама по себе логика не может даже стремиться к тому, чтобы устранить из жизни ложь. А это означает, что без нравственного воспитания Логика бесполезна для общества. Поэтому нужнее логики – этика. Этика учит, что лгать не следует, она внушает людям мысль о бесполезности и даже, по большому счету, опасности для самого лжеца его лжи.
Эта опасность обосновывается представлением Эпиктета о природе, его физикой. Вообще-то Эпиктет к физике равнодушен: «Не все ли равно для меня, из атомов или гомеомерий, из огня или земли материя Вселенной? Не довольно ли знать сущность добра и зла, меру любви, ненависти, влечения и отвращения и, пользуясь этим как мерилом, устроить свою жизнь» (140).
Итак, достаточно одной этики. Если и можно для философии извлечь полезное из физики, то это, во-первых, возможность согласования своих желаний с естественным ходом вещей (а это знание от физики) и, во-вторых, «знание» того, что в мире правят боги. И эти боги всезнающи. Вот почему ложь для лжеца всегда опасна: богов нельзя обмануть, они все знают и они рано или поздно накажут лжеца за его ложь.
Эпиктет – рационалист. Истинная сущность человека – в его разуме, который является частицей мирового, космического разума. Эта сущность от человека неотчуждаема. Отнять у человека разум – значит убить его. Человек не только разумное существо, но и существо, обладающее свободой мысли и свободой воли. Эти достояния человека также неотчуждаемы. Эпиктет говорит, что никто не может отнять то и другое у человека, даже отняв у него имущество, честь, семью и само тело.
От природы душе свойственно быть движимой к благу стремлением, а по отношению к злу – избеганием, а по отношению к тому, что и не благо и не зло, - ни тем, ни другим. В связи с этим решается «главнейший вопрос» этики Эпиктета: как в стремлениях и избегания не терпеть неудачу, ибо это вопрос, касающийся страданий, так как страдание – это неудача в стремлениях и избегания. Для его решения Эпиктет вводит основополагающее указание бога человеку, которое является одним из принципов его этики: знать, что в его (человека) власти. Что ему принадлежит, что он может и должен делать и что не в его власти, что ему не принадлежит, чего он не может и не должен делать. Чем руководствоваться? Знанием того, что моё, а что не моё, что мне можно, а что нельзя; постичь то разделение, что среди всего существующего одно зависит от нас, а другое не зависит от нас, сказано у Эпиктета. Боги сделали зависящим от нас только правильное пользование представлениями. Зависят от нас свобода воли и все действия по свободе воли. А всё остальное не зависит от нас. Не зависят от нас тело, члены тела, имущество, родители, братья, дети, отечество, одним словом, окружающие нас люди. Тело – не твоё, человек; оно – глина, искусно замешанная, утверждает Эпиктет.
В заключение отметим, что Эпиктет предложил своеобразный, более религиозно окрашенный вариант стоической этики. Опорой нравственного сознания человека у него прямо назван Бог, а не природа, как было в «классическом» стоицизме. Но при этом он и человека делает ответственным за нравственный выбор, ибо добро и зло создаются самим человеком.
Нравственная философия Сенеки
О том, что Сенека никак не склонен преувеличивать практичность и утилитарность философии, свидетельствуют его рассуждения, в которых он обосновывает право философии заниматься тем, что не имеет прямого отношения к нравственности. Она исследует весь мир, ее манит великое, небеса, начала вещей; ей хочется заглянуть и дальше вселенной, понять, куда она несется, откуда она возникла. В общем, Сенека приходит к тому, что в философию включаются как моральные, так и натурфилософские проблемы, и принимает обычное для античности представление о предмете и структуре философии. Она делится на три части: нравственную, естественную и ту, что посвящена человеческому разуму. К нравственной части философии он причисляет также гражданскую философию.
Каждая из частей в свою очередь также имеет свои подразделения. Нравственная часть философии делится натрое: первый раздел учит устанавливать цену каждой вещи, судить о том, что чего стоит; второй раздел учит соизмерять свои побуждения с оценкой вещей; третий учит тому, чтобы побуждения и поступки друг другу соответствовали. Естественная философия делится надвое: на учения о телесных и бестелесных вещах. Часть философии, посвященная разуму, разделена на риторику и диалектику. Риторика заботится о словах, их смысле и порядке; диалектика – о словах и их значениях.
Из трех частей философии главной является нравственная, которая, по сути дела, олицетворяет ее. Философия есть забота о достижении добродетели – такое определение дает Сенека. Философия для него – это наука педагогическая, воспитывающая человека, поэтому и тот раздел философии, который учит человека жить, становится основным. То, что философия – это наука именно о нравственности, хорошо видно из сравнения философии с так называемыми свободными науками – грамматикой, музыкой, геометрией, астрономией, - которое делает Сенека. Надо посмотреть, пишет он, учат ли эти наставники добродетели; если не учат, то им нечего преподать; если учат, то они философы. Свободные науки не учат добродетели. Сенека соглашается только с тем, что свободные науки облегчают путь к добродетели.
Рассмотрение нравственной философии Сенеки начнем с определения блага: «Благо есть то, что согласно с природой». Но не все, что согласно с природой, является благом, так как имя блага не пристало ничтожным вещам. Точно так же не все необходимое есть благо. Мы унизим понятие блага, если назовем этим словом хлеб или мучную похлебку, хотя они и необходимы. Что же является благом? Это душа свободная и возвышенная и разум, ибо разум следует природе. Каждой вещи придает цену присущее ей благо, а лучшее в человеке – разум, который выделяет его среди животных и приближает к богам. Значит, совершенный разум есть благо. Если он прям и совершенен, его одного довольно для счастья человека.
Разум является критерием, судьей добра и зла. Он разделяет блага на три рода. Первыми благами он считает такие, как победа, хорошие дети, польза отечеству, мир, радость. Вторыми он считает такие, как спокойствие и терпение в тяжкой болезни и изгнании, выносливость под пыткой. Третий род благ – это пристойная осанка, открытое лицо, движения, подобающие разумному человеку, и т.п.
Два высших рода благ различны между собой. К первым благам стремятся намеренно, их желают безусловно. Вторые становятся видны только в беде, их желают, если будет в том нужда. Кроме того, первые согласны с природой, а вторые противны природе. В связи с этим Сенеке приходится отвечать на вопрос: «Так что же, есть блага, противные природе?». Ответ он дает отрицательный. Благо всегда согласно с природой, но то, в чем благо проявляется, бывает противно природе. Получать раны, мучиться, потеряв здоровье, - все это противно природе. Но среди таких невзгод сохранить душу неустанной – это согласно с природой.
Третьи блага – промежуточные. Они и не согласуются с природой, и не перечат ей. Они стоят посередине между добром и злом и получают имя добра и зла в зависимости от того, что приложит к ним руку – злонравие или добродетель. Кусок железа сам по себе не горяч и не холоден, но в кузнечной печи он раскаляется, а в воде остывает. Также и бедность, к примеру, сама по себе славной не бывает. Хвалят не бедность, а того, кого она не покорила, не согнула.
Разделение благ на три вида ставит Сенеку перед проблемой, как разные блага могут быть равными, тем более что одних мы желаем, а других избегаем. Возникает вопрос: «Так что же, между радостью и несгибаемой терпеливостью среди мук нет разницы?» Сенека считает блага равными и приводит для доказательства этого два аргумента. Первый аргумент – от единой и неизменной природы блага, исключающей его степени. Человеческие добродетели имеют одну меру – разум, а разум божественен, значит, и благо божественно. А между божественным нет различия, следовательно, нет различия и между благами.
Второй аргумент – от неизменности добродетели и от различия обстоятельств ее проявления. Нет никакой разницы в самих добродетелях. Но есть разница в том, в чем они проявляются. Добродетель от обстоятельств не меняется. Одно и то же величие духа будет и в радости, и в мужественном упорстве под пыткой, так что они равны между собою.
Благо в виде разума не дается людям тотчас после рождения, а совершенствуется их усилиями. Все в природе являет свое благо, только созрев до конца. Так и благо есть лишь в том человеке, чей разум уже достиг совершенства. В связи с этим надо отметить разделение людей на мудрецов и идущих к мудрости, которое делает Сенека. Последних он насчитывает три разряда. Первый – это те, кто вплотную подошел к мудрости. Они расстались с пороками и страстями, но их надежность в этом отношении еще не испытана. Второй разряд – те, кто избавился от наибольших зол, но еще может скатиться к прежнему. Третий – это те, кто изжил одни пороки, но сохранил другие: похоть, например, их не будоражит, а честолюбие одолевает.
Воспитателем человека выступает сама природа. Она направляет его к хорошему. Человек же – источник дурного. Сенека красочно рассказывает об этом. Природа не навязывает нам ни одного порока. Она подняла наше лицо к небу, чтобы мы видели величавое и дивное: восходи закат, и плавный ход мчащейся вселенной. Ничего, разжигающего нашу алчность, не поместила она на виду, но бросила нам под ноги и скрыла золото и серебро, и железо, никогда не знающее из-за них мира, ибо к нам в руки они попадают на горе. Мы сами извлекаем на свет то, из-за чего будем сражаться.
Из понятия блага следуют рекомендации Сенеки о том, чем руководствоваться в жизни, какой образ жизни принять. Разумеется, образ жизни мудреца – аскетизм. Поэтому на первом месте – отношение к телу. Нам от природы свойственно любовь к собственному телу. Его нужно беречь, но не нужно рабски ему служить; пусть пища лишь утоляет голод, питьё – жажду. Наслаждения, доставляемые телом, пусты и мимолётны, за ними следует раскаянье, если их не обуздывать строгим воздержанием. Можно усердно заботиться о теле, но когда потребует разум, достоинство, верность, надо вернуть его в огонь. От наслаждений тела (порока) надо отличать подлинную радость души. То, что в повседневной речи называется радостью – избрание консулом, рождение детей, свадьба и прочее, - это не радость, а нередко даже начало будущей скорби. Подлинная радость мудреца не может ни прекратиться, ни обернуться своей противоположностью. Она рождается лишь от сознания добродетелей. Радоваться может только мужественный, только справедливый. Только умудрённый.
На втором месте – воспитание у человека невосприимчивостям всякого рода, страданиям к страхам, короче, стоической аπάϑεια. По мнению Сенеки, аπάϑεια нельзя переводить словом «терпеть». Лучше сказать «неуязвимая душа» или «душа, недоступная для любого страдания». Достигается пренебрежение к страданиям и избавление от страхов посредством утешения (внушения), к которому, по существу. И сводиться моральная проповедь Сенеки. Мы боимся, пишет он, бедности, болезней, насилия, однако в этом нет ничего страшного. Я обеднею – значит, окажусь среди большинства. Буду изгнан – сочту себя уроженцем тех мест, куда меня сошлют, попаду в оковы – что с того? Природа уже связала меня весом моего грузного тела.
Особенно много внимания Сенека уделяет страху смерти. О смерти – с целью успокоить человека – он пишет столь много и пространно, что с трудно отметить все повороты его мысли. Укажем на некоторые наиболее интересные и парадоксальные моменты рассуждений Сенеки о смерти. Вот в чём наше заблуждение, говорит он: мы думаем, будто смерть будет впереди, а она уже была. То, что было с нами до нашего рождения,- та же смерть, ибо смерть – это небытиё. Не всё ли ровно, прекратиться или начаться? Ведь и тут и там – итог один: небытиё. Наша беда в том, что смерть мы видим впереди, в то время как большая часть её у нас за плечами. Ведь сколько лет жизни минуло, всё принадлежит смерти. Мы умираем каждый день. Чтобы не бояться смерти, считает Сенека, надо пройти весь путь жизни раньше смертного часа, завершить жизнь до смерти. Только тот по истине свободен, кто живёт, завершив путь жизни. Смерть не страшна, потому что она освобождает человека от всех тягот жизни, в том числе от самой смерти: «Я умру? Но это значит, я уже не смогу заболеть, не смогу попасть в оковы, не смогу умереть!».
Рекомендации Сенеки о том, как жить, расходились со взглядами обычных людей на жизнь и воспринимались ими как парадоксы, о чём пишет и он сам. По поводу положения – благородить не умеет никто, кроме мудреца, то есть человека, для которого давать – большая радость, чем для другого – получать – он замечает, что кто-нибудь причислит это к таким нашим высказываниям, которые противоречат общему мнению (греки называют их ( παράδοξα). Парадоксальность этических установок стоиков побуждало Сенеку к тому, чтобы сблизить образ жизни мудрецов с образом жизни простого человека. Он даёт советы философам: не отличаться от людей, не нарушать общепринятых обычаев, сочетать добрые нравы с нравами большинства и т.д. Римский стоик выступает против превратного толкования мысли – «мудрому никто, кроме него, не нужен». Мудрому довольно самого себя для того, чтобы жить блаженно, а не для того, чтобы жить. Для жизни ему многое потребно: мудрец, хоть он ни в ком, кроме себя, не нуждается, берёт жену, родит детей; ему хочется иметь и друга, и соседа, и товарища.
Список используемой литературы
1) Философия: Учебник/ Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. - 3-е изд., перераб. И доп. – М.: Гардарики, 2003.-828 с.
2) Чанышев А.Н. Философия Древнего мира: Учебник для вузов. – М.: Высшая школа, 1999.- 703 с.
3) Спиркин А.Т. Философия: Учебник. – М.: Гардарики, 1999. – 816 с.
4) ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ: Учебник для высших учебных заведений. – 2-е изд., перераб. и доп. – Ростов н/Д: Феникс, 2004. – 736 с. (Серия «Высшее образование»)
5) Звиревич В.Т. Философия древнего мира и средних веков: Учебное пособие по курсу истории философии. – Екатеринбург: Деловая книга; М.: Академический Проект, 2002. – 348 с.
[*] Епиктет… Енхиридион… С. 55-56. (Далее страницы из этого издания будут приводиться в скобках в тексте.)
