Реферат Коммуникативные качества судебной речи
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Введение
Язык и речь занимают особое место в профессиональной деятельности юриста. Ведь юрист- это правовед. А право - это совокупность устанавливаемых и охраняемых государством норм, правил поведения, регулирующих общественные отношения между людьми и выражающих волю государства. Формируя и формулируя правовые нормы, охраняя их в различных многочисленных процессуальных актах, юрист должен безупречно владеть нормами языка и охранять их.
Изучение языка законов, процессуальных актов, судебных речей осуществляется двумя науками: юриспруденцией и лингвистикой.
Науке известен ряд работ о языках закона (Т.А.Бушуева, И.Ильинский, Н.Ф.Кузнецова, А.А.Ушаков, Г.И.Шатков ), монографии по вопросам судебной речи (Н.С.Алексеев, А.Н.Васильев, Б.Н.Головин и др.).
Однако, говоря о языке нормативного или процессуального акта, судебной речи, авторы выступают прежде всего как юристы, так как их интересует выраженное в документе правовое содержание, анализ же языка, как правило, без соответствующей лингвистической основы и сводится, по существу, к общим рассуждениям о точности, доходчивости, выразительности. Недостаточное внимание к языку правоведения проявляется и в системе юридического образования.
В последние 15-30 лет появилось некоторое количество работ о языке права и речи юриста. Научные статьи (Н.В.Соловьев, В.В.Девяткина, Н.Н.Ивакина), публикуемые в журналах “Российская юстиция”, “Правоведение” (Т.В.Губаев, Е.Сидоров), монографии (А.А.Леонтьев, Н.Н.Ивакина, Н.Г.Михальская и другие), а также учебные пособия (Г.С.Бояринцева, Н.Н.Ивакина, В.Ю.Яблонский).
По глубокому убеждению А.Ф.Кони, юрист, безупречно владел нормами литературного языка, должен быть человеком, у которого общее образование идет впереди специального, потому что юрист ежедневно имеет дело с самыми разнообразными явлениями жизни, и эти явления он должен правильно оценить, принять по ним нужное решение и убедить в правильности своей точки зрения обращающихся к нему людей.
Нарушение юристом языковых норм может вызвать отрицательную реакцию со стороны собеседников. Кроме того, каждый юрист выступает и как оратор, как пропагандист правовых знаний, читая лекции; прокурор и адвокат ежедневно произносят публичные речи в судебных процессах, поэтому необходимо владеть навыками публичной речи.
Исходя из этого, мы определили цель исследования: 1) изучить основные коммуникативные качества судебной речи и выявить их особенности в прфессиональной речи юриста; 2) провести сопоставительный лингвистический анализ юридических текстов.
Объектом исследования является профессиональная речь известных юристов XIX – начала XX веков, представленная в судебных материалах. Для сопоставительного анализа привлекался и современный материал судебных речей.
Предмет исследования в данном дипломе ограничен кругом коммуникативных качеств судебной речи.
Актуальность темы обусловлена недостаточным вниманием к языку правоведения со стороны юристов и лингвистов, что приводит к снижению качества содержания судебной речи и ее эффективности. Данный факт свидетельствует о нежелании судебного оратора вдумываться в значение употребляемых слов, о его неуважении к языку. Ведь высокий рейтинг многих юристов определяется тем впечатлением общей культуры и интеллигентности, которое оставляют их выступления, безукоризненное владение литературным языком, умение точно, ясно, правильно и логично выразить мысль. Все эти факторы представляют собой обязательное условие для успешной самопрезентации судебного оратора. Значит, язык – это профессиональное оружие юриста. И вопросы культуры речи юриста поднимаются самой жизнью, практической необходимостью.
Живой и постоянный интерес выдающихся русских писателей к судебной речи не мог не отразиться в их произведениях:” Преступление и наказание”, “Братья Карамазовы” Ф.М. Достоевского, “Воскресение” Л.Н. Толстого, “Русский лес” Л. Леоного. Некоторые из этих произведений включены в школьную программу, а это значит, что учитель должен будет познакомить детей на уроках литературы с особенностями судебной речи.
Научная новизна. В работе предпринята попытка рассмотреть основные коммуникативные характеристики судебной речи на основе анализа речей судебных ораторов XIX - начала XX веков. (А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако, В.Д. Спасовича и других). Представлен новый взгляд на функционально – стилистическое своеобразие выступлений судебных ораторов. Проведен подробный лингвистический анализ защитительной речи по делу рабочих Конишенской фабрики Ф.Н. Плевако и сопоставительный анализ судебных речей ораторов XIX – XX веков и нашего времени .
Теоретическая и практическая значимость исследуемой темы определяется комплексным использованием разных аспектов лингвистического анализа – грамматического, синтаксического, функционально – стилистического, текстового. Определенную практическую значимость представляет анализ особенностей языкового оформления судебной речи, знание чего помогает избежать неточностей и способствует верной трактовке излагаемой информации.
Материалом исследования послужили фундаментальные труды А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако, С.А. Андреевского, К.Ф. Хартулари, а также их судебные речи; работы современных авторов – юристов: монографии, учебные пособия, посвященные данной проблемме; речи современных юристов: А.Патбуха и В. Решетовой. В качестве дополнительной литературы использовались справочные лексикографические издания. Помимо перечисленного анализировались статьи из периодических изданий специального характера.
Методы: лингвистический анализ текста на всех его уровнях; стилистический анализ; сопоставительный лексикографический анализ и др.
Структура дипломной работы. Дипломная работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и приложения.
Глава
I.
Культура русской речи юриста.
§1. К Понятию культуры речи.
О культуре речи написано много фундаментальных работ, таких как: “ Основы культуры речи” Б.Н.Головина, “Культура речи -культура поведения”В.В.Колесова, “Культура речи. Ораторское искусство”Ю.П.Богачева, “Культура и искусство речи :Современная риторика” Л.А.Введенской,Л.Г.Павловой и др. Мы знаем и большое количество высказываний известных писателей о роли языка в жизни людей. Но из огромного множества их давайте выберем слова К.Г.Паустовского: “Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный язык... Всегда ли мы обращаемся с этим языком так, как он того заслуживает?” По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности. Вдумайтесь в эти слова: нас оценивают по тому, как мы говорим. По нашей речи наши собеседники делают вывод, кто мы такие, так как речь независимо от воли говорящего создает его портрет, раскрывает личность. Ведь культура речи неотделима от общей культуры, без нее немыслимы интеллигентность, духовность. Речь человека- это своеобразный паспорт, который точно указывает, в какой среде вырос и общается говорящий, каков его культурный уровень. От степени владения нормами и богатствами языка зависит, насколько точно, грамотно и понятно может говорящий выразить свою мысль, объяснить то или иное жизненное явление, оказать должное воздействие на слушателей. Поэтому необходимо учиться культуре речи.
Культура речи в значительной степени обусловлена культурой мышления и сознательной любовью к языку. От точности мышления зависит выбор средств выражения, неточность же выражения ведет к фактическим ошибкам. Поэтому каждый говорящий в какой- то мере задумывается не только над тем, что он говорит, но и как говорит.
Основным критерием культуры речи лингвисты считают нормативность, которая включает в себя точность и ясность, правильность, чистоту речи, то есть отсутствие в ней диалектных, просторечных слов, узкопрофессиональных выражений, неуместно употребляемых иноязычных слов. Кроме того, культурной считается речь, которой присуще речевоемастерство: логическая стройность, богатство словаря, разнообразие грамматических конструкций, художественная выразительность.
Культура речи определяется в лингвистике как мотивированное употребление языкового материала, как использование в определенной ситуации языковых средств, оптимальных для данной обстановки, содержания и цели высказывания; это использование единственно нужных слов и конструкций в каждом конкретном случае. Только “ когда чувство нормы воспитано у человека, тогда- то он и начинает чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от нее”( Щерба Л.В.). Поэтому ораторская культура требует умения передавать мысли средствами языка не только правильно, но и точно, выразительно.
§2.Особенности культуры речи юриста.
Почему необходимо говорить особо о культуре речи юриста?
Во- первых, профессия юриста требует не только высоких нравственных качеств и профессионального мастерства, но и широкого общего образования. По глубокому убеждению А.Ф.Кони, “юрист должен быть человеком, у которого общее образование идет впереди специального, потому что юрист ежедневно имеет дело с самыми разнообразными явлениями жизни, и эти явления он должен правильно оценить, принять по ним нужное решение и убедить в правильности своей точки зрения обращающихся к нему людей. Юрист выступает в различных коммуникативных ролях: составляет законопроекты, ведет деловую переписку, ему приходиться писать протоколы допроса и осмотра места происшествия, различные постановления, обвинительные заключения, исковые заявления, приговоры и определения, договоры и соглашения, заявления и жалобы”.(7,2).
Юристу приходиться сталкиваться с людьми самых разнообразных профессий и различного уровня культуры. И в каждом случае необходимо находить нужный тон, слова, аргументирующие и грамотно выражающие мысли. От того, насколько точно понимают эти лица речь юриста, подчас зависит содержание их объяснений и показаний. Нарушение юристом языковых норм может вызвать отрицательную реакцию со стороны собеседников. К сожалению, бывают случаи, когда из-за неточно заданного вопроса допрашиваемый просит уточнить или исправить некорректно заданный вопрос. Кроме того, каждый юрист выступает и как оратор, как пропагандист правовых знаний, читая лекции; прокурор и адвокат ежедневно произносят публичные речи в судебных процессах, поэтому юристу необходимо владеть навыками публичной речи. Умение говорить публично, владение языком издавна считается необходимым профессиональным качеством юриста. А.Ф.Кони, Ф.Н.Плевако, В.И.Жуковский, Н.И.Холев, П.А.Александров, К.Ф.Хартулари, К.К.Арсеньев, Н.П.Карабчевский, В.Д.Спасович, С.А.Андреевский, А.И.Урусов, М.Г.Казаринов, А.В.Лохвицкий оставили нам прекрасные образцы ораторского мастерства. Высокий рейтинг многих современных ораторов определяется тем впечатлением общей культуры и интеллигентности, которое оставляют их выступления, безукоризненное владение литературным языком, умение точно, ясно, правильно и логично выразить мысль. Это обязательное условие успешной самопрезентации судебного оратора. Значит, язык- это инструмент, при помощи которого оформляются и передаются все мысли, это профессиональное оружие юриста. И вопросы культуры речи юриста поднимаются самой жизнью, практической необходимостью.
Говорить о культуре речи юриста надо и потому, что юридический язык специфичен. В нем много терминов, имеющих особое юридическое значение, например: кодекс, контрабанда, алиби, мотивы преступления, мера пресечения, конфискация и др. В качестве терминов используются некоторые разговорные слова, такие, как: промотание, попрошайничество, оговор; устаревшие: деяние, сокрытие; отглагольные существительные, не характерные для общего употребления: поставление, недонесение, приискание. Большинство многозначных слов обозначает особые юридические понятия. Так, привод - принудительное доставление кого -либо в органы расследования и суда; склонить - заставить совершить преступление; погашение - прекращение срока судимости; эпизод - часть преступных действий и др. Поэтому в языке права наблюдаются словосочетания, не употребляющиеся за пределами правовой сферы общения, например: организатор преступления, применить меры, совершение преступления, аморальный поступок и др. Это самый трудный и самый интересный из всех профессиональных языков.
Что входит в понятие культуры речи юриста? С учетом задач уголовного судопроизводства культуру письменной речи юриста можно определить как использование в процессуальных актах языковых средств официально - делового стиля, которые соответствуют требованиям УПК РФ и адекватно отражают устанавливаемые по делу фактические данные. В официально - деловом стиле используется большое количество готовых, стандартных выражений - клише. И вот здесь встает проблема клише и штампов в речи юриста: уместность и необходимость клише при составлении документов и неуместность речевых штампов, которые причиняют вред.
Культура речи юриста предполагает также знание норм устных публичных выступлений. Еще Цицерон, известный римский оратор и теоретик красноречия, отметил, что “ истинно красноречив тот, кто обыкновенные предметы выражает просто, великие - возвышенно, а средние - с умеренностью”(22,36). В речах прокурора и адвоката на суде отражаются те же факты, что и в процессуальных документах по данному делу, поэтому судебный оратор нередко использует конструкции, уместные лишь в письменной официально - деловой речи. А публичная речь предполагает богатство словаря, художественную выразительность! Культура публичной речи - это “такое использование языкового материала, которое обеспечивает наилучшее воздействие на аудиторию в конкретной обстановке и в соответствии с поставленной задачей”(19,161). Термин оратор обозначает не только лицо, выступающее с речью, но и человека, владеющего мастерством публичной речи, ее методикой. Речь должна быть построена так, чтобы она привлекала внимание, наилучшим образом способствовала убеждению.
Обычно речи прокурора и адвоката носят состязательный характер и отличаются так называемым “ судебным острословием”, хотя при этом они не должны быть лишены определенного такта и корректности, в них не допустимы не только издевательский тон, но даже нотки юмора или иронии.
Судебная речь - это прежде всего устное выступление. Она может функционировать только в форме живой разговорной речи. Во время судебного следствия судебный оратор вносит в предварительную схему речи все поправки и дополнения, вытекающие из данных, полученных и проверенных в судебном процессе. Завершающая работа по подготовке выступления обычно происходит после судебного следствия. Адвокат в своей речи должен учесть и опровергнуть позицию прокурора и аргументы, приводимые им , поэтому последние дополнения и поправки в схему защитительной речи вносятся в процессе обвинительной речи. В судебной практике наблюдается, что текст речи судебными ораторами, как правило, не пишется полностью.
Однако даже в тех случаях, когда прокурор и адвокат имеют возможность тщательно подготовить речь, и обвинительная, и защитительная речи не могут быть репродукцией письменного текста. Выполнить воспитательную функцию в судебном процессе и оказать должное влияние на присяжных заседателей может только речь, творчески формируемая в процессе ее произнесения, когда речь кажется слушателям импровизированной. “ Судебная речь- пишет М.Л.Шифман, - только тогда произведет должное впечатление, когда она произносится устно, когда слушатели не видят всей, так сказать, черновой, предварительной работы, проделанной оратором”(40,34). Поэтому следует говорить о культуре устной судебной речи, так как на суде каждое слово оказывает большое психологическое воздействие, например: наказание - это не только кара, это возможность искупить вину, исправиться, перевоспитаться. И поэтому недостаточно грамотно составленное обвинительное заключение ( которое обязательно оглашается в судебном процессе), а также серая, казенная речь прокурора или адвоката не способствуют выполнению судом его высокой функции. Допущенная судебным оратором речевая ошибка дискредитирует представителя органов правосудия. Если же ошибка осталась незамеченной, то юрист, человек с высшим образованием, консультант и воспитатель граждан, оказывается проводником бескультурья. Таким образом, культура речи не личное дело каждого юриста, а общественная необходимость. Грамотный оратор не скажет: “ Читая дело / у меня / в общем - то / никаких сомнений / не вызвало о том / что в действиях Сазонова / будем говорить/ есть состав преступления //”. Вспоминаются в этой связи слова Н.А.Некрасова: “... нет такой мысли, которую человек не мог бы себя заставить выразить ясно и убедительно для другого, и всегда досадую, когда встречаю фразу “ нет слов выразить” и т.п. Вздор! Слово всегда есть, да ум наш ленив...”(34,248). И слова В.Г.Белинского: “... слов не достает у людей только тогда, когда они выражают то, чего сами не понимают хорошенько”(34,143). Действительно грамотного оратора отличает глубина мысли, логичность речи, умение находить в каждом конкретном случае нужные, точные и выразительные слова для передачи мыслей, умение грамотно оформлять высказывания.
О необходимости владеть богатствами русского языка писал А.Ф.Кони : “Пусть не мысль ваша ищет слова ... пусть, напротив, слова покорно и услужливо предстоят перед вашей мыслью в полном ее распоряжении”(7,5). Юрист должен владеть нормами публичной речи, ораторским мастерством для того, чтобы ясно, точно, стилистически правильно, убедительно выражать мысль. Это одно из решающих условий повышения эффективности прений.
Глава
II
.
Основные коммуникативные характеристики речи
русских судебных ораторов.
§1. Ясность, точность, убедительность судебной речи как стилеобразующие характеристики.
Судебная речь имеет целью способствовать формированию убеждения судей и присяжных заседателей. Для этого она прежде всего должна быть понятна составом суда, а также всеми слушателями. Значит, первое необходимое качество судебного выступления - ясность. На ясность как главное достоинство речи указывал еще Аристотель: “ Достоинство стиля заключается в ясности; доказательством этому служит то, что, раз речь не ясна, она не достигает своей цели” ( 38, 31). О “ необыкновенной, исключительной” ясности на суде писал П. Сергеич: “ ... не так говорите , чтобы мог понять вас судья” ( 31, 35).
Чем достигается ясность? Прежде всего глубоким знанием материала, четкой композицией речи, логичностью изложения, убедительностью аргументов. Ясность - это умение говорить доступно, доходчиво о сложных вопросах. Таким качеством отличались судебные речи дореволюционного адвоката К.Ф.Хартулари. Большое внимание судебный оратор уделял тому, чтобы сделать изложение доступным для восприятия. Нередко доходчивость, или доступность, называют простотой. Простота изложения способствует тому, что речь воспринимается легко и мысль судей без затруднений следует за мыслью оратора. Однако нельзя путать простоту и примитивность. Простота речи предполагает использование и сложных синтаксических конструкций, и риторических приемов. Вовремя и кстати приведенное сравнение, нужный эпитет, исторический пример, пословица или поговорка оживляют речь, делают ее более доходчивой. Но совершенно нетерпимы в судебной речи искусственная красивость, высокопарность.
Речь становится неясной вследствие нечеткого знания материалов дела, низкой культуры мышления. Мысль, вполне сложившаяся в мозгу, легко находит себе точное выражение в словах; неопределенность выражений обыкновенно бывает признаком неясного мышления, например: Мотивом для ее увольнения / послужили ненадлежащие / неблагоприятная обстановка вообще / в этом коллективе / и в частности виновная / так сказать к этим еще более сложившимся / неправильным / ну жизни что ли / этого коллектива / той обстановки / в которой она находится / ее отношение ко всем делам / что там делается.
Довольно часто речь становится неясной из - за использования в ней иноязычных слов и узкоспециальных терминов: В ее жизни встал известный ингредиент; или: Моему подзащитному инкриминируется... Особенно сейчас, когда наша жизнь пестрит иноязычными словами, судебному оратору необходимо следить за их мотивированным использованием.
К неясности речи обязательно приведет неуместное употребление местоимений: /В соответствии с / установленной длительностью / нахождения / м - м / на излечении потерпевшего / я полагаю / что его действия могут быть квалифицированы / только статьей 112 частью первой / поскольку он лечился менее четырех недель.
Причиной неясности может быть многословие: Другие показания давались Иванченко о том / что у него значит / украли / значит / это самое // И Протокова рассказала здесь / в суде / каким образом / она обнаружить кражу в своем домике / что у ней было украдено / и что значит / какие повреждения / не могла.
Создает неясность и неправильный порядок слов: При попытке скрыться подсудимые были задержаны с украденными вещами дружинниками.
Ясность мысли и ее словесного выражения ведет к такому качеству речи, как точность. Точность, то есть соответствие высказывания замыслу оратора и явлениям действительности, является необходимым качеством судебной речи. Это предметная точность. Судебный оратор должен хорошо знать материалы уголовного дела, о которых говорит. Речевые неточности, вызванные слабым знанием предмета речи, приводят к негативному отношению к судебному оратору. Понятийная же точность зависит в первую очередь от точности словоупотребления, в частности от выбора синонимов. Обратите внимание, насколько точно выделенные слова характеризуют ситуации и людей: Легко и свободно, переходя от предмета к предмету, болтает жена мужу о всех интересах дома(легкий, непринужденный разговор); За утренним чаем, развязно посмеиваясь, она вдруг брякнула мужу: “ А знаешь? Я выхожу замуж за Пистолькорса”( легкомысленный, необдуманный поступок). Точность создается употреблением юридических терминов и клише: мотивы преступления, а не побуждения; возбудить уголовное дело, а не начать; дело выделено в отдельное производство, а не в самостоятельное; применить меры пресечения, а не принять и др.
П.С.Пороховщиков советовал судебным ораторам запомнить, что одно неудачное выражение может извратить мысль, сделать трогательное смешным, значительное лишить содержания. Нарушение точности приводит к тому, что представления, понятия искажаются. Например, кандидат юридических наук, рассуждая в солидном юридическом журнале о многозначности оценочных понятий в уголовно - процессуальном законе, ратуя за точность словоупотребления, сам неточно употребляет лингвистический термин “ этимологическое значение” вместо “лексическое значение”. Анализ устных судебных речей показал, что судебные ораторы нередко употребляют слова, не учитывая их семантики, в результате чего мысль выражается не совсем точно, например: В то же день они совершили поход / значит / взяли с собой инструменты / и совершили кражу. В данном примере слово поход может быть воспринято только в ироническом смысле, что здесь совершенно неуместно. Обратите внимание: употребив неточное слово поход, оратор допускает следующую ошибку: вводит ненужное слово значит, как бы желая смягчить погрешность.
В наши дни вместо слова довольно в значении “ до некоторой степени” нередко используется, особенно молодежью, слово достаточно, которое имеет значение “столько, сколько нужно, сколько требуется для чего - либо”. Даже в зале суда можно услышать: Его родители были дост аточно бедные или: В городе достаточно высокий уровень преступности. Как по каким параметрам можно определить достаточность бедности или преступности? Наблюдаются случаи смешения судебными ораторами паронимов, в результате чего возникает неточность: Происходит наращивание преступности( надо: нарастание, лучше нарастает). Неточность создается и недоговариванием суффикса - ся в возвратных причастиях: “ Федоров схватил первую попавшую трубу / и / нанес удар”. Еще большая неточность появляется в результате небрежного обращения с отрицательной частицей не ( в результате ее пропуска): Штурман сегодня несет ответственность / за соблюдение / установленного правилом / прямого режима полета / и точность самолетовождения (надо: за несоблюдение и неточность).
Неточно выражают мысль высказывания, засоренные лишними, так называемыми “любимыми” словами и словосочетаниями: ну, значит, в общем - то, что ли, так сказать, как говорится и другими. “У одного, - писал П.С.Пороховщиков, - только и слышно: так сказать, как бы сказать, в некотором роде, все ж таки; это последнее слово... само по себе далеко неблагозвучное, произносится с каким - то змеиным пошипом, другой поминутно произносит: ну...: третий между каждыми двумя предложениями восклицает: ДА! - хотя его никто ни о чем не спрашивает”(31,57). Из -за таких слов - “сорняков” четко сформулированная мысль становится неточной, приблизительной; оратор как бы кается в неумении точно выражаться. Кроме того, бесконечно повторяемое слово отвлекает слушающих от содержания речи и вызывает желание сосчитать, сколько раз оратор произнесет любимое слово, совершенно ненужное. П.С.Пороховщиков рассказывает о том, как прокурор, обвинял шорника в непреднамеренном убийстве, три раза употребил в паузах слово хорошо. “Невольно думалось - пишет автор, - человека убили, что тут хорошего”(31,59). Об опасности неточного словоупотребления предупреждал А.А.Ушаков: “неточное слово в праве - большое социальное зло: оно создает почву для произвола и беззакония”(15,12).
§2. Логическая культура судебного оратора .
Точно обозначенные понятия, ясно выраженные мысли должны быть поданы логично, то есть отражать логику отношений и зависимостей между явлениями.
Логичность в лингвистике определяется как выражение в смысловых связях компонентов речи связей и отношений между частями и компонентами мысли. Различается логичность предметная и понятийная. Предметная логичность состоит в соответствии смысловых связей и отношений языковых единиц связям и отношениям предметов и явлений в реальной действительности. Логичность понятийная отражает движение мысли в смысловых связях элементов языка.(8,145)
Мыслить и рассуждать логично- значит мыслить точно и последовательно, доказательно и убедительно, не допускать противоречий в рассуждении. Это необходимо помнить судебным ораторам, так как их речи требуют обоснованности выводов. Логичность на уровне целого текста создается композицией речи и рядом логических приемов, основные из которых – определение понятия, объяснение, описание, сравнение, анализ, синтез, абстрагирование. Логичность на уровне отдельных частей судебной речи зависит от того, насколько ясно и правильно выражена связь отдельных высказываний и композиционных частей.
Логичностью и последовательностью характеризовались речи дореволюционного адвоката Н.И.Холева. в речи по делу Максименко оратором ставятся конкретные вопросы, глубоко анализируются доказательства, делаются четкие выводы. Речи П.А. Александрова отличала твердая логика и последовательность суждений, умение определять место любого доказательства по делу и убедительно аргументировать свои выводы. Речи А.И. Урусова, по словам А.Ф. Кони, пленяли выработанной стройностью, логикой доказательств. Неотразимая логика речей В.Д. Спасовича соперничала с глубокой их психологией. В речи по делу Давида и Николая Чхетуа он сказал: “ставлю как тезис – который я должен доказать и который я надеюсь доказать, тезис, в полной истине которого я глубоко убежден и который для меня яснее белого дня, а именно: что Н. Андреевская, купаясь, утонула и что, следовательно, в смерти ее никто не виноват”(38,60).
Речевые средства логичности.
Стремление убедить судей и максимально воздействовать на интеллект и эмоции присутствующих в зале судебного заседания граждан требует знания сложнейших языковых средств, которые способствовали бы четкой смысловой связности речи и выражали бы логику изложения. Важным средством выражения логических связей между композиционными частями и отдельными высказываниями являются специальные средства связи, указывающие на последовательность развития мысли (вначале, прежде всего, затем, значит, повторяю, следовательно, итак и др.), противоречивые отношения (как уже было сказано, как было отмечено, поэтому, благодаря этому, сообразно с, следовательно и др.), итог, вывод (итак, таким образом, значит, в заключении скажем, все сказанное позволяет сделать вывод, подводя итог, следует сказать…). В качестве средств связи могут использоваться местоимения, прилагательные и причастия (данные, этот, такой, названные, указанные и др.).
Одним из средств связи являются логические вопросы. А.Ф. Кони так анализирует обстоятельства убийства: “Подробный акт осмотра указывает на все подробности исследования, и я считаю излишним напоминать их, Укажу только те вопросы, которые прежде всего возникли у лиц, исследовавших это дело, и вы увидите, как полно и красноречиво отвечала на эти вопросы сама обстановка найденного. Прежде всего, что это такое? Убийство очевидно. С какой целью? Разломанная шкатулка, раскрытые комоды, разбросанная одежда – все это прямо говорит о совершении убийства с целью грабежа. В какое время? Отцу Иллариону после вечерни, следовательно, в 5 часов вечера, в 6-м, были принесены дрова и вода для самовара; затем у него найден самовар, почти полный водою; в чайнике, налитом доверху, заварен чай, чашка суха; видно, что, вернувшись от вечерни, он заварил чай и не успел напиться. Итак, приблизительно время совершения убийства – около 6 часов вечера. Затем обстановка убийства также довольно ясна…(16,62) Здесь мы видим четкое построение приведенного отрывка, последовательное движение мысли и ее завершенность.
Функции вопросительных конструкций определяются их местом в структуре текста судебной речи и коммуникативным заданием. В форме вопроса осуществляется постановка проблем, с помощью вопросов получается новая информация. Проблемный вопрос, употребленный во вступлении, формулирует цель оратора в конкретном процессе, определяет задачу, стоящую перед ним. Вопросительная интонация позволяет более экспрессивно определить проблему всего судебного заседания, кроме того, способствует установлению психологического контакта между коммуникатором и адресатом.
Полному и законченному изложению сложных вопросов помогает использование периода.
Период – это такая синтаксическая конструкция, которая позволяет выдвинуть какое-либо положение и доказать его. В грамматическом, интонационном и смысловом отношении период распадается на две равные части, причем первая состоит из цепочки однотипных или сходных синтаксических единиц и произносится с постепенным повышением тона, а вторая, заключительная, идет на понижении, указывая на завершенность высказывания. Граница между повышением и понижением, называемая кульминацией, узнается в устной речи по длительной паузе.
Период хорошо воспринимается на слух, т.к. входит в сознание не сразу, а по частям, заставляя слушателя все более напрягаться в ожидании конца высказывания. Например: если вы будете требовательны к доказательствам обвинения, если трусливость перед тем, что скажут о вас, не заставит вас унизиться до устранения рассудительности в вашем решении, - вы только исполните вашу миссию.
В данном примере четко выделяются две части: первая заканчивается словами в вашем решении, после которых- пауза, и за ней следует главная мысль(рема). Рема- при актуальном членении главная часть высказывания, ядро, то новое, что сообщает говорящий. В первой части содержатся две частные мысли: Первая - Если вы будете требовательны к доказательствам обвинения; вторая мысль - до паузы.
Период характеризуется единством темы, освещенной достаточно полно, разносторонне и законченно. Частные мысли в периоде, которые всегда расположены в первой части, подчинены главной мысли, с которой они внутренне связаны. В ораторской речи- это цельное логическое рассуждение, по своей структуре одинаковое с умозаключением: тезис(выраженный или подразумеваемый)- аргумент- вывод ( см.схему):
| Аргумент 1 |
| Смысловое ядро (рема) | ||
| Аргумент 2 | ||
| | ||
| Аргумент |№… | ||
В первой части периода делается развернутое, детальное изложение темы, ее глубокий анализ, вторая часть представляет более кратко сформулированную рему. Эти две части, логически дополняя одна другую, способствуют выражению одной мысли. В качестве темы и ремы обычно выступают:
1)условие и следствие;
2)причина и результат
3)основание и вывод.
Убедительность судебной речи во многом зависит от качества аргументов, с помощью которых доказывается правильность позиции оратора. Судьи оценивают правильность мыслей прокурора и адвоката прежде всего по степени значимости и ценности фактического материала.
Аргументы должны быть истинными, достаточными для доказательства, не должны противоречить друг другу. Достаточность аргументов- это не количество их, а весомость, когда из них необходимо следует тезис. Тезис же является центральным пунктом всякого доказательства. Его раскрытию и обоснованию подчинено все содержание речи.
Логическая спаянность периода, его приспособленность к убеждающему рассуждению, полнота выражения мысли, а также экспрессивно-приподнятый характер обуславливают широкое использование его в ораторской речи, для которой характерно сочетание логичности рассуждения со страстностью убеждения. Период усиливает смысловую сторону ораторской речи, повышает ее эмоциональный накал.
Показать взаимосвязь и движение мысли, нарастание и спад эмоциональной напряженности судебному оратору помогут сложные высказывания, при условии их четкого логического членения. Способствуют логичности речи и высказывания с однородными членами предложения, с различными вставными конструкциями, уточняющими мысль, отдельныеее ньюансы. Овладение логическими основами убедительности, внимательное отношение к логике изложения позволит судебному оратору сделать речь по-настоящему доказательной и убедительной.
Логическая структура судебной речи.
Адвокаты нередко выражают мнение, что судьи не слушают их выступления в судебных прениях. Привлечь внимание суда, усилить эффективность психологического воздействия речи поможет четкая композиция, определенная лингвистическая организация текста речи. Основу целостности судебного выступления составляют предметно-структурное содержание и логическая структура, организованная вокруг основной мысли. Для судебной речи, как и для любой другой публичной речи, характерно трех частное деление: вступление- основная часть- заключение.
Внимание к судебной речи в значительной мере зависит от того, как она начинается, как оратор сумеет установить контакт с составом суда, активизировать внимание судей и присяжных заседателей, психологически подготовить их к восприятию речи. Вступительная часть определяется замыслом речи и является основой для дальнейшего исследования обстоятельств дела, содержит проблему, которую следует разрешить.
Самое трудное для оратора- найти правильное, нужное начало. А.Ф.Кони советовал подбирать такое вступление, которое бы “зацепило” слушателей, привлекало их внимание. Таким является вступление к речи Г.М.Шафира в защиту Е.Калинова: ”Когда Калинов рассказал в судебном заседании о своей совсем небольшой жизни, всем нам врезались в память несколько слов, им произнесенных. ”В 1947 году,- сказал Калинов,- я нашел свою мать.” Да, именно так он и сказал: “я нашел! ” Простые, скупые слова, а сколько горя и трагизма скрывается за ними! И- это совершенно естественно- каждый из сидящих в этом зале хотел понять эти слова именно так, как они были произнесены. Хотелось представить себе и горе матери, разлученной с сыном, и горе ребенка, лишенного материнской ласки, заботы, любви, и трудные, мучительные поиски матерью сына, и помощь многих людей, и, наконец, радость долгожданной встречи, когда ласковые руки матери смогли прижать к себе своего сына, того, кому она дала жизнь. Так и только так хотели мы представить себе эту картину встречи. Но Евгений Калинов рассказал Вам о другом. Не было поисков, не было слез счастья.”(37,124). Так оратор указал на причины, способствовавшие совершению преступления.
Какое бы вступление ни избрал судебный оратор, важно помнить, что: 1) в нем должен отразиться тот конфликт, на котором строиться судебная речь; 2) оно должно быть связано с главной частью, служить отправной точкой для исследования обстоятельств дела; 3) не должно быть длинным; 4 )стилистически должно гармонировать с основной частью.
Итак, вступление сконцентрировало внимание суда и аудитории, но надо его удержать на протяжении всей речи. Поэтому речь должна быть хорошо организована логически, мысль оратора- двигаться от старого к новому, от известного- к неизвестному, от менее сильных аргументов- к более сильным. Поддержанию внимания способствует наличие конфликтной ситуации, подача фактов в противопоставлении.
Главная часть судебной речи представляет собой совокупность логических единств, раскрывающих отдельные ее микротемы и связанных между собой по смыслу и синтаксическими средствами. Эти части следующие: 1.Изложение фактических обстоятельств дела. 2. Анализ собранных по делу доказательств. 3. Обоснование квалификации преступления. 4. Характеристика личности подсудимого. 5. Причины совершения преступлния . 6. Соображения о мере наказания.
Есть некоторые закономерности в построении основной части судебной речи, обусловленные ее назначением. Логика рассуждения в ней осуществляется, как и в каждой публичной речи, от констатации- к опровержению – доказательству.
Теоретики судебной речи А.Ф.Кони, Ф.А.Плевако , С.А.Андреевский и др. утверждают, что самые сильные аргументы и доказательства должны быть даны в конце речи.
Заключение, как правило, лаконично; оно должно подвести итог всему сказанному: “Такой приговор суда/ в отношении Лубакова / будет / в достаточной мере свидетельствовать / не только о наказании подсудимого / но и защите / прав и интересов потерпевших.”
Большинство обвинительных речей А.Ф.Кони, как и многих русских судебных ораторов, начиналось и заканчивалось обращением к присяжным заседателям с мыслью о справедливом приговоре.
Неудачное завершение речи, например: У меня все, или: Я закончил, может снизить качество речи, ее воздействие.
Вступление и заключение в советский период являлись “этикетными” композиционными частями. В закрытых судебных заседаниях вступление было лаконично, заключительная часть нередко отсутствовала. Развернутыми они были обычно в судебных речах, произносимых в открытых судебных процессах. С возрождением в России суда присяжных эти композиционные части становятся необходимыми, так как способствуют оказанию психологического воздействия на присяжных заседателей.
Таким образом, овладение логическими основами убедительности, внимательное отношение к построению речи и к логике изложения позволит судебному оратору сделать речь по-настоящему доказательной и убедительной.
§3. Речевые средства убеждения им воздействия судебной речи.
Судебная речь, как мы уже знаем, целенаправленное произведение, которое предполагает достижение запланированного эффекта, регулярное воздействие на адресатов. Воздействие - этопроцесс привлечения внимания слушающих к предмету речи с целью произвести изменения во взглядах получателя сообщения. Главным средством воздействия в судебной речи является организация материала, логическая доказательность. Судебный оратор с помощью убедительных фактов оказывает рациональное воздействие на судей. Если он не боится ставить острые вопросы и находить им правильное решение, его речь звучит убедительно.
Однако эмоциональное воздействие выступает как необходимый момент, так кака убеждение достигается двумя путями: рациональным и эмоциональным. "Человеческая мысль постоянно колеблется мужду логическим восприятием и эмоцией; … чаще всего наша мысль складывается одновременно из логической идеи и чувства"
Без этого значительно ослабляется эффективность превращения знанийв личное убеждение.
Н.Г. Михайловская и В.В. Одинцов выражают мнение, что когда анализируются косвенные доказательства, то используются логические способы развертывания , а если фабула дела ясна, тогда необходимы эмоциональные средства воздействия, хотя второе условие не является обязательным.
В работе юристов о культуре судебной речи нередко выражается мысль, что речь должна быть образной, эмоциональной, в то же время некоторые авторы предупреждают судебных ораторов о том, что не следует увлекаться использованием художественных, изобразительных средств.
Эмоция - это чувство, переживаемое душевное волнение, чувственная реакция; Эмоциональность - выражение чувств, переживаний, субъективного отношения к предмету речи. Эмоциональным может быть само содержание речи: мы возмущаемся и негодуем, читая речь о преступлении, совершенном братьями Кондраковыми, испытываем чувсто сострадания к невинно пострадавшему Бердникову, к Евгению Калинову, брошенному матерью.
Экспрессивность же речи понимается как ее выразительность,воздейственость. Все средства, которые делают речь глубоко впечатляющей, действенной, являются экспрессией речи. Это может быть определенный интонационный рисунок, усиление звучания согласных звуков, замедление и убыстрение темпа речи, интонационное выделение отдельных слов, паузы. Это может быть использование синтаксических средств: воросительных конструкций, повторов, коротких предложений, паруелляций и т. д. Экспрессия может пронизывать как эмоциональное содержание, так и интеллектуальное, логическое. Экспрессивно прооизнесенная судебным оратором речь подчиняет судей и аудиторию своей воздействующей силой, она не только передает мысли оратора, но и дает возможность пережить чувство соприкосновения с чужим горем. Кроме того экспрессивность усиливает точность и ясность мысли, эмоциональность речи. Выражение эмоций в языке всегда экспрессивно, но экспрессия в языке всегда эмоциональна.
Задаче воздействия служит набор интеллектуализированных и эмоциональных средств языка. Одними из способов воздействия является прием адресации, то есть способ отражения в речи наличия лица, к которому обращена речь. Основным средством адресации в судебной речи является собственнно обращение товарищи судьи, господа судьи, употребление которого обусловленно стилевой нормой. Используются также местоимения Вы, Вам, глаголы повелительного наклонения посмотрите, вспомните и др. Довольно часто воздействие проявляется через инфинитивные предложения с модальными словами, имеющими значение долженствования: Нельзя не верить показаниям такого свидетеля; или: Нужно
здесь сделать вывод; или: Его действия следует расценивать как неосторожные.
Для судебной речи характерно выражение авторского отношения к анализируемому материалу. Авторская оценка может выражаться конструкециями: я полагаю, я считаю и другими, оценочное значение в которых создается лексическим значением глаголов. С помощью этих конструкций оратор стремится вовлечь членов суда в ход своих рассуждений: Я считаю/ что Карповский/ по данному эпизоду должен нести ответственность; или: Я обращаю ваше внимание на этот факт. Анализ показал, что обвинительная речь отличается большей категоричностью суждений по сравнению с защитительной. Это находит выражение в употреблении глагольно - именных конструкций типа я заявляю, я утверждаю, где глаголы выражают категоричность мнения. В защитительной речи категоричность присутствует не всегда, особенно в тех случаях, когда у адвоката нет возможности оспаривать квалификацию преступления. Это также выражается в языковых средствах: я думаю, по моему мнению, я полагаю, я надеюсь.
Одним из своеобразных средств воздействия на подсудимого и аудиторю являются термины оценочного характера (юрид.: оценочные понятия), в которых имеется потенциальная оценочность за счет входящих в них слов оценочного значения: злостное хулигансво, особая жестокость, грубое нарушение правил, вредные последствия, условия усиленного надзора, колонии усиленного, строгог и особого режимов и т. д. Эти термины способствуют выполнению судебной речью профилактической функции.
Важным средством речевого воздействия на состав суда является точность словоупотребления, когда оратор привлекает внимание суда к важным, с его точки зрения, явлениям. Неточное словоупотребление ведет к неточной формулировке обвинения. На это указывает советский адвокат Н.П. Кан: "… Ни следоватнлем, ни при судебном разбирательстве не добыто ни одного доказательственного факта, который прямо или косвенно позволял бы думать, что Далмацкий смертельно ранил Игоря Иванова, желая из хулиганских побуждений лишить его жизни. Откуда взялись эти суждения о том, что Далмацкий вдруг замыслил убийство и оказался во власти гнусного замысла? Надуманные слова, к тому же опровергнутые самим следователем в его конструкции обвинения.[36,85].
До сих пор мы говорим об интеллектуализированных средствах воздействия, повышающих экспрессивность речи. Теперь рассмотрим, какие средства, кроме создания экспрессивности, способствуют эмоциональному воздействию на подсудимого и слушающих дело граждан, а также способствуют аргументации.
Богатыми возможностями воздействия обладают изобразительно - выразительные средства языка. Дореволюционные русские судебные ораторы широко использовали их в судебных речах. С.А. Андреевский назвал защитника "говорящим писателем", который должен перенести в суд " простые, глубокие, искренние и правдивые приемы … литературы в оценки жизни". (Судебные речи известных русских юристов. М., 1958., с. 124). Речи его богаты метафорами, сравнениями, литературными образами. " Иной вырос на тучном черноземе, под солнцем; под солнцем - и кажется хорош, другой жил в болоте - вышел много хуже. Вы знаете, какая трясина вся прошлая служба Мироновича",- говорит он об условиях формирования подсудимого. О значении показаний свидетеля: "… она своим рассказом осветила, как молнией, все, что в потемках". Оценка доказательств обвинения: " Экспертиза эта оказалась наскоро сшитым саваном для Мироновича; но Миронович не умер; работа профессора не ушла с ним в темный гроб, и теперь, рассмотрев ее при свете, мы видим,как она была сделана не по росту Мироновичу, как она плоха, как рвутся ее нити…" Характеристика: " Он будто целиком взят из самых странных романов нашей эпохи: в нем есть и карамазовская кровь, есть большое сходство с Позднышевым из " Крейцеровой сонаты", он отчасти сродни и многим думающим жунрам, постоянно изображаемым французскими писателями. Самая его фамилия " Иванов", подобно заглавию чеховской комедии,будто хочет сказать нам, что таких людей много расплодилось в наше время".[20,116].
Нормой судебной речи в дореволюционной России был ее красивый, образный язык. Образы не только рисуют яркие картины жизни, но и усиливают эстетическое воздействие речи на судей и присутсвующих в зале суда граждан.
В речах Ф.Н. Плевако, например, над логическими формами изложения преобладают изобразительно - выразительные, создающие эмоциональную атмосферу сочувствия подсудимым: " А обстоятельства именно таковы, - читаем в его речи по делу люторических крестьян. - Люторические крестьяне попали в такой омут, где обыкновенные меры были бы ужастны и бесчеловечны. Не тысяча солдат, осаждавших деревню и грозивших ей оружием и силой, ужасали их. Не страшен им был и сам начальник губернии. Страшно и ужасно было долгое прошлое люторических мужиков, перепутавшее их взгляды и , кажется, сбившее их с толку.
Десятки лет сосал их силы управляющий, десятки лет с сотанической хитростью опутывал их сетью условий, договоров и неустоек. С торной дороги свободы 19 - го февраля они зашли в болото…" Для характеристики полдсудимого Максименко оратор использует метафору и антонимию: " Он пал и уронил, но он умел встать и поднять свою жертву"[19, 107] Образы, использованнные этим оратором, убедительны, они усиливают впечатление от его эффектных речей.
В современной судебной речи, (как уже было сказано), убеждение приобретает большее значение, чем внушение, а эмоциолнальное воздействие на судей подчиняеися строгой логике рассуждений и доказательств, этим объясняется почти полное отсутствие приема внутреннего диалога не только в устных речах красноярских, томских, самарских, пермских, казанских судебных ораторов, нои в опубликованных речах выдающихся государственных обвинителей и адвокатов.
Яркие краски художественной литературы позволяют судебному оратору создать эмоциональность, торжественность, пафос. Оратор может цитировать художественные произведения для подтверждения своих мыслей. Удачно использованы слова Л.Н. Толстова государственым обвинителем В.И. Царевым в речи по делу братьев Кондраковых: " Судебная практика воочию подтверждает, что преступники - рецедивисты оказывают тлетворное влияние на неустойчивых молодых людей. Они окружают себя ореолом мнимого героизма и бывалости, похваляются стремлением к легкой жизни за счет общества. Яд, которым отравляют рецидивисты психологию окружающей молодежи, опасен. " Различие между ядами вещественными и умственными, - писал Л.Н. Толстой, - в том, что большинство ядов вещественых противны на вкус, яды же умственные, к несчастью, часто привлекательны". Надо оберегать сознание нашей молодежи от вредного влияния рецидивистов".[12, 108]. В речи по делу браконьеров, приводя цитату из романа Л. Леонова " Русский лес" , прокурор этим самым подчеркивает тяжесть совершенного преступления: " Лес является единственным, открытым для всех источником благодеяний, куда по добрроте или коварству природа не повесила своего пудового замка. Она как бы вверяет это сокровище благоразумию человека, которого сама она осуществить не может [12, 108]. В этих примерах художественные образы привлекаются с целью эмоционального усиления.
Средством, поддерживающим интерес к речи, побуждающим к активному восприятию того, о чем говорится, является риторический вопрос, который в экспрессивной форме несет определенную (утвердительную или отрицательную) информацию. Полемизируя с прцессуальным пртивником, судебный оратор довольно часто ставит риторический вопросы, выражающие экспрессивно - эмоциональное уверенное отрицание противоположной позиции и аппеляцию к суду. Сравните: " Нам говорят/ что для совершения/ подсудимые вступили в преступный сговор// Ну товарищи судьи/ о каком сговоре может идти речь/ если подсудимые/ как они пояснили/ еще и друг друга толком не знали".[2, 69].
Риторический вопрос, как правило, содержит в себе оценку того, о чем говорит оратор. Употребленный во вступлении, где обычно дается общественная или моральная оценка деяния,риторический вопрос, пордчеркивая то или иное суждение, создает эффект эмоционального усиления. Например: " Уважаемые судьи// Что может быть дороже жизни// этого желания видеть/ ясное голубое небо/ работать/ растить детей/ радоваться появлению внуков// Жизнь человеку дается лишь один раз/ и никому/ не дано права/ ее отнимать". Такие выступления дают эмоциональный настрой всей речи. Эффект эмоционального усиления необходим в открытых судебных процессах с целью оказать воспитательное воздействие на присутствующих в зале суда граждан. Эффект эмоционального усиления повышается в случае использования суперриторического вопроса, который ничего не отрицает, не утверждает, но употребляется для придания тексту большей выразительности: " Не остни гнев народа/ по поводу этого тяжкого злодеяния/ и как свидетельство тому/ интерес людей/ к данному судебному процессу// Как поднялась рука у Серебрякова/ посягнуть на человеческую жизнь" [2, 70].
Кроме риторических вопросов - оценок в речах судебных ораторов нередко используются риторические вопросы, содержащие вывод из сказанного. Цель таких риторических вопросов помочь суду сделать правильные выводы, правильно квалифицировать тот или иной факт, например: " Толстихина Саша/ прсила Каменец/ помочь ей// Дважды приходила к ней/ умоляла ее// Так хотела ли Каменец/ смерти Толстихиной". Вопрос, заканчивающий логическое единство, имеет результативно - следственное значение, вместе с тем он заключает в себе элемент оценки.
В целях воздействия на судебную аудиторию и потерпевшую, которая оговорила подсудимого Бердникова, Я.С. Киселев, анализируя и опровергая ложные показания "потерпевшей" Туркиной, очень умело, тонко использует иронию - прием,состоящий в том, что с целью насмешки слова или выражения употребляются в смысле, противоположном буквальному. В судебной речи ирония способствует справедливой, объективной оценке действий, явлений: "… Легко может показаться, что то объяснение, которое она дает фактам, похоже на правду. Наталия Федоровна, видя внимание и заботу мастера, была убеждена, что он все это делает, так сказать по совести. Но как она ошибалась! Оказывается, Бердников грубо и ценично потребовал: " Сожительтсвуй со мной!" Потребовал угрожая и запугивая. И только тогда открылись глаза у Натальи Федоровны. Это была для нее настоящая катастрофа. Так гибнет вера в человека…"[14, 206]. Здесь в каждом высказывании содержится ирония. Хорошим средством создания иронии являются восклицательные конструкции.
Адвокат А.И. Рожанский, сценивая показания свидетельницы, использовал метафору: " Такие показания необходимо пропускать через густое сито сопутствующих фактов и обстоятельств". Анализируя обстоятельства дела адвокат М.М Тетельбаум дает им оценку с помощью сравнения: " Мне сплетня представляется черным бородавчатым пауком. Он выползает из зловонного рта сплетника и начинает сплетать, опутывать людей липкой, грязной паутиной… Сплетня как комок грязи, брошенный в человека: комок высохнет и отвалится - пятно останется. Останется для тех, кто любит посудачить".[36, 110]
Действенным средством убеждения, а значит и воздействия является парономазия - преднамеренное столкновение паронимов в одном высказывании с целью оттенить, выделить различия между понятиями: " Все о чем мы сейчас говорили/ чистейшее предположение/ которое суд/ никак не может записать в приговор/ потому что/ это/ не доказано/ да и недоказуемо"; или " Учитывая его безупречную прошлую жизнь/ коллектив авиаотряда/ на общем собрании/ обсудив и осудив преступление/ все - таки выдвинул общественного защитника/ а не общественного обвинителя".
Для выделения и подчеркивания тех или иных явлений, деталей в судебной речи широко употребляется инверсия - намеренное изменение обьективного (прямого) порядка слов: " Угрюм и мрачноват Сергей Тимофеевич. Да и как ему быть другим? Безрадостными были последние, перед встречей с Буркиной, годы его жизни". Инверсией является и постановка определения после определяемого слова: "Степина годами копила / эти деньги свои трудовые", или "в угаре пьяном затеял драку". (41,182)
Повторы, то есть повторение слова или словосочетания, используются судебными ораторами с целью привлечь внимание суда к важным моментам, подчеркнуть значимость чего-либо. Аудитория, как правило, сосредоточивает внимание на тех моментах, которые подчеркивает оратор. “Погиб человек, едва начавший сознательную жизнь, погиб нелепо.” Довольно часто и умело использовал повторы Л.С.Киселев: “И возраст, и горе, горе подлинное, горе, от которого нет исцеления, сделали свое дело: сдало сердце.” (14,111).
В речи Ф.Н. Плевако по делу Грузинского аргументирующим средством для установления причин преступления является антонимия: “ То, что с ним случилось, беда, которая над ним стряслась, - понятны всем нам; он был богат – его ограбили; он был честен – его обесчестили; он любил и был любим – его разлучили с женой и на склоне лет заставили искать ласку случайной знакомой, какой-то Фени…”
Большой экспрессивной и убеждающей силой обладает градация- такое расположение слов, при котором каждое последующее превосходит предыдущее по степени качества или интенсивности, благодаря чему создается нарастание производимого ими впечатления. Государственный обвинитель использовал градацию как аргумент для оценки преступления, для характеристики подсудимого: “Он похитил не только магнитофон /стоимостью 80 рублей/, но и фотоаппарат стоимостью 33 рубля / украл женские колготки/ стоимостью 5 рублей /прихватил даже /детский подарок стоимостью 2 рубля 50 копеек.”
Анафора- повторение начальных слов и словосочетаний – повышает не только экспрессию, но и убедительность речи, аргументирует то, или иное явление."…Врач не имел права оставлять без помощи тяжело раненного человека;
не имел права
предлагать ему самому явиться утром на осмотр."
Используя изобразительные средства, судебный оратор не должен забывать, что они являются вспомогательным материалом дела, являются не целью, а средством, подчинены замыслу оратора, обусловлены содержанием речи. Они используются как средства успеха, а не как источник наслаждения.
Итак, эмоциональное воздействие судебной речи является ее необходимым, рабочим компонентом: ведь оратор должен не только выразить мысль, но и вызвать нужные эмоции у слушателей. Обьективный и беспристрастный прокурор не должен оставаться равнодушным. Он не может лишать свою речь обвинительной силы и гражданского пафоса, превращать ее в скучный доклад.
Судебная речь, обладающая всеми названными качествами, воспринимается как воздействующая. Только при этом условии она может выполнить свою высокую общественную функцию. Уместно выполнить слова А.В.Луначарского:”Ведь мы бьем в набат не в колокол- в сердце человеческое, а это тонкий музыкальный инструмент.”
Глава
III
. Понятие "речевой идеал" в юридической практике.
§1. Профессиональная этика юриста.
Необходимость повышения общего культурного уровня судопроизводство предъявляет строгие этические требования к участникам судебного процесса, в частности судебных прений. Этика - это нормы поведения, мораль человека какого - либо класса, общественной или профессиональной группы. Синонимом этого слова является нравственность - совокупность норм поведения в каком - либо обществе. Следовательно, можно говорить о нравственной культуре как форме общения. Что такое нравственная культура? Это единство внешней и внутренний культуры личности, одним из составных элементов которой является этикет. Этикет - это совокупность правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям ( обхождение с окружающими, формы обращения и приветствий, поведение в общественных местах и одежда). Этикет совпадает с общими требованиями вежливости. [28, 106].
Этические требования к судебному оратору и судебной речи связаны с проявлением уважения к суду, к процессуальному противнику, потерпевшему, свидетелям, подсудимому. Основателем судебной этики справедливо считается А.Ф. Кони. Этическим началам при осуществлении правосудия, которым он придавал большое значение, посвящена его работа " Нравственные начала в уголовном прцессе".
Нравственным долгом судьи А.Ф. Кони считал прежде всего уважение к человеческому достоинству и справедливое отношение к человеку. Он видел нравственную сторону в деятельности не только судьи, но и обвинителя и адвоката. Прокурор, по мнению А.Ф. Кони, не должен оэлобляться против подсудимого, обвинять его во что бы то ни стало; для него должна быть характерна опрятность приемов обвинения. Этот говорящий судья должен выполнить свою функцию " со спокойным достоинством исполняемого долга, без пафоса, негодования и приследования какой - либо иной цели, кроме правосудия. Еще в большей степени А.Ф. Кони подчеркивал важность этических основ и деятельности защитника. Защитник не слуга своего клиента и не пособник в его желании уйти от заслуженного наказания. Защита преступника не должна обращаться в оправдание преступника.
Неприятное впечатление производит чтение текста речи с листа, вместо произнесения речи - чтение прокурором обвинительного заключения.
Чтение анарушает контакт с судом и аудиторией, и, кроме того, свидетельствует о неуважительном отношении к слушателям. Адвокат Н.П. Кан использовал текст обвинительного заключения следующим образом: " Все происшедшее дальше имеет столь важное значение для истины, что я попрошу позволения во имя точности воспользоваться текстом обвинительного заключения. Вот что там написано…"[28, 108].
Нравственный долг судебного оратора заключается в том, чтобы чтобы создать у присутствующих правильное представление об общественной опасностидеяния, восптать у них уважение к закону, к правосудию, содействовать правовому воспитанию граждан. В наибольшей степени это касается государственного обвинителя, на которого присутствующие в зале суда совершенно обоснованно смотрят как на лицо, провозглашающее точку зрения государства.
Высокой нравственностью, вниманием к"живому человеку" отличались речи Я.С. Киселева. Он всегда щадил самолюбие, человеческое достоинство подсудимого и потерпевшего, с особой осторожностью обращался к фактам, которые могли бы проичинить подсудимому ненужные страдания. В речи по делу Кудрявцевой он сказал: " Ирина Николаевна Кудрявцева согласна, чтобы был признан любой мотив, пусть даже в самой большой степени ухудшающий ее положение, лишь бы не были вскрыты подлинные побудительные мотивы, обусловившие преступление. То, что душевное состояние, ее переживания будут выставленны, как ей кажется, на всеобщее обозрение, страшит ее, ибо это доставит ей боль, которой она боится больше, чем наказания. Это и обязывает меня быть особеннно осторожным. Это обязывает меня кое что не договаривать."
Этичным является поведение адвоката, который, защищая права подсудимого, совершившего убийство, выражает сочувствие,соболезнование родственникам погибшего. Вот как это сделал Я.С. Киселев в речи по делу Прокофьевой: "Товарищи судьи! Дело Натальи Прокофьевой - дело горькое и трудное. Серафима Ивановна и Александр Григорьевич Прокофьевы потеряли сына. Геннадию было только 24 года, могучего здоровья, нерастраченной силы - ему бы жить да жить. Горе Серафимы Ивановны и Александра Григорьевича вызывает самое глубокое сочувствие и сострадание." [37, 89].
Уважительное отношение к подсудимому обусловленно осознанием общественной значимости судебного процесса, пониманием его глубокого воспитательного воздействия. Судебное заседание проходит в обстановке борьбы мнений процессуальных противников. Но самая накаленная атмосфера не дает права судебным ораторам некорректно отзываться друг о друге или о потерпевшем, подсудимом, свибетелях. Грубость недопустима, так как судебный процесс происходит при непосредственном общении с народом, и это требует от судебных ораторов сдерженности, вежливости. " Соблюдайте уважение к достоинству лиц, выступающих в процессе," - напутствовал судебных ораторов Н.С. Пороховщиков.
§2. Нормы речевого поведения судебного оратора.
Процессуальной роли прокурора и адвоката в судебном процессе должно соответствовать и их речевое поведение. Следует помнить, что оно определяется официальной обстановкой общения в судебных прениях, официальным характером взаимоотношений общающихся. Общество вырабатывает формы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения этих правил, соблюдения этики речевого поведения, которая представляет собой собрание… моделей корректного речевого поведения. Судебный оратор должен производить сложную операцию отбора в речевой акт того, что является наиболее уместным для данной обстановки общения.
Официальность речевой ситуации в судебном процессе требует формы обращения на Вы. Неэтично, когда судья или прокурор обращается к подсудимому на Ты.
С.А. Андреевский считал оскорбительным для женщин слова наложница, содержанка. В речи по делу Андреева он говорил: “Если мужчина повенчан с женщиной, о ней говорят “супруга, жена”. А если нет, ее называют “наложница, содержанка”. Но разве законная жена не знает, что такое “ложе”? Разве муж почти всегда не “содержит” свою жену?”
Прокурору при поддержании обвинения следует быть сдержанным в словах, выводы его должны быть обдуманными и справедливыми, в отношении к подсудимому не может быть фамильярности, оскорблений, насмешек. В следующих примерах нарушают этику речевого поведения прокурора разговорное врет и просторечные слова матерился, шкура по отношению к подсудимому: Он и здесь врет / товарищи судьи / что он не матерился // матерился он //
;
Булаков хотел спасти свою шкуру / забыв /что спасти ее может / только чистосердечное признание.
Еще примеры: Подсудимый пьяница / пьет запоем / злостный прогульщик; или: Если уж говорить откровенно / он слабо защищается / потому что он / личность отсталая / он дебил. “Конечно, суд- учреждение строгое, издесь не место изысканной любезности и особой предупредительности. Но суд- учреждение государственное, и вся его деятельность должна осуществлтся вобстановке строго официальной вежливости,”-пишет Е.А.Матвиенко *(44,10). Проявление вежливости- существенное требование этики речевого поведения. Нарушение правил вежливости может вызвать у граждан, слушающих процесс, отрицательную оценку личности оратора.
А.Ф.Кони вспоминал случай, когда один из товарищей прокурора, рассказывая об исходе обвинения, которое он поддерживал, заявил: “Ну, хоть я и проиграл, зато ему(подсудимому- Н.И.) всю морду сапогом вымазал,- останется доволен.” А.Ф.Кони, который был обер-прокурором Сената, тут же отстранил его от выступлений на суде в качестве обвинителя.*(16,21)
Особо нужно соблюдать этику речевого поведения в выступлениях по делам, связанным со ст.117-й УК РФ, проявлять внутреннюю дисциплинированность в выборе языковых средств.
Отрицательная характеристика подсудимого(потерпевшего) должна быть корректной, сдержанной, обоснованной. Адвокат П.А.Дроздов так выразил свое отношение к потерпевшей: “…когда я называю Нину потерпевшей, я отдаю дань процессуальной терминологии. По существу же она вовсе не потерпевшая…”*(36,119) Я.С.киселев в речи по делу Путиловых сказал:”И тут Галина Путилова в силу свойств своего характера (пусть меня простит, но это необходимо сказать) не нашла достойных форм для выражения своего недовольства и ервности.”
О нарушении речевой этики оратором свидетельствуют случаи, когда он неточно знает фамилии, путает подсудимого с потерпевшим, потерпевшего- со свидетелями: " У Федоровой сын / не работает не учится / не занимается ничем / общественно-полезным трудом // извиняюсь / не Федоров а Мошкин"; или: "Один говорил / Лисин по-моему / если мне не память изменяет / что меня взяло просто любопытство / что там юудут делать другие." Следующие примеры выражают неуважительное отношение к потерпевшим: "Мы очень тщательно / и очень долго говорили //о краже / у / как ее / Сычевой "
;
или
: "
Второй эпизод / хищения / у этой самой Чашиной / э-э / должен быть исключен".(30,49) О не этичности подобных случаев писал еще П.С.Пороховщиков: "Оратор упорно называет подсудимого Матвеева Максимовым, а умершего от ран Максимого- Матвеевым."(30,51)
Уважительное отношение к процессуальному противнику также находит выражение в языковых средствах. П.А.Александров, защищая Веру Засулич, обвинительную речь процессуального противника оценил как благородную. Я.С.Киселев называет государственного обвинителя товарищ прокурор. В.Л.Россельс выразил свое почтительное отношение к прокурору через характеристику его речи:” Товарищи судьи! Только что закончил прокурор свою хорошую, близкую по форме кхудожественной, яркую, обратную речь, и я нахожусь под впечатлением услышанного”. (35,24)
Н.П. Кан называет процессуальных противников уважаемыми обвинителями. Нарушением вежливости является следующее высказывание адвоката:" государственный обвинитель, видимо не подумав / запросил такую меру наказания". Неуместным в данном примере является и разговорное слово запросил в сочетании с юридическим термином меру наказания.
Неуместен просторечный фразеологизм и просторечное дак в речи адвоката: Товарищи судьи / дак представьте себя на его месте // Ведь у любого / от такого обвинения / мозги наперекосяк встанут. Кроме того, неэтично проводить какие-либо сопоставления, аналогии между судом и подсудимым. “слог речи должен быть строго приличным как ради изящества ее, так и из уважения к слушателям,”- писал П.С.Пороховщиков. Судебная речь достигает цели тогда, когда она исполнена внутреннего достоинства, когда внушает уважение к оратору.
Неэтично использовать в судебной речи иноязычные слова, незнакомые подсудимому и присутствующим в зале суда, так как они нарушают доступность речи, а судебная речь должна быть от начала до конца понятна слушателям. Посмотрите, как иноязычные слова вносят в речь неясность: Эта инсинуация / вызвала со стороны подсудимой / очень такую / бурную реакцию; или : Я надеюсь / что мы сможем инспирировать / моему подзащитному / что он еще сможет / встать на путь исправления. Прокурор и адвокат не должны осляблять контроля за своим речевым поведением. От того, насколько уважительно относится судебный оратор к языку, к присутствующим в зале судебного заседания, зависит повышение культуры правосудия, но в первую очередь- уважение граждан к суду, усиление воспитательного воздействия судебных процессов. В заключение вспомним слова А.Ф.Кони: “Суд, в известном отношении, есть школа для народа, из которой, помимо уважения к закону, должны выноситься уроки служения правде и уважения к человеческому достоинству”. (6,75).
Глава
IV
. Лингвистический анализ речи по делу рабочих Коншинской фабрики. Ф.Н.Плевако в сопоставлении с текстами современных юристов.
Русское судебное красноречие начинает развиваться во второй половине ХIХ века, после судебной реформы 1864 года, с введением суда и учреждением присяжной адвокатуры. В ряду таких талантливых русских юристов, как П.А.Александров, С.А.Андреевский, К.К.Арсеньев, В.И.Жуковский, Н.П.Карабчевский, А.Ф.Кони, П.С.Пороховщиков, В.Д.Спасович и др., выделяется имя Федора Никифоровича Плевако.
Он был блестящим судебным оратором пореформенной России. На глазах у публики Ф.Н.Плевако творил защитительные речи и выигрывал, казалось бы, самые безнадежные процессы. Волнуя и заражая жаждой справедливости публику и состав суда, прежде всего присяжных заседателей, которым предстояло вынести решение о виновности или невиновности подсудимого, он заставлял их чувствовать и мыслить так же, как мыслил и чувствовал сам. Отечественная наука о красноречии установила зависимость публичной речи от того, кому она адресована, и лучшие судебные деятели умели затронуть наиболее чувствительные струны тех, кто решал исход дела. Вот почему присяжные заседатели были предметом особого внимания Федора Никифоровича Плевако.
О могуществе слова Ф.Н.Плевако вспоминал В.В.Вересаев: “ Главная его сила заключалась в интонациях, в неодолимой, прямо колдовской заразительности чувства, которым он умел зажечь слушателя. Поэтому речи его на бумаге и в отдаленной мере не передают их потрясающей силы ”(4,50).
Далее писатель рассказал характерный эпизод. Судили священника. После “громовой речи” прокурора выступил Федор Никифорович Плевако. “Он медленно поднялся, бледный, взволнованный. Речь его состояла всего из нескольких фраз… Вот что сказал Плевако: - Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет вам на исповеди отпускал ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?…” (4,51) И подсудимый был оправдан.
Сейчас мы, разумеется, лишены возможности слышать живой голос Ф.Н.Плевако с его “колдовскими интонациями”. Однако и письменные тексты способны передать настроение когда-то произнесенной речи. Строение фразы, расположение слов, их группировка, синтаксические фигуры – все эти черты интонации читатель может представить силой своего воображения.
Итак, проанализируем речь Ф.Н.Плевако по делу рабочих Коншинской фабрики с точки зрения рассмотренных выше коммуникативных характеристик судебной речи. В речи по делу рабочих Коншинской фабрики оратор раскрывает противоречия общественного строя, которые привели к совершению преступления (показательны в этом плане и другие его речи, например, по делу люторических крестьян, по делу игуменьи Митрофаньи). Ф.Н.Плевако в своей речи призывает “служителей правосудия” судить не людей “обессиленных физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами"” а те нечеловеческие условия, в которых они живут и трудятся. Федор Никифорович не отрицает, что толпой “совершено деяние беззаконное и нетерпимое”, но “судят не толпу, а несколько десятков лиц, замеченных в толпе. Это тоже своего рода толпа, но уже другая, маленькая: ту образовали массовые инстинкты, эту – следователи, обвинители… А судим отдельных лиц: толпа, как толпа, - ушла”.(29,215) Поэтому судьи прежде чем вынести приговор, должны учесть все нюансы этого дела.
Следует отметить, что для защитительной речи Ф.Н.Плевако характерна в первую очередь предельная точность, не допускающая инотолкования. Судебный оратор Я.С.Киселев утверждал, что “каждое судебное дело – это всегда человеческая беда. И человеческая судьба. Поэтому судебный оратор, анализируя обстоятельства дела, не имеет права допустить ошибки в их квалификации”(14,82).
Каждая фраза, каждое слово в речи по делу рабочих Коншинской фабрики адекватно передают мысли оратора. Требование точности ведет к употреблению большого количества имен существительных и прилагательных, составных юридических терминов с последовательной цепочкой родительных падежей: И вот я прошу носителей этого непосредственного миропонимания не выезжать колесами в соблазняющие своей прямолинейностью колеи судейского опыта, а всеми силами отстаивать житейское значение фактов дела”. При назывании лица употребляются имена, обозначающие лицо, обусловленному каким-либо действием, отношением, положением: в защиту подсудимых, следователи, обвинители, судьи.
Однозначно и точно передают факты, понятия – клише, которые употребляет в своей речи Ф.Н.Плевако: обвинение вменяет в вину, значение фактов дела, существующее юридическое лицо, рассмотрение улик, и др.
Защитительная речь по делу рабочих Коншинской фабрики построена логично. Мысль судебного оратора раскрывается последовательно и аргументировано. Выдвинув антитезис, Ф.Н.Плевако дает определение понятия, выделяет конструирующие признаки преступления, дает опровержение антитезиса и делает вывод. Так антитезисом будет: “когда на скамье сидят 40 человек, для которых сегодня поставлен роковой вопрос: быть ли и чувствовать себя завтра свободными … или утро встретит их картинами тюремной жизни…” Переход к определению понятия выражается путем высказывания: “Я хочу говорить о тех условиях, которым должны быть верны представителями сословий, когда начинается высказывание мнений по делу". Опровержение связано с определением понятия: “Преступником была толпа… Толпа – это фактически существующее юридическое лицо. Гражданские законы не дают ей никаких прав…” И вывод: Но все же эти люди, куда бы вы ни послали их, - к станку или в тюрьму и ссылку, услышав в вашем приговоре голос, осторожный в признании вины и свободный в приложении милости, исполнятся чувства нравственного удовлетворения.
Для этой речи Плевако Ф.Н. характерно наличие сложных высказываний, передающих логический ход рассуждений оратора: “Пусть, если не суждено им избавиться от тяжелых кар, они уйдут с сознанием, что здесь их считают не за зараженный гурт, с которым расправляются средствами, рекомендуемыми ветеринарией и санитарами, а за людей, во имя которых здесь собрано это почтенное судилище, в защиту, которых здесь велением закона допущено и слушается представительство защиты”. Это период – сложное синтаксическое построение, охватывающее многообразные явления в их взаимосвязи и единстве.
Ф.Н.Плевако использует в своей речи развернутые высказывания с выраженными средствами подчинения, которые выражают сложную аргументацию мысли оратора, стремление к тому, чтобы каждое положение вытекало из предыдущего и обусловлено понимание последнего: “Там, в церкви, он слышит, что и он человек, что перед богом несть эллин или иудей, что перед ним царь и раб в равном достоинстве, что церковь не делит людей на ранги и сословия
Логичности защитильной речи Ф.Н. Плевако способствуют вопросительные высказывания, так как развитие рассуждений протекает как переход от ранее установленных суждений к новым , более точным. Например: " Здесь вам доказывали, что не было стачки. А если была? Тогда выступает вопрос о целях стачки." Проблемный же вопрос " А что такое кабак в жизни большинства наших фабричных?" формирует микротему дальнейшего тематического отрезка речи: " Это его клуб, его кабинет. Здесь он оставляет весь свой заработок, остающийся от необходимых домашних затрат. Кабацкая выручка - это склад, где сложены и трудовые деньги, и здоровье, и свободное время рабочего…"
Что касается композиции речи по делу рабочих Коншинской фабрики, то она имеет трехчастное деление (что характерно для любой публичной речи) : вступление - основная часть - заключение.
Древнеримский оратор Цицерон так охарактеризовал структурно - композиционные части судебной речи : "Создать вступление к речи, чтобы привлечь слушателя , возбудить его внимание и подготовить его к своим поучениям; изложить дело кратко и ясно, чтобы в нем все было понятно; обосновать свою точку зрения и опровергнуть противную и сделать это не беспорядочно, а при помощи такого построения отдельных доводов, чтобы общие следствия вытекали и из частных доказательств; наконец, замкнуть это все воспламеняющим или успокаивающим заключением."
Вступительная часть речи характеризуется наибольшей экспрессивностью, так как именно на выступлении сконцентрировано внимание суда и аудитории, и надо удержать его на протяжении всей речи. " Как старший по возрасту между говорившими в защиту подсудимых товарищами, я осторожнее всех. Моя подлинная речь будет посвящена просьбе о снисходительном отношении к обвиняемым, если вы не разделите доводов, оспаривающих правильность законной оценки предполагаемых событий."
В главной части защитительной речи значительное место занимают причины совершения преступления и изложение фактических обстоятельств дела, так как убеждение судей основывается на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств, связанных с совершенным преступлением.
В заключении Ф.Н. Плевако сформулировал основные тезисы выше сказанной речи. Следует обратить внимание и на то, что в заключении повторяется мысль, выраженная во вступлении: " Они увидят, что великое благо страны - суд равный для всех - коснулось и их, пасынков природы; что и им, воздавая по заслуге, судейская совесть сотворила написанное на роду милосердие, внушенное русскому правосудию с высоты первовластия.
Таким образом, Федором Никифоровичем соблюдены все правила построения судебной речи, что и составляет основу целостности выступления.
Необходимо отметить, что эмоциональный рисунок речи оратора постоянно меняется: то она становится гневной, когда оратором овладевает негодование (" Кое - где виднеется церковь, одна - две школы, а ближе и дальше - десятки кабаков и притонов разгула. Это ли здоровое условие нравственного роста."), то сдержанной, когда он придается размышлениям о несовершенстве законов или о превратностях человеческой судьбы(" Церковь - это место подъема духа у забитого жизнью, возрождение нравственных заповедей, самосознания и любви.")
Стилистико - синтаксические ресурсы ораторского искусства Ф.Н. Плевако велики. Ритмичность его ораторской прозы создают единые группы слов, разделяемые легкими паузами. Сочетания из двух - четырех слов, относительно законченные в интонационном и синтаксическом отношении, имеют в стилистике специальное название - "колоны". Они несколько напоминают музыкальные такты. " И пусть из их груди, чуткой ко всякой правде, им дарованной, дорожащей всякой крупицей внимания со стороны вашей, вырвутся благодарные клики, обращенные к тому, чьим именем творится суд на Руси…"
Наиболее важные, стилистически приподнятые слова поставлены в ударную позицию, в конце каждой синтаксической группы:
груди, правде, вашей, клики, Руси.
Синтаксический параллелиум предложений усиливает их контраст: " Из одних и тех же кирпичей создается и храм богу, и тюрьма - жилище отверженных. Перед первым вы склоняете колена, от второй бежите с ужасом." В данном примере раздвигается смысловое пространство высказывания и возрастает выразительность речи.
Действенность судебного слова обеспечивает анафора - единоначатие смежных предложений. Неслучайно Ф.Н. Плевако использует в своей речи этот синтаксический прием, так как анафора повышает не только экспрессию, но и убедительность речи. Например: "Толпа сама чудовище. Она не говорит и не плачет, а галдит и мычит. Она задавит, не останавливаясь…" или: " Я допускаю, что последнее требование не было законно. Я допускаю, что базарные инстинкты взяли верх над духовными…"
Аудитория, как правило, сосредотачивает внимание на тех моментах, которые подчеркивает оратор . Анализируя обстоятельства дела, Ф.Н. Плевако дает им оценку с помощью сравнений: " Вы выработали для себя строго установленные приемы, точно колеи на широкой дороге, по которой гладко идет к цели судейское мышление;" или: " Около станков ютятся, как малозначащие винтики, рабочие люди" и др. Сравнения Ф.Н. Плевако обладают яркой образностью и наглядностью. Именно сравнения используются в судебной речи для пояснения характеризуемых явлений, для иллюстрации, преследуя тем самым экспрессивные цели.
Ф.Н. Плевако несомненно обладал образным мышлением, мог нарисовать картину события, воссоздать характер, поведение людей. Используя яркие эпитеты оратор наглядно характеризует условия жизни рабочих фабрики. И вот перед нами кабак, где рабочий проводит все свое свободное время, где " все, чайной чашки до последней капли одуряющего спирта, есть кристаллизация его беспросветного невежества и его непосильного труда"; или: " Вечный вир махового колеса, адский шум машины и пыхтение паровика" и др.
В следующем фрагменте речи образность находится в нерасторжимом единстве со средствами синтаксического усиления, форма становится невидимой, содержание существует как бы помимо нее: " Церковь - это место подъема духа у забитого жизнью, возрождение нравственных заповедей, самосознания и любви. Там он слышит, что и он человек, что перед богом несть эллин и иудей, что перед ним царь и раб в равном достоинстве, что церковь не делит людей на ранги и сословия, а знает лишь сокрушенных и смиренных, алчущих и жаждущих правды, труждающихся и озлобленных, всех вкупе помощи божьей требующих. Входя туда обозленными, труженик выходит освеженным умом и сердцем.
Хотите сделать из народа зверей - не напоминайте ему про божью правду; хотите видеть работника - человека - не разлучайте его с великой школой Христовой."
В этом маленьком шедевре можно найти все, о чем уже говорилось: и целеустремленную концентрацию синтаксических фигур, и живую образность, дающую толчок для работы нашего воображения, и повышенную эмоциональность со знаком минус - сарказм.
С точки зрения этики речевого поведения речь Ф.Н. Плевако безукоризненна. Она может служить образом для современных судебных ораторов.
Речь Ф.Н. Плевако по делу рабочих Конишенской фабрики - это проявление подлинного гуманизма, означающего подлинную заботу о человеке и уважительное отношение к нему. Защищая "подсудимых товарищей", он не оправдывает их преступления, а просит судей о снисходительном отношении к обвиняемым, учитывая те условия, которые послужили толчком к преступлению. С уважением Федор Никифорович относится к судьям, называя их: господа судьи, господа коронные судья, служители правосудия. Именно такая речь, исполненная внутреннего достоинства, внушает уважение к оратору.
Итак, проанализировав одну из лучших речей Ф.Н. Плевако, следует отметить высокий уровень его ораторского мастерства. Речь по делу рабочих Конишенской фабрики исполнена в защиту справедливости и человеческого достоинства. Искренне зажигательное слово поднимает дух, вызывает у слушателя стремление в чем - то изменить жизнь и самому измениться в поступках, в отношении к труду, к людям. Вдумчивое, медленное прочтение текстов Ф.Н. Плевако было бы весьма поучительным не только для специалистов - юристов, но и для тех, кто устное публичное слово считает своим профессиональным делом.
Чтобы подчеркнуть высокий уровень культуры судебной речи ораторов XIX - начала XX вв, рассмотрим ряд современных судебных речей с точки зрения коммуникативных неудач.
В условиях дореволюционной России судебное красноречие имело целью не только объективное исследование обстоятельств дела, но и воздействие на чувства присяжных заседателей. В условиях же современного судопроизводства доказательственная сторона судебной речи приобрела гораздо большее значение, чем психологический анализ. Судебная речь стала значительно меньше по объему, ей в большей степени стали присущи формы логического развертывания и в гораздо меньшей - средства эмоционального воздействия.
По сравнению с речами судебных ораторов XIX - начала XX вв. современные судебные речи слабы не только в языковом плане, но и в стилистическом. Вот фрагмент речи адвоката А. Патбуха по делу Нашжен Утнасуловой: " Речь идет только о том, что без достаточных оснований, с нашей точки зрения, до суда, до того, как ее признали виновной, арестовывать нельзя. Она содержится длительное время под стражой несмотря на ряд факторов, которые обязаны по закону учитывать, которые с нашей точки зрения не учитаны. Эти факторы: она никогда раньше не привлекалась к ответственности, она очень больной человек, в результате стрессовой ситуации у нее открылось кровотечение. Там в изоляторе ей должны были оказывать медицинскую помощь. Поэтому просьба сейчас только, чтобы, господа присяжные признали, что нет достаточных оснований для предварительного нахождения под стражой до суда этой больной женщины. Вот суть."
В данном отрывке не трудно заметить, нарушение логики изложения обстоятельств дела, "сухое" исследование фактов без использования средств эммоциональной речи.
Часто в речи современных юристов встречаются ошибки, связанные со слабым овладением ресурсами русского языка.
Самая распространенная ошибка в речи судебных ораторов нашего времени - это тавтология, немативированное повторение в узком контексте одного и того же слова: " По мотивам одной тяжести совершенного преступления за экономическое преступление до суда женщин арестовывать нельзя; или : "С нашей точки зрения, до суда, до того, как ее признали виновной арестовывать нельзя. Несмотря на ряд факторов, которые обязаны по закону учитывать, с нашей точки зрения не учитаны."
Подобных ошибок в судебной речи ораторов XIX - начала XX вв. мы не встретим.
Недопустимы в речи плеоназмы и тавтология, которые употребляются современными юристами. " Отступать назад нет уже ни сил, ни времени."Такое неправильное употребление слов делает речь бедной, однообразной, снижает ее выразительность.
Юридические клише в речи современных ораторов, употребляемые шаблонно, зачастую становятся штампами: теперь я перейду к личности подсудимого; теперь я перейду к квалификации преступления.
Штампованными становятся и отдельные части судебной речи, особенно, к примеру, вступление: " Я хочу сказать всего несколько слов и смысл моего выступления будет состоять в том, что точно также как в жизнинет двух одинаковых людей и нет одинаковых двух уголовных дел, двух одинаковых преступлений…" Здесь и неточность в управлении, и излишние повторы, и пр.
Вспомним, как начинается речь Ф.Н. Плевако по делу рабочих Конишенской фабрики: "Моя подлинная речь будет посвящена просьбе о снисходительном отношении к обвиняемым…" Уже во вступительной части чувствуется забота оратора о подсудимых.
Однообразие в построении предложений, в выборе конструкций приводит к тому, что речь становится "тусклой", непривлекательной: " Мы неставим вопрос о том, что женщин вообще нельзя наказывать; или: "Было высказано предположение о том, чтобы мы сегодня приняли решение" и.т.п.
Следует также отметить и загромождение сложных предложений, в частности, придаточными: " Эксперт байков ведь начал с того, что он полностью с нами согласен, Что вэтом случае, вероятно, не было оснований, потому что в этом случае нет ничего, что предусмотрено законом."
Адвокат А. Патбух в своей речи часто нарушает правила размещения слов в предложении: " За экономическое преступление до суда женщин нельзя арестовывать", или: " Во всех случаях, всегда, при любых обсточтельствах или точнее никогда, ни при каких обстоятельствах женщину не арестовывать до суда, совершившую, так называемое, экономическое преступление."
Если же это делает Ф.Н. Плевако, то только с той целью, чтобы выделить важный на его взгляд момент, факт или обстоятельство.
Для современной судебной речи, как уже было отмечено выше, менее харектерны формы эмоционально - психологического воздействия. Порою отсутствие образных средств там, где они естественны и необходимы для раскрытия темы, отрицательно сказывается на исходе дела. Ф.Н. Плевако и его коллеги считали, что созданию эмоциональности и экспрессивности служат языковые средства,с помощью которых оратор выражает эмоциональено - волевое отношение к предмету речи и тем самым воздействует на эмоции присяжных заседателей и слушающих дело граждан.
В современных же судебных речах часто отсутствуют не только средства эмоциональной выразительности, языковое чутье, но и логика рассуждений. Все это говорит о том, что в наше время юристы мало внимания уделяют ораторскому мастерству - риторике, которая развивает в человеке целую систему ценных качеств: культуру мышления, речи, поведения, эрудицию. В речах же Ф.Н. Плевако, А.Ф. Кони, А.С. Апореевского и др. мы находим образы высокой культуры речи XIX - XX вв. Поэтому современным ораторам есть чему поучиться у своих предшественников.
Заключение
Судебная речь - одна из самых ответственных из всех речей. Ведь за выступлением судебного аратора часто стоит не просто судьба, но сама жизнь человека. Поэтому основная цель выступления оратора - юриста - воздействовать на суд, на присяжных заседателей, на аудиторию путем раскрытия новых фактов, расстановки соответствующих акцентов и- главное - за счет обращения к воображению и эмоциям слушателей.
Успех выступления судебного аратора определяется целенаправленным, настойчивым стремлением совершенствовать себя, учиться искусно владеть словом, так как речевая культура является обязательным элементом культуры судебного процесса.
Анализ научных работ о культуре речи позволяет нам утверждать, что культура речи начинается там, где знание переходит в новык, так как привыкнув в повседневном общении говорить как придется, в судебном процессе юрист может повторить привычные ошибки. Поэтому необходимо постоянно работать над повышением культуры речи , стремиться знания увязать с речевыми навыками.
Коммуникативные качества судебной речи : ясность ( доступность, простота ), точность, убедительность, логичность, эмоциональность и экспрессивность позволяют судебному аратору сделать речь по настоящему доказательной. Рассмотренные выше качества судебной речи находятся в тесной взаимосвязи и в диалектическом единстве.
Основу целосности судебного выступления составляют предметно-структурное содержание и логическая структура. Для судебной речи, как мы уже отмечали, характерно трехчастное деление: выступление – основная часть- заключение. Помимо этого, логика рассуждения осуществляется от констотации- к опровержению и доказательству.
Судебная речь, обладающая всеми названными качествами, воспринимается как воздействующая, так как экспрессивно поизнесенная судебным оратором речь подчиняет судей и аудиторию своей воздействующейсилой, кроме того, экспрессивность усиливает точность и ясность мысли, эмоциональность речи.
Рассматривая лингвистический аспект судебной речи, мы постоянно увязывали его с психологическим аспектом, и обращали внимание на то, как языковые средства способствуют логичности, убедительности судебной речи, как в языке проявляется профессиональная этика юриста. Этические требования к судебному оратору и судебной речи связаны с проявлением уважения к суду, к процессуальному противнику, потерпевшему, свидетелям, подсудимому. А.Ф.Кони, например, нрвственным долгом судьи считал прежде всего уважение к человеческому достоинству и справедливое отношение к человеку. Безусловно, общество вырабатывает формы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения. Этих правил, соблюдения этики речевого поведения, которая представляет собой собрание…людей корректного речевого поведения. Поэтому судебный оратор должен производить сложную операцию отбора в речевой акт того, что является наиболее уместным для данной обстановки общения.
Нами был исследован целый ряд речей судебных ораторов ХIX в – нач.XX в.: А. Ф Кони, Ф. Н.Плевако, С.А.Андреевского, В. Д. Спасовича и др. Их речи с полным правом можно назвать прекрасными образцами судебного ораторского искусства, мастерского владения словом. Мы выяснили, что судебное красноречие в условиях дореволюционной России имело целью не только объективное исследование обстоятельств дела, но и воздействие на чувства присяжных заседателей. Особое значение судебные ораторы придавали психологическому анализу личности подсудимого. Это помагало не только обьяснить его поведение, но и выявить обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Однако специфика судебного красноречия XIX в – нач. XX в. должна оцениваться, с пашей точки зрения, с учетом исторических условий, состояния ораторского мастерства того времени.
Наиболее подробнобыла расмотрена речь по делу рабочих Коншинской фабрики Ф.Н. Плевако. Анализ судебной речи Ф.Н. Плевако показал, что его язык ораторской прозы прост, доступен, богат художественными образами, может служить образцом речевого поведения для современных судебных ораторов. Вдумчивое, медленное прочтение текстов Ф.Н. Плевако было бы весьма поучительным не только для специалистов – юристов, но и для тех, кто устное публичное слово считает своим профессиональным долгом. Таким образом, мы пришли к выводу о необходимости чтения судебных речей выдающихся ораторв – юристов, где все содержание судебной речи, ее воздействующий характер проявляются в языковых средствах и находяться в прямой зависимости от убежденности оратора, от богатства его языка, для того, чтобы, произнося речь ,использовать слова обдуманно, с уважением, тем самым повышая качество и воспитательное значение судебных прений.
Сопоставительный анализ судебных речей ораторов XIX – нач.XX вв.. и нашего времени показал, что современная судебная речь уступает дореволюционному красноречию не только в эмоционально– воздействующем плане, но и в языковом, функционально – стилистическом. И в заключении, следует отметить, что необходимо уделять большое внимание развитию культуры судебной речи и общего ораторского искусства. На наш взгляд, основы красноречия нужно закладывать уже в период обучения детей в школе, так как именно школа должна воспитывать сознательное отношение учеников к языку. В связи с тем, что настало время, которое требует от граждан правовой граммотности, то следует включить в школьный курс изучение речей судебных ораторов XIX – нач XX. вв., так как они имеют не только историческую ценность, но и лингвистическую
Синтаксический параллелиум предложений усиливает их контраст: " Из одних и тех же кирпичей создается и храм богу, и тюрьма - жилище отверженных. Перед первым вы склоняете колена, от второй бежите с ужасом." В данном примере раздвигается смысловое пространство высказывания и возрастает выразительность речи.
Действенность судебного слова обеспечивает анафора - единоначатие смежных предложений. Неслучайно Ф.Н. Плевако использует в своей речи этот синтаксический прием, так как анафора повышает не только экспрессию, но и убедительность речи. Например: "Толпа сама чудовище. Она не говорит и не плачет, а галдит и мычит. Она задавит, не останавливаясь…" или: " Я допускаю, что последнее требование не было законно. Я допускаю, что базарные инстинкты взяли верх над духовными…"
Аудитория, как правило, сосредотачивает внимание на тех моментах, которые подчеркивает оратор . Анализируя обстоятельства дела, Ф.Н. Плевако дает им оценку с помощью сравнений: " Вы выработали для себя строго установленные приемы, точно колеи на широкой дороге, по которой гладко идет к цели судейское мышление;" или: " Около станков ютятся, как малозначащие винтики, рабочие люди" и др. Сравнения Ф.Н. Плевако обладают яркой образностью и наглядностью. Именно сравнения используются в судебной речи для пояснения характеризуемых явлений, для иллюстрации, преследуя тем самым экспрессивные цели.
Ф.Н. Плевако несомненно обладал образным мышлением, мог нарисовать картину события, воссоздать характер, поведение людей. Используя яркие эпитеты оратор наглядно характеризует условия жизни рабочих фабрики. И вот перед нами кабак, где рабочий проводит все свое свободное время, где " все, чайной чашки до последней капли одуряющего спирта, есть кристаллизация его беспросветного невежества и его непосильного труда"; или: " Вечный вир махового колеса, адский шум машины и пыхтение паровика" и др.
В следующем фрагменте речи образность находится в нерасторжимом единстве со средствами синтаксического усиления, форма становится невидимой, содержание существует как бы помимо нее: " Церковь - это место подъема духа у забитого жизнью, возрождение нравственных заповедей, самосознания и любви. Там он слышит, что и он человек, что перед богом несть эллин и иудей, что перед ним царь и раб в равном достоинстве, что церковь не делит людей на ранги и сословия, а знает лишь сокрушенных и смиренных, алчущих и жаждущих правды, труждающихся и озлобленных, всех вкупе помощи божьей требующих. Входя туда обозленными, труженик выходит освеженным умом и сердцем.
Хотите сделать из народа зверей - не напоминайте ему про божью правду; хотите видеть работника - человека - не разлучайте его с великой школой Христовой."
В этом маленьком шедевре можно найти все, о чем уже говорилось: и целеустремленную концентрацию синтаксических фигур, и живую образность, дающую толчок для работы нашего воображения, и повышенную эмоциональность со знаком минус - сарказм.
С точки зрения этики речевого поведения речь Ф.Н. Плевако безукоризненна. Она может служить образом для современных судебных ораторов.
Речь Ф.Н. Плевако по делу рабочих Конишенской фабрики - это проявление подлинного гуманизма, означающего подлинную заботу о человеке и уважительное отношение к нему. Защищая "подсудимых товарищей", он не оправдывает их преступления, а просит судей о снисходительном отношении к обвиняемым, учитывая те условия, которые послужили толчком к преступлению. С уважением Федор Никифорович относится к судьям, называя их: господа судьи, господа коронные судья, служители правосудия. Именно такая речь, исполненная внутреннего достоинства, внушает уважение к оратору.
Итак, проанализировав одну из лучших речей Ф.Н. Плевако, следует отметить высокий уровень его ораторского мастерства. Речь по делу рабочих Конишенской фабрики исполнена в защиту справедливости и человеческого достоинства. Искренне зажигательное слово поднимает дух, вызывает у слушателя стремление в чем - то изменить жизнь и самому измениться в поступках, в отношении к труду, к людям. Вдумчивое, медленное прочтение текстов Ф.Н. Плевако было бы весьма поучительным не только для специалистов - юристов, но и для тех, кто устное публичное слово считает своим профессиональным делом.
Чтобы подчеркнуть высокий уровень культуры судебной речи ораторов XIX - начала XX вв, рассмотрим ряд современных судебных речей с точки зрения коммуникативных неудач.
В условиях дореволюционной России судебное красноречие имело целью не только объективное исследование обстоятельств дела, но и воздействие на чувства присяжных заседателей. В условиях же современного судопроизводства доказательственная сторона судебной речи приобрела гораздо большее значение, чем психологический анализ. Судебная речь стала значительно меньше по объему, ей в большей степени стали присущи формы логического развертывания и в гораздо меньшей - средства эмоционального воздействия.
По сравнению с речами судебных ораторов XIX - начала XX вв. современные судебные речи слабы не только в языковом плане, но и в стилистическом. Вот фрагмент речи адвоката А. Патбуха по делу Нашжен Утнасуловой: " Речь идет только о том, что без достаточных оснований, с нашей точки зрения, до суда, до того, как ее признали виновной, арестовывать нельзя. Она содержится длительное время под стражой несмотря на ряд факторов, которые обязаны по закону учитывать, которые с нашей точки зрения не учитаны. Эти факторы: она никогда раньше не привлекалась к ответственности, она очень больной человек, в результате стрессовой ситуации у нее открылось кровотечение. Там в изоляторе ей должны были оказывать медицинскую помощь. Поэтому просьба сейчас только, чтобы, господа присяжные признали, что нет достаточных оснований для предварительного нахождения под стражой до суда этой больной женщины. Вот суть."
В данном отрывке не трудно заметить, нарушение логики изложения обстоятельств дела, "сухое" исследование фактов без использования средств эммоциональной речи.
Часто в речи современных юристов встречаются ошибки, связанные со слабым овладением ресурсами русского языка.
Самая распространенная ошибка в речи судебных ораторов нашего времени - это тавтология, немативированное повторение в узком контексте одного и того же слова: " По мотивам одной тяжести совершенного преступления за экономическое преступление до суда женщин арестовывать нельзя; или : "С нашей точки зрения, до суда, до того, как ее признали виновной арестовывать нельзя. Несмотря на ряд факторов, которые обязаны по закону учитывать, с нашей точки зрения не учитаны."
Подобных ошибок в судебной речи ораторов XIX - начала XX вв. мы не встретим.
Недопустимы в речи плеоназмы и тавтология, которые употребляются современными юристами. " Отступать назад нет уже ни сил, ни времени."Такое неправильное употребление слов делает речь бедной, однообразной, снижает ее выразительность.
Юридические клише в речи современных ораторов, употребляемые шаблонно, зачастую становятся штампами: теперь я перейду к личности подсудимого; теперь я перейду к квалификации преступления.
Штампованными становятся и отдельные части судебной речи, особенно, к примеру, вступление: " Я хочу сказать всего несколько слов и смысл моего выступления будет состоять в том, что точно также как в жизнинет двух одинаковых людей и нет одинаковых двух уголовных дел, двух одинаковых преступлений…" Здесь и неточность в управлении, и излишние повторы, и пр.
Вспомним, как начинается речь Ф.Н. Плевако по делу рабочих Конишенской фабрики: "Моя подлинная речь будет посвящена просьбе о снисходительном отношении к обвиняемым…" Уже во вступительной части чувствуется забота оратора о подсудимых.
Однообразие в построении предложений, в выборе конструкций приводит к тому, что речь становится "тусклой", непривлекательной: " Мы неставим вопрос о том, что женщин вообще нельзя наказывать; или: "Было высказано предположение о том, чтобы мы сегодня приняли решение" и.т.п.
Следует также отметить и загромождение сложных предложений, в частности, придаточными: " Эксперт байков ведь начал с того, что он полностью с нами согласен, Что вэтом случае, вероятно, не было оснований, потому что в этом случае нет ничего, что предусмотрено законом."
Адвокат А. Патбух в своей речи часто нарушает правила размещения слов в предложении: " За экономическое преступление до суда женщин нельзя арестовывать", или: " Во всех случаях, всегда, при любых обсточтельствах или точнее никогда, ни при каких обстоятельствах женщину не арестовывать до суда, совершившую, так называемое, экономическое преступление."
Если же это делает Ф.Н. Плевако, то только с той целью, чтобы выделить важный на его взгляд момент, факт или обстоятельство.
Для современной судебной речи, как уже было отмечено выше, менее харектерны формы эмоционально - психологического воздействия. Порою отсутствие образных средств там, где они естественны и необходимы для раскрытия темы, отрицательно сказывается на исходе дела. Ф.Н. Плевако и его коллеги считали, что созданию эмоциональности и экспрессивности служат языковые средства,с помощью которых оратор выражает эмоциональено - волевое отношение к предмету речи и тем самым воздействует на эмоции присяжных заседателей и слушающих дело граждан.
В современных же судебных речах часто отсутствуют не только средства эмоциональной выразительности, языковое чутье, но и логика рассуждений. Все это говорит о том, что в наше время юристы мало внимания уделяют ораторскому мастерству - риторике, которая развивает в человеке целую систему ценных качеств: культуру мышления, речи, поведения, эрудицию. В речах же Ф.Н. Плевако, А.Ф. Кони, А.С. Апореевского и др. мы находим образы высокой культуры речи XIX - XX вв. Поэтому современным ораторам есть чему поучиться у своих предшественников.
Заключение
Судебная речь - одна из самых ответственных из всех речей. Ведь за выступлением судебного аратора часто стоит не просто судьба, но сама жизнь человека. Поэтому основная цель выступления оратора - юриста - воздействовать на суд, на присяжных заседателей, на аудиторию путем раскрытия новых фактов, расстановки соответствующих акцентов и- главное - за счет обращения к воображению и эмоциям слушателей.
Успех выступления судебного аратора определяется целенаправленным, настойчивым стремлением совершенствовать себя, учиться искусно владеть словом, так как речевая культура является обязательным элементом культуры судебного процесса.
Анализ научных работ о культуре речи позволяет нам утверждать, что культура речи начинается там, где знание переходит в новык, так как привыкнув в повседневном общении говорить как придется, в судебном процессе юрист может повторить привычные ошибки. Поэтому необходимо постоянно работать над повышением культуры речи , стремиться знания увязать с речевыми навыками.
Коммуникативные качества судебной речи : ясность ( доступность, простота ), точность, убедительность, логичность, эмоциональность и экспрессивность позволяют судебному аратору сделать речь по настоящему доказательной. Рассмотренные выше качества судебной речи находятся в тесной взаимосвязи и в диалектическом единстве.
Основу целосности судебного выступления составляют предметно-структурное содержание и логическая структура. Для судебной речи, как мы уже отмечали, характерно трехчастное деление: выступление – основная часть- заключение. Помимо этого, логика рассуждения осуществляется от констотации- к опровержению и доказательству.
Судебная речь, обладающая всеми названными качествами, воспринимается как воздействующая, так как экспрессивно поизнесенная судебным оратором речь подчиняет судей и аудиторию своей воздействующейсилой, кроме того, экспрессивность усиливает точность и ясность мысли, эмоциональность речи.
Рассматривая лингвистический аспект судебной речи, мы постоянно увязывали его с психологическим аспектом, и обращали внимание на то, как языковые средства способствуют логичности, убедительности судебной речи, как в языке проявляется профессиональная этика юриста. Этические требования к судебному оратору и судебной речи связаны с проявлением уважения к суду, к процессуальному противнику, потерпевшему, свидетелям, подсудимому. А.Ф.Кони, например, нрвственным долгом судьи считал прежде всего уважение к человеческому достоинству и справедливое отношение к человеку. Безусловно, общество вырабатывает формы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения. Этих правил, соблюдения этики речевого поведения, которая представляет собой собрание…людей корректного речевого поведения. Поэтому судебный оратор должен производить сложную операцию отбора в речевой акт того, что является наиболее уместным для данной обстановки общения.
Нами был исследован целый ряд речей судебных ораторов ХIX в – нач.XX в.: А. Ф Кони, Ф. Н.Плевако, С.А.Андреевского, В. Д. Спасовича и др. Их речи с полным правом можно назвать прекрасными образцами судебного ораторского искусства, мастерского владения словом. Мы выяснили, что судебное красноречие в условиях дореволюционной России имело целью не только объективное исследование обстоятельств дела, но и воздействие на чувства присяжных заседателей. Особое значение судебные ораторы придавали психологическому анализу личности подсудимого. Это помагало не только обьяснить его поведение, но и выявить обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Однако специфика судебного красноречия XIX в – нач. XX в. должна оцениваться, с пашей точки зрения, с учетом исторических условий, состояния ораторского мастерства того времени.
Наиболее подробнобыла расмотрена речь по делу рабочих Коншинской фабрики Ф.Н. Плевако. Анализ судебной речи Ф.Н. Плевако показал, что его язык ораторской прозы прост, доступен, богат художественными образами, может служить образцом речевого поведения для современных судебных ораторов. Вдумчивое, медленное прочтение текстов Ф.Н. Плевако было бы весьма поучительным не только для специалистов – юристов, но и для тех, кто устное публичное слово считает своим профессиональным долгом. Таким образом, мы пришли к выводу о необходимости чтения судебных речей выдающихся ораторв – юристов, где все содержание судебной речи, ее воздействующий характер проявляются в языковых средствах и находяться в прямой зависимости от убежденности оратора, от богатства его языка, для того, чтобы, произнося речь ,использовать слова обдуманно, с уважением, тем самым повышая качество и воспитательное значение судебных прений.
Сопоставительный анализ судебных речей ораторов XIX – нач.XX вв.. и нашего времени показал, что современная судебная речь уступает дореволюционному красноречию не только в эмоционально– воздействующем плане, но и в языковом, функционально – стилистическом. И в заключении, следует отметить, что необходимо уделять большое внимание развитию культуры судебной речи и общего ораторского искусства. На наш взгляд, основы красноречия нужно закладывать уже в период обучения детей в школе, так как именно школа должна воспитывать сознательное отношение учеников к языку. В связи с тем, что настало время, которое требует от граждан правовой граммотности, то следует включить в школьный курс изучение речей судебных ораторов XIX – нач XX. вв., так как они имеют не только историческую ценность, но и лингвистическую
