Реферат Исторический портрет Николая I
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Федеральное агентство по образованию
Государственное Образовательное учреждение высшего профессионального образования
Камская государственная инженерно – экономическая академия
Кафедра «Математические методыи информационные технологии в экономике»
Реферат
по дисциплине «История Отечества»
на тему: «Исторический портрет Николая I»
Выполнила:
Студентка 1 курса группы 5111
№ зачетной книжки: 5070216
Лукина В.В.
Проверила:
Старший преподаватель
Шпека И.И.
г. Набережные Челны, 2007 год
Оглавление
Николай Первый Романов. 2
Что за человек был Николай Павлович?. 4
Личная жизнь императора. 7
Используемая литература. 10
Николай Первый Романов
Будущий император Николай 1 родился в Царском Селе 25 июня (б июля)
Вступил на престол после смерти своего брата Александра I. Второй сын Павла Константин Павлович отрёкся от прав на престол еще при жизни старшего брата (1823), но это решение сохранялось в тайне вплоть до смерти Александра I. Поэтому поначалу Николай отказался признать завещание Александра и присягнул «Константину I» как императору; лишь после того, как Константин, пребывавший в Варшаве, уже повторно подтвердил свой отказ от наследования, Николай издал манифест о своём вступлении на престол (13 (25) декабря) 1825), указав, что де-юре началом его царствования считается кончина Александра I (19 ноября (1 декабря)).
Первый же день царствования Николая был ознаменован трагическими событиями на Сенатской площади. Восстание декабристов оставило глубокий след в душе императора и вселило в него боязнь к любым проявлениям свободомыслия. Восстание было подавленно, а пять его руководителей были казнены (1826). Николай был глубоким консерватором и не изменял намеченному курсу в течение тридцати лет.
Что за человек был Николай Павлович?
Как и все неординарные личности, он был противоречив. Во всех действиях и поступках Николая Павловича проступали, с одной стороны, его человеческое "я", с другой - самодержец, "...земной Бог, воле которого никто не дерзает перечить, или, по крайней мере, полновластный командир воинской части, связанной безответной дисциплиной". Современники дружно отмечают, что он имел "особенную способность внушать привязанность к себе, когда бывал в хорошем расположении духа, обворожал своей любезностью" и так обаятельно умел просить, что ему невозможно было ни в чем отказать. Но столь же единодушны они в мнении, что Николай I был "фанатическим жрецом" неограниченной власти государя. Близкие ко двору люди отмечали его подчеркнутое благоволение к тем, кто обнаруживал откровенную боязнь перед ним. Но при проявлении даже кажущегося разномыслия государь "вдруг покрывался сильным румянцем", его и без того на выкате глаза расширялись и он выпускал "из них пук молний так, как он один умел высыпать их из своего взора". Так свидетельствуют очевидцы.
Его крутой нрав, вспыльчивость, несдержанность внушали непритворный страх и самым приближенным лицам, невольно побуждая их проявлять во многом показное рвение - лишь бы избежать раздражения повелителя. А он с годами все кропотливее ворошил груды бумаг с "государственными делами", все жестче требовал от своих министров лишь исполнения его приказаний. При таких обстоятельствах верх конечно же брали льстецы, да до такой степени, что, по словам современника, писателя И. И. Панаева, уже в 40-е годы в свете "сомневаться в гении Николая Павловича считалось признаком невежества".
Потворствуя его слепой уверенности в себе, окружение царя усиливало нетерпимость Николая I к любой критике собственных действий. Даже если кто-нибудь отваживался выдвинуть обоснованные возражения против высочайшего повеления, то Николай, явно поступаясь здравым смыслом, оставался на прежней позиции, так мотивируя свое поведение: "Чтобы назвали меня дураком публично перед Комитетом или другою коллегиею, этого, конечно, никогда не попущу". Суть, разумеется, не в "дураке", а в том, что Николай не мог терпеть рядом с собой, самодержцем, другой власти. "Да неужели же, - с искренним недоумением спрашивал он у председателя Государственного совета Васильчикова, - когда я сам признаю какую-нибудь вещь полезной или благодетельной, мне непременно надо спрашивать на нее сперва согласие Совета?" И не спрашивал. Лица, хорошо усвоившие эту черту Николая, с успехом пользовались ею. Один лишь пример. При выработке условий перехода от ассигнаций как платежной единицы к серебряному рублю возникло противостояние Государственного совета и министра финансов Канкрина. Николай I стал на сторону последнего только потому, что тот схитрил: Совет якобы покушается на прерогативы самодержца, хочет быть "местом соцарствующим", а не совещательным.
Не шло на пользу дела и то, что Николай Павлович практически никогда не менял однажды принятых решений и на все робкие возражения сановного окружения ответ был один - указ уже подписан. Впрочем, он был столь же тверд в сохранении верности данному слову. Это было для него так важно, что он не раз наставлял в том и наследника: "Возьми за непременное и святое правило всегда держать то, что ты обещал".
Из врожденных слабостей государя надо отметить его любовь ко всему грандиозному. Не случайно он оставил потомству множество монументальных зданий, крепостей и прочих сооружений. Но противоречивость натуры Николая I сказалась и здесь. Пугающе огромным, унылого казарменного стиля казенным зданиям, ни одно из которых не возводилось без его одобрения, противостояли постройки, предназначенные лично для него и его семьи. В последнем случае, как пишет историк искусства А. Н. Бенуа, "видно желание интимности, уюта, удобства и простоты". Лучшее доказательство тому - место летнего пребывания царской семьи Петергоф, с его почти двумя десятками красивейших павильонов и коттеджей. Петергоф, заложенный еще Петром I, так тщательно и с такой любовью был обустроен под личным наблюдением императора Николая, что место не зря называли "волшебной резиденцией".
В обыденной жизни Николай Павлович был прилежен, точен и в высшей степени организован. В быту достаточно прост и непритязателен. Спал на набитом свежим сеном тоненьком тюфячке, укрывшись суконной шинелью гвардейского офицера, вставал рано, ел с величайшим воздержанием и редко когда ужинал. Днем никогда не отдыхал, не курил и не любил курящих, был равнодушен к спиртному. Его можно было видеть прогуливающимся по улицам Петербурга в разное время суток - "более для здоровья, чем для удовольствия" (характерная деталь - во время этих прогулок мог отловить не по форме одетых военных и, не жалея "державного" времени, лично сдать на гауптвахту). Для здоровья же в молодые годы ежедневно повторял очень непростые ружейные приемы. Как он признавался П. Д. Киселеву в конце 40-х годов, "двадцать лет не проходило дня, чтоб я не занимался этим движением и в это время не знал ни завалов, ни прочих теперешних пакостей" (страдал подагрой). По вечерам любил бывать в театрах, отдавая предпочтение французским труппам и итальянской опере, часто посещал балет, публичные маскарады.
Отдых для Николая I связывался прежде всего с пребыванием в кругу семьи, а также в обществе кадетов, для которых он был заботливым отцом-командиром, ибо видел в них надежную подпитку для системы, основанной на строгой армейской дисциплине. На их восприятие оказывала влияние не только внушительная, истинно царская наружность Николая*, но и его ораторское искусство: "Обращался ли он к войску, к толпе народа или говорил в совещательном собрании, представителям сословий, иностранным дипломатам - во всех случаях речь его изливалась непринужденно, гладко, звучно и метко. Слово его всегда производило впечатление".
В немалой части литературы о Николае I утвердилось мнение о его рыцарском поведении и великодушии, основанное главным образом на том, что, оскорбив публично кого-либо из "своих подданных", он мог затем публично же извиниться перед потерпевшим. Но делал это с обдуманным расчетом, прекрасно зная, какое производит тем впечатление в обществе, где существует громадная пропасть между господами и слугами. Так, он "по-отечески" поцеловал А. И. Полежаева перед отправкой его в полк солдатом за юношеское увлечение стихами вольного содержания. Но вяжется ли с рыцарством его мстительное отношение к "друзьям по 14 декабря", как он иронично называл сосланных в Сибирь декабристов. И уж вовсе не по-рыцарски повел он себя с их женами, пожелавшими разделить судьбу отправленных в Сибирь мужей, поставив им бесчеловечное условие: или муж, или дети. Император, видимо, не ожидал, что они пойдут на страшную для матерей жертву. Озлобленный этим, "коронованный зверь", как прозвали тогда Николая, тайно велел чинить препятствия женам декабристов уже на пути следования к мужьям. Примечательно, что в это самое время императрица Александра Федоровна записывает в своем дневнике: "О, на их месте я поступила бы так же".
Личная жизнь императора
Что касается собственно царской семьи, то нет оснований не доверять отзывам многих и многих современников о царившей в ней атмосфере доброты, нежности, непритворного внимания друг к другу, заботливости. Признание императрицы Александры Федоровны, что в день свадьбы "она почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши, наконец, соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды", не вызывает сомнений в искренности. По словам третьей дочери императорской четы, Александры, "самое большое удовольствие папа состоит в том, чтобы делать удовольствие мама!"
Пожалуй, впервые после Алексея Михайловича царствующие особы создали действительно любящую семью, где Николай Павлович, по воспоминаниям баронессы М. П. Фредерикс, "был самый нежный отец семейства, веселый, шутливый, забывающий все серьезное, чтобы провести спокойный часок среди своей возлюбленной супруги, детей, а позже и внуков. Император Николай I отличался своей любовью и почтением к жене и был самый нежный отец". Но и здесь, видимо, не обходилось без надевания на себя связанной с политическим расчетом маски. Царь, надо думать, хорошо усвоил уроки В. А. Жуковского: "Уважайте святыню семейной жизни, тогда будут уважаемы святыни государственной".
Насколько удачным был выбор судьбы этой супружеской пары (прежде всего для Николая Павловича) доказывают слова А. Ф. Тютчевой: "Император Николай питал к своей жене, этому хрупкому, безответному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властелином которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки".
Но "птичка" была вполне счастлива в своей клетке и не помышляла ее оставлять ни на миг. Этого не могло просто быть по ее внутренней природе. "Ее душа была трогательно детская, чистая и непорочная... И эта душевная чистота отражалась на всем ее существе и во всех ее действиях". Этим словам М. П. Фредерикс, с раннего детства вхожей в царскую семью, можно верить. Как и тому, что деспотический характер Николая Павловича порой прорывался и в семейных отношениях. По свидетельству великой княжны Ольги Николаевны, бывали случаи, когда, несмотря на доходившие до слез протесты "мама, ей приходилось сменить наряд только потому, что он не нравился отцу", вникавшему во все мелочи ее туалета. И только уступчивость Александры Федоровны предотвращала бурные домашние сцены.
И тем не менее любящий супруг позволял себе довольно частые увлечения на стороне, называемые им "васильковые дурачества" (с тех пор, как Ф. И. Тютчев поэтически назвал их "des bluettes" - васильки). Но у Николая Павловича было и серьезное увлечение красавицей фрейлиной своей жены Варварой Аркадьевной Нелидовой. Долговременная связь эта, приведшая к созданию фактически второй семьи (усыновление незаконнорожденных детей царя - главная причина возвышения и фавора Клейнмихеля), по словам близких к императорскому дому лиц, была санкционирована самой императрицей при ее вконец пошатнувшемся здоровье. Действительно, начало увлечения Николая Нелидовой относится к тому времени, когда Мария Александровна была "так слаба, что кажется совершенно лишенной жизненных сил". Она так и не смогла оправиться от нервного потрясения, пережитого в день 14 декабря. Всю же ее жизнь поглотил супружеский долг - она дала императору семерых детей, не считая одного мертворожденного ребенка.
Однако со стороны все выглядело настолько благопристойно, что даже очень внимательный взгляд де Кюстина не увидел всего, и он без тени сомнения пишет о "семейных добродетелях", о неизменной верности им Николая I. И впрямь, внешне все было в рамках приличия. А. О. Смирнова-Россет, посвященная в секреты быта царской семьи, так описывает обычные сутки жизни Николая в 1845 году: "В 9-м часу после гулянья он пьет кофе, потом в 10-м сходит к императрице, там занимается, в час или 1 1/2 опять навещает ее, всех детей, больших и малых, и гуляет. В 4 часа садится кушать, в 6-ть гуляет, в 7 пьет чай со всей семьей, опять занимается, в десятого половина сходит в собрание, ужинает, гуляет в 11-ть, около двенадцати ложится почивать. Почивает с императрицей в одной кровати". Заполненность суток такова, что автор записок откровенно недоумевает: "Когда же царь бывает у фрейлины Нелидовой?"
Не знала А. О. Смирнова-Россет (или не хотела разрушать образ преданного супруга) и того, что император одаривал мужским вниманием не только пригожих фрейлин и придворных дам, но и случайно встреченных им привлекательных особ, о чем имеются несомненно правдивые воспоминания современников. Вот свидетельство одного из побывавших в России иностранцев, секретаря небезызвестного светского льва князя А. Н. Демидова, что позволяло ему всегда быть в курсе новостей двора: "Царь - самодержец в своих любовных историях, как и в остальных своих поступках; если он отличает женщину на прогулке, в театре, в свете, он говорит одно слово дежурному адъютанту. Особа, привлекшая внимание божества, попадает под надзор. Предупреждают супруга, если она замужем; родителей, если она девушка, - о чести, которая им выпала. Нет примеров, чтобы это отличие было принято иначе, как с изъявлением почтительнейшей признательности. Равным образом нет еще примеров, чтобы обесчещенные мужья или отцы не извлекали прибыли от своего бесчестья. - "Неужели же царь никогда не встречает сопротивления со стороны самой жертвы его прихоти?" - спросил я даму, любезную, умную и добродетельную, которая сообщила мне эти подробности. - "Никогда! - отвечала она с выражением крайнего изумления. - Как это возможно?" - "Но берегитесь, ваш ответ дает мне право обратить вопрос к вам". - "Объяснение затруднит меня гораздо меньше, чем вы думаете; я поступлю, как все. Сверх того, мой муж никогда не простил бы мне, если бы я ответила отказом".
Такая покорность привлекших внимание государя особ развращала Николая, и он был злобно памятлив на получаемые редкие отказы, особенно, если ему предпочитали другого. Так, когда красавица княгиня Софья Несвицкая, в пору своей молодости ответившая отказом на щекотливое предложение царя, отдав предпочтение его флигель-адъютанту, с годами осталась без средств и обратилась за помощью к Николаю I, то он, увидев ее имя на прошении, вскричал с гневом: "Этой?! Никогда... и ничего!" Мнение современников, что Николай I "всеми своими словами и действиями проводил мысль, что государь земной Бог, воле которого никто не дерзает перечить", основывалось и на подобных фактах.
Используемая литература
1. А.А.Левандовский, Ю.А.Щетинов. История России. Москва 2002
2. М.H. Зуев. История России. ( Пособие для поступающих в ВУЗы ) "Высшая школа". Москва 1994
3. А.Н.Сахаров, С.В. Мироненко, Российские Самодержцы. 1801-1917. "Международные отношения".Москва 1994
4. А.А.Радугин. История России (Россия в мировой цивилизации): Учеб. Пособие для вузов. Москва 1998
5. Б.В.Личман. История России ( Курс лекций по истории России с древнейших времен до наших дней ). Екатеринбург 1996
