Реферат Сущность социальной политики и ее основные направления
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Сущность социальной политики и ее основные направления
Понятие социальной политики относится к числу таких категорий, которые широко используются в практике государственного строительства, употребляются в официальных документах. С другой стороны, социальная политика служит предметом достаточно широких научных дискуссий, причем объем понятия и его содержание у различных исследователей значительно отличаются.
Это обусловлено тем, что социальная политика является наиболее значимой сферой интересов современного общества и важнейшей частью деятельности современного государства. Социальная политика теснейшим образом связана с типом и уровнем развития общества, с господствующей ментальностью населения, с теми целями и задачами, которые ставит общество перед собой в своем социальном развитии.
Прежде, чем охарактеризовать социальную политику, необходимо вообще сказать о том, что такое политика.
Политика - это:
- отношения между социальными группами, классами, государствами по
поводу завоевания по поводу завоевания, сохранения упрочнения власти;
- система деятельности в различных областях общественной жизни: в сфере
экономики, социальной сфере, духовной жизни, военной сфере и др.;
- практическая деятельность по реализации политического курса, по
достижению политических целей;
- участие во властных отношениях граждан, политических деятелей,
общественных организаций;
- искусство работы с людьми, умение учитывать и выражать их интересы,
возможности, психологические, профессиональные, и иные качества
Центральным субъектом политики является государство. Неотъемлемый атрибут государства - власть, обеспечивающая ему возможность и способность оказывать определяющее воздействие и влияние на жизнедеятельность людей, на их поведение в обществе посредством авторитета, права, насилия [8, с. 79].
Любая общественная проблема приобретает или может приобрести политический характер, если ее решение затрагивает интересы больших социальных групп, классов и связано с использованием государственной власти.
Важнейшим сущностным признаком политики является то, что она предстает как форма интеграции, обобщения интересов и воли социальных групп и общества в целом.
Социальная политика - это составная часть внутренней политики государства, воплощенная в его социальных программах и практике, и регулирующая отношения в обществе в интересах и посредством интересов основных социальных групп населения [8, с. 79].
Любые социальные программы, как известно, являются лишь декларацией, если не подкреплены материально, не обеспечены экономически. В этом смысле социальная политика вторична относительно экономики как по содержанию, так и по задачам, предпочтениям. Но это не означает второстепенности ее значимости и влияния на ход развития материальной и духовной культуры, ход общественного развития.
В социальной сфере проявляются и оцениваются результаты экономической, хозяйственной деятельности общества, проверяются ее эффективность и способность удовлетворять интересы и потребности людей. В социальной сфере находит отражение и проявление степень гуманности политики государства, и чем она сильнее, тем наглядней гуманистическая сущность, гуманистический смысл направленности общественного развития [13, с. 49].
Наконец, без действенной социальной политики невозможна активизация инновационного творческого начала в деятельности человека как главного и центрального элемента производительных сил общественного развития, хозяйственных успехов. Социальная политика основана на системе принципов, выражающих характер требований к ее содержанию, формам и методам разработки и реализации:
· гуманизм, социальная справедливость;
· системность, непрерывность, преемственность;
· сбалансированность целей и возможностей реализации социальной политики (как по времени, так и по необходимым ресурсам);
· открытость (свободное выражение суждений всех групп и слоев общества по вопросам социальной политики - наличие «обратной связи» органов управления с массами);
· демократизм выработки и реализации социальной политики (открытое обсуждение проектов крупных социально-политических решений, всестороннее выявление общественного мнения по основным вопросам социальных преобразований);
· действенный контроль общества над реализацией социальной политики;
· адресность мер по социальной защите населения, усиление социальной помощи социально уязвимым и малообеспеченным группам населения [8, с. 83].
Содержание социальной политики, ее цели и задачи раскрываются в системе функций - относительно самостоятельных, но тесно связанных видов политической деятельности. Важнейшими из них являются:
· выражение, защита, согласование интересов социальных групп и слоев общества, отдельных его членов;
· оптимальное разрешение общественных противоречий в социальной сфере, осуществление «диалога» между гражданами и государством;
· интеграция различных слоев населения, гармонизация их интересов, поддержание целостной общественной системы, стабильности и порядка;
· прогностическая;
· социальная защита населения;
· управление социальными процессами и др. [8, с. 80].
С помощью функций обеспечивается главная задача социальной политики - гармонизация общественных отношений, осуществляется управление социальным развитием общества. Что касается направлений социальной политики, то здесь, как правило, принято выделять два относительно самостоятельных блока:
А) социальная политика в широком смысле, которая охватывает решения и мероприятия, затрагивающие все сферы жизни членов общества, включая обеспечение последних товарами, жильем и услугами социальной инфраструктуры, рабочими местами, приемлемыми денежными доходами, расширение и укрепление материальной базы, охрану и укрепление здоровья населения, его образование и культуру, создание системы гарантированных социальных условий для жизнедеятельности граждан;
Б) собственно социальная политика (ее элементами являются политика в области социальной защиты и ее конкретные виды: семейная политика, молодежная политика, политика по социальной защите пожилых людей и инвалидов) [9, с. 345].
Также, по мнению В. В. Колкова, на основе анализа деятельности современных государств можно выделить следующие структурообразующие элементы социальной политики: социальное обеспечение, социальная помощь, социальная защита, социальная работа [11, с. 235]. А, В.М. Капицин, к числу ее основных направлений относит: 1) здравоохранение и обязательное медицинское страхование; 2) поддержку семьи, материнства, детства и отцовства; 3) жилищную политику, коммунальное, бытовое обслуживание населения; 4) поддержку престарелых и инвалидов; 5) социальное обслуживание населения; 6) охрану окружающей природной среды; 7) федеральное и местное (муниципальное) обустройство мигрантов, особенно беженцев и вынужденных переселенцев [11, с. 234].
Итак, по сути говоря, смыслом социальной политики государства является поддержание отношений, как между социальными группами, так и внутри них, обеспечение условий для повышения благосостояния, уровня жизни членов общества, создание социальных гарантий в формировании экономических стимулов для участия в общественном производстве. При этом надо отметить, что социальная политика государства, выступающая как составная часть мероприятий, проводимых государством в целях регулирования условий общественного производства в целом, тесно увязана с общеэкономической ситуацией в стране [2, с. 35].
Однако социальная политика не может рассматриваться как исключительно экономическая проблема. Экономическая же наука в качестве предмета своего исследования в сфере социальной политики сосредотачивается на экономических механизмах её реализации. В условиях рыночной экономики к таковым относятся, прежде всего, механизмы формирования доходов и поддержание занятости населения.
Таким образом, говоря о социальной политике государства, мы подразумеваем прежде всего действия правительства, направленные на распределение и перераспределение доходов различных членов и групп общества. Так можно определить социальную политику в узком смысле слова. В широком смысле, социальная политика - это одно из направлений макроэкономического регулирования, призванное обеспечить социальную стабильность общества и создать, насколько это возможно, одинаковые “стартовые условия” для всех граждан страны.
Связь социальной политики и социальной работы
Наша страна - это обширная территория с многонациональным населением. И на сегодняшний день существует огромное количество социальных проблем и противоречий в обществе.
Как раз таки, роль государства здесь в том, что оно призвано решать эти проблемы и, вообще, стараться не допускать их возникновения (т.е. проводить их определенную профилактику). Все действия государства по осуществлению данной задачи принято называть социальной политикой.
Важнейшей задачей социальной политики государственного сектора является достижение определенного уровня равновесия в общественной жизни через: а) предоставление государственных гарантий предотвращения максимальных негативных последствий стихийных бедствий, голода, болезней, глобальных процессов; б) перераспределение материальных ресурсов, согласование организационных усилий, направленных на обеспечение и повышение достигнутого данной страной уровня жизни через налоги, развитие благотворительности, предпринимательства в сочетании с репрессивными средствами [7, с. 23].
Обычно социальная политика реализуется через различные формы социальной работы, крупные разовые государственные решения и мероприятия, а также через социальные программы (специализированные и комплексные).
В свою очередь, на выполнение целей и задач социальной политики ориентирован весь сложный механизм ее реализации, который структурно представлен следующим образом:
· субъект социальной политики - государство, представленное совокупностью всех его органов, ориентированных на регулирование социальных отношений;
· политические партии, общественно-политические движения и другие институты гражданского общества;
· объект социальной политики - социальные процессы в обществе во всем их содержательном многообразии и разнообразных формах проявления;
· система нормативно-правовых актов, регулирующих взаимодействие между субъектами и объектами социальной политики;
· предметно-политическая деятельность по решению задач социальной политики на различных стадиях, включая и оценку эффективности реализации социальных программ [8, с. 241]. При решении конкретных задач данная структура дополняется и другими элементами, важнейшим из которых является социальная работа.
Существует несколько технологических фаз механизма реализации:
-научный анализ и изучение реально существующей социальной ситуации, ее всесторонний и углубленный анализ, выявление главных проблем и основных противоречий, доминирующих перспектив развития конкретных социальных отношений;
-определение конкретных стратегических и тактических целей социальной политики, методов и средств их достижения, исходя из наличных материально-финансовых, организационных и иных возможностей;
-нормативно-правовое оформление избранного варианта решения той или иной социальной проблемы - принятие федеральных законов, законов субъектов Российской Федерации, иных нормативно-правовых актов законодательной и исполнительной власти;
-административно-организационное и мативационно-пропогандистское обеспечение мер по реализации социальной политики на уровне федерального центра, регионов и на местах;
-контроль за ходом и эффективностью проведения социальной политики и внесение соответствующих коррективов в предыдущие технологические фазы [8,с. 85].
В социальной политике можно выделить два взаимообусловленных, взаимодействующих компонента: научно-познавательный и практически-организационный [8, с. 89].
Научно-познавательный компонент социальной политики является результатом анализа и осмысления назревших в обществе потребностей, тенденций развития социальных процессов, обобщенным результатом и оценкой предыдущего курса социальной политики государства. Он отражает уровень общественного мнения и настроения, степень социальной устойчивости различных слоев населения.
Весь этот аналитический материал дает возможность органам государственного управления выработать концепцию социальной политики, сформулировать ее главные задачи и направления.
Практически-организационный компонент социальной политики государства - это непосредственное осуществление концептуальных положений, ее стратегических задач. Здесь большое значение приобретают разносторонняя организаторская деятельность органов государственного управления системой социальных служб и работа с населением, подчиненная задачам социальной политики государства.
Всесторонне взвешенная, научно обоснованная социальная политика государства, созвучная интересам народа, составляет важнейшую основу содержания социальной работы, сообщая ей уверенность в практических действиях.
Организаторская деятельность - это распределительная деятельность управленческих органов, цель которой - рациональное разделение труда при решении поставленной задачи, оптимальное использование сил и средств, способов стимулирования для качественного и своевременного выполнения задания [8, с. 90]. Организаторская работа по реализации социальной политики, являясь организационным уровнем социальной работы, предполагает:
· глубокое уяснение обусловленных содержанием социальной политики задач и всесторонний анализ и оценку условий для их решения;
· подбор и расстановку кадров, создание или изменение организационных структур в интересах решения стоящих задач;
· доведение до исполнителей задания, определение их функций, полномочий и ответственности, ресурсов и средств, имеющихся в распоряжении;
· разъяснение смысла социальной значимости качественного и своевременного выполнения задач, способов стимулирования труда;
· координацию усилий и действий структурных подразделений и конкретных исполнителей, обеспечение целеустремленности их деятельности;
· проверку хода исполнения заданий по этапам и в целом, оценку деятельности исполнителей, извлечение уроков и формулирование выводов для последующей деятельности [8, с. 91 - 92].
Вычленение в социальной политике указанных двух ее компонентов, разумеется, носит условный характер. Нельзя абсолютизировать какую-либо из сторон, тем более их противопоставлять. Абсолютизация научно- познавательного компонента социальной политики может привести к известному академизму, выхолащиванию ее социального смысла, отрыву от жизненных потребностей людей, декларативности. Чрезмерный же акцент лишь на практически-организационной стороне может привести к узкому практицизму, сведению социальной политики к мерам организационного характера, к разрыву системы в социальной работе. Оба компонента социальной политики могут рассматриваться лишь в непрерывном единстве, во взаимосвязи, как внутренне спаянные части целого явления. Научно-познавательный компонент, характеризуя прежде всего уровень научной обоснованности социальной политики, формулирует цели и общее содержание развития социальной сферы, ее инфраструктуры, определяет направленность, стратегию организаторской работы в этом направлении, а, следовательно, выполняет важную методологическую функцию в отношении социальной работы в обществе в целом. Однако методологическая функция научно-познавательного компонента социальной политики не означает односторонности ее воздействия на характер и содержание организаторской и социальной работы в обществе. Социальная работа с ее разветвленной структурой органов управления в различных сферах общества и обширной сетью учреждений социального обслуживания населения оказывает обратное, и при том активное, воздействие на социальную политику, поскольку играет роль обратной информационной связи в системе управления социальными процессами. Являясь важнейшим элементом реализации политики, вбирая в себя практически-организационный аспект социальной политики государства, социальная работа обеспечивает реализм последней, проверяет ее жизненность.
Любые практические действия в области социальной работы представляют собой совокупность усилий отдельных личностей, наделенных наряду с общими и неповторимо индивидуальными качествами. Как и социальная практика, социальная работа не является просто суммой действий индивидуумов. Это взаимосвязанное цельное системное образование, проявляющееся на ином уровне, чем персональная практика социального работника. Благодаря ограниченному сочетанию системности и индивидуальности, дифференцированности социальная работа дополняет социальную политику государства, обогащая общество гуманистическими, духовно-нравственными ценностями. Успех социальной работы, как показывает опыт, в решающей степени зависит от социальной ориентированности кадров - обобщающего показателя, характеризующего слитность социально-политического мышления с навыками непосредственного, практического управления социальными процессами на всех уровнях, предполагающего высокое чувство ответственности работников органов государственного управления за реализацию социальной политики государства, утверждение принципа социальной справедливости в общественной жизни [8, с. 100]. Важнейшей стороной социальной ориентированности кадров является понимание необходимости удовлетворения интересов и потребностей человека, развития социальной сферы и ее инфраструктуры.
А многофакторность социальной напряженности в обществе еще раз подчеркивает важность социальной ориентированности всей государственной структуры управления, а не только ведомства социальной защиты населения, поскольку от этого в конечном счете зависит превращение потребностей и интересов людей в реальный факт социальной политики государства.
Т.о., социальная политика и социальная работа тесно взаимосвязаны между собой. Обе характеризуются двумя взаимообусловленными сторонами: научно-познавательной и практико-организационной. Социальная работа - это своеобразная форма, способ реализации социальной политики, а социальная политика - стержень, ориентир социальной работы. В этом состоит их единство и различие [9, с. 119]. Последнее проявляется, в частности, в том, что социальная политика - более широкое понятие, определяющая сторона социальной работы. Социальная политика - ориентир не только для социальной работы, но и для развития социальной сферы в целом. В отличие от социальной работы она более устойчива, стабильна. Социальная же работа более динамична, подвижна, богата по своему содержанию в сравнении с социальной политикой. Вместе с тем их единство нерасторжимо. Какова социальная политика, такова и социальная работа. Реализация содержания, форм и методов последней целиком и полностью определяется социальной политикой. В то же время социальная работа - деятельность по социальной защите, поддержке и помощи социально уязвимых слоев общества, отдельных граждан, населения в целом не может не сказаться на ориентирах социальной политики, ее направлениях, целях и задачах.
Количественная и качественная характеристики социальной политики
Термины "качественные методы исследования" и "качественная социология" сегодня уже прочно вошли в лексикон российских социологических публикаций, о чем свидетельствует, например, следующий отрывок:
"В течение длительного времени в западной социальной науке почти безраздельно господствовала позитивистская методология с ее ориентацией на естественнонаучные исследовательские схемы, критерии и стандарты. Многие годы доминирующее положение в эмпирической социологии занимали исследования, цель которых состояла в проверке заранее выдвинутых гипотез с помощью формализованных методов и измерительных процедур. Лишь начиная с 50-х годов стала звучать усиливающаяся критика традиционной эмпирической социологии, которая стала определяться в научной литературе как количественная, позитивистская, нормативная и тд. Эта критика исходила главным образом от сторонников феноменологических, интернационистских и этнометодологических направлений и сосредотачивалась не только на применяемых в количественной социологии процедурах формализации и квантафикации, но была нацелена на базисные (часто имплицитные) предпосылки о природе социальной реальности, лежащие в основании количественного подхода. В ходе дискуссии с позитивистски ориентированной социологией развивались не только альтернативные теоретические программы, но и осуществлялась активная полевая работа, в которой ставка делалась на так называемые свободные, неструктурированные, интерпретативные, качественные методы сбора данных. В конечном итоге эта исследовательская сфера стала рассматриваться как вполне самостоятельная область социологии со своим собственным теоретическим, методологическим и методическим арсеналом, а для ее характеристики в настоящее время все чаще используют термин "качественная социология". В западной социальной науке качественная социология представляет собой научное направление, имеющее парадигмальные характеристики, проявляющиеся в общности и взаимосвязанности теоретических концепций, методологических подходов и конкретных методов исследования".
Приведенное выше описание, с нашей точки зрения, в целом является правильным, но вместе с тем нуждается в некоторых уточнениях Главное из них должно состоять в том, что так называемая "качественная социология" не является столь целостным и интегрированным теоретическим, методологическим и методическим научным направлением, как это описывает цитируемый выше автор. Учитывая, что указанное описание является довольно типичным, причем не только для российских, но и для многих западных публикаций последних лет, представляется необходимым рассмотреть вопрос о взаимоотношении методов в более конкретном контексте их возникновения.
В качестве преамбулы отметим, что любая научная дисциплина, будь то физика, биология или социология, не является чем-то целостным, а скорее представляет собой сложный и далеко не всегда упорядоченный конгломератразличных субдисциплин. Это можно пояснить на примере физики, поскольку в ее состав входят такие разные субдисциплины, как астрофизика, квантовая механика, термодинамика, а также такие сугубо практические области, как электротехника, теплотехника, сопротивление материалов и тд. Сходные примеры можно привести из области химии, биологии и других наук.
Достаточно очевидно, что социология в этом ряду не только не является исключением, но и, пожалуй, демонстрирует еще большую степень дезинтеграции, чем традиционные естественные науки. Чтобы не быть голословными, приведем мнение признанного специалиста Н.ФЛаумовой, которая следующим образом характеризует состояние западной социологам последних лет "Наиболее значительная, заслуживающая внимания тенденция связана с тем, что в 70-е - 80-е годы естественный процесс дифференциации науки приобрел формы, позволяющие делать вывод о резком ослаблении в ней внутренних теоретических и предметных связей... Социетальные проблемы рассматриваются практически вне теоретических предпосылок, на эмпирическом уровне... Продолжается процесс обособления прикладной социологии. Прикладные работы все больше образуют автономную область, до которой очень смутно доносятся теоретические споры".
Тезис о теоретической, предметной и методической неодородности социологии важен для нас потому, что возможности любого метода и его роль среди других методов не могут быть правильно поняты вне контекста его возникновения и тех задач, которые он первоначально был призван решать, а также вне понимания процессов "экспансии" этого метода на другие предметные области.
Предельно упрощая, история развития методов эмпирической социологии с момента ее зарождения и до наших дней выглядит следующим образом.
Как известно, основным эмпирическим методом, которым пользовались социологи первого поколения (Ф.Теннис, Э.Дюркгейм, Г.Зиммель и другие) было наблюдение, причем не включенное наблюдение в современном понимании этого слова, а обыденное, или "жизненное" наблюдение, дополнявшееся изучением литературы, общением с коллегами и тд.
Первые попытки использования в социологической работе систематического эмпирического материала относятся к началу XX века. Основными ввдами эмпирических данных в те годы были: письма, дневники, материалы судебных дел, устные истории, позднее - автобиографии, а еще позднее - методы агентурной работы, заимствованные у спецслужб (разновидность включенного наблюдения). Таким образом, первый этап развития социологии с точки зрения используемых методов должен быть охарактеризован как "качественный". Одним из главных направлений эмпирических исследований тех лет было изучение социальных причин преступности, особенно молодежной и подростковой. Позднее, после начала "великой депрессии", фокус интересов сместился в сторону криминальных сфер теневой экономики.
В 20-е годы в США были разработаны и быстро вошли в моду количественные стандартизированные опросы. Для нас важно, что сфера возникновения количественных опросов изначально не имела ничего общего ни с теоретическими трудами отцов-основателей социологии, ни с первыми эмпирическими исследованиями, посвященными генезису личности преступников и некоторым другим изучавшимся в те годы проблемам. Если исследования, в рамках которых осущеста-лялся сбор автобиографий, были научно-поисковыми, то массовые опросы с момента своего возникновения имели в основном не просто прикладной, а коммерческий характер, поскольку были востребованы и финансировались газетами и политическими партиями для решения вполне конкретной практической задачи: замера рейтингов политических деятелей и прогноза результатов выборов. В те же годы были предприняты первые попытки количественного изучения аудитории средств массовой информации и рекламы.
Считается, и не без основания, что новые количественные методы существенно потеснили предшествующую "качественную" традицию, оттянув на себя, в частности, фокус общественного интереса, а вследствие этого - финансовые и иные ресурсы, включая и ресурс доступа к средствам пропаганды своих идей (эффект, свойственный любой моде). Здесь, пожалуй, уместно отметить, что европейские социологические школы, которые могли бы составить альтернативу американским, в то время были раздавлены послевоенным экономическим кризисом и окончательно погибли в огне второй мировой войны, после которой на несколько десятилетий установилась так называемая "эпоха американизма", когда вновь возникавшие европейские школы могли выполнять лишь роль реципиентов американских достижений.
Разработка и внедрение метода массовых опросов явились крупным технологическим достижением, на основе которого в развитых странах сформировалась целая экономическая отрасль, или "индустрия опросов", ставшая неотъемлемым элементом современного общества. Значение и финансовая мощь этой отрасли существенно возросли с тех пор, как на основе массовых опросов стали проводиться регулярные маркетинговые исследования, ставшие более мощным (и более стабильным по сравнению с политикой) источником финансирования.
Система социологического образования, разумеется, не могла остаться в стороне от этих процессов. Методы стандартизованных опросов, включая весь сопутствующий им шлейф методов сбора и обработки данных, стал крупной составной частью системы социологического образования и академической социологии. Результаты стандартизованных опросов естественным образом оказались массивами информации, чрезвычайно удобными для осуществления различных математических операций, в том числе и с помощью ЭВМ. Так родилась математическая социология, имевшая свои несомнентае достижения, но очень сильно формализовавшая процесс социологического образования, потеснив в нем собственно гуманитарные направления.
Технология массовых опросов и сопутствующие ей математические методы оказали огромное влияние на социологию в целом, включая все ее отрасли. Это влияние неоспоримо, но неоднозначно. Целостный анализ данной проблемы выходит за рамки нашего рассмотрения. Для наших целей важно лишь установить, где и почему возникла "...растущая неудовлетворенность исследователей поверхностью массовых опросов".
Прежде, чем дать ответ на этот вопрос, необходимо отметить, что если до 50-х годов мы могли упрощенно рассматривать эмпирическую социологию как нечто единое, и выделять в ее развитии "качественный" и "количественный" периоды, то в дальнейшем такое упрощение становится уже неправомерным. В связи с этим необходимо рассмотреть методическую динамику, как минимум, в трех автономных областях: в теоретической социологии, в системе социологического образования и в коммерческих социологических исследованиях.
Развитие теоретической социологии и связанных с ней эмпирических исследований, как уже говорилось, шло автономно от коммерческих, и путь этот оказался извилист.
Данный вопрос уже был частично описан в предыдущем учебнике. Избегая повторов, напомним, что в 30-е годы в США сформировалась сильная теоретическая школа, получившая название структурно-функциональной. В тот же период на очень высокий уровень вышел ряд других социологических школ, связанных, в частности, с исследованием организаций, культуро-антропологическими исследованиями и некоторыми более частными направлениями. Для нас важно, что эти направления характеризовались не только высокой теоретической, но и очень высокой методологической культурой. Поэтому приписывание им примитивных "количественных" или позитивистских ориентации было бы грубой ошибкой. Обладая очень высокой квалификацией (см., например, статью П.Лазарсфельда в сборнике "Социология сегодня"[30]), названные школы в совершенстве владели всем арсеналом эмпирических методов, модифицируя и комбинируя их в зависимости от возникавших исследовательских нужд. Основными средствами эмпирической работы этих школ были: наблюдение (включенное и обыденное), эксперименты, в т.ч. групповые, индивидуальные неструктурированные интервью, стандартизованные количественные опросы. Что же касается групповых интервью, то они применялись сравнительно редко и не находились в фокусе методического внимания теоретиков и эмпириков тех лет.
Для более правильного понимания роли эмпирических исследований в социологической теории следует отметить, что "теоретический уровень науки относительно самостоятелен, он способен развиваться и без непосредственной опоры на данные эмпирические исследования, поскольку теоретические и эмпирические гипотезы могут появляться в результате уточнения и развития содержания понятий, а не в результате эмпирического анализа связей между теми явлениями, в которых эти понятия операционализированы".
Идейный конфликт между "количественной" и "качественной" социологией обозначился в конце 60-х годов на волне критики структурного функционализма со стороны возникшей в те годы феноменологической социологии и смежных с ней направлений. В нашей предыдущей книге мы уже писали, что этот конфликт сопровождался сильными идеологическими перехлестами. Сейчас для нас важно отметить, что критика феноменологов имела два аспекта: теоретический и методический, причем критикующие в пылу полемики, по-видимому. плохо осознавали, что эти аспекты критики должны были быть направлены на разные объекты.
Анализ теоретических аспектов спора не входит в нашу задачу, однако методические аспекты имеют прямое отношение к нашей теме. С нашей точки зрения, методическая революция, происходившая одновременно с теоретической, имела две основные причины. Первая, достаточно очевидная, состояла в том, что для сторонников феноменологической и этаометодологической ориентации "живая речь" и "живое наблюдение" действительно были более релевантны их теоретическим взглядам, чем данные стандартизованных опросов. Иллюстрацией могут служить использовавшиеся А,Сикурелом такие методы сбора данных, как участвующее наблюдение, запись на пленки дискуссий, изучение протоколов судебных заседаний и тд. Позднее под влиянием работ основоположников феноменологической социологии возродился интерес к биографическому методу и методу устных историй, причем оба они получили существенное методическое и теоретическое развитие.
Если не считать отмеченных выше идеологических перехлестов, описанный выше процесс смещения фокуса методических интересов в целом следует считать нормальным, поскольку для каждой специфичной системы концептуальных представлений и для соответствующего ей специфичного объекта существует свой естественный баланс методов, определяемый не идеологическими пристрастиями, а объективными свойствами изучаемых проблем (это отмечают и сами социологи феноменологической ориентации). Для полноты картины добавим, что, с нашей точки зрения, снижение интереса к количественным методам в области теоретической социологии связано с падением интереса к зонам релевантности этих методов, но не с исчезновением этих проблемных зон как таковых.
Вторая причина критики количественных методов, по-видимому, более важная, чем первая, но до сих пор плохо осознанная, состоит в том, что теоретики феноменологической ориентации, по крайней мере, наиболее молодые из них, выступая против "социологического истеблишмента", соединили в единый объект структурно-функциональную теоретическую социологию и, как это ни странно, сложившуюся в университетах и колледжах систему преподавания методов эмпирического социологического исследования. Если засилие количественных и математических методов никоим образом не было характерно для теоретической социологии, то оно, несомненно, имело место в системе методического образования социологов, в основу которого был положен весьма искусственный гибрид между описанием прикладных количественных методик и обоснованием их валидности в духе позитивистской философии, причем сами прикладные исследования и их реальная специфика в таких описаниях вообще как бы игнорировались.
В предыдущей книге мы уже подробно писали, что основной недостаток позитивистской методологической концепции состоял в том, что концентрируя внимание на точности измерений и математической проверке гипотез, она ничего не говорила о том, что такое содержательные теории и гипотезы и откуда они берутся. Такая неадекватность системы социологического образования имеет, на наш взгляд, достаточно глубокую причину. Трагедия социологии как научной дисциплины, состоит в том, что она создала множество высочайших теоретических трудов, но не создала жанра теоретического учебника, в котором эти труды нашли бы адекватное обобщение. Вследствие этого каждое новое поколение социологов в процессе своего профессионального роста в очень большой степени вынуждено опираться на самообразование. Отсюда - периодическая идеологизация социологии, "конфликты поколений", периоды подъемов и спадов, крутых идеологических поворотов и тд. Отсюда же - ощутимый крен социологического образования в сторону изучения методов исследования, опасность которого недвусмысленно выразил экономист Ф.Хайек: "..К несчастью, технические приемы исследовательской работы сравнительно легко осваиваются, поэтому и в положении учителей часто оказываются люди, владеющие техникой, но слабо разбирающиеся в предмете исследования, так что и их работа с научной точки зрения оказывается несостоятельной".
Исходя из вышеизложенного, следует попытаться определить ту реальную область, применительно к которой критика количественных методов опросов действительно была обоснованной. Такая критика явно не была направлена в адрес организованных по принципу поточного производства коммерческих опросов, которые осуществлялись автономно, имели независимые источники финансирования и успешно решали ставившиеся перед ними практические задачи. Кроме того, как будет показано ниже, качественные методы активно использовались в коммерческих опросах еще в начале 50-х годов, т.е. задолго до возникновения описываемых академических споров.
С другой стороны, объектом методической критики не была и структурно-функциональная социология, которая, как уже говорилось, весьма корректно и с высоким уровнем рефлексии пользовалась всем арсеналом социологических методов, включая и количественные, и качественные опросы. Чтобы не быть голословными, укажем, что нам не известна ни одна публикация, в которой с методической точки зрения критиковались бы результаты количественных опросов, положенные в основу теоретических работ Р.Мертона, П.Лазарсфельда, С.Стауфера и других наиболее известных социологов структурно-функционального направления, проводивших эмпирические исследования. Еще меньше оснований считать объектом методической критики социологию организаций, поскольку в этой области стандартизованные массовые опросы хотя и использовались, но никогда не были доминирующими (исключение составляют различные анкеты и формуляры, распространяемые так называемыми "специалистами по управлению", но их деятельность лишь с большой натяжкой может быть охарактеризована как социологическая). Что же касается третьей из названных нами высокоразвитых теоретико-эмпирических школ, а именно, культур-антропологии, то эта область никогда не страдала от засилия количественных методов, о чем свидетельствует, к примеру, следующее высказывание КЛеви-Стросса:
"Подлинность существования корреляции, даже основанной на впечатляющих статистических данных, зависит в конечном счете от правильности производимого заранее выделения тех явлений, между которыми устанавливаются корреляции, что создает опасность возникновения порочного круга... Статистический метод всегда оказывается эффективным для обнаружения неправильно установленных корреляций".
Итак, если учесть, что растущая неудовлетворенность поверхностью количественных опросов не могла быть адресована ни сфере коммерческих опросов, ни ведущим теоретико-эмпирическим направлениям исследовательской социологии тех лет, остается констатировать, что эта неудовлетворенность вызывалась в первую очередь специфичным освещением методических вопросов в самой университетской среде, т.е. в сфере преподавания социологии, а также в связи с поверхностностью работ, выполнявшихся под непосредственным влиянием рекомендаций учебных курсов по методике социологических исследований.
При осмыслении этого вывода следует учесть, что текущая социологическая периодика в существенной мере заполнялась публикациями неадекватно сориентированных исследователей, чаще всего молодых. В принципе такое явление следует считать нормальным, поскольку публикации выполняют, в том числе, и учебные функции. Однако неадекватное и некритическое использование количественного инструментария в этих публикациях просто бросалось в глаза и поэтому стало естественной мишенью для критики. В нашей предыдущей книге мы уже приводили примеры результатов опросов, в которые трудно вложить какой-либо определенный смысл. Число таких примеров легко умножить.
Охарактеризовав причины сдвига методических ориентации в направлении качественных методов в академической социологии, нам остается определить, какой вклад внесла в этот процесс сфера коммерческих опросов. Вновь следует подчеркнуть, что, хотя обе эти сферы оказывали и оказывают друг на друга определенное, а временами и очень существенное влияние, динамика их развития по всем существенным признакам является автономной. Яркой иллюстрацией этого являются различия в показателях их ресурсной динамики. По сравнению с "золотым веком" западной теоретической социологии 40-60-х годов, к 80-м годам резко упала ее общественная популярность, сократилось число социологических кафедр и численность изучающих социологию студентов, сильно возрос средний возраст преподавателей, сократились ассигнования, сузилась аудитория читателей фундаментальных теоретических трудов. Университетская революция 60-х годов в социологии привела к классической форме отраслевой депрессии. Только в последние годы эта депрессия, возможно, начинает преодолеваться, причем в первую очередь за счет роста удельного веса преподавания предметов, ориентированных на прикладные и коммерческие цели.
Что же касается сферы коммерческих опросов, то за весь послевоенный период она переживала устойчивый рост, опережая по темпам роста экономику в целом и не испытывая никаких признаков депрессии.
Как уже говорилось, в 20-е годы сфера коммерческих исследований создала технологию массовых количественных опросов и распространила ее на всю социологию. Однако в 50-е годы при освоении новой предметной области, а конкретно маркетинговых исследований, именно коммерческая сфера первой почувствовала недостаточность и неадекватность количественного аппарата, причем по чисто прагматическим соображениям. Далее важно отметить, что основным дополняющим методом в этой сфере стали не качественные методы вообще, а именно фокус-группы, а также, хотя и в меньшей степени, - индивидуальные неструктурированные интервью. Все авторы современных монографий по фокус-группам сходятся в том, что в США фокус-группы активно применялись в маркетинговых исследованиях уже с середины 50-х годов, а по мнению некоторых - даже с конца 40-х.
Как могло получиться, что метод группового фокусированного интервью, широко применявшийся на практике, не составлявший особой тайны и описанный во многих публикациях, в том числе и учебных, три десятилетия оставался практически незамеченным, а затем в середине 80-х годов вдруг вошел в моду, перехлестнув по своей популярности все прочие методы вместе взятые? Этот факт трудно объяснить рациональными причинами. Продолжительная "незамеченность" метода, возможно, объяснялась инерционностью системы образования. Одна из очевидных причин внезапной "за-меченности" заключалась в том, что к нему проявили интерес социологии-теоретики феноменологической ориентации. Другая, совершенно независимая причина, состояла в том, что ряд исследователей, занимавшихся маркетинговыми фокус-группами и имевших стаж работы в этой области от 20 до 30 лет, примерно в одно и то же время независимо друг от друга написали несколько сильных учебников, которые просто не могли стать незамеченными.
Появление еще одного "качественного" метода было с восторгом встречено теми академическими кругами, которые придерживались качественной ориентации. Эта восторженная встреча была вызвана, по-видимому, двумя причинами: с одной стороны, этот метод соответствовал победившей качественной идеологии, а с другой, отвечал требованиям неафишируемого поворота системы социологического образования в сторону практически ориентированных и коммерческих исследований.
Однако описанные выше рациональные причины выглядят явно недостаточными для объяснения того громадного идеологического перехлеста, с которым по мировой социологии прокатился фокус-групповой "бум". В странах США и Западной Европы нашлись университеты и спонсоры, направляющие своих миссионеров для обучения других народов этому прогрессивному методу (побывали они и в России: имеется в виду организация ROSCON и некоторые другие). Удивляет, конечно, то, что, по крайней мере в России, эти миссионеры не столько разъясняли принципы проведения маркетинговых фокус-групп, сколько проповедовали идеи социального партнерства и мира, средством для достижения которых они считали фокус-группы, проводимые не профессиональными модераторами, а непосредственно лидерами соответствующих организаций: профсоюзов, предприятий, местных властей и тд. (утопизм этих идей в чем-то перекликается с идеями Я.Морено. который стремился к достижению сходных целей с помощью социометрии и психодрамы).
Сегодня, в 1996 году, уже стало очевидно, что "перехлесты" фокус-групповой моды сходят на нет, и метод фокус-групп возвращается в свои естественные границы, т.е. границы тех областей и сфер применения, где он всегда был наиболее эффективен. Полезный вклад фокус-группового "бума" в развитие методов эмпирической социологии состоял в том, что он привлек внимание к этому методу широких кругов исследователей и активизировал поиск новых областей релевантности. Не исключено, что в какой-то мере этот поиск был эффективен, однако окончательные итоги подводить пока рано. Все же, с нашей точки зрения, в ближайшее время следует ожидать усиления методических позиций индивидуального неструктурированного интервью как более универсального метода.
Описывая, по необходимости очень кратко, генезис метода фокус-групп в соотнесении с генезисом других методов эмпирической социологии, нам хотелось избежать некоторых упрощенных трактовок, связанных с разъяснением методических функций фокус-групп и качественных методов вообще. Само деление социологии на "количественную" и "качественную", с нашей точки зрения, правомерно только применительно к области эмпирических методик. Различные теоретические подходы и различные практические задачи могут в той или иной мере тяготеть к количественному или качественному инструментарию, но характеризовать их как "количественные" или "качественные" было бы, с нашей точки зрения, большой натяжкой. Далее, хотя биографический метод, включенное наблюдение, дневники и личные документы, устные истории, различные виды индивидуальных неструктурированных интервью, а также фокус-группы обладают определенными общими свойствами, позволяющими объединить их в категорию "качественных методов", не следует забывать не только о существенной разнородности этих методов, но и об их "привязке" к различным проблемным областям. В частности, можно смело утверждать, что биографический метод никогда не найдет широкого применения в маркетинговых исследованиях. С другой стороны, биографический метод незаменим при изучении долгосрочных социальных сдвигов и ряда других проблем, где фокус-группы, неизбежно концентрирующиеся на весьма узкой проблеме обсуждения, вряд ли станут доминирующим инструментом исследования. В исследованиях организаций, преступных группировок, теневой экономики и ряда Других проблемных областей, как нам кажется, фокус-группы никогда не станут главным инструментом исследования, в частности потому, что в этих областях не всегда могут быть вычленены так называемые популяционные группы - необходимое условие проведения группового интервью.
Сохраняется и, с нашей точки зрения, сохранится в будущем существенное различие в балансе качественных методов, используемых в академических и коммерческих исследованиях. В академических исследованиях, вообще говоря, используется весь арсенал количественных методик, и фокус-группы никоим образом не являются доминирующими. Значительные усилия, предпринятые во времена фокус-группового "бума", по распространению этого метода за пределы его традиционного использования имели весьма ограниченный успех. Правда, надо сказать, что в сфере социологического образования практика проведения групповых дискуссий, пусть даже по некоторой условной и учебной проблематике, является эффективным средством обучения.
В сфере коммерческих исследований "индустрия опросов" раскололась в настоящее время на две крупные подотрасли:
количественную и качественную. В качественной доминируют фокус-групповые исследования, которые ведутся с очень большим, все возрастающим размахом. Используются в этой подотрасли и индивидуальные глубокие интервью. Прочие качественные методы в коммерческих исследованиях практически не используются.
