Реферат Современная драматургия. Пьесы И.Вырыпаева Кислород, братьев Пресняковых Изображая жертву
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
«Челябинский государственный университет»
Миасский филиал
Кафедра филологии
Современная драматургия.
Пьесы И.Вырыпаева («Кислород»),
братьев Пресняковых («Изображая жертву»),
Е. Гришковец («Как я съел собаку»)
реферат
Выполнил: К.Р. Каримова
Группа: МР-202
Проверил: к.ф.н., доцент
С.М. Шакиров
Миасс 2010
Содержание.
Введение…………………………………………………………………………….стр. 2
Глава 1. Современная драматургия ……………………………………………….стр. 3
а) «Новая драма»…………………………………………………………………стр. 4
б) «Вербатим»…………………………………………………………………… стр. 6
в) «Театр.doc»……………………………………………………………………..стр.7
Глава 2. Лица современной драматургии
а) Е. Гришковец («Как я съел собаку»)………………………………………...стр. 10
б) Братья Пресняковы («Изображая жертву»)………………………………...стр. 12
в) И. Вырыпаев («Кислород»)…………………………………………………. стр. 14
Заключение…………………………………………………………………………..стр. 16
Список литературы………………………………………………………………….стр. 17
-2-
Введение.
В том, что сегодня кипит-шумит драматургический бум, сомнений, кажется, уже нет. Когда молодые литераторы активно пишут пьесы — а не стихи или, скажем, романы; когда эти пьесы сотнями (без преувеличений) выкладываются в Интернете, когда сплошным потоком сменяют друг друга многочисленные фестивали, когда появляются молодые режиссеры, чей почерк складывается под прямым воздействием пьес ровесников (назовем Кирилла Серебренникова, Ольгу Субботину, Владимира Агеева, Александра Галибина); когда возникают целые театры новой драматургии (по крайней мере, «Театр.doc» Михаила Угарова и Елены Греминой и Центр драматургии и режиссуры Михаила Рощина и Алексея Казанцева), — то становится ясно, что дело не только в привлекательности театральных гонораров (сегодня не таких уж, кстати, и больших), а в чем-то еще.
Глава 1 посвящена современной русской драматургии в целом. Во 2 главе рассматривается творчество известных драматургов современности таких как Е. Гришковца, братьев Пресняковых , И. Вырыпаева.
-3-
Глава 1. Современная драматургия.
Мы говорим не о «современной драматургии» — современным сегодня может быть и Чехов, — а о «новой драме», которая ворвалась в театр каким-то стремительным потоком, словно кран прорвало: Гришковец, Вырыпаев, Максим Курочкин, Ольга Мухина, братья Пресняковы, Василий Сигарев. Самое яркое, что просматривается в этих текстах, — желание высказаться, сообщить что-то очень важное другим.
Характерная особенность новой драматургии — компактность текста, его насыщенность. Успеть быстро сказать или прокричать только самое важное и побежать дальше. Сегодня люди стали очень ценить свое время — заставить современного человека 4 часа просидеть в театре — большая роскошь. Поэтому спрессованность, концентрированность текста так важна. Когда захлестывает столько событий, когда человек молод, его взгляд охватывает огромное количество явлений и нигде не может остановиться. Но это не значит, что он не фиксирует и не отражает этих вещей. В короткой пьесе или в спектакле на 1 час можно успеть сказать и сделать очень многое. Время, в которое мы живем, требует не созерцательности, не осмысления, а поступка и действия. В новой драме даже слово — это уже поступок (сказать: «Я не хочу», — или закричать:«Я не могу»).
В чем современность, острота новых пьес, сформулировать и понять трудно, это ускользающее, то, о чем специально не думаешь, то, чем живешь. Что-то выхваченное из воздуха, энергия, которую авторам удается аккумулировать и передать —с помощью языка, построения текста…
-4-
«Новая драма».
Впервые понятие "новая драма" появилось в театроведении на рубеже 19-го и 20-го веков. В пьесах Золя, Шоу, Ибсена, Стриндберга, Метерлинка, Уайльда, Чехова и Горького действовали нестандартные персонажи, которые говорили непривычно простым, бытовым языком.
В конце 20 века жесткие, наполненные насилием и неадекватными героями документальные пьесы чаще всего ставились в британском экспериментальном театре "Ройял Корт". Наиболее прославились такие образцы западной "новой драмы", как "Язык тела" Стивена Долдри и "Монологи вагины" Ив Энслер, созданные в 90-х годах ХХ века. Первый спектакль - тончайший монтаж фрагментов аудиоинтервью мужчин о своем теле - образованные белые лондонцы между 20 и 40 годами. Еще одна пьесы конца девяностых - где из интервью женщин об их половых органах сложился крик автора о социальной несправедливости общества к сегодняшним женщинам.
Задаваясь вопросом о современном состоянии драматургии и театра невозможно обойти стороной вопроса о "новой драме". Только очень ленивый театральный критик умудрился бы остаться вне двух враждующих лагерей - ярых хулителей или столь же ярых апологетов этого явления в современном театре. Золотой середины в отношении к "новой драме" не наблюдается. И это понятно: слишком яркое, непривычное, социально острое, временами эпатажное новое драматическое искусство. Кто-то ставит "новую драму" в оппозицию традиционному репертуарному театру, кто-то считает необходимой струей неприукрашенной жизненной правды на сцене, кто-то относит ее к авангардному искусству, кто-то видит в "новой драме" магистральное направление русского театра. В любом случае, в последнее время стало очевидно, что "новая драма" пережила стадию "полуподвальной" "молодежной субкультуры" и претендует на нечто большее: у нее есть своя сцена, свои режиссеры, свой зритель, свой фестиваль.
Если на сцене вам рассказывают про инцест, изнасилование, убийство или однополую любовь, чередуя действия с разговорами о смысле жизни, пересыпанными обильным матом, знайте: это Новая Драма.
-5-
По-научному ее вышеперечисленные признаки называются натурализмом и погружением в язык улицы. Термин появился сто лет назад, когда Новую драму творили Ибсен, Золя, Стриндберг, Гауптман и др. С тех пор волны Новой драмы возникают каждые 20-30 лет, означая смену общественного климата, сперва вызывая всевозможные упреки, а со временем попадая в разряд классиков.
В России движение за право драматурга быть фигурой, равнозначной режиссеру, началось в 90-х и вылилось в «новую драму», которая сегодня и задает тон в русском театре. Репертуарный театр, где режиссер упражняется в оригинальности метафор на поле классической драматургии, постепенно стагнирует, ему необходимо подпитываться сегодняшними смыслами, пусть сиюминутными и неглубокими. В этом главная задача театра — быть не рафинированным и вычищенным временем, но — пульсом времени, пусть сбивчивым, несуразным и однодневным. Такова природа театра — зрелища, родившегося на площади.
В самом начале возникновения «новой драмы» в ней присутствовал антибуржуазный пафос, она не была рассчитана на сытых обывателей, которые идут в театр в надежде увидеть нечто ожидаемое и предсказуемое (именно удовлетворение ожиданий среднестатистического зрителя условно и можно назвать буржуазным театром). «Новая драма» намного более ершиста, она все время предлагает зрителю не то, что он ожидал увидеть, а нечто иное, раздражительное.
В театр ведь ходит не сто процентов населения, а только определенная его часть, и эта часть до некоторых пор была приучена к тому, что она смотрит на сцене жизнь людей, чьи представления об этике, лексике, гигиене совпадали с ее собственными — тогда вообще никакого шока нет. Но вдруг зрителю стали показывают жизнь маргиналов, наркоманов, садомазохистов, то есть жизнь тех людей, с которыми подавляющее число зрителей не встречаются в жизни. Есть ненормативная лексика, а я бы сказала, что есть такие ненормативные социальные слои. Так вот рисовать жизнь этих людей на сцене — это по-прежнему главная тенденция «новой драмы».
-6-
«Вербатим».
Сейчас на пике моды в России - документальный театр, который также называют новой драмой. Они основаны на технике создания театрального спектакля, которая называется "вербатим" (от латинского "verbatim" - "дословно"). Шокирующие пьесы братьев Пресняковых, Максима Курочкина, Евгения Гришковца, Ивана Вырыпаева не только коммерчески успешны, они неоднократно получали престижные театральные премии, например "Золотую маску" в номинации "Новация". Кто они - новые русские драматурги и что такое "театр.doc"?
"Вербатим" появился в Англии в середине 1990-х на волне современной драматургии, называемой "New Writing", а ее русскоязычный аналог звучит как "новая драма". Материалом для каждого спектакля в технике "вербатим" служат интервью с представителями социальной группы, к которой принадлежат герои постановки. Расшифровки интервью с реальными людьми составляют основу "документальной" пьесы. Сами британцы, кстати, утверждают, что техника "вербатим" изобретена не ими, а советским театром "Синяя блуза", где спектакли в жанре "обозрения" ставились не по пьесам, а по сценариям, каждый раз заново создаваемым на актуальном жизненном материале.
Чаще всего в "вербатим"-спектакле один акт, его общая продолжительность не более часа, постоянно поддерживается стремительный ритм - все это не похоже на то, что происходит в обычном театре. Актеры играют без грима, декорации используются минимально, музыка и танец допустимы, если их использование оговорено автором в тексте пьесы. Герои подчас говорят вещи, шокирующие своей откровенностью, поэтому многие критики упрекают "новую драму" в чрезмерной злободневности и социальности.
Техника вербатим — была одной из важнейших тенденций в современной драматургии. Этот термин предполагает, что автор пьесы (иногда их несколько) вступил в непосредственный контакт с теми людьми, о которых он собрался описать, и как-то зафиксировал, запротоколировал их речь. Иногда это может быть работа с диктофоном, а иногда просто «скачкой» информации с интернет-сайтов, форумов, переписка по ICQ. Это конкретная очень живая фактура жизни, которая потом каким-то образом обрабатывается, авторского текста может быть минимум.
-7-
«Театр.
doc
».
"Документальный театр" вернулся в Москву в 2000 году - представители английского движения "новая драма" провели ряд семинаров. Английский драматург и режиссер Стивен Долдри, так объяснял московским участникам проекта "Документальный театр" свои ощущения от работы над пьесой: "В начале работы ты не знаешь ни тему, ни персонажей: у тебя есть только предмет, который ты изучаешь... Процесс работы довольно страшен, потому что ты начинаешь с нуля, и может выйти, что у тебя будут нулевые результаты. Но ты должен довериться себе. Довериться предмету. И - самое важное - довериться людям, у которых ты берешь интервью."
Новая "вербатим"-технология нашла сторонников в России, и в феврале 2002 года в подвале жилого дома в центре Москвы была открыта постоянная площадка документальной драмы "театр.doc", за год она стала культовой сценой Москвы. Авторы док-пьес сознательно работают с "социальным злом": наркоманами, бомжами, потенциальными самоубийцами, заключенными. Наиболее скандальна док-работа "Большая жрачка" ("verbatim из жизни телевизионных деятелей искусств"). Ее авторы - Александр Вартанов и Руслан Маликов, сами бывшие участники съемочной группы одного из скандальных телешоу, тайком записывали на диктофон своих коллег, которые, услышав самих себя в спектакле, отказывались верить, что это говорили они. Напряженный, наэлектризованный спектакль разряжается грандиозной дракой в прямом эфире. Еще один док-спектакль "Преступления страсти" - моноспектакль Галины Синькиной на материале, собранном ею в женской колонии строгого режима - о женщинах, отбывающих срок за тяжкие преступления, на которые они пошли из-за любви. Автор спектакля "Кислород" Иван Вырыпаев, получил "Золотую маску" за пьесу, представляющую собой современное прочтение 10 библейских заповедей устами подмосковного юнца - наркомана и убийцы.
Несколько лет назад "Театр.doc" и ассоциация "Золотая Маска", организовали в России фестиваль спектаклей по современным русским и зарубежных пьесам "Новая
-8-
драма". Они заняты поиском новых пьес и авторов, чтобы дать зрителям свежую информацию и предложить новые театральные технологии.
Театр.doc - маленький театр в одном из подвалов Трехпрудного переулка вырос из семинара, проведенного в Москве лондонским театром “Ройял Корт”, главным в Европе специалистом по Новой драме, обучившим Россию технике “Verbatim”. Это когда драматург хватает диктофон и с головой погружается в жизнь, скажем, шахтеров (так поступили в Кемеровском театре “Ложа”) или бомжей (“Песни народов Москвы” в Театре.doc), или обитательниц колонии (“Преступления страсти”, там же) и т.д. Умения превратить набранный материал в спектакль и сыграть его со стопроцентной достоверностью, естественно, не хватает. Поэтому пока этот театр страдает от непрофессионализма, который прикрывается громкими криками о новизне. Лет пятнадцать назад такое, кстати, наблюдалось в перестроечном кино, когда неумение навести фокус выдавалось за операторское мастерство высокого класса.
Все же на сегодня лидером Театра.doc остается Иван Вырыпаев – сибирский актер с сумасшедшими глазами и удивительно талантливой скороговоркой – спектаклем “Кислород” (режиссер Виктор Рыжаков), – современной интерпретацией десяти заповедей, которые Вырыпаев, захлебываясь в ритме рэпа, пропевает-протанцовывает вместе со своей партнершей Ариной Маракулиной.
Тема удушья в крошечном зале Театра.doc звучит очень актуально. “Запомните поколение родившихся в 70-е – это поколение задохнувшихся” – заканчивает спектакль Вырыпаев. Прошлой весной вместе с Гришковцом он даже заявил о создании движения “Кислород”, цели и задачи которого пока не ясны, ясно другое: настойчивое противопоставление своего поколения другим, крик о помощи, “звук колоссального неблагополучия” (как отозвался Бродский о стихах Цветаевой).
"Театр.doc" возник в Москве как независимая площадка, противопоставляющая себя классическим театрам. Этот театр, казалось бы, отменяет все формы условности, принятые в классическом театре: маленькое подвальное помещение вместо архитектурно сложных зданий больших московских театров; "сцена", плавно
-9-
перетекающая в «зрительный зал» на 30 мест, вместо разделения на сцену, партер, бельэтаж и балкон; полное отсутствие служебного персонала и какой бы то ни было
принятой организации театра, с его традиционными «вешалкой» и «администрацией». В этом маленьком театре драматурги и режиссеры сами
продают зрителям билеты на свои спектакли, а зрители часто оказываются вовлеченными в представление. Театр позиционирует себя как «странный», «по всем своим позициям не похожий на театр», «бедный и независимый», «скандальный» и использует более специфические, но не менее маркирующие самоопределения: «единственный в Москве театр только новых текстов», театр, «где группам на сцене разрешается все, кроме громоздких декораций», где «в одном спектакле можно видеть признанных звезд, в другом – никому не известных непрофессиональных артистов», «документальный театр, пьесы, постановки, сценические акции, где театр транслирует голоса реальных людей».
В Театре.DOC художественное слово полностью заменяется разговорной речью, драма обретает форму подсмотренных на улице сцен, разрушается привычное сюжетно-композиционное строение текста для театра. Умение перевоплотиться в бомжа или гея по-прежнему ценится, но режиссеры уже задумываются, а не лучше ли было бы вывести на сцену настоящего гея или бомжа. Пока Угаров говорит об этом довольно осторожно, рассказывая на мастер-классе по работе с актерами как по 5-6 часов проводил кастинг, чтобы уставшие актеры заговорили естественным языком, забыв об уроках сценической речи. Тем не менее, очевидно, что Театр.DOC, как и «новая драма», - это в значительной степени режиссерский, экспериментаторский театр, целью которого является превратить в зрелище факты жизни общества.
-10-
Е. Гришковец («Как я съел собаку»).
Среди представителей "новой драмы" уже появились коммерчески успешные авторы. Новые драматурги вступили в жизнь совсем недавно - им недалеко за 30.
Ставший в последние годы супер-популярным драматург и актер Евгений Гришковец по духу близок к "документальному театру" - в своих моно-спектаклях он выходит на практически пустую сцену без грима и костюма, рассказывая о своих впечатлениях, воспоминаниях и снах. Сам Гришковец утверждает, что постоянно что-то добавляет, меняет в своих спектаклях, на ходу сочиняет текст заново.. Сам Гришковец определяет свое творчество как "новый сентиментализм", он - обладатель двух "Золотых масок" и лауреат молодежного "Триумфа".
В герое Гришковца, как и во всех нас, нет ничего героического. И не то чтобы он из-за этого очень переживал. Все хотят быть безумными гениями, экстремалами, бандитами, мужчинами и женщинами со своими пикантными странностями. Кем угодно, лишь бы выделиться из общей массы, инертной и заурядной. Каким способом? Деньгами, внешним видом, цветом мобильного телефона и вообще какой-нибудь подлостью. Норма сегодня не в моде, нормального человека можно лишь пожалеть.
Вот Гришковец и жалеет его по-своему. Вернее, жалел до самого последнего времени. А потом вдруг что-то сломалось. Что-то изменилось - и в нем и вокруг него. Кончился некий этап. Конец его остро ощутился повсюду: в стране, в литературе, в тонких межпланетных вибрациях. Надо подводить итоги и думать, что будет дальше.
Этим и занимается Гришковец. Он стремительно выпустил два итоговых сборника. Там в законченном виде представлено все то, чем занимался этот до загадочности нормальный человек на московских подмостках в последнее пятилетие. От знаменитых "Как я съел собаку" и "Одновременно" до цикла "Сейчас",
часть которого вошла в совместный альбом Гришковца и рок-группы под названием «Бигуди». От «Записок русского путешественника» и «Зимы», за которые он получил Антибукера и две «Золотые маски», до псевдогероических "Дредноутов" с подзаголовком "пьеса для женщин".
-11-
Каждый из его великолепных и сомнительных экзерсисов - фрагмент эпоса о человеке по имени Гришковец, в котором большинство нормальных людей легко узнает себя. Что будет с ним дальше - такая же загадка, как и то, что станет в России с нормальными людьми.
Это пьеса, слушая которую человек может увидеть отражение своего детства и юности, найдя много схожего с самим собой, она заставляет почувствовать вас, то ребенком закутанным в теплое одеяло зимним утром не желающем из под него вылезать и быстро бежать по холодному полу, умываться, чтобы затем идти в школу, то взрослеющим моряком, бороздившим морские просторы наперекор ветрам, а также вызывает массу разнообразных эмоций, то добрую улыбку, то вдруг наворачиваются слезы, и прослушав всю пьесу, на какое-то время в тебе что-то меняется, добрые и теплые чувства еще очень долго перебирают струны твоей души, а воспоминания об услышанном остаются на всю жизнь.
Его монолог "Как я съел собаку" - самый удачный пример личного обращения автора к слушателям, потому что здесь автор и персонаж с бескозыркой в руках несомненно совпадали в своём стремлении высказаться, точнее, выговориться до какого-то предела, чтобы потом рухнуть от усталости. В этой милой неловкости, даже неуклюжести проглядывали нотки исповедальности, некой передаваемой зрителям причастности к общей судьбе. Она, эта судьба, угадывалась в стирании границ между сценой и залом, сближении произносимого текста с жизнью. Вот я пришёл с улицы, как бы говорил Гришковец, и рассказываю вам о себе, слушайте, это о вас.
-12-
Братья Пресняковы («Изображая жертву»).
Братья Владимир и Олег Пресняковы — выпускники филологического факультета Уральского университета в Екатеринбурге. Оба преподавали в том же университете.
Первая пьеса «3 о.b.» (автор — Владимир Пресняков) была опубликована в «молодежном» выпуске журнала «Урал» в 1999 году. С 1998 года братья совместно руководят студенческим театром имени Кристины Орбакайте при УрГУ14. В 2000 году их общая пьеса «Половое покрытие» была замечена на фестивале молодой драмы в Любимовке.
То, что у Владимира и Олега Пресняковых все герои переживают кризис идентичности, видно даже по спискам действующих лиц их пьес. Редко у кого есть собственное имя: чаще всего — 1-й мужчина, 2-й мужчина, 1-я женщина, 2-я женщина, Мать, Дядя, Юноша, Девушка, Мужчина-гость, Женщина-свидетельница...
Сюжет "Изображая жертву" сегодня не знает только ленивый. Молодой парень Валя разыгрывает роль жертвы в следственных экспериментах, в то время как ночью ему является призрак то ли отравленного, то ли просто мертвого отца-моряка, девушка наседает, мечтая замуж, а мать развлекается с братом отца – дядей Петей. Милицейские вариации братьев Пресняковых на тему "Гамлета" принесли славу не только им самим, но и режиссеру Кириллу Серебренникову, сперва поставившему эту пьесу на подмостках МХТ им. Чехова, а потом снявшему по ней фильм, получивший главный приз "Кинотавра-2006" и награду "Золотой Марк Аврелий" за лучший фильм Первого римского международного фестиваля.
Пьеса очень интересно, смело и свободно (от штампов драматургии) построена. Можно даже сказать «собрана» или «сконструирована». Два сна (в начале и в конце), три следственных эксперимента в трех стихиях (воздух, вода, огонь), три разговора (с матерью, с подругой и с отчимом). Отсылки к «Гамлету». При этом у Пресняковых взгляд социологов, изучающих предмет отстраненно. Пресняковы пишут «про них», а не «про себя», может поэтому интересно, забавляет, но не цепляет.
В финале герой – «присоединяется к большинству», где отец в белом кителе, где бравые черные морячки, женщина машет платочком с берега. Все содержательное осталось в прошлом.
-13-
Братьев Пресняковых надо любить за две вещи: за то, что их пьесы на ура ставят на Западе - а такие факты всегда ласкают наше отечественное тщеславие,- и за то, что их пьеса, сценарий, а теперь уже и роман "Изображая жертву" вдруг предложили изумленной общественности что-то похожее на героя, которого так недостает отечественному культурному пространству.
Настоящее - бессодержательно (об этом монолог милицАнера), люди не живут, а изображают жизнь. Будущего - нет (нет в самом буквальном смысле - «все умерли»).
-14-
И. Вырыпаев («Кислород»).
Спектакль «Кислород»
уже три года идёт и в маленьком помещении «Театра.doc» в Трёхпрудном переулке, и в ночных клубах, что идет только на пользу. Представление «про главное», поставленное режиссером Виктором Рыжаковым, длится чуть меньше часа, и в нем участвуют всего три человека: два актера и девушка-диджей за пультом. Под виниловые скретчи Он (сам Иван Вырыпаев ) и Она (актриса Арина Маракулина) путано, но завораживающе рассказывают историю безудержных сердец. Впрочем, рассказывают – неверное слово. Выпаливают слова, выстреливая в зрителя и друг в друга бешено ритмизированный текст, смесь горячечной скороговорки, рэповой читки и своеобразных песен с зачином и рефреном. Десять «композиций» соответствуют евангельским заповедям, пропущенным через историю любви homo simplicissimus Саши из Серпухова и столичной штучки, тоже Саши, курящей траву у памятника Грибоедову. Заповеди кружатся в полоумной карусели: такой, как «не прелюбодействуй», не существует, а заповедь «не убий» Саша не услышал, «потому как был в плеере, и поэтому пошёл и убил свою жену лопатой».
Я думаю, «Кислород» Ивана Вырыпаева — потрясающий, ключевой для нашего времени текст. Наверное, он будет иметь свою судьбу, может быть, более интересную, чем в первом своем воплощении. Зрители говорят иногда: «Многое я не услышал, надо сходить второй раз, все расслышать до конца, потому что произносятся очень важные слова». Для меня это критерий. Возможно, «Кислород» созвучен в чем-то людям, тому, что они чувствуют и переживают сегодня. Даже не из-за того, что там упоминается о событиях 11 сентября и Норд-Осте. Дело в том, как эти все события касаются человека, его жизни, как, говоря о них, нельзя оставаться безучастным. Важен не внешний интерес, а то участие, когда человек на секунду может стать добрее, что-то внутри себя изменить, переключить.
Иван Вырыпаев — «экстримал», в нем есть чувство бунта, протеста — то, что многих пугает. Хотя более созидательного, думающего и совестливого человека, чем Иван, я не знаю. И его «Кислород» — это настоящая модель сегодняшнего мира.
-15-
Если верить Вырыпаеву, то в пьесе «идет речь о том, как два молодых, прогрессивных человека пытаются каким-то образом сопоставить десять заповедей со своей собственной жизнью». Очень интересный «образ» выбирает режиссер для иллюстрации тезиса.
20:20 - правильное время для показа фильма под названием Кислород.
Много противоречивых слов было о нем сказано, и самый эффективный способ убедиться в них или опровергнуть это посмотреть его. Его действительно нужно посмотреть, говорю нужно так, как бывает необходим глоток свежего воздуха после дня в душной комнате, как проясняется погода и становится легче дышать после грозы, как парашютисты вдыхают кислород на подъеме в горы, как ребенка хлопают по попе, чтобы он сделал вдох и впервые закричал.
Признаюсь, первые несколько 10-15 минут я просто в ступоре пыталась привыкнуть, что все, что я видела в кино до этого нужно забыть. Попробуйте, на час с небольшим представить, что у вас амнезия. И как только мне это удалось, я вытянулась в кресле и дальше наслаждалась. Но поймите меня правильно, это отнюдь не попкорновое кино.
На мой взгляд, в этом фильме (оговорюсь, это даже все-таки не фильм в полном смысле слова, а скорее 'полнометражная серия короткометражек') вас будет встряхивать. От абсурда и очевидности, от той реальности, которую все знают, но о ней не говорят. Ее даже объяснить толком нельзя, настолько то, о чем говорится в фильме, близко любому живому человеку. Это 'главное', то главное, ради чего происходят или не совершаются плохие и хорошие вещи. Тем не менее, это главное не возможно сформулировать. Оно на языке, но произнести его ни герои, ни зрители не могут решиться.
Фильм богат образами, даже скорее символами. Самый сильный, конечно, это огненногривая девушка, 'горение' которой поддерживается кислородом, который она сама же излучает.
Но как суждено всякому огню рано или поздно погаснуть, а запалившемуся от него куску дерева сгореть, так и герои и их сущности погибают без кислорода, перекрыв его себе сами, либо предоставив эту роль другим.
-16-
Заключение.
На Западе, особенно в Германии, хотя Англия тоже сюда подверстывается, у зрителей сформировался своеобразный мазохистский комплекс. Он (зритель) приходит в театр с заведомой готовностью увидеть в нем нечто неприятное, режущее слух, не радующее глаз, играющее на нервах. Он готов не к встрече с волшебным миром прекрасного, а скорее с миром ужасного — с диковинными извращениями, физиологическими откровениями, смердящими социальными язвами. Более того, он словно бы жаждет этой встречи. Это стало уже каким-то культурным ритуалом.
И несложно установить простую закономерность: чем охотнее публика воспринимает агрессивное, воздействующее на нервы искусство, тем благополучнее жизнь в ее стране. Такое искусство пройдет на ура в Голландии, Германии, Финляндии, но уже в соседней Латвии будет пользоваться куда меньшим успехом. С ним имеет большой смысл ехать во Францию, в Болгарию тоже имеет, но несколько меньший. В Белоруссии оно потерпит сокрушительное фиаско. В Украине будет оплевано. В Молдавии за смелые творческие поиски — независимо от их результата — могут накостылять по шее. Из этого правила можно при желании найти исключения, но в самой тяге к сильнодействующим эстетическим средствам есть очевидный элемент компенсаторики.
То, что подобное искусство относительно недавно вызывало бешеное отторжение у российской публики, а сейчас тоже вызывает, но все же не такое страстное, связано не только с постепенной сменой приоритетов определенной части нашей аудитории, но и со стабилизацией жизни. Художественные достоинства у радикальных произведений искусства разные, терапевтический эффект один — они восполняют в обществе дефицит сильных ощущений. Чем спокойнее жизнь, тем больше нужны энерджайзеры — театральные, кинематографические, изобразительные. Чем терпимее публика в театре, тем благополучнее ее существование за его пределами.
-17-
Список литературы.
1. Гришковец Е. Как я съел собаку / Е. Гришеовец // Зима: Все пьесы / Е.Гришковец. – М., 2006.
2. Черняк М.А. Современная русская литература / М.А. Черняк. – СПб. :
Изд-во «Форум», 2004. – 336 с.
3. Большев А., – СПб. : Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2000. – 320 с.
4. Немзер А. Замечательное десятилетие рус. лит. / А. Немзер. – М., 2003. – 218 с.
5. Тух Б. Первая десятка современной рус. лит. : Сб. очерков / Б. Тух. – М.:
Оникс 21 век, 2002. – 380 с.
6. Громова М.И. Русская драматургия конца ХХ - начала ХХI века: учебное пособие. – М., Флинта, 2005
7. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. – М., 1999
8. Смелянский А. Предлагаемые обстоятельства. Из жизни русского театра второй половины ХХ века. – М., 1999
9. http://grishkovets.com/press/release_60.html - Какой-то ты стал нормальный…
10. http://www.zaslavsky.ru/text/modern.htm - Театральное дело.
11. http://teatre.com.ua/suchasne/o_sovremennoj_radykalnoj_dramaturgyy/ -
О современной радикальной драматургии.
12. http://www.teatrdoc.ru/ - Театр.DOC.
