Реферат Философия истории П.А. Сорокина
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
ЗАДАЧИ ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ
Философия истории П.А. Сорокина
Оригинальную теорию человеческой истории как последовательной смены социокультур, или цивилизаций, предложил П.А. Сорокин (1889-1968) [2].
1 Тойнби А. Постижение истории. С. 440.
Социокультурой Сорокин называет тот суперорганический мир, ту новую вселенную, которая создана человеком. Социокультура включает следующие составные части:
· бесконечно богатую идеологическую совокупность смыслов, объединенных в системы языка, науки, религии, философии, права, этики, литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, экономических, политических, социальных теорий и т.д.;
· материальную культуру, представляющую предметное воплощение этих смыслов и охватывающую все, начиная с простых средств труда и кончая сложнейшим оборудованием;
· все действия, церемонии, ритуалы, поступки, в которых индивидами и их группами используется тот или иной набор смыслов.
Как говорит Сорокин, социокультура имеет свою ментальность, собственную философию и мировоззрение, собственную религию и образец "святости", собственные представления правового и недолжного, собственные формы изящной словесности и искусства, свои нравы, законы, кодекс поведения, свои доминирующие формы социальных отношений, собственную экономическую и политическую организацию и, наконец, собственный тип личности со свойственным только ему менталитетом и поведением.
Основой и фундаментом всякой социокультуры являются, по Сорокину, ценности, определяющие ее центральный принцип. Понятие ценности Сорокин разъясняет на примере культуры Запада средних веков. Главным принципом или главной ценностью этой культуры являлся Бог. Все важные ее разделы выражали данную фундаментальную ценность. Архитектура и скульптура были библией в камне, живопись, музыка, литература были насквозь пронизаны религией. Наука являлась лишь ее прислужницей. Даже семья была только священным религиозным союзом. Организация экономики контролировалась религией. Господствующие нравы и обычаи, образ жизни и мышления исходили из своего единства с Богом, а чувственный мир рассматривался только как временное прибежище человека на пути к вечной обители Бога.
Любое общество характеризуется присущей ему системой ценностей Она является основным регулятором человеческой деятельности, от нее зависят мысль, творчество и верования индивидов каждого общества. Сорокин полагает, что, исследуя культурные качества (значения, нормы, ценности), скрытые в сознании индивидов и выявляющиеся в их деятельности (в культурных образцах), можно выявить длительные, опирающиеся на одни и те же ценности периоды человеческой истории, т.е. разные культуры. Каждая из этих культур неповторима, она рождается, достигает расцвета и затем умирает. На смену ей приходит другая культура, опирающаяся на новую систему ценностей и создающая свой, особый мир человеческого существования. Культура как специфический тип исторической целостности имеет в основе несколько главных посылок: представления о природе реальности, о природе основных потребностей человека, о степени и методах их удовлетворения. Последовательность уникальных культур и представляет собой исторический процесс.
Сорокин выделяет три основных типа культуры, или типа мировосприятия в истории человечества: идеационалъную (ideatiional), идеалистическую (idealistic) и чувственную (sensate). Каждая из основных культур подчиняется одному общему фундаментальному принципу и основывается на общей фундаментальной шкале ценностей.
Основу религиозной культуры составляет представление о боге как всепроникающей реальности, которой подчинено земное существование человека. Примером такой культуры является западноевропейское средневековье. Материалистическая культура основывается на противоположном принципе: реально существует только то, что поддается восприятию органами чувств. На принцип "вещности" опираются все стороны жизни данной культуры - ее политика и экономика, искусство и литература, этика и право. Даже религии в период материалистической культуры являются псевдорелигиями, имеющими дело прежде всего с земным, а не небесным содержанием. В частности, в США миллионы людей всерьез верят, что Бог может помочь разбогатеть, сделать карьеру, обойти конкурентов и т.д. тем, кто усердно ему молится. Промежуточная культура соединяет в себе элементы как религиозной, так и материалистической культур. Основной ее принцип: существующая реальность частично поддается восприятию органами чувств, а частично схватывается интуицией.
Всю человеческую историю Сорокин истолковывает как смену этими тремя типами культур друг друга. В античной Греции до конца IV в. до н.э. господствовала религиозная культура. На смену ей пришла греко-римская материалистическая культура, существовавшая примерно до IV в. н.э. Эта эпоха сменилась христианской религиозной культурой. Затем, после сравнительно непродолжительной промежуточной культуры, утвердилась материалистическая культура. Теперь эта культура находится уже в глубоком кризисе, предвещающем становление новой, более совершенной формы религиозной культуры. Как говорит Сорокин, ночь переходной эпохи начинает спускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами различим, однако, рассвет новой великой идеациональной культуры (культурная система, для которой в качестве приоритетной реальности выступает сверхъестественное. Она фактически является синонимом религиозной культуры, развившейся до масштабов социально-культурной суперсистемы.), приветствующей новое поколение - людей будущего.
Распад каждой культуры сопровождается кризисными явлениями во всех сферах жизни общества. Например, в заключительный период греко-римской материалистической культуры наблюдались падение морали и нравов, распад семейных связей, разрушение экономических устоев общества, резкий рост "кривой насилия". Современникам представлялось, что близится конец мира и что будущего не существует.
Выражением кризиса в области этики и права является снижение авторитета этических и правовых норм. Моральные ценности рационализируются, им придается утилитарный смысл. Понятие негативной моральной ценности подменяется понятием противозаконности, и дозволенным оказывается все, что не преследуется по закону. Утилитарное истолкование морали и права ведет к росту преступности, насилия и терроризма. Кризисная ситуация затронула семью, политическую организацию, экономическую структуру, международные отношения. Человек, говорит Сорокин, морально деградировал до уровня усложненного животного, оправдывающего с помощью напыщенных идеологий наихудшие из своих действий. Мир брошен в пучину катаклизмов, войн, мятежей, революций. Зажатый между двух эпох, современный человек подобен лодке без весел, которую бросают из стороны в сторону ветры его животных страстей, выскользнувших из-под контроля рациональных и сверхрациональных сил. Но мировая культура вечна, и на смену уходящей в прошлое материалистической культуре идет новая, более совершенная культура. В настоящем и в ближайшем будущем, - мрак, но, пройдя через этот мрак, человечество опять выйдет к свету, как это уже не раз случалось в мировой истории.
Сорокин выводит общую формулу перехода от материалистической к религиозной культуре: кризис - крушение - очищение - переоценка ценностей - возрождение. Под "возрождением" подразумевается появление новой религии или возрождение старой. "Крушение" - это осознание пустоты и тщетности материалистического подхода к жизни, завершающееся переоценкой ценностей и возникновением новых идеалов и новой философии жизни.
Концепция мировой истории, развиваемая Сорокиным, чрезвычайно схематична. Если оставить в стороне промежуточную культуру, иногда оказывающуюся прослойкой между религиозной и материалистической культурами, то суть концепции сводится к тому, что последние две культуры чередуются друг с другом. Религия оказывается, таким образом, вечным фактором жизни человечества и человеческой истории. Меняются формы религии, но сам тип религиозной культуры вечен, и он всегда будет приходить на смену приземленной материалистической культуре. Эта идея хорошо согласуется с представлениями Сорокина о цели истории: историческая миссия человечества состоит в безграничном созидании, накоплении и усовершенствовании истины, красоты и добра, что приближает человека к высшему творцу, делает его сыном божьим. Сомнительно, однако, что перед историей действительно стоит цель постепенного уподобления человека богу. Не очевидно также, что религия всегда будет сопровождать человечество. Она зарождается у самых истоков человеческой истории, является неотъемлемой характеристикой древней и средневековой культуры, но с возникновением капитализма постепенно отходит на второй план. В тоталитарных, атеистических по своей природе обществах, она вообще не играет заметной роли. Есть основания думать, что человечество движется не к новой великой религии, а, напротив, стоит на пороге упадка религиозности. Во всяком случае, никаких признаков зарождения такой религии нет.
Схема Сорокина, чередующая религиозную и материалистическую культуры, с известными оговорками приложимая к западноевропейской истории, оставляет в стороне все другие регионы мира. Является ли современная материалистическая культура всемирной? Очевидно, нет. Она охватывает только развитые капиталистические страны. Остальной мир остается в тени.
В рассуждениях Сорокина имеется известная внутренняя непоследовательность. Сначала культура представляется как сложное, многоаспектное и дифференцированное целое, включающее всю духовную и материальную культуру. Однако затем культура сводится к некоему простому основополагающему принципу, а смена культур - к смене таких принципов. Но можно ли свести, скажем, современный капитализм к одному принципу или к немногим фундаментальным принципам? В сущности, это означало бы аксиоматизацию теории капитализма. Но такой общепринятой теории не существует, и если бы даже она была, она вряд ли допускала бы аксиоматическое построение. Сходным образом обстоит дело со средневековой культурой, чересчур сложной, чтобы ее сводить к богу как ее основополагающему принципу. Не вера в бога определяла все остальные черты средневековой культуры, а, напротив, сама система этой культуры была такой, что предполагала, в частности, данную веру в качестве одного из своих элементов.
XX в., истолковываемый Сорокиным как кризисный и переходный, не привлекает его особого внимания. В результате в стороне остаются тоталитаризм и то противостояние коллективистических и индивидуалистических обществ, которое составляет суть политической истории этого века.
И наконец, действительно ли современное общество переживает тот глубокий кризис, который так ярко описывается Сорокиным? Поскольку проблемы современного коллективистического общества оставляются им в стороне, речь должна идти о кризисе современного капитализма. Развитие последнего и в самом деле является противоречивым, но нет оснований говорить о таком глубоком его кризисе, который способен в обозримом будущем привести капитализм к краху. Сорокин придерживается мнения, что XIX в. был периодом высшего расцвета капитализма и что далее могут следовать только упадок и разложение. Однако история последующего столетия показала, что капитализм только начинает осознавать свои потенции и говорить о его закате даже в конце этого века рано. Нет экономического кризиса капитализма и нет политического его кризиса. Современная наука заметно усложнилась и рассталась с мечтой об абсолютном и конечном познании всех тайн природы. Но ни в науке, ни в связанной с нею технике нет никаких намеков на кризис и тем более на признание неких, стоящих выше науки начал, управляющих миром. Вряд ли можно говорить о кризисе в сфере морали, хотя здесь есть проблемы, связанные с автономией индивидов и ослаблением коллективистических начал в жизни общества. Нельзя с уверенностью также сказать, что в современном искусстве, столь разительно отличающемся от реалистического искусства XIX в., есть определенные признаки кризиса.
Призвание Сократов
Во время кризисов появляется спрос на философов
Юрий Медведев
"Российская газета" - Федеральный выпуск №4888 от 14 апреля
Версия для печати / сохранить материал
Зачем "большому ученому" Иосифу Сталину потребовались философы? Надо ли вычеркивать из истории Института философии годы служения власти? Почему сегодня не слышен голос философов? Об этом корреспондент "РГ" беседует с академиком Абдусаламом Гусейновым, директором Института философии РАН. Сегодня институт празднует свое восьмидесятилетие.
Российская газета: Зачем отцу всех народов и наук нужно было создавать Институт философии? Прямо рядом с Кремлем ученым выделили прекрасное здание. Неужели в них была такая необходимость?
Абдусалам Гусейнов: История возникновения института немного сложней. Сталин его не создавал. Он возник на базе Института научной философии и философской секции при Комакадемии, которые объединились с одной целью - написать энциклопедию философии в пяти томах. Но почти сразу же после организации нового института в нем появились шустрые, молодые, идеологически заряженные люди, которые ратовали за то, чтобы философия не занималась какими-то "абстрактными понятиями", а помогала партии строить новую жизнь, то есть вписать строительство новой жизни, которую обещали большевики, в историю мировой научной мысли. Сталин сразу же оценил инициативу этих людей, принял их и беседовал несколько часов. В итоге они, в частности Митин, Юдин, заняли высшие посты в институте и многие годы определяли "погоду" в отечественной философии.
РГ: Многие говорят, что 70 с лишним советских лет надо вычеркнуть из отечественной философии. Ваше мнение?
Гусейнов: Годы вплоть до смерти Сталина можно назвать бесплодными для нашей философии. Конечно, не все было так черно. Скажем, был написан учебник по "Истории философии", который пусть в своеобразной, критической форме, но знакомил с лучшими достижениями философской мысли. Говоря образно, настоящая наука пробивалась сквозь партийно-идеологическую трескотню, что не нравилось власти, поэтому многие сотрудники института были репрессированы. А кардинальные изменения произошли вместе с оттепелью 1960-х.
РГ: Но марксистско-ленинская философия не исчезла. Партия стояла на страже идеологии.
Гусейнов: Верно. И все же время стало другим. Например, среди массы толстых журналов был "Новый мир" Твардовского, который привечал тех, кто имел иное мнение, чем требовала власть. Точно таким же "диссидентом" был в те годы и Институт философии вместе со своим журналом "Вопросы философии". Именно сюда пришли изгнанные из Московского университета Александр Зиновьев и Эвальд Ильенков. Они стали лидерами обновления философии, понимали философское мышление как критическое. Вокруг института сложилась очень активная группа веселых, дерзких, влюбленных в философию людей. Это была своеобразная фронда, которая в этих стенах вела речи, просто немыслимые в другом месте. Власть долго терпела, но в конце концов Зиновьев был изгнан из института и выслан из страны, Ильенков покончил собой
Конечно, все это трагично, но именно тогда сформировалось поколение философов-шестидесятников, которые хорошо известны не только у нас, но и за рубежом. Кроме Зиновьева и Ильенкова, которые положили начало оригинальным школам, это и Алексей Лосев, и Мераб Мамардашвили, и Юрий Лотман, и другие. Кстати, сейчас в связи с юбилеем института на Западе, в частности во Франции, США, выходят сборники, полностью посвященные русской философии. Только что в Германии вышел наш коллективный труд "Кант в зеркале русского кантоведения".
РГ: Когда-то имена философов - скажем, Руссо, Дидро, Канта - были на слуху, их идеи были основой многих романов. Последним таким "общественным" философом был в 1960-х годах Сартр - отец знаменитого экзистенциализма. Но с тех пор голос философов в мире не слышен. Где нынешние Сократы и Канты?
Гусейнов: Сегодня работают немало очень сильных ученых, которые, может, и не достигли столь широкой известности, но, кто знает, что будет в будущем. Ведь немало примеров, когда философ получал признание в конце жизни, а чаще - после смерти.
Но вы правы, сейчас таких признанных во всем мире философов, как тот же Сартр, нет. Мельчают? Думаю, причина куда глубже и серьезнее. По мнению многих ученых, нынешнее общество лишилось ориентиров, оно не знает куда двигаться. Именно этот кризис ценностей, а вовсе не экономика, стал главной причиной разразившегося сейчас мирового кризиса.
Около 400 лет назад философы сумели найти вектор движения. Они предложили построить рай не на небе, а на земле. И назвали средство - научно-технический прогресс. На несколько столетий эта идея овладела массами. В итоге построено общество потребления. Сегодня уже всем ясно, что это далеко не рай. Как не рай и капитализм, который сегодня не критикует только ленивый.
РГ: В прошлом году в Сеуле прошел Всемирный философский конгресс. Может, там появился свет в конце философского туннеля?
Гусейнов: Сама тема конгресса "Переосмысливая философию" указывает, что наша наука тоже в кризисе. Уже понятно, что обществу нужна кардинальная смена многих ценностей, что материальный прогресс уже не может оставаться фетишем, что должны измениться ценностные основы общества - представления о справедливости, об отношении к природе, о власти.
Что придет на смену обществу потребления? Ответа пока нет. Поиск будет очень сложным, ведь мир стал глобально противоречивым. Охватить его во всем многообразии - задача, которой не было равных в истории человечества.
РГ: Наш знаменитый математик Людвиг Фаддеев утверждает, что математиком надо родиться. А философом?
Гусейнов: Думаю, да. Философы живут в особом мире, где надо мыслить на очень высоком уровне абстракции, говорить на особом языке. Почитайте, к примеру, Сартра "Бытие и ничто". Уверяю вас, что неподготовленный человек над одной страницей просидит неделю и ничего не поймет.
И в этом нет ничего странного. Ведь никто не удивляется, что математик мыслит уравнениями, физик и химик - формулами и законами. Точно также свой язык, чтобы описать наш мир, создали философы. Они впервые задумались, что такое человек и его место в мире, что есть добро и зло, прекрасное и безобразное, что такое государство и власть, как с ними взаимодействует человек. Понятия, которые выработали философы, потом вошли в обиход и стали общепринятыми. Можно сказать, что они закладывают мировоззренческий фундамент, на котором потом строится само общество, его культура.
РГ: Сегодня молодежь неохотно идет в науку. Какова ситуация с вашем институте?
Гусейнов: Из 280 научных сотрудников около 40 моложе 40 лет. Причем только за последние три года, когда в институте шло сокращение кадров, мы взяли сразу десять молодых ученых. Думаю, что кризис только усилит спрос на философию и философов.
ВЕЧНЫЕ ЦЕННОСТИ
И БОЛОНСКИЙ ПРОЦЕСС
Аксиология – философская наука о ценностях человека и человечества, один из самых молодых разделов философии. Теоретическую самостоятельность аксиология обрела лишь в конце XIX века. Разумеется, суждения о различных видах ценности – о пользе, добре, красоте – мы встречаем уже у классиков античной философии, однако обобщающего представления о ценности как таковой, о конкретных формах её проявления в философии тогда не было.
Основной вопрос аксиологии – «Что есть благо?» – впервые был поставлен ещё Сократом. Сам он даёт несколько ответов на этот вопрос, в том числе – «жить по природе». Аристотель же называл высшим благом то, что значимо для человека как такового вообще и отвечает его назначению. Исходя из того, что разумность является специфическим свойством человека, отличающим его от растений и животных, он утверждал, что высшее благо для человека заключается в разумной деятельности его души и всё остальное имеет смысл в отношении к этому высшему благу.
В аксиологии и этике высшее благо называется идеалом. Именно идеалом определяется содержание добра и зла, прекрасного и безобразного, справедливого и несправедливого, истины и заблуждения. Идеал – это наиболее общее представление о благом, о должном, образ совершенства, высший критерий ценностной оценки.
Европейская культура начинается с идеала единства. Для древнегреческих натурфилософов прекрасное есть всеобщая гармония вселенной. Гераклит видел причину порока и духовной смерти в отпадении людей от космического закона - логоса. Идеалом единства обусловлено содержание нравственного долженствования и в христианской этике: любить ближнего как самого себя. Идея единства провозглашается в качестве высшей нравственной идеи во всех развитых религиях мира.
Нормативно-ценностное содержание добра и зла определяется не тем, в чём усматривают источник идеала или высшего блага (Логос, Бог, Разум), а тем, каково его содержание. Если нравственный идеал заключается во всеобщем духовном единении людей и в этом состоит абсолютное добро, то злом будет всё, что препятствует этому, мешает человеку творить добро. Конкретизируя содержание добра и зла, можно сказать: добро утверждается в преодолении враждебности, насилия, разрозненности людей и в установлении человечности, взаимопонимания, согласия. Высшее благо представляет собой часть духовного мира. Принятые общие положения и воспринимаются как закон, которому должен следовать эмпирический мир.
В философии Нового времени Иммануил Кант развил представления о мире должного в отличие от мира сущего. Исходной предпосылкой этики И. Канта является представление о человеке как свободном существе, о его самоценности. Человек никогда не должен рассматриваться как средство для достижения высших целей, сколь бы благородными они не были. Человек – субъект самосовершенствования и автономного, самостоятельного поведения. Единственным ограничителем человеческого своеволия и способности возвышаться над природой выступает нравственный закон. Действие, по И. Канту, невозможно без включения должного в его структуру. Из этого принципа этической полноты И. Кант выводит свой знаменитый категорический императив: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения на основе твоей воли могла стать общим естественным законом». В своих социологических воззрениях философ выше всего ставил необходимость достижения человечеством всеобщего правового состояния и вечного мира между народами. Неокантианцы (основатели аксиологии) полагали, что благодаря ценностям философия становится мировоззрением, учением об идеалах человечества, помогающим понять смысл жизни и значение нашего «Я» в мире. Свобода - прежде всего свобода выбора ценностей и ответственность за такой выбор. Аксиология – не столько даже учение о ценностях, сколько сумма ответов на вопросы о смысле бытия, назначении человека, его целях и идеалах.
Хотя многие ценности выработаны ещё в античные времена, иерархия ценностей подвижна и исторична. Человечеством накоплен богатый арсенал культурных ценностей. Ценности – то, что очеловечивает мир, способствует возрастанию качества человеческого бытия, делает полной и осмысленной человеческую жизнь, служит жизни. Они творятся человеком, который придаёт чему-либо ценность, наделяет ценностью и способен обратить их в движущие силы собственного поведения. Вот почему ценности существуют не сами по себе, не представляют собой действительности, ни физической, ни психической. Сущность их состоит в их значимости, а не фактичности. Ценности не есть реальные силы, а векторы долженствования и реализуются не сами собой, не как законы природы, а в известной мере против них, оттого не могут быть доказаны или опровергнуты – они императивны. Чувство ценности внерационально, может быть, даже космично, оттого существенный вклад в духовную культуру человечества внесли нравственно, художественно и мистически одарённые люди. Познание ценностей происходит в сфере духа, через акты переживания и предпочтения и скорее эмоционально, интуитивно, нежели интеллектуально. Ряд философов (Б. Рассел, М.С. Каган, И.И. Гарин), подчёркивает, что истина не тождественна ценности и всякий раз нуждается в аксиологической оценке: критерии знания не совпадают с критериями блага, добра, красоты. Можно говорить об инструментальной ценности истины, но атомные бомбы, из научной истины возникающие, требуют иных оценок, скажем эмоционально-вопросительных, типа «Боже, что же мы сделали?». Наука может стать не созидательно-продуктивной, а разрушительной, если она лишена эмоционально-ценностной составляющей. Р. Перри считал, что ценности не подлежат рационализации, само знание, наука полезны, но бесстрастны, безразличны к ценностям и целям, которым они служат. Ценности – основания человеческого выбора, формы человеческой свободы, показатель уровня духовного развития. Главный критерий ценности – духовная и материальная продуктивность, общее благо. Важнейшая проблема философии ценности – не то, как она возникает или чему служит, а каковы плоды выбора. Ценности важны в меру продуктивности веры в них.
Ценность – потому благо, что без идеи ценности рушатся главные духовные завоевания человека, в том числе религия, этика, сама философия. Цель философии – обеспечить скольжение умов от одной системы ценностей к другой, от менее примитивной – к более многообразной и глубокой.
Сложнейшие проблемы философии ценности связаны с вопросом существования «высших», общих для всех ценностей. Вера в них не даёт право навязывать другим свою систему ценностей с целью «осчастливить» человечество. Из всех политических идеалов, которыми вдохновляются, стремления сделать человека счастливым, пожалуй, наиболее опасны. Такие идеалы ведут к утопизму и насилию. Попытка создать рай на земле неизбежно приводит к созданию преисподней. Почти все трагедии, пережитые человечеством, были результатом приобщения к «высшим» ценностям (крестовые походы, религиозные войны, тоталитарные общества).
Ценности плюральны, ибо многообразие – основа существующего, обеспечивающая возможность эволюции и открытость её путей. Смысл и значение ценностей определяется тем, насколько они индивидуальны, неповторимы и обладают общезначимостью (как и истины, ценности амбивалентны: общезначимы и персональны). В представлении А.И. Суббето общечеловеческие ценности – это тот инвариант ценностного освоения мира, который характерен для всех племён и народов, то, что характеризует человечество как единого ценностного субъекта в его отношениях к Природе, к Космосу, к самому себе, к процессам воспроизводства. Поэтому общечеловеческие ценности есть ценности самого высокого уровня абстракции, которые живут разнообразием своих проявлений в многообразии культур, локальных цивилизаций, ментальностей и пр. Если общечеловеческие ценности трактовать конкретно, не понимая, что категории высокой абстрактности должны пройти цепочку ступеней конкретизаций, прежде чем стать ориентиром в поведении того или иного народа, то это значит уничтожить разнообразие ценностных систем культур, форм жизнеобеспечения, уничтожить своеобразный «ценностный генофонд» человечества. Тогда под прикрытием общечеловеческих ценностей начинает утверждаться система ценностей того народа или общества, которые претендуют на мировое господство и унификацию всех форм социально-экологического и культурного бытия под свой «образец» как якобы единственный и правильный. Такая установка является утопически-разрушительной и ведёт человечество к гибели. В ней на методологическом уровне происходит замена «единства» на «одинаковость». Единство всегда есть разнообразие, объединённое в целостность, и чем больше разнообразия внутри целостности, тем совершеннее сама целостность [2]. Сторонник конвергенции (сближения) культур и социально-экономических систем. П.А. Сорокин считал систему ценностей залогом внутреннего социального мира: Когда их единство, усвоение и гармония ослабевают увеличиваются шансы международной или гражданской войны. Культурный прогресс он видел как эволюцию к более развитой и богатой системе ценностей. Учёный пытался соединить в социологии практически все идеи и всё содержание гуманитарного знания – от эмпирически-поведенческих до культурно-ценностных, подчёркивал ведущую роль истины, красоты, добра и пользы, ибо факты обретают смысл только в контексте ценностей.
Современные философы, аксиологи и культурологи активно разрабатывают концепцию общечеловеческих ценностей. Самыми обобщёнными и абстрактными общечеловеческими ценностями с древности выступает триада: Истина, Добро, Красота. Не потеряли своей актуальности эти универсальные ценности и в начале третьего тысячелетия, именно в них отражается стремление людей к свободе, равенству, счастливой и достойной жизни. В настоящее время общечеловеческая ориентированность ценностного сознания достигает качественно нового состояния, прекраснодушные рассуждения сменяются процедурами гуманитарного контроля и научной экспертизы, тщательно разработанными стратегиями и программами развития, принципами нового политического мышления, становясь духовной основой сплочения различных государств и народов перед лицом природных катаклизмов, экологических катастроф, терроризма, наркобизнеса, преступным использованием научных знаний фанатиками, да и просто непорядочными людьми. Консолидация мирового сообщества на основе общечеловеческих ценностей – не утопия и свидетельств тому много: деятельность ООН, ЮНЕСКО, ЮНСЕД, Римского клуба, движение последовательных «правозащитников». На наших глазах идёт становление глобальной цивилизация, культура которой (как единство многообразия) должна быть основана на приоритете общечеловеческих ценностей: идеях ненасилия, гуманизма, демократии, социальной справедливости, бережном отношении к жизни и окружающей среде, так как альтернативой могут быть лишь эгоистическая разобщённость, соперничество, войны, истощение ресурсов планеты, гибель человечества. Выживание человечества непосредственно зависит от того, сумеет ли оно обрести своё ценностное самосознание как «единый субъект» ценностного отношения прежде, чем индивидуалистический эгоизм и религиозный фанатизм могут привести к гибели земную цивилизацию. В то же время приходится признать, что духовно-ценностное единство человечества лишь возможность, а не действительность и пока складываются лишь предпосылки для его становления. Прав был И. Кант, утверждающий необходимость достижения человечеством всеобщего правового состояния, ибо идея единого правового пространства – ближе к реалиям сегодняшнего дня, чем прекраснодушные рассуждения о грядущем ценностном единстве человечества.
С другой стороны, некоторые современные философы считают, что даже общечеловеческие ценности не являются инвариантом и могут меняться от эпохи к эпохе (религиозные, правовые, научные, экологические). Такая смена ценностей, крушение парадигм открывает новые творческие возможности. С этих позиций осмысляются фундаментальные «вечные ценности», сквозное развитие которых проходит через всю историю человечества, определяя его духовно-нравственный облик. Один из основателей аксиологии немецкий философ В. Виндельбанд утверждал, что ныне философия становится вообще учением об общезначимых ценностях, ибо призыв Ф. Ницше к переоценке всех ценностей стал лозунгом наших дней и то, чего мы в настоящее время ожидаем от философии, - это размышление о вечных ценностях, которые, возвышаясь над меняющимися, временными интересами людей, обоснованы высшей духовной действительностью. Именно временное, преходящее, суетное являет собой современная массовая культура с ёё культом вещизма и зрелищ. Активизация масс, заявляющих о своих правах не только в экономике, но и политике и во всех областях духовной жизни грозит утратой того высшего, что собственно только составляет и составляло во все времена культуру и историю: жизнь личности. Постоянная внутренняя духовно-интеллектуальная работа, полная самоотдача, высокая требовательность к себе и обществу – это подлинная жизнь личности. Такими были лучшие сыны человечества: Сократ, Дж. Бруно, Леонардо да Винчи, И. Ньютон, Д. Дидро, М.В. Ломоносов, И. Кант, А. Швейцер, В.И. Вернадский и многие-многие другие подвижники, учёные, философы, художники.
Вечные ценности - высшие образцы-достижения наиболее одарённых, гуманных и мужественных представителей человечества, совершивших духовный подвиг и утвердивших достоинство человеческой личности, способной нравственно подняться (иногда ценой жизни) над временем, обстоятельствами, современниками, - святыни, философские прозрения, духовно-интеллектуальные прорывы, научно обоснованные предостережения, великие шедевры искусства, мудрые этические учения, гармоничные правовые нормы. Вечные ценности нетленны и проникнуты идеей единства, провозглашённой ещё в античности. Носители вечных ценностей стремятся к духовной консолидации не только в пространстве, но и во времени, реализуя закон преемственности высокой культуры. Они достигли социального, интеллектуального бессмертия и о них вечно помнит благодарное человечество.
Ценности, ценностные ориентации - определяют духовный стержень человека, выражают его отношение к миру и к самому себе, оказывают влияние на направленность и содержание социальной активности, наполняют жизнь смыслом, представляют основной канал усвоения человеком духовной культуры общества и человечества, превращения социокультурных ценностей в стимулы и мотивы практического поведения, являются системообразующим элементом мировоззрения и самосознания. Система ценностных ориентаций имеет многоуровневую структуру. Вершина её – ценности, связанные с идеалами и смысложизненными целями личности в контексте духовной культуры человечества.
Крушение официальной тоталитарной идеологии в нашей стране и отсутствие новой прогрессивной модели базовых ценностей в содержании массового образования привело к тому, что наше общество на две трети всё ещё остаётся патерналистским, иждивенческим, неорганизованным (по данным десятилетнего (1992-2002 гг.) мониторинга, проведённого институтом социально-политических исследований РАН). Сознание большинства россиян не готово ни к демократии с её активным гражданским обществом, ни к инновационной экономике с её креативным малым и средним бизнесом, ни к высоким требованиям наукоёмкого образования и производства. Новые ценностные ориентации россиян не могут сформироваться стихийно за такой короткий срок, нужна целенаправленная аксиологическая подготовка. Реформа образования не дала пока положительных результатов оттого, что заявленная в ходе реформ гуманитаризация образования и введение дисциплин культурологического цикла, в реальности привели к перегруженности содержания образования и углублению в детали исторического прошлого, в то время как требовалась интенсивная ценностно-нормативная подготовка к жизни в гиперконкурентной среде, в демократическом информационном обществе.
Рассмотрим главные концептуальные идеи, которые можно положить в основу аксиологической подготовки будущего специалиста. В первую очередь это новая концепция человека, обусловленная антропокосмическим характером современной культуры. Ведущей можно назвать концепцию человека как носителя ноосферно-экологического сознания, способного к планетарному мышлению, ответственного за будущее человечества, живущего по принципу «мыслить глобально, действовать локально». Глобальное мышление насущно необходимо в эпоху появления глобальных проблем. Новые проблемы возникают и с появлением нанотехнологий К примеру, стоит насыпать немного «нанопорошка» определённого качества в море - и структура воды в нём может необратимо измениться. В связи с новыми опасностями и угрозами неизмеримо возрастает роль институтов воспитания и образования. Ядром содержания образования должны стать демократические, гуманистические, экологические и научно-пофессиональные ценности, принципы и нормы. Формирование и развитие личности возможно только в пространстве культуры и её ценностей и только через личность авторитетного педагога, носителя подлинных ценностей и идеалов. Более того, педагог должен хорошо представлять природу человека и знать гуманные и эффективные методы воздействия на него. Действительный член Академии наук социальных технологий и местного самоуправления А.И. Синюк в своей научной статье «Применение метода пирамид в педагогическом процессе» как раз обращает внимание педагогов на важность правильной трактовки «природы человека» для грамотного формирования и развития личности [3]. Свою модель человека как субъекта ценностного отношения даёт профессор Санкт-Петербургского университета М.С. Каган. Он показывает, что человек является носителем качеств, присущих его полу, возрасту, его нации, сословию, классу, профессиональной и конфессиональной группе, тем самым оказывается носителем всей пирамиды ценностей, выражающей интересы и идеалы пирамидальной структуры субъекта. М.С. Каган считает, что ценностный мир личности приходит к ней извне – из богатства культуры, опредмечивающей все вырабатываемые ею ценности и создающей аксиосферу, из которой черпает свои ценности каждый входящий в мир человек. В то же время психологи отмечают всё уменьшающуюся роль стихийного элемента в формировании культурных стереотипов и ценностного сознания человека в условиях развития средств массовой коммуникации, мобильности людей и опосредованного взаимодействия между ними. Это требует более активного подключения искусственных каналов образования, просвещения, а значит целенаправленной аксиологизации содержания образования. Аксиологическая подготовка молодёжи в средних и высших учебных заведениях является важным условием, чтобы каждый гражданин мог ориентироваться в мире ценностей, приобщаться к подлинным ценностям и идеалам, понимать приоритеты современной цивилизации и пользоваться её плодами для собственного успеха, чувствовать себя укоренённым в своей культуре и уверенным, мобильным в общеевропейском образовательном пространстве, на мировом рынке высококвалифицированного труда. Наши рассуждения выводят нас на следующие концепции, тесно взаимосвязанные с предыдущими: российскую концепцию модернизации, гуманизации и демократизации образования органично вписывающуюся в широкомасштабную, разработанную европейскими учёными концепцию единого информационного, образовательного, правового, экологического, экономического и таможенного пространства Европы. Рассмотрим эти концепции более подробно, с диалектических позиций, раскрывающих все их плюсы и минусы.
В настоящее время в европейское культурно-образовательное пространство активно интегрируются многие страны мира, в том числе и Россия. Это вызвано всё обостряющейся конкуренцией на рынке образования. Но конкуренция, поддерживающая качество высшего образования, не исключает сотрудничество, честную состязательность и не может быть сведена к коммерции. В Европе традиционно уделяли образованию своих граждан достаточно большое внимание. Европейская интеллигенция всегда понимала, что образование, кроме всего прочего, является ещё и эффективным инструментом сглаживания социальных противоречий либерального общества (в чём-то даже более эффективным, чем политические инструменты стареющей парламентской демократии), потому всегда была готова отстаивать эту роль образования. Ведь именно через систему образования происходило эффективное перемешивание социальных слоёв. Причём руководители западноевропейской экономики, основанной на конкуренции, даже поощряли человеческую конкуренцию, возникающую в результате обучения кадров, в силу чего они до сих пор способствовали созданию условий более-менее равного доступа к образованию. Европейское высшее образование декларирует намерение и впредь следовать гуманистическим традициям и строиться на принципах ответственности образования перед обществом, на широком доступе как к достепенному, так и послестепенному обучению, на образовании для развития личности и обучении в течение всей жизни, на диверсификации образовательных услуг. Высшее образование в Европе всегда стремилось быть разнообразным в части языков, национальных систем, типов институтов, профилей подготовки и учебных планов, но сейчас его будущее зависит от способности организовать это ценное разнообразие настолько эффективно, чтобы получить положительные результаты, а не трудности, гибкость, а не непрозрачность. Для решения этих задач европейские министры образования 19 июня 1999 года в Болонье подписали совместное заявление, которое впоследствии послужило началом «Болонского процесса». Согласно этому общеевропейскому документу правительства Европейского Союза объявили о своих намерениях инициировать масштабную реформу интернационализации образования, включить свои вузы в единую сеть образовательных учреждений и поощрять беспримерную миграцию студентов в Европе в зависимости от личных интересов, вакансий в университетах, имиджа местной профессуры и интересов рынка труда. Первые результаты реформы ожидаются после 2010 года. Открытость системы подготовки кадров допускает теперь широкие возможности экспорта и импорта образовательных услуг, возможность получать образование в любой стране. И это - реальность сегодняшнего дня, когда идёт конкурентная борьба за умы, происходит то, что мы называем «утечкой мозгов», то есть борьба за образованных людей, их концентрацию в стране, претендующей на ведущую роль в мире. Эти услуги в первую очередь должны быть совместимыми с европейским рынком труда, что в свою очередь должно отражаться в программах, профилях дисциплин, качестве подготовки специалистов.
Для России важно, чтобы и наш диплом ценился наравне с дипломами европейских вузов, хотя успехи США на рынке образовательных услуг привели к тому, что даже в процветающей Европе стали думать, как сделать образование конкурентоспособным. По данным
Российские аналитики предупреждают: нам не следует упускать из виду, что некоторые профессора европейских университетов всё же критикуют Болонский процесс, считая, что механизмы принятия решений ЕС находятся в сверхсложной причинной связи с недекларированными (теневыми) интересами политических и экономических кругов. Так, старательно декларируется, что студенты должны учиться в разных странах и Европа должна помогать их продвижению, содействовать их мобильности. Но это будет возможно с помощью системы «кредитов» или «очков». Например, студент занимается правом полгода в Париже, набирает столько-то очков, потом продолжает учиться в Вене и там занимается историей искусства или чем угодно. В конце концов набирает достаточно очков, чтобы получить непонятно какой диплом, причём этот проект поддерживают предприятия и их лобби. Почему? Вероятно потому, что работник, получивший такой диплом, вряд ли сможет требовать определённую зарплату, ссылаясь на уровень своего образования. Таким образом теневая политика ЕС приводит к уничижению диплома как ориентира для установления шкалы зарплат. Заметим, что европейские элитарные вузы (Кембридж, Парижский институт политических наук и др.) отказались участвовать в этом процессе. Это означает, что ЕС строит дерегламентированную сферу образования для масс, для «среднего класса», но остаётся нормальная сфера образования для одарённой элиты. Наличие среднего класса является залогом стабильности и процветания всех развитых стран. Нам, как и Европе, насущно необходима стабильность, а значит «стандартизация» ценностей среднего класса, их усвоение. С другой стороны, надо изучать все эти процессы в параллель с новыми правилами игры, определёнными ВТО, поскольку цель ВТО – превратить образование в рынок. Отсюда и вопросы наших российских исследователей: что такое государственные услуги, государственные обязательства перед гражданами, где кончается государство и начинается рынок, как образование превращается в рыночную ценность? Критикуют Болонский процесс и российские историки (И.Я. Фролов и др.). Они считают, что включение высшего образования в Болонский процесс может привести к слому ценностного архетипа русского народа, «размыванию» и разрушению традиционных ценностей православной России. Действительно, если учесть влияние идеологии космополитизма, то из учащегося в Европе российского студента вполне может получиться космополит – человек, лишённый чувства патриотизма, оторванный от интересов своей Родины, чуждый своему народу, относящийся с пренебрежением к его культуре. Следовательно, у молодёжи со школьной скамьи должны быть сформированы высокие моральные убеждения, любовь и уважение к национальной культуре, патриотические ценностные ориентации, чтобы противостоять космополитизму. Корневой культурой любого народа является религиозная культура, веками хранящая его святыни, ценности и идеалы. Профессиональная культура и искусство веками формировались именно в лоне религиозной культуры. Многие великие российские философы и учёные были глубоко верующими людьми, почитающими духовные ценности: святыни, идеалы, добродетельность, подвижничество, служение. Усвоение высших ценностей православной культуры и искусства в процессе изучения гуманитарных наук не означает насаждения религии в век науки и техники, а является лишь проявлением уважения к своей истории, предкам, их идеалам и достижениям. В итоге формируется носитель высокой духовной культуры, а не безликой массовой проамериканской псевдокультуры с её идеалом беспечно развлекающегося потребителя, любителя лёгкой и красивой жизни. Аксиологическая подготовка призвана готовить молодёжь к адекватной ориентации в современном мире, формировать систему самоидентификаций (от чувства принадлежности к национальной культуре до чувства принадлежности к человечеству), способствовать преодолению установки на изоляционизм в отношении мировой культуры, воспитывать духовность, демократичность, толерантность и культуру межнационального общения, содействовать творческому освоению будущими специалистами наиболее значимых научно-профессиональных и социокультурных ценностей. От нашей аксиологической образованности и компетентности, а в целом – аксиологической культуры зависят сегодня духовная мощь нации, её выживание и экономическое процветание.
Сейчас у России, видимо, просто нет иного выхода, как в той или иной степени включаться в любые «процессы», начатые в Европе, поскольку это – инициатива, подкреплённая финансовой мощью ЕС в отсутствие других инициатив и нормального бюджетного финансирования. Кроме того, все прекрасно понимают, что подоплёкой европейской реформы является установление международного стандарта для дипломов, который рано или поздно может стать труднопреодолимым препятствием для выпускников российских вузов на всё более интернационализирующемся рынке труда. Единственная реальная альтернатива Болонскому процессу для России – полная изоляция, что нежелательно и непродуктивно. Не следует всё же забывать, что Болонский процесс является взаимовыгодным способом конвергенции и формирования единого европейского рынка высококвалифицированного труда и высшего образования. Участие в этом процессе предусматривает обмен идеями и опытом как внутри страны, так и между странами, а это, безусловно, будет способствовать конкурентоспособности российских образовательных услуг и кадров. Сохраняя лучшие традиции и достижения отечественной высшей школы и адаптируясь к европейским согласованным действиям в этой сфере, мы становимся более узнаваемыми на рынке образовательных услуг, укрепляя заслуженный авторитет и приобретая дополнительный опыт. Тем более, что кредитная система всё равно будет развиваться в России в рамках реализации дистанционного образования, в рамках реализации нами образовательных услуг вне зависимости от Болонского процесса (по модели европейской системы кредитов).
Но в связи с процессом интеграции в европейское образовательное пространство у нас возник ряд проблем, на которые указывают многие исследователи: необходимо пересмотреть финансирование и образовательные стандарты, разработать методологию модульного построения образовательных программ высшего профобразования, разработать системы выпускных документов, совместимых с общеевропейским «Приложением к диплому», стремиться к международной узнаваемости наших дипломов, повышению авторитета российских образовательных услуг и кадров, быстро реагировать на рынок спроса специалистов и вводить новые специальности внутри направлений, признавать академическую и организационную свободу вузов (свои приоритеты, ресурсы, программы в контексте современных требований), вовлекать в процесс вузовских ректоров, настраивать их на сотрудничество с работодателями, экономистами, министерствами труда и на участие в различных научных программах в целях получения финансирования, способствовать практическому признанию квалификации (степени) бакалавр в учреждениях и на предприятиях конкретных отраслей, обогащать магистерскую подготовку наукоёмкими спецкурсами и практикумами по специальности, содействовать мобильности учащихся, персонала и возможности трудоустройства выпускников в Европе. Напомним, что в основном всё это направлено на формирование в России конкурентоспособного среднего класса. Наша система образования должна предусматривать и выбор дисциплины по желанию (что является хорошей мотивацией для студентов других стран) и доброжелательный сервис для иностранных учащихся и учёных. Кроме того, пока ещё ограничено число российских преподавателей, способных выехать за рубеж для чтения лекций, и мало преподавателей, которые могут эти лекции читать внутри страны для иностранных студентов (не все могут преподавать на основных мировых языках, в первую очередь на английском). Хотелось бы использовать и эстетическую привлекательность наших городов, нашей культуры для иностранцев, учиться вести культурный диалог. Для этого, развивая общеевропейские принципы организации образования, мы должны, сами почувствовать себя европейцами, изучать и знать их языки, ценности, коммуникацию, повышать свою мобильность [6], а также популяризировать русский язык, искусство и культуру за границей, чтобы они заняли достойное место в европейском культурном пространстве [7].
Европейская культура была основана на идеале единства и гармонии мира, сыграла ведущую роль в научно-техническом прогрессе человечества, но всё это возлагает на неё и большую ответственность. Способна ли она хранить верность вечным ценностям и идеалам? Время покажет...
Л и т е р а т у р а:
1. Кант И. Сочинения в шести томах. – М.: Мысль, 1963 – 1966.
2. Суббето А.И. Ценности в системе общественного интеллекта. «Ценностная война» и защита ценностной самоидентификации российской цивилизации //«Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ. 10815, 14.11.2003.
3. Синюк А.И. Применение метода пирамид в педагогическом процессе //Новые технологии преподавания социально-философских наук: Сборник методических работ преподавателей и аспирантов кафедры философии и социологии ЕГПУ. – Елабуга: Изд-во Елабужск. гос. пед. ун-та, 2004. – С. 37 - 44.
4. Каган М.С. Философская теория ценности. – СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1997. – С. 177.
5. Текст Болонской декларации: [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://iic.dgtu.donetsk.ua/russian/ovs/bologna.html.
6. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации Президента России Владимира Путина //Российская газета. – 2005. - 26 апреля.
7. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации Президента России Владимира Путина //Российская газета. – 2007. – 27 апреля.
Кондратьева И.Г.
Теоретико-методологические основания изучения
трансформации аксиосферы культуры
Если об определении, структуре и содержании ценности в аксиологии накоплено достаточно материала, то разработанность теоретического, методологического и практического аспектов трансформации аксиосферы, в том числе и на материале художественной культуры, недостаточна.
В теории культуры ценности занимают особое место. П.А.Сорокин считал, что «именно ценность служит основой и фундаментом всякой культуры». Культура, по определению Г.Риккерта, «процесс реализации всеобщих социальных ценностей в течение исторического развития»[i]. Н.О.Лосский определял ценности как «нечто всепроникающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого события», а также главной и побудительной силой в обществе [ii]. По мнению Выжлецова, ценности определяют изнутри, из глубин индивидуальной и социальной жизни то, что мы называем культурой народа и общества, и именно так ценности становятся ядром культуры [iii].
Вопрос о взаимосвязи развития аксиосферы с развитием культуры видится автору статьи фундаментальным, поскольку ценности являются важнейшими элементами «не только структуры культуры, но и ее исторической динамики»[iv].
История культуры доказывает утверждение взаимообусловленности изменений ценностной парадигмы как содержательного компонента и культурных форм хронологически следующих типов или этапов культуры. Так, матриархальная культура сменяется патриархальной, т.е. аксиоструктура с доминантой женского начала – аксиоструктурой с доминантой мужского, религиозная доминанта ценностей традиционного типа культуры (с доминантами женского характера) – научной доминантой креативного типа (с выраженными «мужскими» параметрами), ценности трансцендентной сферы – ценностями имманентной – через «трансцендентальные» ценности переходных периодов (типов) культуры, определенным образом синтезирующих противолежащие ценности. Через выявление ценностных доминант того или иного исторического периода культуры возможно определение так называемых «женских» и «мужских» периодов. П.А.Флоренский разработал соответствующую им концепцию смены так называемых «средневекового» («ночного») и «возрожденческого» («дневного») типов культуры, в основе которых в первом случае лежит религиозный культ Бога, а во втором – культ человека . При этом первый тип характеризуется такими сущностными чертами, как целостность, органичность, соборность и динамизм, а второй – индивидуализмом, раздробленностью, духовной пассивностью и статичностью, что свидетельствует о регрессе культуры в истории человечества[v]. Й.Хейзинга, определяя ценности как «гиперболическую идею жизни», т.е. признанными в конкретном обществе и соотнесенными с коллективным сознанием, считал их вехами в истории цивилизации, а также то, что расцвет какого-либо исторического типа культуры свидетельствует о равновесии между материальными и духовными ценностями и между самими духовными. Культура же как образ жизни и воплощение нравственно-эстетического идеала не может быть «прогрессивной», так как рано или поздно происходящее искажение идеала и нарушение равновесия ценностей приводит к ее упадку[vi].
М.С.Каган в утверждении о динамике ценностей исходит из понимания динамической структуры иерархии ценностей. Поскольку «в истории культуры соотношение разных ценностей не неизменно, но имеет множество различных конфигураций»[vii]. Если рассматривать «историю культуры как процесс развития лежащего в ее основе ценностного сознания» (коллективного – авт.), то выявляется действующий закон ее неравномерного развития (открытый Гегелем), приводящий к изменению аксиоструктуры за счет смены ценностных доминант[viii]. И таким образом на вершине иерархии ценностей оказывается то один, то другой вид ценностей.
При рассмотрении механизма и закономерностей функционирования аксиосистемы в сознании субъекта выявляется, что в своих оценке и ценностном осмыслении он изначально ценностно ориентирован: в его сознании в процессе социализации образуется и существует некая структура (определенным образом иерархически организованная система) ценностей, исходя из которой, он действует с объектами, постоянно обновляя данную структуру. Макрообъектами деятельности субъекта являются такие формы объективной реальности, как природа, культура, общество и сам человек. Именно от ценностного отношения субъекта к данным формам бытия зависит его иерархия ценностей - от того, какой смысл он вкладывает в понятия природы, общества, культуры и человека, какими функциями их наделяет и какие видит между ними взаимосвязи и общие закономерности развития, как отдельных частей сложной системы бытия, так и ее целостности. Изменение значения какого-либо объекта для субъекта в его сознании ведет за собой изменение его аксиоструктуры.
Причиной же изменения ценностного отношения является способность человека к оцениванию, т.е. к определению значения того или иного объекта, и осуществление деятельности оценивания, в результате чего структура ценностей обновляется и изменяется. В сознании индивида и общества ценностная система модифицируется постоянно, приобретая определенное иерархическое строение, зависящее от изменения соотношения ценностей, от приоритета одних ценностей перед другими.
Таким образом, можно утверждать, что системе ценностей (как закономерной и целостностной организации ценностей, соответствующей ценностному сознанию человека) присущ внутренний динамизм, и иерархия ценностей субъекта зависит от своеобразия и глубины осмысления им системно и сложно организованного бытия.
Так как сама культура развивается в двух реальных измерениях бытия – пространственном и временном – , то верно утверждение, что и модификация ценностной сферы происходит в данных измерениях. При этом временное измерение может быть рассмотрено в филогенетическом и онтогенетическом масштабах. Применительно к историческому исследованию культуры прежде всего востребован первый, т.е. в нем необходимо рассмотрение культуры социума.
Кроме отмеченной «временной» закономерности в полифоническом «субкультурном» пространстве культуры существует множество ценностных структур, соответствующих определенным субкультурам, диалогически выступающим по отношению друг к другу. Данная закономерность может распространяться и на многонациональные или полиэтнические культуры. Так, культуры восточного типа с его мифологической генетикой и идеей предрешенности судьбы противоположны культурам западного типа, натурценрированным и основанным на свободе личности. Локализация этнокультур в полиэтническом пространстве происходит через матрицу ценностного сознания, близкого в данном контексте понятиям ментальности и этносознания.
Также в пределах одной субкультуры (например, деятелей искусств) одного исторического этапа может наблюдаться выраженная «разноголосица» ценностей, однако она будет свидетельствовать либо о появлении альтернативного варианта аксиоструктуры в будущем, точно также как и об остаточном явлении аксиосферы прошлого, либо о наличии такой интегрирующей ценности данной культуры, которая позволяет безконфликтное сосуществование различных ценностных структур. При этом в таком синхроническом исследовательском срезе необходимо учитывать и пропорциональное соотношение различных типов аксиоструктур, и принадлежность их носителей к определенным поколениям.
Итак, диахроническое филогенетическое изменение ценностной структуры культуры предполагает его неравномерность. В синхроническом рассмотрении каждого историко-типологического периода культуры в целостном аксиопространстве обнаруживается диалогическое взаимодействие ценностных структур различных субкультур или субъектов одной субкультуры. Однако, при всей возможной разнородности наличествующих в культуре аксиоструктур все они объединены общим полем аксиосферы рассматриваемого исторического периода. Можно образно представить данное положение как историческое – «временное» - интегрирование ценностного полиструктурного пространства культуры.
Выяснив обусловленность и некоторые закономерности развития аксиосферы в сфере культуры, необходимо более подробно рассмотреть механизмы и алгоритм ее трансформации в историческом процессе. Для этого привлекаются синергетическая и синергетико-акмеологическая концепции. Опосредованная связь ценностной системы с идеалом предполагает начать рассмотрение ее модификации с изменения «судьбы» идеала, которое определяет, что и система ценностей общества переживает периоды подъема и упадка[ix].
Идеализация любого объекта (к примеру, человека) предполагает «освобождение его от присущих ему противоречий (в смысле столкновения противодействующих факторов)», но реализация идеала «устраняя одни противоречия, неизбежно порождает другие». «Поэтому любая система ценностей содержит в себе некий скрытый…порок», после осознания которого происходят попытки его устранения с помощью того же идеала, т.е. сам идеал подвергается различным модификациям. Возникает серия альтернативных вариантов – «версий» – идеала, противоречия между которыми усиливаются, превращая их совместное существование в борьбу уже самостоятельных идеалов и соответственно порождающими ими структурами ценностей – «реализация этих новых идеалов ведет к распаду первичной единой системы ценностей на несколько самостоятельных подсистем». Данные процессы нарастающего антагонизма ведут общество к состоянию глубокого кризиса, но они же усиливают потребность в «новом глобальном идеале», позволяющий преодолеть возникший кризис. Его последующая реализация устраняет систему противоречий и выводит общество из кризиса[x].
По утверждению Бранского и Пожарского данное взаимодействие идеалов и ценностей описывает «реальную закономерность самоорганизации культуры»[xi], раскрывающую и другие закономерности данного процесса. Так, новый идеал может не просто отличатся от старого, а стать его противоположностью, но «многие из старых ценностей сохраняют свой ценностный характер и с точки зрения нового идеала», т.к. в сфере ценностей наряду с изменчивостью существует и преемственность[xii]. В результате этого в процессе модификации аксиосистемы можно наблюдать диалектическую спираль – своеобразное возрождение определенных ценностей и идеалов через несколько поколений представителей культуры.
Закономерен вывод, что через трансформацию идеалов можно проследить трансформацию ценностей и культуры – развитие культуры обусловлено динамикой системы соответствующих ценностей.
[i] Риккерт Г. Философия истории. – СПб., 1908. С.68.
[ii] Лосский Н.О. Ценность и бытие// Бог и мировое зло. – М., 1994.
[iii] ВыжлецовГ.П. Аксиология культуры. – СПб.,1996.
[iv] Докучаев И.И. // Культурологические исследования / 04 – СПб., 2004. С.9.
[v] Флоренский П.А. Сочинения В 4 т. 3(2) – М., 2000. С.386-392.
[vi] Хейзинга Йю В тени завтрашнего дня // Homo ludens – М., 1992. С.241-384.
[vii] Каган м.с. Философская теория ценности. – СПб., 1997. С.133.
[viii] Там же. С.134.
[ix] Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная синергетика и акмеология. – СПб., 2002. С.48.
[x] Там же. С.51.
[xi] Там же. С.52.
[xii] Там же. С.55-57.
