Реферат Геополитическая концепция Хантингтона
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………..3
1 ПОНЯТИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ……………………………………………………..4
1.1 Природа цивилизаций……………………………………………………………4
1.2 Проблемы современных цивилизаций………………………………………….5
1.3 Неизбежно ли столкновение цивилизаций? Особенности российской цивилизации………………………………………………………………………8
2 ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ С. ХАНТИНГТОНА………………..13
2.1 Модель грядущего конфликта………………………………………………….13
2.2 Столкновения цивилизаций: неоатлантизм С. Хантингтона………………...13
ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………………..18
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК……………………………………………..20
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность данной тематики обусловлена тем, что концепция Хантингтона – одна из самых популярных в научном мире. Известный американский исследователь Хантингтон попытался выйти за узкие рамки пацифизма; его концепция выражается в «минимизации насилия и несправедливости в мире», тогда только и смогут высшие жизненные человеческие ценности. Он утверждает, что созданный человеком научно-технический комплекс «лишил его ориентиров и равновесия, повергнув в хаос всю человеческую систему». Основную причину, подрывающую устои мира, он видит в изъянах психологии и морали индивида - алчности, эгоизме, склонности к злу, насилию и т.д. Поэтому главную роль в осуществлении гуманистической переориентации человечества, по его мнению, играет «изменение людьми своих привычек, нравов, поведения». «Вопрос сводится к тому, - пишет он, - как убедить людей в различных уголках мира, что именно в усовершенствовании их человеческих качеств лежит ключ к решению проблем».
Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций» пишет, что на протяжении нескольких послевоенных десятилетий проблема войны и мира, предотвращения новой мировой войны была важнейшей глобальной проблемой человечества.
1
ПОНЯТИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
1.1 Природа цивилизаций
Во время холодной войны мир был поделен на "первый", "второй" и "третий". Но затем такое деление утратило смысл. Сейчас гораздо уместнее группировать страны, основываясь не на их политических или экономических системах, не по уровню экономического развития, а исходя из культурных и цивилизационных критериев.
Что имеется в виду, когда речь идет о цивилизации? Цивилизация представляет собой некую культурную сущность. Деревни, регионы, этнические группы, народы, религиозные общины — все они обладают своей особой культурой, отражающей различные уровни культурной неоднородности. Деревня в Южной Италии по своей культуре может отличаться от такой же деревни в Северной Италии, но при этом они остаются именно итальянскими селами, их не спутаешь с немецкими. В свою очередь европейские страны имеют общие культурные черты, которые отличают их от китайского или арабского мира.
Но западный мир, арабский регион и Китай не являются частями более широкой культурной общности. Они представляют собой цивилизации. Мы можем определить цивилизацию как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень составляет уже то, что отличает род человеческий от других видов живых существ. Цивилизации определяются наличием общих черт объективного порядка, таких как язык, история, религия, обычаи, институты, — а также субъективной самоидентификацией людей. Есть различные уровни самоидентификации: так житель Рима может характеризовать себя как римлянина, итальянца, католика, христианина, европейца, человека западного мира. Цивилизация — это самый широкий уровень общности, с которой он себя соотносит. Культурная самоидентификация людей может меняться, и в результате меняются состав и границы той или иной цивилизации.
Цивилизация может включать в себя несколько наций-государств, как в случае с западной, латиноамериканской или арабской цивилизациями, либо одно—единственное — как в случае с Японией. Очевидно, что цивилизации могут смешиваться, накладываться одна на другую, включать субцивилизации. Западная цивилизация существует в двух основных вариантах: европейском и североамериканском, а исламская подразделяется на арабскую, турецкую и малайскую. Несмотря на все это, цивилизации представляют собой определенные целостности. Границы между ними редко бывают четкими, но они реальны.
На Западе принято считать, что нации-государства — главные действующие лица на международной арене. Но они выступают в этой роли лишь несколько столетий. Большая часть человеческой истории — это история цивилизаций. По подсчетам А.Тойнби, история человечества знала 21 цивилизацию. Только восемь из них существуют в современном мире. Это цивилизации: западная, китайская, исламская, индуистская, латиноамериканская, африканская, православная.
1.2 Проблемы современных цивилизаций
Проблемы, стоящие сегодня перед миром, очень серьезны. Признание того факта, что самому существованию человечества угрожает глобальный экологический кризис, обусловленный главным образом техногенной деятельностью развитых стран, стало общим местом практически всех работ, в которых рассматриваются перспективы мировой цивилизации. Разброс мнений присутствует лишь в оценке времени наступления катастрофы, которой не удастся избежать, если не произойдет радикальной перестройки хозяйственной деятельности человечества.
Наряду с противоречиями между техносферой и окружающей средой, между Западом и миром развивающихся стран западная цивилизация имеет дело с комплексом острых внутренних противоречий. Эти противоречия носят многоплановый характер. Иногда высказывается мнение, будто современное западное общество перестало быть капиталистическим и эволюционным путем трансформировалось в некую другую общественную формацию. Однако представляется, что точнее было бы говорить, что сам капитализм способен к радикальным структурным переменам, и сегодня он уже не тот, каким был в XIX веке, и даже не тот, что 30 лет назад.
Если начальный этап индустриализации означал для трудящихся "ярмо почти рабское", то теперь материальное благосостояние стало почти общим достоянием населения развитых стран. Вот некоторые цифры, относящиеся к современному положению в США: 80% населения в той или иной форме являются соучастниками коллективного капитала. Порядка 70% работников создают прибавочной стоимости меньше, чем получают из общественных фондов, и, таким образом, являются частичными иждивенцами наиболее квалифицированной части общества.
Еще более значительные перемены произошли в экономической структуре капиталистического хозяйства Запада: ведущая роль перешла к ТНК, транснациональным корпорациям. По данным Н. Моисеева, ТНК владеют 30% всех производственных фондов планеты, осуществляют 80% торговли высшими технологиями, контролируют более 90% вывоза капитала. Рыночное хозяйство, оказавшееся под контролем ТНК, приобрело общепланетный характер.
Эти перемены в производственной системе Запада привели к отделению капитала-функции от капитала-собственности, к появлению слоя менеджеров и технократов как новой элиты капиталистического общества. На этом фоне неизбежно возникновение модернизаторской идеологии, проникнутой административным восторгом и убежденностью в абсолютной силе тотального знания и тотальной управляемости. Эта монистическая идеология общепланетарной вестернизации недавно с большой помпой была провозглашена Ф. Фукуямий. Однако опыт истории учит: гегемонистские претензии на право управлять миром - не что иное, как первая фаза грядущей социокультурной катастрофы.
Научно-техническая революция привела к тому, что в последние десятилетия XX века западный мир осуществил переход к пятому, информационному технологическому укладу. Согласно Ю. Яковцу, в настоящее время до 40% валового внутреннего продукта США относится к информационной производственной сфере, а по данным С. Глазьева, скорость роста пятого уклада в США составляет 2-2,5% в год. Идеологи информационного общества вроде самого богатого человека планеты президента корпорации "Майкрософт" Б. Гейтса обещают резкое повышение уровня жизни людей, так как управление хозяйственной деятельностью станет более разумным.
Таблица 1 Мировые цивилизации в XXI веке
| Типы цивилизаций | Доля населения, % | Доля ВМП. % | ||||
| 1995 г | 2010 г | 2025 г | 1995 г | 2010 г | 2025 г | |
| Западная | 13 | 11 | 10 | 47 | 46 | 43 |
| Китайская | 25 | 24 | 23 | 11 | 14 | 17 |
| Исламская | 14 | 18 | 21 | 11 | 12 | 15 |
| Индуистская | 15 | 16 | 17 | 2 | 1,5 | 3 |
| Латиноамериканская | 9 | 10 | 9 | 8 | 8 | 9 |
| Африканская | 9 | 11 | 14 | 1 | 1 | 1 |
| Православная | 8 | 7 | 6 | 5 | 4 | 5 |
| Японская | 2 | 1.5 | 1 | 8 | 8 | 8 |
Но райское информационное общество – это, скорее всего, очередная социальная утопия. Всеобщая информатизация порождает новые проблемы. Искусственный интеллект усиливает не только человеческий ум, но и глупость. Чрезмерная информативность может привести к тому, что люди почти перестанут общаться друг с другом. Предсказывают также возможность поставить под тотальный контроль поголовно все население западных стран.
Продолжающийся рост численности населения отсталых стран и реализация ими программ промышленного развития еще более усугубят проблемы, стоящие перед западной цивилизацией. В табл. 1 приведен составленный им прогноз роста доли населения и валового мирового продукта (ВМП) для основных цивилизационных центров на период времени до 2025 года. Судя по этим данным, Запад ждут в XXI веке непростые испытания.
Если западной цивилизации удастся избежать социально-политической и экологической катастрофы, то достичь этого она сможет лишь на пути радикальной системной трансформации. Нельзя исключить и возможность утраты ею социокультурного единства, достигнутого в результате тысячелетнего развития, скатывания к безвременью нового средневековья, о чем предупреждал еще Н. Бердяев.
Не исключено и другое. Завершение эволюционной программы капитализма не равнозначно исчерпанию эволюционного потенциала западной цивилизации. Новый исторический субъект может выковаться в процессе очередного витка научно-технической революции.
1.3 Неизбежно ли столкновение цивилизаций? Особенности российской цивилизации
Идентичность на уровне цивилизации будет становиться все более важной, и облик мира будет в значительной мере формироваться в ходе взаимодействия семи-восьми крупных цивилизаций. Самые значительные конфликты будущего развернутся вдоль линий разлома между цивилизациями. Почему?
Во-первых, различия между цивилизациями не просто реальны. Они — наиболее существенны. Цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, — религии. Люди разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами.
Во-вторых, мир становится более тесным. Взаимодействие между народами разных цивилизаций усиливается. Это ведет к росту цивилизационного самосознания, к углублению понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации. Североафриканская иммиграция во Францию вызвала у французов враждебное отношение, и в то же время укрепила доброжелательность к другим иммигрантам — "добропорядочным католикам и европейцам из Польши". Американцы гораздо болезненнее реагируют на японские капиталовложения, чем на куда более крупные инвестиции из Канады и европейских стран. Взаимодействие между представителями разных цивилизаций укрепляет их цивилизационное самосознание.
В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей с местом жительства, одновременно ослабевает и роль нации-государства как источника идентификации. Образовавшиеся в результате пустоты по большей части заполняются религией, нередко в форме фундаменталистских движений. Подобные движения сложились не только в исламе, но и в западном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме. Возрождение религии ("реванш Бога") создает основу для идентификации и сопричастности с общностью, выходящей за рамки национальных границ — для объединения цивилизаций.
В — четвертых, рост цивилизационного самосознания диктуется раздвоением роли Запада. С одной стороны, Запад находится на вершине своего могущества, а с другой, и возможно как раз поэтому, среди незападных цивилизаций происходит возврат к собственным корням. Все чаще приходится слышать о "возврате в Азию" Японии, о конце влияния идей Неру и "индуизации" Индии, о провале западных идей социализма и национализма к "реисламизации" Ближнего Востока, а в последнее время и споры о вестернизации или же русификации России. На вершине своего могущества Запад сталкивается с незападными странами, у которых достаточно стремления, воли и ресурсов, чтобы придать миру незападный облик.
И, наконец, усиливается экономический регионализм. Доля внутрирегионального торгового оборота возросла за период с 1980 по 1989 г. с 51 до 59% в Европе, с 33 до 37 % в Юго-Восточной Азии, и с 32 до 36 % — в Северной Америке. Судя по всему, роль региональных экономических связей будет усиливаться. С одной стороны, успех экономического регионализма укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации. А с другой — экономический регионализм может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации. Европейское Сообщество покоится на общих основаниях европейской культуры и западного христианства. Успех " НАФТА (североамериканской зоны свободной торговли) зависит от продолжающегося сближения культур Мексики, Канады и Америки. А Япония, напротив, испытывает затруднения с созданием такого же экономического сообщества в Юго-Восточной Азии, т. к. Япония — это единственное в своем роде общество и цивилизация. Какими бы мощными ни были торговые и финансовые связи Японии с остальными странами Юго-Восточной Азии, культурные различия между ними мешают продвижению по пути региональной экономической интеграции по образцу Западной Европы или Северной Америки.
Общность культуры, напротив, явно способствует стремительному росту экономических связей между Китайской Народной Республикой, с одной стороны, и Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и заморскими китайскими общинами в других странах Азии — с другой. С окончанием холодной войны общность культуры быстро вытесняет идеологические различия. Материковый Китай и Тайвань все больше сближаются. Если общность культуры — это предпосылка экономической интеграции, то центр будущего восточноазиатского экономического блока скорее всего будет в Китае. По сути дела этот блок уже складывается. Культурно-религиозная схожесть лежит также в основе Организации экономического сотрудничества, объединяющей 10 неарабских мусульманских стран: Иран, Пакистан, Турцию, Азербайджан, Казахстан, Киргизстан, Туркмению, Таджикистан, Узбекистан и Афганистан. Точно так же КАРИКОМ, центральноамериканский общий рынок и МЕРКОСУР базируются на общей культурной основе. Но попытки создать более широкую экономическую общность, которая бы объединила страны островов Карибского бассейна и Центральную Америку, не увенчались успехом — навести мосты между английской и латинской культурой пока еще не удалось.
Судя по всему, центральной осью мировой политики в будущем станет конфликт между "Западом и остальным миром", и реакция незападных цивилизаций на западную мощь и ценности. Такого рода реакция, как правило, принимает одну из трех форм, или же их сочетание.
Во-первых, и это самый крайний вариант, незападные страны могут последовать примеру Северной Кореи или Бирмы и взять курс на изоляцию — оградить свои страны от западного проникновения и разложения и в сущности устраниться от участия в жизни мирового сообщества, где доминирует Запад.
Вторая возможность — попробовать примкнуть к Западу и принять его ценности и институты. На языке теории международных отношений это называется "вскочить на подножку поезда".
Третья возможность — попытаться создать противовес Западу, развивая экономическую и военную мощь и сотрудничая с другими незападными странами против Запада. Одновременно можно сохранять исконные национальные ценности и институты — иными словами, модернизироваться, но не вестернизироваться.
Мыслители и ученые, которые пытались в прошлом уловить цивилизационную специфику России, указывали, как правило, на ее особенный характер, на сочетание и взаимное переплетение западных и восточных элементов. Хотя исследователи Российской специфики указывали на конфликтность сочетания разных традиций в рамках российской общности, именно они ставили задачу синтеза различных начал - западных и восточных. Так или иначе, в соединении западных и восточных элементов и те, и другие видели определяющую черту России, которая обуславливала уникальность ее социокультурного облика.
Российская цивилизация - сочетание крайне противоречивых тенденций. В ней страстная тяга к христианской вере и святости сосуществует с мощными проявлениями в самых различных формах языческого начала. С одной стороны, в духовном складе русского человека наблюдалась тенденция (особенно явно у крестьянства) к подчинению природным ритмам; с другой, - в российской духовности всегда было стремление, наиболее четко проявившееся к рубежу XIX - XX веков, устанавливать абсолютный контроля над природой. Это наиболее ярко проявилось в русском космизме (Федоров, Циолковский и другие), а затем в идеологии и практике большевизма. Для российской жизни была характерна тенденция к полному растворению индивидуального начала в общности (община), к тотальному контролю над личностью со стороны социальных институтов - от общины до государства, и одновременно мощное стремление к свободе без границ - знаменитой российской "воле", которая периодически выходила на поверхность российской жизни.
2
ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ С. ХАНТИНГТОНА
2.1 Модель грядущего конфликта
Хантингтон считает, что в новом, нарождающемся мире основным источником кровопролитных боев будут не экономические различия или интересы полезных ископаемых, а разногласия между культурами. Культурами не стран или городов, а культурами цивилизаций. Скорее всего конфликты будут разворачиваться между нациями и странами, принадлежащими к разным цивилизациям.
На протяжении полутора веков после Вестфальского мира конфликты были первым делом между королями, императорами, абсолютными или конституционными монархами. Все хотели владеть новыми землями, увеличить свое господство над всеми странами мира, управлять как можно большей частью мира. В 1793 году говоря словами Палмера, «войны между королями прекратились, и начались войны между народами».
Эта модель продолжалась в течении всего 19 века. Конец ей положила первая мировая война, а после русской революции конфликт наций уступил место конфликту идеологий. Коммунисты, нацизм, либеральная демократия, а затем коммунизм и либеральная демократия были сторонниками такого конфликта.
С окончанием холодной войны подходит к концу и западная фаза развития международной политики, в центр выдвигается взаимодействие между западом и незападными цивилизациями.
2.2 Столкновение цивилизаций: неоатлантизм Хантингтона
Смысл теории Самуила П. Хантингтона, директора Института Стратегических Исследований им. Джона Олина при Гарвардском университете, сформулированный им в статье “Столкновение цивилизаций” (которая появилась как резюме большого геополитического проекта “Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы”), сводится к следующему:
Видимая геополитическая победа атлантизма на всей планете – с падением СССР исчез последний оплот континентальных сил – на самом деле затрагивает лишь поверхностный срез действительности. Стратегический успех НАТО, сопровождающийся идеологическим оформлением, отказ от главной конкурентной коммунистической идеологии, не затрагивает глубинных цивилизационных пластов. Хантингтон вопреки Фукуяме утверждает, что стратегическая победа не есть цивилизационная победа; западная идеология либерал-демократия, рынок и т.д. – стали безальтернативными лишь временно, так как уже скоро у незападных народов начнут проступать цивилизационные и геополитические особенности, аналог “географического индивидуума”, о котором говорил Савицкий.
Отказ от идеологии коммунизма и сдвиги в структуре традиционных государств распад одних образований, появление других и т.д. – не приведут к автоматическому равнению всего человечества на универсальную систему атлантистских ценностей, но, напротив, сделают вновь актуальными более глубокие культурные пласты, освобожденные от поверхностных идеологических клише.
Хантингтон цитирует Джорджа Вейгеля: “десекуляризация является одним из доминирующих социальных факторов в конце XX века”. А следовательно, вместо того, чтобы отбросить религиозную идентификацию в Едином Мире, о чем говорит Фукуяма, народы, напротив, будут ощущать религиозную принадлежность еще более живо.
Хантингтон утверждает, что наряду с западной (атлантистской) цивилизацией, включающей в себя Северную Америку и Западную Европу, можно предвидеть геополитическую фиксацию еще семи потенциальных цивилизаций:
1) славяно-православная,
2) конфуцианская (китайская),
3) японская,
4) исламская,
5) индуистская,
6) латиноамериканская
и возможно, 7) африканская.
Конечно, эти потенциальные цивилизации отнюдь не равнозначны. Но все они едины в том, что вектор их развития и становления будет ориентирован в направлении, отличном от траектории атлантизма и цивилизации Запада. Так Запад снова окажется в ситуации противостояния. Хантингтон считает, что это практически неизбежно и что уже сейчас, несмотря на эйфорию мондиалистских кругов надо принять за основу реалистиче скую формулу: “The West and The Rest” (“Запад и Все Остальные”).
Геополитические выводы из такого подхода очевидны: Хантингтон считает, что атлантисты должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации, готовиться к противостоянию, консолидировать стратегические усилия, сдерживать антиатлантические тенденции в других геополитических образованиях, не допускать их соединения в опасный для Запада континентальный альянс.
Он дает такие рекомендации:
“Западу следует
– обеспечивать более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и североамериканской частями;
– интегрировать в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;
– обеспечить более тесные взаимоотношения с Японией и Россией;
– предотвратить перерастание локальных конфликтов между цивилизациями в глобальные войны;
– ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;
– приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;
– использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;
– поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях;
– усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты”.
Это является краткой и емкой формулировкой доктрины неоатлантизма.
С точки зрения чистой геополитики, это означает точное следование принципам Мэхэна и Спикмена, причем акцент, который Хантингтон ставит на культуре и цивилизационных различиях как важнейших геополитических факторах указывает на его причастность к классической школе геополитики, восходящей к “органицистской” философии, для которой изначально было свойственно рассматривать социальные структуры и государства не как механические или чисто идеологические образования, но как “формы жизни”.
В качестве наиболее вероятных противников Запада Хантингтон указывает Китай и исламские государства (Иран, Ирак, Ливия и т.д.). В этом сказывается прямое влияние доктрин Мэйнига и Кирка, считавших, что ориентация стран “береговых зон”, rimland – а “конфуцианская” и исламская цивилизации геополитически принадлежат преимущественно именно к rimland – важнее, чем позиция heartland'а. Поэтому в отличие от других представителей неоатлантизма – в частности, Пола Вольфовица – Хантингтон видит главную угрозу отнюдь не в геополитическом возрождении России-Евразии, heartland'а или какого-то нового евразийского континентального образования.
В докладе же американца Пола Вольфовица (советника по делам безопасности) правительству США в марте 1992 года говорится о “необходимости не допустить возникновения на европейском и азиатском континентах стратегической силы, способной противостоять США”, и далее поясняется, что самой вероятной силой, которая имеется здесь в виду, является России, и что против нее следует создать “санитарный кордон” на основе стран Прибалтики. В данном случае американский стратег Вольфовиц оказывается ближе к Макиндеру, чем к Спикмену, что отличает его взгляды от теории Хантингтона.
Во всех случаях, независимо от определения конкретного потенциального противника, позиция всех неоатлантистов остается сущностно единой: победа в холодной войне не отменяет угрозы Западу, исходящей из иных геополитических образований (настоящих или будущих). Следовательно, говорить о “Едином Мире” преждевременно, и планетарный дуализм талассократии (укрепленной аэрократией и эфирократией) и теллурократии остается главной геополитической схемой и для XXI века.
Новой же и более общей формулой такого дуализма становится тезис Хантингтона - The West and The Rest.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мыслители различных эпох осуждали войны, страстно мечтали о вечном мире и разрабатывали различные аспекты проблемы всеобщего мира. Одни из них обращали внимание в основном на ее этическую сторону. Они полагали, что агрессивная война есть порождение безнравственности, что мир может быть достигнут только в результате морального перевоспитания людей в духе взаимопонимания, терпимости к различным вероисповеданиям, устранения националистических пережитков, воспитания людей в духе принципа «все люди братья».
Другие видели главное зло, причиняемое войнами, в хозяйственной разрухе, в нарушении нормального функционирования всей экономической структуры. В связи с этим они пытались склонить человечество к миру, рисуя картины всеобщего процветания в обществе без войн, в котором приоритет будет отдаваться развитию науки, техники, искусства, литературы, а не совершенствованию средств уничтожения. Они считали, что мир между государствами может быть установлен в результате разумной политики просвещенного правителя.
Третьи разрабатывали правовые аспекты проблемы мира, достичь которого они стремились путем договора между правительствами, созданием региональных или всемирных федераций государств.
Проблема мира, как и проблема войны, привлекает внимание политических и общественных движений, ученых многих стран. Бесспорны успехи миролюбивых сил и всех организаций, как и достижения ряда школ и направлений, научных центров, специализирующихся на исследовании проблем мира. Накоплена обширная сумма знаний о мире как цели, как факторе развития и выживания человечества, о сложной диалектике взаимосвязи войны и мира и ее особенностях в современную эпоху, о возможных путях и предпосылках продвижения к миру без оружия и войн.
Столь же очевиден и другой важнейший вывод из изложенного: анализ концепций мира требует серьезных усилий. Должна быть построена достаточно глубокая и последовательная философия мира, важнейшей составной частью которой должна стать диалектика войны и мира в их историческом развитии. В то же время проблема философии мира не должна быть растворена в зауженном бесстрастном академизме, излишне заострена на полемике вокруг дефиниций и взаимосвязей отдельных понятий, относящихся к этой отрасли исследовательской деятельности. Обращение к политике и идеологии (как показано выше, связь войны с политикой неразрывна), с моей точки зрения, не только допустимо, но и необходимо в этом анализе - разумеется, не в ущерб его научному содержанию.
Общечеловеческое, глобальное соизмерение проблем войны и мира придает особую актуальность сотрудничеству пацифистов, верующих и атеистов, социал-демократов и консерваторов, других партий, движений и течений. Плюрализм философского истолкования мира, идейный плюрализм неразрывно связаны с политическим плюрализмом. Различные компоненты движения за мир находятся между собой в сложных отношениях - от идейной конфронтации до плодотворного диалога и совместных действий. В этом движении воспроизводится глобальная задача - необходимость найти оптимальные формы сотрудничества различных общественных и политических сил ради достижения общей для человеческого сообщества цели. Мир - это общечеловеческая ценность, и достигнута она может быть только общими усилиями всех народов.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Андреев В.И. Конфликтология. – М., 1995.
2. Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология: Учебник для вузов. – М.: Юнити, 2000.- 551 с.
3. Гришина Н.В. Психология конфликта. – СПб.: Питер, 2000. – 464 с.
4. Дмитриев А.В. Конфликтология: Учебное пособие.--М.: Гарадарики , 2001.
5. Журавлёв В.И. Основы конфликтологии. – М., 1995.
6. Кичанова И.М. Конфликт: за и против. – М., 1978.
7. Козырев Г.И. Введение в конфликтологию. - М.: Владос, 2000.
8. Льюис Б. «Корни мусульманской ярости». - перев. с англ. Ю.Новикова. – 1996.
9. Рыбакова М.М. Разрешение конфликтов. – М., 1985.
10. Хантингтон С. «Столкновение цивилизаций?» // журнал «Полис». – 1994. – № 1. – С.33-48
