Содержание
Введение……………………………………………………………………………..3

1. Строгановы

1.1Основные направления предпринимательской деятельности Строгановых..4

1.2 Культурная деятельность Строгановых……………………………………...10

2. Демидовы

2.1 Предпринимательская деятельность Демидовых…………………………...12

2.2 Вклад Демидовых в историко-культурное развитие России……………….21

Заключение………………………………………………………………………...29

Список литературы………………………………………………………………..30




Введение
К ХVI в. относятся первые попытки крупномасштабного по тем временам предпринимательства в сфере производства, намечаются контакты крупного капитала с ремеслом, мелкими неземледельческими промыслами.

В эпоху Ивана Грозного символом русского предпринимательства становится энергичная деятельность купцов Строгановых. Самый знаменитый основатель рода Строгановых Аника Федорович продолжил и довел до совершенства сольвычегодские варницы и построил множество варниц на Кольской губе. Он также вел большую торговлю с иностранными купцами. Строгановы торговали и с народами Урала и Приуралья, что способствовало началу активного освоения русскими людьми Урала и Сибири.

Потомки Аники Федоровича строили города, предприятия, множество разных храмов, были инициаторами отправления отрядов Ермака на завоевание Сибири, всячески способствовали освобождению Руси от интервентов. Строгановы прославились не только предпринимательской деятельностью, но и меценатством.

Предприятия уральских предпринимателей Демидовы стали материальной базой стремительного рывка России в XVIII веке. Русские предприниматели имели огромный успех в технической области. Черная металлургия России была самой передовой в мире. Уже первые уральские домны, построенные на заводах Демидовых, оказались значительно крупнее, продуктивнее и экономичнее английских, которые в то время считались лучшими.

Целью моей работы является изучение деятельности Строгановых и Демидовых в истории русского предпринимательства




1. Строгановы
1.1Основные направления предпринимательской деятельности Строгановых
Выдвинувшись из крестьян, Строгановы достигли такого могущества, что превратили Западный Урал в свою вотчину, хотя не были ни боярами, ни дворянами. Но они обеспечивали огромный доход казне, да к тому же действовали в пограничных землях, обороняя русское государство с востока. Поэтому им были даны такие права, что их владения стали фактически государством в государстве — со своими городами, крепостями, войском. Они же начали и завоевание Сибири: организовали и снарядили поход Ермака. А базой этого могущества был солеваренный промысел.

В XVII в. на солеваренных промыслах реки Камы, принадлежавших Строгановым, работали тысячи людей.

На Урал Строгановы пришли с севера. В конце XV — начале XVI вв. поморские крестьяне Строгановы в городе Соли Вычегодской на Северной Двине стали скупать имевшиеся там соляные варницы у крестьян и посадских людей. Таким образом, они не стали основателями производства, а лишь использовали традиционный промысел. Впрочем, варницы и земли они не столько покупали, сколько получали через ростовщическую деятельность. Они давали деньги в долг, а когда должник не мог вернуть ссуду с процентами, его имущество переходило в собственность кредитора. Таким образом в руках Строгановых сконцентрировались варничные угодья и дворы с хозяйственными постройками, в которых разместилась их огромная семья и дворовые люди. Во второй половине XVI в. они уже стали полновластными хозяевами в Соли Вычегодской, и в 1586 г. там вспыхнуло даже народное восстание против притеснений Строгановых, — восстание не против государства или феодалов, а против промышленных предпринимателей из крестьян.

Кроме соляного промысла, Строгановы вели обширную торговлю, скупая на Урале пушнину у хантов и манси и продавая через Архангельск иностранцам. Создавая для скупки пушнины опорные базы, они закрепились на Каме. К этому времени Строгановы уже имели прочные связи с правительством, оказывая важные услуги государству и лично Ивану Грозному, поэтому по их просьбе в 1558 г. им передали обширные земли Прикамья. Согласно полученной грамоте, в их распоряжении оказалась практически вся территория нынешней Пермской области — по реке Каме и ее притокам, «от устья и до вершин». Строгановы писали в своем прошении, что это «пустые» земли, т.е. земли без людей. Русского населения там действительно не было, там жили только манси и коми. Центром новых владений был сначала основанный Строгановыми город Орел (откуда была отправлена дружина Ермака на завоевание Сибири), а когда Кама, меняя русло, стала подмывать городские стены и затоплять город, пришлось построить новый город — Новое Усолье.[1]

Если в начале XVI в. Строгановы еще числились крестьянами, то к концу этого века они уже стали купцами, а в XVII в. получили почетное звание «именитых людей». Дворянами они становятся только в XVIII в.

Итак, главная отрасль их хозяйства — солеваренный промысел. Соляная промышленность в России занимала особое положение. Во-первых, изначально это было относительно крупное товарное производство. Соляные источники были не везде и обычно оказывались в чьей-либо собственности. Выварка соли требовала устройства соляных варниц, на каждой из которых работало не менее 10—12 человек. Кроме того, требовалась дополнительная рабочая сила для вспомогательных операций — заготовки дров для выпаривания соли из рассола, добывания самого раскола, доставки готовой соли на места продажи. Поэтому солеварение требовало вложения определенных капиталов и привлечения значительного числа крепостных или наемных работников. Это был традиционный крестьянский промысел, но состоявший из относительно крупных производственных единиц.

Во-вторых, соль относилась к числу казенных монополий. Правда, солью пока торговало не государство, но продажа соли велась под его контролем и облагалась высокими пошлинами. Так, в конце XVII в. государство устанавливало цену соли, выручка с каждого пуда продаваемой соли шла в казну, а при продаже остальных четырех казна забирала десятую часть выручки.

Строгановы, однако, не ограничивались добычей соли. В составе их хозяйства функционировали металлургическое и кожевенное производства и рыбно-звероловный промысел. Металлургическое производство имело вспомогательный характер. Для соляных варниц требовалось оборудование: буровые инструменты (рассол добывался из-под земли), «црены», на которых выпаривалась соль, и многое другое. Поэтому уже в Соли Вычегодской Строгановы имели несколько кузниц. Позже они стали добывать и перерабатывать медную и железную руду на Урале около Пыскорского монастыря. Впрочем, техника медеплавильного и железоделательного «заводов» Строгановых оставалась на уровне крестьянских промыслов. Оба эти завода они впоследствии передали Пыскорскому монастырю.[2]

Кожевенные мастерские у Строгановых были в Соли Вычегодской, Вологде, Ярославле, Казани и в уральской вотчине. Но и это производство оставалось на уровне крестьянских промыслов и, очевидно, имело вспомогательный характер.

В XVI в. Строгановы организовали промысловую колонию на Новой Земле. Их люди добывали там моржей, нерпу, рыбу и китов-касаток.

В этом многоотраслевом хозяйстве использовался как наемный, так и принудительный труд. В монографии А.А. Введенского по истории хозяйства Строгановых говорится о «дворовых», «крепостных» и «холопах», которые на них работали, о том, что уже в 1570 г. у Строгановых в Соли Вычегодской было 600 дворовых людей, в основном ремесленников разных специальностей, что именно из дворовых состояла колония на Новой Земле. Он пишет, что «крепостные мастера» Строгановых выполняли работы, требовавшие специальных знаний и навыков, а наемные работники — вспомогательные работы, в частности, погрузку и перевозку соли. Из холопов выдвигались управители, приказчики, квалифицированные ремесленники — «крепостная интеллигенция», по выражению А.А. Введенского.

Однако юридический статус этих зависимых людей следует уточнить. Это не крепостные, поскольку крепостное право было установлено лишь в середине XVII в., а работа Введенского охватывает XV—XVII вв., т.е., в основном, период до установления крепостного права. К тому же и позже владеть крепостными разрешалось только дворянам. Дворовыми принято было называть крепостных, которые не имели своего хозяйства и работали при дворе феодала. Если люди Строгановых не являлись крепостными, то их нельзя назвать и дворовыми. Очевидно, часть этих людей находилась в кабальной зависимости. Другая часть — люди, поступившие к ним на постоянную службу.

Еще в Киевской Руси согласно «Русской Правде» человек, поступивший на службу в тиуны (приказчики) без специально оговоренных условий, считался холопом. Отношение к такого рода личной зависимости тогда было несколько иным, чем во времена позднего крепостничества, и четкой границы между положением вольного и зависимого человека еще не было. Несомненно, положение холопа-приказчика или мастера по солеварению было намного выше, чем у грузчика соли из наемных.

Таким образом, на службе у Строгановых находилась большая группа людей, которые были в разных формах зависимости. В сущности, это был патриархальный клан, в котором высшие служащие находились в одном положении с дальними родственниками.

Особое место в этой группе занимали иностранцы. На службе у Строгановых состоял, например, голландец Брюнель, купец и мореплаватель. Он ездил с товарами в Антверпен и Париж. В результате войн с Литвой, Ливонией и Швецией в распоряжении государства оказывался «полон» (военнопленные). Их можно было выкупить у государства. Приказчики Строгановых ездили в Москву и Ярославль отбирать людей нужной квалификации среди этих пленных и увозили их в свои владения.

На неквалифицированные вспомогательные работы нанимались временные работники — на сезон, на срок, а иногда на выполнение определенной работы (например, перевозку соли). Вот их-то А.А. Введенский и называет наемными.

Составной частью хозяйства Строгановых было сельское хозяйство. Но если у боярина Морозова, имевшего около 300 сел и деревень и десятки тысяч зависимых крестьян, сельскохозяйственное производство представляло самостоятельную отрасль, служившую основой всех остальных, то у Строгановых оно играло вспомогательную роль. Для содержания зависимых людей, действия соляных промыслов требовалось много хлеба, овса и сена. Закупать все это в условиях слабого еще развития рыночных отношений, да к тому же не в Москве или Ярославле, а на восточной окраине, было дорого, сложно, а часто даже и невозможно. Поэтому хозяйство строилось на натуральной основе, и необходимые сельскохозяйственные продукты производились на месте.[3]

Организация сельскохозяйственного производства в сольвычегодских и камских владениях различалась. В Соли Вычегодской земли были заселены поморскими крестьянами, и переходили в собственность Строгановых мелкими участками через покупку или заклад. Обычно прежние владельцы оставались на этих участках в качестве «половников», обязанных отдавать новым владельцам земли до половины урожая.

В камской вотчине при ее пожаловании Строгановым, как уже было сказано, русских крестьян не было вообще. Земля стала заселяться русскими крестьянами уже после этого. «Строгановы привлекали крестьян льготными условиями, в частности, освобождением от государственных повинностей. Повинности же в пользу Строгановых были легкими и даже почетными: выборные из крестьян должны были присутствовать при взвешивании соли, контролируя приказчиков, проверять пригодность соляных судов к предстоящей навигации и т.п. Коренное же население этих мест, коми-пермяки, широко использовалось на соляных промыслах в качестве наемных работников. Появилась даже поговорка-дразнилка: «Пермяк — соленые уши» (при переноске кулей с солью часто соль просыпалась на уши). Необходимые сельскохозяйственные продукты закупались у крестьян, частью производились непосредственно при промыслах.

Обширными были и торговые операции Строгановых. В Архангельск их приказчики везли пушнину и мешками серебряные деньги, покупая у иноземных купцов доставленные из Западной Европы товары. Из сведений о поездках Брюнеля, из фактов приглашения на службу европейских моряков можно заключить, что строгановские люди и сами совершали торговые поездки в Антверпен, Стокгольм и Париж. Известно, что на верфях Строгановых около Архангельска были построены два судна по западному образцу для экспедиции в устье Оби.

Другим узловым пунктом связей Строгановых была Калуга: через этот город они везли товары на Украину и в Литву — соль, иноземные изделия из Архангельска и восточные из Средней Азии, потому что приказчики Строгановых торговали и со Средней Азией. Итак, основные направления торговли Строгановых: Восток (пушнина), Украина и Польша, Средняя Азия (бухарские товары).

Столь обширная торговля увеличивала связь Строгановых с государством. Уже в середине XVI в. они выполняют поручения правительства по закупке хлеба, в 70-х гг. обеспечивают Астрахань овсом, крупами и толокном. Когда Ивану Грозному требовалось много пушнины, он обращался непосредственно к Строгановым. К ним обращались и за деньгами — Строгановы выступали в роли банкиров Ивана Грозного.
1.2 Культурная деятельность Строгановых
Следует отметить еще одну сторону деятельности Строгановых — культурную. В их мастерских родилась знаменитая строгановская школа иконописи. В начале XVII в. в их личной библиотеке было около двух тысяч книг — огромное количество по тем временам. Строгановы были крупнейшими, но не единственными предпринимателями недворянского происхождения.

Потомки Строгановых, используя свои богатства, получали титулы, делали карьеру на государственной службе, обзаводились имениями и крепостными, то есть вели типичную жизнь российской аристократии. Впрочем, Строгановых отличала одна характерная черта - покровительство представителям культуры. Уже в конце XVI и начале XVII века Строгановы поддерживали творчество наиболее искусных иконописцев, в тот период сложилась "Строгановская" художественная школа. В конце XVII века можно говорить и о Строгановском стиле в архитектуре. [4]Именно в этом стиле выполнена церковь Рождества Богородицы в Нижнем Новгороде, построенная на средства Г. Д. Строганова. В XVIII веке первый граф в роду Строгановых Александр Сергеевич (1733 - 1811) стал одним и из выдающихся русских меценатов в полном смысле этого слова. Он покровительствовал талантам, как в искусстве, так и в литературе. Его поддержкой пользовались Державин, Бортнянский, Богданович, Крылов. С 1768 года А. С. Строганов являлся почетным членом Академии художеств, а в 1800 году был назначен ее президентом. В 1801 году графу было поручено наблюдение за строительством Казанского собора, проходившим под руководством архитектора Воронихина, который ранее был его крепостным. А. С. Строганов являлся также автором проекта открытия в Санкт-Петербурге Публичной библиотеки, директором которой он и был назначен. Особой добротой в роду Строгановых прославилась графиня Наталия Павловна (1796 - 1872). Современники отмечали удивительную мягкость ее характера и сердечную кротость. "В особенности отличалась она состраданием к ближнему и вообще неимущим людям; вся ее жизнь вращалась в кругу своей семьи, деяний добра, и другого мира у нее не было. Так она начала свое существование, так и провела всю свою жизнь, так и отошла в вечность". Еще один известный благотворитель и меценат - граф Сергей Григорьевич Строганов (1794 - 1882) - с 1835-го по 1847 год был попечителем Московского учебного округа и Московского университета. Этот период современники назвали "Строгановским временем". Управляя университетом, Строганов умел находить и поощрять талантливых преподавателей.[5]

Сделав этот краткий обзор хозяйства Строгановых, попытаемся выделить его основные особенности.

Одна из особенностей — многоотраслевая структура хозяйства, сочетание промышленного, сельскохозяйственного производства и торговли. Это объяснялось слабым развитием рынка и господством натуральных отношений в феодальном обществе. Не случайным было объединение в одном лице купца и промышленника: торговля позволяла накопить необходимые для производства капиталы, а налаженные торговые связи обеспечивали реализацию продукции и доставку ее к местам сбыта.

Вторая особенность заключалась в том, что купцы-промышленники стремились приобретать землю с зависимым населением не только ради обеспечения промышленных объектов сельскохозяйственными продуктами, но и для того, чтобы приблизиться по своему положению к господствующему сословию феодалов. Правда, согласно обычным представлениям при феодальном строе владеть землей и зависимыми крестьянами могли только феодалы, дворяне. Именно так было в XVIII в. Но в XVI—XVII вв. юридические нормы феодального строя только еще формировались. И если владеть крепостными в конце нашего периода могли действительно только дворяне, то согласно прежним законам владение холопами и кабальная зависимость не имели столь четких сословных ограничений. А в условиях, когда верховным собственником земли было государство, царь мог жаловать эту землю, не считаясь с сословной принадлежностью получателя.

Третья особенность — размещение купеческих промышленных объектов на колонизируемых окраинах. Очевидно, это связано с тем, что на основной территории страны те участки земли, которые могли давать повышенный доход, уже находились в феодальной собственности, на колонизируемых же окраинах оставались свободные земли. К тому же в пограничных районах легче было получить и землю, и разнообразные льготы.[6]
2. Демидовы
2.1 Предпринимательская деятельность Демидовых

Уже первые представители рода – Никита Демидович Антюфеев (Демидов) и его сыновья Акинфий, Никита и Григорий были владельцами крупных металлургических заводов-мануфактур в Туле и ее окрестностях и немало сделали для их усовершенствования. В первую очередь это относится к Тульскому заводу.

В то же время, именно Демидовы стали «первопроходцами» освоения нового уральского промышленного региона. В короткий срок (менее чем за 40 лет) здесь ими были построено 44 металлургических завода, в том числе Нижнетагильский, Ревдинский, Шайтанский, Уткинский. Всего же за XVIII в., по подсчетам историков, Демидовы основали 55 заводов.

Эти заводы (которые к концу XVIII в. уже большей частью перешли в другие руки) положили начало девяти горнозаводским округам Урала – Нижнетагильскому, Ревдинскому, Суксунскому, Невьянскому, Верх-Исетскому, Сергинско-Уфалейскому, Кыштымскому, Авзяно-Петровскому и Шайтанскому.

Демидовы первых поколений, как убедительно показано в исследованиях, были не только талантливыми организаторами, обладавшими техническими знаниями своего времени, но и специалистами-практиками, разбирающимися в тонкостях металлургического процесса, в строительном и горном деле. Об этом свидетельствуют архивные документы, в частности, деловая переписка Н.Д. и А.Н.Демидовых, их пометки на чертежах и планах.  В их кипучей деятельности реализовался знаменитый девиз дворян Демидовых: «Acta non verba» (Не словами, а делами). Дела их были поистине грандиозными и судьбоносными для России. Достижения Демидовых в развитии металлургии в XVIII в. наглядно иллюстрируют показатели роста производства чугуна на их уральских заводах. Уже в 1717 г. Невьянский завод, достроенный Никитой Демидовым, производил 110 тысяч пудов чугуна из 135 тысяч пудов по всем его заводам, в 1725 г. – 323 тысячи пудов из 348 тысяч .

В 30-е гг. уральские заводы Демидовых выплавляли уже 168 тысяч пудов, в 40-е – 735 тысяч, в конце 50-х гг. – 915 тысяч, а в 1800 г. – 2,1 миллиона пудов (что составило более 21% выплавки чугуна в России). За 86 лет производство чугуна на Демидовских заводах выросло в 19 раз. Урал, в значительной мере благодаря их трудам, превратился в основной металлургический район страны. К началу XIX в. там выплавлялось более 80% чугуна и 100% меди.

В заслугу Демидовым, кроме поразительно быстрых темпов строительства заводов в отдаленном и еще слабо освоенном крае, следует поставить еще создание там совершенного нового типа организации горнозаводской промышленности: окружной системы заводского хозяйства, ядром которой была комбинированная металлургическая мануфактура, состоящая из отдельных заводов-цехов, связанных между собой единством производственного процесса.

Горнозаводские округа, в том числе округа, возникшие вокруг демидовских заводов, представляли собой сложные территориальные и производственные комплексы, обладавшие системообразующими свойствами – самообеспеченностью и самодостаточностью. Эта система была идеально приспособлена к специфическим географическим, демографическим и социально-экономическим условиям уральского региона.

Характерными чертами окружного заводского хозяйства на Урале были тесные производственные связи металлургических заводов между собой и со вспомогательными производствами, их обслуживающими, и замкнутый, натуральный характер многоотраслевого хозяйства, в состав которого, кроме промышленных предприятий, водного и гужевого транспорта, входили также приписанные к заводам обширные лесные и земельные «дачи». Монопольные права на эти земли и их недра принадлежали владельцам заводов, превратившимся в заводчиков-помещиков, как правило, обладавших еще и дворянским титулом. Демидовы были первыми из них. Государство в лице Петра I и его преемников изначально оказывало им неизменную помощь и поддержку, наделяя привилегиями, которые были закреплены правительственным законодательством.

В то же время государство широко использовало богатый опыт Демидовых по организации заводского хозяйства на Урале в своих казенных округах. На основе окружной системы создавалась организационная структура всей горнозаводской промышленности Урала, просуществовавшая без существенных изменений вплоть до 1919 года.

Зарождение сложного многоотраслевого и многоукладного заводского хозяйства, отвечавшего разнообразным потребностям металлургической мануфактуры, ее техническому уровню, наметилось в центральном промышленном районе (и в частности, в Туле) уже в конце XVII в. Но наиболее полное развитие этот тип заводского хозяйства получил на Урале. [7]

Характерным примером здесь может служить Нижнетагильский заводской округ, принадлежавший на посессионном праве младшей «ветви» первых Демидовых – Никите Акинфиевичу Демидову и его потомкам. Но аналогичными чертами (хотя и в разной степени) обладало заводское хозяйство и других округов, возникших на базе основанных Демидовыми заводов, в частности, Ревдинского, Невьянского, Верх-Исетского, Кыштымского, занимавших ведущее положение в горнозаводской промышленности Урала.

Окружная система заводского хозяйства, созданная Демидовыми, позволила не только наиболее полно использовать богатства Урала, но и раскрыла потенциальные возможности металлургической мануфактуры, в том числе ее способность продвижения по пути технического прогресса. Об этом свидетельствуют достижения уральских заводов в 1-й половине XIX в., связанные с началом промышленного переворота. Они не случайно совпали с периодом наивысшего расцвета окружной системы горнозаводской промышленности Урала. Окружная система оказалась достаточно гибкой, успешно приспосабливаясь к изменениям рыночной конъюнктуры, однако при ее создании всем уральским заводчикам пришлось преодолевать немало трудностей. Главной из них стала проблема рабочей силы. Она была решена здесь путем «феодализации» окружной экономики с помощью массовых покупок и переселений крепостных крестьян и закрепощения свободного населения. На заводах Демидовых этот процесс начался раньше и проходил особенно интенсивно.

Массовые переселения существенно изменили демографическую ситуацию на Урале, способствовали хозяйственному освоению даже самых отдаленных и безлюдных уголков края. Из обслуживающих заводское хозяйство «людей при заводах» сложилась особая сословно-производственная группа горнозаводского населения. На Урале она стала основным источником формирования не только рабочих кадров, но и основных социальных групп населения, прежде всего, рабочего класса.

Неразрывной частью окружной системы заводского хозяйства была сложная организация управления, окончательно сложившаяся в конце XVIII – начале XIX вв. Она включала центральное управление в Петербурге и главное заводское управление с «частными» заводскими конторами на Урале, особую «вотчинную контору», ведающую демидовскими вотчинами в Европейской части России, и разветвленную сеть «продажных контор» в России и за границей. В условиях крепостного права эта система была достаточно эффективна, а ее «механизм» управления хорошо продуман и отлажен. Главная роль в нем, естественно, принадлежала самим заводчикам.

Однако их функции не оставались неизменными. Демидовы первых поколений в период становления окружной системы осуществляли непосредственное руководство заводским хозяйством. Опираясь на поддержку государства, они последовательно проводили политику закрепощения людей, занятых на их заводах, не останавливаясь перед самыми жесткими, насильственными мерами. Но в дальнейшем, в связи с усложнением заводского хозяйства и завершением его «феодализации», функции управления настолько усложнились, что заводчикам понадобился специальный аппарат управления, численность которого постоянно росла.

Кроме того, в результате «одворянивания» у Демидовых появились новые – «попечительские» обязанности по отношению к крепостному населению заводов. В новых условиях произошли изменения в экономической и социальной политике заводовладельцев: от насильственных методов обращения с рабочими они переходят к более гибкой «патерналистской» политике, отвечавшей новому духу времени. Целью этой политики было дальнейшее совершенствование управления заводским хозяйством, стимулирование производительности труда крепостных рабочих и служащих и сохранение социальной стабильности на заводах.

Реализуя их, Демидовы в 1-ой половине XIX в. использовали самые разнообразные методы: от повышения оплаты труда, создания целой системы пенсий, наград и других «вспомоществований» до отправки талантливой молодежи на учебу за границу и усовершенствования заводской отчетности (в частности, введения на заводах европейской системы бухгалтерского учета). Не последнюю роль играло и внедрение в сознание крепостного заводского населения своего рода «культа» Демидовых.

Наиболее последовательно и эффективно проводил эту политику Николай Никитич Демидов (1773-1828). При нем в Нижнетагильском округе заметно улучшилось материальное положение «людей при заводах», благодаря введению пенсий для рабочих и особых льгот для служащих. В заводских поселках и деревнях строились не только церкви, но и школы, больницы и приюты. В широких для того времени масштабах была налажена подготовка специалистов: техников, медиков, архитекторов, художников, пополнявших ряды крепостной интеллигенции.

В значительный культурный центр Среднего Урала превратился административный и промышленно-торговый центр округа – Нижний Тагил.

Несмотря на перенос своей резиденции за пределы России, Н.Н.Демидов продолжал держать в своих руках основные нити управления всеми имениями, «трестируя» их лично или через переписку с заводской администрацией. Объединяя в своем лице заводчика и помещика, он широко пользовался правом вмешательства в личные судьбы своих крепостных «подданных» (в том числе и тех, кого хотел облагодетельствовать), что нередко имело трагические последствия для них.

Как уже отмечалось выше, первая половина XIX в. была временем расцвета окружной системы заводского хозяйства. В условиях развития горнозаводской промышленности в крепостную эпоху она оказалась достаточно эффективной. Доказательством тому служат стабильно высокие прибыли Демидовых и поступательный характер развития заводского производства.[8]

При всех достоинствах окружной системы заводского хозяйства в ней, однако, имелись и недостатки, связанные с ее внутренними противоречиями. При свойственном этой сложной структуре переплетении «феодальных» и «капиталистических» элементов они были неизбежны.

Уже в предреформенные годы наблюдалось нарушение равновесия основных «параметров» окружной системы заводского хозяйства, начинавшей терять свою самодостаточность.

Наметившийся в 40-х – 50-х гг. XIX в. кризис организации заводского хозяйства затронул и механизм управления демидовскими заводами. Именно с этим процессом было связано изменение роли и функций основных субъектов управления – самих заводовладельцев. Начиная с 40-х гг. XIX в., Демидовы все больше теряют непосредственную связь со своими заводами. Живя большей частью за границей, они лишаются возможности эффективно осуществлять функции руководства и контроля над заводским хозяйством. В Нижнетагильском округе эти функции все чаще стал выполнять разросшийся административный аппарат заводского управления.

В конце 40-х гг. XIX в. в нем появляется новое звено – специально учрежденная должность «главноуполномоченного по делам всех имений Демидовых». Человек, назначенный на эту должность, выполнял обязанности «досмотра и контроля» за деятельностью Центрального управления в столице и Главного заводского управления на Урале, т.е. фактически подменял самого заводовладельца.

Главноуполномоченный вместе с представителями высшего эшелона заводского управления непосредственно имели дело с населением, занятым в заводском хозяйстве. Им же приходилось проводить в жизнь техническую и социальную политику, в той или иной степени одобренную заводчиками.

Особенности отмены крепостного права на горнозаводском Урале (и в частности, в демидовских округах), ярко выраженный антирабочий характер политики заводчиков и их администрации на уральских заводах во 2-ой половине XIX в., наряду с общими социальными и экономическими сдвигами, коренным образом изменили ситуацию в регионе. Она ознаменовалась усилением социальных противоречий и нарастанием борьбы заводского населения за свои права.

Все это не могло не обострить назревавший и ранее кризис окружной системы организации уральской горнозаводской промышленности. Из фактора развития этой промышленности она становится его тормозом.

В этих условиях владельцы уральских округов превращались из организаторов производства в потребителей доходов от заводов. При этом, в отличие от новой генерации русских предпринимателей конца XIX – начала ХХ вв., таких как Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, действующих в Европейской России, потомки уральских магнатов тратили свои доходы на цели, далекие от нужд заводов и занятых там рабочих. Типичным представителем их можно считать владельца Тагильских и Луньевских заводов Павла Павловича Демидова (1839-1885), унаследовавшего от своих знаменитых предков вместе с заводами и имениями еще и пышный титул князя Сан-Донато. Этот, по определению знатока Урала и истории тагильских заводов писателя Д.Н.Мамина-Сибиряка, «анекдотический человек» занимался «решительно всем кроме своего заводского дела».

Наследники П.П.Демидова продали свои заводы и при финансовой поддержке Русского для внешней торговли банка в 1917 г. создали новое «Акционерное общество Нижне-Тагильских и Луньевских заводов». Так, по существу, завершился процесс постепенного отделения прав владельцев заводов от управления ими.

Демидовы первых поколений были не просто основателями заводов, но и организаторами заводского хозяйства, создателями его новой, окружной, структуры, идеально приспособленной к специфическим условиям Урала. Окружная система заводского хозяйства, позже положенная в основу организации всей горнозаводской промышленности Урала, полностью оправдала себя в крепостную эпоху. Она не только доставляла заводовладельцам огромные прибыли, но и обеспечивала потребности жителей России в металле и изделиях из него. Она помогла уральскому железу выйти на мировые рынки, способствовала превращению Урала в опорный край державы – ее военный арсенал.

В этих исторических заслугах горнозаводского Урала, безусловно, велика роль первых частных уральских заводчиков Демидовых. Они не боялись идти на риск, прокладывая новые, еще неизведанные пути развития молодой русской металлургии, завоевывая для ее продукции мировые рынки.

Достаточно гибкую и эффективную техническую и социальную политику, отвечавшую конкретным историческим условиям, проводило среднее поколение Демидовых. Продолжая традиции своих предков, оно немало сделало для хозяйственного освоения Урала, поднятия уровня культуры и образования местного населения, а также снискало заслуженную славу щедрых меценатов как в России, так и в Европе. По-иному сложились судьбы их наследников, постепенно терявших интерес к заводскому производству.

На примере Демидовых можно наглядно видеть, какое значение имело сохранение связей «одворянившихся» заводчиков с их заводами. Пока эта связь была достаточно прочной, сохранялась и их ведущая роль в управлении сложным заводским хозяйством. Утрата представителями последних поколений демидовского рода сначала распорядительных, а затем и контролирующих функций, привела в конечном счете к отделению прав владения заводами от управления ими.
2.2 Вклад Демидовых в историко-культурное развитие России
Род Демидовых оказал огромное влияние не только на развитие горнозаводского дела и промышленности России, но и на её историческое, культурное, научное, социальное развитие.

Золотыми буквами вписано имя Демидовых в историю Московского университета. В год его основания (1755) братья Демидовы, Прокофий, Григорий и Никита, подарили университету 13 тысяч рублей и минералогический кабинет из шести тысяч предметов, в том числе купленную их отцом во Фрайберге знаменитую коллекцию Б.Генкеля, по которой в 1739-1740 гг. изучал минералогию М.В.Ломоносов. Первые именные стипендии в университете, т.н. Демидовский пансион, были учреждены на средства Прокофия Демидова. [9]

Позднее университету были переданы в дар знаменитые гербарии, огромные естественнонаучные коллекции, библиотеки, не считая безвозмездную поставку Никитой Акинфиевичем Демидовым листового и связного железа для строительства и ремонта университетского здания. На средства Демидовых в университете были созданы первые в России кафедра и кабинет натуральной истории (ныне Зоологический музей МГУ) и музей естественной истории, историческим правопреемником которого стал Государственный геологический музей им. В.И.Вернадского.

Пожертвования братьев Демидовых уже тогда произвели большое впечатление на русское общество и стали предметом для подражания. В своем исследовании о поощряемом Екатериной II меценатском буме князь Васильчиков писал: "Вот те блаженные времена, когда Шереметевы строили странноприимные дома, Куракины - богадельни, Голицыны - больницы, Демидовы осыпали золотом юный Московский университет и только что созданный Екатериною II воспитательный дом".

На строительство и нужды Московского Воспитательного дома один только Прокофий Демидов пожертвовал 1 107 000 рублей серебром. На его средства при Воспитательном доме было создано родовспомогательное отделение, а в 1773 году открыто первое в России коммерческое училище для купеческих детей. 70 тысяч рублей Прокофий пожертвовал на основание дома для подкидышей в Петербурге и больницу, предназначенную для бедных рожениц. Общая сумма его пожертвований на благотворительные цели превысила 4 млн. рублей. И это не считая стоимости четырех тысяч пудов полосного сибирского железа, поставленного с заводов Прокофия для строительства Московского Воспитательного дома.

Увлечение садоводством и цветоводством у Прокофия было столь велико, что в своем московском имении "Нескучное" он создал богатый редкими растениями ботанический сад, который стал настоящей научной лабораторией. Позднее этот сад наследники Прокофия Демидова преподнесут в дар городу Москве, а собранные им гербарии из 4500 листов станут основой университетского ботанического собрания. [10]

Григорий Акинфиевич Демидов известен как создатель первого в России научного ботанического сада под Соликамском и как корреспондент выдающегося шведского ученого Карла Линнея. О саде Григория Демидова, в котором были собраны растения со всех частей России и некоторых зарубежных стран, с восхищением отзывались известный естествоиспытатель академик И.И. Лепехин и участники Второй Камчатской экспедиции Витуса Беринга - ботаник Иоганн Гмелин и адъюнкт Петербургской академии, путешественник и натуралист Георг Стеллер. Когда Г. Стеллер умер в Тюмени по возвращении с Камчатки, Григорий Демидов позаботился о его коллекции. Основную часть он передал в Академию наук, дубликаты же послал в Упсалу к Карлу Линнею, с которым на протяжении 15 лет Григорий Демидов состоял в переписке и обменивался ботаническими материалами.

Ценя знания и понимая необходимость в высококвалифицированных специалистах, Никита Акинфиевич в 1758 году открыл в Нижнем Тагиле заводскую школу, а затем стал посылать наиболее одаренных учеников из крепостных совершенствовать свои знания на лучшие российские и западноевропейские металлургические предприятия. Благодаря этому на его тагильских заводах "...впервые в истории отечественной металлургии была осуществлена проплавка латуни и впервые на Урале освоена технология проката листового железа...". При его покровительстве и поощрении в принадлежащей ему нижнетагильской вотчине стали активно развиваться художественные промыслы, особенно чугунное литье и лаковая роспись по металлу. Уральские мастера делали не только ажурные решетки, камины, плиты для полов, но и декоративные вазы, бюсты, статуи.

Большие суммы тратил Н.А.Демидов на обучение молодых дарований. Немало крепостных художников по его указанию было направлено из Нижнего Тагила на учебу в Петербург в Академию художеств и даже за границу. В Академии же художеств он учредил медаль "За успехи в механике" для поощрения развития технического творчества.

Никита Акинфиевич первым из Демидовых приобрел "вкус" к собирательству. В 70-х годах XVIII столетия он предпринимает путешествие в Европу, где знакомится с новейшими достижениями в области металлургии и шедеврами западноевропейского искусства. В Париже же Никита Демидов знакомится с молодым Федотом Шубиным, который проходил стажировку в Европе, будучи пенсионером Петербургской Академии художеств. Никита Демидов очень быстро оценил талант молодого скульптора и уже в Париже заказал ему свой скульптурный портрет и портрет своей жены Александры Евтихиевны. Он же пригласил Ф.Шубина в поездку по Италии, в которой его сопровождали А.И.Мусин-Пушкин и князь С.С.Гагарин. Скульптурные портреты супругов Демидовых Ф. Шубин закончил уже в России. Сначала они украшали московскую усадьбу Демидовых в Немецкой слободе, затем на долгие годы "прописались" в фамильном имении Демидовых Пратолино под Флоренцией и только после 1969 года вновь вернулись на родину - в залы Государственной Третьяковской галереи.

Взяв "шефство" над Шубиным, Н.А.Демидов помог ему стать скульптором мирового уровня. Он не только поддерживал его заказами, но и по сути дела помог продлить срок его заграничной стажировки, благодаря чему Шубин получил возможность вновь побывать в Италии, а также познакомиться в Лондоне с особенностями искусства английского портрета. За время путешествия по Европе, которое Н.А.Демидов описал в своем дневнике, опубликованном в 1786 году, супруги Демидовы приобрели немало произведений живописи, скульптур, книг, предметов домашнего убранства, ставших основой фамильной художественной коллекции, которая была приумножена их потомками. Приобретал предметы искусства за границей Никита Акинфиевич очень осторожно, полагаясь на себя лишь в случае разных "диковинных" вещей. В остальном же он советовался со знатоками, известнейшими в будущем коллекционерами и меценатами - графами А.С.Строгановым, Н.П.Шереметевым и князем А.Б.Куракиным.

Наследником гигантского состояния Никиты Акинфиевича стал его сын Николай, у которого благотворительность и меценатство были уже, что называется, в крови. В Нижнем Тагиле он строит школу, больницу, приют, преобразует горнозаводскую школу в Выйское училище, где готовятся высококвалифицированные кадры для заводов, а в 1806 году создает художественную школу, наиболее одаренные ученики которой направлялись учиться в Москву, Петербург, во Францию и даже в Италию к самому Карлу Брюллову.

Обострение франко-русских отношений вынуждают его незадолго до перехода Наполеоном р.Неман вернуться в Россию. Здесь на свои средства он формирует "Демидовский" полк московского ополчения и вместе с ним участвует в Бородинской битве, где бок о бок с ним сражались его четырнадцатилетний сын Павел и другие представители Демидовского рода.

Этим, однако, не исчерпываются патриотические поступки Николая Никитича. В огне московского пожара погибают коллекции, подаренные Демидовыми Московскому университету. Николай Никитич практически восстанавливает эту утрату, подарив университету кабинет естественной истории из 6000 предметов стоимостью в 50 тысяч рублей. На свои средства

Николай Демидов строит четыре чугунных моста в Петербурге (Поцелуев, Красный, Семеновский, мост на Обводном канале у Московской заставы) и боевой фрегат на Черном море. Москве он дарит свой "Слободской дворец" и 100 тысяч рублей для устройства в нем дома трудолюбия, а несколько раньше преподносит в дар правительству каменный дом в Гатчине, чтобы разместить в нем благотворительный приют.

100 тысяч рублей Николай Никитич внес в Комитет инвалидов, а в 1824 году выделил еще 50 тысяч пострадавшим от наводнения в Петербурге. Общая сумма его пожертвований на благотворительные цели только в России составила по неполным данным свыше 720 тысяч рублей.

От отца Николай Никитич унаследовал интерес к собирательству. Но у него уже не интерес, а настоящая страсть к коллекционированию произведений искусства. Он покупает картины, мебель, предметы декоративного искусства, бронзу, делает заказы крупнейшим европейским фирмам. Коллекция его растет и скоро она - одна из богатейших в мире. По его заказам работали Адамо Тадолини, выполнивший мраморные бюсты супругов Демидовых, малахитчик Франческо Сибиллио, мозаист Станислав Морелли - сын знаменитого Николо Морелли, флорентийский ювелир Филиппьери и особенно выдающийся французский бронзовщик Пьер-Филипп Томир, с которым Н.Н.Демидов поддерживал деловые и дружеские отношения более четверти века. Считается, что появление малахита в сочетании с золоченой бронзой в произведениях Томира связано с именем Н.Н.Демидова. [11]

Судя по реестру, составленному самим Николаем Никитичем в 1826 году, его коллекция включала в себя произведения скульптуры, обширное собрание декоративно-прикладного искусства, мебели, изделий из серебра, мрамора, малахита, бронзы и свыше 500 картин европейских художников с эпохи Возрождения до начала XIX века.

Живя во Флоренции, Николай Никитич, как и России, не жалел денег на благотворительность. "Самый щедрый в Италии благотворитель" (так назвал Николая Демидова Стендаль), будучи российским посланником при дворе Великого герцога Тосканского, строит там школу (она существует и по сию пору носит имя Демидовых), больницу, дом трудолюбия для престарелых и детей-сирот. Он щедро помогал во Флоренции всем нуждающимся и по смерти своей, как писал М.Бутурлин, "был оплакиваемым нищею братию той части города, где жил". За эти благодеяния благодарная Флоренция воздвигла Николаю Демидову памятник, который и ныне украшает площадь его имени (Piazza Niccola Demidoff) на набережной реки Арно.

Не менее яркой фигурой в четвертом поколении рода Демидовых был двоюродный брат Николая Никитича, Павел Григорьевич Демидов. В течение многих лет он поддерживает научную переписку с ведущими европейскими учеными, особенно с Карлом Линнеем, который был не только его учителем, но и другом. Считая просвещение "первой степенью благосостояния государства", он одним из первых откликнулся на призыв Александра I к патриотам содействовать благу отечественного просвещения.

Пожертвования Павла Григорьевича на нужды просвещения произвели большое впечатление на просвещенное российское общество. Ему был пожалован орден св. Владимира первой степени, а по велению Государя в его честь была выбита золотая медаль с изображением мецената и надписью "За благотворение наукам".

Ярославское Демидовское высших наук училище начало свою историческую жизнь с 1 августа 1804 года. Примерно в это же время была создана Демидовская кафедра натуральной истории в Московском университете, а год спустя при университете был открыт Императорский музей естественной истории, заведовать которым по предложению П.Г. Демидова был приглашен из Майнца профессор Иоганн Готхельф Фишер фон Вальдгейм. Пожертвования П.Г.Демидова размещались в трех залах музея.

Среди представителей пятого поколения рода Демидовых неизгладимый след в истории России оставили Павел и Анатолий Демидовы, сыновья и наследники Николая Никитича Демидова, который завещал своим детям "вдвое против своего наследства". Занимаясь хозяйственными делами, Павел Николаевич не забывал о семейной традиции благотворительности. Многочисленные пожертвования на разные нужды делались им на протяжении всей его жизни; он считал своей обязанностью "быть по возможности полезным человечеству сколь в своем отечестве, а также и в других местах".

Открытие Демидовского дома трудолюбия состоялось 19 марта 1833 года. Он был взят под покровительство Императрицей Марией Федоровной, а Анатолий Николаевич Демидов был назначен его попечителем. Дом трудолюбия находился под опекой Демидовых вплоть до 1917 года. В 1894 году при нем была открыта рукодельно-профессиональная школа и первое в России женское коммерческое училище для подготовки счетчиц, кассирш и делопроизводительниц, а в 1907 году - женская гимназия и педагогические курсы, готовившие преподавателей иностранных языков. Помимо капитала в 500 тысяч рублей, пожертвованного на устройство дома трудолюбия, Анатолий Николаевич ежегодно выплачивал 12 тысяч рублей на содержание 80 воспитанниц.

В 1834 году он внес 100 тысяч рублей на строительство в Петербурге Николаевской детской больницы, которую патронировал и его брат Павел Николаевич. Как и старший брат, Анатолий не жалел денег на медицину. Немалые суммы по его указанию были выплачены на покупку кроватей для холерных больных, устройство временных госпиталей, благоустройство офтальмологических больниц в Одессе и Петербурге. На средства Анатолия Демидова в том же Петербурге раздавались бесплатные обеды беднякам, причем только в 1839-1851 годах было выдано более трех миллионов порций.

Немало сделал Анатолий и для популяризации русской культуры за рубежом. Благодаря ему, европейская общественность познакомилась с шедеврами русского зодчества по рисункам французского художника А.Дюрана, экспедицию которого по России Анатолий финансировал. Он же впервые представил европейскому зрителю искусство создателя русско-византийского стиля в архитектуре К.А.Тона, оплатив и установив в Карлсбаде, Брюсселе и Спа изваянные Тоном бюсты Петра I.[12]
Заключение
История предпринимательства Строгановых и Демидовых при всей своей исключительности весьма характерна для позднего средневековья, для эпохи, положившей начало процессу так называемого первоначального накопления капитала. Этот процесс происходил во всех странах и означал формирование крупных капиталов, направляемых в производство при непременном условии создания рынка наемной рабочей силы за счет разорения множества мелких производителей. В России в условиях господства крепостнической системы этот процесс растянулся на века. На промыслах тех же Строгановых трудились зависимые от них люди. Но в их деятельности очевидны и такие черты эпохи первоначального накопления, как сочетание предпринимательской энергии с насилием и внеэкономическим принуждением, захват промыслов мелких производителей, поддержка со стороны государства, привилегии и монополизм в связи с этим, извлечение прибыли из эксплуатации природных богатств колонизуемых районов, причем предприниматель пользуется здесь и правами администратора.

Демидовых справедливо считают одними из основоположников горнометаллургической промышленности России, и в этом нет преувеличения. Построенные ими заводы уже в первой половине XVIII века давали продукции в четыре раза больше, чем казенные. Более того, благодаря Демидовым, уже в 30-х годах XVIII столетия Россия по масштабам производства железа обогнала индустриальную Англию и прочно заняла первое место в мире, удерживая это первенство до конца XVIII века.
Список литературы
1.     М. Чернеловский.  Всеобщая история государства и права. – М.: Юристъ, 1999 г.

2.     Политическая история России: Учеб. пособ. / Отв.ред. В.В. Журавлев. – М., 1998. с.

3.     История: Учеб. пособ. для вузов. – Ростов-н/Д., 2000.

4.     История Отечества в лицах. – М., 1993.

5.     Платонов О. 1000 лет русского предпринимательства.

6.     Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России.

7.     Е.П. Хорькова История предпринимательства и меценатства в

России, 1998.

---