Реферат Межличностная аттракция 2
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
ГЛАВА 8
Межличностная аттракция
Вы находитесь на первом занятии семинара по американской литературе, краем уха слушаете развернувшуюся дискуссию и присматриваетесь к своим новым товарищам по группе. У вас сразу же возникло отчетливое чувство неприязни к напыщенному молодому человеку, который явно пытается доминировать в беседе. Всякий раз, когда он открывает рот, вы и женщина, сидящая за столом напротив, обмениваетесь друг с другом понимающими взглядами. Она выглядит дружелюбной, и вы решаете поболтать с ней во время перерыва на кофе. По мере того как ваш взгляд скользит вдоль семинарского стола, вы оцениваете каждого студента, мысленно отмечая тех, кто вам нравится, и тех, кто вам не нравится.
За последние десятилетия социальные психологи пытались проникнуть в тайны межличностного притяжения, исследуя фундаментальные процессы, определяющие, какие люди нам нравятся и почему они нам нравятся. В этой главе мы поговорим о новых научных исследованиях привлекательности. Мы начнем с основополагающей человеческой тенденции формировать социальные взаимоотношения. Затем мы перейдем к обсуждению проблемы одиночества, в высшей степени неприятного, а порой и мучительного переживания, с которым мы сталкиваемся, когда наши социальные взаимоотношения становятся неадекватными. Далее мы поговорим об общих принципах межличностной привлекательности и дадим оценку значению таких факторов, как физическая привлекательность, сходство установок и пространственная близость. Мы завершим главу анализом одной из специфических форм межличностной привлекательности, романтической любви.
Взгляд на социальное животное
Люди — это социальные животные, которые большую часть жизни проводят в окружении других людей. В ходе одного из исследований Рид Ларсон и его коллеги (Larson et al., 1982) обратились к группе взрослых людей и группе подростков просьбой в течение недели поносить электронные пейджеры. В случайно выбранные промежутки времени с раннего утра до позднего вечера исследователи активизировали эти пейджеры, издававшие звонок, служивший участникам сигналом к заполнению короткого опросника с описанием того, что они делали в данный момент и находились ли при этом одни или в компании других людей. Как видно из табл. 8.1, почти три четверти времени своего бодрствования индивиды проводили в обществе других людей. Люди с наибольшей вероятностью оставались одни, когда занимались работой по дому, принимали душ, слушали музыку или выполняли уроки, заданные на дом. Напротив, люди чаще оказывались в компании, когда они (352) находились в школе или на работе. Почему люди так тянутся к общению с другими людьми? Один из ответов на этот вопрос дают исследования стремления к аффилиации, человеческой тенденции искать общества других людей (Perlman, 1998).
Аффилиация
В 1950-х Стэнли Шехтер приступил к проведению серии важных экспериментов по выяснению факторов, усиливающих желание человека находиться в обществе других людей. Шехтер (Schachter, 1959) исходил из правдоподобной гипотезы о том, что люди тянутся к другим для того, чтобы снизить чувство страха. Таким образом, если взрослых испытуемых случайно поместить в условия, когда они будут испытывать либо сильное, либо слабое чувство страха, то в их стремлении к человеческому обществу будут наблюдаться значительные различия.
Для проверки этой идеи Шехтер набрал группу студенток-старшекурсниц. Когда испытуемых приглашали принять участие в исследовании, их встречал экспериментатор в белом лабораторном халате в окружении разнообразного электронного оборудования. Экспериментатор представлялся доктором Грегором Зильштейном с факультета неврологии и психиатрии и объяснял, что предстоящий эксперимент связан с изучением эффектов ударов электрическим током. Чтобы напугать одних испытуемых больше, чем других, экспериментатор использовал два различных описания используемых электрических ударов.
В экспериментальных условиях сильного страха доктор Зильштейн описывал электрические удары в зловещих тонах. Испытуемым сообщалось: «Эти удары будут серьезными... В исследованиях такого рода, если мы действительно надеемся узнать что-нибудь, что может принести реальную помощь человечеству, необходимо использовать по-настоящему сильные удары... Эти удары будут довольно болезненными, но, конечно, они не повлекут за собой необратимого физического ущерба». Произнося свою речь в таком духе, доктор Зильштейн пытался сформировать у данного участника отчетливое ожидание чрезвычайно опасного и болезненного опыта.
В экспериментальных условиях слабого страха исследователи преследовали цель привести участников в состояние расслабленности и снизить впечатление (354) серьезности ударов. Доктор Зильштейн описывал электрические удары в таком духе: «Я уверяю вас, то, что вы почувствуете, никоим образом не явится болезненным. Это будет скорее похоже на легкую щекотку или покалывание, нежели что-то неприятное». Таким образом, несмотря на то, что обеим группам испытуемых сообщалось, что эксперимент будет связан с электрическими ударами, одна группа находилась в ожидании болезненного и пугающего опыта, тогда как другая рассчитывала на вполне безобидный и безопасный опыт. В ходе опроса относительно переживаемых ощущений женщины из экспериментальной ситуации в условиях сильного страха действительно были напуганы гораздо в большей степени. Вслед за активизацией и измерением степени страха доктор Зильштейн сообщал испытуемым о 10-минутной задержке, вызванной необходимостью подготовить аппаратуру. Он говорил, что испытуемые могут подождать начала эксперимента в удобных комнатах с креслами и журналами. Затем экспериментатор объявлял, что ему пришла в голову следующая мысль: возможно, кто-то хочет подождать в одиночестве, а кто-то — в компании других испытуемых, принимающих участие в эксперименте. Каждую женщину просили указать, предпочитала ли она подождать отдельно от других, с другими или ей было все равно. Как и прогнозировалось, 63% женщин из группы «сильного страха» предпочли подождать в обществе других добровольцев, в отличие от 33% женщин из группы «слабого страха». Большинство последующих исследований, выполненных на широком спектре ситуаций, подтвердили этот общий вывод. Например, в одном из исследований женщины, испытывающие неудовлетворенность и неуверенность в отношении собственного брака, сравнивались с женщинами, которые испытывали уверенность и удовлетворенность своим браком. Как и прогнозировалось, неуверенные женщины в значительно большей степени тянулись к общению, что определялось количеством их разговоров с другими людьми о своем браке (Buunk, VanYperen, Taylor & Collins, 1991).
Если испытывающие страх люди, как правило, тянутся к компании, что же именно они надеются получить от общения с другими людьми? Какой психологический процесс при этом задействован? Исследователи проанализировали два возможных ответа. Первый связан с гипотезой отвлечения внимания: испытывающие страх люди тянутся к общению, чтобы освободиться от своих проблем. В этом случае не должно иметь большого значения то, с кем они вступают в общение — для этого годится практически любой. Вторая гипотеза основана на теории социального сравнения. Как уже описывалось в главе 4, эта теория утверждает, что люди стремятся сравнивать свои собственные ощущения и реакции с ощущениями и реакциями других людей в такой же ситуации. Когда мы оказываемся в новой или необычной ситуации и испытываем неуверенность в отношении того, как нам следует на нее реагировать, мы обращаемся к другим людям как к источнику информации. Таким образом, согласно гипотезе социального сравнения, испытывающие страх люди должны стремиться к аффилиации, но только с теми людьми, которые оказываются в такой же ситуации.
Обе точки зрения были проверены в ходе многочисленных исследований, и результаты в целом подтверждают гипотезу социального сравнения. В одном из исследований, в частности, группе испытуемых предоставлялся выбор: ожидать в одиночестве или ожидать вместе с людьми, принимающими участие в том же самом исследовании (Schachter, 1959). Другим испытуемым предоставлялся выбор: (355) ожидать в одиночестве или ожидать вместе со студентами, которые пришли на встречу со своими факультетскими кураторами. Как и прогнозировали исследователи, основываясь на теории социального сравнения, испытывающие страх участники эксперимента предпочитали ожидание с людьми, находящимися в такой же ситуации, но не с теми, кто находился в иной ситуации. Как заключил Шехтер: «Несчастье влечет не во всякую компанию, оно предпочитает несчастную компанию» (Schachter, 1959, р. 24).
Вы, наверное, заметили, что в ходе лабораторных исследований испытуемым не предоставлялась возможность провести время с кем-либо, кто уже прошел через подобный эксперимент и, следовательно, имел бы точное представление о том, насколько болезненными были удары электрическим током в действительности. Более приближенное к естественным условиям исследование предоставило возможность именно такого сравнения (Kulik, Mahler, 1989). Испытуемыми были пациенты, которым предстояла операция по коронарному шунтированию. Им предоставлялась возможность выбрать товарища по больничной палате: другого пациента, также ожидающего операции по коронарному шунтированию, или пациента, который уже перенес эту операцию. При наличии этих вариантов большинство пациентов предпочитали находиться в палате с тем, кто уже прошел через операцию. Пациенты объясняли свой выбор следующими словами: «Всегда лучше поговорить с человеком, который уже прошел через это» или «Думаю, что разговор с человеком, который через это уже прошел, придаст мне больше уверенности» (Kulik, Mahler, p. 188). При столкновении с новой и потенциально опасной ситуацией люди зачастую испытывают потребность находиться рядом с теми, кто способен помочь им прояснить и растолковать этот новый опыт (Kulik, Mahler & Earnest, 1994).
В повседневной жизни индивиды, как правило, стремятся поддерживать оптимальную степень аффилиации и физической близости с другими людьми в зависимости от конкретной ситуации (O'Connor, Rosenblood, 1996). Существуют также индивидуальные различия в количестве предпочитаемых человеком социальных контактов; одни из нас более общительны, нежели другие. Кроме того, наше стремление к аффилиации изменяется в зависимости от самой ситуации. Иногда в жизни возникают ситуации, когда даже самый общительный человек хочет остаться один, а в иные моменты практически любой из нас испытывает потребность в человеческой компании.
Детская привязанность
Даже более важным, чем тенденция к аффилиации, является человеческое стремление вырабатывать устойчивые связи с конкретными индивидами. Нам недостаточно просто находиться в обществе других людей; скорее мы хотим иметь тесные взаимоотношения с людьми, которые заботятся о нас. Самые ранние признаки этого стремления обнаруживаются в детстве, когда младенцы формируют сильные привязанности к одному или нескольким взрослым. Это отношение привязанности описывается как первая детская любовь.
Младенцы привязываются к людям, которые взаимодействуют с ними чаще других и проявляют по отношению к ним больше заботы. Ими обычно становятся мать и отец, хотя таким человеком может быть любой, с кем младенец имеет регулярный контакт. Под привязанностью (attachment) (356) мы подразумеваем позитивную реакцию младенца на конкретных людей, выражающуюся в том, что он лучше себя чувствует в их присутствии и, испытывая страх, ищет их.
Привязанность обеспечивает детям выполнение двух важных функций. Во-первых, дети чувствуют себя в безопасности, находясь рядом с объектом привязанности. Когда дети испуганы или сталкиваются с незнакомыми ситуациями, они обращаются к этому человеку за утешением и поддержкой. Например, младенцы выражают меньшее беспокойство при виде приближающегося незнакомца, если находятся на руках у матери, нежели когда они находятся от нее в нескольких шагах.
Вторая функция привязанности состоит в обеспечении ребенка информацией об окружающем мире. Когда дети не уверены в том, как им следует реагировать на новую ситуацию, они обращаются за руководством к объекту своей привязанности. В ходе одного из исследований младенцев в возрасте от 12 до 18 месяцев вместе с их матерями помещали в игровую комнату и показывали им такие новые игрушки, как большой паук с дистанционным управлением, динозавр с дистанционным управлением и т. д. (Klinnert, 1981). При первом появлении какого-нибудь из этих странных и незнакомых объектов большинство детей вопросительно смотрели на свою мать. Если мать (следуя инструкциям, полученным от исследователя) выражала страх, ребенок обычно придвигался к матери. Если мать выражала удовольствие и улыбалась, ребенок двигался в направлении новой игрушки. Реакцией ребенка руководили невербальные сигналы, идущие от матери.
Все дети вырабатывают привязанность к своему первичному опекуну. Однако характер этой привязанности между младенцем и родителем может меняться. Мэри Эйнсуорт и ее сотрудники (Ainsworth, 1978) выделили три основных стиля привязанности, существующей между младенцами и их родителями:
• Уверенная привязанность возникает, когда родитель всегда легкодоступен
и выражает чуткость к нуждам ребенка.
• Избегающая привязанность возникает, когда родитель выражает нечуткость или даже отвержение. Младенцы могут поначалу «протестовать»
против такого недостатка внимания, но в конце концов «отдаляются» от
своего опекуна.
• Беспокойная/амбивалентная привязанность возникает, когда первичный
опекун выражает беспокойство и непоследовательно реагирует на нужды
младенца. Он может быть то легкодоступным и чутким, то становиться не
доступным или навязчивым.
Мы можем рассматривать стиль детской привязанности как ответ на вопрос: «Могу ли я рассчитывать на моего родителя в случае необходимости?» Ребенок с уверенным стилем привязанности усвоил для себя, что таким ответом будет «да», избегающий ребенок — что таким ответом будет «нет», а амбивалентный ребенок — что таким ответом будет «может быть».
Детскую привязанность исследователи объясняли как врожденными биологическими факторами, так и факторами научения. Биологическая точка зрения подчеркивает ценность привязанности для выживания ребенка. Человеческие младенцы появляются на свет беспомощными созданиями, нуждающимися в том, чтобы о них заботились, защищали, кормили и обеспечивали тепло. Когда дети (357) начинают самостоятельно передвигаться, представляется важным, чтобы они не слишком удалялись от своих родителей, поскольку они могут подвергнуться опасности или потеряться. Привязанность явилась адаптивным фактором человеческой эволюции, поскольку гарантировала детям необходимое для выживания внимание. Биологическое объяснение привязанности исходит из представления о том, что определенные формы поведения и реакции младенцев и родителей «программируются» генетически, и именно эти факторы обусловливают формирование привязанности.
Второе объяснение состоит в том, что привязанности научаются. Ребенок привязывается к родителю, потому что тот кормит и оберегает его; родитель привязывается к ребенку, потому что ребенок вознаграждает родителя. Например, когда ребенок плачет, родитель приходит к нему, потому что плач обычно означает, что ребенку что-то нужно. Родитель появляется и дает ребенку пищу или меняет пеленки. Ребенок перестает плакать. Оба получили подкрепление в результате взаимодействия: ребенок чувствует себя лучше, поскольку он больше не испытывает голода или неудобства; родитель получает удовлетворение от того, что ребенок перестал плакать.
Как биологический подход, так и подход научения, вероятно, содержат зерна истины. Очевидно, что многие врожденные формы поведения ребенка вносят вклад в формирование привязанности. Ребенку нет необходимости учиться плакать, улыбаться или чувствовать себя хорошо, когда ему комфортно; эти врожденные реакции важны для выработки уз привязанности между родителем и ребенком. С другой стороны, не вызывает сомнений, что вид улыбающегося ребенка или прекращение его плача в ответ на наше появление служат подкрепляющим фактором и что без этого подкрепления мы не смогли бы развить к нему сильной привязанности. Поэтому представляется весьма вероятным, что определенные врожденные формы поведения помогают вырабатывать привязанность, а механизм, посредством которого они функционируют, реализуется на основе взаимного подкрепления родителя и ребенка.
Данные, полученные в ходе исследований привязанности, свидетельствуют о том, что тенденция к аффилиации имеет, по крайней мере отчасти, биологическую основу. Как представители биологического вида люди могут обладать предрасположенностью к формированию эмоциональной привязанности к тем, с кем они постоянно взаимодействуют, а также склонностью ощущать больший комфорт и безопасность в присутствии близких людей. Способность к эмоциональной привязанности, впервые проявившись в младенческом возрасте, развивается на протяжении всей последующей жизни.
Выгоды социальных отношений
По мере того как мы растем, наши социальные потребности становятся сложнее и разнообразнее. Мы формируем взаимоотношения с людьми, чтобы приятно проводить время, получать помощь, вести сексуальную жизнь, ощущать собственное влияние или достигать признания. Многие теоретики пытались классифицировать основные типы выгод, извлекаемых людьми из взаимоотношений. Роберт Вейсс предложил метод иллюстративного анализа. Он выделил шесть так называемых главных «ресурсов социальных отношений» — типы важных вознаграждений, предоставляемых индивиду взаимоотношениями. (358)
• Привязанность — чувство безопасности и комфорта, вызываемое самыми
близкими взаимоотношениями. Будучи детьми, мы сильно привязываемся
к нашим родителям; будучи взрослыми, мы можем испытывать такое чувство к романтическому партнеру, супругу или близкому другу.
• Социальная интеграция — чувство, что другие люди разделяют наши интересы и установки (аттитюды). Обычно оно обеспечивается взаимоотношениями с друзьями, коллегами, товарищами по работе, людьми, разделяющими наши религиозные убеждения, соседями и так далее. Такие взаимоотношения предлагают дружеское общение и создают ощущение собственной принадлежности к группе.
• Подтверждение своей значимости обеспечивается поддержкой со стороны
других людей нашего чувства собственной компетентности и ценности.
• Ощущение надежного тыла связано с осознанием существования людей, готовых прийти к нам на помощь в трудную минуту. Когда возникают чрезвычайные обстоятельства, мы часто обращаемся за помощью к членам своей семьи.
• Руководство обеспечивается воспитателями, учителями, врачами, друзьями
и другими людьми, к которым мы обращаемся за информацией и советом.
• Возможность проявить заботу возникает, когда мы несем ответственность
за благополучие другого человека. Забота о ком-то наполняет нас ощущением собственной необходимости и важности.
Предлагались и другие типологии выгод, извлекаемых из социальных взаимоотношений, выделявших несколько иные их функции. Наибольшего внимания заслуживают исследования, в которых проводится анализ влияния социальных взаимоотношений на психическое и физическое здоровье человека. В них используется термин социальная поддержка, относящийся к межличностным обменам, в ходе которых один человек оказывает помощь или содействие другому. Исследователи выделяют несколько важных типов социальной поддержки. Например, инструментальная поддержка связана с оказанием финансовой помощи и предоставлением других видов благ или услуг. Информационная поддержка связана с обеспечением советом, руководством или полезной информацией.
Анализ конкретных выгод, получаемых в результате социальных взаимоотношений, позволяет выделить два важных момента, касающихся социальных потребностей человека. Во-первых, преимущества человеческих взаимоотношений необычайно многочисленны и разнообразны. Мы без труда могли бы добавить в список, предложенный Вайссом, множество других социальных потребностей. Во-вторых, подобный анализ говорит о том, что не существует какого-то уникального типа взаимоотношений, способного реализовать все наши социальные потребности. Взаимоотношения с любимым человеком могут обеспечить ощущение привязанности, но не ощущение принадлежности к группе. Учитель может предоставить руководство в отношении вопросов учебы или карьеры, но вряд ли одолжит нам денег или отвезет нас в аэропорт. Следовательно, здоровая и полноценная социальная жизнь обеспечивается наличием различных социальных отношений, способных удовлетворить широкое разнообразие человеческих потребностей. Когда наши социальные взаимоотношения становятся неадекватными и неудовлетворительными, мы оказываемся в одиночестве. (359)
Фундаментальные принципы межличностной привлекательности
Почему нам нравятся одни люди и не нравятся другие? Что определяет наш выбор товарищей и друзей? Пожалуй, наиболее общим ответом на эти вопросы будет следующий: нам нравятся люди, которые воздают нам должное и помогают удовлетворять наши потребности. Одной из важнейших разновидностей вознаграждения является социальное одобрение, и многие исследования показали, что мы склонны симпатизировать людям, которые позитивно нас оценивают. Существует также тенденция к взаимному притяжению: нам нравятся те люди, которым нравимся мы сами, и сила этого эффекта увеличивается по мере продолжительности взаимоотношений.
Другой общий принцип основан на теории социального обмена. Люди нравятся нам тогда, когда мы воспринимаем взаимоотношения с ними как выгодные, то есть когда выгоды, которые мы получаем в результате этих взаимоотношений, (362) перевешивают наши затраты. Так, нам может нравиться Стэн потому, что он сильный, веселый человек и хороший спортсмен, и потому, что эти привлекательные качества перевешивают его несносную тенденцию опаздывать. Теория социального обмена подчеркивает также, что мы производим сравнительные суждения, оценивая выгоды, которые мы получаем от одного человека, по сравнению с выгодами, которые мы получаем от другого.
Не забывая об этих общих принципах, сейчас мы обратимся к обзору исследований более специфических факторов, также оказывающих влияние на межличностное притяжение. Четырьмя важными детерминантами притяжения являются пространственная близость, знакомство, сходство и личностные качества индивида. В ходе нашего обсуждения каждого из этих факторов мы будем также указывать на некоторые исключения, отклоняющиеся от общего правила.
Пространственная близость
Пожалуй, наилучшим показателем, позволяющим предположить, дружат ли два человека, является то, насколько далеко они живут друг от друга. Если один живет в Бразилии, а другой — в Китае, они почти наверняка не окажутся друзьями. Если один живет в Чикаго, а другой — в Фениксе или даже если они живут на противоположных концах одного и того же города, то маловероятно, что они окажутся друзьями. Фактически если два человека проживают на расстоянии лишь 10 кварталов друг от друга, вероятность того, что они окажутся друзьями, гораздо меньше, чем если бы они жили в соседних квартирах. Пространственная близость — чрезвычайно мощный фактор межличностной привлекательности.
В 1950-х годах группа социальных психологов изучала эффект пространственной близости в Вестгейт-Весте, одном из крупных жилых комплексов. Вестгейт-Вест состоял из 17 отдельно расположенных двухэтажных домов, каждый из которых имел 10 квартир (по 5 на этаже). Квартиры были практически идентичными. Что еще более важно, жители не выбирали, где им предстоит жить; квартиры предоставлялись им по мере освобождения прежними жильцами. В результате Вестгейт-Вест оказался максимально приближен к требованиям полевого эксперимента со случайно распределенными жителями.
Всем респондентам задавался вопрос: «С какими тремя людьми в Вестгейт-Весте вы общаетесь чаще всего?» Результаты со всей очевидностью показали, что жители состояли в дружеских отношениях с теми, кто находился в непосредственной близости от них. Люди, жившие на одном этаже, упоминали своего ближайшего соседа чаще, чем соседа через дверь, а соседа через дверь чаще, чем соседа на другом конце лестничной площадки. Ближайшие соседи составляли 41% избранных в сравнении лишь с 22% соседей через дверь и 10% соседей в конце лестничной площадки. Кроме того, люди, жившие на разных этажах, становились друзьями значительно реже, чем жившие на одном этаже, даже когда физическое расстояние между ними оставалось приблизительно одинаковым. Вероятно, это происходило потому, что подняться или спуститься по лестнице требовало больших усилий, чем просто пройти по лестничной площадке. Таким образом, люди на разных этажах ощущали большую психологическую дистанцию, (363) чем находившиеся на одном и том же этаже. Исследователи назвали данное расстояние функциональным, подразумевая, что вероятность возникновения общения определяется, помимо фактического расстояния, также планировкой многоквартирного дома. Чем ближе люди живут друг к другу с точки зрения как физического, так и функционального расстояния, тем выше вероятность того, что они подружатся.
В ходе исследований последних лет психологи пытались выяснить, как физическая планировка общежитий колледжей влияет на социальное взаимодействие. Общежития колледжей обычно строятся по двум проектам. Одни общежития представляет собой комнаты, расположенные вдоль длинного коридора с комнатами отдыха и ванными помещениями, используемыми всеми жителями данного коридора. Второй тип — это квартиры, состоящие из нескольких спален, расположенных вокруг общей гостиной, при этом жильцы совместно используют ванные помещения. Величина доступного каждому жилого пространства в обоих случаях остается примерно одинаковой. Однако эти планировки, по-видимому, оказывают различное влияние на проживающих в общежитии студентов. Проводя исследование, Баум и Дэйвис получили разрешение распределять студенток-первокурсниц в условия проживания случайным образом. Чтобы контролировать окружение в дальнейшем, исследователи выбрали два одинаковых этажа с длинными коридорами в одном и том же общежитии. Планировка одного этажа была оставлена без изменений; другой этаж был переоборудован таким образом, чтобы разделить коридор на небольшие сектора с комнатами для отдыха. Исследователи предлагали студенткам заполнять опросники в начале учебного года и несколько раз в течение года. Они также вели систематические наблюдения за социальными взаимодействиями в общежитии. Результаты эксперимента были очевидными. После пребывания в общежитии в течение нескольких недель, студентки, жившие на этаже, разделенном на сектора, сообщали о больших успехах в приобретении новых друзей в общежитии и вступали в большее количество социальных взаимодействий в комнатах для отдыха и в коридорах. Компактное проживание по сравнению с более разрозненным в большей степени способствовало формированию дружеских отношений.
Дополнительное подтверждение важности пространственной близости дает исследование, в ходе которого людей просили описать «памятные взаимодействия» — то есть недавние случаи, когда они обсуждали что-либо важное в личном контакте с другим человеком. Участников просили также указать физическое расстояние, которое разделяло их и человека, участвовавшего в каждом запомнившемся им взаимодействии. Результаты представили убедительные доказательства важности физического расстояния. Хотя 10% запомнившихся взаимодействий происходило с людьми, проживавшими на расстоянии свыше 50 миль, подавляющее большинство их было связано с людьми, проживавшими рядом, или в том же доме, или в пределах расстояния в 1 милю. Эти результаты были воспроизведены в повторных опросах на трех различных выборках в Соединенных Штатах и Китае.
Объяснение влияния пространственной близости
Люди, находящиеся в непосредственной близости, более доступны, чем те, кто находится вдали от нас. Совершенно очевидно, что нам не могут понравиться или (364) стать друзьями люди, с которыми мы никогда не виделись. Мы выбираем друзей среди людей, которых знаем. Доступность находящихся поблизости людей также влияет на баланс вознаграждений и затрат в процессе взаимодействия — момент, особо выделяемый теорией социального обмена. Нам не приходится особенно напрягаться для того, чтобы поболтать с соседкой или спросить ее об автобусном сообщении с аэропортом. Даже если компания соседа приятна лишь отчасти, мы можем поддаваться на ее «дешевизну» и, таким образом, находить ее выгодной. В отличие от этого, взаимоотношения на большом расстоянии требуют времени, планирования и денег. Когда хорошие друзья разъезжаются, они обычно обещают регулярно поддерживать общение. Однако многие вскоре обнаруживают, что их контакты сводятся к посылке открытки ко дню рождения или телефонному звонку. Другое объяснение влияния пространственной близости основано на теории когнитивного диссонанса, описанной в главе 5. Согласно этой теории, люди стремятся поддерживать гармоничное соответствие или согласованность своих аттитюдов— согласованно выстраивать свои симпатии и антипатии, избегая противоречий. Психологически очень сложно жить или работать бок о бок с кем-то, кто нам не нравится, и поэтому мы испытываем сильное когнитивное давление к тому, чтобы симпатизировать людям, с которыми нам приходится общаться. У нас существует мотивация симпатизировать тем, с кем мы как-либо связаны, и искать возможность находиться рядом с теми, кто нам нравится. Например, предположим, что вы приехали в колледж, чтобы познакомиться с будущим соседом по комнате, и сразу же невзлюбили его или ее. У вас есть два варианта, как попытаться снизить когнитивный диссонанс. Вы по возможности избегаете вашего соседа по комнате и пытаетесь перебраться в другую комнату. Или же вы можете переоценить соседа по комнате, попытавшись увидеть в нем какие-то хорошие качества для того, чтобы избежать конфликтов и улучшить ситуацию. Проблема сводится к тому, что именно оказывается легче изменить. Зачастую полностью прекратить взаимоотношения оказывается практически невозможно. Ваш куратор по общежитию может настаивать на том, что вы не можете менять соседей по комнате до окончания семестра. Следовательно, вы будете испытывать давление в сторону увеличения симпатии к соседу по комнате.
Другие исследования также показали, что простое предвосхищение взаимодействия увеличивает симпатию. В ходе одного исследования студенты колледжа согласились на предложение психологов в течение пяти недель ходить на свидания. Испытуемым были показаны видеозаписи различных людей, распределенных случайным образом на предполагаемых партнеров по будущему свиданию, и тех, с кем свидания не планируются. Партнеры по будущему свиданию нравились испытуемым значительно чаще. В целом если мы знаем, что нам предстоит взаимодействовать с кем-то в будущем, мы склонны усиливать позитивные качества этого человека и игнорировать или сводить к минимуму негативные. Стремление к когнитивной согласованности мотивирует нас симпатизировать своим соседям, товарищам по комнате и другим людям, находящимся в пространственной близости от нас.
Существуют, разумеется, исключения в отношении симпатии, связанной с пространственной близостью. Иногда никакое количество когнитивной переоценки не убедит нас в том, что грубая секретарша из нашего офиса в действительности очень милая женщина или что наша дерзкая и упрямая сестренка (365) в действительности маленький ангел. Пространственная близость с наибольшей вероятностью способствует возникновению притяжения, когда взаимодействующие люди имеют сходные аттитюды и цели. На самом деле, когда между людьми присутствуют изначальные антагонизмы или конфликты, пространственное сближение и увеличение количества контактов может, наоборот, усиливать негативные чувства.
Знакомство
Люди, рядом с которыми мы живем или работаем, становятся нашими знакомыми, и это знакомство может усиливать межличностное притяжение. Даже сам по себе тот факт, что мы часто попадаемся на глаза другому человеку, может усиливать для него нашу привлекательность. Этот эффект простого предъявления был продемонстрирован Робертом Зайонцом и его коллегами.
В одном из исследований Зайонц демонстрировал студентам колледжа фотографии людей. Некоторые лица показывались по 25 раз, другие только один или два раза. После этого испытуемые указывали, насколько им понравилось каждое лицо и насколько, по их мнению, им мог бы понравиться сам изображенный человек. Результаты представлены на рис. 8.1. Чем чаще испытуемые видели лицо, тем чаще они сообщали, что оно им нравилось, и полагали, что им бы понравился и этот человек. Такой же результат был получен в ситуации многократного предъявления испытуемым реальных людей. В другом исследовании Морленд и Бич привлекли четырех студенток колледжа в качестве помощниц в проведении полевого эксперимента. Предварительное тестирование показало, что все студентки оценивались как в равной степени привлекательные.
