Федеральное Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Вологодская государственная молочнохозяйственная академия им.Н.В.Верещагина
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО ФИЛОСОФИИ

ГУМАНИЧЕСКИЙ НЕОФРЕЙДИЗМ ФРОММА
Выполнила студентка     3 курса технологического факультета        Щекотова К. Н.

        Вариант № 22

Номер зач. книжки № 0607152
Вологда – Молочное

                                                             2008



СОДЕРЖАНИЕ
Введение                                                                                         3                                                                                                                                

1.     Учение о человеке                                                                          5

2.     Причины кризиса современного общества                                      9

3.     Любовь как ответ на проблему человеческого существования       12

Заключение                                                                                               22

Список литературы                                                                                  23    


ВВЕДЕНИЕ
Фромм Эрих – видный мыслитель ХХ столетия. Он дал импульс развитию нашего века. Прежде всего, он выступал как реформатор психоанализа. Фромм – проницательный и глубокий психолог, сумевший раскрыть истоки человеческих страстей, мотивы человеческого поведения.

Фромм же показал, что основной подход изучению человеческой личности должен состоять в понимании отношения человека к миру, к другим людям, к природе и к самому себе. Согласно его воззрениям, человек - изначально социальное существо.

Э. Фромм  (1900-1980) - один из крупнейших мыслителей XX в. Его идеи и размышления о смысле существования человека, назначении в истории, об особенностях современной культуры еще долго будут воздействовать на науки о культуре и человеке.

В 50-е годы Э. Фромм провозгласил себя сторонником радикального гуманизма как теоретической концепции личности и культуры. Радикальный гуманизм предполагает также реализацию определенных принципов при рассмотрении современного общества. Это касается положения о том, что: производство должно служить человеку, а не экономике; отношения между человеком и природой должны строиться на гармоничных основах кооперации; антагонизмы в современном обществе должны быть заменены отношениями солидарности; высшей целью культуры должно быть человеческое благо и предотвращение страданий; лишь разумное, а не максимальное потребление должно стать основой современного общества.

Данные исходные принципы предопределяют качества идеальной модели культуры Э. Фромма (здоровое общество), создание которой он считал существенным аспектом своей научной деятельности. Э. Фромм смотрит на культуру антропоцентрически, т.е. с точки зрения реализации родовых качеств человека. Э. Фромм считается представителем неофрейдизма и сторонником гуманистического подхода к анализу культуры.


1.     УЧЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ

О чем бы не писал Фромм – о бытие, власти, государстве, деспотии, культуре, нации,- собственное рассуждение он начинает с человека. Индивид в определенной ситуации - исторической, социальной, психологической, экзистенциальной – таков исходный пункт его философствования. Соответственно, что вырастает из подобного размышления, содействует постижению     человека как феномена.

Философ разработал целостное учение о человеке, как чувствующем, страдающем и мыслящем существе. Человек, его сущность, социальная обусловленность – суть основополагающих принципов миропонимания Фромма. Индивид в «нездоровом», «больном» обществе – это и исследуемая реальность, в которую «заброшена» личность, и объект социальной критике Фромма.

Отметим сразу: ни идеализация, ни обожествления человека у Фромма нет. Американскому философу принадлежит глубокая и весьма последовательная концепция в человеке.

            Типичной ошибкой в понимании сущности человека Фромм считает  принятие  особой формы бытия человека за его сущность. Так человек  обычно  определяет свою  человечность  в  понятиях   того   общества,   с   которым   он   себя отождествляет. Однако, если есть  правило,  то  есть  и  исключения.                              

            Всегда находились люди, обращавшие свой взор за пределы  собственного  общества.  В своё время их, может быть, и  называли  дураками  или  преступниками,  но  в летописи  человеческой  истории  они  составляют  перечень  великих   людей, узревших нечто такое, что можно назвать универсально человеческим и  что  не совпадало с мнением людей их времени.   

            Всегда находились люди,  и  достаточно смелые,  и  с  достаточным  воображением,   чтобы   заглянуть   за   границы собственного социального опыта.

            Фромм приводит несколько определений человека, способных одним  словом охватить специфически человеческое: “Человека определяли как  Homo  faber  – производящий орудия. В самом деле человек производит орудия, но наши  предки тоже производили орудия ещё до  того,  как  стали  людьми  в  полном  смысле слова. Человека определяли как Homo  sapiens,  но  в  этом  определении  всё зависит от того, что подразумевать под sapiens.  Использовать  мысль,  чтобы отыскать  более  подходящие  средства  для  выживания  или  пути  достижения желаемого, - такая способность есть и у животных,  и  если  имеется  в  виду этот вид достижений, то разница между человеком и  животными  оказывается  влучшем случае количественной. Если же, однако, понимать под sapiens  знание, имея в виду мысль, пытающуюся  понять  сердцевину  явлений,  проникающую  за обманчивую поверхность к «подлинно подлинному», мысль,  цель  которой  –  не манипулировать, а  постигать,  тогда  Homo  sapiens  было  бы  действительно правильным определением человека… Можно  бы  добавить  ещё  два  определения человека. Одно – Homo  negans  –  человек,  способный  сказать  «нет»,  хотя большинство людей говорят  «да»,  когда  это  требуется  для  выживания  или успеха… Другим определением человека стало бы  Homo  esperans  –  надеющийся человек. Надеяться – это основное условие, для того  чтобы  быть  человеком. Если человек отказался от всякой надежды, он вошёл во врата ада –  знает  он об этом или нет – и оставил позади себя всё человеческое”.

            Наверное, к этим определениям можно добавить  ещё  несколько  подобных определений, но все они  не  отвечают  на  вопрос:  что  же  значит  –  быть человеком? Автор  утверждает,  что  бессмысленно   искать   ответ   в   том направлении, откуда подобные ответы чаще всего и извлекают: хорош  или  плох человек, любящий он или губящий, легковерный или независимый и т.п. Все эти и многие другие качества, – разнообразные  возможности  быть  человеком.
            Все эти проявления человеческой природы не отвечают на вопрос, что же  такое – быть  человеком.  Ответ  на  этот  вопрос  следует  искать  не  в  области многообразных  человеческих  возможностей,   а   в   сфере   самих   условий человеческого существования, из которых проистекают все  эти  возможности  в качестве альтернатив.

        Фромм   выделяет    два    взаимосвязанных    условия    человеческого

существования. Во-первых,  уменьшение  зависимости  от  инстинктов  по  мере

продвижения эволюции  животных,  достигающее  низшей  точки  в  человеке,  в которой значение  инстинктов  приближается  к  нулевой  отметке.  Во-вторых, колоссальное увеличение размеров и усложнение мозга  по  сравнению  с  весом тела. Увеличившаяся кора головного мозга – основа  сознания,  воображения  и всех тех приспособлений,  таких,  как  речь  и  создание  символов,  которые характеризуют человеческое существование.

            Свои решения человек принимает не на основании инстинктов, он вынужден принимать их сам. Он  сталкивается  с  необходимостью  выбора,  и  в  каждом принимаемом  решении  есть  риск   провала.   Взамен   инстинктам   человеку приходится искать принципы, по которым  он  будет  действовать  и  принимать решения. По  Фромму,  человек  вынужден  бороться  не  только  против  таких опасностей, как смерть, голод, причинение боли, но также  против  ещё  одной опасности:  душевного   заболевания.   Другими   словами,   ему   приходится защищаться не  только  от  опасности  потерять  жизнь,  но  и  от  опасности потерять рассудок. Существует множество способов, с помощью которых  человек может отыскать решение задачи, как оставаться  живым  и  сохранить  душевное здоровье.  Одни  из   них   лучше,   другие   хуже.   Под   словом   «лучше» подразумевается путь,  способствующий  увеличению  силы,  ясности,  радости, независимости, под словом «хуже» - всё наоборот.

            Чтобы полностью объяснить человеческие затруднения и варианты  выбора, Эрих  Фромм   описывает   другой   тип   социального   конфликта,   присущий человеческому существованию. Поскольку  у  человека  есть  тело  и  телесные потребности, в основном  такие  же  как  и  у  животного,  у  человека  есть стремление к физическому выживанию. Тело человека заставляет его  стремиться к выживанию вне зависимости от  обстоятельств,  от  того,  счастлив  он  или несчастлив, раб он или свободный. Вследствие этого человек  должен  работать или заставлять других работать на себя.  Если  бы  человек  удовольствовался тем, чтобы тратить свою жизнь на обеспечение  процесса  жизни,  не  было  бы проблем. Но таковы уж особенности человека, что его  не  удовлетворит  жизнь муравья, что  помимо  области  биологического  или  материального  выживания существует  характерная  для   человека   сфера,   которую   можно   назвать превосходящей потребности простого выживания, или надутилитарной.

           «Что это означает?» -  задаёт  вопрос  автор.  Именно  потому,  что  у

человека есть сознание и воображение, потому, что он потенциально  свободен,

он  внутренне  не  расположен  к  тому,  чтобы  быть,  как  однажды  заметил

Эйнштейн, «игральными костями, выброшенными из сосуда». Он  хочет  знать  не только то, что необходимо для выживания, он хочет понимать и то,  что  такое сама  человеческая  жизнь.  Как  пишет  Фромм:   «Человеческие   побуждения, насколько   они   выше    утилитарных,    представляют    собой    выражение фундаментальной,   специфически   человеческой   потребности:    потребности соотноситься с  другим  человеком  и  природой  и  утверждать  себя  в  этой соотнесённости».






2.     ПРИЧИНЫ КРИЗИСА СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Как мыслитель и гуманист, Фромм не мог пройти  мимо  проблемы  кризиса современного общества и путей его преодоления. Приложив значительные усилия для осознания и развенчания ряда опасных социальных иллюзий, Фромм пришел к выводу,   что   причины    кризиса    предопределены    экономическими и психологическими  противоречиями  самой  индустриальной  системы.   Отдавая должное  ее  разнообразным  достижениям,  Фромм  вместе  с  тем  критически проанализировал  великие  обещания  и  большие  надежды   на   безграничный прогресс, которые были характерны для ряда поколений индустриальной  эпохи.

 Вывод Фромма был однозначен - большие надежды на  достижение  материального изобилия,  неограниченной  личной  свободы ,  счастья  для   наибольшего количества людей и господство над природой  потерпели  крах  .  Цивилизация оказалась на грани самоуничтожения.  Осуществляя  поиск  новых  альтернатив планетарной катастрофе, Фромм  пришел  к  мысли  о  том,  что  обязательным условием физического выживания рода человеческого является создание  нового человека («радикального изменения человеческого сердца») и нового общества, соответствующего потребностям «неотчужденного и ориентированного  на  бытие индивида».

Фромм разработал довольно подробную  программу  изменения  человека  и общества. Согласно данному проекту, в общих чертах спасение человечества от психологической и экономической катастрофы предполагает коренное  изменение характера человека, выражающееся в переходе от  доминирующей  установки  на обладание  к  господству  установки  на   бытие,   а   также   переход   от индифферентного и патологического  потребления  к  здоровому,  максимальную децентрализацию промышленности и политики, осуществление  индустриальной и политической  демократии  соучастия  и  замену   бюрократического   способа управления гуманистическим.

            Для начала Эрих Фромм приводит примеры тех институтов  и  методов,  от которых нельзя  отказаться  ни  по  экономическим,  ни  по  психологическим причинам без того, чтобы современное общество полностью  не распалось. Это следующие элементы:1)Крупномасштабная   централизованная   организация, сформировавшаяся в последние  десятилетия  в  правительстве,  деловом  мире, университетах, больницах и пр. Процесс централизации всё ещё продолжается  и вскоре почти все виды деятельности будут осуществляться крупными  системами. 2) Широко разветвлённое планирование внутри каждой системы.  3)  Кибернетика и  автоматика  в  роли  главного  теоретического  и  практического  принципа контроля. Кроме этих трёх есть  ещё  один  элемент,  проявляющийся  во  всех социальных системах: система Человек.

            По словам Фромма, открывающиеся перед нами возможности немногочисленны и  определимы.  Первая  возможность  –  продолжать  двигаться  в   избранном технологическим обществом направлении.Результатом такого движения стала  бы либо термоядерная  война,  либо  серьёзная  человеческая  патология.  Вторая возможность состоит в попытке изменить это направление с  помощью  силы  или насильственной революции. Это привело  бы  к  крушению  всей  системы,  а  в результате – к насилию и жестокой диктатуре. Третья возможность  заключается в гуманизации системы таким образом, чтобы она служила целям благополучия  и развития человека, другими словами, движению его жизни.

            Фромм попытался обсудить лишь наиболее важные, на его взгляд, шаги: 1) Планирование, включающее в себя систему  Человек  и  основанное  на  нормах, вытекающих  из  исследования  оптимального  функционирования   человеческого существа. 2) Активизация индивида путём вовлечения  простых  людей  в  сферу деятельности и ответственности через  замену  нынешних  методов  отчуждённой демократии   методом   гуманистического   управления.   3)   Замена   модели потребления на такую, при  которой  потребление  содействует  активизации  и отбивает  охоту  к  «пассивизации».  4)  Появление  новых  форм  психической ориентации и преданности, равнозначных религиозным системам прошлого.


3.     ЛЮБОВЬ КАК ОТВЕТ НА ПРОБЛЕМУ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

         Всякая теория любви должна начинаться с теории человека, человеческого существования. Хотя и у животных мы можем обнаружить любовь или, скорее, нечто на нее похожее, однако привязанности животных относятся главным образом к области инстинктов; но только остаточные проявления этих инстинктов можно наблюдать у человека. Для существования человека особенно важен тот факт, что он ушел из животного царства, из мира инстинктивной адаптации, перешел границу природы - хотя он при этом никогда ее не покидает; он - часть природы, но, все же, однажды оторвавшись от нее, он уже не может к ней вернуться; если бы он, изгнанный однажды из рая - состояния первоначального единства с природой, - попытался вернуться, ему преградили бы путь херувимы с огненными мечами. Теперь можно идти только вперед, развивая свой ум, отыскивая новую гармонию - человеческую - взамен безвозвратно утерянной гармонии наших «дочеловеческих» предков. Когда человек рождается - неважно, идет ли речь обо всем человеческом роде или об индивиде, - он изгоняется из среды, столь же определенной, сколь определенны инстинкты, и попадает в среду неопределенную, ненадежную, открытую. Он уверен только в прошлом, а что касается будущего, то он может быть уверен только в том, что рано или поздно он умрет.

          Человек наделен разумом: он есть жизнь, осознающая себя; он осознает себя и себе подобных, свое прошлое и свое возможное будущее. Это осознание себя как отдельной сущности, осознание краткости своего жизненного пути, осознание того, что он независимо от своей воли родился и против своей воли умрет; того, что либо он умрет раньше тех, кого он любит, либо они умрут раньше него; осознание своего одиночества и отчужденности, своей беспомощности перед силами природы и общества - все это превращает его одинокое, обособленное существование в настоящую каторгу. И если он не сможет освободиться от этой каторги, выйти на волю, не сможет объединиться каким-то образом с людьми и внешним миром, он сойдет с ума.

           Решение проблемы человеческого существования - в достижении межличностного единства, в слиянии с другим человеком, в любви. Это страстное стремление к единству с другим человеком сильнее всех других человеческих стремлений. Это самая главная страсть, это сила, которая скрепляет в единое целое семью, клан, общество, весь человеческий род. Неудача в достижении такого единства влечет к сумасшествию или уничтожению, будь то самоуничтожение или уничтожение окружающих. Без любви человечество не могло бы просуществовать ни дня, однако, назвать достижение межличностного единства «любовью», мы сталкиваемся с серьезным затруднением.

            Зрелая любовь есть связь, предполагающая сохранение целостности личности, ее индивидуальности. Любовь - действенная сила в человеке, сила, разрушающая преграду между человеком и его со братьями, сила, которая объединяет его с другими; любовь помогает человеку преодолеть чувство одиночества и отчуждения и вместе с тем позволяет ему оставаться самим собой, сохранить свою целостность. Парадокс любви в том, что два существа составляют одно целое и все же остаются двумя существами.

           Признав любовь деятельностью, мы сталкиваемся, однако, с определенной трудностью, которая состоит в неоднозначности слова «деятельность». Под «деятельностью» в современном употреблении слова обычно понимается действие, предполагающее некоторую затрату энергии и влекущее за собой изменение существующего положения вещей. Так, деятельным считается человек, занимающийся бизнесом, изучающий медицину, работающий на конвейере, изготовляющий столы или занимающийся спортом. Все эти виды деятельности имеют между собой то общее, что все они направлены на достижение некоторой внешней цели. Что же касается мотивов деятельности, то они не принимаются во внимание. Вот, например, человек, который взялся за нескончаемую работу, движимый чувством одиночества и неуверенности; или другой - движимый честолюбием или жадностью. В любом из этих случаев человек - раб своей страсти, и его активность есть на самом деле «пассивность», потому что он гоним этой страстью. Его роль «страдательная», а не «действительная». С другой стороны, человек, неподвижно сидящий и созерцающий безо всякой видимой цели, кроме разве что переживания своего единства с миром, считается «пассивным», потому что он ничего не «делает». Но на самом деле такое состояние сосредоточенной медитации - самая высшая форма деятельности из всех, какие возможны: деятельность души, возможная только при условии внутренней свободы и независимости. Одно понятие деятельности - принятое в наше время - означает затрату энергии ради достижения внешних целей; другое понятие деятельности означает работу внутренних сил человека, независимо от того, изменится ли что-нибудь от этого во внешнем мире. Определение деятельности в этом последнем смысле наиболее четко сформулировано Спинозой. Он проводит различие между «активными» и «пассивными» воздействиями - между «действиями» и «страстями». Производя активное воздействие - «действие», человек свободен, он хозяин своего воздействия; производя пассивное воздействие, человек движим какими-то внешними мотивами и является их объектом, не осознавая их. Таким образом, Спиноза приходит к выводу, что способность и добродетель - одно и то же. Зависть, ревность, честолюбие, всякого рода жадность - это страсти; любовь же - всегда действие, проявление человеческой силы, что возможно только в условиях свободы и никогда - вследствие принуждения.

         Любовь - это деятельность, активность, а не пассивный эффект; это «пребывание» в некотором состоянии, а не «впадение» в него. Наиболее общее определение активного характера любви можно сформулировать так: любить - значит, прежде всего, давать, а не получать.

         Что значит «давать»? Как ни прост на первый взгляд этот вопрос, в действительности он таит в себе множество неясностей и сложностей. Наиболее распространено ложное (неверное) понимание слова «давать» как «отдавать» что-то безвозвратно, чего-то лишаться, чем-то «жертвовать». Для людей, не поднявшихся в своем развитии выше установки на получение, использование, накопление, «давать» означает именно это. Человек с «рыночной» психологией охотно отдает, но в обмен непременно хочет что-то получить; отдать, ничего не получив, - значит, для него быть обманутым. Люди с «неплодотворной» установкой, отдавая, чувствуют себя обедневшими. Поэтому такие люди по большей части отказываются давать. Те, кто считает, что «давать» - значит «жертвовать» подчас возводят это в добродетель. Им кажется, что нужно давать именно потому, что это причиняет страдание; добродетельность этого акта для них в том и состоит, что они идут на жертву. Моральная норма «лучше давать, чем получать» означает для них «лучше терпеть лишение, чем испытывать радость».

         Для людей с установкой на плодотворную деятельность «давать» означает совсем другое. Давать - это наивысшее проявление могущества. Когда я отдаю, я ощущаю свою силу, свою власть, свое богатство, и это переживание моей огромной жизненной силы и моего могущества наполняет меня радостью. Меня переполняет ощущение жизни, ощущение силы, переливающейся через края, и от этого мне радостно. Отдавать много радостнее, чем получать, - не потому, что это лишение, а потому, что, отдавая, я ощущаю, что живу.

         В справедливости этого принципа нетрудно убедиться на конкретных примерах. Самый простой пример дает сфера половых отношений. Наивысшее проявление мужской половой функции состоит в том, чтобы отдавать; мужчина отдает женщине себя, свой половой орган. В момент оргазма он отдает ей свое семя. Он не может не отдавать, если он нормальный мужчина; если он не может отдавать, он импотент. Для женщины этот акт означает то же самое, хотя здесь дело обстоит несколько сложнее. Она тоже отдается; она открывает доступ к центру своего женского естества; получая, она отдает; если она не может отдавать, а способна только получать, она фригидна. Потом этот акт «отдавания» повторяется в ней уже не в ее любовной, а в материнской ипостаси. Она отдает себя растущему внутри нее зародышу, отдает младенцу свое молоко и тепло своего тела. Не отдавать было бы для нее страданием.

         В материальной сфере «отдавать» - значит «быть богатым». Не тот богат, кто много имеет, а тот, кто много дает. Скряга, ревниво оберегающий свое богатство от каких бы то ни было потерь, на самом деле с психологической точки зрения - нищий, как бы велико ни было его состояние. Богат тот, кто способен отдавать. Он чувствует, что способен подарить себя другим. И только тот, у кого ничего нет, кроме самых мизерных средств к существованию, лишен радости отдавать материальное. Но повседневный опыт показывает, что минимум самых необходимых средств к существованию в понимании того или иного человека в не меньшей степени зависит от его характера, чем от реальных размеров его имущества. Хорошо известно, что бедняки отдают охотнее, чем богачи. Тем не менее, бедность может дойти до такой степени, что отдавать будет уже нечего; тогда начинается разложение личности - не только из-за страданий, непосредственно причиняемых нищетой, но и из-за того, что бедняк лишается радости отдавать.

         Но самое важное отдавать не материальные, а специфически человеческие ценности. Что же отдает один человек другому? Он делится с ним самим собой, своей жизнью, самым дорогим, что у него есть. Это отнюдь не значит, что он обязательно должен жертвовать жизнью ради другого, - просто он делится тем, что есть в нем живого: своей радостью, своими интересами, своими мыслями, знаниями, своим настроением, своей печалью - всеми проявлениями своей жизни. Итак, делись своей жизнью, человек обогащает другого, увеличивая его жизненную силу и тем самым также и свою. Он отдает не затем, чтобы получить: отдавать - само по себе для него радостно. Но, отдавая, человек непременно привносит что-то в жизнь другого, и это «что-то так или иначе возвращается к нему; поэтому, отдавая, он все-таки получает: получает то, что к нему возвращается. Отдавая, мы побуждаем другого в свою очередь тоже отдавать, и, таким образом, мы оба разделяем эту радость, которую мы сами вызвали к жизни. Когда двое отдают, нечто рождается, и тогда оба благодарны за новую жизнь, которая родилась для них обоих. Непосредственно по отношению к любви это значит, что любовь есть сила, порождающая любовь; импотенция - это неспособность порождать любовь. Эта мысль блестяще выражена Марксом: «Если считать человека человеком, а его отношение к миру - человеческим, то за любовь можно платить только любовью, за доверие - только доверием. Чтобы наслаждаться искусством, нужно быть соответственно воспитанным; чтобы оказывать влияние на других, нужно обладать способностью побуждать людей к действию, вести их за собой, оказывать им поддержку. В какие бы отношения с человеком и с природой вы ни вступали, они непременно должны быть определенным выражением вашей реальной, индивидуальной жизни, соответствующим объекту вашей воли. Если ваша любовь безответна, то есть если ваша любовь не порождает любовь; если, проявляя свою любовь, вы не добились ответа и не стали тоже любимы, - значит, ваша любовь немощна, значит, она не удалась». Но «отдавать» означает «получать» не только в любви. Учитель учится у своих учеников, актера вдохновляет публика, психотерапевт излечивается благодаря своему пациенту - при условии, что они не рассматривают друг друга как объекты, а общаются искренне и плодотворно.

         Излишне напоминать, что способность любить отдавая зависит от особенностей развития личности. Это предполагает, что личность должна выработать в себе преимущественную установку на плодотворную деятельность, преодолев зависимость, самолюбование, склонность к накопительству и к помыканию другими; человек должен поверить в собственные силы, должен отважиться полагаться на себя в достижении целей. Чем менее развиты в человеке эти качества, тем больше он боится отдавать, а значит, боится любить.

          Кроме того, что любить всегда значит отдавать, это всегда значит также заботиться, нести ответственность, уважать и знать. Это тоже проявления активного характера любви важнейшие черты, присущие всем ее формам.

         То, что любовь - всегда забота, наиболее очевидно проявляется в любви матери к ребенку. Ничто не убедит нас, что она его любит, если мы увидим, что она не заботится о своем младенце, небрежно относится к его кормлению и купанию, не стремится сделать так, чтобы ему было хорошо и удобно.

         Быть «ответственным» - значит быть способным и готовым «ответить». Иона не почувствовал ответственности за жителей Ниневии. Он мог бы, подобно Каину, спросить: «Разве я сторож брату моему?» Тот, кто любит, отвечает. Жизнь его брата касается не только его брата, но и его самого. Он чувствует себя так же ответственным за своих собратьев, как за себя, в случае матери и младенца эта ответственность относится прежде всего к заботе, к физическим потребностям. В любви взрослых это относится прежде всего к душевным нуждам другого.

         Ответственность могла бы легко опуститься до подавления и до отношения к человеку как к собственности, если бы не третья составляющая любви - уважение. Уважение - это не страх и не благоговение; слово «уважение» происходит от польского uwazac- быть внимательным, наблюдать - и, следовательно, обозначает способность видеть другого человека таким, каков он есть, осознавать его индивидуальность. Уважать человека - значит быть заинтересованным в том, чтобы он развивался по своему собственному пути. Таким образом, уважение исключает использование одного в целях другого. Я хочу, чтобы любимый человек развивался для себя самого и по-своему, а не для того, чтобы служить мне. Если я люблю, я ощущаю себя как одно с любимым человеком, но с ним таким, каков он есть, а не с таким, какой он нужен мне для каких-то моих целей. Ясно, что я могу уважать другого, только если я сам независимый человек, если я могу стоять и ходить без поддержки и не нуждаюсь в том, чтобы использовать кого-то в своих целях. Уважение существует только на основе свободы: как поется в одной старой французской песне, «любовь - дитя свободы», дитя свободы, а не господства.

            Но уважать человека невозможно, не зная его; ответственность были бы слепы, если бы они не направлялись знанием. А знание было бы бессодержательно, если бы оно не было обусловлено озабоченностью и заинтересованностью. Существует много уровней знания; то знание, которое является одной из сторон любви, никогда не остается поверхностным, оно проникает в самую суть. Это возможно, только если я могу подняться над заботой о себе, увидеть другого с позиции его собственных интересов. Я могу знать, например, что человек рассержен, даже если он этого не показывает, не проявляет свою злобу открыто; но я могу знать его еще глубже, и тогда я увижу, что он встревожен и обеспокоен, что его мучает одиночество и чувство вины. Тогда я пойму, что его раздражение всего лишь проявление чего-то более глубокого, я увяжу, что он стеснен и озабочен, что он не столько сердится, сколько страдает.

       Знание связано с любовью еще в одном, и притом более существенном, отношении. Фундаментальная потребность слиться с другим человеком, чтобы вырваться из плена отчуждения, тесно связана с еще одним специфически человеческим желанием - познать «тайну человека». Если жизнь даже в своих чисто биологических проявлениях есть чудо и тайна, то человек в своих человеческих проявлениях тем более есть непостижимая тайна для самого себя - и для своего собрата, я знаю себя, но как бы я ни старался, я все-таки себя не знаю. Так же я знаю и своего ближнего, и все-таки я его не знаю, потому что я не вещь и мой ближний не вещь. Чем дальше мы проникаем в глубину нашего существа или существа нашего ближнего, тем дальше отодвигается цель нашего познания. И мы не можем не стремиться постичь тайну человеческой души, проникнуть в самую суть того, что есть человек.

            Есть отчаянный способ постичь эту тайну: добиться неограниченной власти над другим человеком, власти, способной заставить его делать то, что мы хотим, думать и чувствовать так, как мы хотим; власти, превращающей человека в мою вещь, мою собственность. Крайнее проявление склонности познавать таким способом - садизм, желание и способность мучить, причинять другому человеку страдания, пытать его, чтобы заставить в муках выдать свою тайну. И в этом страстном желании проникнуть в тайну человека, а значит, и в тайну собственного Я - одна из главных причин жестокости и стремления к разрушению.

           Откровенное стремление к познанию таким способом часто можно наблюдать у детей. Ребенок ломает вещь, чтобы узнать, что у нее внутри; стараясь разгадать тайну живого существа, он с удивительной жестокостью отрывает крылья у бабочки. Таким образом, жестокость имеет глубокую причину - желание познать тайну вещей и тайну жизни.

         Другой путь познания «тайны» - любовь. Любовь - это деятельное проникновение в другое существо, в котором моя жажда познания утоляется путем соединения. В слиянии я познаю тебя, я познаю себя, я познаю каждого, но я ничего не «узнаю». Я познаю тайну всею живого единственно возможным для человека способом - переживай это соединение, а не путем размышления. Садизм порождается потребностью познать тайну. Но я знаю так же мало, как и раньше. Я разрываю живое существо на части, но этим я уничтожаю его - и ничего больше. И только любовь - в акте соединения - может удовлетворить мое желание познать тайну. Только любя, отдавая себя другому и проникай в него, я нахожу себя, я открываю себя, я открываю нас обоих, я открываю человека.

          Единственный способ достичь полного познания - это любовь-действие. Это действие выходит за пределы слов и размышлений, так как это - всепоглощающее переживание, переживание соединения. Тем не менее, интеллектуальное, то есть психологическое, знание - необходимое условие полного познания в любви как в действии. Мне нужно знать другого и себя объективно, чтобы понять, каков он на самом деле, или, вернее, избавиться от иллюзий и изменить то искаженное представление, которое я о нем имею. И только создав для себя это объективное представление, я смогу познать самую сокровенную сущность человека в любви.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тот, кто серьезно относится к любви как к решению проблемы человеческого существования, должен в этом случае прийти к выводу, что, для того чтобы любовь стала социальным, а не глубоко индивидуалистическим явлением, которое отодвигается обществом на задний план, необходимы важные и радикальные изменения в нашей социальной структуре. Любовь является здоровым и адекватным решением проблемы человеческого существования, то всякое общество, которое так или иначе ограничивает развитие любви, неизбежно рано или поздно погибнет, придя в противоречие с основными потребностями, чем природы. И то, что эта потребность скрыта, не значит, что она не существует. Анализ природы любви показывает, что любовь, как правило, отсутствует; социальные условия, явившиеся причиной этого, заслуживает осуждения. Вера в любовь, возможную как общесоциальное, а не исключительно индивидуальное явление, есть разумная вера, в основе которой - отражение самой сущности человека.

      По мысли Фромма, особенность  человеческого  существования  состоит  в

том, что, в отличие от всех иных живых существ, человек обладает  сознанием

и самосознанием, которые превратили его в чужака  нашего  мира,  и  породил

чувства одиночества и страха.

      В заключении своей книги Эрих Фромм пишет:

      «Мы находимся в эпицентре  кризиса  современного  человека.  У  нас  в

запасе не так много времени. Если  мы  не  начнём  сейчас,  может  оказаться

слишком поздно. Но надежда есть, потому что существует реальная  возможность того, что человеку под силу заново утвердить себя и сделать  технологическое общество гуманным. «Не от нас зависит, выполним ли мы свою задачу, но мы  не имеем права уклоняться от её решения».




СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.    Фромм Э. Душа человека. М, 1992

2.    Фромм Э. Иметь или быть? М.,2004.

3.    Фромм Э. Искусство любви. Минск, 2005.

4.    Фромм Э. Психоанализ и этика. М, 1993.

5.    Современная западная философия. Словарь, М, 1998.

6.    Краткий словарь по философии. М.1979.