[Начало] [Theoreia] [Тексты] [Проекты] [Personalia] [Образование] [Информаторий] [Энциклопедия] [Форум] [Обратная связь]
           

 | Наши авторы | | Классика | | Сборники | | Тематический указатель | | Лаборатория перевода | | Концепция |
Тексты // Бабушкина Д.А. // Категорический императив И. Канта с точки зрения этики самореализации Ф.Г. Брэдли
| карта сайта | поиск:                                   
Бабушкина Д.А.       

 | Об авторе | | Тексты |

            Категорический императив И. Канта с точки зрения этики самореализации Ф.Г. Брэдли
Д.А. Бабушкина

1.
В англоязычной исследовательской литературе распространено мнение о том, что Брэдли критиковал практическую философию Канта за формализм. При этом считается, что IV Эссе «Долг ради долга» в работе Брэдли «Этические исследования» [Bradley F.H. Ethical Studies. Lnd. etc., 1964. Далее в тексте — ES] посвящено последовательному разбору положений этики немецкого философа. Однако говорить о непосредственной критике нельзя, поскольку Брэдли напрямую указывает, что учению «долг ради долга» не является полным выражением точки зрения Канта.
С другой стороны, нельзя исключить влияние Канта на этическую концепцию Брэдли. Так, в «Этических исследованиях» Брэдли не раз на него ссылается. Большинство ссылок, впрочем, не носят характер прямого цитирования. Чаще всего Брэдли отсылает к точке зрения Канта как к сходной с его собственной, но не тождественной. По крайней мере, представляется очевидным, что 1) Брэдли читал этические работы Канта, на что указывают свидетельства автобиографического характера; 2) Брэдли использует специфическую терминологию Канта при изложении позитивной части своей теории (гомогенность, спецификация, автономия воли; представление о том, что моральность — практический разум, целеполагающий разум; представление о благе как благой воле и т.п. [1]).
Относительно того, какое отражение в «Этических исследованиях» Брэдли нашла практическая философия Канта, можно сделать следующее предположение. Во-первых, Брэдли, очевидно, воспринимает кантовские положения критически. Во-вторых, критикуя кантовское учение о категорическом императиве, Брэдли подходит к нему с точки зрения своей собственной теории самореализации, то есть рассматривает его сквозь проблематику философии поступка.
Прежде всего, объясним, для чего Брэдли прибегает к критике той или иной концепции. Исследователи (напр., Р. Воллхейм) выделяют два уровня рассуждений в названной книге: негативный (который, по сути, и есть критическая часть) и позитивный (т.е. собственная теория автора). Негативная часть представляет собой разбор тех или иных концепций (своего рода диалог с ними), по отношению к определенному проблематическому положению собственной теории самореализации. Брэдли рассматривает, как данная концепция могла бы разрешить возникшую проблему, находит в ее ответе противоречие и использует его как отправную точку для построения своего собственного ответа.
По всей вероятности, критику учения «долг ради долга» следует понимать как попытку поставить в рамках кантовского учения проблему действительного поступания (вопрос о цели морального поведения, т.е. о существе моральной самости). В этой связи важно указать на тот факт, что Кант и Брэдли по разному определяют сущность этического. В их моральных учениях ставятся принципиально разные вопросы и решаются разные задачи. Задача моральной философии Канта исследовать идеи и принципы возможности чистой воли, т.е. его предметом является «верховный принцип моральности». Кант спрашивает о возможности чистого принципа, по которому должно осуществляться воление благой воли. В центре внимания «Этических исследований» — поступок как партикулярное явление, который не интересует Канта. Задача Брэдли — ответить на вопрос, как мне следует действовать, чтобы мое действие было морально. Его этическое учение можно назвать этикой поступка или этикой самореализации. Исключительное значение для Брэдли имеет возможности применения практического правила к поступку [2].
Но в контексте проблемы поступка кантовское учение имеет значение только с точки зрения возможности сформулировать на его основаниях непротиворечивое понятие реализуемой самости. Этика доброй воли превращается в бесплодный формализм, а категорический императив принимает вид правила непротиворечия. При этом, следует учитывать, что проблема конкретного поступка оказывается навязанной Канту. Брэдли, очевидно, осознавал данное обстоятельство, что и заставило его сделать соответствующую оговорку.
Далее будет предпринята попытка продемонстрировать основания данного предположения, т.е. показать, почему этика Канта с точки зрения этики поступка становится формализмом и в чем заключается основание для признания ее несостоятельности. Для этого мы рассмотрим, почему учения Канта о категорическом императиве, будучи вписанным в проблематику самореализации, вырождается в «бесплодный формализм», а затем, в основных чертах рассмотрим критику этого учения, осуществленную Брэдли в «Этических исследованиях».

2.

2.1. Понятийная трансформация этического учения Канта о категорическом императиве в представлении «долг ради долга»

а. Моральная философия Брэдли как учение о самореализации
Наиболее последовательную критику учения о категорическом императиве Брэдли проводит в IV Эссе «Этических исследований», где это оно приобретает формулу «долг ради долга». Уже сама эта формула указывает на специфику подхода Брэдли. IV Эссе «Долг ради долга» есть ответ на вопрос: «ради чего?» [3], т.е. вопроса о цели (постановке которого посвящено II Эссе «Почему я должен быть морален?»). Основной проблемой этической теории, по Брэдли, является вопрос о цели морального поведения. На решение именно этой задачи нацелена этика. Цель как «то, ради чего» — это то, что делает то или иное действие моральным, т.е. поступком. Т.о., фундаментальный вопрос этики может также быть понят так: что делает то или иное действие моральным поступком? Как я должен поступать, чтобы выступать агентом морального действия? Основным предметом Брэдли исследования являются основания моральности как характеристики поведения субъекта. С этой точки зрения, для него основным критерием этики служит практическая применимость ее основных положений. Этика, будучи практической философией, должна дать правило поведения, «которое служило бы в жизни руководством нашим поступкам, и которое было бы достаточно просто, чтобы не породить трудности в применении». Понятия «практика», «практический» имеют у Брэдли смысл не только морального действия, поступка, но и противоположности умозрительному, «ученому сознанию» и характеризуют действующее «обыденное сознание».
Всякий поступок есть осуществление воления или процесс самореализации  [4] его агента. Целью всякого поступка и сущностью моральности является реализация самости как благой воли. Проводя анализ воления [ES, 67-73], Брэдли приходит в выводу о том, что его сущность — желание самого себя как истинно бесконечного целого. Истинный объект воли — идеальное представление о реальном предмете, т.е. мысль, которая принадлежит волящей самости. Вступая в отношение к предмету, самость вступает в отношение со своей «собственностью», т.е. с самой собой. Это и есть мотив поступка. Самость, которая волится, есть ничто иное, как представление волящей самости о самой себе как идеале. Т.о., поступая, самость стремиться к обладанию самой собой, т.е. реализует идеальное представление о самой себе. Идеальная самость есть тотальность объектов воли или целое, причем такое целое, которое в каждом поступке реализуется полностью, и никогда не может быть реализована до конца. Такова, по Брэдли, сущность морали.
Мораль, согласно Брэдли, конституируется фундаментальным отношением партикулярного и универсального. Термином «партикулярное» охватывается сфера отдельного, реально существующего, т.е. существующего в пространстве и времени; «универсальное», напротив, обозначает общее, умопостигаемое, существующее как целое или идея. Партикулярное как объект воли составляет ее содержание или материю; универсальное есть возможность воления, ее форма. Поступок — партикуляризация универсального, т.е. реализация формы через содержания — актуализация возможности.
В реализации как процессе есть два различенных, но не разделимых момента: реализуемая (то, что) и реализующая (то, посредством чего) самость. Их единство есть воля, которая реализует тождество универсального и партикулярного в своих актах (то, ради чего). Таким образом, цель или «то, ради чего» морального поступка, — осуществление воли как тождества, или как целого. Содержательно универсальная самость есть идеал [5].
Поступание — это «исполнение того, что волится… это процесс перевода из внутреннего мира во внешний (или из мысли в факт события внутреннего мира… Для того, чтобы иметь место в материальном мире, принцип должен специализоваться в конкретно индивидуальное, которое, затем, может быть приведено в существование во времени и пространстве» [6]. Если пытаться сформулировать практическое правило теории самореализации, то оно звучало бы так: «реализуй себя как истинно бесконечное целое или как идеал» [7].
Для проблематики этики поступка основными являются две рубрики, по которым осуществляется реконструкция того или иного учения (в данном случае точки зрения Канта): цель поступка и определение моральности. При этом, реконструкция ключевых положений учения, которая предшествует критике, сопровождается у Брэдли своего рода конвертацией основных понятий. Так, вопрос о цели становится вопросом о сущности реализуемой самости (у Брэдли это выражается в формулу: «как что нечто есть цель»), а проблема моральности приобретает смысл исследования того, как в излагаемом учении определяется основание считать тот или иной поступок моральным. При этом, Брэдли сохраняет свое понимание сущности поступания как реализации. Реконструкция главных рубрик необходима для того, чтобы на их основании, изнутри самого учения сформулировать практическое правило. Критика, в свою очередь, сводится к выявлению возможности применения этого правила к поступку как партикулярному явлению.
В терминах Брэдли — с точки зрения проблематики поступка — этическое учение Канта противоречит самому определению практического, а, следовательно, не может служить правилом морального действия. Поэтому оно и вырождается в «бесплодный формализм».

b. Учение о категорическом императиве, понятое как формализм
Можно усмотреть аналогию в понятиях «morality/моральность», которым пользуется Брэдли, и «практический разум» Канта. Брэдли употребляет это понятие в контексте разговора о том, что делает моральным тот или иное действие. Во II Эссе он объясняет моральность как целеполагающий разум, и в целом можно сделать вывод, что этим под понятием он имеет в виду определенную практическую способность или способность самости полагать себя (универсальную самость) в качестве собственной цели.
Будет не лишним отметить, что Брэдли использует (в изложении и критике учения «долг ради долга») понятия «универсальное» и «партикулярное», в смысле близком кантовским «чистое» и «эмпирическое».
Рассмотрим, как Брэдли реконструирует учение о категорическом императиве.
В своей критике, мыслитель исходит из вопроса о том, как возможно определить, что есть цель морального поведения с точки зрения философии Канта, и приходит к выводу, что, согласно этому учению, она есть цель практическая и заключается в реализации благой воли/самости.
Далее, исходя из понимания морали как противоположности универсального и партикулярного, Брэдли интерпретирует благую волю «долга ради долга» как формальную, т.е. как условие возможности всякого партикулярного, предметного воления. Все остальные характеристики воли являются следствием ее формальности: универсальность («общий стандарт и цель»), в противоположность партикулярности; свобода, т.е. не детерминированность ни в существовании, ни в атрибутах; автономность, т.е. само-законодательность; а также формальность в смысле не обусловленности конкретным предметом. Брэдли пишет: «Я автономен только потому, что я свободен, свободен только потому, что я универсален, универсален только потому, что не отделен, не отделен, только когда формален» [ES, 145]. Формальность, будучи главным свойством воли, делает ее «пустой», т.е. бессодержательной.
Т.о., поступающая самость реализует свою формальную сторону, т.к. она претворяет принцип благой воли, выраженный в форме категорического императива. Следовательно, быть моральным значит реализовать себя как пустую форму воли. Реализуемая самость в учении «долг ради долга» с точки зрения дуалистической природы воли, есть, таким образом, чистая возможность воления.
Все это позволяет Брэдли заключить, что требовать реализации себя как формальной воли, значит требовать исключить различие, обусловленное случайностью предмета. Тогда категорический императив: «поступай по такой максиме, относительно которой ты в то же время можешь желать, чтобы она стала всеобщим законом», — оборачивается простым практическим правилом непротиворечивости и звучит уже так: «оставайся само-тождественным» или «поступай так, чтобы твое поступание не несло противоречия». Брэдли заключает: «практическая максима такова: реализуй не-противоречие… Всякий поступок, если он не противоречит себе и совершен ради реализации не-противоречивости, и только ради нее, морален» [ES, 148].

2.2. Критика формализма «долг ради долга» с точки зрения этики поступка

a. Основные предпосылки критики
Прежде, чем обозначить основные положения критики учения «долг ради долга» у Брэдли, сформулируем несколько общих положений его моральной философии, которые явным образом не высказаны им в качестве манифестации собственной позиции, но, тем не менее, присутствуют в его работах и формируют сферу его убеждений.
Прежде всего, (1) Брэдли исходит из теории дуалистической природы человека и воли: Я есть единство формы (для воли — это момент всеобщности, универсальности) и содержания или «эмпирической природы» (для воли — множественность, партикулярность отдельных влечений), которую Брэдли понимает как «серия отдельных состояний «этого я», скопление вожделений, антипатий, страстей, удовольствий и боли» [ES, 72]. С более метафизической точки зрения, дуализм воли есть «конкретно универсальное». Брэдли полагает, что воля, в своем содержании, обуславлена предметом, но, в то же время есть нечто превосходящее его — возможность и условие всякого предмета. Эти два момента самости находятся в состоянии противоборства, но (2) образуют единое целое: они различимы, но не разделяемы [О воле как единстве или целом см. II Эссе]. В этом полагании единства или целостности как выражении истины предмета рассмотрения Брэдли оказывается вполне последовательны гегельянцем.
Таким образом, (3) «моральность — активность формальной самости по подчинению чувственной самости», т.е. сфера морали задается противоречием и противоборством противоположностей. Воление, а, следовательно, поступание оказываются детерминированы как необходимостью (законом или формой), так и свои предметом. «Поступание — это исполнение того, что волится… Поступок — это процесс перевода [т.е. реализации — Д.Б.] из внутреннего мира во внешний (или из мысли в факт события внутреннего мира), а перевод будет переводом только, если он предполагает идентичность переведенного... Следовательно, всякий поступок есть перевод некого содержания и не может быть «просто осуществлением абстрактного принципа» [ES, 152]. Формализм, практическое правило которого формулируется как «реализуй не противоречие» (т.е. тождество формы в противоположность различию партикулярного), оказывается чисто теоретически построением, не применимым к воле и невозможным на практике.

b. Основные положения критики учения «долг ради долга»
Брэдли определяет свою критику как выявление «внутренних противоречий…, которые разрушают претензию [учения] на практическую значимость» [ES, 148]. Можно выделить два вида противоречия, которые Брэдли вменяет в вину теории «долг ради долга» (в приложении этой теории к проблеме поступка): 1) внутреннее противоречие понятий и, как следствие, невозможность прелагаемой практической максимы; 2) неприменимость максимы к практике. Разберем последовательно оба вида.
1) Формулировка и объяснение противоречия внутри учения «долг ради долга»
В общем виде противоречие формулируется таким образом: согласно этому учению «самореализация есть цель, а самость, которую следует реализовать, есть негация реальности; мы должны реализовать, и не произвести ничего реального» [ES, 149]. Исходя из представления о воле как единстве универсального и партикулярного (в другом контексте — формы и содержания), Брэдли понимает поступок как реализацию универсального посредством партикулярного, т.е. реализация идеала посредством единичной воли, или же осуществление формальной стороны воли в том или ином действии. Реализовывать значить делать реальным, т.е. наполнять конкретным (пространственно-временным) содержанием. Воление, предшествующее поступку, есть ничто иное как обнаружение и направленность на идеальное содержание самости в конкретном предмете. Действительное воление, т.о., есть осуществленная возможность воления, или же форма, наполнившаяся конкретным содержанием. Следовательно, никакое воление (а, значит, и поступок) не возможно без партикулярного объекта. Иначе говоря, поступок как реализация есть партикуляризация универсального.
Т.о., в учении, представленном как «долг ради долга», моральное действие становится невозможным; более того, в нем упраздняется само понятие долга. Согласно этой моральной теории целью поступка является осуществление формальной стороны воли или универсального закона, т.е. долга. Форма же исключает всякое содержание в его конкретности, будучи возможностью содержания в его тотальности, безразличной к предмету. Поступок, цель которого — долг, есть противоречие, ибо он должен быть ничем иным как реализацией принципиального не реализуемого (ибо сделать реальным значит сделать партикулярным), т.е. формальной самости (воли).
Итак, главной для критики «долга ради долга» является идея о несостоятельности предлагаемой в нем интерпретации цели морального действия или реализуемой самости, ибо, будучи определена как таковая, цель поступка делает поступок невозможным. Формализм этого учения выражается в том, что оно не учитывает реальный предмет, т.е. содержание, в структуре воли. Брэдли говорит о трех проявлениях внутреннего противоречия формальной теории в отношении к: (1) практическому правилу — и сводится к тому, что одновременно призывает (по форме) и не призывает (по сути) совершать одно и тоже действие; (2) сути воления и возможности поступания; (3) мотиву поступка (воли) — психологический аспект.
(1) Брэдли показывает, что внутреннее противоречие учения «долг ради долга» проявляется в формулировке практического правила в трех аспектах: (а) в связи с противоположностью универсального (формального) и партикулярного (материального) (в) с точки зрения противоположности чувственной и чистой воли; (с) в аспекте требования непротиворечивости (в данному случае правило звучит так: «Реализуй не-противорчие», но при этом требование непротиворечивости есть требование тождественности по форме; реализовать же, значит внести различие).
(2) Воление есть, по Брэдли, воление чего-то конкретного, т.е. всегда воление некого содержания. Поступок, поскольку он есть «исполнение того, что волится» [ES, 152], т.е., буквально, процесс претворения идеального содержания воли (того, что мыслиться как объект) в реальность (событие), должен быть адекватным переводом этого содержания. Вынося содержательный момент за скобки, теория «долг ради долга», своим практическим правилом, делает поступок невозможным.
(3) С точки зрения психологии, акт воли понимается как партикулярный акт (т.е. свершающийся в определенное время и в определенном месте), имеющий свой мотив, а, следовательно, формальный акт воли невозможен: «форма не может двигать» [ES, 154], — пишет Брэдли.
2) Критика применимости максимы
Основной тезис этой части критики можно представить следующей цитатой Брэдли: «Итак, мы видим, что учение «долг ради долга» говорит только: «делай правильно ради правильности» [ES, 159]; оно не говорит, что есть правильно; или «реализуй благую волю, делай то, что стала бы делать благая воля ради того, чтобы самому быть благой волей». Применимость максимы — возможность использовать ее как правило поступания. При этом она должна быть проста и понятна. Если максима неприменима, то это значит, что она не дает моральному сознанию критерия в определении «должного». Причина, почему максима непротиворечия не применима является тот факт, что из формы долга невозможно вывести конкретные обязанности. Неприменимость максимы имеет два аспекта: (1) следуя ей невозможно установиться, какие именно обязанности следует исполнять; (2) она не учитывает фактор случая, имеющий место при коллизии обязанностей.
К чему призывает практическое правило «долг ради долга»? К осуществлению непротиворечия: «ты не должен постулировать детерминацию и, вместе с ней, ее собственную негацию. Ты не должен допустить поступка, который воплощает собой правило отрицания чего-нибудь, ибо это и есть противоречие в себе… «Кража собственности» — это противоречие, ибо уничтожает собственность, а вместе с ней и саму возможность воровства» [ES, 155]. Таким образом, (1) всякое поступание, поскольку оно принадлежит сфере морали, должно быть таково, чтобы не явиться негацией своего объекта, существующего в своей определенности. Однако формальное правило дает лишь возможность постулирования детерминации как таковой, но не дает критерия для постулирования конкретной детерминации, т.е. полагания того или иного объекта в его определенности. Этот критерий устанавливается случайно. А, значит, в разбираемом учении допускается произвол или решение по склонности, но, именно, такого рода мотив формальная теория отрицает. Иначе говоря, формализм не устанавливает связи между своим принципом и конкретным выбором.
(2) Кроме того, правило непротиворечия не применимо к коллизии обязанностей, когда агент встает перед необходимостью сделать выбор между несколькими поступками, каковой часто имеет место в обыденной жизни. Учение «долг ради долга», с точки зрения Брэдли, не принимает в расчет иерархической организации обязанностей (как и целей), который подчиняются высшему долгу (соответственно, цели как целому).
По мысли Брэдли, возможно пренебречь той или иной обязанностью в определенной ситуации, но только в том, случае, если выбор совершается не по склонности, а сознательно, ради высшего долга. «Решают обстоятельства, — пишет Брэдли, — ибо обстоятельства детерминируют тот способ, каким должен быть реализован господствующий долг… И если подразумевается, что моральная теория должна влиять на моральную практику и должна быть усвоена “простонародьем” (а тех, кто в этом отношении не был бы из простонародья не так много), тогда, я полагаю, это факт, который было бы не плохо держать на вооружении» [ES, 159].

Примечания
[1] Напр., Брэдли сам указывает, что заимствует кантовские термины «гомогенность» и «спецификация» и использует их для описания истины бесконечного целого (см. II Эссе). Более подробное рассмотрение вопроса явных и неявных заимствований Брэдли положений кантовского учения в целом выходит за рамки данной работы.

Назад
[2] С точки зрения кантовского разделения популярной практической философии и метафизики нравов, Брэдли занимается скорее первой, т.к. он опирается на понятия и представления обыденного морального сознания.

Назад
[3] Заметим, что III Эссе носит название «Удовольствие ради удовольствия» и посвящено критике утилитаризма в этике.

Назад
[4] В контексте моральной философии Брэдли использует термин «Самость (self)» в значении: 1) агента морального действия и 2) как синоним «индивидуальной воли».

Назад
[5] Думается, что здесь будет излишне разъяснять смысл идеала в этике Брэдли, потому как этот момент не связан напрямую с темой работы. Скажем лишь, что Брэдли выделяет три аспекта идеала или реализуемой самости: 1) «мое положение связанные с ним обязанности», — самость есть функция общества; 2) представление об идеальной стиле жизни; 3) талант или задатки. Подробнее об этом см. II, IV и V Эссе.

Назад
[6] Bradley F.H. Ethical Studies. Lnd. etc., 1964. P. 152.

Назад
[7] «Истинно бесконечное целое» — содержательное понятие, которое, если определять его кратко, обозначает единство конечного и бесконечного, т.е. такое целое которое превосходит свои части, но при этом существует в каждой их них полностью. Быть истинно бесконечным целым для самости значит стать членом целого: государства, общества или семьи.

Назад

Литература: