Реферат Позитивизм как философская проблема
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Содержание
Введение…………………………………………………………………..3
1. Начало позитивизма…………………………………………………..4
2. С.Кьеркегор: первый опыт экзистенциализма……………………5
2.1. Экзистенция и поиск «Повторения»…………………………...6
3. А.Шопенгауэр – родоначальник «философии жизни»…………...7
4. Ф.Ницше и «философия жизни»…………………………………….9
Заключение………………………………………………………………11
Список использованной литературы…………………………………12
Введение
В XX в. философия развивается по разным направлениям, в разных философских контекстах. Понятно, что неклассическая философия не явилась на свет, как джин из бутылки. В качестве одной из тенденций она присутствовала в недрах широко понятой философской классики. В античную эпоху это умонастроение явным образом выражали софисты и киники, в средние века – английские номиналисты, в Новое время – эмпирик Д.Локк и скептик Д.Юм. Оно присутствует даже у И.Канта. Но только в XX веке это умонастроение стало господствующем. И такая смена основной тенденции дает повод говорить об особом неклассическом периоде в развитии философии.
Ситуация формирования неклассической философии чрезвычайно интересна, поскольку совпадает с расцветом философской классики. Одними из основных философских течений XX века являются: позитивизм, экзистенциализм и «философия жизни».
1. Начало позитивизма
Позитивизм есть очень широкое и многообразное философское течение XIX – XX столетий, основанное французом О.Контом (1798 – 1857). Философским течением можно называть позитивизм только условно, поскольку позитивизм отрицает всю традиционную, всю классическую философию и ставит на ее место «позитивную науку».
Позитивизм в учении Конта – позитивная или научная стадия, которая заменяет метафизическое объяснение научным. Учение Конта основано на отрицании метафизики. В этом заключается основная специфика позитивизма.
Особенность позитивизма в том, что он всю философию отождествляет с метафизикой и отбрасывает ее всю как ложную форму сознания.
На место «метафизики» позитивисты ставят «науку». Но не ту науку, о которой идет речь в «Наукоучении» Фихте, «Науке логики» Гегеля, в марксизме и которую марксизм тоже противопоставляет философии. Наука здесь понята в соответствии с той традицией, которая идет от английского эмпиризма – как наука чисто эмпирическая. Позитивизм отрицает по существу всякую теорию как «метафизику». А значит, он отрицает существенную часть самой науки.
Отрицая философию, позитивизм отрицает всякую теорию, он отрицает теоретическое мышление. Именно на теоретическом мышлении сходится серьезная философия и наука.
Позитивистская социология Конта была не чем иным, как реакцией на Великую французскую революцию. И она была той «стабилизационной» общественно-политической теорией, которая допускала социальные изменения только по воле начальства.
Назначение своей «позитивной философии» Конт видит в том, чтобы «самопроизвольно создавать между индивидуумом и духовной общностью целого рода логическую гармонию взамен тех бесконечных сомнений и мышления».[1] Иначе говоря, задача этой философии – отнять у человека мышление и сознание, чтобы избавить его от всех волнений и сомнений.
2. С.Кьеркегор: первый опыт экзистенциализма
Серен Кьеркегор, обладает опытом экзистенциальной философии.
Данный метод философствования провоцирует видеть в личной судьбе и своей духовной организации призму для рассмотрения судьбы другого и всего человечества. Кьеркегор пользуется термином «экзистенциальный», заимствовав его у выдающегося норвежского поэта-романтика Вельхавена. Именно последнему мы должны быть обязаны этим термином, подхваченным Кьеркегором и ставшим символом одного из значительных явлений в культуре XX века.[2]
В свете его «экзистенциального» метода особую роль в творчестве Кьеркегора, сказавшемся на облике всей неклассической философии, сыграла не только знаменитая меланхолия, но и другой известный факт его биографии.
Русский философ Лев Шестов, анализируя книги и дневники Кьеркегора, делает вывод о том, что «жалом в плоть» для того стала невозможность «быть мужчиной». Но если и существовало такого рода отклонение, то безусловна его связь с душевной организацией Кьеркегора. Шестов приводит его дневниковую запись, в которой говорится: «Я в настоящем смысле слова – несчастнейший человек, с ранних лет, пригвожденный всегда к какому-либо доводящему до безумия страданию, связанному с какой-то ненормальностью в отношении моей души к моему телу…»[3]
Ненормальность во взаимоотношении души и тела Кьеркегора можно связать с его чрезвычайно развитым воображением.
Впоследствии уже взрослый Кьеркегор будет чувствовать себя в мире фантазий, художественных образов и философских рассуждений куда увереннее, чем в обычной жизни. Внутренний мир станет главным миром, в котором будет находиться Кьеркегор. И это скажется на взаимоотношениях его души и тела.
Но Кьеркегор мог превратить и превращал свои недостатки в достоинства. И «жало в плоть» - это не только беда, но и движущая сила его духовной работы. Более того, он начинает видеть в этой своей особенности свидетельство богоизбранничества.
2.1. Экзистенция и поиск «Повторения»
Кьеркегор заявляет о том, что проблеме повторения предстоит играть важную роль в новейшей философии. «Греки учили, - пишет он, - что всякое познавание есть припоминание, новая же философия будет учить, что вся жизнь – повторение»[4].
Заинтересованность Кьеркегора в том, «выигрывают или теряют вещи от повторения», следует понимать в свете духовной жизни индивида. Речь идет не о повторении природных явлений, а о повторении духовного состояния человека. Через сто с лишним лет после первого знакомства публики с идеей повторения французский философ Ж.Делез в работе «Различие и повторение» (1969) будет уточнять своеобразие повторения, сравнивая его с подобием. Ссылаясь на Кьеркегора, он охарактеризует повторение как способность «придавать первому разу “энную силу”», в то время как подобие исчерпывается добавлением равноценного. Подобное потому и подобно, что может быть замещено эквивалентом. Повторяемое, в противоположность этому, не имеет аналогов. Подобие связано с циклами и равенствами. Повторение же происходит с тем, что не подлежит замене и замещению, а только воспроизводится, возобновляется. «Повторение как действие и точка зрения, - пишет Делез, - касается особенности, не подлежащей обмену, замещению»[5].
Делез при характеристике повторения пользуется категорией особенного, хотя у Кьеркегора повторение происходит с единичным, индивидуальным. Но речь идет об одном и том же. «Произведение искусства, - пишет Делез, - повторяют как непонятийное особенное – не случайно поэму нужно выучить наизусть»[6]. В повторении, таким образом, обнаруживает себя уникальность явлений духа, а с другой стороны, именно произведение искусства демонстрирует возможность повторения неповторимого, служит примером универсальности уникального.
Гераклит говорил, что в одну реку нельзя войти дважды: так им была выражена мысль об изменчивости окружающего мира. Кратил, как известно довел эту мысль до логического тупика, заявив, что в одну реку нельзя войти и однажды. Но явлением духа, о котором говорит Кьеркегор, суждено опровергнуть античный релятивизм. Перечитать роман или заново посмотреть любимый фильм – это значит погрузиться в ту же самую, а не похожую, реальность. А это значит, что в один и тот же поток переживаний мы можем войти множество раз. Искусство, подобно памяти, способно заново воссоздавать неповторимое, рассчитанное на бесконечное повторение, возможно лишь в области духа. И убедиться в этом может каждый и на собственном опыте.
3. А.Шопенгауэр – родоначальник «философии жизни»
А.Шопенгауэр был тем мыслителем, который сделал первый, но вполне определенный шаг в сторону неклассической философии. В более узком смысле он является родоначальником так называемой «философии жизни». В лице Шопенгауэра «философия жизни» заявила о себе уже в первой половине XIX века.
Судя по докторской диссертации Шопенгауэра, посвященной закону достаточного основания, в начале творческого пути он был очень увлечен натурфилософскими проблемами. И главный смысл его позиции в этот период состоял в борьбе с редукционизмом. Естествознание, согласно Шопенгауэру, не только описывает природные процессы, но и выясняет их движущие силы. При этом движущей силой неорганического процесса всегда является внешняя причина, у органического процесса такой внешний импульс – раздражитель, а у животного и человека – мотив. Однако, справляясь с задачей выяснения способа существования каждого рода в отдельности, естествознание, согласно Шопенгауэру, не способно объяснить, что представляет собой природный мир в целом. Обычное решение, к которому склоняются в данном случае естествоиспытатели, – это редукционизм, когда ищут общий знаменатель, а затем все разнообразие родов бытия меряют одной простейшей меркой, к примеру. Химическим составом.
В противоположность естествознанию, философия, считает Шопенгауэр, стремится выявить особую сущность и место каждого рода в системе природы. В споре с редукционизмом Шопенгауэр неоднократно ссылается на Платона, философию которого он внимательно изучил. Более того, в иерархии идей, выстроенной Платоном, он видел одну из самых плодотворных попыток создать цельную картину бытия. Все же ни Платон, ни другие философские авторитеты, по мнению Шопенгауэра, не ответили на главный вопрос – что является причиной мира в целом.
Скрытым ноуменальным бытием, по мнению Шопенгауэра, является Мировая воля – слепое и безосновное начало мироздания.
Мировая воля, согласно Шопенгауэру, как раз и является подлинной причиной мира в целом. В своем извечном стремлении к объективации она переходит в феноменальный план, порождая известные нам роды и виды бытия.
Для Шопенгауэра характерно двойственное отношение к идее субстанции. С одной стороны, он активно и настойчиво подчеркивает роль субстанциальной формы в обеспечении разнообразия природы. С другой стороны, субстанциальная форма оказывается у Шопенгауэра всецело в области феноменального бытия, в то время как ноуменальная основа мира не может быть субстанцией, поскольку, согласно Шопенгауэру, принципиально безосновна.
С понятием Шопенгауэра «Мировая воля» связан целый ряд мистификаций. Главная мистификация уходит корнями к самоназванию учения Шопенгауэра, которое он определил как «трансцендентальный идеализм» и даже «философия самосознания».
4. Ф.Ницше и «философия жизни»
Если А.Шопенгауэр – явно переходная фигура, а потому его творчество во многом предтеча неклассической традиции в философии, то в отношении его последователя Ф.Ницше сомнений быть не может. Ф.Ницше – это наиболее яркий представитель философского направления под названием «философия жизни».
Нас интересует не столько связь ницшеанства с нацизмом, сколько подлинный смысл его позиции, истоки которой, по словам самого Ницше, следует искать в философии Ф.Шопенгауэра. «Я принадлежу к тем читателям Шопенгауэра, – писал Ницше о своих впечатлениях еще университетских лет, – которые, прочитав его первую страницу, вполне уверены, что они прочитают все страницы и вслушаются в каждое сказанное им слово... Я понял его, как если бы он писал для меня»[7].
В отличие от Шопенгауэра, Фридрих Ницше не стремился создать стройную философскую систему.
Интерес к древности, а в данном случае к жизни и учению основателя зороастризма, у Ницше неслучаен. Он непосредственно вытекает из его критики европейской культуры, которой он пытается противопоставить естественную жизнь, какой, по мнению Ницше, люди жили в далекие времена. Прообраз естественного существования, согласно Ницше, - это жизнь Востока и прежде всего древних Ариев, к которым, как было принято в науке его времени, он причисляет иранского пророка Заратустру. В Европе естественное бытие он видит в жизни греков досократической эпохи, изучением которой он занимался, еще, будучи профессором.
Противоположное начало гармонии, согласно Ницше, было представлено в пластических искусствах Греции, символом которых стал бог Аполлон. Там буйство сдерживалось гармонией, безграничности противостояла ясность форм, народному стихийному единству – человеческая индивидуальность. Склоняясь в пользу Аполлона, греческая культура, согласно Ницше, осуждала любую чрезмерность.
Принципиально иным предстает Восток в другом произведении Ницше под названием «Так говорил Заратустра», где он оказывается родиной Сверхчеловечества. Здесь европейской цивилизации противопоставлено не ее же собственное прошлое в виде классической Греции, а иная восточная культура, которая, тем не менее, имеет с Западом общие корни. Ницше уверен, что Восток сохранил верность лучшему началу в культуре, в то время как Запад развивал в себе ее худшие и тупиковые черты.
Но «Так говорил Заратустра» предлагает нам не только новый взгляд на соотношение культур. В этом произведении содержится иная оценка индивидуализма, который в первой работе Ницше был отнесен к аполлоническому началу в культуре с его стремлением к разграничению всего и вся в природном и человеческом мире. Критика принципа индивидуализации здесь сменяется гимнами в честь гордого одиночки с его своеволием и себялюбием. Оставаясь поклонником естественности и стихийности в первобытной жизни, Ницше парадоксальным образом сочетает их с творческой гениальностью, индивидуализмом и субъективизмом. И этот парадокс будет сопровождать последователей Ницше на протяжении всего XX века.
Заключение
1. Очевидный крах всех основных принципов позитивизма в его контистской форме привел не к концу позитивизма вообще, а к его трансформации.
¨ Во-первых, он соответствовал антиметафизическим настроениям XIX и XX столетий.
¨ Во-вторых, культ науки, прежде всего естественной, подпитывался ее видимыми, крупными и практически значимыми успехами.
¨ В-третьих, он подкупал своей простотой: не надо ломать голову над метафизическими тонкостями.
2. Отдавая всего себя без остатка сочинительству, направленному на воссоздание веры, Кьеркегор надеялся на результаты, сопоставимые с делом Лютера. Но его деятельность принесла иные плоды. Кьеркегор начал с отрицания философии как Системы. Теоретической философии он противопоставил учение Христа, а логике веру. Тем не менее, он оказался одним из зачинателей неклассической философской традиции, сказавшейся на всей духовной атмосфере XX века.
3. Анализ произведения Кьеркегора «Повторение» позволяет утверждать, что идея повторения – ключ к творчеству Кьеркегора. Там, где Кьеркегор стремится силой повторения воссоединить идеальное с реальным, он еще в пределах классической традиции. Там же, где эта трансцендентная сила утверждает себя как сила абсурда, мы уже на территории неклассической философии. И вне загадки повторения понять Кьеркегора как предтечу неклассического философствования едва ли возможно.
4. Растворение в покое Ничто оказывается у Шопенгауэра высшей ценностью бытия. И этот образ еще не раз будет возникать в неклассической философии XX века. Еще знаменательно то, что религия и искусство имеют, согласно Шопенгауэру, безусловное первенство перед наукой в приобщении к истокам бытия. Так в творчестве Артура Шопенгауэра утверждается главная направленность всей неклассической философии с ее неприятием рационального отношения к миру.
5. Абстрактный протест против любых ограничений человека оборачивается у Ницше укорененностью подавляющей силы внутри самого индивида. Стремление к тотальному диктанту оказывается смыслом и сутью свободного жизненного порыва. В том-то и дело, что Воля, не способная к самоограничению в соответствии с нравственным законом, оказывается деспотичной волей, а потому незрелым и неподлинным выражением свободы. И в этом феномене деспотичной свободы состоит главный парадокс мировоззрения Ф.Ницше.
Список использованной литературы
1) С.Н. Мареев, Е.В. Мареева, В.Г. Арсланов. Философия XX века. М.: Академический Проект, 2001.
2) В.С. Барулин. Социальная философия. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000.
[1] Конт Огюст. Дух позитивной философии. СПб. 2001. С. 56.
[2] См.: Серен Кьеркегор сам о себе в изложении Петера П. Роде. Челябинск. 1998. С. 47 – 48.
[3] Цит. по: Лев Шестов Киргегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пустыне). М. 1992. С. 38.
[4]Кьеркегор С. Повторение. М. 1997. С. 7.
[5] Делез Ж. Различие и повторение. М. 1998. С. 13.
[6] Делез Ж. Различие и повторение. М. 1998. С. 14.
[7] Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т. 1. М. 1990. С. 8.
