Культура смерти и умирания имеет две основных составляющих. Матери­альная часть этой культуры в основном представлена останками человечес­ких захоронений, а также предметами культовых почитании (обереги, амуле­ты, иконы, места захоронений и т.д.). Духовную составляющую образуют раз­личные учения и верования, нормы, ценности, традиции в обращении с мертвыми. Рассмотрим подробнее, как перечисленные моменты преломля­лись в древнерусской культуре.

Важнейшей предпосылкой возникновения культа мертвых в архаической культуре была вера в послесмертное существование души или духа покойного, а также убеждение в том, что "там", куда попадают предки, "жизнь" идет своим чередом. Мертвые не умирают в полном смысле слова, они лишь меня­ют место и форму своего существования, продолжая принимать участие в де­лах живых. Наши предки еще не могли сформировать собственно идею смер­ти и понятие о смерти как прекращении жизни. Есть обряд: оплакивание умершего, воспоминание его достоинств, причитания-жалобы оставшихся без кормильца, без отца, без матери, без мужа. Есть забота о по­койнике, об устройстве его в другом мире...". По-видимому, людям того вре­мени было присуще символическое отношение к "мертвому" предмету, кото­рый утратил или изменил некоторые из своих свойств и качеств. Так, Солнце называется "умирающим" на заходе, зима "умирает", когда ей на смену прихо­дит весна, а человек "умирает", когда засыпает, болеет или изменяет свое со­циальное положение. Поэтому смерть можно рассматривать и как переход­ное состояние. По мнению Т.В. Чумаковой, "для русской архаики характер­ным было представление о смерти как перевоплощении". В этом смысле смерть не могла означать полного прекращения жизни или предельную гра­ницу бытия. Все в природе, напротив, свидетельствовало о вечности и "пере­воплощении" смерти в бессмертие, т.е. в жизнь.

В отношении к умиранию человека древние испытывали неоднозначные чувства, которые также не всегда могли объяснить. С одной стороны, мерт­вых боялись и всячески пытались от них отделиться через "меру" – границу. Нарушение пределов в любых его разновидностях означало для че­ловека состояние, близкое к смерти, поэтому о ней в связи с мерой говорили: "Никто живой предела своего не изведал". На этом основании М.С. Киселева заключает: "Смерть язычниками понималась-отождествлялась с границей, она располагалась на границе мира живых и мира мертвых. Ее и боялись, остерегаясь действия злых сил, чьими владениями оставались любые межи...

Такое позитивное отношение к мерт­вым, продиктованное их покровительствен­ной функцией, побуждало живых видеть в них представителей добрых, а не злых сил. Предки были символом спокойствия и по­рядка, даже будучи умершими, они пользо­вались большим авторитетом. Зло и опас­ность исходят лишь от неведомых духов, ус­мирить которых могли именно покровители рода. Живые нуждались в ежедневной помо­щи и поддержке со стороны мертвых, по­этому последние ни в коей мере не могли быть олицетворением насилия и жестокос­ти. На Руси "любили" умерших, называя их всех без исключения - стариков, взрослых и детей - "родителями", т.е. покровителями рода. Отсюда торжественность и празднич­ность погребальных и поминальных обря­дов, ведь семья, хотя и испытывала горе от утраты близкого человека, тем не менее, по­лучала еще одного покровителя и защитни­ка. В древнерусской культуре не было как такового страха перед мертвыми, по край­ней мере, перед умершими предками. В на­родных поверьях мы встречаем лишь враж­дебность к "заложным покойникам", т.е. к тем, кто умер неестественной смертью: утопленникам,пьяницам,самоубийцам,за­блудившимся или бесследно исчезнувшим. Опасность представляли неприкаянные ду­ши умерших, а также "чужие" духи, именно от них ограждали себя межой.

Напротив, домашние духи в народном сознании были любимы и почита­емы, именно их почитание составляет ядро культа предков. Мертвые продолжали свое существование в разных ипостасях. Они могли быть невидимы, а могли и принимать облик пара, дыма, цветка, бабоч­ки, птицы, издавать шум или намеком указывать на свое присутствие. В этом качестве они не столько нарушали границы мира живых, сколько свободно перемещались в рамках "своего" тотального пространства.

Добрых духов на Руси обычно называли "де­дами". «Деды» - общеславянские духи предков. Дед - хранитель рода и, прежде всего, детей. Старший мужчина, представитель родового старейшинства, который усмиряет страсти внутри клана, хранит основные принци­пы морали рода, строго следит за их исполнени­ем... Деды изображались в виде "болванов" с лу­чиной». Понятие "дед" распространялось не только на стариков, но и на всех умерших родст­венников независимо от их пола и возраста. По­скольку мертвые предки, деды охраняли семью, то их "пребывание" было неотрывно от дома и той территории, которая принадлежала семье. В этом случае мертвые находились рядом с жи­выми и их практически ничего не отделяло друг от друга, за исключением того, что умершие предки были невидимы. Постоянное "присутст­вие" мертвых среди живых стало причиной поклонения духам, постоянным местом нахождения которых был дом. Домашние духи, домовые, ведут свое происхождение от защитников домашнего очага.

Поклонение огню было чрезвычайно распространенным среди древних славян. Оно включало почитание не только пламени костра, но и домашнего очага. Умершие предки охраняли домашний очаг, отсюда вера в домового. Домового называли "добрым дедушкой", его основным делом бы­ло поддержание огня в домашней печи. "Огонь на очаге был признан за семей­ное, родовое божество, которое охраняло счастье дома и родичей, умножало их имущество и устроило внутренний порядок; то же охранение семейного ми­ра и благосостояния, те же заботы о домочадцах, верховная власть над ними и хозяйственный надзор принадлежали старшему в роде".

Любопытно, что в настоящее время хранительницей домашнего очага считается женщина, тогда как в более ранней традиции хранителем был муж­чина. На самом деле образ домового не был одинаковым среди славян. В народ­ных верованиях встречаются такие домовые духи, как дед, дрёма, лень, бан­ник, злыдни, шишига и пр., - но все они происходят от умерших предков, т.е. являются частью культа мертвых. Таким образом, вера в домовых духов яв­ляется составной частью поклонения духам мертвых, т.е. культа предков.

Как известно, умерших предков в Древней Руси именовали пращурами или чурами. Происхождение этих слов связывают с почитанием огня и домаш­него очага. На санскрите cur означает - жечь, а в русском языке есть слово курить. Кроме того, полено, с помощью которого разжигали огонь в печи, на­зывалось "чур-бан", "чур-ка" или "чур-ак". Постепенно Чур стал образом до­машнего культа, в нем нашла выражение вера в присутствие духов мертвых в своем доме.

Наибольшей священной силой обладали места индивидуальных и коллек­тивных захоронений, кладбища (хранящие в себе дух мертвого), на основе че­го впоследствии сложился культ могил.

Наиболее ранние исторические сведения об обрядах похорон у славян IX-XI вв. принадлежат автору "Повести временных лет", который пишет, что происхождение таких славянских племен, как радимичи, вятичи, древляне, се­веряне, связано с предками одного рода, именуемого полянами, от кого ведут свое происхождение русичи. Об этих племенах Нестор пишет: "И если кто ум­рет, творили тризну" над ними и после этого делали большую кладку, клали на нее мертвеца и сжигали, а затем, собрав кости, вкладывали в малый сосуд и ставили (его) на столпе на путях, как делают Вятичи и поныне.

Несколько иную, собственно ритуальную часть практик захоронения и заупокойного культа описывает русский историк Н.М. Карамзин: "Погребе­ние мертвых было также действием священным между языческими славяна­ми... старейшина деревни объявлял жителям смерть одного из них посредст­вом черного жезла, носимого со двора во двор. Все они провожали труп с ужасным воем, и некоторые женщины в белой одежде лили слезы в малень­кие сосуды, называемые плачевными. Разводили огонь на кладбище и сжига­ли мертвого с его женою, конем, оружием; собирали пепел в урны, глиняные, медные или стеклянные, и зарывали вместе с плачевными сосудами. Иногда сооружали памятники: обкладывали могилу дикими камнями или ограждали столпами. Печальные обряды заключались веселым торжеством, которое именовалось Стравою".
Возникновение религиозных праздников у славян
          
Древнерусские праздники были не многочисленны и в большинстве своем связаны с различными периодами сельскохозяйственного производства и явлениями природы. Носили они преимущественно магический характер и составляли целостный календарный цикл.

Цикл этих обрядов и праздников начинался зимой, в то ее время, когда дни становились заметно длиннее, когда «солнце поворачивает на лето», и назывался праздник зимнего солнцеворота Корочун. Цель зимних праздников и обрядов заключалась в стремлении земледельцев обеспечить себе благоприятный хозяйственный год. Главным обрядовым кушаньем праздников этого цикла была кутья – растительное блюдо из вареных зерен, появившееся тогда, когда люди еще не умели размалывать зерна и печь хлеб, а главным блюдом масленицы были блины. Они своим румяным желто-красным цветом и круглой формой символизировали «нарождающееся» весной солнце.  

      Комоедицы, или  Масленица отмечали 24 марта в день весеннего  равноденствия. Еще один весенний праздник - это «Красная горка». Получил он свое название от «красной» весны и от «красных», то есть красивых горок, холмов, возвышенностей, первыми покрывавшихся травой под лучами яркого весеннего солнца. На этих горках собственно, и отмечался праздник; играли в народные игры, пели песни, плясали, водили хороводы, а также заключали брачные союзы.

Весна вступала в свои права, и крестьяне выходили на полевые работы, которые также сопровождались обрядами. Озимые посевы обходили с яйцом и костной мукой. Муку сыпали в траву на меже, полагая, что это предохранит поля от града. Яйцо зарывали в землю, как магический символ плодородия. Вспашку поля и сев также производили с костной мукой, яйцом и заговорами. Перед выгоном скота на пастбище его окуривали дымом можжевельника. Погоняли скотину обязательно вербой, произнося заклинания и молитвы, обращенные к солнцу и месяцу.
Когда хлеба начинали дозревать, и приближалась пора их жатвы, начинался новый цикл земледельческих обрядов, заклинаний, празднеств, якобы способствовавших успешному созреванию и уборке хлебов. Началом этого цикла были праздники, посвященные божествам Купале и Яриле и совпадавшие с днем летнего солнцеворота. Поля в купальскую ночь обходили с произнесением нараспев специальных заговоров. Целью всех этих обрядов было предохранение созревающих хлебов от злых духов.

Наступала осень, а вместе с ней и пора сбора урожая. Жатва отмечалась специальными праздниками: зажинками – в начале жатвы и дожинками – в конце сбора урожая. Но прежде чем начать жатву, приносили жертву полевому духу, особыми заклинаниями изгоняли из снопов якобы сидящих там злых духов. Последний дожиночный сноп ставили в избе, в переднем углу, а зерно с него при севе сыпали в первую борозду или смешивали с семенным зерном. А затем наступала длительная русская зима…
1 апреля – День пробуждения домового

Поговорка «первого апреля никому не верят» имеет под собой старорусскую основу.

Первого апреля наши славные языческие предки справляли один занятный праздник. Скорее даже не праздник, а некий рубеж. Этот день считался Днем пробуждения домового.

Древние славяне верили, что на зиму, он, подобно многим животным и духам, впадал в спячку и просыпался лишь изредка, чтобы сделать необходимую работу по дому. Спал домовой ровно до того времени, когда уже весна полностью вступит в свои права. А она приходила, по мнению предков совсем не в марте, а в апреле. Точнее сказать, приход весны ознаменовался днем весеннего равноденствия 22 марта, и все последующие дни вплоть до 1-го апреля были днями встречи весны.

Первого же числа, весна приходила окончательно и бесповоротно и главный дух - хранитель очага - домовой, должен был проснуться, чтобы навести порядок в доме.

Но, как известно, когда мы долго спим, а потом резко просыпаемся, то часто бываем, недовольны этим. Мы зеваем и ворчим, почему нас разбудили так рано. Малые дети вообще начинают капризничать.

А наш домовой имеет иногда повадки ребенка, и после долго спячки просыпается тоже не очень радостный. И тут же начинает шалить, а порой и хулиганить. То остатки муки из мешков высыплет, то гривы лошадям запутает, коров перепугает, белье перепачкает.

Недовольного домового надобно умаслить кашкой, молочком и хлебом.

И к хлебу обязательно должны прилагаться и зрелища - для проснувшегося духа становились повсеместные гуляния, шутки, смех людей в доме, которые разыгрывали друг друга весь день.

Чтобы было веселее домовому и всем окружающим, обитатели дома надевали одежду наизнанку, подобно самому духу пращуру. Который, как известно, носит свою меховую жилетку швами наружу; на ногах должны были непременно красоваться разные носки или обувь. А в разговоре все старались обмануть друг друга или пошутить, чтобы хозяин-батюшка домовой забыл, что он недавно проснулся.

12 марта – Велесова среча

Велесова среча – шумный веселый праздник проводов Матушки Зимы.

Древний обряд сжигания чучела Марены, олицетворяющий победу над хворями и болезнями. Взятие снежного городка. Масленичный поезд. Молодецкие забавы у священного огня Велеса.

6 мая – Дажьбог вешний

свадьба Дажьбога и Живы;

радость по поводу прихода весны, возрождения мира после Потопа (ППГ 16:54);

почитание Дажьбога - прародителя русских людей;

встреча Живы;

почитание Лады, сочетающей браком Дажьбога и Живу.

Вспоминают победу Дажьбога над Велесом.

Дажьбог на порог Весну приволок.
Пришел Дажьбог - Весне не уйти.
Дажьбог весну начинает - Перун лето кончает.
           

Причины принятия христианства

Знаменитое “крещение Руси”, положившее начало становлению российской православной цивилизации, было вызвано целым комплексом факторов.

Со временем древние славянские племена "по мере классового расслоения стали переходить к государственным формам жизни, возникли и условия превращения племенных культов в государственные. И, как известно, к 9 веку образовалось Киевское государство. Физическое и географическое объединение восточных славян вызвало более тесное межплеменное взаимодействие, а также перемешивание различных культурных, материальных и религиозных ценностей. В связи с этим естественно возникали трения между различными племенами, вызванные различными ценностными воззрениями. Таким образом вставала объективная необходимость также и религиозного объединения народов Киевской Руси. Как всегда, следуя русскому менталитету, эта попытка объединения была произведена силовым путем. Так киевский князь Владимир попытался создать общегосударственный пантеон и государственный культ: "по рассказу летописи, он в 980 г. собрал на одном из холмов Киева целый сонм кумиров различных богов (Перуна, Велеса, Даждьбога, Хорса, Стрибога, Мокоши) и велел молиться им и приносить жертвы. Некоторые исследователи, гиперкритически настроенные, считали, что эти "Владимировы боги" были с самого начала княжескими или дружинными богами и культ их не имел корней в народе. Но это маловероятно. Солнечные божества Хорс, Даждьбог и другие, женская богиня Макошь, видимо, были и народными божествами; Владимир лишь пытался сделать из них как бы официальных богов своего княжества." Однако по-видимому эта попытка не удовлетворила Владимира. Причинами его неудачи стало попытка частного изменения язычества, принуждение людям верить в того, в кого они не верят. Однако сама суть – политеизм так и оставался нетронутым. Язычество к моменту образования сильного централизованного и сплоченного Киевского государства уже изжило себя и нужна была совершенно другая религия, способная придать княжеству идеологическое единство, объединить людей в служении единому богу. Именно такая религия как Христианство наиболее подходила для решения задачи становления религиозного единства государства, а также соответствовала формировавшимся феодальным отношениям. К этому надо добавить, что гуманное Христианство легко сливалось с внутренним, духовным содержанием русского человека. Т.е. Владимир стремится укрепить государство и его территориальное единство. Попытка достичь этих целей с помощью создания единого пантеона языческих богов во главе с Перуном не привела к преодолению племенного сепаратизма и усилению княжеской власти. Только единобожие могло сплотить страну и осветить авторитет единоличной княжеской власти.

К 10 веку нашей эры Русь представляла собой очень молодое, но быстро развивающееся государство. С чем же было связано это быстрое развитие? Дело в том, что развитие практически любого государства зависит от развития ремесла. Русское же ремесло развивалось в основном вследствие активной торговли. В то время Русь граничила на юге с Византией – государством, имевшим двух- тысячелетнюю историю, и являющимся обширным кладезем знаний. Конечно же Византия намного обгоняла Русь в развитие и с этим связан распределение потока товаров – из Руси шло в основном сырье – мех, зерно, а из Византии – предметы ремесла – различные приспособления, оружие, книги, картины. Но вместе с материальными товарами, Русь получала от Византии технологии, научные открытия, знания, культуру, ИДЕИ. Русские люди  "питали всегда благоговейное уважение к Империи, к блестящим формам ее жизни, которые так поражали их воображение; таковы бывают постоянно отношения народов необразованных к образованным." Они, приезжавшие в Константинополь неизмеримо удивлялись культурным достижениям византийцев, величию христианских храмов. "Не одна надежда корысти могла привлекать нашу Русь в Константинополь, но также и любопытство посмотреть чудеса образованного мира; сколько дивных рассказов приносили к своим очагам бывальцы в Византии. Как вследствие этого возвышался тот, кто был в Константинополе, и как у других разгоралось желание побывать там!"

 Таким образом процветающая Византия демонстрировала пример тому, что может сделать монотеистическая религия для развития государства. Как важно идеологическое единство народа, живущего в нем.

Следует учитывать и то обстоятельство, что принятие христианства вводило Русь в семью европейских народов, а язычество обрекало на изоляцию и враждебность со стороны христианизированных соседей, относящихся к язычникам как к нелюдям. При этом надо иметь в виду, что окончательный раскол христианства на католическую и православную ветви произошел лишь в 1054 г.

Вероятно, сказались и какие-то личные соображения Владимира и некоторые эпизоды его жизни. Он, наверное, принимал во внимание крещение своей бабки Ольги, оставившей по себе добрую память. Не исключено, что его греховное языческое прошлое, например, братоубийство во время борьбы за власть, насилие, многоженство, в итоге, заставили задуматься о духовном очищении, которое могло бы оставить о нем добрую память. Но, скорее всего, он действовал, исходя из прагматических соображений. Дело в том, что принятие им христианства было обусловлено женитьбой на сестре византийского императора. Это необычайно поднимало его авторитет, а следовательно, укрепляло и княжескую власть.
Что же подвигло Русь к принятию христианства? Основной причиной, мне кажется, можно считать зарождение на Руси раннего феодализма и образование государства, Киевской Руси, которое не могло существовать без сильной и обосно- ванной идеологии. Владимиром предпринималась попытка усо- вершенствовать языческие верования славян и на этой основе создать религию в большей степени соответствующую совреме- нному этапу развития общества.[5] Но процесс образования новой религии происходит очень долго, следовательно нужно было взять готовую религию которая бы удовлетворяла всем требованиям данного социально-политического момента. К этому времени в мире существовало несколько религий (ислам, иудаизм, христианство, индуизм) претендовавших на то, что бы обосноваться на Руси. Владимиру оставалось только сделать выбор. “Этот выбор может показаться произ- вольным лишь на первый взгляд. В действительности он был жестоко обусловлен... принадлежностью... к определенному региону. Кроме того, оказывают влияние налаженные... политические, торговые, культурные связи.”[6] У волжско-кам- ских булгар был распространен ислам, у хазар - иудаизм, в Византии и Западной Европе - христианство (с центрами в Риме и
Константинополе). Все эти религии уже начали распространяться на Руси, но ни одна из них не могла занять основных позиций. Для Владимира принятие той или иной религии было делом прежде всего политическим. Поэтому иудаизм не рассматривался серьезно претендентом на государственную религию так как иудаизм был религией побежденного народа (в 965 году Хазария была разгромлена войском Святослава Игоревича).

Ислам имел больше шансов на то, чтобы стать официальной религией Русского государства, но здесь существуют две точ ки зрения на то, почему Владимир отказался от ислама.

Первой причиной послужившей отказом от ислама, как считают, это то, что
Коран запрещает вино. Хотя история Востока дает массу примеров нарушения этой заповеди (султан
Селим 2 получил прозвище “маст”, что означает пьяница).[7]

Владимир же как известно любил устраивать пышные пиры и празднества по любому поводу, в частности по поводу побед в военных походах. Более достоверной и достаточной мне видится другая причина.

Принятие же христианства, особенно из Византии, для Владимира было наиболее удачным выбором. Византия в те времена переживала подъем во всех отраслях жизни. Арабские государства терпели поражения от Византии, претендовавшей на Сирию и
Закавказье. Также успех сопутствовал Византии и на Балканах. Уже исходя из этого принятие крещения из Константинополя было выгодным. К тому же
Византия нуждалась в военной помощи Руси. Эту помощь Владимир оказал и получил в жены сестру императоров Константина и Василия - Анну. “Среди сложного комплекса побудительных причин выбора Византийского варианта христианства Русью времен князя Владимира Святославовича, на одном из первых мест, ... стоит культурно-историческая значимость государственного соседства с Византией.”[9] Принятие же Западного варианта христианства означала для Владимира подчинение Папской власти, следовательно об укреплении власти на месте не могло быть и речи.
“Из всей массы всемирно-исторического материала, доступного для наших предков, история Византии представлялась наиболее пригодной для практического приложения, для заимствования и справок и примеров в нужных случаях. Дух нетерпимости, которым предки хотели оградить свою святую православную веру от чужой примеси, не позволял им искать образцов ни в истории языческого мира, ни в истории латинского запада.”
язычество затрудняло и торговые отношения с христианскими странами. Христианское духовенство относилось непримиримо ко всему тому, что принадлежало язычникам. Русские феодалы были заинтересованы в торговых связях с христианскими державами, в особенности с
Византией, купцам-христианам было проще осуществлять торговые сделки со своими партнерами из христианских стран, чем купцам-язычникам. Исходя из этого первыми русскими христианами выступают в источниках именно купцы.
Можно сделать заключение, что христианство еще до принятия его официально глубоко пустило корни на Руси. Однако еще долго язычество противостояло христианству, но постепенно уступило место последнему так как на Руси зарождалась новая социально-политическая формация, феодализм, со своей христианской идеологией.