Реферат: Томас Гоббс и Дж. Локк о естественном праве и естественном законе

Томас Гоббс

Своеобразным было отношение к революции одною из наиболее  выдающихся английских мыслителей Томаса Гоббса (1588--1679). Известны его близость (на некоторых этапах жизни) к роялистским кругам, боязнь революционных пертурбаций,  приверженность к абсолютной политической власти. Томас в стане феодальной реакции  не находился, с ретроградами-легитимистами, озабоченными “правами” наследственной  монархии, не смыкался. Политико-юридическая доктрина  Т.Гоббса содержится прежде всего в его трудах: “Философское начало учения о гражданине” (1642 г.), “Левиафан,  или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского” (1651 г.).

В основу своей теории государства и права Т. Гоббс кладет определенное представление о природе индивида. Он считает, что изначально все люди созданы равными в отношении физических  и умственных способностей и каждый из них имеет одинаковое с другими “право на все”. Однако человек еще и существо глубоко эгоистическое, обуреваемое жадностью, страхом  и честолюбием. Окружают его лишь завистники, соперники, враги. “Человек человеку-- волк”. Отсюда фатальная неизбежность  в обществе “войны всех против всех”. Иметь “право на все” в условиях такой войны-- значит фактически не иметь никакого права ни на что. Это бедственное положение Т. Гоббс называет “естественным состоянием рода человеческого”.

Гоббсову картину “естественного состояния” можно рассматривать  как одно из первых описаний нарождавшегося английского  буржуазного общества с его разделением труда, конкуренцией,  открытием новых рынков, борьбой за существованием Самому же мыслителю казалось, что он распознал природу человека вообще, выявил естественную для всех времен и народов форму социального бытия. Это был далекий от историзм- ма взгляд.

Главный, саами фундаментальный естественный закон гласит:  необходимо стремиться к миру и следовать ему. Все прочее должно использоваться лишь в качестве средств достижения мира. Важнейшим среди них является отказ каждого от своих прав в той мере, в какой этого требуют интересы мира и самозащиты (второй естественный закон). Отказ от права совершается  большей частью перенесением его по договору на определенное  лицо или на некоторую группу лиц. Из второго естественного закона вытекает третий: люди обязаны выполнять  заключенные ими соглашения; в противном случае последние  не будут иметь никакого значения. В третьем естественном законе содержится источник и начало справедливости.

Кроме указанных трех, есть еще 16 естественных (неизменных  и вечных) законов. Все они резюмируются в одном общем правиле: не делай другому того, чего бы ты не желал, чтобы было сделано по отношению к тебе. Действительные социально- исторические прототипы тех естественных законов, о которых толкует Т.Гоббс,-- взаимосвязи товаровладельцев, частных собственников, опосредствуемые актами обмена и оформляемые договорами. Таким образом, в итоге именно обмен и договор выступают, согласно концепции Т. Гоббса, предпосылками установления  мира в человеческом общежитии.

Абсолютная власть государства -- вот, по мнению Т. Гоббса, гарант мира и реализации естественных законов. Она принуждает  индивида выполнять их, издавая гражданские законы.

Если естественные законы, сопряжены с разумом, то гражданские --  опираются на силу. Однако по своему содержанию они одинаковы. Всякие произвольные выдумки законодателей не могут быть гражданскими законами, ибо последние суть те же естественные законы, но только подкрепленные авторитетом и мощью государства. Их нельзя ни отменять, ни изменять простым  волеизъявлением государства. Ставя гражданские законы в такую строгую зависимость от естественных, Т. Гоббс хотел, вероятно, направить деятельность государства на обеспечение развития новых, буржуазных общественных отношений. Но навряд ли он имел при этом намерение подчинить государственную  власть праву.

Государство учреждается людьми для того, чтобы с его помощью покончить с “войной всех против всех”, избавиться от страха незащищенности и постоянной угрозы насильственной смерти -- спутников “разнузданного состояния безвластия”. Путем взаимной договоренности между собой (каждый соглашается  с каждым) индивиды доверяют единому лицу (отдельному человеку или собранию людей) верховную власть над собой. Государство и есть это лицо, использующее силу и средства всех людей так, как оно считает необходимым для их мира и общей защиты. Носитель такого лица--суверен. Суверен обладает верховной властью, а всякий другой является его подданным. Таким изображает Т. Гоббс возникновение государства.

Т.Гоббс называет государства, возникающие в результате добровольного соглашения, основанными на установлении или политическими государствами (впоследствии термин “политическое  государство” получил широкое хождение в западноевропейских  доктринах государства). Государства, появляющиеся на свет с помощью физической силы, мыслитель относит к основанным на приобретении; к ним он особого расположения не выказывает. И в .этой классификации государств также просматривается  неприязнь Т. Гоббса к английским дореволюционным  феодально-монархическим порядкам

О каких бы разновидностях и формах государства ни шла речь, власть суверена в нем, по Т.Гоббсу, всегда абсолютна, т. е. она безгранична: обширна настолько, насколько это вообще можно себе представить. Тот, кому вручена (передана) верховная  власть, не связан ни гражданским законом, ни кем бы то ни было из граждан. Суверен сам издает и отменяет законы, объявляет войну и заключает мир, разбирает и разрешает споры, назначает всех должностных лиц и т.д. Прерогативы суверена неделимы и не передаваемы никому. “Делить власть государства-- значит разрушать ее, так как разделенные власти взаимно уничтожают друг друга”. Власть суверена есть фактически его монополия на жизнь и смерть подвластных, причем “все, что бы верховный представитель ни сделал по отношению к подданному под каким бы то ни было предлогом, не может считаться несправедливостью или беззаконием в собственном смысле”. Подданные же по отношению к верховной власти прав не имеют, и потому она не может быть по праву уничтожена людьми, согласившимися ее установить.

Концепция Т. Гоббса об абсолютности государственной власти  ценна открытым и ясным выражением весьма типичного для определенного толка идеологии представления об основном достоинстве государства. Ее выразители считают, что государство  обладает таким достоинством, если надежно охраняет (в принципе-- любыми средствами) порядок-- порядок угодных  им отношений в обществе. Но такие кардинальные вопросы, как: становится ли при этом государство самодовлеющей силой, чуждой обществу и противостоящей ему, подконтрольно ли оно обществу и ответственно ли перед ним, строится и функционирует  ли государство на демократических и правовых началах,--  сторонниками политического абсолютизма либо игнорируются,  либо признаются малозначащими и отодвигаются куда-то на задний план.

В произведениях Т. Гоббса говорится “об обязанностях суверена”.  Все они, как считает мыслитель, содержатся в одном положении: благо народа-- высший закон. Долг суверена, по Т.Гоббсу, хорошо управлять народом, ибо государство установлено  не ради самого себя, а ради граждан. Эти формулы исполнены политической мудрости и гуманизма. Но в рамках учения Т. Гоббса о государстве они выглядят скорее как декоративные  вставки -- прекраснодушные и в практическом плане  ничего не значащие фразы. Дело в том, что, согласно Т. Гоббсу, люди, которые уже осуществляют верховную власть, в какой-либо реальной зависимости от народа не находятся и посему никакой обязанности перед ним не несут. Правители испытывают лишь нечто субъективное “по отношению к разуму, который представляет собой естественный, моральный и божественный  закон и которому они должны повиноваться во всем, насколько это возможно”. Так как создания соответствующих социальных и правовых институтов, которые бы извне гарантировали  подобное повиновение суверена, Т.Гоббс не допускает, то оно вообще представляется химерическим. Это совершенно в духе идеологов абсолютизма-- заботу о порядке в обществе возлагать на аппарат, гражданские законы, на всю реальную физическую мощь государства, а заботу о благополучии народа отдавать на откуп “доброй воле” правителей.

И все же глубинные симпатии Т. Гоббса на стороне монархии. Он убежден, что она лучше других форм выражает и реализует абсолютный характер власти государства; в ней общие интересы очень тесно совпадают с частными (т. е. с собственными, особыми)  интересами суверена. Верховной власти удобнее быть именно  монархической, поскольку “в личности короля олицетворено государство”. Позднее это положение повторит (с противоположных  позиций обнажив его смысл) Б. Спиноза в своем “Политическом трактате”; “Царь есть само государство”.

Целиком подчиняя индивида абсолютной власти государства, Т.Гоббс тем не менее оставляет ему возможность воспротивиться  воле суверена. Эта возможность -- право на восстание. Она открывается лишь тогда, когда суверен, вопреки естественным  законам, обязывает индивида убивать или калечить самого себя либо запрещает защищаться от нападения врагов. Защита своей собственной жизни опирается на высший закон всей природы-- закон самосохранения. Закон этот не вправе преступать  и суверен. Иначе он рискует потерять власть.

Вслед за Н. Макиавелли и Г.Гроцием Т.Гоббс стал рассматривать  государство не через призму теологии, а выводить его законы из разума и опыта. Но это вовсе не значит, что эпиграфом к своей политико-юридической доктрине он избрал слова “Бога нет!”. К современникам Т.Гоббс обращался на языке, им доступном: цитировал Священное Писание, рассуждал  о христианском государстве и царстве тьмы, называл государство ввиду его земного всемогущества “смертным богом” (схожую формулу мы встретим потом у Гегеля) и т. д. В том, что он вел борьбу не со словами, выражавшими религиозные предрассудки  и суеверия, а прежде всего с самими этими суевериями и предрассудками в их сути, ярко проявились научный талант и зрелый политический такт Т.Гоббса.

Политический идеал Дж. Локка.

В 1688 г. в Англии произошел государственный переворот. Король Яков 11 Стюарт, доселе проводивший абсолютистскую политику, бежал из страны. Королевский престол занял Вильгельм  Оранский. Он согласился установить конституционную монархию, что открывало и закрепляло реальный доступ крупной  буржуазии и обуржуазившемуся дворянству к управлению делами государства. Между земельной и денежной аристократией,  т.е. верхами дворянства и верхами буржуазии, был заключен компромисс: произведен дележ публичной власти.

Так закончилась полоса революционных преобразований английского  общества из феодального в капиталистическое и наступил период его эволюционных изменений.

Идеологом социального компромисса 1688 г. выступил Джон Локк (1632--1704), который свое политико-юридическое учение изложил в труде “Два трактата о государственном правлении” (1690 г.).

Дж. Локк занял позицию тех общественных групп, которые добились наконец гарантированного участия в руководстве обществом, что побудило его отмежеваться прежде всего от радикальных воззрений эпохи революции. Он раскритиковал махрово-реакционный опус Р.Фильмера и твердо отклонил концепции абсолютности и неограниченности власти государства.  Равным образом им были сочтены неприемлемыми республиканско-демократическая  программа левеллеров и социалистическая  утопия диггеров.

Дж-Локк, однако, полностью разделял идеи естественного права, общественного договора, народного суверенитета, неотчуждаемых  свобод личности, сбалансированности властей, законности  восстания против тирана и т. д. Но он, разумеется, не просто воспроизводил подобного рода идеи, высказанные до него другими. д ж. Лота. развил их, видоизменил, дополнил новыми и интегрировал в целостное политико-правовое учение-- доктрину  раннебуржуазного либерализма.

По д ж. Локку, до возникновения государства люди пребывают  в естественном состоянии. В предгосударственном общежитии  нет “войны всех против всех”. Индивиды, не испрашивая ничьего разрешения и не завися ни от чьей воли, свободно распоряжаются своей личностью и своей собственностью. Господствует  равенство, “при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто не имеет больше другого”. Чтобы нормы (законы) общения, действующие в естественном состоянии,  соблюдались, природа наделила каждого возможностью судить преступивших закон и подвергать их соответствующим наказаниям. Однако в естественном состоянии отсутствуют органы, которые могли бы беспристрастно решать споры между людьми, осуществлять надлежащее наказание виновных в нарушении  естественных законов и т. д. Все это порождает обстановку неуверенности, дестабилизирует обычную размеренную  жизнь. В целях надежного обеспечения естественных прав, равенства и свободы, защиты личности и собственности люди соглашаются образовать политическое сообщество, учредить  государство. д ж. Локк особенно акцентирует момент согласия: “ Всякое мирное образование государства имело в своей основе согласие народа”.

Государство представляет собой, по д ж. Локку, совокупность людей, соединившихся в одно целое под эгидой ими же установленного  общего закона и создавших судебную инстанцию, правомочную  улаживать конфликты между ними и наказывать преступников. От всех прочих форм коллективности (семей, господских владений, хозяйственных единиц) государство отличается  тем, что лишь оно воплощает политическую власть, т. е. право во имя общественного блага создавать законы (предусматривающие  различные санкции) для регулирования и сохранения  собственности, а также право применять силу сообщества для исполнения этих законов и защиты государства от нападения  извне.

Государство есть тот социальный институт, который воплощает  и отправляет функцию публичной (у д ж. Локка -- политической)  власти. Неверно, однако, выводить таковую из якобы врожденных, данных самой природой каждому отдельному лицу свойств-дозволений заботиться о себе (плюс об остальной части человечества) и наказывать проступки других. д ж. Локк именно в указанных “естественных” свойствах индивида усматривал  первоначальное право и источник как “законодательной и исполнительной власти, а равно и самих правительств и обществ”. Здесь перед нами яркое проявление того индивидуализма,  который пронизывает содержание практически всех либеральных политико-юридических доктрин.

Государство получает от образовавших его людей ровно столько власти, сколько необходимой достаточно для достижения  главной цели политического сообщества. Заключается же она в том, чтобы все (и каждый) могли обеспечивать, сохранять и реализовывать свои гражданские интересы: жизнь, здоровье, свободу “и владение такими внешними благами, как деньги, земли, дома, домашняя утварь и т.д.” Все перечисленное Дж.Локк называл одним словом-- собственность.

Отмеченное выше понимание “великой и главной цели” государства  раскрывает в Дж.Локке идеолога, заинтересованного в неприкосновенности и развитии буржуазных частнособственнических  отношений. В формулировании того тезиса, что целью деятельности государства должны быть охрана собственности, обеспечение гражданских интересов, правомерно также видеть определенное осознание Дж.Локком факта зависимости государства  от объективных условий жизни людей.

На закон и законность Дж.Локк возлагал очень большие надежды. В установленном людьми общем законе, признанном  и допущенном по их общему согласию в качестве меры добра и зла для разрешения всех коллизий, он усматривал первый конституирующий государство признак. Закон в подлинном  смысле -- отнюдь не любое предписание, исходящее от гражданского общества в целом или от установленного людьми законодательного органа. Титул закона имеет лишь тот акт, который указывает разумному существу поведение, соответствующее  его собственным интересам и служащее общему благу. Если такой нормы-указания предписание в себе не содержит, оно не может считаться законом. Кроме того, по Дж. Локку, закону обязательно должны быть присущи стабильность  и долговременность действия.

Ратуя за режим законности, он настаивал на следующем положении: кто бы конкретно ни обладал верховной властью в государстве, ему вменяется “управлять согласно установленным  постоянным законом, провозглашенным народом и известным  ему, а не путем импровизированных указов”. Законы тогда способствуют достижению “главной и великой цели” государства,  когда их все знают и все выполняют. В государстве абсолютно никто, никакой орган не может быть изъят из подчинения его законам. Такая позиция Дж.Локка определенно предвосхищала  идею “правового государства”, обстоятельно развитую в буржуазной политико-юридической литературе XVIII--XIX вв.

Поддержание режима свободы, реализация “главной и великой  цели” политического сообщества непременно требуют, по Дж.Локку, чтобы публично-властные правомочия государства были четко разграничены и поделены между разными его органами. Правомочие принимать законы (законодательная власть) полагается только представительному учреждению всей нации -- парламенту. Компетенция претворять законы в жизнь (исполнительная власть) подобает монарху, кабинету министров.  Их дело ведать также сношениями с иностранными государствами ( отправлять федеративную власть). Дж.Локк, однако,  привнес в политическую теорию нечто гораздо большее, чем просто мысль о необходимости “уравновесить власть правительства ( в данном контексте “правительство” есть синоним “государства”.-- Л. М.), вложив отдельные ее части в разные руки”.

Имея в виду не допускать узурпации кем-либо всей полноты государственной власти, предотвратить возможность деспотического  использования этой власти, он наметил принципы связи и взаимодействия “отдельных ее частей”. Соответствующие типы 'публично-властной деятельности располагаются им в иерархическом порядке. Первое место отводится власти законодательной  как верховной (но не абсолютной!) в стране. Иные власти должны подчиняться ей. Вместе с тем они вовсе не являются пассивными придатками законодательной власти и оказывают на нее (в частности, власть исполнительная) довольно  активное влияние.

По существу, нормальная “структура правления” рисовалась воображению Дж.Локка комплексом официальных нормативно  закрепляемых сдержек и противовесов. Эти представления о дифференциации, принципах распределения, связи и взаимодействии  отдельных частей (слагаемых) единой государственной  власти легли в основу рождавшейся в XVII в. доктрины буржуазного конституционализма. В особенности они были подхвачены и развиты Ш-Монтескье. Столетие спустя после опубликования “Двух трактатов о государственном правлении” Декларация прав человека и гражданина, принятая 26 августа 1789 г. Национальным Собранием Франции, провозгласит: “Общество,  в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции” (ст. 16).

Непосредственный социально-классовый смысл представлений  Дж. Локка о разделении властей ясен. Они идеологически оправдывали тот компромисс между победившей английской буржуазией и лишившейся монополии власти феодальной аристократией,  который сложился в итоге “славной революции” 1688 г. В результате этого компромисса в парламенте возобладали  пробуржуазные группировки (партия витав), а в аппарате администрации осели по преимуществу сторонники знатного родового земельного дворянства (партия тори). Но концепция разделения властей заключала в себе еще и теоретико-познавательный  смысл. В ней имелся момент осознания возникшей объективной потребности в разграничении деятельности публичного  властвования, в технико-организационном и институциональном  разделении усложняющегося труда по управлению государством.

Учение Дж. Лома о государстве и праве явилось классическим  выражением идеологии раннебуржуазных революций со всеми ее сильными и слабыми сторонами. Оно вобрало в себя многие достижения политико-юридического знания и передовой научной мысли XVII в. В нем эти достижения были не просто собраны, но углублены и переработаны с учетом исторического опыта, который дала революция в Англии. Таким образом, они стали пригодными для того, чтобы ответить на высокие практические  и теоретические запросы политико-правовой жизни следующего, XVIII столетия-- столетия Просвещения и двух крупнейших бурзжуазных революций нового времени на Западе: французской и американской.
Учение Монтескье о разделении властей

Монтескье различает естественную и политическую свободу. Естественная сво­бода, по его мнению, существует только в дообщественном состоянии. Как и равен­ство, свобода «есть предмет заботы дикарей»,[5] она обеспечивается справедливостью, нравами, обычаями; ею не обладают лишь племена, не следующие праву и потому обреченные на гибель.

Дообщественное состояние, по Монтескье, — одна из исторических ступеней развития. На смену ему (в силу стремления людей к общению) приходит общество, в котором утрачиваются естественные свобода и равенство, поскольку начинаются внутренние раздоры, борьба за власть, за пользование общественными благами, вой­ны и т. д. В результате люди оказываются вынужденными принять законы, которые регулировали бы их взаимоотношения, и учредить государство. Законы восстанав­ливают в государстве свободу и равенство, которые приобретают политический ха­рактер и находятся в тесной связи с правом. «В природном состоянии люди рож­даются равными, но они не могут сохранить этого равенства; общество отнимает его у них, и они вновь становятся равными лишь благодаря законам».[6] Тем самым по­литическая свобода «есть право делать все, что дозволено законами. Если бы граж­данин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы сво­боды, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане».[7]

Связь политической свободы с правом и его реальным осуществлением подчер­кивается Монтескье и в другом определении свободы, где она характеризуется по отношению к гражданину и выступает как безопасность последнего, определяемая действием в государстве справедливых уголовных законов. Мыслитель критикует лю­бое иное понимание политической свободы.

Следовательно, по Монтескье, свобода достижима лишь в государстве, где все отношения опосредованы правом. Таким государством, полагает он, может быть только государство умеренного правления: демократия, аристократия и монархия, которые характеризуются господством законов. В деспотии нет законов, а значит нет и политической свободы, там царствуют произвол и рабство. Но и умеренные госу­дарства, по мысли Монтескье, могут стать деспотическими, если в них право, определяющее политическую свободу, не будет превалировать над волей правителей. Итак, право в развиваемой теории есть мера свободы. Поэтому и в умеренных го­сударствах, если в их конституциях не будут предусмотрены гарантии обеспечения верховенства права, препятствующие злоупотреблениям властью и нарушению зако­нов, политическая свобода также утрачивается. «Известно уже по опыту веков, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идет в этом направлении, пока не достигнет положенного ему предела».[8]

Верховенство права, в концепции Монтескье, может быть обеспечено лишь раз­делением властей таким образом, чтобы они «могли бы взаимно сдерживать друг друга».[9] Он протестует против отождествления свободы с формами правления, и прежде всего с демократией: «Ввиду того, что в демократиях народ, по-видимому, может делать все, что хочет, свободу приурочили к этому строю, смешав, таким об­разом, власть народа со свободой народа».[10] Свобода возможна при любой форме правления, если в государстве господствует право, гарантированное от нарушений законности посредством разделения верховной власти на законодательную, исполни­тельную и судебную, которые бы взаимно сдерживали друг друга.

Разделение властей в учении Монтескье наряду с правом становится критерием различения форм правления. В конституциях всех государств умеренного правления в той или иной мере закреплено разделение властей. В деспотиях же его нет. Потому-то в большинстве европейских государств установлен умеренный образ правления, поскольку «их государи, обладая двумя первыми властями, предоставляют своим подданным отправление третьей. У турок, где эти три власти соединены в лице султана, царствует ужасающий деспотизм».[11]

Монтескье исходит из принципа разделения труда в процессе осуществления власти в государстве, которому придается политический смысл. «В каждом государ­стве,— пишет он, — есть три рода власти: власть законодательная, власть исполни­тельная, ведающая вопросами международного права, и власть исполнительная, ве­дающая вопросами права гражданского».[12] Подобное деление власти в политической практике современных Монтескье государств было очевидным фактом. Однако, осознавая это, мыслитель в первую очередь связывал ее с целями конституции госу­дарства.

Вместе с тем разделение властей в рассматриваемой теории — не только политическое разделение труда, закрепленное в конституциях, но и распределение ее между различными социальными слоями, отражающее сложившееся их соотношение. «Так, в Венеции, — подчеркивает мыслитель, — Большой совет обладает законода­тельной властью, прегадия — исполнительной, а кварантии — судебной. Но дурно то, что все эти различные трибуналы состоят из должностных лиц одного и того же со­словия, вследствие чего они представляют собой в сущности одну и ту же власть».[13]

Итак, разумное государство, по Монтескье, теоретически должно основываться на принципах разделения властей, взаимного сдерживания властей от произвола, распределения верховной власти между различными социальными слоями общества. Причем эти принципы были выделены благодаря анализу исторического опыта мно­гих реально существовавших государств и их конституций, а не только политической практики английского государства, как утверждают некоторые исследователи.[14]

В соответствии с конституционным проектом Монтескье законодательная власть «является лишь выражением общей воли государства...».[15] Ее основное назначение — выявить право и сформулировать его в виде положительных законов государства, обязательных для всех граждан. Лучше всего, считает он, когда законодательная власть принадлежит всему народу. Однако в таких государствах, как Франция, это невоз­можно из-за больших размеров государства и наличия различных социальных сил, в том числе и знати. Поэтому законодательную власть целесообразно вручить собра­нию представителей народа и собранию знатных.

Исполнительная власть в рассматриваемом проекте выступает в качестве орга­на, реализующего общую волю государства, касается всех граждан. Ее предназначе­ние — лишь исполнение законов, установленных законодательной властью. Именно в связи с этим Монтескье утверждает, что «исполнительная власть ограничена по са­мой своей природе...».[16] Ею наделяется прежде всего монарх, поскольку данная «сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими».[17] Исполнительную власть могут осуществлять и другие лица, но только не члены законодательного собрания, так как это привело бы к утрате сво­боды.

Судебная власть «карает преступления и разрешает столкновения частных лиц»,[18] тогда как обе другие регулируют общие дела государства. В силу этого свобода и безопасность граждан зависят прежде всего от четкого функционирования судебной власти. Монтескье предлагает передать судебную власть лицам, из народа, которые созывались бы по мере необходимости для осуществления судебных полномочий. Последние не должны быть связаны с профессией, богатством, знатностью. Задача су­дей в том, чтобы решения и приговоры «всегда были лишь точным применением за­кона».[19] Именно учитывая специфику данного рода деятельности, Монтескье утверж­дает, что «судебная власть в известном смысле не является властью».[20] Поэтому в конституционном проекте она не сдерживается никакой другой властью. В отличие от нее законодательная и исполнительная власти, также имея правовой характер, все же могут злоупотреблять властью, допускать произвол, что приводит к ликвидации свободы и безопасности граждан. Чтобы избежать подобных нежелательных послед­ствий, они должны быть не только разделены, но и наделены правом приостанавли­вать и отменять решения друг друга.

Взаимовлияние законодательной и исполнительной властей гарантирует реальность права, которое в конечном счете отражает компромисс сталкивающихся воль и инте­ресов различных социальных слоев и сил. Тем самым Монтескье делает попытку при­мирить враждующие социальные силы Франции середины XVIII в. компромиссной конституцией, разделив между ними верховную власть. Согласно его концепции каж­дая социальная сила имеет свой орган, выражающий ее интересы и обладающий частью власти. Представительное собрание призвано выражать интересы народа, за­конодательный корпус — знати, исполнительная власть — монарха. Все они в лице соответствующих органов наделяются различными полномочиями, применение кото­рых должно быть взаимно согласовано и исключать превращение в волю государст­ва, в право интересов и воль лишь какого-то одного слоя.

Палаты законодательной власти (представительное собрание и законодательный корпус) заседают раздельно, а законы принимаются лишь при взаимном согласии. Законодательное собрание не только издает законы, но и контролирует их исполне­ние государем и его министрами. За нарушение законов министры могут быть привле­чены законодательным собранием к ответственности. В свою очередь исполнительная власть в лице государства сдерживает от произвола законодательную власть, будучи наделена правом налагать вето на решения законодательного собрания, устанавливает регламент его работы и распускает собрание. Личность монарха объявляется свя­щенной.