Реферат Развитие купечества в городе Мичуринске
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Развитие купечества в городе Мичуринске.
Пришедшая в середине
XIX
века в Козлов железная дорога значительно повысила в городе товарооборот: только за первые четыре месяца существования по ней было отправлено в обе столицы продуктов и товаров на два миллиона 285 тысяч рублей, при чём все они были исключительно местного производства.
В начале
XX
века к Козлову подходило лишь два железнодорожных пути. На первый принимались проходящие пассажирские поезда, а на второй путь прибывали составы, для которых наш город был конечной станцией. Привокзальная платформа, вытянувшаяся ныне словно стрела, в те времена была значительно короче. Объяснялось это небольшим числом вагонов в составе. Зато когда-то над ней был установлен навес, защищавший пассажиров от атмосферных осадков. С открытием движения на ветке Рязань-Козлов в 1866 году был построен небольшой деревянный вокзал. Однако с увеличением движения по этой линии, а также после завершения строительства магистрали, связавшей Козлов с губернским центром и Воронежем, возникла необходимость в строительстве нового вокзального здания, более крупного и современного, оборудованного всеми доступными для того времени средствами связи и сервиса. Таковое и было построено в 1872 году. В старом же деревянном разместили кассы и зал ожидания для пассажиров четвёртого класса.
Новый вокзал получился двухэтажным, с рустованными стенами первого этажа, парадной лестницей, ведущей на привокзальную площадь, освещаемой ночью газовыми рожками.
Значительную часть первого этажа в начале
XX
века занимало пятиклассное железнодорожное мужское училище. На втором размещалось железнодорожное жандармское управление, попасть в которое можно было непосредственно с привокзальной площади. Чуть поодаль, на брусчатке площади, стояли легковые извозчики, готовые в любую минуту доставить седока по назначению.
Перед входящими в вокзал пассажирами представали стройные ряды деревянных кресел с вырезанными на спинках символами Рязано-Уральской железной дороги. С правой стороны от входа располагался буфет, а на месте современной камеры хранения стояли медные кубы с кипятком, которым пользовались пассажиры проходящих составов.
Нужно сказать, что по тому времени вокзал станции Козлов-1 был оборудован на достаточно высоком техническом уровне: прибывшие путешественники могли отправить с него родным телеграмму, денежный перевод, письмо, прочитать свежую московскую газету, только что доставленную из первопрестольной почтовым поездом, пообедать в ресторане. По воспоминаниям современников, посреди
ресторанной залы был устроен небольшой фонтан и аквариум, в котором плавали золотые рыбки. Видимо, по замыслу устроителей это должно было способствовать привлечению посетителей.
В то время сигналы об отправлении и прибытии подавались в колокол. Последний - за две минуты. Кроме того незадолго перед отправлением в ресторан входил специально назначенный служащий и зычно объявлял расписание «литерных» и «почтовых» составов. Непосредственно перед выходом из вокзала на площадь был установлен киот с иконой и неугасимой лампадой, посвященной благоверному князю Александру Невскому. Перед ней благодарные Богу путешественники ставили свечи за благополучное прибытие, а отъезжающие просили Всевышнего о покровительстве в пути.
Расстояние от Москвы до Козлова, равное 383 вёрстам, пассажирский состав одолевал за 15 часов 36 минут. За один пуд клади с пассажиров брали 33 копейки серебром, дети до десяти лет ехали бесплатно, а старшие платили лишь половину необходимой суммы."
Представим же себя на перроне железнодорожной станции Козлов-1 в самом начале
XX
века. Вот начальник станции в красной фуражке и форменной тужурке ударяет в медный колокол. По его указанию стрелочник открывает лебёдкой крыло входного семафора... Кругом снуют носильщики. Вот-вот отправится
московский поезд. Кого здесь только нет: почтенные отцы семейств и военные, крестьяне окрестных сёл и приказчики, чопорные дамы и любопытные ребятишки, ну и, конечно же, представители торгового сословия, быстро оценившие преимущества нового средства передвижения и потому испытывающие к нему вполне понятный коммерческий интерес.
Однако было бы неверным полагать, что только стальная колея привела к зарождению в крае предпринимательства. Задолго до её появления местное деловое сословие успешно вело торговлю как с обеими столицами, так и с иными городами империи. В сохранившихся, к примеру, документах говорится, что «купцы и мещане торг производили сукнами, шёлковыми и бумажными тканями, галантерейными вещами, ситцами, кумачами, платками, золотыми и мишурными позументами, сахаром, чаем, виноградными винами, медною, оловянною и железною, фаянсовою, хрустального и дерсвянною посудой, съестными припасами и разными мелочными товарами, а некоторые лесными материалами, а более рогатым скотом.»
К середине
XIX
века в Козлове проживало 1049 купцов, из коих 605 было отнесено к так называемой второй гильдии и только пятеро, обладавших капиталом на сумму свыше десяти тысяч рублей, - к первой. Этой горстке городских
предпринимателей по существовавшему в ту пору законодательству разрешалось вести помимо прочей коммерции и внешнеэкономическую деятельность. Общее число жителей Козлова в ту пору составляло чуть более 15 тысяч человек. Как видим, собственно купечество составляло 1/15 часть населения. По своему количеству оно уступало только мещанам (5682 человека), которые также занимались торговлей и предпринимательством. Среди них был и некий Савелий Масловский, содержащий маслобойню, на которой ежегодно выбивалось до 800 пудов первоклассного масла. Другой мещанин Терентий Шмаков обладал воскобойней, производящей каждый год до 120 пудов воска на 7200 рублей, а однодворец Иван Бабин был хозяином небольшого заводика, выпускающего кафель, продаваемый в Козлове и уезде.
Как видим, принадлежность к мещанскому сословию вовсе не препятствовала горожанам заниматься предпринимательством. Проведённая в 1837 году выставка произведений губернии отметила в частности успехи местной мыловаренной индустрии, что даёт основание считать эту отрасль одной из развитых к тому времени на Тамбовщнне. Среди козловских заводов, представленных на ней, всяческих похвал заслужили заведения купцов Николая Гусельникова и Василия Воронова. В совокупности их заводы ежегодно вываривали более пяти
тысяч пудов мыла, а торговать им предприниматели отправлялись в Москву.
Другой показательной сферой деятельности Козловского купечества по праву считались кожевенные заведения. Одним из таковых был заводик купца Степана Юрьева, производящий ежегодно до 850 кож, другим - кожевенный завод козловского купца Афанасия Мягкова, основанный в 1822 году. Известно, что через шесть лет это небольшое заведение, на котором трудилось шесть вольнонаёмных работников, выделывало до 560 разных кож и опойков. Однако наиболее характерным видом предпринимательской деятельности считалось салотопное и свечное производство. Объяснялось это обилием скотобоен, а также тем, что в то время свечи являлись основным источником освещения жилищ. В середине
XIX
века в Козлове было целых три свечных завода.
принадлежащих купцам Дмитрию Придорогипу, Герасиму и Василию Вороновым. Каждый год в городе и уезде им удавалось сбывать 2600 пудов свечей на 26 тысяч целковых. Без сомнения одним из их постоянных покупателей была церковь. В первой трети
XIX
века в Козлове насчитывалось до 26 скотобоен, на которых ежегодно обрабатывалось до 96 тысяч пудов сала и 116 тысяч пудов солонины, частично продаваемой в городе, а большей частью в Санкт-Петербурге, Москве и Лебедяни.
Обычной одеждой у козловских купцов
считался пиджак, жилет и брюки, заправленные в голенища сапог. Зимой сверху одевалась меховая поддёвка, подпоясанная разноцветным кушаком, а в морозы ещё и тулуп. Кто побогаче носил на плечах лисью шубу, кто победнее - довольствовался овчинкой. Редко кто из купцов брил бороду, почти все стриглись под скобку.21
К 1893 году в Козлове существовало 61 промышленное предприятие с годовым оборотом в 2 миллиона 35 тысяч 900 рублей. Среди наиболее крупных заводов и фабрик современники отмечали винокуренный заводы, пять салотопных заведений, столько же пивоварен и маслобоен, три мыловаренных предприятия, костеобжигательный и кафельный заводы, пять кирпичных, три воскосвечных, два чугунолитейных, одну фабрику для выделки масляных красок, четыре табачных, 17 мельниц, из коих две были паровыми и многие другие. Всего на козловских предприятиях трудилось 809 мастеров, 1067 подмастерьев и 224 ученика. Пожалуй, самыми крупными считались табачно-махорочная фабрика, принадлежащая товариществу А. Полянского и чугунолитейный завод братьев Николая и Петра Богатырёвых. Причём последние были весьма замечательными личностями. Оба брата состояли членами различных благотворительных обществ, а Пётр Тимофеевич являлся ко всему прочему ещё и старостой Тюремной церкви, всемерно
способствуя её благоукрашению."
На рубеже веков благотворительность была присуща русскому купечеству вообще и Козловскому в частности. На средства купцов Гладышевых и Дёминых, Денисовых и Каширских, Парфеньевых и Придорогиных в Козлове существовали ночлежные дома, приюты, больницы и богадельни. На их вклады возводились многочисленные городские храмы. Сохранились сведения о пожертвованиях купеческой жены Анны Михайловны Силантьевой, которой для Троицкой церкви Козловского мужского монастыря был приобретён колокол, устроены паникадила стоимостью семь тысяч рублей. Для постройки колокольни в том же монастыре Анна Михайловна пожертвовала ещё четыре. Всего же ею было передано на благоукрашение древней обители более 100 тысяч рублей. Нет ничего удивительного в том, что после своей смерти многие представители козловских купеческих династий находили последний приют на монастырском некрополе. Среди них памятны фамилии Кожевниковых и Баранниковых, Козми-ных и Камыниных, Вороновых и Солодовннковых, Силантьевых и Богатырёвых, Духаниных, Гладышевых, Придорогиных… К сожалению, ныне старинного некрополя не существует. Впрочем, как и самого монастыря, окончательно разрушенного в середине 50-х годов
XX
столетия.
