Цезарь принадлежал к знатному патрицианскому роду Юлиев. Основателем этого рода считался Юл, сын Энея, внук самой богини Венеры.

            Гай Юлий Цезарь родился в тот год, когда Марий отразил нашествие тевтонов и кимвров[1]. Тетка Цезаря, Юлия, была женой этого полководца. Юному Гаю было всего 16 лет, когда его женили на дочери Корнелия Цинны, ближайшего сподвижника Мария. Знатное родство сулило юноше блестящую карьеру. Но приход к власти Суллы, вождя оптиматов, положил конец могуществу влиятельных покровителей Цезаря.

            Сулла потребовал, чтобы Цезарь развелся с супругой, а когда тот отказался, диктатор отобрал у него приданое жены и лишил отцовского наследства.

            Гнев Суллы угрожал жизни дерзкого юноши, и Цезарю пришлось скрываться, меняя каждую ночь свое убежище. Среди знакомых Цезаря нашлись люди, близкие к Сулле, которые уговорили диктатора не обрекать его на смерть. Говорят, что Сулла назвал этих людей глупцами. «Они не понимают, что в мальчишке сидит сотня Мариев», - сказал он, но все-таки пощадил юношу. Когда слова Суллы передали Цезарю. Тот немедленно уехал из Италии.

            В малой Азии Цезарь некоторое время служил в римской армии. Недалеко от Милета он попал в плен к пиратам, хозяйничавшим на море и на многих островах. Пираты потребовали с него выкуп в 20 талантов.  «Недорого же вы меня цените», - рассмеялся Цезарь и предложил им 50 талантов за свое освобождение.

            Разослав спутников собирать деньги для выкупа, Цезарь остался с другом и двумя слугами у пиратов, где и провел более двух месяцев. Нисколько не опасаясь разбойников, во власти которых он находился, Цезарь вел себя так, будто они были его телохранителями. Ложась спать, он запрещал им шуметь и распевать песни, участвовал в их гимнастических соревнованиях, читал им свои речи и стихи. Так как его сочинения не вызывали у пиратов восторгов, то он бранил их, называя дикарями, и грозил распять на кресте. Эти слова смешили разбойников, и они не раз удивлялись веселому характеру пленника.

            Но вскоре выяснилось, что слова Цезаря не были пустой угрозой. Как только доставили 50 талантов и пираты, получив их, вернули ему свободу, Цезарь снарядил несколько военных кораблей и погнался за своими обидчиками. Он застал их врасплох возле того острова Фармакуссы, где они держали его в плену, и переловил почти всех. Выплаченные деньги Цезарь  отобрал, а разбойников приказал распять без суда, не дожидаясь решения римских властей. Впоследствии придворные льстецы превозносили доброту Цезаря, который облегчил страдания приговоренных, распорядившись сперва удавить пиратов, а потом уже мертвых привязать к крестам.

            Суллы уже не было в живых, но возвращаться в Римм Цезарь еще не решался. Он отправился на остров Родос, чтобы изучить там искусство красноречия. (В тогдашнем Риме успеха в политике мог добиться лишь тот, кто умел выступать в суде или народном собрании. Мечтая о политической карьере, Цезарь провел на Родосе больше года, занимаясь у знаменитого Аполлония Молона, обучавшего некогда ораторскому искусству самого Цицерона. Упорный труд дал хорошие результаты: современники восхищались блестящим красноречием Цезаря, и даже Цицерон признавал его речь остроумной, краткой и выразительной. Успеху способствовали также  прекрасный звонкий голос и выразительная жестикуляция.

            В Риме после смерти Суллы противники установленного им режима подняли восстание, и Цезарь счел момент благоприятным для своего возвращения. По совету матери, он не принял участия в восстании, которое, как она и предсказывала, закончилось поражением.

            Цезарь быстро завоевал любовь народа, смело привлекая к суду вождей аристократической партии. Стремясь к популярности, он был со всеми приветлив и ласков, охотно устраивал богатые приемы и угощения, не жалея на это денег. Которых у него было не так уже много.

            Поведение Цезаря почти ни у кого не вызывало подозрений. Никто не догадывался, что этот человек неспроста растрачивает свое состояние, что на уме у него далеко идущие политические замыслы. Цезарь так ловко умел прикидываться пустым франтом, стремящимся лишь к внешнему успеху, что даже самые проницательные из его противников были сбиты с толку.

            Первый раз Цезарь выступил на форуме на похоронах своей тетки, вдовы Мария, объявленного Суллой врагом  отечества. Цезарь не только осмелился дать высокую оценку деятельности великого римского полководца, но и приказал нести за гробом изображения Мария, которых народ не видел с того самого дня, как Сулла захватил власть. Аристократы, поддерживающие Суллу, были возмущены поступком Цезаря, но народ приветствовал его. Это побудило Цезаря выставить в центре Рима на Капитолии позолоченные статуи Мария. Надписи на них рассказывали о славных, но несправедливо забытых победах этого полководца. Сенат был всерьез обеспокоен возрождением народной партии популяров и тем, что «Цезарь уже не подкапывается под республику, а наступает на нее с осадными орудиями», как выразился один из сенаторов.

            Вот уже около 100 лет никто из предков Цезаря не занимал высокого положения в государстве. По римским законам, гражданин, прежде чем стать консулом, должен быть последовательно пройти все предшествующие республиканские должности: квестора, эдила, претора. После окончания срока исполнения каждой должности полагалось провести не меньше года в провинции в качестве наместника или представителя Рима. Мало кому удалось достичь должности консула: чтобы попасть на каждый из выборных постов, требовалось истратить огромные деньги на подкуп избирателей. Цезарь не жалел средств, стремясь занять почетное положение в республике.  Казалось, что он слишком дорого собирается заплатить за пустую славу, но на деле он добился великих возможностей сравнительно небольшой ценой.

            Прежде чем получить первую должность, Юлий Цезарь издержал на пиры и угощения больше 1000 талантов, большую часть которых взял взаймы. К этому времени относится его сближение с победителем Спартака богачом Крассом. Последний поддерживал Цезаря деньгами, надеясь с его помощью одолеть Помпея, с которым он соперничал со времени их совместного консульства.

            Выбранный квестором, Цезарь служил в Испании. А затем, вернувшись в Рим, выставил свою кандидатуру в эдилы.

            В обязанности эдилов входило украшение города, а также устройство игр и зрелищ. Цезарь украсил не только форум – место собраний римских граждан, но также и Капитолийский холм, где он построил портики и выставил для всеобщего обозрения свои великолепные коллекции. Цезарь решил также добиться звания великого понтифика – самой высокой жреческой должности в Риме. В это время жрецов, подобно другим магистратам, избирало народное собрание, и единственным различием было то, что их выбирали не на срок, а пожизненно. Должность великого понтифика имела не только религиозное, но и большое политическое значение, так как понтифики ведали календарем, завещаниями, ведением государственной летописи и списками должностных лиц. Соперниками Цезаря были виднейшие сенаторы, руководители аристократической партии оптиматов. Выступить против них было большой дерзостью, и вся надежда Цезаря было на поддержку городской бедноты. Говорят, что в день выборов, уходя в народное собрание, Гай сказал матери: «Сегодня ты увидишь меня или великим понтификом, или изгнанником!». Успех Цезаря на выборах был столь бесспорен, что оптиматы пришли в ужас и решили любыми средствами препятствовать дальнейшему продвижению этого опасного человека.

            В этот год был раскрыт заговор Катилины. Сам Катилин бежал в Этрурию, а его сторонники в Риме, обвиненные в изменнических сношениях с галлами,  сознались в своем преступлении, и вопрос об их судьбе должен был решаться в сенате.

            При допросах выяснилось, что Красс и Цезарь более двух лет поддерживали тайную связь с Катилиной, рассчитывая с его помощью добиться неограниченной власти в республике. Но богатый Красс испугался смелых планов Катилины, обещавшего своим сторонникам          отмену долгов и раздел имущества богачей, отступился от заговорщиков и передал консулу Цицерону обличающие их документы.

            Цезарь, которого народ считал своим защитником, занимавший к тому же высокую должность великого понтифика, был слишком популярен, чтобы Цицерон, несмотря на неопровержимые улики, решился обвинить его в участии в заговоре. Консул был уверен, что ради собственной безопасности Цезарь не станет вмешиваться, когда сенат будет решать судьбу заговорщиков. Однако у Цезаря хватило ума и мужества не молчать, когда сенаторы осуждали на смерть его бывших товарищей. Народ не простил бы ему, если бы он не заступился за людей, которые осмелились подняться против засилья богачей и аристократов.

            Цезарь произнес мастерскую речь. Он делал вид, что беспокоится не о заговорщиках, а о сенаторах, которые чересчур крутыми мерами могут привести к взрыву народного возмущения. Цезарь надеялся запугать сенаторов и убедить их сохранить жизнь заговорщикам. Он говорил, что по закону осужденные имеют право обратиться к народному собранию, а ни один из сенаторов не захотел бы, чтобы этот вопрос решался беднотой на улицах и площадях Рима. Цезарь предлагал ограничиться тем, чтобы, конфисковав у заговорщиков имущество, подвергнуть их заключению в разных городах Италии. Но сенат, несмотря на предостережения Цезаря, все-таки осудил сторонников Катилины на смерть.

            При выходе из сената толпа молодых аристократов набросилась на Цезаря с обнаженными мечами, и ему лишь с трудом удалось спастись. Но зато он сохранил то, что казалось ему в это время главным,- доверие простого народа.

            На следующий год Цезарь занимал в Риме должность претора – высшего судьи, пост, следующий по значению за консулом. Привлекая к суду вождей аристократической партии, Цезарь до того разгневал сенаторов, что те отстранили его от должности. Однако это вызвало волнение народа, и решение сената пришлось отменить.

            После этих событий Цезарь был назначен наместником провинции Испании, глее надеялся обогатиться и расплатиться с неотложными долгами. Однако враги Цезаря решили не допустить его в Испанию. По их наущению толпа кредиторов окружила Цезаря и грозила не выпустить его из Рима, пока он не возвратит им деньги. Юлию Цезарю пришлось снова прибегнуть к помощи Красса, который ссудил ему достаточную сумму, дав возможность выехать в провинцию.

            Рассказывают, что когда, удрученный неприятностями, Цезарь со своими слугами проезжал бедный городок в галлии, кто-то, желая развеселить полководца, смеясь, спросил его: «Неужели и в этой глуши люди тоже борются за власть, затевают интриги и завидуют друг другу?» «Конечно, - ответил Цезарь. – и я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме!». Это был не единственный пример тщеславия и честолюбия Цезаря.

            В Испании Цезарь впервые понял, что неограниченной власти, к которой он стремился, легче добиться, опираясь на преданной войско, чем на городскую бедноту. Целью своего пребывания в провинции он считал прежде всего обогащение и создание верной ему армии. Помимо 20 когорт, которые уже были в Испании, он набрал еще 10, доведя таким образом свое войско до трех легионов. Затем Цезарь предпринял завоевание западных областей Испании вплоть до самого океана. Обитавшие здесь племена лузиатов сохраняли свою независимость. Понимая превосходство римлян, они старались задобрить Цезаря тщательным исполнением всех его распоряжений. При приближении войск некоторые города сами отворяли ворота, но Цезарь искал не покорности, а денег. Заняв город, полководец сразу же отдавал его на разграбление. Некоторые города он спас от разрушения и даже освободил от части долгов, взяв с них за это в свою пользу огромный выкуп. За один год пребывания в Испании Цезарь нажил изрядное состояние. Теперь к нему сторицей вернулись деньги, которые он истратил во время выборов. Солдаты, довольные щедростью полководца, провозгласили Цезаря императором. В республиканскую эпоху титул императора давался полководцу солдатами в награду за крупную победу. Полководец, удостоенный этого титула, по возвращении в Рим имел право на получение триумфа – торжественного въезда в столицу.

            Однако от триумфа Цезарю пришлось на этот раз отказаться. Он торопился в Рим, чтобы выставить свою кандидатуру в консулу на следующий год. Так как желающие получить триумф должны были ждать за пределами городской черты, Цезарь решил отказаться от торжества, но не терять права добиваться должности консула.

            Несмотря на сопротивление партии сената, Цезарь был избран консулом. Вторым консулом выбрали непримиримого аристократа Марка Бибула. Знать постаралась сразу ослабить значение победы Цезаря. Сенат принял постановление, чтобы консулов этого года не назначили наместниками в провинции, а дали бы им по окончании консульства малозначительные и невыгодные должности.

            Цезарь понимал, что одному ему не справиться с противодействием сената. Возобновив дружбу с Крассом, Цезарь привлек к их союзу и прославленного полководца Помпея. Хотя Красс и Помпей вот уже десять лет были соперниками и сильно не любили друг друга, Цезарь сумел их примирить.  Он убедил их, что, бессильные в одиночку, объединив силы, они могут диктовать свою волю как сенату, так  и народному собранию. Помпей надеялся, что союз с Крассом и Цезарем поможет ему добиться награждения его солдат-ветеранов, воевавших с ним на Востоке. Поэтому он охотно пошел на союз с Цезарем и даже породнился с ним, женившись на его дочери Юлии.

            Союз трех – триумвират – вначале был тайным. Но когда сенат продолжал противодействовать всем предложениям Цезаря – раздачам хлеба, основанию колоний и т.д., он вместе с Крассом и Помпеем вышел на форум и просил друзей помочь расправиться с теми, кто с оружием в руках мешает провести  законы, нужные народу. Оба обещали помочь.

            Вскоре после этого Помпей с вооруженными людьми занял форум и таким образом  добился утверждения угодных ему и Цезарю законов. Распоряжения, которые он сделал во время восточного похода, были утверждены, ветераны получили обещанную им землю, Цезарю же, во изменение первоначального решения, отводилась после консульства провинция Галлия и командование стоящими там 4 легионами. Второй консул Марк Бибул пытался было сорвать принятие новых законов, ссылаясь на неблагоприятное небесное знамение, но ветераны прогнали его с форума силой. На следующий день Бибул заявил протест в сенате, но никто не осмелился поддержать его, опасаясь гнева триумвиров. Это привело Бибула в такое отчаяние, что он заперся у себя дома и не выходил до самого конца своего консульства. С тех пор Цезарь решал все дела по собственному усмотрению, и некоторые шутники стали, указывая дату, писать не «год консульства Цезаря и Бибула», а «год консульства Юлия и Цезаря»[2]

            Когда закончился этот страшный для многих сенаторов год консульства Цезаря, он отправился в отведенную ему провинцию Галлию. Богатые возможности этой страны казались ему залогом будущих триумфов. Народное собрание дало ему в управление Предальпийскую Галлию по обе стороны реки По[3], расположенную так близко от Рима, что, находясь там, Цезарь по-прежнему мог влиять на ход событий в столице. По предложению Помпея, Цезарю было поручено также управление Нарбонской Галлией, которую называли просто «провинцией». Эта плодородная полоска побережья Средиземного моря от Италии до Испании, с центром в городе Нарбон, находилась южнее «лохматой Галлии», еще не подчиненной Римом. Так называли свободную Галлию римляне, потому что жители ее не стригли волос и ходили лохматыми, как звери. Населяли «лохматую Галлию» многочисленные племена враждовавшие между собой. Эти племена сильно отличались друг от друга. Самые дикие – белги – жили на севере, между реками Сеной и Рейном. Они не торговали с римскими купцами, у них не было влиятельных богачей, а вожди племен подчинялись народному собранию, состоявшему из всех мужчин, способных носить оружие.

            Совсем иначе жили их ближайшие соседи – эдуи и арверны. Римские купцы вели с этими племенами оживленную торговлю, покупая за бесценок богатства страны: медь, золото, а также обращенных за долги в рабство галльских бедняков. Местная знать лишила власти старинных племенных вождей, и собрания воинов не имели у этих народов прежнего значения. Все это вызывало недовольство и волнения бедняков. Народ добивался отмены долгового рабства, справедливого раздела земли и восстановления демократических порядков. К движению народа присоединились и некоторые племенные вожди Они с горечью видели, что галлы. Еще недавно наносившие соседям поражение за поражением, вынуждены теперь платить дань пришельцам из-за Рейна – германцам. Вождю одного из германских племен, Ариовисту, удалось укрепиться на западном берегу Рейна, и теперь всей Галлии угрожало германское нашествие. Перед лицом опасности необходимо было объединить разрозненные племена галлов и провести  внутренние реформы, чтобы облегчить положение бедноты и сплотить население для защиты родины. Вожди народной партии заключили союз с гельветами – сильным и воинственным племенем Восточной Галлии, населявшим альпийские области вокруг Женевского озера. Их уговорили переселиться на плодородные земли запада, где они должны были вступить в борьбу с Ариовистом и приостановить германское нашествие. Гельветы сожгли свои города и села, которых, как говорят, больше 400, и двинулись в путь вместе с женами и детьми. Однако знать в Галлии была недовольна: она боялась, что приход гельветов усилит народную партию и приведет к установлению старинных демократических порядков, которые еще сохранились у этих племен.

            Едва Цезарь (весной 58 г. до н.э.) прибыл в Нарбунскую Галлию, как к нему явилась депутация знатных эдуев с просьбой воспрепятствовать переселению гельветов. Цезарь еще в Италии изучил положение в Галлии и знал, что в борьбе за эту страну у римлян будут два соперника – гельветы и германцы. Посольство эдуев пришло как нельзя более кстати: представился желанный повод для военного вторжения в Галлию, а главное, возможность сокрушить врага  поодиночке. Переселение началось противовес  наступлению германцев, а значит, Ариовист не станет заступаться за гельветов, когда Цезарь попытается использовать удобный момент, чтобы уничтожить одного из главных соперников.

            По слухам, гельветов насчитывалось более 300 тысяч и примерно четверть от этого числа  составляли воины.  У Цезаря были все основания увеличить свою армию, и в дополнение к своим четырем легионам он спешно набрал в Предальпийской Галии еще два.

            Гельветы, боясь вступать в борьбу с могущественным Римом, просили у Цезаря разрешение закончить начатое переселение. Однако наместник отказал им; ему нужен был предлог для увеличения своей армии, и мирный исход переговоров его не устраивал. Вскоре, убедившись, что переселение гельветов на запад продолжается, Цезарь начал их преследовать. Гельветы уклонялись от решающего сражения, а сочувствующая им часть галлов задерживала поставку обещанного Цезарю провианта. Положение римлян стало критическим, так как продовольствия оставалось только на два дня. Прекратив преследование, Цезарь повел свои войска на запад, где, как он знал, в городах племени эдуев было запасено много продуктов. Увидев, что Цезарь отходит, гельветы уверились в своей силе и, погнавшись за римлянами, напали на них. Разыгралось сражение. В котором превосходство римской тактики и оружия обеспечили римлянам победу. Полудикие гельветы, обременные к тому же большим обозом, отступили, понеся огромные потери. Цезарь приказал гельветам вернуться в оставленные ими области, опасаясь, как бы германцы не захватили опустевшие земли.

            После победы над гельветами к Цезарю явились депутации почти всех  народов Восточной Галлии и стали настойчиво просить его помочь отразить нашествие германцев. Теперь, когда не было надежды на помощь гельветов, страх перед дикими и жестокими германцами объединил все население Галлии. Цезарь понял, что если он не хочет потерять завоеванное с таким трудом положение в Галлии, ему не миновать столкновения с вождем германцев Ариовистом.

            Предлог для войны с Ариовистом найти было легко. Цезарь предложил предводителю германцев освободить союзников Рима эдуев от уплаты дани и явиться к нему для переговоров. «Если мне понадобиться Цезарь, - ответил гордый германец, - я к нему тогда и пойду. Если же я нужен Цезарю, пусть он придет ко мне. Чем беспокоиться об участи эдуев, завоеванных германцами, не лучше ли Цезарю освободить от дани тех галлов, которых покорили римляне?».

            Этот ответ заставил Цезаря ускорить подготовку к войне. Прежде всего встала задача обеспечить снабжение армии. Ариовист зашел в тыл к римлянам и перерезал дорогу, по которой они подвозили продовольствие. В лагере Цезаря началось уныние.

            Цезарь решился на смелый шаг, разделив свою армию на два легиона, которые отрезали германцев от земель, откуда  к ним поступали продовольствие и подкрепления. Ариовист напал на стоявшие у него в тылу легионы, но хорошо окопавшиеся римляне устояли. Когда же подошли основные силы Цезаря, германцы были разбиты[4]. Цезарь преследовал противника до Рейна. Сам Ариовист спасся, но значительная часть его войска погибла во время бегства и переправы.

            Оставив командование армией своему помощнику Лабиену, Цезарь отправился зимой (58-57 гг. до н.э.) в Предальпийскую Галлию, куда съехались многие политические деятели Рима. Каждому Цезарь охотно давал или обещал все, что у него не попросили. Лучшим применением захваченных у неприятеля средств Цезарь считал подкуп влиятельных сограждан. Вскоре, однако, тревожные вести заставили его снова возвратиться за Альпы.

            Среди галльских вождей были люди, мечтавшие объединить страну  и создать независимое галльское государство. Теперь, когда гельветы были разбиты, а германцы отброшены за Рейн, Рим стал главной угрозой независимости страны. Последней надеждой галльского народа были обитавшие северные реки Сены многочисленные племена белгов. Понимая, что римляне неминуемо двинуться в их страну,  этот свободолюбивый народ объединился и создал огромное по тем временам войско. Увеличив армию еще на два легиона, Цезарь, не дожидаясь нападения белгов, форсировал Сену и повел своих легионеров на север.

            Цезарь стремился расположить свои войска так, чтобы белги не смогли перерезать дороги и помешать римлянам подвозить подкрепления и продовольствие из провинции. Когда появилась огромная армия белгов (по словам перебежчиков, их было больше 300 тысяч), Цезарь заперся в укрепленном лагере, уклонившись от сражения. Враг попытался захватить римский лагерь, но не смог преодолеть глубокие и широкие рвы, частоколы и валы. Не удалось ему также захватить дорогу, по которой в лагерь Цезаря подвозили провиант. Вскоре теснимые голодом племена противника начали расходиться. Окрестности были опустошены, а наладить регулярную доставку собираемого по всей стране продовольствия белги не могли. Вожди племен пообещали друг другу помощь на случай, если римляне вторгнуться в их земли, и распустили свои армии по домам. Почти без кровопролития Цезарю удалось разделить самый воинственный народ Галлии на части, и теперь покорение их было только вопросом времени.

            На первых порах Цезарь даже не поверил в свой успех и, подозревая военную хитрость, боялся начать преследование отступающих. Когда же легионы, наконец, двинулись на север, часть белгов сразу же перешла на сторону римлян. Только восточные племена оказали сопротивление. Но судьба их была предрешена, ибо теперь у римлян было не только военное, но и численное превосходство. Цезарь осадил их города и заставил сложить оружие. Война на севере Галлии продолжалась еще целый год, и случалось, что римлянам приходилось плохо. Однажды, опрокинув римскую конницу, белги окружили два легиона и перебили всех командиров. Цезарь, схватив щит, бросился вперед и через ряды сражающихся пробился к окруженным. Увидев угрожающую их полководцам опасность, воины наиболее преданного Цезарю десятого легиона бросились за ним. Если бы не этот порыв, едва ли кто-либо из окруженных уцелел бы. К концу года покорение белгов закончилось. Независимость сохранили только самые северные племена, жившие в устье рек Рейна и Шельды.

            Вторую зиму своего проконсульства (57-56 гг. до н.э.) Цезарь, как и первую, провел в Предальпийской Галлии. Из Рима поступали тревожные вести. В отсутствии Цезаря отношения между Крассом и Помпеем снова ухудшились, и враждебная триумвирату старя знать не преминула использовать это. Чтобы укрепить положение тройственного союза, нужно было поразить римлян успехами, достигнутыми победоносными триумвирами. Римские рабовладельцы жаждали новых завоеваний: привыкшие к роскошной жизни, они наделали за последние годы долгов, рассчитывая на богатства азиатских провинций. Однако хищническая эксплуатация разорила славившуюся своими несметными богатствами Азию. В Риме стало не хватать денег и все громче раздавались голоса, требующие новых завоеваний.

            Первые победы Цезаря не давали еще основания утверждать, что вдвое превышающая Италию по территории и не уступавшая ей по населению Галлия покорена окончательно. Однако Цезарь решил использовать настроение римлян и немедленно объявить о завоевании страны. Это был как раз тот случай, которого он ждал так долго и с таким нетерпением. Наконец-то Цезарь мог опредить соперников и выдвинуться на первое место в триумвирате.

            Упускать момент было нельзя. Цезаря же смущало, что нога римского солдата еще не ступала в Западную Галлию, что Южная Галлия – Аквитания еще была свободна, что самые дружественные римлянам племена – эдуи, секваны, ремы – согласились считать римлян союзниками, покровителями, но не господами. Все отступало на задний план перед главной целью – стать, наконец, первым человеком не только в провинции, но и в самом Риме.

            Послав для виду один легион принять знаки покорности мелких племен, населявших область между Сеной и Луарой, Цезарь отправил римскому сенату донесение, что завоевание Галлии закончено. Это сообщение вызвало в Италии взрыв энтузиазма. Сенат постановил провести 15-дневные празднества и благодарственные молебствия по случаю одержанной победы.

            Цезарь знал, что даже теперь он не может в одиночку сокрушить могущество старой знати и завладеть Римом: путь к власти по-прежнему лежал через триумвират. Шумный успех и возросший авторитет Цезарь решил прежде всего использовать для укрепления триумвирата. По его просьбе к нему на границу Галлии в город Луку прибыли Помпей и Красс. С триумвирами приехали их сторонники. Всего в Луке собралось 200 сенаторов, которых сопровождало 120 ликторов. На совещании решили добиваться, чтобы консулами на следующий год были избраны Помпей и Красс. После консульства Помпей должен был получить в управление Испанию, а Красс – Сирию. Победитель Спартака рассчитывал стяжать на Востоке славу Александра Великого, вступив здесь в войну с парфянами и отвоевав у них богатейшее Междуречье. Цезарю будущие консулы должны были продлить еще на 5 лет истекавшее через год (в 54 г. до н. э.) проконсульство в Галлии и отпустить средства на увеличение его армии еще на два легиона. Последнее условие многим казалось подозрительным, но для Цезаря оно было главным. Договорившись с Цезарем, Красс и Помпей вернулись в Рим.

            Несмотря на то, что присоединение Галлии было торжественно объявлено и отпраздновано, третий год проконсульства Цезаря ознаменовался не менее ожесточенными битвами, чем первые два. Когда ошеломленные поведением Цезаря галлы поняли, что присоединение к Риму связано не только с утратой самостоятельности во внешней политике, но и с уплатой миллионной подати, они взбунтовались.  Все побережье от устья Луары до устья Рейна поднялось против Рима.

            Усмирить Аквитанию, население которой было раздираемо внутренними противоречиями, оказалось нетрудно, но племена венетов, населявшие запад Галлии - Арморику[5], продолжали борьбу в течении года. Построив флот на Луаре и приказав плыть его к морю, Цезарь повел сухопутные силы на запад. Осада приморских городов венетов, расположенных на мысах  и окруженных морем, не дала желаемых результатов. Господствуя на море, венеты обеспечивали осажденных всем необходимым. Исход войны могла решить лишь морская битва. Однако парусные суда венетов с их высокими бортами, были более приспособлены к плаванию в океане, чем построенные на Лувре римские галеры. Римляне победили только благодаря остроумной выдумке командующего римским флотом Децима Брута. Прикрепив к длинным шестам серпы, римляне перерезали канаты, державшие паруса вражеских кораблей. Суда противника утратили подвижность, и римляне получили возможность штурмовать их с близкого расстояния.  Наступивший штиль усугубил несчастье венетов, и весь их флот погиб в этой битве. После этого сдались и осажденные приморские города. Расправа с венетами была жестокой. Цезарь приказал казнить старейшин племен, а жителей продать в рабство. Деньги, полученные от продажи, Цезарь раздал своим воинам.

            К концу лета третьего года войны почти вся Галлия подчинилась Цезарю, и он, не тревожась ни о чем, провел зиму в Северной Италии.  Внезапно пришло извести е о наступлении зарейнских германцев: два племени – усипеты и тенктеры – форсировали реку недалеко от устья и заняли земли на западном берегу Рейна. Цезарь немедленно отправился к войску, желая пресечь вторжение в самом начале, ибо галлы легко могли объединиться с германцами для совместной борьбы с Римом.  Когда римская армия подошла к расположению германцев, те послали к Цезарю послов для выработки условий перемирия. Они просили Цезаря не изгонять их из Галлии. Продолжая вести переговоры, Цезарь внезапно напал на германцев. Понесся большие потери, тенктеры и усипеты бежали за Рейн. Преследуя их, Цезарь приказал построить свайный мост и, перейдя через Рейн, 18 дней грабил земли врагов. Удача в борьбе с германцами воодушевила Цезаря на еще более смелые предприятия. Он был первым римлянином, рискнувшим пуститься со своим войском в Западный Океан и переправиться через Атлантическое море[6]. В этом море, как рассказывали, лежал остров Британия столь невероятной величины, что некоторые писатели вообще не верили, что может существовать такой большой остров. Немало легенд ходило также о залежах олова, серебра и других богатствах, находившихся там. Дважды переправлялся Цезарь (в 55 и 54 гг. до н.э.) в Британию с берегов Галлии, но никаких богатств ему не удалось захватить. Родственные галлам племена, населявшие Британию, были бедны и многочисленны. Но и они оказывали Цезарю отчаянное сопротивление. Запасы продовольствия у римлян подходили к концу, а жители не думали складывать оружие. По счастью, один из сопутствовавших Цезарю галльских вождей выступил посредником и сумел убедить правителя бриттов пойти с римлянами на мировую. Цезарь утверждал потом, будто бритты обещали платить ему дань, но после того, как римляне покинули остров, никакой дани оттуда не поступило.

            Вернувшись в Галлию, Цезарь узнал о смерти своей дочери Юлии, жены Помпея. Это был для него тяжелый удар. Неудача экспедиции в Британию должна была вызвать новый подъем освободительного движения галлов. Борьба с ними требовала новых средств, и если бы Помпей не стал поддерживать Цезаря, то завоевания в Галлии легко могли быть утрачены.

            Наступила пятая зима Галльской войны (54-53 гг. до н.э.), и Цезарь, как обычно, отправился в Италию. Следовало выяснить, не отойдет ли Помпей от них с Крассом после того, как родственный союз, скреплявший триумвират, со смертью Юлии распался. Перед отъездом распределил легионы по областям Галлии, так как ни одна область не могла в течении зимы прокормить армию, насчитывающую свыше 10 легионов. Этим воспользовались свободолюбивые племена: сперва восстали эбуроны, а затем -–нервии, одно из белгских племен, замирение которых Цезарь считал уже законченным. Они захватили врасплох и истребили больше 5 тысяч римлян, а затем осадили в лагере легион, которым командовал Квинт Цицерон – младший брат знаменитого оратора. Цезарю пришлось отказаться от поездки в Италию и немедленно повернуть назад. Он выбрал удобный пункт, где с небольшой армией можно было защищаться против многочисленного врага, и построил лагерь. Цезарь удерживал своих воинов от стычек, всячески показывая варварам, что боится превосходящих сил противника. Когда же белги, забыв осторожность, стали нападать на лагерь, римляне, сделав вылазку, нанесли сокрушительное поражение.

            Эта победа укротила на время северных галлов. Цезарь всю зиму неустанно разъезжал, энергично пресекая готовящиеся всюду новые заговоры и волнения. Многих поражало, как легко переносит Юлий Цезарь трудности походной жизни и суровую северную зиму.  Ведь в Риме он был известен своей изнеженностью и приверженностью к жизненным удобствам, что казалось неприличным для воина. Думали, что его тщедушное телосложение, частые головные боли, случавшиеся с ним, припадки падучей болезни сделают его негодным для военной службы. Однако тех, кто знал непомерное честолюбие Цезаря. Нисколько не удивило, что он сумел перебороть немощи, легко перенося лишения, которые были не по плечу даже более сильным людям. Обязательным условием воспитания воинов Цезаря считал личный пример полководца, когда тот наравне со всеми переносил любые трудности. Он не искал в слабости здоровья предлога для облегчения своих обязанностей;  наоборот, суровость военной жизни стала для него лекарством от болезней. Беспрестанными маршами, умеренной пищей, постоянным пребыванием на свежем воздухе он победил свою слабость и сделал тело сильным и выносливым. Спал он обыкновенно в повозке под открытым небом. Любимым развлечением Цезаря была верховая езда: отведя руки назад и сложив их за спиной, он мог скакать во весь опор по любой дороге. Сидя на коне, Цезарь, как рассказывали его подчиненные, диктовал письма сразу двум секретарям так, что те едва успевали записывать. Недаром сложилась легенда, что Цезарь мог одновременно заниматься двумя и даже тремя делами.

            Воины с восторгом передавали рассказы о скромности и неприхотливости Цезаря. Однажды зимой он вместе с приближенными был застигнут в пути непогодой и попал к бедняку, у которого в хижине мог поместиться всего один человек. «Почести, - сказал Цезарь, - предоставляют сильнейшему, а необходимое – слабейшим». Впустив в хижину своего старика-секретаря, Цезарь с остальной свитой устроился под навесом перед дверью дома.

            В другой раз Цезаря принимал богатый житель столичного города в Предальпийской Галлии.  Хозяин угощал спаржей, политой неочищенным оливковым маслом. Гости были возмущены. Многие открыто высказывали свое неудовольствие. «Если вам не нравиться, - сказал Цезарь, - отставьте еду молча. Кто обличает чужую невоспитанность, сам не может служить образцом вежливости».

            С этими словами он, не торопясь, доел предложенную ему грубую пищу.

            Простота в обращении, смелость, умение привлекать к себе сердца подчиненных – все это особенно пригодилось Цезарю на шестой год его пребывания в Галлии (53-52 гг. до н.э.). В этом году пришло известие о страшном поражении, постигшем римлян, пытавшихся завоевать Парфию, и о гибели ближайшего друга и сподвижника Цезаря – Марка Красса. Эта весть означала, что триумвирату, 7 лет державшему все нити управления, пришел конец. Общественное мнение в столице резко изменилось. Римляне, еще недавно восторгавшиеся захватническими войнами, мечтавшие о новом Александре Македонском, теперь гневно выступали против людей, втягивающих государство в опасные авантюры.

            Этот гнев легко мог обратиться и против Цезаря. Опасность была велика, и надо было как можно скорее покончить со всеми враждебными силами, выступление которых могло вызвать новый взрыв освободительной борьбы галлов. Римляне вторично перешли Рейн, чтобы устрашить германцев. Резко изменилось отношение к незамиренным галлам. Надо было во что бы то ни стало быстро сломить их сопротивление.

            Цезарь приказал объявить по всей Галлии, что на территории племен, не подчинявшихся римлянам, каждый легионер может безнаказанно грабить и убивать кого захочет. Всех участвовавших в мятеже прошлого года  Цезарь казнил, а отобранное у них имущество раздал своим сподвижникам. Немалая пожива досталась и купцам, следовавшим по пятам за наступающей римской армией. За кувшин вина покупали они у воинов пленников, захваченных прямо на поле сражения. Только при взятии одного города, рассказывают очевидцы, было продано в рабство 53 тысячи человек.

            Уверенный в том, что теперь наступило спокойствие, Цезарь уехал на зиму в Италию. Но, как это бывает часто, упоенный победами завоеватель утратил представление о том, что творится в покоренной им стране. Чем более жестокой становится власть Рима, тем сильнее росло влияние враждебных римлянам слоев населения. Возмущенный непрерывными грабежами и казнями, галльский народ восстал. В городе Кенабе, на реке Луаре, племя карнутов перерезало римских купцов, а вместе с ними и интендантов, заготовлявших продовольствие для римской армии. У соседей карнутов – арвернов, опираясь на бедноту, к власти пришел один из племенных вождей – Верцингеторинг, которого римляне незадолго перед этим изгнали из страны. Арверны восстали, и все племена Средней Галлии присоединились к ним. Римские легионы, оставленные Цезарем зимовать на севере, поближе к ненадежным белгам, оказались отрезанными от провинции.

            Положение могли спасти только быстрота и решительность. Оставив вновь набранные в Италии войска защищать провинцию, Цезарь со старыми солдатами стал пробиваться через глубокие снега в область арвернов. Стремительность натиска испугала галлов. Они вызвали Верцингеторинга, который  со своей армией находился в это время на севере племен, еще не решавшихся примкнуть к восстанию. Пока армия галлов стягивалась к области арвернов, Цезарь с отрядом всадников, никем не замеченный, пошел через всю Галлию и присоединился к своим легионам, стоявшим в Бельгии. Теперь под его командованием снова была большая армия, состоявшая более чем из 10 легионов.

            Воевать в чужой стране в зимних условиях было нелегко, но Цезарь не стал ждать благоприятной погоды. Прежде всего он решил отомстить за убийство римских граждан и, вторгшись в область карнутов, сжег Кенаб. Затем, переправившись через Луару на юг, он стал разрушать один за другим галльские города.

            Верцингеторинг избрал против римлян тактику партизанской войны. Уклоняясь от решительного сражения, он сжигал при отступлении все запасы продовольствия и, перерезая линии римских коммуникаций, нападал на обозы, шедшие с юга. Видя, что галлы отступают, Цезарь разделил свою армию. Четыре легиона (под командованием своего помощника Лабиена) он послал на север, а с остальными шестью легионами вторгся к зачинщикам мятежа – арвернам и осадил их столицу Герговию. Взять арвернов измором было трудно, так как у римлян у самих не хватало продовольствия, и Цезарь решился на штурм. Хорошо укрепленная крепость устояла. Римляне отступили, потеряв убитыми и раненными почти легион. В первый раз случилось, что войска под командованием Цезаря потерпели крупное поражение. Победа Верцингеторинга сделала его народным героем. Племена, во все время всех предыдущих восстаний хранивших верность Риму, как например, эдуи, примкнули к авернам. Их пример увлек остальных галлов. Пламя восстания охватило всю страну, от Пирнеев до Рейна. Заложники, знатные юноши различных галльских племен, содержавшиеся в римском лагере, были освобождены, казна Цезаря захвачена восставшими, мосты через Луару разрушены. Казалось, близится долгожданный момент свержения римского ига.

            Неожиданно для всех Цезарь повел войска из страны восставших эдуев не на юг, в сторону Италии, а на север, к белгам. Он не смог оставить на верную гибель находившиеся там четыре легиона под командованием Лабиена. Риск был велик, но Цезарь не видел другого выхода: оставить своих людей без помощи означало навсегда лишиться их доверия. Рухнули бы надежды Цезаря на достижение при помощи армии высшей власти. Он предпочитал погибнуть, чем отказаться от своих замыслов.

            Окруженные со всех сторон врагами, без продовольствия, смертельно уставшие, упорно пробивались легионы Цезаря на север. На их счастье, Лабиен разбил паризиев и собрал богатую дань с северных племен. Когда римляне, наконец, соединились, голодавшие войска Цезаря получили пищу и возможность отдохнуть.

            Однако долго отдыхать было нельзя. Галлы лихорадочно готовились к решающей битве. Все восставшие племена прислали своих представителей в столицу эдуев – город Бибракте: здесь был принят план войны и установлено, сколько воинов выставит каждое племя.  Верцингеторинг,  избранный командующим всего галльского ополчения, учил своих воинов строить и укреплять лагерь, рыть траншеи, совершать переходы и маневрировать. Он понял причины успехов римлян  и внушал свободолюбивым, но диким галлам, что назначение воина состоит не только в том, чтобы сражаться: надо уметь ежедневным упорным трудом подготавливать победу.  Обучение разноплеменного войска еще только начиналось, а галлы, воодушевленные победой при Герговии, требовали, чтобы Верцингеторинг преградил путь Цезарю и уничтожил его легионы в решающем сражении.

            Галльский вождь приказал построить возле города Алезия[7] лагерь, расположенный недалеко от скрещения дорог, по которым Цезарь мог возвращаться с сквера в Нарбонскую галлию. Сюда Верцингеторинг собрал большие запасы продовольствия,  15 тысяч всадников и лучшую часть пехоты.

            Когда отступавшие из галлии римские войска поравнялись с Алезией, они были атакованы вражеской конницей. Внезапность атаки не привела римлян в замешательство. Первый натиск был отбит незадолго перед этим набранной Цезарем конницей, о существовании которой галлы не подозревали.  Отбросив врага, легионеры сомкнутыми колоннами преследовали отступавших и уничтожали более 3 тысяч человек. Галлы отступили к Алезии, где у стен города находился их укрепленный лагерь. Римляне открыли путь на родину. Но Цезарь не был бы Цезарем, если бы не попытался использовать неожиданно открывшиеся перед ним благоприятные возможности. Римские войска повернули на север и подошли к Алезии.

            Расположенный на вершине высокого холма, омывавшегося двумя реками, галльский лагерь казался непреступным.  Только длительная осада могла бы сломить галлов. Цезарь заставлял легионеров работать по 16 часов в сутки. Город был окружен линией валов, которые отрезали окруженных от внешнего мира. Незадолго до этого Верцингеторинг приказал своим всадникам покинуть город: для защиты лагеря конница была не нужна. А продукты питания необходимо было экономить. Всадники, разъехавшись по всей Галлии, вскоре собрали многочисленную армию добровольцев, которые и поспешили на выручку Верцингеторинга.

            Приближение вражеской армии, в несколько раз большей, чем та, которая была заперта в Алезии, делала положение римлян рискованным. Цезарь хорошо понимал, что для того, чтобы  не выпустить Верцингеторинга, ему придется сражаться на два фронта. Теперь надо было срочно построить оборонительную линию против приближающегося галльского ополчения. Галлы могли сосредоточить все силы на одном каком-либо участке, в то время как римлянам предстояло держать оборону  и на внешней, и на внутренней линиях укреплений. Недостаток в воинах они возместили превосходством  техники.

            Были выкопаны один за другим три широких рва, промежуток между которыми не превышал 100 метров. За рвами высился вал, укрепленный частоколом, за которым могли скрыться оборонявшие римский лагерь стрелки. Через каждые 25 метров на валу были построены многоэтажные башни, где находились метательные орудия для перекрестного обстрела. Перед рвами в землю были вкопаны стволы деревьев, сучья которых переплетались между собой, образуя густую колючую сеть. Пять рядов таких заграждений шли вплотную один за другим. В поле пред ними были вырыты прикрытые землей ямы-ловушки, на дне которых торчали заостренные сверху колья и крючья.

            Строительство мощной линии обороны потребовало шести недель напряженного труда, но когда галльское ополчение, наконец подошло к Алезии, римляне легко отразили два первых приступа. Третий приступ едва не окончился взятием римского лагеря, но римская конница, зайдя в тыл галлам, неожиданно напала на них. После ожесточенной схватки галлы отступили. Конница преследовала и рубила беглецов. После этой неудачи галлы потеряли всякую надежду на победу. Галльское ополчение разошлось по домам, а вскоре сдался и Верцингеторинг. Цезарь не пощадил вождя галлов: почти шесть лет его держали в тюрьме, чтобы провести в триумфальном шествии на потеху римской толпе, а затем казнить.

            После падения Алезии борьба в Галлии продолжалась еще около года.  Жестоко расправляясь с восставшими, привлекая на свою сторону знать, Цезарь сумел, наконец, усмирить страну. За 8 лет он взял штурмом более 800 городов, покорил 300 племен. Против римлян боролось 3 миллиона человек, из которых, как утверждал Цезарь, один миллион он уничтожил, а еще один взял в плен. Только после взятия Алезии каждый римский воин получил в награду по одному рабу. Галлов обязали вносить в римскую казну ежегодную подать в 40 миллионов сестерциев. В страну вывели колонии римских граждан: заброшенную во время войны землю по дешевке скупали римские рабовладельцы.  Приток денег из Италии способствовал быстрому восстановлению хозяйства. Галлия была втянута в экономическую жизнь Римского государства. Быстро менялись культура и язык галлов, все больше подвергаясь римскому влиянию[8]

---