Реферат Понятие сделок международного характера и понятие ВЭС
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
1.
2. Понятие сделок международного характера и понятие ВЭС: общее и особенное.
Правовое регулирование договорных обязательств занимает существенное место в гражданском праве любого государства. Нормы, регулирующие договорные обязательства, занимают важное место и в международном частном праве. С помощью этих норм регулируется обширный круг гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом: международная купля-продажа, сдача имущества в аренду, сооружение производственных и иных объектов за рубежом, международная перевозка грузов, пассажиров и багажа, международные расчеты и кредитование, ис-
пользование иностранных произведений науки, литературы и т. п.
В доктрине и нормах международного частного права для обозначения договорных обязательств использовались два термина: сделки и договоры. Так, в предыдущем российском законодательстве использовались термины «внешнеторговая сделка» (ГК РСФСР
Внешнеэкономическая сделка в отличие от других сделок опосредует предпринимательскую, коммерческую деятельность в сфере международных хозяйственных связей. Правда, в международной практике термин «внешнеэкономическая сделка», как правило, не используется. Более распространенный термин — «международная коммерческая сделка» или «международный коммерческий договор». Достаточно привести в качестве примера документ, разработанный Римским институтом унификации частного права в
Оба термина равнозначны, хотя некоторое оттеночное различие существует. «Внешнеэкономическая сделка» выражает позицию одного государства: участие России, ее граждан, юридических лиц в международных экономических связях является их внешнеэкономической деятельностью, которая осуществляется в виде внешнеэкономических сделок. Та же деятельность с позиции двух или более государств будет международной хозяйственной деятельностью, а сделки, ее опосредующие, — международными коммерческими сделками.
Как и предыдущее законодательство по международному частному праву, ГК РФ, обращаясь к термину «внешнеэкономические сделки», не раскрывает его содержания. Вместе с тем выделение внешнеэкономических сделок из всего массива гражданско-правовых сделок имеет серьезное практическое значение, так как непосредственно связано с особенностями правового регулирования.
Если сделка «внутренняя», т. е. не имеет иностранных элементов,то она целиком находится в национальном правовом поле и регулируется российским правом. Если сделка международная (внешнеэкономическая), то она связана с правом разных государств и возникает проблема выбора права одного из них, нормы которого должны быть применены. Прежде всего необходимо определить, какие сделки относятся к международным, трансграничным.
Для этого следует обратиться к ст. 1186 ГК, определяющей круг гражданско-правовых отношений, регулируемых международным частным правом. Исходя из этой статьи к международным или трансграничным относятся сделки и договоры «с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо... осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей...»
Кроме того, из круга сделок и договоров международного характера следует выделить внешнеэкономические сделки. Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование внешнеэкономических сделок (договоров) имеет свою специфику.
Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы внешнеэкономической сделки, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).
Во-вторых, большую роль в регулировании международных коммерческих договоров (внешнеэкономических сделок) играют международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы. Например, Венская конвенция о международной купле-продаже
В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров
широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином — обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием «Lex mercatoria». Широко применяемые обычаи благодаря неофициальной кодификации опубликованы в разного рода международных актах, которые необычайно популярны в мировой деловой практике
В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм
разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров. Речь идет о международных
коммерческих арбитражах, которые могут быть институционными (постоянно действующими) и ad hoc (создаваемыми для рассмотрения конкретного спора). Особенность такого механизма заключается в том, что сами стороны спора выбирают, в какой стране, каком арбитраже, на каком языке спор будет рассматриваться.
Стороны сами формируют арбитражный состав, который будет
рассматривать дело, и определяют процедуру рассмотрения спора.
привело к тому, что участники международной предпринимательской деятельности предпочитают передавать свои споры для разрешения в международный коммерческий арбитраж
Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: внешнеэкономические сделки, опосредующие международную предпринимательскую деятельность, и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли.
В условиях демократического общества, признания и соблюдения прав человека и основных свобод все большее число российских граждан участвуют в гражданско-правовых операциях международного характера, заключают гражданско-правовые договоры с иностранцами по поводу объектов, находящихся на территории иностранного государства и т. п., игнорировать которые законодательство не может. Исходя из этого коллизионные нормы, устанавливающие применимое право к договорным обязательствам, используют общие категории сделок или договоров, которые включают как сделки, не имеющие коммерческого характера, так и сделки, имеющие предпринимательский, внешне-экономический характер, которые в нашей практике традиционно воплощаются в термине «внешнеэкономическая сделка», а в мировой практике — чаще в термине «международный коммерческий договор» или «международная коммерческая сделка».
Особенности правового регулирования внешнеэкономической сделки требуют раскрытия данного понятия
В настоящее время при определении внешнеторговой сделки следует обратиться к Федеральному закону о государственном регулировании внешнеторговой деятельности от 13 октября
Отсюда внешнеторговая сделка —это сделка, опосредующая предпринимательскую деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, интеллектуальной собственностью.
Внешнеэкономическая (международная коммерческая) сделка, как и любая гражданско-правовая сделка, может быть односторонней, когда для ее совершения необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (например, доверенность), и двух-или многосторонней.
Таким образом, представляется более оправданным оперировать понятием «сделка международного характера» как общей категорией, в рамках которой могут существовать различные виды: «внешнеэкономическая сделка», «внешнеторговая сделка», «международная коммерческая сделка», «международная некоммерческая сделка». Потребность в таком понятии — «сделка международного характера» или просто «международная сделка» — очевидна и обусловлена тем, что оно в состоянии охватить не только сделки во внешней торговле, равно как и вообще в сфере внешнеэкономических связей, но и отношения, не носящие возмездного характера. Как представляется, именно отсутствие подобной более общей категории привело к тому, что в Основах
гражданского законодательства
относить к внешнеэкономическим, хотя в них не присутствует второй сущностный элемент — экспорт-импорт в широком смысле слова, столь характерный для внешнеторговых и внешнеэкономических сделок, — например, договор о создании совместного предприятия с иностранным участием) не совершаются в предпринимательских целях, т.е. в порядке, непосредственно направленном на извлечение прибыли. Аналогично этому трудно подвести под категорию внешнеэкономических в сложившемся представлении отношений обязательства из причинения вреда, когда, скажем, ущерб в результате дорожно-транспортного происшествия причиняется транспортным средством предприятия, учрежденного в соответствии с законами одного государства, юридическому или физическому лицу другого государства.
Между тем к выводу именно о таком характере рассматриваемых отношений пришел арбитражный суд при разрешении спора между сторонами—участниками внешнеэкономических отношений о возмещении вреда (см. Информационное письмо ВАС РФ от 16февраля
3. Система регулирования ВЭС:
а) национально-правовое регулирование (национальный закон и подзаконные акты, судебные прецеденты);
Правовое регулирование деятельности во внешнеэкономической сфере закреплено в Конституции РФ и рядом специальных законов. · Федеральный закон от 8 декабря
Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности также осуществляется административным правом, прежде всего его подотраслью – таможенным правом, финансовым правом, особенно такими подотраслями как налоговое и валютное право. Тем не менее, главным регулятором на национальном уровне является гражданское право. Раздел VI ГК РФ содержит ряд коллизионных норм, устанавливающих правила выбора применимого права к обязательствам, охватывая все виды договоров.
Процесс регулирования внешнеэкономической сделки начинается с определения правила выбора той правовой системы, которое будет устанавливать форму сделки. В международном частном праве сложилось два наиболее применимых правила выбора правовой системы, издавна сложившимся правилом является место совершения сделки (или шире – гражданско-правового акта) – locus regit formam actus. В связи с тем, что место совершения сделки может носить случайный характер, сформировалось правило, подчиняющее форму сделки закону существа сделки – lex causae. В ГК РФ ст. 1209 п.1 устанавливает, что форма сделки подчиняется праву страны места ее совершения. Однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права. Такое же правило применяется и в отношении формы доверенности (абз. 2 п. 1 ст. 1209 ГК РФ). Согласно п. 2 данной статьи форма внешнеэкономической сделки подчиняется российскому праву, при условии, что одной из сторон является российское юридическое лицо либо физическое лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, личным законом которого является российское право (ст. 1195 ГК РФ). Исключением из общего правила в отношении формы сделки установленное п. 1 ст. 1209 ГК РФ, также является п.3 этой же статьи, которая касается сделок с недвижимым имуществом, подчиняя правовое регулирование таких сделок правом страны, где недвижимость находится, а если недвижимое имущество внесено в Государственный реестр РФ, то по российскому праву.
Важные положения содержатся в ст. 1210 ГК РФ, которая устанавливает принцип выбора права соглашением сторон (т.е. закон “автономии воли”), перечень подобных вопросов содержится в ст. 1215 ГК РФ, который не является исчерпывающим. Причем норма определяет возможность сторонам выбрать применимое право как при заключении договора, так и в последующем. Выбор права после заключения договора практически не ограничен во времени и распространяется на отношения с момента заключения договора, при этом не должны быть ущемлены права третьих лиц, которые могли быть привлечены к выполнению обязательств.
Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обязательств дела (п. 2 ст. 1210 ГК РФ). Не устанавливая пространственных ограничений, когда стороны могут выбрать в качестве применимого право любого государства вне зависимости от связи договора с определенным кругом государств, гражданское законодательство России поддерживают практику, сложившуюся в большинстве стран мира в подходе к регулированию данного вопроса.
ГК РФ устанавливает возможность сторонам по договору выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210). Но в том случае, если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной стороной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных страны, с которой договор реально связан (п. 5 ст. 1210 ГК РФ).
В случае, если стороны не выбрали применимое право к договорным обязательствам, компетентным будет право того государства, с которым конкретный договор наиболее тесно связан – закон наиболее тесной связи (Proper law of the contract). Данный порядок закреплен ст. 1211 ГК РФ, которая определяет, что правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (п. 2 ст. 1211). Далее данная статья конкретизирует ту сторону по договору, чье исполнение имеет решающее значение, указывая 19 договоров. Данный подход позволяет найти компетентный правопорядок, обеспечивающий наиболее адекватное регулирование. Иной порядок в выборе применимого права установлен ст. 1213, предусматривающей выбор права к договору в отношении недвижимого имущества, применяя право страны, где находится недвижимое имущество. В случае, если договор содержит элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан (п. 5 ст. 1211 ГК РФ).
Специальное правовое регулирование установлено к договору с участием потребителя, к которому относится договор с участием физического лица, которое использует, приобретает или заказывает движимые вещи (работы, услуги) для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, либо имеет намерение использовать, приобрести или заказать такие вещи (работы, услуги). ГК РФ в ст. 1212 осуществляет правовое регулирование при помощи автономии воли и закона места жительства потребителя, отдавая предпочтение закону места жительства (lex domicilii).
Отдельно определено регулирование договора о создании юридического лица с иностранным участием. Согласно ст. 1214 ГК РФ применяется право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо.
Вопросы исковой давности в отношении договорных обязательств определены ст. 1208 ГК РФ, которая связывает регулирование с обязательственным статутом (т.е. право, подлежащее применению к обязательствам), который регулирует обязательственное отношение. Аналогичный подход закреплен и в отношении уплаты процентов (ст. 1218 ГК), уступки требования (ст. 1216).
В отношении односторонних сделок компетентным правопорядком является право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке (ст. 1217). Подобная коллизионная привязка является обоснованной в силу особенностей односторонних сделок, так как такие обязательства возникают из действий одного лица, то и применимым правом к таким обязательствам должно быть право этого лица.
Также национальное регулирование осуществляется с помощью Федеральный закон от 18 июля
б) международно-правовое регулирование (международные договоры, международно-правовые обычаи);
Международное право, регулируя отношения между государствами в экономической сфере, оказывает возрастающее влияние и на правовую регламентацию внешнеэкономических сделок. Роль международного права в регулировании внешнеэкономических сделок осуществляется в двух направлениях: во-первых, установление правовых основ осуществления международных экономических связей, их правового режима и, во-вторых, создание единообразного правового регулирования внешнеэкономических сделок на основе унификации материально-правовых и коллизионных норм.
Рассматривая первое направление прежде всего отметим торговые договоры, заключаемые на двусторонней основе (они могут иметь разное наименование: договор о дружбе, торговле и мореплавании; договор о торговле и навигации; договор о торговле и экономическом сотрудничестве и др.). Заключаемые бессрочно или на длительные сроки, они устанавливают общую правовую основу не только для торговых, но и любых иных экономических отношений между договаривающимися государствами. Их называют торговыми в силу исторической традиции, так как торговля в течение многих столетий была единственным видом межгосударственных экономических связей. В последнее время в развитие торговых договоров или вместо них заключают межправительственные соглашения о торговом, научно-техническом и экономическом сотрудничестве.
С рядом государств Россия заключает межправительственные соглашения о товарообороте или соглашения о товарообороте и платежах. В них устанавливаются контингента товаров, составляющие товарооборот между договаривающимися государствами на двусторонней основе. В отличие от торговых договоров они заключаются на короткие сроки (6—12 месяцев), при большем сроке ежегодно подписываются дополнительные протоколы. Соглашения обязывают государства обеспечить оговоренные поставки, т. е. выдавать беспрепятственно выдачу лицензий и создавать другие условия для ввоза и вывоза в пределах согласованных контингентов товаров. Часто они определяют порядок расчетов.
По своему содержанию к соглашениям по товарообороту близко примыкают товарные соглашения, заключаемые на многосторонней основе. С помощью установления квот для каждого участвующего государства на куплю-продажу определенного товара на международном рынке государства стремятся предотвратит резкие колебания цен. Подобные соглашения существуют по нефти, каучуку, олову, пшенице, какао, кофе, сахару и пр. Государства обязуются не допускать ввоз и вывоз соответствующих товаров за пределами установленных квот.
Рассмотренные международные договоры регулируют взаимоотношения между участвующими государствами. Но их положения имеют правовые последствия и для сторон внешнеэкономических сделок, если стороны находятся под юрисдикцией договаривающихся государств. Понятно, что если договором установлен режим наибольшего благоприятствования по таможенным платежам, то стороны внешнеэкономической сделки не вправе претендовать на иной режим. Сделка, выходящая за пределы квоты, установленной для государства международным договором, юридически не может быть исполнена и т. д.
Однако, несмотря на взаимосвязь сделки с международными договорами, она обладает юридической самостоятельностью. Это означает, что:
1) стороны при заключении внешнеэкономической сделки обязаны руководствоваться положениями соответствующих международных договоров;
2) после того, как сделка заключена, права и обязанности сторон определяются самой сделкой;
3) если после заключения сделки государства внесут изменения в содержание международных договоров, то они порождают гражданско-правовые обязательства дли сторон сделки только после того, как такие изменения будут внесены сторонами в сделку.
Второе направление роли международного права в регулировании внешнеэкономических сделок проявляется в создании режима их единообразного правового регулирования в разных государствах, что достигается посредством унификации соответствующих норм коллизионного права и норм материального гражданского права, т. е. унификации права международной торговли.
Достаточно подчеркнуть, что для российских лиц, участвующих во внешнеэкономической деятельности, принципиальное значение имеют лишь те международные договоры, которые обязательны для Российской Федерации. Прежде всего это Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров
Необходимость в специальном рассмотрении этого вопроса вызвана тем, что в отличие от других органов ООН, принимающих их резолюции-рекомендации, Совет Безопасности может принимать юридически обязательные для государств решения. И хотя такие решения принимаются по вопросам, связанным с нарушением мира или представляющим угрозу нарушения мира, они часто выражаются во введении экономических санкций против государства, которые затрагивают и участников внешнеэкономической деятельности.
Даже в самих резолюциях иногда прямо подчеркивается, что государства обязаны не только их выполнять, но и обеспечить их выполнение своими физическими и юридическими лицами. Поэтому решения Совета Безопасности оказывают воздействие на внешнеэкономические сделки.
Так, в резолюцию Совета Безопасности 678/1990 г., вводящую санкции против Ирака в связи с его агрессией против Кувейта, было включено положение о том, что государства обязаны осуществлять их «несмотря на существование каких бы то ни было прав и обязанностей, созданных... любым контрактом, заключенным до даты принятия решения». Следовательно, даже контракты, заключенные до принятия резолюции, не должны исполняться, если их исполнение противоречит вводимым санкциям.
Следует различать юридические последствия решений Совета Безопасности, вводящих запреты на совершение тех или иных экономических связей с виновным государством, для внешнеэкономических сделок, заключаемых после введения санкций, и для сделок, заключенных до их введения. Сделки, заключаемые после введения санкций, юридически недействительны, они не порождают прав и обязанностей у сторон, и последние не несут ответственности за неисполнение своих обязательств по сделке.
Сложнее решается вопрос о судьбе сделки, заключенной до введения санкций. Введение санкций делает исполнение обязательств по сделке юридически невозможным. Но возникает вопрос об ответственности стороны, не выполнившей свои обязательства. Наличие резолюции Совета дает основания для решения суда об освобождении от ответственности. Идеально, когда данное основание предусмотрено во внутреннем праве государства.
Если этого нет, то суд вправе обосновать освобождение от ответственности за невыполнение сделки ссылкой на непреодолимую силу. Но если стороны сделки желают избежать нежелательных последствий введения санкций, они могут включить в сделку положение, что «никакие решения международных органов не могут освободить от ответственности сторону, не выполнившую свои обязательства». В таком случае сторона, не выполнившая свои
обязательства по сделке из-за введения санкций, тем не менее будет обязана компенсировать убытки другой стороне. Подобного рода контрактные условия могут получить значительное распространение в отношениях со странами, положение которых не отличается стабильностью.
Резолюции Совета Безопасности юридически обязательны для государств, которые обязаны обеспечить их выполнение всеми на ходящимися под их юрисдикцией органами, организациями и индивидами. Государство самостоятельно определяет правовую форму, в которой они будут действовать в пределах национальной юрисдикции и определять права и обязанности участников внешнеэкономической деятельности.
Советом Безопасности ООН был создан особый механизм, призванный облегчить возмещение потерь не только государствам, но и частным лицам. Первоначально данный механизм был создан для обеспечения возмещения убытков в связи с агрессией Ирака против Кувейта, однако впоследствии было решено сделать его постоянно действующим. Была создана в качестве вспомогательного органа Совета Безопасности
Компенсационная комиссия ООН с резиденцией в Женеве. Комиссия состоит из Руководящего совета (Governing Counsil), кото-374 Часть третья. Институты и подотрасли международного частного права, который и принимает решения и состоит из 15 членов (по числу членов Совета Безопасности). Решения принимаются большинством в 9 голосов. Кроме того, в Комиссию входит много советников, которые изучают дела и готовят материалы по делу.
Комиссия рассматривает три категории исков: от индивидов, от корпораций и иных организаций, от государств и международных организаций. Индивиды и организации вначале представляют свои требования своим правительствам; правительство консолидирует их! и представляет Комиссии. Правда, в некоторых случаях индивиды и организации вправе самостоятельно обращаться в Комиссию (эти случаи точно не указаны). Комиссия рассматривает вер виды понесенных заявителем убытков на основе изучения фактов, подтверждающих требования, документальных доказательств и правовой обоснованности. Правительству государства, против i которого введены санкции, предоставлено право сделать свои замечания по заявленным требованиям, но не право быть стороной в деле
Следовательно, российские участники внешнеэкономических сделок, понесшие убытки в результате введения международных экономических санкций, могут в судебном порядке получить возмещение убытков из средств федерального бюджета, а Правительство вправе возместить свои убытки через Компенсационную комиссию ООН.
в) негосударственное регулирование (обычаи делового оборота, обыкновения, «общие условия», «заведенный порядок»).
В так называемом праве международной торговли большую роль играют обычаи и обыкновения, а также применительно к отношениям конкретных субъектов между собой — заведенный порядок, или устоявшаяся практика отношений.
Обычаи в международной торговле. Не будет преувеличением сказать, что в международной торговле обычай является чуть ли не первым и основным источником права. Особое распространение в торговых отношениях обычаи имеют в торговом мореплавании, страховании, денежных отношениях, купле-продаже товаров, что имеет историческое объяснение.
Например, в международной торговле лесом (в частности, континентальной Европы) существует обычно-правовая норма: потери, возникающие при распиливании бревен, принято относить на счет покупателя. Однако обычай не будет применяться, если в отношении этого существует специальное указание в договоре между сторонами. Аналогичным образом норма обычая не будет действовать, если она противоречит императивной норме закона данной страны.
Обычай как форма права является легально закрепленным в качестве источника права и в России. Следует особо подчеркнуть, что, пожалуй, именно торговые отношения создали почву для включения в ГК РФ данной формы в целях использования в правовом регулировании.
Правда, терминологически ГК оперирует не всегда термином «торговый обычай», а «обычаями делового оборота». В Законе о международном коммерческом арбитраже анализируемый термин— «торговые обычаи» — присутствует эксплицитно: «Во всех случаях третейский суд принимает решение... с учетом торговых обычаев, применимых к сделке» (ст. 28). Ранее обычаи международной торговли в практике внешнеторгового арбитража занимали место субсидиарных источников права.
Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров в ст. 9 предусматривает, что стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились, и установленной практикой отношений. Не ограничиваясь этим, Конвенция устанавливает: «При отсутствии договоренности об ином считается, что стороны подразумевали применение к договору или его заключению обычая, о котором они знали или должны были знать и который в международной торговле широко известен и постоянно соблюдается сторонами в договорах данного рода в соответствующей области торговли». На данный момент необходимо обратить особое внимание ввиду его неординарности. Как видно, ч. 2 приведенной статьи, констатируя, что подразумевается связанность сторон обычаем, о котором они не знали, но который широко известен в данной сфере отношений по международной торговле, требует от сторон такого знания.
Тот факт, что в некоторых случаях можно встретиться с кодификациями соответствующих обычаев (например, Йорк-Антверпенские правила об общей аварии, подготовленные впервые еще в
В современной практике международной торговли кодификацией торговых обычаев занималась образованная в
Инкотермс (англ, аббревиатура «Incoterms» — international commercial terms). Тот же орган в течение многих лет вел работу по систематизации и обобщению терминов, встречающихся в торговых обычаях, а также изучению тех расхождений, которые характеризуют применение различных терминов, используемых в таких обычаях, в разных географических регионах. Часто сторонам контракта неизвестны различия в торговой практике в соответствующих странах. Это влечет за собой недопонимание, споры и обращения в суды, а также потерю времени и денег. Для устранения подобных проблем Международная торговая палата впервые в 1936г. опубликовала международные правила толкования торговых терминов. Дополнения и изменения вносились затем в 1953, 1967, 1976, 1980 и 1990 гг. с целью приведения правил в соответствие с текущей международной торговой практикой.
Указанные сборники известны под названием «Инкотермс». Данный документ именуется «Международные правила толкования торговых терминов». Нередко в практических, а порой и научных кругах бытует тезис о том, что «Инкотермс» представляют собой изложение правил, которые, следовательно, могут применяться непосредственно, без ссылки на них в договоре, в качестве диспо-зитивных норм. Бесспорного подтверждения этому не существует в арбитражной или судебной практике различных государств. Не случайно во введении к документу говорится о желательности осуществления сторонами ссылки на «Инкотермс» в контракте при заключении сделки.
Таким образом, несмотря на свою широкую известность и практическую применимость, по правовой природе «Инкотермс» не являются источником права в объективном смысле, т.е. не выражены как нормы права. Вместе с тем они могут получить юридически обязательное значение, если в договоре на них сторонами будет expressis verbis сделана ссылка. Иными словами, такая ссылка, будучи договорным условием, придаст «Инкотермс» обязывающий характер для контрагентов. В подобной ситуации «Инкотермс» приобретут качество источника права в субъективном смысле — источника субъективных прав и обязанностей сторон. В связи с этим обращает на себя внимание подход, предложенный в проекте третьей части ГК РФ. В п. 6 ст. 1255 устанавливается: «Если в договоре использованы принятые в международном обороте торговые термины, то, при отсутствии в договоре иных указаний, считается, что сторонами согласовано применение к их отношениям обычаев делового оборота, существующих в отношении соответствующих торговых терминов». Без всяких сомнений, это означает придание в силу закона правового значения «Инкотермс» и другим документам рекомендательной природы, существующим ныне в международной деловой практике, а также конкретизации трактовок их обязывающего характера.
В российской практике при разрешении споров, вытекающих из внешнеэкономических отношений, «Инкотермс» применяются достаточно широко, причем не только органами международного коммерческого арбитража, но и государственными судами.
В Межамериканской конвенции о праве, применимом к контрактам,
К категории «общих принципов» специалисты справедливо относят «Принципы международных коммерческих договоров»
Обыкновения в международной торговле. Не только в реальной жизни, но и в современной специальной литературе понятия «обычай» и «обыкновения» зачастую употребляются попарно1. При этом иногда используются также такие выражения, как «заведенный порядок», «устоявшаяся практика отношений». Тождественны ли и насколько тождественны эти понятия?
Ранее было выяснено, что представляет собой обычай с правовой точки зрения. Основная его характеристика как формы права, думается, поможет отграничить обычай от обыкновения, равно как и от других более или менее сходных внешне категорий. Типично принципиальное заблуждение относительно правовой природы обыкновения или заведенного порядка (практики отношений). Нередкие попытки объяснить юридическую сущность обыкновения посредством соотнесения объемов и степени устойчивости того или иного правила поведения (обыкновение— это якобы обычай в стадии становления) приводят к ошибочным в корне суждениям. Прежде всего, сравнивая обычай и обыкновение, следует сразу подчеркнуть то обстоятельство, что это разнопорядковые явления: если обычай— источник права, содержащий норму или нормы права, то обыкновение представляет собой часть волеизъявления сторон. К обыкновениям обращаются преимущественно тогда, когда хотят установить действительную волю, истинные намерения сторон. При этом важную роль играет как общепринятая практика отношений в сходных обстоятельствах в данной области делового оборота, так и ситуация, сложившаяся в конкретных отношениях между данными сторонами на протяжении соответствующего периода. Обыкновения, не являясь ни нормами, ни источниками права, тем не менее могут приниматься во внимание судом или арбитражем, когда есть сомнения в отношении содержания волеизъявления: презюмируется, что оно имеет тот смысл, который обычно свойственен намерениям сторон при совершении сделок в данной сфере делового оборота в сходных условиях. Основные черты обыкновения и характер его отличий от обычая и иных упомянутых правовых явлений наиболее отчетливо иллюстрируются соответствующим примером из международной судебной практики.
Хрестоматийным является дело о так называемом русском золоте. По многим направлениям оно заслуживает пристальнейшего изучения, однако одним из обстоятельств, обусловливающих особый интерес к данному делу, выступает раскрытие содержания именно понятия обыкновения. Речь идет о том, что в Банке Российской империи еще в дореволюционные времена Банком Франции было депонировано золото в слитках. В дальнейшем Государственный банк СССР депонировал данные слитки в двух американских банках. В Федеральном суде Южного округа штата Нью-Йорк США в
1930—1931 гг. слушалось дело по иску французского банка об истребовании золота. У Банка Франции сохранилась и в обоснование иска была представлена расписка Государственного банка Российской империи, подтверждающая принятие золота на счет Банка Франции в российском банке. Расписка гласила: «Sous le dossier de
Следовательно, обыкновения представляют собой часть практики, возникшей в той или иной сфере международных отношений.
Заведенный порядок и установившаяся практика отношений. У чет деловых отношений между партнерами предусматривается национально-правовыми актами государств, а также международными соглашениями. Так, в последние десятилетия отношение законодателя к подобным элементам правового регулирования в нашем государстве явно характеризуется позитивными сдвигами, в немалой степени обусловленными возросшим участием России в международных договорах. В частности, Основы гражданского законодательства
Так, в ст. 8 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров,
В деле № 163/1988 покупатель основывал свое требование о возмещении произведенных расходов по устранению дефектов ремешков к наручным часам, оперируя именно тем, что, во-первых, контрактная цена включала стоимость ремешков, а во-вторых, продавец всегда поставлял данную продукцию в таком виде, т.е. в комплекте с ремешками. Ответчик же возражал против этого, опираясь на положения контракта, явным образом не свидетельствующего об обязанности поставить товар с ремешками. Арбитраж счел доводы истца обоснованными в условиях, когда его претензия по до-укомплектованию партии часов ремешками не вызвала у ответчика встречного требования об оплате поставки дополнительных наименований изделий. Тем самым арбитраж опирался на заведенный порядок отношений между контрагентами в ходе исполнения договора.
Весьма интересным выглядит обращение к практике отношений между сторонами, когда речь идет о ситуациях, касающихся выбора применимого права.
В
ному праву)1. В этом плане важен вывод арбитров, поскольку наличие заведенного порядка и указанной практики было признано в рассматриваемом деле.
Негосударственные средства регулирования. Рост масштабов осуществления сделок международного характера (внешнеэкономических операций) диктует необходимость типизации условий некоторых из них, относящихся к отдельным сферам торговли или видам договоров. В рамках международных органов и организаций, будь то межгосударственные или неправительственные, разрабатывается немало документов рекомендательного характера, предназначенных облегчить осуществление коммерческой деятельности на международных рынках, содействовать развитию международной торговли в широком смысле слова.
Большую известность получили документы указанного рода, не обладающие юридически обязательной силой, которые созданы Международной торговой палатой в Париже. Назовем наиболее значительные акты. Помимо «Инкотермс» и «Trade Terms» (сборника торговых обычаев), МТП инициировала, разработала и в ряде случаев предприняла обновление документов, представляющих собой унифицированные правила: Унифицированные правила по договорным гарантиям
Интересно отметить, что украинский закон «О внешнеэкономической деятельности» от 16 апреля
Другой разновидностью средств негосударственного регулирования выступают типовые контракты, проформы, общие условия, разрабатываемые как участниками международного хозяйственного оборота, их ассоциациями и объединениями, так и международными организациями. Например, Европейская экономическая комиссия (ЕЭК) ООН подготовила несколько десятков документов рассматриваемого типа, включая общие условия экспортных контрактов на поставку машин и оборудования (Общие условия экспортных поставок машинного оборудования
Иногда типовые контракты и общие условия создаются в рамках профессиональных международных ассоциаций. Всемирно известны, например, общие условия и типовые положения контрактов на производство общестроительных и инжиниринговых работ, разработанные ФИДИК — Международной федерацией инженеров-консультантов. ОРГАЛИМ — Организация по координации европейской металлообрабатывающей промышленности подготовила примерные договоры о передаче ноу-хау и патентной лицензии'. Международная ассоциация дилеров по сделкам «своп» и производным операциям (ISDA) рекомендовала заключение контрактов на условиях генерального соглашения о мультивалютных трансграничных операциях
Помимо этого, в практике международной торговли и связанных с ней областях существуют и находят применение документы, способствующие более рациональному согласованию контрактных условий. К ним относятся, в частности, разнообразные руководства по составлению гражданско-правовых договоров, подготовленные ЕЭК ООН: Руководство по выработке договоров о международной передаче производственного опыта и знаний в машиностроении, Руководство по составлению международных договоров о промышленном сотрудничестве, Руководство по составлению договоров на сооружение промышленных объектов, Рукозодство по международным договорам о встречной торговле, Руководство по международным компенсационным договорам и т.д.
Все приведенные категории документов являются рекомендательными по своей правовой природе. Юридическую силу такие акты приобретают только при наличии на них ссылки в контрактах либо при непосредственном их использовании в качестве проформы при заключении гражданско-правового договора. Применение соответствующих моделей, созданных для использования в реальной экономической жизни, оказывает действенное унифицирующее влияние на развитие права международной торговли и связанных с ней областей. Например, таково назначение Типового закона ЮНСИТРАЛ о закупках товаров (работ) и услуг
Указанные в настоящем разделе общие условия следует отличать от нормативных общих условий (многосторонних и двусторонних), являющихся по юридической природе международными договорам.
3. Коллизионно-правовое регулирование сделок международного характера и ВЭС:
а) lex voluntatis (закон автономии воли);
Коллизионное право большинства государств позволяет сторонам гражданско-правового договора, осложненного иностранным элементом, в том числе и сторонам международного коммерческого договора, подчинить его избранному ими компетентному правопорядку. Стороны вправе договориться о применении к их договорным обязательствам права какого-либо государства.
Право сторон на выбор является выражением общепризнанного положения об «автономии воли» сторон, которая понимается как возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия, разумеется, в пределах, установленных правом. Эта возможность распространяется и на выбор применимого права, если договор осложнен иностранным элементом. В последнем варианте «автономия воли» выступает в качестве формулы прикрепления (коллизионного принципа), которая занимает главенствующие позиции в договорных обязательствах.
«Автономия воли» как коллизионная формула прикрепления—lex voluntatis получила свое развитие в законодательстве многих государств (законы о международном частном праве Австрии, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Польши, Турции, Швейцарии, Закон о договорах Китая
Например, согласно ст. 29 венесуэльского Закона о международном частном праве
Из этого следует, что стороны могут выбрать право любой страны, которое и будет регулировать конкретное договорное обязательство. Но даже если коллизионный принцип автономной воли не закреплен во внутреннем праве какого-либо государства, он применяется на практике как норма права, сложившаяся в форме международно-правового обычая.
«Автономия воли» как способ выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, закреплена во всех международных договорах, касающихся данного вопроса. Среди них:
Кодекс Бустаманте
Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам,
Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам,
Данный способ определения применимого права закреплен и в международных договорах, заключенных с участием России в рамках СНГ. Так, в Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности,
ГК РФ подтвердил сложившееся ранее понимание коллизионного принципа автономии воли как соглашения сторон договора о применимом праве: «Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору» (п. 1 ст. 1210).
Из этого следует, что соглашение сторон о применимом праве возможно в двух вариантах: оговорка о применимом праве, включенная в текст самого договора, или отдельное соглашение о применимом праве. Такое соглашение может быть в виде отдельного документа, подписанного сторонами и предназначенного для одного договора или для группы договоров, или оно может быть включено в какой-либо документ, носящий общий характер (например, «Общие условия экспорта»), но при условии, что в договоре есть ссылка на такой документ.
Одним из часто возникающих в практике является вопрос о форме выражения воли сторон. Стороны могут либо в самом договоре, либо в отдельном документе предусмотреть подчинение своих обязательств праву определенного государства. В таком случае говорят о прямо выраженной воле сторон — expresiss verbis.
Однако выбор права не является обязанностью сторон (в ст. 1210 подчеркнуто, что стороны договора могут выбрать право), и на практике они этим правом часто не пользуются. В таком случае законы многих государств и международные договоры предусматривают возможность использовать «молчаливо выраженную» волю сторон, т. е. когда из содержания сделки, из обстоятельств, сопутствующих ее совершению, следует, что стороны имели в виду подчинить свое обязательство праву какого-либо государства. Важно подчеркнуть, что применение молчаливо выраженной воли сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в ее содержании. На это указывают различные правовые акты: «указание (сторон о выборе права. — Г. Д.) должно быть прямо выражено или недвусмысленно вытекать из положений договора» (ст. 2 Гаагской конвенции
Сложившаяся практика как нашей страны, так и мировая закреплена в ст. 1210 ГК РФ, п. 2 которой установил: «Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела». Слово, «определенно» подчеркивает, что обращение к молчаливо выраженной воле сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в волеизъявлении. Например, сделка подписана в Москве, а в тексте указано, что место ее совершения — Киев; в сделке указано, что споры будут рассматриваться в Киеве; в отдельных статьях сделки могут быть указания на украинское право; в материалах, сопутствующих заключению сделки, есть экспертное заключение по украинскому праву и т. д. Все это может свидетельствовать о намерении сторон подчинить свое обязательство украинскому праву.
Значительный и практически важный круг вопросов связан с пределами выражения воли сторон. Здесь есть несколько аспектов: пространственные пределы, временные пределы и пределы, связанные с содержанием обязательств. Вопрос о пространственных пределах сводится к следующему: могут ли стороны выбрать в качестве применимого права право любого государства, т. е. без ограничений, либо их выбор ограничен кругом определенных государств, с которыми договор имеет какую-либо связь. Законы большинства государств, а также международные договоры, унифицирующие коллизионное регулирование договорных обязательств, пространственно не ограничивают волю сторон. По этому пути шло наше предыдущее законодательство, этот же подход сохранен и в гражданском законодательстве. Из текста приведенного выше п. 1 ст. 1210 следует, что стороны могут выбрать в качестве применимого право любого государства. Немногие государства ограничивают право выбора кругом государств, с которыми сделка имеет фактическую связь. Например, согласно ст. 25 польского Закона о международном частном праве
Временные пределы связаны с периодом, когда стороны могут выбрать право. Как уже указывалось, стороны могут выбрать право при заключении договора или «в последующем» (п. 1 ст. 1210).
«В последующем» можно понимать как в любое время после заключения договора, в том числе и при обращении в суд в случае возникновения спора. Однако здесь возникает весьма важный вопрос об обратной силе волеизъявления сторон. Выбор права после заключения договора почти не ограничен во времени, и этот период может быть достаточно длительным. За истекшее время какие-то обязательства могут быть уже выполнены, с этой целью могут быть привлечены третьи лица, что делает актуальным вопрос об обратной силе такого выбора. В новом законе он решается в соответствии с распространенной в мире практикой (п. 3 ст. 1210): во-первых, такой выбор имеет обратную силу и считается действительным с момента заключения договора: во-вторых, при этом не должны ущемляться права третьих лиц. Для сравнения обратимся к швейцарскому Закону о международном частном праве
Основные ограничения автономии воли обусловлены содержанием договорных обязательств. Прежде всего такое ограничение связано с содержанием обязательственного статута, т. е. на какой круг вопросов распространяется избранное сторонами право. Рассмотренная выше сфера действия права, подлежащего применению к договорным обязательствам, распространяется и на тот случай, когда применимое право выбирается соглашением сторон, что прямо указано в ст. 1215: в перечне статей, к которым данное правило должно применяться, есть и регулирующая автономию воли ст. 1210. Однако, устанавливая принцип выбора права соглашением сторон, п. 1 ст. 1210 также содержит указания на некоторые вопросы, которые должны решаться правом, избранным сторонами. Учитывая, что ст. 1215 не устанавливает исчерпывающего круга вопросов, входящих в обязательственный статут (перечень Глава 12. Договорные обязательства в международном частном праве 383 вопросов сопровождается словом «в частности»), и с учетом положений п. 1 ст. 1210 избранное сторонами право распространяется на следующие вопросы: толкование договора, права и обязанности сторон договора, исполнение договора, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора, прекращение договора, последствия недействительности договора, а также возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц. Следовательно, если при уступке права собственности на движимое имущество последнее обременено притязаниями третьих лиц (например, права залогодержателя), то избранное сторонами право не может отрицательно сказаться на таких правах, даже если по избранному праву они вообще не могли возникнуть.
В любом случае по избранному праву не рассматриваются форма договора, право- и дееспособность сторон и любые другие дополнительные вопросы.
Избранное право распространяется также на исковую давность, так как по ст. 1208 исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению.
Это правило является выражением известного коллизионного принципа lex causae: если обязательственное правоотношение подчинено в соответствии с соглашением сторон шведскому праву, то шведское право будет компетентно отвечать на все вопросы, связанные с исковой давностью.
Следующее возможное ограничение автономии воли, связанное с содержанием договорного обязательства, сводится к тому, должно ли распространяться избранное сторонами право на все договорное обязательство в целом, или стороны вправе подчинить избранному праву по своему усмотрению отдельный вопрос из договорного обязательства или группу вопросов. Отсюда следует дополнительный вопрос: должно ли договорное обязательство быть подчиненно только праву одного государства или разные элементы договорного обязательства могут быть по соглашению сторон подчинены праву разных государств (например, праваи обязанности сторон будут определяться российским правом, а последствия неисполнения договора будут рассматриваться по английскому праву)? ГК РФ однозначно устанавливает, что стороны договора могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210). Что касается дополнительной ситуации, когда к одному договору может быть применено право разных государств, то она в законодательстве прямо не рассматривается. Однако такая ситуация является неизбежным следствием права сторон выбрать применимое право для отдельных частей договора. Таким образом, предоставляя сторонам возможность выбрать право разных государств для разных частей договора, закон обеспечивает более полное и свободное волеизъявление сторон, что должно привести к более взвешенному, адекватному и справедливому для обеих сторон регулированию, но, с другой стороны, это усложняет правоприменительный процесс, так как при одновременном применении права разных государств возникает трудно решаемая проблема их сопоставимости, адаптации друг к другу.
Последнее ограничение автономии воли возникает при выборе права иностранного государства. Такое ограничение связано с общепринятым институтом международного частного права—оговоркой о публичном порядке. Избранное сторонами право не должно применяться, если его применение приведет к последствиям, несовместимым с российским правопорядком (публичным порядком). Закрепление в разд. VI ГК нового института императивных норм, который наряду с оговоркой о публичном порядке устанавливает пределы применения иностранного права, также будет ограничивать применение избранного сторонами права. В соответствии со ст. 1192 применение избранного сторонами иностранного права не должно затрагивать действие определенных императивных норм российского законодательства либо в силу указания об этом в самих нормах, либо в силу их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота
Избранное сторонами право ограничивается обязательным применением императивных норм права другого государства, с которым договор реально связан.
Это ограничение предусмотрено п. 5 ст. 1210: «Если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан». На что следует обратить внимание при применении данного положения:
1) из всей совокупности обстоятельств дела следует, что договор реально связан только с одной страной, а стороны выбрали другое право. «Реально» означает, что договор преимущественно связан с правом одного государства. Например, российский предприниматель на территории ОАЭ заключил договор с местной фирмой о выполнении проектных и изыскательских работ, связанных с одним из районов ОАЭ. После выполнения предусмотренных договором работ вознаграждение российскому предпринимателю должно быть начислено на его счет в местном банке. Как видим, договор почти целиком связан с правом ОАЭ, но стороны при заключении договора выбрали в качестве права, подлежащего применению для регулирования их договорных обязательств, английское право;
2) такого рода обстоятельства должны существовать на момент выбора права, что предполагает знание сторон о существовании этих обстоятельств. В данном примере соответствующие обстоятельства существовали и были известны сторонам на момент заключения договора, что совпало и с моментом выбора права, так как все эти обстоятельства были зафиксированы в самом договоре;
3) при наличии таких обстоятельств выбор права сторонами не может затрагивать действие императивных норм права, с которым связан договор. В нашем примере это императивные нормы права ОАЭ.
Таким образом, реальная связь договора с правом одной страны не лишает стороны возможности выбрать право любого другого государства, даже если договор с ним вообще не связан. Но наряду с избранным правом должны быть применены императивные нормы государства, с которым договор реально связан.
б) Proper Law of the Contract (право наиболее тесной связи);
Вместе с тем в более поздних кодификациях международного частного права была законодательно оформлена еще одна тенденция в выборе компетентного правопорядка для договорных обязательств, сложившаяся в практике, —обращение к праву того государства, с которым конкретный договор наиболее тесно связан—Proper Law of the Contract (право, присущее данному контракту, или закон наиболее тесной связи).Глава 12. Договорные обязательства в международном частном праве 387
Истоки данного способа выбора права лежат в английском праве, согласно которому если стороны не выбрали право ни явно, ни молчаливо, то судья поставит вопрос о так называемой предполагаемой, гипотетической воле сторон: какое бы право выбрали «разумные люди», «добрый отец семейства» в данных обстоятельствах? Исходя из критериев справедливости, разумности, английский судья, изучив все обстоятельства дела, определит право, присущее данному договору, т. е. право, с которым данный договор наиболее тесно связан. При этом суд не связан никакими твердыми коллизионными привязками
Несмотря на неопределенность, субъективность закона наиболее тесной связи, в последнее время он был воспринят в континентальной судебно-арбитражной практике и некоторыми правовыми системами континентального права. Считается, что в условиях усложнения" международного экономического оборота, появления новых контрактов с нетрадиционным содержанием ис-пользование «твердых» коллизионных привязок, основанных на каком-нибудь одном формальном критерии, не всегда приведет к выбору права, которое способно адекватно регулировать соответствующие отношения. Напротив, применение «гибких» критериев, с помощью которых можно было бы установить компетентный правопорядок с учетом всех обстоятельств данного контракта, в большей степени отвечает порождаемым самой жизнью потребностям. Таким «гибким» инструментом является закон наиболее тесной связи, или закон, присущий данному контракту.
Он был закреплен в австрийском Законе о международном частном праве
Однако, восприняв идею наиболее тесной связи, законы европейских стран и международные договоры придали ей несколько иное содержание. Предусмотрев применение закона наиболее тесной связи в качестве субсидиарной привязки (при отсутствии соглашения сторон о применимом праве), законодатель формулирует конкретные привязки, которые, с его точки зрения, презюмируют наиболее тесную связь. Например, закон Швейцарии устанавливает, что при отсутствии выбора права сторонами договор подчиняется праву страны, с которым он связан наиболее тесным образом (п. 1 ст. 117). Во второй части этой статьи законодатель поясняет: «Предполагается, что тесная взаимосвязь имеет место со страной, в которой одна из сторон, осуществляюща характерные услуги, имеет свое обычное местопребывание...» и далее конкретизирует эти стороны по отдельным договорам: по договору продажи — услуги продавца, по договору хранения— услуги хранения и т.' д. Иначе говоря, в качестве презумпций наиболее тесной связи выступает все тот же закон страны продавца в широком его значении как закон стороны, чье обязательство является характерным для данного договора. Реально отсылка к закону наиболее тесной связи будет применена тогда, когда будет обсуждаться договор, не указанный в швейцарском законе. Следовательно, швейцарское право при отсутствии выбора права сторонами формально придает закону наиболее тесной связи решающее значение, а фактически он может играть лишь вспомогательную роль при наличии пробела в швейцарском праве.
Большую значимость положению о наиболее тесной связи придает немецкое право. Статья 28 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению (далее —ГГУ) построена по образцу рассмотренной статьи швейцарского закона: если стороны не выбрали право, то применяется право, с которым договор наиболее тесно связан; затем перечисляются презумпции такой связи, среди которых преобладает закон страны продавца в широком его значении. Однако в отличие от швейцарского Закона п. 5 ст. 28 дополнительно предусматривает, что указанные презумпции «не действуют, если из совокупности обстоятельств следует, что договор имеет более тесную связь с каким-либо иным государством».
Такое уточнение означает, что при отсутствии выбора права сторонами необходимо прежде всего найти право, с которым договор имеет наиболее тесную связь, и лишь при отсутствии такой реальной связи можно воспользоваться теми твердыми привязками, которые установил законодатель в виде презумпций.
Означенные тенденции коллизионного регулирования договорных обязательств нашли закрепление в новом российском законодательстве по международному частному праву. В соответствии с п. 1 ст. 1211 при отсутствии соглашения сторон о применимом праве «к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан», т. е. формулируется единая субсидиарная привязка — закон наиболее тесной связи. При этом «правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительство или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора» (п. 2). И далее конкретизируется та сторона в договоре, чье исполнение имеет решающее значение: продавец—в договоре купли-продажи, даритель —в договоре дарения, арендодатель — в договоре аренды, ссудодатель — в договоре безвозмездного пользования, подрядчик —в договоре подряда, перевозчик—в договоре перевозки, экспедитор —в договоре транспортно экспедиции и т. д. (всего 19 договоров).
Закон наиболее тесной связи применяется не ко всем договорам. В ГК таких договоров два: договор с участием потребителя и договор о создании юридического лица с иностранным участием.
Специальное правовое регулирование договора с участием потребителя связано с необходимостью обеспечения прав и законных интересов потребителя (ст. 1212). К этому виду договоров относится договор с участием физического лица, которое использует, приобретает или заказывает движимые вещи (работы, услуги) для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, либо имеет намерение использовать, приобрести или заказать такие вещи (работы, услуги). Установление права, подлежащего применению, осуществляется на основании двух коллизионных привязок: автономии воли и закона места жительства потребителя — lex domicilii.
Причем закон места жительства имеет главное значение.
Во-первых, в соответствии с п. 2 ст. 1212 при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны места жительства потребителя при наличии одного из следующих трех обстоятельств:
1) заключению договора предшествовала в стране места жительства потребителя оферта, адресованная потребителю, или реклама и потребитель в этой же стране совершил действия, необходимые для заключения договора (например, отправил акцепт, сделал заказ, перевел деньги и пр.); либо
2) контрагент потребителя или представитель контрагента получил заказ в стране места жительства потребителя (независимо от того, где заказ выполнялся);
3) заказ на приобретение движимых вещей, выполнение работ или оказание услуг сделан потребителем в другой стране, посещение которой было инициировано контрагентом потребителя в целях побуждения потребителя к заключению договора.
Во-вторых, закон места жительства потребителя ограничивает автономию воли сторон. Выбор права по соглашению сторон не может лишить потребителя прав, предоставляемых ему императивными нормами права страны места жительства потребителя, и права на защиту этих прав при наличии одного из обозначенных выше обстоятельств (п. 1 ст. 1212).
Рассмотренные правила не распространяются на два вида договоров с участием потребителя. Первое исключение касается договора перевозки: даже если договор перевозки заключается с физическим лицом в качестве потребителя, он будет регулироваться по общим правилам ст. 1211, т. е. по праву страны, с которой наиболее тесно связан, и в частности —по праву страны перевозчика. Однако договоры на оказание за общую цену услуг по перевозке и размещению (например, договоры в сфере туристических услуг) будут регулироваться по правилам, предусмотренным пп. 1 и 2 ст. 1212.
Второе исключение касается договора о выполнении работ или об оказании услуг, если работа должна быть выполнена или услуги должны быть оказаны исключительно в иной стране, чем страна места жительства потребителя. Речь идет о договорах, не связанных со страной места жительства потребителя ни одним из трех рассмотренных выше обстоятельств. Они будут регулироваться по общим правилам ст. 1211 в зависимости от конкретного вида договора: правом страны комиссионера или подрядчика, или страховщика и т. п.
Еще один договор, на который не распространяется закон наиболее тесной связи —это договор о создании юридического лица с иностранным участием. В этом случае применяется право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо (ст. 1214). Специальное регулирование здесь объясняется неразрывной связью договора о создании юридического лица с его правосубъектностью, определяемой личным законом самого юридического лица. Статья 1202 ГК РФ устанавливает, что личным законом юридического лица является право страны, где оно учреждено. Поэтому подчинение договора о создании юридического лица праву страны, в которой оно должно быть учреждено, вполне соответствует юридической логике.
Наконец, закон наиболее тесной связи не распространяется на обязательства, возникающие из односторонних сделок (ст. 1217).
Так как особенность таких обязательств заключается в том, что они возникают из действий одного лица, то праву этого лица и должно подчиняться такое обязательство. Действия лица, совершающего одностороннюю сделку, является решающими и единственными для содержания обязательства, поэтому компетентным правопорядком для односторонней сделки является право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке.
в) lex venditoris (закон страны продавца) в узком и широком смысле и другие формулы прикрепления.
Международное частное право, предоставляя сторонам договора возможность по взаимному соглашению выбрать право какого-либо государства для регулирования их договорных обязательств, придает этому правилу первостепенное значение. Все другие способы выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, носят вторичный характер, так как применяются они только тогда, когда стороны право не выберут.
Из этого признанного положения исходит и российское законодательство: в случае если отсутствует соглашение сторон о подлежащем применению праве либо если из договора или сопутствующих обстоятельств неясно, какому праву стороны намеревались подчинить свои правоотношения, в законодательстве предусматриваются дополнительные, субсидиарные правила о выборе права, регламентирующего договорные обязательства. В предыдущем законодательстве — Основах
Все перечисленные коллизионные правила являются выражением известного коллизионного принципа lex venditoris в широком и узком значениях.
Обращение Основ гражданского законодательства
Именно в таком значении закон страны продавца был закреплен в чехословацком Законе о международном частном праве и процессе
4. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров
а) понятие международной купли-продажи,
Существенные различия в нормах национального законодательства, регулирующего отношения купли-продажи, являются, несомненно, фактором, сдерживающим развитие торговых отношений между государствами. Стороны договора международной купли-продажи (далее—договор МКП) стремятся во избежание различных двусмысленных толкований как можно подробнее оговорить свои отношения в договоре. В связи с этим возникает потребность в создании унифицированных норм, регулирующих международную куплю-продажу. Наиболее важным результатом в этой области является Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров, принятая на дипломатической конференции в Вене в
Процесс создания подобного нормативного акта о международной купле-продаже товара был начат еще перед началом Второй мировой войны. В начале 30-х годов Международный институт унификации частного права подготовил проекты двух единообразных законов о купле-продаже товара и о заключении договора купли-продажи товаров для обсуждения с представителями различных государств в Лиге Наций. Однако работа над законами была прервана Второй мировой войной. Она была возобновлена лишь в 50-х годах. Эта работа завершилась принятием в
Эти и другие причины, обусловленные потребностями международного торгового оборота, побудили Комиссию ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) подготовить новый документ по унификации норм, регулирующих договор международной купли-продажи.
Подготовленная Комиссией Конвенция о договорах международной купли-продажи товара была принята на конференции в Вене 10—11 апреля
В преамбуле Венской конвенции отмечается, что принятие единообразных норм, регулирующих договоры международной купли-продажи товаров, будет способствовать устранению правовых барьеров в международной торговле и содействовать ее развитию.
В ней также подтверждаются принципы равенства и взаимной выгоды как основные для развития международной торговли и дружественных связей между народами.
К договорам международной купли-продажи Венская конвенция относит договоры купли-продажи, заключаемые между контрагентами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах.
Если сторона имеет более одного коммерческого предприятия, во внимание принимается то из них, с которым договор имеет наиболее существенную связь. Ни национальность сторон, ни их гражданский или торговый статус не принимаются во внимание при решении вопроса о применимости Венской конвенции. Факт места нахождения сторон в разных государствах должен быть закреплен в договоре купли-продажи или вытекать из имевших место до или в момент его заключения деловых отношений или обмена информацией между сторонами. Отметим несколько положений, связанных с особенностями применения Венской конвенции.
1. Положения Конвенции являются юридически обязательными для всех лиц, находящихся под юрисдикцией государства —участника Конвенции (в том числе и России), при условии, что договор купли-продажи заключен со стороной, находящейся под юрисдикцией другого государства-участника.
2. Вместе с тем Конвенция носит диспозитивный характер. Диспозитивность проявляется на двух уровнях. Во-первых, в соответствии со ст. 92 государство при присоединении к Конвенции вправе сделать оговорку о том, что оно не будет связано либо ч. II «Заключение договора», либо ч. III «Купля-продажа товаров». Например, Дания, Норвегия, Финляндия, Швеция сделали оговорку о неприменении ч. II Конвенции. Следовательно, на территории данных государств она действует в урезанном виде, и если российский предприниматель заключает договор с предпринимателями из этих стран, то он не обязан руководствоваться положениями ч. II Конвенции.
3. Венская конвенция понимает «товар», который является предметом купли-продажи, как определенную материальную вещь, а не право. Эти вещи могут иметь как родовые признаки, так и индивидуальные. Товары могут существовать в момент заключения договора или должны быть произведены в будущем.
Покупатель (заказчик) вправе поставить материалы для изготовления товара. Поэтому Конвенция проводит разграничение между договором МКП товара, изготавливаемого из «давальческого» сырья, который регулируется Конвенцией, и договором подряда, который Конвенцией не регулируется: договор на поставку товаров, подлежащих изготовлению, считается договором купли-продажи, если сторона, заказывающая товар, не берет на себя обязанность поставить «существенную часть материалов, необходимых для изготовления или производства таких товаров» (п. 1 ст. 3).
4. Из сферы действия Конвенции исключен по различным причинам целый ряд товаров (ст. 2):
а) товары для личного семейного или домашнего пользования, что связано с имеющимся в большинстве стран законодательством о защите потребителей, нормы которого в большинстве случаев носят императивный характер;
б) товары, проданные с аукциона, в связи с тем, что при их продаже руководствуются специально разработанными аукционными правилами;
в) товары, подлежащие принудительной продаже в силу закона (например, исполнительное производство);
г) другие специфические товары (фондовые бумаги, акции, обеспечительные бумаги, оборотные документы, деньги, суда водного и воздушного транспорта, суда на воздушной подушке, электроэнергия).
5. Наконец, применение Конвенции ограничено и по кругу вопросов. Не все вопросы, связанные с куплей-продажей, решаются в ней. Согласно ст. 4 Конвенция регулирует «только заключение договора купли-продажи и те права и обязанности продавца и покупателя, которые возникают из такого договора». Эти две группы отношений соответственно регулируются ч. II «Заключение договора» и ч. III «Купля-продажа товаров». Именно эти части являются сердцевиной, основной содержательной частью Конвенции. Две другие части (I и IV) решают главным образом вопросы, связанные с функционированием Конвенции как международного договора.
Это подтверждается практикой МКАС, который исходит из того, что выбор сторонами контракта права страны — участницы Венской конвенции не исключает применения положений Конвенции.
Кроме того, дополнительно Конвенция перечисляет вопросы, к которым она не применяется:
а) действительность самого договора или каких-либо из его положений или любого обычая;
б) последствия, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар; в) ответственность продавца за причиненные товаром повреждения здоровья или смерть какого-либо лица.
б) форма договора,
В соответствии со ст. 11 Конвенции «Не требуется, чтобы договор купли-продажи заключался или подтверждался в письменной форме или подчинялся иному требованию в отношении формы. Он может доказываться любыми средствами, включая свидетельские показания».
Однако, Согласно постановлению ВС СССР от 23 мая
Для целей настоящей Конвенции под "письменной формой" понимаются также сообщения по телеграфу и телетайпу.
в) заключение договора,
Конвенция регулирует порядок заключения договора МКП (оферту, акцепт, момент заключения договора), права и обязанности сторон по договору МКП, переход рисков случайной гибели или повреждения товара, ответственность сторон за неисполнение своих обязательств, освобождение от ответственности.
Порядок заключения договора купли-продажи рассматривается во второй части Венской конвенции. Она устанавливает перечень необходимых условий действительности оферты (предложение заключить договор), а именно: наименование товара и цена —определенная или определимая. Кроме того, оферта должна быть адресована конкретному лицу. Но если в оферте не указана цена товара и не указан порядок ее определения, то ст. 55 предусматривает возможность заключения контракта без указания цены.
В этом случае считается, что стороны предполагали ссылку на цену, которая в момент заключения договора взималась за такие товары на подобных условиях.
Оферта вступает в силу с момента получения ее адресатом и может быть отзывной и безотзывной. Нельзя отозвать оферту, если в ней указывается определенный срок для акцепта (согласие заключить договор) или адресат оферты рассматривал ее как безотзывную. После рассмотрения оферты адресат должен ее акцептовать, сделав определенное заявление, или совершить определенные действия, свидетельствующие о согласии с офертой. Молчание или бездействие само по себе акцептом не являются.
Акцепт должен содержать лишь согласие с офертой и не вносить какие-либо встречные предложения, в противном случае это будет считаться отклонением оферты. Согласие на заключение договора, в котором предлагаются новые условия, не является акцептом, а рассматривается как новая оферта. Договор считается заключенным в момент, когда акцепт оферты вступает в силу, т. е. с момента получения акцепта оферентом по адресу коммерческого предприятия или по его месту жительства.
Третья часть Венской конвенции является самой обширной и состоит из пяти глав. В ней вводится понятие существенное нарушение договора и дается его определение. Нарушение договора одной из сторон признается существенным, если вследствие этого другая сторона в значительной степени лишается того, на что могла бы рассчитывать на основании договора. Именно на этом основании одна сторона может заявить другой стороне посредством извещения о расторжении договора. Конвенция не предусматривает автоматического расторжения договора в силу самого факта его существенного нарушения (ipso facto avoidance), как это имело место в Гаагской конвенции
г) содержание обязательств,
Согласно Венской конвенции продавец обязан поставить в определенное место в определенные сроки товар, соответствующий требованиям договора и Конвенции, передать относящиеся к нему документы и право собственности на товар (ст. 30).
Конвенция различает поставку с использованием перевозчика и без использования такового. Если договор купли-продажи предусматривает перевозку товара, то обязательства продавца считаются выполненными с соответствующим переходом рисков утраты или повреждения товара на покупателя в месте нахождения и в момент сдачи товара первому перевозчику. В другом случае товар должен представляться покупателю в согласованном с продавцом месте или в месте, где в момент заключения договора находилось коммерческое предприятие продавца. Документы, относящиеся к товару, продавец обязан передать в срок, в месте и в форме, предусмотренные договором.
Обычно стороны согласовывают вопросы качества товара в самом договоре. Но если в последнем это не отражено, то продавец обязан поставить товар, пригодный для тех целей, для которых товар такого же описания обычно используется. Если же в договоре прямо или косвенно указана конкретная цель, для которой будет использован товар, то продавец при поставке товара должен также учитывать эту цель.
Товар не будет считаться поставленным в соответствии с договором, если продавец поставил товар с определенным обременением, связанным с притязаниями или правами на товар со стороны третьих лиц. Таким образом, в обязанность продавца помимо фактической поставки товара входит обязанность предварительно проинформировать покупателя о необходимости принятия товара, о существующих или возможных притязаниях третьих лиц на товар. При согласии покупателя принять товар, обремененный таким правом, продавец может осуществить поставку.
Обязанности покупателя. В обязанности покупателя по Венской конвенции входят уплата цены за товар и принятие поставки в соответствии с требованиями договора (ст. 53).
Обычно обязательство покупателя относительно места и времени осуществления платежа указывается в договоре. Но если в договоре купли-продажи отсутствуют такие положения, то покупатель обязан уплатить цену за товар продавцу в месте нахождения его коммерческого предприятия или в месте передачи товара.
Причем покупатель обязан уплатить цену за товар в момент передачи продавцом в распоряжение покупателя либо самого товара, либо товарораспорядительных документов, если не установлен какой-либо конкретный срок для уплаты цены.
При уплате цены покупатель также должен принимать во внимание и условие о переходе риска утраты и повреждения товара. Если утрата или повреждение товара имеет место после
того, как риск перешел на покупателя, то последний не освобождается от обязанности уплатить цену. Особое значение в этом случае имеет установление момента перехода риска с продавца на покупателя. Например, при наличии в договоре условия о перевозке товара риск утраты или повреждения определяется в момент передачи товара первому перевозчику для покупателя.
Предвидимое нарушение договора. Согласно этому положению стороны имеют право приостановить исполнение своих обязательств по договору, если после заключения договора становится ясно, что другая сторона не исполнит значительной части своих обязательств. В этом случае при наличии условий возможного «существенного» нарушения договора потерпевшая сторона вправе заявить о его расторжении.
д) ответственность сторон.
Конвенция уделяет много внимания ответственности сторон за неисполнение, своих обязательств (независимо от того, полное или частичное неисполнение). Отметим наиболее важные, концептуальные положения.
1. Конвенция исходит из понимания ответственности как особого вида правоотношений, которые возникают между сторонами существующего правоотношения, если они нарушили свои первоначальные обязательства. То есть конвенционная концепция ответственности принципиально отличается от весьма распространенного в нашей доктрине понимания юридической ответственности как санкции, применяемой к стороне, нарушившей свои обязанности.
Исходя из такого понимания ответственность не выделена в отдельную главу, ее правила помещены соответственно в главах, регулирующих обязанности продавца или покупателя, и называются «средства правовой защиты в случае нарушения договора» в одном случае продавцом, в другом — покупателем. В качестве средств правовой защиты выступают дополнительные права, которые возникают у покупателя, если продавец не выполнил свои обязанности по договору, и наоборот, дополнительные права возникают у продавца, если покупатель не выполнил свои обязанности. Причем каким дополнительным правом воспользоваться для защиты своих интересов, прежде всего решает потерпевшая сторона (ряд условий применения конкретного дополнительного права определен самой Конвенцией).
У другой стороны, которая не выполнила свои обязанности, возникают при этом дополнительные обязанности выполнить требования потерпевшей стороны.
2. Система дополнительных прав построена на четырех основополагающих правилах:
а) первое правило исходит из принципа реального исполнения обязательств. Как продавец, так yi. покупатель при неисполнении своим контрагентом обязанностей по договору могут воспользоваться мерами, стимулирующими реальное исполнение договора. Например, покупатель может потребовать от продавца замены товара (п. 1 ст. 46) или исправления несоответствия товара условиям контракта (п. 3 ст. 46), предоставить определенный срок для исполнения обязанностей (п. 2 ст. 47) или исправить несоответствие товара за свой счет с отнесением расходов на продавца. Продавец, в свою очередь, имеет право также установить срок разумной продолжительности для исполнения покупателем своих обязанностей;
б) второе правило исходит из принципа возможности расторжения договора. Однако потерпевшая сторона вправе заявить о расторжении договора лишь тогда, когда неисполнение обязательств другой стороной является существенным нарушением договора. Причем если сторона потребовала реального исполнения обязательств и назначила дополнительный срок, то неисполнение обязательств в этот дополнительный срок автоматически превращается в существенное нарушение договора;
в) третье правило касается возмещения убытков: независимо от того, каким защитным правом воспользовалась потерпевшая сторона, она имеет право требовать возмещения убытков (ст. 74—76), под которыми Конвенция понимает как реальный ущерб, который был причинен продавцу (покупателю) неисполнением обязательств другой стороной, так и упущенная выгода (ст. 74).
Обычно убытки составляют разницу между договорной ценой по неисполненной сделке и ценой по другой сделке, совершенной взамен. Также учитываются любые дополнительные убытки. Если сторона не совершала взамен другой сделки, то убытки могут составить разницу между договорной ценой и текущей рыночной ценой на данный товар на момент расторжения договора.
Если сторона допустила просрочку в уплате суммы денег, то другая сторона дополнительно к возмещению всех убытков имеет право на проценты с просроченной суммы (ст. 78);
г) четвертое правило касается оснований ответственности: ответственность возникает в силу самого факта неисполнения обязательств по договору, что соответствует давно сложившемуся в мировой практике принципу ответственности без вины в сфере предпринимательской деятельности (этот принцип зафиксировани в ГК РФ —п. 3 ст. 401).
Конвенция предусматривает единственное основание освобождения от ответственности, которое по своему смыслу является непреодолимой силой или форс-мажором. Правда, в самой Конвенции ни тот, ни другой термин не используется. Согласно ст. 79 сторона не несет ответственности за неисполнение обязательства, если докажет, что оно было вызвано «препятствием вне ее контроля» и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора, и если докажет, что не смогла избежать или преодолеть это препятствие (ст. 79).
Следовательно, Конвенция исходит из презумпции ответственности стороны, не выполнившей свои обязательства, и только тогда, когда сама сторона докажет, что неисполнение было вызвано «препятствием вне ее контроля», она может быть освобождена от ответственности.
Заключительная, четвертая часть Венской конвенции рассматривает вопросы о порядке присоединения к Конвенции, ее действии на территории государства, имеющего две и более территориальные единицы с самостоятельными системами гражданского права, об оговорках и др. Венская конвенция не затрагивает действие любого международного соглашения, которое уже заключено или может быть заключено и содержит положения, подобные положениям данной Конвенции. Она применяется к договорам, заключенным после ее вступления в силу на территории договаривающихся государств, где стороны имеют свои коммерчески предприятия (ст. 100).
Действие положений Венской конвенции на территории России можно рассматривать как еще один шаг в направлении интегрирования ее экономики в мировую систему путем приведения законодательства России в соответствие с общепринятыми международно-правовыми нормами, которые должны соблюдать российские предприниматели во внешнеэкономической деятельности.
Кроме Венской конвенции важное значение в регулировании международной купли-продажи имеет Конвенция об исковой давности в международной купле-продаже товаров, принятая 14 июня
11 апреля
Конвенция об исковой давности определяет условия, при которых требования покупателя и продавца друг к другу, вытекающие из договора МКП или связанные с его нарушением, прекращением или недействительностью, не могут быть осуществлены вследствие истечения определенного периода времени. Такой период времени Конвенция именует сроком исковой давности (ст. 1).
Конвенция вступила в силу 1 августа
В Конвенции установлен единый срок исковой давности четыре года. По общему правилу течение срока исковой давности начинается со дня возникновения права на иск (п. 1 ст. 9). Для некоторых требований Конвенция конкретизирует момент возникновения права на иск: право на иск, вытекающий из нарушения договора МКП, возникает в день, когда имело место такое нарушение; право на иск, вытекающий из дефекта или иного несоответствия товара договорным условиям, возникает в день фактической передачи товара покупателю или его отказа от принятия товара; право на иск, вытекающее из обмана, возникает в день, когда обман был или разумно мог быть обнаружен (ст. 10); право на иск, вытекающий из гарантий, возникает в день, когда покупатель уведомил продавца о факте несоответствия, однако не позднее срока окончания действия гарантии (ст. 11), и некоторые другие.
Срок исковой давности прерывается возбуждением кредитором судебного (арбитражного) разбирательства, а также признанием должником до истечения срока исковой давности в письменной форме своего обязательства перед кредитором или частичным исполнением обязательства (например, уплата процентов). В результате начинает течь новый четырехлетний срок исковой давности. Однако в любом случае такой срок истекает не позднее десяти лет со дня, когда началось его течение.
Последствия истечения срока исковой давности принимаются во внимание судом (арбитражем) только по заявлению стороны, участвующей в процессе (ст. 24).
СССР подписал Конвенцию ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 года, в которой установлен срок исковой давности в четыре года. Однако ни СССР, ни Российская Федерация как его правопреемник не ратифицировали указанную Конвенцию, и по этой причине в российском праве к договору международной купли-продажи товаров должен применяться не четырехлетний, а трехлетний срок исковой давности. Однако следует иметь в виду, что при определенных условиях положения Конвенции применяются к контрактам с участием российских организаций, но не в качестве международного договора РФ, а в силу того, что к такому контракту применяется право государства-участника Конвенции. Таких государств четырнадцать: Аргентина, Беларусь, Куба, Египет, Гвинея, Венгрия, Мексика, Молдова, Польша, Румыния, Словения, Уганда, Уругвай и Замбия. Эти государства помимо участия в Конвенции участвуют в Протоколе
5. Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге
Проект Конвенции о международном финансовом лизинге был подготовлен в рамках Международного института по унификации частного права (УНИДРУА) и принят 26 мая
Россия присоединилась к Конвенции в
Термин «лизинг» — новый для отечественного права. В переводе с английского «lease», «leasing» означает «аренда». Поэтому в нашей литературе часто термин «лизинг» используют для обозначения различного рода арендных операций, что не соответствует российскому праву. В ГК РФ § 6 гл. 34, посвященный в целом аренде, был назван «Финансовая аренда (лизинг)». Следовательно, «лизинг» ГК использует только для обозначения круга правоотношений, опосредуемых особым договором финансовой аренды. В этом качестве наш термин «лизинг» является аналогом термина «финансовый лизинг», используемого в международной практике.
Оттавская конвенция определяет лизинг как единую трехстороннюю сделку, согласно которой одна сторона — лизингодатель (арендодатель) на основе спецификации другой стороны —лизингодержателя (арендатора) заключает договор с третьей стороной—поставщиком, по которому лизингодатель приобретает основное оборудование, средства производства и другое оборудование (далее — оборудование) на условиях, одобренных арендатором, и заключает с арендатором договор аренды, которому передается оборудование в пользование в обмен на арендные платежи (п. 1 ст. 1). В п. 2 этой же статьи выделяются основные характерные особенности лизинговой сделки:
а) арендатор определяет оборудование, выбирает поставщика, не полагаясь при этом на опыт и мнение арендодателя;
б) арендодатель приобретает имущество у поставщика в связи с договором о лизинге, который с ведома поставщика уже заключен или будет заключен между арендодателем и арендатором;
в) арендные платежи рассчитываются с учетом, в частности, амортизации всего или существенной стоимости оборудования.
Как видим, Оттавская конвенция исходит из определяющей роли арендатора в системе лизинговых отношений, который является инициатором всей сделки. Правда, из смысла п. 1-а ст. 8 инициатором сделки может быть и арендодатель, который по собственному усмотрению приобретает оборудование в качестве предмета будущего лизинга. Это обстоятельство влияет на объем ответственности арендодателя. Отметим, что содержание договора финансовой аренды, закрепленной в ст. 665 ГК РФ, соответствует положениям Оттавской конвенции. Конвенция применяется к лизинговым операциям независимо от того, имеет ли арендатор право на покупку оборудования по истечении срока аренды или имеет право продолжать пользование оборудованием на основе аренды, заключаемой на дополнительный срок.
Главное внимание в Конвенции уделено распределению ответственности между сторонами в случае ненадлежащего исполнения обязательства по лизингу. Конвенция преследует цель освобождения от ответственности арендодателя за поставленное оборудование (качество, сроки и пр.) исходя из того, что последний в лизинговой сделке имеет только финансовый интерес. Поэтому общий принцип ответственности заключается в том, что арендодатель не несет ответственности перед арендатором за поставленное оборудование, за исключением случая, когда арендатору нанесен ущерб в результате его обращения к компетенции арендодателя или в результате вмешательства арендодателя в выбор поставщика или оборудования (п. 1-а ст. 8).
Этот принцип нашел отражение еще в двух положениях Конвенции. Во-первых, ст. 10 устанавливает, что обязанности поставщика по договору поставки имеют силу также и по отношению к арендатору, как если бы он являлся стороной такого договора и как если бы оборудование поставлялось непосредственно арендатору. Но поставщик не несет ответственности за одно и то же упущение и перед арендодателем, и перед арендатором.
Во-вторых, согласно п. 5 ст. 12 арендатор вправе предъявлять претензии к арендодателю за непоставку, задержку в поставке или поставку оборудования, не соответствующего договорным требованиям только в случае, если это произошло в результате действия или бездействия со стороны арендодателя.
Если оборудование не поставлено, или поставлено с просрочкой, или не соответствует условиям договора поставки, права сторон договора лизинга сводятся к следующему (ст. 12): арендатор вправе отказаться от оборудования или расторгнуть договор аренды; арендодатель вправе исправить свое неисполнение поставкой оборудования, соответствующего договорным условиям;
Арендатор вправе задержать выплату арендных платежей до момента, когда арендодатель исправит свое неисполнение; если арендатор воспользовался своим правом на расторжение договора, то он имеет право получить обратно арендные платежи.
В случае неуплаты арендатором арендных платежей арендодатель вправе (ст. 13): взыскать причитающиеся ему просроченные платежи вместе с процентами и убытками; требовать досрочной выплаты будущих платежей или расторгнуть договор аренды и в этом случае вправе потребовать возврата имущества и возмещения ущерба. Однако при расторжении договора арендодатель не вправе требовать выплаты арендных платежей, срок исполнения которых не наступил, но их сумма может быть учтена при исчислении убытков.
В заключение отметим, что положения Оттавской конвенции, определяющие сферу ее действия, юридическую силу ее положений, во многом совпадают с Конвенцией о договорах международной купли-продажи товаров
6. Конвенция УНИДРУА о международном факторинге
В последний день работы дипломатической конференции в Оттаве 26 мая
Согласно Конвенции «договор по факторинговым операциям» — это договор, заключенный между одной стороной (поставщик по договору купли-продажи) и другой стороной (фирмой по факторинговым операциям, фактор), именуемой в дальнейшем цессионарием, в соответствии с которым поставщик может или должен уступить цессионарию обязательственные требования, вытекающие из договоров поставки, заключаемых между поставщиком и его заказчиками (дебиторами). При этом цессионарий должен взять на себя не менее двух из следующих обязанностей:
а) финансирование поставщика (заем или досрочный платеж);
б) ведение счетов по денежным требованиям, являющимся предметом уступки;
в) предъявление к оплате дебиторских задолженностей;
г) защиту от неплатежеспособности дебиторов (ст. 1).
Конвенция требует поставить в известность дебиторов об уступке дебиторских задолженностей, однако не ставит действительность уступки в зависимость от согласия дебиторов. Более того, предусмотрено положение о приоритетности договора о факторинге. Уступка требования поставщиком может быть осуществлена, несмотря на любое соглашение между поставщиком и дебитором, запрещающее такую уступку (ст. 6). Правда, при присоединении к Конвенции государство может сделать оговорку о неприменении этого правила, если на его территории дебитор имеет коммерческое предприятие (ст. 18).
Права и обязанности сторон.
Дебитор, получив письменное уведомление от поставщика или от цессионария в силу полномочий, выданных поставщиком, обязан уплатить цессионарию, если: он не знает другого преимущественного права на получение данного платежа; в уведомлении достаточно точно идентифицировано платежное требование и цессионарий; уведомление касается требований, вытекающих из договора поставки, заключенного до или в момент отправки уведомления.
Дебитор вправе использовать против цессионария все средства защиты, вытекающие из договора поставки, которые он мог бы использовать против поставщика. Однако если дебитор сделал платеж цессионарию, а поставщик не поставил ему товары или поставил с нарушением, то он не может потребовать у цессионария возврата платежа. Из этого правила есть два исключения. Дебитор вправе потребовать от цессионария возврата уплаченной суммы, если: 1) цессионарий не уплатил соответствующей суммы поставщику; 2) цессионарий выплатил дебиторскую сумму поставщику тогда, когда он знал, что поставщик не выполнил свои обязательства перед дебитором (ст. 9, 10).
Практике известны два вида факторинга: прямой и косвенный. Прямой —когда поставщик (экспортер) уступает право требования цессионарию, а он непосредственно вступает в отношения с дебитором (импортером по договору купли-продажи). Косвенный—когда цессионарий передает право требования другому фактору, находящемуся в стране импортера, и этот второй цессионарий вступает в отношения с дебитором и полученный платеж перечисляет первому цессионарию. В принципе все рассмотренные положения Конвенции регулируют отношения по первомувиду факторинга. Однако ст. 11 говорит о том, что положения Конвенции применяются к любой последовательной цессии. Отсюда следует, что Конвенция в равной степени регулирует как прямой, так и косвенный факторинг, за исключением одного случая, когда последовательная цессия запрещена договором по факторинговым операциям (ст. 12).
Конвенция о факторинге применяется, если все стороны факторинговых операций имеют коммерческие предприятия на территории разных договаривающихся государств или если договорные отношения регулируются правом договаривающегося государства. Стороны могут исключить применение Конвенции полностью. Исключение отдельных положений Конвенции или их изменение не предусматривается (ст. 2, 3).
7. Международный коммерческий арбитраж:
а) понятие, виды международного коммерческого арбитража
Возникновение споров между участниками международной хозяйственной деятельности в принципе неизбежно. Даже если стороны стремились максимально обеспечить надлежащее исполнение обязательств, неисполнение может произойти. Тогда сторона, в отношении которой обязательство не было выполнено, стремится получить адекватную компенсацию. В таких случаях положение на внутреннем рынке достаточно определенно: в большинстве стран действуют развитые национальные судебные и правовые системы, обеспечивающие интересы потерпевшей стороны и гарантирующие восстановление ее нарушенных прав.
В международной сфере дела обстоят иначе. Очевидно, что международное предпринимательство развивается в обширном и неустойчивом пространстве. Не существует ни особого международного суда, ни иной международной процедуры по рассмотрению коммерческих споров, ни даже общепризнанного и общеприменяемого права. Как мы видели, действует лишь несколько конвенций в области права международной торговли, да и те не ратифицированы многими государствами и применяются лишь в ограниченных сферах торговли и иной хозяйственной деятельности.
В этих условиях сложился особый механизм рассмотрения международных коммерческих споров, который получил название «международный коммерческий арбитраж». Созданный в соответствии с волей сторон, арбитраж изымает спор, возникший между ними, по вопросам толкования и исполнения договора, из компетенции национальных судов общей и специальной юрисдикции. Спор рассматривается независимыми арбитрами, избранными сторонами на основании их профессиональных качеств в целях вынесения окончательного и обязательного для сторон решения.
Термин «международный коммерческий арбитраж» используется, во-первых, для обозначения в целом механизма рассмотрения коммерческих споров; во-вторых, для обозначения органа (организации), созданного для рассмотрения таких споров; в-третьих, для обозначения конкретного состава арбитров (либо единоличного арбитра), рассматривающего конкретный спор. В последних двух случаях часто используют дополнительный термин «арбитражный (третейский) суд». Термины «арбитражный суд» и «третейский суд» равнозначны.
Обычно необходимость указания на то, что арбитражный суд является третейским судом, возникает в тех государствах, где существуют арбитражные суды, входящие в единую государственную судебную систему. Например, в России согласно Федеральному конституционному закону «О судебной системе Российской Федерации» в судебную систему входят Высший Арбитражный Суд РФ, федеральные арбитражные суды округов, арбитражные суды субъектов РФ, составляющие систему федеральных арбитражных судов (ст. 3). Эти суды созданы главным образом для разрешения споров между хозяйственными организациями внутри страны. Поэтому дополнительное указание «третейский суд» должно подчеркнуть негосударственную природу международного коммерческого арбитража. С учетом изложенных замечаний названные термины используются как равнозначные.
Международный коммерческий арбитраж следует отличать от механизма рассмотрения хозяйственных споров между государствами, предусмотренного нормами международного (публичного) права, например в рамках Международного суда ООН, Постоянной палаты третейского суда и пр. В отличие от международно-правовых институтов, рассматривающих межгосударственные споры, международный коммерческий арбитраж —это механизм рассмотрения коммерческих (хозяйственных) споров между частными лицами (физическими и юридическими), т. е. частноправовых споров. Стороной спора может быть и государство, но спор по своему содержанию является частноправовым и второй стороной спора является физическое или юридическое лицо.
Отметим также, что термин «международный» в понятии международного коммерческого арбитража носит условный характер, поскольку такой арбитраж допускается или учреждается по национальному праву и руководствуется в своей деятельности определенными нормами национального права
В конечном итоге по своей природе он является национально-правовым институтом, поскольку споры между физическими и юридическими лицами относятся к национальной юрисдикции. Термин «международный» относится лишь к характеру рассматриваемых споров — коммерческие споры международного характера, т. е. споры, вытекающие из международной торговой и иной экономической деятельности частных лиц. Иными словами, это споры, возникающие между сторонами международных коммерческих сделок. И все то,
что было рассмотрено в гл. 12 по поводу критерия «международности» сделок, в равной мере применимо для критерия «международности» коммерческого арбитража.
Основным правовым актом, регламентирующим деятельность международного коммерческого арбитража в России, является Закон о международном коммерческом арбитраже от 7 июля
Таким образом, международный коммерческий арбитраж —это механизм (организация, орган) по рассмотрению международных коммерческих споров.
Все сказанное не означает, что международный коммерческий арбитраж —это единственный способ рассмотрения международных коммерческих споров. Во-первых, они могут рассматриваться и в системе государственных арбитражных судов, если законодательство соответствующей страны это разрешает. Так, в России в советское время государственные арбитражные органы не имели право разбирать международные коммерческие споры. Они разрешали исключительно хозяйственные споры между социалистическими предприятиями. В настоящее время положение изменилось. В соответствии с Арбитражным процессуальным кодексом РФ
Этот подход сохранился в новом Арбитражном процессуальном кодексе от 24 июля
Во-вторых, международные коммерческие споры могут рассматриваться и национальными третейскими (негосударственными) судами. Так, Временное положение о третейском суде для разрешения экономических споров, утвержденное постановлением Верховного Совета РФ от 24 июня
Положения специально оговаривала, что при наличии соглашения сторон третейскому суду могут быть переданы споры, когда одна из сторон находится на территории другого государства либо является предприятием с иностранными инвестициями
Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации» от 24 июля
Закон ограничивает их спорами, подведомственными арбитражным судам (абз. 8 ст. 2). К таким спорам, как указано выше, относятся и экономические споры международного характера
В отличие от этих двух арбитражей международный коммерческий арбитраж создается для рассмотрения исключительно коммерческих споров международного характера .
Наконец, международные коммерческие споры могут рассматриваться и национальными судами общей юрисдикции в соответствии с правилами о подсудности, установленными национальным законодательством государства, в суд которого обращаются с иском, или международными договорами с участием этого государства. Однако стороны предпочитают международный коммерческий арбитраж. Обращение к последнему дает возможность сторонам не подчиняться строго регламентированному национальному порядку в отношении и юрисдикции определенного суда, и применимого права, и самой процедуры рассмотрения спор.
Арбитражный порядок рассмотрения международных коммерческих споров имеет существенные преимущества по сравнению с судебным. Прежде всего арбитраж носит чрезвычайно демократический характер. Он является общественным формированием, не входящим в систему судебных, административных и иных государственных органов. Стороны имеют возможность оказывать влияние на все стадии арбитражного разбирательства: согласие сторон является обязательным условием для обращения в арбитраж; стороны могут избирать арбитров, доверить решение дела одному лицу, не обязательно юристу (главное, чтобы арбитр знал соответствующую область хозяйственных отношений); стороны избирают место проведения арбитража и язык арбитражного разбирательства; стороны вправе определять полностью или частично саму арбитражную процедуру; стороны могут изъять спор из-под действия права и предложить решить его по справедливости (ex aequo et bono).
Процедура арбитражного разбирательства проста, она не регламентируется многочисленными процессуальными нормами, регулирующими судебную процедуру, что обеспечивает рассмотрение дел в относительно короткие сроки.
Рассмотрение споров арбитражем происходит, как правило, на закрытых заседаниях, это гарантирует сохранение производственных и коммерческих тайн сторон спора. В большинстве стран запрещается публикация арбитражных решений без согласия сторон. Арбитры обязаны хранить в тайне информацию о разрешаемых спорах.
Наконец, фундаментальным принципом коммерческого арбитража является окончательный характер арбитражного решения — res judicata, согласно которому арбитражное решение окончательно и обязательно для сторон, оно не подлежит изменению, не может быть пересмотрено по существу и подлежит исполнению в принудительном порядке. Более того, возможность принудительного исполнения арбитражных решений дополнительно обеспечивается значительным числом межгосударственных договоров о взаимном признании и исполнении иностранных арбитражных решений.
Все это делает привлекательным для участников международной хозяйственной деятельности международный коммерческий арбитраж как механизм разрешения их коммерческих споров.
В Руководстве по арбитражу, изданном Международной торговой палатой, отмечается: «Арбитраж является средством, с помощью которого разрешаются споры с использованием процедуры, о которой договорились стороны контракта. Арбитражное решение является обязательным для сторон, имеет силу закона и может быть исполнено сходным с исполнением судебного решения путем. Арбитраж в настоящее время стал основным способом урегулирования международных коммерческих споров»
Международный коммерческий арбитраж не является элементом государственной судебной системы и в своей деятельности не зависит от нее. Обращение сторон в арбитраж или даже только наличие соглашения сторон об этом исключает судебную юрисдикцию. Это значит, что если одна из сторон все же обратится в суд, последний должен либо по своей инициативе, либо по заявлению другой стороны отказать в принятии искового заявления или прекратить уже начатое производство по делу. Государственные судебные органы в принципе не вправе вмешиваться в деятельность арбитража.
Однако не существует полной изоляции арбитража от национальных государственных судебных систем. По крайней мере два процессуальных действия, связанных с арбитражным рассмотрением споров, могут выполнить суды. Первое— это осуществление принудительных мер по предварительному обеспечению иска. Как правило, арбитраж может самостоятельно при наличии соответствующего обращения заинтересованной стороны принять такие меры. Но если заинтересованная сторона обратится с аналогичной просьбой к судебному органу, то такая просьба не рассматривается как несовместимая с арбитражной процедурой и суд имеет право необходимые меры предпринять.
Второе действие связано с исполнением арбитражного решения. Если оно не исполняется сторонами добровольно, лишь национальный суд имеет полномочия по принудительному исполнению решения. Кроме того, в строго определенных случаях, связанных с процессуальными нарушениями, национальный суд наделен полномочиями отменить арбитражное решение при наличии соответствующего ходатайства заинтересованной стороны спора. За пределами этих исключений арбитраж рассматривает дела полностью самостоятельно.
Международной арбитражной практике известны два вида арбитража: арбитраж ad hoc (разовый арбитраж:) и институционный арбитраж:. Институционный, или постоянно действующий, арбитраж создается при национальных торговых (торгово-промышленных) палатах, биржах, ассоциациях, союзах, обществах и любых других организациях, в том числе функционально являющихся международными. Для институционного арбитража характерны наличие постоянно действующего органа, который, не принимая участия в разрешении споров, выполняет некоторые административно-технические, консультативные и контрольные функции; наличие положения о нем (или устава) и регламента, устанавливающих правила арбитражного процесса; наличие списка арбитров, из которого стороны выбирают арбитров.
Арбитраж ad hoc образуется сторонами для рассмотрения конкретного спора, после разбирательства которого и вынесения решения он прекращает свое существование. Стороны выбирают место проведения арбитражного разбирательства, устанавливают правила избрания арбитров и арбитражную процедуру. Стороны пользуются практически неограниченной автономией в выборе процедуры решения спора. Они могут детально согласовать ее между собой, могут взять за основу регламент какого-либо существующего институционного арбитража. Наконец, стороны могут договориться о применении одного из типовых арбитражных регламентов, разработанных в международных (межправительственных) организациях специально для арбитража ad hoc.
Есть три арбитражных регламента, разработанных под эгидой ООН: Арбитражный регламент Экономической комиссии ООН для Европы
Все они имеют факультативный характер и применяются только в том случае, если стороны сделали ссылку на них в своем соглашении. Причем стороны вправе договориться о внесении любых изменений в правила регламентов.
Как показывает практика, арбитраж ad hoc бывает более успешным по спорам, связанным с фактическими обстоятельствами дела: качеством товара, определением его цены и пр. Большинство таких дел рассматривается быстро и эффективно. Однако при наличии сложных и запутанных разногласий, особенно проблем, связанных с применением права, использование данного вида арбитража может привести к неуверенности сторон, особенно по процедурным вопросам, и к принятию неудовлетворительного решения. В сложных делах институционный арбитраж становится более предпочтительным.
В наше время число постоянно действующих арбитражей неуклонно растет. Существует более 100 международных коммерческих арбитражей, из которых наиболее известными являются Арбитражный суд Международной торговой палаты (Париж), Лондонский международный третейский суд, Американская арбитражная ассоциация (Нью-Йорк), Арбитражный институт Стокгольмской торговой палаты. В России это Международный коммерческий арбитражный суд и Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате РФ.
б) арбитражное соглашение: понятие, виды,
Одним из основополагающих принципов международного коммерческого арбитража является принцип добровольности обращения к арбитражному разбирательству. Арбитраж может принять дело к своему производству только при наличии согласия сторон об этом. Соглашение, выражающее согласованную волю сторон о передаче спора между ними в арбитраж, называется арбитражным соглашением.
Практике известны три вида арбитражных соглашений: арбитражная оговорка, третейская запись и арбитражный договор. Арбитражная оговорка — это соглашение сторон контракта, прямовключенное в его текст, об арбитражном разбирательстве споров, которые могут возникнуть в будущем из этого контракта. Третейская запись — это отдельное от контракта соглашение сторон об арбитражном разбирательстве уже возникшего между ними спора.
Арбитражный договор — самостоятельное соглашение между сторонами об арбитражном разбирательстве споров, которые могут возникнуть между ними в будущем или в связи с каким-то конкретным контрактом, или в связи с группой конкретных контрактов между ними, или даже в связи с сотрудничеством между ними в целом. Как правило, арбитражное соглашение независимо от вида должно быть составлено в письменной форме.
Третейская запись для сторон может быть более предпочтительной. Она заключается тогда, когда уже возникли разногласия и стороны достаточно определенно представляют, какой спор они передают на арбитражное разбирательство. Однако заключение третейской записи на практике часто труднодостижимо. Сторона, не исполнившая свои обязательства по контракту, может уклоняться от передачи спора в арбитраж, а у потерпевшей стороны чаще всего нет никаких средств, которые могли бы побудить ее дать согласие на обращение в арбитраж. Обычно арбитражное соглашение заключается в виде арбитражной оговорки, включаемой непосредственно в контракт. Тем самым стороны гарантируют возможность квалифицированного разбирательства спора и принудительного исполнения арбитражного решения. Кроме того, включение в контракт арбитражной оговорки само по себе служит определенным дисциплинирующим фактором и тем самым является своеобразным обеспечительным средством выполнения договорных обязательств.
Что касается третьего вида арбитражного соглашения в виде самостоятельного договора о порядке разрешения споров, которые могут возникнуть в будущем, то он в практике встречается редко. Такой договор заключается либо тогда, когда этого требует внутреннее законодательство государства (речь идет о соглашении по одному контракту), либо когда между сторонами существуют устойчивые и разнообразные внешнеэкономические связи.
Все три вида арбитражных соглашений по своей сути ничем не отличаются; они представляют собой три формы одного и того же явления — соглашения сторон об арбитражном разбирательстве. Как правило, и внутреннее законодательство, и международные договоры не проводят никаких юридических различий между отдельными видами арбитражных соглашений, пользуясь одним термином «арбитражное соглашение». Так, в Нью-Йоркской конвенции
Таким образом, наличие арбитражного соглашения между сторонами коммерческого спора в том или ином виде является обязательным условием для их рассмотрения в арбитраже. Однако иногда юрисдикция арбитража основывается на правилах международного договора — арбитражного соглашения между государствами. Такой межгосударственный договор обязателен как для сторон коммерческого спора, так и для арбитражного органа, указанного в договоре. При наличии договора стороны не могут уклониться от передачи спора в арбитраж, и именно в тот арбитраж, который указан в договоре; с другой стороны, арбитраж не может отказать в рассмотрении спора, ссылаясь на отсутствие согласия сторон.
В отношении нашего государства действуют два международных договора, устанавливающих обязательную юрисдикцию арбитража, которые уже назывались выше: Московская конвенция
Так, согласно Московской конвенции хозяйственные споры между организациями стран — участниц Конвенции подлежат рас смотрению в арбитражном порядке и компетентным арбитражным судом будет арбитражный суд при торговой палате страны ответчика. Следовательно, если в процессе экспортно-импортных операций между российским и болгарским предприятиями воз- никли разногласия, которые не урегулированы путем переговоров, то истец — болгарское предприятие — обязан обратиться с иском
к российскому предприятию-ответчику в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ, а последний обязан рассмотреть этот спор независимо от того, было ли на это согласие сторон
Правда, стороны могут договориться о передаче спора в арбитраж при торговой палате третьего государства — участника Конвенции. Но если такого соглашения нет, то действует правило об обязательной юрисдикции арбитража страны ответчика.
В Соглашении
Подсудность хозяйственных споров между субъектами, которые находятся в разных государствах — участниках СНГ, определена в ст. 4 Соглашения
Таким образом, принцип добровольности обращения в арбитраж, выражаемый в наличии соглашения сторон об избрании этого способа разрешения споров, является основополагающим положением.
Иной порядок устанавливается государствами в силу различных причин в международных договорах. Такие договоры обязательны для сторон международного коммерческого спора и для соответствующих арбитражных органов. Может ли Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП РФ отказать в принятии иска от венгерской компании по инвестиционному спору с Правительством РФ на том основании, что между сторонами нет соглашения об обращении в этот суд, что требуется Законом РФ о международном коммерческом арбитраже? Ответ должен быть отрицательным. Несмотря на то что Торгово-промышленная палата является общественной организацией, она и ее органы, в том числе МКАС, обязаны соблюдать международные договоры с участием России (п. 4 ст. 15 Конституции РФ).
Арбитражное соглашение, неся на себе бремя основополагающего принципа, порождает ряд юридических вопросов. Прежде всего принципиальной особенностью арбитражного соглашения является его юридическая автономность по отношению к контракту, в связи с которым у сторон возникли разногласия. Это означает, что судьба арбитражного соглашения, его юридическая действительность не зависят от действительности основного контракта. Особую значимость это положение приобретает, когда арбитражное соглашение включено непосредственно в текст контракта в виде арбитражной оговорки. Признание основного контракта недействительным автоматически вело бы к недействительности любой его части, в том числе и арбитражной оговорки. В результате стороны лишались бы самого права на независимое арбитражное разбирательство разногласий между ними, в том числе и по вопросу о действительности контракта и обязательств, из него вытекающих.
Сложившееся в международной практике положение о юридической автономности арбитражного соглашения преодолевает указанное противоречие и обеспечивает право участников международных торгово-экономических связей на арбитражную защиту их законных прав и интересов. Юридическая автономность арбитражного соглашения наряду с принципом добровольности арбитражного разбирательства также является основополагающим принципом международного коммерческого арбитража
Следовательно, любое арбитражное соглашение, в том числе включенная в текст международного коммерческого контракта арбитражная оговорка, рассматривается независимо от основного контракта, а признание контракта недействительным не ведет к аннулированию арбитражного соглашения и не лишает арбитра права рассмотреть все спорные вопросы, связанные с недействительностью контракта и вытекающие из этого последствия.
Рассмотренный принцип получил закрепление в нормативных актах (международных и национальных), нашел отражение в арбитражных решениях
Так, ч. 2 ст. 16 российского Закона о международном коммерческом арбитраже установлено, что «арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора. Решение третейского суда о том, что договор ничтожен, не влечет за собой в силу закона недействительность арбитражной оговорки».
Более того, признание юридической самостоятельности арбитражных соглашений привело к формированию коллизионных
норм, определяющих, по законам какого государства должны рас- сматриваться все спорные вопросы, связанные исключительно с арбитражными соглашениями. Чаще всего предусматривается отсылка либо к праву, которое выбрали стороны (lex voluntatis), либо к праву, которое регулирует основной договор (lex causae),
Вопрос о юридической самостоятельности арбитражного соглашения неоднократно возникал в практике МКАС и решался однозначно: действительность арбитражного соглашения, в частности арбитражной оговорки, не может быть опорочена недействительностью основного контракта
Например, согласно ст. 36 Закона РФ о международном коммерческом арбитраже недействительность арбитражного соглашения может быть признана «по закону, которому стороны его подчинили, а при отсутствии такого указания —по закону страны, где решение было вынесено...». Точно так же решен этот вопрос в Нью-Йоркской конвенции
Из наличия арбитражного соглашения вытекают два важных процессуально-правовых последствия. Во-первых, арбитражное соглашение обязательно для сторон, и они не вправе уклониться от передачи спора в арбитраж. Это приводит к исключению юрисдикции государственных судов по данному спору. Арбитражное соглашение лишает суд его юрисдикции. Если одна из сторон все же обратится в суд, то последний должен либо по собственной инициативе, либо по заявлению ответчика отказать в принятии искового заявления или прекратить уже начатое производство по делу. В равной степени это правило применяется и тогда, когда сторона арбитражного соглашения обращается с иском в арбитраж, но не в тот, который был согласован между сторонами.
Взаимосвязь арбитражного соглашения и юрисдикции государственных судов подчеркивается и в международных актах, и в национальном законодательстве. Так, согласно Нью-Йоркской конвенции
Рассмотренные положения закреплены и в российском законодательстве. В ст. 8 Закона о международном коммерческом арбитраже предусматривается, что «суд, в который подан иск по вопросу, являющемуся предметом арбитражного соглашения, должен, если любая из сторон попросит об этом не позднее представления своего первого заявления по существу спора, прекратить производство и направить стороны в арбитраж, если не найдет, что это соглашение недействительно, утратило силу ил не может быть исполнено». Это правило закреплено и в АПК (п. 5 ст. 148).
Второе процессуальное последствие наличия арбитражного соглашения связано с компетенцией арбитража: арбитраж не должен выходить за рамки полномочий, возложенных на него сторонами соглашения. Общая компетенция арбитража устанавливается законами соответствующего государства, международными договорами, регламентами институционных арбитражей. Однако при рассмотрении каждого конкретного спора сформированный сторонами арбитраж (коллегия арбитров или единоличный арбитр) прежде всего должен вынести решение по вопросу о своей компетенции рассматривать данный спор. В пределах установленной законом общей компетенции решение арбитров о своей компетенции по конкретному спору должно быть основано на арбитражном соглашении. Такое решение выносится как по инициативе арбитров, так и при наличии возражений сторон относительно наличия, содержания и действительности арбитражного соглашения.
Компетенция арбитража может быть рассмотрена и в ходе арбитражного разбирательства по заявлению любой стороны о выходе какого-либо вопроса за пределы его компетенции.
Правда, следует обратить внимание на то, что решение арбитража о своей компетенции независимо от того, на какой стадии разбирательства оно выносится, не является окончательным. Мировая арбитражная практика придерживается следующих правил:
во-первых, любая сторона может обжаловать решение арбитража о компетенции в суд того государства, на территории которого выносится решение (однако обращение в суд, как правило, не останавливает арбитражного процесса: арбитраж может продолжать разбирательство и вынести решение по существу спора); и,
во-вторых, выход арбитража за пределы полномочий, установлен-ных арбитражным соглашением, является общепринятым основанием для отказа в признании и приведении в исполнение арбитражного решения. Данные правила зафиксированы в Законе РФ о международном коммерческом арбитраже (ст. 16, 34, 35), в Нью-Йоркской конвенции
Арбитражное соглашение должно быть заключено в письменной форме. Так, Нью-Йоркская конвенция
Различия во внутреннем праве разных государств, особенно по вопросу о допустимости устной формы арбитражных соглашений, а также нечеткие и неконкретизированные формулировки международных договоров порождали многочисленные проблемы, связанные с толкованием и признанием действительными арбитражных соглашений
В п. 2 ст. 7 Закона закреплено общее правило: «Арбитражное соглашение заключается в письменной форме». Затем предусмотрены те условия, при наличии которых «соглашение считается заключенным в письменной форме»: если оно содержится в документе, подписанном сторонами; или заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения; или заключено путем обмена исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает о наличии соглашения, а другая против этого не возражает; или в договоре содержится ссылка на документ, содержащий арбитражную оговорку (например, на Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ или на какие-либо общие условия и пр.), но при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает упомянутую оговорку частью договора
Так же решен этот вопрос и в российском Законе о международном коммерческом арбитраже (ст. 7).
Содержание арбитражного соглашения зависит от воли сторон: они сами определяют, из каких элементов оно будет состоять.
Как правило, арбитражное соглашение состоит из следующих элементов:
— выбор арбитражного способа рассмотрения спора (можно использовать формулировку «с исключением подсудности общим
судам, или судам общей юрисдикции, или государственным судам»);
— выбор вида арбитража: институционный арбитраж или арбитраж ad hoc. Если стороны решили выбрать институционный арбитраж, то следует указать его точное наименование, например
Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, или Арбитражный институт Стокгольмской торговой палаты, или Лондонский международный коммерческий арбитраж и др. Без точного наименования избранного арбитража едва ли будет признано действительным арбитражное соглашение. Например, указание на то, что спор будет передаваться на рассмотрение в арбитраж в Москве, делает арбитражное соглашение недействительным, так как в Москве существует множество институционных арбитражей, как государственных, так и коммерческих;
— место проведения арбитража. Если избран институционный арбитраж, то указание места не обязательно, в этом случае разбирательство будет проходить по месту его официальной резиденции, если арбитры с учетом обстоятельств дела не определили иное место. Если стороны обращаются к арбитражу ad hoc, то желательно указать место проведения арбитража (страна, город);
— выбор языка (языков) арбитражного разбирательства. При выборе институционного арбитража указание языка не обязательно. При отсутствии данного указания арбитраж будет вести разбирательство на своем национальном языке. При обращении к арбитражу ad hoc желательно выбрать и указать язык разбирательства. Вопрос о языке практически значим, поскольку существует общепризнанное правило, что если сторона не владеет языком, на котором осуществляется арбитражное разбирательство, то она обеспечивает переводчика за свой счет;
— определение числа арбитров, которые будут рассматривать дело (как правило, три или один). Решение этого вопроса может иметь существенное значение при обращении в арбитраж ad hoc.
Институционный арбитраж при отсутствии указания сторон будет решать вопрос в соответствии со своим регламентом;
— порядок арбитражного разбирательства (порядок выбора, назначения и отвода арбитров, определение начала разбирательст- ва и его порядок, процедура представления документов и других доказательств, форма разбирательства — устное или на основе
документов и т. д.). В принципе если стороны выбрали институционный арбитраж, то он осуществляет разбирательство в соответствии с законами своей страны и своим регламентом. Однако отличительной особенностью арбитража является почти неограниченное право сторон (автономия воли) на установление процедуры разрешения споров. Поэтому абсолютное большинство норм, определяющих процедуру, носит диспозитивный характер и применяется только тогда, когда стороны не договорились об ином.
Следовательно, стороны могут предусмотреть в арбитражном соглашении любое правило арбитражной процедуры, даже если они обращаются к институционному арбитражу. Ограничением такой свободы являются императивные нормы соответствующих законов и оговорка о публичном порядке, согласно которой стороны не могут установить такое процессуальное правило, которое нарушает публичный порядок страны, на чьей территории арбитраж осуществляет свою деятельность.
Если стороны передают спор арбитражу ad hoc, то непременно то нужно определиться с арбитражной процедурой, так как у такого арбитража своего регламента нет. Здесь возможны несколько вариантов: либо достаточно подробное установление арбитражной процедуры в самом арбитражном соглашении, либо обращение к одному из типовых регламентов (например, Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ), либо обращение к регламенту какого-нибудь институционного арбитража. При этом стороны ограничены только публичным порядком страны, на чьей территории происходит арбитражное разбирательство. Но если стороны не решат процедурные вопросы в арбитражном соглашении, это не значит, что их спор не будет рассмотрен. Назначенные ими арбитры (арбитр) будут руководствоваться такими процедурными правилами, какие сочтут подходящими;
— выбор права, которому подчиняется контракт, не обязательно включается в арбитражное соглашение, часто этот вопрос решается в качестве самостоятельного условия контракта. Выбор права обращен не только к арбитражу, а прежде всего к самим сторонам, так как указывает, по законам какого государства будут определяться права и обязанности сторон по контракту, независимо от того, возникнет ли потребность в арбитражном разбирательстве. Однако нет препятствий для решения этого вопроса и в арбитражном соглашении. Иногда стороны предпочитают, чтобы их спор рассматривался арбитражем не по законам какого-то конкретного государства, а либо по «справедливости» (ex aequo et bono), либо по обычаям международной торговли (lex mercatoria). В этом случае необходимо включить соответствующее указание в арбитражное соглашение.
Разумеется, стороны могут включить в арбитражное соглашение и любые другие вопросы. В практике часто используют различные типовые арбитражные оговорки. Типовые оговорки прилагаются к типовым арбитражным регламентам
Оговорка носит рекомендательный характер и применяется только по соглашению между сторонами контракта. Она предусматривает передачу споров либо Арбитражному институту Стокгольмской торговой палаты, либо арбитражу ad hoc в соответствии с Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ с местом разбирательства в Стокгольме
в) международно-правовое регулирование торгового (коммерческого) арбитража,
Возрастающее значение арбитражного способа разрешения международных коммерческих споров, с одной стороны, и существенные различия в национальном праве, регулирующем деятельность международного коммерческого арбитража, —с другой, порождают потребность в упорядочении этой деятельности и достижении единообразия. В результате увеличивается роль международного права, прежде всего международных договоров в обеспе-чении нормального функционирования арбитражного института.
Роль международного права в разрешении международных коммерческих споров проявляется в трех направлениях: а) унификация процедурных норм в целях обеспечения единообразия в процедуре рассмотрения международных коммерческих споров в арбитражах разных государств; б) создание международно-правовой основы для признания и принудительного исполнения решений арбитража одного государства на территории других;
в) создание и определение правовых основ деятельности специализированных международных центров по рассмотрению определенных видов коммерческих споров.
Унификации правил арбитражного разбирательства международное сообщество уделяет значительное внимание. Существует ряд международных актов в этой области. Они отличаются и по содержанию, и по юридической силе, и по способу применения.
Многие из них были подготовлены в рамках ООН. Прежде всего отметим Европейскую конвенцию о внешнеторговом арбитраже
Конвенция содержит правила, определяющие порядок формирования арбитража, рассмотрения дела, вынесения решений, а также условия и последствия признания арбитражного решения недействительным. Конвенция применима как к арбитражу ad hoc, так и к «постоянным арбитражным органам» при условии, что стороны, передающие свой спор на арбитражное разбирательство, имеют местонахождение на территории разных договаривающихся государств (ст. 1).
Несколько важных правил для международного коммерческого арбитража закреплено в Конвенции: 1) при рассмотрении дела арбитрами могут быть не только граждане страны, где спор рассматривается, но и иностранные граждане (ст. 3); 2) предусмотрено право юридических лиц, которые по своему национальному закону относятся к «юридическим лицам публичного права», также передавать свои споры на арбитражное разбирательство. По национальным законам юридические лица публичного права часто такой возможности лишены и могут обращаться лишь в государственные суды (ст. 2); 3) установлен принцип неограниченной автономии воли сторон по выбору применимого права; если стороны право не выбрали, то арбитраж выбирает право в соответствии с коллизионными нормами, которые арбитры сочтут применимыми; наконец, арбитры могут по договоренности между сторонами вынести решение в качестве «дружеских посредников» (ст. 7).
Конвенция довольно подробно регламентирует порядок взаимоотношений между арбитражем и государственным судом (ст. 6).
Она устанавливает общий принцип, согласно которому государственный суд обязан отказаться от рассмотрения спора, по которому между сторонами заключено арбитражное соглашение. Кроме того, установлены порядок отвода государственного суда, порядок рассмотрения государственным судом вопроса о наличии или действительности арбитражного соглашения и правила выбора
права, по которому этот вопрос должен решаться.
При всей важности предусмотренных в ней решений Конвенция не получила широкого применения; даже в Европе она не является общеприменимой (например, Великобритания до сих пор не присоединилась к ней). Конечно, она не может претендовать на роль своеобразного международного арбитражного кодекса, но она способствует эффективности коммерческого арбитража.
Нежелание государств связывать себя юридическими обязательствами по правилам арбитражного разбирательства, что показала история существования Европейской конвенции, привело к использованию иной формы сближения арбитражной процедуры—был создан Типовой закон ЮНСИТРАЛ о международном коммерческом арбитраже. Он разработан в Комиссии ООН по праву международной торговли, одобрен Генеральной Ассамблеей ООН 11 декабря
Типовой закон не является международным договором и, следовательно, не обладает обязательной юридической силой. Тем не менее он сможет сыграть важную роль в сближении арбитражной процедуры. Единообразие будет достигаться в процессе принятия национальных законов, основанных на одинаковых, одобренных мировым сообществом правилах, сформулированных в Типовом законе. Многие страны уже приняли соответствующие законы, включая Россию и восточноевропейские страны
В международной коммерческой практике довольно часто применяются арбитражные регламенты, разработанные в рамках ООН: Арбитражный регламент Экономической комиссии ООН для Европы
Наибольшее распространение в международной практике получил Регламент ЮНСИТРАЛ, принятый резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 15 декабря
Порядок формирования арбитража и процедура рассмотрения спора составлены таким образом, что если стороны договорились о рассмотрении спора арбитражем ad hoc, то он не может не состояться. Так, если сторона (стороны) уклоняется от назначения арбитра в течение 30 дней после получения от другой стороны предложения о формировании арбитража или стороны не пришли к соглашению о составе арбитража, то по просьбе любой из сторон это делает компетентный орган, согласованный сторонами (например, торговая палата какого-либо государства); если компетентный орган не назначил арбитров (арбитра), независимо по каким причинам, или стороны не договорились о компетентном органе в течение 60 дней после поступления соответствующего предложения, то любая сторона может обратиться к Генеральному секретарю Постоянного третейского суда в Гааге с просьбой назначить компетентный орган, который и сформирует состав арбитража (ст. 6—8). Как правило, арбитраж состоит либо из одного арбитра, либо из трех.
Так же гибко решаются и все вопросы процедуры арбитражного разбирательства: место и язык арбитражного разбирательства; подача искового заявления, возражений по нему и представление доказательств по делу; порядок слушания дела; виды решений арбитража и правила их вынесения и пр. Например, место арбитражного разбирательства определяется сторонами; если стороны его не определили, то место разбирательства определяется арбитражем с учетом обстоятельств дела; если стороны определили город или страну, то арбитраж определяет конкретное место в пределах города, страны; независимо от места разбирательства арбитраж имеет право проводить слушания или осуществлять отдельные процессуальные действия в любом месте, которое он найдет надлежащим с учетом обстоятельств разбирательства (ст. 16). Подобная гибкость и многовариантность направлена на создание условий для быстрого и эффективного рассмотрения дела.
ЮНСИТРАЛ кроме Арбитражного регламента разработал и Согласительный регламент, рекомендованный Генеральной Ассамблеей ООН 4 декабря
Рассмотренные регламенты так же, как и Типовой закон, не являются международными договорами и не имеют обязательной юридической силы. Они применяются только тогда, когда стороны, прямо оговорили это в контракте
Однако их роль в сближении (гармонизации) арбитражной процедуры значительна, она может даже превосходить роль международных договоров и Типового закона. Частое обращение участников международных хозяй-
Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ содержит типовую арбитражную оговорку, которую сторонам рекомендуется включать в контракт, если они намереваются воспользоваться этим Регламентом. Любрй спор, разногласие или требование, возникающие из данного договора или касающиеся его либо его нарушения, прекращения или недействительности, подлежат разрешению в арбитраже в соответствии с действующим в настоящее время Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ.
Примечание. Стороны могут по своему желанию добавить к этому:
a) компетентный орган... (название учреждения или имя липа);
b) число арбитров... (один или три);
c) место арбитража... (город или страна);
d) язык (языки) арбитражного разбирательства. ответственных связей к регламентам для рассмотрения конкретных споров, особенно к Арбитражному регламенту ЮНСИТРАЛ в силу его высокого авторитета, приводит к формированию единообразной арбитражной процедуры рассмотрения международных коммерческих споров на практике.
В области международного коммерческого арбитража действует несколько региональных международных договоров. Один из них — Конвенция о разрешении арбитражным путем гражданско-правовых споров, вытекающих из отношений экономического и научно-технического сотрудничества, подписанная в Москве
26 мая
Конвенция продолжает действовать и в настоящее время. Главной отличительной особенностью Московской конвенции является закрепление двух взаимосвязанных правил: об обязательности арбитражного рассмотрения споров и о подсудности.
Статья 1 устанавливает обязательное рассмотрение споров между хозяйственными организациями стран — участниц Конвенции в арбитражном порядке с исключением подсудности таких споров государственным судам. Это расходится с основополагающим принципом международного коммерческого арбитража о добровольности арбитражного разбирательства: обязательной предпосылкой такого разбирательства является наличие соглашения сторон о передаче спора в арбитраж.
Правило об обязательности арбитражного рассмотрения сочетается с правилом об обязательной подсудности: компетентным арбитражным судом является суд при торговой палате страны-ответ-
чика (ст. 2). И это положение расходится с общепринятой практи-
кой, согласно которой стороны вольны в выборе арбитражного
суда для передачи ему своего спора. Наличие в Конвенции оговор-
ки, что стороны могут отступить от общего правила и передать
спор в арбитражный суд при торговой палате третьей страны-уча-
стницы, смягчает общий императив, но ничего не меняет по су-
ществу. В результате в арбитраже может рассматриваться международный коммерческий спор без наличия соглашения между сторонами спора и без выбора ими конкретного арбитражного суда.
В советское время Московская конвенция имела широкое применение: на ее основе рассматривались все внешнеэкономические споры между организациями стран —членов СЭВ. В настоящее время указанные особенности Конвенции, серьезно расходящиеся с общепринятыми принципами международного коммерческого арбитража, делают ее применение сомнительным (Венгрия,
Польша и Чехия денонсировали ее). Тем не менее юридически она сохраняет свое действие.
В рамках СНГ 20 марта
В целом Соглашение не может быть отнесено к международным актам, направленным на унификацию процедуры международного коммерческого арбитража. Оно решает комплекс вопросов, связанных с рассмотрением любых хозяйственных споров между хозяйствующими субъектами стран СНГ не только в арбитраже, но и в государственных судах общей юрисдикции, и в государственных арбитражных судах. Что касается коммерческого арбитража, то Соглашение так же, как и Московская конвенция, исходит из возможности арбитражного разбирательства без договоренности между сторонами спора о передаче его в арбитраж и без выбора ими конкретного арбитража. В нем сформулирован ряд правил, определяющих компетентный суд, но стороны могут выбрать компетентный суд и по письменной договоренности между ними (ст. 4). Соглашение содержит широкий круг коллизионных норм, определяющих применимое право к рассматриваемым хозяйственным спорам (ст. 11), правила оказания взаимной правовой помощи, а также нормы о признании и принудительном исполнении судебных решений.
К региональным международным соглашениям в области арбитража относятся Межамериканская конвенция о международном коммерческом арбитраже, заключенная в Панаме 30 января
Таким образом, рассмотренные международные документы осуществляют ощутимую поддержку международному коммерческому арбитражу; их цель — создание национального арбитражного законодательства, определяющего юрисдикцию арбитража и процедуру разбирательства.
Важным направлением международно-правового регулирования коммерческого арбитража является создание правовой основы для признания и исполнения решений, вынесенных арбитражем на территории одного государства, на территории другого государства (иными словами, иностранных арбитражных решений). Принудительное исполнение решения иностранного арбитража в случае уклонения стороны от его добровольного исполнения имеет особую значимость для участников международного хозяйственного оборота, но оно сталкивается с большими сложностями. Эта проблема в значительной мере решается с помощью международного права. Существует специальная конвенция по данной проблеме, но, кроме того, практически в любом международно-правовом акте по международному коммерческому арбитражу есть статьи,
Оно было дополнено 6 марта
10 июля
На территории России Конвенция действует с оговоркой, что в отношении решений, вынесенных на территории государств, которые не являются участниками Конвенции, ее правила будут применяться лишь на условиях взаимности.
Нью-Йоркская конвенция обязывает государства признавать и исполнять иностранные арбитражные решения так • же, как и решения собственных арбитражей. Подробный ее анализ будет дан ниже в разд. 4 настоящей главы. В целом Конвенция устанавливает довольно надежные гарантии для исполнения иностранных арбитражных решений, вынесенных не только в другой стране-участнице, но в любой иной стране, а также гарантии признания соглашений об арбитраже, исключающих' споры из юрисдикции государственных судов.
Третьим направлением сотрудничества государств в рассматриваемой области является создание специализированных международных арбитражных центров для разрешения определенных видов коммерческих споров, представляющих повышенный интерес для развития международных торгово-экономических отношений.
В частности, на основе Конвенции о разрешении инвестиционных споров между государствами и лицами иных государств был учрежден Международный центр по разрешению инвестиционных споров (МЦРИС). Конвенция была разработана под эгидой Международного банка реконструкции и развития, принята 18 марта
МЦРИС — уникальный постоянно действующий арбитражный орган, созданный в форме организации, обладающей международно-правовой правосубъектностью (ст. 18), со своей специальной юрисдикцией. Центр разрешает споры, отвечающие одновременно трем условиям: а) разрешаются только споры между государством—участником Конвенции и физическим или юридическим лицом другого государства — участника Конвенции; б) спор должен быть инвестиционным, т. е. правовой спор, возникающий непосредственно из инвестиций; в) необходимо наличие соглашения в письменной форме, заключенного между сторонами спора, о передаче его на рассмотрение в Центр (ст. 25). Конвенция не предусматривает обязательной передачи инвестиционных споров в Центр.
Вашингтонская конвенция устанавливает два механизма разрешения инвестиционных споров: примирительную процедуру и арбитражную процедуру. Они не соподчинены между собой: стороны спора вправе избрать любую из них либо использовать обе процедуры. Отличительной чертой Конвенции является то, что она обеспечивает создание относительно законченной системы арбитражного процесса. В ней содержатся нормы, регулирующие порядок формирования арбитражного суда для рассмотрения конкретного спора; нормы, определяющие его компетенцию, а также соотношение его компетенции с компетенцией национальных судов; нормы, решающие вопросы выбора применяемого права; нормы, устанавливающие порядок признания и исполнения арбитражных решений, вынесенных в соответствии с Конвенцией, и др.
Положения об арбитраже содержат многие двусторонние договоры с участием России. Это торговые договоры, договоры об экономическом и научно-техническом сотрудничестве, договоры об оказании взаимной правовой помощи. За последнее время
Россия стала участницей значительного числа двусторонних соглашений о взаимной защите иностранных инвестиций. Все они содержат норму о том, что споры между иностранным инвестором и принимающим государством, касающиеся размера и порядка осуществления компенсации за принудительно изъятые капиталовложения, разрешаются либо в арбитраже ad hoc, либо в каком-либо постоянно действующем арбитраже.
Таким образом, сложилась целая система межгосударственных договоров и иных международных актов, предусматривающих решение широкого комплекса вопросов, связанных с арбитражным рассмотрением коммерческих споров. С одной стороны, это свидетельствует о значимости коммерческого арбитража для развития международного торгово-экономического сотрудничества, а с другой — это способствует созданию надежно и эффективно функционирующей системы рассмотрения международных коммерческих споров.
