Ислам.

Казахи - мусульмане суннитского  вероисповедания ханафитского толка (каз. Имам-Агзамнын мазхаби). Распространение ислама на территории современного Казахстана было процессом, затянувшимся на несколько столетий.

Обращение в ислам кочевой знати не означало, что мусульманское вероучение было прочно усвоено всеми слоями общества. Простой народ долго сохранял религиозные верования своих предков.

Наблюдатели, описывавшие быт казахов в прошлом, обычно подчеркивали, что ислам усвоен казахами поверхностно. Даже в XIX в. мусульманство не проникло в жизнь казахов столь глубоко, как у издавна оседлого среднеазиатского населения. В связи с особенностями бытового уклада (жизнь в юртах, сезонные передвижения) у казахов не было затворничества женщин. Они не закрывали лицо покрывалом, юноши и девушки пользовались значительной свободой общения.

Однако позиции ислама из года в год становились все более прочными. Постепенно увеличивалось число мечетей. Их построению содействовали частные лица, отчасти и правительство, поддерживающее ислам в казахских степях.

Заметным явлением в прошлом веке было продвижение татар в казахские степи с целью стать муллами. Обычно муллы-татары женились на казашках, а потому становились в степи своими людьми. При всей примитивности обучения их деятельность приносила ощутимые плоды - грамотность среди казахов росла. Появилась традиция записывать стихи и песни и распространять их в списках. Книги на казахском и татарском языках находили среди казахов все более широкий спрос. Вместе с внедрением грамоты шло и утверждение ислама.

О распространении мусульманства в Степи писал выдающийся казахский ученый Чокан Валиханов, будучи сам свидетелем происходящих событий и изменений в духовной сфере в казахском обществе первой пол. XIX в. В статье "О мусульманстве в Степи" он пишет: “Мусульманство еще не въелось в нашу плоть и кровь. Оно грозит нам разъединением народа в будущем. У нас в Степи теперь период двоеверия, как было на Руси во времена преподобного Нестора”.

“Россия в числе сыновей своих, – отмечал Чокан Валиханов - имеет немало народностей иноверческих и инородческих, которые ведут образ жизни, диаметрально противоположный образу жизни коренного русского населения, имеют обычаи и нравы, диаметрально противоположные нравам и обычаям русских славянского племени. Понятно, что преобразования, проектированные для христианского и оседлого русского населения, не принесут никакой пользы и будут бессмысленны, если будут всецело применены к кочевым и бродячим инородцам Европейской и Азиатской России”. Он рекомендует администрации и правительству “быть чрезвычайно внимательным и осторожным” при проведении реформ, затрагивающих судьбы миллионов людей.

Из статьи “О мусульманстве в Степи”.

Наши книжники так же энергически, как книжники Древней Руси, преследуют свою народную старину. Наши предания, эпосы, юридические и судебные обычаи они заклеймили позорным именем войлочной книги, а наши языческие обряды, игры и торжества они называют не иначе как бесовскими. Под влиянием татарских мул народность наша все более и более принимает общемусульманский тип. Некоторые султаны и богатые киргизы запирают жен своих в отдельные юрты как в гарем. Набожные киргизы начинают ездить в Мекку, а бояны наши вместо народных былин поют мусульманские апокрифы, переложенные в народные стихи. Вообще, киргизскому народу предстоит гибельная перспектива достигнуть европейской цивилизации не иначе, как пройдя через татарский период, как русские прошли через период византийский.

Что же может ожидать свежая и восприимчивая киргизская народность от татарского просвещения, кроме мертвой схоластики, способной только тормозить мысли и чувства. Мы должны во что бы это ни стало обойти татарский период, и правительство должно нам помочь в этом. Следует снять покровительство над муллами и над идеями ислама и учредить в округах вместо татарских школ русские.

Ислам не может помогать русскому и всякому другому христианскому правительству, на преданность татарского духовенства рассчитывать нельзя.

У нас в Степи все благодетельные меры правительства, все выгоды новых учреждений не приносят ожидаемых результатов именно вследствие того, что они парализуются возрастающим религиозным изуверством. Киргизы наши теперь более чуждаются русского просвещения и русского братства, чем прежде.

Приняв такую важную меру в интересах христианства, областное правление должно было принять вместе с тем и репрессивные меры в отношении ислама, ибо без этого невозможен успех христианства.

Мы далеки от того, чтобы советовать русскому правительству вводить в Степь христианство каким бы то ни было энергическим путем, точно также не предлагаем ему преследовать ислам; подобные крутые меры всегда ведут к противным результатам.

Гонение придает преследуемой вере еще больше энергии и жизненности. Русский раскол представляет в этом отношении поучительный пример. Для пользы киргизского народа необходимо принять систематические меры, чтобы остановить дальнейшее развитие ислама между киргизами и чтобы ослабить вредное влияние татарских мулл и среднеазиатских святошей, тем более что предоставляется правительству прекрасный случай сделать прекрасный шаг на этом пути, уничтожив действие мусульманских законов согласно желанию самого киргизского народа.
Шаманизм.

Шаманство как религия составляет предмет, еще не исследованный. У киргизов оно смешалось с мусульманскими поверьями и, смешавшись, составило одну веру, которая называлась мусульманской, но они не знали Магомета, верили в Аллаха и в то же время  в онгонов (по верованиям монголов, души предков; казахи называют их аруахами), приносили жертвы на гробницах мусульманским угодникам и одновременно верили в шамана, уважали магометанских ходжей и поклонялись огню, а шаманы призывали вместе с онгонами мусульманских ангелов и восхваляли Аллаха. Такие противоречия не мешали друг другу, и киргизы верили во все это вместе.

Такой порядок вещей продолжался до наших дней, когда ислам вместе с русской цивилизацией проник в Степь и грамотные дети, воспитанные фанатичными татарами, с презрением отвернулись от обычаев предков и стали преследовать и запрещать их.

Мусульманство среди народа неграмотного оставалось звуком, фразой, под которыми скрывались прежние, шаманские представления. Оттого изменению подверглись имя, слова, а не мысль. Онгон стали называть арвахом, кок-тэнгри – Аллахом или Худаем, духа земли – шайтаном, пери и джином, а идея осталась шаманская. Тем не менее, основания шаманской веры были поколеблены магометанским единобожием. Небо слилось с идеей Аллаха, а второстепенные тенгри совершенно были забыты, потому что более преследовались при введении ислама как идолы, столь ненавистные мусульманам. Зато солнце, луна, звезды, которые не были олицетворены, пользуются до сих пор уважением, и в народе сохранились некоторые обряды их культа.

Шаманство, с одной стороны, есть почитание природы вообще и в частности. Человек живет и действует под влиянием природы. В этом смысле шаманство представляет крайний материализм. С другой стороны, умирая, человек сам становится божеством – это крайний спиритуализм.

Человек шаманский удивлялся солнцу и поклонялся ему; увидел луну – и ей поклонился; он поклонился всему в природе, где замечал присутствие этой неизъяснимой силы, вечной как время, которую он назвал синим небом, кок-тэнгри. Происхождение шаманства – это обожание природы вообще и в частности.

Другое чудо – человек. Эта душа, эти способности, этот дух мыслящий и пытливый, не есть ли очевидное присутствие божества? Он поклонялся живому духу в лице шамана и мертвому духу онгону. Но влияние природы в этой жизни на человека слишком сильно, и он должен был создать правила, которыми он руководствовался в отношении к таинственной природе: что делать и чего не делать. Вот происхождение тех обычаев и обрядов, которые мы называем теперь шаманским суеверием и которые тогда были истинной верой, верой несомненной, живой.

Таким образом, шаманство первоначально было почитанием природы вообще – в идее неба, солнца, луны, рек и прочих чудес природы и стихий и поэтому отчасти походило на фетишизм. Человек мертвый был сам свободное божество, поэтому влияние неба простиралось только на человека живого. Поэтому же и идеи греха (в смысле христианском) не было; от божества зависело благо и худо, добро и зло, счастие и несчастие во время земной жизни, а благодать и кара следовали тотчас за грехом.



Шаманство обоготворяло природу. Человек предписывал небу, солнцу и луне власть над собой, но влияние это действовало на него только в этом мире от рождения до смерти. По смерти власть природы на него т.е. над ним/ прекращалась, он сам становился арвахом. Благополучие его в том мире зависело от того, как родственники исполняли обряды поминок. Если поминки были исправны, он был спокоен и покровительствовал всем родным, не то он становился врагом и вредным. Небо было беспристрастно как божество.

Люди великие, сильные были и всесильными онгонами, мелкие натуры и по смерти становились ничтожными духами. Чингис-хан после смерти был почитаем, как Бог. У киргизов почитание арвахов до сих пор во всей силе.

В честь арвахов приносят в жертвы разных животных, а иногда нарочно ездят на поклонение к их могилам и, принося жертву, просят их о чем-нибудь.

Китайские писатели сохранили нам некоторые обычаи, соблюдавшиеся при погребении царей у хунну, киданей и других шаманских народов. Европейские путешественники, ездившие к монголам, говорят о подобных обычаях у команов (т. е. кипчаков) и монголов. Если сравним их с киргизскими, то найдем в них замечательное единство идей и даже сходство обрядов.

Шаманы почитались как люди, покровительствуемые небом и духами. Шаман – человек, одаренный волшебством и знанием, выше других, он поэт, музыкант, прорицатель и вместе с тем врач.

Киргизы шамана называют бахши баксы, что по-монгольски значит учитель, уйгуры бахшами называют своих грамотников, туркмены этим именем зовут своих певцов. Команы называли шаманов кам, так называют его и теперь сибирские татары.

У киргизов не всякий может быть шаманом, как не всякий из нас может быть поэтом.

Э М – лечение. Болезни, по мнению шамана, происходят не от физических причин, но от воли божеств и духов. Некоторые болезни имеют своего хозяина, т. е. своего духа.

Огонь . Почитание огня заимствовано от персов. Из всех шаманских поклонений у киргизов поклонение огню до сих пор имеет большую силу. Киргизы огонь называют авлие. Огонь имеет свойство очистительное. Очищают, проводя между двумя огней. Скочевывая с зимовок, они переходят кочевкой между огней. Человек, дающий публичную клятву, должен также очищаться огнем.

Огонь был покровителем жилищ, домашним святилищем, поэтому у киргизов невеста при вступлении в новое семейство должна была поклониться огню в большом доме. Обычай этот существует у монголов и заменяет венчание. Точно так же при рождении ребенка приносят огню жертву. В огонь нельзя плевать, нельзя проходить через огонь, даже через место, где он когда-то был разведен… Почитая огонь, боялись гнева огня и поэтому клялись огнем.



Космологические понятия казахов

Звезды, по мнению некоторых киргиз, не что иное, как большие горы из драгоценных камней, лежащие от нашей планеты в таком расстоянии, что кажутся маленькими точками. Киргизы верят во влияние звезды на человеческое счастье. По мнению других, каждая звезда соответствует душе какого-нибудь человека на земле и, когда умирает человек, то и звезда его падает на землю.

Из звезд киргизы знают и отличают очень немного.

1. Полярная звезда – Темир казык (букв.: железный кол); по ней Железный Кол, вероятно, дано вследствие видимой неподвижности, поэтому две звезды, близкие к ней и имеющие около нее движение, ориентируются киргизские путешественники во время ночи. Название которое похоже на ход лошадей, привязанных на веревке к колу, называются “двумя белыми лошадьми”.
2. Большая Медведица называется киргизами Семь Воров – Джеты каракчи; это души семи разбойников, которые днем воровали, а ночью каялись в грехах, за это они были обращены после смерти в семь звезд.
3. Плеяды – уркер. Киргизы заметили поступательное движение Плеяд к Большой Медведице и думают, что она преследует семь воров, чтобы выручить свою дочь. По Плеядам киргизы узнают часы ночи и времена года.
4. Венера – Пастушеская звезда. По восходе этой планеты киргизские пастухи гонят баранов в аул в загон.
5. Утренняя Звезда – Чулпан-джулдуз.

Знаки Зодиака и их созвездия известны киргизам под арабскими, но несколько исковерканными названиями.

Луна, вероятно, была божеством. Киргизы при виде новой луны делают земные поклоны и летом берут с того места, где делали поклоны, траву, которую, придя домой, бросают в огонь. Киргизы не смотрят долго на луну. При отправлении естественных нужд не обращают лица своего к луне. Вообще, о луне говорят с уважением.

Небо – это высочайшее божество в шаманстве. Кок-тэнгри – Синее небо. Небо было свободно в своих поступках, оно награждало и карало. От его воли зависело благополучие людей и народов. На небе есть жители – люди, они опоясываются под горлом; мы живем в середине, на земле, и носим пояс на середине тела; люди же подземные, у которых также свое солнце, луна и звезды носят пояс на ногах (образ жизни небесных жителей – киргизский, так как это элементы суть плод киргизской фантазии).

Гром. Киргизы говорят, что гром – гневный глас Божий. А молния – стрелы, которыми он поражает шайтанов. Нам случалось также слышать относительно первого грома, “небесный жеребец ржет…” При этом у киргизов соблюдается следующий обряд: хозяин юрты с ковшом выбегает из юрты, бьет им, бегая вокруг, свою кибитку снаружи, приговаривая: “Молока много, углей мало”, а потом, придя домой, втыкает ковш около дверей в керегу. Говорят еще, что льют молоко у порога, что есть доброе пожелание обилия молока, следовательно, и увеличение стад.

Вихрь, вероятно, был олицетворен как один из тэнгриев стихийного происхождения, потому что киргизы, встречая вихрь, плюют три раза: “тфу, тфу, тфу”.



О чарующих силах.

Грозны были для младенствующего человека стихии, но от них можно было укрыться; хуже беда была в самом человеке – страх перед какой-то неведомой силой, которую он ощущал в себе. Человек был окружен страхом. Даже во сне он боялся, его страшил сон.

Язык человека через слово имел, по мнению киргиз, разрушительное влияние.

Если у киргиза умрет красивый ребенок, пропадет хороший конь, улетит хороший сокол, испортится оружие – все приписывается человеческому языку.

Глаз действует так же, как и слово.

Ногти. Киргизы вместо клятвы лизали ногти на руках, смотря на небо. Приписывается ли чародейская сила ногтям всех пальцев или одного пальца по преимуществу, не знаем.

Талисманы.

В прежние годы талисманы были большей частью вещественные, а именно разные части тела вещих животных или птиц, кости животных и иногда камни.

Кости животных, имеющих сверхъестественную силу. Локтевая кость могла заменить для скота пастуха, т.е. сберегать от волков и от воров. Локтевую кость киргизы носят также привязанной к передней луке седла как хранителя седельного прибора и лошади. Волчья чашка предохраняла от ревматизма в пояснице и от “глазу”.

Голова филина, ноги и перья сохраняют от злых духов; для этого их привязывают к юрте и колыбелям детей.

От “худого” глаза и языка носят камень, называемый “ишек тас”. Камень этот, по поверью, должен находиться в желудке ослов, но торговцы продают под этим именем зеленую муравленную глазированную глину.

Все болезни в шаманстве приписывали наваждению злых духов или гневу онгонов, оттого лечение проводилось шаманами.

Есть и животные, которых боятся черти. Например, при родах – верблюда-самца и ежа. К колыбели детей привязывают ежовые иголки, а при родах кладут их на страждущую. Замечательно, что волосы русского человека употребляют также в числе средств для изгнания болезней.

Киргизы приписывают особенную силу кие некоторым стихиям, некоторым животным, птицам и разным предметам, полезным в их кочевом быту, и воздают им известного рода почет, думая, что исполнение почетных обрядов утверждает за ними богатство и счастье – кут. Предметы, имеющие такую силу кие, называют киелы, а карательная сила их – кеср.

Поэтому надо полагать, что шаманские народы добро и зло приписывали благоволению или гневу обоготворямых ими предметов и стихий кие. Благочестие заключалось в известных обрядах уважения, а грех – в нарушении их; они боялись кесра.