МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КОСТРОМСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

КАФЕДРА ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
КУРСОВАЯ РАБОТА

ПО ДИСЦИПЛИНЕ «ПРОБЛЕМЫ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ»
НРАВСТВЕННЫЕ НАЧАЛА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ
Исполнитель                                   Маянцева Тамара Сергеевна,

                                                        группа 05-Юк-54
Научный руководитель                 Яснева Елена Васильевна                                                                                                                         
Кострома 2009

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………….........3
1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НРАВСТВЕННЫХ НАЧАЛ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ

1.1.Нравственные аспекты оперативно-розыскного сопровождения предварительного следствия………………………………………………..……5

1.2. Нравственные аспекты следственных действий………………….....8
2.   НРАВСТВЕННЫЕ НАЧАЛА В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЛЕДОВАТЕЛЯ

         2.1. Общие нравственные требования к деятельности следователя…….17

 2.2. Тактические приёмы следователя…….……………………………...19

                            ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………….28
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК…………………………………. ………30



Введение.

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что человеку, вступающему на стезю уголовно-процессуальной деятельности, прежде чем осознать этапы предварительного следствия, как никому другому, очень важно не забывать о вежливости, тактичности и доброжелательности. Магическая сила, заложенная в этой триаде, без ключа способна открыть замок любой человеческой души, яв­ляется первоочередной предпосылкой успеха в любом деле, в каждой сфере отношений. В тактиче­ской вооружённости следователя, дознавателя и оперативного сотрудника она занимает базовое положение наряду с вечной мудростью постулата: «Поступай по отношению к другим так, как бы ты хотел, чтобы они поступали в отношении тебя, окажись ты на их месте».

            Вопросам, затрагивающим нравственные основы предварительного расследования в юридической литературе уделяется большое внимание. А. Р. Ратинов ещё в 1967 году предложил группу методов, используемых при производстве предварительного расследования, которые при умелом их применении находятся на грани нравственной допустимости.[1]

О. Ю. Скичко в своей работе «Нравственные основы допроса несовершеннолетних свидетелей и потерпевших»[2] освещает различные ситуации, которые могут сложиться на практике при производстве допроса несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего, в их этическом аспекте. Он говорит о том, что этический аспект проведения допроса несовершеннолетнего выступает на передний план по сравнению с процессуальным, и только в комплексе они позволяют с наименьшими моральными затратами достигнуть положительных результатов рассматриваемого следственного действия.

И.Ф. Пантелеев в работе «Некоторые вопросы психологии расследования преступлений»[3] характеризует психологические приёмы, применяемые следователем с точки зрения нравственности.

В ходе предварительного анализа структуры предстоящей работы выделен объект исследования – общественные отношения, характеризующие нравственные основы предварительного следствия.

Цель данной работы – проанализировать нравственные основы предварительного следствия.

В соответствии с целью определён круг задач, теоретическое рассмотрение которых составляет содержание настоящей работы.

1. Выявить нравственные аспекты оперативно – розыскного сопровождения предварительного следствия;

2. Проанализировать нравственные аспекты следственных действий;

3. Охарактеризовать общие нравственные требования к деятельности следователя;

4. Рассмотреть тактические приёмы, применяемые следователем, с точки зрения нравственности.

Теоретической основой исследования являются труды Г. Ф. Горского, И. Л. Петрухина, А. М. Ларина, С. Г. Любичева, И. Ф. Пантелеева, О. Ю. Скичко и др.

Нормативную базу составляют Конституция РФ и уголовно – процессуальное законодательство.

Работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по два параграфа, заключения и библиографического списка.





1. Общая характеристика нравственных начал предварительного следствия.

1.1. Нравственные аспекты оперативно-розыскного сопровождения предварительного следствия.

Любая деятельность, в том числе и оперативных аппаратов, не может развиваться вне мораль­ных категорий гуманизма и социальной справедливости, совести и чести, добра, человеческого достоинства, свободы и ответственности.

Этический анализ оперативно-розыскной деятельности имеет не только значительный научный интерес, но и большое практическое значение, прежде всего в силу специфичности данного вида правоохранительной деятельности.

Следователь вправе давать органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий по уголовным делам, на­ходящимся в его производстве. Зачастую подобные поручения весьма необходимы при расследова­нии преступлений, носящих характер неочевидности, в том числе при расследовании преступлений прошлых лет, розыске скрывающихся от следствия подозреваемых и обвиняемых лиц, а также без вести пропавших граждан.

Наиболее важной чертой оперативно-розыскной деятельности является то, что её содержание составляют преимущественно негласные оперативно-розыскные мероприятия. Некоторые из них имеют нейтральный характер. Другие же включают в себя определённые элементы принуждения, в том числе связанные с ограничением конституционных прав граждан.[4]

Вместе с тем в юридической литературе и средствах массовой информации предпринимаются попытки внушить общественности отрицательное отношение к содержанию отдельных оператив­но-розыскных мероприятий и негласным методам их проведения (например, более часто подверже­ны критике прослушивание телефонных переговоров, наружное наблюдение, оперативное внедре­ние и конфиденциальное сотрудничество).

Однако, как нам представляется, поиск истины, осуществляемый в ходе оперативной работы по раскрытию преступле­ний, основанный на принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств, – это не только юриди­ческая обязанность оперативного работника, но и его нравственный долг, выполнение которого требует приложения всех духовных, нравственных сил.

По неочевидным преступлениям, как показывает практика, зачастую только оперативно-розыскная работа является гарантом восстановления социальной справедливости. В этой ситуации к оперативному работнику, участвующему в оперативно-розыскном сопровождении предваритель­ного следствия, предъявляются следующие требования: верность принципу объективной и матери­альной истины, противодействие влияниям и воздействиям, откуда бы они ни исходили, выявление информации нравственно допустимыми методами. Это одновременно требования и права, и мора­ли. Если оперативный работник при осуществлении оперативно-розыскных мер поддаётся какому-либо постороннему влиянию и принимает решение, отступающее от целей установления истины и своего убеждения, – он не только нарушает законность, но и проявляет такую моральную неустойчивость, которая делает его недостойным звания сотрудника оперативного аппарата[5].

Законодательство закрепляет принципиальные положения осуществления оперативно-розыскной деятельности. Так, оперативно-розыскная деятельность, хотя и осуществляется путём проведения преимущественно негласных мероприятий, тем не менее, применяется только в исключительных случаях (когда возможности гласным путём решить задачу исчерпаны), в исключительных целях (только борьба с преступностью) и только теми органами и должностными лицами, к исключительной компетенции которых её ведение относится.

 В случае получения от оперативного сотрудника искажённой либо добытой не­законным путём информации следователь вправе не использовать её в ходе уголовного процесса. Статья 89 УПК РФ[6] предусматривает, что в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом. Чтобы стать таковыми, они должны быть введены в уго­ловный процесс в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства, рег­ламентирующими порядок собирания, проверки и оценки доказательств, то есть получить статус одно­го или нескольких доказательств, предусмотренных ст. 74 УПК РФ[7] (например, протокола следственного действия, вещественного доказательства, иного документа). В ходе предварительно­го следствия следователь самостоятельно принимает решения о введении в уголовный процесс результатов ОРД в качестве доказательств либо использовании их в качестве ориентирующей инфор­мации при проведении следственных действий.

Уголовно-процессуальный кодекс уполномочивает следователя разрешать оперативным сотруд­никам проводить гласную и негласную работу в отношении лиц, заключённых под стражу. Так, ст. 95 УПК РФ[8] закрепила, что в случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий в условиях содержания лица под стражей допускаются встречи сотрудника органа дознания, осуществ­ляющего оперативно-розыскную деятельность, с подозреваемым с письменного разрешения следова­теля, дознавателя или суда, в производстве которых находится уголовное дело. Указанная норма снимает нравственные противоречия, возникающие между оперативными работниками и ра­ботниками ИВС и СИЗО в части оснований проведения подобных встреч и осуществления в отноше­нии их оперативно-розыскных и оперативно-технических мероприятий[9].

Таким образом, можно сделать вывод, что розыскная работа наполнена высоким нравственным содержанием. Розыск скрывшихся и бе­жавших преступников обеспечивает обстановку общественной безопасности и спокойствия, нор­мальные условия ведения следствия, реальное привлечение преступников к ответственности по за­кону и является вместе с тем одним из важных средств предупреждения уголовного рецидива. Быстрый и эффективный розыск поднимает веру граждан в неотвратимую силу закона. С этической точки зрения, осуществление оперативно-розыскной деятельности следует рассматривать как моральный компромисс, на который общество вынужденно идти для достижения благородных целей борьбы с преступностью, но который, в любом случае, предполагает, что средство должно быть адекватно цели. 

1.2. Нравственные аспекты следственных действий.

Центральным в деятельности следователя является вопрос о нравственных началах проведения отдельных следственных действий.

Так, можно выделить некоторую совокупность нравственных норм, характерных для всех след­ственных действий, для всей следственной тактики. Подобную совокупность составляют следую­щие нравственные требования: непримиримое отношение к любым нарушениям буквы и духа уго­ловно-процессуального закона, регламентирующего следственные действия; соблюдение культуры уголовного судопроизводства; принципиальность; отсутствие тенденциозности, предвзятости, не­доверия, подозрительности, обвинительного уклона; стремление не причинять вреда участникам процесса и отдельным лицам при проведении любых следственных действий. Ряд этих общих нрав­ственных требований закреплён в нормах УПК РФ, другие вытекают из основных принципов и нравственных начал уголовного процесса. Все они находят своё выражение и конкретизируются в нравственных требованиях, предъявляемых к отдельным следственным действиям. Например, ду­хом уважения человеческого достоинства, недопустимости какого бы то ни было насилия проник­нуты уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие допрос свидетеля, потерпевшего, по­дозреваемого, обвиняемого, порядок очной ставки и следственного эксперимента[10].

В ходе проведения указанных следственных действий (прямо или косвенно связанных с опро­сом различных лиц) целесообразно придерживаться следующих нравственных требований: поста­новка вопроса в спокойном тоне; запрещение задавать наводящие и безнравственные вопросы; за­прещение в ходе следственного действия оценивать и комментировать вслух ответы опрашиваемого.

Аморальность наводящих вопросов заключается в том, что они действуют внушающе на опра­шиваемого, ибо уже в своей формулировке содержат желательный для следователя ответ и тем са­мым представляют серьёзную опасность для процесса установления истины по делу. Особенно опасны они при опросе несовершеннолетних ввиду повышенной внушаемости последних. Подоб­ные вопросы толкают опрашиваемых к замкнутости (психологической травме), а в ряде случаев яв­ляются основанием для конфликтной ситуации, что ведёт в конечном итоге к жалобам и протестам со стороны защиты и допрашиваемых лиц.

Наводящие вопросы прямо запрещены ст. 189 УПК РФ[11], регламентирующей общие правила проведения допроса. Однако подобные вопросы представляют не меньшую опасность и при прове­дении очных ставок и иных следственных действий, связанных с опросом. Вследствие этого и при проведении указанных следственных действий наводящие вопросы задавать недопустимо. Сложнее с моральной точки зрения обстоит дело с возможностью применения косвенных во­просов, то есть таких вопросов, об истинной направленности которых допрашиваемый не осведомлён. Подобный допрос необходимо вести очень осторожно, поскольку эта форма вопросов весьма близ­ка к «психологическим ловушкам». Кроме того, допрашиваемый всегда может, считая себя обманутым, сразу же отказаться от своих показаний, полученных с помощью косвенных вопросов, а это неизбежно приведёт к потере контакта между ним и следователем[12].

С нравственной точки зрения неэтично допускать и задавать оскорбительные вопросы. Подоб­ные вопросы могут возникать, например, на очных ставках участвующих в нём лиц при расследо­вании фактов изнасилования, клеветы, оскорбления. Следователю в данных случаях необходимо контролировать постановку вопросов каждым участником очной ставки.

Недопустимо оценивать вслух показания допрашиваемого. Нам представляется целесообразным во­обще избегать поспешных суждений о ложности или правдивости показаний как с нравственной точки зрения, так и с тактической. Опровергать ложные показания допрашиваемого можно только при наличии достаточной совокупности достоверных доказательств. В противном случае следова­тель фактически нарушает гуманный и глубоко нравственный принцип уголовного процесса – принцип презумпции невиновности и вытекающее из него положение о том, что всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. Поспешный, необоснованный вывод следователя о виновности допрашиваемого может причинить ему психическую травму.

Неэтичное отношение следователя может быть выражено не только словами, но и нетактичным поведением. Естественно, после этого между следователем и допрашиваемым неизбежно возникает морально-психологический барьер, приводящий к потере контакта.

Указанный барьер может быть создан, если следователь будет нарушать определённое законом время допроса опрашиваемых лиц. Так, законодатель в ст. 187 УПК РФ[13] определил, что допрос не может длиться непрерывно более 4 часов, а общая продолжительность допроса в течение дня не должна превышать 8 часов. При этом допрашиваемому лицу после первых четырех часов допроса гарантируется перерыв не менее чем на один час для отдыха и принятия пищи. При ухудшении здоровья допрашиваемого следователь обязан соблюдать рекомендации врача о продолжительно­сти времени его допроса.

По причине потери доверия нельзя без достаточных оснований верить объяснениям и доводам одного из допрашиваемых на очной ставке, открыто вставать на чью-либо сторону или, наоборот, требовать от кого-либо подтверждения показаний другого допрашиваемого. В этой ситуации даже добросовестному участнику очной ставки легко внушить, что он не прав, и толкнуть его на ложный путь. Внушение следователем на очной ставке, как и на допросе, своего понимания того или иного события нравственно недопустимо, так как внушение является элементом психического насилия. В то же время следователь не должен допускать, чтобы на очной ставке внушение исходило от одно­го из её участников и было направлено на другого[14].

Общим для всей следственной деятельности является нравственное требование не причинять вреда отдельным лицам и коллективам при проведении следственных действий. Однако иногда следователь вынужден наносить вред некоторым лицам. Но такой вред может быть причинён толь­ко в том случае, когда без него практически нельзя обойтись.

Проанализируем нормы, запрещающие причинять вред. Так, ст. 182 УПК РФ[15] возлагает на сле­дователя принятие мер к тому, чтобы не были оглашены выявленные при обыске, выемке (ст. 183 УПК РФ) обстоятельства интимной жизни лица, в помещении которого был произведён обыск, его личная и семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц. В таких ситуациях моральный ущерб должен быть сведён к минимуму. Поэтому обыски следует производить только в случае, когда действительно нельзя обойтись без указанного действия. Прежде чем производить обыск, следователь обязан попытаться убедить то или иное лицо добровольно выдать разыскивае­мые предметы, документы или ценности. При этом следователь должен учитывать, что иногда об­виняемый, подозреваемый или другое лицо не всегда может выдать предметы, имеющие значение для дела, либо предметы, свободный оборот которых ограничен законом (наркотики, психотропные вещества, оружие). В данных ситуациях, осуществляя тщательный обыск, следователь зачастую по­путно знакомится и с иной, не относящейся к делу информацией. Вследствие этого при обыске, а также при осмотре, очной ставке, эксперименте необходимо придерживаться требования о нераз­глашении обстоятельств интимной жизни того или иного лица.

В ходе процессуальной деятельности следователю иногда приходится причинять материальный ущерб некоторым гражданам и юридическим лицам. Здесь также нравственным является требова­ние о причинении как можно меньшего вреда. Это прямо закреплено в ст. 182 УПК РФ[16], которая гласит, что при производстве обыска следователь вправе вскрыть помещения и хранилища, если владелец отказывается добровольно открыть их, но при этом следователь должен избегать не вызы­ваемого необходимостью повреждения запоров, дверей и других предметов.

Безнравственным в обыденном смысле считается проведение обыска в ночное время. Однако законодатель (ст. 164 УПК РФ[17]) допускает производство следственного действия в ночное время в случаях, не терпящих отлагательства (например, если невозможно завершить до наступления ночного времени обыск, начавшийся в дневное время; если поступили сведения о том, что разыскиваемое лицо в данное время находится в определённом помещении; если производство обыска необ­ходимо для пресечения преступной деятельности, предотвращения уничтожения или сокрытия орудий преступления, предметов и ценностей, добытых преступным путём, а также других предме­тов или документов, могущих иметь значение для дела, и др.).

При проведении освидетельствования не допускаются действия, унижающие честь и достоинство человека. Так, если освидетельствование (ст. 179 УПК РФ[18]) сопровождается обнажением участвующе­го в нём лица, то следственное действие производится в присутствии понятых того же пола. Сам сле­дователь не присутствует при обнажении лиц другого пола. В подобных ситуациях освидетельствова­ние лица производится врачом. Личный обыск также может производиться только лицом одного пола с обыскиваемым и в присутствии понятых и специалистов того же пола.

Согласно ст. 181 УПК РФ[19], производство следственного эксперимента допускается при условии, если не создается опасности для здоровья лиц, участвующих в нём. Участвующие в нём лица также не должны подвергаться унижению их чести и достоинства.

Унижение человеческого достоинства недопустимо и при применении мер уголовно-процес­суального принуждения. Сколь бы строгими они ни были, даже если эти меры связаны с лишением свободы, как, например, задержание, заключение под стражу или помещение в психиатрическое учреждение в связи с производством стационарной судебно-медицинской экспертизы, негуманное обращение с обвиняемым или подозреваемым, которое носило бы черты неуважения совершенно нетерпимы.[20]

С нравственной и правовой точек зрения допустимы и такие следственные действия, как нало­жение ареста на почтово-телеграфные отправления и контроль и запись перего­воров, хотя в обыденном понимании культурных людей проявлением крайнего неприличия признаны ознакомление с частными письмами и другими сообщениями, тайное подслушивание чьих-то разговоров либо подглядывание за чьими-то поступками. С учётом этого уго­ловно-процессуальное законодательство вслед за конституционным устанавливает особые правила производства этих следственных действий. Так, наложение ареста на почтово-телеграфные отправ­ления, их осмотр и выемку разрешено осуществлять только по судебному реше­нию. Контроль и запись переговоров также проводятся по судебному решению и только при производстве по уголовным делам по тяжким и особо тяжким преступлениям. При этом, знакомясь, например, с представленной записью переговоров, следователь вправе включить в уголовное дело в качестве доказательств лишь информацию, касающуюся события преступления. Все иные сведения, зафиксированные на материальных носителях ин­формации, отсекаются, не подлежат разглашению и впоследствии уничтожаются тем органом, ко­торый проводил это следственное действие.

Важное значение с точки зрения этики представляет проблема убеждённости следователя в ви­новности обвиняемого лица в момент предъявления ему обвинения, хотя презумпция невиновно­сти, как известно, требует, чтобы каждый считался невиновным до того момента, когда обвинительный судебный приговор вступит в законную силу. Нам представляется, что в момент привлечения того или иного лица в качестве обвиняемого следователь должен быть всегда убеждён в его виновности, иначе у него нет морального права предъявлять обвинение, – это положение вы­текает из уголовно-процессуального закона.

Доводы, положенные следователем в подтверждение своего убеждения в виновности конкрет­ного лица, всегда должны иметь в своей основе объективные данные, полученные только процессу­альным путём. При этом внутренняя убеждённость и уверенность следователя определяются совокупностью обоснованных выводов, профессиональным и жизненным опытом следователя, его объективностью, отсутствием обвинительного уклона, непредвзятостью, умением всесторонне ана­лизировать фактические данные, сознанием ответственности за порученное дело.[21]

Таким образом, в момент предъявления обвинения следователь должен быть всегда внутренне убеждён в виновности лица. И поэтому необходимо признать не только незаконным, но и глубоко безнравственным предъявление обвинения, когда следователь не уверен в виновности того или иного лица. Такие случаи, к сожалению, иногда ещё встречаются в следственной практике. Напри­мер, следователь предъявляет обвинение подозреваемому, в отношении которого избрана мера пре­сечения, не потому, что он уверен в его виновности, а вследствие лишь того, что истёк десятиднев­ный срок, указанный в ст. 100 УПК РФ[22], а отменять меру пресечения следователь по каким-либо основаниям не желает. Подобные случаи предъявления обвинения в уголовном процессе недопус­тимы.

Таким образом, можно сделать вывод, что сотрудникам следственных подразделений следует придерживаться общего правила, согласно которому при производстве по уголовному делу недопустимо унижение чести и человеческого достоинства лиц – участников уголовного процесса. Как правило, соблюдение нравственных норм является одним из важнейших средств осуществления воспитательной задачи уголов­ного судопроизводства, а их нарушение, даже при законном и справедливом разрешении уголовного дела, может пагубно влиять на правосознание граждан и интересы укрепления правопорядка.
2. Нравственные начала в деятельности следователя.


2.1.
Общие нравственные требования к деятельности следователя.

Расследование преступлений представляет собой специфический вид государственной деятельности, требующий от следователя соответствующих волевых, психологических и нравственных качеств, что обусловлено особенностями его задач и условий их достижения.

Специфика условий деятельности следователя, накладывающая свой отпечаток на нравственное её содержание, выражается в ряде положений. Следователь для раскрытия преступления и обеспечения неуклонения виновного от ответственности наделён обширными властными полномочиями, в том числе и по ограничению основных прав и свобод человека и гражданина. Он – представитель власти, правомочный применять меры государственного принуждения. Следователь по закону самостоятелен в ведении следствия, при принятии наиболее важных решений. Он самостоятельно принимает решения и несёт за них личную ответственность. Вся профессиональная деятельность следователя протекает в общении с людьми, так или иначе причастными к преступлениям или испытывающими горе, стрессы в связи с преступлением, нередко в условиях противодействия установлению истины, борьбы противоположных интересов. Следователь связан жесткими сроками расследования и в настоящий период работает во многих случаях с перенапряжением физических и духовных сил из-за чрезмерных нагрузок.

Таким образом, можно сделать вывод, что следователь должен обладать высокими нравственными и психологическими качествами, а нравственные изъяны личности и поведения следователя могут привести к опасным последствиям.

В своей деятельности следователь руководствуется тремя видами правил: процессуальными, криминалистическими и нравственными. Процессуальные нормы указывают, что именно, в каких формах, в каком порядке должен делать следователь, производя следствие. Рекомендации, разрабатываемые криминалистикой, помогают следователю наметить тактическую линию, отыскать приёмы и методы, позволяющие наиболее эффективно выполнять стоящие перед предварительным следствием задачи: быстро и полно раскрыть преступление и изобличить виновных. Нравственные нормы дают возможность оценить допустимость тех или иных приёмов расследования с точки зрения морали.[23] Разумеется, все виды правил находятся между собой в теснейшей связи и не должны входить в противоречие, хотя среди них главенствует закон, который резюмируется высоконравственным и целесообразным.

Следователь несёт личную нравственную ответственность за выполнение задач предварительного следствия, своего профессионального долга. Он должен быть объективен, беспристрастен, справедлив, гуманен, бдителен. В своём служебном общении следователь должен соблюдать выдержку, уравновешенность, корректность.

В процессе расследования преступления следователь вступает в систему нравственных отношений с обширным кругом граждан, в той или иной форме имеющих отношение к совершённому преступлению или производству по уголовному делу.

Это граждане, заинтересованные в исходе дела, защищающие свои права и интересы, то есть участники процесса. К их числу закон относит обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, их представителей, защитника обвиняемого, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей. Именно в отношениях с этими лицами у следователя в первую очередь возникают нравственные права и нравственные обязанности при выполнении им своих функций.

Другая группа – иные участвующие в деле лица: свидетели, эксперты, переводчики, понятые, специалисты, другие лица, привлекаемые к участию в деле обычно в интересах установления истины или в связи с организацией следственных действий.

Отношения следователя с участниками процесса и иными участвующими в деле лицами, полномочия следователя, правовое положение граждан, которых затрагивает деятельность следователя, регулируются уголовно-процессуальным законодательством и нормами ряда других отраслей права. При этом степень их урегулированности законом различна. Вся деятельность следователя, выполняющего свои функции в среде граждан в процессе непрерывного с ними общения, подчинена единым нравственным принципам и нормам. Нравственные начала предварительного следствия, отражённые непосредственно в уголовно-процессуальном законодательстве или же обусловленные общими принципами и нормами морали, безотносительно к какому-либо виду деятельности, определяют и нравственное содержание взаимоотношений следователя и всех участвующих в деле лиц.

Соотношение нравственных норм и тактических приёмов в деятельности следователя определяет в значительной степени характер его взаимоотношений с участвующими в деле лицами. Поэтому обратимся к характеристике тактических приёмов следователя. 

2.2.Тактические приёмы следователя.

Процессуальные нормы, вся их система, не только регулируют порядок производства следствия, его формы, но и лежат в основе определения наиболее эффективных методов следствия, влияют на соблюдение его нравственных начал. Иными словами, уголовно-процессуальный закон образует основу, как разработки тактических рекомендаций, так и соблюдения этических требований в деятельности по расследованию преступлений.

Соотношение рекомендаций следственной тактики с правовыми и нравственными нормами – один из актуальных теоретических и практических вопросов.

Принципиальной задачей следственной этики является точное определение оснований приме­нения тактических приёмов при осуществлении расследования. Допустимость методов и средств, используемых следователем, должна определяться объективными критериями: 1) должна соответ­ствовать духу и букве закона; 2) быть направлена только на познание истины по делу; 3) соответствовать нормам морали.[24]

С точки зрения нравственного критерия недопустимы тактические приёмы, основанные на лжи, обмане, низменных свойствах и страстях, на использовании невежества, суеверий, руководстве во­лей человека посредством гипноза, наркоза. Это относится и к таким средствам, как насилие, изде­вательства, угроза, шантаж.

Как правило, ложь и обман подрывают авторитет органов следствия и органов правосудия в це­лом. Поэтому принципиальной основой применения всех следственных средств и методов должна являться полная недопустимость лжи. Нельзя играть на низменных чувствах (месть, стяжательство и т.д.) того или иного лица, склонять к даче показаний против самого себя, своего супруга или близких родственников, а также использовать личные убеждения опрашиваемых лиц, понуждать их к разглашению тайны исповеди иди адвокатской тайны.[25]

Нравственный подход важен к применению так называемых следственных хитростей. Если под хитростью понимать изобретательность, высокое умение в чём-нибудь, то такая хитрость не только допустима, но и обязательна в деятельности следователя.

По мнению А.Ф. Кошко: «Борьба с преступным миром, нередко сопряжённая со смертельной опасностью для преследующего, может быть успешной при условии употребления в ней оружия, если не равного, то всё же соответствующего противнику»[26].

Сущность следственной хитрости состоит в оперировании информацией, благодаря чему по­пытки преступника и иных заинтересованных лиц использовать в своих целях информацию о материалах и планах расследования не достигают цели, а, напротив, служат на пользу раскрытия пре­ступления. Следователю не может быть поставлено в упрёк как обман или ложь то обстоятельство, что заинтересованные лица в условиях применения следственных хитростей ошибаются, поскольку исходящая от следователя информация была неполной.

Для того чтобы воспользоваться следственной хитростью, следователь должен превосходить преступника в рефлексии. Под рефлексией в психологии понимают размышление, связанное с ана­лизом собственных выводов на основе имитации мыслей и действий другого человека. На основе рефлексии следователь не только может предвидеть поведение заинтересованных лиц, но и регули­ровать своё и влиять на поведение других лиц.[27]

Не менее важную роль играет умение следователя налаживать психологический контакт с по­дозреваемым (обвиняемым) и иными участниками уголовного процесса как в ходе проведения следственных действий, так и за их пределами. Это весьма важно, когда деятельность следователя протекает в конфликтных ситуациях, носит характер противоборства. Психологический контакт сам по себе не является тактическим приёмом. Значимость его в другом: за этой категорией стоит особое состояние отношений, сложившихся в ходе межличностных общений, особая нравственная атмосфера, благоприятствующая конструктивному обмену информацией, решению других задач в ходе следственной деятельности по подготовке и производству намеченного действия. Изложенное нельзя понимать в том смысле, что установление психологического контакта заведомо и во всех случаях является залогом успеха на пути достижения намеченной цели.

Даже самые идеальные отношения, установившиеся в кругу участников процесса, ещё не гаранти­руют получения ожидаемых результатов. В том случае, когда они не переведены в деловое русло, а сведены к ничего незначащему диалогу, пустопорожней болтовне, богатый потенциал психологиче­ского контакта останется невостребованным и нереализованным. Однако хотя психологический кон­такт не является способом непосредственного воздействия на объект (ситуацию, поведение других людей и т.д.), его практическая значимость для оптимизации нравственных взаимоотношений очень велика. Сформированный на базе применения одной группы приёмов и правил, он позволяет создать существенные предпосылки интеллектуального и психологического порядка для продуктивной реализации многих других приёмов и правил. Поэтому необходимость установления и использования возможностей такого контакта следует рассматривать в качестве одного из методологически цен­тральных положений, относящихся к категории нравственных принципов, правил, которыми следует руководствоваться при подготовке и производстве намеченных следственных действий.[28]

Выбор способа установления психологического контакта с участниками уголовного процесса обусловлен многими факторами: процессуальным положением, ролью, которую играет тот или иной участник действия, целями и задачами его деятельности, отношением к событию, по поводу которого проводится расследование, его интеллектуальным уровнем, а также уровнем криминали­стических знаний и профессиональных навыков следователя, его организаторским талантом и т.д.

Одно из условий установления психологического контакта – предварительное изучение лично­сти участников уголовного процесса, образа жизни, особенностей профессиональной деятельности, черт характера, отношения к другим людям, материальным и духовным ценностям, правоохрани­тельным органам. Эта задача решается в стадии подготовки следственного действия на основе по­лучения сведений в процессе общения с другими людьми, изучения собранных материалов, ис­пользования метода включённого наблюдения.

Этот процесс продолжается также в ходе взаимодействия с участником следственного действия при его проведении. Интересующая информация может быть получена и использована в ходе обсуж­дения биографических данных участника процесса, разговора с ним на отвлечённые темы, интерпретации его речевых и неречевых форм поведения, спонтанных реакций, выдающих подлинные мысли.

Установлению и поддержанию психологического контакта способствует проявление следовате­лем: эмоциональной устойчивости, душевного равновесия, самообладания, умения логически мыс­лить, говорить и писать грамотно, сдержанно, понятно, выразительно и тактично.

Ему необходимо также: а) в совершенстве владеть методами воспитательного воздействия, разъяснения, самоконтроля и самоанализа, полемики, критического аргументированного анализа фактов, логико-правового анализа событий, действий, материалов дела; б) правильно реагировать на дельные советы и предложения своих партнёров по общению; в) строго следовать принципам неразрывного единства слова и дела (не преступая границы между дозволенным и недозволенным), снятия напряжения, предотвращения и разрешения конфликтных ситуаций, стимулирования откро­венности собеседников, заинтересованности их в общении и желании быстро и надлежащим обра­зом решать поставленные задачи.[29]

Искусство владения собой также влияет на установление межличностного контакта. Оно, в ча­стности, предполагает умение следователя смотреть на себя как бы со стороны, видеть себя глазами окружающих людей, оценивать себя объективными строгими критериями, корректировать в нуж­ном направлении свои действия, держать под контролем тон, громкость, содержание своей речи, её словесное оформление, артикуляцию, мимику.

Сигнал к тому, что следователю необходимо взять себя в руки, оказать воздействие на своё пси­хическое состояние, проявляемые эмоции, скорректировать своё поведение, дают не только самокон­троль, результаты внутреннего диалога, но и реакции окружающих. Важно замечать всё: и то, какими выражениями глаз, какими жестами, словами, действиями окружающие воспринимают сказанное и сделанное следователем, и то, как это сказывается на ходе и результатах проводимого действия.

В ходе производства по уголовному делу, используя вышеназванные правила установления психологического контакта, следователь вправе применять и методы, направленные на активиза­цию и проявление инициативы участников предварительного следствия, а в ряде случаев на пога­шение их противоборства. Так, А.Р. Ратинов предлагает группу методов, используемых в типичных ситуациях, которые при умелом их применении находятся на грани нравственной допустимости.[30]

1. Формирование у заинтересованного лица истинного представления об обстановке и условиях, в которых ему придется действовать, путём передачи информации о реальных обстоятельствах, способных повлиять на него нужным для следователя образом (например, сообщение подследственному, находящемуся на свободе, об аресте соучастников с целью побудить его к отказу от пре­ступной деятельности). При неумелом применении данного метода очень легко можно дойти до психического насилия, то есть лишить подследственного свободы выбора не в вопросе прекращения преступной деятельности, а, например, в вопросе дачи показаний. Поэтому при его применении следователь должен быть очень осторожным.

2.  Формирование у лица ошибочного представления о тех обстоятельствах, знание которых могло бы привести к нежелательным для следователя решениям и действиям (например, оставле­ние в неведении относительно имеющихся у следователя доказательств либо, наоборот, создание преувеличенного представления об их объёме). Если оставление в неведении подследственного в отношении имеющихся у следователя доказательств следует признать вполне допустимым, то при создании преувеличенного представления  об объёме отдельных доказательств следователь всегда неизбежно стоит на грани лжи. Это необходимо учитывать.

3.  Формирование у лица целей, которые, в определённой степени совпадая с целями следствия, побуждают к компромиссным решениям и действиям (например, побуждение к добровольному возмещению ущерба). Этот метод не вызывает возражений, если само формирование указанных целей достигается нравственными средствами.

4.  Формирование у лица целей, попытка достижения которых поставит его в невыгодное поло­жение. Метод имеет характер «психологической ловушки» (например, следователь косвенным пу­тём формирует у обвиняемого или подозреваемого намерение, которое может разоблачить его). «Психологические ловушки» следует считать стоящими за пределами допустимого прежде всего вследствие их сомнительности и неизбежности нарушения контакта между следователем и допра­шиваемым, который, естественно, почувствует себя обманутым и перестанет верить следователю. Подобное поведение следователя находится на грани провокации, если вообще не превращается в таковую. К тому же этот метод даже при очень точном соблюдении всех нравственных принципов, что весьма затруднительно ввиду самой его структуры, скорее будет относиться не к следственным, а к оперативно-розыскным. Поэтому данный метод, как и другие «психологические ловушки», сле­дует признать недопустимым с моральной точки зрения.

5.  Побуждение лица к желательному для следователя образу действий (например, следователь как бы сознательно «попадается» на определенные уловки обвиняемого, в результате чего послед­ний на некоторое время закрепляет удавшийся образ действия, а следователь в решающий момент использует это). Данный приём при правильном его применении без элементов провокации может быть признан допустимым.

6.  Формирование у лица ошибочного представления о целях отдельных действий следователя, благодаря чему подлинная цель, не вызывая противодействия, достигается без помех. Однако его нельзя применить при первых допросах лиц в качестве подозреваемого или обвиняемого, так как им должно быть известно, в чём они обвиняются или подозреваются, то есть скрывать цель данных следственных действий недопустимо.

7.  Формирование у заинтересованных лиц ошибочного представления о неосведомленности сле­дователя относительно подлинных целей, которые они преследуют (например, зная об инсценировке кражи со взломом, следователь делает вид, что ни в чём не подозревает материально ответственное лицо и принимает его попытки направить расследование по ложному пути за искреннюю помощь).

8.  Формирование у обвиняемого или подозреваемого ошибочного представления о неосведом­ленности следователя относительно ложности выдвинутых объяснений и представленных доказа­тельств, что побуждает виновного не прибегать к другим ухищрениям.

9.  Формирование у подследственного намерения воспользоваться невыгодными средствами противодействия расследованию (например, следователь не препятствует попыткам подследствен­ного создать себе мнимое алиби, а потом использует этот факт в подходящий момент).

Последние три метода могут быть признаны допустимыми при условии, что их применение не превращается в провокацию.

             Таким образом, можно сделать вывод, что стремление найти более совершенные морально – этические и гуманные формы предварительного расследования неизбежно заставляет обращаться к нравственным критериям для реализации тех или иных процессуальных действий.

 
Заключение.

Подводя итог необходимо отметить, что для успешного раскрытия, расследования и предупреждения преступлений необходимо в ходе производства предварительно­го следствия строго придерживаться практики применения неписаных норм морали (нравственности), то есть общечеловеческих ценностей, представления о которых формировались на протяжении всей ис­тории человечества.

Розыскная работа наполнена высоким нравственным содержанием. Розыск скрывшихся и бе­жавших преступников обеспечивает обстановку общественной безопасности и спокойствия, нор­мальные условия ведения следствия, реальное привлечение преступников к ответственности по за­кону и является вместе с тем одним из важных средств предупреждения уголовного рецидива. С этической точки зрения, осуществление оперативно-розыскной деятельности следует рассматривать как моральный компромисс, на который общество вынужденно идти для достижения благородных целей борьбы с преступностью, но который, в любом случае, предполагает, что средство должно быть адекватно цели. 

Сотрудникам следственных подразделений следует придерживаться общего правила, согласно которому при производстве по уголовному делу недопустимо унижение чести и человеческого достоинства лиц – участников уголовного процесса. Как правило, соблюдение нравственных норм является одним из важнейших средств осуществления воспитательной задачи уголовного судопроизводства, а их нарушение, даже при законном и справедливом разрешении уголовного дела, может пагубно влиять на правосознание граждан и интересы укрепления правопорядка.

Чтобы избежать этих негативных последствий, необходимо в ходе производства предварительно­го следствия строго придерживаться практики применения неписаных норм морали (нравственности).  Отражение, учёт такого рода неписаных норм в конкретных нормах уголовно-процессуального права и принято называть его нравственными началами. Они лежат в основе многих процессуальных запретов, а также обязанностей следователя. Так, например, уголовно-процессуальным законодательством прямо запрещено следователю разглашать данные предваритель­ного следствия, участвовать в расследовании дела, если имеются данные, характеризующие его лич­ную, прямую или косвенную, заинтересованность в данном деле, привлекать кого-либо в качестве об­виняемого при отсутствии должных оснований и в нарушение порядка, установленного законом. Нравственные начала проявляются и во взаимоотношениях следователя с защитником, руководителем следственной бригады, другими участниками процесса, а также оперативными работниками.

Стремление найти более совершенные морально – этические и гуманные формы предварительного расследования неизбежно заставляет обращаться к нравственным критериям для реализации тех или иных процессуальных действий. Кроме того, соблюдение следователем нравственных норм уголовного процесса – это не только одно из важнейших средств осуществления воспитательной задачи уголовного судопроиз­водства и обеспечения высокой культуры производства по уголовным делам, но и его юридическая обязанность, а также основной критерий профессиональной оценки деятельности следователя.
Библиографический список
Нормативные правовые акты

1. Конституция   Российской   Федерации.  [Текст]. – М. : Инфра  –  М,  2008.

2. Уголовно – процессуальный кодекс Российской Федерации. [принят Гос. Думой 22 ноября 2001г. : одобрен Советом Федерации 5 декабря 2001г. , №179-ФЗ] : офиц. текст : по состоянию на 1 января 2009г. // СЗРФ. – 2001. – №52. – Ст.4921.
Научная литература

3. Горский Г. Ф.  Судебная этика / Г. Ф. Горский, Д. П.  Котов.  –  М.  –  2004.

4. Кошко А. Ф. Этика уголовного процесса / А. Ф. Кошко. – Воронеж. – 1998.

5. Ларин А. М. Расследование по уголовному делу / А. М. Ларин. – М. – 2006.

6. Любичев С. Г. Этические основы следственной тактики / С. Г. Любичев. – М. – 2005.

7. Пантелеев И. Ф. Некоторые вопросы психологии расследования преступлений / И. Ф. Пантелеев // Законность. – 2003. – №6.

8. Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно – процессуальное принуждение / И. Л. Петрухин. – М. – 2006.

9. Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей / А. Р. Ратинов. – М. – 1967.

 10. Скичко О. Ю. Нравственные основы допроса несовершеннолетних свидетелей и потерпевших  / О. Ю. Скичко // Российский следователь. – 2005.

 11. Строгович М. С. Проблемы судебной этики / М. С. Строгович. – М. – 1974.

Учебная литература

12. Руководство для следователей / под ред. заместителя Министра внутренних дел Российской Федерации – начальника Следственного комитета при МВД России, генерал – майора юстиции В. В. Мозякова. – М. , 2005.

13. Уголовно – процессуальное право Российской Федерации : учеб. для вузов / под ред. Ия вузов ссийской Федерации : учеб.са . Л. Петрухина. – М. , 2007.

14. Этика сотрудников правоохранительных органов : учебник / под ред. проф. Г. В. Дубова. – М. , 2007.

---