Реферат Экономические учения в России 1985-2005 гг
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Оглавление.
Оглавление. 1
Введение. 2
Обзор развития отечественной экономической мысли. 3
Учение В. Г. Венжера о кооперации. 6
Программа «500 дней». 8
Программа Гайдара. 13
Шоковая терапия. 14
Институционализм. 16
Заключение. 23
Список литературы. 24
Введение.
В период с 1985 по 2005 года Россия переживала один из труднейших периодов своей истории. Ушел в прошлое коммунистический режим. Величайшая из когда-либо созданных империй Советский Союз распался на 15 независимых государств. Сошла с исторической арены Коммунистическая партия Советского Союза, объединявшая в себе все функции управления во имя поддержания власти невиданного доселе партийного, хозяйственного и идеологического аппарата во главе с горсткой людей, обладавших огромной, все проникающей и бесконтрольной властью над народом.
Именно в этот период в стране началась реальная подготовка реформирования экономической системы как главной гарантии отхода от коммунистического прошлого, переходу к демократии, к реальной рыночной и денежной системе.
Эти исторические изменения подтолкнули экономическую науку на возникновение и развитие качественно новых идей в сфере социально-экономического развития страны и управления государством.
Обзор развития отечественной экономической мысли.
Есть две теории, на которые обычно опираются реформаторы во всех пост социалистических странах:кейнсианство и монетаризм. В соответствии именно с ними и складывается практика эволюционного или радикального проведения экономических реформ.
Эволюционисты (или “постепенники”), выступают за длительный и осторожный путь к рынку с сохранением многих старых структур и механизмов, присущих тоталитарному обществу, социалистической системе. Опираясь на кейнсианскую концепцию, они требуют серьезного государственного вмешательства в экономику (в наших условиях — административного и прямого), возврата к отраслевым министерствам, к системе государственных заказов и закупок, субсидий и льготных кредитов для внеэкономической поддержки неэффективных предприятий и целых секторов в экономике, к государственному установлению цен и заработных плат на фиксированном уровне, всячески тормозя начавшийся процесс приватизации. Отсюда исходят и предложения о возврате к “рыночному социализму”, о создании двухсекторной экономики — рыночной и государственной, о протекционизме, об использовании китайского опыта и т. д.
Радикалы, опираясь на монетаризм, не отрицают необходимости серьезного государственного вмешательства в экономику. Но они имеют в виду экономическое регулирование, т. е. такое вмешательство государства в экономику, которое должно проходить не напрямую, а через интересы экономических субъектов, через экономические рычаги и стимулы в целях достижения высокой эффективности производства и жизненного уровня населения. А главное, это вмешательство должно быть направлено, прежде всего, на поощрение предпринимательства, частного самоокупаемого сектора, многоукладности экономики и конкуренции.
Радикалы (монетаристы и либералы) выступают за быстрые и решительные не только рыночные, но и системные, институциональные преобразования, как экономики, так и всего общества России, за ломку многих государственных структур отжившей командно-распределительной системы и замену их структурами рыночной, а точнее, капиталистической системы.
В последние полтора десятилетия позиции монетаристов серьезно укрепились в мире после известных провалов кейнсианских методов регулирования на практике. Все западные демократии проповедуют свободу конкуренции и разных форм собственности с упором на частную и избегают прежних прямых методов государственного регулирования экономики. Коренной тезис либералов-монетаристов — освобождение, либерализация цен, т. е. создание в экономике своего рода естественной сигнальной системы, дающей производителю и потребителю сигналы на то, что производить и что покупать, куда направлять ресурсы по критерию эффективности производства и потребления. Рынок же может создать такую сигнальную систему только в условиях свободы ценообразования. Экономическая стабилизация и рациональное поведение людей, по мнению родоначальника этой школы М. Фридмана, невозможно без господствующей роли свободных рыночных цен в экономике.
Наконец, монетаристы говорят о жестком регулировании денежной массы, о решительном снижении, а то и ликвидации бюджетного дефицита — важнейшей причине инфляции в стране. Отсюда исходят предложения о первичной ролифинансовой стабилизации по отношению к антикризисной политике. И при этом — жесткое государственное регулирование денежной массы, денежной эмиссии, государственных кредитов и субсидий.
Деление ученых и политиков на кейнсианцев и монетаристов, на радикалов и эволюционистов-постепенников имеет место не только в России и других пост коммунистических странах, но и в странах Запада, где в последнее время появилось много специалистов по трансформации социализма в капитализм. Наиболее радикальную позицию на Западе занимают МВФ, американский экономист Д. Сакс и шведский экономист А. Ослунд. Это сторонники шоковой терапии, которая заложена и в “стандартный метод” МВФ, примененный на практике во многих развивающихся странах, попавших в критические ситуации. Суть этого подхода: либерализация цен, ликвидация так называемого денежного навеса и переход к структуре цен мирового рынка; либерализация внешней торговли, обеспечение хотя бы частичной конвертируемости валюты; дерегулирование экономики; отмена субсидий, резкое сокращение бюджетного дефицита; жесткая кредитно-денежная политика; быстрая приватизация.
Сегодня западные эволюционисты-постепенники также представлены именитыми учеными. Это К. Ласки (Австрия), А. Ноув (Великобритания), Д. Берлинер (США) и многие другие, критикующие концепции и практику МВФ. Они выступают против либерализации цен и быстрой приватизации. Они считают, что созданные при коммунистическом тоталитарном режиме институты имеют значительную ценность и могут не только сосуществовать с новыми рыночными институтами, но и постепенно врастать в них. Они полагают, что нужно иметь время не только для рождения нового, но и для трансформации старого. К такой точке зрения склоняются многие западные кейнсианцы и социал-демократы, сторонники “рыночного социализма”, институционалисты и эволюционисты.
Однако это все больше в теории. Что же касается практики, то здесь ведущую роль играет живой опыт восточноевропейских стран и Китая, раньше нас начавших переход к рынку. Выбор модели реформы реально зависит от экономической и политической ситуации в стране, от степени ее готовности к переходу к рыночной системе.
Обычно рекомендации МВФ склонны принять те страны, где уже существует высокая инфляция, грозит большой экономический кризис или даже развал экономики. Если страна более или менее благополучна, то она выбирает градуалистский путь реформации. Но и в том и в другом случае необходима твердая политическая воля, четкая и сильная политика, широкая общественная поддержка проводимых реформ. Если этого нет, то любая модель реформ обречена на провал.
Совершенно четко по двум разным моделям реформирования своей экономики и общества пошли Польша и Венгрия. Обе страны добились реальных положительных результатов, так как правильно учли свою специфику. Что касается Китая, то он, в отличие от Польши, Венгрии и Чехословакии, сохранил прежний тоталитарный коммунистический режим, Коммунистическую партию и все структуры командно-распределительной системы, но в рамках “рыночного социализма” серьезно расширил рыночные отношения и стимулы, дав простор экономическому росту на базе вовлечения огромного аграрного сектора в товарно-денежные отношения и развития полутора десятков свободных экономических зон с широким участием иностранного капитала.
Несмотря на постепенную трансформацию своей экономики, Китай скрупулезно следует рекомендациям МВФ, проводя политику макроэкономической стабилизации, сбалансирования бюджета и недопущения инфляционных процессов.
В
Как оценить экономические реформы в России, и какая модель этих реформ лучше соответствует ее экономической, политической и социальной сути?
На практике Россия проводит свои экономические реформы не строго в соответствии с какой-либо одной точкой зрения или школой, а по-разному, сочетая радикализм и эволюционизм и платя при этом огромную цену.
Ход российских экономических реформ не умещается в узкие рамки той или иной теории. Он объясняется не одной, а многими теориями, да и то лишь частично. Поэтому заранее, исходить из какой-либо одной теории, как это делали раньше при подходе к той или иной реформе, это неплодотворный подход. Теория— это обобщение практики, а практика должна быть прагматичной и ориентироваться исключительно на здравый смысл, экономический и социальный интерес. Таким образом теория в свою очередь, должна претерпевать изменения под воздействием последующей практики. И если теория не меняется, она отрывается от жизни и исторически отвергается как несостоятельная для изменившихся условий. Примеров тому много, и марксизм-ленинизм является одним из них.
Конкретный выбор окончательного варианта реформы в решающей степени зависит от социально-экономического положения страны, исторических и национальных предпосылок. В России к тому же этот выбор происходил на фоне распада Советского Союза, развала СЭВ, растущей дезинтеграции самой России, падения КПСС. Не будь путча в августе
Экономическая теория включает в себя изучение устойчивости системы. На это специально обращает внимание Н. Кондратьев. Характеризуя учение физиократов, классическую школу, в том числе школу Маркса, и др. он относит их к статическим теориям в том смысле, что они исходят из концепции равновесия рассматриваемой ими системы. Что касается маржиналистского направления, то оно изучало проблему равновесия в центр анализа. Переходная экономика характерна изменениями иного порядка. Они не просто временно нарушают устойчивость системы с тем, чтобы через другие изменения система вернулась в равновесное устойчивое состояние. Изменения развития в переходной экономике, можно сказать, носят “безвозвратный” характер. Они призваны усиливать неустойчивость существующей системы с тем, чтобы в итоге она постепенно уступила свое место другой экономической системе.
Очень четкое определение экономической мысли переходного периода дает Д. Валовой: "… мысли постоянно вертелись вокруг иллюстрации к басне Крылова "Лебедь, рак и щука". Лебедь намерен взлететь к социалистическому идеалу, рак пятится к капитализму, а щука ищет, где бы поглубже нырнуть. "
Учение В. Г. Венжера о кооперации.
Во-первых, стоит отметить, что же такое кооперация. Кооперация - первоначально добровольное товарищество, содействующее своим членам в ведении хозяйства, промысла, мелкого производства, осуществляющее посреднические функции (сбыт продукции, ее транспортировка и т. д.)
В 1965 вышла монография В. Г. Венжера «Использование закона стоимости в колхозном производстве», в которой доказывалось, что колхозам присущи именно товарно-денежные отношения и категории. Причем эти категории должны пронизывать всю колхозную экономику, определять экономические связи и перспективы развития. Этим В. Г. Венжер восстанавливал подлинную природу кооперативных предприятий и условий для эффективного ведения хозяйства. При этом он не ограничивался только сугубо экономической стороной. Постоянно в поле его зрения оставались вопросы колхозной демократии, самоуправления, которые, хотя официально и прокламировались, но в реальной жизни постоянно нарушались, отражая общее положение в стране.
В своем письме Горбачеву он писал, что решающим условием развития сельскохозяйственного производства является «общественная форма земледельческого труда, т. е. вопросы производственных отношений, аграрных проблем, интересы самого землевладельца».
Наилучшей экономической формой Венжер обоснованно считал кооперативную форму, потому что именно она при условии восстановления ее подлинного содержания – полной независимости, самоуправления – не отделяет производителя от собственности, процесса распределения.
Он предлагал преобразовать существовавшие тогда районные аграрно-промышленные объединения (РАПО) в новую форму: колхозно-кооперативные аграрно-промышленные объединения, т. е. создать как бы единый в масштабе целого района кооператив, объединяющий в одно целое колхозы, районный кооператив по первичной переработке сельскохозяйственной продукции, районные кооперативы по сбыту, по торговле и строительный кооператив. В итоге был создан «единый кооператив целого района на основе подлинного самоуправления». Таким образом, Венжер предлагал превратить государственную систему (РАПО) в районные кооперативные объединения – план конца 80-х годов ХХ века.
Венжер в своей работе «Как было, как могло быть, как стало, как должно стать. Вопросы истории нашего строя» (Москва «Наука», 1990) Венжер развернул и представил свою кооперативную концепцию на фоне анализа формирования социалистического строя в нашей стране и дал свое оригинальное толкование – впервые в науке – кооперации как формы организации социалистических производственных и общественных отношений.
Вокруг идей, выдвинутых Венжером, сформировалось научное направление в исследовании кооперативных проблем, в рамках которого развивались новые трактовки сущности кооперативных производственных отношений и объективных форм их реализации, место кооперативо-колхозной экономики в народнохозяйственной системе.
В этом направлении работали Л. В. Никифоров, Т. Е. Кузнецова. В их научных исследованиях подчеркивалось, что подлинные сущность, цели и роль кооперации «не были поняты и кооперация фактически не была развернута как движение всего населения, а, по существу, ликвидирована», что «нанесло урон производству не только земледельческой и другой продукции и использованию ресурсов, но поступательному движению общества как социально-культурной, социально-демократичной общности…» (Никифоров Л. В. Социально-экономическая интеграция города и села. Москва. 1988, с. 148).
В исследованиях была поставлена задача возрождения кооперации как формы самодеятельности, самоорганизации трудящихся, широкого развития кооперативного движения в стране, использования кооперативных принципов и форм в государственном хозяйстве и во всем народном хозяйстве страны. В качестве центральной в системе этих задач была поставлена проблема воссоздания кооперативных основ колхозов, формировании колхозов как полноценных кооперативов. Постановке этих задач содействовала провозглашенная перестройка, принятие Закона о кооперации (
В работах экономистов, исследовавших кооперативные проблемы, подчеркивается, что «для преодоления тяжелой экономической и социальной ситуации в России, так же как и для развития страны в перспективе, глобальное значение может иметь возрождение и расширение кооперации» (Никифоров, Кузнецова. Проблемы кооперации в современной России// Кооперация. Страницы истории. 1990)
Кооперативные структуры и кооперативный уклад рассматриваются в качестве обязательных составляющих исторически перспективного для России общества смешанного (интеграционного) типа.
Программа «500 дней»
500 дней — программа преодоления экономического кризиса в Советском Союзе в 1990 году, путем перехода на рыночную экономику. Она наиболее четко и полно дает представления об экономических взглядах России переходного периода.
Эта программа была разработана несколькими прогрессивными или как тогда говорили 'прозападно' настроенными экономистами, ратовавшими за скорейшее вхождение СССР в рыночную экономику и как следствие интеграцию ее в общемировое хозяйство.
Программа была предложена Григорием Явлинским и доработана рабочей группой под руководством Станислава Шаталина: Петраков, Вавилов, Григорьев, Задорнов, Мартынов, Мащиц, Михайлов, Фёдоров, Ярыгина, Ясин.
В Программе главным образом рассматривается рыночный механизм, как единственный механизм, позволяющий соединять различные государства и их экономические системы. Поэтому переход к нему позволит создать основу для добровольного объединения суверенных республик в рамках обновленного Союза.
Для эффективного функционирования рыночной экономики необходимы предпосылки, которые должны быть созданы в течении переходного периода. Они образуют каркас, принципы функционирования новой экономической системы.
1) Максимальная свобода экономического субъекта (предприятия, предпринимателя). Признание важной социальной роли наиболее активных, квалифицированных и талантливых людей - рабочих, крестьян, предпринимателей и организаторов производства, всемерное поощрение предпринимательства.
2) Полная ответственность экономического субъекта за результаты хозяйственной деятельности, опирающаяся на юридическое равноправие всех видов собственности, включая частную. Смысл собственности в том и состоит, чтобы ясно определить кто несет имущественную ответственность за результаты хозяйствования, найти в ходе развития экономики для каждой из форм собственности сферу наиболее эффективного применения, избавить государство от несвойственных ему функций.
Только на основе новых отношений собственности может быть решена проблема долгосрочной заинтересованности предприятий и граждан в обеспечении оптимальных пропорций потребления и накопления, в обновлении и наращивании производственного потенциала, в повышении эффективности капитальных вложений. Доходы от собственности признаются законной категорией доходов.
3) Конкуренция производителей как важнейший фактор стимулирования хозяйственной активности, увеличения разнообразия и повышения качества продукции в соответствии с запросами потребителей, снижение издержек и стабилизации цен. Развитие здоровой конкуренции требует демонополизации экономики, формирования соответствующей структуры производства, обеспечивающей присутствие на рынке достаточного числа производителей каждого вида товаров, свободного входа на рынок любого экономического субъекта, государственной поддержки конкуренции и предупреждения монополистической практики.
4) Свободное ценообразование. Рыночные механизмы могут эффективно функционировать только в том случае, если подавляющее большинство цен устанавливается на рынке свободно, балансируя спрос и предложения. Государственный контроль за ценами допустим только в ограниченной сфере и без грубого нарушения законов рыночного ценообразования, которое неизбежно ведет к дефициту.
5) Распространение рыночных отношений на те сферы, где они показывают более высокую эффективность в сравнении с государственными и иными формами регулирования. Отсюда следует необходимость дополнения товарного рынка рынком рабочей силы и финансовым рынком, которые обеспечивают высокую мобильность общественных ресурсов и их быстрые перемещения в сферы более рационального применения, стимулируют накопление и научно-технический прогресс.
Вместе с тем в экономике сохраняется значительный нерыночный сектор, включающие те виды деятельности, которые не могут быть подчинены исключительно коммерческим критериям (оборона, часть здравоохранения, образования, науки, культуры).
6) Открытость экономики, ее последовательная интеграция в систему мирохозяйственных связей. Принцип состоит в том, что любой экономический субъект вправе осуществлять внешнеэкономические операции. Иностранные юридические и физические лица на равных условиях со всеми производителями действуют на внутреннем рынке в соответствии с установленным законодательством и общепринятыми международными нормами.
7) Важнейшей задачей государственной власти на всех уровнях и, в первую очередь, на республиканском и местном является обеспечение высокой степени социальной защищенности граждан, понимаемой с одной стороны, как предоставление всем гражданам разных возможностей в том, чтобы своим трудом обеспечить себе достойную жизнь, а с другой стороны, как государственная поддержка нетрудоспособных и социально уязвимых членов общества.
8) Все органы государственной власти отказываются от прямого участия в хозяйственной деятельности (за исключением некоторых специфических областей). Однако рынок обеспечивая высокую экономическую эффективность производства, нуждается в государственном и общественном регулировании в точки зрения упреждения тех негативных последствий, которые могут порождаться его неконтролируемым функционированием, таких, как нестабильность производства, чрезмерная имущественная и социальная дифференциация, неравномерность развития отдельных регионов. Государство осуществляет макроэкономическую политику и содействует формированию среды, благоприятной для хозяйственной деятельности, прежде всего на направлениях, соответствующим общественным интересам.
Для эффективного функционирования рыночной экономики необходимы предпосылки, которые должны быть созданы в течении переходного периода. Они образуют каркас, принципы функционирования новой экономической системы.
1) Максимальная свобода экономического субъекта (предприятия, предпринимателя). Признание важной социальной роли наиболее активных, квалифицированных и талантливых людей - рабочих, крестьян, предпринимателей и организаторов производства, всемерное поощрение предпринимательства.
2) Полная ответственность экономического субъекта за результаты хозяйственной деятельности, опирающаяся на юридическое равноправие всех видов собственности, включая частную. Смысл собственности в том и состоит, чтобы ясно определить кто несет имущественную ответственность за результаты хозяйствования, найти в ходе развития экономики для каждой из форм собственности сферу наиболее эффективного применения, избавить государство от несвойственных ему функций.
Только на основе новых отношений собственности может быть решена проблема долгосрочной заинтересованности предприятий и граждан в обеспечении оптимальных пропорций потребления и накопления, в обновлении и наращивании производственного потенциала, в повышении эффективности капитальных вложений. Доходы от собственности признаются законной категорией доходов.
3) Конкуренция производителей как важнейший фактор стимулирования хозяйственной активности, увеличения разнообразия и повышения качества продукции в соответствии с запросами потребителей, снижение издержек и стабилизации цен. Развитие здоровой конкуренции требует демонополизации экономики, формирования соответствующей структуры производства, обеспечивающей присутствие на рынке достаточного числа производителей каждого вида товаров, свободного входа на рынок любого экономического субъекта, государственной поддержки конкуренции и предупреждения монополистической практики.
4) Свободное ценообразование. Рыночные механизмы могут эффективно функционировать только в том случае, если подавляющее большинство цен устанавливается на рынке свободно, балансируя спрос и предложения. Государственный контроль за ценами допустим только в ограниченной сфере и без грубого нарушения законов рыночного ценообразования, которое неизбежно ведет к дефициту.
5) Распространение рыночных отношений на те сферы, где они показывают более высокую эффективность в сравнении с государственными и иными формами регулирования. Отсюда следует необходимость дополнения товарного рынка рынком рабочей силы и финансовым рынком, которые обеспечивают высокую мобильность общественных ресурсов и их быстрые перемещения в сферы более рационального применения, стимулируют накопление и научно-технический прогресс.
Вместе с тем в экономике сохраняется значительный нерыночный сектор, включающие те виды деятельности, которые не могут быть подчинены исключительно коммерческим критериям (оборона, часть здравоохранения, образования, науки, культуры).
6) Открытость экономики, ее последовательная интеграция в систему мирохозяйственных связей. Принцип состоит в том, что любой экономический субъект вправе осуществлять внешнеэкономические операции. Иностранные юридические и физические лица на равных условиях со всеми производителями действуют на внутреннем рынке в соответствии с установленным законодательством и общепринятыми международными нормами.
7) Важнейшей задачей государственной власти на всех уровнях и, в первую очередь, на республиканском и местном является обеспечение высокой степени социальной защищенности граждан, понимаемой с одной стороны, как предоставление всем гражданам разных возможностей в том, чтобы своим трудом обеспечить себе достойную жизнь, а с другой стороны, как государственная поддержка нетрудоспособных и социально уязвимых членов общества.
8) Все органы государственной власти отказываются от прямого участия в хозяйственной деятельности (за исключением некоторых специфических областей). Однако рынок обеспечивая высокую экономическую эффективность производства, нуждается в государственном и общественном регулировании в точки зрения упреждения тех негативных последствий, которые могут порождаться его неконтролируемым функционированием, таких, как нестабильность производства, чрезмерная имущественная и социальная дифференциация, неравномерность развития отдельных регионов. Государство осуществляет макроэкономическую политику и содействует формированию среды, благоприятной для хозяйственной деятельности, прежде всего на направлениях, соответствующим общественным интересам.
Проводя экономическую политику, государство использует:
· законодательную регламентацию экономической деятельности, в том числе с целью предупреждения монополистической политики поощряя здоровой конкуренции, защиты потребителей и окружающей природной среды.
· единую денежную и банковскую систему, методы регулирования денежной массы;
· систему налогов, налоговых льгот и финансовых санкций;
· систему регулирования цен;
· бюджетные ассигнования и проводит операции с принадлежащими государству активами;
· целевые социально-экономические, научно-технические и инвестиционные программы.
Программа поддерживала предпринимателей, как ключевую фигуру в развитии рыночных отношений. Она признала, что единственный ресурс, на который можно делать ставку при переходе к рынку - это потенциал человеческой активности, основывающийся на стремлении людей самим обеспечить себе нормальные условия жизни.
Политика ценообразования. Установление государством цен на товары оправдано лишь при условии доступности этих товаров для всех желающих. Если государство не может обеспечить нужное количество товаров по установленной им цене, оно обязано доверить определение цен самому продавцу и покупателю. Дотация, направляемая сегодня государством на поддержание низких цен на продукты питания, фактически достается производителям и переработчикам, а основная масса населения вынуждена покупать продукты либо на рынке, либо в кооперативной торговле, либо только низкокачественные продукты, попадающие на прилавок госторговли.
Попытка изменений и реформ в денежно-кредитной, финансовой сфере и ценообразовании, показанной в Программе «500 дней», доказывает, что российские экономисты начали придерживаться теории монетаризма. По сути экономисты России признали исключительную важность денег в экономике и приоритет особого типа кредитно-денежной политики – прямого регулирования темпов роста денежной массы.
Программа Гайдара.
Прямо противоположной программе «500 дней» была программа Егора Тимуровича Гайдара. Она исходила из того, что вначале произойдет либерализация цен, а уже затем начнется приватизация.
В результате освобождения цен с 1 января
В январе
Продолжался спад промышленного производства, достигший в первом году реформ 35%. Не удалось добиться перелома и в проведении финансовой реформы: жесткая кредитная политика первых месяцев
Не оправдались и расчеты Гайдара на значительную финансовую поддержку Запада. Ссылаясь на неустойчивость политической ситуации в России, Международный валютный фонд и страны «семерки»» отказали России в обещанных кредитах. Япония попыталась связать финансовую поддержку российских реформ с возвращением ей четырех островов Курильской гряды.
Нестабильность обстановки вела и к тому, что российские предприниматели полученные в ходе реформ доходы вклады- вали в западные банки и предприятия. Только за
В результате главная задача первого года реформ – макроэкономическая стабилизация - так и не была решена. Правда, из 250 тыс. государственных и муниципальных предприятий за
В декабре
Шоковая терапия
После распада СССР в России начинается этап радикальных реформ. Сформированное новое правительство России проведение этих реформ основывало на монетаризме и так называемой «шоковой терапии». Это выразилось в ускоренной приватизации государственной собственности, отказе от государственного регулирования цен и валютного курса рубля планового руководства экономикой и планового распределения продукции предприятий бюджетных дотаций отраслям народного хозяйства и населению, административной привязки производителя продукции к потребителю и др.
Шоковая терапия — комплекс радикальных экономических реформ, направленных на оздоровление экономики государства и вывод её из кризиса. К реформам этой группы относятся моментальная либерализация цен, сокращение денежной массы и приватизация убыточных государственных предприятий.
По мнению Международного Валютного Фонда, для государств с переходной экономикой шоковая терапия является относительно быстрым и универсальным вариантом перехода к рыночным отношениям, в отличие от постепенного и растянутого на десятилетия перехода, как например в Китае.
В России Шоковая терапия длилась с 1992 по 1998.
Принято считать, что первые экономические успехи в России проявились только после дефолта 1998 года. Многие считают их следствием последующего консерватизма экономической политики. Однако рыночные реформы начали приносить плоды раньше. Так, дефицит товаров был в какой-то степени преодолён в начале 1992 года при помощи массового импортирования, инфляция снизилась до 83 % по итогам 1998 года, а ВВП продемонстрировал первый рост в 1997 году. События же 1998 года многие экономисты, которые принимали непосредственное участие в «шоковой терапии», рассматривают как часть мирового экономического кризиса, который начался с финансового кризиса в Азии осенью 1997 года.
В прежние годы в экономике России (а ранее — СССР) применялись регулируемые государственные цены на абсолютное большинство производимых товаров (работ, услуг). В конце
В период 1992—1994 гг проводилась ваучерная приватизация. Для упорядочения приватизации был принят закон «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», согласно которому каждый гражданин России получал именной приватизационный счет, на который должны были зачисляться денежные суммы, предназначенные для оплаты приватизируемого государственного имущества. Закон не разрешал продажу приватизационных вкладов другим лицам. Этот закон, однако, не был осуществлен, и вместо него была проведена ваучерная приватизация.
Ваучерная приватизация была противоречива, так как ее лозунги (создание эффективного собственника, повышение эффективности предприятий, создание социально ориентированной рыночной экономики) расходились с практикой. По мнению экономистов, практика победила идеологию. Участники приватизации не обладали равными правами. Так, работникам предприятий предоставлялись льготы при приобретении акций этих предприятий, граждане же, не занятые в производстве (медицинские работники, ученые, учителя) такими льготами не обладали.
Летом
Такой порядок приватизации оказался выгоден так называемым «красным директорам», то есть руководителям предприятий, получившим эти должности в советские времена. Директора стали владельцами своих предприятий, так как они имели возможность скупить контрольные пакеты акций.
Институционализм.
Институционализм часто называют методологией общественных наук ХХI века. Видение общественных отношений через призму институтов делает анализ общества и экономики объемным. Институционализм позволяет фиксировать несущие общественные конструкции, определяющие специфику социальных взаимодействий, и механизмы, лежащие в основании закономерностей человеческого поведения.
В российском постсоветском институционализме мы полагаем возможным выделить два относительно самостоятельных крыла, отличающихся спецификой своих методологических оснований.
С одной стороны, развитие институционализма в российской экономической науке было непосредственно связано с освоением зарубежных концепций, которые затем были адаптированы отечественными учеными. С другой стороны, институциональный подход в своих исследованиях стали развивать и применять специалисты, опирающиеся на результаты собственных российских разработок. Для этого крыла институциональный подход формировался в русле традиции, присущей социально-экономическим исследованиям в политической экономии социализма и марксистской социологии. Рассмотрим подробнее специфику и того, и другого направления.
Начнем с «заимствованного» институционализма. Действительно, в 1980-е годы институты становятся объектом научного интереса для российских экономистов на волне активного освоения новых теоретических концепций нео-институционалистов западных стран. Такой способ освоения институциональных концепций наложил на российский институционализм свою специфику, отличающую его от зарубежного, где он имел свои традиции и историю
Американский и европейский нео-институционализм, который активно заимствуется сегодня российскими учеными, опирается, как мы попытались показать, на собственные присущие ему традиции, имеет свою историю развития используемого категориального аппарата и находится в русле рыночной парадигмы. В современных российских исследованиях можно выделить четыре фокус-группы, в которых данные особенности «заимствованного институционализма представлены наиболее ярко. К ним, во-первых, относятся исследования эконом-социологов, использующих категории нео-институционализма в социологических исследованиях экономики. Вторую группу образуют экономисты-математики, заимствующие идеи нео-институционализма в «корпусе» математических моделей, для которых те служат идеологическим обоснованием. Третья группа – это своеобразный «кафедральный нео-институционализм». Он популяризует и развивает зарубежные идеи в вузах и учебниках. Четвертую группу образуют экономисты, ведущие прикладные исследования конкретной экономики. Для них нео-институционализм предоставляет категориальный аппарат, с помощью которого могут быть объяснены некоторые новые реалии российской экономики.
Представители первой группы (см., например, работы В. Радаева, В. Волкова и др.) концентрируют свое внимание на анализе хозяйственных процессов на микро уровне, на локальных порядках, «оставив в стороне макромодели, описывающие институциональное устройство в масштабах всего общества». Ориентация на методологические схемы западных институционалистов, использование разработанных ими категорий позволяет российским эконом-социологам при проведении социологических исследований сосредоточиться на изучении тех сфер и видов экономической деятельности, которые «схватываются» именно этими категориями. В первую очередь к ним относятся рыночные отношения и связанный с ними комплекс прав собственности, структур управления и правил обмена. При таком подходе при анализе социальных изменений российского общества в фокусе исследований находятся преимущественно новые, возникающие в практике экономические отношения, составляющие важную часть современного реформаторского процесса. Воспроизводство или модификация прежних российских институтов, в отношении которых западная неоинституциональная теория не предлагает необходимого и адекватного категориального аппарата, как правило, не включаются в исследовательские схемы.
Другую фокус-группу исследователей, активно адаптирующих идеи и методы западного неоинституционализма в России, представляют экономисты-математики. Интерес к применению зарубежных образцов математического моделирования в экономике для российских условий сопровождался интересом и к стоящим за ними идеям институциональной экономики. При этом содержательная сторона – суть понятия «институт», определение специфики проявления заимствованных категорий в российских условиях и т.д., - представляется для экономистов-математиков менее важной, чем логика и стройность формальных построений. Экономисты-математики, также как и эконом-социологи, напрямую переносят категориальный аппарат западных неоинституционалистов на российскую почву, одновременно с соответствующими ему прикладными математическими процедурами. Неслучайно поэтому, что «на стыке» этого аппарата с нашей действительностью строгие в своих выводах и построениях математики так часто фиксируют парадоксы и сбои. Это утверждение иллюстрируют, например, известные работы В. М. Полтеровича об институциональных ловушках или трансплантации институтов. Для объяснения обнаруживаемых сбоев используются уже не столько положения заимствованной неоинституциональной теории, сколько специфика российского общественного контекста.
Третью группу исследователей, развивающих идеи западного нео-институционализма в России, образуют преподаватели экономических высших учебных заведений, представители специализированных кафедр. Российский «кафедральный неоинституционализм» представляет собой, прежде всего, изложение его в учебных курсах и учебниках, а также предложение в качестве методологии для проведения конкретных экономических исследований (см. работы А. Шаститко, А. Олейника, Р.Нуреева и др.). Популяризация идей неоинституционализма в данном случае означает негласное принятие нашими учеными адекватности традиционной микроэкономической теории для объяснения российской реальности. В данном случае акцент делается на обучении основам и понятиям нео-институциональной теории. Неоправданно мало внимания при этом уделяется методологическим вопросам о границах ее применения в современной России. Как и в первом случае, в поле зрения таких исследований попадают, прежде всего, новые явления в экономической жизни современной России.
Это ограничение стремятся преодолеть представители четвертой фокус-группы, которые применяют идеи неоинституционализма в прикладных исследованиях российской экономики. Такой подход активно разрабатывается В.Л. Тамбовцевым в ряде его работ. Плодотворным оказывается применение институционального подхода к анализу проблем трансформации крупнейших секторов народного хозяйства России, свидетельством чему являются известные работы новосибирского экономиста В.А. Крюкова о развитии нефтегазового сектора. В этих случаях применение нового подхода позволяет получать или «методологически сопровождать» интересные результаты конкретных работ, имеющих не только теоретическое, но и прикладное значение.
Для всех четырех фокус-групп, адаптирующих заимствованные понятия неоинстиционализма в своих исследованиях, можно выделить две общие черты. Первая – методологическая. Вслед за зарубежными нео-институционалистами, отечественные исследователи рассматривают институты как внешний по отношению к экономике набор правил, выполняющих для нее функцию ограничений. Институты, реализуя свои координационные функции, рассматриваются ими как условия (или препятствия) для создания взаимовыгодного обмена, как рамки экономической деятельности. Неоинституционализм для большинства его российских последователей не означает нового «институционального видения» устройства самой экономики. Вторая общая черта – содержательная. Применение нового подхода позволяет изучать в основном либо адаптацию новых экономических форм, либо фиксировать отклонения, парадоксы, аномалии (с точки зрения данного подхода) в хозяйственном развитии нашей страны. Зарубежный неоинституционализм не дает достаточных средств, чтобы полно и всеобъемлюще исследовать основные «несущие» институциональные структуры российского хозяйства, обеспечивающие – вопреки внутренним сложностям и внешним воздействиям - воспроизводство и развитие экономики.
Таким образом, спроектированные на основе положений западного неоинституционализма исследовательские схемы не позволяют, на наш взгляд, в полной мере анализировать те составляющие эволюции российского общества, которые связаны с развертыванием сложившихся, исторически присущих стране институтов. «На линии огня» отечественных неоинституционалистов оказываются «пустые города», и чем дальше они стремятся объяснять российские реалии чуждыми концепциями, тем менее они оказываются услышанными.
Другое крыло современного институционализма в России представлено учеными, базирующими свои исследования на социологическом и историческом подходе. При этом объектом изучения выступает отечественная история, в том числе новейшая. Такого рода институционализм полагает развитие институциональных идей в обществоведении России как исторически присущий нашей науке и практике процесс, имеющий собственную основу. Эта точка зрения представлена в фундаментальном 2-хтомном труде «Институционализм в российской экономической мысли», подготовленном учеными Волгоградского университета О. В. Иншаковым и Д. П. Фроловым. Конечно, порой представленные в книге попытки выстроить всю историю социально-экономической теории и практики российского государства под линейку институционализма представляются некоторой натяжкой. Например, утверждение о том, что «институциональные идеи, бесспорно… бытовали и у восточных славян, ставших прародителями русского народа», воспринимаются как смешение «истории людей и истории идей». В то же время взятая как единое целое, работа, в которой проанализировано почти полторы тысячи работ и авторов на предмет присутствия в них хотя бы в зародышевом виде тех идей, которые в дальнейшем составили основу или само содержание российского институционализма, выглядит весьма убедительной. При этом выполненный анализ работ российских ученых всех поколений носит глубокий, бережный и созидательный характер.
Например, чрезвычайно интересной выглядит реконструкция по вычленению институционального анализа в работах советских политэкономов. Так, в работах Л. И. Абалкина, относящихся еще к советскому периоду, авторы упомянутого труда находят следующие признаки институционального подхода к анализу общественной практики. Они отмечают, что Л. И. Абалкин «фактически вводил в свою концепцию хозяйственного механизма некоторые институциональные элементы (например, роль конкретных форм институциональной организации, специфика принятия решений хозяйственными субъектами, правовых норм, принятых в данном обществе, менталитета и др.), отражавшие специфический характер хозяйственной системы государственно-монополистического социализма». При этом экономические институты, согласно Л.И. Абалкину, выступают интегральным звеном экономического базиса общества. В процессе их включения в предмет политэкономического анализа "происходит абстрагирование от надстроечных сторон или аспектов в их деятельности, вычленение их базисного содержания и функций". По его мнению, через использование категории "институт" возможно полное и адекватное реальности раскрытие многомерности производственных отношений. При этом учреждения (институты) предстают как некие " узлы, в которых стягиваются нити (социальных связей. - авт.) в сети производственных отношений".
Категория организационно-экономических отношений, введенная Л. И. Абалкиным в его работе «Диалектика социалистической экономики», и ее анализ представляют собой одну из первых попыток встроить в понятийный аппарат политической экономии социализма институциональные отношения. Фиксируя их «положение» на стыке известных категорий производительных сил и производственных отношений, автор тем самым «эзоповым языком» подчеркивал недостаточность существующих методологических рамок для анализа реально происходящих в советской экономике процессов. Сложная внутренняя структура этих отношений была автором лишь намечена в тот период, но уже в этой классификации «первого приближения», как она названа в работе, разделены социальные и хозяйственные отношения, с одной стороны, и организации - с другой. Много лет спустя такое разделение, предложенное и тщательно рассмотренное нобелевским лауреатом по экономике Д. Нортом, было воспринято в мировой науке как революционный прорыв в понимании институциональной структуры.
Наряду с политической экономией, с 1980 х гг. институциональный подход становится представленным у нас в стране и в рамках марксистской социологии. Его образцом можно считать социологический институционализм Новосибирской экономико-социологической школы (НЭСШ), возглавляемой академиком Татьяной Ивановной Заславской. Если для многих эконом-социологов, как отмечалось ранее, характерен отказ от структуралистских аналитических схем, то в НЭСШ именно этот структуралистский подход получил свое развитие. Он выражается в анализе общества как социальной системы, изучении регулирующих его развитие институциональных механизмов, исследование специфики российского общества на основе категориального аппарата общих институциональных теорий. В то время как некоторые зарубежные ученые полагают, например, что «экономическая теория – это универсальная грамматика общественной науки», социологический институционализм Новосибирской школы, наоборот, выводит законы экономики из законов общественного целого. Методологически социологический институционализм Новосибирской школы тяготеет скорее к старым институционалистам (Т. Веблен, К. Менгер и др.), хотя и произрастает из собственных корней. Нынешние концептуальные и теоретические схемы институционального анализа макро-уровня - естественное развитие известных работ Т.И. Заславской по методологии системного исследования социальных объектов и содержащихся в трудах Т. И. Заславской и Р. В. Рывкиной положений о сущности социальных механизмов развития экономики и общества, внутренним, глубинным элементом которых являются институты.
Особенностью социологического институционализма, как и понимания институтов в традиции политической экономии социализма (см. приведенные выше определения институтов Л. И. Абалкина) является также то, что он означает новое видение общества через призму его институционального устройства. Институты выступают не внешними условиями экономической деятельности, как это полагает микроэкономика, в т.ч. и институциональная, – они образуют самую ее сущность. Экономика рассматривается как система взаимосвязанных хозяйственных институтов, их функционирование и есть функционирование самой экономики.
Таким образом, собственно российский институционализм представляет собой попытку выявления исторически устойчивых присущих России экономических институтов. Здесь рыночные экономики не рассматриваются как неизбежная альтернатива для всех стран. Стоит задача формулировки таких исследовательских теорий, в которых могут быть представлены и корректно сопоставлены разные типы экономических отношений, имеющие устойчивый характер и дополняющие друг друга. При этом тип экономики является одновременно и исходным, и производным для типа общества, в котором эти экономические отношения осуществляются.
Заключение
В стадии перехода от коммунистического режима к рыночным отношениям развилось много экономических теорий, как довольно результативных, так и ошибочных в силу несоответствия времени. И как сказал Д. Валовой, российская экономическая теория действительно напоминает басню Крылова «Лебедь, Щука и Рак»: «Лебедь намерен взлететь к идеалам, рак пятится назад, а щука ищет, где бы поглубже нырнуть". Тем не менее каждая теория имеет право на жизнь: будь то быстрые и стихийные «500 дней» или последовательная и доскональная теория институционализма. И будем надеяться, что все эти теории будут тем опытом, которым оградит Россию в будущем от фатальных ошибок.
Список литературы.
1) История мировой экономики. Под редакцией академика Г. Б. Поляка, профессора А. Н. Марковой. Москва. 2002г;
2) Очерки истории российской экономической мысли, под редакцией академика Абалкина. Москва «Наука» 2005г;
3) История экономических учений. Учебное пособие. Москва. Инфра-М, 2006г;
4) Долгое время. Россия в мире. Очерки экономической истории. Автор: Егор Гайдар. Москва, издательство «Дело»,
5) Электронный вариант Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия. Версия 2004 года.
6) Мировая экономика. Автор: В. М. Кудров. Электронный вариант;
