Реферат Человек и общество в философии М.Вебера
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ.. 3
1. Проблема ценностей. 5
2. Теория социального действия. 6
2.1. Типы социального действия. 8
3.Концепции политических отношений. 11
4. «Железная клетка» или трудовая этика. 14
5. Факты и последствия. 18
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 22
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ... 24
ВВЕДЕНИЕ
Выросший в Берлине, Вебер изучал в университете право и экономику. В 1890-х годах он был профессором во Фрайбурге и Гейдельберге, но слабое здоровье помешало ему продолжить университетскую карьеру. Однако он нашел в себе силы писать и в 1904-1905 гг. опубликовал одну из самых своих знаменитых и спорных книг — «Протестантскую этику и дух капитализма». Она вышла в виде статьи в немецком журнале Archiv
fur
Sozialwissenschaft
und
Sovalpolilik
. Вебер принимал участие в издании этого влиятельного журнала и, работая над выработкой редакционной политики и здравой методики общественных исследований, опубликовал в нем ряд своих самых важных очерков по методологии общественных наук. Примерно в то же время приглашенный произнести речь на научной конференции, проводившейся в связи со Всемирной Ярмаркой 1904 года в Сент-Луисе, Миссури, Вебер много путешествовал по Соединенным Штатам. Впечатления от этой поездки позволили ему оценить важность бюрократии в современной политике и особенно в современных демократических государствах. Фактически бюрократия стала одной из его центральных тем.
Когда началась первая мировая война, ему было уже пятьдесят. В этот период он работал администратором в госпитале. Он также сумел завершить обширные разделы своего многотомного труда «Экономика и общество», опубликованного посмертно в 1922 голу. Военный опыт укрепил его во мнении, что политическое и экономическое соперничество превращают человеческое существование в опасную, стимулируемую конфликтами борьбу за власть. В 1919 году он вновь берется преподавать, на этот раз в Мюнхенском университете. Здесь он прочитал две особенно примечательные лекции — «Политика как призвание» и «Наука как призвание». К несчастью, эпидемия инфлюэнцыи, бушевавшая в Европе, не обошла стороной и Мюнхен. В 1920 году она унесла жизнь Вебера.
Вебер умер далеко не убежденный в том, что люди способны найти хорошие ответы на множество омрачающих жизнь проблем. Тем не менее он твердо верил в то, что наши шансы возрастут, если мы сумеем лучше понять социальные структуры нашей жизни и поймем, каким образом эти структуры не только создают проблемы, но и могут быть использованы для их разрешения.
1. Проблема ценностей
В своей социологии понимания Вебер не обойти проблему ценностей, в том числе
моральных, политических, эстетических. Речь идет прежде всего о понимании сознательных установок субъекта на указанные ценности, которые определяют содержание и направленность его поведения и деятельности. В то же время социолог сам исходит из определенной системы ценностей, что неизбежно сказывается на ходе и результатах его исследований. М. Вебер предложил свое решение проблемы ценностей. В отличие от Риккерта и других неокантианцев, рассматривающих указанные выше ценности как нечто надисторическое, Вебер трактует ценность как «установку той или иной исторической эпохи», как «свойственное эпохе направление интереса». Тем самым ценности из
области надисторической переносятся в историю1. Эта трактовка ценностей имеет важное значение для реалистического объяснения сознания людей, их социального поведения и деятельности. Она сыграла важную роль в развитии Вебером теории социального действия.
2. Теория социального действия
Важнейшей составляющей теории социальго действия является концепция идеальных типов». Вебер трактовал идеальный тип как «интерес эпохи, выраженный в виде теоретической конструкции»2. Это некая идеальная модель того, что наиболее полезно человеку, что объективно отвечает его интересам в современной ему эпохе. В этом отношении в качестве идеальных
типов могут выступать моральные, политические, религиозные и другие ценности и вытекающие из них установки поведения и лояльности людей, правила и нормы их поведения, а также традиции социального общения.
Идеальные типы Вебера характеризуют как бы сущность оптимальных общественных состояний — состояний власти, межличностного общения, индивидуальго и всеобщего сознания. В силу этого они выступают как своеобразные критерии, исходя из которых необходимо вносить изменения в духовную, политическую и материальную жизнь людей. Поскольку идеальный тип не совпадает полностью с тем, что есть в обществе, и нередко противоречит действительному положению вещей (или же последнее ему противоречит), он, по словам Вебера, в той или иной мере несет в себе черты утопии.
И все-таки идеальные типы, выражая в своей взаимосвязи системы духовных и иных ценностей, выступают как социально значимые явления. Они способствуют внесению целесообразности в мышление и поведение людей и организованности в общественную жизнь.
Учение Макса Вебера об идеальных типах не потеряло своей актуальности. Оно служит для его последователей своеобразной методологической установкой социального познания и решения практических проблем, связанных, в частности, с упорядоченностью и организованностью элементов духовной, материальной и политической жизни.
2.1. Типы социального действия
М. Вебер выделял следующие типы социального действия: Целерациональный, ценностно-рациональный, аффективный и традиционный.
Целерационагьное действие — это когда человек ясно представляет себе цель действия и средства ее достижения, а также учитывает возможную реакцию других людей на свои действия. Критерием рациональности является успех.
Ценностно-рациональное действие совершается через сознательную веру в этическую, эстетическую или религиозную ценность определенного поведения.
Аффективное действие происходит через аффекты, т.е. бессознательные психологические импульсы и чувства.
Традиционное действие осуществляется через привычку'.
В этой классификации степень осознанности наращивается от аффективных и традиционных социальных действий к ценностно-рациональным и целерационалъным. В реальном поведении людей чаще всего присутствуют все указанные типы или виды действий. Каждый из них отличается своей мотивацией, а нередко содержанием и механизмом осуществления социального действия. Необходимы научные представления о них, чтобы учитывать все это. Вебер отмечает, что эти четыре идеальных типа, т.е. теоретически смоделированные им виды социальных действий, не исчерпывают всего их многообразия. Но поскольку их можно считать самыми характерными, то знания о них могут быть весьма полезными для теоретиков и практиков не только из области социологии.
Вебер исходил из того, что в историческом процессе растет степень рациональности социальных действий. Особенно это видно в развитии капитализма.
Рационализируется способ ведения хозяйства, рационализируется управление как в области экономики, гак и в области политики, науки, культуры — во всех сферах социальной жизни; рационализируется образ мышления людей, гак же как и способ их чувствования и образ жизни в целом. Все это сопровождается колоссальным усилением социальной роли науки, представляющей собой, по мнению Вебера, наиболее чистое воплощение принципа рациональности1.
Воплощением рациональности Вебер считает правовое государство, функционирование которого целиком базируется на рациональном взаимодействии интересов граждан, подчинении их закону, а также общезначимым политическим и моральным ценностям. Правовое государство развивается на основе целерациоиальных и ценностно-рациональных действий управляющих и управляемых. Похоже, что и в этом случае речь идет о теоретической конструкции идеального типа государства, не всегда и не во всем совпадающей с социальной действительностью. И все же идея правового государства как рационального сочетания интересов субъектов гражданского общества весьма плодотворна и заслуживает внимания как теоретиков, так и практиков.
Как видно, Макс Вебер касался в своих трудах широкою круга проблем из области теории и методологии социологии, оставив в разработке заметный след. Возрождение его учения происходит именно потому, что он высказал глубокие суждения о решении
сложных проблем, которые стоят перед нами сегодня. Нельзя не согласиться с Вебером в том, что «признаком научного познания является объективная значимость его выводов, т.е. истина»1.
С позиции истины, пишет Вебер, приходится признать, что миро- J воззрение каждого человека связано с «интересами своего класса»2.
Не будучи сторонником материалистического понимания истории, Вебер в то же время высоко ценит учение Маркса о роли экономических отношений в жизни общества, никогда не искажал и не упрощал это учение. Он писал:
анализ социальных явлений и культурных процессов под углом 1 зрения их экономической обусловленности и их влияния были при осторожном, свободном от догматизма, применении.
Таков вывод этого глубоко мыслящего философа и социолога, который он сделал в работе под примечательным названием «Объективность социально-научного и социально-политического познания».
Научность и объективность у Вебера не расходятся между собой. Ему присущ трезвый и уважительный подход к взглядам и теориям своих оппонентов. Это выдающийся мыслитель и современное возрождение учения Вебера вполне оправдано. Многие высказанные им идеи получают свое дальнейшее развитие не только в странах Запада.
3.Концепции политических отношений
Наиболее влиятельной в западной социальной философии является типология власти, разработанная крупнейшим немецким социологом, историком и экономистом Максом Вебером. Исходным пунктом концепции политических отношений, по Веберу, является поиск причин, в силу которых современные европейские государства отличаются от других государств имевших место в истории или образующихся вновь в разных частях света. Вебер проводит различия и одновременно определяет взаимосвязи между тремя основными сферами общественной жизни : сферой власти (аспект политический), сферой экономии, сферой ценностей (аспект ценности, или аспект культурный "' зам с узакониванием, легитимацией власти). Но Веберу, все господствующие власти: светские и религиозные, политические- можно рассматривать как варианты несколько "чистых типов", конструируемых соответственно на той основе легитимности, на которую притязает власть»1. История человеческой общества рассматривается Вебером как смена властей, где главный критерием является тип социального действия и понятие легитимности.
Всякое социальное действие, согласно Веберу, предполагает момента: субъективную мотивацию индивида или группы, без которой вообще нельзя говорить о действии, и ориентацию на другого (других), которую он называет еще и «ожиданием* и без которой действие не может рассматриваться как социальное. Вводя понятие социального действия, Вебер по существу дает свою трактовку социального факта, полемически направленную против той, которая была предложена Дюркгеймом. В отличие от него Вебер считает, что ни общество в целом, ни те или иные формы коллективности не должны, если подходить к вопросу строго научно, рассматриваться в качестве субъектов действия: таковыми могут быть только индивиды.
Центральным понятием социологии политических отношении Вебера является господство, которое он отличает, от власти в общем смысле, основанной на законной силе. Для осуществления господства необходимо наличие определенных ценностей, убеждений, на которых основывается отношение управляемых, что и представлено в анализе легитимации господства, хотя и не отрицается роль господства, но при этом подчеркивается недостаточность
призмой, как писал М. Вебер, «понимаются внеповседневные качества человека (независимо от того, действительные ли они, или предположительные). Харизматическим авторитетом соответственно. является господство (внешнего или внутреннего характера) над людьми, которые подчиняются ему вследствие в наличие этих качеств у определенного лица. К подобному обладателю харизмы относятся: колдун, пророк, предводитель, вождь... Легитимность их власти основана на вере в них свойства. превосходящие обычные, присущи другим.
И далее: «Господство осуществляется не на основе е обычным ум качества, на ранней стадии воспринимаемые как сверхъестевенные традиции или рациональные нормы, но в принципе - конкретным откровением, и в этом смысле оно анализом Вебер называл установку «на повседневное и веру в него как в непререкаемую норму поведения, а авторитетом - господство, основанное на том, что дельно или предположительно существовало всегда»2. К традиционному господству относилась власть отца, мужа- над семьей, старшего в семье или роде, господина - над крепостными. зависимыми от него или вольноотпущенными. Два первых типа господства были необходимы Веберу для показа принципиального того типа господства, который он связывал ссовременными европейскими обществами. Как харизматическое, так и традиционное господство послужили Веберу отправными пунктами для союза господства легального, в котором он видел политическую юность Запада: «С победой формалистического юридического на Западе,— писал Вебер, — наряду с прежними и появился тип легального господства, основная, и не единственная разновидность которого было и есть бюрократическое господство. Решающим признаком его является теперь основано не на преданности харизматичности принадлежащих пророку или герою или освещенной традицией личности, -властителя, но на лишенном личного характера объективном.
4. «Железная клетка» или трудовая этика
В «Протестантской этике и духе капитализма» Вебер проследил, ка-
ким образом «трудовая этика» протестантского христианства и возникновение капиталистической, рыночной экономики взаимно подпитывали друг Друга. Он стремился показать, что христианская этика поощряла капитализм как естественное самовыражение. В конце этого исследования он воспользовался знаменитым ныне образом, чтобы описать возможное будущее. Это образ «железной клетки». Эта клетка, размышляет Вебер, становится для нас хитрой западней, ибо она построена, пусть и непроизвольно, самими людьми. Мы заключаем себя в тюрьму, предполагал Вебер, из которой нет выхода. По иронии судьбы, мы совершаем это благодаря своей же проницательности, рассудительности и рациональности — воистину, благодаря своему же «успеху» и «прогрессу». Вебер завершает свой прогноз словами: «Никто не знает, кто будет обитать в этой клетке в будущем, и не восстанут ли в конце этой страшной эволюции совершенно новые пророки, и не воскреснут ли великие древние идеи и идеалы, а если не случится ни того и ни другого, то не восторжествует ли механизированное окаменение, приукрашиваемое каким-то судорожным самомнением. Ибо о последней стадии этой культурной эволюции поистине может быть сказано: «Специалисты без духа, сенсуалисты без сердца; ничтожество воображает, что достигло уровня цивилизации, недоступного никогда прежде».
Веберовская символика железной клетки материализовалась не из воздуха. Его социологическая методология убеждала его в правильности этого символа. Будучи мыслителем, стремившимся к научному понимании общества, Вебер выше всего ценил объективное описание. Он подчеркивал, как важно понимать общество, каково оно есть вдействительности, а это влечет за собой отказ от резких оценочных выводов. Он пытался выяснить, как социальные институты — например бюрократия — работают в действительности. Он ставил акцент на вопросы о том, как функционирует бюрократия, какова ее структура, каковы роли, исполняемые внутри нес. Такой анализ, по его убеждению, можно проводить, не решая, благо бюрократия или ало. И в самом деле, прежде чем выносить осмысленные ценностные суждения, свое слово должно сказать объектив-нос описание.
Кроме того, Вебер подчеркивал, что при таком изучении человеческой деятельности один из важнейших вопросов — это вопрос о том, как в человеческих ситуациях проявляются смысл и цель. Особенно Вебер был заинтригован «рациональностью», функционирующей в социальных взаимодействиях. В качестве примера снова воспользуемся бюрократией: к прежним вопросам добавились бы вопросы о том, какие человеческие цели порождают бюрократические структуры, какие типы мышления характерны для бюрократических институтов. И снова Вебер указывал на то, что для человека, заинтересованного В описательном, научном понимании, без которого невозможно совладать с будущим, здесь необходимы не оценки, а прежде всего объективность.
Подход Вебера можно уподобить лезвию ножа. Отстаиваемый им тип исследования приложим к любой человеческой деятельности. Более того, такое исследование сделает эту деятельность относительной, ибо будет рассматривать се не только изнутри, но также и в контексте, который выявляет многообразные человеческие обычаи и точки зрения. Это многообразие включает в себя и различные суждения о добре и зле, справедливом и несправедливом. Одним из следствий этого является то, что в рамках методологической схемы Вебера ни одна точка зрения не может притязать на абсолютную моральную истинность. Мы выносим нравственные суждения, и Вебер знал, что жизнь устроена так, что иначе и быть не может. Этим суждениям зачастую свойственны притязания на абсолютность, но Вебер полагал, что вполне вероятен «вечный конфликта между различными взглядами на добро и зло, принадлежащими различным обществам. «Не существует, — утверждал он, — никакой (рациональной или эмпирической] научной методики, которая обеспечила бы нас решением этих вопросов». Вебер считал, что этот вывод придает нашему существованию трагичный характер.
Некоторые опровергали Вебера. Дело не только в том, что его методология явно подрезала их собственные абсолюты; представлялось также, что Вебер проявляет непоследовательность, отводя привилегированное место своему подходу, свободному якобы «от ценностных суждений». Вебер, однако, ясно сознавал, что его подход подразумевает определенные ценностные установки. Так, он подразумевает убежденность в ценности объективизма, без которого, по его мнению, нам не обойтись даже в том случае, если невозможно философски доказать, что он является важнейшим фактором человеческой жизни. Со своей стороны Вебер стремился неукоснительно следовать избранному методу, каковы бы ни были его выводы. При этом оказывались поколебленными некоторые популярные допущения и надежды, но Вебер утверждал, что устранение иллюзий куда лучше, чем слепота.
Другая важная особенность учении Вебера — его пристальное внимание к «идеальным типам». Вебер считал себя эмпириком, но находил полезным очищение данных для достижения ясности относительно основных структур человеческого опыта. Воспользуемся еще раз примером с бюрократией. Вебер не останавливался на описании случаев из жизни. Он также выводил из них чистые формы, или модели, бюрократии, которые позволяют нам максимально отчетливоувидеть свойства и тенденции, образующие ее логическое ядро. Совпадающей с идеальным типом бюрократии, подчеркивал Вебер, возможно, вообще не существует. Но, уловив идеальную форму, мы сможем лучше узнавать и различать то, с чем сталкиваемся в опыте.
5. Факты и последствия
Первоочередная задача ответственного социолога — особенно, считал Вебер, если он к тому же еще и профессор — предъявлять людям «неудобные факты». Такие факты подрывают традиционную мудрость. К числу самых неприятных Вебер относил тот факт, что человеческий опыт и рациональность нередко приводят к непреднамеренным последствиям. Мы намереваемся сделать одно только затем, чтобы обнаружить — часто слишком поздно и к нашему прискорбию, — что получилось совсем другое. Поэтому, как показывает образ железной клетки, человеческое существование зачастую не только иронично, но и трагично.
Неудобство непреднамеренных последствий в значительной мере заключается в том, что они делают жизнь куда более сложной, чем нам кажется на первый взгляд. Так, железная клетка несомненно обладает неприятными свойствами, однако в то же время она по-своему уютна и привлекательна. Предметы нашего желания и нашей неприязни часто не отделены, а иногда и не отделимы друг от друга. Например, жители Южной Калифорнии были бы не прочь дышать чистым воздухом, но многие ли из них пожелают или даже смогут расстаться со своими автомобилями? Существуют и другие решения этой проблемы, и никто не решит се в одиночку, но они в любом случае изменят чей-нибудь образ жизни. В итоге стечение обстоятельств может привести к тому, что калифорнийцы так и останутся в железной клетке с отравленным воздухом. Вебер приводит другой пример, но его смысл тот же самый: «Существующий строй неразрывно привязан к техническим и экономическим условиям машинного производства, которое определяет жизни всех индивидов, рождающихся внутри этого механизма, а не только тех, кто прямо заинтересован в экономическим приобретением. Возможно, индустрия будет определять их жизнь до тех пор, пока не сгорит последняя тонна каменного угля».
Одним из заключительных выступлений Вебера стала лекция «Политика как профессия». Излагая свои взгляды в университете Мюнхена — в мире, обезображенном опустошительной войной, в стране, угнетенной военным поражением, в городе, ставшем свидетелем революции и контрреволюции, — Вебер остался верен себе и вскрыл ряд неудобных фактов. Одним из них стало его мнение о том, что «впереди нас ждет не цветение лета, но полярная ночь, суровая ледяная тьма, вне зависимости от того, какая группа справит внешний триумф». Разбавляя свои метафоры, он заключал: «Политика — это упорное и медленное бурение твердых пластов».
Термином «политика» Вебер обозначает «руководство, или участие в руководстве, политического объединения, стало быть, в наши дни — государства». Пользуясь этим подходом, он высказывает мнение, что ключевой проблемой является определение государства. Указывая на первый из нескольких неудобных фактов, Вебер утверждал, что, «говоря социологически, государству невозможно дать определение, исходя из его целей». Говоря социологически, политические режимы имеют множественные цели. Невозможно определить, что есть государство, фокусируя внимание на его задачах. Это неудобство, однако, не означает, что государство вообще не поддастся определению, хотя оказывается, что возможное определение сообщает нам об очередном неудобном факте. Вебер говорил, что определить «современное государство социологически можно лишь с точки зрения присущих ему, как и любому политическому, специфических средств, а именно использования физической силы».
Государство, а посему и сфера политики, — это нечто большее, чем «человеческая общность... на данной территории». Оно, настаивал Вебер, — это еще и «отношение между господствующими и подчиненными, отношение, поддерживаемое средствами легитимного (то есть считающегося легитимным) насилия». Как бы нам ни хотелось, чтобы было по-другому, заключает он, но «решающим средством в политике является насилие». Вебер имел в виду не то, что политика — лишь синоним насилия. Не хотел он и вскормить породу воинствующих политических вождей. Он верил, что, каковы бы ни были цели, при всем их благородстве существование государства зависит от его способности использовать и контролировать силу. И политические вожди, и рядовые граждане, предупреждает Всбер, упустили этот неудобный факт из виду, забыв об опасности.
Государств без лидеров не существует, и функция политического лидера заключается в том, чтобы управлять государством и служить ему со страстью и трезвым расчетом. Призвание политического лидера — обеспечить сохранение и процветание родного государства. Поступаться этими целями — значит предавать политику как призвание. Вебер противопоставлял свою «этику ответственности» «этике конечных целей». Один из постулатов последней, замечает он, требует делать то, что должно, и пусть будет, что будет. Такой взгляд обладает носледователыюстью и связностью, обеспечивающими его цельность, но Вебер также полагал, что политическая – ответственность и этика конечных целей не легко совместимы. Политический лидер едва ли может позволить себе полагаться па Божью волю, так как насилие столь прочно укоренилось в самом сердце политики.
Безусловно, политический вождь может непреклонно придерживаться своих убеждений и пытаться делать, что должно. Такая позиция может быть наивысшей самореализацией, если политика становится призванием человека. И все же эта решимость и это суждение обязаны сознавать политическую ответственность, которая исключает принцип «Полагаемся на Бога», — даже если этот лозунг начертан на деньгах государства. Политическое призвание, допускает Вебер, может наделять «ощущением власти», но ни один человек, «ищущий спасения души — и своей и чужих (предостерегает Вебер) — не должен... стремиться к нему на поприще политики». Отчасти, по его мнению, это обосновывается следующим образом: «Никакая этика в мире не может спрятаться оттого факта, что во множестве случаев достижение «благих» целей должно оплачиваться ценой сомнительных, с моральной точки зрения, или попросту опасных средств с учетом возможности или даже вероятности дурных последствий. Ни одна этика в мире не позволяет заключить, когда и насколько благое намерение «оправдывает» этически опасные средства и последствия». Вебер хотел вдохновить молодых политиков, не поступаться реализмом, и рекомендовал своим слушателям не считать политику своим призванием до тех пор, пока они не уверятся в том, что смогут выстоять и даже победить вопреки этой двусмысленности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Макс Вебер полагал, что в человеческой жизни господствует так называемое «расколдовывание (разочаровывание) мира». Этим термином он обозначал убеждение, согласно которому «не существует таинственных, неисповедимых сил, которые вступают в игру, но напротив, человек в принципе способен стать хозяином всех вещей с помощью рассудка». Сели Вебер в известной мере и не был согласен с этой точкой зрения, то его социология показывает, что у нас есть все основания быть разочарованными в наших человеческих силах, ибо они способны заточить нас в клетку.
Учение Вебера ориентировалось не столько на предсказание, сколько на диагноз. Он не считал, что ученому подобает выступать с суждениями о добре и зле, хотя как для индивидуума и гражданина эта ответственность имела для него неизмеримое значение. Его социологические теории заставили его усомниться в том, что философы способны на нечто большее, нежели на субъективные мнения по таким вопросам. «Возможные в конечном счете мировоззрения непримиримы, — думал он, — а поэтому их борьба не может быть доведена до окончательного разрешения».
Но в этих обстоятельствах, продолжал подчеркивать Вебер, «необходимо сделать решающий выбор». Роль, которую в этой ситуации может превосходно съиграть философская рефлексия, считал он, — это настойчивый призыв к людям быть
готовыми отдать отчет о «высшем смысле» их поведения. Побуждая идеи ясно мыслить о том, что они обираются делать и почему, он не предлагает панацеи — далеко нет. Но это прояснение вовсе не «безделица». Такая попытка, заключал Вебер, «служит «нравственным» силам», поощряя «чувство ответственности».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Андриевский А.П. Всемирная философия. ХХ век.-Минск,2004 г.
2. Философия. Учебное пособие для высших учебных заведений под ред. проф. Кохановского В.П. – Р.-на-Д.,2004 г.
3. Зотов А.Ф. Современная западная философия. – М.,2001 г.
4. Антология мировой философии . 2т.т. – М.,1970 г.
