Реферат Ахмед-Заки Ахметшахович Валиди
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
от 25%
договор
Ахмед-Заки Ахметшахович Валиди (Валидов) (башк. Әхмәтзәки Вәлиди, до эмиграции Ахметзаки Ахметшахович Валидов, в эмиграции Валиди-Тоган Ахмад-Заки тур. Zeki Validi Togan, 10 декабря 1890 года, деревня Кузяново Ильчик-Тимировской волости Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, ныне деревня Кузяново Ишимбайского района Республики Башкортостан, Россия — 28 июля 1970 года, Стамбул, Турция) — лидер башкирского национально-освободительного движения, автор башкирского национального флага, тюрколог, доктор философии (1935).
Из семьи башкирского сельского муллы. Окончил медресе в Утяково. В 1912—1915 преподаватель медресе «Касимия» в Казани. Кроме башкирского, татарского, турецкого и русского владел персидским, арабским, чагатайским и другими восточными языками. В 1912 году публикует первую научную книгу «История тюрко-татар» (Казань, 1912). Совершил две научных командировки от Российской Академии наук: в 1913 году в Ферганскую область и в 1914 году в Бухарское ханство. Во время второй экспедиции им была приобретена рукопись перевода Корана на тюркский язык, относящаяся к X веку.
В 1915 году уфимские мусульмане выбрали Валидова своим представителем в мусульманской фракции в 4-й Государственной думе Российской империи, был членом Временного центрального бюро российских мусульман. Избран депутатом Всероссийского Учредительного Собрания от Уфимской губернии. Депутат Миллэт Меджлиси (1917—1918).
В 1917 совместно с Ш. Манатовым организовал Башкирское Центральное Шуро (Совет депутатов), которое 29 ноября 1917 года в г. Оренбурге провозгласило образование башкирской территориально-национальной автономии как части федеративной России, и создал башкирский национальный флаг[1].
В 1917—1919 годах (с перерывами) возглавлял Башкирское правительство и пытался организовать Башкирскую республику. В феврале 1918 года был арестован большевиками в Оренбурге, просидел 2 месяца в оренбургской тюрьме, в апреле его освободил налет белых казаков на город.
Во главе башкирских полков белогвардейских войск воевал на стороне атамана А. И. Дутова, затем — Верховного Правителя России адмирала А. В. Колчака.
В начале 1919 года перешёл на сторону cоветской власти; вёл переговоры с правительством РСФСР о легитимизации в качестве автономии Башкирской республики, которая была провозглашена в марте 1919 года как Автономная Советская Башкирская Республика.
С февраля 1919 по июнь 1920 (с перерывом) — председатель Башревкома.
В январе 1920 года принял участие в организации антисоветского мятежа.
В июне 1920 года, считая неприемлемым постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской республики» от 19 мая 1920 года, принял участие в организации антисоветских мятежей.
Эти выступления были жестоко подавлены, после чего ушел в подполье, укрывшись в Хивинском ханстве и Бухарском эмирате, где почти три года занимался организацией басмаческого движения в сотрудничестве с бухарским эмиром Саид Алим-ханом.
Летом 1921 года создал Национальный Совет Туркестана и его флаг[2].
В ноябре 1921 года в Бухару тайно прибыл бывший турецкий военный министр Энвер-Паша, который вместе с Валидовым возглавил басмаческое движение.
После ряда военных неудач и ликвидации басмачества Валидов бежал в Афганистан, Персию и Турцию и в конце осел во Франции в Париже.
В 1923 году эмигрировал. В том же году в библиотеке иранского города Мешхед нашел уникальную рукопись, содержащую текст знаменитой «Записки» Ибн Фадлана.
В 1924 году переехал в Берлин, где сотрудничал с Гаязом Исхаки.
С
В 1935 окончил Венский университет, защитил докторскую диссертацию по теме «Путешествие Ибн Фадлана к северным болгарам, тюркам и хазарам».
Профессор Боннского (1935-37), Гёттингенского (1938-39) университетов (Германия).
В 1939 возвращается на кафедру всеобщей истории тюрков Стамбульского университета.
В июне
Руководитель Института исламских исследований (с 1953). Автор трудов по истории тюркских народов. Опубликовал около 400 работ на 11 языках.
В спорах о Валидове некоторые московские и петербургские историки воспроизводят оценки прежнего официального валидоведения. Другие пишут, что он был башкирским националистом7 третьи дают такое резюме его деятельности: «не националист, а весьма толерантный и грамотный национальный деятель России»8. Повышенный интерес историков к Валидову и присвоение ему статуса «национального героя» сосуществуют в литературе с более сдержанной оценкой9. Валидов после Февральской революции повел себя как типичный революционер, движимый к тому же огромным честолюбием. В сложнейших условиях развала империи деятели подобного типа вынуждены были постоянно менять ориентацию, выступая то в качестве национального лидера, то пророссийского деятеля, рассчитывавшего попеременно то на Ленина, то на Колчака. Несмотря на обилие публикаций и неоднозначных оценок, появившихся за последние десять лет, исторический портрет Валидова по-прежнему мифологизируется, «ретушируется» и в конечном итоге официализируется.
Работы Валидова, воспоминания о нем, его письма публикуют и переиздают в Уфе, Москве, Казани и Ташкенте10, вовлекаются в научный оборот в московских изданиях11. В западных архивах выявлены некоторые документы, связанные с его пребыванием в Европе в 1930-х годах12.
Немало источников, позволяющих по-новому взглянуть на деятельность Валидова, имеется в Москве; издан сборник его писем, относящихся ко второй половине 1920-х — началу 1930-х годов. Они сохранились в материалах польской разведки, попавших сначала в нацистскую Германию, а затем в СССР — в так называемый Особый архив (ныне часть Российского государственного военного архива — РГВА) при Совете министров СССР15. Эти архивные материалы позволяют исторически — не считаясь с навязчивым стремлением определенной группы историков «национализировать» изучение Валидова — взглянуть на ряд важных моментов в его политической судьбе, на его роль в событиях 1917—1923 гг., в истории первых лет «национально-государственного конструирования» в советской России.
Когда в феврале
Понятно, что после такого демарша, который, как позднее выяснилось, не нанес, однако, серьезного удара по его репутации в мусульманском мире, ему был оказан самый теплый прием большевистским руководством. В конце 1919 — начале
Чокаев считал, что уход Валидсва от большевиков был связан с тем, что он увидел конец своей личной карьеры16. Валидов знал, что И.В. Сталин поддерживал бывшего главу Башкирского областного совета Ш. Манатова17, перешедшего еще в начале
Большевистским лидерам после неудачи на европейском направлении Туркестан виделся плацдармом мировой революции на Востоке. По информации чекистов, весной
К реализации своих замыслов на Востоке большевики решили подключить и известного турецкого политика Энвер-пашу. В августе
Со своей стороны Валидов к началу
Такая интерпретация ранее не вписывалась ни в западную, ни в советскую историографию, да и теперь не устраивает ангажированное валидоведение. Что бы ни было тогда, ясно, чтоВалидов, который руководствовался своими собственными, подчас труднопонимаемыми ныне мотивами, вольно или невольно вновь оказал неоценимую услугу Москве — на сей раз в борьбе с «басмачами».
В начале
В конце
Мусульманская эмиграция, как любая другая, была полна слухов, сплетен, подозрений, расколов. Когда Валидов встретился со своим бывшим учителем Ф. Туктаровым26, тот посоветовал ему не вступать ни в какие отношения с У. Токумбетовым27 и с А. Идриси28, которых подозревали в связях с чекистами, а также не посещать советское посольство. Но Валидов, напротив, установил контакт с Токумбетовым и Идриси и по договоренности с ними подготовил статью под названием «Туркестан» для берлинского журнала «Знамя борьбы»29 о влиянии революционного движения в России на мусульманские народы Поволжья, Казахстана и Центральной Азии. В день, когда вышел номер журнала со статьей Валидова, после лекции в клубе «Туран», Туктаров выразил Валидову недовольство его сближением с большевистскими агентами и публикацией статьи. Валидов, оправдываясь тем, что продолжает оставаться эсером и хочет убедить Советы начать с ним переговоры, вроде бы признал свою ошибку. Однако через несколько недель в азербайджанском журнале «Ени Кафкасия»30 была помещена статья31, в которой автор обвинял поволжских татар в русофильстве. Это возмутило татарских эмигрантов, которые обратились к правлению клуба «Туран» с требованием устроить над Валидовым суд чести.
Со своей стороны Валидов, Токумбетов и Идриси сорвали лекцию Туктарова. Через два дня туранцы созвали собрание, на котором избрали комиссию по изучению дела Валидова. Позднее она постановила исключить Валидова из общества туранцев. Однако усилиями его сторонников работа клуба практически была парализована. Токумбетов и Идриси устроили в честь Валидова банкет, на котором присутствовали работники советского посольства.
С этого времени заметно изменилось материальное положение Валидова: он начал тратить крупные суммы денег. Валидов пытался перетянуть на сторону Советов Туктарова, предложив ему через посредника 100 долларов (значительную по тем временам в условиях Германии сумму), но успеха не имел. По сведениям польской разведки, Валидов получал деньги от резидента ОГПУ в Берлине. Кроме того, в мусульманских эмигрантских кругах считали, что в результате состоявшегося 17 алреля
Встреча с советским представителем состоялась после того, как 12 апреля Валидов написал Н.Н. Крестинскому письмо. Согласно уфимскому изданию, начиналось письмо так: «В бытность мою в Афганистане я согласно своему письменному сообщению тов. Рудзутакум в Ташкенте хотел было видеться с российским представителем в Кабуле тов. Раскольниковым35, но это ввиду не зависящих от меня причин мне не удалось и пришлось ограничиться лишь письменным обращением, копия которого к сему прилагается и результата которого я не сумел узнать. Теперь я через Индию, Египет и Францию прибыл в Берлин и имею возможность лично передать русскому представителю свою просьбу и лично получить на нее ответы». Далее в письме говорилось: «Уже в Туркестане в сентябре
Подобного рода оправдания эмигрантов — дело обычное. Но применительно к Валидову сравнение документов показывает своеобразную манеру его эпистолярного творчества.
Оказывается, 12 апреля
Крестинский переслал цитированное письмо Сталину, который наложил резолюцию: «Оставить без ответа»39. Оказавшись в столице кемалистской Турции Ангоре, Валидов написал 24 декабря
Вскоре последовала реакция Сталина и на обращение Валидова. 20 апреля
Находясь в Стамбуле, он предпринял действия, призванные продемонстрировать его «полезность» Советам, чтобы прежде всего вызволить свою жену, прекратить давление на своих родных. Валидов вместе с тем попытался устранить Чокаева от руководства организацией «Туркестанское национальное объединение» (ТНО)46, авторитет которой за рубежом подкреплялся размахом басмаческого движения в советских республиках Центральной Азии. Чокаев, находившийся в Париже, в конце
Вызывает споры также вопрос о «пятом пункте» Валидова, чему придают первостеленное значение многие из нынешних историков. Пытаясь понять поведение Валидова, польские разведчики обратили внимание на его этническое происхождение. В личной карточке экспозитуры № 2 49, заведенной на него в декабре
В
1930 г. свое руководство Харашкевич52. Между тем Валидов пытался уверить польских политиков в иных мотивах своего необычного поведения. В мае 1929 г . он из Стамбула писал Т. Голувкой в Варшаву: «Я нисколько не цепляюсь за свое положение в Турции и в турецком университете; я не ученый, ведущий политические интриги, я — политический деятель, живущий пока, к сожалению, на учености и за что негодующий; я — политический деятель одного из самых обездоленных народов в мире, но имеющего большую будущность; моя роль не сыграна, наоборот, она только что начала исполняться; я никогда не [по]думаю отказаться от жизни солдата»54. При этом Валидов несмотря ни на что поддерживал переписку с некоторыми своими знакомыми, оставшимися в СССР. В 1930 г . чекисты перехватили письмо, посланное Валидовым из Берлина узбекскому историку профессору П. Салиеву. Валидов просил сообщить о возможности издания и распространения в Самарканде написанной им книги по истории Туркестана55 — «Bugunkii Turkistan ve Yakin Tarihi» («Современный Туркестан и его недавнее прошлое». Каир. 1928. Это исследование было издано на деньги польской разведки58). Подобного рода письма вели обычно к печальному итогу — их адресаты, в их числе Салиев, подвергались репрессиям. Ясно, что деятельность Валидова в европейских странах и Турции не вписывается в привычный образ эмигрантской политики57.
Тем временем в Турции кемалистские власти, не желая осложнять отношения с Советским государством, запретили деятельность всех организаций эмигрантов из России. Будучи гражданином Турецкой Республики и профессором Стамбульского университета, Тоган к тому же испортил отношения с президентом Ататюрком, когда в1932 г . подверг критике некоторые положения подготовленной по инициативе Ататюрка книги по тюркской истории. Валидова отстранили от преподавания в университете и обвинили в попытках внести раскол между тюркскими народами — повторить то, чем он занимался в России во время революции и гражданской войны. Этот скандал привлек внимание к Валидову двух крупных германских востоковедов Г Риттера и П. Виттека, работавших тогда в Стамбуле. Имя Валидова стало встречаться в их переписке. Виттек считал вредным «шовинистический дилетантизм» определенных турецких авторов и почувствовал необходимость помогать «жертвам» официальной турецкой историографии, таким как Тоган5е. В результате в 1932 г . Валидов-Тоган уехал в Австрию.
После прихода к власти Гитлера Чокаев, как и другие эмигрантские политики, изо всех сил старавшиеся удержаться на плаву в новых исторических условиях, в1933 г . побывал в Берлине, где встретился с высокопоставленным представителем НСДАП Г. Ляйббрандтом, который интересовался степенью сопротивляемости, наличием национальной воли, расовыми, культурными и национально-историческими различиями народов СССР и противоречиями между ними59. Видимо, имея в виду подобные контакты Чокаева с британскими, польскими, французскими, германскими и, вероятно, с представителями иных стран, Б.Н. Николаевский в письме Ф.И. Дану 8 апреля 1930 г . отметил, что некоторые моменты зарубежной деятельности Чокаева заставляют относиться к нему с большой настороженностью60. Очевидно, что в любом случае и Валидову и Чокаеву в условиях эмиграции приходилось действовать весьма изобретательно, чтобы достичь своих целей.
В1935 г . Валидов-Тоган оказался в Германии, где работал в Боннском университете внештатным лектором. Несмотря на небольшое жалованье — 200 марок, на нехватку денег он не жаловался и много путешествовал, особенно часто выезжал в горные области Австрии и Швейцарии покататься на пыжах. Но осенью 1937 г . германские власти, получив информацию о его тайных встречах в Финляндии с чекистами, стали тщательно проверять его и его расходы. М.Н. Фархшатов полагает, что благодаря заступничеству немецких ученых Тогану все же удалось избежать серьезных неприятностей. Осенью 1938 г . Тоган перешел на работу в Гёттингенский университет. 1 сентября 1939 г ., когда Германия напала на Польшу, он перебрался в Турцию (там обстановка изменилась после смерти Ататюрка}, устроился в Стамбульском университете. На заседании Союза туркестанской молодежи он был избран его председателем, но тут же, через два часа, был переизбран, поскольку из его же слов стало ясно, что он намерен превратить эту организацию в инструмент своих политических целей81.
Когда Тоган в июле1941 г . подал в Стамбуле заявление с просьбой о выдаче ему германской визы, ему было отказано52. Германские власти, располагая архивами польской разведки, имели свои основания сомневаться в благонадежности Тогана. О том, что было дальше, в исторической литературе идет спор. По одним сведениям, весной (или летом} 1942 г . он благодаря содействию германского посла в Турции все же смог побывать в Берлине во время встречи эмигрантских лидеров, на которой попытался возглавить туркестанскую организацию, по другим — вообще не появлялся там63. Согласно его собственным воспоминаниям, он был приглашен в Германию лишь в 1943 г ., жил в респектабельной берлинской гостинице «Adlon» и вел работу среди военнопленных-мусульман64. Этот факт подтверждал в своих показаниях попавший в советский плен немецкий офицер, ученый-тюрколог65. По свидетельству советских авторов (один из них бывший разведчик), Тоган тогда вел переговоры с генералом Власовым — в 1943 г . шло формирование мусульманской дивизии, для чего в лагерях военнопленных с представителями различных народов проводилась соответствующая работа66.
В мае1944 г . Тоган был арестован в Турции и осужден на длительное заключение «за попытку государственного переворота». Через 15 месяцев его, однако, освободили. Приговор был отменен. Но когда в сентябре 1945 г . в Стамбуле начался следующий судебный процесс, Тогану вновь предъявили обвинения в тайной антиправительственной деятельности, подстрекательстве турок к смуте, в антикемалистской пропаганде и т.п. В показаниях на процессе Тоган говорил, что тайное общество было создано лишь для того, чтобы объединить находившихся в Турции туркестанцев и подготовить кадры для туркестанского правительства в случае поражения СССР. Одна из его непосредственных задач состояла в помощи советским военнопленным-мусульманам, находившимся в Германии, и в привлечении их на сторону этого общества68. Отбыв еще почти 18-месячное тюремное заключение, Тоган в 1947 г . был оправдан судом и освобожден. Затем он продолжил научную и педагогическую деятельность.
В мемуарах, опубликованных в Стамбуле в1969 г ., перед смертью, Валидов обещал подробно рассказать и о послевоенном периоде своей жизни, но не успел. В воспоминаниях он, как и советские мемуаристы, утверждал, что Чокаев якобы был кадетом, в эмиграции поддерживал П.Н. Милюкова и именно это послужило причиной их разрыва м. Другими важными объектами критики Валидо-ва почти до последних дней его жизни были Г. Исхаки и С. Максудов.
(закл)
Деятельность Валидова «как политика и, особенно, как ученого получила всемирное признание, — пишет Р.Г. Ланда. -Какими бы ни были политические взгляды Валидова... значение его научных работ бесспорно»72. Следует, однако, различать роль Валидова как политика и как ученого-востоковеда, и в особенности как историка революции и гражданской войны. Борьба за главенство среди эмигрантских мусульманских лидеров существенно отразилась на тех их работах, в которых рассматривались вопросы истории революции и гражданской войны в России. На это по-прежнему почти не обращается внимание в современной историографии.
Память
В 1992 году именем Заки Валиди названа уфимская республиканская библиотека им. Крупской. В 2008 году его именем названа улица в Уфе (бывшая улица Фрунзе).
В связи со 120-летием со дня рождения Международной организацией по совместному развитию тюркской культуры и искусства (ТЮРКСОЙ) 2010 год объявлен годом Ахмет-Заки Валиди[3][4].
В башкирском издательстве «Китап» вышла его книга «История башкир»[5]
26 августа 2010 года был открыт парк имени Ахмет-Заки Валиди в районе Кечиорен, Анкара, Турция
Тем временем в Турции кемалистские власти, не желая осложнять отношения с Советским государством, запретили деятельность всех организаций эмигрантов из России. Будучи гражданином Турецкой Республики и профессором Стамбульского университета, Тоган к тому же испортил отношения с президентом Ататюрком, когда в
После прихода к власти Гитлера Чокаев, как и другие эмигрантские политики, изо всех сил старавшиеся удержаться на плаву в новых исторических условиях, в
В
Когда Тоган в июле
В мае
В мемуарах, опубликованных в Стамбуле в
(закл)
Деятельность Валидова «как политика и, особенно, как ученого получила всемирное признание, — пишет Р.Г. Ланда. -Какими бы ни были политические взгляды Валидова... значение его научных работ бесспорно»72. Следует, однако, различать роль Валидова как политика и как ученого-востоковеда, и в особенности как историка революции и гражданской войны. Борьба за главенство среди эмигрантских мусульманских лидеров существенно отразилась на тех их работах, в которых рассматривались вопросы истории революции и гражданской войны в России. На это по-прежнему почти не обращается внимание в современной историографии.
Память
В 1992 году именем Заки Валиди названа уфимская республиканская библиотека им. Крупской. В 2008 году его именем названа улица в Уфе (бывшая улица Фрунзе).
В связи со 120-летием со дня рождения Международной организацией по совместному развитию тюркской культуры и искусства (ТЮРКСОЙ) 2010 год объявлен годом Ахмет-Заки Валиди[3][4].
В башкирском издательстве «Китап» вышла его книга «История башкир»[5]
26 августа 2010 года был открыт парк имени Ахмет-Заки Валиди в районе Кечиорен, Анкара, Турция