РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОСССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
«СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ»

ФИЛИАЛ ФГОУ ВПО «СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ» В ГОРОДЕ ТВЕРИ
Кафедра естественнонаучных и гуманитарных дисциплин
Реферат

По дисциплине: «Политология»

«Концептуальные модели в интерпретации политических решений»
Студентка 1 курса гр. ГМУ – 81ф

                                                         Специальности государственное

и муниципальное управление

Калинина Анастасия Константиновна
Научный руководитель: профессор

Борисов Александр Степанович
Дата сдачи______________________

Оценка_________________________

Подпись руководителя____________
Тверь                                                                                                                                                 2008

Содержание
Введение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .3

1. Когнитивистская модель «ограниченной рациональности». . . . . . . . . . . .5

2. Модели групповой репрезентации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10

3. Модель политико-управленческих сетей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18

Заключение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27

Список использованной литературы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
Введение
Данная работа направлена на изучение и анализ такого непростого, жизненноважного и вместе с тем противоречивого и интересного процесса как принятие политических решений. Актуальность данного вопроса в настоящее время объясняется тем, что принятие решений всегда находится в центре внимания по­литиков и экспертов. Ведь от того, насколько обоснованны и эф­фективны решения, подготовленные и принимаемые ими, зави­сят во многом как сами результаты политической деятельности, так и судьбы многих людей. В нашей стране до сих пор еще продол­жают в этой связи обсуждать обоснованность и последствия та­ких судьбоносных политических решений, как ввод войск в Аф­ганистан в 1979 году и в Чечню в 1994 году, Беловежское соглашение и президентский указ о роспуске Верховного Сове­та в начале 1990-х годов, правительственное постановление по дефолту 1998 года и т. д. Поэтому перед будущими поколени­ями политиков и политологов во весь рост встает задача овладе­ния современными знаниями и базовыми навыками подготовки и принятия публичных решений.

Хотя государственные решения и затрагивают жизненные интересы многих людей, сама сфера их подготовки и принятия стала особой «политической кухней», куда кроме профессио­налов, готовящих блюда по им одним известным рецептам для неискушенной публики, приглашать лишних обычно не принято. Возникает закономерный вопрос: а что же это за загадочная область деятельности, от которой зависят наши жизни и судьбы, где без нас, но от нашего имени, а иногда и помимо нашей воли принимаются политические решения?

Таким образом, чтобы разобраться в сути «политической кухни» необходимо получение знаний о концептуальных моделях, с помощью которых описываются и объясняются механизмы и процессы принятия политических решений.

В данной работе содержание концепций принятия решений будет рассмотрено на примере когнитивистской модели «ограниченной рациональности», моделей групповой репрезентации и модели политико-управленческих сетей.
Когнитивистская модель «ограниченной рациональности»
Когнитивный подход переносится в середине ХХ века в теорию принятия решений из психологической науки, причем в качестве основной задачи его сторонники видят выяснение роли и струк­туры знаний в деятельности и поведении субъекта. Сам термин «когнитивный» происходит от латинского слова «cognitio» (зна­ние, познание), причем в последнее время заговорили даже о необходимости создания специальной научной отрасли - «ког­нитологии»,  которая изучала бы производство, обработку и ин­терпретацию знаний¹.

В своей первой крупной книге «Административное поведе­ние» американский ученый обращает внимание на сильную зави­симость эффективности принятия административных решений от предваряющей и сопровождающей их интеллектуальной деятель­ности. Она содержит в себе анализ проблемы и причин, ее поро­дивших, формулирование целей и средств, проектирование и планирование предстоящих действий. Г. Саймон пишет, что мыс­лительная работа по проектированию решения опережает испол­нительскую деятельность, «определяя то, что должно быть сде­лано перед тем, как произвести реальное действие»². В центре когнитивистской модели принятия политических решений стоит определение и структуриро­вание проблемы, сбор и переработка информации о сложившей­ся ситуации, формулирование и выбор путей выхода из нее. Г. Саймон опирается при этом на прагматистскую концепцию «разрешения проблем» профессора Джона Дьюи. 

Д. Дьюи в работе «Как мы мыс­лим?» (1910) выделяет три основные фазы процесса разреше­ния проблемы и три соответствующих им вопроса:

1. В чем суть проблемы?

2. Каковы альтернативы ее решения?

____________________________________________________________________

¹ Ппотинский,  Ю. М. Модели социальных процессов.  М.. 2001. стр .54-55

²Siтon Н. Administrative Behavior: А Study of Decision-Making Process in Administrative Organizations. N. Y., 1997. Р.
3. Какова наилучшая из альтернатив?

Данный концепт Г. Саймон соединяет с идеей системной обработки, обмена и передачи информации внутри и между государственными организациями, связанной с внедрением в этот период компьютерной техники в различные сферы научной и практической деятельности.

Основным агентом принятия решений выступает государ­ственная организация как формальный иерархический институт, состоящий из отдельных людей и их групп, объединенных общи­ми целями. «Большая часть организационных решений - груп­повые, или составные, решения, а не решения отдельного чело­века»³. Таким образом, государственная организация, в рамках которой происходит принятие политических решений, выглядит как некое интегральное производство по сбору, обработке и анализу информации, на выходе которого продуцируются и ис­полняются подготовленные решения. Г. Саймон специально под­черкивает этот момент в своей работе «Новая наука управлен­ческого решения» (1960): «Мы можем представить себе административные организации в виде фабрик по производству информации»⁴. Несмотря на довольно сложные формальные иерархические отношения и нередко неформальные конфлик­тные взаимодействия между отдельными подразделениями и ведомствами, индивидами и группами, государственная органи­зация выглядит прежде всего как целостная система, обладаю­щая общими целями и принципами, «разумом и памятью», цен­ностями и ресурсами. При этом Г. Саймон нередко сравнивает административную организацию с информационной системой, слишком смело редуцируя комплексный характер весьма про­тиворечивой человеческой организации, которая состоит из людей с разнонаправленными интересами и задачами, к обра­зу некой единой «СуперЭВМ».

___________________________________________________________________

³ Саймон Г., Смитбург Д., Томсон В. Менеджмент в организациях. М., 1995. стр. 212.

 ⁴ Siтoп Н. New Science of Management Decision. N. Y.; Evanston, 1960. Р.5.

Задача ЛПР состоит, по Саймону, в том, чтобы редуциро­вать комплексную проблему до элементарного для обработки информации вида. Он выделяет два основных типа проблем: достаточно-структурированные и недостаточ­но-структурированные, первые из которых соответ­ствуют программируемым, а вторые  - непрограммируемым решениям.

 Для того чтобы эффективно принимать решение, нужно провести декомпозицию комплексной и недостаточно­ стуктурированной проблемы, разбив ее на элементарные вопро­сы, каждый из которых имеет достаточный по своей структури­рованности вид, после чего самому политику или администратору нужно рациональным образом вырабатывать и отбирать альтер­нативы разрешения каждой из проблем, полученных в результате осуществления этой эвристической операции.

Из такой объяснительной концепции вытекает и прескриптив­ная конструкция модели «ограниченной рациональности» Гербер­та Саймона, который придает очень большое значение теме ра­циональности в принятии решений и их оптимизации. С одной стороны, он не согласен с возведением Г. Лассуэллом внераци­ональных психических факторов в ранг определяющих детерми­нант принятия политических решений, а с другой - им критикуется концепция так называе­мой «универсальной рациональности», развиваемая рядом экономистов, стоящих на позициях утилитаризма. Здесь Саймон считает нужным заметить, что вовсе не представляет себе адми­нистраторов и вообще людей абсолютно рациональными суще­ствами, а видит их скорее в качестве стремящихся к рациональ­ности. «Грубо говоря, - отмечает американский ученый, - рациональность связана с селекцией предпочтительных для данного поведения альтернатив в разрезе некоторой системы ценностей, с помо­щью которой можно оценить последствия указанных вариан­тов»⁵.

Отсюда вытекает, что принятие государственных решений есть не

___________________________________________________________________________

⁵
Siтon Н. Administrative Behavior: А Study of Decision-Making Process in Administrative Organizations. N. Y., 1997. Р. 84.

просто обработка и производство информации, а совокупность операций по формированию некоего множества вари­антов решения с последующим сведением к одной альтернативе в соответствии с предварительно определенными целями и кри­териями эффективности.

Вместе с тем, формулируя нормативно-прескриптивную модель повышения эффективности административных решений с помощью оптимизации самого процесса их принятия, Саймон учитывает, что существуют пределы рациональности у людей и их организаций, и поэтому во втором издании «Административ­ного поведения» (1957) он обосновывает идею так называемой «ограниченной рациональности».

Подобное «ограниченное» видение рациональности Г. Саймона состоит в том, что:

1.Существует  ограниченность самих мыслительных возможностей конструирующего модель человека, и поэтому они далеко не всегда адекватны уровню неопределенности ситуаций и сложно­сти проблем, возникающих в менеджменте, а также потребно­сти глубокого анализа и оперативной оценки всех имеющихся альтернатив.

2. Организации, как центры принятия ре­шений, нечасто обладают всей нужной и качественно прора­ботанной информацией для принятия эффективных решений.

3. Нет ясности в отношении тех целей и средств, ценно­стей и критериев, с помощью которых можно было бы оценить содержание и дизайн решения. Ведь организация состоит из лю­дей, которые могут иметь различные интерпретации общих це­лей и обладать разными ценностными ориентирами.

4. Принятие решений в реальной по­литике подвергается давлению социальной среды и поэтому не совсем походит на спокойную игру в шахматы в тихом месте. Часто под давлением различных социальных факторов происхо­дят переформулировка и пересмотр содержания решения, при­чем даже после нахождения и утверждения его итогового вари­анта.

В силу этих аргументов Г. Саймон предлагает вместо понятия «оптимального» (то есть наиболее эффективного и раци­онально обоснованного) решения ввести в оборот понятие «удов­летворительного», иначе говоря, предпочтительного по некоторым критериям решения.  Концепция «ограниченной рациональности» вызвала довольно много критических откли­ков. 
Модели групповой репрезентации
Модели групповой репрезентации связаны с проблемой представительства социальных интересов в механиз­ме принятия государственных решений. Основными из которых являются: плюрализм  и элитизм, корпоративизм и марксизм. Несмотря на то, что эти концепции сильно отличаются друг от друга по своим философ­ским,  политическим, идеологическим и социологическим осно­вам, их роднит пристальное внимание, которое уделяется проблеме представительства в государственной политике интере­сов гражданского общества, его отдельных групп и социальных общностей.

Наиболее известной моделью представительства интересов в государственной политике является плюрализм, причем связан­ный в первую очередь не с прямым демократическим участием, а с делегированием полномочий принятия государственных реше­ний выборным политикам. В концепции  плюрализма был по­ставлен вопрос о соотношении нормативно-прескриптивного и экспликативно-дескриптивного измерений плюралистического управления. Основная критика плюрализма была направлена на опровержение тождества реальной системы пред­ставительства интересов и принятия решений в США и идеально­-нормативной системы плюралистической демократии. Они предъявили серьезные пре­тензии к существующей в США системе государственного управления, заключающей в себе политическое неравенство, ко­торое приводит к тому, что страной правят элитные группы мень­шинства, тогда как большинство населения попросту отстранено от принятия политических решений.

В зависимости от того, кто принимает решения различают:

1.«Парламентско-партийный плюрализм», нашед­ший отражение в англо-американской литературе, где часто ут­верждалось, что в демократических системах избирательный и парламентский процессы являются легитимной основой для при­нятия государственных решений выборными политиками, основ­ным агентом которого выступают политические партии, продви­гающие своих деятелей в органы государственной власти и опирающиеся на голос избирателя. «При помощи своего голоса последний регистрирует свои преференции в отношении опреде­ления генерального направления государственной политики, - отмечает Р. Даль, - и затем он уже не может выбирать, да и не нуждается в выборе того или иного политического курса»⁶.

2. «Функциональный плюрализм», согласно которому государственное управление осуществляется через деятельность групп интересов (или групп давления), причем позицию эту отста­ивали в основном американские авторы (А. Бентли, Д. Труман, Э. Латам и др.).

3.«Пессимистический» (по выра­жению Р. Даля) подход, разработанный сторонниками теории элит (Р. Линд, Ф. Хантер и др.).

Ни одно из упомянутых объясне­ний не устраивает Р. Даля, и поэтому он предлагает свой соб­ственный плюралистический подход.

Прежде всего, Р. Даль связывает систему власти и влияния с механизмом принятия решений в Нью-Хейвене. Его методологи­ческий подход состоит в анализе политических решений с точки зрения влияния на них различных акторов, продвигающих разные альтернативы и разнообразные комбинации интересов. В связи с этим американский ученый отбирает четыре объекта политичес­кого регулирования:

1) городское развитие и рекон­струкция;

2) народное образование;

3) выдвижение кадров;

4) подготовку нового городского устава.

 В результате ана­лиза десятков городских решений Р. Даль приходит к ряду важ­ных выводов. Во-первых, несмотря на неравенство сил, все груп­пы граждан обладали определенным политическим потенциалом контроля над ресурсами и влиянием в различных областях город­ского управления. Во-

<sup>____________________________________________________________________________________________

6</sup>
Dahl R. Who Governs? Democracy and Power in American City. New­-Haven; L., 1961. Р. 5.

вторых, вовсе не произошло кумуляции ре­сурсов в руках одной группы и, соответственно, монополизации влияния, что привело бы к установлению общего контроля над принятием городских решений. Отсюда Р. Далем делается вы­вод, что власть дисперсно фрагментирована между различными группировками, которые контролируют принятие решений в от­дельных областях, но не всю городскую политическую систему в целом. Поэтому можно говорить о плюралистической модели городской системы.

В качестве альтернатив плюралистскому подходу рядом школ политологов разрабатываются элитаристские, неомаркси­стские  и, наконец, корпоративистские модели интерпретации го­сударственной политики и принятия решений. В Основе этих кон­цепций лежат менее оптимистические и более реалистические (то есть, скорее, дескриптивные, чем нормативные) принципы согласования интересов различных социальных групп, а также политической элиты и государственной бюрократии, обладающей своими собственными корпоративными интересами.

Специфика интерпретации агентов принятия политических решений и формул  интересов, ориентиров  и регулятивов, определяющих правила принятия решений в трактовке данных концепций:

1.Элитологическая модель. В этом направлении социально-политической мысли имеются сторонни­ки правления элит, то есть «элитисты» (Т. Дай и др.) и их против­ники, «антиэлитисты» (Ч. Р. Миллс и др.). В этой части модель элит включает некоторые нормативные элементы. Если Т. Дай подхо­дит к оценке системы принятия государственных решений при доминирующей роли квалифицированной и эффективной элиты с достаточно правоконсервативных и апологетических позиций, то Ч. Р. Миллс подвергает существующий status

quo
ожесточенной критике леворадикального толка. Если первый считает, что настоящая элита отстаивает общественные интересы, то последний уверен как раз в обратном, а именно в том, что при принятии ре­шений элитные группы озабочены прежде всего удовлетворени­ем своих собственных нужд, а вовсе не интересов американской нации в целом⁷ . Другими словами, в широких рамках элитологии существуют прямо противоположные модели

согласования инте­ресов: от их гармонизации до навязывания обществу элитистских по своей природе решений.

2. Неомарксистская концепция «господствующего класса» - довольно распространенная теоретическая мо­дель, также претендующая на раскрытие социальной природы государственных решений. Представители этой позиции исходят из классической марксистской идеи о доминировании экономи­чески господствующего класса собственников средств производ­ства в механизме государственного управления и политической власти. Например, английский политолог Р. Милибэнд обосновы­вает в своей книге «Государство в капиталистическом обществе» (1969) тезис, что господствующим в современном капиталисти­ческом обществе классом буржуазии государственный аппарат используется не столько в качестве политического инструмента несправедливого распределения доходов и благосостояния, сколько для оказания дополнительного влияния на принимаемые решения задействуются ассоциации крупного бизнеса и личные связи в правительстве. Профессор Университета Ньюкасла М. Хилл замечает, что в основании подобной «инструменталист­ской позиции лежит такой подход к рассмотрению власти, кото­рый имеет немало общего с  элитическими взглядами и даже с радикальными версиями плюрализма». Таким образом, при анализе государственных решений прежде всего учитываются «капитали­стические интересы», причем ничего другого и быть не может в государстве, существующем в условиях капитализма. В то же время некоторые неомарксисты (М. Хилл, К. Хэм и др.), сомне­ваясь в ключевой роли капиталистов в принятии государственных решений, добавляют к этому веберовскую идею о влиянии про­фессионалов: администраторов и политиков, экспертов и лобби­стов. На близких к

_____________________________________________________________________________________________

⁷ См.: Миллс Ч. Р. Властвующая элита. М., 1959; Dуе

Т
. Who's Running America? The Clinton Years. Englewood Cliffs, 1995
неомарксизму позициях стоит американский политолог Уильям Домхофф, на страницах своей монографии «Кто управляет Америкой?» (1998) отстаивающий тезис о страте­гической роли «господствующего класса» в механизме принятия решений в современных законодательных и исполнительных ин­ститутах США. Он пишет следующее: «Господствующим клас­сом принимаются и навязываются массам все важнейшие реше­ния по экономическим, социальным и политическим вопросам, в содержании которых выражены в основном интересы владельцев и менеджеров крупнейших корпораций и банков»⁸.

Подобная интерпретация «формулы интересов» акторов, участвующих в процессе принятия государственных решений, вызывает ряд критических возражений в силу своей редуктивно­сти и известной симплифицированности. «Оптимальная политика, вырабатываемая политической элитой, - замечает по этому по­воду профессор Г. К. Ашин, - это обычно компромисс (в иде­але - консенсус) в отношениях между различными классами и слоями общества, что в долгосрочной перспективе более всего отвечает интересам самого высшего класса, потому что про­лонгирует существование и развитие социально-политической системы, ставящей высший класс в привилегированное положе­ние»⁹. Таким образом, в рамках марксистского подхода порой слишком упрощенно трактуется сама система ориентиров и по­требностей, лежащая в базе выработки тех или иных политичес­ких решений. Интересы крупных собственников  заслоняют  роль таких акторов, как руководящие администраторы и рядовые чи­новники госаппарата, профессиональные политики и партийные функционеры. Попытка определить роль административно-поли­тической элиты и

____________________________________________________________________________________________

⁸   Doтhoff W. Who Rules America? Power and Politics in the Year 2000. L.; Toronto, 2000. Ранее У. Домхофф провел специальное исследо­вание механизма принятия городских решений в г. Нью-Хейвен (1978), где подверг критике плюралистическую интерпретацию Р. Даля. Doт
hoff W. Who Really Rules? New-Haven and Community Power Reexamined. New Brunswick; L., 1978.

⁹ Ашин Г. К., Кравченко С. А., Лозанекий Э. Д. Социология полити­ки: Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М., 2001. стр. 329

государственной бюрократии была предприня­та в рамках концепций

«главного управляющего» английским политологом Родом Родесом. Он

считает высшую бюрократию ключевым агентом всех важнейших государствен­ных решений в современной Великобритании, которая сменяет­ся гораздо реже, чем выборные политики, работая при разных правительственных кабинетах и получая тем самым определен­ную автономию и от экономической, и от политической элиты. Происходит своего рода «политизация» бюрократов, осуществ­ляющих разработку, экспертизу и блокировку многих ключевых решений в государственном секторе, причем выборные полити­ки не в силах заставить изменить привычные для чиновников цен­ностные ориентиры и правила игры, что бывает необходимо при изменении политической стратегии и тактики¹⁰.

3. Современный корпоративизм (или неокор­поративизм) - модель представительства и согласования интересов в государ­ственной политике. Один из лидеров данного направления профессор Стэнфордского университета Филипп Шмиттер дает следующее определение этой модели в своей знаменитой статье «Продолжа­ется ли век корпоративизма?» (1974): «Корпоративизм можно определить как систему представительства интересов, в которой основные составляющие организованы в ограниченное число от­дельных, обязательных, неконкурирующих, иерархически упоря­доченных и функционально дифференцированных категорий, признанных и зарегистрированных (если не созданных) государ­ством и наделенных представительской монополией внутри этой категории в обмен на осуществление контроля за отбором лиде­ров и выражение требований и поддержки»¹¹. Ф. Шмиттером выделяются две основные формы корпоративизма: «государ­ственная» и «социетальная». Если в рамках первой формы согла­сование интересов различных групп населения

____________________________________________________________________________________________

¹⁰ Rhodes  R. From Prime Ministerial Power to Core Executive / / Prime Minister, Cabinet and Core Executive / Ed. Ьу R. Rhodes and Р. Dunleavy. Basingstoke, 1995.

¹¹ Шмиттер Ф. Неокорпоративизм / / Политические исследования. 1997. N2 2. С. 57.
проходит под же­сточайшим контролем автократического государственного аппарата (Италия и Германия эпохи фашизма), то социетальная форма возникает в Западной Европе и Северной Америке в пе­риод кризиса плюралистической системы представительства. По мнению ряда исследователей (С. П. Перегудов, Н. Ю. Лапина, И. С. Семененко и др.), корпоративистская модель репрезента­ции интересов вполне адекватно отражает характер государ­ственной политики в современной России¹².

Кор­поративистский вариант согласования интересов при принятии государственных решений состоит в том, что:

1.    В отличие от плюрализма,  элитизма и  марксизма, где за государственным органом закреплены функции репрезен­тации интересов тех или иных общественных групп или классов, сторонники корпоративистской модели рассматривают государ­ственные ведомства в качестве относительно автономного актора, а бюрократию - в виде отдельной корпорации.

2.    Госу­дарственные органы не должны быть пассивными «репрезентанта­ми» чьих-то интересов, а призваны активно регулировать отноше­ния между разными социальными группами и их политическими ассоциациями, как это происходит во многих развитых странах при взаимодействии предпринимателей-нанимателей и наемных ра­ботников, организаций бизнесменов и профессиональных со­юзов.

3.    Это влечет за собой создание корпоративистских агентств, находящихся между государством и обществом, в ре­зультате чего многие общественные объединения инкорпорируют­ся в механизм принятия государственных решений для осуществ­ления

__________________________________________________________________________________________

¹²См.: Перегудов С. П., Лапина Н. Ю., Семененко И. С. Группы ин­тересов и российское государство. М., 1999

совещательно-консультативных функций. Тем самым при государственных органах появляется целая система совещательных органов по различным направлениям государственной политики (экономической, социальной, молодежной, национальной и др.), куда входят представители порой противостоящих друг другу со­циальных групп и где происходят преодоление конфликтов, гармо­низация интересов и выработка совместных вариантов политичес­ких решений. К примеру, государственные планово-бюджетные органы согласовывают инвестиционные решения и программы с крупным бизнесом в специальных совещательных комитетах, где оговариваются налоговые льготы, снижение тарифов, в то время как с профсоюзами достигаются соглашения о росте средней зар­платы и контроле над ценами.

В целом же применение корпоративистской модели в госу­дарственной практике способствует созданию системы «около­государственных» совещательных и согласительных агентств и как преодолению межведомственных барьеров, так и установлению «горизонтальных» связей между государственными и негосудар­ственными агентами принятия решений. Корпоративистская мо­дель тесно связана и оказала влияние на разработку другой дос­таточно новой концепции - политико-управленческих сетей.

Модель политико-управленческих сетей

Модель политико-управленческих сетей и сетевой подход сложились относительно не­давно в сравнении с марксизмом или плюрализмом. «Классо­вый, элитистский, плюралистский и корпоративистский подходы составляют четыре наиболее крупные объяснительные моде­ли, - пишет один из основателей сетевого подхода Дэвид Ноук, продолжая далее: - … классовое, элитистское, плюралисти­ческое и корпоративистское объяснение обосновали постановку ряда провокативных вопросов, хоть и не дали ответов относи­тельно общего и особенного во властных процессах, развора­чивающихся в различных развитых странах». И в то же время упомянутый, еще совсем «юный», подход уже успел завоевать довольно широкую популярность среди политологов, а затем и сам стал оказывать влияние на развитие привычных и укрепив­шихся теорий.

Основные истоки сетевого подхода:

1.    Идея существования сетей в обществе, которая вошла в оборот социальных наук в 1940-50-е годы, причем первона­чально использовалась для анализа межперсональных  вза­имоотношений и взаимосвязей в областях, находящихся на сты­ке социальной психологии, социологии и теории организации.

2.  В 1960-70-е годы идея сетей начинает проникать в политологические исследования, и прежде всего в анализ госу­дарственно-публичной политики. У сетевого подхода в начале его продвижения в политологию имелось два основных источни­ка формирования: во-первых, сетевой анализ, пришедший из смежных социальных дисциплин, и во-вторых, имелся собствен­ный исток, начало которому положено еще в довоенный пери­од.

В конце 1930-х годов известный для того времени в США по­литический аналитик Эрнст  Гриффит замечал в своей книге «Демократия в тупике», что «в публичной политике существуют некие "вихревые образования", притягивающие представителей различных институтов, при этом в подобных "центрах активно­сти" контакты людей происходят вокруг специфических про­блем». Он добавляет далее, что «взаимоотношения между эти­ми людьми - законодателями, администраторами, лоббистами и учеными, которых интересуют общие проблемы, складыва­ются куда более тесные, чем в целом отношения между конг­рессменами или администраторами»¹³.

А в 1960-е годы была разработана непосредственно пред­шествовавшая становлению современной теории политико-уп­равленческих сетей концепция «железных треугольников». Она выражала стабильное структурное образование, состоящее из членов профильных комитетов или подкомитетов, отраслевых административных ведомств и лоббирующих групп интересов, которые действовали в одной политико-управленческой сфере (например, в обороне, здравоохранении или энергетике)¹⁴. Для «железных треугольников» были характерны ограниченный до­пуск новых членов, корпоративная солидарность и, наконец, захват и «тихое» распределение между своими участниками ключевых ресурсов общества в той или иной области.

Концепция «железных треугольников» довольно скоро подверглась критике за неполноту и ограниченность со сторо­ны видного американского политолога Хьюго Хекло. По его мне­нию, подобного рода взгляд исходит только из частного случая формирования сетей с весьма стабильным составом участни­ков, объединявшихся для  контроля  за конкретными государ­ственными программами и удовлетворения своих непосред­ственных экономических интересов. Х. Хекло посчитал, что в реальной политике куда чаще складываются альянсы иного типа, которые он обозначил термином «проблемные сети»¹⁵. С его точки зрения, «проблемные сети» выглядят как довольно аморфные и изменяющиеся

_____________________________________________________________________________________________

¹³
Griffifh Е. The Impasse of Democracy. N. Y., 1938. Р. 182.

¹⁴ Freeтaп J. The Political Process. N. Y., 1964.

¹⁵ Несlо Н. Issue Networks and Executive EstabIishment / / The New American Political System / Ed. Ьу А. King. Washington, 1978. Р. 87-124

образования, создающиеся для решения одной определенной проблемы. Проблемные сети включают в себя постоянно меняющуюся по составу совокупность участников, которые на разных фазах существования сети то «входят» в нее, то из нее «выходят». Чаще всего такие сети состоят из чиновни­ков и депутатов, партийных активистов и представителей групп интересов, а также экспертов аналитических и академических организаций. При этом в различных сегментах сети интенсив­ность деятельности ее участников может время от времени повышаться, сама же их активность может быть обусловлена вовсе не только чисто материальными интересами, а также иде­ями и представлениями акторов о более эффективном вариан­те проведения той или иной государственной политики.

В 1970-80-е годы складывается целый ряд приложений се­тевого подхода к анализу государственной политики: концепции политико-управленческих «сетей» Д. Ноука, «сообществ» Дж. Ричардсона, «потоков» Дж. Кингдо­на, «подсистем» П. Сабатьер и др. Все перечисленные концеп­ции исходят из общей идеи повышения уровня сложности и ком­плексности государственного регулирования и управления общественными процессами. Известный социолог Мануэль Ка­стельс в своей нашумевшей книге «Подъем сетевого общества» (1996) доказывает, что в условиях развития информационного общества и новых коммуникативных технологий сетевая форма социальной организации становится доминирующей, образуя  новую общественную морфологию и постепенно подводя к тому, что «власть структуры оказывается сильнее структуры власти». «Принадлежность к той или иной сети или отсутствие та­ковой наряду с динамикой одних сетей по отношению к другим выступают в качестве важнейших источников власти и перемен в нашем обществе», - утверждает М. Кастельс, далее делая вы­вод о том, что «таким образом, мы вправе охарактеризовать его как общество сетевых структур, характер­ным признаком которого является доминирование социальной морфологии над

социальным действием»¹⁶. Отсюда следует, что современные сетевые структуры создают новую комбина­цию формальных и неформальных агентов власти, обеспечива­ющей управление и манипулирование людьми и образующей новую конфигурацию политических коммуникаций.

Особенности политико-управленческих сетей среди прочих типов сетевых структур в обществе:

1.    Политико-управленческие структуры связывают воедино государственных и негосударственных акторов. «Внутриоргани­зованные сети дают нам возможность описать и проанализиро­вать всех сколько-нибудь существенных политико-управленчес­ких акторов  - от представленных в парламенте партий и правительственных ведомств до бизнес-ассоциаций, профсою­зов, ассоциаций специалистов в различных областях и прочих общественных объединений»¹⁷, - отмечает один из основате­лей сетевого подхода Дэвид Ноук.

2.    В политической сети действуют официальные нормы и неформальные правила игры.

3.    В структуре сети между ее участниками идет интенсивный обмен властными, экономическими, информаци­онными и прочими ресурсами, причем в основе подобного об­мена лежат совместные интересы, устойчивые коммуникации, социальные взаимозависимости и заключаемые между актора­ми конвенции. Л. В. Сморгунов, проанализировав целый ряд оп­ределений и характеристик категории «политическая (а точнее, политико-управленческая) сеть», дает следующее ее определе­ние. «В целом такая сеть, - подытоживает он, - есть система государственных и негосударственных образований в опреде­ленной сфере политики, которые взаимодействуют между со­бой на базе ресурсной зависимости в целях достижения согла­сия по интересующему всех политическому вопросу, используя при этом

________________________________________________________________________________________________

¹⁶
Кастельс  М. Становление общества сетевых структур / / Новая ин­дустриальная волна на Западе / Под ред. В. Л. Иноземцева. М., 1999. С.494.

¹⁷

Knoke О. et al. Comparing Policy Networks: Labour Politics in the US, Germany and Japan. Cambridge, 1996. Р. З.
формальные и неформальные нормы»¹⁸. К этой фор­мулировке можно было бы добавить, что важное место в сетях занимает определение формулы интересов, типов взаимодей­ствий и совместных действий, а также внутрисетевые статусы, ранги и функции составляющих сети акторов.

Внутренняя структура и основные типы полити­ко-управленческих сетей тесно связаны между собой, поскольку определение типа сети во многом зависит от внутренней конфигурации входящих в нее компонентов и взаи­мосвязей между ними. Одними из первых о внутренней структуре социальных сетей заговорили Дэвид Ноук и Джеймс Куклинский в работе «Сетевой анализ» (1982), где ими выделяются сетевые акторы и отношения между ними внут­ри сетей. Акторы подразделяются на «центры», об­разующие главные полюса сетей в целом, и «клики», которые характеризуются более интенсивным внутренним обменом. Кроме того, между акторами существуют отношения, которые задаются и конституируются сетью в целом. Отношениям меж­ду акторами присущи такие свойства, как «интенсивность», опе­рациализируемая посредством оценки объема передаваемого ресурса и частоты трансакций, а также «направленность», ха­рактеризующая вектор перемещений ресурсов между цент­ром и периферией сети¹⁹.

Далее Д. Ноук  продолжает свой анализ компонентов полити­ческих сетей в различных сферах государственного управления (здравоохранения, энергетики, рудовых отношений), называя их «политико-управленческими доменами». С его точки зрения, в каждой области государственного управления скла­дывается собственная сетевая структура, или «домен».

«На самом абстрактном концептуальном уровне внутреннюю структуру

____________________________________________________________________________________________

¹⁸ Сморгунов Л. В. Сетевой подход к политике и управлению / / По­лис. 2001 . NЗ. С. 108.

¹⁹ K
п
oke
О
., Kukli
п
ski J. Network Analysis. Beverly HiIIs, 1982. Р. 9.
по­литико-управленческого домена можно сконструировать из четы­рех основных компонентов:

- политико-управленческих акторов,

- политических интересов,

- властных взаимоотношений

- совместно-коллективных действий»²⁰.

В число политико-управленческих акто­ров включаются только организованные группировки (а не индиви­ды или неоформившиеся группы), к которым принадлежат груп­повые объединения граждан или чиновников, их зонтиковые ассоциации и конечно же собственно государ­ственные организации.

Политические интересы прояв­ляются в таких областях, как отраслевые объекты регулирования в целом (образование, рыночное регулирование и т. д.), отдель­ные управленческие проблемы (повышение зарплаты, условия для малого бизнеса и т. д.) и «события», заключающиеся в оформле­нии той или иной совокупности интересов в рамках политического решения.

Под властными взаимоотношениями пони­маются два базовых способа обмена ресурсами: информацион­ный (идеи, факты и т. д.) и материальный (деньги, услуги и т. д.).

 Со­вместно-коллективные действия - в известном плане результиру­ет соединение всех предыдущих частей модели. Коллективные действия некой совокупности акторов могут быть выражены в фор­мах совместной мобилизации (строительство коалиций или мас­совых движений), рекламной кампании (через СМИ и другие ка­налы), а также посредством скоординированного прямого лоббирования и продвижения их представителями общественных интересов в соответствующих государственных органах.

<sup>_______________________________________________________________________________________________________

20</sup>
Kпoke D. et al. Comparing Policy Networks: Labour Politics in the US, Germany and Japan. Р. 10.

От конфигурации и характера связей между указанными выше компонентами во многом зависит тип сформировавшейся политико-управленческой сети. В качестве критериев выступают состав участников, характер связей между ними, уровень сплочен­ности и стабильности и др.

Английские ученые Дэйв Марш и Род Родес выделяют два главных полюса типологизации политических сетей: «политико-управленческие сообщества» и «проблемные сети»²¹.

«Политико-управ­ленческие сообщества» характеризуются следующими чертами:

1) имеют относительно ограниченное членство, сознатель­но преграждая вхождение иных участников извне;

2) часто взаимодействуют и разделяют некие общие цен­ности;

3) обмениваются ресурсами при регулирующей роли лидеров;

4) поддерживают известный баланс власти между основны­ми акторами.

А вот уже ранее упоминавшиеся «проблемные сети» име­ют гораздо менее сплоченную структуру. В проблемных сетях все выглядит обратным образом:

1) эти сети весьма разнородные и широкие;

2) уровень контактов непостоянен, а соглашения нестабильны;

3) ресурсы участников сильно различаются, причем их нелегко аккумулировать для решения коллективных задач;

4) распределение власти в структуре очень неровное.

В сетевом подходе при всех его плюсах имеются известные затруднения:

1.  Аналитические модели данного типа сконцентрированы на таких вопросах: как участвуют различные акторы в принятии политических решений и как выстраиваются от­ношения между ними? При этом

____________________________________________________________________________________________

²¹ Marsh О., Rhodes R. Policy Networks in British Government. Oxford, 1992
фактически за кадром остается другой, не менее важный вопрос: почему и отчего происходит складывание сетей определенного типа?

2.  Структурный генезис сетевого подхода привел к такому пониманию их фено­менологии, согласно которому для рассмотрения в основном берутся сети, обладающие стабильным, интенсивным и достаточ­но «статическим» видом.

В последние годы сами сторон­ники сетевой теории стали обращать внимание, что нужно развивать под­ход далее, стараясь придавать моделям политико-управленческих сетей более «динамический», гибкий и адаптивный характер.

Одной из последних попыток подобного рода стала заявка на создание так называемой «стратегической реляционной те­ории сетевой динамики». Ее авторы, британские политологи Колин Хэй и Дэвид Ричардс, изображают функционирование политических сетей в виде циклического процесса, состоящего из семи основных стадий:

1) предсетевой, или предварительной;

2) складывания, или модификации сети;

3) работы сети;

4) транс­формации сети;

5) упадка сети;

6) окончания деятельности сети;

7) перестройки сети.

На первой, предсетевой, стадии прави­тельственные чиновники или политики проводят консультации по тем или иным проблемам с широким кругом акторов, включа­ющим группы интересов, партийную оппозицию, аналитические и экспертные центры.

 На второй стадии органы правительства заняты перестройкой старой

или созданием новой политической сети, в процессе чего происходит распределение или перерас­пределение статусов и ролей между акторами.

 Третья стадия включает в себя уже собственно проведение консультаций и пе­реговоров, в рамках которых ведется торг и заключаются фор­мальные соглашения и неформальные сделки между государ­ственными и общественными участниками сети.

На четвертой стадии происходит трансформирование сети, связанное либо с изменением ее функций (переходом от подготовки решения к его практической реализации), либо обусловленное обучением участников сети на собственном опыте работы с решением, что приводит к корректировке его целей и задач.

Дальнейшая эво­люция сети может происходить по трем разным сценариям. Прежде всего, может состояться пятая фаза, приводящая к упадку сети, когда сильно ослабевают связи между участника­ми сети, поскольку снижается их интерес к сотрудничеству для достижения совместной цели.

 В другом случае наступает шес­тая фаза завершения существования сети и прекращения всяко­го сетевого общения в силу различных причин, и в том числе социальных и институциональных ограничений.

И на­конец, еще одной альтернативой выступает возможность про­хождения сетью седьмой стадии, где происходят перестройка и смена стратегических ориентиров, причем чаще всего под вли­янием эндогенных факторов. Круг замыкается, поскольку пос­ледняя стадия сетевого цикла возвращает его участников к ис­ходной фазе проведения новых консультаций для создания уже несколько иных альянсов.

 
Заключение
В итоге мы получаем следующую картину: такие подходы, как ограниченная рациональность и сетевые структуры тяготеют к холистическому доминированию целостных структур над агентами принятия решений, тогда как в отношении группо­вой репрезентации преобладающую роль играют групповые или индивидуальные акторы.

На сегодняшний день пока еще не сложилась целостная теория принятия политических ре­шений, отражающая разные грани этого гиперкомплексного феномена. За прошедшие полвека, когда были разработаны рассмотренные нами основные модели, не удалось создать синтетической теории, способной в целом отразить основные аспекты гиперкомплекса решений.

В то же время намечаются линии, по которым через взаим­ную критику идет сближение отдельных подходов. Например, подобное сближение можно наблюдать при разработке некоторых новых моделей: «эволюции политико-управленческих сетей» С. Хея и Д. Ричардса (структурно-сетевой подход) и др.

 Таким образом, намечаются некие линии соединения и интеграции отдельных идей из различных методологических подходов, что позволит со временем построить синтетическую теорию принятия политических решений, способную отразить во взаимосвязи и целостности различные аспекты гиперкомплекса принятия решений, заменив на этом пути многочисленные метафоры, схемы и одномерные модели.

В завершение нашего долгого пути хотелось бы провести лишь одну, но важную мысль. Logos
и Praxis
, соединение тео­рии и практики принятия решения, - вот тот девиз, который можно предложить в конце данной работы.
Список литературы
1.    Шмиттер, Ф. Неокорпоративизм // Ф.  Шмиттер, Полис, 1997, N2

2.    Сморгунов, Л.В. Сетевой подход в политике и управлении // Л.В. Сморгунов, Полис, 2001, №3

3.    Дегтярев, А. А. Принятие политических решений: Учебное пособие // А. А. Дегтярев,  М.: КДУ, 2004

4.    Тургаев, А. С. Политология: Учебное пособие // А.С. Тургаев, СПб.: Питер, 2005

5.    Перегудов, С.П. Корпорации, общество, государство: Эволюция отношений // С.П. Перегудов, М., 2003

6.    Сергеев, В. М., Смитбург, Д, Томпсон В. Когнитивные механизмы принятия решений // В. М Сергеев, Смитбург, Д, Томпсон В, М., 1990

7.    Саймон, Г., Менеджмент в организациях // Г. Саймон, М., 1995