На фоне процессов реабилитации миф "народ - творец истории" демонстрировал потребность власти в общественной инициативе, главным образом, в поддержке со стороны общественного мнения. И общество это почувствовало и откликнулось. Вот как пишет киевский коммунист Н. Руденко в письме к Н.С. Хрущеву: "Во времена Сталина в психологии наших граждан было немало слепой веры, я бы сказал - фанатизма. Существовала какая-то необъяснимая пленка на мозгах, которую человеку трудно было пробить изнутри. Вы смело и решительно сорвали эту пленку -и вдруг люди почувствовали, что они в состоянии мыслить и каждому явлению давать собственную оценку". Почти такой же взгляд на общественную атмосферу описывает И. Эренбург: "Ко мне пришел молодой студент Шура Анисимов, приглашал меня выступить перед его товарищами. Вдруг он сказал фразу, которую я записал: "Знаете, сейчас происходит удивительное - все спорят, скажу больше - решительно все начали думать...".
Обращаясь к вопросам идеологической работы партии, Н.С. Хрущев отмечал, что "главный ее недостаток в настоящее время состоит в том, что она в значительной мере оторвана от практики коммунистического строительства". В выступлениях М.А. Суслова и Д.Т. Шепилова достаточно определенно и четко проводилась зависимость между успешной хозяйственно-экономической деятельностью и идеологической работой партии. По мнению М.А. Суслова, одна из главных задач идеологической работы заключается в оказании "практической помощи делу строительства коммунизма, подъема производительности труда". Наравне с утверждением о предопределенности экономических успехов правильно выбранной политической линией возникает миф о зависимости хозяйственной деятельности от идеологической работы. Слово, вербальная магия становились основой формирующейся мифологической композиции. В результате вербальная магия приобретала новые свойства. Она стала подменять не только реальность, как существующий факт, но и политическое действие, как способ изменения реальности.
Воздействие политической мифологии нашло свое отражение в решениях партии и правительства. С 1956 по 1964 год было издано одиннадцать постановлений ЦК КПСС, в которых вопросам идеологической работы в производственной сфере уделялось значительное внимание. По мнению О.Л. Лейбовича, "приоритет идейного воздействия над экономическим в процессе управления - это не продукт личного творчества Н.С. Хрущева, вернее, не только продукт. В нем проявляется реакция бюрократического класса, точнее, его правящей верхушки, на новые социальные тенденции, угрожающие ее всевластию". Следует заметить, что большую роль сыграло и мифологическое воздействие, на подсознательном уровне закрепившее подобные приоритеты.
Одной из важнейших составляющих Отчетного доклада ЦК КПСС на XX съезде, посвященных политической ситуации в стране, стало раскрытие современного понимания национального вопроса. Обращение к этой теме имело большое пропагандистское значение для расширения мировой системы социализма за счет молодых развивающихся стран, оно также означало отход от сталинских норм национальной политики в СССР. Диалектика национального вопроса при социализме должна была представлять оптимальное сочетание расширения прав союзных республик и централизованного планового хозяйства, социалистического патриотизма и интернационализма. На практике дифференцированный подход к развитию экономики союзных республик был выгоден и в экономическом плане, и как пример пролетарского интернационализма в идеологической пропаганде.
В докладе подчеркивалось, что социализм "обеспечивает всестороннее развитие и расцвет экономики и культуры всех наций и народностей". Миф о расцвете всех наций и народностей связан с историческим противопоставлением социалистического и капиталистического общества, которому присуща политика национального угнетения и национального гнета. Рассматривая национальный вопрос в России, В.И. Ленин пришел к необходимости выделения в одной нации двух: нацию буржуазии и нацию трудящихся. Исходя из этого, национальная программа большевиков "состоит в неуклонном фактическом проведении в жизнь сближения и слияния рабочих и крестьян всех наций". Таким образом, нации в лице их угнетенной части, представленной пролетариатом, трудящимися, получают все права и возможности для развития при социализме. Однако вторая часть ленинской формулы решения национального вопроса в коммунистическом обществе в мифе о расцвете всех наций и народностей не была представлена, основное содержание решений XX съезда заключалось в преодолении последствий культа личности, а не построении коммунизма.
Рассматривая актуальные проблемы партийной жизни, некоторые делегаты XX съезда затронули вопрос о культе личности. По мнению члена ЦК КПСС М.А. Суслова, "теория и практика культа личности, получившие распространение до XIX съезда, наносили значительный ущерб партийной работе как организационной, так и идеологической". Складывается такой подход к культу личности, который акцентирует внимание на влиянии его на партию. Таким образом, партия как передовой отряд советского общества приняла на себя основной удар, нанесенный культом личности советским людям, что значительно укрепило миф о руководящей и направляющей роли КПСС.
В итоге мероприятия по его преодолению были связаны, главным образом, с изменениями в партийной жизни и, прежде всего, с восстановлением принципа коллективного руководства. Предложенные хронологические рамки свидетельствуют о стремлении отодвинуть культ личности как можно дальше от настоящего времени, чтобы дистанцировать от него партию и ее сегодняшних лидеров. В какой-то мере это снимало с них ответственность за распространение культа личности, реабилитировало в глазах общества.
В отношении КПСС в целом такая позиция позволяла лидерам партии говорить, что партийный коллектив, "руководствуясь ленинскими идеями, ленинскими принципами строительства партии, партийного руководства, за короткий срок добился восстановления ленинских норм партийной жизни сверху донизу". Таким образом, признавая пагубность последствий культа личности, отрицалось, что он оказал существенное влияние на все советское общество. Ликвидация последствий культа личности виделась быстрой, и касалась она преимущественно восстановления ленинских принципов партийной жизни, которое предусматривало закрепление за Коммунистической партией ведущей роли в политическом процессе.
В СССР партия осуществляла управленческую, идеологическую и представительную функции. В условиях тоталитарного государства экономика и социальная политика занимали подчиненное положение по отношению к идеологии. Решение важнейших идеологических вопросов было прерогативой И.В. Сталина, занявшего место единственного интеллектуального лидера партии и монополизирующего выдвижение новых идей. Идеологическая деятельность партийных организаций сводилась к проведению в массы строго выверенной политической линии, контролю над степенью актуализации государственной идеологии.
Предпочтение в период культа личности при выборе и продвижении по партийной лестнице лиц, обладающих психологическим складом исполнителя, привело к снижению общего интеллектуального уровня партии. Развившаяся после смерти И.В. Сталина бюрократизация партийного аппарата способствовала складыванию внутрипартийных группировок, преследующих корпоративные или местнические интересы, тогда как идейные разногласия утратили принципиальный характер. Предпочтение аппаратных игр во внутрипартийной борьбе в условиях идеологической монополии привело к утрате партией способности к генерированию новых идей, которые могли бы стать концептуальной основой государственной идеологии. Обоснование политического курса страны, стратегии государственного развития ввиду отсутствия фракций и идеологических течений партия связывала с новым лидером, который должен был являться также главным теоретиком партии.
На данном этапе борьбы за власть большую роль сыграл доклад Н.С. Хрущева "О культе личности и его последствиях". Он был зачитан на закрытом заседании 25 февраля 1956 года. Основное содержание доклада составили следующие положения: осуждение культа личности И.В. Сталина как отступления от ленинских норм партийной жизни, необходимость соблюдения принципа коллективного руководства, восстановление принципа социалистического демократизма. Н.С. Хрущев раскрыл многие негативные явления, присущие советской политической системе, однако причины формирования и характерные черты культа личности объяснял индивидуальными качествами И.В. Сталина. Эту позицию особенно ярко характеризуют следующие высказывания Н.С. Хрущева: "Те отрицательные черты Сталина, которые при Ленине проступали только в зародышевом виде, развились в последующие годы в тяжкие злоупотребления властью со стороны Сталина...", или "Культ личности приобрел такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание своей персоны". Из контекста секретного доклада следует, что вместо приписываемой ему ранее борьбы во благо социума, И.В. Сталин преследовал личные, властолюбивые цели. А это, согласно А. Кольеву, "наиболее эффективная стратегия против "чужого" мифа - его десакрализация, обнаружение эгоистических интересов, скрываемых под мишурой фальшивых идеалов".
По мнению В.А. Сахарова, в основе секретного доклада Н.С. Хрущева лежала "антисталинская" концепция Л.Д. Троцкого, представленная более полно в его последних работах. Несмотря на кажущуюся парадоксальность подобного сравнения, их сходство объяснялось ученым общностью целей Л.Д. Троцкого и Н.С. Хрущева - дискредитацией образа И.В. Сталина как героя революции, достойного продолжателя дела Ленина. Трудно привести реальные доказательства использования Б.Н. Поспеловым работ Л.Д. Троцкого при составлении доклада, тем не менее, концепция В.А. Сахарова подтверждает мифические истоки концепции критики И.В. Сталина, прозвучавшей на закрытом заседании. В целом, историки обращают внимание, что критика И.В. Сталина шла по двум направлениям: как личности и как государственного деятеля. Тем самым образ И.В. Сталина терял мифические черты героя. Центральным символом тоталитарной мифологической системы был вождь. Разрушение мифа о И.В. Сталине при отсутствии общепризнанного вождя способствовало десакрализации самой власти.
Пересмотр оценки деятельности И.В. Сталина за счет оглашения ранее засекреченных для большинства населения страны фактов требовал "поправить ошибочные взгляды в области истории, философии, экономики и других наук". Несомненно, что исторической науке в данном случае отводилась важная роль в "искоренении культа личности". Перед ней ставились задачи создания учебника по истории партии, советского общества, гражданской и Великой Отечественной войн с учетом новых данных. Выдвижение перед наукой задачи "написания новой, правдивой истории" означало, что наука вновь была "призвана подтвердить на конкретном материале справедливость данной идеологии и ложный характер иного взгляда на вещи".
Обращение партийного руководства к интеллектуальному потенциалу советской исторической науки для обеспечения поддержки нового курса свидетельствовало в глазах общества о действительном стремлении партии к истинной демократизации и гласности. На самом деле подобная оценка культа личности являлась препятствием для выработки эффективных мер по его преодолению, глубокому реформированию общества. Это означало, что власть была не готова к коренным изменениям в сторону демократизации. Для Н.С. Хрущева фактор общественной поддержки уже выполнил свою задачу - обеспечил лидерство в партии. В то же время освобождение от многих мифов "сталинской эпохи" заставило большинство людей задуматься, выработать свою собственную точку зрения, дало толчок для пробуждения общественного сознания.
В академических кругах критиковали секретный доклад Н.С. Хрущева за отсутствие анализа причин культа личности, поднимали проблемы ответственности партии (профессор Б. Кедров), необходимости гласности и демократизации общества (физик Ю.Ф. Орлов). Критика велась, исходя из принципов социалистического строя, социалистическая основа СССР не подвергалась сомнению. "Чтобы больше не повторилось то, что произошло, нам нужна демократия на основе социализма!" - вот основной мотив выступления Ю.Ф. Орлова на закрытом обсуждении доклада Н.С. Хрущева. Б. Кедров был исключен из Академии Общественных наук СССР, поддержавший его сотрудник И. Шариков был осужден, Ю.Ф. Орлов и еще три человека за "антипартийные выступления" были исключены из партии и уволены с работы, парторганизация одной из лабораторий Академии наук была распущена.
Особую озабоченность вызывала неблагополучная ситуация в студенческой среде: антисоветские и националистические выступления вузовской молодежи имели место в Москве, Ленинграде, Свердловске, Киеве, Каунасе и других городах. Антипартийные студенческие выступления на биологическом, философском, историческом, журналистском, юридическом факультетах МГУ были осуждены местными партийными организациями.
Среди студентов и аспирантов получили распространение идеи демократизации партии и общества (группа Краснопевцева), начались выступления против вмешательства партии в науку. В результате "Университетского дела" 1958 года 9 человек были приговорены к длительным срокам заключения. Большинство осужденных (Л.Н. Краснопевцев, Л.А. Рендель, В.Б. Меньшиков, В.М. Козовой, М.А. Чешков, Н.Н. Покровский, Н.Г. Обушенков) работали или проходили обучение на историческом факультете МГУ и в Институте востоковедения АН СССР. Основным объектом критики был сталинизм как "система угнетения, возникшая из "социально-экономической модели В.И. Ленина 1918-1920 гг." и сейчас "обновленная и укрепленная диктатурой Хрущева". Неприятия советской системы не было. Среди требований, содержащихся в листовке "группы", были широкая общественная и общенародная дискуссия, созыв чрезвычайного съезда партии и чистка партии, усиление роли Советов. Фактически речь шла об "очищении" советского общества, "возвращении к социалистической идее", а не к "ленинским принципам" (Н.С. Хрущев).
При обсуждении коммунистами Удмуртии доклада Н.С. Хрущева "О культе личности и его последствиях" прозвучали очень острые вопросы: "По каким причинам принципиального характера стал возможен деспотизм одного лица?", "Почему Булганин или Хрущев не ставили эти вопросы раньше?". Это свидетельствовало об их стремлении понять не только причины культа личности И.В. Сталина, но осмыслить современные им события, характеризующие политический процесс в советском обществе.
Выступления рабочих Удмуртии были более эмоциональны. Среди наиболее радикальных требований следует выделить: "Сталин обагрил свои руки кровью... Мы просим, чтобы тело его вынесли из Мавзолея, т. к. он не может быть рядом с Лениным. Просим посмертно его судить...". Таким образом, процесс десталинизации нашел отклик среди широких слоев населения в центре и на местах.
Оценивая последствия выступления Н.С. Хрущева на XX съезде, М.Р. Зезина полагает, что оно "бросало тень на партию в целом, подрывало привычные идеологические и пропагандистские стереотипы, наконец, заставляло пересмотреть собственные взгляды и отношение к "хозяину". А.В. Пыжиков считает, что начавшаяся критика культа личности послужила "основой для переосмысления обществом своего отношения не только к Сталину, но и ко всему пройденному страной этапу, когда он стал во главе партии". Однако критика культа личности затронула более широкий круг вопросов. Десакрализация власти привела к тому, что именно по направлениям - политика партии, социалистическая действительность, деятельность и личность И.В. Сталина - шел критический пересмотр привычных оценок прошлого и настоящего, но пока еще не будущего страны.
Размышляя об атмосфере, сложившейся после XX съезда, С.Г. Кара-Мурза отмечает, что тогда ощущалось определенное противоречие. Она характеризовалась утратой партийной элитой общего языка с обществом, особенно с его наиболее активной частью - молодежью. Этом момент является достаточно важным, так как разрушается единство символьного пространства языка и, следовательно, снижается восприимчивость к мифологемам.
Требования демократизации общества ставили под сомнение возможность сохранения монополии КПСС. Десакрализация образа И.В. Сталина повлекла за собой демифологизацию образа партии в советском обществе. Угроза потери политического господства ставила КПСС перед выбором: либо коренное реформирование партийной системы и общества в целом на демократических принципах, либо введение процесса десталинизации в строго определенные жесткие рамки посредством административно-командных мер. В первом случае должно было произойти изменение статуса, структуры, принципов деятельности партии, что привело бы к утрате КПСС политической монополии. Однако партия не стремилась к столь радикальным изменениям, и выбор второго варианта, означавшего использование привычных методов борьбы с не согласными с генеральной линией партии, был предопределен. Положение науки приобрело двойственный характер, когда требование повышения профессионального уровня, научного и интеллектуального потенциала сопровождалось сохранением идеологического контроля.
30 июня 1956 года вышло Постановление ЦК КПСС о преодолении культа личности и его последствий. Несмотря на выделение объективных и субъективных условий возникновения культа личности, основная причина виделась в личности И.В. Сталина. Тем не менее, в целом ЦК КПСС дает И.В. Сталину характеристику "теоретика и крупного организатора", который "активно боролся за претворение в жизнь ленинских заветов". Замалчивалась ответственность И.В. Сталина за политические репрессии, о чем говорилось на XX съезде. В постановлении было подчеркнуто, что "никакой культ личности не мог изменить природу социалистического государства". Поскольку в СССР советская мифология была способом легитимации власти, ее сохранение являлось гарантом прочности положения Н.С. Хрущева и верхушки политической элиты.
Диалог общества и власти не состоялся, более того, возникли серьезные предпосылки для раскола. Политика Н.С. Хрущева вызывала недовольство в среде либерально настроенной интеллигенции, радикальной молодежи (возник даже термин "заморозки"). Требовалось средство консолидации общества. Таким средством мог стать миф, значимый и принимаемый всеми слоями общества. Коммунистическая идея - это, пожалуй, то, что не подверглось принципиальной критике, сохранило ценность и притягательность съезда". Однако более важным представляется взгляд на постановление от 30 июня 1956 года в контексте его места среди событий 50-60-х годов, связанных с обращением к критике культа личности. В связи с этим более точно будет сказать, что Постановление о преодолении культа личности поставило точку на разоблачении культа личности как феномена советского государства 30-40-х годов. Дальнейшая десталинизация привела бы к переоценке всего опыта строительства советского общества. Это означало пересмотр тезиса о том, что в СССР уже построено социалистическое общество, и влекло за собой сомнение в правомерности и своевременности постановки задачи построения коммунизма. Но к пересмотру концепции социализма партийная элита в силу особенностей политического и социального мышления еще не была готова. Как заметили Ю. Левада и В. Шейнис, "импульсивные порывы и отдельные прозрения не могли вывести за рамки старых стереотипов политического и социального мышления". Следует учитывать уже и то, что утопический потенциал социалистической идеологии еще не исчерпал себя.
Развенчание старых мифов требовало создания новых. Особенную значимость приобретали героические мифы, для выдвижения которых требовался образ врага или необходимость преодоления трудностей. Попытка смещения Н.С. Хрущева на июньском Пленуме 1957 года оказалась матрицей для мифа об "антипартийной группе Маленкова Г.М., Кагановича Л.М. и Молотова В.М.". Наличием элемента борьбы подтверждалась ценность новой мифологии и выдвигалась фигура главного героя - Н.С. Хрущева. Придание этому событию сакрального характера должно было устранить основания для появления контр-мифов о партии. Разоблачение культа личности И.В. Сталина, осуждение в 1957 году "антипартийной группы Маленкова Г.М., Кагановича Л.М. И Молотова В.М." уже в определенной мере гарантировало очищение, возрождение партии. Кроме того, высокие темпы экономического развития в первую научно-техническую революцию благоприятствовали развитию советской экономики, что, согласно официальной пропаганде, свидетельствовало об активной и результативной работе КПСС. Л. Шапиро отмечает, что "общую тенденцию 1953-58 годов можно охарактеризовать как огромный рост авторитета партии, достигнутый в результате некоторой децентрализации и значительной рационализации методов управления". Создавалось впечатление, что партия "как руководящая сила советского общества" готова и, главное, способна к решению задач строительства коммунизма. Это было одним из важнейших факторов формирования идеологии развернутого строительства коммунизма.
По мнению А.В. Пыжикова, "демонтаж сталинской идеологии открывал новому руководству существенный простор для поисков путей реализации его замыслов и стремлений", "одним из главных направлений этого поиска стало выдвижение и обоснование идеи общенародного государства". Однако этот простор значительно ограничила непоследовательность критики культа личности, так как не были найдены и объяснены его причины. В результате поиск путей реализации замыслов нового руководства был очерчен пределами утверждения о полной и окончательной победе социализма в СССР. Провозглашение на XXII съезде КПСС курса на развернутое строительство коммунизма, по мнению О.Л. Лейбовича, "с точки зрения доктринальной...фактически возвращало общество в октябрь 1952 года, когда на последнем сталинском съезде задача строительства коммунизма была поставлена как главная". Однако объявление о вступлении СССР в новый период своего развития на XVIII съезде ВКП (б), а затем конкретизация и развитие этого положения в проекте программы партии 1947 года позволяют соотнести начало обращения власти к идее непосредственно коммунистического строительства с мартом 1939 года. Таким образом, утверждение мифа "развернутого строительства коммунизма" было предопределено не столько критикой культа личности И.В. Сталина, сколько отсутствием у партии альтернативной программы развития общества. Это означало продолжение и развитие теоретических положений и социальных мифов, предложенных в 30-40-е годы.
В ходе политической борьбы определился лидер страны, который вписался в мифологическую картину в образе "продолжателя дела Ленина". Последовательное осуществление критики культа личности И.В. Сталина требовало более глубокого реформирования советского общества. 1957 год стал годом, который определил степень демифологизации сталинской концепции построения социализма и заложил основу политических мифов, предложенных командой Н.С. Хрущева. Десталинизация, системоулучшающие реформы 50-х годов на время снизили внутреннюю конфликтность советского общества, но не внесли качественных изменений в советскую систему и социалистическую экономику.
Непоследовательная, поверхностная критика культа личности в СССР не ставила задачей пересмотр оценок развития всего советского общества. Н.С. Хрущев не отказался и от утверждения, закрепленного Конституцией 1937 года, о том, что социализм в СССР в основном построен, несмотря на явное несоответствие действительности. Когда дальнейшая десталинизация поставила под угрозу положение правящей элиты, возникла потребность в позитивной направленности государственной идеологии. Декларация о построении социализма в СССР теоретически предусматривала провозглашение перехода к следующей стадии - коммунизму. С мифологической точки зрения, ликвидация последствий культа личности, трактуемая как очищение общества и возвращение к подлинной истории, открывала для этого все возможности.
Идея непосредственного перехода к коммунистическому строительству соответствовала традициям политического действия и идеологии элиты, сформировавшейся в 30-40-е годы. Конкретизация этой идеи в государственной идеологии означала очередную программу большевистского варианта модернизации. Разрыв между внутри- и геополитической реальностью и утопичностью перехода к развернутому строительству коммунизма требовал от власти поиска постоянных компромиссов между коммунизмом, описанным теоретиками марксизма-ленинизма, и практикой советского общества.
Экономический рост, вызванный началом первой научно-технической революции и реформами в сельском хозяйстве, ускорил обращение партии к идее непосредственного строительства коммунизма. Перед общественными науками встали новые теоретические задачи, связанные с постепенным переходом СССР к коммунизму. В этих целях 23-26 июня 1958 года состоялась Научная сессия отделений общественных наук Академии Наук СССР. На ней были рассмотрены различные аспекты коммунистического строительства. Наибольшее внимание было уделено экономическим вопросам. В исключительном положении оказалась экономическая наука, деятельность которой должна была быть сосредоточена "в области изучения закономерностей развития базиса советского общества - социалистической экономики и ее движения к коммунизму". Перед общественными науками была обозначена цель обоснования фундаментальных положений новой политической мифологии СССР. Значение этой сессии в том, что поставленные на ней многие проблемы в дальнейшем были рассмотрены на XXI и XXII съездах КПСС, а выделенные приоритеты в области общественных наук по вопросам теории строительства коммунизма стали теоретическими компонентами советской мифологии.
В докладе на XXI съезде КПСС Н.С. Хрущев поставил и рассмотрел следующие актуальные вопросы коммунистического строительства: создание материально-технической базы коммунизма, распределение материальных и духовных благ между членами общества, сближение колхозно-кооперативной и государственной форм социалистической собственности, преодоление различий между городом и деревней, развитие социалистической государственности в коммунистическое общественное самоуправление. Строительство коммунистического общества приобретало международный характер, поэтому вопрос о пути социалистических стран к коммунизму был рассмотрен Н.С. Хрущевым применительно к современному международному положению. Признание получили идеи о разнообразии форм осуществления общего движения к коммунизму и о единовременном переходе социалистических стран к коммунистическому обществу.
Основным принципом выработки политики партии и государства было принято высказывание В.И. Ленина о связи теории с практикой. Значительное внимание в партийных документах уделялось вопросу о необходимости научного руководства развитием общества. Основа мифа о возможности научного управления всеми процессами, происходящими в социуме, лежит в сциентистской парадигме многих теорий второй половины XIX века, в том числе и марксистской.
Нельзя не согласиться с М.А. Сусловым, что решение поставленных в докладе Н.С. Хрущева задач делало необходимым активную теоретическую работу в области общественных наук. Определение наиболее существенных проблем, на которых должно быть сосредоточено внимание обществоведов, придавало известную заданность работе отдельных ученых и научных учреждений в целом. Наличие явного политического заказа для общественных наук, потребность в их теоретическом потенциале свидетельствуют об усложнении и развитии советской мифологии.
Кроме определения теоретического компонента будущего варианта советской мифологии, съезд повлиял на содержание советской мифологии, в частности, героических мифов. Так, усиливалась патриархальность образа В.И. Ленина. Апелляция к нему свидетельствовала о правильности принятого решения: "Мы уверенно и твердо идем вперед по испытанному ленинскому пути, преодолевая все препятствия и преграды". Наметились основания для складывания мифа о Н.С. Хрущеве. Он представал в образе "верного ленинца", ставшего на борьбу с группой "фракционеров и раскольников", пытавшихся "свернуть партию с ленинского пути". Проводя аналогию с мифологическим мировосприятием первобытного общества, миф о Н.С. Хрущеве соответствовал мифу о первопредке. Создание героического ореола вокруг Н.С. Хрущева наделяло его могуществом человека, обладающего магической силой для осуществления заветной цели общества, в данном случае - коммунизма.
В основу обоснования перехода к коммунистическому строительству лег тезис К. Маркса о двух фазах развития коммунистической формации, закрепившего вывод о полной и окончательной победе социализма в СССР, встал вопрос о следующей фазе коммунистической формации. Вполне закономерным представляется, что после построения социалистического общества начнется строительство коммунизма. Миф о близости коммунизма способствовал напряженной мобилизации усилий общества и являлся преемником мифа о большом скачке 30-х годов.
На XXII съезде КПСС идея развернутого строительства коммунизма получила необходимое теоретическое обоснование, способы воплощения, аксиологические принципы. По впечатлениям современников, "эпоха 60-х" началась "в 1961 году XXII съездом, принявшим программу построения коммунизма". Утверждение идеи развернутого строительства коммунизма в качестве государственной идеологии шло посредством закрепления идеологии на программно-политическом уровне и дальнейшего развития и конкретизации теоретических положений.
Задача обоснования перехода к развернутому коммунистическому строительству была раскрыта применительно к различным аспектам внутриполитической и международной деятельности советского государства в новой Программе КПСС. Руководителем группы подготовки проекта Программы партии был заведующий Международным отделом ЦК КПСС Б.Н. Пономарев. В основную группу входили академики Е.М. Жуков, М.Б. Митин, П.Н. Федосеев, директор Института мировой экономики и международных отношений АН СССР А.А. Арзуманян. В работе над проектом программы партии приняли участие юристы, философы, экономисты, журналисты, консультанты отделов ЦК. В частности, один из разработчиков проекта Ф.М. Бурлацкий назвал несколько человек, с которыми он непосредственно работал. Это председатель Государственного научно-экономического совета Совмина СССР А.Ф. Засядько, консультанты Е.И. Кусков, А.С. Беляков, журналисты А.И. Соболев, В.В. Красильщиков. По воспоминаниям Ф.М. Бурлацкого, обстановка подготовки проекта была очень творческой, способствующей активному обсуждению многих теоретических проблем.
Наибольшие дискуссии вызвали вопросы о необходимости мирного сосуществования, о возможности перехода к социализму в развитых капиталистических странах парламентским путем, об отношении к культу личности, о принципах ротации партийных кадров, о дополнении доклада цифровыми данными по сравнительному развитию экономики СССР и США. Если в отношении первых двух вопросов было признано их положительное значение, то по другим была найдена компромиссная точка зрения. Что касается использования материалов о советских и американских экономических темпах развития, которые, по мнению Ф.М. Бурлацкого, выражали желаемое, а не действительное, то под давлением авторитета Н.С. Хрущева они были включены в Программу. Особое внимание Н.С. Хрущев уделял вопросам повышения уровня жизни населения, касавшимся улучшения быта, оплаты труда и роста благосостояния.
В оценках внутриполитической ситуации в СССР, данных членами группы подготовки проекта Программы партии, преобладало чрезмерное забегание вперед в вопросе о построении коммунистического общества. Основным препятствием при этом являлось отношение к культу личности И.В. Сталина. Несмотря на осуждение культа личности, стремление создать гарантии против его повторения, не были раскрыты коренные причины его появления в Советском Союзе. Объяснение на уровне личных качеств и черт характера И.В. Сталина заранее ограничивало его критику, давало повод для полемики с коммунистическими и социалистическими партиями других стран, создавало обстановку незавершенности политического действия. Не закончив до конца критику культа личности на XX съезде, Н.С. Хрущев вынужден был вновь поднимать этот вопрос на последующих съездах партии, в полемике с коммунистическими партиями Китая и Албании. В какой-то мере это создавало ограничения для его рецидива в СССР, но не давало прочных гарантий в виде реальной демократизации общества, плюрализма мнений, прекращения преследований по политическим и идеологическим мотивам. Н.С. Хрущев в определенной степени перешагивает через этот вопрос, как бы говоря, что он уже решен и на повестке дня новый этап развития советского общества.
Ознакомившись с проектом Программы, академик, Член Президиума ЦК О.В. Куусинен попытался нивелировать ее слишком явный утопический характер. Он предложил "всюду во II части возможно точнее разграничить ближайшие задачи, реально рассчитанные на выполнение в течение предстоящего двадцатилетнего периода, и более далекие перспективы". Это здравое предложение не нашло должного воплощения в итоговом варианте, так как не соответствовало духу III Программы, которая отвечала эмоциональным ожиданиям советских людей.
Программа, в особенности Кодекс строителей коммунизма, и в меньшей степени Устав партии акцентировали внимание не на предотвращение рецидивов культа личности, а на соответствие современных партийных норм периоду развернутого строительства коммунизма. Так, идея о замене процедуры сменяемости партийных кадров как способе преодоления последствий культа личности, предложенная группой Б.Н. Пономарева, не была реализована в полной мере в новом Уставе КПСС. Таким образом, основное содержание разделов III Программы партии, посвященных внутренней жизни советского общества, носило утопический характер.
Признание непосредственной близости коммунизма обусловливало большее внимание к проблемам международного коммунистического движения, экономического развития СССР. Тем самым новая мифология носила практически полностью вербальный характер. Слово становилось основным фактором ее утверждения и действия в обществе. В этом смысле тенденция XX съезда нашла свое конкретное воплощение.
Большое место в выступлениях делегатов занимало насыщение мифологического образа Н.С. Хрущева героическими чертами. Следует отметить обращение к свойствам архетипа. В соответствии с мифологическими сюжетами, герой в отсутствие старших (покровителей) подвергается нападению из потустороннего мира, в результате чего он лишается нечто такого, что составляет особую ценность для общества. Для восстановления справедливости герою приходится преодолевать значительные препятствия, опираясь на помощь могущественных сил -первопредков. На XXII съезде Н.С. Хрущев предстает как борец с "антипартийной группой Маленкова Г.М., Кагановича Л.М. и Молотова В.М.", людьми, которые по своим поступкам и складу характера относятся к уже несуществующему миру - СССР периода культа личности. Устранение их из политической жизни означает победу Н.С. Хрущева в восстановлении "священного" ленинского стиля руководства партией. В условиях постановки новых грандиозных задач коммунистического строительства необходимо было создать миф о том, что партия, ее лидеры очистились и были готовы к решению этих задач.
Нельзя не согласиться с Н.А. Барсуковым, что "XXII съезд КПСС, новая, коммунистическая Программа партии, определяя конкретные пути и сроки коммунистического строительства, как бы отодвигала сталинский социализм в прошлое, на ступень пройденного этапа....Этот акт только возвеличивал Хрущева, отсекая один культ от нарождавшегося другого". Следует добавить, что возникновение культовых тенденций в отношении лидера тоталитарного государства вполне закономерно. В мифологическом восприятии наличие героя было необходимым условием успешного решения коренных задач развития общества. Эту функцию взял на себя Н.С. Хрущев как лидер партии и страны. Однако в народном сознании Н.С. Хрущев представал "как фигура шутовская", и это стало одной из причин того, что его культ так и не состоялся.
На XXII съезде КПСС было подчеркнуто особое значение науки, научно обоснованного руководства развитием общества. Общественным наукам отводилась важнейшая роль в формировании коммунистического мировоззрения, в борьбе с буржуазной идеологией, в обобщении исторического опыта строительства социализма и картины современного советского общества. В частности, в мероприятиях Удмуртского обкома КПСС по разъяснению и пропаганде решений XXII съезда партии большое место уделялось пропагандистской работе, методическим семинарам, лекциям. Следующим шагом по претворению партийной установки в жизнь стала ее конкретизация относительно отдельной науки.
Другой причиной, вызвавшей острую потребность власти в интеллектуальном потенциале отечественных ученых, следует назвать ухудшение отношений СССР с Китаем в начале 60-х годов. Борьба за политическое лидерство в социалистическом лагере приобрела форму идеологического конфликта. Именно это во многом способствовало образованию групп консультантов в Международном отделе и в Отделе по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран ЦК КПСС. Группа консультантов Отдела по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, возглавляемая Ф.М. Бурлацким, занималась подготовкой партийных и государственных документов, в том числе и по вопросам советско-китайских отношений.
Эскалация конфликта с Коммунистической партией Китая пришлась на 1963 год, когда неудача июльских переговоров в Москве привела к открытому разрыву отношений. Советскую делегацию возглавлял член Президиума, секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов, во главе делегации, представлявшей КПК, находился член Политбюро, генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяо-пин. Тогда же в газете "Правда" от 14 июля были опубликованы "Открытое письмо" Китая и "Открытое письмо ЦК КПСС". В каждом из них предлагались вниманию точки зрения на социализм, актуальные геополитические вопросы. Содержание "Открытого письма ЦК КПСС" продолжало и способствовало упрочнению политической линии XX и XXII съездов КПСС в вопросах мирного сосуществования, первостепенной значимости борьбы за мир, воздействия на мировой революционный процесс силой примера, хозяйственного строительства. Главным было то, что в результате полемики с Китайской коммунистической партией отстаивались также правомерность критики культа личности, идеи демократизации общества. "Навсегда ушла в прошлое атмосфера страха, подозрительности, неуверенности", - говорилось в "Открытом письме ЦК КПСС". Коммунистическая партия Китая была заклеймена, как защитник культа личности, форм и методов руководства, которые господствовали в этот период. В сравнении с большинством партийных и государственных документов того времени Открытое письмо характеризовалось отсутствием ортодоксальности, живым осмыслением новой геополитической реальности.
На февральском Пленуме ЦК КПСС 1964 года критика КПК была продолжена, что явилось показателем сохранения в руководстве приверженности курса на десталинизацию. Тем самым признавалась неотвратимость и необходимость появления и практического воплощения новых взглядов на внутреннюю и внешнюю политику стран социализма в направлении к демократии. Эти события стали свидетельством того, что ситуация в других социалистических странах оказывала заметное влияние на внутреннюю политику советского руководства. Еще одним последствием следует назвать использование интеллектуалов в выработке политических решений, введенное советским руководством в практику.
Конфликт с КПК выявил основные внутренние политические мифы: мифы о всенародном государстве и всенародной партии, миф об обновлении советского общества за последние десять лет. Кроме того, полемика с КПК показала, насколько существенное значение имели темы критики культа личности И.В. Сталина и демократизации общества для программы развернутого строительства коммунизма. Следовало бы дополнить утверждение А.В. Пыжикова, что "взаимосвязь двух основных идеологических вопросов - культа личности и коммунистического строительства очевидна и определенна" не только ввиду поддержки со стороны партаппарата, номенклатуры и населения страны. В советской мифологии ликвидация последствий культа личности И.В. Сталина занимала место "очищения общества" и "возвращения к подлинным ценностям", что предопределяло переход к коммунизму. Это избавляло правящую элиту от необходимых объяснений по поводу несоответствия окружающей действительности представлениям о социализме.
Ряд исследователей рассматривает эти события как свидетельство сохранения курса на десталинизацию. Однако следует подчеркнуть, что критика КПК явилась закономерным этапом на пути утверждения идеологии развернутого строительства коммунизма в качестве государственной идеологии. Посредством критики были даны объяснения перехода к коммунизму, оправдывалась политика Н.С. Хрущева и история борьбы за лидерство после смерти И.В. Сталина.
Проект Конституции 1964 года был призван создать онтологические и правовые принципы идеологии развернутого строительства коммунизма. Он воплощал нормы функционирования советской системы в новый период.
Конституционная комиссия начала работу 15 июня 1962 года. В процессе подготовки проекта Конституции Н.С. Хрущевым были высказаны замечания и предложения, которые определили ее сущность и задачи. Основная идея, которая легла в основу конституционного проекта, состояла в том, чтобы "зафиксировать в новой Конституции не только то, что достигнуто, а выразить в ней программные положения, чтобы новая Конституция активно помогала достижению цели коммунистического строительства". Тем самым Конституция стала бы завершающим этапом в утверждении идеологии развернутого строительства коммунизма, закрепляющим результаты реформаторской политики Н.С. Хрущева и открывающим перспективы дальнейшей модернизации. Утопичность и эсхатологические мотивы проекта Конституции были обусловлены ее генетической преемственностью с марксистской идеологией. Идея близости коммунизма особенно ярко была выражена в III Программе КПСС. В условиях, когда действительность не соответствовала даже критериям социалистического строя, идея развернутого строительства коммунизма явилась основным стимулирующим фактором, мобилизующим энергию людей на совершение большого скачка, присущего модернизации по Хрущеву.
В Конституцию должны были войти теоретические положения государственной идеологии периода развернутого строительства коммунизма. Важнейшей из них является идея общенародного государства, демонстрирующая единую социалистическую природу классов в СССР. Н.С. Хрущев даже называет новую Конституцию "Конституцией общенародного социалистического государства".
Идея общенародного государства явилась следствием определенной либерализации советского политического режима. По мнению Н.С. Хрущева, "общенародное государство - это новый этап в развитии социалистического государства, важнейшая веха на пути перерастания социалистической государственности в коммунистическое самоуправление". В теоретическом отношении она снимала вопрос о классовых противоречиях и переводила борьбу классов в идеологическую сферу, а на практике способствовала ликвидации атмосферы подозрительности, усиливала консолидацию общества. "Общенародное государство" как система мифов явилась, прежде всего, в виде представления о социалистическом государстве, выражающем интересы всего советского народа. Этим объяснялось усиление государства по мере развития социализма, а не отмирание, согласно ортодоксальному марксизму.
В 1875 году Ф. Энгельс писал: "Пока пролетариат нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существовать". В работе "Государство и революция" В.И. Ленин показал необходимость сохранения государства на первой фазе коммунизма: "Все граждане превращаются здесь в служащих у государства, каковыми являются вооруженные рабочие". По его словам, переход от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе предопределяет полное отмирание государства. На XVIII съезде ВКП (б) И.В. Сталин раскрыл причины сохранения государства после победы социализма в одной отдельно взятой стране. По его мнению, в период строительства коммунизма государство "сохранится, если не будет ликвидировано капиталистическое окружение, если не будет уничтожена опасность военных нападений извне, причем понятно, что формы нашего государства вновь будут изменены, сообразно с изменениями внешней и внутренней обстановки" и "не сохранится, если капиталистическое окружение будет ликвидировано, если оно будет заменено окружением социалистическим". Н.С. Хрущев на XXII съезде КПСС утверждал, что "только с построением развитого коммунистического общества в СССР и при условии победы и упрочения социализма на международной арене отпадает необходимость в государстве, и оно отомрет". Общенародное государство представало как форма государства в условиях переходного периода, новый этап развития советской государственности. Таким образом, можно увидеть, что под воздействием конкретных исторических условий идея отмирания государства в коммунистическом обществе эволюционировала в сторону его сохранения по мере приближения к коммунизму. В данном случае миф опирался на особенности российского политического менталитета, отдавшего приоритет сильному государственному началу.
Общественными науками было обосновано усиление функций государства, выступающего "как организатор экономического и культурного строительства, направляющий созидательную деятельность трудящихся масс". Утверждалось, что по мере развития социализма возросла, главным образом, экономическая функция государства. Для преодоления противоречия между реальным усилением государства и теоретической тенденцией его постепенного отмирания большое внимание уделялось социалистической демократии, которая давала возможность всем трудящимся наиболее полно включиться в процесс государственного управления за счет Советов и общественных организаций. С другой стороны, обосновывалось, что "социалистическая демократия -...руководимая демократия - руководимая партией и государством в интересах дальнейшего развития социализма и строительства коммунизма".
Тем не менее, в проекте Конституции был сделан шаг в сторону расширения демократии. Прежде всего, Н.С. Хрущев поставил вопрос об активизации всей деятельности Советов. Дабы "отразить новую социальную структуру нашего общества, его социальное и идейно-политическое единство", было предложено преобразовать Совет депутатов трудящихся в Совет народных депутатов. Наибольшие изменения в сторону расширения демократии претерпел институт постоянных комиссий Советов всех ступеней. Им предоставлялось право контроля деятельности министерств, совнархозов, ведомств. Большое внимание уделялось включению трудящихся в решение вопросов общественного и политического значения. Положение о прямом участии трудящихся в управлении общественными делами было необходимым элементом в обосновании ближайшего перехода к коммунистическому самоуправлению.
Предполагалось создать новые общественно-политические институты: "всенародное обсуждение важнейших законопроектов; отчетность избранных руководителей государственного управления непосредственно перед населением; всесоюзные, республиканские и местные отраслевые совещания трудящихся, вырабатывающие рекомендации для органов государства; органы народного контроля". Отдельное внимание было уделено референдуму, который должен был стать реальной частью политической жизни страны и действенным механизмом принятия политических решений. Однако эти демократические тенденции в сфере государственного управления компенсировались закреплением в Конституции положения "о руководящей роли Коммунистической партии". Усложнение и усиление функций государства в строительстве коммунизма предполагало и активизацию деятельности коммунистической партии, которая является руководящей силой в борьбе за коммунизм. Подобное противоречие не было замечено и классиками марксизма. К. Маркс и Ф. Энгельс писали о коммунистической партии: "Эта организация рабочего класса необходима для того, чтобы обеспечить победу социалистической революции и достижения ее конечной цели - уничтожение классов". Это положение стало важнейшим теоретическим компонентом мифа о партии как руководящей и направляющей силе.
В условиях тоталитарного общества существенным моментом в проекте Конституции был тезис о том, что "правосудие должно осуществляться только судами, и ни один другой орган, кроме них, не может применять уголовных наказаний. Вносилось предложение и о том, что санкцию на арест может дать только суд". Тем самым вступление в действие этой Конституции даже при условии ее декларативности могло действительным образом подорвать произвол в репрессивной политике карательных органов.
Некоторые демократические тенденции находились в противоречии с заложенным В.И. Лениным классовым пониманием демократии. Он писал, что "нельзя говорить о "чистой демократии", пока существуют различные классы, а можно говорить только о классовой демократии". Преодолением этих противоречий стало утверждение о том, что социальные отношения при социализме достигли той степени развития, когда не осталось антагонистических классов и все классы имеют социалистический характер, что создало предпосылки для перехода к общенародному государству, сменившему диктатуру пролетариата. Идеи о размывании классовых различий, утрате государством классового характера вносили вклад в обоснование мифа о непосредственной близости коммунистического общества.
В основных чертах проект Конституции сохранил преемственность в понимании демократии: незащищенность личности от всевластия госаппарата, обусловленное в первую очередь тем, что Советы охватывают все сферы государственного управления; отсутствие политического плюрализма, монополия компартии, что реально ограничивает декларируемые конституцией гражданские права и свободы; приоритет социальных прав и гарантий над политическими.