СОЦИАЛИЗИРУЮЩАЯ ФУНКЦИЯ КУЛЬТУРЫ
При рассмотрении каждого компонента культурной регуляции подчеркивалось, что реализация норм, ценностей и значений происходит через их внедрение в структуру поведения и деятельности индивидов, через их приучение к социальным ролям и нормативному поведению, усвоение позитивных мотиваций и освоение принятых в обществе значений. Эти механизмы и составляют прежде всего процесс социализации, важными составными частями которого является воспитание, общение и самосознание. Социализация поддерживается особыми институтами (семья, школа, трудовые коллективы, неформальные группы и т.д.) или внутренними механизмами самой личности. Соответственно, анализ действия этих механизмов - сфера социологии воспитания и образования, социальной психологии, социологии личности, а также и таких дисциплин, как социология религии, массовых коммуникаций, массовых движений, отклоняющегося поведения и т. д.
Уже при рождении индивид получает аскриптивный социальный статус, вытекающий из статуса его семьи и родителей. И рождение ребенка имеет, таким образом, не только биологический или демографический аспект, но и социокультурный. Именно поэтому во всех культурах вскоре после рождения производятся различного рода обряды, означающие посвящение ребенка в культуру данного коллектива и общества. Статус рождения настолько важен, что к некоторым его аспектам индивид остается приписанным всю свою жизнь (этничность, сословность, кастовость). И конечно, индивид остается «приписанным» и культурно к своим биологическим особенностям: пол и раса. Во всякой культуре существует четкое, а иногда жесткое деление половозрастных ролей и наличие особой символики для разных половозрастных групп. По мере своего взросления индивид включается во все новые и новые сферы общения, и эти переходы большей частью отмечаются определенными соответствующими культурными «метами» и знаками (дни рождения, поступление в школу, совершеннолетие, призыв в армию, вступление в брак и т.д.). Меты фиксируются памятными подарками, что предполагает их длительное хранение. Широкое распространение в XX в. фотографии способствовало ее превращению в наиболее принятую форму фиксации социально значимых ролей и отношений между индивидами.
Однако никак нельзя свести социализирующую функцию культуры лишь к ступеням подготовки к жизни или к налаживанию вторичных и подсобных подсистем регуляции поведения. Культура — один из важнейших факторов структурализации общества, столь же необходимый, как и экономические или политические механизмы. Если в экономике основой отношений выступает собственность, в политике — власть, то в культуре такой основой являются нормы, ценности и значения. По мере усложнения социокультурной среды механизм социализации и его культурное обеспечение становятся также все более сложными. Помимо аскриптивных отношений, все большее значение приобретают достижительные ценности. Соответственно, уже в древние времена появляются вожди, знахари, сказители, мудрецы, богатыри, пользующиеся особым почетом в силу повышенного значения их вклада в благосостояние общины.
Неизменным поприщем для приобретения геройских заслуг всегда была война и связанная с ней система воинской службы. От эффективности и успеха воинского сословия во многом зависело само выживание общества, его статус в отношениях с соседями, способность стать либо гегемоном и получать дань с окрестных народов, либо подневольным и эксплуатируемым этносом.
В значительной степени культурные значения сопряжены с собственно социально- экономическими факторами. Рыцарь, крестьянин, буржуа и рабочий — прежде всего носители экономических отношений, привязанные к своим сферам деятельности. На эти отношения влияет и политика, преобладание в которой в историческом измерении переходило, как известно, от дворянского сословия к бюргерскому.
Но вместе с тем в этой системе отношений, которые присущи феодальному или буржуазному обществу, важным источником и посредником служили культурные атрибуты. Как образ жизни в целом, так и различные сферы деятельности пронизаны культурными значениями, без которых чисто хозяйственные факторы оказываются недостаточными. Культурные нормы и смыслы оформляют как место каждого социального слоя или группы, так и дистанцию, разделяющую эти слои. Типы деятельности, хозяйственные занятия, статусные градации, ранги и должности имеют не только собственно экономическое, социальное или профессиональное содержание, но и символическое, оформляемое через определенные культурные атрибуты и значения.
Знаковыми носителями социального статуса могут выступать различные факторы: родство, этническое или социальное происхождение, богатство, образование, личные достижения в мас- терстве, жизненном опыте, науке, искусствах и т.д. На протяжении многих веков аристократия в большинстве обществ формировалась на основе аскриптивных критериев происхождения, т. е. знатности рода, хотя вспомогательными механизмами были воинская и административная служба. Исторический упадок этого принципа зафиксирован еще в знаменитом романе Сервантеса «Дон Кихот». Типологически сходные процессы отразились в русской литературе XIX в., особенно в творчестве Салтыкова-Щедрина, Достоевского и Чехова. Статусные претензии дворянства находили все меньше оснований в его действительном положении, и престиж богатства все больше оттеснял знатность рода, воинские или служебные заслуги или почтение к образованию.
Позиции аристократии медленно, но неуклонно подрывались возвышением буржуазии, обладавшей экономическим капиталом. Характерной чертой социальной и культурной жизни стран Западной Европы в XVIII-XIX вв. было «выяснение отношений» между правящей аристократией и буржуазией. И совсем не политические революции, а социокультурная динамика привела к ре- шающей смене господствующего класса. Великими мастерами в описании этого процесса во Франции стали такие писатели, как Бальзак, Стендаль, Золя и Мопассан.
По иному сложилась судьба аристократии в Англии, где поместное дворянство активно осваивало предпринимательское поприще (вводя «огораживания» и «работные дома») внутри страны и административное или военное в колониальной империи. Однако характерно, что почти повсюду важным каналом социальной мобильности, высоко ценимым как аристократией, так и другими слоями, стало образование — и не только как средство профессионализации, но прежде всего как культурный источник статусной символики. Статусные «репрессии», предпринимавшиеся прежней аристократией, располагавшей и «культурными накоплениями», выраженными в языке, манерах, образе жизни и гуманитарных знаниях, против «выскочек» из других слоев, потребовали и от «нуворишей» мер по культурному самосовершенствованию. А если они не могли уже сами этого добиться, они давали своим детям дорогостоящее образование, только чтобы они не были лишены в жизни того места, которое не досталось родителям. Именно в стенах университетов и частных пансионов закладывалась основа для соединения знатности и богатства. Конечно, такая тенденция самым благоприятным образом сказалась на развитии системы образования и нормативной культуры в целом. Она способствовала как консолидации ведущих классов, так и определенной социальной мобильности для остального населения. В самой Англии ведущий класс сумел выработать социо- культурный тип джентльмена как индивида, располагающего достаточным доходом, чтобы вести независимое существование, но пользующегося своим статусом не в силу аристократического происхождения, получения наследства или «сколачивания богатства», а через культивирование особого стиля жизни, не связанного с заботой, тревогами и житейской суетой и основанного на взаимном признании достоинства равных, проявляющегося в манерах, в «честной игре», в поддержании насыщенной жизни. Сохранение высокого социокультурного стандарта в регуляции отношений между элитными группами позволило Англии, как известно, обойтись без формальной конституции.
Во всяком обществе, хотя и в разной степени, часть производства направлена на выпуск товаров престижного потребления, основная функция которых — оформлять разряды и градации в социальной структуре, выделять правящие классы, аристократию, средние и низшие слои. В добуржуазном обществе это проводилось нередко принудительно: представителям богатых, но не знатных семей запрещались какие-то чрезмерные знаки роскоши — в архитектуре или убранстве дома, одежде, потреблении, образе жизни и т.п.
Напротив, придворная аристократия утверждала свой статус через престижное потребление, демонстративное проявление богатства, утонченные церемонии, манеры, вкус. Знаки престижа во многом заменяли деньги, становясь сами по себе источником богатства. С переходом к буржуазным порядкам богатство приобретает доминирующее значение в ряду ценностей. Тем не менее бездушная рациональность этого критерия заставляет и новые состоятельные классы использовать престижность знаков сходящего со сцены дворянства и допускать сохранение дорогостоящих пережитков прежнего аристократизма.
Содержательное описание этой стороны социальной регуляции мы находим в книгах М. Оссовской «Рыцарь и буржуа» и А.Я. Гуревича «Категории средневековой культуры». Рыцарь дол- жен отличаться красотой и привлекательностью, что подчеркивалось изысканностью его одежды и украшениями. От него требовалась физическая сила, мужество, постоянная забота о своей славе и чести, верность своим обязательствам и благородство по отношению к противнику. Как и всякий идеал, он трудно согласовывался с жизнью, и исторические тексты полны обвинений рыцарей в жестокости и вероломстве, жадности, нарушении клятвенных обещаний, ограблении церквей, разврате, битье жен, нарушении правил поединков и т.д. Переход от воинских доблестей к придворному этикету означал заметный сдвиг в нормах поведения. Прежде всего гораздо больше требовательности теперь предъявлялось совсем не к силе и мужеству, а изяществу манер, образованности и владению изящными искусствами, галантному обращению с женщинами и т.д.
В свете дальнейшего изложения особенно рельефно выглядит отношение аристократии к труду и богатству. С точки зрения дворянства, добывание материальных благ, грязные и тяжелые забо- ты о хлебе насущном и вообще производительный труд, в том числе ремесленника и торговца, — удел низших и презренных людей, предназначенных Богом для того, чтобы обслуживать бла- городных. Благородные занятия — это война, рыцарские подвиги и забавы, а позднее — дворцовые празднества, да еще придворная служба. Руководство и организация хозяйства, как правило, не были свойственны аристократии и перекладывались на управителей и старост имений. Лишь часть монашества и некоторые категории дворянства, отошедшие от сословных претензий и втянувшиеся в рыночное хозяйство, вовлекались в производство, стремясь его улучшить с целью увеличения своих доходов. Но, конечно, дворянство считало себя вправе перераспределять продукт — через повинности, поборы, выкупы и прямой грабеж, а соответственно и тратить богатства на поддержание своего престижа и по прихоти сердца. Щедрость сеньора и джентльмена — высоко почитаемая черта.
Широта натуры, гостеприимство, готовность раздавать подарки — определяющий принцип дворяни- на в делах чести и любви. Скупой богач достоин всяческого поношения и презрения. В пушкинской драме «Скупой рыцарь» ему бросает перчатку его собственный сын. Уважение прав чьей бы то ни было собственности отнюдь не получило полноценного признания и зависело во многом от соотношения сил. Именно поэтому вокруг всех средневековых городов вырастают крепостные стены, защищающие жителей не только от чужеземных захватчиков, но и от своих сеньоров.
Но в нарастающей степени город мог противопоставить рыцарскому сословию не только мощные крепостные стены, более совершенное огнестрельное оружие, могущество денежного мешка, но и идеал «благородного человека», джентльмена. Для этого не имеет особого значения сила и внешняя красота, великолепие одежды и воинские доблести. Их заменили хорошее воспитание, достойные манеры, образование, полученное в закрытой школе, складная речь и владение другими языками. Подробное описание носителей этого типа культуры можно найти в книге У. Теккерея «Книга снобов», а несколько беглое, но очень содержательное — в первой главе пушкинского романа в стихах «Евгений Онегин». По романам У. Теккерея, Дж. Голсуорси, О. Хаксли, Р. Киплинга, пьесам О. Уайльда и Б. Шоу можно судить о том, насколько сильным было воздействие культурных факторов на структуру английского общества, и о том высоком престиже, которым пользовалась культура, несмотря на острую саркастическую критику в ее адрес, исходившую зачастую от нее самой.
Соперничество между статусной иерархией и частным капиталом как источником престижного потребления присуще и отношениям между бюрократической номенклатурой и буржуазией. Номенклатура также закрепляет за собой место в социальной системе не только на основе выполнения функциональных обязанностей, но и через утверждение особых привилегий госслужа- щих и административного аппарата. Как известно, в дореволюционной России наряду с дворянами- помещиками существовал и обширный слой чиновничества, разделенного на ранги, и продвижение по лестнице чиновничьего аппарата подчас являлось важной целью, поглощавшей все силы и способности членов этого слоя. Подобный механизм утверждения государственно-партийной номенклатуры сформировался и в советском обществе. Расхождение между ценностями социализма, декларируемыми в идеологии, и системой закрытых привилегий, стало одной из существенных причин широкого отчуждения населения от правящего режима и стимулировало радикальные перемены.
В этих примерах речь идет о статусном значении культуры, о ее соучастии в формировании социальных структур. Однако наряду со структурами, в которых определяющее значение имели социально-экономические факторы, во всяком развитом обществе существуют и отношения, определяемые прежде всего духовными факторами. В наиболее полном виде они сказываются в религиозных отношениях, хотя и на них несомненное влияние имеют экономические и политические факторы. Религиозные отношения формируются через посредство значений и символов, воплощающих в себе сакральные ценности, приобщение к которым сулит человеку спасение и через ориентацию на которые он направляет свое поведение. Связь через символику, на основе которой религиозный институт обеспечивает постоянное общение и интеграцию верующих, становится важным механизмом социальной организации. (Подробнее эта роль религии раскроется перед нами в главе XII.)
Было бы большой ошибкой полагать, что позднее, в современном обществе, прошедшем через промышленную и информационную революцию, значением культурно-статусных отношений можно пренебречь и рассматривать человека только как homo economicus или как гражданина политической общности. Статусные и аскриптивные формы культуры (в том числе этническая, семейная, религиозная принадлежность) сохраняются в любом обществе, хотя и в ослабленном или же трансформированном виде. Важное значение статусная символика имеет в бюрократии, где должности, ранги, этикет — важные факторы организации.
Значительная часть отношений, которые принято называть товарно-денежными, построены на статусном присвоении культуры, которое сильно влияет на потребление товаров и услуг, а тем самым и на само их производство. Значительная его часть направлена на выпуск товаров престижного потребления, которое должно оформлять разряды и градации между элитой, средними и низшими слоями. В бытовой среде самое очевидное средство — это продукты питания, жилище и районы проживания. Почти идеальным средством статусной символизации считаются автомобили и одежда, подчиненные частым колебаниям моды и культивируемые как легко демонстрируемые средства оформления статуса. В тех же целях используется досуг, который следует проводить на модных курортах, религиозная принадлежность (следует посещать «свой приход», в котором собираются люди близкого круга), политические, этнические, земляческие ассоциации и т.д.
В стабильных социальных структурах статусная символика может длительное время поддерживаться в устойчивом состоянии, оформляя постоянные градации между сословиями, рангами, ступенями бюрократической иерархии. В мобильном обществе происходит, с одной стороны, постепенное просачивание сверху вниз символов престижа, но с другой — вышестоящий класс вновь и вновь формирует символические барьеры, оформляющие социальную дистанцию между верхами, средними слоями и низами. Этот механизм целенаправленно используется бизнесом, работающим над повышением статусного сознания потребителей, всячески внедряя повышенный спрос на «элитную культуру» и ее демонстрируемые формы.
Огромные средства, затрачиваемые на рекламу, а тем более характер этой рекламы, подчеркивающей прежде всего статусные, а не собственно содержательные свойства товаров и услуг — свидетельство того, какое значение придает современный бизнес именно статусному потреблению, формированию новых потребностей и вкусов.
Конечно, статусная символика интенсивно используется в различных субкультурах, особенно военных, молодежных, конфессиональных, гендерных, криминальных и т.д.