Содержание

Введение

Глава 1. Русская свадьба

Глава 2. Мусульманская свадьба

Глава 3. Свадьба в художественной литературе.

3.1 Русская свадьба в повести И.А. Бунина «Деревня»

3.2 Абхазская свадьба в повести Ф. Искандера «Софичка»

Заключение

Литература

Введение

Обрядовое (магическое) действие является способом мышления наших предков, способом древнего воздействия на природу и человека. Однако обряды еще и могущественное средство национального воспитания и сплочения народа в одно духовное целое (обряд един и общеобязателен и, следовательно, объединяет всех живущих членов народа друг с другом). Обряд совершали так же, как его совершали деды и прадеды, следовательно, он объединял народ не только географически, но и исторически, образуя духовную связь, уходящую в глубь времен.

Среди подобных обрядов свадьбе принадлежит, бесспорно, самое важное место.

Свадьба издавна является началом новой семейной жизни двух людей. Современные семьи возникают обычно по обоюдному согласию и по взаимной любви. Право выбора супруга (супруги) сегодня принадлежит молодым людям. Но так было не всегда...

В данной работе мы хотим сравнить две религии: христианство и мусульманство, на примере повестей И.А. Бунина «Деревня» и Ф. Искандера «Софичка», в которых описывается одна эпоха и которые, на наш взгляд, очень ярко демонстрируют нам свадебные традиции русского и абхазского народов. А также проследить изменились ли традиционные обычаи в современном мире.
Глава 1. Русская свадьба

Как же происходило заключение браков в России? Русские женились очень рано. Этим родители пытались уберечь своих чад от соблазнов холостой жизни, были к тому и другие причины.

Впрочем, и самого понятия старый холостяк в давние времена не существовало. Женитьбе могли препятствовать только болезнь или обещание уйти в монастырь. Свобода выбора при вступлении в брак практически отсутствовала. Молодые подчинялись родительской воле. При подборе супругов старшие исходили в основном из сословных и имущественных интересов, а там «стерпится, слюбится». Дети были готовы к подобному решению своей судьбы и, несмотря на внушительное число романтических историй о разбитых сердцах в отечественной литературе, браки по родительскому расчету часто оказывались счастливыми.

Холостая жизнь, если судить по пословицам, особой прелести не представляла. Не женат – не человек. Холостой – полчеловека. Холостому помогай боже, а женатому хозяйка поможет. Семья воюет, а одинокий горюет.

Замужняя жизнь тоже предпочиталась девичеству. Не та счастлива, которая у отца, а та счастлива, которая у мужа. С ним горе, а без него – вдвое. Хоть лыками сшит, да муж.

Совершались браки и по воле высочайших особ. Цари и великие князья женили своих приближенных, сами подбирая им невест.

Вот как проходили старинные свадьбы. Перед поездкой в церковь жениха и невесту сажали на мех. Свахи чесали им волосы, смачивая гребень в вине или крепком меде. Затем их осыпали хмелем или зерном с деньгами, после чего зажигались Богоявленской свечой брачные свечи.

Вплоть до XVIII в., т. е. до петровских нововведений старые свадебные обычаи соблюдались всеми, в том числе и высшими слоями общества. С XVIII в. народный обряд начинает вытесняться в высшем обществе общеевропейским «политесом».

Старый дореволюционный обряд состоял из трех основных циклов: предсвадебного, свадебного и послесвадебного, что было одинаково для всех сословий. При самом строгом следовании обычаям первый цикл включал сватовство, осмотр дома, девичник и мальчишник, обрядовое мытье жениха и невесты в бане (перед свадьбой).

Второй цикл – сбор свадебного поезда, приезд жениха за невестой, встреча молодых в доме родителей, привоз приданого, обряды после первой брачной ночи и т. п. Центральное место занимал свадебный пир.

К третьему, заключительному, циклу относились «отводины» - визиты молодых­­­ к ближайшим родственникам. Одинаковым практически ­­для каждого россиянина – от великих князей до последнего подданного – был обряд венчания. В остальном же брачные обряды у каждого сословия различались. Многообразие ритуалов и суеверий делали непохожей деревенскую свадьбу на городскую, дворянскую – на купеческую и т. д. Объединяло их одно – каждый набор ритуалов был направлен на обеспечение согласия, богатства и потомства в семье.

Знакомство.


В старые времена роковой вопрос «Ну где, где же познакомиться?» решался весьма просто. Существовали определенные места (для каждого сословия свои), где молодые люди могли выбрать себе будущую супругу.

Горожане присматривали себе невест на игрищах, которые устраивались  в воскресные дни на заставах и пустошах.

В старинных русских городах облюбовывали невест на крестных ходах. Для этого девушек на выданье одевали в лучшие наряды и в сопровождении надежных родственниц вели в известный день на условное место.

В мещанской городской среде в воскресенье устраивались вечеринки. На них пели под гитару или гармонь романсы, играли в увлекательные игры – флирт цветов, краски, телефон и т. п. и танцевали польку, кадриль и краковяк. На вечерах царила весьма лирическая атмосфера.

В более культурной среде устраивались домашние вечера. На них танцевали под фортепиано вальсы и кадрили, также пелись романсы, но уже романтические, более художественные. Правила приличия соблюдались строже, чем на вечеринках.

В дворянских и богатых купеческих семьях девушек с определенного возраста вывозили на танцевальные вечера и балы, сезон которых открывался с октября. Самым благодатным местом для знакомства и сватовства считалась Москва, куда осенью свозились девушки, чей возраст приближался к заветному.

Сватовство.


«Выбирай не невесту, а сваху» - гласит народная пословица, а это означает, что к процессу сватовства относились прежде очень серьезно. Право же, искусная, ловкая сваха порой лучше жениха и невесты знала, что именно подойдет каждому. Делились свахи на две категории: свахи по страсти к свадьбам и устраиванию чужих судеб и профессиональные свахи.

В обязанности свах входило не только совершить само сватовство, но и провести предварительную разведку, разузнать какое приданое дается за невестой, в чем оно состоит: в платьях ли, деньгах, вотчинах и т. п.

Вопрос о свадьбе решали в тот же день, не прибегая ни к каким иносказательным и поэтическим приемам. В случае положительном родители невесты и сваха трижды обходили вокруг стола, крестились на образа и, расставаясь, сразу же договаривались о смотринах. (Чего тут калякать? Давайте свадьбу стряпать!)

При удачном сватовстве стороне жениха вручалась роспись приданого, включающая доскональные сведения о том, какая за невестой обещана недвижимость, а также серебро, золото, ювелирные украшения, мебель, одежда, постельное белье.

Ежели сватовство оказывалось успешным, после обсуждения росписи приданого обычно через неделю назначались смотрины.

Смотрины.

Уникальным явлением допетровской Руси были царские смотрины. В силу того, что Европа еще мало знала о России русские государи не могли жениться на дочерях иноземных властителей, и московским царям приходилось выбирать себе невесту из подданных.

У русской красоты было:

            Белое лицо, как бы белый снег,

            Ягодицы (на щеках) как бы маков цвет,

            Черные брови, как соболи,

            Будто колесом брови проведены;

            Ясные очи, как бы у сокола…

            Она ростом то высокая.

            У ней кровь-то в лице словно белого зайца,

            А и ручки беленьки, пальчики тоненьки…

            Ходит она словно лебедушка,

            Глазом глянет, словно светлый день…

Главным же представлением о красоте в допетровской Руси было простое понятие о физическом цветущем здоровье.

В городах к середине XIX в. люди друг друга все-таки знали, чему способствовало посещение церкви, балы, молодежные домашние вечера, благотворительные мероприятия.

Смотрины проходили в доме невесты, но, случалось, и на гуляньях, в театре. Когда происходили они в доме невесты, жених с родителями и свахой ехали не прямым путем, а заезжали дальше и делали круг – по обычаю, «запутывали дело». В купеческой и зажиточной мещанской среде смотрины могли тянуться не одну неделю, причиной чему были споры о размере приданого. На смотринах сохранился старинный обычай, по которому жених и его родители выходили на крыльцо обменяться мнениями. У дворян в день смотрин устраивался званый обед, и никакого торга из-за приданого в этот день не велось. Опись приданого включалась отцом невесты в брачный контракт, на который можно было либо согласиться, либо нет.

Обычным ритуалом для всех сословий был совместный молебен двух семей и круговой обход стола.

Сговор.


После смотра происходил сговор. Один из самых важных моментов в предсвадебном этапе, он носил еще название рукобитья и позднее – помолвки.

Перед сговором отступало даже само торжество венчания и свадебное веселье,
т. к. эти действа являлись исполнением достигнутого ранее договора двух семейств.

Не заключение брака после помолвки считалось немыслимым. Помешать женитьбе могли только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства. Нарушить сговор в допетровские времена считалось оскорблением самой невесты, и в документах о помолвке даже предусматривалась изрядная сумма за отказ от брака, отмененная в 1702 г. Петром I. А у дворян отказ от данного будущему супругу слова расценивался как нарушение кодекса чести и часто заканчивался дуэлью. За оскорбленную невесту вступался чаще всего брат.

В боярские времена сговорный день назначался родителями невесты. Родители жениха, сам жених и близкие родственники приезжали к ним в дом. Гостей с почестями принимали, кланялись друг другу до земли и усаживали на почетные места под божницей. Потом отец или родственник жениха говорил о причине приезда, а родители невесты отвечали, что приезду этому рады, после чего писалась рядная запись, где означалось, что обе стороны решили: в такое-то время жених обязывался взять за себя такую-то, а родственники ее должны выдать и дать за ней такое-то приданое.

При сговоре невеста не присутствовала, но по окончании кто-нибудь из ее близких родственниц приносил жениху и его сопровождающим от имени невесты подарки. От сговора до свадьбы, как бы продолжителен ни был срок, жених невесты не видел. Сроки же были различные, в зависимости от обстоятельств. Иногда свадьбы совершались и через неделю, а порой между сговором и венчанием проходило несколько месяцев.

Позднее этот обычай не видеть невесту исчез, напротив, именно после помолвки жених уже мог приезжать к невесте так часто, как захочет. До помолвки он имел право видеть свою суженую только во время смотрин.

Помолвка обычно сопровождалась празднеством. В купеческой и мещанской среде в этот день происходило официальное знакомство родителей жениха и невесты, после чего совершалось благословение. В купеческих семьях невесту и жениха благословлял священник. В средних слоях устраивалась вечеринка.

В богатых домах по такому случаю давался бал с угощением. Кроме родственников и друзей, на помолвку обязательно приглашались почетные и влиятельные члены городского светского общества. Отец представлял жениха и невесту и объявлял о помолвке, после чего все присутствующие поочередно, по степени знатности, подходили с официальными поздравлениями.

Впрочем, помолвки могли быть и совсем скромными, «домашними» без присутствия гостей. Родители или приглашенный священник благословляли жениха и невесту иконой и семьи обменивались хлебом-солью. Отцы брачующихся отвешивали друг другу семь поясных поклонов и называли день свадьбы.

Принято было у всех сословий: в день помолвки жених дарил невесте кольцо с драгоценным камнем. На второй день после сговора совершался обряд вручения невесте икон, которые вместе с ее приданым ввозились в дом жениха. Девичник имел место только у групп населения наиболее близких к крестьянским традициям. А вот «мальчишник» - встреча с приятелями и прощание с молодостью – был популярен во всех сословиях. Так, Пушкин перед свадьбой устроил в Москве «мальчишник». Отужинав, поехали слушать к цыганам песни.

И, наконец, после исполнения многочисленных предсвадебных обрядов, инициатива переходила в руки служителей церкви, обязанностью которых было освятить союз.

День свадьбы.

В день свадьбы, по обычаю, жених до венчания не должен был видеть невесту, но посылал ей шкатулку, в которой, как водится, покоилась фата, восковые цветы, венчальные свечи, обручальные кольца – если ими не обменялись при помолвке. После принесения шкатулки начиналась подготовка невесты к венцу. Это делала тетка невесты, она же и причесывала. Платье – обычно шелковое из белого шелка, в крайнем случае – любого цвета, кроме черного. Богатые семьи выписывали подвенечное платье в Париже. Фата – длинная и широкая. Головной убор – венок из цветов померанца и миртовых веток. Обувал невесту «свадебный отрок» - младший брат или другой родственник. Он же и подавал ей на свадебном подносе фату и перчатки, провожал до свадебной кареты и нес шлейф. Жених военный облачался в парадный мундир, штатский – в черную фрачную пару с белым галстуком и белыми перчатками.

Время венчания назначалось от полудня до 5 часов вечера, если предполагался праздничный обед, и от 7 до 9 вечера, если такового не было.

Для венчания выбирался чаще храм в приходе жениха или невесты, но не обязательно. По традиции, в церковь жених и невеста приезжали порознь. Жених приезжал раньше и ждал с шаферами невесту у входа. Шаферы держали во время венчания над четой венцы, управляли всеми ритуалами, вели свадебное застолье.

Получив известие о прибытии жениха в церковь, невеста усаживалась в экипаж вместе со свахой, девушками-провожаткамии и мальчиком-светчим, которому назначено нести перед новобрачными свечу, когда они трижды обходят аналой. По приезде в церковь невеста становилась по левую руку от жениха и освобождала правую руку от перчатки, то же проделывал и жених. Священник отводил их на венчальное место. Родственники и знакомые со стороны жениха становились справа.

       Венчание


Венчание у славян в дохристианский период проводилось обычно либо весной, либо осенью на фоне природы. Жених с невестой в сопровождении молодежи шли на луг или лесную поляну. Там на них надевали пышные венки из цветов, водили хороводы вокруг украшенной лентами березы, пели обрядовые песни и устраивали веселые игры.

Сам обряд бракосочетания состоял в том, что жениха и невесту водили вокруг дуба, ели или раскидистого куста, о чем и говорит сохранившаяся до наших дней поговорка: «обручается, вокруг ракитного куста венчается».

С приходом христианства народное венчание было заменено церковным - церемонией заключения брака по обряду православной церкви. Со времен Петра I до марта 1917 г. для всех православных жителей Российской империи считался действительным лишь брак, заключенный путем венчания. Венчание всегда проходило в храме. Венчание не может иметь место во время поста, накануне постных дней и некоторых религиозных праздников. Обряд венчания состоит из обручения и собственно венчания. Во время обручения священник при совершении установленных молитвословий спрашивает брачующихся об их добровольном согласии вступить в брак и надевает им освященные кольца. Во время венчания звучат песнопения церковного хора, священник благословляет общую чашу, а затем молодые троекратно вкушают из нее разбавленное водой вино. Священный покров и венцы возлагаются на головы жениха и невесты, священник соединяет их руки и троекратно обводит вокруг аналоя, затем молодые обмениваются обручальными кольцами.

Пока шло венчание, свадебный поезд (уже единый) украшали лентами, цветами и колокольчиками.

Свадебный поезд, звеня колокольчиками и усыпая мостовые лепестками, сначала проезжал по центральным улицам, затем объезжал город по кругу, и только после этого направлялся в дом, где должен был состояться бал или вечеринка со свадебным столом.

В каком бы помещении не происходило свадебное торжество, возвратившихся из церкви молодых встречали родители жениха. Отец держал образ, а мать – каравай хлеба и серебряную солонку. Молодые по обычаю кланялись, принимали благословение и трижды целовали поочередно отца и мать. По окончании церемонии раздавалась музыка. Гостей угощали «игристым» вином и пряником, а гости, в свою очередь, одаривали молодых, складывая подарки на поднос. На поднос ставили три сосуда – с вином, медом и брагой. Тому, кто подходил с подарком, новобрачная наливала в бокал понемногу из каждого.

Свадебный пир корнями уходит в глубокую древность. Соотносительно сословию свадебный ужин устраивался с разной степенью пышности. Начинал застолье самый почетный гость – «свадебный генерал», который должен был поднять первый тост за новобрачных и крикнуть: «Горько!».

На дворянские и купеческие свадьбы хозяева приглашали артистов для устройства концерта, на свадьбах у представителей среднего сословия пели под гитару, а простонародье отдавало дань жизнерадостным частушкам, порой весьма рискованного содержания.

На второй день свадьбы горожане звали только близких родственников, и на обеде второго дня новобрачная делала своей новой родне подарки.

После свадьбы начиналось так называемая визитная неделя. В эту неделю этикет предписывал молодоженам ездить к родным и знакомым с официальными 15-минутными визитами, а также каждодневно принимать поздравителей. По такому поводу устраивалось традиционное угощение – чай со всевозможными сладостями и десерт.

Всю визитную неделю молодые обязательно рассылали «рекомендательные» письма новым родственникам и друзьям. Этим письмам придавали серьезное значение, поскольку по ним обычно составляли первое представление об уме, образованности и воспитании молодых супругов. Визитной неделей заканчивался цикл свадьбы.


Мусульманская свадьба
Обряд аналогичный христианскому венчанию в исламе называется «никях», это слово можно расшифровать, как бракосочетание. Этот термин мы воспринимаем, как татарскую свадьбу, но на самом деле этот обряд существует также в Киргизстане, Дагестане и Индии и Арабских странах, впрочем, везде, где есть мусульманская вера можно встретить этот обряд бракосочетания.

Имеющий намерение жениться должен соблюсти следующие требования, предваряющие заключение брака:

- обратить внимание на девушку без ее ведома;

- если она произвела внешне благоприятное впечатление, то пообщаться с ней в людном месте;

- предварительно удостовериться в том, что заключению данного брака нет никаких препятствий, предусмотренных исламским законодательством (например, кровное или молочное родство);

- если она подходит по мировоззренческим принципам и ценностным ориентирам, то намекнуть ей о своем намерении жениться на ней;

- если девушка согласна на брак, переговорить с ее родителями (или опекуном) для получения их согласия;

- при получении полного согласия на бракосочетание со стороны девушки и ее родителей (или опекуна) организовать сватовство и помолвку (хитбу);

- оговорить определенный срок церемонии бракосочетания.
Помолвка есть акт публичного обещания сторон сочетаться супружескими узами, но она не дает жениху и невесте, будущим супругам, большего права, чем право общения в обществе родственников или людном месте. По мнению большинства богословов, во время и после помолвки юноше можно смотреть лишь на те части тела девушки, которые не являются ауратом (лицо и кисти рук).

Исламские богословы едины во мнении о том, что если на предложение юноши имеется явное согласие со стороны девушки, то в этом случае второе сватовство к этой девушке канонически запрещено. При отсутствии явного согласия, сватовство со стороны другого мужчины допустимо.

Согласно хадису, мужчина "... не имеет права помолвки, против [уже имеющейся] помолвки брата своего, кроме как после его отказа или с его позволения" (хадис от Абу Хурайры и Ибн Умара) Если к девушке посватались несколько юношей, не зная о намерениях друг друга, то ничего предосудительного в этом нет.
Обязательные условия необходимые для заключения брака:

-Отсутствие близких родственных связей.

-Заключенный брак не должен быть ограничен временем. 

-Присутствие свидетелей на церемонии бракосочетания. 

-Обоюдное согласие и право свободного выбора жениха и невесты. 

-Публичное оглашение брачного союза. 

-Необходимость выплаты махра (свадебного подарка со стороны жениха). 

-Присутствие опекуна со стороны невесты.
Желательные действия:

-Брачная проповедь. 

-Молитва (ду΄а) о единстве и будущем всестороннем благополучии семьи. 

-Проведение бракосочетания в пятницу до захода солнца. 

-Упоминание свадебного подарка. 

-Приглашение гостей на свадьбу. 

-Чтение молитвы женихом и невестой.
После соблюдения всех предбрачных условий и условий необходимых для заключения брака, одним из которых является единодушное согласие сторон, начинается свадебная церемония. Согласно мусульманской традиции, Свадебная церемония начинается с брачной проповеди. Она читается имамом мечети. Однако проповедь может быть прочитан и самим женихом.

Во время бракосочетания обязательно должен присутствовать опекун невесты. В качестве опекуна может выступить отец или дядя по отцовской линии, или брат. В крайнем случае, в качестве опекуна может выступить местный имам. Обязательно также присутствие как минимум двух свидетелей мужчин. Они должны быть благочестивыми и справедливыми мусульманами, соблюдать религиозную практику, быть далекими от распутства и неверия. Свидетели должны быть зрячими и понимать язык, на котором ведется бракосочетание.

Во время бракосочетания имам для официального закрепления брака повторно спрашивает согласие у жениха и невесты при свидетелях и опекуне невесты. Жених должен дать словесное согласие, а согласием невесты может быть ее молчание.

Весьма желательным является оговаривание во время акта бракосочетания свадебного подарка, причем не только факта его наличия, но и его конкретного содержания. Жениху желательно передать невесте свадебный подарок (махр) сразу, не откладывая на более поздний срок. Размер махра может быть зафиксирован в свидетельстве о браке, которое выдается регистрирующим лицом (имамом, кадием, муфтием). Во время проповеди имам разъясняет жениху и невесте обретаемые им права и обязанности, призывая при этом к богобоязненности в отношениях друг с другом. Завершается брачная церемониальная проповедь поздравлением новобрачных и чтением ду΄а о единстве и будущем всестороннем благополучии семьи.
 Самым главным условием для благословенного брака является желание обоих молодых людей жить вместе. Никях проводиться следующим образом. Во время церемонии перед молодыми читается определенная сура Корана, после чего брак считается состоявшимся, причем никакого официального уведомления не требуется.

Часто, после завершения исламского обряда бракосочетания никях, молодым выдается свидетельство, которое считается официальным документом во многих странах.

Традиции мусульманского обряда бракосочетания, хорошо знакомы всему миру. Например, такой обряд, как похищение невесты. Но мало кто знает истинные цели проведения этого маневра. Оказывается, на похищение невесты мог пойти только тот молодой человек, у которого совершенно не осталось надежды на добровольное согласие девушки на брак. При этом у родных девушки, совершенно не оставалось выбора, как согласиться на брак, потому, что похищенная девушка считалась уже не чистой, а бесчестие девушки являлось страшным позором для ее семьи, а смыть этот позор могла только свадьба. Таким образом, с помощью похищения невесты молодой человек без лишних проблем получал себе невесту. Но при этом за похищенную невесту родители требовали калым, как минимум, в два раза больше обычного.

Сегодня обряд похищения невесты не так уж и распространен, что намного облегчает жизнь молодой девушки, давая ей намного больше свободы. Если изучать Коран, то мы увидим, что Мудрый и Справедливый Аллах установил угодный Ему порядок заключения супружеского союза. По данным правилам, молодой человек, желающий жениться, должен сначала подойти к девушке в людном месте, и только потом сообщить ее семье о желании войти в законный брак.

В мусульманской вере существует множество условий, предусмотренных Кораном, для того вступления в совместную жизнь молодых людей. Нарушение каких-либо правил в проведении обряда никях может служить поводом для расторжения брака.

Церемония может проходить как дома, так и в мечети. Затем, по традиции, в дом жениха приглашаются гости как со стороны жениха, так и со стороны невесты, там подаются угощения и ведется развлекательная программа. Свадебное угощение - это сунна муаккада (очень рекомендуемо), и является атрибутом свадебного праздничного стола, хотя некоторые утверждают, что это хоть и желательное блюдо, но совсем не обязательное.

Празднование самой свадьбы начинается в день никяха в доме невесты, на второй день проводится пышный праздник в честь заключения брака, а на третий день невеста входит в дом жениха, где ей повязывают специальный фартук (с этого момента она начинает называть родителей мужа мамой и папой, указывая на свое родство с семьей мужа).

Глава 3. Свадьба в художественной литературе.

3.1 Русская свадьба в повести И.А. Бунина «Деревня»
В людской, он  знал,  уже спекли ржаную витушку  -  "ряженый  пирог".  Готовились  варить  два  чугуна студня, чугун лапши, чугун щей, чугун каши - все с убоиной. И Серый хлопотал на снежном бугре между амбарами и сараем. На бугре,  в  синеватых  сумерках, оранжевым пламенем пылала солома, которой  завалили  убитую  свинью.  Вокруг пламени, поджидая добычи, сидели овчарки,  и  белые  морды  их,  груди  были шелковисто-розовы.  Серый,  утопая  в  снегу,   бегал,   поправлял   костер, замахивался на овчарок. Полы зипуна он развернул и поднял, заткнул за  пояс, шапку все сдвигал на затылок кистью правой  руки,  в  которой  блестел  нож. Бегло и ярко озаряемый то с той, то с другой стороны, Серый  кидал  на  снег большую пляшущую тень, - тень язычника. Потом мимо амбара, по тропинке,  на деревню, пробежала и скрылась под снежным бугром Однодворка - созывать игриц и просить у Домашки елку, сберегаемую в погребе, переходившую с девишника на девишник. А когда Кузьма, причесавшись  и  переменив  пиджак  с  продранными локтями на заветный длиннополый сюртук, оделся  и  вышел  на  побелевшее  от падающего снега крыльцо, в мягкой серой темноте, у освещенных  окон  людской уже чернела большая толпа девок, ребят, мальчишек, стоял гам, говор,  играли сразу на трех гармоньях и все разное. Кузьма, горбясь,  перебирая  пальцы  и хрустя ими, дошел до толпы, протолкался и, нагнувшись, вошел в темь, в сени. Было людно, тесно и в сенях. Мальчишки шныряли между ног, их хватали за  шеи

и выталкивали вон, - они снова лезли...

     - Да пустите, ради бога! - сказал Кузьма, сдавленный у дверей.

     Его сдавили еще больше - и  кто-то  рванул  дверь.  В  клубах  пара  он

перешагнул порог и остановился у притолки. Тут теснился народ почище – девки в цветных шалях, ребята во всем новом. Пахло красным  товаром,

полушубками, керосином, махоркой, хвоей. Маленькое зеленое  деревцо,  убранное  кумачными лоскутами, стояло на столе, простирая ветки над тусклой жестяной  лампочкой. Вокруг стола, под мокрыми,  оттаявшими  окошечками,  у  черных  сырых  стен, сидели наряженные игрицы, грубо  нарумяненные  и  набеленные,  с  блестящими глазами, все в шелковых и шерстяных платочках, с радужными вьющимися перьями из хвоста селезня, заткнутыми на висках  в  волосы.  Как  раз  когда  Кузьма вошел, Домашка, хромая девка с темным, злым и умным лицом, с черными острыми глазами и черными сросшимися бровями,  затянула  грубым  и  сильным  голосом старинную величальную песню:

 

                        Как у нас при вечеру-вечеру,

                        При последнем концу вечера,

                        При Авдотьином девишнику...

 

     Девки дружным и нестройным хором подхватили ее последние слова - и  все обернулись к невесте: она сидела, по  обычаю,  возле  печки,  неубранная,  с головой накрытая темной шалью, и должна была ответить песне громким плачем и причитаниями: "Годный мой батюшка, родимая матушка, как  мне  век  вековать, замужем  горе  горевать?"  Но  невеста  молчала.  И  девки,  кончив   песню, недовольно покосились на нее. Потом пошептались и, нахмурившись, медленно  и протяжно запели "сиротскую":
                         Растопися, банюшка,

                         Ты ударь, звонкий колокол!

 

     И у Кузьмы задрожали крепко сжатые челюсти, пошел мороз по голове и  по голеням, сладостно заломило скулы, и  глаза  налились,  помутились  слезами. Невеста завернулась в шаль и вдруг вся затряслась от рыданий,

     - Будя, девки! - крикнул кто-то.

     Но девки не слушали:

 

                         Ты ударь, звонкий колокол,

                         Разбуди мово батюшку...

 

     И невеста со стоном  стала  падать  лицом  на  свои  колени,  на  руки, захлебываясь от слез... Дрожащую, шатающуюся, ее увели, наконец, в  холодную половину избы - наряжать.

     А потом Кузьма благословил ее. Жених пришел  с  Васькой,  сыном  Якова. Жених надел его сапоги; волосы жениха  были  подстрижены,  шея,  окаймленная воротом голубой рубахи с кружевом, докрасна выбрита. Он  умылся  с  мылом  и очень помолодел, был даже недурен и, зная это, степенно  и  скромно  опускал темные ресницы. Васька, дружно, в красной рубахе,  в  романовском  полушубке нараспашку, войдя, строго покосился на игриц.

     - Будя драть-то! - грубо сказал он и прибавил  то,  что  полагалось  по

обряду: - Вылязайте, вылязайте.

     Игрицы хором ответили:

     - Без троицы дом не строится, без четырех  углов  -  изба  не  кроется,

Положь по рублю на кажном углу, пятый - посередке да бутылку водки.

     Васька вытащил из кармана полштоф и поставил его на стол. Девки взяли - и поднялись. Стало еще теснее. Опять распахнулась дверь, опять понесло паром и холодом - вошла, расталкивая народ, Однодворка с фольговой иконкой,  а  за ней невеста, в голубом платье с баской, и все ахнули: так была  она  бледна, спокойна и красива. Васька  наотмашь  дал  затрещину  в  лоб  широкоплечему, головастому мальчишке на кривых, как у такса, ногах  -  и  кинул  на  солому посреди избы чей-то старый полушубок. На него стали жених и невеста. Кузьма, не поднимая головы, взял икону из рук Однодворки - и  стало  так  тихо,  что слышно было свистящее дыхание любопытного  головастого  мальчишки.  Жених  и невеста разом упали на колени и поклонилась в ноги Кузьме. Поднялись и опять упали.  Кузьма  взглянул  на  невесту,  и  в  глазах  их,  встретившихся  на мгновение, мелькнул ужас. Кузьма побледнел и с ужасом подумал! "Сейчас брошу образ на пол..." Но руки его невольно сделали иконой крест  в  воздухе  -  и Молодая, чуть приложившись к ней, поймала губами его руку.  Он  сунул  икону кому-то в сторону, схватил голову Молодой с отцовской болью и  нежностью  и, целуя новый пахучий платок, горько заплакал. Потом, ничего не видя от  слез, повернулся и, расталкивая народ, шагнул в сени. Снежный ветер ударил  ему  в лицо. Занесенный порог белел в темноте, крыша гудела.  А  за  порогом  несла непроглядная  вьюга,  и  свет,  падавший  из  окошечек,  из  толщи   снежной завалинки, стоял дымными столбами...

     Вьюга не стихла и утром. В  серой  несущейся  мути  не  было  видно  ни

Дурновки, ни мельницы на Мысу. Порой светлело, порой становилось  похоже  на сумерки. Сад побелел, гул его сливался с гулом ветра, в котором все  чудился дальний колокольный звон. Острые хребты сугробов  дымились.  С  крыльца,  на котором, жмурясь, обоняя сквозь свежесть вьюги теплый вкусный запах из трубы людской, сидели облепленные снегом овчарки, с трудом различал Кузьма темные, туманные фигуры мужиков, лошадей, сани, позвякиванье колокольцев. Под жениха запрягли пару, под невесту одиночку. Сани  покрыли  казанскими  войлоками  с черными   разводами   на   концах.   Поезжане   подпоясались   разноцветными подпоясками. Бабы  надели  ватные  шубки,  накрылись  шалями,  шли  к  саням опасливо, мелкими шажками, церемонно приговаривая: "Батюшки,  свету  божьего не видно!.." На невесте и шубку и голубое платье завернули на голову  -  она села в сани на белую юбку, чтобы  платье  не  измять.  Голова  ее,  убранная венком  бумажных  цветов,  была  закутана  шалями,  подшальниками.  Она  так ослабела от слез, что как во сне видела темные фигуры среди  вьюги,  слышала шум ее, говор, праздничный звон колокольцев. Лошади прижимали уши,  воротили морды от снежного ветра, ветер разносил говор,  крик,  слепил  глаза,  белил усы, бороды, шапки, и поезжане с трудом  узнавали  друг  друга  в  тумане  и сумраке.

     - Ух, мать твою не замать! -  бормотал  Васька,  нагибая  голову,  беря

вожжи и садясь рядом с женихом. И грубо, равнодушно крикнул на ветер:

     - Господи бояре, бословите жениха по невесту ехать!

     Кто-то отозвался:

     - Бог бословит...

     И  бубенцы  заныли,  полозья  заскрипели,  сугробы,  разрываемые   ими,

задымились, завихрились, вихри, гривы и хвосты понесло в сторону...

     А  на  селе,  в  церковной  сторожке,  где  отогревались  в   ожиданиии

священника, все угорели. Угарно было и в церкви, угарно, холодно и  сумрачно - от вьюги, низких сводов и решеток в окошечках. Свечи горели только в руках жениха и невесты  да  в  руке  черного,  с  большими  лопатками  священника, наклонившегося к книге, закапанной воском, и быстро читавшего  сквозь  очки.

По полу стояли лужи - на сапогах и лаптях натаскали много снегу, -  в  спины

дул ветер из отворяемых дверей. Священник строго поглядывал то на двери,  то на жениха с невестой, на их напряженные, ко всему готовые фигуры,  на  лица, застывшие в покорности и смирении, золотисто освещенные  снизу  свечами.  По привычке, он произносил некоторые слова как бы  с  чувством,  выделяя  их  с трогательной мольбой, но совершенно не думая ни о словах, ни о тех,  к  кому они относились.

     "Боже пречистый и всея твари содетелю... -  говорил  он  торопливо,  то понижая, то повышая  голос,  -  Иже  раба  твоего  Авраама  благословивши  и разверзши ложесна Саррина... иже Исаака Ревекце даровавши...  Иакова  Рахили сочетавши... подаждь рабом твоим сим..."

     - Имя? - строгим шепотом, не меняя выражения лица, перебивал он  самого себя, обращаясь  к  псаломщику.  И,  поймав  ответ;  "Денис,  Авдотья..."  - продолжал с чувством:

     "Подаждь рабом твоим сим Денису и Евдокии живот  мирен,  долгоденствие, целомудрие... снодоби я видеть чада чадов... и даждь има  от  росы  небесныя свыше... исполни домы их  пшеницы,  вина  и  елея...  возвыси  я  яко  кедры ливанские..."

     Но окружающие, если бы даже слушали и понимали его, все же помнили бы о доме Серого, а не Авраама и Исаака, о Дениске, а не о кедре  ливанском.  Ему же самому, коротконогому, в чужих сапогах, в чужой поддевке, было неловко  и страшно держать на неподвижной голове царский венец - медный огромный  венец с крестом наверху, надетый глубоко, на уши. И  рука  Молодой,  казавшейся  в венце еще красивей и мертвее, дрожала, и воск тающей свечи капал  на  оборки ее голубого платья...

     Вьюга, в, сумерках была еще страшнее. И домой  гнали  лошадей  особенно шибко, и горластая жена Ваньки Красного стояла в  передних  санях,  плясала, как шаман, махала платочком и орала на ветер, в буйную темную муть, в  снег, летевший ей в губы и заглушавший ее волчий голос:

 

                             У голубя, у сизого

                             Золотая голова!
3.2 Абхазская свадьба в повести Ф. Искандера «Софичка»
Приезд дяди Сандро был связан с выполнением древних  абхазских обычаев. Надо  было  выяснить, добровольно ли Софичка сбежала из  дому или была взята насильно, хотя,  конечно,  отсутствие  чемодана  ясно  говорило о ее добровольном умыкании. Но все-таки надо  было договориться  обеим  сторонам. Раньше  в  таких  случаях  платили выкуп  пострадавшей,  то есть  потерявшей девушку, стороне. Но теперь это превратилось в некую почетную формальность.

     Выяснив,  что Софичка  вполне добровольно вышла замуж и  никак не хочет возвращаться домой, дядя  Сандро, уже сидя  за праздничным столом,  пошутил, кивая на своего зятя и Роуфа:

    -  Нам на  полутурок  везет...  А  этот  мало  что  полутурок, да  еще полукоршуноед.

     Все  рассмеялись,  а   Роуф  ответил   ему  на  шутку,  хотя   особенно разговаривать ему в присутствии родственников жены пока было не положено.

     - Почему полукоршуноед, -  сказал  он  с улыбкой, - когда  я полный коршуноед?

     -  Тем  более, -  ответил дядя Сандро и, подняв  стакан, провозгласил тост за хозяина дома.

 Выпив по пятнадцать стаканов вина (слишком напиваться было неприлично), они договорились обо всем и уехали. По принятым обычаям  у Софички спросили, кого бы она хотела видеть  в качестве сопровождающих ее людей с родительской стороны, когда  она поедет в дом своего мужа, где будет справляться свадьба.

Софичка сказала, что она хотела бы, чтобы с ней поехали Тали, ее муж Баграт, тетя Маша и одна из ее великанских дочерей - Маяна. На том и порешили.

     Через  неделю в ясный, солнечный день веселая кавалькада, состоящая  из двух мужчин и четырех женщин,  выехала из села  Бзоу и направилась  в Чегем. Недалеко от Чегема дорога очень круто спускалась вниз, и Роуф сам спешился и предложил всем слезть с лошадей во избежание несчастного случая.

     Все  спешились, и  только  Софичка  заупрямилась  и  сказала,  что  она спустится верхом. Этими своими словами она ставила всех,  особенно мужчин, в несколько  щекотливое  положение.  Удивляясь  ее странному  упрямству,  Роуф посмотрел на нее,  и  его  взгляд  встретился со  взглядом ее сильно и мягко сияющих глаз, и он понял, что это не каприз, а что-то другое.

     - Я  понимаю  Софичку! -- воскликнула Тали. И в самом деле, она поняла ее  состояние.  А  состояние  это  было  безотчетным  ощущением   счастья  и благодарности всем, кто ехал с  ней, и,  конечно,  первым  делом  Роуфу.  Ей ужасно захотелось сделать  что-нибудь  такое,  чтобы всем понравиться, чтобы всем захотелось сказать: "Да, да, она имеет право быть счастливой".

     Лошади медленно спускались, осаживаясь на  задние ноги,  и  Роуф, держа свою лошадь под  уздцы, старался идти поближе к Софичке, чтобы в случае чего удержать ее  лошадь  за гриву  или  схватить падающую наездницу.  А  Софичка сидела в седле, склонившись вперед и изо всех  сил упираясь в переднюю луку, и этот головокружительный спуск ее, обычно трусиху, нисколько не пугал,  так были велики ее счастье и любовь к мужу.

     Все благополучно спустились на окраину Чегема. Все сели  снова на своих лошадей, а Роуф ввиду близости  дома распрощался с друзьями и  кружным путем поехал к одному из соседей.

     Дело в том, что по абхазским  обычаям жених не может быть  в доме, пока там   идет   свадьба.  Трудно  объяснить,  чем  вызван  этот  обычай.  Можно предполагать,  что  он выражает  мистическое  целомудрие  перед  предстоящей брачной ночью. Обычай этот,  отделяющий жениха  от  невесты, как  бы очищает воображение   гостей    от    чувственных    картин,   вызванных    чересчур натуралистической близостью жениха к своей невесте.

     Хотя было уже темно, но метров за двести  от дома  Роуфа их  заметили и дали  знать  в дом  об  их приближении. Несколько молодых людей вскочили  на коней  и  поскакали в  их  сторону, джигитуя и стреляя  в  воздух из ружей и пистолетов. Неожиданно Баграт, муж Тали,  выхватил пистолет и несколько  раз выстрелил в воздух,  чем до смерти  напугал  Софичку,  которая, по-видимому, весь запас своей храбрости растратила на этот головокружительный спуск.

     Вместе  со всей кавалькадой, замирая от  волнения,  Софичка въехала  во двор, где у кухни стояли старейшины этой части села, и среди них она увидела отца Роуфа, старого Хасана, и его мать. Две женщины, стоя рядом с ними, держали в руке по керосиновому фонарю.

     По  двору  сновали  люди.   Справа  весь  большой   двор  был  перекрыт брезентовым  навесом, под которым стояли столы и скамьи, наскоро сколоченные из досок.

     Оттуда  доносился  разнобой голосов. Кругом стояли люди и  смотрели  на невесту. Кто-то взял лошадь Софички под уздцы, кто-то помог ей слезть с нее, она не замечала ничего.

     Первым подошел к ней седовласый старик, старейшина всего  соседства. Он поцеловал ее, благословил и  как бы направил ее лицом к дому.  После этого к ней подошел старый Хасан и тоже  поцеловал ее,  а после  него  к ней подошла мать Роуфа и, обняв ее, поцеловала в глаза.

     Сейчас  отовсюду на нее глядела  толпа гостей,  и Софичка, оцепенев  от волнения, не  знала, что делать,  и главное, решительно не знала, куда  деть руки, которые висели у нее  вдоль  тела,  как совершенно лишние,  тяжелые  и смехотворные.

   Тут  грянула свадебная  песня,  вокруг  Софички  затанцевали  несколько молодых людей,  и  она, сопровождаемая свадебной песней, танцующими молодыми людьми, отцом и матерью  Роуфа, пересекла  двор и  поднялась  в дом. Одна из женщин, выделенная для  этого  ритуала, поджидала  ее у порога  и осыпала ее голову серебряной мелочью. После этого она взошла на крыльцо под скрещенными кинжалами двух парней.

     В  одной  из  комнат,  ярко  освещенной  керосиновой  лампой,   Софичку поставили у стены, накинули ей на голову белый шелковый платок, и теперь она считалась Введенной в Дом.

     Стали  входить гости, желающие  взглянуть на  невесту. Некоторые из них приносили подарки:  ткань  на платье, домотканый  ковер, новое одеяло и тому подобное. Некоторые приносили просто деньги.

     Гость, приподняв  платок,  взглядывал на невесту, потом, насмотревшись, выпивал стопку чачи, которую ему вместе с  легкой закуской преподносила Тали или Маяна, стоявшие  рядом. Гость выпивал за здоровье  невесты  и уходил  во двор, где протискивался к своему месту за пиршественным столом.

     Еще  до прихода гостей одна из  соседок  ввела в  комнату  того  самого мальчугана,  который  приносил  ей  весточку  от  Роуфа.  Он  сел  за стол с тетрадкой и карандашом. Когда стали заходить гости  с подарками,  он, приняв важный  писарский вид, стал вписывать их фамилии в  тетрадь  и отмечать, кто какой  подарок  принес.  У некоторых  гостей он  бесцеремонно  переспрашивал фамилии  и  имена, и те безропотно ему подчинялись, боясь, что их приношения могут остаться безымянными.

     Софичке  стало ужасно смешно, что мальчик, подражая каким-то конторским работникам, важничает, склонившись над  своей  тетрадкой.  Мальчик, заметив, что она ему улыбается сквозь шелковую накидку, сделал вид, что ничего такого не  заметил  и  замечать не  собирается,  и,  нахмурившись,  как  бы  строго сосредоточился на проверке своих записей.

     А  между  тем  внизу,  во  дворе,  под  брезентовым  навесом,  началось свадебное  пиршество. Оно  началось с того, что  старый Хасан, держа в одной руке заостренную палку с надетыми на нее сердцем и печенью жертвенного быка, а  в другой -- стакан вина,  произнес языческую молитву в  честь покровителя домашнего очага, прося одарить молодых здоровьем, чадородием и миром.

     Вслед  за  ним все опорожнили свои стаканы за здоровье молодых, выбрали тамаду,  и свадебное пиршество заработало  разрывающими мясо  зубами, жующими челюстями, чмокающими языками и влаголюбивыми глотками.

     А  Софичка  всю ночь стояла  в  своей  комнате,  куда время от  времени приходили  гости взглянуть  на  нее,  поздравить, выпить стопку чачи и снова влиться в свадебное пиршество.

     Несколько раз Софичку отправляли  в  другую комнату отдохнуть.  Лежа на кровати, она дремала и сквозь дрему слышала звуки песен, хлопанье ладоней во время  танцев,  вскрики  застольцев  и  покрывающий все звуки громкий  голос тамады. Через некоторое время ее  снова поднимали, ибо застольцы, подчиняясь таинственным  воздействиям   винных  паров,   то  забывали  о  невесте,   то проникались  неостановимой жаждой увидеть ее  лицо,  приподняв край шелковой накидки.

     Поздним утром  пиршество иссякло. Днем Софичка отдыхала, а на следующую ночь  пиршество возобновилось.  Но теперь Софичка спала в  закрытой  комнате вместе со своим мужем,  который тайно  через заднюю дверь  дома  пробрался к ней. По  старинным обычаям гости, как бы  проникшись идеей защиты целомудрия невесты, имели  в таких  случаях  право перехватывать  жениха,  полушутя (но достаточно надоедливо) мешать его попыткам соединиться с невестой.
Заключение.



В заключение нашего исследования хочется сказать о том, что, изучив материал о свадебных обычаях, мы пришли к выводу, что они появились в связи с определенными обрядами, традициями конкретных народов. Эти обычаи играют очень важную роль для современного общества, хоть они и не сохранились в полном своем виде.

В данной работе мы  рассказали об  основных  свадебных обычаях двух разных культур: христианской и мусульманской. Конечно, они уже не так похожи между собой, но все же можно проследить некоторые общие черты, как в свадебном ритуале 30х. гг. ХХ века, так и свадебных обычаях современных России и Абхазии. Данные обычаи менялись под воздействием  социальных факторов и сменой жизненного уклада народов, но все же самое основное мы унаследовали от наших предков. 

Таким образом, можно сказать, что современные свадебные обычаи России и Абхазии видоизменились, однако некоторые важные ритуалы сохранились и по сей день, и даже имеют между собой общие черты.