Реферат Нация и национальность
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Нация (лат. natio - народ от nascor - рождаться) - одно из наиболее сложных понятий в общественных науках.
На сегодняшний момент существует уже несколько сотен определений этого понятия, но ни одно из них не является общепризнанным. Большинство учёных придерживаются одного из трёх осн.подходов к пониманию этого феномена:
ü примордиалистский (объективистский) подход отождествляет нацию и этнос, полагая, что нация являются органичными социальными (или биосоциальными) образованьями, существующими независимо от воли людей и складывающимися в процессе исторического развития человека
ü инструменталистский подход представляет нацию как социальную группу, связанную общими интересами и использующую свои национальный статус в качестве средства политической борьбы
ü конструктивистский подход предполагает, что нация - искусственное образование, не имеющее исторических корней и созданное интеллигенцией и политиками для мобилизации людей на коллективные действия во имя политических или социальных целей.
Несмотря на различия в понимании сущности и происхождения нации, приверженцы всех трёх подходов выделяют два типа нации - этнокультурный и гражданский. Пример первого типа - немцы и итальянцы, чьи нации сложились до образования национальных государств на основе общности языка, культуры и исторического наследия, т.е. чтобы быть немцем надо иметь немецкое происхождение и немецкий язык в качестве родного. Пример второго типа - французы и англичане, чьи нации образовались в пределах уже существующих государств в результате общей политической истории и конституции, т.е. чтобы быть французом, надо пр.всего быть гражданином Франции.
Нация — это продукт буржуазной эпохи. Ведущие современные нации сложились в XVIII—XIX вв. в пору крушения абсолютистских монархий и ликвидации феодально-сословной социальной организации. До этого времени этническая принадлежность человека особого значения не имела. По той простой причине, что социальная среда его обитания была замкнута, обособлена от остального мира и географически, и экономически, и духовно. Поэтому, например, французы вплоть до XV11I в. французами (то есть единой нацией) себя не осознавали и не называли. Тогда в ходу были другие признаки социальной идентичности: сословный (подчиненность конкретному сюзерену), религиозный (принадлежность к той или иной конфессии) и т. д.
Ситуация изменилась с наступлением буржуазной эры. Становление единства хозяйственной жизни на больших территориях, появление новых средств и форм организации труда, потребность в свободной рабочей силе, формирование гражданского общества, способного контролировать политическую власть породили идею нации как некоей гражданской общности, создающей суверенное государство. Эта идея помогла буржуазно-демократическим движениям начала Нового времени осуществить свои цели, в процессе достижения которых крупные этно-территориальные общности и в самом деле начали осознавать себя как единое целое — нацию.
Та же идея сыграла свою роль и в начале XX в., когда распались и Австро-Венгерская империи, и в середине века, когда рухнула колониальная система. То есть, не сложившиеся нации порождают так называемые «национально-освободительные» движения, а наоборот — освободительное (от эксплуатации, иноземного захвата) движение приводит к образованию наций. А «мотором» этих движений выступают этносы, стремящиеся сохраниться и окрепнуть через обретение собственной государственности.
Национализм
— идеология и политика, базовым принципом которых является тезис о высшей ценности нации, её первичности в государствообразующем процессе «Нация — первична, государство — вторично» — основной лозунг национализма проповедует не вражду и ненависть к представителям иных наций и народов, но скорее политическую независимость и работу на благо собственного народа Последнее относится прежде всего к государственной власти Близкородственное понятие — патриотизм (не путать с лексически похожим термином «государственный патриотизм») Связанными с этой концепцией являются такие понятия, как «национальные ценности», «национальные интересы», «национальная безопасность», «национальная независимость», «национальное самосознание» и др В последнее время в связи с экспансией чужеродных этнических элементов в традиционные общества идеология национализма имеет тенденцию «расщепляться» на несколько движений, постепенно отходящих друг от друга Наиболее крупными движениями в парадигме национализма являются умеренный национализм и радикальный национализм Последний всё чаще и сильнее заявляет о необходимости открытой (в том числе и вооружённой) борьбы за права и свободы собственной нации порой смешивается с его крайними проявлениями, такими как ксенофобия, шовинизм и расизм (Часто бывает, что именно борцы с идеологией национализма разделяют ксенофобские взгляды, отрицая природное право любого человека независимо от этнической, религиозной или социальной принадлежности на собственную точку зрения) Более того, в различных кругах придерживаются двойных стандартов в определении термина «национализм», обвиняя так называемые «нации-гегемоны» в великодержавном шовинизме и при этом называя ультранационализм малых народов «борьбой за национальную независимость» К сожалению, в современном русском языке понятие «национализм» полностью опорочено Это стало результатом злонамеренной пропаганды, когда светлое чувство национального самосознания выдавливалось всеми возможными способами, и при этом насаждался оголтелый интернационализм Это слово имеет выраженный негативный оттенок и делает акцент на превосходстве своей нации, национальном антагонизме и национальной замкнутости Это связано, с одной стороны, с тем, что Россия практически не знакома с идеологией национализма, а с другой стороны, с намеренным искажением принятого в мире значения этого термина советским и российским режимами Таким образом, национализм — это любовь к своей нации и готовность защищать свои интересы провозглашает нацию высшим приоритетом Всё же остальное должно служить интересам нации и работать на её процветание и развитие Не следует путать и смешивать слова и понятия «национализм» и «нацизм» См также: антифашизм, внутренние войска, евразийство, интернационализм, коренные нации, красно-коричневые, нацизм, национал-социализм, новый мировой порядок, патриотизм, политические технологии, политкорректность, Российская Федерация, Русский народ, свобода совести, скинхеды, толерантность, шовинизм, экуменизм, этнофаворитизм
Источником национализма в государствах имперского типа является протест против национального неравноправия, стремление народов к большей самостоятельности. Именно эти тенденции, как мы уже видели, имели место в Австро-Венгрии, Оттоманской империи, среди недоминирующих народов России. Среди других источников исследователи называют закон возвышающихся социальных ожиданий. По мере того как народы втягиваются в процесс модернизации и добиваются на этом пути определенных результатов (растет образовательный уровень, формируется интеллигенция, улучшаются материальные условия жизни), расширяется и диапазон их потребностей, а это не может не вести к желанию большей самостоятельности. Именно с такой ситуацией и столкнулись СССР и Россия в своих республиках в конце 80-х годов.
Источниками национализма могут быть также конкуренция за рабочие места, высокий экономический статус этнических меньшинств и диаспорных групп по сравнению с доминирующим этносом (китайцы в Малайзии, русские и евреи в бизнесе Эстонии и Латвии); осознание ущерба, который наносят народу в сфере экономики, культуры, использования ресурсов метрополия или другие государства; ситуация депривации -- поиск виновника осложнившегося экономического положения (погром турок-месхетинцев в Узбекистане, антисемитские настроения); психология маргинальных групп населения и т.д.
Гражданский национализм
Гражданский национализм утверждает, что легитимность государства определяется активным участием его граждан в процессе принятия политических решений, то есть, степенью, в которой государство представляет «волю нации». Основным инструментом для определения воли нации является плебисцит, который может иметь форму выборов, референдума, опроса, открытой общественной дискуссии и т. д.
При этом принадлежность человека нации определяется на основе добровольного личного выбора и отождествляется с гражданством. Людей объединяет их равный политический статус как граждан, равный правовой статус перед законом, личное желание участвовать в политической жизни нации, приверженность общим политическим ценностям и общей гражданской культуре.
В конце XIX века Ренан обратил внимание на роль гражданского национализма в повседневной жизни: «Существование нации — это повседневный плебисцит, как существование индивидуума — вечное утверждение жизни». Действительно, как показал Геллнер, в современных нациях на протяжении всей своей жизни граждане активно подтверждают свою национальную принадлежность и тем самым легитимный статус государства.
Что касается «исконных» с культурно-этнической точки зрения представителей нации, то согласно гражданскому национализму их может и не быть. Важнее, чтобы нация состояла из людей, которые хотят жить рядом друг с другом на единой территории.
Гражданский национализм более выражен в тех молодых нациях, которые возникли в уже существующем государстве с достаточно однородным в плане культуры населением. Именно так обстояло дело в предреволюционной Франции, поэтому ранний национализм активно поддерживал идеи свободы личности, гуманизма, прав человека, равенства. Для него были характерны рациональная вера в общечеловеческое и либеральный прогресс. Однако он играл важную роль и в более позднее время. Так, в середине XX века национально-освободительная борьба стран третьего мира с колониализмом часто опиралась на гражданский национализм как путь к интеграции общества, противопоставляя его характерному для империализма принципу «разделяй и властвуй». Выразителями подобных идей были Ганди, Неру, Мандела, Мугабе.
В рамках гражданского национализма выделяют подвиды.
Государственный национализм утверждает, что нацию образуют люди, подчиняющие собственные интересы задачам укрепления и поддержания могущества государства. Он не признаёт независимые интересы и права, связанные с половой, расовой или этнической принадлежностью, поскольку полагает, что подобная автономия нарушает единство нации.
Либеральный национализм напротив, делает акцент на либеральных ценностях и утверждает, что патриотические нравственные категории занимают подчинённое положение по отношению к общечеловеческим нормам, таким как права человека. Либеральный национализм не отрицает приоритеты по отношению к тем, кто ближе и дороже, но полагает, что это не должно быть за счёт чужих. Одной из современных трудностей этого движения является политика государства по отношению к этническим меньшинствам. Сторонники мультикультурализма считают допустимой государственную поддержку этнических субкультур и признание коллективных прав меньшинств, чтобы они в свою очередь согласились идентифицировать себя с нацией. Сторонники индивидуальных свобод выступают против любого вмешательства государства.
Этнический национализм
Согласно этническому национализму, нация является фазой развития этноса. Он утверждает, что любая нация имеет этническое ядро и отчасти противопоставляет себя гражданскому национализму. В настоящее время «националистическими» называют как правило те движения, которые делают акцент на этнонационализме.
Этнический национализм фокусирует своё внимание на «органическом единстве» образующих нацию людей, которое может иметь культурную или генетическую природу. С его точки зрения, членов нации объединяет общее наследие, язык, религия, традиции, история, кровная связь на основе общности происхождения, эмоциональная привязанность к земле, так что все вместе они образуют один народ (нем. Volk) или сверх-семью, кровнородственное сообщество.
Чтобы культурные традиции или этническая принадлежность легли в основу национализма, они должны содержать в себе общепринятые представления (историческую память), которые способны стать ориентиром для общества. Поскольку устная традиция и личный опыт часто оказываются для этого недостаточными, средства коммуникации (язык, печать и т. д.) играют крайне важную роль.
Этнический национализм исторически возник в условиях, когда границы государства не совпадали с культурными или этническими границами и стремился привести одно в соответствие с другим. Нация при этом формировалась до государства. Романтики XIX века подчёркивали, что не всякий этнос обладает достаточной силой, чтобы стать нацией.
В отличие от гражданского национализма, этнический делает акцент на интуиции, а не на разуме; на исторической традиции, а не на рациональном прогрессе; на исторической разнице между нациями, а не на их общих устремлениях. Границы национального государства определяются географическим распределением культуры, а не стремлением закрепить контроль над материальными ресурсами.
При анализе националистической риторики следует отличать требования самоопределения от призывов к солидарности по этническому признаку. Последнее часто делается с целью усилить влияние этнических групп, которые не стремятся к национальной автономии.
Иногда при классификации выделяют культурный национализм, так что этнический национализм становится более узким понятием. Во избежание неоднозначностей, в данной статье последний называется «примордиальным этническим национализмом».
Культурный национализм определяет нацию общностью языка, традиций и культуры (в том числе, религии). Легитимность государства исходит из его способности защищать нацию и способствовать развитию её культурной и общественной жизни. Как правило, это означает государственную поддержку культуры и языка этнического большинства, а также поощрение ассимиляции этнических меньшинств для сохранения культурного единообразия нации.
Примордиальный этнический национализм полагает, что нация основана на общем реальном или предполагаемом происхождении. Принадлежность нации определяется объективными генетическими и расовыми факторами, «кровью». Сторонники данной формы утверждают, что национальная самоидентификация и право нации на верховную власть в стране имеют древние этнические корни и потому носят естественный характер. В плане государственной политики, активная поддержка культуры этнического большинства сочетается с её самоизоляцией от других этнических групп и неодобрением ассимиляции.
Крайний национализм
Крайние формы национализма нередко ассоциируются с экстремизмом и ведут к острым внутренним или межгосударственным конфликтам. Стремление выделить для нации, проживающей внутри страны, своё государство приводит к сепаратизму. Радикальный государственный национализм является ключевой составляющей фашизма и нацизма. Многие этнические националисты разделяют идеи национального превосходства и национальной исключительности, а также культурной и религиозной нетерпимости. Свои точки зрения они обосновывают большей частью вымышленной историей и тенденциозной трактовкой фактов.
В большинстве стран крайний национализм официально признаётся социально опасным явлением. Ряд международных документов, в том числе Всеобщая декларация прав человека и Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, осуждают этническую дискриминацию и ставят её вне закона. В России разжигание межнациональной розни относится к уголовным преступлениям.
Однако, при изучении этого сложного явления, следует учитывать реальную разницу между нацизмом, фашизмом и национализмом. Иначе совершенно не возможно всерьёз говорить о каждом из них в их действительной онтологии.
Характерная для национализма размытость идеологии и эклектичная структура политических движений часто открывает возможности для политики «двойных стандартов». Например, стремящиеся к сохранению своей культуры «нации-гегемоны» обвиняют в великодержавном шовинизме, борьбу малых народов за национальную независимость называют сепаратизмом, — и наоборот.
Некоторые сторонники модернизма полагают, что крайний национализм является пережитком доиндустриальной эры, который проявляет себя в виде периодических вспышек, но со временем отомрёт или перетечёт в более приемлемый патриотизм. Это находит подтверждение в том, что различные формы крайнего национализма легко смешиваются. Например, ксенофобия направлена прежде всего против самих иностранцев, а не против культурного импорта (этнических ресторанов, фильмов, моды и т. д.).
Ксенофобия препятствует ассимиляции, поскольку если большинство не считает этнические меньшинства частью нации, то меньшинства тем более испытывают затруднения с такой идентификацией.
Валерий Соловей: национализм и демократия
"Не существует непреодолимого противоречия между демократией и национализмом, в истории они чаще всего не разведены, а тесно сопряжены. В большинстве случаев демократические преобразования осуществлялись в националистических формах. В свою очередь, чтобы оказаться успешной националистическая мобилизация также должна быть эгалитарной и демократической. Я не говорю уже, что любой национализм выступает от имени национальной общности как целого и, значит, он демократичен по самой своей субстанции.
И это пересечение демократии и национализма наглядно проявляется в нашей сегодняшней дискуссии. Я не услышал мнений, которые были бы принципиально против демократии или национализма, обсуждались лишь те или иные конкретные варианты их сопряжения. Можно сказать, что теоретический консенсус у нас достигнут. Поэтому лично меня больше занимает практическая проблема, а именно: как реструктурировать националистический дискурс, который явно устарел. На сей счет у меня есть несколько конкретных предложений.
Первое касается изменения отношения к самому термину «национализм». Дело даже не в его реабилитации, а том, чтобы придать понятию национализма статус психической, моральной и экзистенциальной нормы. Национализм как любовь к своему народу – это хорошо и благо, это – отправная точка любой идеологии: коммунистической, либеральной и пр. Поэтому наша позиция простая: любой, кто выступает против национализма, либо не понимает, что это такое, либо ненавидит русский народ и Россию.
Второе. Необходимо изменить систему самопрезентации русского национализма, и вот в каком направлении. Русский национализм – либерален, ибо он выступает за свободу национальной жизни и свободу личности; он – демократичен, ибо выступает от имени большого народа и требует демократизации политической и экономической жизни; русский национализм – правозащитное движение, ибо защищает права русского народа; русский национализм – это настоящее гражданское общество, ибо он вырос сам, снизу, а не сформирован сверху, по указке Кремля.
Третье. Необходимо изменить систему идеологической аргументации. Поменьше благоглупостей о «соборности», «катехоне» и проч. Во главу угла должно выдвинуть конкретные социальные интересы масс населения: доступ к здравоохранению, образованию, жилью, свободу мелкому и среднему бизнесу, перераспределение сверхдоходов и проч. Главное содержание русского вопроса – социальное, поэтому успех национализма абсолютно невозможен без апелляции к социальным интересам. Думаю, на знамени националистического движения могла бы быть написана трехчленная формула, лозунг «Нация, Свобода, Справедливость» (в любой последовательности).
И четвертое. Никогда и никоим образом правящий класс не подпустит русских националистов к власти даже на пушечный выстрел. Поэтому любой приход националистов к власти будет по своей сути революцией. Пора называть вещи своими именами и перестать бояться слова «революция». Ему надо не просто вернуть право гражданства, но и осуществить важный дискурсивный сдвиг. А для начала – инициировать дискуссию о революции.
Моя позиция (которую я неоднократно излагал в своих научных публикациях) по этому вопросу следующая: революция, которая началась в СССР конца 1980-х гг., еще не завершилась; путинский режим - лишь временная пауза между двумя революционными волнами, подобно паузе между революцией 1905-1907 гг. и революцией 1917 г. Сейчас мы живем фактически в предреволюционной России, из чего и надо исходить в оценке ситуации и в действиях."
Либеральный национализм можно считать классической формой европейского либерализма; своим рождением он обязан Французской революции и воплощает в себе многие ее ценности. В континентальной Европе середины XIX столетия быть националистом означало быть либералом, и наоборот. Так, в европейских революциях 1848 года борьба за национальную независимость и единство неизменно сопровождалась требованием ограниченного и конституционного правительства. Ярче всего это проявилось в «Риссорджименто» (итал. «возрождение») -- национальном движении за объединение Италии, главной фигурой, пророком и глашатаем, которого был Джузеппе Мадзини. Таких же убеждений придерживался Симон Боливар (1783--1830), возглавлявший латиноамериканское движение за независимость в начале XIX в. и много сделавший для изгнания испанцев из Испанской Америки. Но, может быть, самым ярким выражением либерального национализма были «Четырнадцать пунктов» американского президента Вудро Вильсона. Составленные в 1918 г., они стали своего рода программой послевоенной реконструкции Европы и планом радикальных территориальных преобразований, воплощенным затем в Версальском договоре (1919).
Подобно другим формам национализма, национализм либерального толка зиждется на том убеждении, что человечество, естественно, делится на нации, каждая из которых обладает своей идентичностью: нации суть реальные и органические образования, а отнюдь не измышления политических лидеров или правящих классов. Особенность либерального национализма заключается в том, что он связывает нацию с идеей суверенитета народа, восходящей к Руссо, -- синтез, в свое время возникший потому, что европейские националисты XIX века боролись против таких многонациональных империй, которые имели явно выраженные черты автократий и деспотий. Мадзини, скажем, стремился не только объединить итальянские государства, но и сбросить гнет автократической Австрии. Поэтому главным лозунгом этого течения является принцип национального самоопределения, а целью -- построение нации-государства, то есть государства, сфера юрисдикции которого как можно точнее совпадала бы с национальными границами. По словам Дж. С. Милля (1861), «когда какому-либо движению свойственны национальные чувства, имеют место причины для объединения всех членов национальности под одной властью, -- и властью, отдельной от них. Иными словами, вопрос управления в данном случае должны решать управляемые».
Либеральный национализм строго придерживается определенных принципов. Он не отдает предпочтения одной нации перед другими; напротив, в его лозунгах провозглашается, что каждая нация обладает правом на свободу и самоопределение, -- все нации для него равны. Таким образом, идеалом либерального национализма является мир суверенных наций-государств. Мадзини, вспомним, для объединения Италии основал не только подпольную организацию «Молодая Италия», но также и «Молодую Европу» для распространения националистических идей по континенту. Другой пример: на Парижской мирной конференции при заключении Версальского договора Вудро Вильсон выдвинул принцип самоопределения наций не просто потому, что распад европейских империй служил национальным интересам США, но и потому, что, по его пониманию, поляки, чехи, югославы и венгры имели такое же право на политическую независимость, как и американцы.
С точки зрения либералов, национализм не только служит задачам политической свободы, но и позволяет выработать какие-то механизмы для обеспечения мирного и стабильного мирового порядка. Причины Первой мировой войны Вильсон, например, усматривал в том, что в «старом порядке» доминировали автократические и воинственные империи; демократические же нации-государства, как он полагал, должны быть миролюбивыми, потому что, обладая культурным и политическим единством, они не будут иметь мотивов для развязывания войн или подчинения себе других наций. Национализм в такой трактовке не является источником недоверия и соперничества, скорее он представляется силой, способной как внутренне объединить нации, так и установить равенство между ними при взаимном уважении национальных прав и особенностей.
При всем этом либерализм отнюдь не замыкает себя горизонтом нации, а смотрит дальше. На это есть две причины. Во-первых, либералы, как известно, стоят на позициях индивидуализма: они убеждены в том, что все люди, независимо от расы, вероисповедания, социального статуса и национальности, в нравственном отношении равноценны. Либерализму, таким образом, присущ известный универсализм -- убежденность в том, что люди везде имеют или должны иметь одинаковые права и свободы. Сегодня эта идея нашла отражение в доктрине прав человека. Ставя индивида выше нации, либералы, по сути, допускают возможность нарушения национального суверенитета, как, например, это показала международная кампания против «белого» южноафриканского режима, имевшая целью заставить его прекратить политику апартеида. Вторая причина -- это свойственные либерализму опасения в отношении того, что мир суверенных наций-государств может со временем опуститься до уровня глобального «естественного состояния»: как неограниченная свобода дает людям возможность порабощать друг друга, так и ничем не сдерживаемые государства под прикрытием лозунга национального суверенитета могут проводить совершенно экспансионистскую и захватническую политику. Свобода не должна идти вразрез с законом, и это в равной мере относится и к индивидам, и к нациям. Вот почему либералы всегда находились и находятся в первых рядах кампаний за укрепление системы международного права под эгидой таких международных органов, как Лига Наций, Организация Объединенных Наций и Европейский Союз. С их точки зрения, национализм не должен принимать каких-либо наглухо замкнутых национальных форм и тем более питать идеологию национальной исключительности.
Критика в отношении либерального национализма ведется по двум направлениям.
Его сторонников обвиняют в наивности и романтизме, в том, что в проблеме они усматривают лишь ее светлую сторону, их национализм уж очень приукрашен, толерантен и рационален. При этом они закрывают глаза на темную сторону национализма: на пережитки совершенно иррационального трайбализма, когда людей делят по принципу «мы» и «они» (последние при этом всегда несут с собой какую-то угрозу и опасность). Во всем этом недооценивается и эмоциональный потенциал национализма, когда во времена войны люди способны проливать кровь, убивать и умирать за «свою» страну, независимо от того, сколь справедливо дело, за которое она воюет, -- позиция, подчас выражаемая фразой «моя страна, права она или нет».
В корне неверным может оказаться и либерально-националистический идеал мирового порядка как сообщества наций-государств. Ошибка того варианта национализма, который в свое время был персонифицирован в фигуре В. Вильсона и по постулатам которого в свое время перекраивалась карта весьма значительной части Европы, заключалась в том, что он полагал, будто нации занимают эдакие четко обособленные и вполне удобные для них пространства, так что и государства должны совпадать с границами этих территорий. В действительности же так называемые «нации-государства» охватывают подчас великое множество языковых, религиозных, этнических и региональных групп, некоторые из них вполне могут претендовать на статус «нации». На этот счет нет более яркого примера, чем бывшая Югославия, которую в свое время версальские миротворцы определяли как «страну славян». На самом же деле ее всегда населяли очень разные религиозно-этнические сообщества, у каждого из которых был свой язык и своя история. Более того, как стало ясно из процесса распада Югославии в начале 1990-х годов, и эти отдельные сообщества в свою очередь делятся по более глубоким этническим делениям. Легко понять, что во всем этом изначально таилась опасность этнических чисток во имя политического единства, на что в свое время пошли нацисты, а в наше -- боснийские сербы.
Пра́во на́ции на самоопределе́ние — категория международного пра́ва, определяющая возможность для нации выйти из состава государства, в котором нация проживает, для образования своего национального государства. Данное пра́во обычно трактуется как естественное пра́во любой нации, хотя такой волюнтаризм в правоведении зачастую приводит к самым печальным последствиям. Более того, из-за некорректного определения понятия «нация» рассматриваемую категорию применяют там, где наций нет никаких, равно как и не применяют там, где существует вполне сформировавшаяся зрелая нация, живущая под гнётом иностранного (для неё) государства.
В качестве примера можно привести факт применения двойных стандартов в отношении народов бывшей Югославии. При разрушении этого федеративного государства таким народам как Хорваты, Словенцы, Бошняки и Македонцы мировым сообществом было позволено образовать свои государства, принимая в качестве государственных границы административные. С другой стороны́ там же было отказано Сербам, проживающим в большом количестве на территориях Хорватии, а также в Боснии и Герцеговине, в самоопределении и присоединении территорий проживания к Сербии. То же самое произошло и в отношении давно сформировавшейся Русской нации при распаде СССР. Русские, составляющие этническое большинство в многих областях бывших республик СССР, не получили никакого права нации на самоопределение, в то время как многие отсталые народы, о которых сложно сказать, что они сформировали нацию, получили не только суверенитет (см. парад суверенитетов), но и свои государства, в которых Русские оказались в меньшинстве, образовав самую большую разделённую нацию в мире. Разделённость Русского народа никого, впрочем, не интересует, поскольку защита интересов всевозможных отсталых посредственностей в ущерб здоровым силам стала модной в катящемся к пропасти дегенерации мире.
Право на самоопределение как принцип международного права
Право на самоопределение — один из общепризнанных принципов международного права. Процесс становления этой нормы начался с 1792 г., когда присоединение папских Анклавов Авиньон и Венсенн к Франции произошло на основе плебисцита. Он получил признание в процессе распада колониальной системы сначала в статье 1 вступившего в силу в 1945 году Устава ООН, а затем в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам (принятой резолюцией № 1514 XV-ой Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1960 г.) и последующих международных пактах и декларациях ООН.
В Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах и Международном пакте о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г. (в обоих пактах — статья 1) сказано: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие… Все участвующие в настоящем Пакте государства… должны в соответствии с положениями Устава ООН поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право».
В Декларации о принципах международного права (от 24 октября 1970 г.) значится: «В силу принципа равноправия и самоопределения народов, закреплённого в Уставе ООН, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава».
В этой же Декларации указывается, что способами осуществления права на самоопределение могут быть «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса».
Аналогичные принципы закреплены в документах Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе — Хельсинкском Заключительном акте 1975 года, Итоговом документе Венской встречи 1986 года, документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 года и других международно-правовых актах.
Право наций на самоопределение провозглашалось ещё в начале XX века правительством США (В. Вильсон), а также российскими большевиками, закрепление которого было одним из основных требований и направлений начального периода их деятельности. Оно было декларировано во всех советских конституциях. Более того, Конституции социалистических федеративных государств — СССР и Югославии (СФРЮ) - включали положения о праве выхода республик из союза — в то же время такое право было предусмотрено лишь для союзных республик, но не для автономных образований.
