Содержание:
Введение …………………………………………………………………………..2-3

1.   История рода Рябушинских ……………………………………......................4-9

2.   За старую веру …………………………………………….…………………..9-13

3.   Дело и кредо Павла Рябушинского ……………………………………….  13-22

4.    «Костлявая рука голода» ………………………………………………….  22-28

Заключение ……………………………………………………………………..29-31

Литература ………………………………………………………………………..   32
Введение

Бдительно следящий за нежелательными для самодержавия кандидатами в IV Думу начальник Московского охранного отделения сообщал своим петербургским шефам в мае 1912 года: "Более всего шансов у Рябушинского. На избирательную кампанию нужны деньги, а у него и свое состояние колоссальное, и старообрядческими капиталами он может распоряжаться сравнительно свободно…". Особо отмечая крайний радикализм "своего подопечного", всезнающий автор жандармского донесения указывает и на другую сильную сторону опасного политика: "Наконец, в его распоряжении газета". Газета эта - "Утро России", одно из популярных изданий начала ХХ века, а неприемлемый для правительства кандидат - ее владелец Павел Павлович Рябушинский, активнейший общественный деятель, патриот, остро болеющий за судьбы Отечества, по-своему видящий путь к его величию. Он знал звездные часы и иллюзии, которые рассыпались под ударами истории, имеющей свою, часто не совпадающую с человеческой логику.

Пресловутая "костлявая рука голода" прочно приклеилась к этому деятелю во всех научных, художественных и публицистических работах, начиная от "Краткого курса истории ВКП(б)". В доперестроечной литературе Рябушинский являл собой пример низости, безграничного своекорыстия и реакционности русской буржуазии. Но зная относительность и пропагандистскую нацеленность политических оценок в недавнее еще время, я,  заинтересовалась личностью издателя первого "Утра России", его позицией в бурную эпоху революций и войн, стала собирать о нем и его семье нужные сведения.    

Наверное, не было такого печатного труда о начале прошлого века, где в том или ином качестве не упоминался бы П.П. Рябушинский, что свидетельствует о его активной роли в событиях далеких лет. Но не было работ, где бы всесторонне характеризовалась эта незаурядная историческая фигура, раскрывались бы мировоззрение, политическая программа и позиция Рябушинского в той или иной сложной ситуации, да и вообще хотя бы давалась элементарная биография недюжинного человека. Прорывом в стойком полузамалчивании представителя российского большого бизнеса, подробным рассказом о его жизненном пути и объективной оценкой общественной деятельности стал исторический очерк ученого Ю.А. Петрова "Павел Павлович Рябушинский", выпущенный издательством "Наука" под эгидой АН СССР. Это первое исследование биографии лидера российской буржуазии основано на обширных библиографических и архивных разысканиях. Оно помогло многим, заполнить один из пробелов знания прошлого родной страны.

Итак, что же за личность П.П. Рябушинский, чем он жил, за что боролся, какой хотел видеть Россию?
1.    
История рода Рябушинских.

В отличие от большинства населения России, почти повсеместно превра-тившегося в ХХ в. в «иванов, не помнящих родства», Рябушинские берегли свое Отчество как зеницу ока, свято хранили семейную память.
      Основоположник династии, Михаил Яковлевич Рябушинский, прибыл, как тогда говорили, в столичное купе­чество в 1802 году. Уроженец слободы Ребушинской (отсюда и его фамилия, где «е» поменялось на «я»), расположенной под Боровском, он сумел укрепиться в Москве, начав свою карьеру маленьким торговцем в од­ной из лавок в Холщовом ряду Гостиного двора.

Видимо, торговля шла успешно, потому как шестнадцати лет от роду, в 1802 г., Михаил Рябушинский записался в третью купеческую гильдию, предъявив капитал в тысячу рублей. С этого всё и начиналось. После войны 1812 г. молодой купец оказался разорен, на десять лет перешел в мещанское сословие, но потом вновь вернулся в купечество. Дело развивалось, и к        1850-м гг. М.Я. Рябушинский владел уже несколькими мануфактурами в Москве и в провинции. О нем говорили, как об одном из видных московских «богатеев».

Успехам в делах, видимо, способствовало сближение М. Я. Рябушинского с обеспеченными купцами-старообрядцами. В 1820 году он вступил в секту Рогожского кладбища — ведущей старообрядческой общины Москвы. Следует отметить, что не корыстные суждения имели тут значение. Верность избранной религии он и его дети сохраняли на протяжении всей жизни, несмотря на неоднократные репрессивные меры по отношению к рас­кольникам, в особенности в годы правления Николая I.

Михаил Яковлевич умер в 1858 г., оставив своим детям около 2 миллионов рублей ассигнациями.

Вспоминая о своем деде, Павел Павлович Рябушинский скажет с гор-достью: «Думается, что лиц, обладавших тысячей рублей, имелось много тысяч, но лиц, создавших из них в течение 40 лет работы два миллиона, — очень немного, и они едва ли своим счетом заполнят один десяток... Чтобы выделиться среди общих условий, надо в самом себе нести нечто особенное, индивидуальное. Особенностью Михаила Яковлевича была железная воля, соединенная с мировоззрением «хозяйственного мужика»».

Дело Михаила Яковлевича унаследовали его сыновья, Василий и Павел Рябушинские. Воспитание братья получили домашнее, очень традиционное. Отец предпочитал учить их так, как учился сам. С 13—14 лет подростки уже в лавке, осваивают основы бухгалтерии, азы торговли. В воскресенье приходили начетчики — толковали Писание. Всё прочее считалось излишним.
        Желая оградить сыновей от гиблых современных влияний, Михаил Яков-левич бывал крут. Семейное предание сохранило историю о том, как Павел, мальчик восприимчивый и артистичный, решился выучиться играть на скрипке. Однако, когда отец застал его за этим «бесовским занятием», случился скандал и несчастный музыкальный инструмент был разбит вдребезги. Но, несмотря на все конфликты с отцом, именно Павлу Михайловичу Рябушинскому, этому ро-мантичному Павлуше, из-за которого у матери так часто схватывало в тревоге сердце, суждено было продолжить семейное дело. Он был и отзывчив, и общи-телен, и по хорошему честолюбив, а вот брату его Василию явно не доставало хорошей наглости, деловой сметки и решительности.

Меж тем текстильное производство Михаила Яковлевича постепенно приходило в упадок. Назревал технический переворот, и устроенные по старин-ке предприятия Рябушинского Старшего не выдерживали конкуренции. В этой ситуации в 1860-х гг. Павел Михайлович решается на резкое обновление: он продает все отцовские мануфактуры и покупает одну-единственную фабрику в районе Вышнего Волочка, на берегу реки Цна, всего в полверсты от станции Николаевской железной дороги.

Фабрика была убыточная, но Павел Михайлович не пожалел денег, пере-оборудовал ее по последнему слову техники. Новые станки обеспечили не-медленный эффект, об убытках забыли. Больше того. На мануфактурной выс-тавке 1870 г. Рябушинские были пожалованы «золотой медалью для ношения на шее, с Аннинской лентой и надписью “за полезное”», а в 1882-м — правом маркировать свои ткани государственным гербом — двуглавым орлом. То была высшая честь, которой мог удостоиться промышленник в Российской империи.
          В 1887 г. Вышневолоцкая фабрика, а точнее — целая сеть фабрик (бума-го-прядильная, ткацкая, красильная, отбельная и аппретурная) была реорга-низована в «Товарищество Павел Рябушинский и Сыновья». Согласно уставу, «основной капитал товарищества — 2 тысяч паев по 1 тысяче рублей каждый». Контрольный пакет Павел Михайлович оставил за собой (787 из тысячи паев, 200 — у жены). По одному паю получили ведущие служащие фирмы. Паи были именными (на них фиксировалось имя владельца), на бирже ими не торговали, продать их на сторону можно было только в том случае, если не купят другие совладельцы.
         В 1890-х гг. «Товарищество» развернуло и банковскую деятельность. К концу века объем его вексельных операций составлял уже 9 млн. рублей. Владимир Рябушинский вспоминал: «Мы всегда были соединением промышленников с банкирами, и векселя учитывали дешево, что давало возможность брать наилучший материал».

Впрочем, банковской деятельности Павел Михайлович предпочитал всё же производство. Его сын Степан Павлович впоследствии объяснил французскому историку Клоду Гризу: «В России на вершине уважения всегда стоял промышленник, фабрикант, потом шел купец-торговец, и только внизу — человек, который отдавал деньги в рост, учитывал векселя, заставлял работать капитал. Его не очень уважали, как бы дешевы его деньги ни были и как бы приличен он сам ни был. Процентщик!»

Наследник М.Я. Рябушинского, верующий старообрядец, Павел Михай-лович процентщиком быть не мог и не хотел. Да и его духовный наставник Ефим Силин никогда б такого безобразия не допустил. Но по складу своему П.М. Рябушинский уже сильно отличался от отца, основателя династии. Это было второе поколение отечественных предпринимателей, и носили они не русский кафтан, а иноземное платье, интересовались «обчеством», искусствами и науками.

П.М. Рябушинский был не чужд политических амбиций, избирался от своего сословия в члены московской Думы, коммерческого суда, Московского биржевого общества. Но главное — изменилось самоощущение. Особенно ярко это проявилось в личной жизни. Павел Михайлович Рябушинский был женат дважды и оставил бессчетное потомство. От первого брака он имел шесть дочерей и одного отпрыска, погибшего в мла­денчестве. Видимо, отсутствие наследника; и послужило предпосылкой второго брака. В 50-летнем возрасте он женился еще рае, и в период с 1871 по 1893 год в семье родилось 16 детей, из которых до совершеннолетия до­жили 13 (восемь отпрысков и пять дочерей).    

Павел Михайлович был личностью неординарной, превосходил родителя талантом, размахом и разумом, бла­годаря чему смог вывести фирму на широкую дорогу. Его авторитет в семье был непререкаем. Его культура, кругозор заметно выделялись посреди современного ему купечества. Как старовер, являясь приверженцем сохранения патриархальных отношений меж владельцем и работниками, он различался честностью, верностью дан­ному слову и другими высокими моральными качества­ми. Все это совместно взятое явилось предпосылкой и основанием его благотворительной деятельности. Эти же каче­ства владельца способствовали установлению крепких до­верительных отношений его со своими работниками.

П. М. Рябушинский скончался в 1899 году, оставив наследникам многомиллионное состояние.

Третье поколение русских предпринимателей — особая веха в истории страны. В отличие от своих отцов, они уже получили отменное европейское образование (братья Рябушинские, к примеру, окончили Московскую практическую академию коммерческих наук, знали два-три европейских языка) и пришли на нажитое родовое богатство. В большинстве своем эти люди были умны, активны, готовы к масштабной деятельности и широкой благотворительности. Но и эпоха — начало ХХ в. — выдалась нестабильная, тяжелая. Промышленный переворот привлек в города и городки огромные массы не подготовленного к мобильной и автономной городской жизни сельского населения.

Из братьев выделялся стар­ший — Павел Павлович (1871—1824 гг.), Не лишь как глава компании после кончины отца, но и как один из идеологов и политических фаворитов русской буржуа­зии. Четверо остальных, по старшинству—Сергей, Влади­мир, Степан и Михаил, стала главной опорой в деловой сфере. Братья Николай, Дмитрий и Федор ушли из предпринимательской сферы, хотя и оставались пайщи­ками и акционерами в семейном деле. Они также ока­зались по-своему незаурядными людьми:            

Сергей Павлович (1872—1936) — один из руководителей Рогожки, предприниматель, специализировавшийся на текстиле (его фабрика находилась в Вышнем Волочке), написал несколько книг по иконописи;

         Владимир Павлович (1873—1955) — религиозный деятель, банкир и предприниматель; оказавшись в эмиграции во Франции, оставил после себя большое литературное наследство, частично собранное в изданной в Москве в 1994 году книге “Старообрядчество и русское религиозное чувство”, основал парижское общество изучения древнерусского искусства “Икона”;

         Степан Павлович (1874—1943) — храмоздатель и председатель совета общины Покровской церкви на Остоженке, предприниматель (именно он был заказчиком и хозяином известного особняка у Никитских ворот, который Сталин подарил Горькому);

         Дмитрий Павлович (1882—1962) — один из руководителей Рогожки, предприниматель, основатель Аэродинамического института (позднее влился в ЦАГИ) в Кучино, подмосковном имении Рябушинских. В эмиграции — профессор Сорбонны, член-корреспондент Французской Академии наук;

         Федор Павлович (1885—1910) умер слишком молодым, чтобы прославить себя во многих сферах, но за свою короткую жизнь успел организовать на свои деньги экспедиции по исследованию Камчатки, принесшие ему известность.

 Посреди братьев было распределение сфер деятельности и строгая дисциплина. «Не лишь в де­лах банковских и торговых, но и в публичных. Каж­дому было отведено свое место по установленному ран­гу, и на первом месте был старший брат, с которым остальные числились и в известном смысле подчинялись ему», — пишет как свидетель П. А. Бурыпин в книге «Москва купеческая».

Павел Павлович Рябушинский принял в управление отцовское Товарищество на границе ХХ в., когда, казалось бы, никто и подумать не мог о надвигающихся испытаниях. Мировой экономический кризис не затронул «текстильщиков», русского по происхождению капитала: страдали только «петербуржцы, западники», те, кто был крепко связан с финансовыми институтами. Рябушинские, напротив, входили в сердцевину «национальной группы», ориентировались на русский рынок и вели себя на нем дерзко и агрессивно.

К началу десятых годов Павел Павлович возглавлял уже крупнейшую финансовую монополию, аппетиты которой намного переросли пределы производства и продажи тканей. Всюду, где только возможно, его «Средне-Российское акционерное общество» противостояло иностранцам: геологическая разведка на Севере, в районе Ухты, лесодобыча и лесозаготовка, расширяющиеся интересы в нефтяной промышленности, первые шаги отечественного машиностроения, автомобильная и авиационная отрасль — этот перечень далеко не полон. Возможности были огромными, амбиции — еще больше.
2.    
За старую веру
Перед революцией Россия была поликонфессиональной страной -государством, где сосуществовали десятки различных религий. Но все-таки в прошлом для большинства русских альтернативой православию было не что иное, как старообрядчество, о котором сейчас почти и не вспоминают.  

Согласно данным предреволюционной переписи населения, старооб-рядцами назвали себя десять процентов русских людей — около шестнадцати миллионов человек. Перед революцией старообрядцы занимали видное положение во многих сферах народной жизни.   

Вчитываясь в биографии знаменитых старообрядцев начала века, невольно обращаешь внимание не только на их богатство, влиятельность, успех в избранных ими поприщах... Прежде всего поражает стоящая за этими жизнеописаниями своеобразная культура, совершенно отличная от той, что сформировалась в основном потоке русской жизни. Почти все знаменитые старообрядцы — Рябушинские, Гучковы, Морозовы, Шибаевы, Шелапутины, Солдатенковы, Бугровы, Остроуховы — были представителями богатейших купеческих родов. Но дело не в больших деньгах — в России и без того было много богатых людей. Старообрядцы отличались от обычных богачей своей социальной активностью: благотворительностью, меценатством, участием в местном самоуправлении и народном образовании, претворением в жизнь наиболее технически и социально новаторских проектов в экономике. Обычно они были и религиозными деятелями, а также зачастую проявляли свою неуемную энергию в художественном или научном творчестве.

Вопрос о том, что такое старообрядчество, конечно же не нов. С формальной точки зрения старообрядчество (староверие) — это общее название нескольких самостоятельных религиозных движений русских православных людей, отказавшихся присоединиться к церковной реформе, предпринятой патриархом Никоном в XVII веке, и стремящихся сохранить церковные установления и традиции в тех древних формах, которые, по их мнению, существовали с момента принятия Русью христианства. Старообрядцы разделены по вероучительным признакам на согласия и толки, разница между которыми может быть весьма существенной и принципиальной. Несмотря на это, благодаря общности исторической судьбы, представители всех согласий осознают свою идейную и социальную близость.

Уникальность староверия состоит в его основной идеологеме: необходимости сохранения православного обряда во всей его полноте, каким он сложился в русском православии к середине XVII века. Кроме того, психологическая инерция сакрализации обряда привела к тому, что необходимым признавалось сохранение многих норм быта — в одежде, диете, правилах общежития. В истории христианства невозможно найти сколько-нибудь значительные религиозные движения, в идеологии которых столь же центральное место занимал бы обряд. Сам этот факт для многих историков и религиозных деятелей из числа критиков старообрядчества служил доказательством дикости старообрядчества, магического отношения к религии; выводил старообрядчество из круга тех религиозных движений, которые сыграли какую-либо позитивную роль, оказывался поводом к тому, чтобы считать старообрядчество “несерьезным” в идейном плане.

Старообрядцы хотели сохранить все, как оно есть. Но очень скоро у них возникли серьезные проблемы со священством, и часто они реально были вынуждены жить как протестанты. У них не было жестко заданной иерархии, которой необходимо подчиняться. Они оказались один на один с Богом, перед которым должны отвечать лично, решая свои духовные проблемы.

Староверы “уходили в обряд”, отгораживаясь от неприемлемой для них окружающей жизни. Однако в силу радикально меняющихся обстоятельств (отсутствие иерархии и правильно поставленного священства и т. п.) им не удавалось сохранить обряд в полной мере. Стремясь любой ценой сберечь и его и веру, они были вынуждены — именно в результате этого яростного стремления — принципиально менять и то и другое. В своих духовных исканиях староверы были вынуждены решать вопрос: как, ни на йоту не отступая от дедовского наследства и теоретически сохраняя все таким, как есть, жить при этом в совершенно изменившихся обстоятельствах?

        Одно из главных, можно сказать — “революционных”, отличий старообрядческого образа “Святой Руси” от представлений православного большинства — это принципиальный антиэтатизм, десакрализация светской власти, которая встала на сторону никониан и подвергала жестоким репрессиям ревнителей древнего благочестия. Монарх перестал для них быть помазанником Божьим, от средневекового пиетета перед властью не осталось и следа.

Логическим продолжением церковного диссидентства стало диссидентство гражданское. Диапазон его весьма широк — от критического отношения к властям до полного отрицания государственных институтов.

        Принципиальные различия в нонконформизме различных старообрядческих согласий проистекают из того, как то или иное согласие отвечает на кардинальный вопрос: исчезла ли благодать из мира навсегда из-за того, что вся церковная иерархия впала в ересь, или же иерархия, а следовательно, и Церковь могут быть восстановлены, и благодать может вновь вернуться в этот мир? При этом безусловно подразумевалось, что благодать без Церкви — невозможна. В ответе на этот вопрос старообрядцы разделились на два основных течения.

Одни (в наиболее чистом виде немногочисленные беспоповские согласия — странники, бегуны) принципиально отрицают возможность возрождения священства и верят, что благодать навсегда исчезла из мира.

Более респектабельные и конформистски настроенные слои старообрядчества, не верившие, что благодать окончательно исчезла из мира, не считали царя Антихристом и исполняли законы (естественно, за исключением тех, которые были направлены против их веры), но и в их отношении к власти не было ни капли раболепия. Они были сторонниками законности — и не более того. Репрессии и дискриминация не давали им забыть, что их “Святая Русь” не имеет ничего общего с уваровской триадой “православие, самодержавие, народность”.

Основные черты старообрядчества:

- Во-первых, старообрядчество во многом держится благодаря устоявшемуся традиционному быту. Именно в быту прививаются основные религиозные навыки, пение, любовь к чтению, совместная молитва. Быт воспитывает эстетические идеалы старообрядца: его любовь к иконе, красивому богослужению, своеобразному старообрядческому фольклору. Быт воспитывает моральные идеалы — уважение к старшим, заботу о младших, взаимовыручку, честность. Именно он, благодаря системе норм в еде и одежде, становился охранителем своеобразия старообрядцев.

- Во-вторых, религиозная жизнь старообрядцев не замыкалась в рамках семьи и храма, а распространялась на все сферы человеческой деятельности, особенно на трудовую и социальную. Высокий уровень социализации позволял создавать крепкие независимые социально-экономические структуры, крестьянские общины, предприятия, купеческие товарищества, которые объединялись в более крупные макроструктуры.

Благотворительность в старообрядческой среде всегда считалась обязательной, капитал не рассматривался как средство для устроения роскошной жизни или как самоцель, но как то, что дано Богом и потому должно служить людям. Как говорил В. Рябушинский, “богатство обязывает”.
3.    
Дело и кредо Павла Рябушинского
Московский промышленник и банкир, глава мощной семейной предпринимательской группы, один из ярких представителей российского капитализма ХХ века, Павел Павлович родился в 1871 году и был старшим из восьми сыновей Павла Михайловича Рябушинского. Не на пустое место пришел в земной мир Павел: наследовал ткацкую фабрику в Тверской губернии, а затем и акционированное "Товарищество мануфактур П.М. Рябушинский с сыновьями" с основным капиталом в 2 миллиона рублей. Это был крупнейший хлопчатобумажный комбинат в России. Кроме того, родитель занимался и банковским делом. Так что предпринимательские корни у Павла глубокие.

Вопреки дониконианским догмам и обычаям Павел Михайлович, готовя сыновей в преемники своего дела, дал им хорошее образование. Старший, а затем и его братья Сергей, Владимир, Михаил и Дмитрий учились в Московской практической академии. Будущий глава могучего капиталистического клана окончил это заведение с восьмилетним курсом в 1890 году с золотой медалью.

Вообще, Павел Рябушинский проявил себя во всем талантливым человеком, всю жизнь занимающимся самообразованием. Достаточно сказать, что он владел немецким, английским и французским языками. Его личная библиотека включала тысячи томов по разным отраслям знаний. А ежегодная практика на семейном предприятии в каникулярное время дала ему отличные навыки конкретной организации масштабного дела и руководства многочисленным рабочим и управленческим персоналом.

Все это вылилось в конечном счете в бурный рост завещанной отцом фирмы. К 1914 году на модернизированном комбинате уже трудилось 4,5 тысячи человек, а стоил он 8 миллионов рублей. В 1902 году появляется "Банкирский дом братьев Рябушинских" с основным капиталом в 5 миллионов рублей. Через 10 лет он реорганизован в акционерный Московский банк. Его финансовый "вес" - 25 миллионов и 13-е место среди подобных российских учреждений. Семье принадлежит и контрольный пакет Харьковского земельного банка.

Павел Павлович постоянно расширяет сферу деятельности своего клана. В разное время братьями Рябушинскими приобретаются лесные дачи площадью 40 тысяч десятин, деревообрабатывающее и стекольное предприятия. Основываются "Товарищество беломорских лесопильных заводов" и "Российское льнопромышленное акционерное общество" (РАЛО), Московский автомобильный завод - АМО (ныне автогигант имени Лихачева), намечается разведка нефти на Севере, финансируются научные экспедиции в Монголию для изучения там рынка, в Забайкалье на поиски месторождений радия (этой руководил знаменитый впоследствии ученый В.И. Вернадский), на Камчатку под эгидой Русского географического общества. Любимым детищем старшего брата стали "Товарищество типографии П.П. Рябушинского" и издаваемые здесь газеты.

Не забывается семьей предпринимателей и благотворительность: в старой столице России работает "Народная столовая", крупные суммы перечисляются ряду других организаций и заведений.

Павел Павлович позаботился и о том, чтобы столь крупное дело имело соответствующий фасад - здания банков, офиса и особняка Рябушинского строятся по проекту талантливого архитектора Ф.О. Шехтеля. Они стали не только памятниками русского зодчества, но и своеобразной визитной карточкой нового поколения московских предпринимателей.

Конечно же не зря жандармский чин в своем доносе в Петербурге подчеркивал большие финансовые возможности политика Рябушинского. В архиве сохранился документ о личном капитале (не считая доли братьев) Павла Павловича - "Отчет и баланс П.П. Рябушинского на 1 января 1916 года", из которого следует, что глава преуспевающей фирмы владел имуществом на 4298,6 тысячи рублей, его доход составил 326 913 рублей 35 копеек. По тем временам это огромные деньги. Достаточно сказать, что годовое жалованье самого высокопоставленного царского сановника не превышало 25-30 тысяч рублей.

Так почему же самодержец и его правительство, которое по самой логике вещей должно было видеть свою социальную опору в богатых классах, в том числе и в российской буржуазии, ненавидело деятельного и успешного предпринимателя, отчего боялось его?

Весь секрет в политической позиции, мировоззрении П.П. Рябушинского. Он был ярко выраженным либеральным деятелем и принадлежал, точнее, возглавлял группу новых московских промышленников. В нее входили         А.С. Вишняков, С.И. Четвериков, А.И. Морозов, С.Н. Третьяков и другие преуспевающие капиталисты. Они исповедовали так называемый буржуазизм - идеологию, суть которой в том, что ХХ век должен стать временем бурного развития производительных сил России, занятия достойного места третьим сословием как гарантом роста благосостояния и социальной стабильности страны, временем следования Отечества высокими темпами по пути цивилизованного предпринимательства и частной инициативы. На своей шкуре их деды и отцы, да и новое поколение дельцов испытали всю тяжесть своего бесправия, унизительную и мертвящую зависимость от самодурства любого исправника-взяточника, тупоумного чинодрала, который тоже не прочь заполучить "барашка в бумажке".

П.П. Рябушинский и его единомышленники убедились в том, что погрязшее в феодально-крепостнических пережитках, неограниченное ничем самодержавие с его византийскими методами в политике, неповоротливым правительством не в состоянии обеспечить какой-либо прогресс. России нужна конституция по западному образцу, нужны свободы и гарантированные гражданские права.

Наиболее решительным проводником этих, тогда крамольных идей был П.П. Рябушинский. Его речи, острые, лишенные какого-либо пиетета к автократии, часто приводили в панику не только обывателей, но порой и среднюю буржуазию, чьи интересы отстаивал блестящий оратор.

Для читателей, вскормленных на революционно-демократической и большевистской литературе, нет более страшного ругательства, чем "либерал", при этом как-то забывается, что при всей своей политической осторожности, боязни "экстремизма", "анархии" эти деятели тоже вносили свою лепту в расшатывание царского режима, в создание общественной атмосферы нетерпимости к произволу, способствовали победе демократии. Да, лидер, выросший из детских, ученических одежд русской буржуазии, стоял на позиции лишь патернализма по отношению к рабочим, отстаивал идею преждевременности социализма в отсталой стране. "Россия в этом отношении еще не подготовлена, - говорил он, - поэтому мы должны еще пройти через путь частной инициативы". Вспомним, сколько сломано копий по этому поводу даже среди марксистов. К тому же после реставрации у нас капитализма в 90-х годах минувшего века некогда раскаленный до белого каления вопрос вновь горячо обсуждается в обществе.

Более радикально П.П. Рябушинский относился к помещикам, вообще не считая их производительным классом. Эта окончательно погрязшая в паразитизме опора самодержавия настолько была ему ненавистна, что он называл предателями тех представителей купечества, которые выдают своих дочерей за дворян и тем поддерживают хиреющее сословие. Не оставлял либеральный политик камня на камне и от царской бюрократии.

Зато, верный семейным традициям, всячески поддерживал старообрядчество, находил в нем поддержку своим политическим устремлениям. Именно на съезде приверженцев раскольничьей веры Павел Павлович особенно четко сформулировал свою программу: единство и целостность России, не совещательная, а законодательная Дума при сохранении царской власти, отмена сословных преимуществ, свобода совести, неприкосновенность личности, замена бюрократического чиновничества народным управлением, всеобщее бесплатное образование, наделение крестьян землей за счет помещиков, исполнение справедливых, как на Западе, желаний рабочих.

Для своих единоверцев Рябушинский выпускал "Народную газету" с еженедельным приложением "Голос старообрядца".

Звездными часами его деятельности было время революций 1905-1907 годов и в феврале 17-го. Трудно перечислить занимаемые им общественные посты и инициативы, направленные на демократизацию жизни страны и в годы социальных взрывов, и во время господства реакции, и в пору политических подъемов. Особенно ярко проявился его борцовский темперамент, когда он был сначала негласным, а затем, став председателем, официальным руководителем Московского биржевого комитета, этого постоянного штаба российского купечества, как именовали тогда все предпринимательское сословие, когда создавал свою беспартийно-прогрессивную группу и тесно сотрудничал с думским прогрессивным блоком. Даже своим демонстративным уходом из "Союза 17 октября" в знак протеста против поддержки его руководителем     А.И. Гучковым репрессивной политики премьера Столыпина и разгула военно-полевых судов Павел Павлович подтверждал свое неприятие реакции. Как и в январе 1905-го, когда выступил с осуждением кровавой расправы над рабочими, он и сейчас не скрывал возмущения палаческими методами успокоения страны.

Энергии, активности, настойчивости в достижении поставленной цели, умению выбирать средства для решения политических задач                             П.П. Рябушинским можно только позавидовать. После административной высылки из Москвы, когда полицейские меры лишили его возможности использовать трибуну и печатное слово, Рябушинский при участии известного либерального деятеля П.Б. Струве организует знаменитые "Экономические беседы" в своем особняке на Пречистинском бульваре. Их цель - сблизить деловых людей с ведущими интеллектуальными силами страны и сообща выработать программу развития России. Это одновременно были и своеобразный университет, и новая форма организации противников самовластного режима.

В 1916 году Павла Павловича, к радости его врагов из правительственного лагеря, постиг тяжелый недуг. Но напрасно они надеялись на выход из строя беспокойного оппозиционера. Никогда не лишавшая Рябушинского своей опеки московская охранка сообщила, что несмотря на горловую чахотку он руководит своими сторонниками "с помощью письменных распоряжений".

Однако любимым оружием неистового воителя была пресса, ее разящая и

созидательная мощь. Его "Народная газета", ратуя за свободы и конституцию,

неутомимо обличала косность и безрукость царской администрации. Когда за это в 1906 году она была властями закрыта, Павел Павлович почти сразу же начинает выпуск нового периодического издания - "Утро". Оно пошло еще дальше в критике реакции - бичует правительственные способы умиротворения всколыхнутой первой русской революцией страны с помощью виселиц, расстрелов и каторги. В феврале 1907 года выпуск ее приостановлен. Но надеть намордник на газету царским сатрапам не удалось. Оправившись от удара, редакция еще последовательнее проводит прежнюю линию. 31 марта читатели, кто с удовлетворением, кто с испугом, прочитали фельетон "Диктатор Иванов - 16-й". В герое его все узнавали Столыпина. Высмеивалась связь премьера с "черной сотней", осуждались военно-полевые суды, прогнозировался разгон им II Думы (вскоре состоявшийся). Сразу последовала суровая кара - запрещение выпуска "Утра".

Репрессии не сломили стойкого издателя. Уже в сентябре 1907 года в свет вышел первый номер "Утра России". В редакционном заявлении                     П.П. Рябушинский писал: "Мы предполагаем создать новый для России тип политическо-культурной газеты, твердо веря, что только мощная культурная работа закрепит все наши политические завоевания…". В сохранившемся в архиве его автографе развернута перед журналистами концепция издания: общее направление - прогрессивное; капиталистическая точка зрения; рабочий вопрос, возможное улучшение условий труда; защита интересов производительных классов - промышленников и крестьян; допустимость и свобода организации промышленности и торговли (тресты и пр.); желательность постепенного распадения сельской общины (как сковывавшей инициативу земледельцев); нежелательность казенных хозяйственных предприятий; протекционизм.

Как видим, это была программа прогрессивного слоя капиталистов, жаждущих индустриального обновления отечества, того "буржуазизма", который исповедовали Рябушинский и его единомышленники. Важнейшей задачей редакции хозяин-миллионер считал борьбу за закрепление конституционных начал, их защиту от правительственного произвола, критику полицейского вторжения в общественную и деловую жизнь, развитие свободы слова и других гражданских прав.

В своих требованиях к редакции издатель остался верен своей точке зрения на помещичье сословие, развращенное трехсотлетним крепостническим игом для народа, утратившего всякое творческое начало. И журналисты "Утра России" повели беспощадную кампанию по дискредитации дворянства и кровно связанной с ним царской бюрократии.

Талантливо, с глубоким знанием действительности авторы газеты реализуют и другие программные положения редакции. "Утро России" с самого начала выступило как открыто оппозиционная сила, что сразу же принесло ему популярность у всех передовых людей и взбудоражило власти. Охранка доносила, что новое издание более революционное, чем первая газета Рябушинского ("Утро"). И через месяц после выхода "Утро России" было закрыто. Возрождение газеты произошло осенью 1909 года, и полицейский урок издателю и журналистам не пошел впрок - на протяжении десятилетия они неизменно разоблачают самодержавную политику азиатского деспотизма, обнажают дряхлость и политический обскурантизм царской администрации, особенно двух последних романовских премьеров Горемыкина и Штюрмера. Кстати, первый из них сам удивлялся своему назначению на высокий пост и сравнивал себя со старой шубой, вытащенной из нафталина. Второй же царедворец от тяжести прожитых лет уже превратился в совершеннейшего рамолика. Эти фигуры, как и позорная распутинщина, символизировали собой всю гнилость автократического режима.

"Утро России" всегда находилось на гребне общественной жизни. Так, в 1912 году оно ратует за создание сильной прогрессивной партии, чтобы покончить с междоусобицей существующих и объединить демократический фронт. В 1915 году, убедившись в беспомощности старой администрации покончить с неразберихой в армии, обеспечить ее снабжение, отвести угрозу поражения, требует обновление правительства лицами, облеченными доверием страны, и даже публикует список предлагаемого "комитета обороны", а позднее в редакционной статье "Политическая идеология либеральной буржуазии" прямо считает необходимым "замену существующего режима правильным конституционным".

Не только своим бескомпромиссным оппозиционным направлением приобрело "Утро России" большую популярность среди читателей. Его отличало от многих изданий той поры широкая информационность, всеохватность русской жизни (редакция имела сеть собственных корреспондентов в стране), тематическое разнообразие, компетентность и бережность к родному языку авторов, среди которых был и сам Рябушинский. Павел Павлович часто выступал на страницах газеты в качестве политического обозревателя под псевдонимом "В. Стекольщиков" (излюбленная тема - нравы и бездумность дворянско-чиновничьей бюрократии).

Наверное, ни одна исследовательская работа, посвященная "серебряному веку" русской литературы, сегодня не обходится без упоминания "Утра России". Около газеты, а также журнала "Золотое руно", который издавал брат Рябушинского Николай, писатель и художник, собрался широкий круг талантливых прозаиков и поэтов. Вообще, культурная тема - одно из достоинств этого издания, занявшего видное место в истории отечественной журналистики.

"Утро России" закончило свою жизнь в 1918 году вместе с другими несоветскими изданиями, разогнанными большевистским правительством. Тогда даже пострадала "Новая жизнь" Максима Горького. Эта пресса, по официальному заявлению, закрывалась "временно". Но мы-то давно убедились, что нет в многострадальном нашем отечестве ничего более постояннее, чем это самое "временное".

Во время Первой мировой войны П.П. Рябушинский занимается организацией госпиталей непосредственно в зоне действующей армии, снабжением воинских частей. Убедившись в неподготовленности России вести продолжительные боевые действия, увидев развал тыла, нехватку вооружения и обмундирования, в очередной раз столкнувшись с беспомощностью и безалаберностью царского правительства, Павел Павлович с мая 1915 года повел мощную пропагандистскую кампанию за мобилизацию частной промышленности на нужды войск. Во многом личными его усилиями создается центральный военно-промышленный комитет, членом которого он стал. Одновременно Рябушинский возглавляет Московский ВПК. Признаем, что хотя предпринимателям-патриотам и не удалось решить проблему в целом, но они немало сделали для материальной поддержки армии, облегчения окопной жизни солдат. Так, например, по призыву Павла Павловича в древней столице в короткие сроки строится снарядный завод.

Поступь истории внесла поправку в позицию либерального политика, считавшего возможным сохранить при конституционном контроле романовскую династию, - ненавистный народу режим пал в феврале 17-го. Рябушинский увидел в этом широкий горизонт для обновления родины, приветствовал победу демократии и с удесятеренными силами окунулся в бурную общественную жизнь. Увы, вместе с другими деятелями и идеологами капитализма он вправе был сказать словами поэта: "Не тех мы ждали дней". Октябрь 1917 года перечеркнул все планы политиков-капиталистов и дворян, безжалостно переломал их предначертания относительно России: трудовой

народ сделал свой выбор - социалистический.

Что касается в связи с этим Рябушинского, то такой крутой поворот истории покончил и с самой большой иллюзией миллионера, который говорил: "Народ, земледелец, никогда не являлся врагом купечества, но помещик, чиновник - да". Не видел, а может быть, и не хотел видеть, сколько горючего материала накопилось в недрах трудящихся масс, какие антагонистические противоречия разделяют их со всеми имущими классами.

К слову сказать, с целым рядом несостоявшихся надежд пришлось за свою общественную жизнь расстаться Павлу Павловичу. Рассчитывал в 1915 году, что депутации Прогрессивного блока, в которую входил, удастся убедить Николая II создать "ответственное правительство", - царь отказал в аудиенции. Уповал на Временное правительство - оказалось бессильным. Разочарованный и удрученный этим, чаял, что российские дела можно поправить вмешательством генерала Корнилова (непонятное, горькое грехопадение убежденного демократа) - мятеж провалился. Видел "спасение" страны в Учредительном собрании, хотел лично участвовать в его работе - на выборах по московскому округу его группа предпринимателей получила всего лишь 0,3

процента голосов (большевики - 48 процентов), а само Собрание волей советского правительства приказало долго жить. Последней иллюзией политика стало убеждение в том, что нэп - начало конца коммунистического режима. Человек предполагает, а история располагает!

П.П. Рябушинский эмигрировал во Францию, где и пробил его смертный час. Это произошло 26 июля 1924 года.

Такова яркая и бурная политическая биография миллионера-патриота и демократа.

4.    
«Костлявая рука голода»
   «Среди предпринимателей дореволюционной России династия московских промышленников и банкиров Рябушинских была самой одиозной. Одни ими искренне восхищались, а другие обвиняли их во всех смертных грехах. Даже сейчас, через 100 лет, отношение к братьям Рябушинским остается неоднозначным…

Вот несколько точек различных точек зрения о деяниях Рябушинских.

    Юрий Мокеев, газета «Утро России», Дальний Восток:

«В августе 1917 года фабрикант и банкир Павел Рябушинский имел неосторожность заявить: «К сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы разного рода «друзья народа» опомнились и почувствовали, что идут по неверному пути».

       Какой же он патриот, если собирался обрушить на народ жесточайшую бесхлебицу, чтобы задушить революцию?

Отвечу на закономерный вопрос. В наше время, когда стало возможным объективно и всесторонне рассмотреть политическую физиономию любого деятеля, не принявшего власть Советов, историки выяснили, что разошедшийся по многим изданиям факт - не больше чем грубая пропагандистская передержка, скорее даже явное измышление. В действительности же дело обстояло так.

Еще в 1916 году ввиду серьезных трудностей в стране царское правительство ввело разверстку (так что ошибочно приписывать изобретение этого средства большевикам) и твердые цены на хлеб. Но бескормица, несмотря на это, неумолимо надвигалась, и уже Временное правительство еще более ужесточило продовольственную политику, введя хлебную государственную монополию. Частный капитал с его богатым опытом и заготовительными возможностями окончательно отодвигался в сторону от ответственного дела. Чрезвычайная мера из-за бессилия Керенского и его коллег-министров мало помогала устранить страшную угрозу.

П.П. Рябушинский считал, что спасение страны только в развитии частной инициативы. На втором торгово-промышленном съезде 3 августа 1917 года он заявил: "Она (монополия) не в состоянии дать тех результатов, которые от нее ожидают. Она разрушила лишь торговый аппарат, который бездействует". Оратор предупреждал, что жизнь "жестоко покарает тех, которые нарушают экономические законы... Эта катастрофа, этот финансово-экономический провал будет для России неизбежен... Но, к сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились".

Ясно, что в выступлении нет никакого призыва к организации голода, ни малейшей тени какой-либо угрозы. Позднейшие публицисты, ученые и идеологи вырвали из контекста яркое ораторское выражение, чтобы представить своего противника настоящим мракобесом и человеконенавистником.

Пора забыть это ложное обвинение. Давайте лучше помнить сказанное патриотом в той же речи слова, которые звучат весьма актуально для всех нас, особенно для многих нынешних капитанов и рядовых нового российского капитализма: "В этот трудный момент… все культурные силы страны должны образовать одну дружную семью. Пусть проявится стойкая натура купеческая! Люди торговые, надо спасать землю русскую!"».

Форум С. Кара-Мурзы:

        «Прочел сейчас статью о банкире, промышленнике и политике П.П.Рябушинском (ж-л "Родина" - 2005 -5). О том самом, кому принадлежит известное высказывание о "костлявой руке голода" (которой он грозил в августе 1917 года левым). Статья в высшей степени хвалебная. Выходит, что Рябушинский Павел Павлович был умнейшим, выдающимся человеком и политиком - равно обличали боролся против "мерзостей царизма" и "гнусности большевиков", выше всего ставя "энергию крепких, хозяйственных людей". Между тем отчасти благодаря деятельности Рябушинского его класс, т.е. класс, капиталистов, был в России когда-то изведен совершенно начисто. В связи с чем возникает недоумение: может быть, не так уж велик был Рябушинский и "рябушинские" вообще? Может быть, им где-то нужно было пойти на сотрудничество с властью, а где-то облегчить положение рабочих и т.д.?

Кстати, сейчас принято ругать вечных козлов отпущения – российских интеллигентов, хотя приводной машиной буржуазно-демократической февральской и всего что ей предшествовало и обусловило, были, скорее, такие вот промышленники.

      Рябушинские, кстати, финансировали летом 1917 г. известного Корнилова.

       "...Сейчас трудно разграничить случаи "стихийной" национализации от "карательной", поскольку юридическим поводом в обоих случаях часто был отказ предпринимателя подчиняться требованиям рабочего контроля. Но если говорить не о поводе, а о реальной причине, то она была в том, что ряд владельцев крупных предприятий повели дело к распродаже основного капитала и ликвидации производства. Так, например, был национализирован

завод "АМО" (на базе которого вырос ЗИЛ). Его владельцы Рябушинские, получив еще из царской казны на строительство 11 млн. руб., истратили деньги, не построив цехов и не поставив уговоренные 1500 автомобилей.

После Февраля хозяева пытались закрыть завод, а после Октября скрылись, поручив дирекции закрыть завод из-за нехватки 5 млн. руб. для завершения проекта. По просьбе завкома Советское правительство выдало эти 5 млн.руб., но дирекция решила истратить их на покрытие долгов и ликвидировать предприятие. В ответ завод АМО был национализирован."

<При всех наших делах и начинаниях, - писал один из братьев, и эти слова

целиком относятся к Павлу Рябушинскому, - мы никогда не рассчитывали  на

ближайшие результаты нашей работы. Нашей главной целью была не нажива, а

само дело, его развитие и результат, и мы никогда не поступились ни нашей честью, ни нашими принципами и на компромисс с нашей совестью не шли...>

        Вот здорово, наверное, было брать у царского правительства деньги, проваливать «дело» и одновременно бороться  «чистыми руками» (к которым

прилипло несколько миллионов казенных рублей) против этого же правительства как "неспособного организовать промышленность для нужд фронта"».

И.В. Сталин, газета «Рабочий и солдат», № 13 от 06 августа 1917 г.,

Статья «Чего хотят капиталисты?»:

Кто губит Россию?

«Рябушинский говорит не только о настоящем. Он не прочь “бросить взгляд и на предшествующие месяцы”. И что же? “Подводя итоги”, он видит, между прочим, что “мы пришли в какой-то тупик, из которого не можем выбраться... продовольственный вопрос испортился окончательно, экономическая и финан-совая жизнь России пришла в расстройство и пр.”.

Виноваты в этом, оказывается, те же “товарищи” из Советов, те “расточи-тели”, на которых нужно “наложить опеку”. “Стонет русская земля от их това-рищеских объятий, пока народ их не понимает, но как скоро поймёт, он скажет: “обманщики народа!””.

Что Россия загнана в тупик, что она переживает глубокий кризис, что она на краю гибели,— это, конечно, верно.

Но не странно ли, что:

1) В России до войны был избыток хлеба, причём мы вывозили его ежегодно 400—500 миллионов пудов, а теперь, во время войны, у нас не хватает хлеба, мы принуждены голодать.

2) В России до войны государственная задолженность равнялась 9 миллиардам, причем для оплаты процентов требовалось всего 400 миллионов рублей в год, между тем как за три года войны задолженность доходит до 60 миллиардов, требуя на одни лишь проценты ежегодно 3 миллиарда рублей.

Не ясно ли, что Россия загнана в тупик войной и только войной? Но кто толкал Россию на путь войны, кто толкает её теперь на путь продолжения вой-ны, как не те же Рябушинские и Коноваловы, Милюковы и Винаверы?

“Расточителей” в России много и они губят Россию,— в этом не может быть сомнения. Но их надо искать не среди “товарищей”, а среди тех же Рябу-шинских и Коноваловых, капиталистов и банкиров, наживающих миллионы на военных поставках и государственных займах.

И если русский народ поймёт их когда-нибудь, он круто расправится с ними,— в этом они могут быть уверены. Но дело тут, конечно, не в этом. Дело в том, что капиталисты жаждут прибыльной для них “войны до конца”, но боят-ся отвечать за её последствия, поэтому они стараются взвалить вину на “товарищей”, чтобы тем легче было затопить революцию в волнах войны. Вот к чему клонит речь г. Рябушинский. Вы хотите знать, чего хотят капиталисты?

Войны до полной победы над революцией — вот чего хотят они.

Кто предаёт Россию?

Обрисовав критическое положение России, Рябушинский даёт и “выход из положения”. Но послушайте, что это за “выход”:

“Государство не дало населению ни хлеба, ни угля, ни мануфактуры... мо-жет быть, для выхода из положения потребуется костлявая рука голода, народ-ная нищета, которая схватила бы за горло лжедрузей народа, демократические Советы и комитеты”. Вы слышите: “потребуется костлявая рука голода, народная нищета”... Господа Рябушинские, оказывается, не прочь наградить Россию “голодом” и “нищетой” для того, чтобы “схватить за горло” “демок-ратические Советы и комитеты”.

Они не прочь, оказывается, закрыть заводы и фабрики, создать безрабо-тицу и голод для того, чтобы вызвать преждевременный бой народа и успешнее расправиться с рабочими и крестьянами. Вот они, “живые силы” страны по аттестации “Рабочей Газеты” и “Дела Народа”. Вот где настоящие предатели и изменники России. В России много говорят теперь о предательстве. Бывшие жандармы и нынешние контрразведчики, бездарные наймиты и развратные сутенёры — теперь все пишут о предательстве, кивая в сторону “демокра-тических Советов и комитетов”. Пусть знают рабочие, что лживые речи о пре-дателях лишь прикрывают действительных предателей многострадальной России! Вы хотите знать, чего хотят капиталисты?

Торжества интересов своего кошелька, хотя бы ценой гибели России — вот чего хотят они».

РБК daily, ежедневная деловая газета, статья «Лицо эпохи»:

«...Похоже, что на самом деле лен Рябушинских вовсе не интересовал. Они мечтали избавиться от конопли, из которой в русских деревнях вплоть до начала XX века ткали добротное и очень прочное (17-миллиметровый линь из пеньки выдерживает вес до 2,8 тонны) полотно, которое мало чем уступало льняному и по всем статьям превосходило хлопчатобумажное. И Рябушинские блестяще решили эту задачу.

В газете «Утро России» была опубликована серия статей, рассказывавших о том, насколько выгодно сажать лен. Доверчивые российские крестьяне бросились выпалывать коноплю и засевать свои поля льном, тем более что Рябушинские подняли на него закупочную цену, завершив 1913 год с большим убытком.
   Но ведь конопля — это не только волокно, но еще и масло. А какое масло изо льна, урожайность которого в средней полосе России в самые удачные годы не превышает пяти центнеров с гектара? Пришлось крестьянам сажать подсолнечник, который, в отличие от конопли, катастрофически истощает почву. Но это было еще полбеды. С устранением конопли оказалась подорвана кормовая база животноводства. А нет домашней скотины — нет органических удобрений для выращивания зерновых. В канун революции страна оказалась в тисках голода, причем братья Рябушинские имели к этому самое непосредственное отношение. Так что авторы карикатур, изображавших то, как Павел Рябушинский тянет к России костлявую руку голода, были недалеки от истины».


 Заключение

«Меценаты», «известные предприниматели, «крупные капиталисты», «враги русской власти» – Рябушинских называли по-различному. К ним постоянно относились неоднозначно: и с восхищением, и с антипатией. Династия «капиталистических акул» вызывала одинаковую неприязнь как у правителя, так и у вождя большевиков. Николая II удручали левые взоры Павла Рябушинского, а Ленин одним из первых причислил его к «врагам народа».

Правительство критиковалось П. Рябушинским за отсутствие стратегической программы экономического развития, непредсказуемость текущей политики, административный произвол, чересчур раздутый госсектор экономики с громадными затратами на его содержание. Павел Павлович подчеркивал, что ни мировая, ни российская история не знают примеров, когда казенное хозяйство было бы экономически более эффективным по сравнению с частнопредпринимательским.

Он призывал к «уточнению в России конституционного строя» и вошел в ЦК партии прогрессистов, считавших желательным в России осуществить:

— создание сильного правового государства;

— рациональные рыночные отношения;

— проведение комплекса политических и социальных реформ;

— активную внешнюю политику с ее основой — защитой национальных интересов страны;

— четкое разделение трех ветвей власти (законодательной, исполнительной и

судебной), независимых друг от друга, но вместе с тем составляющих единую

целостную систему правового государства (при конституционно-парламентской монархии);

— на первое место ставилась торгово-промышленная идеология, аграрная — на второе.

Опираясь на традиции семьи, старообрядчество П. П. Рябушинского удивительно уживалось с пытливым любопытством и открытым взглядом на современность. Настаивая на укреплении политических свобод, он в то же время предлагал отделиться от Запада «железным занавесом» и бороться за рынки сбыта российских товаров.

Именно П. П. Рябушинский и П. Б. Струве разрабатывали долгосрочную стратегию экономического развития, продолжая дело Д. И. Менделеева и    П. А. Столыпина. «К 50-м годам XX века по всем расчетам мы призваны стать первой и богатейшей индустриальной державой мира». Это утверждение          П. П. Рябушинского мало кто берется оспорить. Кроме, разумеется, социал-демократов, утверждавших в начале XX века, что «Россия — тюрьма народов», или «…русский рабочий не умеет работать». Образованный русский предприниматель П. П. Рябушинский сознательно создает свой образ: активного, мобильного, понимающего свой и национальный российский интерес отечественного миллионера.

Но не только интересы противостояния отжившему царизму затрагивал клан Рябушинских. Слыша настоятельные рекомендации Д. И. Менделеева, изложенные в работах «Об условиях развития заводского дела в России», «Учение о промышленности» и «Оправдание протекционизма», П. П. Рябушинский осмелился вступить в бескомпромиссную конкуренцию с иностранными капиталистами за право распоряжаться национальными ресурсами и громадным российским рынком. Вот лишь два характерных эпизода из международной маркетинговой войны начала XX века.

Как и сто лет назад, заграница нуждается в российском сырье и в российских рынках сбыта дешевых индустриальных товаров. России дерзят, угрожают и перестают считаться с ее национальными интересами, а россиян мечтают превратить в безликих и бесхребетных, лишенных воли и самосознания космополитов. Россиянам вдалбливают, что настоящей акулой бизнеса может быть только иностранец из транснациональной компании, имеющий на стенке офиса дипломы школ Оксфорда, Кэмбриджа, Гарварда или Стэнфорда. Ведь где, как не там, готовят элиту для управления миром, а остальным отведены роли, четко сформулированные доктором Хассом в известном фильме «Мертвый сезон», — «человек-пекарь», «человек-нефтяник» и т. п.

Русское предпринимательство — редкий дар. И, не опираясь на исконно российские традиции предпринимательства, впервые обретшие воплощение в Вечевой Новгородской республике и достигшие высот в деятельности членов семьи Рябушинских, Россия и все мы еще долго будем блуждать среди ложных идей, бессильные приблизить «самоотверженным трудом золотой век России», о котором мечтал великий российский предприниматель и патриот Дмитрий Иванович Менделеев. Каждый думающий о будущем благополучии России, при более внимательном изучении жизни и деятельности исконно русских предпринимателей из семьи Рябушинских, найдет для себя опору и поддержку в нравственном совершенствовании. Без них и без конкурентоспособного мышления ни одно по-настоящему жесткое маркетинговое сражение предпринимателям России не выиграть. Не правда ли?

УМЕСТНО ВСПОМНИТЬ

Цитата из газеты «Утро России» от 12 февраля 1917 г., за две недели до Февральской революции. Знаменитый предприниматель, фабрикант, владелец первого в Москве автозавода Павел Рябушинский написал: «Мы вот теперь говорим, что страна стоит перед пропастью. Но переберите историю: нет такого дня, чтобы эта страна не стояла перед пропастью. И все стоит…»
 
Литература:

1.       Встречи с историей, очерк, статьи, публикации, выпуск 3, М: Молодая гвардия, 1990 г.;

2.       Журнал «Управление персоналом», № 10, 2000 г.: Банковский менеджмент прошлого столетия: московские банкиры.

3.       Бурышкин П., Москва купеческая, М.: Современник, 1991 г.

4.       Братья Рябушинские / Андрей Саблин для www.rusidea.ru

5.       Кузьмичев А., Петров Р. Российские миллионщики: Семейные хроники.-«ВЛАДОС-МПГУ»: Школа-Пресс, 1993.— 128 с. (Рос. Предприни­мательство)

6.       Журнал «Родина», № 2, 2003 г. Юрий Александров, доктор исторических наук, статья «Купец идет!».

7.       Журнал "Ять" № .4, апрель 2000

8.       Церковь достоинства, Старообрядческая альтернатива: прошлое и современность, Русский архипелаг – сетевой  проект «Русского мира»

9.       http://www.ruop.ru/ - Русское Общество предпринимателей, рубрика: Русские предприниматели | 30-08-2008 /Рябушинские – старые русские олигархи

10.   Сайт: Сталин: время, люди, Империя, http://stalinism.ru

11.   Форум С. Кара-Мурзы, http://www.vif2ne.ru