Реферат Присяжные заседатели в уголовном процессе и их правовой статус
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Введение
Актуальность темы дипломной работы. Декларация прав и свобод человека и гражданина, принятая 22 ноября
Суды с участием присяжных заседателей функционируют в современной России более 15 лет, однако практика их работы за 1993-
Анализ судебной практики показывает, что одной из основных причин отмены приговоров, постановленных с участием коллегии присяжных заседателей, явились ошибки, допущенные судьями при составлении вопросного листа, а также нарушения уголовно-процессуального закона при вынесении присяжными заседателями вердикта по уголовному делу. Несовершенство действующего законодательства, регулирующего процедуру формирования вопросного листа, а также порядок вынесения присяжными заседателями вердикта, недостаточная подготовка профессиональных юристов к этому процессу, создают дополнительные сложности в достижении целей уголовного судопроизводства.
Институту суда с участием присяжных заседателей всегда уделялось значительное внимание ученых. Однако особенности вынесения коллегией присяжных заседателей вердикта до сих пор остаются малоизученными.
Теоретическая база дипломной работы. Всю имеющуюся литературу о суде с участием присяжных заседателей можно условно классифицировать следующим образом: российские дореволюционные источники[5]; литература о функционировании суда присяжных заседателей в зарубежных странах[6]; исторические и историко-правовые исследования[7]; работы о суде присяжных, изданные после 1990-го года, которые, в свою очередь, можно разделить на: работы, популяризирующие институт присяжных заседателей[8], методические пособия[9] и специальные исследования.
В настоящей дипломной работе были использованы работы советских, российских и зарубежных ученых, а также материалы периодических изданий, научно-практических конференций и семинаров по рассматриваемой тематике следующих авторов: А.А. Акимчев, Л.Б. Алексеева, У. Бернэм, С.В. Боботов, Г.Н. Борзенков, В.М. Быков, А.В. Воронин В.В. Воскресенский, А.А. Демичев, С.И. Добровольская, А.В. Ильин, Е.А. Киреева, И.В. Корнеева, В.В. Мельник, М.С. Мельниковский, М.В. Немытина, И.В. Овсянников. С.А. Пашин, Н.В. Радутная, Н.А. Развейкина, В.А. Судариков, О.Н. Тисен, В.И. Чесных, Л.С. Ярцева и др.
Отметим, что среди ученых, занимающихся рассматриваемой проблематикой, есть и представители Оренбургской школы процессуалистов, среди которых д.ю.н., профессор, Заслуженный юрист России А.П. Гуськова, кандидат юридических наук О.Н. Тисен.
В качестве объекта исследования избран вердикт присяжных заседателей как важнейший уголовно-процессуальный институт.
Предметом исследования являются уголовно-процессуальные нормы и судебная практика о порядке вынесения присяжными заседателями вердикта, а также особенностях его обжалования.
Цели и задачи исследования. Цель работы заключается в изучении порядка вынесения присяжными заседателями вердикта, оснований обжалования постановленных на его основе приговоров, а также факторов, влияющих на характер выносимого присяжными заседателям вердикта. Данная цель конкретизируется в постановке и решении следующих задач:
- раскрыть генезис и основные особенности суда присяжных как важнейшего уголовно-процессуального института;
- проанализировать правовой статус присяжных заседателей в современной России;
- изучить порядок вынесения присяжными заседателями вердикта по уголовному делу;
- выявить основные последствия вынесенного присяжными вердикта;
- установить факторы, влияющие на характер выносимого присяжными заседателями вердикта.
- выработать предложения и рекомендации по совершенствованию законодательной регламентации вынесения присяжными заседателями вердикта, а также его правовых последствий.
Методологическую основу дипломной работы составили такие методы, как диалектический, исторический, социологический, системно-структурный, сравнительно-правовой, логико-юридический, статистический и другие.
Эмпирической базой исследования послужили:
- Конституция Российской Федерации 1993 года, современное и ранее действовавшее уголовно-процессуальное законодательство России, решения Конституционного Суда РФ, опубликованная судебная практика;
- материалы уголовных дел, рассмотренных Оренбургским областным судом;
- проведенные учеными опросы судей, адвокатов и государственных обвинителей, участвовавших в суде присяжных.
Теоретическое значение работы. Теоретические положения дипломной работы могут быть использованы в учебном процессе при преподавании дисциплин: «Уголовно-процессуальное право Российской Федерации», «Производство по отдельным категориям уголовных дел», а также в научно-исследовательской деятельности.
Практическое значение дипломной работы состоит в возможности использования полученных в ходе исследования выводов и сформулированных на их основе практических рекомендаций в практической деятельности в уголовном судопроизводстве.
Структура дипломной работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных нормативно-правовых актов и литературы, а также приложений.
Глава 1. Основные теоретические положения судопроизводства с участием присяжных заседателей
1.1. Генезис и общие особенности судопроизводства с участием присяжных заседателей
На протяжении своей истории институт суда присяжных заседателей[10] находился в постоянном развитии, характер которого зависел от государственных преобразований в определенный период исторического пути нашей страны. Ученые высказывают различные позиции по поводу периодизации истории суда присяжных в России[11]. Однако, большинство исследователей склоняются к делению истории российского суда присяжных на два основных этапа: дореволюционный и современный[12]. Первый период берет свое начало с момента одобрения императором Александром II Судебных уставов 20 ноября
Большинство ученых склоняются к мнению, согласно которому родиной суда присяжных следует считать Великобританию середины XI века[13]. В Нормандии, еще до завоевания Англии, существовало две формы участия народа в отправлении правосудия: jurata и recognitions. Сущность Jurata берет свое начало из принципов английского обычного права, согласно которым спорный факт устанавливался 12 лицами, обладающими сведениями об обстоятельствах рассматриваемого дела. Recognitions как форма процесса основывается на законодательных нормах. При этом А. Кенигсон считал большое жюри исторически более глубоким по сравнению с малым, поскольку последнее является модификацией древнего обвинительного жюри под влиянием трансформаций английского социального строя[14].
На протяжении нескольких столетий англосаксонская модель суда присяжных подвергалась трансформированию. Однако, являясь традиционной моделью отправления правосудия с участием представителей народа, именно англосаксонский суд присяжных отражает истинные черты рассматриваемой формы уголовного судопроизводства.
В англосаксонской модели суда присяжных действует принцип строгого разделения компетенции между профессиональными судьями и представителями народа. В судебном следствии подлежат доказыванию лишь обстоятельства, имеющие отношение к виновности подсудимого в деянии, инкриминируемом ему в вину. При этом в присутствии присяжных заседателей не исследуются обстоятельства гражданского иска, вопросы допустимости доказательств, а также материалы, характеризующие личность подсудимого, способные вызвать предубеждение у представителей народа[15].
Континентальная модель суда присяжных строится на принципах гласности и устности. При этом в уголовном судопроизводстве принимается во внимание принцип partie principale, согласно которому прокуратуре в большей степени отдается предпочтение при исследовании доказательств[16]. Так, согласно ст. 312 УПК Франции защитник, в отличие от прокурора, мог задавать вопросы подсудимому и свидетелям только через судью. Неравенство сторон объяснялось во французской процессуальной науке тем, что прокурор являлся одновременно и обвинителем, и органом надзора за законностью[17].
Характерной чертой континентальной модели суда присяжных является отсутствие четкого разделения исследуемых в судебном заседании обстоятельств на подлежащие рассмотрению в присутствии представителей народа, и без них. В предмет судебного следствия здесь включены и обстоятельства заявленного гражданского иска, и данные о личности подсудимого. Также во Франции судьи считают своим долгом подвергать нравственной цензуре всякого, обвиненного в совершении преступления[18]. Континентальная модель суда присяжных, базирующаяся на принципе достижения материальной истины, не предусматривает сокращение пределов судебного следствия в зависимости от позиции сторон.
По нашему мнению, существующая в странах континентальной системы права форма уголовного судопроизводства, предусматривающая решение вопроса о виновности подсудимого в единой коллегии профессиональных и «общественных» судей, не отвечает основным принципам самостоятельного участия народа в отправлении правосудия, и потому, не может считаться судом присяжных в классическом понимании этого термина.
Российская дореволюционная модель суда присяжных являлась смешанной, и сочетала в себе элементы как англосаксонской, так и континентальной системы права.
Так, в присутствии присяжных исследовались обстоятельства, характеризующие личность подсудимого. Согласно ст. 687 Устава уголовного судопроизводства, на судебном следствии по требованию прокурора могли быть оглашены справки о привлечении подсудимого к уголовной ответственности. При этом закон предусматривал необходимость обращения председательствующего к присяжным заседателям с разъяснениями значения данного факта для разрешения уголовного дела. Кроме того, сторона защиты имела право представить свои объяснения по оглашенным в суде документам. Таким образом, российская дореволюционная модель суда присяжных, предусматривая возможность оглашения данных о личности подсудимого в присутствие представителей народа, давала стороне защиты право на оспаривание указанных фактов, что снижало степень предубеждения присяжных.
Вместе с тем, в отличие от континентальной модели, в российском дореволюционном суде присяжных обстоятельства гражданского иска исследовались без участия представителей народа, а отказ прокурора от обвинения не влек за собой изменение пределов судебного следствия.
В дореволюционной России судам присяжных были подсудны уголовные дела о преступлениях, за совершение которых закон предусматривал наказание в виде ограничения либо лишения прав состояния (ст. 201 УУС). Одним из существенных отличий дореволюционного суда присяжных от современного является отсутствие у подсудимого права выбора состава суда, поскольку по определенной категории преступлений суд присяжных являлся безальтернативной формой судопроизводства.
Согласно ст. 658 Устава уголовного судопроизводства
Декретом Совета Народных Комисаров РСФСР от 24 ноября
В Декрете Совета Народных Комиссаров РСФСР о суде от 7 марта
Предпосылкой возрождения суда присяжных в нашей стране стало принятие Верховным советом СССР Основ Союза ССР и республик о судоустройстве 13 ноября
Однако указанные правовые нормы предусматривали создание формы участия представителей народа в отправлении правосудия, не отражавшей сущности суда присяжных. Согласно нормативным актам
24 октября
1 ноября
с участием присяжных заседателей, народных заседателей либо коллегией из трех профессиональных судей или единолично судьей».
Принятая 12 декабря
Суд присяжных в современной России был возрожден 16 июля
Федеральный закон «О введение в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» предусмотрел поэтапное введение судов присяжных на всей территории России с 1 января
Согласно ст. 30 УПК РФ, судья федерального суда общей юрисдикции и коллегия из двенадцати присяжных заседателей по ходатайству обвиняемого рассматривает уголовные дела о преступлениях, подсудных Верховному Суду республик, краевому или областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области и автономного округа.
Важнейшей особенностью российского суда присяжных является самостоятельное принятие присяжными заседателями решения о виновности подсудимого. Именно в суде присяжных наиболее полно реализуются важнейшие принципы уголовного судопроизводства: состязательность, равноправие сторон, презумпция невиновности. Однако на сегодняшний день суд присяжных сталкивается в своей деятельности с целым комплексом проблем как процессуального, так и организационного характера.[26]
Тем не менее, неоспоримым является утверждение Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации В. Лукина о суде присяжных: «Какие бы проблемы ни существовали в деятельности нового для России института, необходимо помнить о том, что конституционное право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей не может быть поставлено под сомнение»[27].
1.2. Правовой статус присяжного заседателя в Российской Федерации
Согласно словарю иностранных слов, под термином «статус» (от лат. «status» - состояние дел, положение) понимается правовое положение, состояние личности[28]. В самом общем виде правовой статус определяется в науке как юридически закрепленное положение личности в обществе[29].
«Статус», - пишет А.П. Гуськова, - «есть понятие, соотносительное с понятием роли и потому в уголовно-процессуально-правовых отношениях оно раскрывает функциональную направленность личности»[30]. Основная функция присяжного заседателя – участие в осуществлении правосудия с целью разрешения вопросов о доказанности деяния, вменяемого подсудимому, и его виновности в совершении этого деяния.
Согласно п. 30 ст. 5 УПК, «присяжный заседатель – лицо, привлеченное в установленном настоящим Кодексом порядке для участия в судебном разбирательстве и вынесении вердикта». Следует отметить, что ч. 1 ст. 59 УПК дает почти такое же определение другому участнику уголовного процесса – переводчику: «лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом». УПК не называет присяжных заседателей ни в главе 5, ни в главе 8 «Иные участники уголовного судопроизводства», тогда как согласно ч. 5 ст. 32 и ч. 4 ст. 123 Конституции РФ присяжные заседатели призываются для участия в отправлении правосудия.
Согласно словарю русского языка С.И. Ожегова, слово «присяжный» толкуется как «принявший присягу». В
На сегодняшний день статус присяжных заседателей остается весьма неопределенным, поскольку, наделяя на время участия в отправлении правосудия присяжных заседателей социальными гарантиями профессиональных судей, законодатель все же не относит нормы о представителях народа к главе 5 УПК. В этой связи, среди ученых возникла дискуссия по поводу того, следует ли считать присяжных заседателей судьями.[32]
Частью 2 ст. 8 Федерального конституционного закона «О судебной системе в Российской Федерации», ч. 2 ст. 2 ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской федерации» установлено, что участие присяжных заседателей в осуществлении правосудия является их гражданским долгом. При этом ч. 1 ст. 2 указанного закона говорит о праве граждан в осуществлении правосудия в качестве присяжных заседателей. Согласно словарю русского языка С.И. Ожегова, «долг – то же, что обязанность»[33]. Слово «обязанность» в свою очередь толкуется как «определенный круг действий, возложенных на кого-нибудь и безусловных для исполнения»[34].
Согласно Судебным уставам 20 ноября
Считаем, что законодатель не рассматривает присяжных заседателей как полноправных участников уголовного судопроизводства, тем более представители народа не рассматриваются и как полноценные судьи. Присяжные заседатели являются судьями лишь с точки зрения их защиты и предоставляемых им гарантий. Однако, поскольку судья есть должностное лицо, уполномоченное осуществлять правосудие на профессиональной основе, а не просто гражданин, привлеченный для участия в судебном разбирательстве, думается, статус присяжных заседателей в современной России обоснованно обладает некоторой спецификой.
1.2.1. Права и обязанности присяжных заседателей
Уголовно-процессуальным законом присяжные заседатели наделены следующими правами:
1) участвовать в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, задавать через председательствующего вопросы допрашиваемым лицам, участвовать в осмотре вещественных доказательств, документов и производстве иных следственных действий;
2) просить председательствующего разъяснить нормы закона, относящееся к уголовному дела, содержание оглашенных в суде документов и другие неясные для них вопросы и понятия;
3) вести собственные записи и пользоваться ими при подготовке в совещательной комнате ответов на поставленные перед присяжными заседателями вопросы.
Таким образом, активно участвовать в исследовании обстоятельств уголовного дела присяжные заседатели могут лишь через председательствующего судью, что следует признать правильным, поскольку в противном случае возможно нарушение порядка судебного заседания со стороны представителей народа. Кроме того, самостоятельное оглашение возникших у присяжных заседателей вопросов участникам процесса может нарушить ход судебного следствия, т.к. они могут не иметь отношения к предмету судебного разбирательства, оказаться неправильно сформулированными и, в силу своего содержания, способными вызвать предубеждение у остальных присяжных заседателей.
Отметим, что согласно ст. 311 УПК Франции
К полномочиям присяжных заседателей законодатель относит решение вопросов, предусмотренных п.п. 1,2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК, а также вопроса о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения. Думается, разграничение полномочий между присяжными заседателями и председательствующим основано, прежде всего, на способности суждения о фактах с точки зрения профессиональных познаний в области права. Действующий УПК в ст. 17. предписывает присяжным заседателям оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Однако присяжные заседатели в большинстве своем не имеют юридического образования и не обладают познаниями в области права. Разъяснение председательствующим норм закона, относящихся к уголовному делу, без тщательного их изучения присяжными заседателями может привести к неверному толкованию смысла правовых предписаний.
Уголовно-процессуальный закон запрещает присяжным заседателям:
1) отлучаться из зала судебного заседания во время слушания уголовного дела;
2) высказывать свое мнение по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта;
3) общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела;
4) собирать сведения по уголовному делу вне судебного заседания;
5) нарушать тайну совещания и голосования присяжных заседателей по поставленным перед ними вопросам (ст. 333).
Отметим, что в судебной практике встречаются случаи нарушения присяжными заседателями требований ст. 333 УПК.[37]
Согласно ч. 1 ст. 11 ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации», за время исполнения присяжным заседателем обязанностей по осуществлению правосудия соответствующий суд выплачивает ему за счет средств федерального бюджета компенсационное вознаграждение в размере одной второй части должностного оклада судьи этого суда пропорционально числу дней участия присяжного заседателя в осуществлении правосудия, но не менее среднего заработка присяжного заседателя по месту его основной работы за такой период.
Согласно ч. 3 ст. 11 ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации», за присяжным заседателем на время исполнения им обязанностей по осуществлению правосудия по основному месту работы сохраняются гарантии и компенсации, предусмотренные трудовым законодательством. Увольнение присяжного заседателя или его перевод на другую работу по инициативе работодателя в этот период не допускаются. Однако на практике руководители предприятий и организаций иногда нарушают данную норму законодательства.
Глава 2. Вердикт присяжных заседателей как уголовно-процессуальный институт
2.1. Формирование вопросного листа как основной этап организации судом подготовки к вынесению присяжными заседателями вердикта
В соответствии со ст.ст. 338, 339 УПК РФ судья с учетом результатов судебного следствия и прений сторон формулирует в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями. Вопросы должны ставиться в понятных присяжным заседателям формулировках. Согласно ч. 3 ст. 339 УПК РФ после основного вопроса о виновности подсудимого ставятся частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. Однако эти требования закона не всегда соблюдаются судьями, председательствующими по делам.
Так, например Верховным Судом РФ был отменен приговор в отношении Бармина, который обвинялся в том, что 25 октября
Вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, как того требует ст. 338 УПК РФ, судья ставит с учетом результатов судебного следствия и прений сторон. При этом учитываются позиции в судебном заседании обеих сторон, т.е. по предъявленному и поддержанному государственным обвинителем обвинению и в рамках версии подсудимого и его защиты. Игнорирование этих требований закона приводит к нарушению права на защиту подсудимого, доводы которого остаются без соответствующей оценки при принятии вердикта коллегией присяжных заседателей, что влечет постановление незаконного приговора.
При формулировании вопросного листа стороны вправе высказывать замечания по содержанию и формулировке вопросов и вносить предложения о постановке новых вопросов. При этом судья не вправе отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление.
Вопросный лист формулируется окончательно в совещательной комнате с учетом замечаний и предложений сторон. Подписанный председательствующим судьей вопросный лист оглашается в присутствии присяжных заседателей и передается старшине присяжных. Перед удалением в совещательную комнату присяжные заседатели вправе получить от председательствующего разъяснения в связи с поставленными перед ними вопросами. Однако они не могут относиться к существу возможных ответов на эти вопросы.
Согласно ч. 5 ст. 339 УПК РФ в вопросном листе не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.
В нарушение данного положения председательствующий судья, формулируя вопрос № 2 по уголовному делу в отношении Б., предложил присяжным заседателям сделать вывод относительно правовых аспектов, связанных с мотивом содеянного и квалифицирующим признаком умышленного убийства. Данный вопрос он изложил следующим образом: "Доказано ли, что деяния, описанные в вопросе № 1, подсудимый Б. совершил в результате ссоры с целью лишения жизни Ч., зная о причинении особых страданий умершему в ходе лишения жизни?" Подтвердив все обстоятельства совершения преступления, изложенные в вопросе № 1, присяжные заседатели пришли к выводу о том, что подсудимый действовал без цели лишения жизни. Между тем речь шла о причинении потерпевшему ударов по голове топором.[39]
Аналогичная ошибка была допущена при формулировании вопросного листа по уголовному делу в отношении Т. и Б. Оба они обвинялись в умышленном убийстве Л., совершенном группой лиц по предварительному сговору. Спустя месяц после этого, когда они находились в квартире у своего знакомого, туда вошли сотрудники милиции. Не желая нести ответственность за совершенное ими преступление, Т. и Б. в ответ на законные требования сотрудников милиции добровольно сдаться вооружились имевшимися в квартире топорами. С целью воспрепятствования законной деятельности сотрудников милиции и посягая на их жизнь, они пытались нанести удары лезвиями топоров по головам сотрудников милиции, но последние смогли их обезоружить.
Изложив фактические обстоятельства посягательства на жизнь сотрудников милиции согласно предъявленному обвинению, достаточные для принятия соответствующего вердикта с учетом требований ст. 334 УПК РФ, касающихся полномочий коллегии присяжных заседателей разрешать в судебном заседании только те вопросы, которые предусмотрены п. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, председательствующий судья далее предложил присяжным заседателям сделать вывод о том, что, совершая указанные действия, виновные лица пытались лишить жизни сотрудников милиции, т.е. ответить на вопрос, который в силу п. 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ является исключительной компетенцией председательствующего судьи.
В результате присяжные заседатели признали доказанным, что в указанной квартире при попытке сотрудников милиции задержать лиц, подозреваемых в преступлении, последние пытались нанести удары лезвиями топоров по головам потерпевших. Вместе с тем присяжные заседатели признали недоказанным, что виновные лица пытались лишить жизни сотрудников милиции.
Согласно ст. 338, 339 УПК РФ вопросы ставятся только в отношении подсудимого. Формулировка вопросов не должна допускать при ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому ему не предъявлялось обвинение.[40]
В целях исключения неясности вердикта председательствующий судья в вопросном листе после формулировки каждого последующего вопроса должен указать на необходимость ответа на последующие вопросы при положительном ответе на предыдущие вопросы.
В тех случаях, когда стороны обвинения и стороны защиты высказали противоположные позиции относительно фактических обстоятельств, председательствующий судья должен напомнить присяжным заседателям в вопросном листе о том, что: в случае положительного ответа по вопросам, связанным с позицией обвинения, вопросы по позиции защиты должны быть оставлены без ответа; в случае принятия положительного решения по позиции защиты результаты решения по позиции обвинения также необходимо оставить без ответа. Иное фиксирование результатов голосования может привести к неясности и противоречивости вердикта коллегии присяжных заседателей, исключающих возможность юридической оценки содеянного.
Недопустима постановка вопросов, влекущих ответы предположительного характера.
В силу ст. 339 УПК РФ вопросы ставятся в вопросном листе по каждому деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый, а не по статьям УК, по которым квалифицированы эти деяния. На практике это имеет значение в тех случаях, когда содеянное образует идеальную совокупность преступлений, например умышленное убийство, сопряженное с разбоем, и разбойное нападение с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. В таких ситуациях в вопросном листе нередко ошибочно раздельно ставятся вопросы по предъявленному обвинению в убийстве и разбойном нападении с изложением одних и тех же обстоятельств совершения преступлений.
Дублирование вопросов по одному деянию, квалифицируемому по двум нормам УК, чаще всего приводит к неясности вердикта коллегии присяжных заседателей, что является поводом к отмене приговора, постановленного на основании такого вердикта. Судебной практике известны случаи, когда присяжные заседатели по первой группе вопросов признавали доказанным совершение подсудимым действий, направленных на лишение жизни потерпевшего с целью завладения его имуществом, а при ответе на такой же вопрос о разбойном нападении они признавали недоказанным это обстоятельство.
каждому деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый, в соответствии со ст. 339 УПК РФ ставятся три основных вопроса:
1) доказано ли, что деяние имело место;
2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;
3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.
Законодатель допускает постановку одного основного вопроса о виновности подсудимого вместо трех указанных выше. Но при этом такой вопрос должен быть соединением всех трех указанных выше. На практике постановка такого вопроса является весьма сложной, и в случае его неудачной формулировки ответ на него может привести к неясности вердикта.
После основного вопроса о виновности подсудимого перед присяжными заседателями могут ставиться частные вопросы об обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности.
В тех случаях, когда с учетом специфики инкриминированного обвинения в первом основном вопросе, касающемся установления самого деяния, невозможно изложить все уточняющие обстоятельства, могут быть поставлены отдельно вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, по которым деяние не доведено до конца, степени и характере участия каждого подсудимого в совершении преступления. Вместе с тем при формулировке вопросов необходимо стремиться к изложению этих обстоятельств в первом вопросе, чтобы устранить у присяжных заседателей неясности вопросного листа.
Четвертым ставится вопрос о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения в случае признания его виновным.
Согласно ч. 5 ст. 339 УПК РФ и разъяснению, данному в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2005 года, перед коллегией присяжных заседателей не могут ставиться вопросы, требующие от них юридической квалификации статуса подсудимого, а также собственно юридической, т. е. уголовно-правовой оценки при вынесении вердикта. Однако нередко высказываются мнения о том, что в ходе судебной деятельности невозможно четко разграничить вопросы, относящиеся к фактической стороне деяния, то есть собственно правовые вопросы.[41] Поэтому присяжные в отдельной от профессионального судьи коллегии не смогут разобраться во всех сложностях дела и разрешить спор о виновности, который является во многом вопросом права, а это ведет к противоречивости ответов присяжных на поставленные перед ними вопросы.
Вопросы факта, - это вопросы о тех фактических обстоятельствах реальной жизни, которые совпадают с признаками конкретной нормы Уголовного кодекса. Формулируются вопросы, позволяющие выявить наряду с объективной стороной состава преступления и конкретную форму вины, наличие мотива, если он предусмотрен в качестве обязательного элемента состава преступления.[42] Причем все вопросы формулируются без употребления юридических терминов и поэтому вполне доступны пониманию присяжным заседателям. Практика рассмотрения дел с участием присяжных показала, что, если вопросы сформулированы ясно, четко, в определенной логической последовательности, то они не представляют сложности для присяжных. Ответы, данные на них, позволяют суду точно квалифицировать совершенные деяния по соответствующей статье УК РФ.
Однако на практике возникают трудности при применении данного требования закона.
Так, по делу в отношении Бойцова, Евдокимова и Ржевского в нарушение УПК и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ председательствующим судьей были поставлены перед присяжными заседателями вопросы, требующие юридической оценки. В вопросном листе основные вопросы, предполагающие ответы о доказанности вины подсудимых в лишении жизни Васильева, были сформулированы таким образом, что требовали от присяжных заседателей оценки о наличии умысла на лишение жизни потерпевшего, что в соответствии со ст. 334 УПК РФ относится к компетенции профессионального судьи. О том, что присяжные разрешали юридический вопрос, свидетельствует их вердикт и ссылка на него в приговоре суда: "Вердиктом коллегии присяжных заседателей признано недоказанным наличие у подсудимых умысла на лишение жизни потерпевшего". Следовательно, постановка перед коллегией присяжных заседателей вопросов, не входящих в их компетенцию, повлияла на правильность применения уголовного закона при оценке действий осужденных и на их наказание. В связи с допущенными по делу нарушениями уголовно-процессуального закона приговор был отменен и дело направлено на новое судебное рассмотрение. [43]
Норма УПК о недопустимости постановки перед присяжными заседателями вопросов, требующих юридический оценки, представляется, была введена законодателем в целях предотвращения решения присяжными заседателями «вопросов права», хотя этого, по нашему мнению, невозможно достичь. Вопрос о судимости и особо опасном рецидиве не ставится потому, что эти сведения полагается держать от присяжных в тайне. Закон запрещает при оглашении государственным обвинителем резолютивной части обвинительного заключения упоминать о фактах привлечения подсудимого в прошлом к уголовной ответственности (п. 8 ст. 335 УПК РФ). Это вызвано необходимостью обеспечить непредвзятое отношение представителей народа к оценке доказательств виновности подсудимого. Но возможно ли скрыть указанные факты в тех случаях, когда они выступают в качестве признака состава преступления?
На практике требование четкого отграничения вопросов факта от вопросов права практически неосуществимо. Ведь каждый из поставленных перед присяжными заседателями вопросов является одновременно и вопросом факта, и вопросом права:
1)доказано ли, что деяние имело место;
2)доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;
3)виновен ли подсудимый в совершении этого деяния? (п.1 ст. 339 УПК РФ)
Однако при такой формулировке возникает мысль о том, что понимается под словосочетанием «соответствующее деяние» и подразумевается ли в данной формулировке конкретное преступление, предусмотренное законом? Кроме того, как решить, «имело ли оно место» и совершил ли его подсудимый, если не путем сопоставления содеянного с признаками конкретного состава преступления?
Именно поэтому, думается, присяжному заседателю в соответствии со ст. 333 УПК предоставлено право «просить председательствующего разъяснить нормы закона, относящиеся к уголовному делу, содержание оглашенных в суде документов и другие неясные для них вопросы и понятия». Кроме того, председательствующий в напутственном слове присяжным « сообщает содержание уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершение деяния, в котором обвиняется подсудимый» (ст. 340 УПК РФ).
Вопрос о виновности, по нашему мнению, является сугубо правовым и сложным, требующим пояснения. Если исходить из понятия виновности, данного в ст. 24 УК РФ43, то под этим следует понимать, совершил ли подсудимый умышленно или неосторожно предусмотренное законом конкретное деяние, принимая во внимание необходимость разграничения признаков объективной стороны от субъективной. Поэтому, следует полагать, что вопрос о виновности является частью вопроса о совершении подсудимым преступного деяния.
Уже первый вопрос, на который должны ответить присяжные, предполагает вычленение из фактических обстоятельств дела тех признаков, которые имеют значение для квалификации содеянного. Ставя вопросы применительно к отдельным признакам преступления, судья обязан помнить, что ответ должен быть либо положительным, либо отрицательным. Поэтому иногда приходится строить целую цепочку вопросов.
Пункт 8 ст. 339 УПК РФ гласит, что вопросы должны ставиться в понятных присяжным заседателям формулировках. Это означает, что юридические познания представителей обвинения, защиты и суда должны быть облечены в столь доступную для рядового гражданина форму, которая могла бы обеспечить адекватное восприятие и осмысление присяжными заседателями всего того, что происходит в судебном заседании и относится к деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый. Однако нередко тексты вопросов присяжным заседателям слишком объемны и сложны для восприятия обывателями, таковыми, например, являются вопросы присяжным по обвинению Сутягина и Ульмана.[44] Будучи при этом одним предложением, вопрос может быть воспринят только с приложением значительных умственных усилий в связи с перегруженностью обстоятельствами дела. Возможно, это необходимо с юридической точки зрения, но рядовому носителю русского языка, каковым является присяжный заседатель, трудно понять суть рассматриваемого дела, выделить для себя главное, понять вопрос, на который ему предстоит ответить. Кроме того, нередко вопросы присяжным заседателям в целом сформулированы с нарушением как языковых норм, так и логических отношений между компонентами содержания, следовательно, не могут удовлетворять требованию точности и понятности для читающего. Ответить адекватно на столь неудовлетворительно сформулированный вопрос может не каждый из присяжных заседателей, различающихся по психологическим установкам и уровню языковой компетенции, к тому же вопросы не редко объединяет в себе несколько фактов, и у кого-то из присяжных могли быть в отношении них разные ответы.
Так, например, согласно Заключению лингвистической экспертизы вопросного листа по обвинению С.В. Лобаса, проведенной д.ф.н., профессором, заведующим лабораторией юрислингвистики Н.Д. Голевым и к.ф.н., доцентом А.В. Морозовым, формулировка вопросов могла воспрепятствовать пониманию присяжными заседателями точного смысла совершенных подсудимым действий (т.е. факта, судьями которого они призваны быть, согласно Комментарию к УПК РФ) и одновременно на эмоциональном уровне сформировать у них впечатление о его виновности.
Кроме того, нередко информация, содержащаяся в тексте вопросов присяжным, мало соотносится по смыслу с какими-либо текстами, изученными в ходе судебного разбирательства. На данный факт также указывают многие эксперты, к которым обращались за помощью лица, дела которых были рассмотрены с участием присяжных заседателей.[45]
Доказанность обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях подсудимого вины в качестве элемента состава преступления, не предрешает для присяжных вывода о виновности указанного лица. Здесь в практике суда присяжных имеются интересные факты: были вынесены вердикты, в которых присяжные на вопрос о виновности отвечали отрицательно, признавая вместе с тем доказанными все фактические обстоятельства совершенного преступления, в том числе и обстоятельства, характеризующие наличие конкретной вины лица. При этом сами подсудимые могли признать свою вину.
Например, получил известность приговор суда присяжных по делу Краскиной, вынесенный Ивановским областным судом. Присяжные, признав доказанными фактические обстоятельства преступления, т.е. то, что Краскина заранее приготовленным ножом нанесла один удар Смирнову в шею, от чего последовала его смерть, на вопрос о виновности Краскиной ответили: «Невиновна». В журнале «Российская юстиция» были опубликованы и приговор суда, постановленный на основании оправдательного вердикта присяжных заседателей, и определение Кассационной палаты, не усмотревшей оснований для отмены данного приговора, поскольку он постановлен без нарушений закона.[46] В Ростовском областном суде присяжными были вынесены два аналогичных вердикта: по делу Панчишкина и Филиппова и по делу Текунова.[47] Верховный суд РФ, пересматривая такие приговоры по кассационным протестам, занял позицию, в соответствии с которой присяжные имеют право ответить отрицательно на вопрос о виновности и тогда, когда они утвердительно ответили на вопросы, касающиеся доказанности всех обстоятельств совершенного деяния.
В целях предотвращения противоречивости ответов присяжных заседателей нами предлагается следующая формулировка поставленных перед ними вопросов:
1) доказано ли, что рассматриваемое в судебном заседании деяние имело место;
2)доказано ли то, что подсудимый совершил инкриминируемое ему деяние;
3)если да, то подлежит ли подсудимый наказанию и заслуживает ли снисхождения?
Опыт работы судов присяжных показал, что правильная постановка вопросов перед присяжными заседателями – один из сложнейших для судей моментов процесса. Вопросы должны формулироваться так, чтобы из ответов присяжных на них следовал однозначный вывод о квалификации деяния, исключающий возможность ошибочного применения закона. Основанием для постановки вопросов служат не только обвинительное заключение, но и материалы судебного следствия и прения сторон. От постановки вопросов во многом зависит правильность применения уголовного закона в суде с участием присяжных заседателей. На данное обстоятельство также указывали и дореволюционные юристы.[48]
