Природа и культура

Общеизвестно, что само слово «cultura» возникло как оппозиция понятию «natura» – природа. Однако такое противопоставление не вполне корректно. Ибо человек не только создает вторую природу, он меняет и облик и первой. Природа земли все в большей степени окультурена, а сама культура неизбежно включает в себя природное. Природа и культура едины и неразрывны, они отрицают и взаимно обогащают и дополняют друг друга.
Понятие «природы» употребляется в русском языке в различных смыслах. Природой подчас именуют сущность какого-либо явления. Природой мы называем непосредственно окружающую нас естественную среду. Наконец, в самом общем смысле слова «природа» - синоним понятия «материальный мир», точнее весь материальный мир не созданный человеком.

Рассматривая вопрос культуры и природы, под природой следует понимать совокупность естественных условий существования человеческого общества. Природа имеет свою историю, неотделимую от истории человеческого общества. Это освоенная человеком, вовлеченная в орбиту его жизнедеятельности часть мира. В ходе истории человечества все новые и новые пласты окружающего мира входят в эту сферу, становятся природой. Культура выступает своеобразным посредником между природой, с одной стороны, и обществом с другой. Влияние общества на природу, равно как и влияние природной среды на общество, опосредуется культурой.

Природа и культура неразрывны. Они связаны генетически, ибо человек – высший цвет развития природы, а культура – величайшее из творений человека. Природа – материал и почва культуры. В конечном счете, все естествознание – изучение, «испытание природы». Природа – древнейший и наиболее постоянный объект эстетического и художественного освоения.

Человек ощущает себя частью большого мира – Природы, и в то же время он отделяет, отличает себя от природы – этап ее самосознания.

На заре человечества слитность человека и природы еще не была так сильно нарушена. Основой первобытной культуры являлся культ природы – человек жил природой и чувствовал себя ее неотъемлемой частицей. Природа была близкой, ибо она поила и кормила человека, но и далекой – грозной, неизвестной, таинственной. В ходе предметно-практической деятельности возникло «человеческое чувство» природы: не только ее эстетическое приятие, но и наделение ее человеческими качествами – очеловечивание. Она стала одновременно мастерской и храмом. Для первобытного человека природа ограничивалась сравнительно узкой территорией, на которой жило его племя.

Затем возникло противопоставление человека природы. Скорее всего, это произошло тогда, когда были противопоставлены телесное и духовное, с пониманием природного как чего-то низшего, неполноценного. К этому добавилось отношение к природе естествоиспытателей Нового времени: природа – мастерская, ее надо подчинить человеку, «преобразовать» согласно его интересам. Утилитарное отношение к природе привело к тому, что по отношению к ней все стало дозволенным. Здесь не действовали запретительные нормы права, религии и морали. Исчезло восхищение природой. Природа стала восприниматься как антитеза духа и культуры. В философии марксизма природа рассматривалась как объект производственной деятельности человека. До сих пор в качестве образца «творческого марксизма» приводят фразу И.В. Мичурина, которая, кстати, никогда не рассматривалась им как некий философский принцип: «Нам нечего ждать милости от природы, взять их у нее – наша задача». Так подход противоположен коренным принципам народной культуры, для которой всегда земля была «родной матушкой», священным именем отца назывались реки. Без такого любовного отношения к природе невозможна высокая культура сельскохозяйственного труда. Сегодня люди привыкли жить на взятые у природы в кредиты, вернуть которые уже невозможно.

Ныне все человечество стоит пред новым витком спирали – единством природы и культуры, когда все богатство культуры должно быть поставлено на службу защиты природы. Единство человека и природы было верно понято еще И. Кантом, для которого человек – «последняя цель природы», а природа, в свою очередь «материя всех его целей». В этом и заключается единство природы и культуры.

Миссия человека состоит в непрерывном сближении с природой, все более глубоко познавать ее законы и вносить в природную стихию разумное сознательное начало.

Одной из важнейших, глобальных проблем, от которых буквально зависит жизнь или смерть всего человечества, стала сегодня экологическая проблема – разумное природопользование и природоохранение. Экологический кризис может быть преодолен только в том случае, если нам удастся сформировать у каждого имеющего дело с человеческими процессами человеческое чувство природы, объединяющее рациональное и эмоциональное, эстетическое и этическое отношение к ней.

Из некоторых психофизиологических экспериментов следует, что реакции человека на некоторые, существенно важные раздражители замедлены по сравнению с аналогичными реакция животного примерно на одну секунду. Судя по всему, причиной этой задержки является скрытая речевая деятельность.




КУЛЬТУРА И ПРИРОДА

— одна из основных оппозиций философии, культурологии, социологии культуры. Оппозиция «К. — П.» является предпосылкой подразделения всех наук на науки о культуре (К.) и науки о природе (П.), она лежит в основе определения предмета культурологии и предмета социологии К. Самым общим образом К. может быть охарактеризована как все то, что создано руками и умом человека в процессе его исторической жизнедеятельности, соответственно, П. — это все существующее и не созданное человеком. К. представляет собой то, что не имело бы места и не способно было бы удерживаться в дальнейшем без постоянных усилий и поддержки человека; П. — то, что не является результатом человеческой деятельности и может существовать независимо от нее. Очевидно, что с расширением сферы К. область П. соответствующим образом сужается; если К. хиреет, съеживается и гаснет, сфера природного расширяется.
К. включает материальную и духовную части. К К. относятся как созданные человеком здания, машины, каналы, предметы повседневной жизни и т.п., так и созданные им идеи, ценности, религии, научные теории, нормы, традиции, правила грамматики и ритуала, и т.п. К. находится в постоянной динамике, она радикально меняется от эпохи к эпохе. Это означает, что постоянно меняется и понятие П., противопоставляемое понятию К.
Широкое понимание К. как противоположности П. необходимо при обсуждении общих проблем становления и развития К. и, в частности, проблемы видения П. конкретными К. Это понимание является в известном смысле классическим, хотя оно не единственно возможное.
Еще Г. Риккерт настаивал на том, что понятие П. может быть точнее определено только через противоположное ему понятие К.: «Продукты природы — то, что свободно произрастает из земли. Продукты же культуры производит поле, которое человек вспахал и засеял. Следовательно, природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природы в этом смысле является культура, как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или оно уже существовало раньше, по крайней мере сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности». Сходным образом определял К. позднее П.А. Сорокин: «В самом широком смысле культура обозначает совокупность того, что создано или модифицировано сознательной или бессознательной деятельностью двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или воздействующих на поведение друг друга».
А. Крёбер и К. Клакхон попытались проанализировать и классифицировать концепции и определения К. Все известные определения К., (в обзоре их более 150) подразделяются на шесть основных типов (от А до F), большинство из которых подразделяется на подтипы. В частности, к типу А относятся т.н. описательные определения, примером которых может служить определение Э. Тайлора: «Культура, или цивилизация, — это знания, искусства, нравственность, законы, обычаи и некоторые другие способности и привычки, усвоенные человеком как членом общества». Очевидно, что это — очень узкое определение, охватывающее лишь часть духовной К. Узким является и определение К. как социально унаследованного комплекса способов деятельности и убеждений (тип В, «исторические определения»). Еще одно крайне узкое определение опирается на идею образа жизни: К. — это совокупность стандартизированных верований и практик (тип С. «нормативные определения»). Узкими являются и структурные «определения», напр.: К. это сочетание наученного поведения и поведенческих результатов, компоненты которых разделяются и передаются по наследству членами данного общества.
Все указанные определения касаются только духовной К. и никак не затрагивают материальную К., с которой первая всегда неразрывно связана. Напр., наука — это не только система идей и методов их обоснования, но и совокупность тех, иногда чрезвычайно сложных устройств и приборов, без которых невозможно научное исследование; живопись и скульптура — это, кроме всего прочего, и определенные материальные объекты, и т.п.
Определения типа: К. — это то, что отличает человека от животного, или: К. — результат организации специфичной для человека способности символизации (типы F-IV и F-III) являются попросту неясными.
Речь не идет, конечно, о том, что приведенные и подобные им определения К. никуда не годятся. Они вполне могут оказаться полезными в каких-то узких контекстах, при обсуждении отдельных сторон К.., не затрагивающем К. как единое взаимосвязанное целое. Ситуация здесь аналогична попыткам определения, напр., человека. Существуют десятки определений понятия «человек», но нет единственно верного и применимого во всех обстоятельствах определения данного понятия.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.


Мамонтов С.П. Основы культурологии: М.: Олимп, 1999.


1. Общая постановка вопроса
Если признать, что Гомо сапиенс начинается там, где кончается животное, а определяющим признаком культуры выступает ее извечное стремление преодолеть и поставить на службу человеку «стихийное» начало не только в нем самом, но и в окружающем его мире, то возникает вопрос: в каком соотношении находятся люди и их естественная среда или, иными словами, как взаимодействуют человеческая культура и «божественная» природа?

Вплоть до середины нашего века вопрос этот казался ясным и не вызывал беспокойства. Рассматривая существование культуры во времени и пространстве, мы уже отмечали, что еще с античности получили широкое распространение идеи географического детерминизма, достаточно убедительно показавшие влияние природных факторов на возникновение и развитие отдельных цивилизаций. Так или иначе, человечество осознавало и обратную связь — преобразующую и «облагораживающую» роль культуры по отношению к «дикой», «непокоренной» природе. Правда, следует сказать, что и в прошлом, как, например, у Руссо, по этому поводу возникали сомнения и достаточно тревожные пророчества. Едва ли не самые известные из них — хотя обыденное сознание до сих пор склонно их отвергать, — принадлежали Марксу и Энгельсу. Первый писал: «...Культура, если она развивается стихийно, а не направляется сознательно... оставляет после себя пустыню...» Второй высказывался в том же духе: «Не будем, однако, слишком обольщаться относительно побед человека над природой. За каждую такую победу она мстит нам. Это верно, что, во-первых, каждая такая победа приносит ожидаемые результаты, но также верно, что, во-вторых и в-третьих, она оказывает различные непредсказуемые эффекты, перечеркивающие зачастую все положительное».

Очень долго, по крайней мере на Западе, преобладал взгляд, согласно которому человек после длительного периода первобытной дикости и бесприютности вправе претендовать, если не на «покорение», то хотя бы на подчинение природы своим стремительно растущим материальным потребностям — скрытому двигателю всякой культуры. Говоря о ее «великой общей задаче самосохранения в борьбе против подавляющей мощи природы», 3. Фрейд, например, писал: «Именно из-за опасностей, которыми нам грозит природа, мы ведь и объединились и создали культуру, которая, среди прочего, призвана сделать возможной нашу общественную жизнь. В конце концов, главная задача культуры, ее подлинное обоснование — защита нас от природы».

Вышеприведенные слова Фрейда представляются совершенно справедливыми, но относящимися лишь к определенному этапу существования на Земле биологического вида Гомо сапиенс. По весьма приблизительным данным антропологии, человек как живое существо появился на нашей планете многие миллионы лет тому назад, а его первые зафиксированные и более или менее внятные «культурные» проявления имеют возраст не более полумиллиона лет. На этом огромном отрезке времени Н.А. Бердяев выделяет «четыре периода в отношении человека к природе: 1) погружение человека в природу, 2) выделение из природы, противопоставление природы и борьба с ней, 3) обращение к природе для овладения ею, 4) восстановление связи человека с душой природы и духовное овладение природой». Слова Фрейда, несомненно, могут относиться лишь к 2 и 3 периодам бердя-евской схемы и представляют собой всю известную нам историю творческого существования человечества от «язычества» и до современной и далеко не совершенной «цивилизации».

С философско-антропологической точки зрения, созданная трудом и мыслью человека искусственная среда, своеобразная система вне-биологических механизмов или так называемый «культурный слой» на поверхности Земли, в ее недрах, глубинах мирового океана, в атмосфере, а ныне и в ближайшем космосе может рассматриваться как «вторая природа».

В прояснении неразрывной связи между Культурой и Природой поистине революционная роль принадлежит выдающемуся российскому естествоиспытателю и мыслителю Владимиру Ивановичу Вернадскому (1863—1945). Его главная заслуга перед потомками заключается в том, что он органически соединил в своем обширном творчестве естественнонаучное и гуманитарное видение мира, науки о земле и «живом веществе» с науками о человеке и обществе, способствуя превращению культурологии во всеобъемлющее учение будущего, рассматривающее судьбы человечества в неразрывном единстве с природой и космосом (так называемый антропокосмизм).

По своим фамильным корням и национальному мироощущению Вернадский — сын либерального петербургского профессора родом из-под Полтавы и родственник известного писателя В. Г. Короленко — в равной степени принадлежал двум великим славянским народам — русскому и украинскому. Закончив физико-математический факультет Московского университета, он с 1890 г. работает там профессором минералогии, кристаллографии и геохимии, а в 1911 г. переселяется в Петербург и через год избирается академиком. В 1918 г. Вернадский становится первым ректором основанной им Украинской академии наук, а позднее, вновь вернувшись в Россию, он создает Радиевый институт и первую в мире биогеохимическую лабораторию. Несмотря на то что до 1917 г. Вернадский был активным общественным деятелем, членом ЦК кадетской партии и даже заместителем министра просвещения в буржуазном Временном правительстве, в первые годы советской власти большевики «терпели» ученого, учитывая его огромный научный потенциал и международный авторитет. Однако с 30-х гг. его творчество замалчивалось и дискредитировалось, а сам он находился в скрытой оппозиции к сталинским порядкам с их «исключительным моральным и умственным гнетом», по определению самого ученого. Характеризуя В.И. Вернадского как блестящего представителя российской духовной элиты, нельзя не упомянуть и о том, что дело отца так или иначе продолжил и его сын — Г. В. Вернадский — видный ученый-историк, живший в эмиграции и ставший одним из создателей геополитической доктрины евразийства, для которой важнейшим фактором формирования культуры является природно-географическая среда.

Для современной культурологии определяющее значение имеет учение В.И. Вернадского о ноосфере (от греч. «ноос» — разум и «сфера» — шар). Хотя термин «ноосфера» впервые ввел в научный обиход не Вернадский, а французские ученые Э. Леруа и П. Тейар де Шарден (см. ниже), они сделали это, опираясь на лекции русского академика по биогеохимии, прочитанные им в Париже в 1922— 1926 гг. Считая ноосферу, т.е. сферу разума, продолжением и высшей формой биосферы, Вернадский, по существу, говорил о мировой духовной и материальной культуре, которая возникла из растительного и животного мира («живого вещества») и в течение многих миллионов лет существования человека превратилась в геологический фактор, изменяющий и одухотворяющий лик нашей планеты и ближайшего космоса. Вернадский выдвинул гипотезу о том, что наряду с другими видами энергии и биохимической энергией живого вещества с появлением "«а земле человека начал действовать новый вид энергии, связанный с психической деятельностью и разумом, которые стали важнейшими силами в формировании нового облика планеты.

В этом его взгляды во многом совпадали с идеями французского ученого и богослова Пьера Тейара де Шардена (1881—1955). Член Французской академии «бессмертных», геолог, палеонтолог, археолог и антрополог и одновременно католический священник, до конца жизни оставшийся верным своему церковному обету, Тейар де Шарден, наряду с Вернадским, считается создателем теории ноосферы, но не в ее материалистическом толковании, а в религиозном. Глубокий знаток процессов неорганического и органического этапов развития нашей планеты и человека, Тейар стал основоположником «христианского эволюционизма», сочетающего идею Бога как Творца всего сущего и строго научные данные о становлении Земли и появлении на ней жизни. «Материализм» и «идеализм», противопоставленные друг другу, для Тейара де Шардена не существовали.

Выходец из культурной религиозной семьи, среди предков которой был и Вольтер, юный Пьер закончил иезуитский колледж, сначала стал монахом, потом священником, не переставая, однако, глубоко интересоваться естественными науками, что поощрялось и Орденом иезуитов, к которому он принадлежал. После участия в войне 1914 г. в качестве санитара он работал профессором геологии в Католическом институте в Париже (1920—1923) и уже как сформировавшийся ученый-исследователь совершил несколько поездок по странам Азии, Африки и Америки (1923—1926). К этому времени научные публикации и некоторые обобщения, которые он в них выдвигал, вызвали недовольство церковной иерархии, и ему, несмотря на его уже мировую известность, было запрещено заниматься преподаванием и печатать философские труды, чему ученый безропотно подчинился. После этого он на 20 лет (1926—1946) уехал в добровольное изгнание в Китай, а позднее — в США, не порывая с Церковью, но целиком отдавшись богословско-научному творчеству. Лишь после смерти Тейара отношение к его идеям со стороны католических кругов, вступивших в период «обновления», существенно изменилось и было издано его десятитомное собрание сочинений.

В своих главных трудах — «Божественная среда» и «Феномен человека», опубликованных на русском языке, Тейар де Шарден, так же как и В.И. Вернадский, понимает под ноосферой идеальную «мыслящую» оболочку Земли, которая появилась в конце третичного периода наряду с уже существовавшими барисферой (ядро планеты), литосферой (ее твердая оболочка), гидросферой (водный покров), атмосферой (кислог родный покров), стратосферой (верхние слои атмосферы) и биосферой («пленка» органической жизни). Воплощением и создателем ноосферы стал человек, как единственное мыслящее существо. Божественное начало в форме жизненной энергии, по Тейару, пронизывает всю Вселенную, сначала в ее неорганической, а потом и в органической ипостаси, постепенно усложняя и совершенствуя мир и двигая его вперед и «ввысь» к некой «точке Омега», где произойдет слияние человека с Божеством. Видение мира как живого организма, проникнутого духовной энергией, так или иначе было свойственно и философии «всеединства» Вл.С. Соловьева, получив в науке и другое название — «панпсихизм»; последний утверждает, что у всего живого, в том числе и у растений, есть свой внутренний мир как развивающаяся частица единого и всеохватывающего божественного начала. По Тейару, Земля в своей эволюции проходит четыре стадии: «преджизни» (литосфера), «жизни» (биосфера), «мысли» (ноосфера) и, наконец, «сверхжизни» (божественная сфера), которая будет знаменовать собой единение людей с Богом (богочелове-чество) после завершения истории в «точке Омега».

Тейар де Шарден не уставал говорить о необходимости слияния и сотрудничества религии, в центре которой находится человек, и опытной науки, исследующей преимущественно природные феномены. «Религия и наука, — писал он, — две неразрывно связанные стороны или фазы одного и того же полного акта познания, который только один смог бы охватить прошлое и будущее эволюции, чтобы их рассмотреть, измерить и завершить». Не об этом ли говорил задолго до французского ученого и Вл. Соловьев, утверждая в рамках философии всеединства необходимость некоего органического синтеза веры и опытного знания?

Отвлекаясь от чисто религиозной стороны проблемы, в конце нашего века вопрос о взаимоотношениях человека и природы, видимо, следует поставить так: насколько плодотворен «обмен веществ» между биосферой и ноосферой, а точнее — «техносферой», ибо именно эта последняя угрожает человечеству? И еще более жестко: не погубит ли человек и созданная им цивилизация саму биосферу и даже вообще всю нашу планету?

Сегодня в этом вопросе человечество без различия общественно-политического строя раскололось на два лагеря: один — жрецы индустриально-электронно-атомного Молоха — воплощает собой целое мировоззрение, которое получило название «научно-технического оптимизма». Другие, представленные прежде всего религиозной, гуманитарной и естественнонаучной интеллигенцией, в большинстве случаев склоняются к так называемому «экологическому пессимизму». Каждый человек, размышляя о судьбах мира, так или иначе примыкает к одной из этих точек зрения. Если средоточием первых стала промыш-ленно-инженерная элита, трудом и мыслью которой осуществляется научно-техническая революция (НТР), то вторая находит выражение в набирающем силу международном движении «зеленых», в соответствующих программах ЮНЕСКО, в многочисленных частных и государственных комитетах и организациях. Наряду с широко известным «Гринписом» — поборником прямых природозащитных действий — едва ли не самой авторитетной из них стал так называемый Римский клуб, основанный в 1968 г. крупным итальянским предпринимателем Аурелио Печчеи (1908—1984). В нем участвуют свыше 100 видных ученых, бизнесменов и общественных деятелей из более чем 30 стран, в том числе из России. Цель клуба — «углублять понимание особенностей развития человечества в эпоху научно-технической революции» путем обсуждения и стимулирования исследований по так называемым «глобальным» проблемам, о которых речь пойдет ниже. Клубом, в частности, издан ряд книг-докладов, в том числе по вопросам сохранения культуры, с судьбоносным для человечества выводом: если не будут преодолены существующие тенденции НТР и всемирного роста производства, то уже в первой половине XXI столетия можно ожидать глобальной экологической катастрофы. Действительно, по некоторым данным, уже сейчас заметно увеличилось количество углекислоты в атмосфере, над Южным полюсом появилась огромная «озоновая дыра», мировому климату угрожает «парниковый эффект», объем загрязнения вод на Земле составляет около 700 кубических километров в год, ежегодно с нашей планеты полностью исчезает один вид животных и т.д. В частности, подсчитано, что если бы все страны имели такой же индустриальный уровень, как США, то уже сейчас экосистема планеты не выдержала бы нагрузки и подверглась разрушению, ибо, по некоторым данным, одна эта страна, доля которой в населении Земли составляет всего 5%, потребляет 40% мировых ресурсов и дает 50% всех загрязнений. Достаточно сказать, например, что один реактивный лайнер за 8 часов полета уничтожает 75 тонн кислорода; а для того чтобы выработать за те же 8 часов такое же количество этого необходимого для жизни элемента, требуется 50 тыс. гектаров леса. Вообще, уже только одна проблема нехватки кислорода, тесно связанная с сохранением растительного покрова Земли, угрожает ей неизбежным апокалипсисом. Вот некоторые статистические данные последних лет: каждую минуту на планете вырубается около 20 гектаров леса, а ежегодно его площади сокращаются на 11 млн га; каждый год гибнут сотни видов растений, а на каждый десяток вырубленных в мире деревьев сажается только одно.

Трагедию человечества и его современной культуры, ориентированной преимущественно на потребление, X. Ортега-и-Гассет определил так: «Тот мир, что окружает нового человека с колыбели, не только не понуждает его к самообузданию, не только не ставит перед ним никаких запретов и ограничений, но, напротив, непрестанно бередит его аппетиты, которые в принципе могут расти бесконечно».

Исходя из приведенных выше фактов основными рекомендациями Римского клуба являются качественное совершенствование человечеством своей производственной деятельности и переход к ее «нулевому», позднее — к строго контролируемому «органическому» росту в замкнутом технологическом цикле, как это предполагается на «звездолетах» будущего. Недаром выдающийся норвежский путешественник, этнограф и археолог Тур Хвйердал (1914—1990), много сделавший для изучения древнейших культур, образно говорил, что наша Земля — «не что иное, как одинокий космический корабль, не имеющий выхлопной трубы. У нас нет ни достаточно высоких дымоходов для выбрасывания в космос вредоносных испарений, ни достаточно протяженных систем стока для отвода загрязненных вод за пределы Мирового океана».



2. Глобальные проблемы и экология культуры
Глобальные проблемы, изучению и решению которых посвятил себя Римский клуб, — это совокупность жизненно важных проблем, затрагивающих уже не какой-то отдельный народ, а человечество в целом. Важно подчеркнуть, что именно в силу этого они перерастают сферу идеологии, а тем более политики, ибо и та, и другая связаны с защитой взглядов и интересов ограниченных общественных групп, в то время как «глобалисты» выступают от имени всего человечества как неповторимого и наделенного «духом» биологического вида.

По существу, новое направление научного знания, обобщившего последние данные общественных и естественных наук — «глобалистика» — не оставляет места для политической практики в ее традиционном, пренебрегающем нравственностью понимании. Неудивительно поэтому, что в книге А. Печчеи «Человеческие качества» провозглашается необходимость перехода к «Новому Гуманизму», который должен основываться на трех основных постулатах: чувстве принадлежности ко всему человечеству в отличие от приоритетов отдельных стран и народов; частичном отказе от их «суверенности» и эгоистических интересов; а также — на решительном отказе от насилия как средства разрешения конфликтов. Ставя в центр своего внимания человека вообще независимо от его расовой, социальной, классовой и иной принадлежности, глобалисты делают решительный шаг в сторону общечеловеческих ценностей и гуманизма, который, как мы отмечали, и составляет сущность культуры. Вот почему глобальные проблемы, сохраняя тесную связь с другими науками (социологией, демографией, экономикой, психологией и т.д.), должны изучаться и изучаются также и культурологией. В будущем «глобалистика», несомненно, станет приоритетным направлением любого опытного знания.

Вследствие стремительной интернационализации хозяйственной деятельности глобальные проблемы приобрели планетарный характер и на наших глазах стали объединять людей всей планеты перед лицом общей опасности и во имя общих ценностей, главной из которых является сама жизнь. Не будет преувеличением сказать, что возникновение и обострение глобальных проблем нанесло чувствительный удар по классовым и националистическим стереотипам в политике и культуре, способствуя преодолению «кланового» и «блокового» мышления и расколу мира на два враждующих лагеря и множество ревниво охраняемых и вооружаемых национальных «квартир». В самом деле, если на терпящем экологическое бедствие космическом корабле с атомной «начинкой», каким является наша Земля, будет продолжаться межнациональная и межклассовая грызня, то его шансы на выживание катастрофически понижаются. Роль гуманистической культуры в такой обстановке — культуры, выступающей против любых видов ненависти, — неизмеримо возрастает.

Процессы деидеологизации и деполитизации общественной жизни в нашей стране и поворот ее к общечеловеческим идеалам без ущерба для национальной самобытности вдохнули новую жизнь в деятельность Римского клуба. «Вхождение России в мировую систему на новых основаниях, — отмечают известные русские экологи O.K. Дрейер и В.А. Лось, — принципиально меняет прошлые прогнозы и теоретические схемы, а значит, перед Римским клубом открываются дальнейшие перспективы объединения мирового научного сообщества для обсуждения и разрешения общечеловеческих противоречий в совершенно новых политических условиях».

В научной литературе нет окончательного «списка» глобальных проблем; их число и характер варьируются от автора к автору. Однако в подходе к ним до сих пор ощущается определенная идеологическая тенденциозность. Так, если ученые Римского клуба считают, что глобальные проблемы порождены прежде всего колоссально возросшими средствами воздействия человека на окружающий мир и их нерациональным использованием, то современные марксистские теоретики видят их главную причину в стихийности капиталистического производства, в анархии буржуазного общественного развития, погоне за прибылью, хищническом «грабеже» колоний, хотя всему миру известна вопиющая разница в экологической ситуации на территории бывшего СССР и высокоразвитых индустриальных стран, скажем Японии. Иначе говоря, согласно одной концепции во всем виноват неконтролируемый научно-технический прогресс, согласно другой — изначальная порочность капитализма.

В соответствии с этим у разных авторов различен подход и к «списку», и к приоритетности глобальных проблем. В литературе советского периода нашей истории до последнего времени на первый план выдвигалась опасность ядерной войны как следствие раскола мира на две противоборствующие системы; на Западе делался акцент на комплекс проблем, имеющих непосредственно «цивилизационную» основу: загрязнение природной среды; истощение традиционных источников энергии; «демографический взрыв» в одних странах и депопуляция в других; растущая угроза голода в планетарном масштабе и т.п. Но, как говорится, «хрен редьки не слаще»: умереть ли в одночасье от глобальной атомной катастрофы или «тянуть» до середины XXI в., когда на Земле кончатся кислород, чистая вода, запасы энергии и питания.

Среди глобальных проблем, наиболее тесно связанных с судьбами культуры, но остающихся как бы на втором плане в их еще не закрытом списке, некоторые ученые особо выделяют проблему растущего отчуждения современного человека от себе подобных и от окружающей его среды. Как известно, понятие отчуждения в нравственном смысле разрабатывал еще Гегель, понимая под ним некое состояние внутреннего разлада, духовной «дезинтеграции» человека, утрату личностью своего единства с миром, извращение и разрыв естественных связей с ним. Проблему отчуждения в его конкретных общественно-экономических формах неоднократно ставил и Маркс. Так или иначе, трудно отрицать, что появление огромных масс людей, страдающих и несчастных, стандартно похожих друг на друга и относящихся негативно или равнодушно к идее общечеловеческой солидарности и окружающей их природе, было следствием глобальной индустриализации и, в свою очередь, привело к нынешним экологическим бедам. В области духа ярким симптомом отчуждения стала уже известная нам массовая культура, которая в данном случае должна рассматриваться как своеобразный наркотик, позволяющий людям забывать свое прошлое, не думать о будущем и в состоянии бездумного «кайфа» бежать от ответственности перед обществом и природой.

Как мы видели, при рассмотрении глобальных проблем, неотвратимо надвигающихся на человечество, нам постоянно приходилось прибегать к понятию «экология», ибо без осмысления и учета экологических факторов современная цивилизация обречена на гибель. Поэтому остановимся на указанном понятии подробнее, тем более что в наши дни оно приобретает дополнительный смысл, имеющий прямое отношение к собственно культурным процессам.

Термин «экология» происходит от греч. oikos — дом, родина — и до последнего времени обозначал отрасль науки, исследующей отношения между людьми и окружающей их природой, т.е. их естественным «домом». При этом предметом рассмотрения экологии были два взаимосвязанных процесса: с одной стороны, воздействие на природу производственной деятельности человека, творящего материальную культуру; с другой — обратное влияние природной среды на его здоровье, популяции и генофонд. Все, таким образом, сводилось к преимущественно биологическому и физическому взаимодействию. Однако человек, в отличие от животного, существует не только и не столько в материально-физиологическом измерении. Ведь вырвавшись за его пределы, именно он создал ноосферу — вторую, чисто человеческую среду — и является на планете единственным живым существом, у которого два «дома», две «родины» — породившая его Природа и порожденный им самим огромный мир духовных, культурных ценностей. Вот почему в последние годы термин «экология» был распространен и на эту сферу, вызвав к жизни такие понятия, как «экология души» или «экология культуры».

Впервые различать традиционную «биологическую» экологию и экологию культуры предложил Д.С. Лихачев, делая при этом акцент на роли памяти, духовной преемственности, всего того, что связано с прошлым. Позволим себе привести хотя и длинную, но исчерпывающую цитату: «...экологию нельзя ограничивать только задачами сохранения природной биологической среды. Для сохранения жизни человека не менее важна среда, созданная культурой его предков и им самим. Сохранение культурной среды — задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности. А между тем вопрос о нравственной экологии не только не изучается, он даже и не поставлен нашей наукой как нечто целое и жизненно важное для человека... Если человек равнодушен к памятникам истории своей страны — он, как правило, равнодушен и к своей стране... Убить человека биологически может несоблюдение законов биологической экологии, убить человека нравственно может несоблюдение экологии культурной».

Мысли Д.С. Лихачева, предложившего и соответствующее понятие «гомосфера», т.е. человеческая сфера, весьма созвучны учению В.И. Вернадского, разграничивавшего биосферу и ноосферу как два различных, но взаимосвязанных понятия и говорившего о тесном взаимодействии живой и неживой природы, хозяйственной и духовной деятельности человека. Так, практически совпали взгляды на единство мира у двух крупнейших русских ученых: естествоиспытателя и гуманитария, подошедших к общей проблеме человека и его выживания как бы с двух разных концов.


Флиер А.Я. Культурология для культурологов. - М.: Академический проект, 2000.- с.124-127.
3. Природа и культура

С позиций современного научного понимания феномена культуры — антонимы, противоположные, но и взаимодополнительные составляющие мира человеческого бытия. Биосоциальный дуализм сущности самого человека не мог не привести к такого же рода дуальности организации среды обитания людей (пространственной, временной, интеллектуальной, символической и пр.), совмещения в ней естественной природной компоненты, обеспечивающей витальный аспект человеческого существования (солнечное излучение, атмосфера, вода, продукты питания, минеральные ресурсы), и мира искусственных порядков (в виде материальных объектов, символов, идей, социальных структур, языков коммуникации и пр.), созданных самими людьми и обеспечивающих коллективный (социальный) характер их жизнедеятельности. Этот мир искусственных порядков как результат целенаправленной человеческой деятельности и принято обозначать в качестве культуры, противопоставляя его природе. С подобных позиций культура нередко определяется как совокупность элементов природы, переработанных людьми в своих интересах (понимая при этом в числе элементов природы и самого человека, в частности его мозг и способность к сознанию). Иначе говоря, природа — это все, что еще не культура, а культура — это все, что уже не природа.

Вместе с тем у ряда специалистов такого рода категорическое противопоставление природы и культу ры не встречает поддержки (Эйбл-Эйбесфельдт, Лоренц, Халоуэлл и др.). Они апеллируют к данным социобиологии, дающей достаточно оснований для определения социального поведения животных как функционального (а порой и непосредственно технологического) аналога человеческой культуры, по крайней мере в ее сегментах жизнеобеспечения, социальной организации, регуляции и коммуникации и некоторых др. С их точки зрения, нет жестких границ между социальным поведением животных (как явлением природы) и социальным поведением людей (как явлением культуры), а основное различие явлений природы (животного мира) и человеческой культуры заключается преимущественно в уровне сложности используемых способов и средств адаптации, консолидации, саморегуляции, трансляции опыта следующим поколениям (обучения) и пр. При этом отмечается, что разрыв в уровнях сложности технологий жизнедеятельности между приматами и верхнепалеолитическими людьми во много раз меньше, чем между теми же верхнепалеолитическими и поздненеолитическими культурами (не говоря уже о более поздних городских цивилизациях) . При таком подходе противопоставление природы и культуры в значительной мере утрачивает смысл, и культура начинает рассматриваться как особый этап общей эволюции природы, на котором адаптация к среде посредством изменения видовой морфологии (у растений) и сочетания процессов видовой изменчивости со сменой стереотипов поведения (у животных) полностью вытесняется адаптацией посредством изменения и усложнения технологий и форм жизнедеяельности (у людей), включая и формирование искусственной среды обитания.

Противники этой позиции, преимущественно психологи и философы, апеллируют к принципиальному отличию возможностей человеческой психики от соответствующих свойств животных — способности к абстрактному мышлению, выделению себя из природы, рефлексии собственного «Я», порождающих различия в средствах коммуникации, обучения, накопления опыта,

адаптации и т. п., что является преимущественно качественными показателями. Соглашаясь со всем этим, нельзя не обратить внимание на то, что все эти отличительные качества появились у человека не «вдруг» (скажем, с завершением процесса биологического антропогенеза и сложением вида Homo Sapiens), а развивались очень постепенно на протяжении всей первобытной и архаической ("варварской») стадии истории, т. е. являются «благоприобретенными» как часть социального опыта, а не унаследованными от животных предков инстинктами.

Хотя дискуссия о возможности или невозможности биологического наследования социального опыта еще далека от окончательных выводов, большинство специалистов согласно с недоказанностью (как теоретической, так и эмпирической) факта генетического наследования культуры и наиболее вероятным путем обретения ее следующими поколениями только методом обучения и подражания (что фигурирует в современной науке уже почти как аксиома).

По всей видимости, именно здесь, в вопросе о механизмах накопления, обобщения, рефлексии и трансляции опыта жизнедеятельности, а также выделения в этом опыте личностного «Я» и пролегает основная грань между природой и культурой.

Следует отметить и еще один важный аспект соотнесенности природы и культуры — культуру природопользования (экологическая культура) людей, включая культуру физического воспроизводства и реабилитации самого человека как биологического существа. По мере развития технических средств и роста эффективности технологий переработки материалов природы в человеческих нуждах все острее ставится вопрос о нарушении баланса воспроизводства природных экосистем, разрушении жизнеобеспечивающих возможностей ландшафтов, вмешательстве в естественный отбор, поддерживающий «биологическое качество» человеческих популяций. Хотя эта проблема встала «в полный рост» только во второй половине XX в., на самом деле разрушительное вмешательство человека в природную среду имело место и в далеком прошлом (верхнепалеолитический продовольственный кризис в связи с массовым истреблением мамонтов и других крупных животных; деградация ландшафтов, вызванная масштабным скотоводством, гибель лесов в Греции, молодая поросль которых поедалась многочисленными козами, опесчанивание Сахары и ряда районов Евразийской степи как результат кочевого скотоводства номадов; изменение ландшафтов Европы и Китая в связи с массовой распашкой, вырубкой и выжиганием лесов под земледельческие нужды; массовая урбанизация как таковая и т. п.). Таким образом, проблема культуры природопользования, обобщения исторического опыта в этой сфере и выработки принципов не разрушающей эсплуатации ландшафтов — по существу один из «вечных» вопросов бытия человека на Земле и норм его социокультурного функционирования — пока что еще не нашел сколько-нибудь комплексного позитивного решения. Еще одна из сторон этой проблемы — мера допустимости искусственного (культурного) вмешательства в биологическую природу самого человека, лишения его жизни или каких-либо частных природных свойств, да и вообще вся «оборотная сторона» медицины, препятствующей природной «выбраковке» нежизнеспособных особей (аборты, эвтаназия, смертная казнь, стерилизация, трансплантация органов или замена их искусственными, генная инженерия, зачатие в состоянии интоксикации и пр.). Все это вопросы не только социальные, но и прямо связанные с соотнесенностью природы и культуры в самом человеке.




4. Культура и цивилизация в контексте экологии



Мамонтов С.П. Основы культурологии: М.: Олимп, 1999



5. Экологическое сознание Востока и Запада
Хотя единство "природного" и "человеческого" миров, ноосферы и биосферы в нашу эпоху ни у кого не вызывает сомнения, существуют, однако, довольно заметные различия в понимании того, какими могут или должны быть отношения человека с окружающей его вселенной. Чисто логически и фактически здесь возможны три варианта: во-первых, признание людьми первородства и абсолютного могущества природы, а следовательно, и их подчиненности природным стихиям; во-вторых, претензии человека на роль "венца творения", потребителя и "пользователя" дарованным ему миром; и, наконец, в-третьих, признание того все более очевидного факта, что все мы, мыслящие существа, лишь один из многих - и отнюдь не лучших! - образцов вездесущей и многоликой "живой материи", имеющей некий абсолютный надчеловеческий и, если хотите, "божественный" смысл.
Совершенно очевидно, что мироощущение, связанное с первым вариантом, было уделом наших далеких пращуров, живших на грани дикости и только-только зарождавшихся религии и культуры.
Что же касается второго и третьего типов отношения человека к природе, также связанных с развитием религиозного сознания, то их основные очаги возникли и развивались на разных концах известного древним "цивилизованного" мира: один - в Средиземноморье и Европе, другой - в Азии. И можно подозревать, что произошло это не в последнюю очередь в силу особых природно-климатических и экономических условий. Там, где естественная среда более "бескомпромиссна" по отношению к человеку, он охотнее признает ее "авторитет".
Восточный тип мировосприятия превосходит западный в своеобразном "уважении" к окружающей вселенной и заметнее ориентирован на "равноправие" и гармонию между человеком и природой. Разница между двумя типами экологического сознания обусловлена глубокими различиями в самом характере веры, лежащей в основе двух цивилизаций: первое восходит к христианству, второе - к многочисленным восточным религиям (буддизм, индуизм, конфуцианство, даосизм и др.). Главное отличие основных восточных религий (за исключением ислама) от христианства и его разновидностей заключается в том, что у первых отсутствует фигура единого и всемогущего "Бога" как творца и "хозяина" природы. По сравнению с Христом, а тем более с Аллахом, Будда, например, совсем не "Господь", не "Создатель" и не "Всесильный", а так же смертен, как и люди, и выглядит этаким просветленным мудрецом-либералом, любвеобильным защитником всего живого. Нехарактерны для восточной религиозной мифологии и такие "командно-административные" понятия, как "Страшный суд", "ад", "всемирный потоп", "Второе пришествие" и т.п.
Именно поэтому некоторые ученые и предложили делить мировые религии на так называемые "гуманистические", к которым относится большинство религий Востока, и "авторитарные", представленные христианством и его разновидностями.
На основе подобного, впрочем не бесспорного, деления уже в наши дни против христианства было выдвинуто тяжелое историческое обвинение, связанное не только с нынешней экологической, но и демографической ситуацией. Ведь, по Библии, Бог создал людей с достаточно определенной целью: "...и да владычествуют они над рыбами морскими; и над птицами небесными, и над скотом, и над всей землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле" (Быт. 1.26). Тот же Бог далее рекомендовал: "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею" (Быт. 1.28). По этому поводу известный шведский антрополог и этнограф Ян Линдблад (1932-1987), имея в виду прежде всего цивилизацию Запада, саркастически замечает: "Грандиозная задача - и современный человек справляется с ней ни-сколько не хуже, чем козел, которого поставили сторожить капусту"'.
Опираясь на приведенные цитаты из Ветхого Завета, некоторые ученые (Линн Уайт-мл. и др.) поставили вопрос об "исторических корнях" современного экологического кризиса, характерного главным образом для стран Запада и Америки. Было высказано предположение, что в конечном счете он порожден общей антиэкологической и "антропоцентрической" догматикой христианства. Под ее влиянием отношение европейцев к природе якобы уже с раннего западного средневековья грешило определенным высокомерием и стремлением извлечь из нее максимальную пользу. Человек, обитавший в то время в Европе, искал не единства с природой, а грубого обладания ею. После того как здесь воцарилось христианство вместо языческого уважения к духам, населявшим леса, горы, степи, водные пространства, западная религия провозгласила психологическую возможность чисто потребительского подхода ко всему живому. В самом общем виде христиан-ское отношение к природе характеризовалось при этом так: "Что безусловно доказано, так это то, что христианство привнесло в человеческую культуру свое отношение к природе: она - источник ресурсов, а не объект созерцания, человек имеет право использовать ее как ему угодно, она не является священной, и отношение человека к ней регулируется моральными принципами".
Большую роль в "десакрализации", т.е. обезбоживании, природы и обосновании чисто потребительского отношения к ней сыграл выдающийся английский философ и государственный деятель Френсис Бэкон, которого можно считать отдаленным провозвестником и идейным вдохновителем будущего научно-технического прогресса. Философия Бэкона, доведенная до ее практического воплощения нынешними энтузиастами научно-технической революции, легла в основу многих экологических бед христианского Запада.
Как бы ни относиться к таким обвинениям против христианства, сама его история и более внимательное изучение Библии позволили другим исследователям оспаривать подобную точку зрения, особенно применительно к русскому православию. Благодаря его связи с ранне-земледельческой религией, в нем по сравнению с католицизмом и протестантством с особой силой проявляется идея благословения Богом любой твари, всего живого.
Принцип "святости твари" является одним из основных для верующего русского человека и важнейшим элементом его нравственности. В России, например, религиозный мыслитель и выдающийся ученый П.А. Флоренский, словно предвосхищая сегодняшние нападки на христианскую веру со стороны защитников всего живого, еще в 1914 г. посвятил этому вопросу целую главу под названием "Тварь" в своем фундаментальном богословском труде "Столп и утверждение истины". Опираясь опять-таки на цитаты из Библии, он писал: "...замечательно совершенное тождество Божьего завета с человеческой и прочей тварью. Это не два различных завета, это один завет со всем миром, рассматриваемым как единое существо, возглавляемое человеком...". "Только в христианстве тварь получила свое религиозное значение, только с христианством явилось место для "чувства природы", для любви к человеку и вытекающей отсюда науки о твари".
В качестве доказательства приверженности христианства идее если не равноправия, то, по меньшей мере, единства и солидарности человека и природы, приводятся достаточно многочисленные имена святых, богословов и ученых-христиан, ставших подлинными подвижниками экологической мысли и действия. Из них всякий образованный человек должен знать по крайней мере двух: одного - представляющего уже канонизированное прошлое религии; другого - почти нашего современника, внесшего огромный вклад в общечеловеческую культуру. Это Франциск Ассизский (1181-1226) и Альберт Швейцер (1875- 1965).
Знакомство с такими фигурами, как Франциск Ассизский и А. Швейцер, конечно, позволяет снять остроту обвинений против христианства, выдвинутых некоторыми современными экологами. И тем не менее какова бы ни была роль христианства в становлении современного экологического мышления, следует признать: Запад всегда уступал Востоку в осознании идеи о единстве, равноправии и взаимозависимости всего живого.
Еще в VIII в. до нашей эры индийская религиозная мысль запрещала лишать жизни человека и наносить вред какому-либо живому существу. В Китае и Тибете также возникли философские системы, славящие жизнь как таковую независимо от существования в ней человека. На Дальнем Востоке отношения между человеком и природой тоже отличались гармонией и взаимоуважени-ем. В дикой природе восточные мыслители чаще всего видели не прибежище злых сил, которые необходимо покорить, а некий общий символ божественности. Любопытен и тот факт, что в изобразительном искусстве Востока удельный вес природы значительно выше, чем в искусстве Запада.

Вот как писал о различиях экологического сознания Востока и Запада видный американский религиовед и философ X. Смит: "Азия сохранила глубокое почитание природы. Разумеется, если бы китайцы и индусы вовсе не поднялись над природой, у них не было бы цивилизации. Но им удалось преодолеть природу, утверждая ее. Запад же, напротив, неизменно противополагал себя природе. Созданная здесь цивилизация неуклонно отстранялась от всего природного и инстинктивного".
В свете нынешней экологической ситуации на планете и описанных выше различий в западном и восточном подходах к проблеме "Человек и Природа" возникает вопрос: как быть дальше? Как нейтрализовать смертоносное для Земли наращивание человеком своей научно-технической мощи? Если многие наши экологические беды коренятся в мировоззрении и культурных ценностях Запада, одним из ответов мог бы быть и такой: для исцеления нам следует, подобно Л.Н. Толстому, А. Швейцеру и другим мыслителям, чаще обращаться к богатейшему философско-религиозному наследию Востока, взяв из него уважительное отношение к природе, что позволит если не прекратить, то по крайней мере затормозить сползание человечества к экологическому Апокалипсису. Впрочем, как уже отмечалось, процесс взаимообогащения и интеграции Востока и Запада в единую человеческую культуру уже идет полным ходом.
Свидетельства тому, с одной стороны, приспособленное к местным условиям усвоение и головокружительное развитие Востоком индустриально-технологических достижений европейской и североамериканской цивилизаций, как это имеет место в Японии и во многих других странах Юго-Восточной Азии; с другой - широчайшее распространение на Западе восточных учений, школ и сект, не без влияния которых возникли типично молодежные движения: хиппи, битники и т.п. Они во многом следуют заветам Будды, который призывал людей освободиться от иллюзорного представления, будто обладание вещами ведет к счастью. Весьма популярными идеями значительного слоя западной молодежи, обеспокоенной своим будущим, становятся ненасилие, единение с природой, отказ от "благ" цивилизации и т.п. Линн Уайт по этому поводу пишет: "Наращивание научно-технической мощи не поможет нам до тех пор, пока не будет обретена новая религия (или же не пересмотрена старая). В своем увлечении дзен-буддизмом битники - подлинные революционеры нашего времени - опередили эпоху, ибо дзен в трактовке отношений людей и природы представляют собой полную противоположность христианству".



6. Человек, общество и природа: проблемы экологии
О единстве человека и природы. Кажется, чего проще — разделить природные и общественные начала — одни предметы отнести к природе, а другие — к обществу. На самом деле это не так просто. Деревья в саду посажены человеком. Их семена и процесс роста — природный факт. Почва — часть природы, преобразованная человеком. Домашние животные — объекты природы, в которых в известной мере реализованы цели человека посредством искусственного отбора. Здания построены человеком, а материалы, которые для этого использованы, — дар природы. Человек есть, конечно, природное существо; он — венец природы, высший биологический вид. Но он прежде всего социальное существо. Человек живет на Земле в пределах тонкой ее оболочки — географической среды. Это та часть природы., которая находится в особо тесном взаимодействии с обществом и которая испытывает на себе его воздействие. В географическую среду входят не только река, которая прямо или косвенно связана с человеческой деятельностью, но и канал, не только берег, но и дамба, не только лес, но и искусственная лесная полоса, так же как и поля, и выгоны, и пастбища, и луга, и города, и все другие поселения, климатические и почвенные условия, полезные ископаемые, растительное и животное царство.

В географической среде возникла и развивается жизнь. История человечества есть продолжение истории Земли; это, по словам А.И. Герцена, две главы одного романа, две фазы одного процесса, очень далекие на закраинах и чрезвычайно близкие в середине. Географическая среда — это та часть природы (земная кора, нижняя часть атмосферы, воды, почва и почвенный покров, растительный и животный мир), которая составляет необходимое условие жизни общества, будучи вовлеченной в процесс общественного бытия. Мы связаны с географической средой «кровными» узами, и вне ее наща жизнь невозможна: она является естественной основой жизни человека. Между природным и общественным началами нет пропасти, что, разумеется, не означает отсутствия качественной специфики. Несмотря на все свои качественные отличия, общество остается частью более обширного целого — природы.

А что мы вообще понимаем под природой? Хотя со словом «природа» соединяются весьма разнообразные значения, но когда говорится о природе вообще, без всякого ближайшего определения, то, по словам Вл. Соловьева, всегда подразумевается некоторое существенное и в себе единое начало, производящее из себя все вещи. С этим согласуется и этимологическое значение слова «природа», что указывает в ней на начало произведения или порождения вещей. Так как природа все из себя производит, то мы находим в ней основание всех вещей: она есть их единая общая основа 1.

Со времени появления общества на Земле происходит три рода процессов: собственно природные, специфически общественные и как бы сплавленные, которые сочетают в себе и те и другие.

Диалектика взаимодействия природы и общества такова, что по мере развития общества его непосредственная зависимость от природы уменьшается, а опосредованная — усиливается. Это и понятно: познавая все в большей степени законы природы и на их основе преобразуя природу, человек увеличивает свою власть над ней; вместе с тем общество в ходе своего развития вступает во . все более широкий и глубокий контакт с природой. Человек и исторически, и онтогенетически постоянно, изо дня в день общается с природой. Так, по словам И.А. Ильина, обстоит дело у земледельца и у лабораторного ученого, у железнодорожного сторожа и художника... Каждый из них по-своему вступает в общение с природой. Каждый учится у нее, каждый старается приспособиться к ней, использовать ее для своих целей, как бы уговорить ее. И это прислушивающееся уговаривание природы, это овладевающее ею обучение у нее, это осторожное одолевание и подчинение ее является для каждого духовно живущего человека одной из радостей в земной жизни. Бывает так, что природа его умудряет, утончает своими красотами его эстетические чувства, иногда и наказует, а иногда награждает его сторицею 2.

Природа требует взаимности: у нее нужно не только брать, но и давать. Природа на ранних этапах становления общества была или всевластной деспотический матерью, как говорит Вл. Соловьев, младенчествующего человека, или чужой ему рабой, вещью. В эту вторую эпоху пробудилось безотчетное и робкое чувство любви к природе как к равноправному существу, имеющему или могущему иметь жизнь в себе.

1. Интересно, что в самом слове «природа» выражен генетический аспект происхождения человека: ведь слово «природа» имеет общий корень со словами «род», «родить». И недаром в народном сознании это сложилось в словосочетании «мать-природа». Именно у нее искал защиту в трудную минуту человек, она была и есть его советчик и покровитель. Она нас выводит на свет Божий, она и обратно берет нас в себя в конце нашей жизни. Природа — это живой организм. Вспомните слова Ф.И. Тютчева:

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе, —
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

2.Ильин ИЛ. Путь к очевидности. М., 1993. С. 319.
Спиркин А.Г. Философия. - 2-е изд. - М.:Гардарики, 2002.



7.




8.



9.

10.



11.

Введение 3 Определение понятия «культура», ее функции и виды. 4 Исторические аспекты взаимодействия природы и человеческой цивилизации. 8 Экологическая культура. 13 Заключение. 16 Список использованной литературы. 17 Введение Наблюдение в процессе трудовой деятельности породило эмпирические знания первобытного человека. Уже простое созерцание открывало перед ним мир разнообразных веществ, живых организмов, звуков, красок. Преисполненная множеством удивительных тайн и загадок, природа поражала сознание людей, будила их фантазию Вместе с развитием производства совершенствовалась и наука. В наше время успехи ее огромны, но мир неисчерпаем, и прогресс науки безграничен. В процессе дельнейшего познания люди раскроют бесчисленные секреты природы, например, многие тайны строения и функционирования живых организмов. Формируясь в течение миллионов лет, живые организмы достигли такого совершенства, которое пока еще превосходит творения рук и мысли человека. Например, поразительной надежностью отличаются природные “детали”. Сердце, день за днем прогоняющее кровь по сосудам, действует надежнее самого совершенного насоса, созданного людьми. Десятки лет не требует какого-либо “ремонта” мозг человека, выполняющий титаническую работу. Далеко еще современной технике и до той степени миниатюрности “деталей”, плотности их “монтажа”, экономичности, какие присущи живому организму. Каждая из наук, занимающихся изучением культуры, создает определенное представление о культуре˙ как предмете своего исследования. Так что «образ культуры» в различных науках выглядит по-разному. Западные исследователи культуры насчитывают до 500 определений культуры. Это ˙объясняется не только специфическими интересами конкретных наук, но и разнообразием мировоззренческих позиций и даже разных подходов в рамках одного мировоззрения, с которых рассматривается культура.

Описание.

1. Определение понятия «культура». ˙Сам термин «культура» латинского происхождения и первоначально означал возделывание почвы, ее «культивирование», то есть изменение в природном объекте под воздействием человека, его деятельности в отличие от тех изменений, которые вызваны естественными ˙причинами. Уже в этом первоначальном содержании термина язык выразил очень важную особенность культуры – заложенное в ней человеческое начало, акцентировав внимание на единстве культуры, человека и его деятельности. Существует множество определений культуры и множество подходов к ее пониманию и оценке. По подсчетам американских культурологов А. Кребера и К. Клакхона в настоящее время имеют место свыше 500 определений. Исследователи проанализировали свыше ста основных определений и сгруппировали их следующим образом: ˙ • описательные определения, восходящие в своей основе к концепции родоначальника культурной антропологии ˙Э. Тайлора. Суть таких определений: культура - это сумма всех видов деятельности, обычаев, верований; она включает в себя все созданное людьми (книги, картины и т. п.), знание путей приспособления к природе и обществу, язык, традиции, систему этикета, этику, религию; ˙ • исторические, подчеркивающие роль традиций и социального наследия, доставшихся современной ˙эпохе от предшествующих этапов развития человечества, т.е. культура является результатом исторического развития и включает в себя все, что искусственно, что люди произвели и что передается от поколения к поколению - орудия, символы, организации, общая деятельность, взгляды, верования; ˙ • нормативные, акцентирующие значение принятых правил и норм. Культура - это образ жизни индивида, ˙ определяемый социальным окружением; • ценностные: культура - это˙ материальные и социальные ценности группы людей, их институты, обычаи, реакции поведения; • психологические, исходящие из того, ˙как человек решает конкретные проблемы на психологическом уровне. Культура - особое приспособление людей к природному окружению ˙и экономическим потребностям, она складывается из всех результатов такого приспособления; • социально-педагогические: культура - это˙ поведение, которому человек учится (приобретает в процессе социализации), а не получает в качестве биологического наследства (генетически); ˙ • И др. Каждая из перечисленных групп определений схватывает какие-то важные черты культуры. Действительно, она является результатом поведения людей и деятельности общества, она исторична, включает модели, ˙идеи и ценности, избирательна, основана на символах, т.е. не включает биологических компонентов человека и передается ˙отличными от биологической наследственности механизмами, наконец, она воспринимается эмоционально конкретными индивидами. ˙ Связь культуры с различными сторонами общественной жизни порождает многообразие ее значений и создает ˙трудность в ее определении. Существует несколько сот определений культуры и нет никаких оснований полагать, что это число не увеличится: общественное ˙развитие с непреклонным постоянством раскрывает все новые ее страницы, выявляет неизвестные ранее черты и особенности, конкретизирует ее функции. ˙Культура – открытое понятие, как и все, что связано с человеческой историей. Это обстоятельство дает повод и для крайних выводов о принципиальной невозможности "классического" определения культуры.˙ Предлагается лишь ограничиться перечислением практически бесконечного ряда ее функций и проявлений. ˙ Культура, человек и природа — эта триада понятий не сходит со страниц научной литературы, журналов и газет. Дело в том, что в соотношении природного и культурного невозможно провести четкой границы - культура составляет сущностное единство человека, а человек включает в себя не только культурное, но и природное измерение. В человеке культурное и природное слиты в единое целое, и сложившиеся между ними отношения настолько сложны, что они до сих пор не могут считаться до конца осознанными.

Список литературы.

Список использованной литературы 1. Драч Г.В. Культурология. Ростов-на-Дону, 1996. 2. Елисеев А. Л., Тюрин Е.А. Культурология. Учебное пособие для вузов. Орел, 1998. 3. Культурология. Курс лекций. Хрестоматия. Практикум. // под общ. ред. Лапиной С.В. Мн., 2004. 4. Культурология. Учебник для вузов. // под ред. Радугина А.А., М.,1999. 5. Попова Е.А. Введение в культурологию. М., 1996. 6. Сапронов П.А. курс лекций по теории и истории культуры. С-Пб., 2001. 7. Столяров Д.Ю., Кортунов В.В. Культурология: учебное пособие для студентов заочного обучения всех специальностей. М., 1998.