Делая ударение на праве религиозных организаций осуществлять предпринимательскую деятельность, авторы законопроекта совсем не включили к нему положения о налогообложение такой деятельности, тогда как часть 3 ст. 24 Закона Украины "Об объединение граждан" № 2460-XІІ от 16 июня 1992 г. устанавливает: "Объединения граждан, созданные ими учреждения и организации обязаны вести оперативный и бухгалтерский учет, статистическую отчетность, зарегистрироваться в органах государственной налоговой инспекции и вносить в бюджет платежи в порядке и размерах, предусмотренных законодательством".
Возникают сомнения относительно предложенного для закрепления в разделе ІІ "Религиозные организации" регулирования организационно-правовых форм и особенностей юридического статуса религиозных организаций, требований к документам, которые подаются для их государственной регистрации. Много из этих положений без учета специфики религиозных организаций перенесено из главы 7 "Юридическое лицо" Гражданского кодекса Украины.
Целиком соглашаясь с частью 9 ст. 24 законопроекта о запрете религиозным организациям проводить принудительное налогообложение верующих и применять к верующим принудительные материальные взыскания, считаем, что он может содержать также понятие "принудительное психологическое обложение верующих" и положения про его запрет.
Учитывая законодательно закрепленное неучастие религиозных организаций в политической жизни, ст. 5 проекта следовало бы дополнить частью такого содержания: "Организация политических партий на конфессионной основе запрещается".
Считаем также, целесообразным дополнение к ст. 4 положения части 9 ст. 5 действующего Закона Украины "О свободе совести и религиозных организациях": "Религиозная организация не должна вмешиваться в деятельность других религиозных организаций". Название раздела "Государственная политика в сфере свободы мировоззрения и вероисповедания" не отвечает его содержанию, так как в ст. 28 указано, на какие органы возложено обеспечение выполнения и соблюдения законодательства о свободе мировоззрения, вероисповедания и религиозных организаций, а в ст. 29 - полномочия Министерства юстиции Украины относительно этого обеспечения.
Следует обратить внимание на зарубежный опыт. В частности ст. 1/1 "Чрезмерный прозелитизм" Закона Республики Молдова "О культах" № 979-ХІІ от 24 марта 1992 г. закрепила следующее: "Чрезмерный прозелитизм запрещается. Чрезмерным прозелитизмом является любая попытка влияния на религиозное сознание лица путем насилия или злоупотребления авторитетом". Статья 8 устанавливает, что «тайна исповеди защищается законом», а ст. 36, что «доходы от производственной и издательской деятельности культов облагаются налогами в порядке, установленном налоговым законодательством». По нашему мнению, аналогичные положения должны были б найти отображение и в отечественном законодательстве.
Подводя итог, следует отметить, что:
1) непонятна объективная необходимость существенных изменений в действующий Закон Украины "О свободе совести и религиозных организациях";
2) предложенный проект Закона Украины "О свободе мировоззрения, вероисповедания и религиозных организациях" присущ ряд недостатков, который делает нецелесообразным его принятие Верховной Радой Украины;
3) ряд положений законопроекта, направленные на необоснованное расширение границ предпринимательской деятельности религиозных организаций, никоим образом не ограничивает деятельность социально опасных религиозных сект и культов, которые своими деструктивными действиями наносят непоправимый вред стране в целом.
В следующей главе мы рассмотрим, к чему приводят такие упущения Законодательства Украины, а именно, что угрожает духовной безопасности населения нашей страны.

Глава 2. ПРЕСТУПНОСТЬ В СФЕРЕ ДУХОВНОСТИ: АСПЕКТЫ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ТОТАЛИТАРНЫХ СЕКТ (ДЕСТРУКТИВНЫХ
КУЛЬТОВ) В УКРАИНЕ
С завидной регулярностью нас поражают прилетающие из разных уголков мира сообщения о массовых самоубийствах, совершенных адептами какой-то секты: Аум Сенрике, Народный храм, Орден храма Солнца — список длинный. Мы выключаем телевизор и успокаиваемся. Все-таки это случается редко. И в основном «у них».
Секта (от латинского sequi — двигаться за кем-то, подчиняться; по другим данными — от secare — отрезать, отделять) — слово, изначально использовавшееся для обозначения отдельных богословских групп и школ, а также в полемической литературе еще в дохристианскую эпоху. Сектами также называли некоторые философские школы.
В христианской доктрине слово используется для обозначения тех, кто придерживается неправильной доктрины (ереси или же схизмы). Термин редко использовался в Средневековье, когда основное внимание уделяли именно доктринальным, а не организационным отличиям. Активно слово «секта» начали употреблять в период становления протестантизма. В странах с государственной религией — например, в Великобритании — сектами некоторое время называли остальные религиозные организации.
Сейчас, по мнению некоторых религиоведов, а также последователей большинства неорелигиозных движений, относительно которых и используют обычно этот термин, у слова «секта» негативная коннотация, и оно должно быть изъято из оборота.
Деструктивный культ — религиозная организация, преследующая цель сознательного убийства, доведения до самоубийства или причинение серьезного вреда здоровью своих адептов или посторонних людей. На английском такие организации также иногда называют doomsday cult — культ Судного дня, делая акцент на вере большинства из них в быстрый, необратимый и страшный конец света.
Известными деструктивными культами были Солнечный Храм и Аум-Сенрикё. В Украине к деструктивным культам некоторые исследователи относят Белое братство.
Также говорят о существовании деструктивных культов террористического или парамилитарного характера. Такими организациями считают «Тигров освобождения Тамил Элама», Движение Святого Духа, у которого много приверженцев среди угандийских повстанцев, и, по некоторым источникам, арабскую «Аль-Каиду».
Наряду с деструктивными культами существует также понятие тоталитарные культы. В них преобладает четкая пирамидальная иерархия с одним или несколькими лицами на верхушке такой структуры, наделенными практически неограниченной властью. Термин «тоталитарный культ» редко используют современные англоязычные исследователи, поскольку, по их мнению, такие культы следует также причислять к деструктивным.
Так может, их и правда нет — деструктивных культов? А есть только полная, безграничная свобода, которой каждый пользуется, как может? Или все-таки есть кто-то, кто умеет пользоваться не только своей, но и чужой свободой по собственному усмотрению?
Мы подошли к изучению данного явления с полной серьёзностью, изучили множество теоретических трудов по данной теме, однако в работе мы преследовали цель рассмотреть реальное состояние духовности Украины, и какое мнение имеют эксперты, которые непосредственно занимаются этим вопросом в данное время. Интересовавший нас вопрос мы нашли в газете Зеркало недели, где эксперты делились своими соображениями с журналистами [6].
Вот как ответил на этот вопрос Владимир Петухов, председатель правления общественной организации Украины «Союз защиты семьи и личности»: «…Многие сейчас стараются это отрицать — по разным причинам, но в первую очередь по незнанию. Вопрос регулирования в религиозной сфере — узкое место. Ведь это означает — принимать меры, то есть брать на себя ответственность. А никто не хочет. Им не хочется регулировать законодательство, потому что не нужна лишняя ответственность. Но регулирующие механизмы необходимы. Совсем необязательно «все запрещать». Просто поставить перед фактом: если хотите получать деньги, например, регистрируйтесь и платите налог, как коммерческое предприятие. Если вы просто хотите верить и собираетесь для совместных богослужений — верьте себе — зачем вам регистрироваться? Но хотят же получить налоговые льготы, бесплатные коммунальные услуги, помещения. Это не имеет отношения к вере — это чистой воды товарно-денежные отношения. Люди в эти организации вкладывают иногда немалые средства — квартиры отписывают, с них постоянно требуют пожертвования. Хотя по сути пожертвование — дело добровольное….
В органы правопорядка нет смысла обращаться. Потому что не прописаны регуляторы влияния органов на ситуацию. Никто не хочет признавать, что есть среди религиозных лидеров люди, которые играют нечестно, и придумать, как их остановить на законных основаниях. Если гуру не только «гурит», но и к чему-то принуждает адептов — никакой стыдливости быть не должно, равно как блеяния о свободе совести. Государство должно защищать людей от эксплуатации — любой. Не надо никому ничего запрещать — чаще всего вполне достаточно заставить платить. Если это станет невыгодно, этим будут заниматься только маньяки и параноики. А их легче отследить. Всегда сложнее отследить умных мошенников, чем ненормальных — ненормальность так или иначе проявится…»[6].
Очень удивил нас ответ Людмилы Филипович, исполнительного директора Центра религиозной информации и свободы:
«…Академическое религиоведение вообще не пользуется такими определениями как «секта». Есть хорошее название «религиозные организации». Именно оно фигурирует в законодательстве. Если члены организации разрушают какие-то социальные связи, структуру личности, государство — это все является деструкцией, и деятельность такой религиозной организации будем называть деструктивной. Заметьте, я не говорю о «деструктивных организациях». Речь идет о частных случаях деструкции со стороны тех или иных представителей религиозных организаций. Никакую организацию нельзя целиком обвинить в том, что она деструктивна. И сразу — еще одно предостережение. Часто именно отношение «деструктивная» или «тоталитарная» употребляют именно по отношению к нетрадиционным религиозным течениям. Например, если человек идет в монастырь. Отказывается от прелестей светской жизни, дает обет безбрачия. Это деструктивно или конструктивно? Такое случается и в традиционных конфессиях. Поэтому я повторяю: нет деструктивных религиозных организаций. Есть частные случаи деструктивного влияния на отдельного человека. Ни одна из религиозных организаций не создается с целью деструкции.
Для чего вообще создается религиозная организация, какова ее природа? Ее цель — изменить человека. Для христианства это вырисовывается в идее спасения. Для кого-то в понятии прозрения или достижения нирваны. Из человека грешного появляется человек спасенный. Разумеется, у каждого свой путь. Но в любом случае человек должен меняться, становиться другим, чем был до того, как уверовал. Кому-то удается достичь изменений в рамках традиционных религий, а кому-то не удается — и тогда люди прибегают к нетрадиционным. Им не хватает тех регуляторов, которые предлагает традиционная церковь. Просто раз в неделю прийти в храм, отстоять литургии, принять причастие — для современного человека, возможно, недостаточно. Мы просто не всегда понимаем, какие кардинальные изменения происходят сейчас с людьми. Религия тоже должна меняться. Она не может законсервироваться и оставаться в той же форме, в которой возникла. Это нормально. Это и есть генеза. И я против того, чтобы понимать изменения личности именно опираясь на деконструкцию. Ведь религия скорее конструирует личность — делает ее моральной, выстраивает модель, идеальный образ, который человек своей жизнью пытается воплотить.
Просто если принимать какое-то общее жесткое законодательство, могут пострадать невинные люди. Но должно ли все это влиять на законодательство в области свободы совести вообще? Самый важный вопрос для нашего общества — кто должен стоять на страже и в случае необходимости принимать меры. Нормальное общество состоит из негосударственных институтов, добровольных объединений, которые могут и имеют право обращаться к правозащитным органам. У нас таких организаций нет. В свое время было создано «Спасение», боровшееся с «Белым братством». Но их активность свернулась после судебного процесса против организаторов этой религиозной группы. И взамен ничего не появилось. Наше общество, как и наше законодательство, пока не готово адекватно реагировать на угрозы отдельных религиозных практик. Во-первых, нужны специалисты. Люди, понимающие специфику религиозных организаций и религии вообще. Это невозможно прописать на уровне закона. Законодательство неспособно описать феномен религии…
Во-вторых, общество должно быть сознательным и понимать, что происходит в религиозной сфере. Уровень понимания религиозных вопросов нашим обществом — нулевой. Здесь огромное поле для просветительской деятельности со стороны религиозных организаций. И, без сомнения, со стороны светской науки и педагогики…
Мы все время апеллируем к государству и хотим, чтобы оно решило те проблемы, которые должно решать общество.
Например, в областной государственной администрации за эти вопросы отвечают обычно один - два человека. Они способны пропустить через себя все проблемы, возникающие на каждом шагу? Нет, я считаю, что в идеале этим должны заниматься общественные организации, защищающие наши права. В конце концов, если дело идет в суд, вмешивается государство. Но предварительную работу должно выполнить не государство, а люди, заинтересованные в этом. Я за гражданское общество, где граждане сами успешно решают свои проблемы. На Западе так и делают. Мы должны создать систему, которая сама будет организовываться и регулироваться…
Вообще, православная и католическая церкви очень уважают свободу человека, полагаются на волю Бога — в соответствии с их доктриной, человек волен выбирать свой путь спасения. В новейших религиях этого нет. Единичные случаи, когда представители протестантских организаций свободно отпускают своих в другую организацию. Организация заинтересована в наличии движения внутри общины — поскольку трудно наладить работу, к каждому надо найти свой подход. Церковь становится частью семьи — приходит к вам домой. Этого почти не встретишь у католиков и православных — чтобы священник приходил домой, интересовался, кем работает муж женщины, как зовут ее ребенка. Священники даже не могут точно сказать, какое у них количество прихожан. А спросите протестантского пастора — он вам четко скажет…
Православие и католицизм предоставляют значительно больше свободы человеку, не контролируют каждый его шаг. Но почему? Они так уважают свободу или просто равнодушны к человеку? Я хочу верить, что это не равнодушие. Но им есть чему поучиться у протестантов. И я должна заметить, что молодые священники уже отличаются от своих старших коллег. Вообще, по моему мнению, религии и церкви Украины находятся в ожидании больших перемен. И это будет связано именно с возрастным цензом священнослужителей. Со временем на смену людям, замешанным на советской системе, придут молодые, знающие основы экономики и работающие не по озарению, а по науке…
Нам не хватает культуры и знаний. Наше общество, к сожалению, абсолютно не христианское. Сколько бы процентов ни называло себя христианами, православными, если мы говорим о себе как о «христианском обществе», мы подмениваем понятия. Мы не любим друг друга. У нас не развиты эти чувства. У нас отсутствует идеология любви. Недавно я ездила в Днепропетровск, где у меня была встреча с представителями центра «Диалог» — именно эта организация занимается вопросами защиты от влияния деструктивных культов с православных позиций. Я смотрела на работающих там людей и пыталась понять, что ими руководит. Действительно ли они так проникаются судьбой людей, попавших в какую-то плохую, как они считают, организацию? Действительно ли пытаются реализовать свою христианскую обязанность помочь человеку, идущему ошибочным путем? Для них это пиар-акция. Притом, что цель создания этого центра — благородная, он необходим в структуре православной церкви. Но с какими мотивами люди туда приходят? Они думают, что с помощью своей ненависти достигнут цели?..
Я усматриваю проблему не в том, что религия отрывает женщину от мужчины или детей от родителей — это проблема социальная. Посмотрите на себя, проанализируйте, и вы увидите, что религия в данном случае только дала возможность понять, что вы не можете жить вместе. Опираясь на собственный опыт, не могу назвать ни одного случая, когда именно религия стала причиной разрыва. Разногласия существовали и до того, как кто-то ушел в РО. Какова реакция православной мамы, ребенок которой пошел в кришнаиты? Запретить, устроить домашний террор. А почему он пошел туда, а не в церковь с тобой? Может, у сына есть основания не уважать православие в твоем исполнении? Я помню случай, когда мама ребенка, попавшего в «Белое братство», сказала мне: вы потому такая спокойная, что ваши дети не пошли в секту. Я ей ответила: если бы мои дети пошли в секту, я бы пошла с ними. Потому что только так можно их вернуть. Пела бы вместе с ними мантры, медитировала и пыталась, по крайней мере, не терять с ними связь. Если бы я начала их обвинять, запрещать, устраивать истерики, то потеряла бы их окончательно. Религия только актуализирует, заостряет проблемы, уже существующие. Я хочу, чтобы мы все поняли: есть религия, а есть жизнь, которая принадлежит человеку с определенными религиозными представлениями, — это разные вещи»[6].
Такое чувство, что Людмила Филипович защищает секты. И это весьма настораживает. К тому же, налицо ряд предубеждений касательно православия и православных священников. А ее заявление: пусть РО будет много и разных. Читая её мнение, в мыслях так и появляется образ, как под руководством такого «чуткого христианина» молодые люди стройными рядами идут в секты… И этот человек занимает пост исполнительного директора Центра религиозной информации и свободы. Что она может сказать молодому поколению, которое может обратиться за советом, идти, например, в «Белое Братство»? Наверно ответит так, как ответила выше…А может она является членом одного из подобных культов?
А вот, что ответил Антоний, епископ Бориспольский, викарий Киевской Митрополии: «…Сегодня в Украинской Православной Церкви существуют различные реабилитационные центры, деятельность которых направлена на помощь жертвам деструктивных сект, при каждом епархиальном управлении существуют миссионерские отделы, проводятся конференции, форумы, лекции, печатается соответствующая литература. Важную роль в ограничении деятельности культов и сект играет сотрудничество Православной Церкви со СМИ. В учебных духовных заведениях мы готовим будущих специалистов по сектоведению. Одним из условий профилактики влияния деструктивных культов является ознакомление населения с основами традиционных религий. Введение в школьную программу предмета «Православная культура» или хотя бы «Христианская этика» имело бы положительное влияние в данном вопросе…
Опять же хотел бы обратиться к опыту Запада, где есть механизмы противодействия деятельности сект — просветительские программы, реабилитационные центры, государственные структуры, спецслужбы, занимающиеся именно этой проблемой, соответствующая законодательная база, тесное взаимодействие психологов и государственных органов с традиционными конфессиями в решении данной проблемы. У нас же народ не защищен ни законодательно, ни информационно, ни в других отношениях от опасности деструктивных культов. Еще в 1999 году наше государство подписалось под решением Совета Европы о господдержке центров, информирующих население о деструктивных сектах и оказывающих помощь жертвам сект. Однако на практике этот документ в Украине не реализуется…
Деструктивность или тоталитарность сект определяется не их верованиями, а методами деятельности. В нашем законодательстве отсутствует юридическое определение деструктивной секты. Украинские сектоведы, психологи и другие специалисты данной сферы пользуются определениями деструктивной секты, имеющимися в различной научной документации и западной правовой практике. На их основе сектоведами суммировано следующее определение признаков деструктивной секты:
— нанесение вреда здоровью граждан или угроза их жизни (например, запрет переливания крови у «Свидетелей Иеговы»);
— использование в религиозной практике методов, причиняющих вред психическому или (и) физическому здоровью граждан (гипноз, зомбирование, кодирование и др.);
— разрушение семейных и социальных связей граждан;
— религиозная практика, нарушающая действующее законодательство или побуждающая граждан к противоправным или асоциальным действиям;
— подрыв основ общепринятой морали и нравственности;
— псевдорелигиозная практика, направленная на обязательное, а не по личному усмотрению, взыскание материальных средств и ценностей с граждан в пользу организации или ее руководства;
— использование в процессе вербовки (обращения) граждан мошенничества в виде сокрытия подлинной информации о вероучении (например «Уровни посвящения» и т.п.), истории, практике и руководстве религиозной организации, либо предоставления ложной информации, что является нарушением прав человека на информацию, необходимую для совершения свободного осознанного религиозного выбора;
— разжигание межрелигиозной розни и вражды, оскорбляющих человеческое достоинство верующих иных религий и конфессий;
— религиозная практика, способная повлечь дестабилизацию гражданского общества, подрыв национальной безопасности;
— использование в религиозной практике методов контроля сознания и свободной воли граждан в форме применения гипнотических и других подобных методик воздействия;
— религиозное воздействие на несовершеннолетних без ведома или вопреки воле их родителей или опекунов;
— использование статуса религиозной организации для прикрытия иных, не религиозных видов деятельности.
Наличие у религиозной организации или группы одного из данных признаков уже позволяет отнести ее к числу деструктивных сект.
Наиболее опасными и распространенными надо назвать харизматов (неопятидесятники, самая известная организация «Посольство Божье»), «Свидетелей Иеговы», «Церковь сайентологии», «Общество сознания Кришны», «Белый лотос». Это наиболее опасные организации, если исходить из уровня причиняемого вреда для личности. Однако в Украине существует огромное количество сект, которые представляют меньшую опасность для личности, но при этом они более распространены и их опасность менее заметна. И проповедников можно встретить на каждом углу, но, в отличие от сатанистов или «белых братьев», они выглядят более благообразно, их организации зарегистрированы, и человеку труднее понять, что он имеет дело именно с деструктивной сектой.
Человеку, который решил порвать с сектой, обязательно понадобится реабилитация. Здесь необходима и психологическая, и духовная, а порой и правовая, социальная или психиатрическая помощь. В православных реабилитационных центрах такая помощь оказывается.
Процесс реабилитации и адаптации жертв тоталитарных сект проходит очень трудно, медленно, болезненно. Те, кого удается вырвать из секты, чувствуют себя (особенно первое время) совершенно неприспособленными в обществе. Это и неудивительно, если учесть, что они были перепрограммированы для жизни именно в секте, а не в социуме. У них подавлена способность самостоятельно и критически мыслить, утрачена свобода воли, принятия решений, контроля над своей жизнью. В среднем человеку, нашедшему в себе силы порвать с сектой, для полного выздоровления требуется два года. Практика показывает, что сложнее оправиться от сайентологии, от последствий пребывания в «Богородичном центре», «Белом братстве».
Как бы ни была важна проблема реабилитации жертв тоталитарных сект, имеющая социальные, психологические и, к сожалению, медицинские (чаще всего психиатрические) аспекты, гораздо более важной представляется проблема профилактики. Как известно, всякую болезнь легче предотвратить, чем лечить».
Владимир ЛЮБЧИК, начальник отдела научно-экспертной работы Государственного комитета Украины по делам религий повёл себя также неадекватно, когда ему задали вопрос про деструктивные культы:
«…Зарегистрирован ряд новейших религиозных движений. Даже «Белое братство» было зарегистрировано в 1991 году. В рамках миропоучительной доктрины, направленной апокалипсисом, не было причины отказать в регистрации. Вообще у нас религиозных движений различных направлений насчитывается около пяти десятков, они составляют 7% от общей религиозной сети…
Если вам уже исполнилось 18 лет — вы свободны в выборе любой религиозной, общественной, оздоровительной, просветительской организации и можете принимать участие в ее деятельности. У нас в Украине нет ни одного деструктивного формирования, действовующего официально».
На этом господин Любчик прекратил разговор с корреспондентом и посоветовал всем читать книги…(???)
В дальнейшем своём опросе журналисты обратились к сотрудникам отделов по делам религий областных госадминистраций, где представители разнообразных религиозных организаций (согласны они или нет) должны официально зарегистрироваться. Госслужащие журналистам ответили, что им настоятельно не рекомендуют общаться с прессой. Но после уверений в полнейшей анонимности им все-таки посчастливилось их разговорить:
«Проблема состоит в том, что наше законодательство, отвечающее за регистрацию религиозных организаций и регламентирующее их деятельность, абсолютно сырое. Фактически отсутствуют легальные экспертные процедуры, которые бы позволили выяснить, является ли та или иная религиозная организация деструктивной, тоталитарной или какой-либо еще.
Все усложняет то, что гиперлиберальный в некоторых аспектах закон о свободе совести, действующий сейчас, позволяет религиозным организациям действовать и без любой регистрации, никак не сообщая органам государственной власти о своем существовании. У нас есть случай, когда небольшая харизматическая община, численностью около сотни человек, более восьми лет существовала без регистрации. И только сейчас они пришли к нам из-за потребности в статусе юрлица, чтобы открыть счет в банке. Но практически отсутствуют процедуры, позволяющие дать экспертную оценку деятельности этой общины и сказать: да, они безопасны или нет, их нельзя регистрировать. В статье 14 закона о свободе совести, разумеется, написано, что когда у государственного органа возникает сомнение относительно того, стоит ли регистрировать ту или иную общину, то он может обратиться к специалистам, и срок регистрации продлится до трех месяцев. Имеется в виду обращение в центральное отделение Комитета по делам религий, который предоставит консультативную помощь, даст совет, проведет религиоведческую экспертизу, процедуру которой никто и никогда не прописывал. Поэтому на такую экспертизу никто никогда и не полагался. За всю историю нашего облуправления не было ни единого случая, когда требовали бы экспертизы деятельности какой-то религиозной организации — и, я подозреваю, такая ситуация не только в нашем управлении. А если бы кто-то ее сделал, то всегда можно было бы обжаловать законность такой экспертизы в суде — ведь не существует никаких принципов ее проведения.
Правда, есть документ под названием «Рекомендации Государственного комитета по делам религий относительно регистрации нерелигиозных организаций». Он состоит приблизительно из 40 пунктов-вопросов, то есть это что-то вроде опросника. Если мы сомневаемся в характере какой-то нерелигиозной организации, то рекомендуем ее представителями дать ответ на эти вопросы. И если ответы нас устраивают — мы регистрируем эту организацию. Если же они будут открыто писать, что, например, собираются забирать у граждан их личное имущество, то мы скажем: «Ой, какие вы плохие, мы вас не будем регистрировать». Проблема с этим опросником состоит в том, что почему-то никто не хочет писать: да, мы будем делать это и это...
Есть у нас, скажем, одна организация — очень сильная харизматическая составляющая, и внутри делается неизвестно что. В принципе, надо было бы отказать в регистрации. Но у них, как оказалось, родственные связи в высших эшелонах государственной власти. Нам пришло «волевое решение», которое пришлось выполнить — и точка. Они сейчас юрлицо. Хотя были неодиночные случаи, когда люди из этой организации теряли все свое имущество, уходили из семьи и т.д. А формально, по уставу — просто прекрасная организация.
Закон не предоставляет реального инструментария, позволяющего отфильтровать даже явно деструктивные структуры, не декларирующие деструктивные цели. Поэтому приходится использовать определенные бюрократические нюансы, позволяющие такую регистрацию максимально затягивать. Есть, например, группа товарищей с настоящим тоталитарным лидером — хотят зарегистрироваться. Возможности им отказать, в соответствии с законом, нет — устав у них в норме, и «опросник из 40 пунктов» заполнили на «отлично». Но для регистрации нужен вывод органа местного самоуправления. И в наших силах сделать так, чтобы этот вывод был отрицательный. Очень часто удается выявить какие-то юридические нюансы, чтобы отказать в регистрации и отправить «нежелательных» на «следующий круг».
Так может продолжаться довольно долго. Есть у нас одна организация — рекордсмен, который регистрируется в течение трех лет. Такое затягивание является дополнительным способом выучить, в сотрудничестве с соответствующими органами, поведение организации. И если в течение длительного времени не будут замечены какие-то тревожные тенденции, то, в конце концов, мы их зарегистрируем.
Все это далеко не лучший выход из ситуации. Народные избранники не обеспечили нас действенными инструментами, и нам приходится заниматься крючкотворством и казуистикой, чтобы уберечь общество от опасности, которую несут в себе тоталитарные и деструктивные религиозные организации.
Мы пытаемся наблюдать за незарегистрированными религиозными организациями. Следим за их рекламными акциями, посещаем их собрания и службы. Очень помогают нам представители СБУ, тоже время от времени наблюдающие за развитием ситуации. Большинство таких организаций все же приходят за регистрацией — и мы уже знаем, с чем их встретить. Хотя даже если при таком мониторинге удается обнаружить факты правонарушений, то без заявлений потерпевших и при отсутствии тяжелых преступлений наши наблюдения не имеют и не могут иметь правовых последствий. То есть существует определенная граница, до которой мы терпим нарушения, и религиозные организации эту границу чувствуют и стараются не переходить».[6]
Ответ на запрос редакции, предоставленный пресс-центром Службы безопасности Украины:
«Имеющиеся в Службе безопасности Украины данные свидетельствуют об усилении присутствия в религиозной сфере нашего государства ранее не характерных для подавляющего большинства населения вероучений, в т.ч. тех, которые, по данным зарубежных и отечественных религиоведов, имеют признаки тоталитарных и деструктивных культов.
Для них характерны следующие черты:
— обязательное наличие «персонифицированного бога» — то есть гуру, наставника или «посредника», пастора, на которого перенесены свойства божественного «первоисточника»;
— жесткая иерархия — не обязательно видимая невооруженным глазом. Жесткая дисциплина и четкая система субординации; безусловная подчиненность «младших» «старшим»;
— продвижение по иерархической лестнице внутри секты зависит от субъективных факторов и связано с промежуточными испытаниями (инициациями);
— философские и религиозные концепции не имеют значения. Они могут быть псевдохристианскими, языческими, восточными и т.д.;
— формирование сильной зависимости от организации и учителя, напоминающее наркотическую. В тоталитарную секту легко войти, но выйти оттуда сложно — хотя официального запрета не существует. Чаще всего адепт без помощи психотерапевта не может расстаться с организацией. Вероятное наличие у членов секты психологических проблем в виде так называемых «зависимых расстройств личности»;
— возможное (но не обязательное) применение психотропных веществ;
— нетерпимость, четкое распределение на «своих» и «чужих»; подчеркивание исключительности системы. От неофитов и тех, кого надлежит завербовать или использовать, все эти качества скрываются. Напоказ выставляются благотворительная деятельность, отказ от пагубных привычек и т.п.;
— активные, навязчивые, даже агрессивные методы вербовки. Схема работы обычно такая: первый этап — так называемая бомбардировка любовью, во время которого неофиту завышают самооценку и создают у него иллюзию «идеальной семьи», в которую якобы он попал. Таким образом происходит подготовка ко второму этапу — изменение мировоззрения. Наконец, третий и последний этап — манипулирование поведением адептов, сбор пожертвований, склонение к отказу от имущества в пользу секты.
Общим для подобных вероучений является:
— претензия на «харизматическое» лидерство (вдохновение свыше, то есть провозглашение божественности или особой мудрости, культ основателей и руководителей) и истину в последней инстанции;
— полная нетерпимость или пренебрежительное отношение к традиционным религиям и национально-духовным ценностям;
— внешняя благопристойность: все культовые новообразования провозглашают исключительно благородные цели;
— сокрытие истинных целей и последствий деятельности культа;
— наличие доктрин для внутреннего пользования и внешнего мира;
— жесткая изоляция своих адептов от доступа к другой информации;
— искаженное или извращенное толкование священных текстов и их приспособление к своим догмам. Такие культы регистрируются под видом общественных организаций только для обеспечения защиты своей деятельности со стороны действующего законодательства и Конституции Украины;
— использование техник контроля сознания для распространения среди адептов «культового менталитета», а именно:
а) убеждения, что «цели оправдывают средства»;
б) тоталитарного мировоззрения, в ходе которого групповые идеи доминируют над индивидуальными;
в) распространения разнообразных фобий (страхов);
г) прямой или скрытой зависимости от лидеров культа на психологической, физической или финансовой основе;