оглавление

Введение

Публичная речь была наиболее распространенным жанром в среде образованных людей античности. Знания, дающие людям владение устной речью, занимающей умы и сердца людей, называлось риторикой. По месту, занимаемому в искусстве художественного слова древней Эллады, риторика была сопоставима с такими жанрами искусства, как героический эпос или классическая греческая драма. Разумеется, подобное сопоставление допустимо лишь для эпохи, в которой эти жанры сосуществовали.
Впоследствии, по степени влияния на развитие более поздней европейской литературы риторика, игравшая еще значительную роль в средние века, в новое время уступила место другим жанрам словесности. Надо особо отметить, что из всех видов художественного слова в античном мире публичная речь была наиболее тесно связана с современной ей политической жизнью, социальным строем, уровнем образования людей, бытом, образом мышления, наконец, с особенностями развития культуры народа, создавшего этот жанр.

Актуальность данной темы состоитв том, что риторика с момента своего исторического появления изминила свои функции как наука. Из науки об ораторском искусстве она перерасла в систему наук одного из видов специфической деятельности человека.

Проблема риторики состоит в сравнении современного состояния и исторического прошлого риторики.

Объект: Риторика.

Задачи исследования:

-Изучить историю развития ораторского исскуства.

- Ознкомиться с современным состоянием риторики.



Методы исследования: анализ литературы.

Курсовая работа состоит из введения, основной части, состоящей из двух глав, заключения и списка литературы.

ГЛАВА 1. История развития ораторского искусства

1.1Ораторское искусство древнего Рима

Развитию красноречия в Риме во многом способствовали блестящие образцы греческого ораторского искусства, которое со II в. до н. э. становится предметом тщательного изучения в специальных школах. 
Со страстными речами выступали политические деятели, как, например, реформаторы братья Гракхи, особенно Гай Гракх, который был оратором исключительной силы. Увлекая народные массы даром слова, он в своих выступлениях пользовался и некоторыми театральными приемами. 
Среди римских ораторов широко, например, был распространен такой прием, как показ рубцов от ран, полученных в борьбе за свободу. 
Как и Греки, Римляне выделяли два направления в красноречии: азианское и аттическое. 

Для аттицизма же был характерен сжатый, простой язык, каким писали греческий оратор Лисий и историк Фукидид. Аттическому направлению в Риме следовали Юлий Цезарь, поэт Липиний Кальв, республиканец Марк Юлий Брут, которому Цицерон посвятил свой трактат «Брут». 

Но, к примеру, такой оратор как Цицерон выработал свой, средний стиль, в котором сочетались особенности азианского и аттического направления.

1.2 Цицерон

Марк Туллий Цицерон, знаменитый оратор древности, олицетворяет наравне с Демосфеном высшую ступень ораторского искусства. 

Цицерон жил с 106 до 43 г. до н. э. Он родился в Арпине к юго-востоку от Рима, происходил из сословия всадников. Цицерон получил блестящее образование, изучал греческих поэтов, интересовался греческой литературой. 

В Риме он учился красноречию у знаменитых ораторов Антония и Красса, слушал и комментировал выступавшего на форуме известного трибуна Сульпиция, изучал теорию красноречия. Оратору необходимо было знать римское право, и Цицерон учился ему у популярного для того времени юриста Сцеволы. Зная хорошо греческий язык, Цицерон познакомился с греческой философией благодаря близости с эпикурейцем Федром, стоиком Диодором и главой новоакадемической школы Филоном. У него же он научился диалектике — искусству спора и аргументации. 

Из опасения репрессий со стороны Суллы Цицерон отправился в Афины и на остров Родос, якобы ввиду необходимости более глубоко изучить философию и ораторское искусство. Там он слушал ритора Аполлония Молона, оказавшего влияние на стиль Цицерона. С этого времени Цицерон стал придерживаться «среднего» стиля красноречия, занимавшего середину между азианским и умеренным аттическим стилем. 
Блестящее образование, ораторское дарование, удачное начало адвокатской деятельности открыли Цицерону доступ к государственным должностям. Реакция против аристократии после смерти Суллы в 78 г. оказала ему в этом содействие. Первую государственную должность квестора в Западной Сицилии он занял в 76 г. Снискав своими действиями доверие сицилийцев, Цицерон выступил в защиту их интересов против наместника Сицилии пропретора Верреса, который, пользуясь бесконтрольной властью, разграбил провинцию. Речи против Верреса имели политическое значение, так как по существу Цицерон выступал против олигархии оптиматов и одержал над ними победу, несмотря на то, что судьи принадлежали к сенаторскому сословию и защитником Верреса был знаменитый Гортенсий. 
В 66 г. Цицерон был избран претором; он произносит речь «О назначении Гнея Помпея полководцем» (или «В защиту закона Манилия»). Цицерон поддерживал законопроект Манилия о предоставлении неограниченной власти для борьбы с Митридатом Гнею Помпею, которого он неумеренно восхваляет. 



Речь эта, защищая интересы денежных людей и направленная против побилитета, имела большой успех. Но этой речью заканчиваются выступления Цицерона против сената и оптиматов. 
Между тем демократическая партия усиливала свои требования радикальных реформ (кассация долгов, наделение бедноты землей). Это встретило явную оппозицию со стороны Цицерона, который в своих речах резко выступал против аграрного законопроекта, внесенного молодым трибуном Руллом, о закупке земли в Италии и заселении ее бедными гражданами. 
Когда в 63 г. Цицерон был избран консулом, он восстановил сенаторов и всадников против аграрных реформ. Во второй аграрной речи Цицерон резко говорит о представителях демократии, называя их смутьянами и мятежниками, угрожая, что сделает их такими смирными, что они сами будут удивлены. Выступая против интересов бедноты, Цицерон клеймит позором их предводителя Люция Сергия Катилину, вокруг которого группировались лица, пострадавшие от экономического кризиса и сенатского произвола. Катилина, так же как и Цицерон, выставил в 63 г. свою кандидатуру в консулы, но, несмотря на все старания левого крыла демократической группы провести Катилину в консулы, ему это не удалось вследствие противодействия оптиматов. Катилина составил заговор, целью которого было вооруженное восстание и убийство Цицерона. Планы заговорщиков стали известны Цицерону благодаря хорошо организованному шпионажу. 
В своих четырех речах против Катилины Цицерон приписывает своему противнику всевозможные пороки и самые гнусные цели, такие, как желание поджечь Рим и уничтожить всех честных граждан. 

Катилина покинул Рим и с небольшим отрядом, окруженный правительственными войсками, погиб в бою вблизи Пистории в 62 г. Вожди радикального движения были арестованы и после незаконного суда над ними по приказанию Цицерона были задушены в тюрьме. 
Заискивая перед сенатом, Цицерон в своих речах проводит лозунг союза сенаторов и всадников. 



Само собой разумеется, что реакционная часть сената одобрила действия Цицерона по подавлению заговора Катилины и даровала ему титул «отца отечества». 

Деятельность Катилины тенденциозно освещена римским историком Саллюстием. Между тем сам Цицерон в речи за Мурепу (XXV) приводит следующее замечательное высказывание Катилины: «Только тот, кто сам несчастен, может быть верным заступником несчастных; но верьте, пострадавшие и обездоленные, обещаниям и преуспевающих и счастливых… наименее робкий и наиболее пострадавший — вот кто должен быть призван вождем и знаменосцем угнетенных». 

Жестокая расправа Цицерона со сторонниками Катилины вызвала неудовольствие, популяров. С образованием первого триумвирата, куда входили Помпеи, Цезарь и Красе, Цицерон по требованию народного трибуна Клодия вынужден был в 58 г. отправиться в изгнание. 
В 57 г. Цицерон снова возвратился в Рим, но уже не имел прежнего политического влияния и занимался главным образом литературной работой. 

К этому времени относятся его речи в защиту народного трибуна Сестия, в защиту Милопа. В_это же время Цицероном был написан известный трактат «Об ораторе». В качестве проконсула в Киликии, в Малой Азии (51—50 гг.), Цицерон приобрел популярность в войске, особенно благодаря победе над несколькими горными племенами. Солдаты провозгласили его императором (высшим военным начальником). По возвращением в Рим в конце 50 г. Цицерон примкнул к Помпею, но после его поражения при Фарсале (48 г.) он отказался от участия в борьбе и внешне помирился с Цезарем. Он занялся вопросами ораторского искусства, издав трактаты «Оратор», «Брут», и популяризацией греческой философии в области практической морали. 

После убийства Цезаря Брутом (44 г.) Цицерон снова вернулся в ряды активных деятелей, выступая на стороне сенатской партии, поддерживая 

Октавиана в борьбе против Антония. С большой резкостью и страстностью он написал 14 речей против Антония, которые, в подражание Демосфену, называются «Филиппинами». За них он был внесен в проскрипционный список и в 43 г. до н. э. убит. 

Цицерон оставил сочинения по теории и истории красноречия, философские трактаты, 774 письма и 58 речей судебных и политических. Среди них, как выражение взглядов Цицерона на поэзию, особое место занимает речь в защиту греческого поэта Архия, присвоившего себе римское гражданство. Возвеличив Архия как поэта, Цицерон признает гармоническое сочетание природного дарования и усидчивой, терпеливой работы. 
Литературное наследство Цицерона не только дает ясное представление о его жизни и деятельности, часто не всегда принципиальной и полной компромиссов, но и рисует исторические картины бурной эпохи гражданской войны в Риме. 

Язык и стиль речей Цицерона. Для политического и особенно судебного оратора важно было не столько правдиво осветить суть дела, сколько изложить его так, чтобы судьи и публика, окружавшая судебный трибунал, поверили в его истинность. Отношение публики к речи оратора считалось как бы голосом народа и не могло не оказать давления на решение судей. Поэтому исход дела зависел почти исключительно от искусства оратора. Речи Цицерона, хотя и были построены по схеме традиционной античной риторики, дают представление и о тех приемах, которыми он достигал успеха. 

Цицерон сам отмечает в своих речах «обилие мыслей и слов», в большинстве случаев проистекавшее от желания оратора отвлечь внимание судей от невыгодных фактов, сосредоточить его только на полезных для успеха дела обстоятельствах, дать им необходимое освещение. В этом отношении для судебного процесса имел важное значение рассказ, который подтверждался тенденциозной аргументацией, часто извращением 

свидетельских показаний. В рассказ вплетались драматические эпидозы, образы, придающие речам художественную форму. 

В речи против Верреса Цицерон рассказывает о казни римского гражданина Гавия, которого не имели права наказывать без суда. Его секли па площади розгами, а он, не издавая ни одного стона, только твердил: «Я римский гражданин!». Возмущаясь произволом, Цицерон восклицает: «О сладкое имя свободы! О исключительное право, связанное с нашим гражданством! О трибунская власть, которую так сильно желал римский плебес и которую наконец ему возвратили!» Эти патетические восклицания усиливали драматизм рассказа. 

Таким приемом варьирования стиля Цицерон пользуется, но редко. Патетический тон сменяется простым, серьезность изложения— шуткой, насмешкой. 

Признавая, что «оратору следует преувеличить факт», Цицерон в своих речах считает закономерной амплификацию— прием преувеличения. Так, в речи против Катилины Цицерон утверждает, что Катилина собирался поджечь Рим с 12 сторон и, покровительствуя бандитам, уничтожить всех честных людей. Цицерон не чуждался и театральных приемов, которые вызывали у его противников обвинение в его неискренности, в ложной слезливости. Желая вызвать жалость к обвиняемому в речи в защиту Милона, он говорит сам, что «от слез не может говорить», а в другом случае (речь в защиту Флакка) он поднял на руки ребенка, сына Флакка, и со слезами просил судей пощадить отца. 

Применение этих приемов в соответствии с содержанием речей создает особый ораторский стиль. Живость его речи приобретается благодаря пользованию общенародным языком, отсутствию архаизмов и редкому употреблению греческих слов. Порой речь состоит из коротких простых предложений, порой они сменяются восклицаниями, риторическими вопросами и длинными периодами, в построении которых Цицерон следовал Демосфену. Они разделяются на части, обыкновенно имеющие метрическую 

форму и звучное окончание периода. Это создает впечатление ритмической прозы. 

Риторические произведения. В теоретических трудах о красноречии Цицерон обобщил те принципы, правила и приемы, которым следовал в своей практической деятельности. Известны его трактаты «Об ораторе» (55 г.), «Брут» (46 г.) и «Оратор» (46 г.). 

Произведение «Об ораторе» в трех книгах представляет собой диалог между двумя известными ораторами, предшественниками Цицерона—Лициннем Крассом и Марком Антонием, представителями сенатской партии. Свои взгляды Цицерон выражает устами Красса, считающего, что оратором может быть только разносторонне образованный человек. В таком ораторе Цицерон видит политического деятеля, спасителя государства в тревожное время гражданских войн. 

В этом же трактате Цицерон касается построения и содержания речи, ее оформления. Видное место отводится языку, ритмичности и периодичности речи, ее произнесению, причем Цицерон ссылается на выступление актера, который мимикой, жестами добивается воздействия на душу слушателей. 

В трактате «Брут», посвященном своему другу Бруту, Цицерон говорит об истории греческого и римского красноречия, останавливаясь более подробно на последнем. Содержание этого сочинении раскрывается в другом его наименовании—«О знаменитых ораторах». Большое значение этот трактат получил в эпоху Возрождения. Цель его— доказать превосходство римских ораторов перед греческими. 

Цицерон считает, что недостаточно одной простоты греческого оратора Лисия,— эта простота должна быть дополнена возвышенностью и силой выражения Демосфена. Давая характеристику множеству ораторов, он считает себя выдающимся римским оратором. 

Наконец, в трактате «Оратор» Цицерон излагает свое мнение о применении различных стилей в зависимости от содержания речи, с целью 

убедить слушателей, произвести впечатление изяществом и красотой речи, и, наконец, увлечь и взволновать возвышенностью. Большое внимание уделяется периодизации речи, подробно излагается теория ритма, особенно в концовках членов периода. 

Дошедшие до нас труды оратора имеют исключительную историческую и культурную ценность. Уже в средние века, а особенно в эпоху Возрождения, специалисты интересовались риторическими и философскими сочинениями Цицерона, по последним знакомились с греческими философскими школами. Гуманисты особенно ценили стиль Цицерона. 

Блестящий стилист, умеющий выражать малейшие оттенки мысли, Цицерон явился создателем того изящного литературного языка, который считался образцом латинской прозы. В эпоху Просвещения рационалистические философские взгляды Цицерона оказали влияние на Вольтера и Монтескье, написавшего трактат «Дух законов».[ http://ancientrome.ru/publik/gasparov/gasp02.htm]

1.3 Ораторское искусство древней Греции

Любовь к красивому слову, пространной и пышной речи, изобилующей разнообразными эпитетами, метафорами, сравнениями, заметна уже в самых ранних произведениях греческой литературы— в «Илиаде» и «Одиссее». В речах, произносимых героями Гомера, заметно любование словом, его волшебной силой— так, оно там всегда «крылатое» и может поражать, как «оперенная стрела». В поэмах Гомера широко используется прямая речь в ее наиболее драматической форме дилога. 

По объему диалогические части поэм намного превосходят повествовательные. Поэтому герои Гомера кажутся необыкновенно словоохотливыми, обилие и полнота их речей порой воспринимается современным читателем как растянутость и излишество. 



Сам характер греческой литературы благоприятствовал развитию ораторского искусства. Она была гораздо более «устной», если так можно выразиться, более рассчитанной на непосредственное восприятие слушателями, почитателями литературного таланта автора. Привыкнув к печатному слову, мы не всегда отдаем себе отчет в том, какими большими преимуществами обладает живое слово, звучащее в устах автора или чтеца, перед словом написанным. Непосредственный контакт с аудиторией, богатство интонации и мимики, пластика жеста и движения, наконец, само обаяние личности оратора позволяют добиться высокого эмоционального подъема в аудитории и, как правило, нужного эффектна. Публичная речь — это всегда искусство. 

В Греции классической эпохи, для социального строя которой типична форма города-государства, полиса, в его самом развитом виде — рабовладельческой демократии, создались особо благоприятные условия для расцвета ораторского искусства. Верховным органом в государстве, — по крайней мере номинально — было Народное собрание, к которому политический деятель обращался непосредственно. Чтобы привлечь внимание народных масс (демоса), оратор должен был представить свои идеи наиболее привлекательным образом, убедительно опровергая при этом доводы своих противников. В такой ситуации форма речи и искусство выступающего играли, пожалуй, не меньшую роль, чем содержание самой речи. «Тем могуществом, которым обладает на войне железо, в политической жизни обладает слово»,— утверждал Деметрий Фалеркий. 

Практическими потребностями греческого общества была рождена теория красноречия, и обучение риторике стало высшей ступенью античного образования. 3дачам этого обучения отвечали создаваемые учебники и наставления. Они стали появляться с V века до н. э., но до нас почти не дошли. В IV веке до н. э. Аристотель уже пытается обобщить теоретические достижения риторики с философской точки зрения. Согласно Аристотелю, риторика исследует систему доказательств, применяемых в речи, ее слог и 

композицию: риторика мыслится Аристотелем как наука, тесно связанная с диалектикой (т. е. логикой). Аристотель определяет риторику как «способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета. Он делит все речи на три вида: совещательные, судебные и эпидиктические (торжественные). Дело речей совещательных—склонять или отклонять, судебных — обвинять или оправдывать, эпидиктических—хвалить или порицать. Здесь же определяется тематика совещательных речей—это финансы, война и мир, защита страны, ввоз и вывоз продуктов, законодательство. 

Из упомянутых трех жанров публичной речи в классической античности наиболее важным был жанр совещательный, или, иными словами, политическое красноречие. 

В эпидиктических речах содержание часто отступало перед формой, и некоторые из дошедших до нас образцов оказываются ярким примером искусства ради искусства. Однако далеко не все эпидиктические речи были бессодержательными. Историк Фукидид включил в свое сочинение надгробное слово над телами павших афинских воинов, вложенное в уста Перикла. Эта речь, которую Фукидид с таким искусством вплел в ткань своего громадного исторического полотна, представляет собой изложенную в высокохудожественной форме политическую программу афинской демократии эпохи расцвета. Она является бесценным историческим документом, не говоря уже о ее эстетическом значении как памятника искусства. 

Особенно распространенным жанром в древности были судебные речи. В жизни древнего грека суд занимал очень большое место, но весьма мало походил на современный. Института прокуроров не существовало, обвинителем мог выступить каждый. Обвиняемый защищался сам: выступая перед судьями, он стремился не столько убедить их в своей невиновности, сколько разжалобить, привлечь их симпатии на свою сторону. Для этой цели применялись самые неожиданные, на наш взгляд, приемы. Если обвиняемый 

был обременен семьей, он приводил своих детей, и те умоляли судей пощадить их отца. Если он был воином— он обнажал грудь, показывая рубцы от ран, полученных в боях за родину. Если он был поэтом— он читал свои стихи, демонстрируя свое искусство (такой случаи известен в биографии Софокла). Перед громадной с нашей точки зрения судейской коллегией (в Афинах нормальное число суден было 500, а всего суд присяжных, гелиэя, насчитывал 6000 человек!) довести до каждого суть логических доводов было делом почти безнадежным: гораздо выгоднее было любым способом подействовать на чувства. «Когда судьи и обвинители — одни и те же лица, необходимо проливать обильные слезы и произносить тысячи жалоб, чтобы быть с благожелательностью выслушанным»,— писал опытный мастер и знаток проблем риторики Дионисий Галнкарнасский. 
В условиях запутанного судебного права судиться в древних Афинах было делом нелегким, к тому же не все обладали даром слова, чтобы расположить к себе слушателей. Поэтому тяжущиеся прибегали к услугам лиц опытных, а главное, обладавших ораторским талантом. Эти люди, ознакомившись с существом дела, составляли за плату выступления своих клиентов, которые те заучивали наизусть и произносили на суде. Таких сочинителей речей называли логографами. Бывали случаи, когда логограф составлял одновременно речь и для истца и для ответчика — то есть в одной речи опровергал то, что утверждал в другой (Плутарх сообщает, что однажды так поступил даже Демосфен).

1.4 История развития ораторского искусства в России

Как справедливо отмечают исследователи, на протяжении многовековой истории понимание предмета риторики, ее задач, внутреннего строения и соотношения с другими областями знаний не раз претерпевало кардинальные изменения.



Значительный вклад в развитие теории красноречия внесли русские ученые. В XVII в. уже известны несколько трудов по ораторскому искусству, среди которых надо отметить учебник М. Усачева «Риторика» (1699 г.). Но в этой и других работах еще сильно влияние богословско-церковной риторики. Подлинное же искусство светского публичного слова в России связано с развитием университетского красноречия. Это объясняется тем, что Россия была лишена парламентских форм демократии, ставших обычными в западноевропейских странах. Именно в университетской аудитории живое слово имело возможности свободно развиваться и совершенствоваться.
Решительный шаг на этом пути сделал создатель Московского университета и Академии наук М.В. Ломоносов (1711-1765). Именно он предпринял труднейшую реформу русского языка, заложил основы современной литературной русской речи. Ломоносов положил начало русской риторике, написав «Краткое руководство к красноречию». В этой книге, не потерявшей своей актуальности и сегодня, была заложена программа дальнейшего развития русского ораторского искусства. Теория ораторского искусства рассматривается М.В. Ломоносовым в трудах «Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия» и «Российская грамматика». Он дает яркое и образное определение красноречия, перечисляет условия успеха публичного выступления.

Другая замечательная работа, оказавшая влияние на развитие теории красноречия не только в России, но и в других славянских странах, - это «Правила высшего красноречия», написанные М. М. Сперанским (1772-1839). В этой работе детально рассмотрены вопросы структуры публичного выступления, аргументации, композиции, выразительности речи. Много внимания уделено способам воздействия на слушателей, достижения поставленной оратором цели. Сперанский считал, что «основание красноречия суть страсти», т.е. сила чувства и живого воображения. Два главных предмета красноречия, по Сперанскому, - это «склонить ум, тронуть сердце».



Среди других теоретических работ следует назвать "Краткую риторику" А.Ф. Мерзлякова, учебник риторики Н.Ф. Кошанского, статьи об ораторском искусстве М.В. Буташевича-Петрашевского и В.Г. Белинского. Как уже говорилось, университетское (академическое) красноречие было уже в XVII в., а также в более поздний период наиболее передовым жанром русского ораторского искусства.

Но во второй половине XIX века начинается постепенный упадок риторики как науки. В системе образования появляется новый предмет – теория словесности. Под этим названием выходили школьные нормативные руководства с 70-х годов XIХ века до 20-х годов XХ века. Содержание этих руководств показывает, что обучение филологии в школе все больше ориентируется на изучение фольклора и художественной литературы.
Новым явлением в развитии теории риторики было создание в 1918 г. в Петрограде Института живого слова, у истоков которого стояли выдающиеся научные и общественные деятели: С.М. Бонди, В.Э. Мейерхольд, А.В. Луначарский, Л.В. Щерба, Н.А. Энгельгардт и другие. Была начата разработка теории красноречия, теории спора, теории словесности, выпущено несколько сборников статей по этим вопросам, организовано обучение лекторов. Однако к началу 30-х годов институт фактически прекратил свое существование, слившись с Институтом языкознания. Разработка теории риторики была прервана на несколько десятилетий, развивался лишь один ее аспект - культура речи и стилистика.
И лишь в 70-е - 80-е годы вновь возродился интерес к риторике как науке и учебному предмету, появляются работы Е. А. Ножина, А. Е. Михневича, Г. 3. Апресяна, А. В. Толмачева и других. Наряду с книгами зарубежных авторов (таких, как П. Сопер, Д. Карнеги, П. Мицич, О. Эрнст) они составляют основной круг учебных пособий для тех, кто хочет овладеть мастерством оратора.

Возрождение риторики было связано с социальным заказом – необходимостью повышения устной агитации и пропаганды, особенно 

лекционной, - и появлением новых учебных дисциплин – лингвистики текста, прагматики и др.

В последние годы риторики начали обучать в вузах, в отдельных школах, лицеях, гимназиях в рамках факультативных и элективных курсов. Появились авторские программы.

Однако единого подхода к определению предмета и содержания современной риторики как научной дисциплины и учебного предмета в настоящее время не существует.

ГЛАВА 2. Современное состояние ораторского искусства

2.1 Современное состояние риторики в мире

Нельзя сказать, чтобы рост интереса к риторике, присущий нашему времени, не имел социальных корней. Ведь на протяжении веков Европу терзали религиозные, гражданские и межнациональные войны. Но после разгрома нацизма почти полвека на ее территории царил мир, а риторические доводы особенно сильны, когда молчит оружие. И все же расцвет риторики имеет свои, более важные причины. 

В последней трети XIX в. общим направлением искусства стал импрессионизм, а затем символизм. Это направление дало яркие образцы усиления изобразительности, причем именно тех ее видов, которые больше всего связаны с миров чувств и образных представлений. Абстрактные классификации различных видов знаков получали, таким образом, материальное воплощение в искусстве, прежде всего в поэзии, наделенной огромной воздействующей силой. 

В 1909 г. Шарль Балли написал в своей "Французской стилистике", что она "...изучает выражение в речи явлений из области чувств и действие речевых факторов на чувства [9]". Тем самым были заложены основы для появления принципиально новой дисциплины - экспрессивной стилистики. В самом деле, не очень трудно выразить мысль, если ее содержание оформилось уже в интеллектуальной (логической) сфере сознания. Во всяком случае, для этого обычно не требуется каких-то специальных средств, кроме тех, которые изучают лексика и грамматика. Но как ясно выразить словами сложный мир образов и представлений и еще более сложный мир чувств во всей их индивидуальности? И здесь мысль исследователей неизбежно должна была вновь обратиться к выразительно-изобразительным средствам, 

к фигурам. Экспрессивная стилистика была предтечей воскрешения старой риторики. 

В начале XX в. появляются исследователи, которые, основываясь на успехах новейшей психологии, вновь пытаются напрямую связать психические процессы с тем или иным типом фигуры. Эти психолингвистические труды, к несчастью, недостаточно известны, забыты их авторы. Но они сделали свое дело, возрождая представления об эффективном использовании фигур. Мы имеем в виду такие книги, как "Фигуры речи. Психологические исследования" Гертруды Бак или "Теория словесности..." Ивана Прокофьевича Лыскова, изданная в 1914 г. 
Постепенное понимание того, что опыт античной и средневековой риторики необходимо изучать, возрождает интерес к давно забытому инвентарю выразительно-изобразительных средств. Появляется фундаментальный труд, скрупулезно суммирующий старания древних риторов (даже с учетом приоритетов и дат). Это книга Г. Лаусберга "Руководство по литературной риторике". Нужно упомянуть и о "Справочнике риторических терминов" Р. Ланэма. 

Следует особо подчеркнуть возрождение интереса к нашей отечественной риторике. Напомним об исключительно содержательном и добросовестном труде Л. К. Граудиной и Г. И. Миськевич "Теория и практика русского красноречия", об исследовании В. П. Вомперского и В. И. Аннушкина. Отметим также издание и переиздание содержательных учебников, например книги "Основы общей риторики", написанной С. С. Гурвичем, В. Ф. Погорелко и М. А. Германом. 

В 70-е гг. обостряется интерес к старым классификациям, появляются новые. Некоторые авторы пытаются представить совокупность фигур в предельно упрощенном виде в целях доступного восприятия учащимися. Такова, например, классификация Г. Бонхейма в работе "Как сделать современной классическую риторику". Выдвигается, напротив, и ряд своеобразных, на наш взгляд, чрезмерно усложненных классификаций. Это 

относится, в частности, к системе риторических средств, предложенной в "Общей риторике" Ж. Дюбуа и соавт. По нашему мнению, среди этих работ наибольшее значение имеет исследование "Тропы и фигуры" Ц. Тодорова .Классификация, которая там представлена, отражает новейшие достижения семиотики и знаковой теории, поэтому мы рекомендуем читателям познакомиться с этой работой. 

Не остаются в стороне и детальные классификации советских ученых (В. И. Корольков, Ю. М. Скребнев). 

Наконец, следует сказать и о возрождающемся интересе к теории аргументации. В этой связи наиболее актуальны работы X. Перельмана, например "Новая риторика. Основы аргументации". 

Итак, медленно, но неуклонно нарастало понимание того, что успешный опыт использования риторических средств может зависеть не только от таланта и интуиции, но и от незаслуженно забытых теоретических знаний. Это приводит к появлению ряда работ, выражающих прямые рекомендации возродить риторику в той или иной форме. Об этом писали У. Кроль, Г. Лич, Б. Штольт, К. Лахман, M. Л. Гаспаров, С. И. Гиндин, А. К. Авеличев, и другие ученые. Иногда раздаются и очень резкие голоса, противопоставляющие риторику всем другим видам словесности. Так, Т. Конли пишет в обзоре "О некоторых существенных достижениях в изучении риторики": "Мы вступили в новый период истории идей, когда... возрождение интереса к риторике - это результат консенсуса между мыслящими людьми, что господствующие философские и научные методы и принципы устарели, исчерпали себя или обанкротились". 

Все сказанное выше вселяет уверенность, что новое возрождение риторики, наконец, превратит ее в подлинную науку. 

2.2 Классическая и новая риторика



Классическая риторика сложилась в условиях первоначальной демократии – греческих полисов и Римской республики. На Востоке, в Индии и Китае, риторики классического средиземноморского типа не было.

Это не значит, что на Востоке не было теории речи. В Индии, по свидетельству Ф.И. Щербатского, в буддизме была разработана силлогистика. Становление силлогистики в Индии было обусловлено необходимостью споров догматического содержания и служило средством убеждения оппонентов в истинах религиозного учения. Индийская логика была частью теории эстетики. Она составляла часть «Трактата о пляске» Натьяшастры. Позднее логика была дополнена учением о стиле в трактатах Кавьяланкара (украшения речи) и Дхваньялока (букв. Свет дхвани, т.е. поэтической метафорики). Учения же о правдоподобной речи, т.е. не обязательно правильной, но лишь о правдоподобной, не возникло. В Китае общее философское учение о Логосе – Дао было разработано технически в «Книге перемен», где существует формальная система описания мира и прогностики с определенными синтаксическими свойствами, позволяющими правильно помыслить. В VI веке была создана китайская теория словесности, в которой давались правила и образцы всех видов словесности, использовавшихся в Китае. Учения же о правдоподобной, а не только о правильной речи в Китае, как и в Индии, не возникало. По этическим соображениям требовалась именно праведная, а не правдоподобная речь. Это было связано с характером государства. Монархам и их представителям для реализации суда, укрепляющего авторитет власти, и для правильных решений политико-административного характера нужно было не правдоподобие, а правда. Учения о речи были этически ориентированы на высказывание истины. В Греции суд пританов и в Риме судебные тяжбы в комициях были, как правило, удовлетворением гражданских исков. Присяжные, говоря современными словами, решали главным образом гражданские тяжбы. Наказан мог быть как истец, так и ответчик. Ни один обыватель не мог апеллировать к более высокому авторитету, чем мнение 

сограждан. Свобода мнений и интересов, открытость частной жизни для соседских притязаний порождали обилие процессов. Суд, неопределенный по составу и юридической подготовке судей, требовал не логически строгих доказательств, а удовлетворялся риторскими техническими доказательствами для определения мнений, т.к. нетехнические (т.е. вещественные) доказательства всех видов не очень уважались, как это видно из трактата Аристотеля «Риторика». Так, в условиях античной демократии требовалось только повлиять на мнение судей, которые фактически склонялись на ту или другую сторону противников в процессе под влиянием мнений. Вот отчего риторика античности определялась создателями ее как учение о правдоподобной речи, а вовсе не об отыскании подлинной истины. В этом отношении характеристика, данная риторам Платоном в диалоге «Горгий», полностью доказывает, что риторическая практика управлялась в основном корыстью и стремлением к власти в целях корысти, а не добродетелями гражданскими или духовной честностью и духовным совершенством. Это же впоследствии подтвердил скептический философ Секст Эмпирик.

Наилучшим доказательством характера риторики как искусства правдоподобия ради формулирования мнений группы людей или толпы (в народном собрании) являются исследования речи у Аристотеля. Аристотель написал «Аналитики», «Поэтику» и «Риторику» и этим поделил виды речи по условиям их произнесения. «Аналитики» содержат теорию ученого доказательства и опираются в этом отношении на трактат «Категории». Они применимы в диалектических беседах ученых людей и не годятся в речи на суде или в народном собрании. «Поэтика» основана на мимесисе – подражании, где автор в своем вымысле подражает возможнымсобытиям и обстоятельствам. При этом аудитория заранее знает, что драма, разыгранная на театре, не есть обсуждение реальности. Что касается «Риторики», то это речь в народном собрании и в суде. Здесь аудитория требует правдоподобия, а аргументы основаны на смыслах пословиц как на больших посылках, малые же посылки подводятся с помощью энтимем к тому, чтобы обратить 

мнение слушателей в свою пользу, а вовсе не проповедать истину. Но риторика нужна, т.к. «если позорно не уметь помочь себе телом, то еще более позорно не помочь себе словом». Это показывает, что риторика – вынужденное искусство. Оно – следствие демократического образа жизни, когда мнение толпы и вообще общественное мнение решают судьбу гражданина и обывателя. Цицерон, создавая свои трактаты по риторике, требовал от римского оратора основательного знания законов и законодательства. Это связано с тем, чтобы оратор не призывал слушателей «быть свидетелями своего неразумения», т.к. римское республиканское законодательство и законотворчество было сложным, как сложным был юридический состав прав разных общественных групп (патриции, плебеи, клиенты, отпущенники, пилигримы, рабы разных категорий). Но и в этих условиях гражданское красноречие имело целью создание мнений, а не знаний, понимания выгоды, а не истины.

Творчество Квинтилиана развивало учение о речи в основном в направлении гражданского ораторства. Но в условиях империи, когда власть консула, трибуна и цензора сочеталась в одном лице, риторика расширяла свои области приложений. Это расширение касалось деятельности магистратов в империи, части которой отличались правовой, культурной и этнической разнородностью. Отсюда сама подготовка речи более напоминает научное исследование обстоятельства дела, а исполнение речи требует особого изящества. Таким образом, фактически был поставлен вопрос об истине и о стиле как средстве ясного изложения истины. Эти фактически новые установки пригодились на следующем этапе развития речи. Все главные творцы и распространители православного учения, прежде чем начать свои гомилетические действия, проходили обучение у языческих риторов. Риторика играла, таким образом, роль педагогической пропедевтики в области техники речи. Она годилась как формирование техники речи для решения высших задач – проповеди христианского вероучения. Под техникой речи здесь понимаются не просто произносительные навыки, но и 

техника аргументирования. Техника аргументирования применялась уже не в целях создания сиюминутных мнений толпы, но для распространения истины христианской веры и тем служила задачам развития и утверждения духовной морали. О том, каким образом обучались риторике отцы церкви, нет основательных сведений. Известны только некоторые имена их учителей риторики, но не творчество и методика этих учителей. Важно отметить, что новый вид речи – гомилетика – не обошелся без риторической подготовки. Результаты этой подготовки видны в аргументативных, стилистических и эстетических достоинствах сочинений отцов церкви. К сожалению, эти труды, во многом переведенные сейчас на русский язык и составляющие большой пласт современной русской литературы, – не являются предметом изучения, литературного образования в школе. Образный строй гомилетики, не говоря уже об идейном содержании, составляет существенную часть содержания и словесной формы развлекательной русской литературы XVIII , XIX и XX веков, а равно и речевого творчества политиков и даже журналистов. Одна из словесно-образных основ современной школьной хрестоматии не представлена в изучении – и потому так трудно учить языку и эстетике словесного художественного творчества. А.А. Потебня, впрочем, считал, что десять веков русской литературы есть проза и как бы прошли даром для русского языка. Таким образом, в первых веках нашего летоисчисления риторика понималась как школьная дисциплина, обеспечивающая техническое владение устной и письменной речью в процессе психофизического конструирования формы и смысла речи. В этом качестве риторика составила часть тривиального образования наряду с грамматикой и элементарным богословием. В этом качестве риторика вводила предметы квадривиума от математики до музыки. В новое время на риторику, помимо задач речевого воспитания, были возложены новые задачи – задачи создания и укрепления стиля речи, мысли и межперсональных отношений. Риторика, начиная с XV века и по XX век, фактически дополнительно брала на себя функции 

философии языка. Особенно ярко это проявилось в XVIII веке, когда окончательно оформились национальные школы риторики. В знаменитом труде Харриса «Философия риторики» была обозначена роль языка и речи как инструмента созидания общественных отношений и общества в целом. Языку отводилась роль создателя общества и общественного человека. Эти мысли Харриса (конец XVIII века) до сих пор составляют ядро современной американской философии языка. У Готшеда – нормализатора немецкого литературного языка середины XVIII в. – риторика прямо поставлена на службу научной речи, т.к. изобретение речи в этой риторике должно вестись в соответствии с развитием научного, объективного и позитивного знания. Так видел задачи риторики Готшед, как и Вольф, который, в свою очередь, был учеником Лейбница.

Другой ученик Вольфа – М.В. Ломоносов расширил и углубил задачи риторики, сделав ее главным инструментом становления и нормализации русского литературного языка. М.В. Ломоносов по-новому и оригинально разработал теорию изобретения речи. Он создал своеобразную технику изобретения речи-мысли, которая похожа на схему рассуждения в химии: сначала взять речевое выражение и его смысл, сложенный из значений слов, затем разложить этот смысл на составляющие и затем образовать новый синтез слов, составляющих новую речь, с помощью добавления новых слов и общих мест по ассоциациям с общими местами. Так выглядит у Ломоносова машина языка, правильность действий которой регулируется грамматикой. Далее русская традиция ярко подчеркнула общую и частную риторику. Частная риторика дала в итоге теорию словесности, совмещающую в себе философию языка и систему речевых форм. В итоге развития теория словесности стала называться стилистикой (в системе В.В. Виноградова – функциональной стилистикой). Стилистические задачи решали в свою очередь, и по-своему, французская, английская, американская школы риторики. Служебно-педагогическая роль риторики делала ее прецедентным эмпирическим знанием. Правила риторики выводились из лучших образцов, 

так как их отбирал педагог, опираясь на общественное мнение и истолкование перспективного стиля жизни и речи. В XX веке методы риторики стали иными. Она стала превращаться внаучную дисциплину, стала применять количественные методы и служить инструментом анализа социальных проблем.[ http://evartist.narod.ru/text7/29.htm]

Заключение

В современную эпоху риторика занимает прочное место в программе школ и университетов по всему миру. Риторика рассматривается как важная часть гуманитарного образования современного человека независимо от его основной специальности. Предмет риторики по-разному понимается в разных научных традициях новейшего времени. Риторику изучают как теорию культуры речи, как историю ораторского искусства, как технику устного публичного выступления, как стилистику текста, как методику обучения эффективному общению. Все эти аспекты имеют непосредственное отношение к риторике. Современная риторика - это теоретическая и прикладная филологическая наука о логических, эстетических и этических качествах нехудожественной речи (научной, деловой, публичной, разговорной). Качествами художественной речи занимается другая филологическая наука - поэтика. Риторика опирается на культуру речи, но предполагает более высокий уровень речевого мастерства.



Список литературы

1. 
   Авеличев А.К. Возвращение риторики // Общая риторика. М., 1986.
   
2. 
   Аверинцев С.С. риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.
   
3. 
   Александров Д.Н. Риторика. М., 1999.
   
4. 
   Рождественский Ю.В. Принципы современной риторики. М., 1999.
   
5. 
   Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика. Ростов н/Д, 1994.
   
6. 
   http://ancientrome.ru/publik/gasparov/gasp02.htm
   
7. 
   http://evartist.narod.ru/text7/29.htm