ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОТКРЫТЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет «Бизнес и управление»

Кафедра «Философии»

Реферат

По дисциплине «Философия»

На тему «Философия Джордано Бруно»


Исполнитель: студентка II курса

з/о 150935 Карелина Л.А.
Проверил: проф. Куренков И.С.

Москва 2010г.

Оглавление

Введение………………………………………………………………………1

1.Возрождение мысли человеческой…………..……………………….…...2

2. Ключи к философии Бруно…………………..…………………………...4

3.Зрелые плоды XVII-XVIII вв ……………………………………………..8

Заключение…………………………………………………………………..13

Список литературы………………………………………………………….15


Введение
Забытые гении прошлого вновь оживают в памяти человечества, давно заброшенные рукописи и произведения искусства начинают вновь изучаться и возбуждают изумление народов глубиною и свежестью замысла; отверженные прежде, как будто за негодностью, учения вновь приковывают к себе внимание мыслителей и поражают их высотою обнимаемой ими истины.

Такой период весны пережила человеческая мысль в так называемую эпоху возрождения, во второй половине XV и в XVI веках. Накопившиеся, вследствие долгого сна, силы стали проситься наружу и во всех направлениях закипела новая жизнь. Итальянец Колумб и португалец Магеллан начали ряд открытий никому не известных стран, народов, языков и нравов. Немец Гуттенберг совершил такое единственное в своём роде изобретение, как изобретение книгопечатания. Поляк Коперник сделал одно из величайших астрономических открытий, — обнаружив вращение планет вокруг неподвижного солнца, начал этим длинный ряд поразительнейших научных откровений. Наконец, в Германии, с лёгкой руки Лютера, началось и религиозное, а вместе с ним и социальное обновление западной Европы, путём реформации.

Одновременно всходят новые молодые ростки научной и философской мысли. Немного прошло времени и в соседстве с учением Коперника, под животворными лучами того же весеннего солнца, роскошно расцветает и новая философская система итальянского философа гения второй половины XVI в., Джордано Бруно. Мы постараемся понять глубину самосознания этого гения, тот род субъективной индукции, которая открыла ему душу вселенной — Бога, и вместе с тем заставила его понять глубокий смысл истинной религии и истинной философии.
Возрождение мысли человеческой
Можем ли мы себе объяснить, почему именно в XV и в XVI вв., а не ранее и не позже, наступила вновь эта весна человеческой жизни? Вообще, какие бы отдельные факты мы ни взяли, они не объяснят нам, сами по себе, того сложного исторического явления, которое называется Эпохой Возрождения. Все эти факты сами суть моменты одного и того же сложного исторического процесса, и сводить одни к другим было бы насилием над истиной: восстановление древней культуры, критика схоластической науки, новые религиозные и социальные движения, небывалые научные открытия и технические изобретения — все это события параллельные, вытекающие из одной общей сложной цепи причин, стоящей вне их. Но тогда, что же вызвало эти факты?

Отчего седой дед Платон и великий научный гений Аристотель были, наконец, правильно поняты и оценены в западной Европе именно в эту эпоху? Ведь сочинения их отчасти были известны, отчасти могли быть разысканы и истолкованы в прежние века, когда имена этих философов так часто употреблялись всуе. Отчего природа, всегда находившаяся под руками у человека, именно в эту эпоху стала внимательнее изучаться и возбуждать живой интерес своими явлениями и законами даже в римских кардиналах, тогда как прежде целые века она почти никого не интересовала и никем не изучалась? Отчего, наконец, давнишние злоупотребления католического духовенства именно в эту эпоху, а не ранее, возбудили то колоссальное религиозное движение, которое история отметила именем реформации? Ведь и прежде были попытки отдельных личностей возбудить все эти движения, но попытки большей частью неудачные. Отчего монаху Роджеру Бэкону в XIII в. не удалось, несмотря на все его усилия, заставить ученых обратиться от формальных схоластических пререканий к непосредственному изучению природы, а подобный же взгляд Телесия в XV в. нашел такую массу последователей? Отчего Иоанну Гусу в начале XV в. не удалось вызвать того реформационного движения, которое вызвал Лютер в начале XVI столетия?

Оттого, скажем мы, что пора общеевропейского возрождения мысли настала именно во второй половине XV в., а не ранее. А почему же она настала в этот момент? Возможно потому, что и в развитии мысли зима в известный момент сменяется весною. Это факт, а точное объяснение его пусть найдёт социальная наука будущего. Мы полагаем только, что она не будет в состоянии сделать этого, пока не будут открыты психологические законы, управляющие жизнью целого человечества. В новое время различие философии от науки и родство её с искусством всего глубже сознавал Дж. Бруно.
Ключи к философии Бруно

Философия Бруно многогранна и затрагивает комплекс самых разнообразных вопросов. О нем часто говорят, что он родился раньше своего времени, так как лишь спустя 400 лет после его смерти наука, философия и искусство ХХ века стали принимать многие его предположения и учения как актуальные и истинные.

В момент очередной смены эпох, в то время, когда массу невежественных людей заставляли воспринимать как догму, что звезды — это лишь лампадки, зажженные Богом на небе, а Земля — центр неподвижной, серой и безжизненной Вселенной, в то время, когда религиозное чувство сводилось к страху перед инквизицией и перед вечным пламенем ада, в то время, когда официальная философская мысль сводилась к спорам схоластов и теологов, которые до отупения разжевывали ту или иную церковную догму, то или иное предположение Аристотеля, в то время, когда владыки мира и официальные представители религии погрязали в пороках, в крови и злодеяниях, ведя политические интриги и сражаясь за власть, — отважные учения Джордано Бруно и его попытки повернуть застывшее сознание при таких обстоятельствах многим казались настоящим сумасшествием, делом, обреченным уже с самого начала. Казались многим — но не ему.

Новым языком говорил он о гелиоцентрической системе, о бесконечной, вечно трансформирующейся Вселенной, о бесконечном числе параллельных миров, форм жизни и эволюции, содержащихся в ней, об одном, Едином Боге, проявляющемся не через церковные догмы, а через бесконечные и многообразные формы существования в Космосе.

Он призывал вернуться к истокам, к герметической традиции Египта, Индии, Персии, Греции, Рима, и считал их лишь разными сторонами великой Универсальной Мудрости — Софии, не признающей первенства какой-либо одной эпохи, культуры, религии или философского течения.

Он говорил о Магии как о сумме священных действий, посредством которых отражались и применялись бы в жизни принципы и законы, руководящие Вселенной, а также вечные духовные и моральные законы, руководящие человеком.

Он говорил о глубоких духовных потенциалах в человеке и учил тому, как они пробуждаются и развиваются через комплексные и целостные системы Памяти и Воображения. Он воспевал великую Небесную Любовь, вдохновляющую каждого философа — «любящего мудрость».
Он говорил о качествах героя, спящих в душе каждого искателя истины, ибо только мечтать недостаточно, Идея должна быть выстрадана нами, и за нее нужно сражаться. Он пытался достучаться до сознания своих современников не только беседами, лекциями, многочисленными философскими и научными трудами, но и своими стихами, красоте и глубокому смыслу которых мог бы позавидовать любой поэт. Мы приводим несколько основных ее положений.
О Вселенной

В своей концепции Вселенной Джордано Бруно не ограничивается выступлениями в защиту учения Коперника о гелиоцентрической системе, считая, что эта теория интересна не только с математической точки зрения, а прежде всего завораживает своим метафизическим и мистическим смыслом.

Если Коперник на гелиоцентрическую систему смотрит глазами астронома и математика, то для Бруно она является только одним «иероглифом» среди многочисленных священных знаков, отражающих Божественные Мистерии Вселенной. Воображение Бруно рисует те дали, существование которых с математической точки зрения подтверждает, причем не полностью, только наука ХХ века. О нашей Солнечной системе он образно говорит как о маленьком атоме, развивающемся и продвигающемся среди бесконечного числа ему подобных, внутри великого живого организма — нашей Вселенной, не имеющей ни начала, ни конца. Наша Вселенная бесконечна. Она состоит не только из клеток — галактик, но также из множества параллельных миров, постоянно трансформирующихся; в них проявляется бесконечное количество форм жизни и принципов эволюции.

О Едином
Понятия Бога и Единого (Единства) отождествляются. Бог есть везде и во всем, но Он также находится и за пределами проявленного Космоса, и за пределами любого вида сознания. Он одновременно «везде» и «во всем» и за пределами этого «везде» и этого «всего». Он отождествляется со Вселенной, проистекающей из Него, но в то же время Он от нее существенно отличается. Высший Разум, Душа и Субстанция-Материя — вот три лица Бога.

О магии
Принимая за основу герметическую традицию, Бруно понимает Магию как совокупность священных действий, отражающих божественные законы Вселенной. Вселенная — это единое целое, оживленное Anima Mundi, всепроникающей Космической Душой.

Таким образом, во Вселенной все связано между собой вибрациями взаимной симпатии, по принципу сообщающихся сосудов. Как вверху, так и внизу. Если воздействовать на какую-нибудь точку Вселенной, то это воздействие и его последствия будут отражаться и на всех остальных по принципу резонанса, словно волны, расходящиеся по поверхности воды после того, как в нее брошен камень. Все есть Музыка Сфер, и все является частью мистической души и тела Вселенной. Все связано между собой невидимыми нитями симпатий и антипатий, сочетания и несочетания.
Искусство мага состоит в том, чтобы подключиться к этой Музыке Сфер, стать частью этой бесконечной «сети» симпатий, пронизывающих всю Вселенную, понимать суть космического принципа аналогии и уметь владеть им и таким образом стать проводником гармонии Неба на Земле.
Бруно говорит о трех видах магии, о священных действиях, соответствующих законам и познанию трех миров: метафизическая магия, или теургия, математическая магия и натуральная магия, или магия Природы.

Для Бруно магия в таком понимании является не отдельной специальностью и не отдельным видом познания, а образом жизни, универсальной философией, путем Ученичества. Истинный маг должен сочетать в себе достоинства ученого, философа (мудреца), мистика и героя, «этот человек способен дойти до такого уровня совершенства внутри себя, чтобы трансформироваться, превратить себя в Образ — отражение Вселенной и завоевать таким способом мощь, которую несет сама Природа».

О воображении и памяти

Для Бруно эти механизмы дают возможность прямого применения божественных принципов Магии. В их основе лежит стремление и возвращение к добру, к истине и к прекрасному. Сила, движущая ими, — это Героическая Любовь и Героический Энтузиазм.

Воображение и память являются двумя сторонами единого процесса познания Божественного через Природу. Воображение — как путь, канал Души, связь между «Небом» и «Землей», миром «Вечного» и миром «Преходящего». Память не просто как процесс запоминания, а как искусство, дающее возможность зафиксировать следы Бога в Природе.

Оба они являются лучшей терапией для Души и для Духа, пробуждающей в человеке его глубокие потенциалы и силы, связанные с «воспоминанием о Вечном».

Искусство памяти основывается на использовании символическиех образах, оживленные воображением, организованные внутри особого «священного пространства сознания» и создающие таким способом своего рода «семью архетипальных символов», размещаются внутри комплексной системы динамичных колес, вращающихся и взаимодействующих между собой подобно созвездиям на небе. Живые архетипальные символы дают доступ к источникам универсального познания.

О герое
Проявляя сверхчеловеческие усилия, Герой стремится к тому, чтобы «вырваться» из объятий материи, освободиться от притяжения всего преходящего и недолговечного, так как душа его, исполненная истинной Ностальгии, тяги к Вечному, к Божественному, испытывает настоящие страдания, осознавая, как далеко он находится от всего этого.
Цель Героя состоит не только в том, чтобы слиться с Божественным, но также в том, чтобы, двигаясь к нему, стать проводником Божественных Принципов и Идей через Мечту, за которую можно было бы сражаться на земле.

Для того, чтобы Герой мог выполнить свою миссию, осуществить Мечты и слиться в конечном итоге с Божественным, он должен столкнуться с семью формами слепоты внутри себя и вокруг себя и пробудить в себе семь добродетелей, составляющих природу Героя.

Такова великая, парящая так высоко над атмосферой нашей земли, в бесконечном эфире вселенной, и потому столь успокоительная и умиротворяющая человеческий дух философия Бруно, и кто поймет ее, поймет и восклицание, вырвавшееся когда-то у Фейербаха: «Какие чистые, какие божественные идеи встречаем мы у современника Кальвина и Безы, у итальянского философа Джордано Бруно».

Да, чисты и божественны идеи Бруно, а между тем, что сделали с ним люди? Одна и та же, вечная скорбная история, — история Сократа, история Христа и его сподвижников, история всех исключительных людей, непонятых толпой. С 27-ми летнего возраста Бруно преследуют злые или глупые люди; он бродит целые 16 лет нищим и непризнанным по всем странам образованной Европы, пока не попадает в руки инквизиции, которая, после девятилетнего заключения его в тюрьмах Венеции и Рима, сжигает его на костре в 1600 году.

Одно утешение для Бруно. Он презирает толпу, он махнул рукой на свое настоящее и работает для будущих веков.

В одном из латинских стихотворений своих Бруно восклицает: «Храбро боролся я, думая, что победа достижима. Но телу было отказано в силе, присущей духу, и злой рок вместе с природой подавляли мои стремления… Я вижу, однако, что победа есть дело судьбы. Было во мне все-таки то, что могло быть при этих условиях и в чем не откажут мне будущие века, а именно: «страх смерти был чужд ему, скажут потомки, силой характера он обладал более чем кто-либо, и стоял выше всех наслаждений жизни в борьбе за истину». Силы мои были направлены на то, чтобы заслужить признание будущего». Но будущее не скоро оценило Бруно и до нашего времени слышится эхо клеветы, которой старались запятнать этого великого человека и мыслителя враги его.

В 1603 г., через три года после сожжения Бруно, сочинения его были включены в список запрещенных книг (index librorum prohibitorum). Но могли ли погибнуть его идеи? Нет: его читают, над ним задумываются, им увлекаются и от оставшихся в почве европейского самосознания корней его глубокой философской мысли во всех странах Европы быстро разрастаются новые побеги.
Зрелые плоды XVII-XVIII вв.
Прекрасная и бурная весна возрождения минула. Лето человеческой мысли нового времени, XVII век, украшается новыми могучими философскими учениями и системами — Бэкона, Декарта, Спинозы, Лейбница, Локка. Новая доктрина экспериментальной науки Бэкона , новое математически обработанное философское учение о Боге, духе и материи Декарта, великая пантеистическая доктрина и построенная на ней теория нравственности Спинозы, обольстительное единством идеи и гармонией выполнения сложное мировоззрение Лейбница, великое по глубине критической мысли психологическое учение Локка — все эти и другие законченные и поражающие стройностью доктрины XVII века быстро возникают одна за другой. Долго не могли объяснить себе их внезапного обильного появления, а главное, их изумительной зрелости. Но эмбриология мысли, историко–философская критика, открыла, наконец, те семена и корни, из которых эти системы выросли. Оказывается, что знаменитое новое учение Бэкона об экспериментальном методе науки, как плоть от плоти, вышло из однородных по духу учений двух философов эпохи возрождения — Телесия и Джордано Бруно, что знаменитое «cogito ergo sum» (я мыслю, следовательно, я существую) Декарта, вызванное исканием источника очевидности и построенное на предварительном сомнении во всем, тоже опирается на однородное учение того же Джордано Бруно и жившего немного позже другого итальянского мыслителя Фомы Кампанеллы. Джордано Бруно также признает началом философских построений сомнение во всем: «Ничего нет несчастнее привычки верить на слово, говорит он. Кто имеет охоту философствовать, пусть сначала по принципу усомниться во всем». А добиваясь критерия очевидности в познании истинного бытия Вселенной, Бруно тоже рекомендует опираться на самосознание. Декарту оставалось только придумать формулу для выражения этого критерия философской очевидности. Но этого мало: знаменитое нравственное учение Спинозы и не менее прославленная монадология Лейбница представляют собой еще в большей степени только систематическое развитие некоторых частей философской доктрины Джордано Бруно.

Истинные творческие гении, истинно цельная мысль принадлежат XVI в., и эта мысль воплощается всего полнее в системе Дж. Бруно.

С XVI веком окончилась весна возрождения, с XVII в. минула и горячая летняя пора развития мысли человечества. Настал XVIII век, и этот осенний век стал пожинать зрелые плоды мысли XVI и XVII столетия. Кто знает хорошо историю философии, согласится, конечно, с тем, что Беркли, со своим сомнением в реальности внешнего материального миpa, и Юм, со своим скептическим отрицанием познаваемости всех сущностей и причин вещей, суть плоды Бэконовской философии, оплодотворенной Декартовскою, — что Кант и его последователи, со своим открытием субъективных форм познания, суть плоды Декартовской философии, оплодотворенной Бэконовской.

В первой четверти XIX в. в умственной атмосфере Европы устанавливается суровая зима: розовые мечты человечества как будто навсегда отброшены, холодная трезвость все более и более вытесняет поэтические порывы, ледяная кора надолго заковывает столь резво струившиеся прежде надежды человечества на познание «внутреннего смысла вселенной». Кантовская система сменяется системами все более и более грустными и апогеем зимней грусти человеческой мысли являются мрачные пессимистические доктрины Шопенгауэра и Гартмана.

Не даром XIX в. так похож на XV. То же общее недовольство старым, отрицание прежних идеалов и неудовлетворенность настоящим, то же религиозное и социальное брожение, тот же расцвет положительного специального знания, те же неожиданные открытия и поразительные технические изобретения. Железные дороги, телеграфы и телефоны — не напоминают ли они нам об изобретении компаса и книгопечатания? Открытие нового мира органических клеток и различных бацилл, — чем оно хуже открытия Америки и вообще новых частей света? Таким образом, состояние условий общественной жизни, состояние науки и техники в XIX-ХХ вв., сильно напоминают состояние их в XV-м, в начале эпохи возрождения. Остается доказать, что и в области философии готовится такой же переворот, какой совершился в XVI столетии. Прогресс науки всегда опережает прогресс философии. Наука начинает расцветать именно тогда, когда философия падает. И это неудивительно. Философия падает, когда окончательно притупляются чувство и фантазия народов; но притупление чувства и фантазии сопровождается напряжением ощущений и холодного рассудка, а это именно и содействует развитию положительных знаний и техники. Следовательно, прогресс наук начинается именно еще в зимний период развития «самосознания» человечества и служит преддверием новой весны возрождения философской мысли.

Едва ли можно вечно жить идеалом смерти: из смерти во всей природе рождается новая жизнь и будем надеятся, что с концом XIX в. и началом XXI в. мы должны вступить в новую эру возрождения самосознания человечества.
Заключение
Величайшие гении человечества, лучшие философы, обладая сами высшей степенью жизни и чувства жизни, лучше всего были способны к субъективной индукции, лучше всего были способны спуститься в процессе ограничения своего чувства жизни до понимания биения пульса жизни бессознательной природы, до понимания жизни растений и предметов неодушевленных, и, с другой стороны, лучше всего были способны подняться в процессе беспредельного расширения своего чувства жизни до живого понимания самосознания вселенной, сущности её - Бога.

Таким гением-философом был Джордано Бруно. Мы не можем лучше почтить его память, как стараясь понять его гениальную субъективную индукцию. Если мы сами, путем субъективной индукции, поймем глубину самосознания этого гения, то через него мы научимся понимать и тот род субъективной индукции, которая открыла ему душу вселенной — Бога, и вместе с тем заставила его понять глубокий смысл истинной религии и истинной философии.

Если мы поймем его субъективную индукцию, то поймем и то, что сущность вещей постижима, но не сущность объективная, внешняя, ибо такой вовсе и не может быть, а сущность субъективная, внутренняя. Тогда мы снова поймём и значение философии, и возможность нового возрождения её, путём объединения данных объективного, научного, и субъективного, религиозного опыта человечества. Этим внутренним перерождением своим, которое дает нам возможность вступить в новую фазу возрождения философии, — в новый период весны человеческой мысли, мы будем обязаны Джордано Бруно. И тогда мы признаем открыто, что Джордано Бруно был по глубине философской мысли своей настоящим Платоном нового времени. Но он был не только своего рода Платоном: по высоте нравственного подвига его можно назвать Сократом нового времени, ибо и он тоже смело выпил свою чашу яда.

Без участия философии, невозможно обновление жизни, ибо философия есть, прежде всего, именно «теория жизни вселенной».
Список литературы


1.Грот Н. Журнал «Человек без границ» -М.: Инфра-М, 2010.

2. Сафонов И.В. «Жизнь замечательных людей – Джрдано Бруно» -М.: 2001г.

3. Сикирич Е. «Джордано Бруно — Титан эпохи Возрождения»- М.: Каро 2009.


Джордано Бруно родился в 1548 году в Италии, в маленьком местечке Нола близ Неаполя, неподалеку от Везувия. Воспоминания детства, глубокая ностальгия по родным краям сопровождали его до конца жизни. Оттуда и прозвище, которым любил представляться Джордано Бруно, — Ноланец.
1559–1565 годы:учится в Неаполе в частной гуманистической школе. Читает запрещенные книги, посещает запрещенные круги неаполитанских ученых и философов, участвует в диспутах, знакомится с трудами Коперника и с мировоззрением натурофилософии.
1565–1575 годы:согласно семейной традиции, поступает в монастырь, в орден доминиканцев. Очень скоро он становится свидетелем «фарса» и «фальши», пронизывающих монастырскую жизнь. Его огненная натура не может не реагировать, он выступает против идолопоклонства образам святых и абсурдных толкований в молитвенниках и церковных книгах, а также разоблачает монахов как «воплощение пороков и невежества».
Впоследствии он подвергается преследованиям орденской инквизиции, которая дважды привлекает его к суду и сурово наказывает. В монастыре Бруно пишет первый труд — «Ноев ковчег», сатирическую поэму, в алллегориях разоблачающую многочисленные споры между разными теориями, догмами и верованиями внутри института церкви.
В период пребывания в монастыре, в 1571 году, он посещает Рим и папский двор, где перед его святейшеством римским папой Пием V излагает свое учение об искусстве памяти.
В 1575 году он получает ученую степень доктора теологии и защищает докторскую диссертацию, ссылаясь в многочисленных своих беседах и диспутах на многих философов древнего мира, вдохновляющих его мировоззрение и являющихся его предшественниками. Он упоминает жрецов Египта и Тота-Гермеса Трисмегиста, магов Халдеи и Ассирии, учения Зороастра, «гимнософистов» Индии, Орфея, Пифагора, Платона, Плотина, неоплатоников, кардинала Кузанского, Коперника, Парацельса и многих других.
1576 год: в Риме на него поступает серьезный донос, в котором его обвиняют в эклектизме и в еретических мыслях и высказываниях и настаивают на необходимости вмешательства инквизиции. Чтобы не попасть в ее когти и избежать тюрьмы, Джордано Бруно тайно покидает Рим. Окончательно оставив монастырь и духовный сан, он становится отступником, преследуемым всеми.
Дальнейшая его жизнь продолжается в вечных скитаниях по Европе. Его отважные учения, огненная, темпераментная натура непримиримого врага любой фальши, его прямые, яркие и острые высказывания, попадающие прямо в точку, врожденные честность, благородство и искренность, — все это приводит в бешенство представителей самых разнообразных официальных кругов, религиозных, научных и философских, навлекая на Джордано Бруно жгучую ненависть и преследование многих, даже тех, кто между собой проявлял вражду и нетерпимость.
На Джордано Бруно буквально охотились со всех сторон, поэтому он вынужден был покидать все города, в которых временно останавливался.
В своей жизни, сам того не желая, он воплощал образ настоящего Дон Кихота, одинокого странствующего рыцаря без страха и упрека, не имеющего ничего своего — ни дома, ни уголка, ни семьи, ни возлюбленной, но имеющего зато свои Идеи и очень много учеников и единомышленников по всей Европе, которых ему удалось вдохновить и зажечь.
1576–1579 годы:скитания по Италии. Венеция, Падуя, Савона, Турин, Милан, Генуя — лекции, беседы, диспуты, доносы на него.
1579–1580 годы:Женева, Швейцария. Работает помощником в типографии и параллельно проводит факультативные занятия в Женевском университете. Публично защищает Парацельса и сражается за новое видение медицины. Публично разоблачает проповедников богословия и официальных врачей-шарлатанов. За еретические высказывания и за «оскорбление святой реформации» предан двойному суду: городского совета и кальвинистской инквизиции. Благодаря помощи друзей бежит во Францию.
1580–1583 годы:Франция. Читает лекции перед десятитысячной аудиторией в университете города Тулуза. Часть профессуры и студентов, возмущенная его смелыми взглядами, доносит на него. Бруно вынужден покинуть город.
1581 год: Париж. Перед королем Генрихом III Бруно излагает свою теорию памяти. Пишет книгу на эту тему — «О тенях Идеи» — и посвящает ее королю. Назначается неординарным профессором Сорбоннского университета. Издает свои первые труды. На лекциях и занятиях, помимо остальных тем, публично защищает знаменитого философа и мистика Корнелия Агриппу и пишет «Трактат о магии» как продолжение учения Агриппы. На него доносят. Во избежание тюрем инквизиции вынужден покинуть Париж и бежать в Англию.
1583–1585 годы:Англия, Лондон. Бруно живет при дворе французского посла и имеет свободный доступ ко двору королевы Елизаветы, где в дворянских, научных, философских кругах встречается с выдающимися представителями своей эпохи. Здесь происходит его встреча с Шекспиром, который цитирует некоторые высказывания Бруно в своем «Гамлете» и выводит его в одном из персонажей «Ромео и Джульетты».
В Лондоне Бруно издает самые известные свои труды: «Пир на пепле», «О бесконечности, Вселенной и мирах», «О причине, начале и едином», «О героическом энтузиазме», «Изгнание торжествующего зверя».
Страшный скандал начинается после очередных выступлений в Оксфорде — цитадели пуританства и богословия, где перед теологами и схоластами Бруно публично встает на защиту нового миропонимания и представляет учение о бесконечности и бесчисленности миров. Так как без инквизиции дело не обошлось, Бруно вынужден покинуть Англию и бежать во Францию.
1585–1586 годы:Франция, Париж. Настоящая буря разразилась после выступления Бруно в Сорбонне против Аристотеля и перипатетиков в защиту Платона и Пифагора и после выхода «120 статей», изданных на эту тему.
Схема повторяется: донос студентов и докторов богословия — инквизиция — побег в Германию.
1586–1592 годы:города Германии, визит в Прагу. В Виттенберге Бруно произносит свое знаменитое «Прощальное слово».
На полгода он останавливается в Праге, при дворе императора Рудольфа II, покровителя философов, алхимиков и ученых. Помимо проведения диспутов и лекций в Праге Бруно издает две книги, одну из которых посвящает императору.
В Гельмштедте и Франкфурте он издает 13 важных философских трудов. Из самых известных можно назвать «Трактат о магии», «О медицине», «О бесконечных мирах».
Первый раз за годы долгих странствий Бруно покидает страну по своей воле. Он принимает приглашение молодого аристократа приехать в Венецию и научить его своей мудрости. Это было началом конца.
1591–1592 годы:Венеция, измена, инквизиция. Молодой аристократ Джованни Мочениго, пригласив Бруно в Венецию и став его учеником, изменяет ему и предает учителя в руки инквизиции. В 1591—1592годах Бруно находится в тюрьмах венецианской инквизиции и подвергается постоянным допросам.
1593–1600 годы:Бруно переводят в тюрьму инквизиции в Рим, где в течение семи лет инквизиция подвергает его ужасным пыткам и многочисленным абсурдным допросам в попытках добиться его раскаяния и признания в еретическом мировоззрении. Не получив желаемого, инквизиция осуждает Бруно на смерть. Приговор приводится в исполнение 17 февраля 1600 года, когда на Кампо ди Фьори (Площади Цветов) в Риме Джордано Бруно живым сжигают на костре.