Характерные черты философии периода средневековья

 

Введение

 

Средневековая философия представляет собой тот длительный отрезок в истории европейской философии, который непосредственно связан с христианской религией. Лишь те философы, которые разделяли религиозные и светские позиции христианства, могли рассчитывать на известность и признание. Этим четко определенным содержанием и направленностью средневековая философия отличается от предшествующей античной и последующей философии Ренессанса.

В исторической науке в Западной Европе датируют V--XV вв. Однако по отношению к философии такая датировка не совсем корректна. Средневековая философия в Западной Европе - это христианская философия. Христианская же философия начала складываться гораздо раньше. Первые христианские философы - Афиногор, Теофил, Ириной, Юстин, Татиан и другие разрабатывали и пропагандировали свои идеи во II в. н. э.
Всякое развитие мысли и философии в средние века происходит в религиозно-теологических рамках. В этом развитии отражены внутренние сложности и противоречивость социального и духовного процессов.
Политическое развитие представлено неустанно соперничавшими и сталкивавшимися лагерями: церковными властями, светской или государственной властью, классом феодалов и восходящим классом буржуазии. Каждый из них был готов с изменением ситуации вступить в союз с кем угодно против кого угодно. Становление, решение и развитие философских вопросов, которые всегда концентрировались в проблемах отношений веры и разума, теологии и философии, происходили в конкретных исторических связях и зависимостях этих столкновений и борьбы.
Сформировавшись в классическую эпоху античности как регулятор всех форм духовного освоения действительности, философия успешно выполняла функции трансляции, хранения и умножения теоретического знания в последующее тысячелетие.
Однако после того, как христианство стало распространяться в пределах Римской империи, античная философия подверглась переработке. Осуществляя грандиозную работу по осмыслению христианства, в первую очередь текстов Ветхого и Нового Заветов, апологеты христианства и отцы христианской церкви заложили основы средневековой философии, которая формировалась на протяжении целого тысячелетия, и, несмотря на различные направления и борьбу идей, представляла собой к концу XIV века целостную систему знания. В ее основание были заложены евангельская и апостольская идеология в органическом синтезе с греческой по преимуществу рационалистической философией: накануне своей гибели античный мир создал грандиозную систему неоплатонизма, которая сформировала универсальную картину мира, стремясь охватить и все области Духовной жизни человека; христианская идеология в значительной мере воспользовалась, как мы увидим, результатами этой Деятельности.
В процессе переработки античного духовного наследия отцы церкви почти не тронули многие концептуальные допущения античной философии, нормы познавательного отношения к миру, понятия знания и ценностной окраски познавательной деятельности. Не только теология влияла на средневековую философию, но и философия в свою очередь определила специфику религиозного освоения действительности, художественное творчество, средневековую словесность, а также школы, университеты и научные дисциплины.
Если рассматривать само Средневековье, то можно увидеть очень много неразрешенных и загадочных проблем. Термин «Мрачное Средневековье», имеет отрицательный оттенок. Образ Средневековья, как мрачной эпохи, когда господствовало невежество, когда горели костры инквизиции, когда преследовали ведьм и т.д. - вот этот образ господствовал в сознании ученых, в сознании студентов очень долгое время. Но здесь нужно сказать, что такой стереотип, связанный со Средневековьем, возник в 18 веке в эпоху Просвещения. А на рубеже 18-19 веков, в эпоху Романтизма, Средневековье было переосмыслено. И вот, после длительного периода, когда казалось, что это был сплошной мрак, начался тоже довольно долгий период, когда, наоборот, стали говорить, что вот это как раз и было самое золотое время, что это была эпоха гармонии в обществе, эпоха идеальных отношений между наукой и религией, между человеком и церковью, когда люди были добрыми, благочестивыми, и, тем самым, всё было намного лучше, чем в последующие времена.

Схоластика. Фома Аквинский

Сам процесс толкования текстов священных писаний не мог не породить такой особой науки мышления как схоластика. Она возникла из попыток опыта логического осмысления религиозных догматов в целях доказательства истинности. Этому способствовала диалектика, которая в античности и в средние века понималась как искусство доказывать истинное и опровергать ложное; кроме того - как искусство правильно определять и классифицировать понятия, правильно строить умозаключения, правильно отыскивать нужные аргументы. Ясно, что последнее составляет логику.
Первым схоластом называют Ансельма Кентерберрийского (1033-1109 гг.), который придал учению Августиана Аврелия рационализированную форму. В своих трактатах "Монолог", "Прибавление к рассуждению" Ансельм говорил о "вере, ищущей разумения", и это стало ключевой идеей схоластики. Теоретически обосновывать богословские истины - вот цель и программа схоластики в средние века.
Виднейшим представителем схоластики считается Фома Аквинский (Томас Аквинат), годы его жизни: 1225-1274. Он выходец из состоятельной семьи, родился в Неаполитанском королевстве близ местечка Аквино - отсюда и приставка к его имени. Фома был монахом доминиканского ордена, преподавал теологию в Парижском университете и в доминиканских школах Италии. Он является автором обширных трудов, за что после смерти был объявлен "ангельским доктором" и причислен к лику святых.
В своем объемном труде "Сумма теологии" Фома дал образец схоластического мышления и основанных на нем методов изложения теоретических проблем. Вместе с тем, он проявил себя как мастер систематизации и компромисса; мы имеем дело с теолого-философским синтезом веры и разума. Сам факт такого синтеза отражал ту обстановку, которая складывалась к XIII ст. в богословии. Дело в том, что в Европу стали проникать новые идеи с арабского Востока, где лучше знали труды Аристотеля и могли толковать их более свободно. По поручению Римской курии Фома переработал учение Аристотеля в христианско-католическом духе.
Рассмотрим некоторое положение философии Фомы Аквинского. Прежде всего - вопрос о соотношении философии, веры и знания (науки). Если у Аристотеля это соотношение выглядело так:
sophia - мудрость, первая философия; обоснование основ бытия
episteme - подлинное знание, т.е. обоснование причин
techne - умение, искусство
empeiria - опыт, реальное бытие
то в переработанном Фомой виде соотношение стало таким:
3. теология - наука в высшем смысле
2. философия - (теория перспективы, например)
1. наука - в обычном понимании (арифметика, геометрия).
Здесь п.п. 1 и 2 дают разумные истины, п. 3 - сверхразумные истины. Мудрость же (sophia) у Фомы не зависит от всякого иного знания (как было у Аристотеля), она есть мудрость сама по себе. Если наука и философия описывают окружающий мир, то теология "объясняет", например, чудеса, как-то: исцеление больных, воскресение из мертвых, чудеса природы и т.д. Все это доступно только божественному уму, человеку же - лишь отчасти и не всегда.
В связи с этим Фома сформулировал ряд принципиальных положений:
1. Теология самодостаточна: она использует науку и философию в целях лучшего понимания божественных истин, но не зависит от них.
2. Истины теологии имеют своим источником откровение, а истины науки - чувственный опыт и разум. Поэтому они (теология и наука) не мешают друг другу, а лишь дополняют одна другую, существую в согласии. Он говорит: "Размышляю о теле, чтобы размышлять о душе, а о ней размышляю, чтобы размышлять над отдельной субстанцией, над ней же размышляю, чтобы думать о Боге". Как видно, Фома высказывает относительно мягкую позицию, как бы примиряя их. Он говорит, что с помощью разума можно доказать истины (догматы) о бессмертии человеческой души, о существовании Бога, о сотворении мира и др. Но нельзя доказать догмат о воскрешении, святую Троицу, сотворение мира во времени, что такое Бог. Это прерогативы теологии.
Однако надо иметь в виду, что теология у Фомы выше науки, и если, как он пишет, разум не выполняет своей задачи в деле доказательства догматов, он становится бесполезным и есть опасность того, что он переродится в опасные заблуждения. В случае конфликта решающее слово остается за теологией (верой), которая выше всех рациональных доказательств. Не трудно догадаться, что наука здесь втянута в рамки христианской ортодоксии и ее место только там.
Широкую известность приобрели доказательства Бога Фомой Аквинским. Но прежде чем подойти к ним, он рассматривает критически все доказательства, известные ему из истории и от современников. Этих доказательств пять, они таковы:
1. Точка зрения очевидной истины - Бог существует, ибо это очевидно и это не нужно доказывать (Иоанн Дамасский).
2.Онтологическое доказательство Ансельма Кентерберрийского: поскольку целое всегда больше части, то понятие Бога настолько говорит за себя, что не нуждается в другом доказательстве.
3. Бог не может быть доказан с помощью разума, ибо он есть истина откровения.
4. Бога можно доказать через доказательство его сущности, но разум слаб для этого; мы можем лишь сказать чем Бог не является и ничего более.
5. Доказательство Бога возможно через результаты его творения, но они не пропорциональны величине Бога, ибо она бесконечна, а результаты конечны. Поэтому результаты творения не могут служить основой доказательства.
Фома считал, что доказать существование Бога можно двумя способами, а именно - через причину и через следствие, то есть в первом случае доказательство идет от причины к следствию, во втором - от следствия к причине. Оба способа реализованы им в знаменитых пяти путях (доказательствах), из которых первый представляет собой доказательство от движения, второй - от производящей причины, третий - от необходимости и случайности, четвертый - от степени совершенства, пятый - от божественного руководства миром, исходя из распорядка природы. приведем здесь пятый путь (из-за его краткости).
Фома пишет следующее: "Мы убеждаемся, что предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчиняются целесообразности. Это явствует из того, что их действия всегда, или в большинстве случаев направлены к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, но будучи руководимы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности лишь постольку, поскольку их направляет некто одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы называем Богом".
Если проанализировать этот текст, то можно заметить, что в доказательстве использованы данные эмпирических наблюдений и обобщения из них (предметы подчиняются целесообразности и их действия направлены к наилучшему исходу). Тезис о наличии сознательной воли, видимо, был предрешен, ибо он возник как бы со стороны, хотя и был подготовлен предыдущим рассуждением. Далее эта мысль получает удачное иллюстративное подтверждение (стрелок направляет стрелу), и вот следует вывод о разумном существе, полагающем цель для всего, что происходит в природе - это то, что мы называем Богом.
Здесь происходит как бы возвращение к Аристотелю, к его идеалам о целевой причине, о форме; мы обнаруживаем их сходство с суждениями Фомы.
Другие доказательства могут быть разобраны вами самостоятельно - тексты их помещены в брошюре "Учебно-методический материал по курсу "История философии". Харьков. ХИРЭ. 1992.С.12-14).
Немецкий философ И. Кант (XVIII-XIX ст.) подверг критическому разбору доказательства св. Фомы Опора на опыт, заметил он, в доказательстве Бога неверна, т.к. никакой опыт никогда не может совпасть с идеей. Идея Бога настолько широка, так возвышается над всем эмпирическим, что в опыте никогда нельзя набрать достаточно материала, чтобы наполнить такое понятие. Если бы высочайшее существо находилось в цепи условий, то оно само было бы членом ряда их и подобно низшим членам требовало бы в свою очередь дальнейшего исследования относительно своего высшего основания. Но если мы вырвем его из этой цепи, то какой же мост к нему может построить разум, если все законы перехода от действий к причинам приспособлены к нашему чувственному опыту? Иное дело, когда мы, открывая действительный мир в его многообразии порядка, целесообразности и красоты своим рассудком приходим к заключению о том, что этот мир должен был бы погрузиться в пропасть небытия, если бы мы не допустили существования того, что существует само по себе, вне бесконечного ряда причин. Это допущение может быть сделано в виде абстрактного понятия.
Тогда это не будет противоречить опыту, но внесет в него упорядоченность и целесообразность, считал Кант.
Он называл такое доказательство онтологическим, и оно составляет, по его мнению, единственно возможное основание доказательства Бога.
Б. Рассел, английский философ, логик и математик (ХХ ст.) отметил в свою очередь, что неверно утверждение о том, что бесконечный ряд во всяком случае завершается чем-то положительным и абсолютным, ибо если взять ряд отрицательных величин, то он завершится -единицей, что составит результат, обратный рассуждениям св. Фомы.
В случае с текстами Фомы мы имеем наиболее совершенные образцы схоластики, они подкупают своей строгостью логического мышления, точностью посылок и выводов, прекрасным стилем и языком (вопрос о достоверности выводов мы здесь не рассматриваем). В XII-XV вв. метод схоластики дисциплинировал мысль, вводил порядок и системность в умственную работу.
Искусство доказательства включало логику и диалектику, -оперирование противоположными утверждениями, - и оттачивалось в диспутах проходивших в церковных школах и университетах. Именно тогда в Западной Европе закладывалась традиция публичной полемики. Слабой стороной схоластики было то, что она не ориентировалась на жизненные проблемы, ей были чужды жизнь человека как таковая, его нужды и потребности. Она стояла над всем этим и скорее была самоцелью, чем эффективным методом познания. Она более всего заботилась о чистоте учения о Боге.
Она была тем доказательством, результат которого был известен заранее. Никаких новых неожиданных открытий такой метод дать не мог, ибо как правило все кончалось утверждением о существовании всемогущего Бога. Тем не менее справедливым будет отметить интересный факт, связанный с возможностями схоластики. Самое важное для схоластов было иметь понятие, так как под него могло быть подведено множество других понятий (менее общих), и тогда можно было утверждать, что эти понятия известны (познаны). Один из схоластов Раймунд Луллий (1235-1315 гг.) на этой основе создал новый метод - "великое искусство", который по его мнению открывал возможность без труда предварительного изучения наук и размышления давать ответ на научные вопросы. "Великое искусство" было ничем иным, как логико-математическим методом, по которому известные классы понятий комбинировались различным образом и благодаря этому разрешались научные задачи. Все было построено чисто механически. Луллий выделил девять субъектов, девять абсолютных и девять относительных предикатов, девять добродетелей, девять пророков, девять вопросов. Далее он поставил их в известном порядке между собой в форме семи концентрических кругов, которые приводились в движение таким образом, что каждое находящееся в фигуре понятие как по одиночке, так и вместе со всяким другим, вследствие вращения кругов, могло приходить в соприкосновение со всеми прочими. От вращения в итоге получались разнообразные комбинации понятий, из них же было легко извлечь ответы на все вопросы, которые можно было поставить по поводу того или иного из этих понятий.
Устройство Луллия было первой логической машиной и пользовалось большой популярностью среди многочисленных его приверженцев вплоть до XVI-XVII ст.
Судьба схоластики была предрешена распространением идей эпохи Возрождения и Нового времени, появлением науки и великими телеграфическими открытиями. Это был столь мощный натиск на нее, что противостоять ему она не могла и в XV-XVI вв. сошла на нет.
Концепция Августина
В истории христианской патристики в IV-V вв. н.э. появляется фигура, которой суждено было стать едва ли не в центре духовной жизни средневековья. Это Аврелий Августин (354-430 гг), известный как епископ из Гиппона (город на Севере Африки, который не сохранился). Он родился в г.Тагасте (на территории современного Алжира), в молодые годы вел беззаботную жизнь обеспеченного человека, но затем приобщился к философскими религиозным идеям и принял решение посвятить себя религии - об этом он чистосердечно и подробно рассказывал в своей "Исповеди", которая может рассматриваться как опыт автобиографии эпохи средневековья. Обладая даром мыслителя и беллетриста одновременно, Августин систематизировал христианское мировоззрение, стремясь представить его как целостное и единственно верное учение. Он известен как человек решительных идей и поступков; об этом говорят факты: желая посвятить себя Богу, он отказался от жены и сына, а в более поздний период своей жизни приобрел репутацию гонителя еретиков, предшественника инквизиции средневековья.
Августин пришел в теологию из неоплатонизма. Он цитировал Платона исчитал его источником христианских идей. Никто не приобщился к нам более, чем философы его (Платона) школы", - писал он. Свое же отношение к философии он определил так:"Истинный философ есть любитель Бога". Со ссылкой на Платона Августин высказал свое представление о мире:"Бог придумал не только этот видимый мир (небо и землю), но и всякую вообще душу, и душу разумную и мыслящую, какова и душа человеческая, сообщением своего неизменяемого и бестелесного света, делает блаженною". в этом видится в качестве основополагающего принцип теоцентризма - Бог находится в центре мира и его творения. Бог по Августину, является Личностью, сотворившей конечный мир в человеке исключительно из своей добровольной склонности. Он полностью овладел судьбой, подчиняя ее своей воле, и судьба стала провидением, промыслом божьим. Бесконечный Бог бесконечно возвышается над созданным им бесконечным миром. Акт творения Богом мира следует считать началом времени, ибо время возникает из бесконечности. Бог вне времени, он и есть сама бесконечность, тогда как мир (и человек, и общество) есть акты творения, они имеют начало и пребывают в движении от прошлого через настоящее к будущему. Но это только видимость, рассуждает Августин, так как прошедшее для нас следствие памяти, а будущее - воображение и надежды. Действительно существует только настоящее. Оно стремительно в своем потоке, но оно и относительно внутри себя. Итак, Августин выдвинул два положения: абсолютная вечность Бога и ее противоположность - время, то есть изменчивость сотворенного Богом мира внутри себя. Бесконечность же неизменна, в вечности нет никакого изменения. Бог есть само совершенство, а его творение ниже его по совершенству - вспомним идеи Плотина об эманации.
Эти же подходы видны и в рассуждениях Августина о добре и зле. Зло не есть наличное бытие, не есть нечто само собой существующее. Оно есть недостаток добра, следствие утраты божественного света на его пути от Бога к людям. В акте творения происходит деградация добра. Поэтому этической нормой для людей должно быть постоянное стремление людей к Богу, то есть к добру. Преодоление зла, таким образом, видится как возможность для человека, но само зло - как некий закон, заложенный в акте творения.
Это связано и с августинианской концепцией истории человечества, с его учением о провиденциализме (предопределении). В основе истории по Августину лежат два царства - Божье и Земное. Первое составляют те, кто следует предписаниям Церкви и заветам ее отцов - их меньшинство. Среди них Августин называет пророков, ангелов, патриархов, а также тех христиан, кто жил в покорности и молитвах - все они составляют Град божий, то есть Церковь, или Божье Царство. Земной Град, или Земное Царство, составляют падшие ангелы, язычники, вероотступники, еретики, неверующие, то есть погрязшие в греховности. Их большинство. Противопоставление двух Царств носит моральный характер, следовательно смысл истории Августин видит в моральном усовершенствовании земной жизни, в стремлении людей к нравственному совершенству на основе христианских заповедей. Идея прогресса, таким образом, это идея расширения Божьего Царства за счет Земного Царства.
При такой постановке вопроса неизбежна критика Земного Царства. Августин осуждает эгоизм, ненасытное стремление к обогащению, к удовлетворению низменных страстей, постоянное сравнение жажды господства одних людей над другими. Эти грехи осуждаются священным писанием. Они не могут не вызывать осуждения Августина. Это относится и к проявлению насилия, творимого не только отдельными людьми, но и государством, которое Августин называет "великой разбойничей организацией". Сама история замешана на насилии; об этом можно судить хотя бы из того, что первым строителем стал братоубийца Каин, а Рим был основан братоубийце Ромулом. Завоевания Александра Македонского, а в последствии и римских императоров - все делалось на насилии. В этой критике виден Августин не столько как теолог, сколько как социолог и мыслитель средневековья, способный трезво смотреть на жизнь.
Причины же насилия Августин видит в недостаточном распространении христианства среди людей, тем более игнорировании самой властью. Идеалом государства для Августина является теократическое государство, признающее авторитет церкви и следующее ее предписаниям.
В 18-ой книге "Града Божьего" Августин дает периодизацию истории, взяв за основу положения Ветхого Завета о шести днях творения мира Богом. Он проводит аналогию между днями творения мира, шестью периодами возрастной жизни человека и шестью эпохами истории общества. Шести периодам в жизни человека - младенчеству, детству, отрочеству, юности, зрелости и старости он находит аналоги в истории человечества, разделим ее на эпохи: детству соответствует период от Адама и Евы до всемирного потопа, отрочеству от потопа до патриарха Авраама и т.д., шестая же стадия - старость - находит себе соответствие в периоде с начала прихода Христа и возникновения Христианства. Она будет длиться до конца существования человечества. В этой стадии раскрывается эсхатологический смысл божественного провидения (от греч. eshaton - последний), иначе говоря - история неизбежно стремиться к своему концу, то есть к прекращению существования человечества. На шестой день творения - в последней стадии праведники окончательно отделяются от грешников и соединяются с Богом, Град Божий торжествует; грешники волей всевышнего соединяются с их истлевшими телами и ввергаются в вечный огонь.
Историческая концепция Августина содержит, как видно из приведенного рассуждения, идею противостояния двух непримиримых начал - добра и зла, устранение антагонизма между ними и есть конец истории. Сама же история содержит в себе борение человеческого духа, его стремление к Богу, она оптимистична в своей основе, ибо предполагает преодоление зла и утверждение добра.
Имея в виду отношение Августина к античной философии, а также присущую ему опору на здравый смысл и исторические факты, можно утверждать, что он стоял за примирение веры и разума. "Верь, чтобы понимать", - вот его ключевая формула. Наука с точки зрения Августина дает нам знание о мире, позволяющее пользоваться вещами; мудрость же - это познание вечных божественных дел. Знание само по себе, взятое в чистом виде, неприемлемо; человек должен стремиться к мудрости, так как высшее его предназначение состоит в спасении души. Вера, таким образом, ведет к пониманию фундаментальных ценностей. Нелишним сегодня будет поразмышлять над афоризмом Августина: "Когда человек живет по человеку, а не по Богу, он подобен дьяволу". Человек средневековья руководствовался религиозной моралью, и она выступала гарантией его судьбы. Последующие же времена ознаменовались вытеснением Бога из сознания, и афоризм Августина стал едва ли не предвидением коварных страниц истории технической цивилизации.
Становление рациональной философии
В сферу рациональной философии входил прежде всего анализ проблем, связанных с понятиями 'ничто', 'начало', 'сущее', 'субстанция', 'персона', или 'личность', а также анализ категорий, их сопряженность друг с другом, возможности внепонятийного мышления. Последнее теснейшим образом связано с идеей речи, выраженной тропами (иносказаниями). В период доникейской патристики формируется мысль о возникновении мира из ничего, подчеркивается важное значение для христианства не только духа, но и плоти, обсуждаются тринитарные проблемы (определение и место Лиц в Троице), следствием чего явились: 1) проблема 'Filioque', связанная с пониманием происхождения третьего Лица Троицы - Св.Духа, что явилось причиной размежевания православия и католичества (первое признает происхождение Св.Духа только от Бога Отца, второе - 'и от Сына', что есть 'Filioque'); 2) трудности истолкования смысла терминов 'ипостась' 3) и 'сущность', которые в 'Категориях' Аристотеля означали соответственно первую и вторую сущность, в 'Метафизике' же этими терминами - наоборот - означались вторая и первая сущность. Эти споры фактически не прекращались весь последующий период посленикейской патристики.
Василий Великий (330-379) попытался обосновать и онтологическое единство Троицы, то есть единство по сущности, и Ее же онтологическое различие, то есть различие ипостасное. Различение Лиц не должно было носить характер логических предикатов. Для обозначения такого рода предикатов, не обладающих самостоятельным бытием, употреблялся термин личина. К тому времени на Западе стала складываться традиция переводить 'просопон' как 'персона', а 'ипостась' как 'субстанция'. Василий для объяснения этого феномена особенного всеобщего обратился к понятиям рода, вида, отличительного, собственного и привходящего признаков. Видовое имя 'человек' обладает всеобщим значением и общей природой, поскольку обозначает любого человека, не определяя этим словом, однако, конкретного человека, Петра, Андрея, Иоанна или Иакова. Однако смысл общности обозначаемого, которая заключает в себе все объединенное этим именем, содержит внутри себя необходимость разделения на конкретных людей, благодаря чему мы узнаем не человека вообще, а Петра, Андрея, Иоанна или Иакова. Конкретными именами подчеркивается не общность, а своеобразие вещи, основанное на признаках сущности. Эти признаки, коренясь в единой сущности, позволяют одно, принадлежащее этой сущности, отличить от другого, ей же принадлежащего.
Имя 'человек' выражает некую расплывчатую мысль, 'подлежащая' же вещь ('Павел'), или, как впоследствии это переведут на Западе - 'субъект-вещь', или 'субъект-субстанция', этим именем не обозначается. Ипостась, таким образом, по Василию Великому, - это не неопределенное обозначение общей сущности; но и общее, и неопределенное, представленное через очевидные отличительные признаки, или свойства. Именно так представляется единство Троицы по сущности и различие по Ипостасям. Чисто логические аристотелевы категории 'первосущности', 'сущности', или 'ипостаси', обретают в таком рассуждении значение Божественной сущности и Лица. 'Сущность' (в латинской традиции 'субстанция', 'эссенция') и 'ипостась' (в латинской традиции - 'персона' .выражают важнейшие для христианской мысли представления:
1) о взаимоотношении разных личностных свойств внутри одной сущности и 2) о том, что Личностные свойства лежат в основании самой сущности, что и позволило впоследствии Аврелию Августину в 'Исповеди' сопрячь воедино субстанцию с субъектом.
Такого рода сопровождение позволило субъекту рассуждать не столько о субстанции, сколько в/внутри нее, что обеспечивало самопознание, обращение "стокам собственной души, то есть к началу, к границе ее творения, где вопрошающий непременно лицом к лицу стоит со своим Творцом.