В ходе эволюции происходило усложнение внутреннего строения животных. Это сопровождалось образованием специализированной системы нейрорегуляции - формированием вегетативной нервной системы (ВНС). ВНС регулирует работу внутренних органов - просвет бронхов, тонус сосудов, мочевого пузыря, потоотделение и пр. Естественно, что те животные, у которых двигательные программы включали и вегетативную регуляцию, причем в правильном сочетании с первичным двигательным комплексом, могли более успешно бороться за выживание. Например, эмоции гнева или страха требуют быстрой активации мышечной системы. Если при этом мышцы смогут дополнительно получить кровь, кислород, глюкозу и другие компоненты с параллельным торможением функционально не важных в данный момент органов - кишечника, мочевого пузыря, почек - то такое животное окажется проворнее и, следовательно, жизнеспособнее. Поэтому следующий этап развития эмоций характеризуется присоединением к двигательным программам вегетативного комплекса. Один сигнал из внешней среды может активировать процессоры двигательного и вегетативного ряда. Следует заметить, что программы вегетативного направления могут быть активированы и без эмоций.
В процессе развития сообществ животных эмоции обогатились ещё одним видом программ - коммуникативным. Хотя, по сути, это программы двигательные, но функциональная направленность их в корне отличается от основной. Программы коммуникативного направления - это мимика и позиционные комплексы. Они созданы природой для обмена сигналами и регуляции поведения животных в стае. В отличие от них первичные эмоции управляют поведением животных вне стаи.
Таким образом, в процессе эволюции происходило, во-первых, обогащение программной части первичных эмоций, а во-вторых, расширение программных вариантов эмоционального поведения. Собственно же эмоции - это врожденные программы поведения, содержащие двигательный, вегетативный и коммуникационный компоненты, и активируемые единым сигналом, поступающим из внешней среды.
С учетом наличия у животных и человека мотивационных программ регуляции поведения, взаимодействующих с субъективным сенсорным образом, весь этот нейронный комплекс одновременно активированных рецепторов и процессоров следует называть сенсорно-мотивационным комплексом регуляции восприятия и поведения.
Теперь о сигналах, активирующих эмоциональные процессоры. Формировались они в то время, когда животные только «учились» воспринимать мир. Поэтому все они просты, а то и вовсе включают один параметр как, например, хеморецепторы вкуса и обоняния. В зрительной модальности это сигналы тени, света, движения и другие. Всё это сигналы с рецепторов жесткого типа. Поэтому как животные, так и человек не учатся эмоциональному отношению к внешнему миру. Мы это получаем при рождении, так же как почки или кожу. В то же время эмоциональные программы могут встраиваться в процессоры ассоциативного типа, образующиеся у млекопитающих при жизни во время обучения.
Интересная особенность наблюдается в системе восприятия звуков. Для всех млекопитающих сложные звуковые сигналы (звукосочетания) имеют эмоциональную окраску, то есть восприятие этих сигналов вызывает соответствующее поведение. Это признак врожденный и означает наличие в слуховой системе сложных рецепторов жесткого типа, способных воспринять сложные звукосочетания и передающих воспринятый сигнал далее на процессоры эмоционального ряда. У человека, в отличие от остальных животных в коре головного мозга имеется центр восприятия речи - зона Вернике. При повреждении этой зоны теряется способность понимания слов, но не теряется способность восприятия звукосочетаний, имеющих эмоциональную окраску, например, звуков и мелодии песни. В то же время нарушение восприятия врожденных звукосочетаний не нарушает восприятие речи. Это означает существование двух параллельных систем восприятия звукосочетаний - жесткого и ассоциативного типов.
У млекопитающих, особенно у приматов, получили развитие эволюционно более поздние рецепторы ассоциативного типа. Сигнал, возникающий на таком рецепторе, образуется при слиянии большого количества сигналов с рецепторов жесткого типа. Среди этих простых сигналов есть и активаторы эмоций. У человека они, чаще всего, не достигают регуляторной системы «сознание», (то есть не получают вербальный код), но активировать мотивационные программы поведения могут. Причем их действие может, как совпадать, так и нарушать основную программу поведения (то есть в системе регуляции «сознание»). Именно поэтому человек может совершать неожиданные поступки, которым потом и сам удивляется. При этом такие неожиданные поступки, вызванные какой-либо эмоцией, могут сохранить нам жизнь. Чаще всего осознается это «задним числом». Вариантов взаимодействия регуляторных систем «эмоции» и «сознание» может быть много.

 

2.2 Мотивация человека и животного

Как известно, именно потребность или мотивация является источником активности животного и человека, в том числе и источником их эмоций. Ведь эмоция – это реакция на удовлетворение или неудовлетворение какой-либо потребности. Мотивации есть побуждения к деятельности, связанные с удовлетворением определенных потребностей. Их делят на три основные группы:
1.     биологические мотивации, которые свойственны человеку и животным;
2.     социальные мотивации, свойственные человеку и частично животным;
3.     духовные - свойственные только человеку и связанные с интеллектуальными потребностями.
Основной причиной возникновения биологических мотиваций является отклонение основных констант внутренней среды организма, т.е. биологические мотивации формируются на основе биологических потребностей - голода, жажды, полового чувства и др.
Так, например, при снижении в крови уровня питательных веществ, возбуждаются хеморецепторы, информация от которых поступает в латеральные ядра гипоталамуса (центр голода). Эти ядра могут раздражаться и непосредственно кровью, в которой снижено содержание питательных веществ. Возбуждение от них передается в кору головного мозга - возникает чувство голода. Возбуждение постепенно захватывает все большие и большие участки коры, что обеспечивает формирование пищевого поведения.

Эмоции человека связаны не только с его первичными, биологическими потребностями. Много усилий и времени ученые затратили на то, чтобы разобраться в вопросе об общности и различиях в мотивации поведения людей и животных. У тех и других, без сомнения, есть немало общих, чисто органических потребностей, и в этом отношении трудно обнаружить сколько-нибудь заметные мотивационные различия между животным и человеком.

Есть также ряд потребностей, в отношении которых вопрос о принципиальных различиях между человеком и животными представляется однозначно и определенно нерешаемым, т.е. спорным. Это потребности в общении (контактах с себе подобными и другими живыми существами), альтруизме, доминировании (мотив власти), агрессивности. Их элементарные признаки можно наблюдать у животных, и окончательно до сих пор неизвестно, передаются они человеку по наследству или приобретаются им в результате социализации.
У человека имеются и специфические социальные потребности, близкие аналоги которых нельзя обнаружить ни у одного из животных. Это духовные потребности, потребности, имеющие нравственно-ценностную основу, творческие потребности, потребность в самосовершенствовании и самореализации, эстетические и ряд других потребностей. Поэтому у человека существует и ряд различных эмоций, связанных с удовлетворением или неудовлетворением таких потребностей.

2.2 Эмоции человека и животного

История сравнительных исследований дала немало примеров того общего, что обнаруживается в психике человека и животных. Тенденция выстраивания фактов, добытых в этих исследованиях, такова, что в них между человеком и животными со временем выявляется все больше сходства, так что животные психологически как бы наступают на человека, отвоевывая у него привилегии одну за другой, а человек, напротив, отступает, без особого удовольствия признавая в себе наличие выраженного животного и отсутствие преимущественного разумного начала.
Вопрос о сравнении проявления эмоций у животных и человека очень сложен. Трудность его решения состоит в том, что первичные эмоции, имеющиеся как у животных, так и у человека, носят врожденный характер. Оба вида живых существ, по-видимому, их одинаково ощущают, однообразно ведут себя в соответствующих эмоциогенных ситуациях. У высших животных - антропоидов - и человека имеется много общего и во внешних способах выражения эмоций. У них же можно наблюдать что-то подобное настроениям человека, его аффектам и стрессам.
Вот один довольно забавный пример. Демонстрация оскала - широчайше распространенная у позвоночных инстинктивная программа. Ее цель - предупредить при встрече с кем-либо, что вы вооружены и готовы за себя постоять. Приматы очень широко пользуются ею при контактах.
Человек тоже скалит зубы при сильном страхе или гневе. Оказаться адресатом такой демонстрации неприятно и совсем не хочется. Но у программы показа зубов есть еще два куда более мягких варианта. Первый - заискивающая улыбка. Так улыбается человек, вступая в контакт с тем, кого побаивается. Второй - это широкая улыбка. Так улыбается другому спокойный, уверенный в себе человек. В сущности, он тоже показывает вам, что вооружен и готов за себя постоять и в вашем снисхождении не нуждается. Но эта форма демонстрации настолько мягкая, что не только не вызывает у вас страха, а напротив, действует приветливо и умиротворяюще. Мы чувствуем: "Вот, по-видимому, хороший человек, ему от меня ничего не надо, мне от него тоже, но если бы он мне понадобился, мы бы легко вступили в контакт". Давно замечено: когда человек, всю жизнь проживший при тоталитарном режиме, попадает в страну, где люди чувствуют себя свободно, его поначалу удивляет, почему окружающие все время улыбаются друг другу и ему тоже. Путешественник, привыкший, что вокруг никто не улыбается, а если и улыбается, то заискивающе, в первые дни думает, что от него чего-то хотят.
Вы замечали, наверное, не раз, как склонный к авторитарности начальник, видя в зале совещания улыбающихся друг другу подчиненных, приходит в волнение и требует прекратить улыбаться. Во-первых, начальник привык, что ему при встрече сотрудники улыбаются иной улыбкой - заискивающей. Во-вторых, когда начальник подсознательно ощущает, что среди подчиненных есть люди, чувствующие себя свободно, он настораживается: "Свободны от кого? От начальника? Не боятся? Значит, не уважают? Я этого не заслужил!"
Казалось бы, в психике человека к настоящему времени уже почти не осталось ничего такого, чего нельзя было бы обнаружить у животных. На самом деле это не так.
Основное отличие всякой деятельности животных от деятельности человека, в том числе и эмоций, состоит в том, что она является деятельностью непосредственно биологической. Иначе говоря, деятельность животного возможна лишь по отношению к предмету, жизненной биологической потребности, всегда оставаясь в пределах их инстинктивных, биологических отношений к природе. Это общий закон. В связи с этим и возможности психического отражения животными окружающей их действительности также являются принципиально ограниченными, так как включают лишь стороны и свойства предметов, связанные с удовлетворением их биологических потребностей. Поэтому у животных в противоположность человеку не существует устойчивого объективно предметного отражения действительности. Таким образом, для животного всякий предмет окружающей действительности всегда выступает неотделимо от его инстинктивной потребности.
Итак, первое отличие эмоций человека от эмоций животного состоит в том, что эмоции животного напрямую зависят от его биологических потребностей, а эмоции человека зависят так же и от его социальных и духовных потребностей.
Животные для удовлетворения всех своих потребностей часто идут на все, вплоть до убийства другой особи того же вида. Но человек – существо социальное, наделенное разумом. Он должен уметь подавлять часть своих желаний и думать, к каким последствиям может привести реализация той или иной его потребности. Детям чрезвычайно эмоциональным от рождения надо поставить интеллект над эмоциональной сферой. Отсюда следует, что эмоции играют огромное влияние в формировании характера человека. Люди делятся на две категории: те, у которых эмоции преобладают над разумом и те, у которых разум преобладаем над эмоциями. Эти две категории заложены в человеке уже с рождения, но это не означает, что поменять ничего нельзя.
Отсюда можно сделать вывод о втором отличии – человек наделен разумом и способен контролировать свои эмоции, оценивать их (правда, иногда не совсем верно), скрывать их или давать им волю, или даже симулировать их в зависимости от ситуации.
Оба названных выше отличия можно проиллюстрировать на примере такой эмоции, как оборонительная агрессия, что и делает в своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» Эрих Фромм.
Оборонительная агрессия есть реакция человека или животного на какую-либо угрозу. Проявляется эта эмоция у человека и у животного по разному.
Животное воспринимает как угрозу только явную опасность, существующую в данный момент, и, конечно, его врожденные инстинкты, а также генетическая память и индивидуальный опыт способствуют тому, что животное часто более остро ощущает опасность, чем человек. Однако человек, обладающий даром предвидения и фантазией, реагирует не только на сиюминутную угрозу, но и на возможную опасность в будущем, на свое представле­ние о вероятности угрозы. Он может, например, вообразить, что соседнее племя, имеющее опыт ведения войны, когда-либо может напасть на его собственное племя, чтобы завладеть его богатствами; или ему может прийти в голову, что сосед, которому он "насолил", отомстит за это при благоприятных условиях. "Вычисление грозящей опасности" — это одна из главных задач политиков и военачальников. Таким образом, механизм оборонительной агрессии у человека мобилизуется не только тогда, когда он чувствует непосредственную угрозу, но и тогда, когда явной угрозы нет. То есть чаще всего человек выдает агрессивную реакцию на свой собственный прогноз.
Человек обладает не только способностью предвидеть реальную опасность в будущем, но он еще позволяет себя уговорить, допускает, чтобы им манипулировали, руководили, убеждали. Он готов увидеть опасность там, где ее в действительности нет. Так начиналось большинство современных войн, они были подготовлены именно пропагандистским нагнетанием угрозы, лидеры убеждали население в том, что ему угрожает опасность нападениях уничтожения, и так воспитывалась ненависть к другим народам, от которых якобы исходит угроза. На самом деле угроза была чаще всего чистой фикцией.
Дополнительное усиление оборонительной агрессии человека (в сравнении с животным) обусловлено спецификой человеческого существования. Человек, как и зверь, защищается, когда что-либо угрожает его витальным интересам. Однако сфера витальных интересов у человека значительно шире, чем у зверя. Человеку для выживания необходимы не только физические, но и психические условия. Он должен поддерживать некоторое психическое равновесие, чтобы сохранить способность выполнять свои функции. Для человека все, что способствует психическому комфорту, столь же важно в жизненном смысле, как и то, что служит телесному комфорту. И самый первый витальный интерес заключается в сохранении своей системы координат, ценностной ориентации. От нее зависит и способность к действию, и в конечном счете - осознание себя как личности. Если человек обнаруживает идеи, которые ставят под сомнение его собственные ценностные ориентации, он прореагирует на эти идеи, он воспримет их как угрозу своим жизненно важным интересам. Он отвергнет эти идеи и притом попытается дать этому рациональное толкование, чтобы объяснить свое неприятие этих идей. Он может, например, сказать, что новые идеи по сути своей "аморальные", "некультурные", "безумные" и т. д. Но все это только рационализации. На самом деле антагонизм имеет под собою только одну почву - это просто ощущение угрозы извне.
Как было сказано в предыдущей главе, различаются низшие эмоции, связанные с безусловно-рефлекторной деятельностью, основанные на инстинктах и являющиеся их выражением (эмоции голода, жажды, страха и т.п.), и высшие, подлинно человеческие эмоции - чувства.
Первичные эмоции, из которых затем и сформировалась универсальная эмоциональная жизнь, человек унаследовал от животных.
Почти все, что имеется в психологии и поведении животного, приобретается им одним из двух возможных путей: передается по наследству или усваивается в стихийном процессе научения. То, что передается по наследству, обучению и воспитанию не подлежит; то, что появляется у животного спонтанно, может возникнуть и у человека без специального обучения и воспитания.