Реферат на тему Сознание и язык
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2013-11-27Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
от 25%
договор
Чем бы ни занимался человек, он непрерывно говорит и даже тогда, когда работает или отдыхает, слушает или думает. Человеку свойственно говорить точно так же, как ходить или дышать. Мы очень редко задумываемся над тем, что такое язык и как возможно общение с другими людьми? Воздействие языка на нас настолько универсально, что трудно с уверенностью и однозначностью сказать, является ли он врожденной способностью или мы научаемся говорить, постепенно овладевая им. Ясно одно, что осознание человеком собственного бытия в разнообразии своих отношений к миру, к другому и к самому себе в значительной мере определяется возможностями его языка. Язык предоставляет ему необходимые условия и средства преодолеть ограничения своего психосоматического опыта, выйти за его пределы и удовлетворить свои жизненные, познавательные и коммуникативные потребности.
Столь принципиальная роль языка в сознательной деятельности определяется естественной (психической и телесной) и культурно-исторической природой человека. Человек создавал язык как средство своей жизнедеятельности, с помощью которого он мог, как приспосабливаться к окружающей среде, раскрывать тайны природы и воздействовать на нее, так и выражать собственные состояния сознания и мысли, переживания, желания, воспоминания, сообщать что-либо другим людям.
Каждый из нас с момента рождения получает язык как уже готовую, существующую совокупность средств, правил, норм общения людей. Он использует их в целях передачи своих мыслей другому в форме письменной или устной речи. Когда речь построена по правилам языка, то она становится понятной другому человеку. Наша речь — это наша индивидуальная способность употребления языка как связной совокупности социально-значимых средств общения. «Дар речи» (выражение выдающегося ученого-языковеда Ф. Соссюра) — это способность, «произрастающая» из психических и телесных глубин человека, имеющая выраженную биогенетическую зависимость и использующая язык. Не вдаваясь в подробности различения речи и языка, укажем на общность их связей, укорененных в истории, культуре, обществе, общении людей, в человеческой психике и теле. Сопряженность языка и сознания, его роль в актах сознания заставляет нас, скорее, говорить о речесознательной деятельности человека. Воплощенный в речи, язык функционирует в сознании сообразно потребностям и целям человека в повседневной жизни и общении, в познании и оценке, в принятии решений, хранении, воспроизведении и передаче своего опыта другим поколениям людей. Тело, его органы, психика и сознание «пропитаны» свойствами речи.
Знаком называют взаимосвязь означающего (в форме письма, рисунка или звука) и означаемого (значения слова или понятия). Языковой знак соотносится, как правило, со словом, в форме которого усматривают минимальную единицу языка. Способность любого знака обозначать какое-то явление, свойство, отношение обычно называют его значением, или понятием. Например, с понятием о камне ассоциируется предмет со свойствами твердости, тяжести, формы и др. Совокупность свойств, образующих понятие о камне или значение слова «камень», никак не связана с произвольной последовательностью буквенных знаков или произносимых звуков к-а-м-е-н-ь, которые его выражают. Это понятие могло быть выражено каким угодно знаком — означающим, о чем свидетельствуют его написания и произношения в различных языках. Тем самым мы замечаем, что связь между знаком и значением, означающим и означаемым произвольна, т.е. она ничем не детерминирована ни со стороны знака, ни стороны значения. Знак и значение взаимно определимы: знак — всегда то, что имеет значение, а значение — это то, что обозначается знаком, выражается в его письменной, изображаемой или звуковой форме.
Надо заметить, что сам термин «знак» имеет длинную историю от античной философии до сегодняшнего компьютерного моделирования.
Столь принципиальная роль языка в сознательной деятельности определяется естественной (психической и телесной) и культурно-исторической природой человека. Человек создавал язык как средство своей жизнедеятельности, с помощью которого он мог, как приспосабливаться к окружающей среде, раскрывать тайны природы и воздействовать на нее, так и выражать собственные состояния сознания и мысли, переживания, желания, воспоминания, сообщать что-либо другим людям.
Каждый из нас с момента рождения получает язык как уже готовую, существующую совокупность средств, правил, норм общения людей. Он использует их в целях передачи своих мыслей другому в форме письменной или устной речи. Когда речь построена по правилам языка, то она становится понятной другому человеку. Наша речь — это наша индивидуальная способность употребления языка как связной совокупности социально-значимых средств общения. «Дар речи» (выражение выдающегося ученого-языковеда Ф. Соссюра) — это способность, «произрастающая» из психических и телесных глубин человека, имеющая выраженную биогенетическую зависимость и использующая язык. Не вдаваясь в подробности различения речи и языка, укажем на общность их связей, укорененных в истории, культуре, обществе, общении людей, в человеческой психике и теле. Сопряженность языка и сознания, его роль в актах сознания заставляет нас, скорее, говорить о речесознательной деятельности человека. Воплощенный в речи, язык функционирует в сознании сообразно потребностям и целям человека в повседневной жизни и общении, в познании и оценке, в принятии решений, хранении, воспроизведении и передаче своего опыта другим поколениям людей. Тело, его органы, психика и сознание «пропитаны» свойствами речи.
Знаком называют взаимосвязь означающего (в форме письма, рисунка или звука) и означаемого (значения слова или понятия). Языковой знак соотносится, как правило, со словом, в форме которого усматривают минимальную единицу языка. Способность любого знака обозначать какое-то явление, свойство, отношение обычно называют его значением, или понятием. Например, с понятием о камне ассоциируется предмет со свойствами твердости, тяжести, формы и др. Совокупность свойств, образующих понятие о камне или значение слова «камень», никак не связана с произвольной последовательностью буквенных знаков или произносимых звуков к-а-м-е-н-ь, которые его выражают. Это понятие могло быть выражено каким угодно знаком — означающим, о чем свидетельствуют его написания и произношения в различных языках. Тем самым мы замечаем, что связь между знаком и значением, означающим и означаемым произвольна, т.е. она ничем не детерминирована ни со стороны знака, ни стороны значения. Знак и значение взаимно определимы: знак — всегда то, что имеет значение, а значение — это то, что обозначается знаком, выражается в его письменной, изображаемой или звуковой форме.
Надо заметить, что сам термин «знак» имеет длинную историю от античной философии до сегодняшнего компьютерного моделирования.
Уже Платон отличает способность языка представлять предметы через отношение подобия между означающим и означаемым от способности языка действовать на основе соглашения, договоренности. Произвольность знака отчетливее намечается у стоиков. Под означающим они подразумевали то, что воспринимается, а под означаемым — то, что понимается. Семиотические свойства языка, выражавшие его способности обозначения явлений, стали предметом философских исканий средневековых мыслителей от Августина до Фомы Аквинского. Свойства знака привлекают своей искомостью, универсальностью и разнообразием возможностей его употребления. Одни знаки отличаются от других по тому, как они обозначают предметы. Поэтому знаки всегда пытались расклассифицировать. С каждым видом знака ассоциировалась та роль, которую он играл в жизнедеятельности человека.
Одной из первых современных классификаций знаков считается разделение знаков на три основных вида, предложенное Ч. Пирсом.
Он выделил «иконические знаки», «знаки-индексы» и «знаки-символы». Иконический знак обладает сходством с тем, что он обозначает; знак-индекс может играть роль признака (дым — признак костра) или симптома (жар — симптом высокой температуры); знак-символ действует на основе договоренности о том, что он будет обозначать.
Наиболее распространенные классификации знаков, как правило, сводятся к разделению их на неязыковые и языковые, или на естественные и искусственные. Так, Гуссерль делит знаки на «знаки-указатели» и «знаки-выражения». Первые из них он относит к неязыковым знакам, представляющим или замещающим какие-либо предметы. Эти знаки не выражают сознание и не могут служить средством общения. Вторые знаки являются языковыми знаками, которые выражают акты сознания и служат средством общения людей. Существуют классификации знаков более общего вида. В них все знаки разделяются на естественные и искусственные; причем искусственные знаки, в свою очередь, делятся на языковые и неязыковые. Кроме того, языковые знаки подразделяются на естественные языки (например, национальные) и искусственные (например, языки науки), а неязыковые знаки — на сигналы, символы и другие знаки. Свойства искусственных языков математики символической логики, химии и т.п. производны от знаковых особенностей естественных языков человеческого общения.
Любой вид знака, независимо от того, в какую классификацию он включается, предполагает отношение между означаемым и означающим. Правда, сам характер этих взаимоотношений варьируется в зависимости от разных свойств, которые в них проявляются. Так, действие естественных знаков-признаков основано на фактической детерминации означающего означаемым. Тогда как сходство означающего и означаемого, например, в знаках-рисунках, поддерживается уже определенными соглашениями. А произвольный характер национальных языков или знаков-символов определяется главным образом конвенциональными (договорными) условиями. Например, под словом «стол» подразумевается соглашение о том, что оно будет выполнять функцию знака тех предметов, за которыми можно сидеть. Знак «+» выражает конвенциональное правило-символ арифметической суммы чисел или (если он красного цвета) — символ медицинской помощи. Если мы сталкиваемся, например, со знаками-аллегориями, то они могут быть выражены в форме художественного образа-символа (например, «Обрыв» — название романа И.А. Гончарова — является аллегорическим символом душевной драмы, жизненного «обрыва» героини). Знаки-жесты рук, пальцев, мимика лица, позы тела, пантомимы и т.п. обладают вторичными знаковыми свойствами и могут выполнять роль способов общения людей (например, «стрелять глазами» — жест человека, который стремится привлечь к себе чье-то внимание; «морщить лоб» — жест человека, думающего над чем-то или недовольного кем-то). Знаки-сигналы содержат информацию, которая фиксирует отношения непосредственной зависимости между своим
Одной из первых современных классификаций знаков считается разделение знаков на три основных вида, предложенное Ч. Пирсом.
Он выделил «иконические знаки», «знаки-индексы» и «знаки-символы». Иконический знак обладает сходством с тем, что он обозначает; знак-индекс может играть роль признака (дым — признак костра) или симптома (жар — симптом высокой температуры); знак-символ действует на основе договоренности о том, что он будет обозначать.
Наиболее распространенные классификации знаков, как правило, сводятся к разделению их на неязыковые и языковые, или на естественные и искусственные. Так, Гуссерль делит знаки на «знаки-указатели» и «знаки-выражения». Первые из них он относит к неязыковым знакам, представляющим или замещающим какие-либо предметы. Эти знаки не выражают сознание и не могут служить средством общения. Вторые знаки являются языковыми знаками, которые выражают акты сознания и служат средством общения людей. Существуют классификации знаков более общего вида. В них все знаки разделяются на естественные и искусственные; причем искусственные знаки, в свою очередь, делятся на языковые и неязыковые. Кроме того, языковые знаки подразделяются на естественные языки (например, национальные) и искусственные (например, языки науки), а неязыковые знаки — на сигналы, символы и другие знаки. Свойства искусственных языков математики символической логики, химии и т.п. производны от знаковых особенностей естественных языков человеческого общения.
Любой вид знака, независимо от того, в какую классификацию он включается, предполагает отношение между означаемым и означающим. Правда, сам характер этих взаимоотношений варьируется в зависимости от разных свойств, которые в них проявляются. Так, действие естественных знаков-признаков основано на фактической детерминации означающего означаемым. Тогда как сходство означающего и означаемого, например, в знаках-рисунках, поддерживается уже определенными соглашениями. А произвольный характер национальных языков или знаков-символов определяется главным образом конвенциональными (договорными) условиями. Например, под словом «стол» подразумевается соглашение о том, что оно будет выполнять функцию знака тех предметов, за которыми можно сидеть. Знак «+» выражает конвенциональное правило-символ арифметической суммы чисел или (если он красного цвета) — символ медицинской помощи. Если мы сталкиваемся, например, со знаками-аллегориями, то они могут быть выражены в форме художественного образа-символа (например, «Обрыв» — название романа И.А. Гончарова — является аллегорическим символом душевной драмы, жизненного «обрыва» героини). Знаки-жесты рук, пальцев, мимика лица, позы тела, пантомимы и т.п. обладают вторичными знаковыми свойствами и могут выполнять роль способов общения людей (например, «стрелять глазами» — жест человека, который стремится привлечь к себе чье-то внимание; «морщить лоб» — жест человека, думающего над чем-то или недовольного кем-то). Знаки-сигналы содержат информацию, которая фиксирует отношения непосредственной зависимости между своим
источником и носителем (например, передача информации средствами радио- или телеграфными сигналами).
Таким образом, различия знаков (с какими бы классификациями знаков мы не сталкивались) относительны. Между знаком и тем, что он обозначает, не может быть никакой причинной связи. Просто знак может обладать элементами сходства с обозначаемым предметом, но может и не иметь никакого сходства с ним. Отсутствие сходства с обозначаемым предметом превращает знак в незаменимое орудие обобщения предметных свойств и отношений. Значение любых видов знака «прочитывается», когда сформулированы правила или условия договора относительно тех функций, которые он должен выполнять, когда носители языка определяют характер подобия в отношениях обозначения. Произвольность языкового знака может корректироваться желаниями людей уподобить его свойства каким-либо предметам, и наоборот, степень сходства означающего и означаемого уменьшается или усиливается в зависимости от того, какие правила-конвенции приняты в данном сообществе людей. Знание, закрепленное в значении слова-знака, воспринимается и расшифровывается благодаря языковым способностям человеческой памяти.
Память людей содержит в себе элементы логических, энциклопедических, лексико-семантических и прагматических способностей. Логические способности воплощены в особенностях дедуктивного или индуктивного вывода, а также в умении оперировать соответствующими знаками. Энциклопедические способности выражают наши знания языка. Лексико-семантические навыки основываются на использовании всевозможных приемов синонимии, полисемии, омонимии, а также на применении метафоры, метонимии и других смысловых фигур языка. Прагматические навыки обусловлены нашим языковым опытом, который позволяет использовать язык данной культуры с учетом ее исторических, социальных и других жизненных ограничений и в соответствии с нашими целями, потребностями, желаниями, интересами. С помощью языка мы фиксируем, запоминаем, храним, воспроизводим и передаем из поколения в поколение знания, приобретенные в нашей жизни, обмениваемся знаниями, которые накоплены в разных культурах.
Произвольные качества языка наделяют его не только неограниченным числом степеней свободы в общении людей, но и превращают язык в незаменимое средство выражения разнообразных актов или состояний нашего сознания: мыслительных, чувственных, эмоциональных, волевых, мнемических, а также производных от них актов и состояний убежденности, веры, сомнения, страха, вины и многих других. Использование языка в целях общения и выражения сознания сопряжено с речью в ее устной и письменной формах. При этом, как мы уже отмечали в предшествующем параграфе, внутренняя форма речи существенно отличается от внешней. Слушающий или адресат получает речевой стимул, какой-то фрагмент знания в форме устного, звучащего или письменного слова. Он затрачивает усилия, необходимые для расшифровки сообщения на фоне конкретных ситуаций общения и бытия. Каждое слово, словосочетание или высказывание обозначают предметы, действия, свойства, отношения. Обозначая их, язык как система знаков замещает предметный мир, его свойства и отношения. Например, слово «кошка» соотносится с определенным видом животных. С его же помощью мы фиксируем действие этого животного — «кошка бежит», выделяем конкретное свойство — «кошка серая», соотносим поведение кошки в определенной ситуации — «кошка бежит по лестнице» и т.д.
Речь является индивидуальным актом обращения человека к языку как социальному и культурному явлению. Она предполагает комбинаторную способность говорящего человека, его умение пользоваться языком для выражения чувственных образов, мыслей, эмоций, воли, памяти. Речь обеспечивается ресурсами органов речи человека, позволяющими артикулировать и произносить звуки и звукосочетания. Свободное комбинирование знаков и выстраивание их в нужные последовательности — высказывания, сделанные в устной или письменной форме, — есть основное назначение речи. Именно поэтому говорят, что без речи нет языка, хотя справедливо и обратное: без языка невозможно судить о речевой способности человека. Потребности общения людей диктуют соблюдение в речи формальных и нормативных предписаний языка: орфографических (написание), фонологических (произношение), синтаксических (организация предложения), семантических (значения слов и других элементов языка) и прагматических (особенности использования языка в конкретных ситуациях). Речеоформление актов или процессов сознания осуществляется средствами фонологии, синтаксиса, семантики и прагматики языка. Язык и речь обеспечивают выразительность сознания совместными усилиями.
Орфографические и фонологические свойства письменной или устной речи (комбинации букв или звуков, буквосочетаний или звукосочетаний, написание или произношение слов, предложений, текстов) корректируется в зависимости от особенностей действия всех остальных компонентов языка. Точно так же, например, речеоформление мышления, эмоций, воли или любых других актов или состояний сознания синтаксическими («синтаксис» в переводе с греческого означает построение, порядок, организацию) средствами языка находится под влиянием фонологии, семантики и прагматики. Семантические свойства (полисемия, синонимия и т.п.) отвечают за понятийное насыщение мышления, находясь под воздействием других языковых факторов. Наконец, прагматические особенности речи, зависящие от того, как пользуется языком его носитель, подчиняются фонологическим, синтаксическим и семантическим коррективам. Чем «ближе» речевое оформление сознания к нормам и правилам языка, тем меньше «зазор» между языком и речью. С прагматической точки зрения, язык рассматривается в качестве способа человеческой деятельности, в которой он приобретает главным образом инструментальное, операциональное и ситуативное значение.
Владея языком, человек удваивает свои возможности сознательного отношения к миру, раскрывая его средствами чувственного и языкового опыта. Язык оказывается в роли универсального посредника в отношениях сознания и бытия. Сознание человека может иметь дело с самим языком точно так же, как и предполагать существование внешнего мира. Из этого вовсе не следует, что язык тождественен бытию и сознанию.
Затрагивая вопрос о характере влияния языка и речи на наше сознание о мире, целесообразно вторгнуться в современную философию языка. Формирование в XX в. философии языка вызвало интерес к его природе, породило разногласия во взглядах и усилило конкуренцию между ними. Но в отличие от эмпирических и рационалистических парадигм традиционной онтологии и теории познания новые модели языка объединил общий тезис, согласно которому отношение сознания к бытию является языковым. Язык пронизывает все структуры бытия и сознания. Конечно, необходимо отличать существование внешнего мира от языка так же, как и отделять от языка сознание. Однако осознание внешнего мира человеком настолько тесно связано с языком, что стремление отдельных философов отделить сознание и бытие от языка — это противоестественный акт и по сути дела это невозможно. Ведь сознание бытия становится по необходимости полным лишь в языковых формах и с помощью языковых средств, а выражение актов сознания и обмен ими (общение) без языка трудно представить. Например, согласно Гадамеру язык превращает сознание в разговор и тем самым — в общение. Законы, причины, явления, свойства, отношения предопределяются значениями языка. Их нельзя понять иначе, чем через язык. Тот факт, что в мире существуют явления, свойства и отношения, ни у кого не вызывает сомнений. Но они конструируются с помощью языка и являются его конструктами. Язык становится способом осознанного конструирования мира.
Согласно гипотезе языковой относительности, как уже говорилось «реальный мир» жизни людей в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек, навыков того или другого народа. Различные языки по-разному формируют мировоззрение людей, согласно тому, как они понимают мир и выражают свое отношение к нему. Попадая в чужую страну, мы стремимся выучить язык и поначалу не замечаем языковой проблемы, вооружаемся словарями, прибегаем к помощи местных жителей и постепенно научаемся соотносить знакомые нам вещи с незнакомыми словами. Но вскоре, постигая чужую культуру, мы сталкиваемся с неэффективностью словарей. Чужой язык принципиально по-иному расчленяет, различает, классифицирует, измеряет мир. В некоторых национальных языках даже отсутствуют хорошо привычные для нас слова, например такие, как «закон», «работа», «движение» и т.п. Многие явления и отношения повседневной жизни чужие языки определяют иначе. Каждый язык описывает мир явлений на основе собственных смысловых возможностей. Одни языки базируются на принципах родовидового описания явлений, тогда как в других языках общие понятия могут отсутствовать, а, например, названия столь близких видов животных, как заяц и кролик, наделяются предметными признаками, отличными друг от друга.
Таким образом, различия знаков (с какими бы классификациями знаков мы не сталкивались) относительны. Между знаком и тем, что он обозначает, не может быть никакой причинной связи. Просто знак может обладать элементами сходства с обозначаемым предметом, но может и не иметь никакого сходства с ним. Отсутствие сходства с обозначаемым предметом превращает знак в незаменимое орудие обобщения предметных свойств и отношений. Значение любых видов знака «прочитывается», когда сформулированы правила или условия договора относительно тех функций, которые он должен выполнять, когда носители языка определяют характер подобия в отношениях обозначения. Произвольность языкового знака может корректироваться желаниями людей уподобить его свойства каким-либо предметам, и наоборот, степень сходства означающего и означаемого уменьшается или усиливается в зависимости от того, какие правила-конвенции приняты в данном сообществе людей. Знание, закрепленное в значении слова-знака, воспринимается и расшифровывается благодаря языковым способностям человеческой памяти.
Память людей содержит в себе элементы логических, энциклопедических, лексико-семантических и прагматических способностей. Логические способности воплощены в особенностях дедуктивного или индуктивного вывода, а также в умении оперировать соответствующими знаками. Энциклопедические способности выражают наши знания языка. Лексико-семантические навыки основываются на использовании всевозможных приемов синонимии, полисемии, омонимии, а также на применении метафоры, метонимии и других смысловых фигур языка. Прагматические навыки обусловлены нашим языковым опытом, который позволяет использовать язык данной культуры с учетом ее исторических, социальных и других жизненных ограничений и в соответствии с нашими целями, потребностями, желаниями, интересами. С помощью языка мы фиксируем, запоминаем, храним, воспроизводим и передаем из поколения в поколение знания, приобретенные в нашей жизни, обмениваемся знаниями, которые накоплены в разных культурах.
Произвольные качества языка наделяют его не только неограниченным числом степеней свободы в общении людей, но и превращают язык в незаменимое средство выражения разнообразных актов или состояний нашего сознания: мыслительных, чувственных, эмоциональных, волевых, мнемических, а также производных от них актов и состояний убежденности, веры, сомнения, страха, вины и многих других. Использование языка в целях общения и выражения сознания сопряжено с речью в ее устной и письменной формах. При этом, как мы уже отмечали в предшествующем параграфе, внутренняя форма речи существенно отличается от внешней. Слушающий или адресат получает речевой стимул, какой-то фрагмент знания в форме устного, звучащего или письменного слова. Он затрачивает усилия, необходимые для расшифровки сообщения на фоне конкретных ситуаций общения и бытия. Каждое слово, словосочетание или высказывание обозначают предметы, действия, свойства, отношения. Обозначая их, язык как система знаков замещает предметный мир, его свойства и отношения. Например, слово «кошка» соотносится с определенным видом животных. С его же помощью мы фиксируем действие этого животного — «кошка бежит», выделяем конкретное свойство — «кошка серая», соотносим поведение кошки в определенной ситуации — «кошка бежит по лестнице» и т.д.
Речь является индивидуальным актом обращения человека к языку как социальному и культурному явлению. Она предполагает комбинаторную способность говорящего человека, его умение пользоваться языком для выражения чувственных образов, мыслей, эмоций, воли, памяти. Речь обеспечивается ресурсами органов речи человека, позволяющими артикулировать и произносить звуки и звукосочетания. Свободное комбинирование знаков и выстраивание их в нужные последовательности — высказывания, сделанные в устной или письменной форме, — есть основное назначение речи. Именно поэтому говорят, что без речи нет языка, хотя справедливо и обратное: без языка невозможно судить о речевой способности человека. Потребности общения людей диктуют соблюдение в речи формальных и нормативных предписаний языка: орфографических (написание), фонологических (произношение), синтаксических (организация предложения), семантических (значения слов и других элементов языка) и прагматических (особенности использования языка в конкретных ситуациях). Речеоформление актов или процессов сознания осуществляется средствами фонологии, синтаксиса, семантики и прагматики языка. Язык и речь обеспечивают выразительность сознания совместными усилиями.
Орфографические и фонологические свойства письменной или устной речи (комбинации букв или звуков, буквосочетаний или звукосочетаний, написание или произношение слов, предложений, текстов) корректируется в зависимости от особенностей действия всех остальных компонентов языка. Точно так же, например, речеоформление мышления, эмоций, воли или любых других актов или состояний сознания синтаксическими («синтаксис» в переводе с греческого означает построение, порядок, организацию) средствами языка находится под влиянием фонологии, семантики и прагматики. Семантические свойства (полисемия, синонимия и т.п.) отвечают за понятийное насыщение мышления, находясь под воздействием других языковых факторов. Наконец, прагматические особенности речи, зависящие от того, как пользуется языком его носитель, подчиняются фонологическим, синтаксическим и семантическим коррективам. Чем «ближе» речевое оформление сознания к нормам и правилам языка, тем меньше «зазор» между языком и речью. С прагматической точки зрения, язык рассматривается в качестве способа человеческой деятельности, в которой он приобретает главным образом инструментальное, операциональное и ситуативное значение.
Владея языком, человек удваивает свои возможности сознательного отношения к миру, раскрывая его средствами чувственного и языкового опыта. Язык оказывается в роли универсального посредника в отношениях сознания и бытия. Сознание человека может иметь дело с самим языком точно так же, как и предполагать существование внешнего мира. Из этого вовсе не следует, что язык тождественен бытию и сознанию.
Затрагивая вопрос о характере влияния языка и речи на наше сознание о мире, целесообразно вторгнуться в современную философию языка. Формирование в XX в. философии языка вызвало интерес к его природе, породило разногласия во взглядах и усилило конкуренцию между ними. Но в отличие от эмпирических и рационалистических парадигм традиционной онтологии и теории познания новые модели языка объединил общий тезис, согласно которому отношение сознания к бытию является языковым. Язык пронизывает все структуры бытия и сознания. Конечно, необходимо отличать существование внешнего мира от языка так же, как и отделять от языка сознание. Однако осознание внешнего мира человеком настолько тесно связано с языком, что стремление отдельных философов отделить сознание и бытие от языка — это противоестественный акт и по сути дела это невозможно. Ведь сознание бытия становится по необходимости полным лишь в языковых формах и с помощью языковых средств, а выражение актов сознания и обмен ими (общение) без языка трудно представить. Например, согласно Гадамеру язык превращает сознание в разговор и тем самым — в общение. Законы, причины, явления, свойства, отношения предопределяются значениями языка. Их нельзя понять иначе, чем через язык. Тот факт, что в мире существуют явления, свойства и отношения, ни у кого не вызывает сомнений. Но они конструируются с помощью языка и являются его конструктами. Язык становится способом осознанного конструирования мира.
Согласно гипотезе языковой относительности, как уже говорилось «реальный мир» жизни людей в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек, навыков того или другого народа. Различные языки по-разному формируют мировоззрение людей, согласно тому, как они понимают мир и выражают свое отношение к нему. Попадая в чужую страну, мы стремимся выучить язык и поначалу не замечаем языковой проблемы, вооружаемся словарями, прибегаем к помощи местных жителей и постепенно научаемся соотносить знакомые нам вещи с незнакомыми словами. Но вскоре, постигая чужую культуру, мы сталкиваемся с неэффективностью словарей. Чужой язык принципиально по-иному расчленяет, различает, классифицирует, измеряет мир. В некоторых национальных языках даже отсутствуют хорошо привычные для нас слова, например такие, как «закон», «работа», «движение» и т.п. Многие явления и отношения повседневной жизни чужие языки определяют иначе. Каждый язык описывает мир явлений на основе собственных смысловых возможностей. Одни языки базируются на принципах родовидового описания явлений, тогда как в других языках общие понятия могут отсутствовать, а, например, названия столь близких видов животных, как заяц и кролик, наделяются предметными признаками, отличными друг от друга.
Аналогичные затруднения возникают, если буквально принять разделение сознания и языка. С одной стороны, кажется разумным, например, что прежде чем говорить или писать, надо подумать. С другой стороны, как можно думать, не прибегая к языковым формам и средствам? Когда кто-то говорит, что он должен обдумать какую-то мысль, то он осознанно или не осознано делает это, находясь в пределах языковых требований. Мысль становится мыслью по мере того, как она оформляется в речи в соответствии с требованиями языка. Во всех случаях мысль должна найти выражение в языке и только тогда она будет считаться мыслью, доступной для другого человека и понятной ему. Не только мысль, но и переживания, эмоциональные состояния, волеизъявления наталкиваются на сопротивление языка, который оказывается то послушным, то враждебным средством для их выражения.
Автономия «царства сознания» и «царства языка», закрепившаяся в традиционной философии, сегодня представляется наивной и прямолинейной. Соотносить мысль с формой предложения и называть предложение законченной формой выражения мысли можно, если мы отдаем себе отчет в том, что сознание и язык тесно взаимосвязаны. Другими словами, мысль и язык связаны не просто формальным образом средствами речи. Язык проникает через речевую способность человека в самые глубинные, базальтовые уровни его телесной, психической, бессознательной организации и превращается в естественный механизм сознания. Если человек что-то не может проговорить в речи, то, по-видимому, это и не осознается им, и наоборот, то, что не осознается им, о том трудно что-либо сказать членораздельное и тем более сказать так, чтобы это было понято другим.
Сознание использует язык в качестве инструмента выражения бытия. Язык имеет строение, отличное от строения сознания. Но каждому слову языка, каждому предложению соответствуют определенная реальность бытия, реальность внешнего мира, реальность других людей. Слово не просто сообщает нам что-то о чем-то или ком-то. С его помощью мы удостоверяем сознание другого человека. Сознание других людей открывается для нас в слове. Слово заключено в культурную традицию, оно имеет свою собственную судьбу. Через слово, через текст сам человек и его сознание «включены» в традицию и культуру. Если один человек понимает предмет, то он это делает иначе, чем другой. В принципе познание мира и познание другого напоминает общение с чем-то чужим. Чужим может быть все: другие миры, истории, культуры, общества, сознания. Чтобы распознать чужое, нужно перевести с «чужого» языка на «свой». Механизм перевода с одного языка на другой — универсальный механизм жизнедеятельности, познания и общения людей. Благодаря ему достигается понимание людьми друг друга, понимание людьми современной эпохи людей других исторических эпох, понимание людьми одной культуры и одного общества людей другой культуры и другого общества. Через язык сознание связывается с культурой, а культура влияет на сознание через язык. Культура — это все, что люди делали и делают, а язык, как говорил Сепир, то, что люди думали, сознавали и то, что они думают, сознают. С культурологической точки зрения, язык не только механизм культуры, наследования, накопления знаний, обмена знаниями и опытом, но и способ осознания культуры.
Чем больше мы размышляем о природе языка, тем сильнее проникаемся убеждением, что близость языка к сознанию и бытию настолько велика, что трудно переоценить его роль в их выражении и обозначении. Именно поэтому разные философские позиции соглашались по поводу роли языка в жизнедеятельности человека. Как бытие не может быть предметом постороннего рассмотрения и познания (ибо человек не в состоянии выйти за его пределы и занять позицию стороннего наблюдателя), так и язык неразрывно связан с человеком и от него нельзя освободиться и прибегнуть к каким-то другим, неязыковым средствам, нельзя, по замечанию Витгенштейна, вырваться за пределы своей «лингвистической шкуры».
Сегодня исследование роли языка в познании и общении считается, пожалуй, одним из самых продуктивных подходов, дающих достаточно полное представление о его природе. С одной стороны, язык есть органическая способность сознания, связанная со всеми его структурами, а также с психикой, бессознательным, телом. С другой — язык рассматривается в качестве универсального средства общения со всеми вытекающими отсюда социальными и культурно-историческим следствиями. Преимущества такого подхода к языку заключаются в его междисциплинарных возможностях, которые соединяют в себе универсальность философских наблюдений и конкретные значения целого ряда специализированных областей знания (лингвистики, психолингвистики, психологии, дисциплин исторического, социального и культурологического циклов). Обсуждение функциональных назначений языка в рамках этой парадигмы проливает свет на разнообразные механизмы и структуры сознания. Благодаря фонологическим, синтаксическим, семантическим и прагматическим особенностям языка создаются необходимые условия его функционирования в сознании. Функции языка реализуют творческий потенциал сознания на продуцирование новых знаний, делают доступным для другого содержание нашего сознания, а содержание сознания другого — доступным для нас. Подобные когнитивные и коммуникативные акты сознания особенно важны, когда познание и общение становятся способами совместной деятельности людей.
Способность репрезентировать бытие в человеческом сознании по праву считается базисной функцией языка. Она реализуется в способностях языкового знака обозначать, замещать и обобщать предметный мир, его свойства и отношения. Язык репрезентирует мир в сознании, опираясь на его репрезентирующие способности. Репрезентация — это родовая способность человека, его тела, психической организации отдельных органов тела, бессознательной психики, сознания, а не только языка. Интегральный характер человеческой способности представления не просто указывает на социальную, культурно-историческую, психическую и телесную общность происхождения сознания и языка. Существует три основных способа репрезентации бытия в сознании: репрезентация через действия, через перцепцию и через язык. Эти три способа репрезентации обладают относительной автономией, и взаимодействуют друг с другом.
Репрезентация через действие достигается за счет моторно-двигательных актов тела и его отдельных органов. Иногда этот вид репрезентации называют кинестетическим, а его эффект заключается в приобретении навыков действия с чем-либо. Например, представление о завязывании узла реализуется в определенной последовательности действий. Когда мы научились завязывать узел, то приобрели навык, закрепляя его в чувственной схеме или образе. Чувственная репрезентация знаний о том, как мы завязываем узел, «свертывается» в привычную схему и обретает «самостоятельность» в известных видах ощущений и восприятия. Языковая репрезентация процедуры завязывания узла, несомненно, учитывает кинестетический, двигательный и чувственный опыт его представления. Она полностью автономна и не связана с ним ни в пространственном, ни во временном отношении. Ее словесная форма фиксирует последовательность высказываний о том, как следует завязать узел, в обобщенном, знаковом виде. С помощью словесных инструкций операцию завязывания узла мы сами можем представить в чувственно-образной форме и воспроизвести ее в действиях, можем сообщить об этой операции другому, передать свой опыт завязывания узлов другому поколению. Связи кинестетической и чувственной репрезентации с ее языковыми аналогами убеждают в том, что они коренятся в коммуникативных и познавательных способностях языковых знаков.
Предмет, обозначенный словом, приобретает в языке знаковый статус с присущими ему конвенциональными свойствами. Кроме того, каждое слово-знак не только обозначает, но и обобщает. Общие признаки предмета или знания о предмете идентифицируются только через репрезентацию их в знаках. Поэтому каждый знак-слово всегда представляет предмет в его обобщенном виде. Познавательная роль знака состоит в том, что он обозначает и обобщает предметы на основании сходства или различия их признаков. Знание общего значения знака способствует ориентировке человека в постоянно изменяющемся мире, среди многообразия явлений, культур и т.п. Произвольность отношений означающего и означаемого приобретает принципиальное значение в языковой репрезентации. Дело в том, что одна и та же предметная область может быть представлена различными языковыми знаками, различными языками, различными системами знаков. Сообщая другим людям о том, как вы представляете предмет в своем сознании, вы по необходимости выделяете те слова и предложения, которым придаете первостепенное значение, которые выдвигаете на передний план, и те рассуждения, которые играют второстепенную роль и «задвинуты» вами на задний план.
Языковые знаки могут обозначать не только предметы действительности, но и вымышленные предметы или явления (например, знак такого вымышленного существа, как кентавр). В знаковой репрезентации художественными средствами также допускаются воображаемые сюжеты и вымышленные конфигурации языка. Границы, разделяющие особенности знаковой репрезентации предметов (явлений, событий) наблюдаемого и вымышленного (воображаемого) мира, должны строго очерчиваться. Особенно важно соблюдать правила репрезентации игровых образов в искусстве. Так, например, если актер при исполнении роли будет стремиться к предельной реалистичности образа, то это неминуемо повлечет за собой утрату знаковых достоинств вымышленного мира, который должен быть представлен в его игровом сознании, причем последствия подобного смешения могут быть непредсказуемыми. Рассказывают, что актер, игравший роль Отелло в одноименной трагедии Шекспира, в сцене удушения Дездемоны действовал настолько реалистично, что зритель, чтобы защитить жертву, выстрелил в него.
Репрезентативная функция языка очень тесно взаимодействует с его интенционалъной способностью. Свойства направленности, или интенциональности, языка выражают всеобщие и глубинные качества человеческого общения и сознания. Интенциональность языка проявляется, прежде всего, в словах-указателях (например, в указателях места вроде «там», «здесь», «сюда» и т.п., в указателях времени — «тогда», «когда», «теперь» и т.п., в указателях причины — «почему», «потому», «зачем» и т.п.). Перечень слов-указателей любого языка очень обширен и без их использования не обходится ни один вид человеческой деятельности. В роли указателей могут выступать определенные действия и жесты. Витгенштейн отмечал, что даже поднятие руки вверх означает интенциональное действие со всеми присущими ему силовым (энергетическими), познавательными (информационными, обобщающими) и коммуникативными (знаковыми, символическими) качествами. Направляющие, или указательные, функции языка заметно усиливают познавательный и коммуникативный потенциал сознания.
В номинативной функции языка реализуется способность слова называть, распознавать и сообщать сведения о предметах. Сразу оговоримся, что номинация становится возможной благодаря репрезентативным и интенциональным ресурсам языка и сознания. Называя предмет, мы одновременно его представляем в каком-то слове или словосочетании, указываем на него или на его свойства. Значение каждого слова — это знание, информация, обобщающая множество предметов, свойств или отношений, которое оно обозначает. Например, слово «дом» может обобщать любые постройки как жилища людей. Слова «я», «ты», «тот», «этот», «там», «тогда» и т.п. содержат обобщенные указания на отношение к каким-либо предметам (например, «этот дом», «тот человек»). Инструментально-познавательные возможности слова непосредственно зависят от его коммуникативных достоинств. Ведь называние предполагает не просто завершающий результат познания, но акт коммуникации, передачу сообщения. В истории человеческого общения значение слова может изменяться, слово превращается в многозначное или становится синонимом других слов.
При номинации обнаруживается действие прагматических факторов, задающих и конкретизирующих отношение человека к тому, что обозначается данным именем в целях повседневной жизни, познания и общения. Через номинацию сознательная деятельность человека приобретает общезначимый статус способов средств и форм общения. Номинативные средства языка позволяют осуществить: во-первых, познавательную функцию определения понятийной формы сознания, во-вторых, коммуникативную функцию согласования этой понятийной формы с требованиями общения. Подобная согласительная работа предполагает речеоформление структур сознания в соответствии с фонологическими, синтаксическими, семантическими и прагматическими требованиями языка. Как отмечал Л.С. Выготский, мысль не просто выражается в слове, а совершается в нем. Строй номинации, или называния, всегда разворачивается в речевое общение. Он согласуется с компетенцией человека, его информированностью о той предметной области, которая называется данным словом.
Широта и глубина номинации являются непременными условиями правильности значения слов и предложений. За наименованием могут скрываться состояния заблуждения сознания, неправильного или иллюзорного восприятия, ошибок в сознательных действиях и даже намерение сокрыть истину. Две установки влияют на номинацию. Одна из них выражается мнением-оценкой, а другая — мнением-утверждением или предположением. Например, при номинации слово «считать» может выражать мнение-оценку или оценочное суждение, содержащее значение истины или лжи («я считаю, что ты был не прав»). Тогда как слово «думать» или «полагать» выражает мнение-предположение и придает высказываниям, в которых оно встречается, значение предположительности или правдоподобности, например «я думаю (полагаю), что у него были причины опоздания». Отношения говорящего и слушающего определяются общим контекстом речевой ситуации общения с присущими ей пространственными и временными ограничениями.
В реальной речи ситуация называния отличается, например, от ситуации повествования (литературного, исторического, документального и т.п.). В ней говорящий реализует три функции:
· функцию указания на то, что является референтом в речевой ситуации;
· функцию информирования, сообщая слушателю то, что должен был или желает сказать (тем самым он берет на себя ответственность за истинность сообщения);
· функцию интерпретации и оценки того, что сообщается слушателю, окрашивая речь в эмоциональные тона.
Если вы в ситуации называния, например, описываете последовательность своих или чужих действий, то нельзя пренебрегать стоящей за ними «логикой жизни», т.е. вам надо соблюдать такую последовательность ваших поступков или поступков другого, в которой бы, например, «спящий студент не оказался бы идущим по улице».
Экспрессивная функция языка в сознательной деятельности человека осуществляется многими средствами. Разумеется, экспрессивные возможности языка используют ресурсы его репрезентативных, интенциональных и номинативных способностей. Ведь с помощью языковых средств мы выражаем любые наши отношения с миром, с другими людьми, с предшествующими и будущими поколениями. Но дело не только в том, что язык является универсальным средством выражения всего, с чем сталкивается в своей жизни человек. Помимо общих назначений языка быть средством выражения необходимо указать на экспрессивную специфическую роль, которую он играет по отношению к структурам сознания.
Прежде всего, это касается выражения эмоционального мира сознания, переживаний. Человек всегда находится в ситуации, когда он должен отдать предпочтение одним языковым средствам выражения своих мотивов по отношению к другим. Через эмоциональные слова и словосочетания человек выражает свое отношение к тому, что он говорит, оценивает и переоценивает. Заметим, что слово, выражающее эмоцию, не совпадает по своей структуре со структурой эмоции. Но через него можно передать порой тончайшие нюансы эмоциональных переживаний. Язык располагает богатыми возможностями передачи настроений человека, его положительных и отрицательных оттенков. Эмоциональная речь задействует разнообразные языковые средства. Это могут быть оценочные или ценностные суждения, простые эмоциональные восклицания (например, междометия типа «о!» или «эх!»), знаки грусти, печали, удивления, любопытства и т.п.
Выражая акты и состояния сознания, слово «живет» в самом языковой сознании насыщенной жизнью. Смысловой облик слов складывается, изменяется и обогащается на протяжении всей их истории и культуры употребления в различных обществах. Участвуя в речеоформлении сознания, слово «тащит» за собой весь груз своих прошлых значений. В познавательных возможностях слова пересекаются, сходятся все его прошлые и настоящие свойства. На подобном пересечении где-то умещаются новые возможности значения слова, в форме которых реализуются конкретные чувственные образы, мыслительные операции, эмоции, волеизъявления, любые другие процессы, состояния или структуры сознания.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Караваев Э.Ф. «Философия». М.: Юрайт-Издат, 2004.-520с.
2. Мигалатьев А.А. «Философия». – М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2001. – 639с.
3. Фролов И.Т. «Введение в философию». М.: Республика, 2003.-653с.
Автономия «царства сознания» и «царства языка», закрепившаяся в традиционной философии, сегодня представляется наивной и прямолинейной. Соотносить мысль с формой предложения и называть предложение законченной формой выражения мысли можно, если мы отдаем себе отчет в том, что сознание и язык тесно взаимосвязаны. Другими словами, мысль и язык связаны не просто формальным образом средствами речи. Язык проникает через речевую способность человека в самые глубинные, базальтовые уровни его телесной, психической, бессознательной организации и превращается в естественный механизм сознания. Если человек что-то не может проговорить в речи, то, по-видимому, это и не осознается им, и наоборот, то, что не осознается им, о том трудно что-либо сказать членораздельное и тем более сказать так, чтобы это было понято другим.
Сознание использует язык в качестве инструмента выражения бытия. Язык имеет строение, отличное от строения сознания. Но каждому слову языка, каждому предложению соответствуют определенная реальность бытия, реальность внешнего мира, реальность других людей. Слово не просто сообщает нам что-то о чем-то или ком-то. С его помощью мы удостоверяем сознание другого человека. Сознание других людей открывается для нас в слове. Слово заключено в культурную традицию, оно имеет свою собственную судьбу. Через слово, через текст сам человек и его сознание «включены» в традицию и культуру. Если один человек понимает предмет, то он это делает иначе, чем другой. В принципе познание мира и познание другого напоминает общение с чем-то чужим. Чужим может быть все: другие миры, истории, культуры, общества, сознания. Чтобы распознать чужое, нужно перевести с «чужого» языка на «свой». Механизм перевода с одного языка на другой — универсальный механизм жизнедеятельности, познания и общения людей. Благодаря ему достигается понимание людьми друг друга, понимание людьми современной эпохи людей других исторических эпох, понимание людьми одной культуры и одного общества людей другой культуры и другого общества. Через язык сознание связывается с культурой, а культура влияет на сознание через язык. Культура — это все, что люди делали и делают, а язык, как говорил Сепир, то, что люди думали, сознавали и то, что они думают, сознают. С культурологической точки зрения, язык не только механизм культуры, наследования, накопления знаний, обмена знаниями и опытом, но и способ осознания культуры.
Чем больше мы размышляем о природе языка, тем сильнее проникаемся убеждением, что близость языка к сознанию и бытию настолько велика, что трудно переоценить его роль в их выражении и обозначении. Именно поэтому разные философские позиции соглашались по поводу роли языка в жизнедеятельности человека. Как бытие не может быть предметом постороннего рассмотрения и познания (ибо человек не в состоянии выйти за его пределы и занять позицию стороннего наблюдателя), так и язык неразрывно связан с человеком и от него нельзя освободиться и прибегнуть к каким-то другим, неязыковым средствам, нельзя, по замечанию Витгенштейна, вырваться за пределы своей «лингвистической шкуры».
Сегодня исследование роли языка в познании и общении считается, пожалуй, одним из самых продуктивных подходов, дающих достаточно полное представление о его природе. С одной стороны, язык есть органическая способность сознания, связанная со всеми его структурами, а также с психикой, бессознательным, телом. С другой — язык рассматривается в качестве универсального средства общения со всеми вытекающими отсюда социальными и культурно-историческим следствиями. Преимущества такого подхода к языку заключаются в его междисциплинарных возможностях, которые соединяют в себе универсальность философских наблюдений и конкретные значения целого ряда специализированных областей знания (лингвистики, психолингвистики, психологии, дисциплин исторического, социального и культурологического циклов). Обсуждение функциональных назначений языка в рамках этой парадигмы проливает свет на разнообразные механизмы и структуры сознания. Благодаря фонологическим, синтаксическим, семантическим и прагматическим особенностям языка создаются необходимые условия его функционирования в сознании. Функции языка реализуют творческий потенциал сознания на продуцирование новых знаний, делают доступным для другого содержание нашего сознания, а содержание сознания другого — доступным для нас. Подобные когнитивные и коммуникативные акты сознания особенно важны, когда познание и общение становятся способами совместной деятельности людей.
Способность репрезентировать бытие в человеческом сознании по праву считается базисной функцией языка. Она реализуется в способностях языкового знака обозначать, замещать и обобщать предметный мир, его свойства и отношения. Язык репрезентирует мир в сознании, опираясь на его репрезентирующие способности. Репрезентация — это родовая способность человека, его тела, психической организации отдельных органов тела, бессознательной психики, сознания, а не только языка. Интегральный характер человеческой способности представления не просто указывает на социальную, культурно-историческую, психическую и телесную общность происхождения сознания и языка. Существует три основных способа репрезентации бытия в сознании: репрезентация через действия, через перцепцию и через язык. Эти три способа репрезентации обладают относительной автономией, и взаимодействуют друг с другом.
Репрезентация через действие достигается за счет моторно-двигательных актов тела и его отдельных органов. Иногда этот вид репрезентации называют кинестетическим, а его эффект заключается в приобретении навыков действия с чем-либо. Например, представление о завязывании узла реализуется в определенной последовательности действий. Когда мы научились завязывать узел, то приобрели навык, закрепляя его в чувственной схеме или образе. Чувственная репрезентация знаний о том, как мы завязываем узел, «свертывается» в привычную схему и обретает «самостоятельность» в известных видах ощущений и восприятия. Языковая репрезентация процедуры завязывания узла, несомненно, учитывает кинестетический, двигательный и чувственный опыт его представления. Она полностью автономна и не связана с ним ни в пространственном, ни во временном отношении. Ее словесная форма фиксирует последовательность высказываний о том, как следует завязать узел, в обобщенном, знаковом виде. С помощью словесных инструкций операцию завязывания узла мы сами можем представить в чувственно-образной форме и воспроизвести ее в действиях, можем сообщить об этой операции другому, передать свой опыт завязывания узлов другому поколению. Связи кинестетической и чувственной репрезентации с ее языковыми аналогами убеждают в том, что они коренятся в коммуникативных и познавательных способностях языковых знаков.
Предмет, обозначенный словом, приобретает в языке знаковый статус с присущими ему конвенциональными свойствами. Кроме того, каждое слово-знак не только обозначает, но и обобщает. Общие признаки предмета или знания о предмете идентифицируются только через репрезентацию их в знаках. Поэтому каждый знак-слово всегда представляет предмет в его обобщенном виде. Познавательная роль знака состоит в том, что он обозначает и обобщает предметы на основании сходства или различия их признаков. Знание общего значения знака способствует ориентировке человека в постоянно изменяющемся мире, среди многообразия явлений, культур и т.п. Произвольность отношений означающего и означаемого приобретает принципиальное значение в языковой репрезентации. Дело в том, что одна и та же предметная область может быть представлена различными языковыми знаками, различными языками, различными системами знаков. Сообщая другим людям о том, как вы представляете предмет в своем сознании, вы по необходимости выделяете те слова и предложения, которым придаете первостепенное значение, которые выдвигаете на передний план, и те рассуждения, которые играют второстепенную роль и «задвинуты» вами на задний план.
Языковые знаки могут обозначать не только предметы действительности, но и вымышленные предметы или явления (например, знак такого вымышленного существа, как кентавр). В знаковой репрезентации художественными средствами также допускаются воображаемые сюжеты и вымышленные конфигурации языка. Границы, разделяющие особенности знаковой репрезентации предметов (явлений, событий) наблюдаемого и вымышленного (воображаемого) мира, должны строго очерчиваться. Особенно важно соблюдать правила репрезентации игровых образов в искусстве. Так, например, если актер при исполнении роли будет стремиться к предельной реалистичности образа, то это неминуемо повлечет за собой утрату знаковых достоинств вымышленного мира, который должен быть представлен в его игровом сознании, причем последствия подобного смешения могут быть непредсказуемыми. Рассказывают, что актер, игравший роль Отелло в одноименной трагедии Шекспира, в сцене удушения Дездемоны действовал настолько реалистично, что зритель, чтобы защитить жертву, выстрелил в него.
Репрезентативная функция языка очень тесно взаимодействует с его интенционалъной способностью. Свойства направленности, или интенциональности, языка выражают всеобщие и глубинные качества человеческого общения и сознания. Интенциональность языка проявляется, прежде всего, в словах-указателях (например, в указателях места вроде «там», «здесь», «сюда» и т.п., в указателях времени — «тогда», «когда», «теперь» и т.п., в указателях причины — «почему», «потому», «зачем» и т.п.). Перечень слов-указателей любого языка очень обширен и без их использования не обходится ни один вид человеческой деятельности. В роли указателей могут выступать определенные действия и жесты. Витгенштейн отмечал, что даже поднятие руки вверх означает интенциональное действие со всеми присущими ему силовым (энергетическими), познавательными (информационными, обобщающими) и коммуникативными (знаковыми, символическими) качествами. Направляющие, или указательные, функции языка заметно усиливают познавательный и коммуникативный потенциал сознания.
В номинативной функции языка реализуется способность слова называть, распознавать и сообщать сведения о предметах. Сразу оговоримся, что номинация становится возможной благодаря репрезентативным и интенциональным ресурсам языка и сознания. Называя предмет, мы одновременно его представляем в каком-то слове или словосочетании, указываем на него или на его свойства. Значение каждого слова — это знание, информация, обобщающая множество предметов, свойств или отношений, которое оно обозначает. Например, слово «дом» может обобщать любые постройки как жилища людей. Слова «я», «ты», «тот», «этот», «там», «тогда» и т.п. содержат обобщенные указания на отношение к каким-либо предметам (например, «этот дом», «тот человек»). Инструментально-познавательные возможности слова непосредственно зависят от его коммуникативных достоинств. Ведь называние предполагает не просто завершающий результат познания, но акт коммуникации, передачу сообщения. В истории человеческого общения значение слова может изменяться, слово превращается в многозначное или становится синонимом других слов.
При номинации обнаруживается действие прагматических факторов, задающих и конкретизирующих отношение человека к тому, что обозначается данным именем в целях повседневной жизни, познания и общения. Через номинацию сознательная деятельность человека приобретает общезначимый статус способов средств и форм общения. Номинативные средства языка позволяют осуществить: во-первых, познавательную функцию определения понятийной формы сознания, во-вторых, коммуникативную функцию согласования этой понятийной формы с требованиями общения. Подобная согласительная работа предполагает речеоформление структур сознания в соответствии с фонологическими, синтаксическими, семантическими и прагматическими требованиями языка. Как отмечал Л.С. Выготский, мысль не просто выражается в слове, а совершается в нем. Строй номинации, или называния, всегда разворачивается в речевое общение. Он согласуется с компетенцией человека, его информированностью о той предметной области, которая называется данным словом.
Широта и глубина номинации являются непременными условиями правильности значения слов и предложений. За наименованием могут скрываться состояния заблуждения сознания, неправильного или иллюзорного восприятия, ошибок в сознательных действиях и даже намерение сокрыть истину. Две установки влияют на номинацию. Одна из них выражается мнением-оценкой, а другая — мнением-утверждением или предположением. Например, при номинации слово «считать» может выражать мнение-оценку или оценочное суждение, содержащее значение истины или лжи («я считаю, что ты был не прав»). Тогда как слово «думать» или «полагать» выражает мнение-предположение и придает высказываниям, в которых оно встречается, значение предположительности или правдоподобности, например «я думаю (полагаю), что у него были причины опоздания». Отношения говорящего и слушающего определяются общим контекстом речевой ситуации общения с присущими ей пространственными и временными ограничениями.
В реальной речи ситуация называния отличается, например, от ситуации повествования (литературного, исторического, документального и т.п.). В ней говорящий реализует три функции:
· функцию указания на то, что является референтом в речевой ситуации;
· функцию информирования, сообщая слушателю то, что должен был или желает сказать (тем самым он берет на себя ответственность за истинность сообщения);
· функцию интерпретации и оценки того, что сообщается слушателю, окрашивая речь в эмоциональные тона.
Если вы в ситуации называния, например, описываете последовательность своих или чужих действий, то нельзя пренебрегать стоящей за ними «логикой жизни», т.е. вам надо соблюдать такую последовательность ваших поступков или поступков другого, в которой бы, например, «спящий студент не оказался бы идущим по улице».
Экспрессивная функция языка в сознательной деятельности человека осуществляется многими средствами. Разумеется, экспрессивные возможности языка используют ресурсы его репрезентативных, интенциональных и номинативных способностей. Ведь с помощью языковых средств мы выражаем любые наши отношения с миром, с другими людьми, с предшествующими и будущими поколениями. Но дело не только в том, что язык является универсальным средством выражения всего, с чем сталкивается в своей жизни человек. Помимо общих назначений языка быть средством выражения необходимо указать на экспрессивную специфическую роль, которую он играет по отношению к структурам сознания.
Прежде всего, это касается выражения эмоционального мира сознания, переживаний. Человек всегда находится в ситуации, когда он должен отдать предпочтение одним языковым средствам выражения своих мотивов по отношению к другим. Через эмоциональные слова и словосочетания человек выражает свое отношение к тому, что он говорит, оценивает и переоценивает. Заметим, что слово, выражающее эмоцию, не совпадает по своей структуре со структурой эмоции. Но через него можно передать порой тончайшие нюансы эмоциональных переживаний. Язык располагает богатыми возможностями передачи настроений человека, его положительных и отрицательных оттенков. Эмоциональная речь задействует разнообразные языковые средства. Это могут быть оценочные или ценностные суждения, простые эмоциональные восклицания (например, междометия типа «о!» или «эх!»), знаки грусти, печали, удивления, любопытства и т.п.
Выражая акты и состояния сознания, слово «живет» в самом языковой сознании насыщенной жизнью. Смысловой облик слов складывается, изменяется и обогащается на протяжении всей их истории и культуры употребления в различных обществах. Участвуя в речеоформлении сознания, слово «тащит» за собой весь груз своих прошлых значений. В познавательных возможностях слова пересекаются, сходятся все его прошлые и настоящие свойства. На подобном пересечении где-то умещаются новые возможности значения слова, в форме которых реализуются конкретные чувственные образы, мыслительные операции, эмоции, волеизъявления, любые другие процессы, состояния или структуры сознания.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Караваев Э.Ф. «Философия». М.: Юрайт-Издат, 2004.-520с.
2. Мигалатьев А.А. «Философия». – М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2001. – 639с.
3. Фролов И.Т. «Введение в философию». М.: Республика, 2003.-653с.