Наибольшей загадкой являются валы Ветшаного города, которые не сохранились. Южная часть валов исчезла, очевидно, в XV—XVI вв. В современном рельефе можно с трудом проследить их наличие по невысокой гряде, идущей вдоль клязьминской береговой террасы. В начале XVIII века еще существовали Богословский, Зачатьевский и Лыбедский валы. Вопрос о существовании валов по краю Ивановского рва со стороны Ветшаного города остается открытым. Вероятнее всего, его не было, а существовали лишь наземные «городни» с постановкой на них тыновой ограды.
В систему городского укрепления его непременной составной частью входили рвы. Они были прорыты довольно экономно, с использованием естественных оврагов. Рвы существовали продолжительное время и были засыпаны только в XIX веке. Последние их остатки у нового города засыпа­ны в начале XX века, почти одновременно со срытием Никитского вала. Следами этих рвов был Никитский пруд и “Карлова лужа”.
Ров между Новым и Печерним городом существует и поныне, с засып­кой его для удобства съезда в 1895—1896 гг. и еще ранее, в 1845—1846 гг. Ров между кремлем и Посадом засыпан частично в конце XIX века, при­чем мост, который соединял Печерний и Ветшаный город (Ивановский), не был разобран, а его клети забутованы камнем и песком, а затем засыпаны до уровня Нижегородской (ныне III Интернационала) улицы с устройством прямого съезда к реке Клязьме (Рождественский спуск и улица Клязьменская). В остальных местах роль рвов выполняли откосы береговой террасы. Рвы  постоянно  вычищались  и поправлялись.     Городские  отходы даже  в XVIII-XIX вв. не выбрасывали во рвы. Рвами же проходили кольцевые дороги  вокруг  города,  объединявшие  многочисленные  выезды   и  выходы.
7
Первоначальный город имел ограниченное число выездов. Выезды и соответствующие им проездные ворота снижали обороноспособность города. По летописным источникам древний Владимир имел семь ворот: Иванов­ские, Торговые, Золотые, Серебряные, Оринины, Медные и Волжские. Из них сохранились, правда со значительными перестройками, Золотые во­рота.
А. И. Бунин, исследователь исторической топографии города Владими­ра, издал свой план древнего города XII—XIII века с «квартальной плани­ровкой» и с нанесением на него всех ворот, валов. Основными источниками для его составления послужили разновременные планы города и описи ук­реплений.
Николай Николаевич Воронин, посвятивший всю свою жизнь истори­ческому и археологическому изучению своего родного города, используя архивные данные и данные работ Бунина, выдвинул свою точку зрения на историческую схему города и историю сооружений городовых укрепле­ний. Его разногласия с Буниным касаются в основном вопросов хроноло­гии постройки укреплений и местоположения торга. Место Серебряных во­рот Ворониным было определено вслед за Буниным на восточной оконечнос­ти Ветшаного города.
Серебряные ворота, несмотря на многочисленные попытки их поиска, так и не обнаружены до сего времени.
На основании анализа топографических планов и изучения современ­ного и древнего рельефов городской территории нам представляется не­сколько иное место закладки Серебряных ворот. Основанием для этого слу­жат следующие факты: в 30-х годах XIX в., в связи с прокладкой Нижего­родского шоссе, производилась реконструкция интересующего нас места. Во время работ произошли значительные изменения ландшафта. Кроме того, были выполнены громадные земляные работы, для чего была спла­нирована территория, занимаемая ранее огородами, углублялась траншея под гравийно-песчаные подготовки полотна дороги. Но во всех отчетах строительной комиссии не быдо встречено упоминания о находке старин­ных фундаментов стен или просто блоков белого камня. Мощность куль­турного слоя этой части города составляет 75—80 см, и при строительстве остатки Серебряных ворот непременно были бы обнаружены и отмечены в журналах дорожной комиссии.
Автором этих строк проводился археологический надзор за строитель­ством памятника Михаилу Васильевичу Фрунзе и строительством мемориа­ла в честь 30-летия Победы. Несмотря на то, что глубина траншей дохо­дила до нежилого материкового слоя, никаких древних остатков не обнару­жено.
Не были обнаружены они и в раскопках Н. Н. Машениной. Была най­дена довольно поздняя булыжная мостовая XVIII—XIX вв.
Наиболее удобным для постройки проездных ворот можно считать мес­то,  прослеживаемое по всем дорегулярным планам  города Владимира — бывший Онуфриевский спуск (ныне
8
Рабочий), идущий от кинотеатра «Мир» на Вокзальную улицу. При его обследовании было
обнаружено в срезе вала скопление белокаменного щебня с примесью известковой крошки. Дорога здесь выходит в долину реки Клязьмы. Очевидно, что тут и проходила старая дорога на Боголюбово. Суздальская дорога шла в противоположной стороне Ветшаного города к северо-востоку и проходила мимо Зачатьевского монастыря через броды на реке Лыбеди, мимо Федоровского монастыря, через реку Рпень, далее по горе через село Красное на Суходол, Порецкое, Спасское городище и Суздаль. Таким образом, мы имеем две стратегически важные дороги, выходившие из города через Серебряные и Зачатьевские ворота.
Кроме этих двух выездов, посадская часть города имела еще три выезда: Богородицкий выезд у восточной стены одноименного монастыря, Богословский — к югу от церкви Иоанна Богослова, и дорогу, идущую вдоль края Ивановского рва по нынешней улице Осьмова (ранее Ивановской). Необходимость этих выездов вполне обоснована тем, что жителям было необходимо пополнять запасы воды из рек, особенно во время пожаров. Тем более, что на посаде не имелось осадных прудов. Эти выезды прослеживаются в настоящее время наличием засыпанных оврагов. В кремле система проездов сохранялась довольно продолжительное время, одновременно с рублеными стенами и башнями.
На примере крепостных кремлевских сооружений Владимира XVII ве­ка можно предположить, что конструктивно и территориально они имели близкую топографию более ранних сооружений. В описи 1626 года упоми­наются четыре проездных башни: Ивановская с выездом в Ветшаный город, Торговая в Новый, или Земляной, город, Фроловская с выездом к Лыбеди и на «дорогу круг города рвом», Потайнишные ворота, выходившие к Волж­ским воротам на спуске к реке Клязьме. Наличие четырех выездов обеспе­чивало въезд в центр города как с Земляного, Ветшанного частей города, так и от Мурома и Суздаля. Названия валов и башен, очевидно, имеют древнюю историю.
Земляной город имел свои выездные ворота. С запада — парадные Золотые ворота, с севера — Медяные и Иринины (или Оринины). С Печерним городом он соединялся торговым мостом через ров и Торговую башню. На юге, у самой Клязьмы, при окончании Николо-Галейского вала, — Волж­ские ворота. Место Волжских ворот остается неясным, но, вероятно, они могли стоять на выходе бывшего Пятницкого проезда (ныне Влади­мирский спуск) к валам у реки Клязьмы. В конце XVIII века еще стояла близ этих ворот церковь Сретения.
Большинство исследователей древнего Владимира определяют место Медяных ворот на Ерофеевском спуске ко рву, у северной оконечности, в основании Земляного к Печернего городов, что является, с точки зрения некоторых исследователей, неверным, так как, по данным геологических скважин, здесь отме­чается сильная заболоченность.
9
Можно предположить место на территории самого Земляного города также с севера, но на проезде между Монастыр­ским и Боровецким валами, где выходит улица Гагарина на залыбедскую часть города (бывшая Царицынская улица города).
Иринины врата стояли, «очевидно, близ Медяных ворот, на выходе Мо­настырской улицы близ Успенского Княгинина монастыря (ныне улица Ильича) через Верхний Боровок. Иринины врата были, вероятно, неболь­шие, деревянные и служили для въезда в Княгинин монастырь».
Итак, рассмотрены оборонительные сооружения древнего Влади­мира. История развития их представляется в следующем виде.
На рубеже XI—XII веков Владимиром Мономахом была заложена не­большая крепость, именуемая позднее Печерним городом. Она находилась на месте бывшего поселения племен раннего железного века, так называемой дьяковской культуры. Эти племена явились предками мерянских племен. Аналогичные поселения можно было видеть у Никола-Галейской церкви, на берегу реки Лыбеди, напротив Княгинина монастыря.
Окружив валами Печерний город, Владимир Мономах дал толчок к развитию его, а удобное его расположение в центре Залесья позволило раз­виться ему в течение одного столетия в крупнейший центр княжества — го­род Владимир, соперничавший со столицей Руси Киевом.
На юго-западной возвышенности, в районе церквей Спаса и Георгия, помещалась княжеская резиденция — Княжой двор. При князьях Юрии Долгоруком и особенно при его сыне Андрее Боголюбском город занимал ведущее положение среди всех северо-восточных древнерусских городов.
Андрей Боголюбский превратил город в мощную крепость с развитой системой оборонительных сооружений. Он окружает валами Посад, укреп­ляет проездные ворота.
Позднее, после убийства Андрея Боголюбского в 1174 году, в городе наступает период разрухи, борьбы за престол. При князе Всеволоде Боль­шое Гнездо был вновь отстроен детинец, для чего были возведены камен­ные стены, отгородившие юго-западный угол Печернего города. Эти стены были обнаружены раскопками Н. Н. Воронина в 1936 году. При раскоп­ках были найдены фундаменты Святых ворот детинца. Ширина стен детин­ца 120—130 см. Кладка стен на известковом растворе с примесью углистых включений и кирпичной цемянки. Внешние стороны стены облицованы те­саными блоками из белого камня. Возможно, что Святые ворота детинца представляли своеобразную копию Золотых ворот.
10
Ориентиры ценностей.
 
Золотые ворота.
Золотые Ворота принадлежат к числу уникальных исто-рико-архитектурных и военно-инженерных памятников Руси. Они построены в 1164 году в качестве главных ворот столицы мо­гучего Владимиро-Суздальского княжества. Если вспомнить, что Золотыми назывались главные ворота столичных городов Древней Руси — Киева, равно как и Византии — Константинополя, то идея их сооружения во Владимире становится понятной. Великий вла­димирский князь Андрей Боголюбский говорил о назначении Вла­димира: «Да будет сей град великое княжение и глава всем». Это означало, что Золотые ворота сооружаются как символ новой столицы Руси.
Назначение памятника превосходно выражено в его формах: огромная арка — символ гостеприимства и торжества, мощные и высокие стены — признак неприступного бастиона. Возле Золо­тых ворот владимирцы встречали свои славные полки, возвращав­шиеся из походов на врага. Через них проходила боевая дружина, участвовавшая в знаменитом Ледовом побоище в 1242 году. У во­рот Александр Ярославич Невский, пришедший в 1252 году, чтобы стать владимирским великим князем, целовал крест на верность владимирцам. Через них проходил владимирский полк, участво­вавший в легендарной Куликовской битве 1380 года, а также вои­ны Владимирской дивизии, которой командовал Суворов.
Многочисленные осады, особенно татаро-монголами в 1238 го­ду, причинили памятнику серьезные повреждения. В середине XV века московский зодчий Василий Ермолин произвел ремонт церкви над воротами. Но в начале XVII столетия они вновь по­страдали уже от пушечных ядер польских интервентов. В середи­не XVII столетия московский зодчий Константинов составил об­стоятельную смету ремонтных работ, однако из-за недостатка средств провести их удалось только в 1687—1691 гг. В конце XVIII — начале XIX веков на воротах были произведены значи­тельные ремонтно-реконструктивные работы по проекту архитек­тора Чистякова. Они оказались застроенными притворами с южной и северной сторон, к углам памятника были подведены подпорные стенки, скрытые в четырех круглых башнях с ложными бойница­ми. Все эти пристройки возникли на месте срытых земляных ва­лов XII века. При этих работах была перестроена верхняя часть Золотых ворот и надвратная церковь.
Золотые ворота имеют вид огромного куба, прорезанного ар­кой и увенчанного златоглавой церковью. В древности арка защи­щалась бревенчатыми массивными створами.
11
В XII столетии они были украшены листами кованой золоченой меди. Эти створы висели на четырех петлях, выкованных из трех полос стали. Две верхние петли сохранились возле арочной перемычки, а нижняя пара заросла землей, закрывшей нижнюю цокольную часть ворот почти на два метра. Створы имели распространенное на Руси за­порное устройство в виде массивного бруса, который одним кон­цом задвигался в углубленное гнездо, а другим — в желоб. Гнездо и желоб для запорного бруса сохранились под арочной перемыч­кой, ограничивавшей высоту створов.
В южной стене Золотых ворот, обращенной к сохранившемуся земляному валу, находится лестница. 64 ступеньки, устроенные в шестиметровой толще стены, ведут в надвратную церковь. На высоте около 9 метров виден древний дверной проем (ныне окно), выводивший на боевую площадку. Слева у проема сохранились надписи XII—XIII веков. Выделяются крест сложной конфигура­ции и слово «Гюргичь», начертанные острием боевого ножа. Можно думать, что это знак скорби и памяти о Владимире Геор­гиевиче, молодом московском князе, плененном монголо-татара-ми и убитом на глазах у своих братьев перед Золотыми воро­тами.
Около лестничной площадки можно увидеть обнаженную кладку южной стены. Хорошо просматриваются облицовочные бе­локаменные блоки и внутренняя основа стены (забутовка)  из не­обработанного мягкого ноздреватого известняка и валуна (дикого камня), скрепленных прочным известковым раствором.
В настоящее время в надвратной Ризоположенской церкви размещена военно-историческая экспозиция Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Она отображает важнейшие страницы местной военной истории, показывает выдающихся полководцев и флотоводцев-владимирцев, рассказывает о подвигах земляков Героев Советского Союза.
Макет осады Владимира монголо-татарами восстанавливает древний западный Новый город и Золотые ворота во время штур­ма хана Батыя (1238 г.).
В центре зала экспонируются боевые знамена 9-го гренадер­ского Сибирского и 10-го гренадерского Малороссийского полков, которые были расквартированы во Владимире. Знамена овеяны славой замечательных побед наших солдат в русско-турецкой вой­не 1877—1878 годов.
На южной стене размещены материалы о генерале Николае Григорьевиче Столетове, организаторе болгарского народного ополчения, лично возглавлявшем оборону легендарной Шипки в самые тяжелые дни боев. Здесь же размещена экспозиция, посвященная русскому пол­ководцу  Александру  Васильевичу  Суворову.  В  1780-х  годах      
12
он командовал Владимирской дивизией и жил в своем ундольском имении в 30 километрах от Владимира. Особую ценность пред­ставляют боевой штандарт первой половины XVIII века и портрет Александра Васильевича в чине генерал-поручика работы крепо­стного художника.
Рядом находится экспозиция, отображающая участие владимирцев в Отечественной войне 1812 года. Экспонирован гравиро­ванный портрет русского полководца П. И. Багратиона. После ра­нения в Бородинском сражении он лечился в селе Симе под Юрь­ев-Польском, где и умер. Здесь же представлено русское и тро­фейное оружие ХП-XIX веков, На западной стене можно видеть материалы о русском флото­водце Михаиле Петровиче  Лазареве,  родившемся  во  Владимире.
В галерее Золотых ворот, где в древние времена защитники города несли сторожевую вахту, размещена экспозиция, отобража­ющая боевые подвиги Героев Советского Союза — уроженцев и жителей Владимирской области, Экспонируются портреты героев, их фронтовые реликвии и оружие периода Великой Отечественной войны, мемориальные вещи и документы. Среди материалов вы­ставлен шлем Н. П. Каманина, первого уроженца области, удосто­енного звания Героя Советского Союза за спасение челюскинцев (1934 г.). Ценной реликвией является секстант — прибор, с по­мощью которого чкаловский экипаж определял местоположение самолета во время знаменитого перелета в Америку (1937 г.). Этим прибором, снятым с легендарного самолета, пользовался штурман перелета А. В. Беляков, имеющий прочные связи с Владимирщиной.
Посетитель сможет здесь также познакомиться с боевыми подвигами Николая Гастелло, Алексея Лопатина, Евгения Пичугина, Николая Молева и других героев Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.
Успенский собор.
(ул. III Интернационала, 56)
800 лет стоит владимирский Успенский собор, один из выда­ющихся памятников древнерусской архитектуры. Он был зало­жен 8 апреля 1158 года.
Успенский собор был свидетелем быстрого расцвета Влади-миро-Суздальской Руси и ее жесточайшего разорения полчищами монголо-татарских захватчиков. Он видел прогрессивную борьбу владимирцев за объединение разрозненных русских земель. В нем восемь столетий назад были составлены первые владимирские ле­тописи, ставшие основой всего северо-русского летописания. У его алтаря возводились на княжение легендарные полководцы Александр Невский и Дмитрий Донской и все другие владимирские и
13
московские князья до Ивана III. В первой четверти XIV века храм был главным собором Руси.
Успенский собор является сокровищницей древнерусской культуры. Он хранит образцы искусства лучших художников разных времен, от безымянных изографов середины XII столетия и до гениального Андрея Рублева и мастеров XVII—XVIII веков.
Владимирский князь Андрей Боголюбский видел в право­славной церкви активнейшего помощника в проведении политики объединения разрозненных русских земель. Он понимал, что цер­ковь будет рьяным защитником его княжеского аторитета, а по­тому не пожалел средств на пышное убранство собора. Князь выде­лил собору лучшие села и слободы, десятую часть в своих обшир­ных стадах, хлебах, доходах от торговли.
Можно представить, как красив был собор в древние времена, когда вся его массивная глава (первоначально он был одноглавым), торжественные порталы (входы), устроенные с трех сторон, а так­же арочки и колонки расписанного аркатурного пояса были око­ваны листами золоченой меди, двери храма украшены «жемчугом великим» и драгоценными камнями, а стены и своды яркой фрес­ковой росписью. Свет хоросов — люстр и паникадил, которые были великолепными образцами прикладного искусства, вместе с соч­ными красками росписи, архитектурными деталями и украшени­ями отражался в блестящих медных плитах пола, как в огром­ном золотом зеркале.
Слаженные пропорции, безукоризненная техника кладки, пре­восходная обработка архитектурных деталей, выполненных с удивительным чувством меры, сделали памятник классическим. Вот почему Успенский собор служил образцом для торжественных памятников раннего московского зодчества. Так было и позднее, в конце XV века, когда во Владимир приезжал известный италь­янский архитектор Аристотель Фиораванти, внимательно изучав­ший Успенский храм и построивший по его образцу одноименный собор Московского Кремля.
В 1185—1189 годах собор был расширен: с трех сторон его окружили новыми стенами. Таким образом, он оказался как бы в футляре: между ним и новыми стенами образовалась галерея, названная в летописи притвором. По углам храм был завершен четырьмя дополнительными главами и стал пятиглавым. Площадь собора удвоилась. Он стал вмещать около 4000 человек. 7 февраля 1238 года монголо-татарские захватчики, которым удалось сло­мить оборону города, разграбили храм и подожгли его.
В 1411 году, когда после пожара еще не были восстановлены деревянные укрепления, татарский царевич Талыч со своим от­рядом занял город и поджег его. Успенский собор лишился своих колоколов, расплавившихся от сильного огня. Награбленные цен­ности, которые захватчики не могли увезти, они предали огню.
14
      В период польско-шведской интервенции Успенский собор пришел в запустение. С       начала XVIII столетия предпринимались попытки его восстановить. В 1734 году были закончены большие укрепительные работы, которыми руководил крепостной кресть­янин Новой Александровской слободы Яков Буев. Не имея воз­можности восстановить древнее покрытие, мастера покрыли храм четырехскатной кровлей, В конце XVIII столетия устроен новый иконостас с пышной золоченой резьбой в стиле барокко. Все его иконы были исполнены владимирским иконописцем Строкиным с группой помощников. В 90-е годы XIX века Успенский собор под­вергся капитальной реставрации, в результате которой было вос­становлено древнее покрытие храма и его глав, проведено инже­нерное укрепление стен и сводов, раскрыта древняя фресковая роспись.
После Великой Октябрьской социалистической революции были реставрированы фрески XII и XV веков, установлено ква­лифицированное наблюдение за состоянием памятника, неодно­кратно проводились укрепительные, профилактические и рестав­рационные работы. В последние годы в соборе укреплена и промы­та фресковая роспись, раскрыты ценнейшие фрагменты фресковой росписи 1237 года, позолочен центральный купол.
Архитектурный облик памятника своеобразен. Его могучие, широкие фасады расчленены на пять вертикальных прясел, кото­рые на западном фасаде соответствуют пяти нефам — продольным частям храма, направленным с запада на восток. Три средних деления западного фасада соответствуют ширине храма 1158— 1160 гг., а два крайних обозначают ширину галерей, пристроен­ных в 1185—1189 гг. Центральная часть собора вместе с огром­ной главой возвышается над галереями и четырьмя угловыми главами, создавая динамичное завершение самого высокого древ­нерусского храма.
В убранстве фасадов памятника главное место занимает аркатурно-колончатый пояс, протянутый почти по середине север­ного, западного и южного фасадов и поднятый на алтарных по­луцилиндрах. Внутри собора, в его центральной части, сохраня­ются фрески гениального русского художника Андрея Рублева и его старшего товарища Даниила Черного. Эти фрески написаны на тему традиционного Страшного суда. Однако Андрей Рублев отказался от «функции устрашения». Его образы лишены аскетиз­ма. И это понятно, если вспомнить, что Русь в ту пору была горда замечательной победой, которую ее сынам удалось одержать над монголо-татарами и на поле Куликовом, Лаконизм и ясность ком­позиции, виртуозный рисунок, совершенный колорит, достигнутые Андреем Рублевым в фресках Успенского собора, являются сви­детельствами огромного таланта выдающегося художника. Большой интерес представляет некрополь Успенского собора, расположенный в галерее. Здесь похоронены великие владимир­ские князья: Андрей Боголюбский, его брат
15
Всеволод Большое Гнездо, сын Всеволода Юрий и другие, а также древнерусские писатели — епископ Симон, один из авторов «Киево-Печерского патерика», и Серапион Владимирский, известный своими поуче­ниями, в которых он призывал русских людей к единению.
Существующая колокольня с высоким золоченым шпилем (1810 г.) стоит на месте старой, пострадавшей в 1806 г. во время грозы.
Георгиевский придел, соединяющий собор с колокольней, вы­строен в 1862 г. по проекту губернского архитектора Н. А. Артлебена.
Дмитриевский собор.
(ул. III Интернационала, 58)
Дмитриевский собор вошел в сокровищницу мировой архи­тектуры как одно из интереснейших творений владимирских зод­чих. Строительством собора в 1194—1197 годах владимирский князь Всеволод Большое Гнездо отметил рождение сына Дмитрия. К моменту, когда было начато сооружение Дмитриевского собора, владимиро-суздальская архитектурная школа уже вполне сложи­лась. Вместе с зодчими выросли замечательные мастера: камено­тесы и резчики, медники и литейщики, эмальщики и живописцы.
Как и другие памятники архитектуры, Дмитриевский собор неоднократно страдал от опустошительных городских пожаров и монголо-татарских грабежей. Он не раз ремонтировался и к на­чалу XIX века сохранился с грубым четырехскатным покрытием, которое не только искажало его вид, но и привело к разрушению нижней части главы. Это покрытие в 1806 году было заменено более близким к форме старой свинцовой кровли.
Ремонтные работы, проводившиеся по указанию царя Нико­лая I (1834 год), привели к уничтожению древних галерей собора и двух лестничных башен. Для устройства внутренней лестницы был разобран северо-западный свод хоров и погублены ценные фрески. В это же время были устроены железные связи, заменено новыми значительное количество колонок аркатурного пояса. Фи­гуры «святых» грубой работы встали на месте древних рельефов. Эта варварская «реставрация» длилась 13 лет.
Огромное внимание реставрации Дмитриевского собора уделя­ется после Великой Октябрьской социалистической революции. Значительными были инженерно-укрепительные и реставрацион­ные работы, начатые в 1939 и завершенные в 1952 году Влади­мирской специальной научно-реставрационной мастерской по про­екту и под руководством архитектора А. В. Столетова. Эти работы обеспечили восстановление первоначальных форм памятника, уст­ранили серьезные деформации сводов, парусов,
16
светового барабана и юго-западного подкупольного столба. Старые дубовые истлевшие связи были заменены железобетонными.
Памятник покоряет своими величественными пропорциями и превосходной обработкой белокаменных плит, уложенных в ров­ные горизонтальные строки. Наиболее характерной его особен­ностью является великолепный резной убор, занявший почти две трети площади фасадов. Мотивы резьбы разнообразны, но веду­щими являются изображения растений, птиц, зверей, животных, охотничьи сцены. Композиций религиозного содержания немного. На южном фасаде, вверху, выделяется изображение двух мифи­ческих  грифонов  с  туловищем  льва,  головой  и  крыльями  орла.
Привязанные хвостами к прямоугольному коробу, в котором си­дит Александр Великий с двумя ягнятами в приподнятых руках, грифоны стремятся достать ягнят и как бы возносят Александра Македонского на небо. Этот восточный миф широко известен в средневековье. В XII веке он был любимым сюжетом не только резчиков и поэтов, но даже ткачей, украшавших подобными изоб­ражениями драгоценные ткани.
Дмитриевский собор занимает особое место во владимиро-суздальской архитектуре. Именно этот памятник, создавший закон­ченный образ величественной белокаменной постройки, послужил прообразом шедевров древнерусского зодчества — Рождественского собора в Суздале и Георгиевского — в Юрьев-Польском.
Успенский собор Княгинина монастыря.
(пос. Воровского)
Успенский собор расположен в северо-западной части Влади­мира. Он заложен 15 июля 1200 года и закончен в сентябре 1202 года. Собор был сооружен как главный храм монастыря, по­стройку которого летописи связывают с именем первой супруги владимирского князя Всеволода III — Марии, дочери чешского князя Шварна. Мария Шварновна была матерью восьми сыновей и четырех дочерей Всеволода. Тяжело заболев, она решила постричь­ся в новом монастыре. С тех пор монастырь получил имя Княгинина.
В отличие от белокаменных построек, этот памятник был сло­жен из тонкого плиткообразного кирпича — плинфы. Другим его отличием явилось значительное расширение центральной (подкупольной) части и сужение боковых. Можно думать, что это обсто­ятельство и недостаточное заглубление фундаментов послужили причиной разрушения собора. В начале XVI века на укрепленном старом фундаменте был сложен новый собор. Видимо, понимая причины разрушения древнего храма, мастера несколько
17
раздвинули стены нового собора и укрепили все четыре угла двойными сводами. Верх собора был сложен в новых московских традициях, в виде двух ярусов килевидных  кокошников,   возвышающихся  над  закомарами,  которые венчают стены. Как и древний храм, собор начала XVI века был окружен узкими галереями.
Успенский собор неоднократно реставрировался. В 1924— 25 гг. под руководством архитектора П. Д. Барановского восста­новлена глава, освобожденная от поздних надстроек. Затем памят­ник реставрировался в 1949 году, и, наконец, в 1959—60 гг. были проведены значительные реставрационные работы, вернувшие ему изначальные формы завершения. Работы проведены под руковод­ством и по проекту архитектора И. А. Столетова.
Три расписанных перспективных портала ведут во внутрь собора, где сохранилась фресковая роспись 1647—1648 гг. рабо­ты московских художников с Марком Матвеевым во главе. Фрески написаны по каноническим сюжетам и отличаются интересными многофигурными композициями, декоративностью, красивым ко­лоритом. На западной стене размещена композиция Страшного суда. Обычно в этом сюжете художник изображает две противо­положные группы — праведников и грешников. В группе правед­ников — она направляется в рай — вместе со святителями, про­роками, мучениками изображаются князья и цари. Для представи­телей простого народа «недостает места». Зато в числе грешников всегда изображаются простолюдины. В фресках Успенского собо­ра все грешники представлены иностранцами. Фрески XVII века были записаны в 1867—69 гг. мастерами Мазуриным и Кузнецо­вым. Расчистка от записей фресок была предпринята после окон­чания Великой Отечественной войны и продолжалась в течение 1945 - 46 гг. Ее осуществляли реставраторы Е. А. Домбровская, И. В. Овчинников и другие.
Успенский собор был местом захоронения владимирских кня­гинь и княжен. В XIII веке здесь были погребены обе супруги Всеволода III — Мария Шварновна и Анна Васильевна, жена Алек­сандра Ярославича Невского — Александра Брячеславовна — и их дочь смоленская княгиня Евдокия.
Княгинин монастырь принадлежал в XVI—XVII вв. к числу крупных феодалов. Его владения славились богатством, а эксплуа­тация жестокостью.
Рождественский монастырь.
(ул. III Интернационала, 70)
К востоку от Дмитриевского собора высится мощная кирпич­ная стена с бойницами (1729 г.) — Рождественский монастырь, со­зданный в 90-х годах XII века и считавшийся
18
монастыря ста­вились местные епископы. Отсюда сел на владимирскую епископию Симон - один из авторов известного памятника древнерус­ской литературы начала XIII века «Киево-Печерского патерика». Рождественскому монастырю принадлежала древнейшая рукопис­ная летопись, известная под названием Лаврентиевской.
23 ноября 1263 года в главном монастырском храме (он перестроен в середине XIX века) был похоронен выдающийся полко­водец Александр Ярославич Невский. В течение последних одиннадцати лет жизни он был Великим владимирским князем. При нем в 1262 году во Владимире, Суздале и других городах вспыхнули народные восстания. Горожане избили и изгнали татарских численцев и баскаков, собиравших дань и нещадно грабивших народ. Надо было ждать от монголо-татар жестокой расправы. Чтобы предотвратить новое разорение Владимира, Александр Яро­славич отправился в Золотую Орду на поклон к хану. Цель была достигнута, но сам Александр Ярославич на пути во Владимир за­болел и умер в Городце на Волге.
Полагают, что именно при Рождественском монастыре была создана первая во Владимире цифирная школа, открытая в фев­рале 1722 года. Единственным учителем в ней был Алексей Маметьев, присланный во Владимир из Морской академии, а учащи­мися — семь мальчиков.
В 1744 году с учреждением Владимирской епархии Рождест­венский монастырь был упразднен и превращен в архиерейский дом.
АРХИТЕКТУРНЫЙ  ПАМЯТНИК  XVIII  ВЕКА
Здание  бывших  губернских  присутственных  мест
(ул. III Интернационала, 58)
За сквером Липки возвышается трехэтажное каменное зда­ние - памятник архитектуры XVIII века - бывшие присутствен­ные места. Это вытянутое в плане сооружение, фасад которого украшен в центре и по флангам портиками пилястр. Своеобразны его интерьеры. Все три этажа имеют длинные коридоры, перекры­тые сводами.
Присутственные места были построены в 1783—1785 гг. после учреждения губернии и превращения города в ее административ­ный центр. В здании сосредоточивался губернский управленческий аппарат.
19
В 1886 году здесь проходил суд над участниками знаменитой Морозовской стачки, вспыхнувшей в Покровском уезде. Стачка впервые в истории русского рабочего движения закончилась победой текстильщиков: царское правительство вынуждено было при­нять «закон о штрафах», ограничивавший произвол фабрикантов. В настоящее время в здании находятся отделы и управления исполкома областного Совета.
АРХИТЕКТУРНЫЙ ПАМЯТНИК НАЧАЛА XIX ВЕКА                                           Здание бывшего дворянского собрания
(ул. III Интернационала, 33)
Здание бывшего дворянского собрания находится на площади Свободы. Оно построено в классическом стиле в 1826 году и отли­чается красивыми пропорциями, стройным портиком из классиче­ских парных колонн ионического стиля, завершенных легким фронтоном. Роскошный вестибюль с колоннадой и расходящимися маршами лестниц ведет на второй этаж здания.
В октябре 1905 года в этом здании на митинге выступал со­циал-демократ, известный потом публицист П. И. Лебедев-Полян­ский. 25 июня 1927 года в здании бывшего дворянского собрания выступал В. Маяковский.
В настоящее время здание отдано под Дом офицеров.
ЗДАНИЕ ШКОЛЫ № 23                                                                                                              Бывшая мужская гимназия
К бывшему дворянскому собранию примыкает, продолжая его, здание бывшей мужской гимназии с шестиколонным портиком, построенное в 1841 году. Здесь учились выдающийся ученый-физик А. Г. Столетов, его брат генерал Н. Г. Столетов, коммунист, комиссар Чапаевской дивизии П. С. Батурин, академики Ф. П. Саваренский и А. А. Благонравов. Сейчас в здании разме­щена средняя школа № 23.
 
 
20
Приобретения и утраты
Мрачные события
Самая страшная страница истории города связана с мрачными временами татар­ского нашествия. Владимир не выдержал осады и пал.
Взятие Владимира татарами замедлило его развитие, население города сократилось, пришли в негодность его оборонительные сооружения. Еще одно постоянное бедствие — это пожары, страшный бич древнерусских го­родов. Вот краткое перечисление пожаров:
1185 г. — сгорел почти весь город и 32 церкви;
1192 г. — сгорела половина города и 14 церквей;
1199 г. — сгорела половина города и 16 церквей;
       1213 г.— сгорело 200 дворов в городе и 4 церкви (Иоанна Предтечи, Иоанна Богослова, Ильинская, Евпатьевская);
1227 г. — сгорело 14 церквей, двор и церковь Константина;
1491 г. — сгорело 22 церкви (9 в городе и 13 в посаде).
Не менее, чем от пожаров, город страдал от нашествия врагов:
1238 г. — разграблен и сожжен татарами весь город;
1285 г. — князь Андрей Александрович с татарами сожгли город;
1293 г. -— взятие Владимира Дедюней — город    разграблен и сожжен;
1382 г. — очередное нашествие татар — город разграблен и сожжен;
        1411 г. — взятие Владимира царевичами Талычем совместно с нижего­родским князем Данилой Борисовичем и боярином Семеном Карамышевым — был сожжен город и много церквей.
Приводимая хронология опустошительных набегов и пожаров дает  наглядное представление о тех невероятных трудностях, которые встретил город в своем развитии, и как мог меняться его облик на непродолжитель­ном отрезке времени. Немудрено, что в XVII веке еще можно было видеть развалины домов, церквей и оборонительных сооружений Владимира. Вот как описал путешественник Олеарий (Адам Эльшлегер) город Владимир того времени, проезжая из Ревеля (Таллина) в Москву: «...декабря 29 прибыли в древний Володимер, который почти на 200 верст, или 40 лье, отсто­ит от низа и на 150 верст, или 30 лье, от Москвы. Развалины стен, башен, домов, видимые в разных местах, суть несомненные и достоверные признаки древности и величия сего города»{1, c.40-41}. Только в XVII веке при царе Алексее Михайловиче была начата работа по устройству рубленого города в крем­левской части Владимира, для чего были вызваны мастера городского дела. После этого ремонта крепостные сооружения уже не
21
восстанавлива­лись и постепенно пришли в полную ветхость. Правда, в царствование Пет­ра I была сделана попытка привести в порядок крепостные башни, валы и рвы, для чего издана инструкция воеводам: «надлежит смотреть, чтоб в городе и по валу и около всякого города и острога и рвам ни какие люди не ходили и осыпи и рву не обивали и навоз и всякого сору в городе и в остроге у стен и у ворот во рву в тайниках никто не мешал» ¹⁹. Но конкретных мер уже не предпринималось, и постепенно валы и рвы разрушались.
 
      Расширение города.
       Генплан 1781 года.
В конце XVIII века по указу императрицы для русских городов были разработаны новые генеральные планы. В целом они носили прогрессивный характер. Прежней беспорядочности застройки улиц была противопоставлена рациональная система разбивки городской территории на четкую сетку геометрически правильных кварталов, образованных взаимно-перпендикулярным пересечением улиц и постановкой домов на единой красной линии.
В 1781 году регулярный план был утвержден и для Владимира. Его авторы были талантливыми градостроителями. Они максимально учли особенности древней планировки города и сделали все, чтобы сохранить ее основные элементы: трехчастное деление в пределах валов, направляющую ось центральной улицы, обзор со всех прилегающих к нему соседних холмов, доминирующую роль Кремля. Правда, по плану намечалось поставить в Кремле, на площади перед Дмитриевским и Успенским соборами, присутственные места и торговые ряды. Это было бы непростительной ошибкой, так как выдающиеся памятники белокаменного зодчества оказывались изолированными от центральной улицы. Поэтому губернский архитектор Николай фон Берк умело внес в проект изменения: здание присутственных мест (1785) было отнесено к югу и поставлено (хотя и не совсем удачно) между Дмитриевским и Успенским соборами, дом губернатора (1808) отодвинут к востоку, ближе к Рождественскому монастырю, а торговые ряды выведены в Новый город и поставлены на месте прежних торговых лавок (1787-1792). Тем самым было сохранено традиционное деление частей города на основные функции: административную — в Кремле, торговую — в Новом городе, ремесленно-жилую — в Ветшаном.
Согласно направлению Большой улицы и топографии древних валов вся территория города была разбита на прямоугольные кварталы с проведением коротких поперечных улиц, выходящих под прямым углом на центральную. Это не было большим нарушением старой системы, улицы лишь выпрямлялись, но не теряли своей ориентации на центральную магистраль. Особенность новых кварталов — их небольшой размер, сомасштабный отдельным
22
частям города, вследствие чего они не только хорошо вписались в пределы валов, но и четко прочитывались в планировочной структуре.
В конце XVIII века вместе с введением регулярных планов русские города стали застраиваться по так называемым «образцовым» проектам. Во Владимире первым купил землю и возвел дом по «образцовому» проекту «близ самого торгового мосту» на Большой улице (напротив восточной линии нынешних торговых рядов; не сохранился) богатейший владимирский купец Семен Лазарев. За ним последовали другие состоятельные владельцы. В 1783 году начинает застраиваться противоположный участок Большой улицы близ Золотых ворот. Справа его занимает управляющий имением генерал-губернатора графа Р. Л. Воронцова Г. Т. Мещерягин, который возводит здесь «по опробованному в сем городе плану по первому номеру» угловой двухэтажный каменный дом с мезонином (ул. Московская, 2). С левой же стороны от Золотых ворот строятся два дома вице-губернатора Дюнанта (ул. Б. Московская, 1 и 3).
К концу XVIII века почти вся Большая улица была обновлена по «образцовым» проектам. Только в Новом городе, на участке от Золотых ворот до Торгового моста, было поставлено 35 новых больших каменных особняков. Здесь поселились преимущественно состоятельные купцы. Эта часть города стала называться даже «Китай-городом» по образцу московского. Кроме того, на Большой улице по новому плану были возведены все основные общественные сооружения: торговые ряды, дворянское собрание, мужская гимназия, духовная семинария. Жителям победнее приходилось продавать свои участки на Большой улице. Они строились подальше.
По плану 1781 года территория города традиционно была разделена на три части. Первую часть составлял Новый город (от Золотых ворот до Торгового моста), вторую — Кремль и Ветшаный город (от Торгового моста до Серебряных ворот), третью — район, расположенный за рекой Лыбедью. К концу XVIII века эта территория за валами была уже плотно застроена слободами. Планом 1781 года она была также разбита на прямоугольные кварталы.
Генплан 1845 года.
К 1845 году, когда появился новый генплан города, планировка и застройка старого Владимира представляли собою улицы и здания, почти полностью проложенные и возведенные по регулярному плану 1781 года. Новый градостроительный документ лишь еще раз закрепил его основные положения и особо позаботился о древних валах. В пояснении к этому плану было даже указано, что «дома, существующие в прорытых самовольно земляных валах... назначаются к уничтожению. В местах, ими занимаемых, делать насыпи для приведения вала в первобытный вид».
23
Но этому, к сожалению, не суждено было сбыться. Валы средневековой крепости оказались первой помехой в развитии регулярного города. Еще в конце XVIII века для удобства сообщения были срыты валы, примыкавшие к Золотым воротам. До того дорога проходила через сами ворота. Через внешние городские валы прокладывались новые дороги и за Лыбедь. Там слободы все больше разрастались, и город начинал сливаться с ними.
Повсеместно исчезали и внутренние валы со рвами, постепенно соединяя три исторических части города в единую территорию. В 1830-е годы был разобран Торговый, а позднее и Ивановский мост и засыпаны рвы, отделявшие Кремль с запада и востока от Нового и Ветшаного города. На их месте построили дома в единую красную линию с Большой улицей.
Валы уничтожали и для разбивки на их месте городских бульваров. Еще в 1815 году губернские власти приказали срыть самый древний Мономахов вал у Торгового моста для устройства здесь площадки для прогулок горожан (нынешний парк Пушкина). Позднее под бульвары были приспособлены также и другие валы.
Серьезной помехой валы оказались и при строительстве крупных общественных зданий. Еще в 1884 году на Козловом валу возле Золотых ворот с юга возвели водонапорную башню. С противоположной стороны от Золотых ворот встало здание реального училища (1908), для чего срыли Театральный вал.
Большой урон валам нанесли и в Кремле. На западной его кромке возле Торгового моста на месте срытого вала была построена городская дума (1907). А к северу от того же моста в связи со строительством зданий банка (1896), детского сада (1910) и городского училища (1911) срыли значительную часть Троицкого вала.
Выравнивали валы и для постройки жилых домов. Особенно пострадали они в северной части города, выходившей к Лыбеди. Здесь выросла целая улица (Троицко-Нагорная, ныне — ул. Воровского) с садами и огородами. Последние же не только переходили на склоны валов, но зачастую спускались и в бывшие рвы, создавая живописное и по-домашнему уютное обрамление старому городу.
Поэтому искренне веришь тому впечатлению, которое передавал своим читателям в 1896 году В. Георгиевский — автор первого интересного путеводителя по Владимиру: «Наружный вид его очень приятен. Холмистое положение, обширные сады, обилие церквей, древние валы, хотя и перерезанные во многих местах, но в значительном количестве сохранившиеся — придают городу картинный вид. Общий вид на город особенно хорош с северной стороны из-за Юрьевской заставы и с северо-западной стороны со Студеной горы: город раскидывается во всей длине, древние соборы и церкви рельефно выступают среди зелени садов и белокаменных построек Кремля. Хорош вид на город и с восточной стороны от Доброго села, откуда все постройки города, вытянутого в одну линию, стушевываются, многочисленные церкви
24
скучиваются около древних соборов, и город приобретает вид чего-то восточного. Красота древних соборов выступает особенно рельефно из-за Клязьмы, со стороны поймы и песков».
Таким представал Владимир на исходе XIX века, спустя сто лет после утверждения Екатериной II регулярного плана. Средневековье, понеся ощутимые утраты, вошло в орбиту нового времени и слилось с ним, оставив по себе долгую память.
Послереволюционные планы.
Николай Николаевич Воронин, наш современник, уроженец Владимира и самый большой его знаток, оценил екатерининский план города следующим образом: «Проект новой регулярной планировки проникнут уважением к памятникам. В нем сохранены древние валы Владимира, сквозь геометрическую сетку кварталов ясно просвечивает древнее трехчленное строение русской столицы XII века и древняя ось городской планировки — Большая улица». Как историк архитектуры, он уловил самое важное — единство старого с новым. Образ города продолжал сохранять глубину своей исторической памяти.
Первый послереволюционный план Владимира, разработанный в 1926-1927 годах, разделил город на две части — историческую и современную. Новое промышленное и жилое строительство предусматривалось главным образом за чертой древних валов в северо-восточном и восточном направлениях на площади свыше 300 га. Сохранялись все особенности планировки и даже функциональное разделение отдельных частей старого города. Больше того, в долинах рек Лыбеди и Клязьмы намечалось проложить основные автотранспортные магистрали. Они кольцом прошли бы по подошве древних холмов. Такое смелое и рациональное решение сохраняло целостность древнего ядра города и разрешало извечно трудную проблему с дорогами. Это был возврат к хорошо забытому старому. Подобная идея была заложена и осуществлена еще в XII веке. Тогда во внешних рвах пролегали дороги вокруг города. Они объединяли собою все выезды из него. Через них легко попадали в любое место.
Генеральные планы Владимира 1947 и 1967 годов, рассчитанные соответственно на 160 и 300 тысяч жителей, наметили дальнейшее развитие восточного и юго-западного районов города и определили формирование нового общегородского центра к северу-западу от исторической части, за рекой Лыбедью (ныне Октябрьский проспект).
В 1981 году московским институтом «Гипрогор» для Владимира был разработан новый генеральный план развития города с увеличением его численности до 400 тысяч жителей. Им предусматривается расширение городской территории в пределах северной объездной дороги Москва — Нижний Новгород и освоение в целом еще около 1400 га селитебных территорий. С 2647 га жилая территория города увеличивается до 3990 га. Вновь (в который раз!) намечается создание крупных транспортных магистралей в пойме рек Лыбеди и Клязьмы. Это, конечно,
25
исключит интенсивное движение в старом городе. Есть огромное желание сделать его зоной активного пешеходного туризма.
Предприняты попытки и более детально решить проблемы центра. Владимирские реставраторы разработали специальный «Проект реконструкции исторического ядра города Владимира» (1982). В основу его заложен метод комплексного сохранения и восстановления всего архитектурного и градостроительного наследия старого города. Средствами же достижения этой цели стало в основном бюджетное финансирование. Реконструкция кварталов предполагалась силами крупных промышленных предприятий и строительных организаций. Ветхий же жилой фонд планировалось заменить на новые благоустроенные жилые дома, построенные по индивидуальным проектам с учетом исторического своеобразия владимирской архитектуры.
Но романтический максимализм, которым овеян проект, к сожалению, не выдерживает испытания сурового времени. Рассчитанный на жесткую централизацию усилий административной власти и строительного комплекса, он, конечно, стал несбыточной утопией в условиях децентрализации экономики и наступившей рыночной свободы. К тому же на новой ступени социальной жизни города многие проектные решения утрачивали свою актуальность. Действительность диктовала новые требования. Этим было положено начало процессу «вымывания» из проекта основных его положений. А вместе с этим он перестал выполнять роль градостроительного документа. Старый город оказался между несбыточной мечтой о святости каждого его камня и сегодняшней действительностью, трезво оценивающей ситуацию. А между тем и другим — широкая палитра всевозможных действий. Сегодняшняя реальность — на его улицах.
Чтобы лучше увидеть старый город, охватить его взглядом сразу, полюбоваться его холмами, надо спуститься вниз к набережной реки и пройти по мосту через Клязьму на другую сторону. И отсюда проникнуться красотой древнего Владимира.
Он лежит как на ладони. В центре вздымается Кремль. Подъем рельефа очень крут. Поэтому так энергичен взлет белокаменных храмов, блистающих золотом глав и шпилей. Левее, на соседнем холме, чуть ниже, где расположен так называемый Новый город, еще целый ряд церквей, уютно разместившихся на краю впадины, амфитеатром опускающейся к реке. А вокруг — сплошные сады. Особенно изумительны они весной, когда буйно покрываются нежным цветом. Правее от Кремля — Ветшаный город. Здесь рельеф холма более спокоен, он плавно понижается к востоку. А далее, уже за пределами древних валов, поднимается новая гряда холмов, уходящая к древнему Боголюбову.
Правда, в XX веке силуэт города стал ощутимо беднее. С улиц «смахнули» целый ряд церквей — Николо-Златовратскую, Пятницкую, Борисоглебскую, Сергиевскую,
26
Рождественскую, Ильинскую, Богословскую. И сказочное многоглавие панорамы, о котором так восторженно писал В. Георгиевский, сразу поблекло. На месте храмов появились массивные жилые дома. Их унылые горизонтали еще более придавили и выровняли силуэт. А фасады, как занавес, закрыли обзор холмов. Особенно пострадал вид юго-восточной части города.
Но зато из-за Клязьмы еще и сегодня четко прорисовывается сетка старых улиц с двух-трехэтажными домами. Эти дома составляют большую часть исторической застройки и являются хорошим фоном для памятников архитектуры. Имея небольшую высоту, они не мешают их восприятию. В этом вы не раз убедитесь, когда будете внутри города.
Таков вид на старый Владимир с юга. Напротив, с севера панорама его просматривается лишь фрагментарно. И нет уже того восторга, который только что испытали. Левобережные склоны Лыбеди, обращенные к центру, интенсивно застраиваются. Новостройки отсекают последние видовые точки с улиц Мира и Луначарского, создавая сплошную завесу.
Да и внутри города много нового. Те же северные склоны его, застроенные некогда небольшими «образцовыми» домами, почти уже не просматриваются. Появившиеся здесь еще в 1970-1980-е годы безликие новостройки зримо перерастали своих предшественников на две-три головы.
На исходе XX века это было подхвачено и жилым строительством. Теперешние массивные кубы домов-особняков, имеющих со двора до пяти этажей, теснят и погребают под собою хрупкие прозрачные кварталы с их просторными внутренними дворами. Они буквально подавляют своей массой рядом стоящие дома, принципиально меняя пропорции, масштабы и структуру квартальной застройки.
Это имеет уже свои последствия. Небольшой мемориальный дом-музей братьев Н. Г. и А. Г. Столетовых придавлен к земле грузным массивом строящегося рядом жилого дома, имеющего со двора целых пять этажей (ул. Столетовых). Решительно «перешагнули» высотную отметку близлежащих домов и новостройки на улицах Подбельского, Кремлевской, Златовратского, Воровского. Пример заразителен. Полукаменный жилой дом «образцовой» постройки на пересечении улиц 1-я Никольская и Никитская совсем по-московски заметно «разбух» пристройками и «подрос» надстройками до четырех этажей и уже «подпирает» стоящие рядом Золотые ворота XII века. Так строить, конечно, экономичнее. Дома очень вместительны. Но это явный диссонанс тому, что сохранилось.
По современным меркам старый Владимир, расположенный в границах валов, невелик. Его территория составляет 122 га, то есть всего 2% современной городской площади. Она разбита на 34 небольших квартала и имеет 41 улицу с переулками и проездами. Длина всех улиц — всего около 15 км. В этой части находится 725 построек. Одни из них являются памятниками
27
разных эпох, другие интересны своим обликом, третьи мало чем примечательны, но «держат» периметр квартала. А в целом они удивительным образом скрепляют планировочную ткань города, выстраивая неповторимую картину его многовекового развития. Они создают среду, которая и придает ему полноценное историческое звучание. Здесь сомасштабность фона с памятником, пропорциональность отдельной постройки со всем кварталом, одного квартала с другим и так далее выведены в одну градостроительную цепь. Жилая регулярная застройка, пришедшая в конце XVIII века на смену средневековой, была близка последней. Сохранялись небольшие размеры зданий, их типы (каменные, полукаменные, деревянные), их масштаб и пропорции, спокойный силуэт двух-четырехскатных кровель, бревенчатые или обшитые фасады, прежние строительные материалы (дерево, кирпич) и знакомые архитектурные элементы и формы (домовые трубы, водостоки, козырьки, ограды), свободные внутриквартальные пространства, занимаемые хоз. постройками и огородами.
Конечно, в сегодняшней рядовой застройке много ветхого, требующего замены. Да и сама эта застройка подчас настолько неинтересна, что вызывает естественное желание ее обновить.
По сравнению с соседними губернскими центрами, Владимир долгое время оставался тихим     мещанским  городом.
И если, например, Ярославль отстраивался в XVIII-XIX веках с широким купеческим размахом, а на улицах Костромы возводились роскошные дворянские особняки в стиле классицизма, то историческая застройка Владимира намного беднее и в массе своей не претендует на лидирующее место. Естественно, что и обращение с ней сегодня более вольное. Подсчитано, что к памятникам и к основной опорной застройке, составляющей костяк города, отнесено всего 295 зданий, остальные 430 — сохраняются временно или подлежат сносу.
Поэтому вопрос о характере нового строительства в старом центре самый, пожалуй, острый.
И это при том, что каждая архитектурная эпоха, прожитая городом, тоже решала эту проблему и оставила на его улицах свои приметы. Древняя Русь, барокко, классицизм, русский стиль, модерн — все эти стили мягко «входили» один в другой, сохраняя целостность среды. Так было до начала XX века, до революции. А в XX столетии — эпоха стилизаций «под старину».
Вначале несколько десятилетий сталинского классицизма. Помпезное здание Управления внутренних дел с мощной колоннадой античного портика на улице Московской — наглядный тому пример. И совсем не случайно, что стоит оно совсем рядом, на той же стороне улицы, что и самые красивые во Владимире сооружения николаевского ампира — дом дворянского собрания и мужская гимназия (1830-1840-е годы). Здесь явное желание подстроиться под классицизм и превзойти его.
Последовавшая хрущевская «оттепель» позволила ненадолго вернуть владимирскую
28
архитектуру в лоно местной традиции. Смешение элементов классицизма с разного рода башенками, арками, полуколонками с резными капителями, с декоративными вставками, белым цветом в отделке деталей — все должно было, хоть и намеком, напомнить о великом белокаменном зодчестве (гостиница «Владимир», жилые дома — центральная улица Б. Московская; Б. Нижегородская). Но и здесь осознание собственного превосходства привело к подавлению исторического окружения. Дома встали массивной стеной на гребне холмов. Они впервые серьезно исказили силуэт города и ввели в его границы совершенно новую точку отсчета объемных и высотных показателей строительства.
 
Эпоха брежневского космополитизма, похоронив стилизацию, решительно перевела архитектуру в разряд унифицированного железобетонного строительства. Глазу уже не за что было зацепиться — все гладко и ровно. Практицизм полностью восторжествовал. В старом городе у него свои «памятники». Архитектурное безродство имело болезненную слабость занимать самые видные «родовые» места. Таковыми оказались валы. Как будто и не было поучительных уроков прошлого. На Ивановском валу вознесся ресторан «Нерль»; чуть пониже, на месте Поганого вала — здание облпотребсоюза и кооперативного техникума; чуть подальше к северо-востоку, на месте Зачатьевского вала — общеобразовательная и спортивная школы.
Бесстилье, как это всегда и бывает, породило на исходе XX века новую волну архитектурных стилизаций. Сложилось твердое убеждение, особенно в среде реставраторов, что в старом городе строить надо с непременной оглядкой на прошлое. А поскольку сегодня речь идет о сносе ветхой застройки, родившейся в эпоху «образцового» классицизма, то дом с мезонином, как самый яркий показатель этого стиля, стал своеобразным эталоном нового строительства.
Уже построенные и вновь строящиеся образцы «компенсационных» домов (ул. Воровского, Подбельского, Осьмова, Златовратского) — в русле этого ретроспективизма. Только почему-то «дом с мезонином» далек от своего прототипа по тому человеческому масштабу и уюту, которые и стали залогом его долгожительства. Правда, первые новоделы на улице Воровского были скромнее — всего лишь два этажа по лицу и мезонин сверху. Но уже тогда дворовая часть подрастала на один-два этажа. Сегодня эти дома на один-два этажа подрастают уже с улицы, не говоря о дворовых фасадах. Надо было как-то удешевить строительство и удержать сам тип дома.
Правда, когда есть возможность, строят и по-другому — в духе неомодерна, прямо противоположном классике, хотя и не чуждающемся последней. Таков дом на углу улиц Комсомольской и Воровского. Это тоже обобщенная имитация. Здесь есть все, кроме собранности и чистоты архитектурного образа. И такта. Вряд ли авторы дома добавили теплоты
29
в облик тихой улочки, сделав гаражные ворота, как символ технократического   благополучия,   основным элементом фасадной композиции. Хотелось бы думать, что это поиск. Как и тот тип вместительного «кубоватого» дома-особняка, подступившего к самому центру (ул. Столетовых). В нем меньше реминисценций стилистики, но очевидны черты московского доходного дома рубежа XIX—XX веков. Откровенная же ориентация на строительство с размахом настораживает. Нельзя допустить, чтобы квадратные метры полезной площади подменили собою градостроительную и архитектурную ценность построек. У старого города свои строительные ориентиры. Конечная цель их — совершенство и гармония связей с исторической средой.
 
30
Европеизация города.
Исторический дух города неуловим, быть может, в целом, но конкретен в деталях. И понимаешь: не сбережем частностей, потеряем целое. Поэтому те страсти, которые горят сегодня по поводу того, каким быть историческому центру, весьма принципиальны. Или мы сохраним его неповторимость, или он утонет в безликом «евроремонте». Представляется, что здесь приемлем реставрационный метод, как, например, в Венеции. Там город законсервирован. Заново ничего не строится. Это категорически запрещено. Зато постоянно идет поддерживающий ремонт и реставрация. Поэтому там все — подлинное.
Став имуществом и предметом разного рода сделок, памятники во Владимире лишились действенной защиты со стороны государства. Их нынешние владельцы в основном временщики. Они арендуют здания. Цель их — быстро приспособить помещение и получить максимальную прибыль с каждого квадратного метра. Более же капитальные дела, каковыми являются реставрация и реконструкция, их совсем не интересуют. Поэтому бурная инициатива предпринимателей приняла определенную направленность: завлекающий вид снаружи и видимость изыска внутри. С улицы все ограничивается входом и витринными окнами, а в деловой части — маскировкой старых облезлых стен ультрасовременными облицовочными материалами.
Дом, раздраенный на части разными пользователями, нельзя реконструировать. Его нельзя даже отремонтировать в целом. Поэтому один фасад может краситься в разные цвета, далекие от исторической правды. Старые фигурные карнизы и наличники дверей и окон сбиваются. В стенах пробиваются новые проемы. Прямо с тротуара тянутся на верхние этажи новые металлические лестницы (владельцы нижних не разрешают проход «через себя»). В окна вставляются зеркальные стекла. И все это озаряется пышной рекламной иллюминацией. Наглухо заложены «торговыми точками» все проходные арки домов. Через них испокон веков жильцы проходили к себе во двор, а жители могли любоваться прекрасными загородными пейзажами и дышать чистым заклязьменским воздухом, не покидая центральную улицу.
Сегодня это уже проблематично. А завтра будет сложно увидеть и саму загородную панораму с ее изумительным ландшафтом. Архитекторы уже разработали проект грандиозного гидропарка, который предлагают разместить на Клязьме, напротив кремлевского холма и белокаменных храмов XII века. Очередная авантюра кому-то выгодна. И она уже бродит в умах ответственных работников.
«Евростиль» — поистине всемогущий стиль времени. Ему подвластными оказались даже архитектурные памятники, которые были отреставрированы еще до перестройки и сохраняли
31
старый владимирский уют. Совершенно неузнаваемы ресторан «У Золотых ворот», «Чайная», «Кофейня», дом купца Васильева по улице Большой Московской.
Дух «европеизации» охватил буквально всех участников этого действия. Заказчикам евроремонт выгоден, и они вкладывают в него средства, чиновники его разрешают — казне тоже нужна скорая прибыль, а архитекторы проектируют, исполняя прямое желание заказчика. И круг замыкается. Ну а разные советы — архитектурные, градостроительные? Их много. Но все они ведомственные. И действующие лица там те же.
Опрос, проведенный недавно владимирским телевидением, показал, что четверть опрошенных жителей города уже не считают себя его патриотами. На трущобах и «евроремонте» выросло целое поколение молодежи.
И все-таки надежда увидеть свет остается. Рядом, на той же улице ведутся работы по реставрации и приспособлению целого комплекса памятников архитектуры XVIII-XIX веков под учреждения культуры и искусства. Еще раньше здесь, на небольшой Георгиевской улице, было восстановлено здание первой в городе аптеки. Рядом, в бывшем Георгиевском храме, разместился Центр хоровой музыки, а в рядом стоящем жилом доме — музыкальная школа. Совсем недавно из руин восстановили здание бывшей гауптвахты, где поместился Областной центр народного творчества. Заканчивается реставрация бывшего Дома губернатора на Б. Московской. Здесь обосновался Областной центр изобразительного искусства. А рядом, в бывшем доме купца Куликова, разместится скоро концертный зал Губернаторского симфонического оркестра. Весомая часть целого квартала стала блестящим образцом возрождения реставрационных традиций в городе.
Спонтанно, из чувства патриотизма историческая память начинает все-таки пробуждаться. В неприкосновенности сохранен облик двух бывших жилых домов XIX века — каменного с лепниной и деревянного с резьбой по улице Б. Нижегородской. В них расположилось представительство западногерманского города Эрлангена, с которым у Владимира тесные дружественные связи. На улице Гагарина, прилегающей к центральной, восстановлен старый полукаменный дом, в котором до революции проживал известный русский писатель Иван Шмелев. Внешний вид его сохранен полностью. Со двора же пристроен незаметный флигель. Он позволил увеличить площадь и приспособить разрушавшуюся постройку под Областной дом природы.
На другой улице, Никитской, идущей от Золотых ворот вниз, самодеятельные художники города отхлопотали совсем, казалось бы, неказистый рядовой дом, но сделали его настоящим памятником истории, сохранив все следы его долгой жизни. Возле же самих Золотых ворот акционерное общество «Владэнергосвязь», пригласив реставраторов, провело полную реконструкцию памятника архитектуры по Б. Московской. Восстановлен не только внешний
32
облик особняка XVIII века, но сохранены и все подлинные фрагменты его интерьера.
Есть и другие примеры, и, как небольшие родники, питают они сегодня полноводную реку неповторимой самобытности Владимира. Да и жители его становятся все настойчивее в своих требованиях, чтобы любой проект, затрагивающий интересы старого города, выносился на широкое упреждающее общественное обсуждение. История, запечатленная в камне, есть достояние общества. И судьбу города надо решать всем миром. Так на Руси было всегда.
33
Литература.
 
1. Коллектив авторов. О крае родном. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1978. – 279 с.
2. Тихонравов К. Н. Земляные валы и городовые