Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!
    Про тебя нашу песню сложили мы,
    Про твово любимого опричника
    Да про смелого купца, про Калашникова;
    Мы сложили ее на старинный лад,
    Мы певали ее под гуслярный звон
    И причитывали да присказывали...
    Не сияет на небе солнце красное... то за трапезой сидит во златом венце грозный царь Иван Васильевич. Позади его стоят стольники, супротив его все бояре да князья, по бокам его все опричники... Все веселятся, лишь удалой опричник Кирибеевич “опустил головушку на широку грудь — а в груди его была дума темная”. Царь спрашивает своего верного слугу-опричника, почему он грустит на пиру: “Аль ты думу затаил нечестивую? Али славе нашей завидуешь? Али служба тебе честная прискучила?” Отвечает Кирибеевич, кланяясь царю в пояс: причина его грусти — Алена Дмитриевна.
    На святой Руси, нашей матушке,
    Не найти, не сыскать такой красавицы...
    Как увижу ее, я и сам не свой,
    Опускаются руки сильные,
    Помрачаются очи бойкие;..
    Царь, смеясь, дарит Кирибеевичу перстень яхонтовый да ожерелье жемчужное, советует найти сваху побойчее. Кирибеевич отвечает, что Алена Дмитриевна “в церкви Божией перевенчана, перевенчана с молодым купцом по закону нашему христианскому...”.
    2
    Не идет сегодня торговля у молодого купца Степана Парамоновича, по прозванию Калашников. Вот уж отзвонили вечерню во святых церквах; опустел широкий гостиный двор. Запирает Степан Парамонович свою лавку и идет домой за Москву-реку. Приходит он в свой высокий дом и дивится: не встречает его молода жена, не накрыт дубовый стол белой скатертью... Спрашивает он старую работницу Еремеевну, где в такой поздний час жена его Алена Дмитриевна и что детки — спозаранку спать уложилися? Отвечает Еремеевна, что Алена Дмитриевна пошла к вечерне, но вот уже поп прошел с молодой попадьей, а хозяюшки все нет, дети почивать не легли, плачем плачут, ожидая мать.
    Задумался купец думой крепкою, стал к окну, глядит на улицу... Потом слышит шаги торопливые; перед ним стоит Алена Дмитриевна — бледная, простоволосая... смотрят очи мутные как безумные. “Уж ты где жена, жена, шаталася, на каком подворье, на площади?..” Задрожала Алена Дмитриевна, горько восплакалась, в ноги мужу повалилася. Когда она возвращалась из церкви, нагнал ее опричник Кирибеевич, сулил богатые дары. “Закружилась моя бедная головушка, и стал он меня цаловать-ласкать”. 146
    А соседи смеялись, пальцем показывали. Когда она вырвалась, то остался в руках “разбойника” подарок мужа — узорный платок. Алена Дмитриевна просит мужа заступиться за нее, ведь больше у нее никого нет. Зовет Калашников своих братьев и рассказывает им, что “опозорил семью нашу честную злой опричник царский Кирибеевич”. Завтра он будет биться с Кирибеевичем на Москве-реке при самом царе, и коли побьет его опричник, братья должны выйти за святую правду-матушку.
    3
    На Москву-реку собираются удалые бойцы московские. И приехал царь со дружиною, со боярами и опричниками. “Кто побьет кого — заявляет царь, — того царь наградит. А кто будет побит, тому Бог простит!” Серебряной цепью оцепили место для охотницкого боя, одиночного. Выходит удалой Кирибеевич, царю в пояс молча кланяется, скидает с могучих плеч шубу и ждет противника. Выходит Степан Парамонович, по прозванию Калашников. Поклонился прежде царю грозному, после белому Кремлю да святым церквам, а потом всему народу русскому. На опричника смотрит пристально, супротив него становится. Кирибеевич просит его назвать себя, а как услышал он ответ Степана Калашникова, то побледнел в лице, как осенний снег. Вот молча оба расходятся, — богатырский бой начинается. Размахнулся Кирибеевич и ударил купца Калашникова посередь груди — пошатнулся Степан Парамонович; медный крест со святыми мощами из Киева, что висел у него на груди, погнулся и вдавился в грудь. Как роса из-под него кровь закапала. Изловчился Степан Парамонович, собрался со всей своей силою и ударил ненавистника прямо в левый висок со всего плеча. Опричник мертв. Царь гневно спрашивает купца: “Отвечай мне по правде, по совести, вольной волею или нехотя, ты убил насмерть мово верного слугу, мово лучшего бойца Кирибеевича?”
    “Я кажу тебе, православный царь:
    Я убил его вольной волею,
    А за что, про что — не скажу тебе,
    Скажу только Богу единому...
    Не оставь лишь малых детушек,
    Не оставь молодую вдову
    Да двух братьев моих своей милостью...”
    Царь обещает исполнить просьбу купца, а самого его приказывает
    казнить.
    Схоронили его за Москвой-рекой,
    На чистом поле промеж трех дорог...
    И бугор земли сырой тут насыпали...
    И проходят мимо люди добрые:
    Пройдет стар человек — перекрестится,
    Пройдет молодец — приосанится,
    Пройдет девица — пригорюнится,
    А пройдут гусляры — споют песенку.