Тема: от классических утопий Т. Мора и Т. Кампанеллы  к современным «женским» утопиям

Содержание

I. Введение

II.Основная часть

1.     Основные положения утопии Т. Мора

2.     Томаззо Кампанелла и Город Солнца

3.     Общность идей Мора и Кампанеллы

4.     Современные утопические идеи

5.     «Взгляд в прошлое: из 2000 в 1887» Эдварда Беллами  и «Новости из ниоткуда» Уильяма Морриса.

6.     «Женские» утопии

III.Заключение

IV.Список литературы
I
.Введение

Сколько же людей мечтало во все времена о том, чтобы сделать мир лучше, а человека превратить в гармонически целое и совершенное существо' Эти мечты, облаченные в философскую беллетристику, составили имя многим чудакам-гениям и даже — безумцам, как окрестил их Беранже в известном стихотворении именно с таким названием.

    Автор фантастического трактата, давшего название целому направлению социально-политической мысли, был не только выдающимся писателем-гуманистом и «безумцем-мечтателем», но, кроме того, еще и известным общественным деятелем своего времени. Лорд-канцлер при дворе Генриха VIII, он кончил жизнь на плахе за отказ признать короля главой англиканской церкви и несогласие с очередным браком монарха. Знаменитый роман писался, как принято выражаться, в свободное от основной работы время и сразу же принес ее автору всеевропейскую славу.
    Утопия означает «место, которого нет», «несуществующее место».  Слово «утопия» впервые встречается  у  Томаса Мора. Так называется фантастический остров в его знаменитом сочинении «Золотая книга, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и новом острове Утопия»(1516г.) о вымышленном идеальном обществе.  (Вообще-то оно существует, но только в воображении автора и читателя.) Задача Мора — обрисовать модель идеального государства, свободного от пороков и недостатков ранее известных социальных структур. Мысль не нова. Мор отнюдь не пионер утопической мысли. До него и после него таких проектов было сколько угодно — и на Западе, и на Востоке. Но всем им присвоили искусственное название, изобретенное английским мыслителем-гуманистом. Уже одно это делает его имя бессмертным.
    Рассказ путешественника, посетившего загадочный остров Утопия, начинается буднично, бесстрастно и с мельчайшими подробностями — как будто речь идет о доброй старой Англии. Многие комментаторы, которых особенно волновал вопрос о прототипе утопического государства, как раз и склонялись к такому решению. Впрочем, другие размещали его где угодно, в самых различных уголках земли.

С тех пор как термин «утопия» стал использоваться по отношению к литературно-философским произведениям, общественным и технологическим проектам, в котором воображаемое оторвано от  реальности, как отмечает В. П. Шестаков, действительность реконструируется по принципу «всё должно быть наоборот», а рассказчик свободно переходит от мира идеального к миру реальному[1]. В   философских текстах близкое значение имеют понятия «прогресс» (в значении «усилия по реализации утопии»); «футурологический прогноз», «социальные реформы», «культурная эволюция» (или «культурная альтернатива»), а также «социальное знание».
II.
Основная часть
1. 
Основные положения утопии Т. Мора

Остров утопийцев в средней своей части, где он всего шире, простирается на двести миль, затем на значительном протяжении эта ширина немного уменьшается, а в направлении к концам, остров с обеих сторон мало-помалу сужается. Если бы эти концы можно было обвести циркулем, то получилась бы окружность в пятьсот миль. Они придают острову вид нарождающегося месяца. Рога его разделены заливом, имеющим протяжение приблизительно в одиннадцать миль. На всем этом огромном расстоянии вода, окруженная со всех сторон землей, защищена от ветров наподобие большого озера, скорее стоячего, чем бурного, а почти вся внутренняя часть этой страны служит гаванью, рассылающей, к большой выгоде людей, по всем направлениям корабли.
    Но главное, конечно, в другом. Главное — это детализированное описание устройства государства утопийцев, основанного на принципах справедливости и равенства. Здесь нет бесчеловечного угнетения и потогонной системы труда, резкого разделения на богатых и бедных, а золото вообще употребляется для наказания за определенные проступки провинившиеся должны носить тяжелые золотые цепи. Культ  жителей утопии - гармонически развитая личность.
В первой части сочинения Мор резко критикует огораживания кровавое законодательство современной ему Англии. Порицая бессмысленную жестокость многочисленных законов, направленных против краж и бродяжничества, Мор ставит вопрос о причинах преступности. Основная причина всех пороков и бедствий, считал Мор, – частная собственность, из-за которой возникают противоречия интересов личности и общества, праздности и изнурительного труда, роскоши и нищеты; она порождает преступления.

Автор “Утопии” одним из первых подчеркнул и то, что сложность и запутанность законодательства отвечают интересам богачей и направлены против трудящихся. Уже сами условия жизни простого народа, его положение не дают возможности разобраться в сложном законодательстве, истолковать и понять его запутанные положения.

Во второй части книги описываются учреждения и нравы жителей острова Утопии, находящегося в Новом Свете, где-то в южном полушарии. В Утопии общее имущество и всеобщая обязательность труда; это коренным образом отличает их общественный и политический строй от других государств.

Утопия – своеобразная федерация 54 городов. Утопийский сенат обсуждает общие дела острова – перераспределение продуктов, рабочей силы, прием иностранных посольств и др.

Устройство и управление каждого из городов одинаковы. В городе 6000 семей; в семье – от 10 до 16 взрослых. Каждая семья занимается определенным ремеслом. Для работы в прилегающей к городу сельской местности образуются
“деревенские семьи” - от 40 взрослых, в которых житель города обязан проработать не менее двух лет.

Одной из характерных особенностей гуманистического  мировоззрения  автора  "Утопии"  была вера в разум и рационализм.

   Беспредельные возможности разума и весь процесс познания  получили у гуманиста Мора божественную санкцию.  При этом основой процесса познания Мор считал практику людей,  их  материальный опыт.  Науки, процветавшие в Утопии, не только целиком  основывались на практике,  но и служили практике.  Так, в результате тщательного изучения природы утопийцы научились предугадывать "дожди,  ветры и прочие перемены погоды". Мор подчеркивает,  что  знания  утопийцев о природе ничего общего не имеют с гаданиями и суевериями, но получены благодаря долгому  опыту  наблюдений.  Утопийцы  успешно занимались астрономией.

   Они изобрели ряд приборов, с помощью которых можно вести точные наблюдения.  Поэтому утопийцы были сведущи в науке  о "движении небесных тел".  Зато, иронизирует Мор, они ничего  не  знают об астрологии,  "они во сне не помышляют о дружбе и  раздорах планет" и обо всем этом "обмане лживых прорицаний по звездам".

    Основанные на опытном знании науки утопийцев Мор  противопоставлял  астрологии  и схоластике.  В наследии древних,  по словам Мора, утопийцы высоко ценили труды естествоиспытателей - Гиппократа,  Галена,  Теофраста.  Утопийцы достигли больших успехов в математике,  диалектике,  музыке.  Однако, с юмором  замечает Мор, если утопийцы во всем почти равняются "с нашими древними",  то они далеко уступают изобретениям новых диалектиков,  т. е. схоластов. В частности, им не удалось изобрести ничего похожего на те отвлеченные категории,  которыми полна, например, так называемая "Малая логика" Петра Испанца. Выступая против схоластики,  гуманисты подвергали  острой  критике трактат Петра Испанца. В своем письме к М. Дорпу от 21 октября 1515 г.  Мор характеризовал "Малую логику"  Петра  Испанца  как произведение, название которого в буквальном смысле отражает его содержание:  "Малая логика" потому так и называется, что в ней действительно "мало логики".

     Высмеивая в "Утопии" схоластику, Мор всячески подчеркивал, что науке утопийцев,  опирающейся на опытное знание,  органически чужда схоластическая логика, оторванная от жизни и оперирующая  лишь в сфере абстракций.  Поэтому Мор отдавал столь явное предпочтение в "Утопии" античным естествоиспытателям  -  этим стихийным моралистам.  Длинный перечень древних авторов, пользующихся большим  уважением  в  Утопии,  -  свидетельство  собственных  симпатий  гуманиста к античной,  преимущественно  греческой, культуре. Широта умственных интересов граждан Утопии проявлялась в том, что большинство из них весь свой досуг  уделяло наукам. Этому способствовала также глубоко демократическая  система образования:  все граждане Утопии обоего пола проходили обязательное обучение в школе.  Оно не  ограничивалось усвоением теории, но сочеталось с практическими занятиями земледелием и ремеслом, протекавшими в форме игры и упражнений.

   Говоря современным  языком,  это не что иное,  как принцип     политехнизации обучения,  свидетельствующий  о  прогрессивных взглядах Мора.  Характерно,  что,  по мнению автора "Утопии",  высшее образование в совершенном обществе должно быть доступно всем  людям.  Всякий  в  Утопии,  обнаруживший  интерес  и способности  к науке,  получал от государства освобождение от  повседневного труда "для основательного изучения  наук".  Подобный демократизм в деле образования, конечно, был неслыханным явлением в те времена.  У Т.  Мора гуманистический  идеал     просвещения обретал новые качества, предвосхитившие некоторые  черты педагогической системы нашего демократического  общества.  В этом, конечно, Т. Мор намного опередил своих современников-гуманистов, деятелей раннего буржуазного просвещения

Должностные лица в Утопии выборные. Каждые 30 семей избирают на год филарха; во главе 10 филархов стоит протофиларх. Протофилархи избираются из числа ученых. Они образуют городской сенат, возглавляемыйи князем. Князь
(принцепс) избирается филархами города из кандидатов, предложенных народом.
Должность князя несменяема, если он не заподозрен в стремлении к тирании.
Наиболее важные дела города решают народные собрания; они же избирают большую часть должностных лиц и заслушивают их отчеты.

Описывая государственные учреждения Утопии Мор во многом следовал античным образцам, привнося свои некоторые изменения. Органы власти Утопии осуществляют общее руководство народным хозяйством и образованием.
Должностные лица избираются из среды ученых; создаются специальные учреждения для координации производства и потребления.

В Утопии существует терпимость к различным религиозным течениям. Там много сект и религий. Но запрещено возбуждать религиозный фанатизм, осуждать верования других.

Государство стремится обойтись без запретов, ограничивающих свободу граждан. Есть общественные столовые, но можно готовить пищу дома. Широко используются поощрения тех, кто делает что-то полезное для общества. Вместе с тем обязанность сифогрантов – наблюдать, чтобы никто не сидел праздно, а чтобы каждый усердно занимался своим ремеслом.

Оригинальны рассуждения Мора о праве в Утопии. Поскольку в Утопии нет частной собственности, споры между жителями редки и преступления немногочисленны; поэтому им не нужно сложное законодательство.

Также автор своеобразно решает проблему наказания. За кражу не казнят, а обращают в “рабство”, то есть принуждают к общественным работам

Это рабство – совсем не то рабство, которое было известно Античному миру, – оно не пожизненно и не наследственно. Рабами становятся также военнопленные, взятые с оружием в руках, и осужденные на казнь преступники, купленные в других странах. Рабы закованы в золотые цепи и выполняют неприятные работы. Однако рядом с ними трудятся свободные утопийцы, добровольно выполняющие грязные работы. Основная мысль Мора в том, что принудительные работы – более гуманная мера наказания, чем широко распространенная в его время смертная казнь.

К войнам Мор относился резко отрицательно. Политике монархов, помышлявших в основном о завоеваниях, он противопоставлял миролюбие.

Основным препятствием на пути учреждения нового строя Т. Мор считал жадность и гордость богачей. Он рассчитывал на разум и случай.

Вскоре после опубликования этой книги английский король Генрих VIII приблизил к себе Мора, назначая его на высокие государственные должности вплоть до высшей – лорда-канцлера.

Книга эта, чрезвычайно смелая для XVI века, в наше время кажется наивной, потому что мы, в нашем демократическом строе, далеко ушли от того
"идеального" строя, о котором мечтал канцлер Генриха VIII. За четыре века, которые отделяют нас от этой первой настоящей утопии, утопий было создано такое невероятное количество, что пришлось бы написать целые тома, чтобы только перечислить их. И, хотя в основе всех утопий лежит благоденствие человечества, все они значительно разнятся.
2. 
Томаззо Кампанелла и «Город Солнца»

Последующие теоретики раннего социализма испытали на себе сильное влияние ”Утопии”, в том числе и новых идей о государстве и праве.

Дальнейшее распространение утопического социализма в Европе связано с именем Джованни Доменико Кампанеллы, автора ”Города Солнца”, известного итальянского философа, социолога и литератора.

Он родился в 1568 году на юге Италии, в Калабрии, которая находилась под гнетом испанской короны. В пятнадцать лет, вопреки воле отца, который мечтал видеть его дипломированным юристом, он постригся в монастырь доминиканцев под именем Томмазо. Начинаются упорные занятия философией и теологией, изучение работ Аристотеля и Фомы Аквинского. На полках монастырских библиотек он находит труды Демокрита и Платона, по-своему осмысливает их. Наибольший его интерес вызвала философия итальянца
Бернардино Телезио, яростного противника схоластики Аристотеля, работы которого были включены католической церковью в список запрещенных книг.
Кампанелла открыто защищает идеи Телезио и публикует философские сочинения.
Такая дерзость не могла пройти безнаказанной, и инквизиция заинтересовалась
Кампанеллой. Он проявил себя как противник Реформации и сторонник как церковной, так и светской власти папы; инквизиция закрыла глаза на многие его прегрешения.

Кампанеллы всерьез занимался астрологией, что сыграло значительную роль в его жизни и деятельности. В 1597 году он вернулся на родину и, основываясь на положении звезд, предсказал победоносное восстание против власти испанских Габсбургов. Впрочем, возмущение произволом иноземцев охватило тогда все слои Калабрии, и Кампанелла возглавил заговор, к которому примкнули и дворяне, и монахи, и крестьяне, и разбойники. Но испанцев предупредили, и верхушка заговора была схвачена. Попал в неаполитанскую тюрьму и Кампанелла. Его спасло от смертного приговора только то, что его объявили еретиком. В 1602 году Кампанеллу осудили на пожизненное заключение, и он провел в различных тюрьмах свыше двадцати семи лет.

Утопия ”Город Солнца, или Идеальная Республика. Поэтический диалог” была написана на латыни в тюрьме, в 1602 году, а опубликована впервые в
1623 году. И на этой утопии лежит отпечаток своего времени, его мучений и проблем.

На мрачном горизонте драматической жизни тогдашней Италии Государство Солнца появляется как светлое видение. Где-то в Индийском океане, в некоей неизвестной земле возвышается гора, на которой построен прекрасный лучезарный город. Стены его украшены чудесной и поучительной живописью, здания светлы и поместительны. Там воплотились заветные мечты о человеческом счастье, ибо там нет частной собственности и все построено на основе естественных законов природы. Кампанелла полагал, что в обществе, основанном на общей собственности, сохранится государство. Он изображает совершенно новую организацию государственной власти, не имеющую аналогии в истории.

Город Солнца — теократическая республика, организованная по образцу монашеского Ордена и отдаленно напоминающая государство древних инков. Во главе его стоит мудрейший и всезнающий первосвященник Солнце (он же
Метафизик), которому подчинены три соправителя: Мощь, ведающий военным делом, Мудрость — познанием, науками, и Любовь — продовольствием, одеждой, деторождением и воспитанием. Они выбирают низших должностных лиц, носителей истинного знания, презирающих схоластику — ”мертвые знаки вещей”.

В Городе Солнца дважды в лунный месяц созывается общее собрание всех соляриев, достигших 20-летнего возраста. На Большом Совете каждому предлагается высказаться о том, какие есть в государстве недочеты. На
Большом Совете обсуждаются все важные вопросы жизни государства.

Весьма оригинальны мысли Кампанеллы о способах сочетания демократии и правления ученых-специалистов. Кандидатуры на тот или иной пост предлагаются воспитателями, старшими мастерами, начальниками отрядов и другими должностными лицами, знающими, кто из соляриев к какой должности более пригоден. В Большом Совете каждый может высказаться за или против избрания. Решение о назначении на должность выносится коллегией должностных лиц. Должностным лицам в свою очередь помогают советом так называемые жрецы, которые определяют дни посева и жатвы, ведут летопись, занимаются научными изысканиями.

В этом государстве существуют право, правосудие, наказания. Законы немногочисленны, кратки и ясны. Текст законов вырезан на колоннах у дверей храма, где осуществляется правосудие. Солярии спорят друг с другом почти исключительно по вопросам чести. Этот процесс гласный, устный, быстрый. Для уличения в преступлении необходимо пять свидетелей. Пытка и судебные поединки, свойственные феодальному процессу, не допускаются. Наказания воздаются по справедливости и соответственно проступку.

Источник человеческих зол — эгоизм. Автор видит возможность его искоренения, когда все члены общества равны во всех отношениях. Общие столовые, одинаковая одежда, общие украшения, общие дома, спальни и кровати... И если уж все общее, то должны быть и общие мужья и жены, общие дети. С невероятной дотошностью Кампанелла описывает деторождение и половые отношения и обнаруживает почти нескрываемое презрение к парной любви. Она для него скорее допустимая забава, чем серьезное чувство.

Женщины Города Солнца имеют те же права, что и мужчины, они могут заниматься и науками, и чем угодно. Они только освобождены от тяжелых форм труда. “Общности жен” соответствует ”общность мужей” на основе взаимного равенства.

В ”Городе Солнца” есть отличие экономического и социального бытия по сравнению с ”Утопией”. Рабочий день сокращен до четырех часов, и все же изобилие налицо, ибо труд, как об этом впервые в истории человеческой мысли догадывается Кампанелла, есть первая потребность человека. Кампанеллу интересует проблема выявления способностей человека, хотя решает он ее в фантастико-астрологическом духе: природные склонности должны быть разгаданы через тот же гороскоп.

Моральное регулирование общественной жизни Кампанелла возлагает на религию, но надеется на религию далеко не во всем. Он разработал ряд правовых и моральных санкций нерелигиозного характера, иногда весьма жестоких, направленных против безделья и разврата. И он, в отличие от Мора, показывает обитателей своего государства способными взять в руки оружие не только для защиты от внешних нападений. Убить тирана — почетно. Изгнать вздорного и ничтожного монарха — человечно.

Кампанелла пишет о наболевшем. Он рисует идеальное, с его точки зрения общество, где трудятся все и нет ”праздных негодяев и тунеядцев”. За 27 лет заключения он долго думал о неравенстве и о наилучшем государственном устройстве.

Осмыслив окружавшую его действительность, он пришел только к одному выводу: существующий государственный строй несправедлив. Чтобы люди жили лучше, его должен сменить другой, более совершенный строй. Где все люди равны между собой.
3. 
Общность идей Мора  Кампанеллы

По мнению многих исследователей творчества социалистов-утопистов, в те времена люди еще не могли представить реалии социализма, поэтому их утопии получались слегка фантастичными.

Естественно, что в XVI и XVII веках капитализм лишь набирал обороты, общество еще не было готово для перехода к социализму. Не созрели и предпосылки для этого перехода: ни производительные силы, ни производственные отношения.

В целом идеи равенства у Мора и Кампанеллы схожи. Они оба мечтают о государстве, где бы все были равны между собой. Причем равенство, описанное у них, нередко переходит всякие границы.

Так, у Мора люди представляют собой массу, потерявшую свою индивидуальность. Никто не имеет даже шансов выделиться: все обязаны одинаково одеваться, одинаково проводить время, трудиться ровно по 6 часов в день. Мнение людей, собственно, никто не спрашивает.

Конечно, капиталистическое общество с его неравенством и эксплуатацией в какой-то степени несправедливо. Но оно даёт людям свободу, право выбора.
Если человек хочет чего-то добиться в этой жизни, если он трудолюбив и способен, он добивается в этой жизни чего-то. Те же, кто не может добиться высот, оседают внизу. И таких людей большинство. Само собой, это “серое” большинство согласно на жизнь при утопии. Люди же достигшие чего-то в жизни, а их меньшинство, не хотят быть как все. И им утопия не нужна.

В отличие от Кампанеллы, у Мора сохраняется рабство. Это не позволяет сказать, что все люди равны между собой. Кроме того, даже законопослушные граждане вовсе не равны между собой, как это пропагандируется. Женщины должны слушать мужей, дети – родителей, младшие – старших.

Кроме того, и на Утопии, и в городе Солнца есть власть. Власть – это люди, наделенные полномочиями решать судьбы других. И пусть эта власть меняется каждый год, как у Мора. И люди, стоящие у власти, по своему статусу не ниже, чем остальные. Хотя бы потому, что они работают над законами, а не на сельском поле.

И у Мора, и у Кампанеллы идеалом представляется тоталитарные общества, где жизнь граждан со всех сторон ограничена и размечена государством.
Человек не вправе сам решать, что ему делать, а что нет.

Таким было эстетическое влияние утопий,— оно нигде и везде. Трудно обнаружить его отдельные проявления, но в любом высокохудожественном произведении искусства и литературы есть частичка утопии — мечта о совершенной человечности.

Наблюдая жестокие нравы позднего средневековья, социальные мыслители XVI и XVII веков направляли свои усилия не только на обоснование незыблемости власти суверена, но и на поиск более совершенного типа общественного устройства, "какое по праву может называться государством".

В жизни Англии начала XVI и Италии начала XVII веков были существенные черты сходства. После бурного развития мануфактур, когда Италия являлась самой передовой страной Европы, и передовой не только в экономике, наступило время упадка. Ориентация на внешний рынок оказалась роковой: великие географические открытия и господство турок на востоке Средиземного моря привели к перемещению основных торговых путей и жестокому экономическому кризису. Как в Англии во времена ”огораживании”, хотя и по другой причине, тысячи людей - ремесленников, мелких торговцев, работников мануфактур - не знали, куда приложить свои руки. Крестьянство страдало от варварских форм феодальной эксплуатации, от иноземного владычества.
Техническое развитие зашло в тупик, а между тем творческая деятельность людей пауки продолжалась, и это приводило к оппозиционности интеллигенции.
И в этих условиях утопизм, как мечтание о разрубленном гордиевом узле гибельных обстоятельств, был неизбежен.

Ранние социалисты-утописты Мор и Кампанелла сделали большой вклад в развитие литературы не столько своими суждениями, сколько глубоким эстетическим смыслом своих утопий. ”Я считаю,— писал Томас Мор в ”Утопии”,— что человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира”. На место религиозного идеала пассивности и смирения вместе с утопическим социализмом приходит новый идеал человека, который совершенствует себя и исправляет окружающий мир.

Казалось бы, что для всех людей и всех времен это царство будущего должно рисоваться одинаковым, но в действительности этого никогда не было и не будет. Не только каждая эпоха имела свою утопию, свою утопию имеет каждый народ, даже больше - каждый мыслящий человек.
4. 
Современные утопические идеи

Американская утопическая беллетристика,  созданная преимущественно в ХХ веке, является весьма критической, так как представляет альтернативные миры и по отношению  к реально существующим обществам, и по отношению к классическим «мужским» утопиям,  сохраняющим гендерную субординацию ролей.

Повышение интереса к утопии в американской исследовательской литературной среде в последние десятилетия прошлого века обусловлено как междисциплинарностью поля изучения, так и политической  коннотированностью утопической теории в философском дискурсе. С середины ХХ века основные дискуссии по этой теме были посвящены соотношению утопической теории и социальной практики. Действительно, на утопических идеях строились тоталитарные государства с их ограничением прав личности и «зоны приватного» в обществе. Однако, с другой стороны, утопия по отношению к власти есть форма критики и протеста, поэтому в тоталитарных государствах (например,  в Росси и Германии времен Сталина и Гитлера) новые утопии почти не сохдавались, не переиздавались уже написанные, а авторы утопий нередко выступали в роли диссидентов.[2]

В новом тысячелетии интерес к утопии резко возрос. Причем «феминистская утопия» и феминистская трактовка классических утопических текстов занимает почти треть посвященных этой теме исследований.

Созданный в ХХ веке образ «бесклассового», «безрассового», «безнационального», «внеполового» общества, безусловно,  является утопическим и восходит к образам «первобытного коммунизма», где различия в потребностях и способностях не были дифференцированы. В американских исследованиях утвердилось мнение, что коммунистические режимы ХХ века стали тоталитарными именно потому, что представления о прогрессе в них строились на утопических основаниях. Ситуация их неизбежного краха представлялась как «конец утопии». В работе  с таким же названием («Конец утопии») Р. Джакоби пишет, что появление в конце 1980-х годов,  после почти полувекового затишья, политических антиутопий было связано с коллапсом тоталитарно-коммунистических режимов в Восточной Европе и окончанием «холодной войны».

В современных критических философиях М. Фуко, Ф. Джеймисона и З. Айзенстайн учитываются гендерные, расовые и социальные различия, лежащие в основе любого общества. Без формулирования своей позиции по отношению к гендерным ролям и образам «маскулинности» и «феминности» в обществе не обходится ни одна утопия. Правда, в истории культуры не существовало обществ с реально эквивалентными гендерными отношениями, поэтому любую гендерную программу по установлению равенства полов можно рассматривать как утопическую, а любая гендерная утопия вносит вклад в развитие «культуры критицизма».

Исследуя классические утопические тексты начиная с «Утопии» Т. Мора, «Города Солнца» Т. Кампанеллы и кончая социалистическими утопиями Ш. Фурье и Р. Оуэна, американские исследователи пришли к выводу, что, хотя в ранних «мужских»  утопиях и предлагались модели гендерно-эгалитарного общества, в них не удалось избежать патриархатного отношения к женщине. Утверждая необходимость женской эмансипации в публичной сфере, классические утопии поддерживали гендерную субординацию в сфере приватной. В текстах Т. Мора, Т. Кампанеллы, Р. Оуэна, Э. Беллами и А. Бебеля радикальное изменение института брака и других традиционных форм отношений между мужчиной и женщиной не затрагивает гендерных привилегий в распределении работы и политических прав и «новым человеком» классической утопии выступает исключительно мужчина, а не женщина.

Значительно больше внимания вопросам гендера уделялось в утопиях Э. Беллами и У. Морриса, созданных в конце ХIX века во время подъема движения за эмансипацию женщин в США.
5. 
«Взгляд в прошлое: из 2000 в 1887» Эдварда Беллами  и «Новости из ниоткуда» Уильяма Морриса.

Эдвард Беллами, американский писатель-фантаст, в имевшей огромный успех повести «Взгляд в прошлое: из 2000 года в 1887», создал индустриальную утопию Бостона будущего. В ней провозглашалось окончание войны между полами. Женщина больше не хотела быть зависимой от мужчины в браке, имела собственный счет в банке, делала карьеру и участвовала  в общественной жизни, хотя и под руководством мужчин. Однако через введенную в обществе систему кредитования сохранялась общая зависимость граждан от государства. Белами считал, что «проявления страсти» делают один пол непонятным для другого и, используя современную терминологию, в сфере желания мужчина и женщина никогда не будут равны. Для женщины, утверждал он, брак – своего рода карьера. Он поддерживал идею сохранения традиционной женственности, как она понималась в викторианскую эпоху. В его утопии освобожденная от финансовой зависимости женщина – «хранительница расового фонда»,  она свободно выбирает «лучшего самца» для репродукции, и это служит наградой победителю в обществе жесткой конкуренции. Было важно, чтобы дети рождались от наиболее успешных мужчин. Основа развития человеческой истории, по Беллами, заключается в селекции, и его утопия предвосхищает гендерно-расовые теории Третьего рейха. В целом, женщины в утопии Беллами равны мужчинам, но отличны от них, и это равенство приводит к гендерно-расовой сегрегации и этатизации «материнского инстинкта».

Отталкиваясь от индустриальной утопии Беллами, Уильям Моррис, английский художник, писатель и политический деятель, в новелле «Новости из Ниоткуда» (1891г.), критикует «общество машинерии» и находит свой идеал в прошлом, создавая буколическую идиллию, где все технологические достижения скрыты от взгляда наблюдателя и люди получают удовольствие от работы, свободной от отчуждения. Вместе с частной собственностью, насилием и индустриализацией, Моррис развенчивал институт буржуазного брака. Освобождение от частной собственности, по его мнению, должно трансформировать устаревшие формы брака, и женщина по своему выбору свободно сможет остаться с партнером или оставлять его. Ситуации конкуренции, ревности, измен или полигамии Моррис считает недостойными для идеального общества и не рассматривает их. Он придерживается традиционных взглядов на природную естественность для женщины домашней работы и заботы о потомстве и выступает против возможной в будущем гендерной андрогении (социально-эмоционального эгалитаризма).

Большинство американских авторов утопий не были сознательными сторонниками женской эмансипации, а просто суммировали гендерные и сексуальные роли женщины в будущем, «хорошем», обществе, выстраивая его как более высокий статус, получив образовательные, избирательные и профессиональные права. Вплоть до ХХ века большинство утопий, созданных авторами-мужчинами, идеализируют женскую «сущность», её предназначение для вторых ролей в государстве; контроль над репродуктивными функциями женщины у них оказывается одной из главных – политических– задач в тоталитарном обществе.
6. 
«Женские» утопии

Основной же темой утопий, созданных женщинами (Урсулой Ле Гуин, Маргарет Атвуд, Джоанной Русс и др.) оказывается, как считает Франсис Бартковски (из Университета штата Небраска),  тема желания. В иронической или очень серьёзной и патетической форме эти утопии стремятся расширить представления читательской аудитории о возможностях и границах желания. При этом американская исследовательница Энн К. Мелор различает «абстрактные» и «конкретные» утопии.

«Абстрактные» сгенерированы из «чистого желания», их функции, как и функции сновидений, заключаются в реализации желания; они не содержат практической программы социального изменения; их цель, в терминологии психоанализа, в установлении контакта с «отчужденным эго», «желанием». На практике это означает перевод повседневных норм и существующего социально-культурного опыта в пространство неограниченных возможностей  осуществления желания, причём в этих фантазиях, в отличие от реалистического повествования, деятелем становится не автор, а сам читатель. Ещё одна американская исследовательница, Рут Левитас, цель утопий конца ХХ века видит не в изображении «хорошего/плохого» общества, а в создании условии для перформативного переживания читательницей или читателем виртуальных событий. Такой текст она рассматривает как доступный постоянному реинтерпритированию в зависимости от задач актуального момента.

«Конкретная», или критическая, утопия имеет практическую социальную цель: изображая потенциально возможный мир, она пытается определить природу той социальной болезни, которую критикует, и предложить для неё лекарство. Основываясь на тенденциях развития в настоящем, она предлагает «моральный», «политический» ил и «технологический» прогноз будущего.

Размышления об изменении гендерных иерархий в обществе и установлении эгалитаризма сами по себе утопичны, поскольку нет никаких антропологических или археологических доказательств реального существования матриархата в историческом прошлом. Нонсексистское общество сначала должно быть построено только как модель, утопия, а затем апробировано в социальных реформах. В критической утопии, содержащей образы мира без гендерной дискриминации, показана ограниченность и/или ложность «социального знания», сгенерированного исключительно мужским родом. Однако больше всего авторов занимает устроение социальных  барьеров в реализации желания и трансформации сексуальных ролей.

Основным жанром утопии становится научная фантастика (science fiction и fantasy в западной терминологии), которая позволяет описывать утопические модели независимо от исторических, этнических или  этических реалий. Среди наиболее популярных авторов, помимо уже упоминавшихся можно назвать У. Ле Гуин  и Дж. Русс, Алису Шелдон, Мардж Пирси.

В «женской» утопии существуют два направления: радикальная критика представленных в классических утопиях гендерных иерархий и позиций и собственно женский взгляд, изображающий социальную организацию и социальный прогресс с либерально-демократических позиций.

Первое направление, ревизия классических утопий, использовало постмодернистский метод деконструкции и критики власти М. Фуко, Ф. Джеймисона и  К. Миллет для анализа гендерных дихотомий в утопиях Мора, Кампанеллы, Беллами. Американские писательницы выступали с критикой «природного» материнского инстинкта, гендерного разделения труда и обязательной «домашней» повинности женщин в идеальном обществе будущего. По их мнению, классическая утопия остаётся идеальным обществом для «публичности» мужчин и «приватности» женщин, несмотря на то, что равенство прав в таких обществах декларировалась для всех граждан. Мужской утопический радикализм оказывался «эмансипантным» лишь абстрактно, а практически сохранял для женского тела, желания и субъективности скрытую субординацию, не отводя женщине пространства для индивидуальной самореализации.

Классические социальные и политические утопии, будучи продуктом своего времени, никогда не включали в свои идеальные проекты женщину как полноправного члена общества. Даже революционизируя институты брака и домашнего труда, утописты не оставляли места для свободного волеизъявления самой женщины, видя её не субъектом, а объектом перемен. Осознав это, американские писательницы второй половины ХХ века дают собственно женское представление идеального общества. Критические утопии, написанные женщинами, начинают появляться с 1970-х годов.

Женские (феминистские) утопии в сравнении с классическими (маскулинными) отличает ряд особенностей: главным героем предстаёт женщина, повествование ведётся от женского лица с типично женским восприятием мира, предметом изображения и точкой отсчёта в сюжете становится гендерная структура общества.

Женская утопическая традиция США связана в первую очередь с именами Шарлотты Г. Перкинс и М. Атвуд, которые в своих произведениях пропагандировали философские идеи женского общества, в частности право женщин контролировать своё тело и репродуктивное поведение.

Э. Мелор в женской утопической баллетристике выделяет следующие типы утопий:

1. Полностью женские общества;

2. Общества, состоящие из биологических гермафродитов;

3. Действительно гендерно-эгалитарные, двуполые общества.

Первый тип представлен в романах Ш. Перкинс, Моник Виттиш и Джеймса Типтри-мл. (Алисы Шелдон). Мир мужчин в этих утопиях изображается как мощный, самоубийственный, склонный к доминированию и потому опасно разрушительный. Причиной изоляции женщин обычно оказывается глобальная катастрофа. Так, в новелле А. Шелдон «Хьюстон, Хьюстон, вы читаете?» повествуется о том, как эпидемия уничтожила  у-хромосому и оставила на Земле только женщин, которые воспроизводятся клонированием. Трое мужчин, появившихся на планете из-за деформации времени (чёрной дыры), неожиданно понимают, что они единственные в полностью женском мире и демонстрируют полный диапазон патриархатных традиций. Первый герой новеллы, Бад, начинает реализовывать фантазии соблазнения и насилия. Второй герой, майор Дейв, осуществляет фантазии мессианского патриархата: объявляет себя отцом-богом, который пришёл управлять своими дочерьми. Третий, наиболее чувствительный герой, наблюдая за своими приятелями, приходит к выводу, что у мужского рода и патриархатной культуры нет ничего, что можно было бы предложить женщинам.

В произведениях американской писательницы Сьюзи М. Чарнас «Прогулка к концу мира» и «Материнство» мужчины поработили женщин и разводят их как животных, чтобы они были или уродливыми сильными чернорабочими, или красивыми слабыми «домашними любимицами». Могущественные мужчины властители живут в гаремах, которые охраняют женщины. Однако власть мужчин распространяется только на технологически продвинутое общество, существующее посреди мировой войны и экологических бедствий, а подлинно человеческая жизнь сохраняется вне города, на равнинах, где свободные клонированные женщины-наездницы живут напряжённой, но гармоничной жизнью.

Повесть «Женская земля» Ш. Перкинс обращена к теме материнства, сила которого прекращает распри в обществе. В центре внимания находятся дети. У них у всех есть матери, но дети им не принадлежат.

Образ утопического полностью женского общества близок экологическому феминизму, так как независимые женские государства представляют собой альтернативу этически и экологически не оправдавшим себя технологическим «мужским» государствам. Во многих женских утопиях показано возвращение женщины к природе и развитие её магических способностей. Например, женщины в произведениях Дж. Русс умеют разговаривать с животными и деревьями, летать, плавать вместе с рыбами и жить в пустыне.

Героини «женских» утопий предельно враждебны современной инженерии. С их точки зрения, естественный мир слишком сложен для системы «научных» рациональных законов. Враждебность к технологиям провоцирует деконструкцию основных традиционных ценностей маскулинного мира – науки и философии. И наука, и технологии раздражают создательниц утопий прежде всего тем, что в традиционном обществе мужчины заинтересованы больше в «машинерии», чем в общении и налаживании отношений с женщиной. Возможно, именно эмоциональная неудовлетворённость легла в основу феминистских утопий.

Столкнувшись в повествовании с проблемой невозможности удовлетворить желание, авторы феминистских утопий попытались спроектировать миры , в которых женщина способна обходиться без мужчины и изобретать альтернативные формы получения удовольствия. Карикатуры на мужчин-шовинистов, расистов, самодовольных «патриархов» и насильников, преобладающих в радикальных утопиях, не что иное, как заместительная форма женской психотерапии неудовлетворённости. Тоску по чувственному, желающему, обходительному, толерантному мужчине беллетристки трансформировали в «образ врага» или полный отказ взаимодействия мужчиной. Для этой цели в радикальных утопиях используются различные методы исключения мужчин: как результат землетрясения, эпидемий, межполовой войны. При этом лишь в некоторых женских утопиях обращается внимание на собственно социальную структуру и воспроизводятся образы древнего «племенного рая».

Второй тип утопии – общества, основанные на биологическом гермафродитизме – представлен, в частности, книгой У. Ле Гуин «Левая рука темноты» (1969). В ней описывается особый, «третий» пол, который 22 дня в месяц биологически нейтрален, после чего вступает в шестидневный «период изобилия», когда может стать мужчиной или женщиной (матерью или отцом), попеременно чередуя эти роли. Такая двойственность обеспечивает настоящую свободу, снимает традиционную оппозицию доминирующего/подчинённого, собственника/собственности, активного/пассивного и является в феминистской беллетристике основой идеального общества.

Третий тип в классификации Э. Мелор характеризует большинство американских литературных и философских утопий. В них изображено общество будущего как двуполое. Примеры таких произведений – романы М. Пирси  «Женщина на краю времени» и У. Ле Гуин «Лишённые».

В романе М. Пирси показано общество абсолютной сексуальной свободы. Люди выбирают «партнёров по подушке» последовательно или одномоментно, на длительный или короткий срок. Писательница обходит тему ревности, однако не отрицает её как естественную реакцию. Разрушая «привилегии» мужчин в занятии наукой и мнение об их одарённости, Пирси меняет местами гендерные роли, называя «главным художником» в семье мужчину, а «главным учёным» - женщину. Одной из прогрессивных идей Пирси было разделение функций воспроизводства и охраны материнства и детства.

У. Ле Гуин сохраняет феномен сексуальности в качестве двигателя сюжета и основы отношений между полами, однако ограничивает влияние на него государства, экономических привилегий. Её утопия – это утопия «эмоционального рая». Произведения Ле Гуин сравнивают с романами Мора в стремлении создать общество, свободное от строгого контроля государства.

В романе У. Ле Гуин «Лишённые» представлено общество полного государственного равенства, выживание которого на лунной планете настолько трудно, что каждый должен жертвовать всем, чем может: интеллектуалы выполняют физическую работу, мужчины и женщины одинаково заботятся о детях и обеспечивают общество необходимыми услугами. Несмотря на то, что люди терпят значительные материальные лишения, в них сильна моральная энергия и обеспокоенность судьбами человечества.

Первое издание «Лишённых» имело подзаголовок «Неоднозначная утопия», а прообразом изображённого писательницей общества было советское государство периода военного коммунизма, когда люди жили мечтой о прекрасном будущем. Ранее эта эпоха вызывала ужас перед надвигающемся тоталитаризмом, что отразилось в антиутопиях «Мы» (Е. Замятина) и «1984» (Дж. Оруэлла). Однако спустя полвека в романе «Лишённые» она показала ностальгически (ведь на самом деле в мире множество людей – и трудящиеся, и представители интеллигенции – сочувствовали молодой Советской республике         , верили в справедливость её идеалов). У. Ле Гуин, выросшая в американском прагматическом обществе, тоскует по горячей духовной энергии веры, свойственной утопическим обществам периода революционного подъёма. Однако уже существующее культурное знание тоталитарных механизмов заставляет её изобразить следующий этап в развитии «лунной утопии»: спустя 200 лет количество бюрократов на планете увеличилось, их забота об общественных благах и привилегиях возросла. Герой романа пытается поднять восстание, а затем покидает страну, пытаясь найти более совершенное общество. Он предпочитает общество, основанное на постоянной борьбе и самокритике, однако сексуально более терпимое.

К образцам гендерно-эгалитарной утопии можно отнести многие современные американские детективы (как литературные, так и кино- и телеверсии), в которых утопический элемент не акцентирован. Феминизм проявляется в них в выборе женщины на роль главной героини, а утопичность – в том, что результаты деятельности женщин, по сравнению с мужчинами, всегда оказываются эффектнее и значительнее.

За последние 20 лет в американском кино появились героини, успешно освоившее изначально «мужскую» профессию следователя: это и утончённая криминалистка, агент ФБР по особым делам Скали в знаменитом сериале «Секретные материалы»; отважная и сильная Фокс из фильма «Особо опасен» или Лара Крофт из одноимённых видеоигр и фильмов, где женщина выступает в роли «солдата» , который ничем не уступает, а наоборот превосходит мужчин по уровню физической подготовки, смелости и способности преодолевать трудности. В качестве близких по типу литературы в России можно привести, например, произведения А. Марининой. Она считается классиком «детективной утопии», а её героиня Настя Каменская принципиально выпадает из «обоймы» традиционных гендерных стереотипов. Все эти фильмы, как и их героини, изображают реально существующее общество, но по профессиональным амбициям, по их личным талантам, а также по широкой интерпретации темы желания являются гендерно-эгалитарными.

Гендерная американская утопия активно использует наработки критической политической теории. Опираясь на теорию всемирной гармонии, достигаемой через женский сепаратизм, американские авторы часто конструируют идеальное общество как чисто женское. В нём реализуется традиционно женская, экологическая культура (сельское хозяйство, собирательство, забота о животных, искусство и целительство), для которых маскулинное технологическое развитие в формах иерархического государства неприемлемо. Функцию утопии в этом случае выполняет критика существующего патриархата.

Меньшая, но политически более влиятельная группа утопических проектов изображает гендерно-эгалитарное общество, в котором разделение труда и власти не связано с полом, женщины имеют возможность свободного выбора самореализации, а статус «обслуживающих профессий» достаточно высок.

Оценивая американские утопические проекты последних десятилетий можно выделить в них несколько концептуальных парадигм, в частности создание силами настоящей культуры гендерно-эгалитарного общества; выражение острого женского желания изменить будущее; пропаганда  и популяризация критических политических теорий.

Несомненно, эволюция утопического мышления отражает гендерные преобразования, происходящие в современном обществе, изменения представлений о гендерных  ролях и структурах, образы ого «идеального мира» гендерной справедливости, к которому настойчиво стремятся женщины последних десятилетий.
III
. Заключение

Изучение такого неординарного явления как утопия вызывает постоянный интерес у исследователей, особенно в периоды общественной нестабильности.

В последнее время данная тема вновь стала актуальной.
Исследование феномена утопии и утопического сознания является важным компонентом процесса переосмысления путей дальнейшего развития и основных ценностей современной цивилизации. Определённый интерес вызывают идеологические и мировоззренческие проблемы общества, и способы их решения, которые на протяжении веков высказывали многочисленные философы, мыслители, писатели. Каждая утопия создавалась целью  показать мир, устройство которого представляется его создателю как идеальное; мир, в котором правит справедливость и равенство; мир, живя в котором, люди будут чувствовать себя счастливыми и свободными. Либо, в стремлении привлечь внимание к волнующей проблеме, критически показывалось возможное будущее реальности, столь не устраивающей рассказчика.

Авторы утопий представляют вниманию читателей разнообразные варианты устройства такого мира, системы законов, структуры органов государственного управления, либо отсутствие каких бы то ни было органов власти, анархию. Утописты в своих произведениях акцентируют внимание на тех проблемных моментах в жизни общества, которые в значительной мере влияют непосредственно на их повседневную жизнь. Например, Томас Мор, с юных лет знакомый с юриспруденцией и сделавший политическую карьеру в Лондоне начала 16 века, остро ощущал многие аспекты социальной несправедливости, свойственные Англии того времени. В  своей “Золотой книжечке, столь же полезной, как и забавной, о наилучшем устройстве государства и о новом острове “Утопии” он критикует законодательство современной ему Англии. Порицая бессмысленную жестокость многочисленных законов, направленных против краж и бродяжничества, Мор ставит вопрос о причинах преступности. Основная причина всех пороков и бедствий, считал Мор, – частная собственность, из-за которой возникают противоречия интересов личности и общества, праздности и изнурительного труда, роскоши и нищеты; она порождает преступления. Поэтому в своём произведении он создаёт общество, которому присуще отсутствие частной собственности и всеобщая обязательность труда. Это коренным образом отличает общественный и политический строй на острове Утопия от других государств. В произведениях представительниц жанра феминистической утопии можно наблюдать равенство прав независимо от пола, или же доминирование женщины во всех сферах жизни, по-видимому из-за того, что в реальной жизни наблюдать такое общество не представлялось возможным. В этом, я считаю, особенность произведений этого типа. Утопические мечты о лучшем устройстве мира были присущи людям с незапамятных времён, но так и остались мечтами. К сожалению, попытки воплотить в жизнь идеи утопического общества закончились неудачей. Модель общества, где бы все  были равны, распоряжались общей собственностью и представляли собой однородную серую массу, не может существовать по человеческой природе. Человек, по крайней мере до настоящего момента, не способен был ужиться в идеальном, с точки зрения авторов-утопистов, обществе. Возможно в связи с дальнейшей эволюцией человеческого мировосприятия или осознания необходимости создания общества, о котором так мечтали многие умы человечества, появится эффективный способ внедрения утопии в жизнь, который до настоящего времени не был изобретён.
IV
. Список литературы

1)Мop Т. Утопия - М. ЮНИТИ 1998
2) Гвозданный В.А. Основы философии: этапы развития и современные проблемы -М. Рос. экон. акад. 1993
3) История политических и правовых учений. Средние века и Воз­рождение -М.Наука 1996
4) Суковатая В. А Феминистская трактовка американской литературной и философской утопии/ США, Канада экономика политика культура.-№1, 2007
5) Шестаков В. П. Эволюция русской литературной утопии- М., 1990, с. 7

---