Диссертация Теоретические и правовые основы уголовной ответственности за преступления против военной службы

Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-29

Поможем написать учебную работу

Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.

Предоплата всего

от 25%

Подписываем

договор

Имя

Выберите тип работы:

Принимаю Политику конфиденциальности

Скидка 25% при заказе до 20.9.2024

Гипероглавление:
Диссертация на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Диссертация на соискание ученой степени
Научная новизна, теоретическая и практическая
значимость исследования
Научная новизна
Теоретическая значимость
Апробация результатов исследования
Основные положения, выносимые на защиту
Первый период
Второй период
Четвертый период
состояние войны
Военное время
Военное положение
особый правовой режим
родового состава преступления
Родовым объектом
Непосредственным объектом
Объективная сторона
Субъективную сторону
Глава 2. Особенности привлечения к уголовной
Международное преступление
преступлениями международного характера
субъект правоприменения
Субъектом ответственности
3) Преступления против человечности.
военной тайны
Заключение
Приложение № 1
В карауле
Приложение № 2
Статья 331. Понятие преступлений против военной службы
Статья 332. Неисполнение приказа
Статья 334. Насильственные действия в отношении начальника
Статья 336. Оскорбление военнослужащего
Статья 337. Самовольное оставление части или места службы
Статья 338. Дезертирство
Статья 340. Нарушение правил несения боевого дежурства
Статья 341. Нарушение правил несения пограничной службы
Статья 342. Нарушение уставных правил караульной службы
Статья 345. Оставление погибающего военного корабля
Статья 348. Утрата военного имущества
Статья 350. Нарушение правил вождения или эксплуатации машин
Статья 351. Нарушение правил полетов или подготовки к ним
Статья 352. Нарушение правил кораблевождения
Статья 3523. Халатное отношение к службе
Статья 3524 . Уклонение от призыва по мобилизации
Статья 3526 . Разглашение сведений военного характера
Статья 3527 . Сдача или оставление противнику средств ведения войны
Статья 3528 . Добровольная сдача в плен
Статья 3529 . Самовольное оставление поля боя или отказ действовать оружием
Статья 35210 . Преступные действия военнослужащего, находящегося в плену

На правах рукописи

Кудинов Михаил Анатольевич

Диссертация на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Теоретические и правовые основы уголовной ответственности

за преступления против военной службы, совершаемые

в военное время и в боевой обстановке

Диссертация на соискание ученой степени

кандидата юридических наук
Специальность: 20.02 03.- Военное право,

военные проблемы международного права

	Научный руководитель –
	Заслуженный юрист Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент Шопинский Василий Иванович

МОСКВА - 2004
СОДЕРЖАНИЕ

	Введение ………………………………………….………..	3
Глава 1.	Становление и развитие законодательства, регулирующего уголовную ответственность в военное время и в боевой обстановке …………………………….	18
§1.	Развитие уголовного законодательства военного времени в России ……………………………………………..…………	18
§2.	Понятие, сущность и законодательное закрепление терминов «военное время» и «боевая обстановка»...	44
§3.	Общие признаки преступлений против военной службы, совершаемых в военное время и в боевой обстановке …………………………………………………..	66
Глава 2.	Особенности привлечения к уголовной ответственности за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке ……………….…	89
§1.	Особенности квалификации преступных деяний, совершаемых военнослужащими в военное время и в боевой обстановке ………………………….……………... ……….	89
§2.	Уголовно-правовая характеристика преступлений против мира и безопасности человечества, как преступлений, совершаемых военнослужащими в военное время и в боевой обстановке ……………….……………………………	106
§3.	Вопросы совершенствования законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовную ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время и в боевой обстановке ……	142
	Заключение …………………………………………………	172
	Список использованной литературы …………………...	176
	Приложения ………………………………………………..	189

Введение
Содержание законодательства, в том числе и уголовного, определяется, в конечном счете, материальными компонентами жизнедеятельности общества, интересами и объективно существующими потребностями, преследуемыми целями. При этом место уголовно-правовых институтов и уголовного закона в общей структуре правового регулирования акцентирует внимание исключительно на наиболее значимых для общества ценностях и благах. В основе такого подхода лежат объективная возможность деструктивного воздействия на объекты уголовно-правовой охраны и необходимость их защиты соответствующими способами и средствами. В этой связи общество, используя уголовный закон, определяет сущность и направленность таких антисоциальных явлений путем установления преступности и наказуемости за совершение общественно опасного деяния.

Суть опасности заключается в способности предусмотренного уголовным законом деяния причинять существенный вред охраняемым законом интересам, под которыми в соответствии с ч.1 ст.2 УК РФ понимаются права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность[1], окружающая среда и конституционный строй Российской Федерации. Уровень указанных категорий в иерархии интересов и ценностей позволяет утверждать, что они нуждаются в уголовно-правовой защите от общественно опасных посягательств. Тем не менее, в настоящий момент актуальнее говорить о защите общественной безопасности как состоянии защищенности общества от внешних и внутренних угроз. Наибольшую опасность для общества и государства представляет возможность совершения вооруженного нападения (агрессии) против Российской Федерации, неприкосновенности её территориальной целостности.

Задачи по обеспечению безопасности, сохранению территориальной целостности и отражению агрессии выполняют Вооруженные Силы Российской Федерации, а также войска, воинские формирования и органы, в которых с этой целью предусмотрена военная служба[2]. Важность интересов общества в сфере обеспечения своей безопасности предполагает практическую необходимость рассмотрения военно-служебных отношений в свете характерных для них особенностей. Особый характер военно-служебной деятельности в сочетании с ее исключительной опасностью и обязательностью обусловливает необходимость выделения интересов военной службы в самостоятельный объект уголовно-правовой охраны, использования уголовного права как средства принуждения к соблюдению установленного порядка прохождения военной службы[3].

Разносторонний и обширный объем целей и задач, стоящих перед Вооруженными Силами РФ, указывает на задействование военнослужащих в различных правоотношениях (как в общих, т.е. единых для всех граждан, так и специальных, характерных лишь для конкретных сфер военно-служебной деятельности). Несомненно, каждая из сфер военной службы необходима обществу как гарант обеспечения его жизненно важных интересов.

Происходящие перемены в жизни общества, все их аспекты и проявления для отечественной юридической науки и практики предстали в виде множества проблем, требующих проведения теоретических исследований и научно-прикладных разработок[4]. Их необходимо решать с учетом того, что сложный и динамичный характер развития современного государства и права не терпит шаблонного, механического подхода, обуславливает видение всех явлений в их развитии, непрерывном изменении, в неразрывной связи с конкретными условиями.

Исследование актуальных вопросов преступности среди военнослужащих является одним из средств решения общественно значимых военно-правовых проблем.

На протяжении многих веков преступность является одной из главных проблем человечества. В России на рубеже тысячелетий эта проблема является не менее актуальной. Преступность представляет серьезную угрозу национальной безопасности, порождает в обществе атмосферу нестабильности и страха граждан за свою личную и имущественную безопасность.

В современных условиях полностью исключить военного соперничества зарубежных государств с Россией нельзя, и в том случае, когда предотвращение войны политическими средствами станет невозможным, решение задачи обеспечения надежной защиты безопасности страны будет осуществляться силовыми методами в специфических условиях действия законодательства военного времени. В этом случае успешному отражению возможной агрессии будет способствовать весь комплекс выработанного на данный период законодательства.

Кроме того, совершенствование законодательства в этой области в настоящее время, в свете основных положений Военной доктрины Российской Федерации[5], принимает особо актуальное значение, поскольку анализ содержания и характера современных войн и вооруженных конфликтов позволяет говорить не о затухании последних, а скорее об увеличении их количества[6]. В этой связи вопросы применения уголовного законодательства в отношении лиц, непосредственно принимающих участие в этих конфликтах, имеют первостепенное значение как средство успешного выполнения поставленных задач.

Более того, весь комплекс законодательства, рассчитанного на применение в условиях военного времени либо боевой обстановки должен быть выработан в условиях мирного времени, и должен вступать в силу непосредственно с началом боевых действий («с первого выстрела»).

Как отмечается в Концепции военно-правовой реформы в Вооруженных силах Российской Федерации[7], «главной целью развития и завершения создания правовой базы строительства и деятельности вооруженных сил в ходе военно-правовой реформы является приведение ее в соответствие с Конституцией РФ... принципами и нормами международного права и создание полной, непротиворечивой системы военного законодательства».

И хотя из содержания Военной доктрины следует, что непосредственная угроза развязывания прямой агрессии против РФ значительно снизилась. Но социально-экономические, политические, религиозные, национально-этнические противоречия, как главные причины сохранения и возникновения войн и вооруженных конфликтов, еще не устранены. Сегодня практически вся территория некогда единого Советского Союза представляет собой общее пространство с точки зрения этнотерриториальных претензий[8]. В этой связи на Вооруженные Силы РФ в целях реализации Концепции национальной безопасности[9] возложена задача по обеспечению надежной защиты страны силовыми методами. Решение этой задачи будет сводиться к поражению агрессора путем применения всей военной мощи государства[10].

Более детальное изучение вопросов применения уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за совершение преступлений против военной службы и преступлений против мира и безопасности человечества, приобретает особую актуальность в силу следующих причин:

1. Реформа Вооруженных Сил РФ требует укрепления существующего правопорядка - порядка прохождения военной службы, охрана которого является задачей Уголовного кодекса РФ. Исключительную опасность для общества составляют преступления против военной службы. Применение же статей 33 главы УК РФ весьма затруднительно в военное время и в боевой обстановке, поскольку ч.3 ст.331 УК РФ прямо отсылает нас к законодательству РФ военного времени при привлечении к уголовной ответственности за преступления против военной службы, а такое законодательство пока не создано.

2. Комплекс мероприятий по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований осуществляется воинскими частями и подразделениями. В этих условиях возникает необходимость принятия более жестких мер по сохранению соответствующего порядка, что не может быть реализовано в рамках существующего законодательства, рассчитанного только на мирное время (отсутствие боевой обстановки).

3. Ведение боевых действий нередко сопровождается применением отдельными военнослужащими запрещенных международными договорами Российской Федерации средств и методов ведения вооруженной борьбы. Применение существующих норм, регулирующих уголовную ответственность за вышеназванные преступления, в настоящее время весьма затруднительно ввиду несовершенства законодательства.

4. Назрела насущная необходимость использовать исторический опыт, когда проявлялась неподготовленность к войне целого государства не только в нехватке необходимых материальных ресурсов, но и в полном отсутствии законодательной базы, для регулирования общественных отношений в так называемых экстремальных условиях, когда применение законов мирного времени не только нецелесообразно, но крайне вредно для всего общества в целом.

Вышеперечисленные обстоятельства определяют актуальность настоящего диссертационного исследования, направленного на разработку теоретических и правовых основ законодательного закрепления и применения уголовного законодательства в части, касающейся привлечения к уголовной ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

Актуальность настоящего исследования определяется не только определенным устранением пробела в изучении действия уголовного закона в период военного времени и в боевой обстановке, но и тем существенным обстоятельством, что наличие определенной законодательной базы, регулирующей уголовную ответственность в указанные периоды, позволит в случае начала войны быстро и эффективно произвести перестройку системы военно-уголовного преследования с мирного на военный лад и обеспечить правовыми средствами устойчивое функционирование общества в условиях войны. В этой связи безотлагательная разработка соответствующих законопроектов относится, по нашему мнению, к числу первоочередных задач совершенствования военно-уголовного законодательства.

О несоответствии действующего военного законодательства обеспечению интересов национальной и военной безопасности государства указывалось на научно-практической конференции, проходившей в Военном университете 21 апреля 2004 года, на которой было названо одной из тенденций развития военного законодательства – завершение разработки и принятия уголовно-правовых норм, касающихся уголовной ответственности военнослужащих за преступления в боевой обстановке и в военное время, а также конкретизации признаков составов преступлений против военной службы.

Необходимо отметить, что проблемы применения уголовного закона в отношении военнослужащих за преступления, совершенные ими в военное время и в боевой обстановке, рассматривались в работах Д.Н. Артамонова, Х.М. Ахметшина, Ф.С. Бражника, Н.В. Васильева, С.Э. Гавето, С.Н. Головина, В.Н. Кудрявцева, Ю.Н. Кучмы, С.В. Маликова, Н.Ф. Чистякова, В.М. Чхиквадзе, В.И. Шанина, В.П. Шупленкова и других военных ученых.[11].

Большой вклад в разработку концепции международных преступлений внесли такие ученые, как Л.Н. Галенская, С.А. Голунский, Г.В. Игнатенко, Н.М. Коркунов, С.Б. Крылов, М.И. Лазарев, Д.Б. Левин, В.И. Менжинский, Г.И. Морозов, В.П. Панов, А.И. Полторак, М.Ю. Рагинский и С.Я. Розенблит, П.С. Ромашкин, Ю.М. Рыбаков, В.М. Савицкий, А.Н. Трайнин, Г.И. Тункин, и др.

Исследованием вопросов уголовной ответственности военнослужащих за рассматриваемые преступления занимались также ученые Н.С. Алексеев, И.Н. Арцибасов, В.А. Батырь, П.Н. Бирюков, И.П. Блищенко, А.Г. Богатырев, С.В. Бородин, Р.М. Валеев, Н.В. Жданов, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, И.И. Лукашук, Е.Г. Ляхов, Л.А. Моджорян, Н.Н. Полянский, Ю.А. Решетов, К.С. Родионов, и др.

Отдельным проблемным вопросам рассматриваемой уголовной ответственности посвящены работы, авторами которых являются: В.Б. Конасов, С.И. Кузнецов, В.П. Галицкий, А.Е. Епифанов и другие, исследовавшие роль и место вооруженных сил в обеспечении социально-политической стабильности и национальной безопасности государства, в урегулировании вооруженных и иных современных конфликтов международного и немеждународного характера.

Диссертационное исследование основывается также на анализе трудов зарубежных ученых, посвященных проблемам жертв войны, в частности Э. Давида, Ф. Кальсховена, А. Найера, Хазема Нурелдина ибн Сафи, А.Б. Шеварега, Аль-Сурани Фахима Рушди, Мбатна Банджанга, и др.

Особую актуальность исследование приобретает в силу указания в п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №5 от 10 октября 2003 г.[12], которым предусмотрена возможность применения судами РФ норм международного права в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса РФ прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации (ст.355 и 356 УК РФ).

Все вышеизложенное позволяет утверждать, что исследование всей совокупности проблем применения уголовного закона за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке входит в число актуальных задач военного права. Приведенные соображения послужили основанием для выбора автором темы данного диссертационного исследования.
Цели и задачи исследования
Цель диссертационного исследования заключается в исследовании теоретических и практических вопросов установления и реализации уголовной ответственности за совершение военнослужащими преступлений в военное время и в боевой обстановке, теоретическом обосновании и на этой основе формулировании конкретных предложений по дальнейшему совершенствованию уголовного законодательства, выработке теоретических основ квалификации преступлений против военной службы, рекомендаций по совершенствованию практики применения военно-уголовного законодательства.

В соответствии с определенными целями автором поставлены задачи научного исследования, заключающиеся в том, чтобы на основе изучения действующего законодательства, научно-теоретических работ и практики уголовно-правовой борьбы органов военной юстиции с преступлениями, совершенными в военное время и в боевой обстановке:

1)           провести историко-правовой анализ военно-уголовного законодательства об уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке и определить тенденции его развития;

2)           установить и исследовать общетеоретические основания уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке;

3)           определить круг преступлений, имеющих своим объектом отношения, возникающие в обществе в связи с порядком прохождения военной службы.

4)           раскрыть содержание дефиниций «военное время» и «боевая обстановка».

5)           выработать рекомендации правоохранительным органам по применению действующего законодательства в условиях боевой обстановки.

6)           разработать практические рекомендации по совершенствованию действующего законодательства об уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке;

7)           сформулировать предложения по совершенствованию уголовного законодательства в связи с полученными результатами исследования;
Объект и предмет исследования
Объектом диссертационного исследования является система уголовно-правовых отношений (совокупность общественных отношений и интересов), возникающих в связи с установлением и реализацией уголовно-правовой ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

Предметом исследования являются действовавшие и действующие нормы Уголовного права Российской империи, СССР и Российской Федерации, устанавливающие уголовную ответственность за совершение преступлений против военной службы в военное время либо в боевой обстановке, нормы международного уголовного, а также предложения по совершенствованию действующего законодательства об уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке.
Методологические и теоретические основы исследования
Методологическую и теоретическую основу настоящего диссертационного исследования составили основные положения материалистической диалектики, теоретического анализа. Кроме того, исследование проведено на основе как общенаучных, так и частных методов научного познания. К их числу относятся классификационный, логический, проблемный, исторический, а также сравнительно-правовой и формально-юридический методы. Они сочетаются с методами системного и функционального подходов.

Нормативную базу настоящего исследования составляют Конституция РФ, международные договоры, нормативные правовые акты РФ и иностранных государств.

При проведении исследования автор опирался на труды отечественных и зарубежных ученых в области уголовного и военного права, а также научные исследования ученых- юристов в иных отраслях права. Общие теоретические подходы к проблеме формулировались с учетом выводов фундаментальных исследований отечественных ученых-юристов: Н.В. Артамонова, А.С. Безнасюка, Г.И. Загорского, Г.А. Золотухина, А.С. Кобликова, Н.И. Кузнецова, Н.А. Петухова, Б.Ф. Старова, В.Г. Стрекозова, А.А. Тер-Акопова, А.А. Толкаченко[13].

В работе также использованы научные труды в области международного уголовного права, общей теории права и философии. Большой вклад в разработку концепции международных преступлений внесли такие ученые, как Л.Н. Галенская, С.А. Голунский, Г.В. Игнатенко, Н.М. Коркунов, С.Б. Крылов, М.И. Лазарев, Д.Б. Левин, В.И. Менжинский, Г.И. Морозов, В.П. Панов, А.И. Полторак, М.Ю. Рагинский и С.Я. Розенблит, П.С. Ромашкин, Ю.М. Рыбаков, В.М. Савицкий, А.Н. Трайнин, Г.И. Тункин[14].

Весомый вклад внесли также ученые Н.С. Алексеев, И.Н. Арцибасов, В.А. Батырь, П.Н. Бирюков, И.П. Блищенко, А.Г. Богатырев, С.В. Бородин, Р.М. Валеев, Н.В. Жданов, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, И.И. Лукашук, Е.Г. Ляхов, Л.А. Моджорян, Н.Н. Полянский, Ю.А. Решетов, К.С. Родионов[15].

Представляют определенный интерес работы, посвященные отдельным проблемам уголовной ответственности, авторами которых являются: В.Б. Конасов, С.И. Кузнецов, В.П. Галицкий, А.Е. Епифанов[16] и другие. Значительный вклад в анализ некоторых проблем внесли авторы, исследовавшие роль и место вооруженных сил в обеспечении социально-политической стабильности и национальной безопасности общества, в урегулировании вооруженных и иных конфликтов современности[17].

Диссертационное исследование основывается также на анализе трудов зарубежных ученых, посвященных проблемам жертв войны, в частности Э. Давида, Ф. Кальсховена, А. Найера, Хазема Нурелдин ибн Сафи, А.Б. Шевареги, Аль-Сурани Фахим Рушди, Мбатна Банджанг[18].

В диссертации проанализированы находящиеся на рассмотрении законопроекты об уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

Эмпирическую базу исследования составили: обзоры, справки и иные документы Информационно-аналитического управления Главной военной прокуратуры и военных прокуратур Московского военного округа, Военной Коллегии Верховного суда РФ, результаты изучения уголовных дел о привлечении к уголовной ответственности военнослужащих, за совершаемые ими преступления в условиях вооруженных конфликтов. При этом рассмотренная практика соотнесена с актами военного управления и федеральным законодательством о воинской обязанности и военной службе.

Научная новизна, теоретическая и практическая

значимость исследования
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем дан системный анализ применения уголовного законодательства в части совершения преступлений против военной службы в боевой обстановке и в военное время.

Автор отразил свое видение проблемы уголовной ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке. Проведен теоретический анализ общих вопросов внутригосударственного и международного военно-уголовного права. Подвергнут комплексному рассмотрению основанный на нормах закона механизм привлечения к уголовной ответственности не только военнослужащих, но и приравненных к ним лиц как в военное время, так и в боевой обстановке.

Предложена новая модель формирования военно-уголовного законодательства в зависимости от существующих объективных условий (и в военное время, и в боевой обстановке).

В соответствии с результатами исследования делаются выводы и предлагаются рекомендации по совершенствованию исследуемых правоотношений, что позволит существенно улучшить механизм уголовно-правового регулирования воинских правоотношений в условиях военного времени и в боевой обстановке.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что теоретические положения диссертации, а также предложения и рекомендации по совершенствованию законодательства формируют методологическую и информационную базу для разработки комплекса мер, направленных на совершенствовании деятельности по обеспечению общественной безопасности – как состояния защищенности общества от внешних и внутренних угроз. Кроме того, назрела насущная необходимость исследования условий наступления уголовной ответственности за нарушение норм международного права в вооруженных конфликтах и, как следствие, разработка рекомендаций по совершенствованию военно-уголовного законодательства Российской Федерации. Прикладное значение исследования данного вопроса проявляется в возможности практического использования её положений при подготовке других научных работ и разработке нормативных правовых актов, регулирующих ответственность за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке.
Апробация результатов исследования
Основные положения и выводы исследования изложены на заседаниях кафедры военного права Военного университета, где проводилось рецензирование и обсуждение диссертации, а также опубликованы в трех научных статьях автора, двух учебно-методических работах.

Положения диссертации использованы при разработке в Государственной Думе Федерального Собрания РФ проекта закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации».

Кроме того, основные положения диссертации использовались при проведении занятий с курсантами и слушателями Военного университета по учебной дисциплине «Уголовное право и Уголовный процесс».
Основные положения, выносимые на защиту
На защиту выносятся полученные в результате проведенного исследования следующие научные положения, выводы и рекомендации, изложенные в диссертации:

1. Предложена периодизация развития военно-уголовного законодательства России и связанная с этим характеристика криминализации либо декриминализации преступлений, совершенных военнослужащими в военное время либо в боевой обстановке;

2. Дано определение понятия «боевая обстановка», под которым понимается ведение боя либо отражение вооруженного нападения, как одиночным военнослужащим, так и в составе подразделения как в мирное время так и в условиях вооруженного конфликта, в том числе в военное время при выполнении боевой задачи, поставленной в установленном законом порядке.

3. Реализация уголовной ответственности за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке должна осуществляться путем дополнения статей гл. 33 УК РФ квалифицирующим признаком, указывающим на совершение преступных деяний в военное время и в боевой обстановке при установлении понятия «боевой обстановки» и разработки уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

4. Обоснование возможности применения уголовного закона, с учетом предлагаемых поправок, в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера и международного характера, в том числе в соотношении с преступлениями против мира и безопасности человечества.

5. Предложен проект поправок в Уголовный кодекс Российской Федерации, устанавливающих уголовную ответственность за совершение деяний в военное время и в боевой обстановке, позволяющих осуществлять практическое применение его положений в условиях вооруженных конфликтов, в том числе с учетом норм международного гуманитарного права.

Глава 1. Становление и развитие законодательства, регулирующего уголовнУЮ ответственность

в военное время и в боевой обстановке
§1. Развитие уголовного законодательства военного времени в России
Формирование военно-уголовного законодательства отражает этапы строительства вооруженных сил государства и решаемые им на том или ином этапе задачи по обеспечению безопасности государства. Как законодательство в целом появляется и развивается по мере возникновения и становления государства, так и военно-уголовное право тесно связано с созданием постоянного войска - важнейшего атрибута государства. Пока в России не было постоянной армии, не было и воинской повинности, следовательно, не нужны были и средства, в том числе правовые, для принуждения к выполнению обязанностей. Военные задачи решались временными вооруженными формированиями, выделяемыми от хозяйств, княжеств и возглавляемые сюзеренами, которые по своему усмотрению, руководствуясь правом, по сути, безграничного владения и распоряжения своими людьми, решали вопросы укрепления дисциплины в вооруженных отрядах.

С появлением регулярной армии возникает и военно-уголовное законодательство. «Военно-уголовное право имеет своим содержанием такие преступления, которые, проистекая из назначения войска, невозможны в общежитии (например, военная измена), и видоизменяет нормы общеуголовного права сообразно особенным условиям военной службы»[19]. Во время войн и вооруженных конфликтов в значительной степени возрастает опасность преступлений, совершаемых лицами, проходящими военную службу[20]. Значительно возрастает в военное время степень общественной опасности и некоторых общеуголовных преступлений, совершаемых военнослужащими.

В военное время, кроме того, могут быть совершены посягательства на специфические воинские правоотношения, которые возникают только в боевой обстановке, непосредственно на поле боя или в районе военных действий, и не могут иметь места в мирное время. Они представляют большую опасность для воинских правоотношений, ибо приводят к серьезному ослаблению боеспособности воинских подразделений и частей, отрицательно влияют на моральное состояние военнослужащих и населения в районе военных действий[21]. Невыполнение командиром, начальником во время боя своих обязанностей не только отрицательно сказывается на выполнении боевой задачи, но и может привести к ухудшению соотношения сил на определенном участке фронта, усилению противника за счет захвата военной техники и т.д.[22]. Нетрудно понять, сколь опасны такие явления в условиях ведения вооруженной борьбы.

Вопросы уголовной ответственности ратных людей (военнослужащих), их наказания отражены уже в первых правовых памятниках, под которыми понимаются «особые формы выражения воли господствующего класса, при которых правила поведения становятся нормами права»[23], что отражалось в различных нормативных актах, издаваемых, как правило, в виде указов, статей, наказов, грамот, а также уставов и положений. Такое же определение источника права дает С.Ф. Кечекьян[24].

Развитие военно-уголовного законодательства России прошло несколько периодов, среди которых важнейшими, по мнению автора, являются следующие:

1) 1529-1701 гг. – период, когда четкого разграничения преступлений против военной службы и общеуголовных преступлений не было;

2) 1701-1868 гг. – на основе зарубежного опыта (преимущественно - шведского) разработано военно-уголовное законодательство и преступления против военной службы получили самостоятельное закрепление;

3) 1868-1919 гг. – период кодификации военно-уголовного законодательства и выделение военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права;

4) 1919-1997 гг. – период развития советского уголовного законодательства, связанный с отказом от военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права, в котором можно выделить три этапа в соответствии с действием уголовных кодексов: а) 1919-1926 гг.; б) 1926-1958 гг.; в) 1958 –1997 гг.;

5) 1997 г. – настоящее время – современный период развития военно-уголовного законодательства, связанный с декриминализацией (отсутствием правового закрепления) деяний, совершенных в военное время или в боевой обстановке.

Первый период развития законодательства России характеризуется отсутствием четкого разграничения преступлений против военной службы и общеуголовных преступлений (1529-1701 гг.). Литовский Статут 1529 г. содержал раздел «Об обороне земской». Этот документ можно считать типичным примером правового регулирования военной службы данного периода[25]. Следует обратить внимание, что в рассматриваемый период специально воинские преступления могли совершать преимущественно воинские начальники, на которых возлагалась вся полнота ответственности за выполнение поставленных задач, что объяснялось их положением вассалов по отношению к подчиненным ратным людям, к которым они могли применять различные меры воздействия в зависимости от своего усмотрения. Преступления против военной службы носили преимущественно выраженный характер должностных правонарушений. Низшее военно-служилое сословие того периода (шляхта) несло ответственность за совершение общеуголовных преступлений, хотя и связанных с военной службой.

Лишь с середины XVI в. отдельные вопросы военной службы стали регулироваться воинскими уставами[26]. В 1621 г. царь Михаил Федорович утвердил «Устав ратных пушечных и других дел, касающихся до военной науки», а в 1647 г. вышел устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». В основу как первого, так и второго были положены нормы, выработанные в результате сочетания зарубежного опыта с отечественным. В целом же военное законодательство как XVI, так и XVII вв. характеризуется большим количеством отдельных «наказов» воеводам, полковникам, стрелецким головам и другим должностным лицам по самым различным сферам военной службы. «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки» содержал постановления, определяющие преступления и наказания ратных людей, а также их подсудность. В.М. Чхиквадзе в работе «Военно-уголовное право»[27] называет этот устав первым наиболее важным законодательным памятником русского военно-уголовного права. Восьмая часть устава «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» 1647 г., по мнению П.О. Бобровского[28], является первым русским уставом караульной службы.

Первым в истории Российского государства законодательным актом, в котором была сделана попытка обобщить нормы, регулирующие военную службу, стало Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. Большинство военных положений сведены в отдельной VII Главе, названной «О службе всяких ратных людей Московского Государства». В течение последующих 50 лет военные законы снова «растворяются» в многочисленных царских указах и «боярских приговорах», получивших название «Новоуказных статей». Они не только дополняли и изменяли Соборное уложение, но иногда и противоречили друг другу. В этот период издаются отдельные указы, статьи, наказы, грамоты, памяти и т.п., содержащие как общие, так и частные предписания относительно наказания ратных людей за совершенные ими преступления[29].

Второй период развития военно-уголовных норм связан с реформами Петра I, когда на основе зарубежного опыта (преимущественно - шведского) было разработано военно-уголовное законодательство и преступления против военной службы получили самостоятельное закрепление. В 1701 – 1702 гг. издается «Уложение или право воинского поведения генералов, средних и меньших чинов и рядовых солдат», а в 1706 г. – «Краткий артикул». В основе их сохранились прежние военно-уголовные нормы, предусматривающие ответственность за военную измену, пособничество врагу, бегство с поля боя, уклонения от военной службы, преступления против воинской подчиненности (неповиновение, бунт, оскорбление начальника и т.п.), преступления против порядка несения специальных служб (отлучка с поста, сон на посту, пьянство на посту), должностные преступления, преступления против местных жителей и др.[30].

Хорошо осознавая вред, который приносит армии неопределенность прав и обязанностей военных чинов и отсутствие правильного правосудия, Петр I попытался систематизировать основные военно-правовые нормы в особых законодательных актах. Таким образом появились два знаменитых памятника военного законодательства: Воинские Артикулы 1715 г. и Воинский Устав 1716 г. Большинство их «статей» и «пунктов» оказались хорошо проверенными практикой отечественного военного строительства[31]. Артикул воинский стал передовым нормативным Актом того периода[32]. В его основу был положен Von unslassigen Zusammenkunften, Meutereyen und Scglagereyeu («Шведский Военный Артикул»)[33]. Воинский Артикул делился на два раздела, в первом из которых излагались правонарушения, свойственные исключительно военному времени[34]. К разряду преступлений, указанных в 1-м разделе Артикула, относятся и иные действия, в других разделах, а именно: оставление своего поста в виду неприятеля (гл. IV, Арт. 39, 41); обращение в бегство во время сражения и ввиду неприятеля (гл. VII, арт. 94, 97); непринятие надлежащих мер предосторожности во время расположения в виду неприятеля или вблизи его, или во время движения против него (гл. IV, арт.38, 39, 49; гл. X, арт.81, 82).

Субъектами преступлений вначале признавались только военнослужащие, а затем Артикул был распространен и на гражданских лиц, главным образом военного ведомства. В Артикуле четко выделяется характерный признак военно-уголовного права – изложение всех составов преступлений, совершенных военнослужащими по службе: как специально воинских, выражающихся в нарушении порядка прохождения военной службы, так и общеуголовных.

За период правления Петра I было принято более трех тысяч правовых актов, но все они согласовывались с Соборным Уложением 1649 г., которое продолжало считаться основным законодательным актом. Идея составления из разнообразных законов и постановлений систематизированного целого начала осуществляться только в первой половине XIX в.[35].

В основание нормативно-правовой базы Российской империи были положены два сборника законодательных актов: Полное Собрание Законов (далее - ПСЗ) и Свод Законов Российской империи. В Полном Собрании Законов собирались в хронологическом номерном порядке вышедшие от лица верховной власти правовые акты, различные по форме и содержанию, как действующие, так и утратившие юридическую силу[36]. На основе работы, проделанной над первым собранием ПСЗ, был создан Свод Законов Российской империи (далее – СЗРИ) - систематизированный кодекс правовых норм действующего законодательства[37]. Первое издание СЗРИ, объединяющее собой 15 томов, было выпущено в 1832 г. и введено в действие с 1 января 1835 г. Впоследствии структура Свода принципиально не менялась, а содержание разделов и частей корректировалось по мере появления новых норм, отбираемых в СЗРИ[38]. В Своде были собраны и законы, принципиально значимые для правового регулирования военного строительства[39]. Начиная с 1863 г. появляется новый периодически обновляемый источник «Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате»[40]. ПСЗ, СЗРИ, а затем и Собрание узаконений стали источниковой базой для составления и систематизации Свода Военных Постановлений (далее - СВП) - основного нормативно-правового издания военного законодательства Российской империи, который появился в 1838 году, вступил в силу с 1 января 1840 г.[41]. Вновь принятые законы положено было издавать периодическими выпусками в виде Продолжений к Своду[42]. Несмотря на то, что в этот период общей системы военно-уголовного законодательства создать не удалось, в первой четверти XVIII в. законодательство приобрело некоторые черты, оставшиеся характерными для Российской империи вплоть до ее падения[43].

Третий период развития военно-уголовного законодательства (1868-1919 гг.) связан с его кодификацией и выделением военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права.

В январе 1869 г. была утверждена новая программа Свода Военных Постановлений[44]. Новый свод, в отличие от предыдущих, оказался избавленным от всех статей общего законодательства, которые заменялись ссылками на соответствующие акты ПСЗ, СЗРИ и Собрания узаконений. Кроме того, все штаты, табели, инструкции, большинство уставов и другие такого рода постановления также выносились в отдельные издания. Изначально предполагалось все книги Свода издать одновременно. Однако, с 1869 по 1872 гг. в первом издании смогли выйти только 13 книг. Такие важнейшие для организации вооруженных сил книги как 5-я, 6-я и 7-я впервые были опубликованы только в 1892 г., а кн.19 «Довольствие войск» - в 1910-1911 гг. Впоследствии СВП в своем развитии имел такие же проблемы, как и СЗРИ[45].

Таким образом, большая часть правовых норм, регулирующих отношения в важнейших областях строительства армии в последние десятилетия Российской империи, оказалась размытой в ежегодных сборниках приказов по военному ведомству, которыми и вносились все нормативные изменения и дополнения СВП. Масса не сведенного воедино материала содержалась в Высочайших приказах, в Приказах по военному ведомству и в циркулярах главного штаба, разбросанных в Собрании узаконений и распоряжений Правительства. В виду такого состояния источников военного законодательства особое значение имел «Систематический сборник генерал-лейтенанта Коссинского. Приказы и циркуляры с 1 января 1869 г. по 1 января 1887 г.» с ежегодными к нему «Дополнениями». В дальнейшем книги Свода были отчасти заменены отдельными узаконениями[46]. Практика создания хронологических сводов военных узаконений, которые могли быть объявлены для общего сведения и руководства, имела место еще с конца XVIII в.[47]. С момента появления первого СВП начинают выходить ежегодные сборники «Приказов Военного Министра»[48]. С 1869 г. основным хронологическим изданием военного законодательства стал сборник «Приказов по военному ведомству»[49]. Кроме сборника Приказов по военному ведомству - основного хронологического памятника военного права Российской империи середины XIX - начала XX в., имелось большое количество других официальных ежегодных и даже ежемесячных изданий, регулировавшие самые различные военно-правовые отношения[50]. Официальном источником военного законодательства являлась газета «Русский инвалид», где публиковались все те военно-правовые акты, содержание которых необходимо было довести до самого широкого круга военной общественности.

К важнейшим памятникам военного права относятся некоторые Воинские уставы, Положения и Руководства, которые не вошли ни в один из вышеназванных сборников, а публиковались отдельными книгами и переиздавались по мере изменения своего нормативного содержания[51]. Огромный содержательный объем и структурная сложность военного законодательства, сложности делопроизводства, нехватка финансовых средств на тиражирование нормативных актов не позволяли обеспечивать достаточный уровень военно-правовой информированности. Эта ниша в некоторой степени заполнялась различного рода неофициальными изданиями[52]. Наряду с неофициальными изданиями правовых актов и сборников существовало большое количество справочной литературы по военному законодательству[53].

Следует отметить, что Военно-уголовные уставы образовывали 6 часть Свода военных постановлений, изданных в 1869 г., и распадались на три книги (XXII-XXIV) – Воинский устав о наказаниях 1866 г., пересмотренный в 1875 г. (XXII книга СВП), Дисциплинарный устав 1879 г. (XXIII книга СВП) и Военно-судебный устав 1867 г. (XXIV книга СВП)[54]. Таким образом, к военно-уголовному законодательству относились как дисциплинарные, так и уголовные наказания, а также судоустройство и судопроизводство. Оно отражало военные реформы в России 1860 – 1870 гг., основная цель которых состояла в создании массовой боеспособной армии, отвечающей современным требованиям. Рекрутская повинность была заменена всесословной воинской повинностью, создавался обученный резерв запаса, произведено вооружение армии нарезным оружием, введены постоянные военные суды.

Потребовалось усилие и карательного элемента, что обусловило принятие нового устава о наказаниях. Он отражал современный уровень развития уголовного права в западноевропейских странах и в этом смысле представлял вершину правотворчества в области военно-уголовного законодательства России. По своему содержанию в силу наличия институтов, придающих ему определенную исключительность, он близок к тому типу уголовно-правовой системы, которая именуется военно-уголовным правом. Однако этот закон лишен главного показателя – его нельзя считать самостоятельной отраслью уголовного права, предназначенной для регулирования всех вопросов уголовной ответственности военнослужащих независимо от характера совершаемых ими преступлений.

Военнослужащие, являясь субъектами воинских преступлений, в то же время не исключались полностью из общей уголовно-правовой юрисдикции. Воинский устав о наказаниях (ст.1) закрепил, что к лицам, подлежащим действию военно-уголовных законов, применяются «общие постановления действующих по гражданскому ведомству уголовных законов». А в ст.242 прямо сказано, что за преступления и проступки по службе, которые могут совершаться как военнослужащими, так и чинами гражданского ведомства, виновные подвергаются наказаниям, установленным Уложением о наказаниях уголовных и исправительных.

ХХII книга Свода военных постановлений, в которой опубликован Воинский устав о наказаниях, посвящена воинским проступкам, преступлениям и наказаниям за их совершение. Следует отметить, что раздел третий названной книги посвящен нарушениям обязанностей службы во время военных действий, и преступлениям и проступкам, совершаемым в «местностях, объявленных на военном положении»[55]. Указанный раздел состоит из двух глав, разделив тем самым преступные деяния в зависимости от обстановки, в которой они совершались. Первая глава говорит о преступлениях, совершенных «во время военных действий», а вторая – о преступлениях, совершаемых «в местностях, объявленных на военном положении». По сути, тем самым было положено начало применению двух квалифицирующих признаков преступлений: наличие военных действий и совершение преступления в местностях, объявленных на военном положении. По своему смыслу термин «преступления, совершаемых в местностях, объявленных на военном положении» близок к современному термину «военное время», а понимание «преступления, совершенного во время военных действий» сегодня может быть охарактеризовано как «боевая обстановка».

Какими-то особыми отличительными признаками объективной стороны законодатель того времени не выделил преступления, совершенные при ведении военных действий, от преступлений, совершенных в местностях, объявленных на военном положении. Основным отличительным признаком является их различие по субъектному составу. Хотя термин «субъект» в названном Уставе не определяется, речь идет о лицах, которые подлежали ответственности по Воинскому уставу о наказаниях.

Воинский устав о наказаниях распространял свое действие на две категории лиц: военнослужащих и гражданских чинов военного ведомства[56]. Наиболее часто обе эти категории обозначались общим понятием «лица гражданского ведомства». Из этого следует, что Воинский устав о наказаниях охранял от преступных посягательств не только порядок прохождения военной службы (как это предусмотрено современным УК РФ), но и порядок военной деятельности в целом, и военную службу военнослужащих, и службу гражданских лиц на определенных должностях в военном ведомстве. Защищались, таким образом, военные интересы государства в целом. В сферу действия Воинского устава о наказаниях попадали все деяния, ослабляющие боевую способность армии, противодействовавшие ей, ущемлявшие её безопасность либо способствовавшие неприятелю. Эти преступления, «совершаемые гражданскими лицами в чрезвычайных ситуациях (в военное время), приобретают повышенную опасность и потому могли быть квалифицированы по статьям Уголовного уложения 1869 года»[57].

Все составы преступлений в указанном уставе распределялись по тринадцати главам в разделе II. Кроме того, выделен раздел III с двумя главами о преступлениях, совершенных в местностях, подчиненных командующим армиям или командиру отдельного корпуса либо объявленных на военном положении (ст.243–271), а также разд. IV-V – о преступлениях, совершаемых как военнослужащими, так и лицами гражданского звания, и наказаниях, содержащим в дисциплинарных частях (ст.272–282). Характерным является приравнивание местностей, объявленных на военном положении, к местностям, подчиненным командующим армиям или командиру отдельного корпуса. Последнее, по-видимому, предполагает связь с какими-то чрезвычайными обстоятельствами.

Вместе с тем следует отметить, что Свод военных постановлений, выделяя в отдельные разделы правила судопроизводства в военное время и в местностях, объявленных на военном положении, включал в себя также Устав военно-судебный[58], где пятый раздел посвящен судам в военное время, при этом действие данного раздела распространялось как на войска, так и на местности, объявленные на военном положении. Это еще одна особенность. В самостоятельный, третий раздел (ст.243–271) военно-судебного устава включены так называемые преступления военного времени, которые в современном УК РФ не представлены, но которые могут быть использованы при разработке уголовного законодательства военного времени.

Закрепленные в нормативных актах ХIХ века основания уголовной ответственности за преступления, совершаемые военнослужащими, сделали большой шаг вперед по сравнению с ранее действующими нормами, указав в качестве квалифицирующего признака не только наличие состояния ведения военных действий, но и дополнив его по степени общественной опасности местностями, объявленными на военном положении. Изложенное выше наглядно свидетельствует о том, что закреплению на законодательном уровне уголовной ответственности военнослужащих в дореволюционный период придавалось огромное значение. Армия, являясь основой государственности, всегда нуждалась в четком регулировании ответственности военнослужащих, особенно в период военных действий, что требовало более тщательного подхода к регламентации всей её деятельности, в том числе и в вопросах уголовной ответственности.

Однако рассмотрение вопроса только в части, касающейся регулирования ответственности военнослужащих за нарушение установленного порядка прохождения военной службы, будет не полным без указания на стремление передовой российской юридической мысли урегулировать вопросы правил ведения вооруженной борьбы и ответственности за нарушение таковых. Уже в «Статейной росписи пушкарей», являвшейся своеобразным военно-уголовным кодексом и представляющей собой часть «Устава ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки» (1621 г.)[59], содержалось несколько положений об ответственности пушкарей за насилия и беззакония в отношении гражданских лиц неприятельского государства и их имущества. Так, Устав запрещал пушкарям при «походах по дружной или недружной земле, без повеления пленить кого-либо и учинять поджоги». Под страхом смерти запрещалось занимать под постой церкви и разорять мельницы, а также предписывалось воинам в «дружной или супостатной земле щадить родильниц, малых, старых и убогих людей, их не разорять, не грабить и не проливать их кровь».

Еще более показательным в этом отношении являются нормы Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. Из 32-х статей главы VII Уложения, регламентирующим ответственность за воинские преступления, семь статей касаются ответственности за нарушения установленных правил ведения войны. К числу таких нарушений, согласно Уложению, относятся: насилие; грабеж; самоуправство; посягательства на жизнь, здоровье, честь и здоровье гражданского населения; посягательство на имущество гражданского населения. Так, ст.20 гл. VII предусматривает ответственность за переход на сторону неприятеля, а ст.22 этой же главы - ответственность за посягательство на посевы и иные хлебные запасы, а также за грабеж в местностях, где дислоцируются войска.

Военным судам были подсудны: 1) лица военного звания за все преступления и проступки, за исключением нарушений постановлений о печати, которые подлежали ведению общих судебных установлений, с соблюдением лишь некоторых особенных правил, указанных в военно-судебных уставах; 2) лица военного звания, не состоящие на действительной военной службе (т.е. не входящие в состав войска, но состоящие в воинских чинах) – лишь за преступления и проступки, относящиеся к нарушению обязанностей военной службы; 3) чины запаса – за неявку по призыву на действительную службу или к учебным сборам, за преступления и проступки, совершенные во время этих сборов, за нарушения требований дисциплины и воинского чинопочитания во время ношения форменной военной одежды; 4) гражданские чиновники военного ведомства – за преступления по должности и за нарушение правил военной дисциплины. Уволенные в отставку предавались военному суду лишь за те совершенные во время службы преступные деяния, которые были соединены с нарушением обязанностей военной службы. Если преступление совершено соучастниками, из которых одни военного, а другие гражданского ведомства, то дело и о тех, и о других совокупно рассматривалось судом гражданского ведомства. Но если при этом затронуты интересы военной службы и дисциплины, то все соучастники предавались военному суду.

Лицам военного звания наказание назначалось во всяком случае по законам военно-уголовным. По закону 4 сентября 1881 г. в местностях, объявленных в состоянии усиленной и чрезвычайной охраны, генерал-губернаторам, а где их нет - министру внутренних дел предоставлено право передавать на рассмотрение военного суда отдельные дела о преступлениях; кроме того, в прочих местностях, не объявленных в исключительном положении, министру внутренних дел, по соглашению с министром юстиции, предоставлено право предавать военному суду гражданских лиц за преступления государственные, а также за некоторые преступления против порядка управления.

В военное время юрисдикция военных судов значительно расширялась, и им становились подсудны: 1) лица, принадлежащие к войску, безразлично, находились ли они в строю, в военном управлении или при войсках; 2) военнопленные до обращения их в гражданское ведомство; 3) жители неприятельских областей, занимаемых нашей армией, за преступления, означенные в прокламации главнокомандующего, а также в случае соучастия с лицами, подлежащими военному суду. Военному суду, по законам военного времени, подлежали гражданские лица в местностях, объявленных на военном положении, по преступлениям, указанным в Высочайшем указе, которым местность объявлена на военном положении[60]. Однако суды не всегда правильно квалифицировали содеянное и применяли уголовно-правовые нормы[61].

Продолжая традиции дореволюционных законодателей и понимая всю важность определения ответственности военнослужащих, нарушающих установленный порядок прохождения военной службы, военно-уголовное законодательство России советского периода также придавало огромное значение укреплению правопорядка в Вооруженных Силах.

Четвертый период в истории военно-уголовного законодательства России образует этап развития советского уголовного законодательства (1919-1997 гг.), в котором можно выделить три этапа в соответствии с действием уголовных кодексов: а) 1919-1926 гг.; б) 1926-1958 гг.; в) 1958 –1997 гг. Он характеризуется принципиально новым подходом к его конструированию, отказом от военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права. В этот период военно-уголовное законодательство формировалось как составная часть общего уголовного законодательства государства, опирающаяся на единые положения Общей части, основывающаяся на разделении воинских и общеуголовных преступлений, воинских преступлений и проступков.

После революции наряду с Красной Гвардией существовала и старая армия, которая постепенно реорганизовывалась. И.Ф. Побежимов отмечает, что Советское правительство «окончательно вырвало солдатскую и матросскую массу из-под влияния контрреволюционного офицерства» посредством ряда декретов и постановлений: от 23 ноября 1917 г. «О постепенном переходе к демобилизации старой армии», от 27 ноября 1917 г. «О прекращении производства в офицеры», от 29 декабря 1917 г. «О выборном начале и об организации власти в армии» и т.д.[62] А 28 января 1918 г. декретом СНК уже было провозглашено создание Красной Армии. Декрет от 26 апреля 1918 г. «О сроке службы в Рабоче-Крестьянской Красной Армии» особое внимание уделял борьбе с дезертирством.

В Декрете о суде СНК от 24 ноября 1917 г. №1 (ст.5) указывалось, что «местные суды решают дела именем Российской Республики и руководствуются в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию». Это положение развито и в Декрете о суде №2. Как отмечают авторы исторического исследования[63], с ноября 1917 г. по март 1918 г. советские суды осуществляли правосудие на основе социалистического правосознания и декретов Советской власти с использованием неотмененных революцией старых законов и, в частности, воинского устава «О наказаниях» 1869 г., действовавшего с последующими изменениями и дополнениями до революции. 20 ноября 1919 г. ВЦИК утвердил «Положение о революционных военных трибуналах», в котором при определении подсудности дел назывались все воинские преступления. Ответственность за воинские преступления была предусмотрена УК РСФСР 1922 г. (глава седьмая), а «первым общесоюзным актом военно-уголовного законодательства является Положение о воинских преступлениях, утвержденное ЦИК СССР 31 октября 1924 г»[64].

Деяния, причиняющие серьезный вред порядку несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий, признавались опасными преступлениями уже первыми законодательными актами Советского государства. Так, Положение о революционных военных трибуналах 1919 г. относило к подсудности военных трибуналов дела о неисполнении боевых приказов, переходе на сторону неприятеля и добровольной сдаче в плен, самовольном оставлении поля сражения, злостном дезертирстве, умышленном уничтожении или повреждении специально военных сооружений, предметов вооружения, обмундирования, снаряжения и всех прочих видов военного имущества; буйствах и всякого рода азартных играх в районе боевых действий армии. Признавая перечисленные общественно опасные посягательства на порядок несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий преступлением, Положение, однако, составы этих преступлений не формулировало. В последующем составы этих преступлений нашли законодательное закрепление непосредственно в военно-уголовных правовых актах. Изменение и развитие этого законодательства обусловливалось происходящими переменами в военном деле – вооружении, технике и способах ведения боевых действий. Этот акт, содержащий систематизированный перечень воинских преступлений, однако, не дал четкого разделения общеуголовных и воинских преступлений.

Законодатель в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г.[65] кодифицировал военно-уголовное законодательство, выделив его в самостоятельную главу «Воинские преступления». В этом УК определено понятие «воинского преступления» как деяния, направленного против установленного порядка несения военной службы, которое не может быть совершено гражданами, не состоявшими на военной или морской службе (ст.200)[66]. Положение о воинских преступлениях 1924 г. не внесло существенных изменений в принятую УК 1922 г. систему норм об этих преступлениях, но несколько уточнило их. Так, в ч.3 ст.13 названного Положения указывалось, что «одно только самовольное отступление военного начальника от данной для боя диспозиции или иного отданного для боя распоряжения», если оно не повлекло вредных последствий, подлежит наказанию в судебном или дисциплинарном порядке в зависимости от существа дела, «по усмотрению военного начальства».

Дальнейшее развитие эти нормы получили в Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. и Положении о воинских преступлениях 1927 г. Уголовный кодекс, принятый 22 октября 1926 г. второй сессией ВЦИК 12 созыва, как наиболее фундаментальный документ, воплотивший в себя опыт дореволюционных законодателей, в котором учтены уроки Уголовного кодекса 1922 г., включил в себя все требования молодого советского законодательства. В нем указано на особую общественную опасность преступных деяний, совершаемых в военное время и в боевой обстановке. Исключительная опасность совершаемых преступлений при названных обстоятельствах выражалась в применении наиболее строгих санкций за их совершение.

В соответствии с Конституцией СССР 1924 г., определившей компетенцию Союза ССР по изданию уголовных законов, были приняты Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик[67], в которых определялось, что к компетенции союзных республик не относится определение и назначения мер наказания за воинские преступления. В связи с этим 31 октября 1924 г. было принято Положение о воинских преступлениях[68], которое являлось первым общесоюзным актом, установившим нормы военно-уголовного законодательства, в том числе и в военное время и в боевой обстановке.

Восемь статей девятой главы УК РСФСР 1926 г. в качестве квалифицирующих признаков, включали в себя указание на совершение конкретного преступления в военное время, либо в боевой обстановке (ст.193 прим.2, 3, 4, 7, 12, 14, 15, 16). Причем совершение преступления в боевой обстановке признавалась наиболее общественно-опасным деянием, нежели совершение такого же преступления, но в военное время. Такой вывод прямо следует из сравнительного анализа пунктов «г» и «д» ст.193 прим.2, устанавливающих уголовную ответственность за неисполнение приказа в военное время и в боевой обстановке соответственно (ст.207). Как видно из указанных пунктов, санкция за совершение указанного преступления в военное время значительно ниже, чем за совершение его в боевой обстановке, и составляла лишение свободы не ниже пяти лет, и только при наличии отягчающих обстоятельств высшей мерой - расстрелом с конфискацией имущества. Совершение такого же преступления в боевой обстановке сразу же каралось высшей мерой уголовного наказания - расстрелом с конфискацией имущества.

Принимая решение о признании совершения преступления наиболее общественно опасным в боевой обстановке, законодатель, по-видимому, исходил из того, что совершение преступления непосредственно в момент ведения боевых действий (боя) приносит значительно больший вред, нежели в отсутствие таковой, даже и при наличии военного времени, что, по нашему мнению, совершенно правильно. Не исполнить приказ, или совершить иное преступление в тот момент, когда непосредственно идет выполнение боевой задачи может привести к недостижению той цели, которую ставило командование и, как следствие, либо к неоправданным потерям, либо вообще к поражению. Те же деяния, совершенные в местности, жизнедеятельность в которой строится по законам военного времени, принесут тоже весьма существенный вред, но он несопоставим с теми последствиями, которые могут возникнуть в аналогичной ситуации, но в условиях боевой обстановки.

Ряд деяний, признанных преступными УК РФ 1926 г., вообще не могли совершаться вне боевых действий (ст.193 прим.20, 21, 22, 27, 28, 29)[69]. Несмотря на то, что уголовный закон 1926 г. содержал в себе нормы об ответственности за преступления, совершенные в военное время, в период Великой Отечественной войны круг субъектов за совершение этих преступлений существенно расширялся. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1943 г. на всех железных дорогах вводилось военное положение, в соответствии с которым устанавливалась ответственность работников железнодорожного транспорта за преступления по службе наравне с военнослужащими Красной Армии. Наконец, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 января 1944 г. распространил действие Положения о воинских преступлениях в военное время на лиц рядового и начальствующего состава военизированной охраны НКВД СССР за преступления по службе. Кроме того, в условиях военного времени, советское государство принимало чрезвычайные меры по организации труда, в связи с чем в уголовном праве появились новые составы преступлений: уклонение от воинского учета; несдача трофейного оружия; распространение ложных слухов и др. Уголовная ответственность стала применяться за действия, ранее наказуемые в административном порядке. Так, постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» от 13 апреля 1942 г.[70] установило, что «трудоспособные колхозники, не выработавшие без уважительных причин обязательного минимума трудодней, предаются суду и по приговору суда караются исправительно-трудовыми работами в колхозах на срок до 6 месяцев с удержанием из оплаты трудодней до 25% в пользу колхоза».

Существенной особенностью уголовного законодательства в годы Великой Отечественной войны стал институт ответственности по законам военного времени. Это обеспечивалось путем применения уголовно-правовых норм Особенной части УК, которые рассматривали условия военного времени как необходимый элемент состава преступления или как квалифицирующее обстоятельство. Так, из 31 статьи действовавшего УК РСФСР 1926 г. о воинских преступлениях этот аспект учитывали 22 статьи.

Как и дореволюционное уголовное законодательство, УК РФ 1926 г. не обошел своим вниманием вопросы ответственности за нарушение правил ведения войны. В пяти статьях этого Уголовного кодекса указывалось на деяния, преступность которых установлена международными договорами[71]. В гл.11 Уголовный кодекс 1926 г. в качестве квалифицирующего признака также упоминает о совершении ряда деяний в военное время, что существенно повышает общественную опасность таковых и, соответственно, увеличивает степень наказания за них. По нашему мнению, закрепление такой ответственности для условий военного времени является положительным моментом, что, к сожалению, не нашло отражение в действующем уголовном законодательстве РФ (ст.356 УК РФ).

Нормы о преступлениях, совершаемых в районе военных действий, в редакции Положения 1927 г. и Уголовного кодекса 1926 г., изменению не подвергались вплоть до 1957-1958 гг. Опыт борьбы с преступлениями против порядка несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий во время Великой Отечественной войны и происшедшие в послевоенный период изменения в военном деле обусловили внесение изменений в военно-уголовное законодательство об этих преступлениях. Практика показала, что нет необходимости иметь в законе статью о самовольном отступлении начальника от отданных ему для боя распоряжений. С одной стороны, такого рода деяния охватывались составом неисполнения отданного в порядке службы приказания в боевой обстановке или составом должностных преступлений, совершенных в боевой обстановке. С другой стороны, наличие такого состава иногда сковывало инициативу начальника в бою. Между тем, современный бой требует инициативных решительных действий, направленных на исполнение замысла старшего начальника с учетом быстро и резко меняющейся обстановки. Исходя из этого, 25 октября 1958 г. Верховным Советом СССР был принят Закон «Об уголовной ответственности за воинские преступления»[72]. Данный закон, так же как и ранее действовавшее Положение о воинских преступлениях, был составной частью общесоюзного уголовного законодательства, и его нормы без каких-либо изменений полностью входили в УК РСФСР как отдельная глава (12). В Законе не сохранилась также статья Положения о воинских преступлениях 1927 г., предусматривавшая ответственность за сношение путем переписки и другим способом во время войны с лицами, принадлежащими к составу неприятельской армии или проживающими на неприятельской территории либо в местностях, занятых войсками неприятеля[73]. Другие изменения в статьях этой группы в Законе 1958 г. носили главным образом редакционный характер и отражали положения вновь принятых военных уставов, а также требований норм Общей части уголовного права.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г., продолжая традиции одного из первых уголовных кодексов Советской России, также не стал выделять уголовную ответственность в военное время и в боевой обстановке в отдельные разделы или главы, действие которых распространялось бы исключительно на военное время или фактическое наличие боевой обстановки[74]. В частности, более половины всех статей главы 12 УК РСФСР 1960 г. включали в качестве квалифицирующего признака военное время и боевую обстановку.

Законодатель в УК РСФСР 1960 г. не изменил структуру уголовного закона, дав само понятие воинского преступления в ст.237 УК, а затем перечислив деяния, признанные преступными. По аналогии с УК 1926 г. степень общественной опасности преступлений, совершенных в военное время и в боевой обстановке, увеличена, на что указывают санкции за их совершение. Однако уголовный закон установил этот квалифицирующий признак только для главы 12 – «Воинские преступления». Данная глава включала в себя как преступления, непосредственно нарушающие установленный порядок несения военной службы, так и преступления, объектом которых являются общественные отношения, регулирующие правила ведения войны[75]. Важной спецификой уголовного закона 1960 г., как отмечает Х.М. Ахметшин[76], является выделение составов «воинских преступлений», совершаемых в военное время и в боевой обстановке. Они делились на две группы: специальные преступления, нарушающие порядок несения службы в условиях ведения военных действий (например, добровольная сдача в плен, самовольное оставление поля сражения и т.д.), и общие воинские преступления, совершаемые в военное время и в боевой обстановке (например, п.«г» ст.247 предусматривал ответственность за дезертирство в военное время, в пп.«а», «б» и «в» этой же статьи говорилось о дезертирстве, совершенном в мирное время). Такая структура военно-уголовного законодательства, по мнению ведущих специалистов того времени, была продиктована ориентацией законодательства на условия крупномасштабной войны в условиях противостояния двух социальных систем (капиталистической и социалистической).

Современный, пятый период развития военно-уголовного законодательства, берет начало с 1 января 1997 г. и связан с декриминализацией (отсутствием правового закрепления) деяний, совершенных в военное время или в боевой обстановке.

Уголовный Кодекс РФ[77], в отличие от прежнего законодательства, которое устанавливало ответственность за воинские преступления, совершенные как в мирное, так и в военное время и в условиях боевой обстановки, предусматривает ответственность только за преступления против военной службы, совершаемые в условиях мирного времени. Преступления, совершенные в военное время и в боевой обстановке, практически декриминализированы, поскольку, как указано в ч.3 ст.331 УК РФ, уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени. При этом нормы гл. 33 УК РФ, рассчитанные исключительно на мирное время, на практике применяют фактически и в обстановке, которую можно охарактеризовать как боевую. Однако законодательство военного времени в настоящее время не разработано, за исключением нескольких базовых законов. В настоящее время действует ряд законов, регулирующих вопросы обороны и касающиеся толкования определения военного времени. К ним можно отнести Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 г. № 1-ФКЗ «О военном положении»[78], Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении»[79], Федеральный закон от 31 мая 1996 года № 61-ФЗ. «Об обороне» (с посл. изм.)[80], а также подзаконные нормативные акты, такие как Указ Президента РФ от 10 января 2000 г. «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации»[81], Указ Президента РФ от 21 апреля 2000 г. № 706 «Об утверждении Военной доктрины Российской Федерации»[82]. Кроме того, по сравнению с УК 1960 г., в новом Кодексе количество статей о преступлениях против военной службы сокращено с 35 до 22. Это произошло не только за счет объединения некоторых составов преступлений, декриминализации отдельных видов воинских правонарушений, но также и вследствие не включения в гл. 33 норм о преступлениях, которые могут быть совершены в условиях военного времени и боевой обстановки.

Таким образом, проведенная периодизация развития военно-уголовного законодательства России и связанная с этим криминализация либо декриминализация преступлений, совершенных военнослужащими в военное время либо в боевой обстановке позволяет прийти к выводу о возможности в современных условиях использования исторического опыта, заимствования модели существовавшего ранее военно-уголовного законодательства военного времени, и внесения соответствующих изменений в российское уголовное законодательство. Из представленного анализа законодательства России на протяжении различных исторических периодов следует острая необходимость доработки действующего уголовного закона. Несмотря на множество преимуществ и положительных сторон УК РФ 1996 г., включающего в себя все передовые мысли переходного периода, отсутствие норм, устанавливающих ответственность за совершение преступлений в военное время и в боевой обстановке, существенно влияет не только на общее состояние правопорядка в Вооруженных Силах РФ, но и сказывается на общем состоянии военной безопасности Российской Федерации. Для дальнейшего исследования данной проблемы необходимо более подробно остановиться на категориальном аппарате военно-уголовного законодательства рассматриваемого периода, а именно на понятиях «военное время» и «боевая обстановка».

§2. Понятие, сущность и законодательное закрепление терминов

«военное время» и «боевая обстановка»
История военного права Российского государства тесно связана с историей многочисленных войн различного характера. Видимо, поэтому законодатель в разные исторические периоды не отягощал себя разделением ответственности военнослужащих на мирное и военное время, и уж тем более не было смысла во введении термина «боевая обстановка» или ему аналогичного.

Многие правовые памятники России в своем содержании предусматривали уголовную ответственность «служивых» людей. Однако при этом, например в Артикуле воинском Петра I, употреблялся термин «военные действия»[83]. Видимо законодатель, употребляя этот термин, имел в виду любые действия войск, направленные как на ведение военных, в том числе и боевых, действий с внешним противником, так и применение войск для подавления восстаний и в иных случаях, когда войска применяются в качестве вооруженной силы. Разделяя состояние страны на наличие военных действий и их отсутствие, законодатель дореволюционного периода, вместе с тем, уделял много внимания вопросам привлечения к уголовной ответственности военнослужащих, при этом определяя деяния, признаваемые преступными[84]. В остальном же военнослужащие привлекались к уголовной ответственности по единым законам, вне зависимости от нахождения в состоянии войны с тем или иным государством. Вместе с тем, в особенной части Воинского устава о наказаниях 1866 г. было установлено, что в военное время за умышленное убийство, изнасилование, разбой, грабеж и умышленное зажигательство или потопление чужого имущества назначалась смертная казнь[85].

По иному стали подходить к разработке соответствующих норм законодатели уже Советской России. Наличие обстоятельств, указывающих на наличие военного времени или боевой обстановки, всегда существенно повышало общественную опасность всех преступлений против военной службы, и поэтому предусматривалось в уголовном законе в качестве квалифицирующего признака составов большинства воинских преступлений. Желая разграничить ответственность за преступные деяния, совершенные в мирное время и в условиях боевых действий, законодатель ввел термины «военное время» и «боевая обстановка». По нашему мнению, это абсолютно правильно, поскольку нет необходимости никого убеждать в значительных ограничениях, характерных для указанных периодов.

Факультативными признаками объективной стороны родового состава воинского преступления в УК РСФСР 1960 г. являлись: совершение преступления в военное время (предусматривалось в 17 статьях), в боевой обстановке (предусматривалось в 13 статьях), на поле сражения (в двух статьях), во время боя (в одной статье)[86]. Как и в настоящее время, прежнее законодательство не раскрывало этих понятий ни в самом уголовном законе, ни в иных нормативных актах. Как следствие, по-прежнему, как и в советский период, весьма затруднительным представляется применение уголовного законодательства за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке. Так, в период с 1995 по 2002 год включительно, по данным статистики Главной военной прокуратуры, в органах военной прокуратуры возбуждено 2290 дел по преступлениям, совершенным в боевой обстановке, 477 дел по преступлениям, совершенным в условиях межнационального конфликта (см. Приложение № 1). Причем из всех указанных преступлений направлены в суд около половины, 1026 дел по преступлениям, совершенным в боевой обстановке, 133 дел по преступлениям, совершенным в условиях межнационального конфликта (см. Приложение № 2). Причем, более половины совершенных преступлений направлены (по своему объекту) против установленного порядка несения военной службы. Представленные статистические данные свидетельствует о коллизии норм права и правоприменительной практики, когда деяния, признанные преступными только в мирное время, но фактически декриминализированы в военное время и в боевой обстановке, признаются преступлениями при наличии боевых действий. Похожая ситуация может сложиться и в условиях применения Вооруженных Сил РФ в ходе выполнения миротворческих операций, например, в Таджикистане, Грузии и Армении, когда формально в условиях мирного времени военнослужащие принимают участие в боевых действиях и, нередко, совершают преступления в обстановке, характеризующейся именно боевыми признаками.

В этой связи, насущно необходимым является рассмотрение сущности терминов «военное время» и «боевая обстановка», их соотношение с понятием «мирное время», а также как они соотносятся по отношению друг к другу. Не вызывает сомнения то обстоятельство, что состояние общества в период военного времени или в боевой обстановке, когда существенно ограничиваются права и свободы как граждан, так и иностранцев, претерпевает значительные изменения.

Провозглашая статус той или иной территории как территории, на которой объявлено военное время или на которой существующая обстановка подпадает под понятие «боевой», законодатель должен учитывать правовые последствия этого. Особенно это должно касаться уголовно-правовых последствий, поскольку наказание за совершение деяний, признаваемых преступными, наиболее существенно затрагивает права и свободы субъектов, их совершивших.

Весь комплекс законов в области обороны, включая и ответственность в военное время или в боевой обстановке, должен основываться на понимании того, какую смысловую нагрузку несут в себе термины «военное время» и «боевая обстановка». Таким образом, ключевым моментом в разработке всего комплекса законодательства об обороне, особенно в части вопросов уголовной ответственности, является определение понятий «военного времени» и «боевой обстановки».

Определение военного времени не претерпело существенных изменений по сравнению с законодательством советского периода. Как отмечал Ахметшин Х.М., «под военным временем понимается период, в течении которого СССР находится в состоянии войны с иностранным государством. Его начало определяется моментом объявления войны либо моментом фактического начала военных действий. Конечным моментом военного времени следует считать время, когда высшими органами государственной власти официально объявлено о прекращении (окончании) военных действий, но не ранее их фактического прекращения. По статье (или её соответствующему пункту) признаком которой является совершение деяния в военное время, подлежит квалификации преступление, совершенное в военное время как на фронте, так и в тылу»[87]. Аналогичное мнение высказывалось и профессором В.А. Владимировым, определяющего понятие военного времени как «время, в течение которого СССР находится в состоянии войны, с момента её объявления или фактического начала военных действий до момента объявления о её окончании, но не ранее фактического прекращения военных действий»[88].

В соответствии с п.1 ст.18 Закона РФ «Об обороне», состояние войны объявляется федеральным законом в случае вооруженного нападения на Российскую Федерацию другого государства или группы государств, а также в случае необходимости выполнения международных договоров Российской Федерации. Военное время наступает с момента объявления состояния войны или фактического начала военных действий, а истекает с момента объявления о прекращении военных действий, но не ранее их фактического прекращения.

Таким образом, законодатель предусмотрел возможность наступления военного времени как с момента фактического начала военных действий, так и с момента объявления состояния войны, и, как представляется, именно с этого момента должны вступать в действие нормы Уголовного кодекса РФ, рассчитанные на военное время.

Военное положение как особый правовой режим деятельности органов государственной власти, иных государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, предусматривающий ограничения прав и свобод, вводится на всей территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях в случае агрессии или непосредственной угрозы агрессии против Российской Федерации (п.1 ст.19 Закона РФ «Об обороне»). В период военного положения Вооруженные Силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы могут вести боевые действия по отражению агрессии независимо от объявления состояния войны.

В соответствии со ст.1 Федерального конституционного закона от 30 января 2002 г. №1-ФКЗ «О военном положении», под военным положением[89] понимается особый правовой режим, вводимый на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях в случае агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии. Целью введения военного положения является создание условий для отражения или предотвращения агрессии против Российской Федерации[90]. В соответствии с частью 2 статьи 87 Конституции Российской Федерации основанием для введения Президентом Российской Федерации военного положения на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях является агрессия против Российской Федерации[91] или непосредственная угроза агрессии[92].

Такое понятие военного положения говорит не о тех объективных обстоятельствах, которые свидетельствуют о повышенной степени общественной опасности совершаемых деяний, о причинении большего вреда, нежели в мирное время, а об особом режиме деятельности различных органов. Несомненно, в число таких органов включаются и органы, призванные надзирать за соблюдением законности и уполномоченные привлекать к уголовной ответственности за совершение преступных деяний. Однако это ни коим образом не свидетельствует об изменении той объективной обстановки, непосредственно определяющей объективную сторону деяния, а указывает лишь на изменение характера действий различных органов власти. Основываясь на вышесказанном, мы можем утверждать, что для обоснования необходимости применения законодательства военного времени, в части, касающейся уголовной ответственности, в условиях введенного военного положения нет никаких законодательно закрепленных оснований.

В период действия военного положения в соответствии с Федеральным конституционным законом могут в той мере, в какой это необходимо для обеспечения обороны страны и безопасности государства, ограничиваться права и свободы граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, деятельность организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, права их должностных лиц. На граждан, организации и их должностных лиц могут возлагаться дополнительные обязанности.

Вооруженные Силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы, выполняющие задачи в области обороны, применяются для отражения или предотвращения агрессии против Российской Федерации в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, а также в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации в данной области.

Пунктом 5 ст.7 ФКЗ «О военном положении» предусмотрено, что федеральные законы и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, регулирующие применение режимных мер на территории, на которой введено военное положение, могут быть приняты как в период действия военного положения, так и до его введения. Это меры по организации производства продукции (выполнения работ, оказания услуг) для государственных нужд, обеспечения Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, специальных формирований, создаваемых на военное время, и для нужд населения (п.2 ст.7 Закона). На основании указов Президента Российской Федерации на территории, на которой введено военное положение, применяются следующие меры[93]: 1) усиление охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности, охраны военных, важных государственных и специальных объектов, объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения, функционирование транспорта, коммуникаций и связи, объектов энергетики, а также объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей и для окружающей природной среды; 2) введение особого режима работы объектов, обеспечивающих функционирование транспорта, коммуникаций и связи, объектов энергетики, а также объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей и для окружающей природной среды; 3) эвакуация объектов хозяйственного, социального и культурного назначения, а также временное отселение жителей в безопасные районы с обязательным предоставлением таким жителям стационарных или временных жилых помещений; 4) введение и обеспечение особого режима въезда на территорию, на которой введено военное положение, и выезда с нее, а также ограничение свободы передвижения по ней; 5) приостановление деятельности политических партий, других общественных объединений, религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации; 6) привлечение граждан в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, к выполнению работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, восстановлению поврежденных (разрушенных) объектов экономики, систем жизнеобеспечения и военных объектов, а также к участию в борьбе с пожарами, эпидемиями и эпизоотиями; 7) изъятие в соответствии с федеральными законами необходимого для нужд обороны имущества у организаций и граждан с последующей выплатой государством стоимости изъятого имущества; 8) запрещение или ограничение выбора места пребывания либо места жительства; 9) запрещение или ограничение проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования, а также иных массовых мероприятий; 10) запрещение забастовок и иных способов приостановления или прекращения деятельности организаций; 11) ограничение движения транспортных средств и осуществление их досмотра; 12) запрещение нахождения граждан на улицах и в иных общественных местах в определенное время суток и предоставление федеральным органам исполнительной власти, органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органам военного управления права при необходимости осуществлять проверку документов, удостоверяющих личность граждан, личный досмотр, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств, а по основаниям, установленным федеральным законом, - задержание граждан и транспортных средств. При этом срок задержания граждан не может превышать 30 суток; 13) запрещение продажи оружия, боеприпасов, взрывчатых и ядовитых веществ, установление особого режима оборота лекарственных средств и препаратов, содержащих наркотические и иные сильнодействующие вещества, спиртных напитков. В случаях, предусмотренных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, у граждан производится изъятие оружия, боеприпасов, взрывчатых и ядовитых веществ, а у организаций - изъятие наряду с оружием, боеприпасами, взрывчатыми и ядовитыми веществами боевой и учебной военной техники и радиоактивных веществ; 14) введение контроля за работой объектов, обеспечивающих функционирование транспорта, коммуникаций и связи, за работой типографий, вычислительных центров и автоматизированных систем, средств массовой информации, использование их работы для нужд обороны; запрещение работы приемопередающих радиостанций индивидуального пользования; 15) введение военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, а также контроля за телефонными переговорами, создание органов цензуры, непосредственно занимающихся указанными вопросами; 16) интернирование (изоляция) в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права граждан иностранного государства, воюющего с Российской Федерацией (данная мера может применяться в период действия военного положения только в случае агрессии против Российской Федерации); 17) запрещение или ограничение выезда граждан за пределы территории Российской Федерации; 18) введение в органах государственной власти, иных государственных органах, органах военного управления, органах местного самоуправления и организациях дополнительных мер, направленных на усиление режима секретности; 19) прекращение деятельности в Российской Федерации иностранных и международных организаций, в отношении которых правоохранительными органами получены достоверные сведения о том, что указанные организации осуществляют деятельность, направленную на подрыв обороны и безопасности Российской Федерации. На территории, на которой введено военное положение, референдумы и выборы в органы государственной власти и органы местного самоуправления не проводятся.

Статья 8 ФКЗ предусматривает и иные меры, применяемые в период действия военного положения в целях производства продукции (выполнения работ, оказания услуг) для государственных нужд, обеспечения Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, специальных формирований и для нужд населения - это меры, связанные с введением временных ограничений на осуществление экономической и финансовой деятельности, оборот имущества, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, на поиск, получение, передачу, производство и распространение информации, временно изменены форма собственности организаций, порядок и условия процедур банкротства, режим трудовой деятельности и установлены особенности финансового, налогового, таможенного и банковского регулирования как на территории, на которой введено военное положение, так и на территориях, на которых военное положение не введено.

Граждане, находящиеся на территории, на которой введено военное положение, обязаны (ст.18 ФКЗ): 1) выполнять требования федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов военного управления, обеспечивающих режим военного положения, и их должностных лиц и оказывать содействие таким органам и лицам; 2) являться по вызову в федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы военного управления, обеспечивающие режим военного положения, а также в военные комиссариаты районов, городов без районного деления, иных муниципальных (административно-территориальных) образований, на территориях которых указанные граждане проживают; 3) выполнять требования, изложенные в полученных ими предписаниях, повестках и распоряжениях федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов военного управления, обеспечивающих режим военного положения, и их должностных лиц; 4) участвовать в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, в выполнении работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, восстановлении поврежденных (разрушенных) объектов экономики, систем жизнеобеспечения и военных объектов, а также в борьбе с пожарами, эпидемиями и эпизоотиями, вступать в специальные формирования; 5) предоставлять в соответствии с федеральными законами необходимое для нужд обороны имущество, находящееся в их собственности, с последующей выплатой государством стоимости указанного имущества.

За нарушение положений Федерального конституционного закона «О военном положении» (ст.20), других федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации по вопросам военного положения, а также за правонарушения, совершенные в период действия военного положения, виновные лица несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. Соответственно, за нарушение режимных мероприятий должна быть предусмотрена уголовная ответственность.

На территории, на которой введено военное положение, действуют суды, установленные в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами. Судопроизводство осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и другими федеральными законами (ст.16 ФКЗ). В случае невозможности осуществления правосудия судами, действующими на территории, на которой введено военное положение, по решению Верховного Суда Российской Федерации или Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в соответствии с их компетенцией может быть изменена территориальная подсудность дел, рассматриваемых в судах. Деятельность органов прокуратуры Российской Федерации на территории, на которой введено военное положение, осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами.

Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 г. №3-ФКЗ «О чрезвычайном положении» предусматривает возможность введения на всей территории Российской Федерации или в ее отдельных местностях особого правового режима деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, общественных объединений, допускающий установленные Федеральным конституционным законом отдельные ограничения прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, прав организаций и общественных объединений, а также возложение на них дополнительных обязанностей (п.1 ст.1). Введение чрезвычайного положения является временной мерой, применяемой исключительно для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя Российской Федерации.

Целями введения чрезвычайного положения являются устранение обстоятельств[94], послуживших основанием для его введения, обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина, защиты конституционного строя Российской Федерации. Срок действия чрезвычайного положения, вводимого на всей территории Российской Федерации, не может превышать 30 суток, а вводимого в ее отдельных местностях, - 60 суток. Указом Президента Российской Федерации о введении чрезвычайного положения на период действия чрезвычайного положения может предусматриваться введение следующих мер и временных ограничений: а) полное или частичное приостановление на территории, на которой введено чрезвычайное положение, полномочий органов исполнительной власти субъекта (субъектов) Российской Федерации, а также органов местного самоуправления; б) установление ограничений на свободу передвижения по территории, на которой введено чрезвычайное положение, а также введение особого режима въезда на указанную территорию и выезда с нее, включая установление ограничений на въезд на указанную территорию и пребывание на ней иностранных граждан и лиц без гражданства; в) усиление охраны общественного порядка, объектов, подлежащих государственной охране, и объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения и функционирование транспорта; г) установление ограничений на осуществление отдельных видов финансово-экономической деятельности, включая перемещение товаров, услуг и финансовых средств; д) установление особого порядка продажи, приобретения и распределения продовольствия и предметов первой необходимости; е) запрещение или ограничение проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования, а также иных массовых мероприятий; ж) запрещение забастовок и иных способов приостановления или прекращения деятельности организаций; з) ограничение движения транспортных средств и осуществление их досмотра; и) приостановление деятельности опасных производств и организаций, в которых используются взрывчатые, радиоактивные, а также химически и биологически опасные вещества; к) эвакуация материальных и культурных ценностей в безопасные районы в случае, если существует реальная угроза их уничтожения, похищения или повреждения в связи с чрезвычайными обстоятельствами.

В случае введения чрезвычайного положения при наличии обстоятельств, указанных в пункте "а" ст.3 ФКЗ, в дополнение к мерам и временным ограничениям, указанным в ст.11 ФКЗ, на территории, на которой вводится чрезвычайное положение, указом Президента РФ о введении чрезвычайного положения могут быть предусмотрены меры и временные ограничения[95]. В случае введения чрезвычайного положения при наличии обстоятельств, указанных в пункте "б" ст.3 ФКЗ, в дополнение к мерам и временным ограничениям, указанным в ст.11 ФКЗ, на территории, на которой вводится чрезвычайное положение, указом Президента РФ о введении чрезвычайного положения могут быть предусмотрены определенные меры и временные ограничения[96].: В исключительных случаях на основании указа Президента РФ в дополнение к силам и средствам, указанным в ст.16 ФКЗ[97], для обеспечения режима чрезвычайного положения могут привлекаться Вооруженные Силы РФ, другие войска, воинские формирования и органы. Вооруженные Силы РФ, другие войска, воинские формирования и органы привлекаются для выполнения конкретных задач (ст.17 ФКЗ)[98]. Задачи, указанные в пунктах "а" - "г" ч.2 ст.17 ФКЗ, военнослужащие Вооруженных Сил РФ, других войск, воинских формирований и органов выполняют совместно с сотрудниками органов внутренних дел, уголовно-исполнительной системы, федеральных органов безопасности и военнослужащими внутренних войск. При этом на военнослужащих Вооруженных Сил РФ, других войск, воинских формирований и органов распространяются положения федерального законодательства о внутренних войсках в части, касающейся условий, порядка и пределов применения физической силы, специальных средств, оружия, боевой и специальной техники, гарантий личной безопасности военнослужащих и членов их семей, гарантий их правовой и социальной защиты. Учет лиц, участвовавших в обеспечении режима чрезвычайного положения, осуществляется в порядке, установленном Правительством Российской Федерации (п.1 ст.21 ФКЗ).

Статья 34 ФКЗ установила, что неправомерное применение физической силы, специальных средств, оружия, боевой и специальной техники сотрудниками органов внутренних дел, уголовно-исполнительной системы, федеральных органов безопасности, военнослужащими внутренних войск и Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, а также превышение должностными лицами сил, обеспечивающих режим чрезвычайного положения, служебных полномочий, включая нарушение установленных настоящим Федеральным конституционным законом гарантий прав и свобод человека и гражданина, влечет за собой ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Таким образом, для привлечения к уголовной ответственности, термин «военное время» надлежит толковать только на основе п.2 ст.18 Федерального закона «Об обороне» как объективно существующего фактора, подтверждающего объявление состояния войны соответствующим федеральным законом, или фактическое начало военных действий.

Итак, с первым основанием фиксации наличия военного времени - объявления федеральным законом состояния войны - вопросов не возникает. С вступлением в силу такого закона начинает применяться законодательство, в том числе и уголовное, военного времени. Что касается второго основания - фактическому началу военных действий, то здесь нам представляется необходимым рассмотрение этого основания более подробно.

С одной стороны, термин «военные действия» неразрывно связан с состоянием войны, т.е. такие действия могут иметь место только при наличии состояния войны, а с другой, выделением законодателем этих двух оснований, свидетельствует о том, что фактически военные действия могут проводиться и до объявления федеральным законом состояния войны, а, значит, и военное время, в частности, для целей применения уголовного законодательства, наступает значительно раньше вступления в законную силу закона, объявляющего состояние войны. Таким образом, применение законодательства, предусматривающего уголовную ответственность в военное время, возможно и до объявления федеральным законом состояния войны – с момента фактического начала военных действий.

Что же понимать под фактическим началом военных действий? С.Н. Красильников[99] дает следующее толкование понятию «военные действия» – действия вооруженных сил во время войны, направленные на разгром противника на суше, в воздухе и на море.

По нашему мнению, законодатель, формируя норму, указывал на те случаи, когда внезапное нападение отражается как силами регулярной армии. Действительно, в такой ситуации, когда требуется даже небольшое, но, все-таки, время, на разработку и принятие соответствующего закона, военные действия уже ведутся и существуют те общественные отношения, которые регулируют деятельность всех индивидов общества в области обороны. Однако, считаем необходимым конкретизировать данное понятие. Во-первых, такие фактические действия могут иметь место только при нападении, когда Российская Федерация выступает в роли обороняющейся стороны. Вместе с тем, презюмируется, что в данной ситуации будут соблюдаться все законы и обычаи войны, в том числе и в части начала таковой. В соответствии с общепринятыми международными нормами, война считается правовой ситуацией в силу официального объявления войны одним государством другому, как это прямо указано в статье 1 Гаагской конвенции III от 18 октября 1907 г.[100]. Несоблюдение данного условия влечет нарушение конституционных принципов, установивших, что Российская Федерация является правовым государством и общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Кроме того, Конституцией Российской Федерации (ст.15) установлено, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Об отсутствии необходимости предусматривать возможность наступательных действий указывается и в Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 г. № 706[101], которая носит исключительно оборонительный характер. Во-вторых, действия должны осуществляться с применением средств и методов войны. Как указано выше, С.Н. Красильников косвенно присваивает военным действиям такой признак, как проведение боевых операций, т.е., иными словами – фактическое осуществление боевых действий в ходе выполнения оборонительных мероприятий. Комплекс оборонительных мероприятий подробно изложен в боевых уставах различных родов и войск. Однако такие действия должны сочетаться с нападением внешнего врага, поскольку не всякие боевые действия влекут признание фактического наличия состояния войны и, как следствие, установление фактически военного времени[102]. Вместе с тем, военные действия, как общее понятие включают в себя и боевые действия, поскольку является более широким понятием. Фактическое ведение боевых действий тесно связано и с возникновением иного признака, который влечет применение уголовного законодательства военного времени – боевая обстановка.

В отличие от понятия «военного времени», термин «боевая обстановка» не нашел законодательного закрепления, что влечет, по понятным причинам, трудности в правоприменительной практике. Общие принципы толкования норм указывают на необходимость при применении ч.3 ст.331 Уголовного кодекса РФ рассматривать буквальное содержание термина «боевая обстановка». Для определения этого понятия следует обратиться к его этимологическому содержанию. В Словаре русского языка С.И. Ожегова понятие «боевая обстановка» относится к категории «боевой», т.е. к ведению боя[103]. С.Н. Красильников указывает, что боевая обстановка – совокупность различных факторов и условий к определенному сроку, в которых совершается подготовка и осуществляется ведение боя или операции[104]. Раскрывая более детально этот термин, следует обратить внимание на толкование отдельных его элементов. Термин «боевой» С.Н. Красильников вообще не рассматривает, а С.И. Ожегов рассматривает как относящийся к ведению боя, при этом под боем понимая сражение войск, армий, вооруженное столкновение. В этой связи любопытным будет упомянуть толкование боя генерал-полковником В.Г. Резниченко, который под боем понимал упорядоченный вооруженный конфликт между частями, подразделениями и формированиями враждующих сторон[105].

Таким образом, этимологическое содержание термина «боевая обстановка» составляет следующее. Боевая обстановка – совокупность факторов и условий, способствующих выполнению боевой задачи с применением как всех вооруженных сил, либо отдельных частей и подразделений, а также отдельными военнослужащими.

Как видно, термин «боевая обстановка» тесно связан с термином «боевые действия». С.Н. Красильников характеризует боевые действия как действия войск (авиации, флота) с целью уничтожения живой силы и военной техники противника, овладения его территорией, оказания противодействия наступлению противника, отражения его ударов и удержания своей территории, а также действия, связанные с передвижение и расположением войск на месте в условиях угрозы нападения противника[106]. Смысловая нагрузка данного понятия заключается в том, что военные действия ведутся на стратегической уровне, оно объемно и исключает более мелкие операции. Думается, что наиболее близким является определение из Советской военной энциклопедии, где под боевыми действиями понимается организованное применение сил и средств для выполнения поставленных боевых задач частями, соединениями и объединениями видов Вооруженных Сил[107].

Значение термина «боевая обстановка» также раскрывается в научных военных трудах, как и значение термина «боевые действия». Так, в Словаре основных военных терминов боевая обстановка определяется как совокупность различных факторов и условий к определенному сроку, в которых совершается подготовка и осуществляется ведение боя или операции. К ним относятся: состояние противника, своих войск и соседей, степень радиоактивного и химического заражения местности и воздуха, характер местности и состояние дорожной сети, экономическое состояние района действий и морально психологическое состояние населения, погода, время суток и года[108]. Раскрывает содержание понятия «боевая обстановка» и Советская военная энциклопедия, давая при этом более точную формулировку: боевая обстановка – совокупность факторов и условий, складывающихся в районе ведения боевых действий в определенное время и влияющих на подготовку и выполнение подразделениями, частями и соединениями боевой задачи[109]. Временные рамки боевой обстановки военная наука ограничивает сроками получения боевой задачи на ведение боевых действий подразделениями, частями, соединениями, и выполнения боевой задачи.

С точки зрения уголовного права, «боевая обстановка» выступает квалифицирующим признаком ряда составов преступлений. По мнению В.М. Чхиквадзе и М. Савицкого, «боевая обстановка» предполагает нахождение воинской части в непосредственном соприкосновении и близости и неприятельскими войсками. Боевая обстановка может создаваться не только на фронте, но и в тылу (например во время вражеских десантов или воздушных налетов). Также боевая обстановка может иметь место не только в военное, но и в мирное время[110].

Аналогичное мнение высказывают в своих трудах иные авторы. Х.М. Ахметшин и А.А. Тер-Акопов указывая, что «боевая обстановка означает, что часть (подразделение и т.д.) находится в непосредственном соприкосновении с противником. Например, ведет бой (наступательный и оборонительный), выдвигается на передовой рубеж для ведения боя, совершает маневр, оборудует боевые позиции, находится, согласно приказу, в боевом порядке войск для ведения наступательного боя или отражения и разгрома наступающего противника и т.п.»[111]. В.А. Владимиров также под боевой обстановкой понимает обстановку, когда воинская часть находится в непосредственном соприкосновении с противником или готовиться к выполнению боевого задания, как во время войны, так и в мирное время[112].

Однако, как видно из представленных определений различных авторов, одни, как В.А. Владимиров, ограничивают участие в действиях, имеющих наличие признака боевых, только как минимум воинской части, другие, как Х.М. Ахметшин и А.А. Тер-Акопов, расширяют перечень иными воинскими подразделениями, что по нашему мнению абсолютно правильно. Иные авторы, например С.В. Маликов, при рассмотрении данного вопроса, отталкиваются от иных терминов, близких к толкованию «боевой», например «чрезвычайный», что также соответствует формальной логике.

Следует для целей определения понятия «боевой обстановки» обратить также внимание на терминологию, используемую международным правом в классификации различных конфликтов, в ходе которых имеют место быть боевые действия. Нормы международного права, в частности, Женевские конвенции 1949 г., употребляют два термина: «война» и «вооруженный конфликт». Запрещение международным правом агрессивных войн привело к тому, что сам термин «война» постепенно перестает употребляться в международных правовых актах и других официальных документах. На его смену пришел термин «вооруженный конфликт». Это обстоятельство, по мнению В.П. Панова, обусловлено рядом причин[113]. Во-первых, только после второй мировой войны произошло более 150 вооруженных столкновений международного и немеждународного характера. При этом войны не объявлялись в соответствии с действующими законами и обычаями войны, потому что установлена международно-правовая ответственность за развязывание агрессивных войн. До сих пор считается, что необъявленная война – это не война в юридическом смысле этого слова. Традиционных последствий такая вооруженная борьба не влекла за собой, поэтому дипломатические отношения между воюющими государствами не разрывались, а кратковременные боевые действия прекращались чаще всего средствами коллективной безопасности и с участием ООН. Во-вторых, абсолютное большинство вооруженных столкновений происходило внутри государств в виде революционных переворотов, вооруженных мятежей, восстаний, религиозных столкновений и других форм гражданских войн, которые также не укладывались в традиционные рамки войн. В-третьих, в особую группу выделились национально-освободительная борьба народов против колониализма, сопровождавшаяся вооруженными столкновениями с представителями метрополий. При этом борющиеся народы и нации получали международную правосубъектность, право получать военную помощь, а национально-освободительные движения стали носить правомерный и международный характер.

В Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г. впервые появился термин «вооруженный конфликт», который подразделялся на вооруженный конфликт международного и немеждународного характера. Так, В.П. Панов различает такие понятия, как война и вооруженный конфликт. Если каждая война является вооруженным конфликтом, то не каждый вооруженных конфликт можно назвать войной. По обычному праву к войнам принято относить крупномасштабные вооруженные столкновения двух и более государств. Что касается международных вооруженных конфликтов, то их масштабы значительно меньше. Некоторые авторы предлагают считать вооруженными конфликтами любые действия с применением военного насилия, в которых участвуют значительное число комбатантов с их воинской дисциплиной и организацией, если при этом совершено хотя бы одно из следующих действий: а) вторжение вооруженных сил одного государства на территорию другого государства; б) захват в плен или ранение хотя бы одного военнослужащего из состава вооруженных сил другой стороны; в) интернирование или принудительный захват хотя бы одного гражданского лица другой воюющей стороны. В.П. Панов предлагает, с чем мы совершенно согласны, включить в данный перечень все виды агрессии в соответствии с определением Генеральной Ассамблеи ООН 1974 г.[114].

Свой вклад в определение понятия вооруженного конфликта внес Римский статут международного уголовного суда 1998 г., как основной документ учрежденного на Дипломатической конференции полномочных представителей, прошедшей в г. Риме под эгидой Организации Объединенных Наций с 15 по 17 июля 1998 г., Международного уголовного суда (далее «МУС»). Здесь впервые четко и ясно определено, что вооруженный конфликт немеждународного характера имеет место только «на территории одного из государств-участников, когда идет длительный вооруженный конфликт между представительными властями и организованными вооруженными группами или между самими такими группами»[115].

Представленный анализ, несмотря на кажущуюся взаимосвязь рассматриваемых понятий, свидетельствует об их принципиальной различности. Нельзя не обратить внимания на такой термин, как «боевая задача». Можно ли выполнение боевой, подчеркиваем, именно боевой задачи, отнести к боевым действиям? По нашему мнению, и, учитывая рассмотренные выше термины, можно утверждать, что выполнение боевой задачи в условиях соприкосновения с противником невозможно без боевых действий.

Подтверждением этого может стать определение караула, данное в ст. 96 Устава караульной и гарнизонной службы. Караул – выполнение боевой задачи по охране и обороне боевых знамен, военных и государственных объектов, а также лиц, содержащихся на гауптвахте и в дисциплинарном батальоне. Устав караульной и гарнизонной службы четко устанавливает, что часовой обязан применять оружие без предупреждения в случае явного нападения на него или на охраняемый им объект. В этом же Уставе, как об этом указано выше, несение караульной службы приравнено к выполнению боевой задачи[116]. Как же не признать нахождение часового или всего состава караула в боевой обстановке при ведении боя в целях защиты охраняемого объекта? Однако следует признать, что де-юре часовой ведет не бой, а отражает вооруженное нападение, поскольку бой, в соответствии с требованиями боевых уставов может вести только как минимум подразделение, чем не является состав караула[117].

Таким образом, с учетом всего сказанного выше, основываясь на мнении других ученных и данных правоприменительной практики, предлагается дать следующее определение боевой обстановки, которое надлежит использовать при внесении изменений в Уголовный кодекс РФ: «Боевая обстановка – ведение боя либо отражение вооруженного нападения при выполнении боевой задачи, как одиночным военнослужащим, так и в составе подразделения как в мирное время так и в условиях вооруженного конфликта, в том числе в военное время при выполнении боевой задачи, поставленной в установленном законом порядке». Данное определение боевой обстановки надлежит включить в качестве примечания к ст. 331 либо к ст.332 Уголовного кодекса РФ в целях применения квалифицирующих признаков к иным статьям главы 33 УК РФ.

§ 3. Общие признаки преступлений против военной службы, совершаемых в военное время и в боевой обстановке
Военное время сопровождается существенным ограничением прав и свобод не только военнослужащих, но и всего гражданского населения, что абсолютно не характерно для боевой обстановки. К тому же боевая обстановка – состояние, которое возможно и в мирное время. Данный вывод, ставший следствием анализа исследуемого вопроса в двух предыдущих параграфах, ложится в основу определения преступления против военной службы рассматриваемого периода.

Несмотря на отсутствие законодательства военного времени, четко дающего определение преступления против военной службы в военное время или в боевой обстановке, наличие самого понятия преступления против военной службы дает нам повод говорить о возможности применения такового к боевой обстановке, а, с учетом внесения определенных поправок, и к военному времени.

Из формального толкования ст.331 Уголовного кодекса РФ следует, что данное в части первой указанной статьи определение преступления против военной службы, является универсальным понятием, относящимся как к мирному, так и ко времени, когда налицо боевая обстановка или состояние войны. Данный вывод следует из анализа ч.1 ст.331 и ч.3 ст.331 Уголовного кодекса РФ.

Согласно ч.1 ст.331 уголовного закона преступлениями против военной службы признаются предусмотренные настоящей главой преступления против установленного порядка прохождения военной службы, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов. Вместе с тем ч.3 этой же статьи указывает на то, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени. Таким образом, из представленных формулировок следует, что привлечение к уголовной ответственности в соответствии с законодательством военного времени осуществляется именно за преступления против военной службы, формулировка которых дана в ч.1 ст.331 УК РФ.

Однако формальный подход к такой важной проблеме чреват большими пробелами в возможности осуществления правосудия в той обстановке, которая характеризует повышенную степень общественной опасности каждого деяния, признаваемого преступным. В этой связи существует необходимость более подробного анализа понятия преступления против военной службы, с учетом всех особенностей при наличии состояния военного времени или боевой обстановки.

Первоначально необходимо дать анализ понятия преступления против военной службы в том аспекте, в котором это представлено в действующем уголовном законе, то есть без учета особенностей военного времени или боевой обстановки. Признаки общего понятия преступления и признаки преступления против военной службы относятся друг к другу как общее и отдельное. Обладая всеми признаками, присущими общему понятию преступления, понятие преступления против военной службы вместе с тем имеет ряд специфических признаков. Эти специфические признаки, свойственные преступлениям против военной службы, указаны в самом уголовном законе. Ими являются, но только по общему правилу, без учета особенностей состояния военного времени или боевой обстановки: 1) специфический объект посягательства - порядок прохождения воинской службы; 2) специфический субъект преступления - военнослужащий или гражданин, пребывающий в запасе, во время прохождения военных сборов; 3) воинская противоправность.

Установленный в Вооруженных Силах порядок несения военной службы как специальный объект воинского преступления - это часть общего правопорядка, охраняемого Российским уголовным законодательством от преступных посягательств. Он представляет собой совокупность воинских общественных отношений, установленных и закрепленных нормами военного законодательства (Законом о всеобщей воинской обязанности, воинскими уставами и т. д.). Эти отношения призваны обеспечить успешное выполнение Вооруженными Силами возложенной на них задачи защиты Российской Федерации от нападения извне и решительного разгрома агрессора.

Основываясь на общих принципах, присущих всему правопорядку, воинский правопорядок характеризуется рядом таких черт, как последовательный централизм в руководстве вооруженными силами, единоначалие, безусловность воинского повиновения, строжайшая воинская дисциплина и др. Эти особенности требуют специфических правовых норм, в том числе и уголовно-правовых, обеспечивающих его защиту. Воинский правопорядок является обязательным для исполнения всеми военнослужащими. Строгое и точное его соблюдение является надежной гарантией того, что Российские Вооруженные Силы всегда будут слаженным, высокоорганизованным, дисциплинированным организмом и в любую минуту образцово выполнят задачи, поставленные перед ними.

Нарушение установленного порядка воинской службы подрывает единство и согласованность действий всех элементов военной организации, ослабляет боевую готовность войск, наносит в конечном счете вред боевой мощи Вооруженных Сил. В преступлениях против военной службы кроются интересы военной безопасности страны, под которой понимается состояние защищенности страны от вооруженной агрессии. А поскольку функцию вооруженной защиты выполняют вооруженные силы и иные федеральные государственные воинские формирования, всякое преступление против военной службы, так или иначе, подрывает боевую готовность воинского подразделения, следовательно, причиняет вред военной безопасности государства[118].

Таким образом, преступления против военной службы представляют угрозу военной безопасности государства. В этой связи общественная опасность таких преступлений, совершаемых в условиях военного времени или в боевой обстановке существенно повышается, причем в военное время особенно, что нами доказано выше. Однако не только повышение общественной опасности характерно для преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

В условиях военного времени значительно расширяется количество сфер общественной жизни, которые требуют вмешательства государства, а также существенно подвергаются ограничению права, как граждан, так и неграждан. Такое положение вещей, хотя и в меньшей степени, характерно и для боевой обстановки. В условиях военного времени или боевой обстановки, а особенно военного времени, круг общественных отношений, влияющих на военную безопасность государства существенно расширяется, что влечет, несомненно, и расширение специфичного объекта преступлений против военной службы, о котором речь пойдет ниже. Все это свидетельствует о большой общественной опасности воинских преступлений, несоизмеримой со степенью общественной опасностью общеуголовных преступлений.

Вторым специфическим признаком преступления против военной службы является его особый субъект - только военнослужащие или военнообязанные во время прохождения ими военных сборов признаются субъектами преступлений против военной службы. Ограничение круга лиц (субъектов) преступления против военной службы обусловлено характером военно-правовых отношений. Воинские правоотношения представляют собой урегулированные военным правом отношения между лицами, проходящими действительную военную службу и призванными непосредственно осуществлять деятельность по вооруженной защите Отечества в составе Вооруженных Сил. Как участники воинских правоотношений, военнослужащие (и военнообязанные во время прохождения ими военных сборов) в соответствии с действующим законодательством приобретают специфические права и на них возлагаются специфические обязанности по несению военной службы. Исполнение этих обязанностей обеспечивается различными мерами, главным образом воспитательного характера. Но в случае невыполнения указанными лицами своих обязанностей по военной службе, нарушения установленного порядка ее несения к ним могут применяться также меры принуждения, в том числе, в предусмотренных Законом случаях, меры уголовного наказания. Таким образом, только военнослужащие или военнообязанные во время прохождения ими военных сборов включены в сферу военно-служебных отношений, и потому лишь они могут «изнутри» нарушить порядок несения военной службы и, следовательно, признаваться субъектами преступлений против военной службы. Однако расширение круга общественных отношений, влияющих на военную безопасность Российского государства в военное время или в условиях боевой обстановки, влечет и расширение, соответственно, круга субъектов рассматриваемых преступлений, что более подробно будет рассмотрено при анализе родовых признаков преступления против военной службы.

Третьим признаком преступления против военной службы является воинская противоправность, т.е. признание деяния в качестве преступного не любым законом, а лишь Законом, устанавливающим уголовную ответственность за преступления против военной службы. Следовательно, речь идет о специальной уголовной противоправности. Специальный характер уголовной противоправности преступления против военной службы вытекает из его законодательного определения, в котором наряду с особым объектом и особым субъектом в качестве специального признака, характеризующего это понятие, указывается, что такое деяние признается воинским преступлением, если оно предусмотрено Уголовным кодексом Российской Федерации. Это означает, что даже тогда, когда совершенное военнослужащим общественно опасное деяние причиняет ущерб установленному порядку несения воинской службы, но не предусмотрено как уголовно наказуемое названным кодексом, оно не может быть признано преступлением против военной службы.

Для того чтобы общественно опасное и виновное деяние признать преступлением против военной службы, необходимо наличие в нем всех трех указанных специальных признаков. При отсутствии хотя бы одного из этих признаков деяние не может быть признано преступлением против военной службы. При определении содержания преступления против военной службы необходимо также исходить из того, что установленный в Вооруженных Силах порядок несения воинской службы охраняется от общественно опасных посягательств не только главой 33 УК РФ. Как составная часть общего правопорядка, он охраняется и другими нормами уголовного законодательства. Так, хищение военнослужащими в воинской части боевого оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ, безусловно, является общественно опасным посягательством не только на общественную безопасность, но и на установленный в Вооруженных Силах порядок использования военного имущества и его сбережения. Однако в качестве преступления это деяние предусмотрено не военно-уголовным, а общеуголовным законодательством (ст.226 УК РФ). Такое законодательное установление вызвано тем, что хищение оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ может совершаться не только военнослужащими и не только в условиях военной службы. Поэтому законодатель, устанавливая уголовную ответственность за это общественно опасное деяние в статье, распространяющейся на всех лиц, являющихся субъектами уголовной ответственности, считает, что такая норма может обеспечить борьбу с рассматриваемыми преступлениями, в том числе и в тех случаях, когда они будут совершены военнослужащими в сфере порядка несения военной службы. Такая норма вполне может обеспечить охрану как общественной безопасности, являющейся объектом этого преступления, так и порядка пользования военным имуществом и его сбережения, который выступает в качестве второго (не главного) объекта, если хищение оружия совершается военнослужащим из военных складов, хранилищ и т. д.

Подобным же образом в законодательстве решается вопрос об уголовной ответственности военнослужащих за хищение военного имущества, хулиганские действия, в расположении воинской части и другие преступления, которые, являясь посягательством на отношения собственности, общественный порядок и др., в то же время посягают и на воинский правопорядок.

Преступлениями против военной службы признаются не только такие общественно опасные деяния, которые могут быть совершены исключительно в условиях военно-служебных отношений и совершение которых невозможно вне сферы этих отношений (дезертирство, отказ на поле боя действовать оружием и др.), но также и такие, которые могут быть совершены любым лицом, и предусматриваются в качестве преступных общеуголовным законодательством. Но если совершение таких деяний в условиях Вооруженных Сил представляет повышенную опасность для военно-служебных отношений, они включаются Законом в число преступлений против военной службы (например, оскорбление одним военнослужащим другого и др.). Общие вопросы понятия преступления против военной службы, после исследования теоретических основ определения понятия преступления против военной службы, позволят нам ниже, при детальном рассмотрении родового состава преступления против военной службы.

Теория Российского уголовного права различает наряду с конкретным составом преступления и общим понятием состава также и понятие родового состава преступления. Понятие родового состава преступления образует совокупность предусмотренных уголовным законом объективных и субъективных признаков, присущих однородной группе преступлений. Понятие родового состава, как и общее понятие состава преступления, является теоретической абстракцией и служит в качестве ступени познания конкретных составов преступлений, входящих в определенную группу. В рамках родового состава объединяются лишь те признаки, которые присущи каждому из однородных преступлений. Речь идет о специфических признаках, характеризующих все признаки состава преступления: объект преступления и его объективную сторону, субъект преступления и его субъективную сторону. Именно наличие этих признаков в современном уголовном праве свидетельствует о наличии оснований уголовной ответственности[119].

Признаки конкретного состава преступления против военной службы, как правило, не все указываются в соответствующей статье Уголовного закона. Установление объективных признаков преступления в деяниях конкретного лица еще не предрешает квалификации содеянного, поскольку аналогичные признаки нередко свойственны и другим составам преступлений. Правильная квалификация преступления может быть достигнута лишь в результате анализа всех признаков, характеризующих данный состав преступления. Эти признаки можно установить лишь на основе анализа состава преступления против военной службы как родового понятия. Родовой состав преступления против военной службы помогает установить непосредственный объект, субъект и в общем виде субъективную сторону любого такого преступления, когда описание их признаков отсутствует в соответствующей статье Закона. Родовой состав преступления против военной службы позволяет не только сделать правильный анализ признаков конкретного состава, но и провести разграничение между рассматриваемым и общеуголовными преступлениями, сходными, как правило, по объективным признакам. Поэтому изучение общих признаков, присущих всем преступлениям против военной службы, и соответствующих признаков состава преступления против военной службы крайне важно для правильного применения законодательства о таких преступлениях. Кроме того, общие признаки, присущие всем преступлениям против военной службы, позволяют установить проблемы, как имеющиеся, так и способные возникнуть в будущем, при разработке и применении уголовного законодательства на период военного времени и в условиях боевой обстановки.

Юридические признаки состава преступления против военной службы, как и всякого другого, относятся к объекту и субъекту преступления, к его объективной и субъективной стороне. Их рассмотрение позволяет раскрыть и проанализировать содержание состава преступления против военной службы как родового понятия как для мирного времени, так для военного времени, а также для условий, характеризующихся, как боевая обстановка.

Родовым объектом преступления против военной службы, как это определяется в ст.331 УК, является установленный в Вооруженных Силах порядок прохождения военной службы, т.е. отношения, установленные в Вооруженных Силах Российской Федерации и других вооруженных формированиях в целях успешного решения ими задач вооруженной защиты государства. Это означает, что лишь такое общественно опасное деяние может быть признано «воинским преступлением», которое посягает на порядок прохождения военной службы. Порядок прохождения военной службы закреплен законами, воинскими уставами и издаваемыми на их основе наставлениями, приказами Министра обороны СССР и другими военно-правовыми нормативными актами. Он и составляет существо воинского правопорядка. Однако для боевой обстановки такое толкование существенно ограничивает возможности государства влиять, в части запрещения под страхом уголовного преследования, на военную безопасность Российского государства.

Действующим законодательством не только не урегулирована сама ответственность на период военного времени и боевой обстановки, но и нет того комплекса норм, которые регулируют общественные отношения в этих «экстремальных» ситуациях. Например, нет законодательного закрепления таких важных, на наш взгляд, повинностей, на период военного времени, как жилищная, трудовая и налоговая.

Между тем, как отмечает Ф.С. Бражник в своем выступлении на научно-практической конференции в Военном университете 21 апреля 2004 года, еще ранее видные ученные В.М. Чхиквадзе, В.Д. Меньшагин и др. указывали на необходимость разработки всего комплекса военного законодательства, как самостоятельной отрасли права. В связи с этим был подготовлен проект Военно-уголовного кодекса СССР, издан учебник Военно-уголовного права, по которому обучались слушатели Военно-юридической академии.

Однако следует заметить, что в период военного времени или в условиях боевой обстановки, такой подход будет половинчатым, ввиду отрыва иных отраслей права от регулирования общественных отношений в указанные периоды.

Так, анализ правотворческой деятельности в периоды первой и второй мировых войн свидетельствует о недостаточности усилий законодателей в разработке норм, регулирующих те или иные общественные отношения в военное время. Так, с началом первой мировой войны принято более трехсот различных по юридической силе нормативных актов, регулирующих не только непосредственно отношения связанные, с военной службой, но также и те отношения, регулирующие различные сферы деятельности общества и направленные на военную безопасность государства. Аналогичная картина наблюдалась и в период Второй мировой войны.

Как отмечал Ю.Н. Кучма[120], высший орган власти должен свести свою правотворческую деятельность в период военного времени до минимума. Так определенного урегулирования все общественные отношения, связанные с обороноспособностью страны, были установлены только к 1943 г., что не могло положительно влиять на военную безопасность государства и успешность действий его вооруженных сил. Такое положение вещей менее характерно для боевой обстановки. Однако и в таких, можно сказать «чрезвычайных» ситуациях круг общественных отношений, которые должны охраняться уголовным законом в целях военной безопасности страны, все же расширяется, хотя и незначительно. Именно по этой причине только законодательство военного времени, исключая боевую обстановку, должно выделяться в отдельный блок законов. Боевая же обстановка, ввиду схожести объекта посягательства с преступлениями, совершенными в мирное время, может применяться только в качестве квалифицирующего признака к соответствующим статьям конкретных преступлений против военной службы, и, в отдельных случаях, как необходимый признак самостоятельного состава.

Как для мирного времени, так и для военного времени и боевой обстановки, порядок прохождения военной службы устанавливается не вообще, а конкретно, применительно к определенной сфере деятельности военнослужащего (прохождение военной службы, эксплуатация военной техники, хранение военной тайны и т. д.), либо касается взаимоотношений военнослужащих (порядок подчиненности, порядок соблюдения воинской чести и т. д.). Для правильной квалификации содеянного важно всегда установить, против какой конкретно части порядка несения военной службы было направлено деяние, т. е. что явилось непосредственным объектом преступления против военной службы.

Непосредственным объектом преступления против военной службы являются те или иные воинские правоотношения, представляющие собой определенную часть (сторону) установленного порядка несения военной службы. В одних случаях определенная часть воинского правопорядка может выступать в качестве непосредственного объекта нескольких преступлений. Например, порядок подчиненности является непосредственным объектом неповиновения, неисполнения приказа и некоторых иных преступлений; в других - только одного вида преступлений. В первом случае преступления, относящиеся к различным видам (например, неповиновение и неисполнение приказа), различаются между собой не непосредственным объектом посягательства, а другими признаками состава преступления. Во втором случае преступления отличаются от сходных с ними преступлений главным образом по непосредственному объекту.

С объективной стороны преступления против военной службы характеризуется общественно опасным действием или бездействием, в объективную сторону отдельных преступлений против военной службы входят в качестве обязательного признака общественно опасные последствия и причинная связь между общественно опасным деянием и его последствием.

Объективная сторона преступления против военной службы теснейшим образом связана с его объектом. Она отражает способ, а в некоторых случаях объем и размер вреда, причиненного защищаемым уголовно-правовой нормой общественным отношениям. Объективная сторона в значительной мере отражает общественную опасность преступления против военной службы.

Одни преступления против военной службы могут совершаться только путем общественно опасного действия - активного поведения (угроза начальнику, насильственные действия в отношении начальника, самовольное оставление поля сражения и т. п.), другие - только путем бездействия (бездействие власти, неявка в срок на службу без уважительных причин при переводе, назначении и т. п.), третьи - путем как действия, так и бездействия (нарушение уставных правил несения боевого дежурства, караульной и иных специальных служб, неисполнение приказа и т. п.). Действие или бездействие могут быть признаны преступными, если они противоправны, то есть если они запрещены Законом под страхом уголовного наказания. Общественная опасность действия или бездействия определяется их направленностью против порядка несения военной службы, причинением существенного ущерба боевой мощи Вооруженных Сил Российской Федерации.

Для некоторых статей Уголовного закона характерны описательные диспозиции, содержащие подробную характеристику признаков общественно опасного деяния (например, насильственные действия в отношении начальника, дезертирство и др.). Ряд статей УК содержит простые диспозиции, в которых не раскрываются признаки общественно опасного деяния, имеются статьи с бланкетными и отсылочными диспозициями.

Если диспозиция бланкетная, то противоправным может быть признано только такое деяние, которое нарушает установленные соответствующим военно-административным актом правила поведения военнослужащего. Следственные органы и суд обязаны установить и указать в соответствующих документах (обвинительном заключении, приговоре и т. д.), какому акту противоречит деяние виновного. Это, в частности можно было бы отнести к тем составам, которые необходимо криминализировать в военное время и в боевой обстановке.

Обязательным признаком материальных составов воинских преступлений (промотание, нарушение правил вождения или эксплуатации военных машин и др.) являются общественно опасные последствия. Для состава преступления в таких случаях необходимо установить наличие указанных в законе последствий. Только тогда можно квалифицировать содеянное по соответствующей статье как оконченное преступление. Но военное время, как и боевая обстановка, требуют иного подхода законодателей при разработке соответствующих норм, в которых основная масса признаваемых преступными деяний имеет не материальный, а формальный состав, поскольку само по себе деяние, совершаемое либо в военное время, либо в боевой обстановке, уже причиняет существенный вред отношениям, которые охраняются уголовным законом под страхом наказания. Факультативными признаками объективной стороны в ранее действовавшем уголовном законе родового состава воинского преступления являлись: совершение преступления в военное время, в боевой обстановке, на поле сражения, во время боя.

Действующий УК вообще исключил из числа преступных деяния, предусмотренные главой 33, совершенные в военное время и в боевой обстановке. Однако из смысла действующего и предыдущего уголовных законов, можно сделать вывод о возможности применения на практике части закона, касающейся преступлений против военной службы, но только в отношении тех деяний, которые совершаются на поле сражения или во время боя. Содержание этих понятий УК не раскрывает. Не содержится определения большинства этих понятий и в иных военно-правовых актах. Наличие указанных обстоятельств существенно повышает общественную опасность всех воинских правонарушений и поэтому по нашему мнению, должно предусматривается в качестве признаков квалифицированных составов большинства воинских преступлений наряду с боевой обстановкой.

Вместе с тем, остается открытым вопрос о привлечении к уголовной ответственности военнослужащих и приравненных к ним лиц в военное время и в боевой обстановке. В этой связи объективная сторона преступления против военной службы, как часть родового состава непосредственно связанная с объектом, подлежит в части преступлений, совершаемых в военное время и в боевой обстановке, более детальной конкретизации и уточнения.

Рассмотренные родовые признаки объективной стороны преступления против военной службы в полной мере относятся и к деяниям, совершаемым в военное время и в боевой обстановке. Но, как уже было сказано, ввиду тесной связи с объектом преступления, объективная сторона подлежит дополнению. Расширение объекта преступлений, совершаемых в военное время и в боевой обстановке, существенно расширяет и объективную сторону. Расширяется перечень деяний признаваемых преступными. Помимо непосредственно имеющихся составов, диспозиции которых раскрывают сами, либо, отсылая к иным нормам, объективную сторону преступлений военной службы, действующий уголовный закон подлежит дополнению теми составами, которые дополняют перечень действий и бездействий, признаваемых преступными, иными, характерными только для боевой обстановки.

Совершенно по-иному необходимо рассматривать совершение преступлений в военное время. Военное время характеризуется сосредоточением власти в руках военного командования, наделением военных органов чрезвычайными полномочиями[121]. Кроме того, предусмотрено ведение определенных ограничений прав и свобод граждан, возложение на них дополнительных обязанностей. Так Указом Президента РФ №1175 утверждено Положение о военно-транспортной обязанности[122].

Также п.4 ст.1 Федерального конституционного закона «О военном положении»[123] предусмотрено возложение на граждан, организации и их должностных лиц дополнительных обязанностей, что также, при несоблюдении указанными лицами таковых обязанностей, может, ввиду гораздо большей общественной опасности этого в условиях военного времени или боевой обстановки, повлечь наказание в уголовном порядке.

Исторический опыт также говорит об иных, дополнительных, ограничениях. Так, Указом Президиума Верховного совета «О военном положении» СССР от 22 июня 1941 г.[124] предусматривались следующие ограничения прав и свобод человека: привлечение к трудовой повинности или выполнению определенных работ; установление военно-квартирной обязанности для расквартирования воинских частей и учреждений; изъятие транспортных средств и иного необходимого для нужд обороны имущества; запрещение появления на улицах после определенного времени; производство обысков и задержаний; установление норм отпуска населению продовольственных и промышленных товаров; запрещение въезда и выезда на территорию военного положения; выселение в административном порядке с территории военного положения или из её отдельных пунктов. Создание аналогичного нормативного акта, только в виде закона, позволит существенно упростить и ускорить момент перехода страны на военные рельсы, а также упростит систему контроля государства с позиции уголовного преследования.

Как видно, несоблюдение новых обязанностей и выполнение запрещенных действий в военное время есть то новое в объективной стороне, что не предусмотрено существующим уголовным законом. Следует указать, что введение любых видов особого правового режима как деятельности органов государственного управления и организаций, так и отдельно взятых граждан, что напрямую предусмотрено Конституцией РФ, существенно увеличивает перечень тех объективных действий и бездействий, влекущих уголовное преследование со стороны государства.

Субъектами преступления против военной службы могут быть, согласно ч.1 ст.331 УК РФ, военнослужащие, проходящие военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также граждане, пребывающие в запасе, во время прохождения ими военных сборов. Кроме того, к ним приравниваются военные строители военно-строительных отрядов (частей) Министерства обороны Российской Федерации, других министерств и ведомств Российской Федерации. Нести уголовную ответственность по Закону могут, следовательно, только лица, названные выше. Данное положение касается исключительно мирного времени, однако в полной мере относится и к военному времени, и к боевой обстановке. К последним, вместе с тем, требуется дополнение.

Круг общественных отношений, охраняемых уголовным законом под страхом наказания, в боевой обстановке и, особенно, в военное время значительно расширяется. В меньшей степени это относится к боевой обстановке, поскольку данное состояние, как об этом говорилось выше, характеризуется только ведением боевых действий в условиях вооруженного конфликта или без такового. В таких условиях, как правило, не происходит введение дополнительных обязанностей, за редким исключением, а также практически не ограничиваются конституционные права граждан. Круг же субъектов, способных привлекаться к ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время, расширяется за счет следующих факторов:

1. Введение дополнительных повинностей обязывает граждан и должностных лиц совершать определенные действия, которые непосредственно влияют на обороноспособность государства и порядок прохождения военной службы, а, следовательно, их несоблюдение должно наказываться в уголовном порядке.

2. Ограничение отдельных прав граждан также предусматривает граждан соблюдать определенные ограничения, что также, в свою очередь, требует государственного регулирования на уровне уголовного закона.

3. Ведению войны характерно принятие в ней участия не только непосредственно военнослужащих, в отношении которых четко определены момент начала военной службы, а также момент её окончания. Для воюющих сторон применяется несколько иное понятие – комбатанты, которыми в соответствии с международным правом являются лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте (кроме медицинского и духовного персонала), т.е. те, которые имеют право принимать непосредственное участие в военных действиях.

4. Необходимость государства в дополнительных средствах очевидна, что повлечет за собой существенное изменение налогового законодательства, и, как следствие, ответственности за его нарушение уже не только путем привлечения к административной ответственности, но и к уголовной.

5. Особого внимания заслуживает возможность привлечения к уголовной ответственности неграждан, которые также в условиях военного времени подлежат значительному ограничению в правах (кроме иностранных граждан проходящих, в соответствии с принятыми поправками в закон «О воинской обязанности и военной службе»[125], службу в ВС РФ). В этой связи С.В. Пчелинцев дает ответ только в отношении лиц с двойным гражданством, которые, по его мнению, приравниваются к гражданам Российской Федерации[126]. По нашему мнению, это абсолютно верно, но требует дополнения упоминания неграждан, которые также, находясь в районе военных действий, влияют своими действиями на обороноспособность страны и на порядок военной службы находящихся на этой территории частей и соединений ВС, как любое лицо, находящиеся там.

Кроме того, из Женевской конвенции «Об обращении с военнопленными» 1949 г. (ст. 82) следует, что по УК РФ несут ответственность военнопленные неприятельской армии за преступления, совершенные против порядка несения военной службы страны пребывания в плену. Руководствуясь гуманными соображениями, Конвенция делает одно исключение - не признает воинским преступлением неудавшийся побег из плена, а в случае удачно совершенного побега военнопленный, вторично плененный в ходе последующих военных действий, не подлежит наказанию за ранее совершенный побег.

Общие вопросы организации военной службы и поступления на таковую определяются федеральными законами «Об обороне»[127], «О воинской обязанности и военной службе»[128] и «О статусе военнослужащих»[129]. Время начала возможности быть субъектом преступлений против военной службы определяется для каждой категории отдельно. Так, для перечисленных выше дополнительных субъектов, которые подлежат законодательному закреплению в отдельном уголовном законе, касающемся военного времени, начало и окончание периода, когда они могут быть субъектами преступления против военной службы, определяется в настоящее время Федеральным законом «Об обороне»[130].

Началом военной службы военной службы для граждан, призванных на неё, считается день убытия гражданина из военного комиссариата субъекта РФ к месту прохождения военной службы, а окончанием - дата исключения военнослужащего из списков личного состава воинской части. Граждане, проходящие военные сборы, - это лица, находящиеся в запасе, но периодически до установленного законом возраста призывающиеся на военные сборы для подготовки к военной службе сроком до двух месяцев. В период сборов они проходят военную службу, на них распространяются действия воинских уставов и уголовная ответственность за преступления против военной службы. Началом их службы является первый день сборов, а окончанием - последний день сборов.

Граждане, принятые в военно-учебные заведения, также состоят на военной службе. Началом состояния на военной службе курсантов считается день издания приказа о зачислении их в военно-учебное заведение.

Военнослужащий является субъектом преступления против военной службы независимо от степени его военной подготовленности и того, находился или нет в момент совершения преступления при исполнении конкретных обязанностей военной службы, до или после принятия военной присяги им совершено преступление. Однако эти обстоятельства (степень годности к военной службе, уровень военной подготовки, степень знания требований воинских уставов, в том числе и неправильный призыв на военную службу и др.) должны учитываться при назначении наказания. При определенных условиях они могут служить основанием для освобождения виновного от уголовной ответственности и наказания.

Если обстоятельства, обусловившие негодность военнослужащего к военной службе (глухота, недостатки зрения и т. п.), явились причиной общественно опасного действия или бездействия, запрещенного законом, лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности за отсутствием в его деянии состава преступления. Наличие причинной связи между физическим недостатком или определенным заболеванием и совершенным деянием указывает на то, что лицо объективно не способно было совершить требуемых от него действий или воздержаться от совершения деяний, подпадающих под понятие преступления против военной службы.

Опять, опираясь на повышенную общественную опасность преступлений против военной службы именно в военное время и на расширение круга общественных отношений, затрагиваемых таковыми преступлениями, можно сделать вывод о снижении требований к состоянию здоровья и иным показателям, по которым лицо может освобождаться от уголовной ответственности, как это делается в настоящее время.

В ходе расследования в военной прокуратуре Тамбовского гарнизона уголовного дела в отношении рядового Одина С.Н., установлено, что последний, с целью временно уклониться от прохождения военной службы, самовольно оставил место прохождения службы и убыл к месту постоянного проживания, где был задержан сотрудниками милиции. В ходе расследования уголовного дела установлено, что рядовой Один С.Н., проходил службу в воздушно-десантных войсках. Военно-врачебной комиссией он был признан годным к военной службе с незначительными ограничениями. Ограничения были предусмотрены основаниями, которые не позволяли ему проходить службу в воздушно-десантных войсках. Ввиду сказанного уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления[131].

В конкретных составах субъект преступления указывается по-разному. В ст.333 УК указывается, что субъектом этого преступления является подчиненный военнослужащий, в пп.«а», «в» ст.337 этого же закона - что субъектами этого преступления являются военнослужащие, проходящие военную службу по призыву. В тех случаях, когда в статьях Закона ограничивается круг военнослужащих, способных нести ответственность за данный вид преступления, нередко необходим тщательный логический и системный анализ ряда военно-правовых норм, особенно военно-административных, с тем чтобы установить, какая же категория военнослужащих должна быть исключена из этого круга лиц. Так, в ст.337 УК в качестве субъектов самовольного оставления части или места службы называются военнослужащие проходящие военную службу по призыву, возникает вопрос о том, исключаются ли из круга субъектов этого преступления, например, курсанты и другие лица, которые приравниваются по вопросам прохождения военной службы по правовому положению к военнослужащим срочной службы. Поскольку ст.337 УК призвана охранять установленный порядок прохождения военной службы, то субъектами предусмотренного деяния могут быть все лица, на которых распространен этот порядок, если закон не устанавливает каких-либо ограничений.

Субъективную сторону состава преступления против военной службы составляет вина. Факультативными признаками субъективной стороны родового состава преступления против военной службы являются мотив и цель преступления. По содержанию субъективной стороны Закон предусматривает три группы преступлений.

Первую группу образуют преступления, которые могут совершаться только умышленно (неповиновение, оказание сопротивления начальнику или принуждение его к нарушению служебных обязанностей, угроза начальнику и др.). При этом лишь в немногих статьях оговаривается, что эти преступления могут совершаться только умышленно (например, умышленное неисполнение приказа, умышленное уничтожение или повреждение военного имущества). В остальных случаях умышленный характер вины (только прямой либо прямой или косвенный умысел) усматривается из описания объективных и субъективных признаков преступления.

Вторую группу составляют преступления, которые могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности.

Наконец, третью, незначительную группу составляют неосторожные преступления (нарушение правил вождения и эксплуатации машин и некоторые другие). Неосторожная вина может выступать как в виде легкомыслия, так и в виде небрежности. Интеллектуальный момент легкомыслия выражается в предвидении возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия. Волевой момент легкомыслия - стремление не допустить последствий, возможность наступления которых лицо предвидит. Однако стремление это строится на легкомысленном расчете, поэтому вопреки воле виновного такие последствия наступают. При неосторожной вине в виде небрежности необходимо установить, что виновный не предвидел возможности причинения вреда порядку прохождения воинской службы, который выражается в наступившем общественно опасном последствии, хотя должен был и мог его предвидеть. Без четкого ответа на эти вопросы невозможно правильно установить субъективную сторону состава преступления, а в некоторых случаях невозможно провести различие между преступлением против военной службы и однотипным общеуголовным преступлением (например, между насильственными действиями в отношении начальника и преступлением против личности).

Преступное, как и любое иное, поведение лица обусловливается определенными мотивами и направлено на достижение определенных целей (как преступных, так и не преступных). Поэтому для уяснения содержания субъективной стороны преступления против военной службы необходимо установить мотив и цель поведения военнослужащих, независимо от того, являются ли мотив или цель обязательным признаком конкретного состава воинского преступления. Закон лишь в немногих статьях включает в признаки состава мотив и цель. Например, в ст.338 УК РФ говорится «с целью уклонения от воинской службы». Во всех случаях, когда цель и мотив являются обязательным признаком состава, преступление может быть совершено только с прямым умыслом. С прямым умыслом преступление совершается и в том случае, когда целью деяния было достижение такого результата, который является общественно опасным последствием инкриминируемого преступления, хотя цель и мотив не относятся к обязательным признакам его состава. Правильное установление субъективной стороны имеет важное значение не только для квалификации преступления, но и для назначения наказания, проблемы назначения которого, будут рассмотрены ниже.

Общим итогом рассуждений будет обращение внимания на те обстоятельства, которые требуют срочного вмешательства законодательной ветви власти для урегулирования отношений, непосредственно затрагивающих моменты обороноспособности страны. В этой связи необходимо четко понимать, о чем упоминалось выше, что Уголовным законодательством до вступления в силу в 1997 г. нового Уголовного кодекса было, хотя и формально, урегулировано применение уголовного закона в военное время и в боевой обстановке. Однако названные нормы не нашли своего практического применения, а новое уголовное законодательство вообще призвано регулировать отношения исключительно мирного времени.

Кроме того, нельзя не отметить то обстоятельство, что исторически законодатель приступает к разработке нормативных актов, регулирующих различные сферы общественной жизни, связанные с обороноспособностью страны, лишь после фактического начала военных действий, что существенно ограничивает возможности правоприменителей влиять на таковую законными способами. В этой связи необходимо приступать к разработке не только отдельных законов и подзаконных нормативных актов, но всего комплекса законодательства, ориентированного на переход страны на «военные рельсы». К таким первоочередным отраслям можно отнести уголовное право, причем не только особенную часть, но и общую, уголовно-процессуальное право, уголовно-исполнительное право, гражданское право, гражданско-процессуальное право, налоговое право, арбитражно-процессуальное право, административное право, семейное право и т.д.

Рассмотренные признаки составов преступлений против военной службы в контексте понятия такового свидетельствуют о неотложной необходимости разработки комплекса законов на период военного времени и, в частности, Уголовного кодекса, но не только в части преступлений против военной службы, а в полном объеме. Но именно преступлениям против военной службы стоит уделять особое внимание, поскольку именно их совершение в большей мере влияет на обороноспособность страны, что является первостепенным в военное время. Процесс внесения названных изменений должен носить неотложный характер, но и он должен проходить при условии совершенствования всего пакета военных законов, имея при этом целостное представление о военной составляющей государства.

В современных условиях отмечается рост вооруженных конфликтов немеждународного характера. Кроме того, Вооруженные Силы РФ все чаще принимают участие в миротворческих операциях. При таких обстоятельствах наиболее актуальным будет внесение изменений в действующее уголовное законодательство в части преступлений против военной службы.

Исходя из вышеизложенного можно положения ст. 331 сформулировать следующим образом:

«Преступлениями против военной службы признаются предусмотренные настоящей главой преступления, направленные против установленного порядка прохождения военной службы, либо посягающие на военную безопасность Российской Федерации, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов.

К военнослужащим в целях настоящей статьи приравниваются военнопленные, иные лица, признаваемые комбатантами в соответствие с нормами международного права, а также граждане РФ, но только в случаях, прямо предусмотренных в настоящей главе, и иное гражданское население на оккупированных территориях».

Такие изменения должны осуществляться путем внесения поправок, выраженных в определении понятия преступления против военной службы (Преступлениями против военной службы признаются предусмотренные настоящей главой преступления, направленные против установленного порядка прохождения военной службы, либо посягающие на военную безопасность Российской Федерации, совершенные…), понятии боевой обстановки в примечании в ст.331 УК РФ, дополнении уже действующих статей гл.33 УК РФ таким квалифицирующим признаком как «то же деяние, совершенное в военное время и боевой обстановке» и расширением перечня деяний, объектом которых являются отношения регулирующие обороноспособность страны, признаваемых преступными.

Глава 2.
Особенности привлечения к уголовной

ответственности за преступления ПРОТИВ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ, совершаемые в военное время и в боевой обстановке

§1. Особенности квалификации преступных деяний, совершаемых военнослужащими в военное время и в боевой обстановке
В теории уголовного права и практике правоохранительных органов такой термин, как «квалификация преступления», используется достаточно часто. Ученые и практики уделяют большое внимание данной теме, разрабатывая понятие и правила квалификации преступлений, рассматривая значение квалификации и последствия неверной оценки совершенного общественно опасного деяния, разрешая проблемы квалификации конкретных видов преступлений.

Особая актуальность данной проблемы проявляется при обсуждении вопросов привлечения к уголовной ответственности военнослужащих за совершаемые ими преступления в военное время и в боевой обстановке. Причем проблемы названной квалификации обсуждаются не только видными учеными, но и правоприменителями, в частности, при решении вопросов уголовной ответственности за преступления, совершенные в условиях внутригосударственных вооруженных конфликтов.

Для того, чтобы определить характер и сущность исследуемого вопроса, необходимо рассмотреть понятие и сущность такого термина как «квалификация», а затем уже перейти к конкретным вопросам квалификации тех или иных деяний, совершаемых военнослужащими.

Исходя из требований и положений, установленных статьями 3, 5 и 8 УК РФ, лицо подлежит уголовной ответственности только в случае, если оно виновно в совершении деяния, которое содержит все признаки состава того или иного преступления. Из этого следует, что для того, чтобы привлечь лицо к уголовной ответственности и применить к нему одну из мер уголовно-правового воздействия, необходимо точно указать, какой закон был нарушен, какой статьей предусмотрена ответственность за деяние, совершенное лицом. Данная задача по указанию конкретной статьи Уголовного кодекса РФ, содержащей признаки совершенного общественно опасного деяния, выполняется посредством квалификации преступлений. Как указано в п.2 Постановления Пленума Верховного Суда CCCР от 29 марта 1991 г. №1, «О ходе выполнения постановления Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979 г. «О практике применения судами общих начал назначения наказания» «вмененное осужденному преступление должно быть квалифицировано в точном соответствии с законом, предусматривающим уголовную ответственность за совершенное деяние»[132]. Только точное соблюдение требований уголовного законодательства и правильная юридическая оценка содеянного могут гарантировать назначение справедливого наказания.

Таким образом, можно утверждать, что квалификация преступлений имеет цель, которая состоит в том, чтобы определить, содержит ли признаки какого-либо преступления, совершенное лицом деяние или же никакого преступления не совершалось. Некоторые авторы сужают содержание цели, которая стоит перед квалификацией преступлений, выделяя только одну ее часть. Так, Б.А. Куринов указывает, что «квалификация преступлений приводит к выводу о том, какая норма уголовного закона предусматривает рассматриваемое общественно опасное деяние»[133]. Однако бывают случаи, когда в процессе правоприменительной деятельности можно прийти к выводу о том, что деяние лица не содержит признаков состава преступления. При этом также будет иметь место процесс квалификации преступления, предшествующий постановке вывода о том, что никакого преступления не совершалось[134]. Вследствие этого закономерно утверждать, что цель квалификации преступлений следует рассматривать более широко с учетом того, что в результате квалификации можно прийти либо к выводу о том, что деяние содержит в себе признаки конкретного преступления, либо к выводу о том, что совершенное деяние не содержит в себе признаков какого-либо преступления. Поэтому цель квалификации - дать ответ на вопрос, совершено или нет преступление в данном конкретном случае. Иначе говоря, указать какое именно преступление совершено или установить отсутствие преступления.

Более узкое понимание цели квалификации преступлений, которое рассматривается в юридической литературе, по всей видимости, связано с обвинительным уклоном, который, несмотря на законодательное закрепление принципа состязательности, до сих пор присущ нашему правосудию, и который, конечно же, оказывает определенное влияние и на науку уголовного права. Сущность обвинительного уклона состоит в том, что, как правило, правоохранительные органы решают вопрос о том, за что и как следует наказать лицо, попавшее в сферу уголовного преследования, вместо того, чтобы решать вопрос о том, совершил или нет данный человек преступление, следует его наказывать или это не целесообразно, поскольку цели наказания могут быть достигнуты другими способами. Здесь можно отметить, что в связи проходящей в России судебно-правовой реформой, наше правосудие постепенно отходит от данного обвинительного уклона, происходит пересмотр целей и задач деятельности правоохранительных органов. Провозглашается то, что данные органы должны не стремиться безусловно доказать вину какого-либо лица, а должны установить истину по уголовному делу, чему как раз и способствует более широкое определение цели квалификации преступлений. В то же время, вынося законные и обоснованные обвинительные приговоры, суд способствует сдерживанию преступности. От понимания и решения этих проблем зависит карательный или правозащитный характер судебной реформы[135].

Следует заметить, что ряд авторов рассматривает квалификацию преступлений как деятельность, присущую только должностным лицам специальных компетентных органов, то есть имеются в виду следователи, прокуроры, судьи и т.п. Так, Кудрявцев В. Н. указывает, что юридическая оценка совершенного деяния «появляется лишь в результате сложной, подчас длительной и кропотливой работы органа дознания, следователя, прокурора и суда»[136]. Однако это не совсем верно. Конечно же, указанные должностные лица по роду своей деятельности часто сталкиваются с необходимостью проведения квалификации преступлений, но если какой-либо ученый-юрист разрешает вопрос о том, совершено или нет преступление в какой-либо конкретной ситуации или студент юридического ВУЗа, решая задачу, дает ответ на вопрос совершено ли в данном случае преступление, они также занимаются той же самой деятельностью, что и работники правоохранительных органов - квалификацией преступления. Следовательно, правовая оценка деяния, даваемая отдельными лицами в качестве выражения своего мнения, также является квалификацией преступлений, поэтому нельзя говорить, что квалификация - это удел только должностных лиц компетентных органов государства. Именно в связи с этим и принято подразделять квалификацию на два вида: официальную и неофициальную. Иногда данные виды называют еще легальной и доктринальной (научной) квалификацией преступлений. Отличие первой от второй состоит в том, что оценка, которая дается должностными лицами, имеет большее правовое значение, так как может повлечь за собой определенное ограничение прав и свобод лица, в деянии которого будет усмотрено какое-либо преступление. Научная же квалификация преследует цель теоретического разрешения вопроса о том, содержит ли совершенное деяние признаки какого-либо преступления или нет. Решение, к которому приходит лицо в ходе научной квалификации не влечет за собой никаких юридических последствий, которые присущи легальной квалификации. Результаты легальной квалификации закрепляются в официальном документе и имеют обязательную силу по уголовному делу: служат основанием для возбуждения уголовного дела, предъявления обвинения, предания суду и т.д. Следует отметить, что в связи с вступлением в силу в 2002 г. нового Уголовно-процессуального кодекса РФ, к легальной квалификации относятся и результаты деятельности защитника в уголовном процессе, поскольку согласно п.2 ч.1 ст.53 УПК РФ защитник вправе собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи.

В связи с тем, что легальная квалификация имеет гораздо большее значение для правоприменительной деятельности, в дальнейшем речь пойдет о данном виде квалификации преступлений, и основной акцент будет делаться на деятельности должностных лиц, в чью компетенцию входит право давать юридическую оценку совершенному деянию.

Как уже отмечалось, квалификация преступлений дает нам ответ на вопрос о том, совершено или нет преступление. Исходя из этого, становится очевидным то значение, которое имеет данное понятие, как в науке уголовного права, так и в правоприменительной деятельности. Ведь от того, насколько верно будет квалифицировано совершенное лицом деяние, зависит и дальнейший ход уголовного дела, и справедливость наказания. При неправильной квалификации преступления происходит нарушение принципа законности, равно как и принципов справедливости, личной и виновной ответственности, страдают интересы, как обвиняемого, так и лиц, потерпевших от преступления, а также интересы государства. Поэтому очень важно правильно понимать сущность такого правового явления, как квалификация преступлений, с тем, чтобы не допускать ошибок при квалификации.

В переводе с латинского «квалифицировать» означает «отнести некоторое явление по его качественным признакам и свойствам к какому-либо разряду, виду, категории». В правовых науках под юридической квалификацией принято понимать выбор и применение той правовой нормы, которая предусматривает данный, конкретный случай. Квалификация преступления является частным случаем юридической квалификации (существуют квалификация гражданского деликта, административного правонарушения и т.п.). Данное понятие, в отличие от других видов квалификаций, связано с применением норм уголовного законодательства.

В теории уголовного права существует различные определения данного термина. Квалификация преступлений А.А. Герцензоном определяется как «установление соответствия данного конкретного деяния признакам того или иного состава преступления, предусмотренного уголовным законом»[137]. Б.А. Куринов отмечает, что квалификация преступления - это «установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой»[138]. В Большой российской энциклопедии указано, что квалификация преступления - это (в уголовном праве) установление и закрепление в соответствующих процессуальных актах точного соответствия признаков совершенного деяния тому или иному составу преступления, предусмотренному уголовным законом.

По мнению В.Н. Кудрявцева, квалификацию преступлений следует рассматривать как «установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой»[139]. С ним в немногом не соглашаются И.И. Горелик, А.В. Наумов и А.С. Новиченко, которые считают, что «при квалификации устанавливается «тождество» между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, а не «соответствие» этих признаков»[140]. В обоснование своего мнения они указывают на то, что при квалификации происходит «накладывание» признаков совершенного деяния на признаки, сформулированные в правовой норме, а не сравнение этих признаков, которое приводит к их соответствию, и полагают, что если все признаки при таком «накладывании» совпадут, то налицо будет тождество, которое необходимо для квалификации. Придерживаясь данной точке зрения, данные авторы употребляют в определении квалификации преступлений такой термин, как «тождество».

Представляется, что данный спор не столь существенен. Он возник только в результате расхождения в понимании того, как происходит квалификация преступления. То, каким образом мы будем давать правовую оценку общественно опасному деянию, сути и содержанию квалификации преступлений не изменит. Или мы будем делать это, накладывая признаки деяния на признаки состава преступления, или сравнивая их. В обоих случаях мы должны установить, содержатся ли в конкретном случае указанные в законе признаки состава преступления. Поэтому для понимания квалификации вполне допустимо применение как первого, так и второго способа определения наличия признаков преступления.

В связи с этим, вполне обоснованным представляется позиция В.Н. Кудрявцева и других авторов, утверждающих, что квалификацию преступлений следует рассматривать как процесс установления признаков того или иного состава преступления в совершенном деянии. В данном случае квалификация преступлений представляет собой сложный познавательный, логический процесс, связанный с мыслительной деятельностью человека. В ходе данного процесса происходит отражение объективно существующих событий действительности и их сравнение с признаками состава преступления.

Действующее уголовное законодательство ставит правоприменителей в затруднительное положение при квалификации тех или иных преступных деяний, совершаемых военнослужащими. Уголовный кодекс РФ в части отнесения к преступным ряда совершаемых военнослужащими деяний, повторяет Уголовный кодекс 1960 г. Данное обстоятельство существенно облегчает вопросы квалификации преступлений данной категории. Однако существенная либерализация уголовного законодательства, выразившаяся в установлении более мягких, нежели ранее, санкций, требует при решении вопросов квалификации существенных поправок.

Анализ главы 33 УК РФ показывает, что ее основное отличие от аналогичной главы УК РСФСР 1960 г. заключается в декриминализации значительного количества преступлений и более гуманном подходе к вопросам назначения наказаний. Лишь дезертирство с квалифицирующими обстоятельствами стало наказываться более строго. Представляется, что по ряду преступлений гуманизация наказаний является необоснованной, поскольку санкции статей не отражают реальной опасности предусмотренных в них деяний. В частности, верхний предел санкций за весьма опасные в условиях Вооруженных Сил преступления против порядка подчиненности и воинской чести снизился с 10 до 8 лет лишения свободы (ст. 332-336 УК РФ). Насильственные действия, повлекшие тяжкие последствия, по УК 1960 г. наказывались лишением свободы от 5 до 15 лет, а в УК 1996 г. - от 3 до 8 лет (п. «б» ст. 242 УК РФ). Максимальные меры наказания за нарушения уставных правил взаимоотношений и оскорбление военнослужащего уменьшились соответственно с 12 до 10 лет лишения свободы и с 5 лет лишения свободы до одного года содержания в дисциплинарной воинской части. Верхние пределы санкций в составах таких преступлений, как умышленное уничтожение и повреждение военного имущества, оставление погибающего военного корабля, уменьшились в 2 раза (с 10 до 5 лет лишения свободы).

Уклонение от военной службы путем членовредительства, симуляции болезни, подлога документов или иного обмана по ст.249 УК 1960 г. наказывалось лишением свободы от 3 до 7 лет, то по ч.1 ст.339 УК 1996 г. предусмотрено максимальное наказание всего лишь в виде содержания в дисциплинарной воинской части на срок до одного года, что не соответствует тяжести данного преступления. Практически сложилась ситуация, когда возможности для индивидуализации наказаний по ч.1 ст.339 УК военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, оказались ограниченными единственным видом (содержание в дисциплинарной воинской части) и в весьма узких пределах (на срок до 1 года). Такой вид наказания, как ограничение по военной службе, в силу ст.51 УК РФ к ним не может быть применен вообще, а введение в действие нормы права о применении ареста в качестве уголовного наказания отложено до создания необходимых условий для его исполнения. Выборочный анализ уголовных дел данной категории свидетельствует о том, что в судебной практике наметилась устойчивая тенденция назначения максимального размера содержания в дисциплинарной воинской части, независимо от способа членовредительства, его последствий, в том числе и длительности вследствие этого уклонения от исполнения обязанностей военной службы. Это подтверждает необходимость пересмотра санкции данной статьи в сторону ее ужесточения.

Думается, что необоснованно расширены возможности и для смягчения наказаний за весьма опасные в условиях военной службы преступления: неисполнение приказа (ст.332 УК РФ), сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы (ст. 333 УК РФ).

Кроме того, законодатель счел преступления против военной службы, применение которых вполне возможно при внесении некоторых поправок и к деяниям, признаваемым преступными в боевой обстановке, аналогичные общеуголовным преступлениям, почему-то менее общественно опасными, чем последние. По-видимому, при конструировании составов насильственных преступлений против военной службы в УК РФ, законодатель не согласовал по ошибке наказания за них с санкциями статей главы 16 УК о преступлениях против жизни и здоровья. Видимо, данное согласование будет сделано в процессе работы при рассмотрении изменений в УК РФ.

Рассматривая соотношение санкций статей о насильственных преступлениях против военной службы с санкциями статей главы 16 УК о преступлениях против личности следует отметить следующее. Законодатель установил, что сопротивление начальнику или насильственные действия по отношению к нему, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда его здоровью (п.«в» ч.2 ст.ст.333 и 334 УК РФ), наказываются менее строго (лишением свободы на срок до 8 лет), чем умышленное причинение тяжкого вреда здоровью по ст.111 УК (лишение свободы до 10, 12 и 15 лет), что вынуждает в определенных случаях насилие в отношении начальника квалифицировать по совокупности воинского и общеуголовного преступления, а при назначении наказания применять в соответствии с ч.3 ст.69 УК частичное или полное сложение наказаний. В этом не было бы необходимости, если бы диспозиции ст.333 и 334 УК, с одной стороны, и ст.111 УК - с другой, имели максимально возможное совпадение квалифицирующих признаков, а санкции, по меньшей мере, минимальные расхождения.

Особое место среди преступлений против военной службы ранее занимали злоупотребление и превышение властными полномочиями, а также халатное отношение к службе. Тем не менее, аналогии ст.ст.260 и 20.1 УК РСФСР «оказались» в главе 30 нового УК РФ (ст. 285, 286, 293 УК РФ) с менее строгими наказаниями. Исключение (впервые со времен дореволюционной России) из уголовного закона специальных норм о воинских должностных преступлениях не может быть признано обоснованным. Воинские должностные лица наделены более широкими, чем в остальных сферах, обязанностями и специфическими полномочиями по обеспечению военной безопасности государства и управлению войсками, включая право применять оружие в отношении подчиненных. Следовательно, по сравнению с остальными, эти лица должны нести повышенную ответственность за должностные преступления.

Глава 33 УК по непонятной причине в качестве преступления против военной службы не предусматривает насильственные действия командиров (начальников) в отношении своих подчиненных, совершенные с использованием служебного положения. Это заставляет правоприменителей квалифицировать данные действия как общеуголовные преступления, несмотря на явную очевидность, того, что нарушаются общественные отношения, регулирующие порядок прохождения военной службы.

В ходе расследования в военной прокуратуре энского гарнизона уголовного дела в отношении старшего лейтенанта М., установлено, что последний, желая наказать подчиненных ему военнослужащих младшего сержанта П. и рядового М. За нарушение распорядка дня нанес одному и другому несколько ударов резиновой палкой по спине, причинив им телесные повреждения, квалифицированные в дальнейшем как побои. Действия старшего лейтенанта М., ввиду отсутствия в главе 33 УК РФ состава, предусматривающего признание насилия начальника над подчиненным как преступного деяния, были квалифицированы как совершение действий, предусмотренных ч.3 ст.286 УК РФ[141].

Также считается необоснованным исключение и нормы об ответственности за разглашение военной тайны. Как отмечает И.А. Слободанюк «правовая неопределенность в вопросах применения закона к военнослужащим за преступления, повлекшие разглашение военной тайны или утрату документов, либо предметов её содержащих, неминуемо приводит к ряду негативных последствий»[142].

Но не только паритетом «военных» и «гражданских» статей озабочены в настоящее время законодатели и многие ученные. Так, в проекте закона о внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, который внесен в Государственную думу Федерального собрания Российской Федерации[143] депутатами Н.М. Безбородовым, В.Н. Волковым, В.В. Чайкой и В.Ф. Дорогиным., последние поставили перед собой задачу – «ранжировать» собственно воинские преступления. Например, за самовольное оставление части или места службы продолжительностью свыше одного месяца (ст. 337 УК РФ) предусматривается лишение свободы на срок до пяти лет, в то время, как ч.1 ст.339 этого же закона за уклонение военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем членовредительства – до одного года дисциплинарного батальона. Закон как бы советует не покидать самовольно место службы, а уклониться путем причинения самому себе вреда, что повлечет лечение в лечебном учреждении, а в худшем случае - условное осуждение. В условиях военного времени или в боевой обстановке обозначенные проблемы особенно актуальны ввиду существенного повышения степени общественной опасности совершаемых преступных деяний.

В настоящее время правоприменители поставлены законодателем в такие рамки, когда вопросы квалификации преступлений, совершаемых военнослужащими, являются приоритетными, поскольку именно так, и никак иначе решается вопрос об охране уголовным законом тех общественных отношений, которые регламентируют деятельность государства и общества в области обороны.

Рассматривая выше вопросы толкования понятий «военное время» и, особенно, «боевая обстановка», мы уже обращали внимание на некоторую схожесть понятий боевая обстановка и вооруженный конфликт.

Нормы международного права, и, в частности, Римский статут (далее «Статут»), подписанный Российской Федерацией[144] и который вступил в силу 1 июля 2002 г., различает два вида вооруженного конфликта: международный и немеждународный (внутригосударственный). Данные положения Статута полностью соответствуют Женевским конвенциям[145], в которых имеется аналогичная классификация вооруженных конфликтов: вооруженные конфликты, носящие международный характер и вооруженные конфликты, не носящие международного характера и возникающие на территории одного из договаривающихся государств.

Учитывая приоритет конституционных положений над иными нормами в части толкования для целей применения уголовного закона, следует исходить из прямого указания ч.4 ст.15 Конституции РФ установившей, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью её правовой системы. Если международным договорам Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

При таких обстоятельствах возникает вопрос о правильности квалификации действий военнослужащих за совершение преступлений при проведении контртеррористической операции в Чеченской республике, которая в соответствии с заключением Конституционного суда РФ относится к вооруженному конфликту немеждународного характера[146].

Так, согласно материалам отчетности Главной военной прокуратуры Российской Федерации, именно в боевой обстановке совершались преступления, в том числе и преступления против военной службы. Об этом свидетельствует, как уже было сказано ранее, материалы статистического наблюдения (см. Приложение №1 и №2).

14 января 1995 года, рядовой Л. тяготясь возложенными на него обязанностями, самовольно оставил самоходно-артиллерийский дивизион, находящийся на боевой позиции в районе аэропорта г. Грозного, и пытался выехать домой, но 2 февраля 1995 года был задержан. Давая, в описательной части приговора, политическую оценку предъявленному рядовому Л. обвинению, военный суд Северо-Кавказского военного округа учел состоявшиеся государственные решения (Указ Президента РФ от 8 декабря 1994 года № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики и в зоне осетино-ингушского конфликта» и Постановление Правительства РФ от 8 декабря 1994 года № 1360 Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа». На основании исследованных судом документов органов военного управления, суд полагает установленным, что артдивизион, в котором проходил службу рядовой Л., находился на огневых позициях в районе вооруженного конфликта, однако пришел к выводу, что данное обстоятельство само по себе не дает оснований для квалификации содеянного рядовым Л., как совершение преступного деяния в боевой обстановке[147].

Данный пример явно свидетельствует, что действия военнослужащих в условиях, приравненных к боевой обстановке, квалифицировались именно по составам, предусмотренным гл. 33 УК РФ. Между тем, согласно ч.3 ст.331 УК РФ, данные деяния в условиях боевой обстановке декриминализированы. Таким образом, не выполнена основная цель квалификации названных преступлений - в силу прямого указания ст.8 признаны преступными деяния, не предусмотренные Уголовным кодексом РФ в качестве преступлений - не определено, содержат ли в себе признаки какого-либо преступления совершенные деяния или же никакого преступления не совершалось.

Правильнее, возможно, было бы квалифицировать некоторые деяния, совершенные в условиях боевой обстановки, по составам сходных общеуголовных преступлений. Однако тогда возникает вопрос, как квалифицировать действия военнослужащих, самовольно оставивших часть или иным образом уклонившихся от прохождения военной службы. Среди общеуголовных преступлений сходных составов нет. Или, например, как оценить с уголовно-правовой точки зрения действия военнослужащего по разграблению имущества гражданских лиц. Если во втором случае такие действия можно квалифицировать как разбой или грабеж (ст. 161, 162 УК РФ), т.е. как преступления против собственности, то в первом случае действия военнослужащих могут только содержать в себе признаки дисциплинарного проступка, и действия правоохранительных органов должны учитывать это, вынося соответствующие процессуальные решения (ст.145 УПК РФ).

Однако существуют и иные взгляды по данному вопросу. Правоприменители нередко, на примере приведенным выше это наглядно показано, придерживаются позиции, что в определенный период времени в Чеченской республике имели место не боевые действия, а действия правоохранительных органов и Вооруженных Сил РФ по наведению конституционного порядка[148].

По нашему мнению, такая позиция противоречит общим принципам как международного, так и внутригосударственного права, поскольку не учитывает общепринятых международных принципов и норм. Такой вывод следует из решений международных трибуналов в новейшей истории человечества. Так, в частности, Уставом Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии от 25 мая 1993 г.[149], юрисдикция данного органа распространяется на лиц, которые совершают или отдают приказы о совершении серьезных нарушений Женевских конвенций. Как отмечалось выше, Женевские конвенции классифицируют вооруженные конфликты следующим образом: вооруженные конфликты, носящие международный характер и вооруженные конфликты, не носящие международного характера и возникающие на территории одного из договаривающихся государств. При этом названные конвенции, в частности, Женевская Конвенция о защите гражданского населения во время войны, предусматривают весь перечень запрещенных деяний в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер. Причем, согласно Дополнительному протоколу к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера от 8 июня 1977 г.[150] (Протокол II), гуманитарные принципы, изложенные в ст.3, общей для Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, лежат в основе уважения человеческой личности в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер.

К таким деяниям относятся в частности: а) посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки и истязания; b) взятие заложников; с) посягательство на человеческое достоинство, в частности, оскорбительное и унижающее обращение; d) осуждение и применение наказания без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом учрежденным судом, при наличии судебных гарантий, признанных необходимыми цивилизованными нациями.

Анализ норм международного гуманитарного права указывает на наличие иной позиции по решению вопроса привлечения военнослужащих в условиях боевой обстановки (внутренних вооруженных конфликтов), высказанной Батырем В.А., который полагает, что при наличии в действиях военнослужащих признаков нарушений основных принципов, закрепленных в Женевских конвенциях, действия названной категории субъектов надлежит квалифицировать как преступление, предусмотренное ч.1 ст.356 УК РФ. Представляется, что такая позиция вполне состоятельна. Из диспозиции данной уголовно-правовой нормы явно следует, что ответственность наступает вследствие применения запрещенных в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации. Понятие вооруженного конфликта, по смыслу действующих в настоящее время Женевских конвенций, включает в себя как международные, так и внутригосударственные вооруженные конфликты, что распространяет действие положений ч.1 ст.356 УК РФ и на конфликты немеждународного характера, а в частности, конфликт в Чеченской республике.

Объектом преступления, предусмотренного ч.1 ст.356 УК РФ, является мирное сосуществование государств и народов, а также безопасность гражданского населения[151]. Данные общественные отношения являются великим достижением человеческой цивилизации, именно поэтому охрана общей безопасности гражданского населения в период вооруженных конфликтов имеет такое большое значение. Предметом рассматриваемого преступления могут быть объекты гражданского назначения и национальное имущество, при этом под последним понимается совокупность духовных и материальных ценностей народа, в том числе и личное имущество.

В п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №5 от 10 октября 2003 г.[152] «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указывается, что международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом. Международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, должны применяться судами РФ в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса РФ прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации (ст.355 и 356 УК РФ).

Таким образом, квалифицируя противоправные действия военнослужащих в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера, более правильным, по-нашему мнению, будет отнесение таковых к преступлениям против мира и безопасности человечества, а именно по ч.1 ст.356 УК РФ. Применение норм уголовного права, и в частности норм главы 33 УК РФ в условиях внутренних вооруженных конфликтов, не соответствует требованиям действующего законодательства и общим принципам права. Квалификация деяний, совершаемых военнослужащими, происходит явно с обвинительным уклоном, что вступает в противоречие с общими принципами уголовно-процессуального законодательства (ст.6 УПК РФ), имеющего своей целью защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения. В этой связи правоохранительным органам, в частности, военной прокуратуре, надлежит квалифицировать действия военнослужащих, совершаемые в условиях внутренних вооруженных конфликтов, либо по соответствующим статьям общеуголовных преступлений, либо по ч.1 ст.356 УК РФ как уголовно-правовой норме, носящей бланкетный характер и отсылающей правоприменителей к действующим нормам международного права, регулирующего правила поведения сторон в вооруженных конфликтах.

§ 2. Уголовно-правовая характеристика преступлений против мира и безопасности человечества, как преступлений, совершаемых военнослужащими в военное время и в боевой обстановке
Вопрос уголовной ответственности военнослужащих и приравненных к ним лиц за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке будет рассмотрен неполно, если не затронуть ответственность за преступления против мира и безопасности человечества, ответственность за совершение которых предусмотрена главой 34 УК РФ.

Данная категория преступлений непосредственно связана с порядком прохождения военной службы, поскольку именно п. 2 ст. 13 Устава внутренней службы ВС РФ предусмотрена обязанность каждого военнослужащего строго соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации[153], а согласно п. 4 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной её частью.

В названной главе сгруппированы преступления, которые принято называть международными[154], непосредственно посягающими на интересы многих государств, являющихся участниками многосторонних международных соглашений. Имплементация указанных соглашений, как указывает В.А. Батырь, является их обязательным условием[155]. В этой связи законодатель, при разработке Уголовного кодекса, принятого в 1996 году, по иному, нежели в предыдущем уголовном законе, подошел к ответственности за преступления против мира и безопасности человечества, выделив их в самостоятельную главу и дополнив этот перечень. С нашей точки зрения такое решение, особенно с позиции субъектного состава, является абсолютно правильным, хотя и подлежащим доработке.

Интерес к проблемам международного уголовного права всегда был велик. Большой вклад в разработку концепции международных преступлений внесли такие ученые, как Л.Н. Галенская, С.А. Голунский, Г.В. Игнатенко, Н.М. Коркунов, С.Б. Крылов, М.И. Лазарев, Д.Б. Левин, В.И. Менжинский, Г.И. Морозов, В.П. Панов, А.И. Полторак, М.Ю. Рагинский и С.Я. Розенблит, П.С. Ромашкин, Ю.М. Рыбаков, В.М. Савицкий, А.Н. Трайнин, Г.И. Тункин[156].

Весомый вклад внесли также ученые Н.С. Алексеев, И.Н. Арцибасов, П.Н. Бирюков, И.П. Блищенко, А.Г. Богатырев, С.В. Бородин, Р.М. Валеев, Н.В. Жданов, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, И.И. Лукашук, Е.Г. Ляхов, Л.А. Моджорян, А.В. Наумов, Н.Н. Полянский, Ю.А. Решетов, К.С. Родионов[157].

Одним из первых концепцию международного уголовного права выдвинул профессор Санкт-Петербургского университета Ф.Ф. Мартенс. Он установил, что международное уголовное право «заключает в себе совокупность юридических норм, определяющих условия международной судебной помощи государств друг другу при осуществлении ими своей карательной власти в области международного общения»[158]. В дальнейшем международное сообщество пошло гораздо дальше собственно межгосударственной «судебной помощи», путем установления и закрепления преступных деяний и создания надгосударственных судебных учреждений, когда карательная власть фактически реализовывалась от имени мирового сообщества.

Рассмотрению проблем уголовной ответственности военнослужащих, которые, несомненно, являются основными субъектами преступлений против мира и безопасности человечества, способствует исторический анализ данного вопроса в сравнении с действующим законодательством. Правила, ограничивающие произвол воюющих, не были известны в древние времена. Централизация государственной власти и укрепление межгосударственного общения привели к тому, что, начиная с XVI века, в различных государствах Европы постепенно начинают издаваться отдельные законы и заключаться международные договоры, регулирующие правила поведения и обязанности армий в отношении военнопленных, мирного населения неприятельского государства, добычи и т.п.. Эти отдельные правила, содержащиеся в законах, издаваемых различными государствами по собственному почину, несомненно, могут быть признаны определенной базой, ступенью на пути последующего формирования права войны.

Следует отметить особое значение русского законодательства того периода по вопросам установления правил, касающихся ведения военных действий, и, соответственно, уголовной ответственности за таковые. Еще в первых памятниках российской юридической литературы, о чем уже нами упоминалось, в таких как «Статейная роспись пушкарей», являющейся своеобразным военно-уголовным кодексом и представляющей собой часть «Устава ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки» (1621 г.) содержалось несколько положений об ответственности пушкарей за насилия и беззакония в отношении гражданских лиц неприятельского государства и их имущества[159]. Нормы, направленные на ограничение произвола воюющих сторон, содержались и в Соборном уложении 1649 г. Царская грамота 1655 г. давала инструкцию ратным людям, чтобы они под страхом смертной казни «сел и деревень не жгли и не разоряли, людей не секли и в плен отнюдь никого не брали». Этому вопросу посвящен и ряд других царских указов и грамот[160].

Стремление лучших представителей человечества во все периоды истории как можно больше смягчить жестокости войны отвечало интересам защиты частной собственности. Все большее признание находил принцип, объявляющий войну отношением государства к государству, а не частных лиц этих государств друг к другу. А так как война ведется государствами и государственными силами, то из этого само собой вытекает положение о неприкосновенности во время войны частных лиц и их собственности.

Существенные новшества о правовом положении военнопленных внесли французские законодатели. Прежде всего, ими был провозглашен принцип, согласно которому военнопленные не являются добычей непосредственного захватчика, а находятся под охраной государства, взявшего их в плен. 4 мая 1792 г. Законодательным Собранием Франции был издан Декрет, ст. 2 которого указывала, что пленные находятся «под охраной нации и под особым покровительством военного закона». Здесь же указывалось, что оскорбление, нанесенное пленному, должно рассматриваться, как если бы оно было нанесено французскому гражданину. Вопросу о положении военнопленных было также посвящено Постановление Комитета Общественного Спасения от 6 августа 1792 г., которое обязывало обеспечить пленным «гуманное обращение»[161].

Пример французских законодателей вдохновил многих передовых мыслей того периода, и не только в самой Европе. Так 17 июня 1868 г. правительство России обратилось к правительствам других стран с проектом протокола о запрещении употреблении разрывных пуль, применение которых объявлялось «чисто варварским средством, не оправдываемым никакими боевыми требованиями»[162]. Одновременно было предложено созвать конференцию в Петербурге для обсуждения подписания предложенного проекта. Это предложение Русского государства было сочувственно встречено со стороны других государств, исключение из которых составили лишь Англия и Америка. Тем не менее, конференция была созвана и 20 декабря того же года в Петербурге была подписана декларация о запрещении употребления во время войны снарядов, «которые при весе менее 400 граммов, имеют свойство взрываться, или снаряжены ударным или горючим составами»[163]. Также по инициативе России в 1874 г. была созвана конференция в Брюсселе, имевшая целью более широко и всесторонне определить общеобязательные законы и обычаи войны, которая с практической стороны не имела результата, но положила начало для последующей законотворческой деятельности в этом направлении. Лишь в 1899 г. по предложению России, содержавшемся в декларации от 12 августа 1898 г., удалось собрать в Гааге так называемую Первую конференцию мира, для работ которой значительным облегчением был путь, проложенный усилиями Брюсельской конвенции 1868 г.[164].

Брешь, пробитая Гаагской конференцией 1898 г., и поддержка мировым общественным мнением результатов её работы привели к тому, что вслед за первой конференцией был принят ряд соглашений, направленных к установлению правил, ограничивающих произвол и насилие во время ведения войны и возможно смягчающие ужасные для человечества последствия войны. В 1907 г. в Гааге собралась Вторая конференция мира, результатом которой стало подписание 13 конвенций и 1 декларации, посвященных вопросам предотвращения войны и правилам её ведения. Вслед за этим последовали Декларация о правилах морской войны, подписанная в Лондоне в 1909 г., Женевский протокол 1925 г., запрещающий применение химических и бактериологических средств ведения войны, и некоторые другие международные акты, относящиеся к законам и обычаям войны.

В этой связи необходимым будет упоминание всего перечня нарушений законов и обычаев войны, признанных преступными международным сообществом после первой мировой войны (так называемой «комиссией пятнадцати», созданной в 1919 г. с целью установления ответственности виновников войны и осуществления их наказания). К числу таковых нарушений отнесли: убийства и резня; систематический террор; убийство заложников; пытки гражданского населения; сознательное обречение гражданского населения на голодную смерть; изнасилование; похищение девушек и женщин и принуждение их к проституции; высылка гражданского населения; интернирование гражданского населения в нечеловеческие условия; принудительный труд для гражданского населения в связи с военными операциями противника; узурпация суверенитета во время военной оккупации; принудительная мобилизация солдат среди населения оккупированной территории; попытки истребить население оккупированной территории; мародерство; конфискация имущества; взимание незаконной или непомерной контрибуции или реквизиции; понижение курса валюты и выпуск поддельной валюты; вынесение коллективных наказаний; бессмысленное уничтожение собственности; обстрел незащищенных районов; беспричинное разрушение исторических, религиозных и культурных сооружений и памятников; потопление рыболовных и спасательных судов; сознательный обстрел госпиталей; потопление госпитальных судов и нарушение других правил, относящихся к Красному кресту; использование удушливых газов; использование разрывных пуль и других бесчеловечных средств; указание не давать пощады; плохое обращение с ранеными и военнопленными; незаконное использование военнопленных для производства работ; злоупотребление парламентскими флагами; отравление колодцев[165]. Все это вместе взятое и составляло право войны.

Мы относительно подробно остановились на истории первых шагов в деле формирования международного гуманитарного права и понятия военных преступлений для того, чтобы не только показать трудности, с которыми приходилось бороться инициаторам всего прогрессивного в этом вопросе, но и чтобы подчеркнуть прогрессивность русской передовой мысли, стремившейся к возможному упорядочению правил ведения войны и смягчению её бедствий и неизменно наталкивавшейся на препоны со стороны таких государств, как Соединенные Штаты Америки и Англия. Столь подробное освещение становления норм международного права, устанавливающих правила поведения воюющих сторон, вызвано также необходимостью обозначения всех проблем, с которыми сталкиваются и могут столкнуться правоприменители, привлекая отдельных субъектов (прежде всего – военнослужащих) к уголовной ответственности за преступления против мира и безопасности человечества. Несмотря на то, что данные преступления носят характер международных, они не всегда связаны с политикой воюющих государств, чаще всего «за спиной»[166] лиц совершающих такие преступления, стоят отдельные группы лиц, а не само государство.

По широкому признанию, Советский Союз и его наука внесли большой вклад в развитие международного уголовного права. В специально посвященном этому исследовании американский профессор Дж. Гинсбург пишет о том, что именно Советский Союз внес наиболее существенные новеллы в Устав Нюрнбергского трибунала, в частности, ответственность индивидов за ведение агрессивной войны, ответственность руководителей за зверства, совершенные по их приказу подчиненными. Да и сама идея международного трибунала была выдвинута СССР еще в 1942 г.[167]

Термин «международное уголовное право» получил широкое признание как в мировой литературе, так и в международной практике. Под международным уголовным правом понимается отрасль международного публичного права, принципы и нормы которой регулируют сотрудничество государств и международных организаций в борьбе с преступностью. Международное уголовное право обладает всеми характерными для международного публичного права чертами. Объектом регулирования являются межгосударственные отношения, т.е. отношения с участием государств и международных организаций. Соответственно субъектами являются государства и международные организации. Основными источниками являются международный договор и международный обычай. Международное уголовное право (далее – МУП) не включает в себя нормы внутригосударственного уголовного права государств, имеющих иную правовую природу. Тем не менее, сопоставление, сравнительный анализ этих различных комплексов норм, установление связей и сфер правового регулирования представляется весьма необходимым в связи с новеллами, вносимыми в материю международного и российского права Римским Статутом Международного уголовного суда.

Наиболее важная особенность системы современного МУП состоит в том, что она объединяет нормы, относящиеся не только к уголовному, но и к уголовно-процессуальному праву, а также к судоустройству. МУП определяет порядок действия своих норм, а также содержит иные принципы и нормы, относящиеся к общей части уголовного права. Оно устанавливает состав преступлений, организацию международных уголовных судов и собственно нормы международного уголовного процесса. Значительное место занимают нормы, регулирующие взаимодействие государств (их сотрудничество) в области уголовного правосудия. Лукашук И.И. и Наумов А.В. объясняют эти особенности тем, что МУП находится на начальном этапе своего становления и потому его системные элементы еще не получили должного развития[168]. Остается лишь констатировать, что данная отрасль до сих пор не кодифицирована. Хотя такой комплексный подход в целом оправдан лишь тем, что требует согласования часто полярно выраженных воль и интересов государств-участников многосторонних договоров и основан на компромиссе.

Решающая роль в обеспечении функционирования МУП принадлежит государствам, их правовым системам. Этим определяются и особенности взаимодействия международного и внутригосударственного уголовного права, от чего зависят эффективность первого и в растущей мере - способность второго решать стоящие перед ним задачи. Внутригосударственное уголовное право это учитывает и в растущей мере отражает потребности МУП. Так, в качестве одной из своих задач УК РФ (ч.2 ст.2) указывает «обеспечение мира и безопасности человечества».

В международном уголовном праве принято дифференцировать международные преступления и преступления международного характера. Международное преступление[169] представляет собой международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление перед международным сообществом в целом. Это такие преступления, как агрессивная война, колониальное господство, рабство, геноцид, экоцид и др. Субъектами международных преступлений являются, прежде всего, государства, а также физические лица, выступающие от его имени и лично совершившие такие преступления.

Сотрудничество государств в борьбе с преступлениями международного характера регламентируется главным образом многосторонними соглашениями (конвенциями), каждая из которых посвящена определенному преступлению[170]. Преступления международного характера (отличаются от международных преступлений по объекту посягательства и степени общественной опасности) представляют собой такие правонарушения индивидов или групп лиц, которые посягают не только на национальный, но и международный правопорядок, предоставляя общественную опасность для двух, нескольких или всех государств. Это такие преступления, как терроризм, распространение и торговля наркотиками, подделка денежных знаков и их распространение, пиратство и так называемое «воздушное пиратство», захват заложников и др. Однако данная группа преступлений нами рассматриваться не будет.

Безусловно, достаточно сложно охватить все аспекты заявленной проблемы. Поэтому представляется важным сконцентрировать внимание на узловых, наиболее значимых, от решения которых зависит целостность и непротиворечивость как самих норм международного права в целом, так и норм уголовного законодательства Российской Федерации.

Международное право служит основой для уголовной квалификации видов поведения, представляющих собой преступления против мира и безопасности человечества. Запрещение таких видов поведения и их наказуемость прямо следуют из международного права. Согласно Принципу 1 Принципов международного права, признанных Уставом Нюрнбергского трибунала, «всякое лицо, совершившее какое-либо действие, признаваемое согласно международному праву преступлением, несет за него ответственность и подлежит наказанию».

Уголовная ответственность отдельных лиц (а также их соучастников и пособников) никоим образом не влияет на ответственность государств по международному праву[171]. Однако деяние, за которое несет ответственность отдельное лицо, также может быть вменено государству, если такое лицо действовало в качестве «агента государства», «от лица государства», «от имени государства» или в качестве агента де-факто без каких-либо юридических полномочий[172].

Как представляется, правоотношения в сфере уголовного права в связи с действием МУС будут выглядеть следующим образом. Субъектный состав будет представлен в виде субъектов правоприменения и субъектов ответственности. При этом субъект правоприменения («субъект-правоприменитель») обязан реализовать установленную ответственность в виде назначения наказания. Субъекты правоприменения распадаются на две группы: 1) первичные - внутригосударственные органы (суды), которые применяют санкции внутригосударственного закона (уголовного кодекса); 2) производные - международные органы (Международный уголовный суд). МУС может возбуждать производство лишь тогда, когда внутригосударственный правоприменитель (суд) отказался либо не реализовал свое правомочие (обязанность) уголовной юрисдикции (ст.17 Статута). Субъектом ответственности («субъектом-правонарушителем») может выступать только физическое лицо (любой человек), достигший возраста уголовной ответственности (ст.26 Статута, ст.20 УК РФ) и вменяемый (презумпция вменяемости). Содержание правоотношения будет составлять совокупность обязанности физического лица, совершившего преступное деяние, понести ответственность за содеянное, и соответствующее право внутригосударственного или международного правоприменителя подвергнуть физическое лицо уголовной ответственности.

В соответствии с п.2 ст.125 Статута Международного уголовного суда предусмотрена процедура ратификации, принятия или утверждения государствами, подписавшими Статут[173]. Концептуальное понимание проблемы состоит в том, что необходимо вначале принять политическое решение о ратификации Римского статута МУС, поскольку основным препятствием является понимание ответственности высших должностных лиц[174]. Акт ратификации будет выступать юридическим фактом для дальнейшей правотворческой деятельности[175]. Затем путем инкорпорации (отсылка здесь неприменима) следует ввести в российское законодательство нормы, сформулированные в Статуте, в материальное и процессуальное законодательство. Проведение каких-либо подготовительных мероприятий в части изменения законодательства (его адаптации) представляется нецелесообразным, не имеющим оснований.

Как отмечает А.В. Наумов, нормы отечественного уголовного права без потери самостоятельной роли в механизме регулирования должны быть соотнесены с нормами международного уголовного права[176]. Представляется, что буквальное следование конституционному положению (ч.4 ст.15) объективно невозможно с учетом особенных методов в международном уголовном праве, где обычно отсутствуют уголовно-правовые санкции, и традиционного правила осуществлять правосудие по уголовным делам от имени государства, но не человечества. Российское уголовное законодательство не должно включать в себя международные договоры или их отдельные статьи в качестве самостоятельных источников норм российского уголовного права, но должно быть приведено в соответствие с принципами и нормами международного права (ч.2 ст.1 УК РФ). Исключение коллизий между нормами всех уровней правовой регламентации обязательно при системном законодательствовании.

Уголовный кодекс РФ[177] в целом соответствует требованиям международного гуманитарного права в части установления ответственности за его серьезные нарушения. Глава 34 УК РФ озаглавлена «Преступления против мира и безопасности человечества» и включает в себя 8 составов преступлений, каждый из которых является актом имплементации норм международного права в российском уголовном законодательстве. На первый взгляд положения Раздела VII (преступления против личности) и Раздела ХII (преступления против мира и безопасности человечества) УК РФ не противоречат положениям статей 5-8 Статута МУС. Более подробное сопоставление этих положений показывает не адекватное отражение в уголовном законе Российской Федерации положений Статута МУС.

Римский Статут МУС установил юрисдикцию МУС в отношении самых серьезных преступлений[178]. Согласно ст. 5 (1) МУС обладает юрисдикцией в отношении следующих преступлений: а) преступление геноцида; b) преступления против человечности; c) военные преступления; d) преступление агрессии[179].

Криминализация преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС, позволяет имплементировать договорные обязательства государств либо реализовать нормы международного обычного права в сфере пресечения тяжких международных преступлений, в борьбе с которыми проявляет заинтересованность все международное сообщество, а также дает возможность самому государству осуществить преследование геноцида, военных преступлений и т.д., сводя к минимуму ситуации, когда дело может быть согласно принципу дополнительности принято к производству МУС.

1) Геноцид. Римский статут (ст.6) воспроизводит ст. II Конвенции геноцида 1948 г. Россия является стороной Конвенции и имплементировала свои обязательства, предусмотрев уголовную ответственность за геноцид. Осуждение этого преступления носит универсальный характер[180]. Статья 357 УК РФ в целом повторяет определение геноцида, данное в Конвенции 1948 г. о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него[181], в проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества (ст.19) и в уставах новых Международных трибуналов по Югославии (ст.4)[182] и Руанде (ст.2)[183]. Санкции, предусмотренные статьей 357 УК РФ, не расходятся с теми, которые может применять МУС. Так же, как в конвенционном определении и ст.7 Римского Статута, УК для квалификации преступления не устанавливает условия фактического уничтожения идентифицируемой группы; достаточно, если совершено одно из действий, составляющих объективную сторону состава геноцида, но с обязательным условием – намерением подобного уничтожения.

2) Военные преступления. Согласно ст.8 Статута, Суд обладает юрисдикцией в отношении военных преступлений. При этом в ст.8 (2) различаются четыре категории военных преступлений: а) серьезные нарушения Женевских конвенций от 12 августа 1949 г.[184] б) серьезные нарушения законов и обычаев, применяемых во время международных вооруженных конфликтов[185]; в) серьезные нарушения ст. 3, общей для четырех Женевских конвенций, применяемой в вооруженных конфликтах немеждународного характера; г) другие серьезные нарушения законов и обычаев, применяемых во время немеждународных вооруженных конфликтов[186].

Статья 356 УК РФ квалифицирует военные преступления как «применение средств и методов ведения войны» и является бланкетной. Содержание диспозиции полностью не определяется в уголовном законе, а дополняется в статьях других нормативных актов. Но если в бланкетной диспозиции не содержится информация уголовно-правового характера, в частности, о форме вины субъекта преступления, о способе деяния или тяжести последствий, то нельзя разграничить основания уголовной и иной юридической ответственности. Так что уровень бланкетности в ст.356 УК РФ явно завышен. В ней деяние признается преступлением лишь в силу его незаконности, без определения признаков состава. Санкция статьи угрожает уголовным наказанием субъектам других (не уголовных) правоотношений в случае наиболее существенных нарушений с их стороны. Санкция устанавливает наказание не за конкретный вид общественно опасного деяния, а предусматривает общие пределы уголовного наказания за любые формы нарушения норм иной, не уголовно-правовой, отраслевой принадлежности, в том числе существенно отличающиеся друг от друга по степени общественной опасности. Если перечень запрещенных средств ведения войны конкретно определен международными договорами и является исчерпывающим, то в отношении запрещенных методов ведения войны ситуация иная. Ведь некоторые нарушения МГП не являются преступными[187]. Конечно, государство вправе установить в своем законодательстве уголовную ответственность за любые нарушения МГП. Представляется, однако, что законодатель имел в виду лишь серьезные нарушения. Эта неясность должна быть устранена еще до того, как с ней столкнутся правоприменители[188]. Акт ратификации Римского Статута, как представляется, обяжет российского правоприменителя применять нормы Статута при вынесении приговора («именем Российской Федерации») по обвинению в преступлении, предусмотренном ст.356 УК РФ. Статут МУС в качестве квалифицирующего признака военных преступлений указывает на их совершение в рамках плана или политики или при крупномасштабном их совершении (п.1 ст.9), что должно учитываться судами Российской Федерации.

3) Преступления против человечности. Римский статут МУС является первым международным договором универсального характера, который содержит определение преступлений против человечности. В ст. 7 Римского статута предусмотрен широкий перечень деяний, рассматриваемых как преступления против человечности. При этом Статут, давая определение преступлений против человечности, не требует увязки с каким-либо вооруженным конфликтом, хотя и оговаривает условия, при которых могут совершаться преступления против человечности: согласно ст. 7 (1) «преступления против человечности» означают соответствующие деяния, которые совершаются в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц и, если такое нападение совершается сознательно.

УК РФ не предусматривает ответственности за преступления против человечности, к которым относятся депортация или насильственное перемещение населения, применение практики апартеида и других негуманных и унижающих действий, оскорбляющих достоинство личности, основанных на расовой дискриминации и повлекшее за собой смерть или серьезный ущерб физическому или психическому состоянию любого лица, пытки, истребление, порабощение, сексуальное насилие, принудительная беременность, преследование, насильственное исчезновение людей, лишение свободы в нарушение норм международного права, пытки. В принципе, возможно уголовное преследование за эти преступления на основе общеуголовных составов преступлений (ст.105 - убийство, ст.117 - истязание, ст.131 - изнасилование и т.д.) Но, с одной стороны, общеуголовные составы преступлений, предусмотренные УК РФ, не полностью покрывают составы преступлений по Статуту МУС (преступления апартеида, депортация населения, принудительная беременность и т.д.). С другой стороны, в этих общеуголовных составах преступлений отсутствует такой важный квалифицирующий признак, как совершение преступления в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц, если такое нападение совершается сознательно.

Вероятно, оптимальным стало бы включение в УК РФ дополнительной главы «Преступления против человечности» в Раздел ХII (преступления против мира и безопасности человечества), в которой бы с учетом элементов преступлений, принятых в соответствии со статьей 9 Статута МУС, были бы закреплены составы преступлений, предусмотренные ст.7 Статута МУС. Такой подход облегчит работу российского суда. В случае ратификации будет необходимо предусмотреть ответственность за преступления против человечности так как они даны в ст. 7 Статута, включая отсутствие увязки с каким-либо вооруженным конфликтом.

4) Агрессия. Преступление агрессии оказалось единственным из деяний, подпадающих под юрисдикцию МУС, упоминание о котором в Римском статуте носит декларативный характер. Согласно ст. 5 (2), Суд осуществляет юрисдикцию в отношении преступления агрессии, как только будет принято в соответствии со ст. 121 и 123 положение, содержащее определение этого преступления и излагающее условия при которых Суд осуществляет юрисдикцию касательно данного деяния. Такое положение сообразуется с соответствующими положениями Устава ООН.

В УК РФ состав агрессии (ст. 353, 354) сформулирован в соответствии с Уставом Нюрнбергского трибунала, где агрессия определена как «планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений», а также «всякое участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из упомянутых действий»[189]. Отметим, что в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии», принятой на XXIX сессии в 1974 г., агрессия определяется как «применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, не совместимым с Уставом ООН»[190]. Текстуально повторяет данную формулировку пункт 2 ст.15 Проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества[191]. Субъектом данного преступления, очевидно, могут быть только высшие руководители государства и вооруженных сил (президент, премьер-министр, министр обороны и т.д.). В этой связи проблема толкования термина «агрессивная война» может стать непреодолимой силой для привлечения преступников к суду.

Особая ответственность лежит на военных командирах, которые должны делать все возможное для предупреждения осуществления противоправных действий их подчиненными. В то же время каждый человек отвечает за свои поступки, даже если он действовал по приказу. В Уголовном кодексе РФ (ст.42) предусмотрено, что лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения несет уголовную ответственность на общих основаниях, а неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность. Все приведенные выше аргументы ведут к необходимости разработки главы 34 УК РФ в новой редакции, которая должна повторять ст.5-9 Статута с целью исключения коллизий.

В соответствии со ст.11 («Юрисдикция ratione temporis»), Суд не обладает юрисдикцией в отношении преступлений, совершенных до вступления Статута в силу. Однако, что касается преступлений, совершенных после 1 июля 2002 г. (официальная дата вступления в силу Статута в соответствии со ст.126) и подпадающих под юрисдикцию Суда, то согласно ст.29 применительно к ним не устанавливается никакого срока давности.

Страны СНГ[192] (Азербайджанская Республика[193], Российская Федерация[194], Республика Беларусь[195], Грузия[196], Республика Молдова[197], Украина[198] и т.д.) являющиеся участниками одного из важнейших международных договоров, касающихся режима уголовного преследования тяжких международных преступлений – Конвенции о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности от 26 ноября 1968 г. в соответствии со ст. IV имплементировали свои обязательства в национальном уголовном законодательстве. С другой стороны, неприменимость сроков давности в отношении таких деяний как преступления против человечности и военные преступления, рассматривается как норма обычного международного права, которая может быть реализована во внутригосударственном законодательстве независимо от участия в Конвенции 1968 г. В целом уголовное законодательство стран СНГ придерживается принципа неприменимости срока давности в отношении указанной выше категории преступлений.

Согласно ст.78 (5) УК Российской Федерации, к лицам, совершившим преступления против мира и безопасности человечества, предусмотренные ст.353, 356, 357 и 358 сроки давности не применяются. В соответствии со ст. 60 Уголовного кодекса Республики Молдова[199] предельный срок давности в отношении особо тяжкого деяния составляет 25 лет со дня совершения преступления. Часть (8) этой же статьи устанавливает, что срок давности не применяется к лицам, совершившим преступления против мира, безопасности человечества, военные преступления или другие преступления, предусмотренные международными договорами, участником которых является Республика Молдова. Схожие либо аналогичные нормы предусматривают УК Азербайджанской Республики (ст. 75.5), Грузии (ст. 71 (5)), Республики Узбекистан (ст. 69)[200], Республики Таджикистан (ст. 75 (6))[201], Республики Кыргызстан (ст. 73 (4))[202], Республики Казахстан (ст. 69), Украины (ст. 49 (5))[203].

Следует заметить, что законодательство некоторых стран СНГ (в частности, Азербайджанская Республика, Грузия, Республика Беларусь, Республика Таджикистан) в данном вопросе продвинулось дальше положений Конвенции 1968 г. Как известно, указанная Конвенция не предусматривает принципа неприменения сроков давности в отношении серьезных нарушений, совершенных в период немеждународного вооруженного конфликта. Однако с учетом того, как определены военные преступления в уголовном законодательстве указанных стран, рассматриваемый принцип применяется к соответствующим преступлениям независимо от того, совершены ли они в период международного либо немеждународного вооруженного конфликта. Подобный подход может быть принят во внимание при дальнейшем совершенствовании российского уголовного законодательства.

Рассматривая проблемы применения уголовных наказаний, следует подчеркнуть, что Римский статут не предусматривает смертной казни за совершенные преступления как и Уставы Международных уголовных трибуналов ad

hoc по бывшей Югославии и Руанде. Согласно ст. 77 Статута, в качестве основного наказания предусматривается лишение свободы, которое может быть срочным (не более тридцати лет) либо пожизненным в тех случаях, когда это оправдано исключительно тяжким характером преступления и индивидуальными свойствами лица, признанного виновным в его совершении.

Поскольку конституционное законодательство стран СНГ не содержит запрета на пожизненное заключение, особых проблем в этой связи не возникает. Уголовные кодексы большинства стран СНГ предусматривают данное наказание в системе уголовно-правовых мер. Например, Уголовный кодекс Азербайджанской Республики в ст.42.0.13 предусматривает данное наказание в перечне мер уголовно-правового воздействия, а ст. 57.1 среди особо тяжких деяний, за которые оно может быть назначено указывает преступления против человечности и военные преступления.

Пожизненное лишение свободы (пожизненное заключение, бессрочное лишение свободы) предусматривают УК Российской Федерации (ст. 45 (1); ст. 57), Украины (ст. 51, пункт 12; ст. 64), Республики Беларусь (ст. 48 (1, пункт 10); ст. 58)[204], Грузии (ст. 40, пункт “и”; ст. 51), Республики Молдова (ст. 71). Уголовное законодательство Республики Кыргызстан, Республики Таджикистан, Республики Узбекистан, Республики Казахстан не предусматривают пожизненного лишения свободы в системе уголовных наказаний. Однако согласно ст. 49 (3) УК Казахстана, смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным лишением свободы либо лишением свободы сроком на двадцать пять лет.

Некоторые расхождения национального уголовного закона и Римского статута могут касаться сроков наказания в виде лишения свободы. Эти сроки в УК стран СНГ установлены следующим образом: до двадцати лет – Азербайджанская Республика (ст.55.4), Российская Федерация (ст.56 (2)), Грузия (ст.50 (2)), Республика Казахстан (ст 48 (3)), Республика Узбекистан (ст.50), Республика Таджикистан (ст.58 (2)), Республика Кыргызстан (ст. 49 (2)); до двадцати пяти лет – Республика Беларусь (ст.57 (1)); до пятнадцати лет - Украина (ст.63 (2)) В то же время в соответствии со ст.77 (1, «а») Статута максимальная продолжительность лишения свободы не может составлять более тридцати лет. Однако, хотя и положения Римского статута не налагают на государства обязательства по внесению изменений в уголовное законодательство в части, регламентирующей вопросы применения наказаний, государства СНГ в случае ратификации Римского статута могут воспользоваться своими суверенными правомочиями и модифицировать нормы Уголовных кодексов, увеличив продолжительность лишения свободы, а также введя в систему наказаний пожизненное заключение.

Определенные проблемы могут возникнуть при исполнении приговоров к лишению свободы, в особенности, если наказание отбывается на территории государства, законодательство которого предусматривает меньшую максимальную продолжительность лишения свободы, чем это предусмотрено Римским статутом и назначено МУС виновному лицу. Как известно, ст.103 (1, «а») Статута определяет, что наказание в виде лишения свободы отбывается в государстве, назначаемом из перечня государств, уведомивших МУС о своей готовности принять лиц, которым вынесен приговор. Как же быть в случае, когда преступник осужден к лишению свободы на срок до тридцати лет, а уголовное законодательство в определении верхнего предела наказания исходит из меньшего срока? Разработчики Римского статута учли подобную возможность, включив в ст.103 (1, «в») указание о том, что, когда государство делает заявление о готовности принять осужденного, то оно может указать условия такого принятия по согласованию с Судом и в соответствии с положениями части десятой Статута. Кроме того, государство обязано уведомить МУС о любых обстоятельствах, которые могут физически повлиять на условия и продолжительность лишения свободы. Таким образом, государство может заявить о невозможности принять для отбывания наказания лиц, которым назначено лишение свободы на срок, превышающий максимальный предел, установленный национальным законодательством[205].

Римский статут предусматривает различные виды освобождения от уголовной ответственности, среди которых указываются: наличие психического заболевания или расстройства, лишающего лицо возможности осознавать противоправность своего деяния либо его характер или сообразовывать свои действия с требованиями закона (ст.31 (1, «а»)); нахождение лица в состоянии интоксикации (ст.31 (1, «в»)); действия для защиты другого лица или важного имущества (ст.31 (1, «с»)); действия, являющиеся вынужденной ответной реакцией на угрозу неминуемой смерти или неминуемого причинения тяжких телесных повреждений (ст.31 (1, «d»)). Совершение деяния при указанных выше обстоятельствах (невменяемость, необходимая оборона, крайняя необходимость), согласно уголовному законодательству стран СНГ исключает его противоправность. Ссылки на это содержат УК Азербайджана – ст.21, 36, 38; Российской Федерации – ст. 21, 37, 39; Республики Беларусь – ст..34, 36; Грузии – ст.28, 30, 34 и т.д.

Уголовные кодексы стран СНГ не предусматривают лишь такого основания для освобождения от ответственности, охватываемого Римским статутом как нахождение лица в состоянии интоксикации. Напротив, в ряде случаев исключается возможность освобождения от ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения, независимо от его причин (например, использование алкоголя, наркотических, сильнодействующих средств)[206] либо данное обстоятельство отягчает ответственность виновного[207]. Каких-либо имплементационных мер в связи с основаниями для освобождения от ответственности не требуется, поскольку в любом случае применимость этих оснований согласно ст. 31 (2) определяется МУС.

В настоящее время основными источниками таковой ответственности являются международные соглашения, относящиеся к международному гуманитарному праву[208]. Однако основным источником норм современного международного уголовного права, устанавливающих ответственность за нарушение законов и обычаев войны, является Устав Международного военного трибунала, принятого в Лондоне 8 августа 1945 г., а затем с некоторыми изменениями повторенная Уставом Токийского Международного трибунала, и положенная в основу в Устав Международного трибунала по Югославии от 22 февраля 1993 г. и Устав Международного трибунала по Руанде от 8 ноября 1994 г.

В соответствии с названными международными актами, в зависимости от объекта, эту категорию преступлений можно классифицировать по следующим направлениям:

1. Преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;

2. Военные преступления, а именно: нарушения законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;

3. Преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет.

Кроме того, в рамках настоящего исследования эти преступления подлежат классификации в зависимости от субъекта преступления:

1. Преступления, основным субъектом которых являются военнослужащие;

2. Преступления, субъектом которых в основном являются отдельные политические лидеры.

Анализ представленной классификации позволяет нам выделить из всех составов деяний, признаваемых преступными в соответствии с положениями главы 34 УК РФ, деяния, которые являются предметом настоящего исследования. Таковыми являются применение запрещенных средств и методов войны, геноцид, экоцид и нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой.

Вместе с тем очевидно, что основная группа преступлений, совершаемых преимущественно военнослужащими - военные преступления, которые в зависимости об объекта преступления также можно разделить на четыре группы:

1. Преступления против лиц из состава вооруженных сил, т.е. раненых, больных, потерпевших кораблекрушение на море военнопленных (умышленное причинение сильных страданий, телесных повреждений, пытка, биологические эксперименты, принуждение к службе в вооруженных силах неприятеля, взятие заложников, незаконная депортация и др.).

2. Преступления против гражданского населения, имущества и других гражданских объектов (умышленное нападение на население, гражданские объекты, не являющиеся военными целями; заявления о том, что пощады не будет; изнасилование; обращение в сексуальное рабство; принуждение к проституции, принудительная беременность; стерилизация и др.).

3. Преступления против культурных ценностей (умышленное нанесение ракетно-бомбовых ударов по зданиям, предназначенным для целей религии, образования, искусства, науки или благотворительности, историческим памятникам при условии, что они не являются военными целями).

4. Применение запрещенных средств и методов ведения войны (оружия, боеприпасов, техники, которые вызывают чрезмерные повреждения или ненужные страдания или которые являются неизбирательными по своей сути; умышленное совершение действий, подвергающих гражданское население голоду; лишение его предметов, необходимых для выживания, включая умышленное создание препятствий для предоставления гуманитарной помощи; набор или вербовка детей в возрасте до 15 лет в состав национальных вооруженных сил или их использование для участия в боевых действиях и т.п.)

Как видно из исторического анализа и с учетом анализа международных норм, регулирующих правила поведения воюющих, объектом названных преступлений и классификации в этой связи, по общему правилу, является мирное сосуществование народов, сотрудничество государств. И все же считаем вполне обоснованным остановиться на составе преступления, наиболее характерного для лиц, проходящих военную службу - применение запрещенных средств и методов войны.

На основании содержания соответствующих международных конвенций, регулирующих законы и обычаи войны, без труда можно установить, что объектами нарушений этих конвенций является жизнь, здоровье, честь, собственность отдельных военнослужащих и граждан воюющих государств, государственная и иные формы собственности, а также другие аналогичные объекты. В этой связи необходимо обратить внимание на проблемные стороны применения на практике данной нормы с позиции определения объекта преступления.

Поскольку основными источниками в данном случае являются определенные международные нормы, в частности Устав Международного военного трибунала, принятого в Лондоне 8 августа 1945 г., можно с уверенностью сказать, что таковыми действиями нарушаются нормы права, регулирующие правоотношения сторон при вооруженном конфликте международного характера. Применение названных норм при вооруженных конфликтах немеждународного характера - вопрос открытый и по настоящее время, поскольку эти нормы регулируют поведение воюющих сторон как государств. Применимы ли такие нормы к немеждународным конфликтам? Так, профессор Открытого Брюссельского университета Эрик Давид считает, что в случае немеждународного вооруженного конфликта государству вменима только общеправовая ответственность, но не действия, совершенные лицами из числа личного состава в частном порядке. Соответственно, ставится под сомнение применение норм международного права, устанавливающего средства и методы ведения войн к военнослужащим, как физическим лицам.

По-нашему мнению, такая позиция не выдерживает критики. Несмотря на разграничение вооруженных конфликтов на международные и немеждународные, для применения норм международного и, дублирующего последнее, внутригосударственного права в целях привлечения отдельных лиц, и в частности военнослужащих, к уголовной ответственности, это не должно иметь никакого различия. Такая позиция основана уже сложившейся международной практике привлечения ряда политических и военных деятелей к ответственности за преступления, выраженные в применении запрещенных средств и методов войны. Кроме того, следует отметить, что вышеуказанные теоретические «изыски» опровергаются ведущим специалистами в области международного права. Так В.П. Панов отмечает, что «военные преступления международного характера представляют собой нарушения законов и обычаев войны индивидами из корыстных, низменных и других личных побуждений в период военных действий, они не связаны с государством, его предписаниями и приказами должностных лиц, а представляют собой «эксцессы исполнителей»[209]. Таким образом, нет никаких сомнений в возможности применения данных норм в условиях гражданских войн или вооруженных выступлений отдельных группировок внутри государства. Следует, по нашему мнению, для устранения всех противоречий и возможных коллизий дать определение понятию «вооруженный конфликт», что устранит все имеющиеся сомнения в правомерности применения норм международных договоров в условиях внутригосударственного вооруженного конфликта.

В основе ответственности физических лиц лежат принципы уголовной ответственности, сформулированные в национальном законодательстве государств. Российским уголовным законом деяния по применению запрещенных средств и методов ведения войны признаны преступными. Статья 356 Уголовного кодекса РФ относит к запрещенным средствам и методам ведения войны следующие деяния: 1. Жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации; 2. Применение оружия массового поражения, запрещенного международным договором Российской Федерации.

Действия, возведенные в ранг преступлений, определены в ряде указанных выше международных соглашений, которые во многом дополняют одно другое. Таким образом, объективная сторона преступления, предусмотренного данной статьи, характеризуется следующими действиями: 1) жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением; 2) депортация гражданского населения; 3) разграбление национального имущества на оккупированной территории; 4) применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации.

В международном праве существует правило, что гражданское население, не участвующее в войне, должно пользоваться неприкосновенностью. При проведении военных операций воюющие стороны должны постоянно заботиться о том, чтобы щадить гражданские объекты (к ним относятся жилища, сооружения и средства транспорта, используемые гражданским населением; места и районы, используемые исключительно гражданским населением, например убежища, больницы и т.д.); продукты питания, районы производства продуктов питания, а также источники воды. В отношении гражданского населения оккупированной территории запрещается: насилие над жизнью, здоровьем, физическим или психическим состоянием, в частности убийство; пытки всех видов; телесные наказания; увечья; надругательство над человеческим достоинством, например унизительное и оскорбительное обращение; принуждение к проституции или непристойное посягательство в любой его форме; взятие заложников; коллективные наказания; угрозы совершить указанные действия[210]. В качестве примера жестокого обращения с гражданским населением можно привести преступления германских оккупантов на территории Советского Союза во время второй мировой войны, выражавшиеся в насильственном помещении советских граждан в концентрационные лагеря и введении там режима каторжного труда, где под угрозой пыток, расстрелов и голодной смерти их заставляли выполнять различные тяжелые работы. Депортация гражданского населения - насильственный его вывоз (изгнание) с занимаемой им территории. Разграбление национального имущества на оккупированной территории - его расхищение любыми способами, обращение его в свою собственность оккупирующей стороной, вывоз имущества с оккупируемой территории. «Ограбление общественной или частной собственности» в Уставе Международного (Нюрнбергского) военного трибунала было названо в качестве одной из разновидностей военных преступлений. Трибунал установил, что расхищение и разграбление собственности оккупированных европейских стран производилось германскими войсками в невиданных масштабах. Захватывалось и вывозилось все, что представляло ценность: металл, шерсть, бумага, продовольствие, средства транспорта (паровозы, вагоны и даже рельсы), культурные ценности.

Учитывая особый вред, который в ходе военных действий может быть нанесен культурным ценностям народов, в 1954 г. по инициативе ЮНЕСКО была принята международная Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта[211]. В Конвенции дается определение понятия «культурная ценность» (памятники архитектуры, искусства или истории, произведения искусства, рукописи, научные коллекции книг и архивных материалов, музеи, крупные библиотеки и т. д.). Защита указанных ценностей включает их охрану и уважение. Воюющие стороны обязаны воздерживаться от какого-либо враждебного акта, направленного против этих ценностей. Запрещаются любые акты вандализма в их отношении, реквизиция культурных ценностей, расположенных на территории другой страны.

В соответствии с международным правом военнопленными являются следующие лица, если они попадают во власть одной из воюющих сторон: личный состав вооруженных сил воюющей страны, партизаны, состав ополчения и добровольческих отрядов, личный состав организованных движений сопротивления, некомбатанты (несражающиеся, т.е., как правило, не принимающие непосредственного участия в вооруженной борьбе, использующие имеющееся у них оружие для самообороны и охраны вверенного им имущества, а также раненых, больных и т. д.), стихийно восставшее население, если оно носит открыто оружие и соблюдает в своих военных операциях нормы права вооруженных конфликтов (отрасль международного права, регулирующая ведение военных действий в ходе международных и немеждународных вооруженных конфликтов). Режим военного плена определяется в основном Женевской конвенцией об обращении с военнопленными 1949 г[212]. В соответствии с ней с военнопленными следует обращаться гуманно. Ни один из них не может быть подвергнут физическому насилию или медицинскому опыту. Запрещается дискриминация военнопленных по признакам расы, цвета кожи, религии, социального происхождения.

Как видно, ст.356 УК РФ дополнила этот перечень такими действиями, как применение оружия массового поражения, запрещенного международным договором Российской Федерации. К запрещенным средствам ведения войны относится, как это указано выше, применение оружия массового поражения, что образует квалифицированный состав преступления, предусмотренного ч.2 ст. 356 УК РФ. Запрещенными могут быть и отдельные виды обычного оружия. В 1981 г. была принята специальная Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие[213]. В протоколах, прилагаемых к этой Конвенции, запрещалось применение любого оружия, ранящего осколками, которые не обнаруживаемы в теле человека с помощью рентгеновских лучей, а также ограничивалось применение некоторых видов наземных мин, мин-ловушек и некоторых видов зажигательного оружия.

Запрещенные методы ведения войны предполагают определенные способы ее ведения, запрещенные международным правом. Так, в соответствии с Дополнительным протоколом I 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 г. запрещается отдавать воюющим приказ «не оставлять никого в живых», угрожая этим противнику, или вести военные действия на такой основе, запрещается незаконно использовать отличительную эмблему Красного Креста, ООН, а также флаги, эмблемы, форменную одежду нейтральных стран или государств, не находящихся в конфликте[214]. В соответствии с Конвенцией о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1977 г. запрещается использование в вооруженных конфликтах любых средств, способных вызвать землетрясение, цунами, нарушение экологического баланса какого-либо района, изменения в элементах погоды, климата, в состоянии озонного слоя и ионосферы[215].

В документах ООН к оружию массового уничтожения (поражения) относится такое, которое «действует путем взрыва или при помощи радиоактивных материалов, смертоносное химическое и бактериологическое оружие и любое иное оружие, которое будет разработано в будущем, обладающее свойствами атомной бомбы или другого упомянутого выше оружия»[216]. В настоящее время к оружию массового поражения в соответствии с международно-правовыми актами относится химическое[217], биологическое (производство которых абсолютно запрещается)[218] и ядерное оружие (применение которого не запрещено, а производство ограничено)[219].

Несмотря на кажущуюся легкость восприятия диспозиции ст.356 УК РФ, указывающей на раскрытую выше объективную сторону, следует обратить внимание на практическую неприменимость данной нормы. Пожалуй, основным фактором, влекущим трудности для правоприменительной практики, служит различие в формулировке названия статьи и её диспозиции. Так название статьи говорит о применении средств и методов ведения войны, а в диспозиции упоминается о применении средств и методов в вооруженном конфликте. В параграфе втором главы первой настоящей работы уже был рассмотрен вопрос о понятиях «войны» и «вооруженного конфликта».

Нет сомнений, что термин «война» более объемен, что вызывает затруднения в применении данной нормы в тех условиях, когда фактически не объявлена и не ведется, а имеет место вооруженный конфликт международного, или немеждународного характера. В этой связи считаем необходимым предложить внести изменения в настоящую статью с целью приведения в соответствие названия статьи, её диспозиции с нормами международного права. Однако такие действия могут оказаться недостаточными.

Еще в 1998 г. в Риме нашим государством подписан Римский статут международного уголовного суда, который по настоящее время не ратифицирован. Данный документ внес существенные новеллы в понятие и сущность объективной стороны военных преступлений. В ст. 8 Статута впервые установлено, что деяния могут квалифицироваться как военные преступления, если «они совершены в рамках плана или политики или при крупномасштабном совершении таких преступлении» в отношении участников вооруженного конфликта и других охраняемых лиц и материальных объектов. Между тем, данный нормативный акт во многом проясняет и существенно упрощает процедуру привлечения к международной уголовной ответственности лиц в совершении преступлений, относящихся к международным военным преступлениям. Ратификация Римского статута международного уголовного суда позволила бы более четко представить объект таких преступлений. Так статьи с 5 по 8 предельно ясно указывают тот перечень деяний, которые подпадали под юрисдикцию данного международного суда, что полностью соответствует диспозиции ст.356 УК РФ.

Кроме того, поскольку нормы главы 34 Уголовного кодекса РФ изложены бланкетным способом, т.е. недостающие сведения об элементах правовой нормы следует искать в международных договорах, ратифицированных Российской Федерацией, ратификация Римского статута позволит существенно сократить объем 34 главы, объединив ряд статей. Например, статьи 356, 357,358, 360 можно будет объединить при формулировке диспозиции: «Совершение преступлений, подпадающих под юрисдикцию международного уголовного суда...». Преимущество данного судебного органа в том, что он не только перестал быть военным трибуналом, но и стал постоянно действующим органом международного правосудия над физическими лицами[220].

Ещё одним пробелом в правоприменении норм, предусматривающих ответственность за преступления против мира и безопасности человечества, является материализация состава нормы, регулирующей уголовную защиту лиц и учреждений, которые пользуются международной защитой. Признание преступными действий, выраженных в нападении на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующейся международной защитой, а равно на служебные или жилые помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, в зависимость от целей такового нападения неправомерно исключает из преследуемых в уголовном порядке деяния связанные с умышленным нападением на организации Красного Креста и иные благотворительные организации в целях уничтожения живой силы противника.
Из сказанного наглядно видно, что вторая группа индивидов (непосредственных исполнителей) - это те индивиды, которых относят к комбатантам, т.е. военнослужащие.

Так, уголовный закон (ст.356) в качестве субъектов предусмотренного состава преступления предусматривает должностных лиц органов военного управления, командиров воинских формирований или подразделений, военнослужащих и других участников вооруженного конфликта (комбатантов)[221]. Международным правом установлено, что комбатантами являются лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте (кроме медицинского и духовного персонала, т.е. те, которые имеют право принимать непосредственное участие в военных действиях[222].

В Дополнительном протоколе I 1977 г. впервые сформулированы понятие и признаки вооруженных сил воюющих сторон. В частности отмечено, что вооруженные силы - это военная организация, в которой группы и подразделения находятся под командованием лица, ответственного за поведение своих подчиненных. В доктрине вооруженные силы подразделяются на регулярные и иррегулярные. Первые состоят из личного состава сухопутных войск и иных родов. В основу вторых входят партизаны, ополченцы, личный состав добровольческих отрядов, члены судов торгового флота и экипажи гражданской авиации, отвечающие следующим требованиям: имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных; имеют определенный и явственно видимый издали отличительный знак; открыто носят оружие; соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны.

К числу некомбатантов, согласно ст. 4 Женевской конвенции об обращении с военнопленными, относятся лица, входящие в состав вооруженных сил или следующие за ними с разрешения государства, - интенданты, военные юристы, военные журналисты, гражданские лица, являющиеся членами экипажей военных самолетов, поставщики различной продукции для военных нужд, личный состав рабочих команд, на которых возложено бытовое обслуживание вооруженных сил. Однако если в ходе боевых действий лица из числа некомбатантов с оружием в руках оказались вовлеченными в применение к неприятелю вооруженного насилия, то они автоматически становятся комбатантами[223].

Таким образом, кто угодно - солдат из состава регулярных вооруженных сил или боец нерегулярных формирований - может совершить военное преступление международного характера. А с учетом мнения В.П. Панова, считающего, что в ч. 3 ст. 331 Уголовного кодекса РФ, установившей, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время и в боевой обстановке определяется как ответственность за преступления международного характера, следует заметить о подтверждении тезиса, указанного выше, о необходимости расширения субъектного состава преступлений против военной службы на период военных действий или боевой обстановки.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст.356 УК, характеризуется, как это может следовать из диспозиции названной нормы, только прямым умыслом, т.е. лицо осознает, что применяет запрещенные средства и методы ведения войны, и желает этого. Вместе с тем. Необходимо повториться о завышении уровня бланкетности данной нормы, что, несомненно, вызовет большие проблемы у правоприменителей в случает квалификации де1йний по данному составу.

Стоит отметить, что на протяжении довольно длительного времени политические, расовые или религиозные мотивы преступлений составляли один из основных критериев преступлений против человечности. Но здесь необходимо отличать «мотив» от «намерения». По мнению Д. Тима, под намерением следует понимать «осознанное стремление совершить то, или иное действие, желая его последствий и добиваясь их», в то время как мотив относится скорее «к чувству, вдохновившему действие и побудившего исполнителя к его совершению»[224].

Ограниченный объем данной работы не позволяет провести более детальный анализ норм международного и Российского права касающихся уголовной ответственности за преступления против мира и безопасности человечества. Однако рассмотренные положения свидетельствуют о необходимости доработки путем внесения изменений в существующие уголовно-правовых норм с учетом международных актов.

Несмотря на довольно обширный перечень деяний, признаваемых преступными в международном праве, в современных условиях логичным бы было пользоваться положениями, закрепленными в Римском статуте международного уголовного суда[225], но поскольку данный документ не ратифицирован, руководствоваться им пока преждевременно[226]. Однако уже сейчас можно говорить о необходимости, ввиду приверженности нашей страны к приоритету норм международного права, приведения в соответствие с Римским статутом норм уголовного кодекса, регламентирующих ответственность за преступления против мира и безопасности человечества, хотя бы путем прямого перенесения признанных преступными деяний, согласно названного статута, в действующий Уголовный кодекс.

В заключении считаем необходимым указать, что даже при отсутствии практического применения положений ст.356 УК РФ, значение законодательного закрепления преступности деяний, направленных на применение запрещенных средств и методов ведения войны имеет огромное общественное и политическое значение. Уголовный закон, признав преступным применение запрещенных средств и методов ведения войны, лишний раз продемонстрировал приверженность нашего государства к демократическим принципам, где в основу принятия решения ложатся именно нормы международного права.

Основания и реализация уголовной ответственности военнослужащих за преступления против мира и безопасности человечества лишний раз свидетельствуют о необходимости и неотложности внесения изменений в УК РФ в части установления уголовной ответственности за преступления, совершаемые военнослужащими в боевой обстановке, и разработке нового военно-уголовного законодательства военного времени. Тем более, все сказанное касается тех деяний, которые признаны преступными нормами международного права, поскольку именно приверженность нашей страны к более тесному международному сотрудничеству, в том числе и в области реализации уголовной ответственности, проявляется все более.

§ 3. Вопросы совершенствования законодательства, регулирующего уголовную ответственность военнослужащих за преступления, совершенные в военное время и в боевой обстановке

Основным источником действующего российского военно-уголовного законодательства, в отличие от советского, в котором основным актом, определяющим уголовную ответственность военнослужащих, в том числе и в военное время, был Закон «Об уголовной ответственности за воинские преступления»[227], является Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ[228]. Глава 33 названного закона дает понятие преступления против военной службы и определяет деяния, нарушающие установленный порядок военной службы и признаваемые преступными.

Регламентируя уголовную ответственность военнослужащих за общественно опасные посягательства на различные стороны порядка несения воинской службы, уголовный закон выступает как составная часть комплекса юридических гарантий законности в Вооруженных Силах РФ. Он определяет общее понятие преступления против военной службы и формулирует составы конкретных преступлений, нарушающих отношения, регулирующие воинский правопорядок в целом.

Основываясь на общих принципах, присущих воинскому правопорядку в целом, воинский правопорядок в условиях военного времени или в боевой обстановке характеризуется повышением роли таких черт, как последовательный централизм в руководстве вооруженными силами, единоначалие, безусловность воинского повиновения, строжайшая воинская дисциплина. Это фундамент системы Особенной части Уголовного кодекса, регламентирующей ответственность за совершение преступлений против военной службы.

Уголовным кодексом РФ (ст.8) определено, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. Хотелось бы отметить, что аналогичные нормы, регламентирующие уголовную ответственность, содержатся и в УК некоторых зарубежных стран[229].

Исследования, проведенные выше, указывают на необходимость конструирования уголовно-правовых норм таким образом, чтобы облегчить работу правоприменителей при определении всех признаков состава преступления: объекта и его объективной стороны, субъекта и его субъективной стороны.

Вопросы совершенствования уголовного законодательства в части привлечения военнослужащих за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке, неоднократно предпринимались в различные исторические периоды, и современность не составляет исключение. Однако нельзя говорить об однозначно правильном какого-либо из подходов к решению всех имеющихся и возникающих проблем.

Несовершенство современного военно-уголовного законодательства РФ, как показывает проведенный анализ, не позволяет в полной мере осуществлять регулятивные функции государства в области обороны. Объективные факторы, такие как отсутствие правового закрепления оснований привлечения к уголовной ответственности военнослужащих за совершение преступлений в военное время и в боевой обстановке, свидетельствуют о необходимости совершенствования уголовного законодательства. О такой необходимости говорилось на парламентских слушаниях, состоявшихся 5 июня 2003 г.[230].

Конституционный принцип единства системы государственной власти говорит о необходимости каждой ветви власти работать в пределах своих полномочий как единый механизм на одну цель. В этой связи, законодательной ветви власти необходимо принять пакет военных законов в области военного строительства и, в частности, законы, вносящие поправки в УК РФ, которые могут снять указанные проблемы, дополнив соответствующие статьи 33 главы УК квалифицирующим признаком «Те же деяния, совершенные в военное время и в боевой обстановке»[231]. Такая идея обустройства правового поля в оборонной сфере, как одна из самых важных забот демократического общества, заслуживает внимания.

Однако необходимо заметить, что такие изменения в Уголовный кодекс РФ, несмотря на использование опыта предыдущего военно-уголовного законодательства, не учитывают реалий настоящего времени и норм действующего законодательства иной отраслевой принадлежности. Так, несмотря на то, что в ч.2 ст.18 Федерального закона «Об обороне» дано понятие военного времени, ни один нормативный правовой акт не предусматривает понятия «боевая обстановка». Кроме того, военное время тесно связано с объявлением состояния войны или с фактическим началом военных действий. Что понимать под «началом военных действий», законодатель не разъяснил, и как квалифицировать, например, действия Вооруженных Сил в Чеченской республике - как военные действия или как боевую обстановку, или вообще относить проведение контртеррористической операции с полномасштабным применением средств вооруженной борьбы к действиям мирного времени?

По нашему мнению, такой подход к решению рассматриваемой проблемы хотя и имеет исторические корни, в то же время не может в полной мере обеспечить реализацию норм уголовного права, устанавливающих уголовную ответственность в военное время и в боевой обстановке, поскольку сущность понятия «военного времени» значительно отличается от сущности «боевой обстановки». Причем по степени оторванности их друг от друга можно сравнить с такими понятиями как «боевая обстановка» и «мирное время».

Существенное отличие военного времени от боевой обстановки объясняется, на что автором уже указывалось выше, следующими причинами. С момента объявления состояния войны и наступления военного времени устанавливается на определенной территории военное положение, как особый правовой режим деятельности органов государственной власти, иных государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, предусматривающий ограничение ряда прав и свобод[232]. В условиях данных ограничений существенно должен увеличиться круг субъектов преступлений против военной службы. Это связано с охраной стратегически важных объектов, ответственностью рабочих оборонных предприятий и др. Представляется, что в местностях, находящихся на военном положении, должно действовать законодательство военного времени, заблаговременно разработанное законодателями. Думается, что стоит повториться и вновь сослаться на мнение Ю.Н. Кучмы[233], указавшим, что высший орган власти должен свести свою правотворческую деятельность в период военного времени до минимума.

Прежде чем приступить к рассмотрению непосредственно вопросов совершенствования уголовного законодательства в вопросах установления уголовной ответственности за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке, необходимо указать на актуальность вопроса о санкциях за названные преступления.

Помимо предложений об изменении структуры диспозиций статей, предусматривающих уголовную ответственность за преступления против военной службы, высказываются мнения и об изменении санкций за совершение данных преступлений в сторону их ужесточения. Так, депутатами Совета Федерации Н.М. Безбородовым, В.Н. Волковым, В.Ф. Федоровым и В.В. Чайкой[234] предложено применение в качестве меры наказания смертной казни, что, по нашему мнению, не только совершенно правильно, но и является «острой необходимостью»[235]. Такая необходимость вызывается исключительно повышением степени общественной опасности рассматриваемых в настоящем исследовании преступлений.

Ужесточение наказаний за совершение преступлений против военной службы, вместе с тем, противоречит существующей в настоящее время уголовной политике нашего государства, направленной на запрещение такого вида наказания, как смертная казнь. Указом Президента Российской Федерации № 724 от 16 мая 1996 г. «О поэтапном сокращении смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы», на применение смертной казни в стране введен мораторий, что, однако, не запрещает судам выносить приговор, в котором в качестве меры наказания назначается смертная казнь, но применение последней невозможно, но только в мирное время. Приверженность России к общепринятым Европейским стандартам, в части приостановления исполнения такого наказания, как смертная казнь, вызвана вхождением нашего государства в Совет Европы и подписанием Протокола № 6 (относительно применения смертной казни) от 28 апреля 1983 г. к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Существенным для настоящего исследования моментом является указание в названном выше Протоколе №6 о рекомендации отмены смертной казни, но только в мирное время. Таким образом, в военное время в Российской Федерации не возникает правовых проблем, связанных с легитимностью применения такого вида наказания, как смертная казнь.

Совершенно иная ситуация с наличием боевой обстановки, что возможно и в мирное время. Полагаем, что пока такая мера наказания может существовать, и это не противоречит конституционным принципам, направленным на отмену таковой[236]. Но изменения должны коснуться не только применения смертной казни, а предполагают существенно увеличить сроки наказания. Желательно одновременно с изменением УК РФ внести изменения и в Уголовно-исполнительный кодекс РФ от 8 января 1997 г. №1-ФЗ[237], особенно в раздел V, в части касающейся применения содержания в дисциплинарной воинской части в период военного времени, учитывая при этом опыт Великой Отечественной войны, во время которой широко применялось наказание, связанное с направлением в штрафные роты и батальоны. Учитывая острую потребность в живой силе в период военных действий, есть необходимость рассмотреть возможность замены лишения свободы отбыванием наказания в дисциплинарной воинской части. В этой связи представляется целесообразным внести изменения в Правила отбывания уголовных наказаний осужденными военнослужащими[238], а также в Положение о дисциплинарной воинской части[239].

В настоящее время существует несколько мнений по проблемам совершенствования уголовно-правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность военнослужащих в военное время и в боевой обстановке. Рассмотрение различных точек зрения на таковые проблемы поможет нам сделать правильные выводы относительно того, как необходимо изменить или дополнить действующее уголовное законодательство, регулирующее уголовную ответственность военнослужащих в военное время и в боевой обстановке.

Первая позиция основана на историческом опыте российского военно-уголовного законодательства, а в большей степени советского, поскольку именно последнее было наиболее адаптировано к рассматриваемым вопросам. В качестве основы к предлагаемым изменениям можно взять названный нами выше проект закона о внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, который внесен в Государственную думу Федерального собрания Российской Федерации[240] депутатами Н.М. Безбородовым, В.Н. Волковым, В.В. Чайкой и В.Ф. Дорогиным. В основу данного законопроекта, в разработке которого принимали непосредственное участие такие ученые, как Х.М. Ахметшин, А.А. Толкаченко, положена система составов преступлений против военной службы, содержащаяся в самом УК РФ, а также система «воинских преступлений» УК РСФСР 1960 года.

В этой связи, рассмотрение системы Особенной части УК РФ, в части закрепления преступлений против военной службы, поможет детально исследовать вопрос совершенствования уголовной ответственности военнослужащих и приравненных к ним лиц в военное время и в боевой обстановке, как это представляется авторам названного выше законопроекта.

Основой для построения системы преступлений против военной службы, по общему правилу, служит родовой объект посягательства, его социальная значимость. В пределах же группы преступлений, характеризующихся единым родовым объектом посягательства, как это имеет место в преступлениях против военной службы, классификация может быть проведена исходя из непосредственного объекта отдельных преступлений, входящих в эту группу.

Система составов преступлений против военной службы, содержащаяся в самом Законе, имеет под собой научную основу. Это дает возможность анализировать составы этих преступлений в той последовательности, в которой они даны в Законе. В основу этой классификации положен определенный непосредственный объект, включающий в себя какую-то часть (сторону) порядка несения воинской службы как родового (группового) объекта всех преступлений против военной службы. В качестве таких объектов, в частности, выступают порядок подчиненности и соблюдения воинской чести, порядок прохождения военной службы и др. Преступления против военной службы, которым присущ одинаковый (или сходный) объект, объединяются в единые группы и располагаются в определенной последовательности в зависимости от важности непосредственных объектов. Построенная на этой основе система составов преступлений против военной службы способствует правильному пониманию места и значения каждого состава, находящегося в этой системе, позволяет уяснить, насколько полно охраняется воинский правопорядок нормами уголовного права, помогает вести дальнейшую научную работу по совершенствованию отдельных военно-уголовных норм и военно-уголовного законодательства в целом. Система составов преступлений против военной службы, как это явственно следует из структуры гл. 33 УК РФ, совпадает с системой норм и выглядит следующим образом: преступления против порядка подчиненности и соблюдения воинской чести (ст.332 – 336), преступления против порядка пребывания на военной службе (ст.337 – 339), преступления против порядка пользования военным имуществом (ст.345 – 348), преступления против порядка несения специальных (охранных) видов военной службы (ст. 340 – 344), преступления против порядка использования опасных в эксплуатации военно-технических средств (ст.349 – 351).

В этой связи, считаем необходимым обратиться к ранее действующему уголовному закону, где в целях систематизации все «воинские преступления» классифицировались по несколько иным признакам. В основу классификации того периода был положен Закон «Об уголовной ответственности за воинские преступления» и, как следствие, уголовные законы республик в составе СССР. Так, в соответствии с названным законом, система «воинских преступлений» выглядела так: преступления против порядка подчиненности и соблюдения воинской чести (ст.ст.2-8 Закона), преступления против порядка прохождения военной службы (ст.ст.9-13 Закона), преступления против порядка пользования военным имуществом и сбережения военного имущества (ст.ст.14-15 Закона), преступления против порядка эксплуатации военной техники (ст.ст.16-18 Закона), преступления против порядка несения специальных служб (ст.ст.19-22 Закона), преступления против порядка хранения военной тайны (ст.23 Закона), воинские должностные преступления (ст.24 Закона), преступления против порядка несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий (ст.ст.25-27, 30 Закона), добровольная сдача в плен и преступления, совершаемые в плену (ст.ст.28-29 Закона), преступления против законов и обычаев войны (ст.ст.31-33 Закона).

Сопоставление указанных выше классификаций, с учетом предложенных поправок в УК РФ, указывает на приверженность законопроекта и мнения названных ученных к разработке уголовно-правовых норм по аналогии с уголовным законодательством РСФСР.

Приведенная выше классификация преступлений против военной службы, в разрезе законодательства Советского государства, указывает, что помимо существующих деяний, признанных преступными главой 33 Уголовного кодекса РФ, на период военного времени или боевой обстановки необходимо закрепить на уровне закона ряд деяний, совершаемых военнослужащими и приравненными к ним лицами, преступными. Такой вывод абсолютно верен и подтверждается не только правоприменительной практикой в различные исторические периоды.

Однако данный законопроект не является единственным. Попытки регулирования ответственности военнослужащих в военное время и в боевой обстановке предпринимались не только названными Депутатами Государственной Думы.

С.В. Маликовым предложен оригинальный проект закона, который имеет право на существование и, по нашему мнению, подлежит обязательному учету при обсуждении предлагаемых поправок. Так С.В. Маликов не стал акцентировать свое внимание на терминах «военное время» и «боевая обстановка». Он постарался приблизить действующее законодательство к нормам международного права, указав в качестве квалифицирующего признака «вооруженный конфликт». Стоит отметить и такой положительный момент в законопроекте С.В. Маликова, как уход от временного признака, при определении принадлежности имеющейся обстановки для целей квалификации, к территориальному, что существенно облегчит труд правоприменителей, поскольку и временные и территориальные признаки определяются нормативными актами. Вместе с тем, следует отметить, вооруженный конфликт не охватывает по своему смыслу такие обстоятельства, как боевая обстановка, например при отражении нападения при охране объекта в карауле. Мы полагаем, что данный законопроект также должен подлежать обязательному учету при разработке поправок к Уголовному кодексу РФ.

Объединенное рассмотрение классификации всей системы преступлений против военной службы как ныне действующего, так и ране действующего законодательства, поможет сформулировать научно-обоснованные предложения по совершенствованию военно-уголовного законодательства в части уголовной ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

В представленном депутатами Государственной думы законопроекте, в части, касающейся преступлений против военной службы, можно выделить три момента. Во-первых, законодатели предлагают исключить п. 3 ст. 331, отсылающей нас при квалификации преступных деяний к законодательству военного времени. Во-вторых, законопроект практически не изменяет начальную структуру главы 33 действующего Уголовного кодекса, а лишь дополняет имеющиеся составы преступлений новым квалифицирующим признаком. В-третьих, часть изменений предлагается в форме дополнений названной главы новыми составами, которые ранее содержались в предыдущем уголовном законе. Таким образом, система составов преступлений против военной службы только дополняется, поскольку мы рассматриваем только законопроект, внесенный депутатами Государственной думы РФ, иными классифицирующими признаками, такими как: преступления против порядка хранения военной тайны; воинские должностные преступления; преступления против порядка прохождения военной службы исключительно в военное время и в боевой обстановке; преступления, совершаемые в плену и преступления против законов и обычаев войны.

Изменения касаются не только Особенной части Уголовного кодекса. Значительной доработке подлежит и Общая часть Уголовного закона, исключающая исправительные работы из наказаний, применяющихся к военнослужащим. В общем, изменениям и дополнениям предложено подвергнуть шесть статей общей части.

Вообще, вопросам исполнения наказания в военное время и за преступления, совершенные в боевой обстановке, следует обращать намного больше внимания. Назначение наказания само по себе еще не реализует тех целей, которые заложены в Уголовном кодексе, поскольку пока наказание не реализовано, то и не восстановлена и социальная справедливость.

В отношении военнослужащих действующим законодательством предусмотрено применение специальных наказаний, исследование которых, как справедливо замечают ведущие специалисты кафедры уголовного права Военного университета МО РФ[241] заслуживает отдельного комплексного диссертационного исследования, поскольку именно наличие данных наказаний определяет объективную необходимость существования концепции военно-пенитенциарных отношений. Считаем также необходимым обратить внимание на субъектный состав, который рассматривался нами выше и, как думается, учитывался авторами законопроекта, подлежит коренному пересмотру, что, несомненно, влияет на основания реализации уголовной ответственности военнослужащих и приравненных к ним лиц. Рассмотренная нами система преступлений против военной службы полностью не раскрывает вопрос оснований привлечения к уголовной ответственности в военное время и в боевой обстановке.

Уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации к основаниям возбуждения уголовного дела относит наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления[242]. Как отмечает В.И. Радченко, не является обязательным для возбуждения уголовного дела всех элементов состава преступления[243]. Однако в ряде деяний, например, самовольное оставление части или места службы, только установление всех элементов состава будет достаточным основанием для возбуждения уголовного дела.

Наглядно основания реализации уголовной ответственности в военное время можно установить путем рассмотрения каждого состава преступления в названный период. Однако нет необходимости останавливаться на составах тех преступлений, которые содержатся в действующем Уголовном кодексе РФ.

Объектом воинских должностных преступлений, если рассматривать аналогии с общеуголовными должностными преступлениями, является установленный в Вооруженных Силах Российской Федерации порядок исполнения начальниками и должностными лицами, возложенных на них обязанностей, обеспечивающих нормальную работу аппарата военного управления, деятельность воинских частей, штабов, учреждений и стратегических объектов. Эти преступления могут выражаться в совершении следующих действий: злоупотребление властью или служебным положением, бездействие, превышение власти, халатное отношения к своим обязанностям[244].

По субъектному составу данные преступления соответствуют тем критериям, которые были нами даны в общем ко всем преступлениям против военной службы на военный период. Данные преступления могут совершаться не только непосредственно военнослужащими и приравненными к ним лицами, но также и иными лицами, которые занимают государственные должности и способны влиять на работоспособность стратегических объектов. Уместным, по нашему мнению будет и исключение ч. 2 ст. 331 ввиду отсутствия такой категории как военные строители.

Совершение таких преступлений характеризуется как умышленной, так и неосторожной виной.

Преступления против порядка прохождения военной службы исключительно в военное время опасны тем, что они грубо нарушают важнейшую обязанность военнослужащего – активно действовать оружием, использовать иные средства, не нарушая международные нормы о ведении войны, для достижения победы над противником. Поэтому непосредственным объектом таких преступлений будет являться порядок прохождения и исполнения обязанностей военной службы непосредственно в районе военных действий.

Из общего перечня преступлений данного вида необходимо уделить наибольшее внимание таким, как «Сдача или оставление противнику средств ведения войны», «Самовольное оставление поля боя или отказ действовать оружием» и «Преступные действия военнослужащего, находящегося в плену», «Разглашение сведений военного характера» и иным новым составам. Названные деяния признавались преступными Уголовным кодексом 1960 года[245], однако, название таковых само по себе предполагает наличие военного времени, поэтому их применение должно осуществляться на основании уголовного закона на период военного времени. Исторический анализ военно-уголовного законодательства также свидетельствует об отнесении таковых деяний к преступным законодателем в различные исторические периоды. Так, как указывалось ранее, ст. 20 гл. VII Соборного уложения предусматривала уголовную ответственность за переход на сторону неприятеля.

С объективной стороны сдача или оставление противнику средств ведения войны выражается в сдаче противнику вверенных ему военных сил, равно в невызывавшейся боевой обстановкой оставление противнику укреплений, боевой техники и других средств ведения войны. Все эти действия характеризуются как умыслом, так и неосторожностью, но без цели способствованию врагу. Как и рассмотренные выше преступления, данное преступление также по своему субъектному составу не ограничивается только военнослужащими. Субъектами данного преступления могут быть и иные лица, которые отвечают за строительство оборонительных сооружений. В частности, должностные лица органов местного самоуправления, определяемые соответствующим законом[246].

Объективная сторона рассматриваемого преступления, выражается в самовольном оставлении поля боя во время последнего, уход с поля сражения или укрытие в блиндаже или ином укрытии, либо в отказе во время боя действовать оружием.. При этом под боем следует понимать основную форму тактических действий войск, представляющую собой организованные по цели, месту и времени удары, огонь и маневр частей и подразделений в целях уничтожения (разгрома) противника, отражения его ударов и выполнения других задач в ограниченном районе в течение короткого времени[247]. Непосредственно такие действия должны совершаться только с прямым умыслом при мотиве, как правило, трусости и может совершаться исключительно военнослужащими и приравненными к ним лицам, т.е. теми субъектами, которых в международном праве принято называть комбатантами.

По иному с объективной стороны характеризуются преступные действия военнослужащего, находящегося в плену. Во-первых, стоит заметить, что понятие плена подразумевает, что в плену может оказаться только военнослужащий или приравненное в условиях ведения войны иное лицо – комбатант. Во-вторых, преступными могут быть только действия, выраженные в добровольном, именно в добровольном, участии пленного в работах, имеющих военное значение, т.е. для военных нужд, а также в иных мероприятиях, могущих причинить ущерб Российской Федерации. В-третьих, действия могут выражаться и в совершении иных действий, в том числе насильственных, по отношению к иным пленным. Данный состав имеет формальный характер и не требует обязательного наступления вредных последствий, и, кроме того, перечень действий пленного, которые можно признать преступными, ничем не ограничен. Единственным критерием, способным отграничить какие-либо действия пленного от преступных, является принцип «добровольности».

Субъектами таких преступлений могут быть только находящиеся в плену военнослужащие. Резонным будет вопрос о возможности быть субъектами данного преступления гражданских лиц. Нормы международного права четко регулируют отношение воюющих сторон к гражданскому населению. Следовательно, де-юре пленными могут быть только комбатанты, понятие которых дано нами выше. Однако фактические действия, например, в период второй мировой войны, говорят о многократных случаях несоблюдения норм международного права по отношению к гражданскому населению, что часто выражалось в насильственном содержании гражданского населения страны противника и его использовании в оборонных целях. Такие обстоятельства, по нашему мнению, не могут служить основанием для привлечения к уголовной ответственности тех лиц, из числа гражданского населения, которые даже в добровольном порядке принимали участие в работах, выполнение которых могло повлечь вред интересам Российской Федерации.

Автором предлагаются и такие изменения, которые охраняют отношения в области обороны страны и в период мобилизации.

Мобилизация в Российской Федерации может быть общей или частичной. Данные составы не являются новыми с точки зрения исторического исследования вопроса. Еще УК 1926 года с изменениями и дополнениями, которые в основном были сделаны с момента начала военных действий после нападения фашистской Германии на Советский Союз, были предусмотрены ряд похожих составов, которые предлагается с учетом реалий действующего законодательства, в настоящем проекте внести в действующий Уголовный закон в виде двух составов.

Включение данных составов в главу, посвященную преступлениям против военной службы, думается весьма обоснованным, несмотря на то, что в проекте закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»[248], данные составы рассмотрены как общеуголовные преступления.

Государственное регулирование общественных отношений в период проведения мобилизационных мероприятий предусматривает призыв на военную службу граждан, приписанных к воинским частям, или направление их на работы в качестве гражданского персонала в Вооруженные Силы РФ.

Такая обязанность предусмотрена в частности ст. 21 Федерального закона от 26 февраля 1997 г. № 31-ФЗ «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» (с изменениями от 16 июля 1998 г., 5 августа 2000 г., 30 декабря 2001 г., 21 марта, 24 декабря 2002 г., 23 декабря 2003 г.)[249].

В соответствии с указанным нормативным актом под мобилизацией в Российской Федерации понимается комплекс мероприятий по переводу экономики Российской Федерации, экономики субъектов Российской Федерации и экономики муниципальных образований, переводу органов государственной власти, органов местного самоуправления и организаций на работу в условиях военного времени, переводу Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и специальных формирований на организацию и состав военного времени.

Призыв граждан на военную службу является одним из важнейших компонентов всех мобилизационных мероприятий, поскольку ведение военных действий в условиях военного времени невозможно без укомплектованных частей и соединений ВС РФ.

Порядок проведение рассматриваемого комплекса мероприятий по призыву на военную службу по мобилизации детально регулируется Постановлением Правительства РФ от 19 октября 1998 г. № 1216, утвердившим Положение о призыве на военную службу по мобилизации граждан, приписанных к воинским частям (предназначенных в специальные формирования) для прохождения военной службы на воинских должностях, предусмотренных штатами военного времени, или направления их для работы на должностях гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и специальных формирований[250]. Согласно этому Положению (п. 1) под призывом на военную службу и направлением на работу понимаются следующие мероприятия:

а) объявление общей или частичной мобилизации;

б) оповещение граждан о проведении общей или частичной мобилизации;

в) явка (доставка) граждан в пункты предварительного сбора военных комиссариатов районов, городов без районного деления, иных муниципальных (административно-территориальных) образований, пункты сбора субъектов Российской Федерации или непосредственно в воинские части, учреждения, военно-учебные заведения, на предприятия, в организации Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и в специальные формирования (далее именуются - воинские части и специальные формирования);

г) доставка граждан из пунктов предварительного сбора (пунктов сбора) в воинские части и специальные формирования;

д) документальное оформление факта призыва граждан на военную службу (направления на работу).

Таким образом, объективная сторона данного преступления выражается в неявке граждан в пункты предварительного сбора военных комиссариатов без уважительных причин. Под уважительными причинами понимаются болезнь, стихийные бедствия и иные форс-мажорные обстоятельства, послужившие непреодолимым препятствием к выполнению своего гражданского долга в мобилизационный период.

Данный состав не стоит путать с составами, предусмотренными ст. 328 УК РФ, а также ст. 337, 338 и 339 УК РФ. Однако в отличии от уклонения от прохождения военной и альтернативной службы, совершение этого преступления возможно только в военное время.

Основным отличительным признаком от преступлений, посягающих на порядок пребывания на военной службе, является субъектный состав такого преступления, поскольку субъектами последних могут быть только военнослужащие и приравненные, по своему статусу, к ним лица.

Субъектом рассматриваемого преступления может быть гражданин (вне зависимости от полового признака), являющейся военнообязанным и приписанный к воинской части, либо подлежащий привлечению к работе в качестве гражданского персонала ВС РФ.

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом, гражданин (гражданка) умышленно не является на пункты сбора и желает этого.

В ст. 9 Федерального закона от 26 февраля 1997 г. № 31-ФЗ «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации»определены обязанности организаций в области мобилизации. Таким образом, именно невыполнение этих обязанностей, при наступлении определенных последствий, влечет привлечение к уголовной ответственности.

Однако следует заметить, что требования законодателя не ограничиваются только названным законом.

Так, Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации»[251] в ст. 32. определяет требования к мобилизационной подготовке на железнодорожном транспорте общего пользования.

Мобилизационная подготовка на железнодорожном транспорте общего пользования являются важнейшими государственными задачами по обеспечению безопасности Российской Федерации и проводятся в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Руководство мобилизационной подготовкой на железнодорожном транспорте общего пользования осуществляется федеральным органом исполнительной власти в области железнодорожного транспорта.

Мероприятия по мобилизационной подготовке осуществляются заблаговременно организациями железнодорожного транспорта независимо от форм собственности. Ответственность за надлежащее осуществление указанных мероприятий несут руководители этих организаций.

Согласно Указу Президента РФ от 15 марта 1999 г. № 350 «Вопросы Службы специальных объектов при Президенте Российской Федерации»[252] федеральным органом обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной власти РФ является Служба специальных объектов при Президенте РФ, Положение о которой утверждено названным Указом.

Непосредственным объектом преступления – добровольная сдача в плен – по нашему мнению, должен являться установленный порядок прохождения военной службы, исключающий добровольную сдачу в плен. Этот порядок характеризует воинские отношения, возникающие в условиях военного времени, а при определенных обстоятельствах (вооруженный конфликт немеждународного характера, например, Чеченская республика), и в условиях боевой обстановки. Нарушения такого порядка могут ослабить боевую способность подразделений, дезорганизовать личный состав, снизить его боевой дух.

В этой связи, объективная сторона преступления включает ряд признаков, основным из которых является сдача в плен. Характеризуя объективную сторону этого преступления, предусмотренного ст.264 УК РСФСР, А.А. Тер-Акопов указывал, что таковая может выражаться как в действии, так и в бездействии, например, не применяя оружие и, делая знаки противнику о готовности сдаться в плен[253]. По мнению автора, данное преступление совершается исключительно путем активных действий, при этом началом его будет считаться момент прекращения сопротивления противнику с целью сдачи в плен. Моментом, с которого добровольная сдача в плен признается оконченным, является момент перехода во власть противника. Именно с этого момента он, согласно ст. 5 Женевской конвенции «Об обращении с военнопленными», считается военнопленным. Субъектом данного преступления признается лицо, которое подпадает под понятие – комбатант, в том числе и военнослужащие. Виновный в совершении такого преступления прекращает сопротивление противнику по трусости или малодушию, желая и преследуя цель сдаться в плен, что указывает на необходимость именно прямого умысла в качестве вины. Отметим, что необходимым признаком добровольной сдачи в плен, должны являться специальные мотивы, обусловленные трусостью или малодушием, хотя, как правило, оба этих признака дополнят друг друга и переплетаются.

Важнейшим вопросом уголовно-правовой охраны является необходимость защиты информации военного содержания, что вызывается тем, что нарушения установленных правил поведения в информационном пространстве, способны привести к раскрытию охраняемой законом, как государственной тайны, так и к разглашению сведений, утрата или осведомленность о которых противником в военное время может повлечь угрозу обороноспособности государства, нанести значительный ущерб экономическим интересам страны.

Отсутствие в нормах Уголовного кодекса РФ специальной нормы, устанавливающей ответственность за разглашение подобных сведений, вызывает множество дискуссий, в том числе и о необходимости доработки законодательства Российской Федерации, регламентирующего общественные отношения в сфере охраны государственной тайны, с целью дополнения его таки самостоятельным термином как «военная тайна».

О необходимости проведения таких изменений говорят и ряд норм, использующих термин «военная тайна» как абсолютно самостоятельной категории, не связанной с понятием «государственная тайна. Так, на военнослужащего, как субъекта, наделенного специальным правовым статусом в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих», возлагается специальная обязанность по сохранности государственной и военной тайны[254]. И.А. Слобаданюк даже предложил дополнить гл. 33 новым составом – нарушение правил обеспечения сохранности военной тайны[255]. Ст. 432 Устава внутренней службы[256] также использует термин «военная тайна» при регламентации обязанностей Старшего по вагону.

Приветствуя такой подход, по нашему мнению, тем не менее, существует необходимость регулирования вопроса, но исключительно в военное время или в боевой обстановке, установления уголовной ответственности за разглашения сведений, которые не своим качествам не относятся к военной и государственной тайне, но, тем не менее, охраняются государством ввиду их ценности для ведения военных действий и обороны страны.

В этой связи необходимым и обязательным условием сохранения таких сведений будет являться предусмотренная законодателем уголовная ответственность, как охранительная мера, за разглашение подобных сведений.

В проекте закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», который внесен в Государственную думу Федерального собрания Российской Федерации[257], учтена эта позиция и предлагается дополнить действующий уголовный закон такой нормой как «Разглашение сведений военного характера».

Употребление термина «сведения военного характера» наиболее полно отражает защитный механизм этой нормы и охватывает те объективные действия, которые могут причинить вред порядку прохождения военной службы в случае разглашения таких сведений иным лицам.

Итак, объективная сторона этого преступления выражается в разглашении сведений, которые носят военный характер, и которые стали известны военнослужащему в связи с выполнением своих служебных обязанностей. При этом не имеет значения, причинен ли вред охраняемым законом интересам военной службы. Только вторая часть данной нормы имеет явно выраженный материальный характер. С субъективной стороны преступление характеризуется как прямым, так и косвенным умыслом, поскольку презюмируется, что военнослужащий, проходя военную службу, осознает, что любые сведения, которые ему стали известны по долгу службы, могут быть использованы противником.

Следует также заметить, что данный состав характерен только для военного времени или боевой обстановке, поскольку в мирное время такое деяние, в силу малозначительности, нельзя назвать преступным.

Весьма своевременными являются предложения о включении, в соответствии с международными нормами, в разряд преступных таких деяний как мародерство, насилие над населением в районе военных действий, дурное обращение с военнопленными, незаконное ношение знаков Красного креста и Красного полумесяца и злоупотребление ими. Несмотря на то, что по формальным признакам указанные деяния охватываются составом преступления, предусмотренного ст.356 УК РФ, включение их в главу 33 УК РФ вполне разумно. Поскольку норма, установленная ст.356 УК РФ, является бланкетной и отсылает нас к международным договорам Российской Федерации, она, несомненно, включает в себя и эти преступные деяния. Однако по степени общественной опасности не все они обладают одинаковой тяжестью, что требует их разделения.

Понятие «мародерство» происходит от французского слова maraudeur. Объектом посягательства при мародерстве является порядок, определяющий поведение военнослужащих на поле сражения по отношению к имуществу, находящемуся при убитых и раненых, что обуславливает отнесение его к таким видам преступления против военной службы, которые совершаются исключительно в военное время. Общественная опасность такого преступления состоит в глумлении над убитыми, проявлением цинизма и бесчеловечности, что оказывает разлагающее влияние на отдельных военнослужащих и сказывается на общем состоянии воинской дисциплины.

С объективной стороны мародерство должно выражаться в тайном или открытом хищении вещей, находящихся при убитых и раненных, при этом не имеет значение, применяется насилие или нет. Применение насилия в отношении раненных, по мнению автора, должно квалифицироваться по совокупности с соответствующими статьями тех глав, которые предусматривают ответственность за преступления против жизни и здоровья человека. Это преступление совершается исключительно на поле боя, понятие которого (боя) дано выше.

Как и иные преступления против военной службы, это преступление должно совершается не только непосредственно военнослужащими, но всеми лицами, подпадающим под понятие комбатант, при этом субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и наличием корыстной цели.

Особое внимание считаем, необходимо уделить тем составам, которые должны являться новеллами в военно-уголовном законодательстве. К таким преступлениям должны относится: нарушение трудового распорядка работниками оборонных предприятий; умышленное уклонение от уплаты оборонного налога; воспрепятствование осуществлению эпидемиологических мероприятий; распространение слухов, возбуждающих тревогу у населения; халатные действия по сохранности перевозимых грузов военного назначения.

Перечисленные преступления составляют два вида из приведенной выше классификации системы военно-уголовных норм военного времени - преступления против порядка регулирования дополнительных обязанностей военного времени, преступления, направленные на дестабилизацию общественного порядка в военное время.

На данных преступлениях необходимо остановиться подробнее. С объективной стороны нарушение трудового распорядка работниками оборонных предприятий выражается в умышленных действиях работника такого предприятия по нарушению установленного трудового распорядка. Данный состав носит материальный характер, что выражается в обязательном наступлении вредных последствий. Как видно, такие последствия должны наступить вследствие неправомерных действий работника оборонного предприятия, находящегося в штате последнего. Иные работники, в том числе и по договорам гражданско-правового характера, не могут являться субъектами данного вида преступления. Причинение вреда при осуществлении деятельности оборонного предприятия иными лицами следует квалифицировать по иным статьям Уголовного закона.

Воспрепятствование осуществлению эпидемиологических мероприятий выражается в умышленных действиях по уклонению от участия в эпидемиологических мероприятий. Общественная опасность таких действий характеризуется повышенной степенью, что вполне понятно. Эпидемиологические мероприятия направлены на предотвращение возникновения и распространения очагов эпидемий. Причины возникновения, или возможности возникновения, очагов различных эпидемий, значения не имеет, поскольку являются всего лишь следствием. Умышленные действия по возникновению таких очагов образуют иной состав преступления, предусмотренного в настоящем уголовном законе в гл. 34 УК РФ.

В отличие от ранее рассмотренных составов преступлений, в данном случае субъектный состав полностью совпадает с общими положениями для всех военно-уголовных преступлений на период военного времени. Таким образом, субъектами данного преступления могут быть как военнослужащие и приравненные к ним лица, так и гражданское население (граждане Российской Федерации и гражданское население на оккупированных территориях).

Следующим деянием, признание которого преступным, по нашему мнению, необходимо, является распространение слухов, возбуждающих тревогу у населения. Как большинство составов, это преступление также предусматривает совершение активных действий. При этом формальность данного состава не связывает правоприменителя с необходимостью доказывания наличия вреда от таких действий. Одним из главных признаков рассматриваемого преступления является заведомость ложности сведений, которые лицо распространяет среди населения. Способы распространения в данном случае не играют роли и могут выражаться как в обычной передаче информации знакомым или случайным людям, так и в публичном выступлении перед неограниченным кругом лиц.

Также не имеет значение то, кто такие слухи распространяет. На первый взгляд, приравнивание гражданского населения к общим субъектам преступлений против военной службы является излишним. Однако, учитывая вред, который могут принести такие действия, общественным отношениям, регулирующим вопросы обороноспособности страны, такое мнение становится понятным и логичным.

Следующие деяния, которые обязательно должны признаваться преступными в период войны, объединены общим объектом посягательства. Различные повинности, которые устанавливаются государством на период военного времени (например транспортная[258]) призваны сконцентрировать внутренние резервы всего населения для оказания помощи Вооруженным Силам. В настоящее время, как сказано, на уровне Указа Президента установлена только транспортная обязанность. Однако, мы полагаем, как минимум еще две обязанности должны быть регламентированы законодателями, к ним относятся жилищная и налоговая. Если первая направлена исключительно на обеспечение вооруженных сил и оборонных предприятий, и касается только части населения, то налоговая – обязывает каждого налогоплательщика, которым являются организации и физические лица[259] согласно ст.19 Налогового кодекса РФ. Т.е. каждый гражданин, каждое юридическое лицо на период военного времени должно облагаться дополнительным налогом, направляемым исключительно в Федеральный бюджет. Средства, полученные от сбора такого налога должны направляться исключительно на военные нужды. Уклонение от исполнения повинностей причиняет государству существенный материальный вред, особенно это касается налоговой повинности.

С объективной стороны умышленное уклонение от уплаты оборонного налога должно выражаться в совершении как активных (включение в декларацию заведомо ложных сведений), так и пасивных (непредставление декларации) действий.

Субъектами данного преступления могут являться только налоговые резиденты[260]. Понятие налогового резидента должно даваться, как полагает автор, в налоговом законодательстве военного времени, в противном случае надлежит использовать то понятие, которое представляет нам Налоговый кодекс РФ – физические лица, фактически находящиеся на территории Российской Федерации не менее 183 дней в календарном году.

К категории преступлений, объектом посягательства которых являются общественные отношения, регулирующие действия лиц по выполнению установленных на военное время повинностей, как уже было сказано, являются халатные действия по сохранности перевозимых грузов военного назначения. Данное преступление посягает также и на отношения должностного характера. Однако в основе таких преступных деяний лежат неисполнение обязанностей, которые регулируются приведенным выше Указом Президента «Об утверждении Положения о военно-транспортной обязанности» [261]. Вместе с тем, при решении вопросов квалификации, надлежит руководствоваться и нормами, регулирующими действия должностных лиц транспортных организаций, которым поручено государством осуществлять перевозки грузов военного назначения.

С субъективной стороны преступление характеризуется как в виде прямого или косвенного умысла. При наличии прямого умысла возможна также квалификация таких действий по совокупности с другими статьями уголовного закона. Диспозиция статьи относит к субъектам данного преступления именно должностных лиц, которым поручено в силу закона или договора осуществлять перевозки грузов военного назначения.

Таким образом, основанием реализации уголовной ответственности военнослужащих и приравненных к ним лиц являются в каждом конкретном случае признанные в установленном порядке преступными те или иные деяния, которые должны быть закреплены в нормах уголовного закона, устанавливающих уголовную ответственность в военное время. Именно по такому пути пошли авторы вышеуказанного законопроекта.

По иному представляют необходимость совершенствования иные ученные, рассмотрение позиции которых позволит нам рассмотреть иное (втрое) направление деятельности по совершенствованию военно-уголовного законодательства в части уголовной ответственности за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке.

Как справедливо указывал в своей диссертации Ю.Н. Кучма[262], «высший орган власти, должен свести свою правотворческую деятельность, до минимума, ограничившись изданием указов о награждении и, в случае необходимости, нормативных актов по вопросам социальной защиты и трудовых правоотношений». В этой связи С.В. Пчелинцев указывает на необходимость разработки всего, в том числе и уголовного, законодательства на период военного времени. Военное время С.В. Пчелинцев рассматривает как особое состояние общества, в котором все отношения, регулирующие различные процессы жизнедеятельности, претерпевают значительные изменения[263].
Таким образом, с учетом указанных выше мнений, можно предложить следующий вариант совершенствования уголовного законодательства в части привлечения военнослужащих к уголовной ответственности в военное время и в боевой обстановке.

Исследование исторического опыта установления уголовной ответственности за рассматриваемые преступления, с учетом мнения вышеперечисленных ученых, позволяет указать, что предложенные в рассмотренном выше законопроекте депутатов Государственной думы РФ изменения, хотя и содержат в себе рациональное зерно, однако, не могут полностью урегулировать деятельность правоохранительных органов по привлечению к уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

Как уже указывалось выше, следует четко разграничить понятия военного времени и боевой обстановки, поскольку общественные отношения, охрана которых регулируются уголовным законом, имеют существенное отличие в указанных ситуациях. В этой связи возможно целесообразным будет не исключать полностью п. 3 ст. 331 УК РФ, а изложить его в следующей редакции: «Уголовная ответственность за преступления против военной службы в военное время определяется законодательством Российской Федерации военного времени», исключив лишь содержащееся в действующей редакции УК РФ указание на «боевую обстановку». Эту же статью необходимо дополнить приложением, в котором дать понятие «боевой обстановки», и указать, что применительно к статьям настоящей главы боевая обстановка будет являться квалифицирующим признаком преступлений против военной службы.

Исходя из проведенной краткой оценки представленных законопроектов и обоснования необходимости внесения изменений в п. 3 ст. 331 Уголовного кодекса Российской Федерации, следует вывод о необходимости изменения и самой системы преступлений против военной службы, т.е. построение таковой не по принципу копирования прежнего законодательства, а приведения его в соответствии с Международными нормами, Конституцией, действующим уголовным законом, а, кроме того, уголовное законодательство должно соответствовать потребностям государства и общества, как основной принцип правового регулирования[264].

Полагаем, что возможными конструкциями систем норм, регулирующих ответственность за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке, будут следующие.

В части преступлений, совершенных в боевой обстановке вполне будет достаточным сохранения имеющейся системы классификации преступлений против военной службы с дополнением каждой статьи таким квалифицирующим признаком, как совершение деяния в боевой обстановке, на что указывает и предлагаемые поправки в ч. 3 ст. 331 УК РФ названные выше. Такое положение вещей будет оправданным и с точки зрения нарушения норм международного права, регулирующих правила поведения сторон в вооруженных конфликтах, поскольку причинение вреда этим общественным отношениям охраняется отдельной главой Уголовного кодекса Российской Федерации и дополнительной регулировки в таких обстоятельствах не требует.

Совершенно иное положение дел наблюдается при регулировании уголовной ответственности за преступления против военной службы в военное время. Мы полагаем, что военно-уголовное законодательство военного времени должно разрабатываться исключительно с учетом опыта работы правоприменителей в период ведения войн и содержать не только предлагаемые автором преступления, но вносить существенные изменения в Общую часть уголовного закона.

Непосредственная классификация системы преступлений против военной службы в военное время нам представляется следующим образом: преступления против порядка подчиненности и соблюдения воинской чести, преступления против порядка пребывания на военной службе, преступления против порядка пользования военным имуществом, преступления против порядка несения специальных (охранных) видов военной службы, преступления против порядка использования опасных в эксплуатации военно-технических средств, воинские должностные преступления, преступления против порядка прохождения военной службы исключительно в военное время, преступления против порядка сохранности объектов военного назначения, преступления против порядка регулирования повинностей военного времени, преступления, направленные на дестабилизацию общественного порядка в военное время.

Приведенная классификация, по нашему мнению отражает большую часть тех деяний, которые должны признаваться преступными в военное время. Почему большую часть? Весьма затруднительно в мирное время определить весь перечень преступлений, которые могут совершить военнослужащие и приравненные к ним лица в военное время. Однако задача законодателей состоит не в полном урегулировании вопросов привлечения к ответственности названных лиц в указанной обстановке, а в максимально возможном облечении работы законодательных органов в столь сложный в правовом смысле для государства периоде. Однако такие действия Законодателя будут являться половинчатыми. Положения особенной части уголовного закона базируются исключительно на началах общей части, которая, по нашему мнению, также должна быть разработана и принята еще в мирный период.

Наличие части анализируемых составов преступлений в действующем уголовном законе и создание военно-уголовного законодательства на период военного времени с включением этих составов послужит основанием для привлечения к уголовной ответственности военнослужащих, что, несомненно, положительно скажется на общем состоянии Вооруженных Сил РФ и на порядке прохождения военной службы. Предложенные автором возможные изменения смогут во многом облегчить труд правоприменителей уже сейчас. Кроме того, приведенный анализ предложенных автором изменений действующего уголовного закона, а также проект главы преступлений против военной службы на период военного времени, указывают лишний раз на актуальность такого исследования и необходимости разработки не только тех нормативных актов, которые будут являться основанием реализации уголовной ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке, но и признание законодателей необходимости подготовки нормативной базы для непосредственной реализации такой ответственности.

Вместе с тем необходимо отметить, что такой подход противоречит закрепленному в ст.8 УК РФ принципу, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим кодексом.

В этой связи просто необходимым будет внесение изменений в общую часть УК РФ, путем дополнения таковой новым положением, устанавливающим принцип действия настоящего уголовного закона только в период мирного времени. Например: «Основанием уголовной ответственности в военное время является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законодательством военного времени».

Совершенно иной подход к вопросу совершенствования уголовного законодательства предлагается, как один из вариантов, автором настоящего исследования, а также косвенно И.Н. Арцибасовым[265] и В.А. Батырем. Как отмечалось выше в настоящем исследовании, и что полностью соответствует общим принципам правового государства, нормы международного права имеют приоритет над национальным законодательством, что позволяет не принимать никаких кардинальных мер по совершенствованию действующего уголовного законодательства, части реализации уголовной ответственности за преступления, совершенные в военное время и в боевой обстановке военнослужащими и приравненными к ним лицами. Представляется возможным направить усилия законодателей на решение вопроса ратификации Римского статута, включившим все основные преступления, имплементация которых не требуется, ввиду наличия в действующим уголовном законе нормы, регламентирующей таковую ответственность – ст. 356 УК РФ. Несомненно, названную норму уголовного закона надлежит доработать, с целью приведения в соответствие названия и диспозиции, а также нормам международного права.

Таким образом, представленный анализ возможных вариантов решения вопроса совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего уголовную ответственность военнослужащих за преступления, совершенные в военное время и в боевой обстановке, представляется наиболее целесообразным и эффективным внесение поправок в действующий уголовный закон, по принципу учета опыта прежнего законодательства. Т.е. приоритетным можно назвать направление, избранное депутатами Государственной Думы Российской Федерации, по принципу внесения изменений в действующий Уголовный кодекс, дополнив его понятием боевой обстановки и такими квалифицирующими признаками, как совершение деяний в военное время и в боевой обстановке. Одновременно, думается, необходима скорейшая ратификация Римского статута международного уголовного суда и приведение в соответствие с международным законодательством положений ст. 356 УК РФ.

Заключение

Проведенное исследование теоретических и практических вопросов установления и реализации уголовной ответственности за совершение военнослужащими преступлений в военное время и в боевой обстановке позволяет сделать вывод о том, что вопросы привлечения к уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы, с учетом исторического опыта, требуют более тщательного изучения, нуждаются в глубоком теоретическом обосновании, на что обращали внимание ведущие специалисты в области военно-уголовного права[266]. Сформулированы в результате системного исследования норм уголовного законодательства различных исторических периодов с учетом действующего законодательства конкретные предложения по дальнейшему совершенствованию уголовного законодательства, выработаны теоретические основы квалификации преступлений против военной службы, рекомендации по совершенствованию практики применения военно-уголовного законодательства.

Основные направления регулирования вопросов привлечения к уголовной ответственности в полной мере подтверждаются проведенным исследованием. Вопросам военно-уголовного законодательства, регулирующие во все времена тот круг общественных отношений, которые регулирует порядок прохождения военной службы и непосредственно влияют на военную безопасность государства, всегда уделялось много внимания. Нормы законодательства регулирующие общественные отношения в военное время и в боевой обстановке, а особенно уголовно-правовые, должны соответствовать международным нормам и закреплены на внутригосударственном уровне в установленном порядке заблаговременно. Они подлежат систематизации с максимальной точностью, чтобы быть практически примененимыми при возникновении такой необходимости. Отсутствие таковых норм неизбежно влечет понижение общей безопасности государства, ввиду отсутствия наказания за совершение преступных деяний.

В процессе работы определены коррективы и научно-исследовательские усилия по разработке концепции специфичных уголовно-правовых отношений в военное время и в боевой обстановке.

Общая концепция военно-уголовного законодательства на периоды рассматриваемых «чрезвычайных» ситуаций строится на соблюдении наиболее существенных элементов уголовной нормы при её построении в период законотворческой деятельности. Наиболее существенными элементами уголовно-правовой нормы, устанавливающей ответственность субъектов преступлений против военной службы за совершение таковых, являются: 1) объект посягательства, который существенно расширяется и затрагивает те сферы общественной жизни, которые в мирное время не влияют на обороноспособность страны и порядок прохождения в этот период военной службы; 2) расширение действий и бездействий, которые влекут или могут повлечь неблагоприятные последствия, наступление которых или только возможность наступления влекут уголовную ответственность; 3) расширение круга лиц, которые могут быть субъектами преступлений против военной службы. Юридические особенности рассматриваемых норм определяются разграничением признаваемых преступными деяний в военное время и в боевой обстановке, поскольку указанные выше существенные элементы таковых уголовно-правовых норм расширяются в зависимости об повышения степени общественной опасности.

В настоящее время правовыми основами регулирования ответственности военнослужащих и приравненных к ним лиц являются нормы международного права, имплементированные в законодательстве России. Концепция правового регулирования такой ответственности предполагает совершенствование уже действующих норм и создание специальных правовых норм во всех отраслях права, в том числе и в военном законодательстве РФ.

Несмотря на пробелы в действующем уголовном законе, правоприменители вынуждены применять отдельные нормы, как это показало исследование, действие которых распространяется только на мирное время. Данные обстоятельства уменьшают область контроля государства в области обороны. В целях создания юридической базы для уголовного преследования при вооруженных конфликтах, особенно немеждународного характера, предложены проекты внесения поправок в уголовный кодекс РФ, касаемо боевой обстановки, и проекта закона о преступлениях против военной службы, касаемо военного времени. В этой связи в качестве эталона для создания нормативно-правовых актов необходимо не только использовать исторический опыт, но и нормы международного гуманитарного права.

Автор в процессе исследования проанализировал отдельные категории, составляющие доминанту концепции правового регулирования уголовно-правовых отношений в военное время и в боевой обстановке. Среди них такие понятия как «военное время» и «боевая обстановка». Приведено в целях повышения действенности применения толкование названных понятий.

Указаны причины неэффективности действующего законодательства в области уголовного преследования в условиях участившихся вооруженных конфликтов немеждународного характера. При этом сделан акцент на выработку комплексного подхода к решению этой проблемы. Показана важность и значение дальнейшего формирования механизма регулирования привлечения к уголовной ответственности за преступления против военной службы в военное время и в боевой обстановке.

Автором предложены пути совершенствования уголовного законодательства в этой области, важнейшими из которых являются:

-         принятие поправок к действующему уголовному закону, в целях привлечения на законных основаниях к уголовной ответственности за преступления, совершенные в условиях боевой обстановки.

-         разработка и принятие комплекса законов, регулирующих общественные отношения, в том числе и особенно уголовно-правовые, в военное время.

-         осуществление деятельности государственных органов по привлечению к уголовной ответственности в соответствии международным правом.

Автор сформулировал ряд рекомендаций по совершенствованию военно-уголовного законодательства, как для условий боевой обстановки, так и для военного времени. Дальнейшая разработка, принятие и практическая реализация нормативных правовых актов, устанавливающих преступность деяний в военное время и наказания за них, непосредственно влияющих на обороноспособность страны и, следовательно, на безопасность всего государства и каждого члена общества, в частности, в свете представленных проблем имеет особо важное значение. Отсутствие детально разработанных нормативных актов, применение которых требуется в условиях объявления состояния войны либо участия военнослужащих во внутригосударственных вооруженных конфликтах, не может быть оправдано никакими обстоятельствами.

Список использованной литературы.
                                    Международные документы.
1. Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945г. / Международное право в документах. Сост. Н.Т.Блатова. М.: Юрид. лит., 1982. - С.196-231.

2. Венская конвенция о консульских сношениях 1963г. / Ведомости СССР, 1989, прилож. к №12.

3. Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961г. / Ведомости СССР. 1964. №18. – Ст. 221.

4. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948г. / Международное право в документах. Сост. Н.Т.Блатова. М.: Юрид. лит., 1982. – С. 302-308.

5. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950г. и Протоколы к ней / Собрание законодательства РФ, 1998, №20. – Ст. 2143.

6. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. / Ведомости СССР, 1975, Прилож. к №33.

7. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948г. / Ведомости СССР, 1954, №12. – Ст. 244.

8. Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 12 августа 1949г. / СДД СССР. Вып.ХVI. М., 1957. - С. 71-97.

9. Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море от 12 августа 1949г. / СДД СССР. Вып. ХVI. М., 1957. – С. 101-124.

10. Конвенция об обращении с военнопленными от 12 августа 1949г. / СДД СССР. Вып.ХVI. М., 1957. – С. 125-204.

11. Конвенция о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949г. / СДД СССР. Вып.ХVI. М. 1957. – С. 204-280.

12. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов от 8 июня 1977г. / Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. М., 1990. – С. 570-647.

13. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера от 8 июня 1977г. / Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. М., 1990. – С.647-658.

14. Дополнительный протокол к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерное повреждение или имеющими неизбирательное действие. / МЖМП, 1997, №1. – С. 199-200.

15. Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств, с поправками, внесенными 3 мая 1996г. (Протокол II с поправками, внесенными 3 мая 1996г.). / МЖМП, 1997, №1. – С. 200-216.

16. Конвенция о неприменимости срока давности к военым преступникам и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968г. / СДД СССР. Вып. ХХVI. М., 1973. – С. 118-121.

17. Римский статут международного уголовного суда. Сборник документов. / М. 2000 г. – С. 360-398.
               Нормативные правовые акты Российской Федерации
18. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12. 12. 93. / Российская газета от 25 декабря 1993 г. № 237.

19. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13. 06. 96 №63-ФЗ / СЗ РФ, 1998, №22, ст.2332; №26, ст.3012.

20. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: утв. Законом РСФСР от 27. 10. 60. С последующими изменениями и дополнениями. / ВВС. 1960. №40. Ст.592. М., 1998.

21. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 8 января 1997 года № 1-ФЗ / СЗ РФ; 13 января 1997 г., № 2, Ст. 198. М. 1997.

22. Кодекс об административных правонарушениях: Федеральный закон № 195-ФЗ от 30 декабря 2001 года. СЗ РФ 2002. № 1 – Ст. 1.

23. Налоговый кодекс: Федеральный закон № 146-ФЗ от 31 июля 1998 года. СЗ РФ, 1998, № 31. – Ст. 3824.

24. О военном положении: Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 года № 1-ФКЗ. СЗ РФ. № 5. – Ст. 375.

25. Об обороне: Федеральный закон от 31. 05. 96 №61-ФЗ / СЗ РФ, 1996, №23, ст.2750.

26. О чрезвычайном положении: Закон РСФСР от 17. 05. 91 №1253-1 / Ведомости СНД, 1991, №22, ст.773.

27. О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации: Федеральный закон от 26. 02. 97 №31-ФЗ / СЗ РФ, 1997, №9, ст.1014.

28. Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации: Федеральный закон РФ от 03. 04. 95 №40-ФЗ / СЗ РФ, 1995, №15, ст.1269.

29. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: Федеральный закон от 28 августа 1995 г. № 154-ФЗ / СЗ РФ от 28 августа 1995 г. № 35. Ст. 3506.

30. О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации: Федеральный закон от 06. 02. 97 №27-ФЗ / СЗ РФ, 1997, №6, ст.711.

31. О федеральных органах правительственной связи и информации: Закон РФ от 19. 02. 93 №4525-1 / Ведомости СНД, 1993, №12, ст.423.

32. О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера: Федеральный закон РФ от 21. 12. 94 №68-ФЗ / СЗ РФ, 1994, №35, ст.3648.

33. О статусе военнослужащих: Федеральный закон РФ от 06. 03. 98 №76-ФЗ / СЗ РФ, 1998, №22, ст.2331.

34. О воинской обязанности и военной службе: Федеральный закон от 28. 03. 98 № 53-ФЗ / СЗ РФ, 1998, №13, ст.1475.

35. О железнодорожном транспорте в Российской Федерации: Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ / СЗ РФ № 2 от 13 января 2003 года. – Ст. 169.

36. О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами: Федеральный закон от 19. 07. 98 №114-ФЗ / СЗ РФ, 1998, №30, ст.3610.

37. О прокуратуре Российской Федерации: Федеральный закон от 17. 01. 92. №2202-1 (в ред. Федерального закона от 17. 11. 95 №168-ФЗ). / СЗ РФ. 1995, №47, ст.4472.

38. О беженцах: Федеральный закон от 19. 02. 93. №4528-1 / СЗ РФ. 1997, №26, ст.2956; 1998, №30, ст.3613.

39. О ратификации Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека: Федеральный закон от 04. 11. 95 №163-ФЗ / СЗ РФ, 1995, №45, ст. 4239.

40. О ратификации Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания и протоколов к ней: Федеральный закон от 28. 03. 98 №44-ФЗ / СЗ РФ, 1998, №13, ст.1466.

41. О ратификации конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней: Федеральный закон от 30. 03. 98 №54-ФЗ / СЗ РФ, 1998, №14, ст.1514.

42. Об образовании: Закон Российской Федерации от 10. 07. 92 №3266-1 / СЗ РФ. 1996, №3, ст.150; 1997, №47, ст.5341.

43. О высшем и послевузовском профессиональном образовании: Федеральный закон от 22. 08. 96 №125-ФЗ / СЗ РФ. 1996, №35, ст.4135.

44. О ветеранах: Федеральный закон от 12 января 1995 года № 5-ФЗ / СЗ РФ 1995, № 3, СТ. 168.

45. Об удостоверении ветерана боевых действий: Постановление Правительства Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 763 / РГ от 25 декабря 2003 года.

46. Об утверждении Положения о призыве на военную службу по мобилизации граждан, приписанных к воинским частям (предназначенных в специальные формирования) для прохождения военной службы на воинских должностях, предусмотренных штатами военного времени, или направления их для работы на должностях гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и специальных формирований: Постановление Правительства РФ от 19 октября 1998 г. № 1216 / – СЗ РФ № 43 от 26 октября 1998 г.

47. Об уполномоченном Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека: Указ Президента РФ от 29. 03. 98 №301 / СЗ РФ, 1998, №14, ст.1540.

48. Об утверждении Военной доктрины Российской Федерации: Указ Президента РФ от 21 апреля 2000 года № 706. / СЗ РФ. 2000. № 17. – Ст. 1852.

49. О структуре федеральных органов исполнительной власти: Указ Президента РФ от 22. 09. 98 №1142 / СЗ РФ, 1998, №39, ст.4886.

50. О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти: Указ Президента РФ от23. 05. 96 №763 / СЗ РФ, 1996, №22, ст.2663.

51. Об утверждении Положения о военно-транспортной обязанности: Указ Президента РФ от 2 октября 1998 г. № 1175 / СЗ РФ от 5 октября 1998 г. – № 40. – Ст. 4941.

52. Об утверждении Положения о Комиссии при Президенте Российской Федерации по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести от 27. 02. 97 №133 / Российская газета. 11 марта 1997г. №48.

53. Концепция национальной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ № 24. / СЗ РФ, 2000, № 2, ст. 170.

54. Вопросы Службы специальных объектов при Президенте Российской Федерации: Указ Президента РФ от 15 марта 1999 г. N 350 / СЗ РФ № 12 от 22 марта 1999 года. – Ст. 1453.

55. Руководство по применению Вооруженными Силами СССР норм международного гуманитарного права: Введено в действие Приказом МО СССР от 16. 02. 90 №75.

56. Боевой Устав Сухопутных войск. Ч. 2. М. 1989 г. С. 13.

57. Уголовный кодекс РСФСР. / СУ РСФСР. № 15. Ст. 153. М. 1922.

58. Уголовный кодекс РСФСР. / СУ РСФСР. № 8. Ст. 68. М. 1926.

59. Положение о воинских преступлениях. Постановление ВС СССР. / СЗ СССР № 21. Ст. 205. М. 1924.

60. «О Правилах отбывания уголовных наказаний осужденными военнослужащими». Приказ Министра обороны РФ от 29 июля 1997 г. № 302.

61. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. Т 1, 3, 11, 12, 15. 20, 35 Спб, 1830-1862-5.

62. Свод законов Российской империи. СПб., 1913.

63. Положение о полевом управлении войск в военное время. Пг., 1914. 154 с.

64. Приказы военного министра за... (1857, 1859, 1861-1872, 1875, 1878) год. Спб., 1957-1878.

65. Приказы по военному ведомству за... (1907-1916) год Спб.-Пг, 1907-1916.

66. Свод военных постановлений 1869 года. Кн 1-3, 5, 6, 12, 15, 18-19, 22-24. Спб-, 1907-1914.

67. Устав гарнизонной службы утв. 16 мая 1900 г. с изм. по 15 апреля 1916 г Пг. 1916. 246 с.

68. Устав внутренней службы утв. 23 марта 1910 г. с изм. по 1 марта 1916 г. Пг., 1916. 462 с.

69. Дополнение (к двенадцатому изданию) Уставов о воинской повинности С.М. Горяинова, заключающее узаконения и правительственные распоряжения, изданные с 1 июня 1913 г. по 15 марта 1916 года. Пг., 1916. 256 с.

70. Законодательные акты переходнаго времени. Сборник законов, манифестов, указов Пр. Сенату, рескриптов и положений комитета министров, относящихся к преобразованию государственного строя России с приложением алфавитного предметного указателя 1904-1906 гг. Спб., 1906. 464 с.

71. Патин К.А. Справочник Полный и подробный алфавитный указатель приказов по военному ведомству, циркуляров... за 52 года, с 1859 по 1911 г Изд. 3-е, дополи. Кн 1, 2. Спб., 1911....Дополнение за 1911 г./Сост. Л- Васильев. Спб., 1912. 372 с. Дополнения за 19 i 2 г./Сост Л- Васильев. Спб., 1913. 459 с...Дополнения за 1913 г./Сост. Л. Васильев Спб., 1914. 344с.

72. Прохождение службы по военному ведомству (Книга 7-СВП 1869 г изд. 1907 г., с изменениями, разъяснениями и дополнениями, последовавшими по 12 января 1917 г) / Изд Г В Голов. Изд. 2-е доп. Пг-, 1917. 320 с., 160 с. добавлений.

73. Сборник узаконений и распоряжений о призрении воинских чинов и их семей Пг , 1916. - 873 с.

74. Свод законов Российской Империи, дополненный по Продолжениям 1906, 1908, 1909 и 1910 гг. и позднейшими узаконениями 1911 и 1912 гг. / Под ред А.А Добровольского. Сост Н.Е. Озерцковский, П.С. Ципкин. Кн. 1-4. Спб., 1913. Кн. 1. Т. 1-4. Спб., 2774 с. Кн 2 Т. 5-9. Спб., 1913. - 2754 с. Кн. 4. Т. 14-16. Спб, 1913. – 1594 с.

75. Систематический сборник приказов по военному ведомству и циркуляров главного штаба, за время с 1января 1869 года по 1 января 1887 года / Сост. В.Д. Коссинский - Изд. 2-е. Спб. 1887. - 1988с.

76. Приложения к систематическому сборнику.., за время с 1 января 1869 года по 1 января 1887 года / Составил В.Д. Коссинский. Изд 2-е. Спб. 1887 – 1700 с.

77. Дополнение к систематическому сборнику... генерал-лейтенанта В.Д Коссинского (за время с 1-го июля 1888 г. по 1-е января 1890 г.). Спб., 1890. 315 с., 528 с. – приложений.

78. Дополнение к систематическому сборнику... В Д Коссинского (за время с 1-го января 1890 г. по 1-е января 1891 г ). Спб., 1891. - 272 с., 281 с. Приложений.

79. Устав дисциплинарный (Книга 23 СВП 1869 г. изд. 4-е), разъясненный решениями Правительствующего Сената и Главного Военного Суда, приказами по военному ведомству, циркулярами Главного Штаба и Главного Военного Судного управления и проч. по 1 октября 1917 г. / Сост. А.С. Лыкошин. Пг, 1917. 254 с.

80. Устав воинский о должности генералов-фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, которые при войске надлежат быть, и оных воинских делах и поведениях что каждому чинить должно. М. 1820. 145 с.
Научная литература.
Книги.
81. Авербах О.И. Законодательные акты, вызванные войною 1914 года с Германиею, Австро-Венгриею и Турцией. Законы, Манифесты, Рескрипты, Указы Правительствующему Сенату. Распоряжения и Постановления Министров и др. Вильна - Пг. 1915-1916. Т.1 Вильна, 1915. 700 с. Т.2, Пг., 1915. 846 с. Т.3. Пг., 1916. 788с. Т 4. Пг., 1916.

82. Александровский Ю. Устав о воинской повинности дополненный по 1 сентября 1912 г. с разъяснениями. - Спб., 1913.

83. Алексеев С.С. Общая теория права: Курс в 2 томах. - М., Юрид. лит. 1982, т.2.

84. Алексеев С.С. Теория права. - М., Издательство БЕК, 1994.

85. Алексеев Н.М. Ответственность нацистских преступников. - М., 1968.

86. Алиев У.С. Социальная роль вооруженного насилия в современную эпоху. - М., 1989.

87. Алексидзе Л.А. Некоторые вопросы теории международного права: Императивные нормы jus cogens. – Тбилиси., 1982.

88. Анцилотти Д. Курс международного права. - М., Изд. иностр. лит., 1961.

89. Аречага Э.Х. Современное международное право. - М., «Прогресс», 1983.

90. Арцибасов И.Н. За пределами законности. - М., Юрид. лит., 1986.

91. Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. - М., Междунар. отношения, 1989.

92. Арцибасов И.Н. За пределами законности: о преступлениях империализма против мира и человечества. - М., 1981.

93. Ахметшин Х.М. Основные тенденции развития теории советского военно-уголовного законодательства. // 50 лет военно-юридического образования в СССР. Сборник докладов научно-практической конференции. - М., 1987.

94. Ахметшин Х.М., Петухов Н.А., Тер-Акопов А.А., Уколов А.Т. Преступление против военной службы (Военно-уголовное законодательство Российской Федерации). Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Российской Федерации.- М., 1999.

95. Ахметшин Х.М., Бражник Ф.С, Толкаченко А.А.., Уголовное право Российской Федерации. - М., 1999.

96. Ахметшин Х.М., Тер-Акопов А.А. Советское уголовное право. – М., 1978.

97. Ахметшин Х.М., Прокопович Е.В. Воинские преступления. – М. 1978.

98. Безнасюк А.С., Толкаченко А.А. Уголовные наказания военнослужащих: теория, законодательство, практика. - М., 1999.

99. А.С. Безнасюк, А.А. Толкаченко, Учебно-практическое пособие «Уголовные наказания военнослужащих: теория, законодательство, практика». - М. 1999.

100. Безнасюк А.С., Рустамов А.С. Судебная власть: Учебник для ВУЗов. - М., 2002.

101. Бирюков П.Н. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью и правовая система Российской Федерации. Воронеж, 1997; Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Сб. документов / Сост. П.Н. Бирюков, В.А. Панюшкин. - Воронеж. 1997.

102. Блищенко И.П., Фисенко И.В. Международный уголовный суд. – М., Институт международного права. Московская высшая школа милиции, 1994.

103. Блищенко И.П., Жданов Н.В. Сотрудничество государств в борьбе с преступлениями международного характера: Учеб. пособие. - М., 1984.

104. Блищенко И.П. Международный уголовный суд. - М., 1994

105. Богатырев А.Г. Международное сотрудничество государств по борьбе с преступностью: Учеб. пособие. - М., 1989.

106. Бобровский П.О. Военное право России при Петре Великом. ч. II. – Спб., 1882 г.

107. Бражник Ф.С. Военные трибуналы. Воинские преступления. Юридический справочник населения. - М., 1988.

108. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. - СПб., 1892.

109. Владимиров В.А. Советское уголовное право. Часть особенная. - М., 1979.

110. Валеев Р.М. Выдача преступников в современном международном праве. - Казань., 1976.

111. Воинские преступления. Учебник. Под ред. Горного А.Г. - М. 1978.

112. Гавердовский А.С. Имплементация норм международного права. – Киев., 1980.

113. Гассер Х.П. Международное гуманитарное право. Введение. - М., МККК. 1996.

114. Гассер Х.П. Запрет на акты террора в международном гуманитарном праве. - М., МККК, 1994.

115. Герасимов С.А. Комментарий к закону «Об обороне». - М., 2002.

116. Герцензон А.А. Квалификация преступления. - М., 1947.

117. Гревцова Т.П. Международный договор в системе источников советского внутригосударственного права. / СЕМП. 1963. М.: Наука. 1965. - с.171-179.

118. Гроций Г. О праве войны и мира. - М., 1984.

119. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. - М., Междунар. отношения, 1996.

120. Галенская Л.Н. Правовые проблемы сотрудничества государств в борьбе с преступностью. - Л., 1978.

121. Епифанов А.Е. Ответственность гитлеровских преступников и их пособников в СССР (историко-правовой аспект). - Волгоград, 1997.

122. Жданов Н.В. Правовые аспекты борьбы с террористическими актами международного характера. - М., 1974.

123. Игнатенко Г.В. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Учеб. пособие. – Свердловск., 1980.

124. Кальсховен Ф. Ограничения методов и средств ведения войны. - М., МККК, 1998.

125. Карпец И.И. Преступления международного характера. - М., 1979.

126. Карпец И.И. Международная преступность. - М., 1988.

127. Кечекьян С.Ф. «Источники советского социалистического права». Учебник «Теория государства и права». - М., 1949.

128. Кобликов А.С. Подсудность уголовных дел военным трибуналам. Учебное пособие. - М., 1965.

129. Кобликов А.С. Военные суды России. Учебное пособие. - М., 2001.

130. Комментарий к Дополнительному протоколу к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемуся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол 11). - М., «Внешторгиздат», 1998.

131. Конституция Российской Федерации. Комментарий / Под общей редакцией Б.Н. Топорнина, Ю.М. Батурина, Р.Г. Орехова. - М., Юрид. лит., 1994.

132. Котляров И.И. Военное право. Учебник для военно-учебных заведений ВС РФ. - М., РИА «Прок», 1997.

133. Военное законодательство Российской империи (Кодекс Русского Военного права). / Российский военный сборник. Выпуск 10. - М., 1996.

134. Военное право. Учебник для военно-учебных заведений ВС РФ. Под ред. Засл. деятеля науки РФ, академика Кузнецова Н.И.. - М., 1996.

135. Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. - М. 1960.

136. Международное уголовное право. Учебное пособие / Под общ. ред. В.Н. Кудрявцева. - М., 1999.

137. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М., 2001.

138. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. - М., 1984.

139. Международное уголовное право. Учебное пособие / Под общ. ред. В.Н. Кудрявцева. - М., 1999.

140. Комментарий к уголовному кодексу РФ. Под ред. В.И. Радченко. – М. Юридический дом «Юстицинформ». 2003 г.

141. Лебедев В.М. Комментарий к уголовному кодексу. – М., 2003.

142. Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учеб. - М., Спарк, 1999.

143. Общая теория права и государства. Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. - М., Юрист, 1994.

144. Общая теория прав человека. Отв. ред. Е.А. Лукашева. - М., НОРМА, 1996.

145. Нюрнбергский процесс: Право против войны и фашизма: Сб. ст. отеч. и америк. юристов. / Под ред. И.А. Ледях, И.И. Лукашука. - М., 1995.

146. Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. - СПб., 1895-1896.

147. Международное право: Ведение боевых действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. - М., МККК, 1995.

148. Мулинен Ф. Право войны и вооруженные силы. - М., МККК, 1978.

149. Мулинен Ф. Право войны. Руководство для вооруженных сил. - М., МККК, 1993.

150. Полянский Н.Н. Международное правосудие и преступники войны. М.; Л., 1945.

151. Наумов А.В., Новиченко А.С. Законы логики при квалификации преступлений. - М., 1978.

152. С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. - М., 1999.

153. Ожегов С.И., Словарь русского языка. 15-е издание. - М. 1982., Т.4.

154. Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. - М., 1993.

155. Панов В.П. Международное уголовное право: Учеб. пособие. - М., 1997.

156. Петухов Н.А. Преступления против военной службы. - М., 2002.

157. Питер Тоурс. Энциклопедия военной мысли. - М., 2002.

158. Словарь основных военных терминов. Под. Ред. Красильникова С.Н. – М., 1965.

159. Скуратов Ю.И. В.М. Лебедев, Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. - М. 1999.

160. Советская военная энциклопедия. В 8-ми томах. - М., 1989. Т.1.

161. Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Процесс главных японских военных преступников. - М., 1950.

162. Ромашкин П.С. Военные преступления империализма. - М., 1953.

163. Розенблит С.Я. Процесс главных японских военных преступников. - М., 1950.

164. Решетов Ю.А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. - М., 1983;

165. Тер-Акопов А.А. Безопасность человека (теоретические основы социально-правовой концепции). - М., Изд. МНЭПУ, 1998.

166. Тер-Акопов А.А. Развитие системы советского военно-уголовного законодательства. / 50 лет военно-юридического образования в СССР. - М., 1987.

167. Толкаченко А.А. Исполнение уголовных наказаний, применяемых к осужденным военнослужащим в России (исторический и сравнительный анализ). Научная монография. - М., 1997.

168. Толкаченко А.А. Вопросы военно-правовой реформы в Вооруженных Силах РФ. // Бюллетень Управления военных судов и Военной коллегии Верховного Суда РФ. - М., 1994.

169. Трайнин А.Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. - М., 1956.

170. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. -М., 1993.

171. Чхиквадзе В.М. Военно-уголовное право, ч. общая. - М., 1946.

172. Чхиквадзе М.В., М. Савицкий. Положение о воинских преступлениях (комментарий). – Ашхабад, 1943.

173. Шендзиковский А. Сравнительный обзор порядка изменения и обжалования военно-уголовных приговоров по русскому и французскому праву. - Харьков, 1880.

174. Эрик Давид. Принципы права вооруженных конфликтов: Курс лекций юридического факультета Открытого Брюссельского университета. - М., 2000.

175. История СССР с древнейших времен до наших дней, т.3, М., 1967 с.225-248

176. Российское законодательство в Х-ХХ вв. т.4. - М., 1986.

177. «Судебники XV-XVI вв.», М.-Л., 1952.

178. «Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны». ч. II, СПб., 1866.

179. «Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. за 50 лет», тт. 1-II, СПб., 1914.

180. Юридический энциклопедический словарь. - М., ИНФРА-М, 1996г.
                                             Публикации.
181. Алексеев С.С. Об отраслях права. / Сов. гос. и право. 1972, №3, с.10-15.

182. Ахметшин Х.М. Преступления против военной службы. // Российская юстиция. 1997. №5;

183. Ахметшин Х.М. Основные тенденции развития теории советского военно-уголовного законодательства. // 50 лет военно-юридического образования в СССР. Сборник докладов научно-практической конференции. М., 1987. С.101-112;

184. Ахметшин Х.М. Преступления против военной службы. // Российская юстиция. 1997. №5;

185. Блищенко И.П. Некоторые проблемы советской науки международного права. / Сов. гос. и право. 1991. №3, с.134-142.

186. Даниленко Г.М. Применение международного права во внутренней правовой системе России: практика Конституционного суда. / Гос. и право. №11, 1995, с.115-125.

187. Загорский Г.И. Судебное разбирательство по уголовному делу. М., 1985; Загорский Г., Рубан А. По законам военного времени. // Советская юстиция. 1990, №9.

188. Загорский Г.И. Создание и развитие революционных военных трибуналов. // 40 лет военно-юридического образования в СССР. Сборник статей. М., 1977. С. 181-190;

189. Загорский Г., Рубан А. По законам военного времени. // Советская юстиция. 1990, №9.

190. Калугин В.Ю. Международное гуманитарное право: общая характеристика отрасли, ее принципов и норм. / Юстиция Беларуси. 1998, №2, с.64-67.

191. Квински Райт, статья «Объявление войны вне закона», помещенная в Американском журнале международного права 1925г. С.7-18

192. Мелков Г.М. Бои без правил. Российская газета от 03 февраля 2004 года.

193. Мушников А. Очерк организации военно-судебных учреждений в иностранных государствах. «Военный сборник», 1882, №1-5;

194. Мелешко Е.П. К истории вопроса об ответственности за нарушения законов и обычаев войны. / СЕМП, 1960. М., 1961, с.218-229.

195. Наумов А.В. Преступления против мира и безопасности человечества и преступления международного характера./ Государство и право, 1995, №6, с.54-55.

196. Николаев А.И. «Законодательство в сфере обороны страны не совершенно». Право в Вооруженных Силах. № 8, 2003 г. С.2.

197. Павлова Л.В. Механизм имплементации норм гуманитарного права в национальное законодательство. / Беларус. гос. ун-т. Актуальные вопросы международного права. 1995. Вып. №1, с.36-49.

198. Стрекозов В.Г. Конституционные основы защиты социалистического Отечества. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1981;

199. Соковых Ю.Ю. Реализация международного гуманитарного права в законодательстве Российской Федерации: состояние и перспективы. / Государство и право, 1997, №9, с.76-86.

200. Усиков А.В., Яременко В.А. Анатомия "малых войн". / Независимое военное обозрение, №42, 1998, с.4.

201. Шепова Н. «Армия на страже конституционного порядка» / Независимое военное обозрение, №14, 1998г.,с.2.

202. Джаншиев Г.А. Эпоха великих реформ.

203. «Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XV вв.», М.-Л., 1950.

204. Дювернуа Н.Л. Источники права и суд в древней России. М., 1869.

205. Жижиленко А.А. Наказание. СПб., 1914.

206. «Законы великого князя Иоанна Васильевича и Судебник царя Иоанна Васильевича с дополнительными указами», изданные К. Калайдовичем и П. Строевым. М., 1819 или М., 1878.

207. 3арудный С.И. Беккариа «О преступлениях и наказаниях» в сравнении с главой Х Наказа Екатерины II и с современными русскими законами. СПб., 1879.

208. «История культуры древней Руси». т. II, М.-Л., 1951.

209. Ключевский В.О. Курс русской истории. чч. I—II, изд. 4, М., 1911.

210. Квачевский. Об уголовном преследовании.

211. Кони А.Ф. Введение к «Систематическому комментарию Устава уголовного судопроизводства» под ред. М.И. Гернета. М., 1915.

212. Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX столетия). СПб., 1909.

213. Максимейко Н.А. Опыт критического исследования Русской Правды, вып. 1, Харьков, 1914.

214. «Министерство юстиции за 100 лет (1802—1902)». СПб., 1902.

215. Муравьев Н.В. Из прошлой деятельности. тт. 1 и II, СПб., 1900.

216. Найер А. Военные преступления: Геноцид. Террор. Борьба за правосудие / Пер. с англ. М.: Юристъ, 2000. 368с.;

217. Новомбергский Н. Слово и дело государево, тт. 1909.

218. Обнинский П.Н. Сборник статей. М., 1914.

219. Петухов Н.А. Военные суды в судебной системе Российской Федерации // Информационный бюллетень военных судов. 2000, №1 (77);

220. «Памятники русского права», Т. 1.

221. «Памятники права Киевского государства», М., 1952.

222. «Полное Собрание Законов Российской империи» (ПСЗ).

223. «Полное собрание русских летописей», т. XXI.

224. Полянский Н.Н. Законность в царских военных судах. «Социалистическая законность». 1937 г. № 12.

225. «Свод законов Российской Империи», т. XV, ч. 2.

226. Толкаченко А.А. Исполнение уголовных наказаний, применяемых к осужденным военнослужащим в России (исторический и сравнительный анализ). Научная монография. М., 1997.

227. Филиппов А.Н. О наказании по законодательству Петра Великого в связи с реформою. М., 1891.

228. Щегловитов И.Г. Влияние иностранных законодательств на составление Судебных Уставов 20 ноября 1864 г. Сб. «Судебные Уставы 20 ноября за 50 лет». СПб., 1914, т. 1.
Диссертации
229. Артамонов Н.В. Правовой статус советских военнослужащих. Дисс. …докт. юр. наук. - М., 1986.

230. Ахметшин Х.М. Основные вопросы теории советского военно-уголовного законодательства и практики его применения. Дисс. … докт. юрид. наук. - М., 1974.

231. Арцибасов И.Н. Международно-правовые проблемы регулирования вооруженных конфликтов. Дисс. … докт. юр. наук. - М., ВКИ, 1981.

232. Батырь В.А. Имплементация норм международного гуманитарного права в военном законодательстве Российской Федерации: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. - М., 1999.

233. Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. Дисс. … доктора юрид. Наук. - М., 1999.

234. Кучма Ю.Н.. Законодательство военного времени – средство управления государством в условиях Великой Отечественной войны: Дис. … канд юрид. наук: - М., 1995.

235. Кобликов А.С. Судебное следствие в советском военном трибунале. Дисс. …канд. юрид. Наук. - М., 1955.

236. Кобликов А.С. Осуществление правосудия военными трибуналами СССР. Дисс. …докт. юр. наук. - М., 1967.

237. Кузнецов С.И. Японцы в сибирском плену (1945-1956): Дис. … д-ра ист. наук. - Иркутск, 1997.

238. Маликов С.В., «Расследование преступлений в боевой обстановке». Дисс. …канд. юр. Наук. - М., 1998.

239. Мбатна Банджанг. Немеждународный вооруженный конфликт и международное гуманитарное право. Дисс. … канд. юрид. наук. - М., 1985.

240. Петухов Н.А. Социальные и правовые проблемы становления, развития и функционирования системы военных судов России. Дисс. …докт. юр. наук. - М., ВУ, 2003.

241. Пчелинцев С.В. Дис. … канд. юрид. наук: - М., 1998.

242. Стрекозов В.Г. Конституционные основы защиты социалистического Отечества. Дисс. …докт. юр. наук. - М., 1981.

243. Студеникин С.С.. «Советская административно-правовая норма и её применение». Дис. …д-ра юрид. наук. - М., 1949.

244. Тер-Акопов А.А. Правовые основания ответственности за воинские преступления. Дисс. …докт. юр. наук. - М., 1982.

245. Хазем Нурелдин ибн Сафи. Правовая защита жертв вооруженных конфликтов. Дисс. … канд. юрид. наук. - Минск, 1993.

246. Шеварега А.Б. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. Дисс. … канд. юр. наук. - Киев, 1990.
Авторефераты
247. Ахметшин Х.М. Основные вопросы теории советского военно-уголовного законодательства и практики его применения. Дисс. … докт. юрид. наук. – М., ВУ, 1974.

248. Аль-Сурани Фахим Рушди. Международно-правовая ответственность государств и физических лиц за нарушение норм международного права. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. - М., 1999.

249. Бражник Ф.С. Актуальные проблемы совершенствования и применения к военнослужащим норм общей части уголовного законодательства Российской Федерации . Дисс. … докт. юрид. наук. - М., ВУ, 1996.

250. Артамонов Н.В. Правовой статус советских военнослужащих. Дисс. …докт. юр. наук. - М., 1986.

251. Головин С. Н. Ответственность за нарушение международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов. Автореф. дисс. канд. … юрид. наук. - М., 1985.

Конасов В.Б. Политика советского государства в отношении немецких военнопленных (1941-1956): автореф. Дисс… доктора ист. наук. - М., 1998.

252. Конасов В.Б. Политика советского государства в отношении немецких военнопленных (1941-1956): автореф. Дисс… доктора ист. наук. - М., 1998;

253. Шаковец О.В. Правовое регулирование действий воинского контингента Российской Федерации в миротворческих операциях (международно-правовые аспекты). Автореф. … канд. юрид. наук. - М., 2001.

Приложение № 1
Сведения о преступлениях, совершенных на боевом дежурстве, в карауле, во время межнационального конфликта либо в боевой обстановке, учтенных органами военной прокуратуры в период 1995-2002 гг.
Квалификация преступления	Временные обстоятельства совершения
	На боевом дежурстве	В карауле	В условиях межнационального конфликта	В боевой обстановке
_77		1	3
_83 ч.2	1
_89 ч.3 (искл.)		1
_93-1 (искл.)		2
_102 п.А		3	2
_102 п.Б	2	1	6
_102 п.В	1	3	3
_102 п.Д		2	7	2
_102 п.Е		1	1
_102 п.З		2	11	1
_102 п.Н			3
_103	5	13	3	1
_104		1
_105			1
_106		1
_107		2	1
_108 ч.1	2	5	3
_108 ч.2		3
_109 ч.1	1	3	1
_114 ч.1	1	1	1
_114 ч.2	1		1
_126 ч.2	1
_136			1
_144 ч.1		5	1
_144 ч.2	9	128	4
_144 ч.3	2	18
_145 ч.1	1	1	1
_145 ч.2	2	4	1
_146 ч.2 п.А	3	2	2
_146 ч.2 п.Б	1	1
_146 ч.3	1
_147 ч.1			1
_147-1 ч.1		1
_147-1 ч.2	1	1	2
_147-1 ч.3	1	1	1
_148 ч.2		2	1
_148 ч.3		1	1
_148-1 ч.1			1
_148-1 ч.3		1
_148-4 ч.2		1	2
_149 ч.1		1	1
_149 ч.2	2		4	1
_158 ч.2		1
_171 ч.2		1
_172		1
_173 ч.1		1
_175.			1
_188 ч.2 п.Д		1
_189 ч.1	1
_189 ч.2		1
_191-2		1
_206 ч.1			1
_206 ч.3	4	5	7
_207			1
_208 ч.3		1
_211 ч.1			1
_211 ч.2	2	1	2
_212-1 ч.1 (иск		1
_212-1 ч.3 (иск		1
_218 ч.1	9	33	31
_218 ч.2	1	4
_218-1 ч.1	7	23	30	2
_218-1 ч.2	8	103	27
_218-1 ч.3		5	1
_222 ч.2		2
_223-2 ч.1		1
_223-3		1
_224 ч.1		1
_224 ч.2		1
_226 ч.3	1
_238 п.А		2
_238 п.В			1
_239 п.А		1
_240 п.А		1
_240 п.Б		4	2
_242 п.А	3	7	1
_243	3	6
_244 п.А		6	1
_244 п.Б	5	20	3
_244 п.В	7	29	1
_245 п.А	1	1
_246 п.А	8	12	20
_246 п.Б	1		3
_246 п.В	16	13	46	3
_247 п.А	8	36	5
_248			9
_249 п.А	1	16	3
_250 п.А		1
_250 п.Б		1	1
_250 п.Г	12	21	37	1
_251 п.А	1	4
_251 п.Б		3	1
_251 п.В	1
_251-1 п.А	7	47	11
_251-1 п.Б	5	62	23
_251-1 п.В	1	2
_252	1	5	8
_253	1
_255 п.А	3	101	1
_255 п.В	2	249	1
_255 п.Г		7
_255 п.Д		1
_256 п.А	4	4
_256 п.В	2	1
_257 п.А	4
_257 п.В	1
_258 п.А		2
_258 п.В	1	5
_258 п.Г	1
_260 п.А	10	25	4
_260 п.Б	3	14	4
_260 п.В		1
_260-1 п.А		2	1
_260-1 п.Б		1
_260-1 п.В	3	1	2
_267			1
105 ч.1	9	28		45
105 ч.2 п.А		11	3	18
105 ч.2 п.Б	2	3		29
105 ч.2 п.В				3
105 ч.2 п.Д		3
105 ч.2 п.Е	2	3	2	58
105 ч.2 п.Ж		2		11
105 ч.2 п.З		1		7
105 ч.2 п.И	1	4		12
105 ч.2 п.К		7		1
105 ч.2 п.Л				1
105 ч.2 п.Н		5		3
106	1
107 ч.1		1		1
107 ч.2		1
108 ч.2	1	3		2
109 ч.1	3	3		9
109 ч.2		3		4
110	4	18		9
111 ч.1		8		14
111 ч.2 п.А			1	1
111 ч.2 п.Б		1
111 ч.2 п.В				1
111 ч.2 п.Д		1		6
111 ч.3 п.А	2
111 ч.3 п.Б	1			1
111 ч.4	2	7		12
112 ч.1	1	3		1
112 ч.2 п.А				3
112 ч.2 п.Б				2
112 ч.2 п.Г				1
112 ч.2 п.Д				3
113	1	1
114 ч.2	1			1
115	2			3
116	1	1		1
117 ч.2 п.Г		1
117 ч.2 п.Д				1
117 ч.2 п.Е				2
118 ч.1				4
118 ч.2	1
118 ч.3	1	1	1
118 ч.4		3
119		2		2
125		1
126 ч.1				1
126 ч.2 п.А	2			1
126 ч.2 п.Ж				1
126 ч. 3 (изм.)				1
127 ч.2 п.А	1
127 ч.2 п.Г		1
131 ч.1				2
131 ч.2 п.В				1
132 ч.2 п.Б		1		1
132 ч.2 п.В	1			2
139 ч.1		1
139 ч.2				2
144 ч.2			2
158 ч.1	6	21	1	10
158 ч.2 п.А	9	119		8
158 ч.2 п.Б	8	40		5
158 ч.2 п.В	30	301		19
158 ч.2 п.Г	3	16		8
158 ч.3	1
158 ч.3 п.А(из)		8
158 ч.3 п.Б(из)	11	47		6
158 ч.3 п.В(из)		1
159 ч.1		1
159 ч.2 п.В		1		2
159 ч.2 п.Г				1
159 ч.3 п.А			1	1
159 ч.3 п.Б				2
160 ч.1	1	1		1
160 ч.2 п.А				2
160 ч.2 п.В	1	1	1	4
160 ч.2 п.Г				1
160 ч.3 п.А				1
160 ч.3 п.Б		1		3
161 ч.1		2
161 ч.2 п.А		2		2
161 ч.2 п.Б	1
161 ч.2 п.В		1		2
161 ч.2 п.Г	3	1		3
161 ч.2 п.Д		2		4
161 ч.3 п.Б		1
162 ч.2 п.А		1
162 ч.2 п.Б				1
162 ч.2 п.В		2
162 ч.2 п.Г	1	3		15
162 ч.3 п.А		1
162 ч.3 п.Б				1
162 ч.3 п.В		1		2
163 ч.1	1			2
163 ч.2 п.А	1	1		1
163 ч.2 п.Б		1		2
163 ч.2 п.В	2	4		10
163 ч.3 п.А				1
163 ч.3 п.В	1			2
166 ч.1		2		2
166 ч.2 п.А	1			1
166 ч.2 п.В		1
166 ч.3				1
166 ч.4		1
167 ч.1	1	2		3
167 ч.2	2	2		2
168 ч.2		2
175 ч.1		1
205 ч.1	1			28
205 ч.2 п.А				24
205 ч.2 п.Б				1
205 ч.2 п.В			1	68
205 ч.3	4		2	42
206 ч.2 п.В			1
206 ч.2 п.Г		1		1
206 ч.3		1
208 ч.2				4
211 ч.1	1
213 ч.1	1			6
213 ч.2 п.А				3
213 ч.2 п.Б		1
213 ч.3		7		15
216 ч.1				1
218			2
219 ч.2				1
221 ч.2 п.Б		1
222 ч.1	5	31	5	58
222 ч.2	3	36	5	37
222 ч.3		2
222 ч.4		7		3
224				1
225 ч.1		2
226 ч.1	15	51	3	63
226 ч.2	2	1		3
226 ч.3 п.А	6	46		13
226 ч.3 п.Б		13	1	9
226 ч.3 п.В	2	64	3	12
226 ч.3 п.Г		10	2	3
226 ч.4 п.А		7
226 ч.4 п.Б	1	20		2
228 ч.1	4	1	2	11
228 ч.2				1
228 ч.3 п.А				1
228 ч.3 п.Б				2
228 ч.3 п.В	1	1		4
228 ч.4				2
228 ч.5				1
229 ч.1				1
229 ч.2 п.А				1
229 ч.2 п.Б				1
229 ч.3 п.Б	6	1		1
242		1
244 ч.1				1
244 ч.2 п.В		1
260 ч.1			1
264 ч.1	1	1	2	2
264 ч.2	2		1	3
264 ч.3				1
283 ч.1				1
285 ч.1	3	2	2	4
285 ч.3		3
286 ч.1	3	15	1	5
286 ч.3 п.А	63	149	5	215
286 ч.3 п.Б	3	3	1	17
286 ч.3 п.В	6	39		30
290 ч.2				1
290 ч.4 п.Г				1
292	1			3
293 ч.1		3	1	10
293 ч.2	4	7		11
301 ч.2			1
313 ч.1		1
313 ч.2 п.А		1
313 ч.2 п.Б		1
316		3		1
317		2
318 ч.1		1		1
318 ч.2		2
322 ч.1	2
322 ч.2	2
327 ч.1				1
327 ч.3				2
333 ч.1	2			2
333 ч.2 п.Б		4		1
334 ч.1	4	10	1	21
334 ч.2 п.А	5	3		8
334 ч.2 п.Б		3		1
334 ч.2 п.В	3	3		12
335 ч.1	11	51	2	54
335 ч.2 п.А	2	28	2	16
335 ч.2 п.Б	8	29		8
335 ч.2 п.В	6	15		26
335 ч.2 п.Г	2	8		4
335 ч.2 п.Д	2	29		19
335 ч.3	13	48		23
336 ч.1		1
336 ч.2	4	1	1	1
337 ч.1	9	10	1	61
337 ч.2				1
337 ч.3	4	11		97
337 ч.4	21	26	32	269
338 ч.1	8	14	5	17
338 ч.2	4	69	4	46
339 ч.1	4	15		11
339 ч.2	2	19
340 ч.1	9
340 ч.2	3
340 ч.3	1
341 ч.1	6	1
341 ч.2	5	1
341 ч.3	2
342 ч.1	1	234		1
342 ч.2	3	325		1
342 ч.3		17
343 ч.2	1
344	4	10		7
346 ч.1	4	8		1
346 ч.2	10	10
347	1			2
348	6	30	5	92
349 ч.1	16	91	3	118
349 ч.2	17	92	2	113
349 ч.3				2
350 ч.1				24
350 ч.2	5	2	2	49
350 ч.3	1	1		15
351	2			7
ИТОГО	664	3596	477	2290

Приложение № 2
Сведения об уголовных делах о преступлениях, совершенных на боевом дежурстве, в карауле, во время межнационального конфликта либо в боевой обстановке, направленных в суд в период 1995-2002 гг.
Квалификация преступления	Временные обстоятельства совершения преступления
	На боевом дежурстве	В карауле	В условиях межнационального конфликта	В боевой обстановке
_77		1
_89 ч.2 (искл.)	1
_89 ч.3 (искл.)	1	5
_89 ч.4 (искл.)		7
_93-1 (искл.)		7
_102 п.А		2	2
_102 п.Б	2	2	2
_102 п.В		4	1
_102 п.Г		1
_102 п.Д		3	2
_102 п.Е		2
_102 п.З		2	2
_102 п.Н			1
_103	2	15	1
_104		1
_107		1
_108 ч.1	2	6	1
_108 ч.2	1	3
_109 ч.1		1
_114 ч.1	1	1
_144 ч.1		1
_144 ч.2	8	33
_144 ч.3	1	21
_145 ч.1			1
_145 ч.2	2	1	2
_146 ч.2 п.А	1	1	1
_146 ч.2 п.Б		2
_147-1 ч.2	1
_147-1 ч.3			1
_148 ч.3		1
_148-1 ч.3		1
_148-4 ч.2		1	1
_149 ч.1		1
_149 ч.2		1	1
_206 ч.3		4
_211 ч.2	1	2	1
_218 ч.1	7	2	16
_218 ч.2		2
_218-1 ч.1	2	9	1
_218-1 ч.2	5	54	10
_218-1 ч.3	1	1
_222 ч. 1			1
_223-3		1
_224 ч.2		2
_224 ч.3		1
_238 п.А		1
_240 п.А	1
_240 п.Б		3
_242 п.А	4	3
_243	1	6
_244 п.А		3
_244 п.Б	5	20	1
_244 п.В	6	37
_245 п.А	1
_246 п.А	1	10	2
_246 п.Б	1		2
_246 п.В	3	4	4
_247 п.А	3	4	2
_247 п.В		1
_248			4
_249 п.А	2	12
_250 п.А		1
_250 п.Б		1	1
_250 п.Г	10	14	12
_251 п.А	1	3
_251 п.Б		2	1
_251-1 п.А	7	56	7
_251-1 п.Б	8	91	13
_251-1 п.В	2	2
_252	2	6	2
_255 п.А		26
_255 п.В	2	205	1
_255 п.Г		1
_256 п.А		2
_256 п.В	2
_257 п.А	5
_257 п.В	1
_258 п.Г	1
_260 п.А	8	24
_260 п.Б	1	13	1
_260 п.В		2
_260-1 п.Б		1
_260-1 п.В	4	1
105 ч.1	3	22		22
105 ч.2 п.А		4	1	7
105 ч.2 п.Б		1		1
105 ч.2 п.В				2
105 ч.2 п.Д		2
105 ч.2 п.Е	1	3		3
105 ч.2 п.Ж		1		6
105 ч.2 п.З		1		2
105 ч.2 п.И		3		13
105 ч.2 п.К		5		1
105 ч.2 п.Л				1
105 ч.2 п.Н		2		2
107 ч.1		1		1
107 ч.2		1
108 ч.2	1	1		1
109 ч.1	2	2		7
109 ч.2		2		1
110		1
111 ч.1		5		8
111 ч.2 п.А			1
111 ч.2 п.Д		1		5
111 ч.3 п.А	1
111 ч.3 п.Б	1			1
111 ч.4	2	6		8
112 ч.1	1	2
112 ч.2 п.А				1
112 ч.2 п.Д				1
113		1
115	2			1
118 ч.1				4
118 ч.3		1
118 ч.4		3
131 ч.1				1
132 ч.2 п.Б		1		1
132 ч.2 п.В	1
132 ч.3 п.Б		1
158 ч.1	5	10	1	5
158 ч.2 п.А	8	79		6
158 ч.2 п.Б	4	12		2
158 ч.2 п.В	17	178		16
158 ч.2 п.Г	2	9		5
158 ч.3 п.А(из)		6
158 ч.3 п.Б(из)	6	25		4
159 ч.2 п.В		1		1
159 ч.3 п.Б				1
160 ч.1		1
160 ч.2 п.А				2
160 ч.2 п.В	1			3
160 ч.2 п.Г				1
160 ч.3 п.Б		1		2
161 ч.1		1
161 ч.2 п.А		1		2
161 ч.2 п.Б	1
161 ч.2 п.Г	2	1		2
161 ч.2 п.Д		1		1
161 ч.3 п.Б		1
162 ч.2 п.В		1
162 ч.2 п.Г	1	1		10
162 ч.3 п.Б				1
162 ч.3 п.В				1
163 ч.1	1			1
163 ч.2 п.А		1
163 ч.2 п.Б				1
163 ч.2 п.В	1	4		4
163 ч.3 п.В	1			2
166 ч.1				1
166 ч.2 п.А	1			1
166 ч.3				1
167 ч.1		1		1
168 ч.2		1
206 ч.3		1
213 ч.1				4
213 ч.2 п.А				2
213 ч.2 п.Б		1
213 ч.3		6		6
216 ч.1				1
221 ч.2 п.Б		1
222 ч.1	2	4	3	29
222 ч.2		4	1	12
222 ч.4		1
224				1
226 ч.1	5	26	1	18
226 ч.2	1			1
226 ч.3 п.А	4	22		9
226 ч.3 п.Б		8	1	3
226 ч.3 п.В		42	1	6
226 ч.3 п.Г		4	1
226 ч.4 п.А		4
226 ч.4 п.Б		4		1
228 ч.1	3		2	7
228 ч.3 п.А				1
228 ч.3 п.Б				2
228 ч.3 п.В	1	1		3
228 ч.4				2
229 ч.1				1
229 ч.2 п.А				1
229 ч.2 п.Б				1
229 ч.3 п.Б	3	1		1
264 ч.1		1	1
264 ч.2	2			2
264 ч.3				1
285 ч.1	1		1	1
285 ч.3		1
286 ч.1	2	4		3
286 ч.3 п.А	57	124	4	175
286 ч.3 п.Б	2	3	1	15
286 ч.3 п.В	4	33		22
290 ч.2				1
292				2
293 ч.1				1
293 ч.2	3	3		2
313 ч.2 п.А		1
317		2
318 ч.1				1
322 ч.2	2
333 ч.1	1			1
333 ч.2 п.Б		1		1
334 ч.1	5	8	1	14
334 ч.2 п.А	2	2		6
334 ч.2 п.В	2	3		9
335 ч.1	9	45	2	44
335 ч.2 п.А	2	16	1	13
335 ч.2 п.Б	5	15		4
335 ч.2 п.В	4	11		15
335 ч.2 п.Г	1	4		2
335 ч.2 п.Д	1	21		18
335 ч.3	9	31		16
336 ч.1		1
336 ч.2	3
337 ч.1	1	2		14
337 ч.3	3	1		23
337 ч.4	6	8	1	36
338 ч.1	6	10	1	8
338 ч.2	3	28	1	3
339 ч.1	3	4		5
339 ч.2	2	10
340 ч.1	4
340 ч.2	4
340 ч.3	1
341 ч.1	5
341 ч.2	1	1
341 ч.3	1
342 ч.1		25
342 ч.2		52
342 ч.3		10
344				2
346 ч.1	1
347				1
348	5	22	1	59
349 ч.1	9	66	1	78
349 ч.2	8	80	2	83
350 ч.1				17
350 ч.2	3	2	1	26
350 ч.3				11
351				1
ИТОГО	389	1951	133	1026

Приложение № 3

Проект

изменений и дополнений в главу «Преступления против военной службы» Уголовного кодекса Российской Федерации

Статья 331. Понятие преступлений против военной службы

1. Преступлениями против военной службы признаются предусмотренные настоящей главой преступления, направленные против установленного порядка прохождения военной службы, либо посягающие на военную безопасность Российской Федерации, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов.

2. К военнослужащим в целях настоящей статьи приравниваются военнопленные, иные лица, признаваемые комбатантами в соответствие с нормами международного права, а также граждане РФ, но только в случаях, прямо предусмотренных в настоящей главе, и иное гражданское население на оккупированных территориях.

Приложение: для целей настоящей главы под боевой обстановкой понимается - ведение боя либо отражение вооруженного нападения при выполнении боевой задачи, как одиночным военнослужащим, так и в составе подразделения как в мирное время так и в условиях вооруженного конфликта, в том числе в военное время при выполнении боевой задачи, поставленной в установленном законом порядке.

Статья 332. Неисполнение приказа

1. Умышленное неисполнение подчиненным приказа начальника, причинившее существенный вред интересам службы, -

наказывается ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет.

2. То же деяние, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, а равно повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

3. Неисполнение приказа по неосторожности, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается ограничением по военной службе на срок до одного года, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, совершенные в военное время или боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до 15 лет.
Статья 333. Сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы

1. Сопротивление начальнику, а равно иному лицу, исполняющему возложенные на него обязанности военной службы, или принуждение его к нарушению этих обязанностей, сопряженные с насилием или с угрозой его применения, -

наказываются ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. Те же деяния, совершенные:

а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

б) с применением оружия;

в) с причинением тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо иных тяжких последствий, -

наказываются лишением свободы на срок от трех до пятнадцати лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок от пяти до двадцати лет либо смертной казнью.

Статья 334. Насильственные действия в отношении начальника

1. Нанесение побоев или применение иного насилия в отношении начальника, совершенные во время исполнения им обязанностей военной службы или в связи с исполнением этих обязанностей, -

наказываются ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. Те же деяния, совершенные:

а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

б) с применением оружия;

в) с причинением тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо иных тяжких последствий, -

наказываются лишением свободы на срок от трех до пятнадцати лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок от пяти до двадцати лет либо смертной казнью.
Статья 335. Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности

1. Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанное с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим либо сопряженное с насилием, -

наказывается содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет или лишением свободы на срок до трех лет.

2. То же деяние, совершенное:

а) в отношении двух или более лиц;

б) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

в) с применением оружия;

г) с причинением средней тяжести вреда здоровью, -

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок от пяти до двадцати лет либо смертной казнью.

Статья 336. Оскорбление военнослужащего

1. Оскорбление одним военнослужащим другого во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы -

наказывается ограничением по военной службе на срок до одного года, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до одного года, либо лишением свободы на тот же срок.

2. Оскорбление подчиненным начальника, а равно начальником

подчиненного во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы -

наказывается ограничением по военной службе на срок до одного года, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до одного года, либо лишением свободы на тот же срок.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до пяти лет.

Статья 337. Самовольное оставление части или места службы

1. Самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок без уважительных причин на службу при увольнении из части, при назначении, переводе, из командировки, отпуска или лечебного учреждения, а также в иных, предусмотренных законом случаях, продолжительностью свыше суток, но не более десяти суток, совершенные военнослужащим, проходящим военную службу по призыву или по контракту, -

наказываются арестом на срок до шести месяцев или содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до одного года.

2. Те же деяния, совершенные военнослужащим, отбывающим наказание в дисциплинарной воинской части, -

наказываются лишением свободы на срок до двух лет.

3. Самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше десяти суток, но не более одного месяца, совершенные военнослужащим, проходящим военную службу по призыву или по контракту, -

наказываются ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

4. Деяния, предусмотренные частью третьей настоящей статьи, продолжительностью свыше одного месяца -

наказываются лишением свободы на срок до пяти лет.

5. Самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок без уважительных причин на службу независимо от продолжительности уклонения, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.

6. Деяния, предусмотренные частями первой, третьей и четвертой настоящей статьи, совершенные гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов, -

наказываются штрафом в размере от пяти до десяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода от двух месяцев до одного года, либо исправительными работами на срок от двух месяцев до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет.

Примечание. Военнослужащий, впервые совершивший деяния, предусмотренные частями первой, второй, третьей, четвертой и шестой настоящей статьей, может быть освобожден от уголовной ответственности, если самовольное оставление части явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств.

Статья 338. Дезертирство

1. Дезертирство, то есть самовольное оставление части или места службы с целью вовсе уклониться от прохождения военной службы, а равно неявка в тех же целях на службу -

наказывается лишением свободы на срок до семи лет.

2. Дезертирство с оружием, вверенным по службе, а равно дезертирство, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, -

наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок от пяти до двадцати лет либо смертной казнью.
Статья 339. Уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами

1. Уклонение военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни, или причинения себе какого-либо повреждения (членовредительство), или подлога документов, или иного обмана, -

наказывается ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, совершенное в целях полного освобождения от исполнения обязанностей военной службы, -

наказывается лишением свободы на срок до семи лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

Статья 340. Нарушение правил несения боевого дежурства

1. Нарушение правил несения боевого дежурства (боевой службы) по своевременному обнаружению и отражению внезапного нападения на Российскую Федерацию либо по обеспечению ее безопасности, если это деяние повлекло или могло повлечь причинение вреда интересам безопасности государства, -

наказывается штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок до десяти лет.

3. Нарушение правил несения боевого дежурства (боевой службы) по неосторожности, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается штрафом в размере от пяти до десяти тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет.

Статья 341. Нарушение правил несения пограничной службы

1. Нарушение правил несения пограничной службы лицом, входящим в состав пограничного наряда или исполняющим иные обязанности пограничной службы, если это деяние повлекло или могло повлечь причинение вреда интересам безопасности государства, -

наказывается штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

3. Нарушение правил несения пограничной службы по неосторожности, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается штрафом в размере от пяти до десяти тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет.

Статья 342. Нарушение уставных правил караульной службы

1. Нарушение уставных правил караульной (вахтенной) службы лицом, входящим в состав караула (вахты), если это деяние повлекло причинение вреда охраняемым караулом (вахтой) объектам, -

наказывается штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок до трех лет.

3. Нарушение уставных правил караульной (вахтенной) службы по неосторожности, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается штрафом в размере от пяти до десяти тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержание в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет.
Статья 343. Нарушение правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности

1. Нарушение правил несения службы лицом, входящим в состав войскового наряда по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, если это деяние причинило существенный вред правам и законным интересам граждан, -

наказывается штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок от двух до пятнадцати лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет.
Статья 344. Нарушение уставных правил несения внутренней службы и патрулирования в гарнизоне

1. Нарушение уставных правил внутренней службы лицом, входящим в суточный наряд части (кроме караула и вахты), а равно нарушение уставных правил патрулирования в гарнизоне лицом, входящим в состав патрульного наряда, если эти деяния повлекли тяжкие последствия, -

наказываются штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до трех лет.

2. То же деяния, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

Статья 345. Оставление погибающего военного корабля

Оставление погибающего военного корабля командиром, не исполнившим до конца свои служебные обязанности, а равно лицом из состава команды корабля без надлежащего на то распоряжения командира -

наказывается штрафом в размере от либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказывается лишением свободы на срок до двадцати лет.
Статья 346. Умышленное уничтожение или повреждение военного имущества

1. Умышленное уничтожение или повреждение оружия, боеприпасов или предметов военной техники или иных видов военного имущества -

наказываются штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей либо в размере денежного довольствия осужденного за период от одного месяца до одного года, либо лишением права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет.

2. Те же деяния, повлекшие тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок до пяти лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет.
Статья 347. Уничтожение или повреждение военного имущества по неосторожности

1. Уничтожение или повреждение по неосторожности оружия, боеприпасов или предметов военной техники, повлекшие тяжкие последствия, -

наказываются штрафом в размере до пятисот тысяч рублей, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет.

2. То же деяние, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказывается лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

Статья 348. Утрата военного имущества

1. Нарушение правил сбережения вверенных для служебного пользования оружия, боеприпасов или предметов военной техники или иных видов военного имущества, если это повлекло по неосторожности их утрату, -

наказывается штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей или в размере денежного довольствия осужденного за период от одного до одного года, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. То же деяние, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказывается лишением свободы на срок до пятнадцати лет.
Статья 349. Нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих

1. Нарушение правил обращения с оружием, боеприпасами, радиоактивными материалами, взрывчатыми или иными веществами и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, уничтожение военной техники либо иные тяжкие последствия, -

наказывается штрафом в размере от десяти до тридцати тысяч рублей или в размере денежного довольствия осужденного за период от одного до одного года, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. То же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека, -

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц, -

наказывается лишением свободы на срок до десяти лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

Статья 350. Нарушение правил вождения или эксплуатации машин

1. Нарушение правил вождения или эксплуатации боевой, специальной или транспортной машины, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, -

наказывается арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

2. То же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека, уничтожение военного имущества или иные тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет или без такового.

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц, -

наказывается лишением свободы на срок от четырех до десяти лет с лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет или без такового..

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет с лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет.

Статья 351. Нарушение правил полетов или подготовки к ним

1. Нарушение правил полетов или подготовки к ним либо иных правил эксплуатации военных летательных аппаратов, повлекшее по неосторожности смерть человека либо иные тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

2. То же деяние, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказывается лишением свободы на срок до двадцати лет.

Статья 352. Нарушение правил кораблевождения

1. Нарушение правил вождения или эксплуатации военных кораблей, повлекшее по неосторожности смерть человека либо иные тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

2. То же деяние, совершенное в военное время или в боевой обстановке, -

наказывается лишением свободы на срок до двадцати лет.

Статья 352¹. Злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий или невыполнение должностных обязанностей

1. Использование командиром (начальником) или иным должностным лицом своих служебных полномочий в корыстных целях или иной личной заинтересованности, совершение им действий, явно выходящих за пределы его полномочий, а также умышленное невыполнение возложенных на него должностных обязанностей, если эти деяния причинили существенный вред интересам военной службы, правам и законным интересам военнослужащих или других граждан, -

наказывается лишением права занимать определенные должности на срок от одного года до пяти лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. Те же деяния, повлекшие наступление тяжких последствий, -

наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет, либо смертной казнью.

Примечание: Командирами (начальниками) в статьях данной главы именуются лица, обладающие признаками должностного лица, перечисленные в примечании к статье 285 настоящего кодекса, либо принявшие на себя такие обязанности в боевой обстановке в связи с выходом из строя (гибелью, ранением, пленением, безвестным отсутствием) лиц уполномоченных на то, в соответствии с действующим законодательством.

Статья 352³. Халатное отношение к службе

1. Неисполнение командиром (начальником) или иным должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе, если то причинило существенный вред интересам военной службы, правам и законным интересам военнослужащих или иных граждан, -

наказывается лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до трех лет, либо ограничением по военной службе на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. То же деяние, повлекшее причинение тяжких последствий, -

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от шести месяцев до тех лет или без такового.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные в военное время или в боевой обстановке, -

наказываются лишением свободы на срок до десяти лет.

Статья 352⁴ . Уклонение от призыва по мобилизации

Уклонение без уважительных причин в военное время гражданина от призыва на военную службу по мобилизации, -

наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет.
Статья
352⁵
. Невыполнение организациями обязанностей в области мобилизации.

Невыполнение должностными лицами предприятий, учреждений, организаций обязанностей по переводу производства на работу в условиях военного времени, а также иных обязанностей, предусмотренных законодательством Российской Федерации, если таковые действия повлекли за собой причинение существенного вреда обороноспособности страны,

наказывается штрафом в размере до пятидесяти тысяч рублей, либо лишением свободы на срок до трех лет.

Статья 352⁶ . Разглашение сведений военного характера

1. Разглашение в военное время или в боевой обстановке сведений военного характера, не отнесенных к государственной тайне, но не подлежащих оглашению, лицом, которому эти сведения были доверены по службе, если эти сведения стали достоянием других лиц, -

наказывается лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до пяти лет и штрафом в размере до тридцати тысяч рублей, либо лишением свободы на срок до десяти лет.

2. То же деяние, повлекшее наступление тяжких последствий, -

наказывается смертной казнью.

Статья 352⁷ . Сдача или оставление противнику средств ведения войны

1. Сдача умышленно, либо по неосторожности, в военное время или в боевой обстановке командиром (начальником), равно должностным лицом, в чьи обязанности входит организация и руководство оборонными мероприятиями, противнику вверенных ему военных сил, а равно оставление противнику укреплений, боевой техники и других средств ведения боевых действий, если указанные действия совершены не в целях способствования противнику, -

наказываются лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности, или заниматься определенной деятельностью на срок от шести месяцев до трех лет или без такового.

2. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если указанные действия совершены в целях способствования противнику, -

наказываются лишением свободы на срок до двадцати лет, либо смертной казнью.

Статья 352⁸ . Добровольная сдача в плен

Добровольная сдача в плен по трусости или малодушию, или иным мотивам, без умысла оказания содействия врагу -

наказывается лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет.

Статья 352⁹ . Самовольное оставление поля боя или отказ действовать оружием

Самовольное оставление поля боя во время ведения боя или отказ действовать во время боя оружием, -

наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет или смертной казнью.

Статья 352¹⁰ . Преступные действия военнослужащего, находящегося в плену

1. Добровольное участие военнослужащего, находящегося в плену, в работах, имеющих военное значение, или в других мероприятиях, заведомо направленные на причинение ущерба интересам Российской Федерации при отсутствии признаков Государственной измены, -

наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

2. Насилие над другими военнопленными или жестокое обращение с сними со стороны военнопленного, находящегося на положении старшего, -

наказывается лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

3.     Совершение военнослужащим, находящимся в плену действий, направленных во вред другим военнопленным, из корыстных мотивов или в целях обеспечения снисходительного к себе отношения со стороны противника –

наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет.
Статья
352¹¹
. Мародерство.

Похищение на поле сражения вещей, находящихся при убитых и раненых, -

наказывается лишением свободы на срок до двадцати лет или смертной казнью.
Статья
352¹²
. Ненадлежащее исполнение обязанностей по охране стратегических объектов

Ненадлежащее исполнение в военное время своих обязанностей лицом, которому поручена охрана, либо её организация правил охраны стратегических объектов лицами, -

наказываются лишением свободы на срок до 10 лет.
Статья
352¹³. Нарушение трудового распорядка работниками оборонных и стратегических предприятий

Нарушение в военное время работниками оборонных и стратегических предприятий трудового распорядка, что повлекло причинение существенного вреда либо тяжкие последствия, -

Наказывается штрафом до тридцати тысяч рублей или лишением свободы на срок до трех лет.
Статья
352¹⁴
. Воспрепятствование осуществлению эпидемиологических мероприятий.

Умышленные действия, направленные на уклонение в военное время от участия в эпидемиологических мероприятиях, либо воспрепятствование их осуществлению, -

наказывается лишением свободы на срок до трех лет.
Статья
352¹⁵. Распространение слухов, возбуждающих тревогу у населения.

Действия, направленные на распространение в военное время заведомо ложных либо непроверенных слухов, возбуждающих тревогу у населения, -

наказываются штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или лишением свободы на срок до трех лет.
Статья
352¹⁶
. Халатные действия по сохранности перевозимых грузов военного назначения.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом, ответственным за перевозки грузов военного назначения, своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло в военное время причинение существенного вреда интересам военной службе или безопасности государства, -

наказывается штрафом в размере до пятидесяти тысяч рублей или лишением свободы на срок до трех лет.
Статья
352¹⁷
. Несоблюдение дополнительных обязанностей военного времени

1.         Несоблюдение всеми лицами, указанными в статье первой настоящей главы, транспортной, трудовой и иных обязанностей, введенных на период военного времени, -

наказывается штрафом в размере до тридцати тысяч рублей либо лишением свободы на срок до двух лет.

2.     то же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
Статья 352¹⁸
. Умышленное уклонение от уплаты оборонного налога.

3.   Уклонение физического лица в военное время от уплаты налога путем непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо путем включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах, либо иным способом, совершенное в крупном размере, -

наказывается штрафом в размере до пятисот тысяч рублей, либо лишением свободы на срок от пяти до десяти лет и штрафом до ста тысяч рублей.

4.   Уклонение в военное время организации от уплаты оборонного налога, независимо от формы уклонения, -

наказывается лишением свободы на срок до пятнадцати лет и штрафом до миллиона рублей.

[1] Безопасность представляет собой состояние защищенности общества от внешних и внутренних угроз. См.: ст.1 Закона РФ от 5 марта 1992 г. № 2446-I "О безопасности" (с изменениями от 25 декабря 1992 г., 24 декабря 1993 г., 25 июля 2002 г.). Под жизненно важными интересами понимается совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства. К основным объектам безопасности отнесены: личность - ее права и свободы; общество - его материальные и духовные ценности; государство - его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность.

[2] В ст.12 Закона «О безопасности» дан исчерпывающий перечень сил обеспечения безопасности: Вооруженные Силы, федеральные органы безопасности, органы внутренних дел, внешней разведки, обеспечения безопасности органов законодательной, исполнительной, судебной властей и их высших должностных лиц, налоговой службы; Государственная противопожарная служба, органы службы ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, формирования гражданской обороны; пограничные войска, внутренние войска; органы, обеспечивающие безопасное ведение работ в промышленности, энергетике, на транспорте и в сельском хозяйстве; службы обеспечения безопасности средств связи и информации, таможни, природоохранительные органы, органы охраны здоровья населения и другие государственные органы обеспечения безопасности, действующие на основании законодательства.

[3] Ахметшин Х.М., Петухов Н.А., Тер-Акопов А.А., Уколов А.Т. Преступление против военной службы (Военно-уголовное законодательство Российской Федерации). Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Российской Федерации.- М., 1999. С.56.

[4] Их необходимо решать с учетом того, что сложный и динамичный характер развития современного государства и права не терпит шаблонного, механического подхода, обуславливает видение всех явлений в их развитии, непрерывном изменении, в неразрывной связи с конкретными условиями.

[5] Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 года № 706. СЗ РФ от 24 апреля 2000 г. № 17. Ст.1852.

[6] До сих пор ряд государств и политических сил в их разрешении используют средства вооруженной борьбы. Уже после окончания второй мировой войны было развязано более 200 войн и вооруженных конфликтов, в которых погибло около 25 миллионов человек. Достаточно сказать, что за последние годы в границах бывшего СССР произошло более 150 конфликтов, из них около 20 с применением оружия. См.: Абдулатипов Р.Г. Миротворческая миссия России в конфликтах на территории СНГ / Этнополитический вестник. - М., 1996.- № 1.- С.49.

[7] См.: Красная звезда 1994. 13 августа.

[8] Рабочей группой при Институте географии РАН РФ Центра политико-географических исследований собрана информация почти о 300 территориальных притязаниях выдвигавшихся в период 1988-1996 гг. Около 140 из них, так или иначе, сохраняют свою актуальность. См.: Идентичность и конфликт в постсоветских государствах М., Моск. Центр Карнеги, 1997. С.226-227.

[9] Указ Президента Российской Федерации 2000 г. № 24 «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации». Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. №2. Ст.170.

[10] Одним из способов реализации этой задачи может являться захват противника в плен, либо создание условий, при которых противник прекращает вооруженное сопротивление и сдается.

[11] См.: Артамонов Н.В. Правовой статус советских военнослужащих. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1986.; Ахметшин Х.М. Преступления против военной службы. // Российская юстиция. 1997. №5; Ахметшин Х.М., Петухов Н.А., Тер-Акопов А.А., Уколов А.Т. Преступления против военной службы (Военно-уголовное законодательство Российской Федерации) М., 1999; Алексеев Н.М. Ответственность нацистских преступников. - М., 1968.- 127с.; Блищенко И.П., Фисенко И.В. Международный уголовный суд. – М.: Институт международного права. Московская высшая школа милиции, 1994. - 224с.; Бражник Ф.С. Актуальные проблемы совершенствования и применения к военнослужащим норм общей части уголовного законодательства Российской Федерации . Дисс. … докт. юрид. наук . М.; ВУ, 1996; Бражник Ф.С. Военные трибуналы. Воинские преступления. // Юридический справочник населения. М., 1988.; Головин С. Н. Ответственность за нарушение международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов. Автореф. дисс. канд. … юрид. наук. М., 1985 (20с.)

[12] Бюллетень Верховного Суда РФ. №12. 2003 г.

[13] Артамонов Н.В. Правовой статус советских военнослужащих. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1986.; Безнасюк А.С., Толкаченко А.А. Уголовные наказания военнослужащих: теория, законодательство, практика. М., 1999; Безнасюк А.С., Рустамов А.С. Судебная власть: Учебник для ВУЗов. М., 2002.Загорский Г.И. Обеспечение законности и обоснованности приговора военного трибунала в судебном разбирательстве. Дисс. …канд. юр. наук. М.: ВПА, 1973; Загорский Г.И. Осуществление правосудия в Вооруженных Силах СССР в период Великой Отечественной войны. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1986; Загорский Г.И. Создание и развитие революционных военных трибуналов. // 40 лет военно-юридического образования в СССР. Сборник статей. М., 1977. С. 181-190; Загорский Г.И. Судебное разбирательство по уголовному делу. М., 1985; Загорский Г., Рубан А. По законам военного времени. // Советская юстиция. 1990, №9.Золотухин Г.А. Из истории юридической службы. // Право в Вооруженных Силах. 1998, №3; Золотухин Г.А. Правовые основы организации и деятельности юридической службы Вооруженных Сил Российской Федерации. М., 2000.; Кобликов А.С. Подсудность уголовных дел военным трибуналам. Учебное пособие. М., 1965; Кобликов А.С. Судебное следствие в советском военном трибунале. Дисс. канд. юрид. Наук. М., 1955; Кобликов А.С. Осуществление правосудия военными трибуналами СССР. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1967; Кобликов А.С. Военные суды России. Учебное пособие. М., 2001.; Кузнецов Н.И. Акты советского государственного управления. Убеждение и принуждение в советском государственном управлении. М., 1968; Кузнецов Н.И., Старов Б.Ф. Военная администрация / Под ред. Кузнецова Н.И. М., 1998.; Петухов Н.А. Военные суды в судебной системе Российской Федерации // Информационный бюллетень военных судов. 2000, №1 (77); Петухов Н.А. Социальные и правовые проблемы становления, развития и функционирования системы военных судов России. Дисс. …докт. юр. наук. М.: ВУ, 2003.; Старов Б.Ф. О преподавании курса прокурорского надзора на военно-юридическом факультете. // 50 лет военно-юридическому образованию в СССР. Сборник докладов научно-практической конференции. М., 1987.; Стрекозов В.Г. Конституционные основы защиты социалистического Отечества. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1981; Стрекозов В.Г. Юбилей Великой Победы // Советское государство и право. 1985. №2.; Тер-Акопов А.А. Концепция развития юридического образования и ее реализация в подготовке военных юристов. // Советское государство и право. 1990, №9; Тер-Акопов А.А. Правовые основания ответственности за воинские преступления. Дисс. …докт. юр. наук. М., 1982.; Толкаченко А.А. Вопросы военно-правовой реформы в Вооруженных Силах РФ. // Бюллетень Управления военных судов и Военной коллегии Верховного Суда РФ, М., 1994, №1(153); Толкаченко А.А. Исполнение уголовных наказаний, применяемых к осужденным военнослужащим в России (исторический и сравнительный анализ). Научная монография. М., 1997.

[14] Галенская Л.Н. Правовые проблемы сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Л., 1978. Игнатенко Г.В. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Учеб. пособие. Свердловск, 1980. Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. М., 1993; Панов В.П. Международное уголовное право: Учеб. пособие. М., 1997. Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Процесс главных японских военных преступников. М., 1950. Ромашкин П.С. Военные преступления империализма. М., 1953. Трайнин А.Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. М., 1956.

[15] Алексеев Н.С. Ответственность нацистских преступников. М., 1968. Арцибасов И.Н. За пределами законности: о преступлениях империализма против мира и человечества. М., 1981. Арцибасов И.Н. Международно-правовые проблемы регулирования вооруженных конфликтов. Дисс. … докт. юр. наук. М., ВКИ, 1981; Батырь В.А. Имплементация норм международного гуманитарного права в военном законодательстве Российской Федерации: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 1999; Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. Дисс. … доктора юрид. Наук. М., 1999. - 285с.; Права человека и вооруженные конфликты: Учебник для высших военных учебных заведений / отв. Ред. Проф. В.А. Карташкин В.А. М., 2001. 384с.; Шаковец О.В. Правовое регулирование действий воинского контингента Российской Федерации в миротворческих операциях (международно-правовые аспекты). Автореф.…канд. юрид. наук. М., 2001. 20с. Бирюков П.Н. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью и правовая система Российской Федерации. Воронеж, 1997; Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Сб. документов / Сост. П.Н. Бирюков, В.А. Панюшкин. Воронеж, 1997. Блищенко И.П., Жданов Н.В. Сотрудничество государств в борьбе с преступлениями международного характера: Учеб. пособие. М., 1984; Блищенко И.П. Международный уголовный суд. М., 1994 (в соавт.). Богатырев А.Г. Международное сотрудничество государств по борьбе с преступностью: Учеб. пособие. М., 1989. Бородин С.В., Ляхов Е.Г. Международное сотрудничество в борьбе с уголовной преступностью. М., 1983. Валеев Р.М. Выдача преступников в современном международном праве. Казань, 1976. Жданов Н.В. Правовые аспекты борьбы с террористическими актами международного характера. М., 1974. Карпец И.И. Преступления международного характера. М., 1979; Карпец И.И. Международная преступность. М., 1988. Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. М. 1960.; Международное уголовное право. Учебное пособие / Под общ. ред. В.Н. Кудрявцева. М. 1999. – 264 с. Нюрнбергский процесс: Право против войны и фашизма: Сб. ст. отеч. и америк. юристов. / Под ред. И.А. Ледях, И.И. Лукашука. М., 1995; Лукашук И.И., Наумов А.В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве: Учебно-практ. пособие. М., 1998; Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учеб. М.: Спарк, 1999. Ляхов Е.Г. Политика терроризма - политика насилия и агрессии. М., 1987. Моджорян Л.А. Терроризм: правда и вымысел. М., 1983. Полянский Н.Н. Международное правосудие и преступники войны. М.; Л., 1945. Решетов Ю.А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. М., 1983; Сотрудничество государств в борьбе с международными преступлениями. М., 1983. Родионов К.С. Интерпол: вчера, сегодня, завтра. М., 1990.

[16] См.: Конасов В.Б. Политика советского государства в отношении немецких военнопленных (1941-1956): автореф. Дисс… доктора ист. наук. М., 1998; Кузнецов С.И. Японцы в сибирском плену (1945-1956): Дис. … д-ра ист. наук. Иркутск, 1997. 210с.; Галицкий В.П. Финские военнопленные в лагерях НКВД (1939-1953). Библиотечка «Отечественная военная история в документах». М., 1997. Кн. 1. 248с.; Епифанов А.Е. Ответственность гитлеровских преступников и их пособников в СССР (историко-правовой аспект). Волгоград, 1997. 214с.

[17] См.: Алиев У.С. Социальная роль вооруженного насилия в современную эпоху. М., 1989; Барынькин В.М. Основы теории конфликтологии в военной области. М., 1997.

[18] См.: Эрик Давид. Принципы права вооруженных конфликтов: Курс лекций юридического факультета Открытого Брюссельского университета. М.: МККК, 2000. 720с.; Кальсховен Ф. Ограничения методов и средств ведения войны. М.: МККК, 1998. 231с.; Найер А. Военные преступления: Геноцид. Террор. Борьба за правосудие / Пер. с англ. М.: Юристъ, 2000. 368с.; Хазем Нурелдин ибн Сафи. Правовая защита жертв вооруженных конфликтов. Дисс. … канд. юрид. наук. Минск, 1993. 162с.; Шеварега А.Б. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. Дисс. … канд. юр. наук. Киев, 1990. 193с.; Аль-Сурани Фахим Рушди. Международно-правовая ответственность государств и физических лиц за нарушение норм международного права. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. 15с.; Мбатна Банджанг. Немеждународный вооруженный конфликт и международное гуманитарное право. Дисс. … канд. юрид. наук. М., 1985.

[19] Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1892. Т.VI-А. С.853.

[20] Не случайно квалифицирующим признаком большинства преступлений, именуемых в ранее действующем УК РСФСР 1961 г. «воинскими преступлениями», признавалось совершение преступлений в военное время или в боевой обстановке, и за эти преступления устанавливались более суровые меры наказания, чем за совершение тех же деяний в мирное время. См.: Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР от 27 октября 1960 г. Под ред. Грачева О.В. М. «Российские промышленники». 1992 г. С.564.

[21] Как показала Великая Отечественная война, в ходе которой проявились высокая организованность и стойкость советских войск, решительное использование в бою власти воинским начальником, его инициатива были необходимыми условиями успеха в достижении победы над врагом. Всякие колебания, нерешительность, не использование начальником власти там, где это необходимо, ведут к потере управления войсками, отрицательно сказываются на моральном духе войск, порождают панику, нарушения обязанностей военной службы в боевой обстановке и в районе военных действий и чреваты тяжкими последствиями. «Неудачи в Крыму, в районе Харькова, под Воронежем и в Донбассе отрицательно повлияли на боеспособность наших войск. Появились факты трусости, паникерства, нарушения воинской дисциплины и воинского порядка». См.: Великая Отечественная Война Советского Союза. М., Воениздат, 1970. С.167.

[22] «На Таманском полуострове немцы захватили почти всю нашу боевую технику и тяжелое вооружение, которые подлежали уничтожению при невозможности отвода, и впоследствии использовали их против защитников Севастополя». См. Великая Отечественная Война Советского Союза. М., Воениздат, 1970. С.158.

[23] См. Студеникин С.С.. «Советская административно-правовая норма и её применение». Дис. …д-ра юрид. наук. М. 1949 г. С.147.

[24] См. Кечекьян С.Ф. «Источники советского социалистического права». Учебник «Теория государства и права». М., 1949 г. С.215.

[25] Ахметшин Х.М., Бражник Ф.С, Толкаченко А.А., Уголовное право Российской Федерации, М. 1999 г. С.6.

[26] Так, 16 февраля 1570 г. на основании проекта, разработанного кн. Воротынским со станичными головами и "их товарищами", состоялся боярский приговор о станичной и сторожевой службе. Этот акт считают первым русским Воинским Уставом.

[27] Чхиквадзе В.М. Военно-уголовное право, ч. общая. М., 1946 г. С.49.

[28] Бобровский П.О. Военное право России при Петре Великом. ч. II. Спб, 1882 г. С.243.

[29] Таковыми например являлись: царские указы от 12 июля 1655 года, от 12 июля 1661 года, от 5 октября 1659 года, от 10 сентября 1670 года и другие. См.: Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. Ч.II. Спб, 1882 г. С. 244.

[30] См.: Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. Ч.II. Спб, 1882 г. С.9.

[31] Главной особенностью этих правовых актов был новый принцип «военного служения»: ратная служба теперь осуществлялась на регулярной основе, становилась службой не только Царю, а и Государству, Отечеству.

[32] Воинский артикул представляет собой тщательно систематизированный, детализированный свод военно-уголовных норм. Он состоял из двух разделов, распределенных по 24 главам, которые включали в себя 209 артикулов (статей). Раздел 1-й Артикула включал в себя три части, где во второй части описывались образ действия русских войск в период военных действий, состояние воинской дисциплины. Часть третья раздела первого Артикула была непосредственно посвящена преступным деяниям, совершаемым в период военных действий, о чем указывается в следующих по порядку главах: Глава ХIII – О штурмах или приступах (арт. 101 – 103); Глава ХIV – О взятии городов, крепостей, добычи и пленных (арт. 104 –116); Глава ХV – О сдаче крепостей, капитуляции и аккордах с неприятелем (арт. 117 – 123); Глава ХVI – Об измене и переписке с неприятелем (арт. 124 – 132).

[33] Перенимая опыт Швеции, Петр I понимал, что никогда не могут потерять силы принципы шведского военного права, введенные в практику Густавом Адольфом. Благодаря в высокой степени развитому правосудию, шведские войска в руках полководца-короля были превосходным орудием для исполнения самых решительных и смелых его предприятий. См.: Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. Ч.II. Спб, 1882 г. С.30.

[34] П.О. Бобровский. Военное право в России при Петре Великом, Ч.II. Спб. 1898 г. С.1.

[35] В 1826 г. статс-секретарь М.М. Сперанский предложил для рассмотрения императору Николаю I две записки: в первой - обзор деятельности всех 10 предшествующих комиссий с анализом причин безуспешности их работы, а во второй - два альтернативных способа наведения в законодательстве порядка (либо приведение имеющихся актов в систему, либо создание нового Уложения). Избран был первый способ - систематизация существующего законодательства на основе Соборного Уложения 1649 г.

[36] Первое собрание ПСЗ, опубликованное в 1830 году, объединило в томах более 30 тыс. законодательных актов, начиная с Соборного Уложения 1649 года и заканчивая Манифестом о восшествии на престол Императора Николая I 12 декабря 1825 года. Второе собрание, выходившее ежегодными выпусками с 1830 по 1884 гг. в 55 томах, собрало более 60 тыс. актов периода с 12 декабря 1825 г. пo 28 февраля 1881 г. В 1855 г. были изданы в 2-х частях дополнения ко 2-му собранию ПСЗ, куда вошли не опубликованные по разным причинам законы за период с 1825 по 1850 гг. В последнем, 3-ем собрании ПСЗ в виде вышедших с 1885 по 1916 гг. 33 томов, представлено более 40 тыс. актов с 1 марта 1881 г. по 31 декабря 1913 г.

[37] Главным правилом его составления был следующий порядок систематизации: из массы актов, собранных в ПСЗ, специальной комиссией вычленялись необходимые нормы права, избранные нормы формировались в статьи особых законодательных актов - Законов, Учреждений и Уставов; последние, по признаку общности отраслей права (государственное, гражданское, административное, уголовное и процессуальное) группировались в Части и, затем, в Тома.

[38] Официально в полном объеме Свод Законов переиздавался только дважды - в 1842 и 1857 гг. В промежутках между этим изданиями, фактически ежегодно, выходили либо т.н. "сводные продолжения", либо переизданные отдельные тома, части и даже законы.

[39] К ним можно отнести Основные государственные законы - Т.I, Ч.1; Учреждения органов верховного и центрального управления (Государственного Совета, Государственной. Думы, Сената, Совета Министров и др.), Устав о воинской повинности – Т.IV; Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия, Правила временного содействия войск гражданским властям для охраны порядка и общественной безопасности в различных случаях, Правила о воспрещении военнослужащим принимать участие в политических партиях и собраниях, Правила для взаимных отношений гражданских и военных властей, Судебные уставы – Т.XVI (с 1892 г.) и многие другие.

[40] Через каждые две недели печаталась подборка поступивших в Сенат законодательных и подзаконных актов, а через полгода они сшивались в книгу и публиковались. На этой основе издавались продолжения ПСЗ. а также изменялись и дополнялись законодательные положения СЗРИ.

[41] В 1859 г. вышло второе издание, в 1869 г. – третье, при котором обнародовано было оглавление ко всему Своду, некоторые части остались в издании 1859 г. К Своду 1869 г. изданы 3 продолжения (по 1 июля 1886 г.).

[42] Таких Продолжений до 1851 г. накопилось девять, что сильно затрудняло пользование Сводом, и поэтому в 1852 г. было принято решение о его переиздании. Через восемь лет было объявлено к руководству второе издание Свода под названием Свод Военных Постановлений 1859 года. Однако реформы 60-70-х годов XIX в. привнесли в военное законодательство массу новых положении, тем самым сделав новый Свод безнадежно устаревшим.

[43] Первым опытом его был «Устав ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки», составленный в 1607 и 1621 гг., по иностранным военным книгам Онисимом Михайловым (напечатан в СПБ. в 1781 г.). Второй военный устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» напечатан в Москве в 1647 г. ранее Уложения Алексея Михайловича. В нем имеются и уголовные законы. Затем следует знаменитый Петровский воинский устав 1716 г. При преемниках Петра I появились многочисленные уставы, инструкции, правила и др. Обширнейшие из них были изданы при Александре I.

[44] Свод Военных Постановлений 1869 года разделялся на 6 частей: 1 - Военные управления; 2 - Войска регулярные; 3 - Войска иррегулярные; 4 - Военные заведения; 5 - Военное хозяйство; 6 - Уставы военно-уголовные. Каждая из частей объединяла несколько книг, общим количеством – 24. Среди них 1-я – «Военное министерство и высшие военные установления», 2-я – «Военно-окружные управления», 5-я – «Устройство и состав войск и управление ими», 6-я – «Комплектование войск и управлений», 7-я – «Прохождение службы по военному ведомству», 15-я – «Заведения военно-учебные» и др.

[45] При этом необходимо заметить, что последними официальными изданиями большинство книг было опубликовано в 1907 г., среди них Книги 1. 2, 5, 6. 7, а также, Книга 18 «Заготовления и постройки по военному ведомству» и Книга 20 «Внутреннее хозяйство войск». В 1908 г. вышли последние дополнения к книгам Свода. С этих пор ни одной книги СВП официальным порядком издано не было.

[46] К ним относятся «Устав внутренней службы кавалерии» (1889 г.), «Устав о внутренней службе в пехотных войсках» (1877 г.), «Устав полевой службы» (1881 г., исправленный по 1 января 1888 г.), «Устав о гарнизонной службе» (1890 г.), «Положение об офицерских собраниях в отдельных частях войск» (1884 г.), «Положение о письмоводстве в военном ведомстве» (1888 г.) и др. Некоторые военные узаконения вошли в состав общего Свода Законов: «Устав о воинской повинности» (т.IV по изд.1886 г.), Положения «О военно-конской переписи» и «О преобразовании воинской квартирной повинности» и др. См.:

П. Бобровский. Военно-морские законы; Он же: Состояние военного права в Западной Европе в эпоху учреждения постоянных войск. СПб. 1881 г.; Он же: Постоянные войска и состояние военного права в России в XVII ст. СПб., 1882 г.

[47] В свое время издавались "Собрание приказов по военному ведомству" (с 1788 г. по 1821 г, 26 томов), "Собрание законов и постановлений, до части военного управления относящихся" (с 1816 г. по 1827 г., 12 томов) и другие.

[48] С 1839 по 1878 гг. издан 51 том.

[49] До 1917 г. было выпущено 52 тома. В каждом из них под соответствующем порядковым номером объявлялись не только приказы министра, но и любые другие, имеющие отношение к военной проблематике правовые акты, весьма различные по своей форме, юридической силе и уровню разработки. В частности: I. Законы. Именные Высочайшие указы за собственноручной подписью императора; Высочайше утвержденные законопроекты, одобренные Государственным Советом и Государственной Думой или (до 1906 г.) Высочайше утвержденные мнения Государственного Совета; Высочайше утвержденные постановления Военного Совета. II Высочайшие повеления Указы (Высочайшие повеления), а также Высочайше утвержденные доклады военного министра и других лиц (начальников главного штаба, управлений и т.п.). III Административные распоряжения - Указы Правительствующего Сената; Постановление Военного Совета, Приказы военного министра и др.

[50] Среди них: Свод штатов военно-сухопутного ведомства, Циркуляры Главного Штаба и Главных управлений, Приказы по Генеральному Штабу и Главному управлению Генерального Штаба, Правила о форме одежды для генералов, штаб- и обер-офицеров, Расписания сухопутных войск, Высочайшие приказы о чинах военных и многие другие.

[51] Это - Устав внутренней службы, Устав гарнизонной службы, Положение о полевом управлении войск в военное время, Наставление для офицерских занятий, Руководство по обучению и воспитанию нижних чинов и другие.

[52] Среди них: СЗРИ под ред. А.А. Добровольского (причем весь Свод компактно издан всего в 4 книгах в 1913 г.); различные редакции Уставов о воинской повинности с разъяснениями (Ю. Александровского в 1913 г., С.М. Горяинова в 1916 г.); Книга 7 «Прохождение службы по военному ведомству» и Книга 8 «Награды, пенсии и пособия» Свода военных постановлений 1869 г., дополненные и разъясненные Г.В. Годовым (в 1917 и в 1916 гг., соответственно); Дисциплинарный устав (кн.23 СВП) с разъяснениями в редакциях П. Заусцинского (1916 г.) и А. С. Лыкошина (1917 г.); Сборники законоположений по Генеральному штабу Крылова (1899 г.) и В. В. Нагаева (1914 г.).

[53] Например: «Указатель по военным постановлениям с 1550 до 1890 гг.» В. В. Штейнгеля; Справочники по Приказам по военному ведомству К.А. Патина, охвативших временной период с 1859 по 1913 гг.; «Пособие для пользования военными и гражданскими законами», составленное 2-м изданием капитаном Висковским в 1893 г.; Настольные справочные книги: «Для адъютантов» В.Н. Зайцева (вышедшая в 15-ом издании в 1917 г.) и «Для обер-офицеров» Егорова (1911 г.).

[54] 15 мая 1867 года Александром II был утвержден «Устав Военно-Судебный», который при издании Свода Военных Постановлений 1869 года составил книгу XXIV этого Свода. Устав вводился в действие постепенно по отдельным военным округам с сентября 1867 г. по 1889 г. 30 июля 1914 года царем была утверждена новая редакция IV раздела Устава Военно-Судебного, который назывался «О суде в военное время». Этот документ объявлялся приказом по Военному Ведомству №464 от 31 июля 1914 г. Полковому командиру было предоставлено право менять состав полкового суда ранее указанных сроков. Приговор излагался прямо в окончательной форме и объявлялся председателем суда публично в том же заседании, в котором разбирательство было окончено. По некоторым видам правонарушений (побег в первый и второй раз, неявка в срок на службу, нарушение правил караульной службы во время дежурства, нарушение воинского благочиния, промотание и умышленная порча казенных мундирных и амуничных вещей, оскорбление дежурного, дневального и других должностных лиц, присвоение найденных вещей), количество осужденных полковыми судами нижних чинов составляло более 90% от общего количества осужденных за эти правонарушения.

[55] См. Свод военных постановлений 1869 года. Спб. 1869 г. С. 79.

[56] Круг лиц, к которым применялся Воинский устав о наказаниях, не ограничивался военнослужащими и гражданскими чинами военного ведомства, он значительно расширялся в местностях, объявленных на военном положении. В него включались: лица, к войску принадлежавшие (ст. 268), - служащие по вольному найму, иностранные офицеры, находящиеся при армии, корреспонденты, проводники, извозчики и т.д.; лица гражданского ведомства – за нарушение правил, предусмотренных для данных местностей; жители неприятельских областей, занятых армией, - за определенные преступления, предусмотренные Военно-судебным уставом (ст.1314); все лица в местах, защищаемых против неприятеля или же в виду его, виновные в умышленном поджоге или ином истреблении каких-либо военных снарядов, предметов и вещей, принадлежащих к средствам защиты или продовольствия (ст. 270); военнопленные и неприятельские шпионы – за умышленные действия против безопасности армии либо способствующие или благоприятствующие неприятелю (ст. 270, 271).

[57] Ахметшин Х.М., Бражник Ф.С, Толкаченко А.А.., Уголовное право Российской Федерации, М. 1999 г. С.16.

[58] См. Свод военных постановлений 1869 года. Спб. 1869 г. С.147.

[59] Цит. по: Ахметшин Х.М., Бражник Ф.С, Толкаченко А.А.., Уголовное право Российской Федерации, М. 1999 г. С.17.

[60] См.: Шендзиковский А. Сравнительный обзор порядка изменения и обжалования военно-уголовных приговоров по русскому и французскому праву. Харьков, 1880; Мушников А. Очерк организации военно-судебных учреждений в иностранных государствах. «Военный сборник», 1882, №1-5; Розенгейм М. Очерк истории военной юрисдикции в до-Петровской России. «Военный сборник», 1876, №6.

[61] Рядовой 19-го пехотного Костромского полка Н. Кузьмин обвинялся в похищении яблок из сада помещика. Свидетели показали, что ряд полков несколько недель грабили безнаказанно фруктовые сады. Соответствующие начальники решили начать судебное преследование. Приехав на место, они увидели выходящего из сада Н. Кузьмина, несущего в мешке 20-25 штук яблок. Преданный военно-революционному суду, он показал, что собирал яблоки с земли, а не срывал с деревьев. Сделал он это потому, что так поступали многие «вольные жители», солдаты и даже офицеры. Суд, не разобравшись в различии между грабежом и воровством, приговорил Кузьмина «за мародерство» к смертной казни с ходатайством о смягчении. Приговор гласил: «Деяние это предусмотрено ст.279 кн.XXIV СВП 1869 г. и влечет за собой лишение всех прав состояния и смертную казнь; принимая во внимание: чистосердечное признание подсудимого, незнание, ввиду неразвитости подсудимого, тяжести поступка, содеянного им по легкомыслию, - суд постановил… усиленно ходатайствовать перед комиссаром II-й армии о смягчении наказания вплоть до дисциплинарного взыскания, долженствующего быть наложенным полковым судом 19 пехотного Костромского полка. При конфирмации комиссар К. Гродский наложил резолюцию: «Принимая во внимание: 1) ходатайство суда о смягчении наказания осужденному Николаю Кузьмину; 2) неполноту фактических данных, признанных судом, вследствие чего не представляется возможным судить, в каком именно преступлении признан виновным Кузьмин; 3) неуказание в приговоре наказания, к какому суд приговорил означенного Кузьмина – не находим возможным утвердить приговор военно-революционного суда об упомянутом Кузьмине и полагаем, что дело о нем должно быть передано в корпусной суд для нового рассмотрения; если же не будет признано это возможным, то полагаем назначить обвиняемому заключение в тюрьме на шесть месяцев». В связи с этим делом газета «Пролетарий» в заметке «Цена солдатской жизни» писала: «Перед военно-революционным судом пехотной дивизии предстала простая (не царско-сухомлиновская) жизнь – жизнь солдата. Ее судили за то, что, будучи голодной, она пожелала взять из имущества ближнего своего… помещика пятнадцать яблок… Пятнадцать яблок – такова цена солдатской жизни. Не слишком ли дешево торгуете, господа генералы?». См.: «Пролетарий», №6, 19 августа 1917 г.

[62] См.: Побежимов И.Ф. Краткий очерк истории устройства Вооруженных Сил Союза ССР. М., 1949 С.26.

[63] См.: История советского уголовного права 1917-1947 гг. М., 1948. С.59-60.

[64] См.: Тер-Акопов А.А. Развитие системы советского военно-уголовного законодательства. / 50 лет военно-юридического образования в СССР. М., ВКИ, 1987. С.115.

[65] См.: СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст.153.

[66] К преступным деяниям отнесены: «самовольное отступление начальника от данной ему диспозиции или иного распоряжения, отданного для боя, сдача им неприятелю вверенных ему отрядов, укрепления или военного судна, орудий, складов оружия, продовольственных припасов и других предметов, принадлежащих к средствам ведения войны, в тех случаях, когда указанные деяния учинены без всякого намерения способствовать неприятелю, а лишь в силу неправильной оценки им, с точки зрения пользы дела, сложившейся во время боя обстановки...» (ст. 210); «самовольное оставление поля сражения во время боя или преднамеренная, не вызывавшаяся боевой обстановкой сдача в плен или отказ во время боя действовать оружием» (ст. 211); «переписка и сношение военнослужащего во время войны непосредственно или через других лиц с кем-либо, находящимся в неприятельской армии, во владениях неприятеля или в местности, занятой войсками неприятеля» (ст. 212). Кроме того, УК предусматривал ответственность за мародерство, под которым понималось «противозаконное отобрание при боевой обстановке у гражданского населения принадлежащего последнему имущества, с употреблением угрозы военным оружием и под предлогом необходимости сего отобрания для военных целей, а также снятие с корыстной целью с убитых и раненых находящихся у них вещей» (ст. 214). Эти нормы были введены с учетом опыта гражданской войны и практики борьбы с посягательствами на порядок несения воинской службы в боевой обстановке и в районе военных действий в первые годы Советской власти.

[67] См. Собрание законодательства СССР. 1924. № 21. Ст. 205.

[68] См. Собрание законодательства СССР. 1924. № 21. Ст. 207.

[69] Так диспозиция ст.193 прим.21 предусматривала преступным самовольное отступление начальника от данных ему для боя распоряжений, а диспозиция ст.193 прим.22 - самовольное оставление поля сражения во время боя, сдачу в плен, не вызывавшейся боевой обстановкой, отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля.

[70] См. Ведомости Верховного Совета СССР. 1942. Ст.137.

[71] В частности, к ним были отнесены: похищение на поле сражения вещей, находящихся на убитых и раненных; разбой, грабеж, противозаконное уничтожение имущества и насилие, а равно противозаконное отобрание имущества под предлогом военной необходимости, совершаемые по отношению к населению в районе военных действий; дурное обращение с пленными, имевшее место неоднократно ли сопряженное с особой жестокостью или направленное против больных и раненных, а равно небрежное исполнение обязанностей в отношении указанных больных и раненных лицами, на которых возложены их лечение и попечение о них; ношение в районе военных действий знаков Красного Креста или Красного Полумесяца лицами, не имеющими на то права, а равно отдача начальником распоряжения о ношении их упомянутыми лицами; злоупотребление в военное время флагами или знаками Красного Креста или Красного Полумесяца или окраской, присвоенной транспортными средствами санитарной эвакуации.

[72] См. Ведомости Верховного Совета СССР. 1957. Ст. 100.

[73] Это было продиктовано тем, что, прежде всего, связь военнослужащих с лицами, принадлежащими к составу неприятельской армии, а тем более проживающими на территории неприятеля или в занятых им местностях, сама по себе общественной опасности не представляла, если она не направлена против СССР и его оборонной мощи, а равно против союзных государств. Поэтому не было оснований признавать такие действия преступными. Если же такая связь осуществляется во враждебных целях или в ущерб СССР, то она образовывала самостоятельный состав преступления. Запрет такой связи с гражданами, оказавшимися на временно занятой территории, мог нанести ущерб интересам СССР, поскольку связь с советскими гражданами, оказавшимися на территории, временно захваченной врагом, или на территории других государств, завоеванных противником, как показал опыт Великой Отечественной войны, является полезной, если она имеет целью организацию населения на сопротивление врагу. Существование упомянутой статьи могло бы препятствовать достижению этой цели.

[74] Названный закон, изменив формулировки ряда деяний и частично исключив, а частично добавив перечень деяний, относимых к преступным, в главе, посвященной преступлениям против военной службы, также, как и замененный им Уголовный Кодекс 1926 г., военное время и боевую обстановку указал как квалифицирующие признаки к ряду преступлений.

[75] Однако к военнослужащим, совершавшим преступные деяния в ходе боевых действий в Афганистане в 1979-1989 гг., применялись нормы мирного времени.

[76] Ахметшин Х.М., Бражник Ф.С, Толкаченко А.А.., Уголовное право Российской Федерации, М - 1999 г. - С. 33

[77] СЗ РФ. 1996. № 25. Ст.2954.

[78] СЗ РФ от 4 февраля 2002 г. № 5. Ст.375.

[79] СЗ РФ от 4 июня 2001 г. № 23. Ст.2277.

[80]СЗ РФ от 3 июня 1996 г. № 23. Ст.2750.

[81] СЗ РФ. 2000. №2. Ст.170.

[82] СЗ РФ от 24 апреля 2000 г. № 17. Ст.1852.

[83] П.О. Бобровский. Военное право в России при Петре Великом, ч.2. Спб. 1898 г. С.31.

[84] Наиболее показательными в этом отношении являются нормы Соборного Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. Из 32-х статей главы VII Уложения, посвященной воинским преступлениям, ряд из них касаются ответственности за нарушения установленных правил ведения войны. К числу таких нарушений, согласно Уложению, относятся: насилия; грабеж; самоуправство; посягательства на жизнь, здоровье, честь и здоровье гражданского населения; посягательство на имущество гражданского населения. Данный перечень относился к ратным людям, которые характеризовались такими словами как «едучи на государственную службу или с государственной службы», а также совершение деяний непосредственно в зоне военных действий.

[85] Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1892. Т.VI-А. С.854.

[86] Ахметшин Х.М., Прокопович Е.В. Воинские преступления. ВИ. 1978 г. – С.50

[87] Ахметшин Х.М., Прокопович Е.В. Воинские преступления. ВИ. 1978 г. – С.50

[88] Владимиров В.А. Советское уголовное право. Часть особенная. М. 1979. – С. 537.

[89] См.: Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 г. N 1-ФКЗ "О военном положении"

[90] Период действия военного положения начинается с даты и времени начала действия военного положения, которые устанавливаются указом Президента Российской Федерации о введении военного положения, и заканчивается датой и временем отмены (прекращения действия) военного положения указом Президента Российской Федерации после устранения обстоятельств, послуживших основанием для его введения (ст.21 Закона). С момента отмены (прекращения действия) военного положения нормативные правовые акты, принятые для обеспечения режима военного положения, утрачивают свою силу или отменяются органами, их издавшими.

[91] В соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права актами агрессии против Российской Федерации независимо от объявления иностранным государством (группой государств) войны Российской Федерации признаются: 1) вторжение или нападение вооруженных сил иностранного государства (группы государств) на территорию Российской Федерации, любая военная оккупация территории Российской Федерации, являющаяся результатом такого вторжения или нападения, либо любая аннексия территории Российской Федерации или ее части с применением вооруженной силы; 2) бомбардировка вооруженными силами иностранного государства (группы государств) территории Российской Федерации или применение любого оружия иностранным государством (группой государств) против Российской Федерации; 3) блокада портов или берегов Российской Федерации вооруженными силами иностранного государства (группы государств); 4) нападение вооруженных сил иностранного государства (группы государств) на Вооруженные Силы Российской Федерации или другие войска независимо от места их дислокации; 5) действия иностранного государства (группы государств), позволяющего (позволяющих) использовать свою территорию другому государству (группе государств) для совершения акта агрессии против Российской Федерации; 6) засылка иностранным государством (группой государств) или от имени иностранного государства (группы государств) вооруженных банд, групп, иррегулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против Российской Федерации, равносильные указанным в настоящем пункте актам агрессии. Актами агрессии против Российской Федерации могут признаваться также другие акты применения вооруженной силы иностранным государством (группой государств) против суверенитета, политической независимости и территориальной целостности Российской Федерации или каким-либо иным образом, несовместимым с Уставом ООН, равносильные указанным в настоящем пункте актам агрессии.

[92] Непосредственной угрозой агрессии против Российской Федерации могут признаваться действия иностранного государства (группы государств), совершенные в нарушение Устава ООН, общепризнанных принципов и норм международного права и непосредственно указывающие на подготовку к совершению акта агрессии против Российской Федерации, включая объявление войны Российской Федерации.

[93] На территории, на которой ведутся военные действия и введено военное положение, применение мер, предусмотренных пунктом 2 статьи 7 Федерального конституционного закона, на основании указа Президента Российской Федерации может быть возложено на органы военного управления. Границы территории и полномочия органов военного управления определяются указом Президента Российской Федерации (ст.10 ФКЗ).

[94] К таким обстоятельствам относятся: а) попытки насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации, захвата или присвоения власти, вооруженный мятеж, массовые беспорядки, террористические акты, блокирование или захват особо важных объектов или отдельных местностей, подготовка и деятельность незаконных вооруженных формирований, межнациональные, межконфессиональные и региональные конфликты, сопровождающиеся насильственными действиями, создающие непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан, нормальной деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления; б) чрезвычайные ситуации природного и техногенного характера, чрезвычайные экологические ситуации, в том числе эпидемии и эпизоотии, возникшие в результате аварий, опасных природных явлений, катастроф, стихийных и иных бедствий, повлекшие (могущие повлечь) человеческие жертвы, нанесение ущерба здоровью людей и окружающей природной среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности населения и требующие проведения масштабных аварийно-спасательных и других неотложных работ.

[95] К ним относятся: а) введение комендантского часа, то есть запрета в установленное время суток находиться на улицах и в иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих личность граждан; б) ограничение свободы печати и других средств массовой информации путем введения предварительной цензуры с указанием условий и порядка ее осуществления, а также временное изъятие или арест печатной продукции, радиопередающих, звукоусиливающих технических средств, множительной техники, установление особого порядка аккредитации журналистов; в) приостановление деятельности политических партий и иных общественных объединений, которые препятствуют устранению обстоятельств, послуживших основанием для введения чрезвычайного положения; г) проверка документов, удостоверяющих личность граждан, личный досмотр, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств; д) ограничение или запрещение продажи оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, специальных средств, ядовитых веществ, установление особого режима оборота лекарственных средств и препаратов, содержащих наркотические средства, психотропные вещества, сильнодействующие вещества, этилового спирта, спиртных напитков, спиртосодержащей продукции. В исключительных случаях допускается временное изъятие у граждан оружия и боеприпасов, ядовитых веществ, а у организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности - временное изъятие наряду с оружием, боеприпасами и ядовитыми веществами также боевой и учебной военной техники, взрывчатых и радиоактивных веществ; е) выдворение в установленном порядке лиц, нарушающих режим чрезвычайного положения и не проживающих на территории, на которой введено чрезвычайное положение, за ее пределы за их счет, а при отсутствии у них средств - за счет средств федерального бюджета с последующим возмещением расходов в судебном порядке; ж) продление срока содержания под стражей лиц, задержанных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации по подозрению в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений, на весь период действия чрезвычайного положения, но не более чем на три месяца.

[96] К ним относятся: а) временное отселение жителей в безопасные районы с обязательным предоставлением таким жителям стационарных или временных жилых помещений; б) введение карантина, проведение санитарно-противоэпидемических, ветеринарных и других мероприятий; в) привлечение государственного материального резерва, мобилизация ресурсов организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, изменение режима их работы, переориентация указанных организаций на производство необходимой в условиях чрезвычайного положения продукции и иные необходимые в условиях чрезвычайного положения изменения производственно-хозяйственной деятельности; г) отстранение от работы на период действия чрезвычайного положения руководителей государственных организаций в связи с ненадлежащим исполнением указанными руководителями своих обязанностей и назначение других лиц временно исполняющими обязанности указанных руководителей; д) отстранение от работы на период действия чрезвычайного положения руководителей негосударственных организаций в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением ими мер, предусмотренных пунктом "ж" статьи 11 Федерального конституционного закона и пунктом "в" настоящей статьи, и назначение других лиц временно исполняющими обязанности указанных руководителей; е) в исключительных случаях, связанных с необходимостью проведения и обеспечения аварийно-спасательных и других неотложных работ, мобилизация трудоспособного населения и привлечение транспортных средств граждан для проведения указанных работ при обязательном соблюдении требований охраны труда.

[97] Силы и средства органов внутренних дел, уголовно-исполнительной системы, федеральных органов безопасности, внутренних войск, а также силы и средства органов по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (ст.16 ФКЗ).

[98] К ним относятся: а) поддержание особого режима въезда на территорию, на которой введено чрезвычайное положение, и выезда с нее; б) охрана объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения и функционирование транспорта, и объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей, а также для окружающей природной среды; в) разъединение противоборствующих сторон, участвующих в конфликтах, сопровождающихся насильственными действиями с применением оружия, боевой и специальной техники; г) участие в пресечении деятельности незаконных вооруженных формирований; д) участие в ликвидации чрезвычайных ситуаций и спасении жизни людей в составе сил Единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

[99] См: Словарь основных военных терминов. Под ред. Красильникова С.Н.: - М., 1965. – С. 47.

[100] Статья 1: «Договаривающиеся державы признают, что военные действия между ними не должны начинаться без предварительного и недвусмысленного предупреждения, которое будет иметь или форму мотивированного объявления войны, или форму ультиматума с условным объявлением войны».

[101] Указ Президента РФ от 21 апреля 2000 г. № 706 «Об утверждении Военной доктрины Российской Федерации», - СЗ РФ от 24 апреля 2000 г., № , - Ст. 1852

[102] Об этом свидетельствует проведенный анализ действующего законодательства РФ. Так, по-нашему мнению, более шестисот нормативных актов различного уровня влекут возникновение прав и обязанностей у различных субъектов правоотношений в условиях военного времени и большинство из них никак не связаны с наличием состояния войны.

[103] Ожегов С.И., Словарь русского языка. 15-е издание. М. 1982. Т.4. С.684.

[104] См: Словарь основных военных терминов. Под ред. Красильникова С.Н.: - М., 1965. – С. 27.

[105] Питер Тоурс. Энциклопедия военной мысли. - М., 2002. С.69.

[106] См. Словарь основных военных терминов. Под ред. С.Н. Красильникова. М. 1965. С.30.

[107] См. Советская военная энциклопедия. В 8-ми томах. М., 1989. Т.1. С.539.

[108] См. Словарь основных военных терминов. Под ред. С.Н. Красильникова. М., 1965 г. С. 27.

[109] См. Советская военная энциклопедия. В 8-ми томах. М., 1989 г., Т. 7. С. 551.

[110] См. Чхиквадзе М.В., М. Савицкий. Положение о воинских преступлениях (комментарий). Ашхабад, 1943 г. С. 46; а также Мелков Г.М. Бои без правил. Российская газета от 03 февраля 2004 года.

[111] Ахметшин Х.М., Тер-Акопов А.А. Советское уголовное право. Военный институт, 1978. С.51.

[112] Владимиров В.А. Советское уголовное право. Часть особенная. М. 1979. С. 533.

[113] См.: Панов В.П. Международное военное право, М. 2000 г. С.131.

[114] См.: Панов В.П. Международное военное право, М. 2000 г. С.131.

[115] Римский статут международного уголовного суда 1998 года. Ст. 8 п. 2е.

[116] См. Ст. 96 Устава Гарнизонной и Караульной службы ВС РФ.

[117] Боевой Устав Сухопутных войск. Ч. 2. М. 1989 г. С. 13.

[118] Петухов Н.А. Преступления против военной службы. М. 2002г. С.3.

[119] См. Ст. 8 Уголовного кодекса РФ.

[120] Кучма Ю.Н.. Законодательство военного времени – средство управления государством в условиях Великой Отечественной войны: Дис. … канд юрид. наук: - М., 1995. С.121.

[121] Герасимов С.А. Комментарий к закону «Об обороне». М.2002. – С. 336

[122] См. Указ Президента РФ от 2 октября 1998 г. № 1175 «Об утверждении Положения о военно-транспортной обязанности». СЗ РФ от 5 октября 1998 г. – № 40. – Ст. 4941.

[123] См. Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 г. № 1-ФКЗ «О военном положении». СЗ РФ от 4 февраля 2002 г. № 5. Ст.375.

[124] См. Ведомости Верховного совета СССР, 1941г. С.14.

[125] См. п. 6 ст. 4 Федерального закона от 11 ноября 2003 г. № 141-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации». СЗ РФ от 17 ноября 2003 г. N 46. – Ст. 4437.

[126] Пчелинцев С.В. Дис. … канд. юрид. наук: - М. 1998г. – С. 57.

[127] См: Федеральный закон «Об обороне»от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ. – СЗ РФ от 3 июня 1996 г.. № 23. – Ст. 2750.

[128] Федеральный закон ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» от 28 марта 1998 г. № 53. – СЗ РФ от 30 марта 1998 г. – № 13. – Ст. 1475.

[129] Федеральный закон «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ. – СЗ РФ от 1 июня 1998 г. – № 22. – Ст. 2331.

[130] См: Федеральный закон «Об обороне» от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ. – СЗ РФ от 3 июня 1996 г.. № 23. Ст. 2750. – Ст. 18.

[131] Материалы уголовного дела № 18/1999/67

[132] Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР по уголовным делам. М. 1996. – С. 383.

[133] Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М. 1984. – С. 11.

[134] Например, следователь, при квалификации случая смерти, после изучения всех обстоятельств дела, может прийти к выводу о том, что имел место казус, что смерть наступила случайно и вины лица, в результате деяния которого наступила смерть, в наступивших преступных последствиях не имеется. В таком случае указать какую-либо уголовно-правовую норму не представляется возможным, так как деяние не содержит признаков какого-либо преступления.

[135] В соответствии с Концепцией судебной реформы (1991 г.) в УПК РСФСР были предусмотрены: обжалование в суд арестов (1992 г.); регламентация производства в суде присяжных (1993 г.); определение порядка рассмотрения уголовных дел мировыми судьями, апелляционного обжалования их приговоров (2000 г.). Остальные новации носили преимущественно частный характер. При этом надо иметь в виду, что число удовлетворенных судами жалоб с просьбами об отмене арестов в результате сильнейшего давления правоохранительных органов постепенно снижалось (в 1994 г. было удовлетворено 20% жалоб, в 2000 г. - лишь 15%); суды присяжных учреждены в последнее время подвергаются гонениям; производство в мировых судах находится лишь в стадии становления. В сущности, ликвидирована стадия предания суду (1992 г.) с ее распорядительными заседаниями по многим категориям дел и заменена предварительным слушанием (ст.227, 234 УПК РФ). Судья получил право принимать ответственные решения по делу (например, о его прекращении) единолично и вне официального заседания, что создает благоприятные условия для злоупотреблений и коррупции и позволяет передавать на стадию судебного разбирательства некачественно расследованные дела. Резко сужена коллегиальность при рассмотрении дел в судах первой инстанции.

[136] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. – С. 4.

[137] Герцензон А.А. Квалификация преступления. М., 1947. С. 4

[138] Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступления. М. 1984. С. 21.

[139] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 5.

[140] Наумов А.В., Новиченко А.С. Законы логики при квалификации преступлений. М., 1978. С.10.

[141] Материалы уголовного дела №18/2000/181.

[142] Слободанюк И.А. Уголовная ответственность военнослужащих за преступления против порядка обеспечения сохранности государственной тайны. Дис. канд. юрид. Наук. – М. 1999 г. – С. 74.

[143] Проект № 130883-3 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» от 19.09.2001 г.

[144] Распоряжение Президента РФ от 8 сентября 2000 г. N 394-рп «О подписании Римского статута Международного уголовного суда». СЗ РФ от 11 сентября 2000 года, № 37. Ст. 3710.

[145] Женевские конвенции включают в себя: Женевская Конвенция о защите гражданского населения во время войны (Женева, 12 августа 1949 г.), ратифицирована в 1954 году; Женевская Конвенция об обращении с военнопленными (Женева, 12 августа 1949 г.), подписана в 1949 году с оговорками и вступила в силу в 1950 году; Женевская Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женева, 12 августа 1949 г.), ратифицирована в 1954 году; Женевская Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (Женева, 12 августа 1949 г.), ратифицирована в 1954 году.

[146] Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 года « 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики)», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 года № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта». Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации, 14 августа 1995 г., № 33. - Ст. 3424.

[147] Маликов С.В. Правовое обеспечение, организация и методика расследования преступлений в боевой обстановке. – М., 2004. – С. 16.

[148] Указ Президента РФ от 31 марта 1996 г. № 435 «О Программе урегулирования кризиса в Чеченской Республике». СЗ РФ от 1 апреля 1996 г. № 14. Ст. 433.

[149] См. Ст. 2 Устава Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии от 25 мая 1993 г.

[150] Протокол ратифицирован Верховным Советом СССР 4 августа 1989 г.

[151] См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ. Под ред. Лебедева В.М. М. 2003. С.847.

[152] Бюллетень Верховного Суда РФ. №12. 2003 г.

[153] См. Указ президента РФ от 14 декабря 1993 года № 2140 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации». Собрание актов Президента и Правительства РФ от 20 декабря 1993 г. № 51. – Ст. 4931.

[154] Лебедев В.М. Комментарий к уголовному кодексу. – М. 2003. – С. 842.

[155] Батырь В.А. Имплементация норм международного гуманитарного права в военном законодательстве Российской Федерации. Дис. канд. юрид. наук. – М. 1999 г. – С. 67.

[156] Галенская Л.Н. Правовые проблемы сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Л., 1978. Игнатенко Г.В. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Учеб. пособие. Свердловск, 1980. Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. М., 1993; Панов В.П. Международное уголовное право: Учеб. пособие. М., 1997. Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Процесс главных японских военных преступников. М., 1950. Ромашкин П.С. Военные преступления империализма. М., 1953. Трайнин А.Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. М., 1956.

[157] Алексеев Н.С. Ответственность нацистских преступников. М., 1968. Арцибасов И.Н. За пределами законности: о преступлениях империализма против мира и человечества. М., 1981.Бирюков П.Н. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью и правовая система Российской Федерации. Воронеж, 1997; Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Сб. документов / Сост. П.Н. Бирюков, В.А. Панюшкин. Воронеж, 1997.Блищенко И.П., Жданов Н.В. Сотрудничество государств в борьбе с преступлениями международного характера: Учеб. пособие. М., 1984; Блищенко И.П. Международный уголовный суд. М., 1994 (в соавт.). Богатырев А.Г. Международное сотрудничество государств по борьбе с преступностью: Учеб. пособие. М., 1989.Бородин С.В., Ляхов Е.Г. Международное сотрудничество в борьбе с уголовной преступностью. М., 1983. Валеев Р.М. Выдача преступников в современном международном праве. Казань, 1976.Жданов Н.В. Правовые аспекты борьбы с террористическими актами международного характера. М., 1974. Карпец И.И. Преступления международного характера. М., 1979; Карпец И.И. Международная преступность. М., 1988.Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. М. 1960.; Международное уголовное право. Учебное пособие / Под общ. ред. В.Н. Кудрявцева. М. 1999. – 264 с. Нюрнбергский процесс: Право против войны и фашизма: Сб. ст. отеч. и америк. юристов. / Под ред. И.А. Ледях, И.И. Лукашука. М., 1995; Лукашук И.И., Наумов А.В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве: Учебно-практ. пособие. М., 1998; Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учеб. - М.: Спарк, 1999. Ляхов Е.Г. Политика терроризма - политика насилия и агрессии. М., 1987. Моджорян Л.А. Терроризм: правда и вымысел. М., 1983.Полянский Н.Н. Международное правосудие и преступники войны.М.; Л., 1945.Решетов Ю.А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. М., 1983; Сотрудничество государств в борьбе с международными преступлениями. М., 1983.Родионов К.С. Интерпол: вчера, сегодня, завтра. М., 1990.

[158] Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т.11. СПб., 1896. С.379.

[159] См. Студеникин С.С., «Советская административно-правовая норма и её применение». Дис. …д-ра юрид. наук. – М. 1949 г. – С. 147.

[160] Бобровский П.О., Военное право России при Петре 1, ч. II, вып. I, Спб, 1882, стр. 267.

[161] Коровин Е.А. Революция и международное право. Сборник «Французская революция 1789 – 1794 гг». М. 1941 г., С. - 542 – 543.

[162] Мартенс Ф.Ф.. Собрание трактатов и Конвенций, т. 4, 1878 год, С. - 954.

[163] Там же, С. - 125.

[164] Как известно, в результате работы Гаагской конвенции 1899 года были подписаны: Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны; Декларация о воспрещении бомбардировок с воздушных шаров; Декларация о воспрещении пользования артиллерийскими снарядами, единственной целью которых является распространение удушающих и вредоносных газов; Декларация о воспрещении применять пули, разворачивающие или сплющивающие в человеческом теле.

[165] Квински Райт, статья «Объявление войны вне закона», помещенная в Американском журнале международного права 1925г. С.7-18.

[166] Постатейный комментарий к уголовному кодексу. под ред Наумова А.В. - М. 1996 г. – С. 467.

[167] См.: Ginsburgs G. Moscow’s Road to Nuremberg: The Soviet Background to the Trial // Law in Eastern Europe. #47. Boston, 1996.

[168] Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учеб. - М., 1999. С.13.

[169] Борьба с такими преступлениями попадает в сферу компетенции Совета Безопасности ООН, который несет главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности и который выступает от имени всех членов ООН.

[170] В конвенциях, как правило, содержится: а) нормативное определение состава преступления; б) обязательство государства-участника закрепить норму конвенции в национальном законодательстве (имплементировать); в) обязательство государств-участников распространить свою юрисдикцию на соответствующие преступления.

[171] Так, в п.3 ст.8 Римского Статута МУС предусмотрено, что серьезные нарушения ст.3, общей для всех Женевских конвенций 1949 г., не затрагивают ответственности правительства за поддержание или восстановление закона и порядка в государстве или за защиту единства и территориальной целостности государства всеми законными средствами.

[172] Новейшая история изобилует примерами такого рода, когда отдельные лица «представляют» государство, нарушающее мировой правопорядок, или государство в лице компетентных органов и должностных лиц не принимает мер по пресечению противоправных действий на его территории (Афганистан, Ирак, Палестина).

[173] В ст.124 прямо указано, что, несмотря на положения п.1 ст.12 (содержащих ссылку на ст.5 Статута о юрисдикции Суда в отношении самых серьезных преступлений), государство, становясь участником настоящего Статута, может заявить, что в течение семи лет после вступления настоящего Статута в силу для соответствующего государства оно не признает юрисдикцию Суда в отношении категории преступлений, упоминаемых в ст.8, когда, как предполагается, преступление совершено его гражданами или на его территории.

[174] Логика поведения некоторых государств вполне объяснима здравым смыслом. Так, США, отказавшись ратифицировать II Дополнительный протокол к Женевским конвенциям под предлогом того, что он оправдывает терроризм, отозвали свою подпись под Римским Статутом, ст.8 которого устанавливает ответственность за преступления, совершенные в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера.

[175] Обычная практика Российской Федерации свидетельствует о том, что ратификации Государственной Думой международных договоров предшествует работа по подготовке к приведению законодательства в соответствие с требованиями договора. По общему правилу в ходе подготовки к ратификации (присоединению) министерства и ведомства, в компетенцию которых входят рассматриваемые в договоре вопросы, подготавливают свои предложения по изменению законодательства, которые рассматриваются и принимаются Государственной Думой в обычном порядке изменения законодательства.

[176] См.: Наумов А.В. Преступления против мира и безопасности человечества и преступления международного характера./ Государство и право, 1995, №6, с.54-55.

[177] Собрание законодательства РФ, 1996, №25, ст.2954.

[178] Статья 6 Устава международного военного трибунала для суда над главными немецкими военными преступниками установила следующие виды преступлений: а) преступления против мира (планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений, заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных на осуществление любого из вышеперечисленных действий); б) военные преступления; в) преступления против человечности. Личная уголовная ответственность предусматривается за особо серьезные правонарушения, совершенные во время вооруженного конфликта, которые называются военными преступлениями. К ним относятся убийства, истязания, угон гражданского населения для принудительных работ; биологические эксперименты; убийства или истязания военнопленных, заложников; принуждение военнопленных или гражданских лиц к службе в вооруженных силах неприятеля; разграбление общественной или частной собственности; бесцельное разрушение городов, исторических памятников и другие аналогичные действия. К преступлениям против человечности отнесены убийства, пытки, террор, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости в отношении гражданского населения или преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам. Эти деяния являются преступными как до начала военных действий (но в целях развязывания войны), так и во время вооруженного конфликта.

[179] Указанные преступления опираются на такие важнейшие договорные источники как Женевские конвенции 1949 г. и Дополнительные протоколы к ним 1977 г., Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. и т.д., большинство положений которых являются частью международного обычного права.

[180] Международным преступлением является геноцид (от греч. genos — род, племя и лат. caedo — убивать). В Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г. под геноцидом понимаются действия, совершенные с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую. Геноцид осуществляется в четырех формах: а) физический геноцид, т.е. физическое истребление целых групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам; б) социально-экономический геноцид, т.е. умышленное создание для таких групп жизненных условий, рассчитанных на их полное или частичное уничтожение; в) биологический геноцид, т.е. меры по предотвращению деторождения в среде таких групп; г) национально-культурный геноцид, т.е. уничтожение культурных и духовных ценностей таких групп. Состав преступления геноцида по своей сущности - это умышленное преступление. Такое преступление не может быть совершено по неосторожности. Вина при геноциде охватывает умысел. Объектом преступления является отдельная национальная, этническая, расовая или религиозная группа. Субъектом преступления геноцида являются только физические лица. Геноцид может совершаться как в военное, так и в мирное время. Виновные в совершении геноцида лица подлежат наказанию независимо от того, являются ли они государственными деятелями, должностными или частными лицами. Они должны быть судимы судом того государства, на территории которого совершен геноцид, или таким международным судом, который может быть создан участниками Конвенции. В целях выполнения этого положения государства-участники Конвенции взяли на себя обязательство выдавать лиц, обвиняемых в совершении преступления геноцида, и не считать это преступление политическим. На лиц, виновных в геноциде, не распространяется право убежища.

[181] См.: Действующее международное право. М., 1997. Т.2. С.68.

[182] См.: Российский ежегодник международного права. СПб., 1994. С.244.

[183] См.: Московский журнал международного права. 1996. №1. С. 227-228.

[184] Римский статут воспроизводит определения, содержащиеся в указанных Конвенциях (ст.50 ЖК I; ст.51 ЖК II; ст.130 ЖК III; ст.147 ЖК IV).

[185] Они основаны на нормах, включенных в Дополнительный протокол I 1977 г. к Женевским конвенциям, Гаагское положение о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., Гаагская декларация о легко разворачивающихся и сплющивающихся пулях 1899 г., Женевский протокол о применении газов 1925 г.

[186] Они основаны на нормах, содержащихся в Дополнительном протоколе II к Женевским конвенциям, Гаагском положении о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. и т.д.

[187] К ним можно отнести, в частности: методы ведения войны, которые, «как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде» (ст.35 ДП I); вероломство, то есть «симулирование капитуляции, симулирование выхода из строя вследствие ранения или болезни» (ст.37 ДП I); использование флагов, военных эмблем, воинских знаков различия или форменной одежды противной стороны, нейтрального государства и страны, не находящейся в конфликте (ст.39 ДП I); запрет отдачи «приказа никого не оставлять в живых, угрожать этим противнику или вести боевые действия на такой основе» (ст.40 ДП I); использовать голод в качестве метода ведения войны (ст.54 ДП I).

[188] См.: Соковых Ю.Ю. Реализация международного гуманитарного права в законодательстве Российской Федерации: состояние и перспективы // Государство и право. 1997. №9. С.84.

[189] См.: Действующее международное право. М., 1997. Т.3. С.764-765.

[190] См.: Там же. Т.2. С.199-202.

[191] См.: Панов В.П. Международное уголовное право. М., 1997. С.223-225.

[192] Информация о государствах-участниках Конвенции о неприменимости сроков давности (по состоянию на 9 октября 2001 г.) получена из: http:// www.unhchr.ch/html/menu3/b/treaty6.htm.

[193] Присоединилась 16 августа 1996 г.

[194] Ратифицировала 22 апреля 1969 г.

[195] Ратифицировала 8 мая 1969 г.

[196] Присоединилась 31 марта 1995 г.

[197] Присоединилась 26 января 1993 г.

[198] Ратифицировала 16 июня 1969 г.

[199] Принят 18 апреля 2002 г., введен в действие с 1 октября 2002 г.

[200] Принят 22 сентября 1994 г., вступил в силу с 1 апреля 1995 г.

[201] Принят 21 мая 1998 г., введен в действие с 1 сентября 1998 г.

[202] Принят 18 сентября 1997 г.

[203] Принят 5 апреля 2001 г., вступил в силу с 1 сентября 2001 г.

[204] Принят 2 июня 1999 г., вступил в действие с 1 января 2000 г.

[205] Например, Испания в своем ратификационном Законе указала, что готова принять лиц, осужденных Международным уголовным судом с условием, что срок осуждения не будет превышать максимального предела, установленного для аналогичных преступлений испанским законодательством. Подобное заявление может сделать любое государство СНГ, ратифицировавшее Статут и выражающее готовность принять для отбывания наказания лиц, осужденных Судом.

[206] Ст. 23 УК Азербайджана

[207] Ст. 67 (1, пункт 13) УК Украины; ст. 64 (1, пункт 17) УК Республики Беларусь

[208] Документы, принятые в Гааге (конвенция и три декларации) в 1899 году; Конвенция о бомбардировании морскими силами во время войны (Гаага, 18 октября 1907 г.; Конвенция о положении неприятельских торговых судов при начале военных действий (Гаага, 18 октября 1907 г.); Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны (Гаага, 18 октября 1907 г.); Женевская Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женева, 12 августа 1949 г.); Женевская Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (Женева, 12 августа 1949 г.); Женевская Конвенция об обращении с военнопленными (Женева, 12 августа 1949 г.); Женевская Конвенция о защите гражданского населения во время войны (Женева, 12 августа 1949 г.); Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) от 8 июня 1977 г.; Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера от 8 июня 1977 г. (Протокол II); Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (Гаага, 14 мая 1954 г.); Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие (Нью-Йорк, 10 октября 1980 г.); Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду (Женева, 10 декабря 1976 г.); Устав Международного Военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Лондон, 8 августа 1945 г.); Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 25 марта 1992 г., 11 мая 1994 г.); Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г.; Римский Статут Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 г.) (Россией данный документ подписан в 2000 году, но до сих пор не ратифицирован).

[209] Панов В.П. Международное военное право. М.2000 г. С.162.

[210] Дополнительный протокол I 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 г. Международная защита прав и свобод человека. Сб. документов. М. 1990, С.570–658.

[211] Международное право в документах. М. 1982 г. С.794–802.

[212] Международное право в документах. М., 1982, - С. - 751 – 772.

[213] Ведомости СССР. 1984, №3, Ст.50.

[214] Международная защита прав и свобод человека. Сб. документов. М., 1990, С. - 570 – 658.

[215] Международное право в документах. М., 1982, с. 595 – 599.

[216] Резолюции и решения Генеральной Ассамблеи ООН, принятые на XXII сессии. – Нью-Йорк. М., 1968 г. – С. 47.

[217] К химическому оружию относятся отравляющие вещества и средства их боевого применения (специальные ракеты, артиллерийские снаряды, мины, авиационные бомбы; химические фугасы, ручные химические гранаты и т.д.). Поражающее действие химического оружия как вида массового поражения основано на токсичных свойствах химических соединений, которые, находясь в парообразном, жидком или аэрозольном состоянии, могут проникать в организм через органы дыхания, кожные покровы, слизистые оболочки, пищевой тракт. Оно предназначено для уничтожения живой силы, но может быть использовано и для заражения местности, вооружения, боевой техники и различных тыловых объектов. См.: БСЭ. 3-е изд. Т. 28. М.: Сов. энциклопедия, 1978 г. С. 279.

[218] Биологическое (бактериологическое) оружие основано на использовании болезнетворных свойств микроорганизмов, способных вызывать массовые заболевания людей, животных и растительного мира. Основой его поражающего действия являются бактериальные средства - бактерии, вирусы, грибы и токсические продукты их жизнедеятельности, используемые для военных целей с помощью живых зараженных переносчиков заболеваний (насекомых, грызунов, клещей) или в виде суспензий и порошков. К бактериальным средствам, предназначенным для поражения людей, относятся возбудители чумы, оспы, сибирской язвы, туляремии, бруцеллеза, холеры и других болезней. Бактериальные средства могут применяться с помощью специальных ракет, артиллерийских снарядов, авиационных бомб и других боеприпасов.

[219] Ядерное оружие - оружие (например, водородная бомба), в котором средством поражения является ядерный заряд, т.е. устройство, содержащее запас ядерной энергии. Последнее заключено в определенных веществах и приспособлениях, обеспечивающих быстрое освобождение энергии для осуществления ядерного взрыва. Для употребления ядерного заряда в качестве ядерного оружия для доставки его к месту применения ядерный заряд помещают в авиационную бомбу, боевую головку ракеты, в торпеду и т.п. Действие ядерного оружия основано на использовании поражающих факторов ядерного взрыва, т.е. грандиозного по своим масштабам и разрушительной силе взрыва, вызываемого высвобождением ядерной энергии. Поражающими факторами являются: ударная волна, световое излучение, проникающая радиация, радиоактивное загрязнение.

[220] См.: В.П. Панов, Международное военное право, М., 2000 г. С. 130.

[221] Скуратов Ю.И. В.М. Лебедев, Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации, М. 1999г.

[222] Военные действия проводятся при наличии состояния войны. Состояние войны объявляется федеральным законом в случае нападения на Российскую Федерацию другого государства или группы государств, а также в случае необходимости выполнения международных договоров Российской Федерации (ст.18 Федерального закона «Об обороне»). Для отражения этой агрессии предназначены Вооруженные силы Российской Федерации - государственная военная организация, составляющая основу обороны Российской Федерации (ст.10 Федерального закона «Об обороне»).

[223] Панов В.П. Международное военное право. М. 2000г. – С. 135.

[224] Эрик Давид. Принципы права вооруженных конфликтов. М. 2000г. – С. 549.

[225] Римский Статут Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 г.)

[226] Ст. 24 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»

[227] Проект № 130883-3 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» от 19.09.2001 г.

[228] СЗ РФ 17 июня 1996 г. № 25. Ст.2954.

[229] Так, в ст.1 УК Республики Польша определено, что уголовной ответственности подлежит лицо, которое совершило деяние, запрещенное под угрозой наказания законом, действовавшим во время его совершения. См.: Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении. Под ред. Н.Ф.Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М.: ИКД «Зерцало-М» 2002. С.165. Согласно ст.1 Уголовного закона Латвийской Республики уголовной ответственности и наказанию подлежит лицо, виновное в совершении преступного деяния, т.е. с умыслом или по неосторожности совершившие предусмотренное деяние, имеющее признаки состава преступления.

[230] См. Николаев А.И. «Законодательство в сфере обороны страны не совершенно». Право в Вооруженных Силах. № 8 2003 г. С.2.

[231] Проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ», внесенный депутатами государственной думы Российской Федерации Н.М. Безбородовым, В.Н. Волковым, В.Ф. Федоровым и В.В. Чайкой предусматривает именно такую структуру норм уголовного закона, в которых, по аналогии с ранее действовавшим УК РСФСР 1960 года, «совершение деяний в военное время и в боевой обстановке» признается квалифицирующим признаком.

[232] См: Ст. 19 Федерального закона «Об обороне» от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ. СЗ РФ от 3 июня 1996 г. № 23. Ст.2750.

[233] Кучма Ю.Н. Законодательство военного времени – средство управления государством в условиях Великой Отечественной войны: Дис. … канд юрид. наук: - М., 1995. С.121.

[234] Проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ», внесенный депутатами государственной думы Российской Федерации Н.М. Безбородовым, В.Н. Волковым, В.Ф. Федоровым и В.В. Чайкой.

[235] Смертная казнь предусмотривается: в ч.2 ст.333, ч.2 ст.334, ч.4 ст.335, ч.3 ст.343, ч.3 ст.352 прим. 1, ст.352 прим.5, ст.352 прим. 10.

[236] См.: ч.2 ст.20 Конституции РФ установила: «Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей».

[237] СЗ РФ. 13 января 1997 г. №2. Ст.198.

[238] См: Приказ МО РФ №302 от 1997 г.

[239] См. Постановление Правительства РФ от 04.06.1997 г. № 669. СЗ РФ. 1997. № 3. Ст. 2697.

[240] Проект № 130883-3 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» от 19.09.2001 г.

[241] А.С. Безнасюк, А.А. Толкаченко. «Уголовные наказания военнослужащих: теория, законодательство, практика». Учебно-практическое пособие, М. 1999. – С. 35.

[242] См. ч. 2 Ст. 140 Уголовно-процессуального кодекса РФ. СЗ РФ от 24 декабря № 52. 2001 г. – С. 4921.

[243] Комментарий к уголовному кодексу РФ. Под ред. В.И. Радченко. – М. Юридический дом «Юстицинформ». 2003 г. – С. 478.

[244] Владимиров В.А. Советское уголовное право. М. 1979. – С. 555.

[245] См. Ст. 261, 263, 265 УК РСФСР 1960 года.

[246] Федеральный закон от 28 августа 1995 г. № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». СЗ РФ от 28 августа 1995 г. № 35. – Ст. 3506. (Положения данного закона действуют на территории РФ до 1 января 2006 года, т.е. до момента вступления в силу Федерального закона от 28 августа 1995 г. № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». СЗ РФ от 28 августа 1995 г. № 35. – Ст. 3506).

[247] Боевой Устав Сухопутных войск. Ч. 2. М. 1989 г. С. 13.

[248] Проект № 130883-3 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» от 19.09.2001 г.

[249] См. Федеральный закон от 26 февраля 1997 г. № 31-ФЗ «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации». – СЗ РФ № 9 от 3 марта 1997 г.

[250] Постановление Правительства РФ от 19 октября 1998 г. № 1216 «Об утверждении Положения о призыве на военную службу по мобилизации граждан, приписанных к воинским частям (предназначенных в специальные формирования) для прохождения военной службы на воинских должностях, предусмотренных штатами военного времени, или направления их для работы на должностях гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и специальных формирований». – СЗ РФ № 43 от 26 октября 1998 г.

[251] Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации». – СЗ РФ № 2 от 13 января 2003 года. – Ст. 169.

[252] Указ Президента РФ от 15 марта 1999 г. N 350 "Вопросы Службы специальных объектов при Президенте Российской Федерации». – СЗ РФ № 12 от 22 марта 1999 года. – Ст. 1453.

[253] См. Советское уголовное право. Воинские преступления. Учебник. Под ред. Х.М. Ахметшина и Е.В. Прокоповича. – М. ВИ 1978 г. – С. 362.

[254] См. Ст. 26 Федерального закона «О статусе военнослужащих». СЗ РФ. 1998. № 76. – Ст. 651.

[255] Слобаданюк А.И. «Уголовная ответсвенность военнослужащих за преступления против порядка обеспечения сохранности государственной тайны». Автореферат дисс. ... канд. юрид. наук. М. 2004. – С. 19.

[256] Указ Президента РФ от 14 декабря 1993 г. № 2140 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации». «Собрание актов Президента и Правительства РФ» от 20 декабря 1993 г. № 51 – Ст. 4931.

[257] Проект № 130883-3 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» от 19.09.2001 г.

[258] См. Указ Президента РФ от 2 октября 1998 г. № 1175 «Об утверждении Положения о военно-транспортной обязанности». СЗ РФ от 5 октября 1998 г. – № 40. – Ст. 4941.

[259] См. Ст. 19 Налогового кодекса РФ. СЗ РФ от 03 августа 1998 г. № 31. – Ст. 3824.

[260] См. там же. – Ст. 11.

[261] См. Указ Президента РФ от 2 октября 1998 г. № 1175 «Об утверждении Положения о военно-транспортной обязанности». СЗ РФ от 5 октября 1998 г. – № 40. – Ст. 4941

[262] Ю.Н. Кучма. «Законодательство военного времени – средство управления государством в условиях Великой отечественной войны». дис. … канд. юрид. Наук. – М., ВУ МО РФ, 1995 г.

[263] С.В. Пчелинцев С.В. Правовое регулирование военного положения в Российской Федерации. Дис. … какнд. юрид. наук. М. 1998. – С. 107.

[264] Алексеев С.С. Теория государства и права. М. 2002 г. – С. 264.

[265] Арцибасов И.Н. «Международно-правовые проблемы регулирования вооруженных конфликтов», дис. … докт. юрид. наук. – М. 1981 г.

[266] А.С. Безнасюк, А.А. Толкаченко. Указ. соч. С. 95.

1. Реферат на тему UnH1d Essay Research Paper OVERVIEWSkittles is a
2. Реферат Сущность и значение разделения труда. Формы разделения труда на предприятии
3. Реферат на тему Foot And Mouth Essay Research Paper Foot
4. Доклад Альбинизм
5. Диплом Специфика волонтерского движения как субъекта социальной работы в условиях средней общеобразовательной
6. Курсовая Предприятия оптовой торговли понятие функции организационные формы
7. Реферат Застосування подвійних інтегралів до геометричних і фізичних задач Обчислення інтеграла Пуассон
8. Статья Договор как форма регулирования аренды земли в Украине
9. Курсовая на тему Ценность прошлого этноцентристские исторические мифы идентичность и этнополитика
10. Контрольная работа Философское учение о познании

Bukvasha