С. К. Семенов.

Банк России в определенные периоды проводит, по нашему мнению, не совсем последовательную и противоречивую политику. Это в первую очередь — разнонаправленное одновременное изменение нормативов инструментов денежно-кредитной политики, что приводит к неадекватному (разнонаправленному) действию инструментов, например ставки рефинансирования и резервных требований. Банковская система России имеет неиспользуемые («резервные») ресурсы — в фондах обязательных резервов (ФОР) кредитной системы, депонируемых в Банке России, которые при уменьшении резервных норм могут быть использованы для расширения активных операций, в частности, для оживления инвестиций, причем практически без инфляционного эффекта, как отчисления в основном от обеспеченных реальным движением товаров и услуг денежных средств, поступивших на расчетные счета и во вклады (выручка, заработная плата и т. п.). В некоторых развитых странах, например Канаде, Швейцарии ФОРы вообще не создаются, в других — по ним выплачивается процентный доход, или нормативы обязательных резервов не превышают нескольких процентов. Поэтому представляется, что нормы резервирования должны быть существенно, но постепенно снижены, а освободившиеся средства использованы для расширения активных операций банков. Сокращение нормативов обязательных резервов может и не вызвать номинального снижения объема ФОРов, если в этот период будет произведена дополнительная эмиссия денег и фонды пополнятся отчислениями от этих, чаще необеспеченных, средств, уже привлеченных банками.

До 1998 г. нормы резервирования в России были слабо дифференцированы, с разбивкой лишь на три группы: до 30 дней — 14 %, 31 — 90 дней — 11 %, от 91 дня — 8 %. Следовательно, норматив долгосрочных привлеченных средств отсутствовал, что было бы оправдано в первые годы реформ, в период сильной инфляции, когда названных средств в пассивах банков практически не было, да и аккумулировать их было достаточно рискованно из-за резких колебаний учетной ставки (ставки рефинансирования) ЦБ РФ. Представляется целесообразным введение нормы резервирования по долгосрочным привлеченным средствам по пониженной ставке, или даже освобождение банков от отчислений от данных средств в ФОРы. Это, в крайнем случае, можно делать не в полном объеме привлеченных долгосрочных пассивов, а в пределах этих средств — в сумме долгосрочных активов; или даже в объеме последних без обеспечения долгосрочными привлеченными средствами (т. е. за счет краткосрочных привлеченных ресурсов), что, правда, очень дискуссионно и противоречит теории банковской ликвидности. Названные меры могли бы создать для банков определенные экономические и, главное, нефискальные стимулы для оживления инвестиционной деятельности. Однако монетарные власти на 1 февраля 1998 года, напротив, ввели единый норматив резервирования, уничтожив и те небольшие стимулы для формирования «длинных» пассивов банков как основы для инвестиций. Тем более, что увеличение ставки рефинансирования с 02.02.1998 с 28 до 42 % и так уже резко снизило инвестиционную активность банков.

Нормативы обязательных резервов по рублевым ресурсам были снижены на 1 мая 1997 года на 2 %, в зависимости от сроков до 14 — 11 — 8 % и увеличены с 5 до 6 % по средствам в иностранной валюте, в продолжение курса на выравнивание норм резервирования по счетам в национальной и иностранной валютах, что является составной частью, безусловно, прогрессивной политики дедолларизации. Только почему бы рублевому нормативу не снижаться к валютному без изменения последнего? Очередное повышение нормы резервирования по иностранной валюте до 9 % (в первые годы реформ ФОРы по иностранным валютным средствам не формировались) было произведено в ноябре 1997 г. при увеличении ставки рефинансирования с 21 до 28 % как защитная реакция на кризис на мировых финансовых рынках.

Ставка рефинансирования снижалась также с 28.04.1997 с 42 до 36 % практически одновременно с данным уменьшением нормативов обязательных резервов по рублевым привлеченным средствам с 1 мая 1997 г. Это и естественно — инструменты денежно-кредитного регулирования действовали в одном направлении — в сторону оживления экономического роста. В тот момент названные инструменты денежно-кредитной политики взаимодополняли друг друга — увеличивалась доступность кредитных ресурсов в национальной валюте за счет снижения рублевых норм резервирования и уменьшения ставки рефинансирования. Дальнейшее снижение учетной ставки с 16.06.1997 до 24 % и с 06.10.1997 до 21 % не сопровождалось увеличением предложения денежных ресурсов, так как не были произведены ни уменьшение нормативов обязательных резервов, ни дополнительная («сверхплановая») эмиссия денег. Дефицит кредитных ресурсов в первую очередь объясняется достаточно высоким уровнем кредитной ставки, а не нежеланием коммерческих банков снижать процентную ставку по кредитам (ставка по депозитам, напротив, изменялась почти одновременно с официальной). Уменьшение ставки рефинансирования ЦБ РФ должно быть подкреплено увеличением предложения денег, например, за счет уменьшения норм резервирования, т. е. снижение нормативов (и соответственно объемов ФОРов) могло бы осуществляться одновременно с уменьшением учетной ставки, как это имело место в мае 1997 г.. В этом случае, на наш взгляд, быстрое снижение ставки рефинансирования не вызвало бы негативной реакции коммерческих банков и их ассоциаций, в частности Ассоциации российских банков.

Напротив, снижение учетной ставки с 16 июня 1997 года при неизменных нормах резервирования сопровождалось... фактическим увеличением объемов средств в ФОРах и, при отсутствии дополнительной крупномасштабной эмиссии денег, сокращением кредитных ресурсов банков второго уровня. В данной ситуации имеются противоречия в денежно-кредитной политике: снижение учетной ставки стимулирует активные операции, а увеличение объемов ФОРов — сокращает кредитные ресурсы для активных операций. Таким образом, были проведены разнонаправленные, взаимопогашаемые мероприятия, а хозяйствующие субъекты были введены в заблуждение радикальным снижением учетной ставки и неадекватным уменьшением (или даже колебаниями) ставок по банковским кредитам.

Увеличение объемов средств в ФОРах произошло в связи с изменением методики расчета отчислений средств в обязательные резервы в сторону увеличения за счет остатков наличных денег в операционной кассе банка.

В зарубежных странах, где еще формируются ФОРы, из расчетной суммы последних величина кассовых остатков просто вычитается в полном объеме. В России до середины 1997 г. кассовые остатки также вычитались, но в пределах лимита остатка операционной кассы банка.

Лимит остатка операционной кассы банка и контроль над его соблюдением являлся одним из прямых методов организации наличного денежного обращения, который использовался для ограничения эмиссии наличных денег и сдерживания перелива средств из безналичной в наличную сферу денежного обращения, так же, как лимитирование остатков касс нефинансовых агентов, кассовые проверки и др. Этот норматив устанавливался, как правило, в зависимости от оборота операционной кассы. В первые годы реформ коммерческие банки стремились получить как можно больший кассовый лимит, так как при высокой инфляции многие хозяйствующие субъекты предпочитали работать с наличными, и банк, имеющий в кассе необходимый запас наличных денег, порой выигрывал в конкурентной борьбе за обслуживание такого клиента; банк получал также выгоды при формировании ФОРов. Однако учреждения ЦБ РФ достаточно принципиально подходили к установлению названных лимитов и часто отклоняли просьбы коммерческих банков об их очередном повышении.

Выявление перелимита остатка кассы хозяйствующих субъектов сопровождалось применением к ним и их руководителям жестких штрафных санкций, и на предприятиях порой недоумевали, что штрафные санкции на перелимит операционных касс банков не распространяются. Это верно де-юре, а фактически совсем наоборот. Перелимит остатка кассы хозяйствующего субъекта должен был выявляться в ходе кассовой проверки, что банки из-за незаинтересованности и боязни ухода клиента стараются делать как можно реже; о выявленном перелимите необходимо сообщать в налоговый орган, что иногда не делается; да и последний не всегда может взыскать штраф (отсутствие средств у хозяйствующего субъекта, а порой и его исчезновение).

При перелимите операционной кассы банка сверхлимитная сумма не вычиталась из объема средств, подлежащих резервированию, что сокращало кредитные ресурсы банка, его работающие активы, доходы и в конечном счете прибыль. Это и было своеобразным «штрафом» или «налогом» (причем регулярно взимаемым), как и отчисления в ФОР в целом.

Положением ЦБ РФ от 25.03.1997 № 56 «О порядке ведения кассовых операций в кредитных организациях на территории Российской Федерации », вступившим в действие с 1 июня 1997 г., лимит кассового остатка — верхняя предельно допустимая сумма — был заменен на минимально допустимый остаток денег в операционной кассе банка, необходимый для работы в начале операционного дня. Новый инструмент, казалось бы, утратил административно-командные черты лимита как регулятора налично-денежного обращения, что можно было бы только приветствовать.

Однако телеграммой ЦБ РФ от 06.06.1997 № 49-97 были внесены изменения в порядок расчета отчислений в ФОРы (Положение Банка России от 30.03.1996 № 37 «Об обязательных резервах кредитных организаций, депонируемых в Центральном банке Российской Федерации»): наличные деньги в кассе должны вычитаться из расчетной суммы... только в пределах минимально допустимого остатка денег в операционной кассе. А так как в связи с падением темпов инфляции и значения наличных в денежном обороте коммерческим банкам по их запросам были утверждены учреждениями ЦБ РФ в начале июня 1997 г. минимально допустимые остатки денег в операционной кассе, как правило, на порядок меньше, чем действовавший лимит, то суммы отчислений в ФОРы возросли — максимально — на разность между лимитом и минимально допустимым остатком денег в операционной кассе, что даже для небольшого банка означало дополнительное отчисление в ФОР сотен миллионов «старых» рублей. Так, в результате названных изменений в методике расчета ФОРа сумма отчислений некоторым астраханским филиалам столичного банка, при приблизительно стабильной сумме привлеченных средств, возросла приблизительно на 18 %.

Небольшое гипотетическое повышение нормативов обязательных резервов в этот период на 1 — 2 % при тенденции к снижению ставки рефинансирования (с 06.10.1997 на 3 %, до 21 %) как альтернатива описанного монетарного мероприятия, вероятно, вызвало бы негативную реакцию в банковском сообществе, а изменение методики расчета отчислений в ФОР было воспринято спокойно. Минимально допустимый остаток денег в операционной кассе устанавливается индивидуально, и размеры потерь в виде упущенной выгоды от изъятия из оборота средств, отчисляемых в ФОРы, также индивидуальны и были оценены, банками по-разному.

Корректировка минимально допустимого остатка денег в операционной кассе банка — уникальный регулятор, сочетающий одновременно административно-командные черты (собственно установление и поддержание минимально допустимого остатка) и экономические — ограничение эмиссии наличных денег и перелива наличных средств в безналичные через необходимость отчислений денег в ФОР сверх суммы минимально допустимого остатка, что раньше, но с административнокомандных позиций выполнял лимит остатка операционной кассы банка. Таким образом, сумма минимально допустимого остатка представляет единственно оптимальную величину денег в кассе, ограниченную административно-командно снизу минимально допустимой суммой, а сверху — экономически — увеличением отчислений в ФОР, что поддерживать (управлять кассовыми остатками) для банка, особенно крупного, далеко не просто. Следовательно, минимально допустимый остаток денег в операционной кассе «принес» банкам такое же «налоговое» бремя, как и лимит только по повышенной «ставке» в связи с абсолютным увеличением отчислений в ФОРы и уменьшением ресурсов для активных операций, а также, вероятно, усложнением управления остатками операционный кассы.

В настоящее время действует Положение Центрального банка РФ от 23.03.2004 № 255-П «Об обязательных резервах кредитных организаций», согласно которому сумма обязательных резервов уменьшается на величину остатков наличных денег, однако вычитаемая сумма не должна превышать 25 % суммы обязательных резервов по обязательствам в рублях, рассчитанных до ее уменьшения на указанную величину. Таким образом, продолжает действовать ограничение уменьшения средств резервирования за счет наличности в кассах банков.

На 1 февраля 1998 г. (с увеличением ставки рефинансирования до 42 %) вместо дифференцированных по срокам рублевых норм резервирования 14 — 11 — 8 % был введен единый норматив — 11 %, т. е. средний от предшествующих, а норма по иностранной валюте повышена с 9 до 11 %. Осуществилось обещанное ЦБ РФ выравнивание рублевых и иностранных валютных нормативов, но на очень высоком уровне за счет в основном повышения иностранной валютной нормы. Существенно возрастают иностранные валютные отчисления, что, вероятно, вызвало в целом по банкам России определенное сокращение суммарного предложения денежных средств. В отдельных банках изменение сумм денег в ФОРах произошло по-разному, в зависимости от структуры привлеченных средств, наличия и величины иностранной валютной составляющей. В то же время в тот период без изменения на уровне 9,5 % осталась «персональная» норма резервирования для средств физических лиц в Сберегательном банке РФ как одна из основных его привилегий, ликвидировать которую — также обещание Банка России.

Полная отмена использования дифференцированных норм резервирования вместо предлагаемого выше расширения дифференцирования с льготными нормами для «длинных» привлеченных средств как возможных инвестиционных ресурсов, оказала, думается, негативное влияние на инвестиционный процесс.

С 17 февраля 1998 г. началось с двухнедельным интервалом трехпроцентное снижение учетной ставки ЦБ РФ (с 42 до 39 %), затем с 02.03.1998 — до 36 % и скачкообразным шести процентным падением — с 16 марта 1998 г. — 30 %. С 19.05.1998 ставка рефинансирования была повышена на 20 % — до 50 %, с 27 мая уже в 3 раза — до 150 %, с 5 июня уменьшена до 60 %, с 29 июня вновь повышена до 80 %, с 24 июля возвращена к 60 %, что следует, на наш взгляд, считать реакцией монетарных властей на приближающийся валютнофинансовый кризис. И все это при неизменных резервных требованиях, которые были уменьшены только в самом начале кризиса — с 24 августа 1998 г. — на 1 % — до 10 % по привлеченным средствам как в рублях, так и в иностранной валюте; по рублевым депозитам физических лиц в Сберегательном банке РФ — на 2,5 % — до 7 %, а с 1 сентября — уже до 5 %. Последняя норма была распространена на рублевые и иностранные валютные средства всех банков на 1 декабря 1998 г. для безынфляционного увеличения ликвидности банковской системы в самый разгар кризиса. Таким образом, данные инструменты денежно-кредитной политики были задействованы в тот период поочередно. Были также наконец-то уравнены резервные нормы Сберегательного банка РФ и других коммерческих банков.

С 10 июня 1999 г. нормативы резервирования всех банков были вновь повышены: по рублевым средствам — физических лиц — символически — до 5,5 %, а юридических лиц и иностранным валютным средствам всех субъектов экономики — достаточно существенно — до 8,5 %, а ставка рефинансирования уменьшена на 5 % — до 55 %. Через полгода подобное сочетание инструментов денежно-кредитного регулирования повторилось — с 1 января 2000 г. нормы увеличены на 1,5 %, соответственно, до 7 и 10 %, а ставка рефинансирования с 24.01.2000 снижена до 45 % (с 7 марта 2000 г. — до 38 %, с постепенным уменьшением до 25 % с 04.11.2000). Это, думается, как уже отмечалось, является противоречием российской денежно-кредитной политики. Ужесточение резервных требований сокращает кредитные ресурсы, уменьшает предложение денег (а также давление на рубль на валютном рынке), и, следовательно, сокращает инвестиционную активность. Уменьшение учетной ставки, напротив, должно подталкивать кредитную ставку коммерческих банков за собой вниз — «психологически», как сигнал, и экономически — через расширение рефинансирования кредитных учреждений эмиссионным банком по снизившейся учетной ставке; увеличить кредитные ресурсы банков и предложение денег, оживлять инвестиции. Таким образом, создавалась лишь видимость активизации денежно-кредитной политики, хотя реально мало что изменялось, так как опять были использованы разнонаправленные взаимопогашаемые мероприятия, а субъекты экономики введены в заблуждение этими манипуляциями с методами денежно-кредитной политики.

Кредитная ставка оказывается слабоэластичной по ставке рефинансирования и может не уменьшаться вслед за учетной или падать незначительно, или/и с большим временным лагом в отличие от высокоэластичной депозитной ставки (по крайней мере, при уменьшении официальной ставки) — проценты по вкладам «дружно» падают вслед за ставкой рефинансирования.

Хотя в некоторых кредитных договорах сейчас предусматривается возможность изменения ставки по кредиту в зависимости от изменения ставки рефинансирования Банка России.

Повышение резервных требований при уменьшении ставки рефинансирования следует считать прямым противоречием денежно-кредитной политики, а косвенным — имевшее место уменьшение нормативов резервирования с 1 мая 1997 г. с реальным увеличением средств в ФОРах за счет изменения методики расчета отчислений в фонды обязательных резервов.

Восстановление дифференциации норм резервирования, но в новом качестве — по субъектам экономики и валютам, введенное с 10 июня 1999 г., представляется менее эффективным даже в сравнении с последней, более чем скромной дифференциацией по срокам привлечения, упраздненной с 1 февраля 1998 г.. Так, в частности, норма по рублевым средствам не стимулирует «длинные» депозиты юридических лиц, поэтому временно свободные средства последних, вероятно, уйдут на валютный рынок. Нормы по иностранным валютным средствам, завышенные, казалось бы, в благих целях дедолларизации, вообще препятствуют привлечению иностранной валюты всех субъектов экономики: при высоких нормах банки не могут выплачивать по привлеченным средствам высокие проценты, поэтому инвалюта, например, физических лиц не только останется в «чулке», но и, вероятно, уйдет из коммерческих банков в «кубышку ». Это, на наш взгляд, иллюстрирует противоречие уже принципов дифференциации нормативов обязательных резервов, действующих с 10.06.1999.

Ставка рефинансирования в 25 %, утвержденная с 04.11.2000 не корректировалась около полугода до 9 апреля 2002 года — 23 %, с постепенным снижением приблизительно каждые полгода до 14 % с 15.01.2004.

С 1 апреля 2004 г был снижен норматив обязательных резервов по привлеченным средствам юридических лиц в рублях и иностранной валюте и физических лиц в иностранной валюте до 9 %, что позволило «возвратить» банкам из ФОРа 40 млрд руб.; возврат еще около 10 млрд руб. был осуществлен летом 2004 г. в связи с изменением методики расчета резервирования . В частности, из величины обязательных резервов по обязательствам в рублях теперь вычитаются не остатки касс банков в незначительном размере минимально допустимых, а в сумме не выше 25 % размера всех обязательных резервов по обязательствам в рублях. Таким образом, все «разумные» кассовые остатки из ФОРов вычитаются. Ограничение в 25 %, думается, введено, чтобы банки не стали всю расчетную величину ФОРа хранить в кассе.

С 15 июня 2004 г. была снижена ставка рефинансирования до 13 % и одновременно, как собственно и должно быть, норматив обязательных резервов по привлеченным средствам юридических лиц в рублях и по привлеченным средствам юридических и физических лиц в иностранной валюте до 7 % — к величине норматива обязательных резервов по средствам физических лиц, привлеченных в рублевые вклады.

И уже с 08.07.2004 ЦБ РФ резко снизил нормативы, изменив их названия (норматив обязательных резервов по обязательствам перед физическими лицами в валюте РФ и норматив обязательных резервов по иным обязательствам кредитных организаций в валюте РФ и обязательствам в иностранной валюте) до единой ставки 3,5 %. Это увеличило ликвидность банков еще на 130 млрд руб. .

Таким образом, ставка рефинансирования и резервные требования, казалось бы, «пошли в ногу», но с 01.08.2004 ЦБ РФ вновь ужесточил резервные требования, вновь ввел уже новую дифференциацию нормативов — новый норматив обязательного резервирования по обязательствам кредитных организаций перед банками-нерезидентами в валюте РФ и иностранной валюте в размере 2 %, что теперь сократило ликвидность российской банковской системы на 9 млрд руб.

С 26.12.2005 Банк России уменьшил ставку рефинансирования до 12 %, с 26.06.2006 — 11,5 %, с 01.10.2006 увеличил норматив обязательного резервирования по обязательствам кредитных организаций перед банками-нерезидентами в валюте РФ и иностранной валюте до единой ставки 3,5 %, с 23.10.2006 ЦБ РФ продолжил снижение ставки рефинансирования — до 11 %, с 29.01.2007 — 10,5 %.

С 01.07.2007 Банк России увеличил норматив обязательного резервирования по обязательствам кредитных организаций перед банками-нерезидентами в валюте РФ и иностранной валюте и норматив обязательных резервов по иным обязательствам кредитных организаций в валюте РФ и обязательствам в иностранной валюте до 4,5 %, а норматив обязательных резервов по обязательствам перед физическими лицами в валюте РФ до 4 %, что по разным подсчетам может сократить ликвидность банков на 40 — 65 млрд руб. .

Представляется необходимым снижение нормативов обязательных резервов и увязка с последними ставки рефинансирования. Это, на наш взгляд, позволит увеличить ресурсы для активных операций банков на неинфляционной основе, в частности, для оживления инвестиций.

В связи с изложенным считаем нецелесообразным использование таких разнонаправленных инструментов денежно-кредитной политики, как ставка рефинансирования и резервирование одновременно в противоположных направлениях, что, в частности, отражает противоречия и непоследовательность современной денежно-кредитной политики в России.

Список литературы

Финансы и кредит 31 (271) - 2007 август