Без автора

Известно, что Павел Иванович Пестель (1793–1826) был одним из самых активных участником тайных офицерских обществ, ставших известными под именем «декабристов». Более того, именно П.И. Пестель являлся одним из идеологов всего декабристского движения, был автором нескольких программных документов. Широко известна «Русская правда» П.И. Пестеля, как проект учреждения республиканского строя в России. Гораздо менее известен другой его проект, который был обнаружен в его тетрадях, а именно проект «Государственного приказа благочиния». Это был проект создания в замышляемой Пестелем республике тайной политической полиции, обязанной следить за политической благонадежностью граждан и жестко пресекать всякие попытки граждан республики заниматься самостоятельной политической деятельностью. Интересно, что число жандармов (сотрудников тайной полиции), по проекту Пестелю, во множество раз превышало реальное число сотрудников III охранного отделения, созданного в Российской империи несколькими годами позднее декабрьских событий.

Здесь, конечно, следует иметь в виду тот факт, что, в отличие от многих иных декабристов, Пестель вполне реалистично смотрел на общество. Кровавый разгул черни в революционной Франции показал ему, что революционные силы народа необходимо жестко контролировать, а лучше всего вообще не допускать участия народа в революции, да и в любой политической деятельности. Стоит напомнить, что само республиканское устройство в России Пестель считал возможным ввести только после 10–15 лет военной диктатуры. Именно целями сдерживания разрушительных сил в народе и объяснялось столь пристальное внимание Пестеля к институту тайной полиции, или «государственного приказа благочиния», как он ее называл.

Нужно помнить также и о диктаторских наклонностях самого П.И. Пестеля, о которых в один голос говорили практически все декабристы.

В советское время, когда был окончательно сформулирован миф о декабристах, как родоначальниках русского революционного движения, об этом проекте Пестеля предпочитали лишний раз не упоминать, и он был известен, в основном, узкому кругу специалистов по истории декабризма. В последнее время проект «Государственного приказа благочиния» стал предметом более пристального исследования. И, тем не менее, с ним знакомы далеко не все, кто хотел бы иметь более точное и подробное представление о сущности движения декабристов.

Публикация проекта П.И. Пестеля «Образование государственного приказа благочиния» осуществляется по книге: Пестель П.И. Русская правда. Наказ Временному верховному правлению. СПб.: Книгоиздательство «Культура», 1906. С. 107–119. В качестве послесловия к публикации предлагается статья С.Д. Толь «“Русская Правда” Павла Пестеля».

ИЗ ТЕТРАДЕЙ П.И. ПЕСТЕЛЯ

ОТДЕЛЕНИЕ ВТОРОЕ. ГЛАВА 1. СТАТЬЯ 12.

ОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИКАЗА БЛАГОЧИНИЯ

Законы определяют все те предметы и действия, которые под общие правила подведены быть могут и следовательно издают также правила долженствующие руководствовать деяниями Граждан. Но никакие законы не могут подвести под общие правила ни злонамеренную волю человеческую ниже природу неразумную или неодушевленную. Законы определяя Наказания действуют отрицательным образом на волю человеческую а положительным образом действуют они только на деяния уже совершившиеся, каковое действие составляет обязанность приказа Правосудия. Посему члены Гражданского общества пользовались бы совершенно внутренней безопасностью учреждаемой сей отраслью правления если бы не существовала злонамеренная воля и природа неразумная и неодушевленная и если бы все предметы относящиеся до внутренней Безопасности могли быть подведены под общие правила или Законы. Но поелику первые существуют, а второе невозможно, то и обязано Правительство изыскивать средства для отвращения таковых Несчастий и для спасения Граждан от бедствий беспрестанно угрожающих безопасности их и самому существованию; равно и для доставления внутренней безопасности во всех случаях законами не определенных и предвиденными быть не могущих. Правление имеющее предметом своего действия огромную и важную сию цель есть Государственное Благочиние. — Из сего явствует что мысль будто бы правление Благочиния или Полиции подчинено правлению Правосудия и от него зависит есть совершенно ложное понятие и одно только заблуждение к которому Сношения существующие между сими двумя отраслями правления, в многих случаях поводом служили. Благочиние хотя и содействует Правосудию но однако же имеет свой собственный круг действия от правосудия независимой, и с оным только разделяет усилия для устроения внутренней безопасности частной и общественной. Правосудие учреждает оную относительно незаконных деяний и случаев законами определенных: благочиние учреждает оную относительно злонамеренной воли, и природы неразумной и неодушевленной в случаях законами не определенных и предвиденными быть не могущих а посему и действует посредством Силы. И так Государственный Приказ Благочиния доставляет Гражданскому обществу и всему тому что в оном законно обретается полную внутреннюю безопасность от всех предметов законами неопределенных и во всех случаях законами непредвиденных. Я для того так пространно излагаю значение Государственного Благочиния что оное почти всегда бывает смешиваемо с прочими частями правления и что содействуя всем прочим с некоторым трудом от оных отличаемо бывает: тем необходимее основать сие различие совершенно ясным образом. Для этого должен я еще сделать два Замечания.

1. Все меры Правительством предпринимаемые для благосостояния Граждан должны ответствовать природным свойствам предметов составляющих сие благосостояние. А так как природные свойства сих предметов совершенно различествуют от природных же свойств предметов составляющих безопасность, то и соединили бы два совсем различные предмета в одно Правление если бы возложили на Полицию обязанность заведывать Народное Благосостояние, и

2. не надобно думать чтобы Полиция не подлежала законам потому что она действует в случаях Законами неопределенных и не предвиденных. Напротив того ни для какой части правления столь не нужны законы или Правила для действия сколь для Полиции, которая без оных неминуемо соделает Граждан несчастнейшими жертвами произвола и Деспотизма каждого малейшего чиновника. Ничто не может столь быть вредно как предоставить случайности управление кормилом этой важной отрасли чиноначальства. Но правила для действия Полиции суть совсем другого рода нежели правила для Юстиции. Сии последние суть всегда Правила общие долженствующие истекать из природы человеческой между тем как наказ для Приказа Благочиния содержать должен правила Распорядительные входящие во все подробности Гражданской жизни, соображающиеся с местными обстоятельствами и обращающие снисходительное внимание на слабость Человеческую, а посему и подлежат они более других переменам и изменениям. Определив таким образом в чем состоит Государственное Благочиние и в чем сие правление от прочих отличается следует теперь приступить к разбору самого Приказа.

Государственное Благочиние будучи Правление доставляющее совершенную безопасность всему тому что внутри Государства законно обретается в случаях законами не предвиденных и не определенных имеет две главные обязанности: Первая состоит в учреждении Безопасности для Правительства представляющего целое Гражданское Общество; вторая в учреждении оной для Народа или для частных лиц. В Первом порядке именуется Благочиние Вышним во втором Обыкновенным. Вышнее Благочиние охраняет Правительство, Государя и все Государственные Сословия от опасностей могущих угрожать образу Правлению, Настоящему порядку вещей и самому Существованию Гражданского Общества или Государства и по важности сей цели именуется оно Вышним. Обыкновенное Благочиние охраняет имущество и существование частных лиц, старается предупредить совершение зла; в случае неуспеха имеет преступника, заботится о повсеместном водворении спокойствия, порядка и Тишины, помогает всем прочим частям правления в исполнении возложенных на них обязанностей и решает дела, которые по маловажности своей только бы затрудняли Государственное правосудие. Все Сии обязанности требуя от благочиния ежедневных занятий дали оному название обыкновенного.

Вышнее Благочиние требует непроницаемой тьмы и потому должно быть поручено единственно Государственному Главе сего приказа, который может оное устраивать посредством Канцелярии особенно для сего предмета при нем находящейся. Государственный Глава имеет обязанность учредить Вышнее благочиние таким образом чтобы оно никакого не имело наружного вида и казалось бы даже совсем не существующим; следовательно образование Канцелярии по этой части должно непременно зависить от обстоятельств, совершенно быть предоставлено Главе и никому не быть известно кроме ему одному и Верховной Власти. Равным образом Зависит от обстоятельств число Чиновников коих имена никому не должны быть известны, исключая Государя и Главы благочиния. Из этого следует 1) что весьма было бы неблагоразумно обнародовать образование Вышнего благочиния и сделать гласными имена Чиновников в оном употребляемых и 2) что Глава Государственного благочиния должне быть человек величайшего ума, глубочайшей Прозорливости, совершеннейшей благонамеренности и отличнейшего дарования узнавать Людей.

Обязанности Вышнего Благочиния состоят главнейше в следующих трех предметах:

1. Узнавать как действуют все части Правления: беспристрастно и справедливо ли отдается правосудие, исполняет ли благочиние свои обязанности, взимаются ли подати надлежащим порядком и без притеснений не действуют ли корыстолюбие, обман и Лихоимство и не делаются ли вообще какие-нибудь Злоупотребления.

2. Узнавать как располагают свои поступки частные Люди: образуются ли тайные и вредные общества, готовятся ли бунты, делаются ли вооружения частными людьми противозаконным образом во вред обществу распространяются ли соблазн, и учение противное Законам и веры, появляются ли новые расколы, и наконец происходят ли запрещенные собрания и всякого рода разврат.

3. Собирать заблаговременные сведения о всех интригах и связях Инностранных посланников и блюсти за поступками всех Инностранцев навлекших на себя подозрение и соображать меры против всего того что может угрожать Государственной Безопасности.

Приведение таких Мер в Исполнение по всем этим предметам поручается обыкновенному благочинию по соображениям Вышнего. —

Для исполнения всех сих обязанностей имеет Вышнее Благочиние непременную надобность в многоразличных сведениях; из коих некоторые могут быть доставляемы обыкновенным благочинием и посторонними отраслями правления между тем как другие могут быть получаемы единственно посредством тайных Розысков. Тайные Розыски или Шпионство суть посему не только позволительное и законное но даже надежнейшее и почти можно сказать единственное средство, коим Вышнее благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели. Все, что не говорили против тайных Розысков касается злоупотреблений из оных соделанных, явственно доказывая что они должны быть учреждены самым благоразумным и осторожным образом, но не опровергая необходимости употребления оных. Сия необходимость происходит от усилий зловредных людей содержать свои намерения и деяния в самой глубокой тайне; для открытия которой надлежит употребить подобное же средство, состоящее в тайных розысках. А дабы отвратить Злоупотребления от оных произойти могущие, должно обращать труды и усилия тайных вестников или Шпионов на предметы вышнего благочиния и отнюдь не касаться семейственной или домашней жизни Граждан: дабы через сие не поселять недоверчивости между частными людьми и не давать повода недоброжелательным из них удовлетворять своим Страстям и Злобам. Для тайных Розысков должны сколь возможно быть употреблены люди умные и хорошей нравственности; от выбора этого наиболее зависит успех в приобретении Сведений и содержание оных в надлежащей тайне. Но дабы люди уважения достойные соглашались на принесение Государству сей пользы не должны они никогда и ни под каким видом или предлогом народу таковыми быть известными а тем еще менее быть жертвой частных случаев и причин. Они должны быть уверены что их лица и добрые имена в совершенной находятся безопасности. Тайные вестники не должны быть многочисленны ибо тогда слишком дорого будут стоить и более вреда нежели пользы принесут. Большое их число совершенно бесполезно для Правительства справедливого и благодетельного и может только быть нужно хищникам престолов и правительствам жестоким и кровожадным. Тайные сведения должны касаться: Правительства, Народа и Инностранцев. Из трех сих главных предметов истекают особенные предметы тайных розысков и частные действия тайных вестников кои свой вид и свое определение от местных и временных получают обстоятельств. Итак устройство Вышнего благочиния входит в обязанность самого Главы, которой оное учреждать должен тайным образом посредством особенной своей канцелярии коей образование и состав также в тайне содержаться должны и посредством тайных Розысков коего вестники должны быть хорошо выбраны, никому неизвестны и великое получать жалование.

Изложив таким образом существенное Понятие о Вышнем благочинии, надлежит теперь говорить о благочинии обыкновенном или открытом при чем не излишне будет, припомнить общее определение сделанное о Государственном благочинии в коем сказано что оно есть Правление обязанное учредить внутреннюю безопасность на основании законов, посредством силы и в случаях законами не предвиденных и не определенных.

Обыкновенное Благочиние составляет открытый круг Действия сего Приказа и разделяется на три главные разряда:

1. Благочиние исполнительное,

2. Распорядительное и

3. Расправное.

Первое содействует всем прочим частям правления в исполнении возложенных на них обязанностей, и действует в сих случаях на основании законов посредством Силы. Второе старается о сохранении спокойствия и порядка, имании преступников ограждении общества от природы неразумной и неодушевленной, — и действует во всех случаях законами непредвиденных и неопределенных. Третье занимается следственными делами и всеми разбирательствами долженствующими по маловажности своей затруднять действия Правосудия и не требующие притом всей точности судебного обряда. Устройство Сих трех особенных родов Благочиния должно быть поручено трем особенным Палатам, долженствующим посему существовать в Государственном Приказе Благочиния. К оным присовокупляется еще Палата Внутренней Стражи потому что взирая на обширность Действий этого приказа, на важность предназначенной цели оному, на количество препятствий в достижении сей цели и на непременную обязанность устроить Внутреннюю Государственную безопасность нельзя не согласиться в совершенной необходимости учредить такую силу, которая бы могла покорить все прочие частные силы стремящиеся нарушить внутреннюю безопасность и которая бы могла преодолеть все препятствия противящиеся достижению оной. Таковая Сила существует в учреждении Внутренней Стражи или Жандармов. Из сего явствует, что Государственный Приказ Благочиния должен иметь четыре Палаты:

1. Палата Исполнительных Дел.

2. Палата Распорядительных Дел.

3. Палата Расправных Дел и

4. Палата Внутренней Стражи.

Сверх сих Палат должен при Главе состоять под управлением Статсекретаря Департамент сего приказа в котором полезно быть одному отделению для Вышнего благочиния дабы посредством оного производились все те дела Вышнего благочиния, которые имеют Сношения с обыкновенным благочинием и с прочими отраслями правления; — Сим средством увеличится тайна в действиях Вышнего благочиния ибо сношения его с Департаментом Приказа Благочиния происходили бы единственно посредством Главы а сношения с прочими правлениями посредством Департамента приказа.

Исполнительное Благочиние есть то правление, которое содействует прочим отраслям Чиноначальства в исполнении обязанностей на них возложенных. Сие содействие касается:

1. охранения Прав и учреждения безопасности.

2. Взыскания Повинностей личных и вещественных и

3. Надзора за предметами Нравственными.

Главные обязанности по первому предмету суть следующие: Исполнение приговоров судебных мест по делам уголовным и служебным и по разным казенным и частным Взысканиям. Пересылка Колодников, распределение Преступников по работам, устройство Тюрем, Острогов. Смирительных и Рабочих домов. Конфискование имений. Продажа оных с публичного торга и Дела банкротские. По второму предмету: рекрутский набор, Квартирование войск и удовлетворение оных законными потребностями, наряд подвод отправление всех личных земских повинностей. Взыскание разного рода податей, денежных повинностей, и всех Недоимок. — По третьему предмету: Надзор за Книгопродавцами, Типографиями, Театральными представлениями и обращением Книг, журналов, мелких Сочинений и Листков. Сведения о дозволениях данных для тиснения новых Сочинений и для пропуска книг из за границы. Равным образом и дела карантинные и меры для отвращения Епидимических болезней и извещения об общих болезнях и поветриях и способах охранения от оных. Содействие по этим статьям присоединено к этому 3-му предмету потому что Врачебная часть принадлежит к приказу Просвещения, как то будет в своем месте объяснено. В некоторой части сих случаев действует палата исполнительных Дел посредством Внутренней Стражи а в других посредством областных, Губернских, Уездных и Земских Управ.

Распорядительное благочиние есть то Правление, которое имеет надзор дабы нигде в Государстве ничего не происходило противное Законам, стараяся ежели зло уже совершилось остановить успехи оного и преступников имать. Усиливаясь соделать преступление невозможным действует сия отрасль благочиния непосредственно на волю человеческую убеждая Людей в физической невозможности успеть в зловредном предприятии. Сей род действия основанный на бдительности и составляет отличительное свойство этого правления. Действия Распорядительного благочиния касаются:

1. Народонаселения,

2. предметов безопасности и

3. предметов благосостояния.

Обязанности По первому предмету суть: Государственная Ревизия, ведомости о родившихся бракосочетавшихся и умерших, Сношения о кочующих народах, распоряжения о внутренних переселениях и заграничных выходцах, ведомости о проезжающих через Границу, виды Инностранцев, Принятие в подданство или Сословие Граждан, Переходы из одного Сословия в другое. Перемены жительства, и тому подобное. По второму предмету: Поимка Преступников, беглых и безпаспортных, пресечение бродяжничества и запрещенных сходбищ, городовая Стража, пожарные команды, надзор за чистотой и освещением улиц, съезжие дома, надзор за безопасностью дорог и целостью Мостов и вообще спокойствие Порядок и Тишина. По третьему предмету: Надзор за добротой съестных припасов и всякого рода напиток, наблюдение за трактирами и питейными домами, пресечение запрещенных игр. Надзор за верностью весов и мер, соображение цен торговых, пересечение перекупов, надзор за строениями, устройство Биржей ярморок и Рынков. В каждой из сих последних двух статей находятся предметы природы неразумной и природы неодушевленной.

Расправное Благочиние есть то правление, которое решает все дела по маловажности своей могущие затруднить Судебные места Государственного Правосудия и не требующие притом всей точности судебного обряда. Такое благочиние чрезвычайно полезно для самих Граждан которые весьма были бы стеснены если бы принуждены были во всех малозначащих даже случаях к судебным обращаться местам и тяжбу начинать. Законы должны весьма ясным образом определить какие дела могут подлежать Расправному Благочинию и какие должны поступать в судебные места. Действия сего благочиния касаются:

1. Всех Следственных дел и розысков.

2. Маловажных Преступлений и

3. Нотариата.

Обязанности оного суть: по первому предмету: производство всех следственных дел и розысков равным образом как и надзор за правильностью оных и сохранением законного порядка. По второму предмету: Разбирательство всех маловажных преступлений и поступков происходящих более от разврата нежели от злого намерения. Сюда входят дела принадлежащие ныне в круг, действия Управы благочиния. По третьему предмету: надзор за всеми промышленниками дабы они условия с частными людьми делаемые в полной мере держали и свои работы своевременно и в условленной представляли доброте равно как и разбирательства по сим предметам Для сего весьма полезно чтобы каждый промышленник обязан был содержать условную книгу или Запись в которую записывались бы все условия делаемые между им и частными людьми и по которой несогласия между ими могли бы быть разбираемы и решаемы. Сии Книги должны быть скреплены Чиновниками благочиния а посему и назвал я сие действие Нотариатом. Я думаю что сии условные Записи ограждали бы частных людей от обмана Промышленников и заставляли бы сих последних представлять хороший товар действуя в сем отношении гораздо успешнее нежели Гильдии и цехи и не стесняя между тем нимало промышленность.

Внутренняя Стража есть та сила которая превышая все частные силы принуждает всех и каждого к исполнению повелений Правительства. Из сего явствует во-первых, что она чрезвычайно важна ибо сохраняет порядок и не допускает безначалия, во-вторых что она устраивает внутреннюю безопасность и следовательно не принадлежит к военному правлению коего цель есть устройство внешней а не внутренней безопасности и в-третьих наконец что она никогда иначе действовать не должна как по требованию или повелению других правительственных мест дабы не имели Граждане случая укорять Правительство в насильственном действии, не на законах основанном. Палата Внутренней Стражи составляя правление сей Силы касается:

1. Устройства Внутренней Стражи.

2. Содержания оной и

3. Действия оной.

Обязанности суть: По первому предмету: Составление внутренней стражи, принятие в службу, производства, перемещения, награждения, предание суду и увольнение в отставку чиновников Внутренней стражи. По второму предмету: продовольствие Внутренней стражи, Снабжение одеждой, амуницией, оружием и жалованьем, и устройство госпиталей. По третьему предмету: наблюдение за исполнением внутренней Стражей всех требований и повелений прочих Начальств и свод происшествий в которых она в следствии сих требований и повелений участвовала. — Для составления Внутренней Стражи думаю я что 50.000 жандармов будут для всего Государства достаточны. Каждая область имела бы оных 5000 а каждая Губерния 1000 из коих 500 конных и 500 пеших. Сии 500 жандармов разделялись бы на команды соображаяся с местными обстоятельствами. В столичной Губернии должны бы находиться 2000 жандармов: 1000 конных и 1000 пеших. Содержание жандармов и жалование их офицеров должны быть втрое против полевых войск ибо сия служба столь же опасна гораздо труднее а между тем вовсе неблагодарна. Жандармы должны быть самое легкое войско ибо все их движения должны быть скоры и быстры и последовать без всяких затруднений. Действие внутренней стражи кроме исполнения требований других начальств состоит еще в имании преступников, содержании караулов при тюрьмах острогах, провожании колодников и тому подобное. Внутренняя Стража никогда не может отвечать за действие последовавшее по требованиям других начальств. Кроме же ее не должно никакое войско вмешиваться во внутренние дела.

Благочиние бывает разделяемо еще на Городское и земское. Сие разделение основано на различимом образе коим управляются Города и Села. Я же таким образом благочиние разделять не могу потому что предложил в прежних статьях образовать городское и земское управление одним и тем же порядком, и что совершенно никакого не вижу другого различия между городом и селом или деревней как только большее или меньшее число обывателей, тем более что я уже говорил о чрезвычайной пользе произойти долженствующей от дозволения селам и деревням пользоваться теми же правами как и города, то есть о совершенной свободе касательно всех родов Промышленности.

Итак, кончив изложение образования Государственного Приказа Благочиния остается мне только еще сказать что правление сего приказа есть самое благодетельное и необходимейшее для всякого Государства; коего все части охраняются оным во всякое время и оному обязаны своим спокойствием и своей безопасностью. Непонятно после того от чего всегда так сильно против Полиции все вооружаются и учреждение оной столь язвительно порочат. Единственная причина сего состоит в том что Полиция на каждом почти шагу бывает чувствительна и во всякое время должна удерживать каждого в пределах законной Свободы. Она обязана свои требования часто повторять и поэтому должна казаться докучливой. Она касается ежедневных деяний и поступков Граждан и потому беспрестанно кому-нибудь да мешает; от чего ее и терпеть не могут. Но в сих то действиях состоит именно неоцененная ее польза что она неусыпно и беспрестанно заботится о благе общества которое обязано ей сохранением благоустройства и по оному самим существованием своим. Если бы Народ вникнул в необходимость Полиции, то все благомыслящие благословляли бы тогда ее учреждение и действие и одни злонамеренные Люди могли бы против нее восставать. Я уверен что сия ненависть уменьшится как скоро Земские, уездные и Губернские. Начальства устраивающие благочиние в окончательно исполнительном порядке будут состоять из Чиновников от самих обывателей выбранных. Действие же благочиния от сего порядка не может быть слабее потому что вышнее и областное начальство состоя из Чиновников от Правительства назначенных будут требовать точного исполнения и посредством внутренней стражи к оному принуждать.

При публикации проекта П.И. Пестеля использованы материалы сайта «Музей декабристов» (http://decemb.hobby.ru/index.shtml?archive/notes).

***

Вместо послесловия

С.Д. ТОЛЬ. «РУССКАЯ ПРАВДА» ПАВЛА ПЕСТЕЛЯ (1914 г.)

Софья Дмитриевна Толь (1861–1917) — русский историк и публицист, автор исторического исследования «Ночные братья. Масонское действо». Графиня, супруга графа Сергея Александровича Толя (Санкт-Петербургского губернатора и члена Государственного Совета). Урожденная графиня Толстая, дочь графа Д.А. Толстого, министра правительств императора Александра II и императора Александра III.

БИОГРАФИЯ ПЕСТЕЛЯ

Павел родился в Москве 24 июня 1793 года. До двенадцати лет он воспитывался дома, а в 1805 году оба брата, Владимир и Павел, были отправлены за границу, в Гамбург, а оттуда в Дрезден, из которого в 1809-м возвратились в родительский дом. В Дрездене они учились под руководством воспитателя Зейделя, который, поступив на русскую службу, состоял в 1820 году при генерале графе Милорадовиче.

По возвращении в Россию Пестель поступил в мае 1810 года в старший класс Пажеского корпуса. Блестящие способности и прекрасная подготовка обращали на него общее внимание в корпусе, выпускные экзамены 1811 года в присутствии Государя он выдержал первым по списку и был записан на мраморную доску. Эта доска, после события 14 декабря, была разбита. В декабре 1811 года Пестель был выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Литовский, впоследствии Московский полк.

По послужному списку видно, что он не только был с Литовским полком во всех сражениях, но, будучи сильно ранен в ногу при Бородине (где выказал большую храбрость, за что ему была пожалована золотая шпага с надписью «За храбрость»), едва оправившись, снова поступил на службу и был во всех сражениях 1813 и 1814 годов. Однако в послужном списке находится одна, для него многозначащая, фраза: крестьян не имеет. Послужной список, конечно, очень сухой материал, но, если в него вдуматься, он многое может осветить. Знаменательная фраза: «Он крестьян не имеет» — объясняет не только требование равенства для всех вообще, но, быть может, и скрытую зависть к тем, кто владел крестьянами. Читаем дальше: «Назначен пажом в 1803 году», то есть десяти лет от роду. Что же делают родители? Пользуются ли они такой милостью? И не думают. Продержав его еще два года в своей чисто немецкой семье, член Государственного совета и сибирский генерал-губернатор посылает своих сыновей учиться в Дрезден. Там они кончают свое воспитание и образование под руководством Зейделя, живя у своей бабушки фон Дауг. Что может быть русского в мальчике?…

Образование Пестель получил безусловно хорошее, в особенности для своего времени. Послужной список гласит: «Российский, французский, немецкий языки, арифметику, алгебру, геометрию, тригонометрию, физику, артиллерию, фортификацию, географию и историю знает». Затем идет перечень всех сражений, в которых Павел Пестель принимал участие, потом такой же перечень его переводов из полка в полк, и кончается словами: «Назначен командиром Вятского пехотного полка, 1821 г., ноября 15».

Пестель служил очень добросовестно, а своим умом и красноречием умел втираться в души. Начальство его любило, в особенности генерал-адъютант Киселев (1), начальник штаба 2-й армии, не удалял от себя Пестеля, несмотря на неоднократные советы своих петербургских друзей, и впоследствии с увлечением вспоминал о вечерах, проведенных с ним в дружеской беседе. Главнокомандующий 2-й армией граф Витгеншейн (2) говорил, что Пестель будет везде на своем месте — и на посту министра, и в командовании армией.

«РУССКАЯ ПРАВДА»

Теперь перехожу к «Русской правде» Павла Пестеля. 22-летним юношей, то есть в 1815 году, Пестель начал писать свое пресловутое сочинение, которое он имел бестактность (чтоб не сказать дерзость) назвать «Русской правдой», сравнивая этим себя, внука саксонского выходца из крестьян или мещан, не более не менее как с Ярославом Мудрым.

Работа, видимо, у автора шла вяло, так как в такой длинный срок (целых десять лет) вместо предполагаемых им десяти глав он вполне окончил только две первые главы и большую часть третьей. Четвертая и пятая были написаны начерно, а последние пять представляли собой отрывки, как бы конспекты этих глав. Глинский предполагает, что самая решительная глава, рассуждавшая о необходимости республиканского правления для России, хотя и была уничтожена Пестелем до взятия его под арест 13 декабря 1825 года (3) , но вся рукопись дышала таким демократически-социальным духом, что Пестель, будучи уже под арестом и встретив случайно князя Сергея Волконского, тоже видного декабриста, сказал ему: «Одно только необходимо сделать: это уничтожить «Русскую правду»; она одна может нас всех погубить!» Тут же Пестель обещал Волконскому, что он не выдаст никого. Насколько он сдержал это обещание, мы увидим ниже (4).

Пестель, ясно отдавая себе отчет в том, что если заговор о цареубийстве и о введении в России не то конституции, не то республики, вошедшие в основание Общества благоденствия, будет раскрыт правительством, то «Правда» станет для него самой опасной уликой, а потому просил братьев Бобрищевых-Пушкиных (5), при участии Заикина (6), зарыть ее в землю, что и было исполнено недалеко от Тульчина, в селе Кирнавовке.

Однако скрыть ее не удалось, но кто ее нашел и передал Следственной комиссии — до сих пор не выяснено. Есть три предположения:

1) по Глинскому — офицер Заикин, тоже декабрист, был отправлен в кандалах на юг и указал место, где была зарыта «Русская правда»;

2) по уверению декабриста А.П. Беляева (7), офицер генерального штаба Заикин, допрошенный о том, где она была зарыта, боясь своей слабости, решил убить себя, что и исполнил, ударив себя об стену. Беляев тут, видимо, ошибается, так как имя Заикина находится во всех официальных списках декабристов, осужденных Верховным уголовным судом. Заикин причислен к IX разряду, лишен чинов и дворянства и сослан в Сибирь;

3) по данным же Следственной комиссии, «Русская правда» найдена штаб-ротмистром Слепцовым.

По окончании дела декабристов «Русскую правду» запечатали и отдали на хранение в настоящее время доступна только для исследователей, занимающихся в Государственном архиве. П.Е. Щеголев (8) получил возможность ознакомиться со списком, сделанным Дубровиным (9), и ныне издает его отдельной общедоступной книжкой, снабженной предисловием, благодаря чему широкая публика может легко изучить этот любопытный конституционный проект, так долго остававшийся запретным плодом, на котором лежал густой слой таинственности и опасности» (10).

Издание Щеголева вышло из печати в достопамятный 1906 год. Запрещенный плод, «на котором лежал густой слой таинственности и опасности», так обветшал, такие в нем частью детские, частью дикие мысли, он так тяжело, а местами так безграмотно написан, как, например, следующая фраза: «Инородцы не только различными законами судятся, но совсем различные языки говорят» (подстрочный перевод с французского), что вряд ли широкая публика станет интересоваться «Русской правдой».

Она интересна лишь для небольшого числа исследователей масонства и политической роли этого тайного сообщества в России в лице декабристов. И с этой точки зрения следует сказать о пресловутой «Правде» несколько слов. Однако раньше чем говорить о ней, припомним еще раз масонский послужной список самого ее автора. Это повторение, но оно необходимо. Пестель получил тщательное масонское образование. Девятнадцати лет, в 1812 году, он начал свое образование в невинной, но тогда очень аристократической ложе «Соединенных друзей» — «Les amis rйunis». Во время продолжительных заграничных походов он, без сомнения, посещал военные ложи, но положительных сведений я об этом нигде пока не нашла. Окончательное же обучение ему дала ложа «Трех добродетелей». Туда он поступил под предлогом, что он с трудом и плохо говорит по-французски, а в ложе «Соединенных друзей» масонские «работы» производились на этом языке; в ложе же «Трех добродетелей» употреблялась исключительно русская речь. Все это было, конечно, обычная Пестелю ложь. Нам это доказывают показания рядового Савченко (11), а также многие приведенные в разных сочинениях о декабристах французские фразы Пестеля. Вообще, во времена Императоров Александра I и Николая I в высших кругах французский язык получил полное право гражданства в ущерб нашему богатому родному русскому языку. Такова была мода на Западе; а всем известно, что нам не следовать моде европейской, как бы глупа и безобразна она бы ни была, совершенно невозможно. Но для Пестеля было иначе. Он принадлежал к ордену, который создавал моду, но и смеялся над ней и над глупостью «профанов», то есть немасонов, принимавших эту моду без всяких рассуждений, служа этим тайным целям ночных братьев. Пестель, бесспорно, был оценен масонами, как человек умный, предприимчивый и, главное, не знающий угрызений совести. Это последнее для вольных каменщиков — великое достоинство. Но одну черту его характера они в нем не заметили или не усчитали: это была его гордыня. Переведя его в ложу «Трех добродетелей» и даже дав высшую степень «шотландского мастера» в ложе «Сфинкса», Пестеля удостоили высоких, но не высших степеней в ордене; он же, именно благодаря своей гордости, возмечтал, что не масонство должно ему предписывать свои приказания, но что он может приказывать ордену или, во всяком случае, действовать самостоятельно, потому и написал «Русскую правду», которая и погубила его.

Орден слишком осторожен, чтоб дозволить своим членам писать такого рода сочинения, слишком ясно выдающие цели вольных каменщиков.

Вернемся к нашему самозваному законодателю. Вот что пишет о Пестеле по поводу «Русской правды» Павлов-Сильванский в своей статье о нем в русском биографическом словаре: «Опасаясь беспорядков, Пестель вменял в обязанность Верховному временному правлению «беспощадную строгость употребить против всяких нарушителей общего спокойствия». Пестель, защитник свободы политической и гражданской, и в частности свободы печати, в этом случае предписывал директорам верховного правления роль Робеспьеров. Прав был князь Н. Трубецкой, говоривший Пестелю, что он законное самодержавное правление хочет заменить революционным деспотизмом. Кроме того, Пестель требовал уничтожения всех привилегий дворянства и уничтожения сословий. Должны были быть только граждане Российской республики».

Теперь посмотрим, какова должна была быть новая государственность по мысли внука саксонского разночинца, попавшего волею судеб в офицеры нашей армии и в Орден вольных каменщиков. Всю «Русскую правду» рассматривать не стану, а остановлюсь лишь на новой географии России, православной вере, дворянстве и полиции (12).

НОВАЯ ГЕОГРАФИЯ РОССИИ

Губернии, по предложению Пестеля, уничтожаются. Из 53 губерний имеют образоваться 10 областей; в каждой области должны быть пять округов, выкроенных из разных губерний, и потому называться вернее округами, чем губерниями. Вообще этот параграф не особенно ясен и, несомненно, внес бы невероятную путаницу понятий в голову несчастных новых обывателей — республиканцев поневоле. Но так как 50 округов не могут вместиться в 53 бывших губерниях, то кроме 10 областей основываются еще три удела. Они стоят отдельно, не входят в состав областей и именуются Столичным, Донским и Аральским.

Столичным уделом назначается Нижегородская губерния. Нижний Новгород — столица Российской республики под названием Владимир, нынешний же город Владимир называется Клязьмином, так как стоит на реке Клязьме. На эти переделки дается целых пять объяснений. Самые интересные, бесспорно, §4 и §5. Привожу подлинный текст:

«4) что освобождение России от ига иноплеменного через Минина и Пожарского от сего ига изошло.

5) что все воспоминания о древности нижегородской дышат свободой и прямой любовью к отечеству, а не к тиранам его».

Мне кажется, что по отношению к §5 можно смело сказать, что Пестель, благодаря своему полному незнанию русской истории, часто сам не знал, что пишет. России волжская вольница часто солоно приходилась... Однако, должно быть, это именно ему и нравилось.

«Донской — ибо населен донскими казаками.

Аральский — населенный киргиз-кайсаками, которых силой следует обрусить, и линейными казаками, сибирскими и уральскими».

В подлиннике прилагается карта новых уделов.

«Области

1. Чудская — областной город Петербург, под названием Петрограда.

2. Холмская — областной город Новгород.

3. Северная — « « Ярославль.

4. Сибирская — « « Иркутск.

5. Уральская — « « Казань.

6. Славянская — « « Москва.

7. Вершинская— « « Смоленск

8. Черноморская — « « Киев.

9. Украинская— « « Харьков.

10. Кавказская— « « Георгиевск».

Польше Пестель собирался дать полную независимость и восстановить ее, по возможности, в прежних пределах Речи Посполитой.

Что же касается иудеев, то, признавая их обособленность и враждебное отношение к христианам, он создал довольно странный план: собрать их всех в одном пункте (более 2 000 000 человек) и под прикрытием русских и польских войск переправить обратно в Палестину.

География Пестеля, несомненное детище великой французской революции, — прямой сколок с нее. К такому же «действу» прибегли с большим успехом «строители» будущей Французской республики, в целях уничтожить все названия, могущие воскресить в народной массе воспоминание о ее королях и ее действительной славе. Масоны отлично понимали силу воспоминания и, захватив в свои руки власть, поспешили уничтожить ее, эту страшную для них силу.

В 1790 году, то есть за три года еще до казни короля Людовика XVI (21 января 1793 года), Учредительное собрание постановило, уничтожив старые 14 провинций, разделить всю Францию на 83 департамента, имена которых были чуть не целиком взяты от гор и рек, находящихся или протекающих в данной местности. Дам один пример: Генриха IV, короля французского и наваррского, любимого не только при жизни, но и после смерти за его храбрость, за заботы о благосостоянии своего народа, за его веселый нрав и доступность, называли не иначе как Беарнезом, так как его первый удел были провинции Беарн и Наварра. Учредительное собрание поспешило снять с карты Франции эти провинции и превратило их в ничего никому не напоминающий департамент Нижних Полей.

Что же делает Пестель? Киев — мать городов русских — он превращает в столицу Черноморской области, включает туда едва завоеванную Херсонскую губернию, еле основанную Одессу, из которой он делает Одесский округ, туда же — часть Могилевской губернии, часть Подолии и ту часть Волыни, которую он почему-то не желает подарить Польше; к этому еще частицы Молдавии и Бессарабии. Является еще какая-то Вершинская область, никогда не слыханное наименование, и ее главный город Смоленск, хотя частица Смоленской губернии отошла уже в Холмскую область, которая, в свою очередь, состоит из разных уездов, взятых из других губерний: так, Холмская область состоит почти целиком из Петербургской губернии, за исключением города Петербурга и правого берега Невы, Псковская, с разными чужими уездами. Тверская, Дерптский округ, составленный из Лифляндской и Эстляндской губерний, Митавский с присоединением к нему разных уездов из Виленской губернии. Вся эта сборная солянка и составляет Холмскую область!.. Думаю, что больше утруждать читателя несуразными географическими выдумками Пестеля не стоит. Он хотел возвыситься до уровня Учредительного собрания, но не мог и сделал лишь смешную попытку. Те хоть сразу всю Францию вверх дном перевернули!

«Русская правда» представляет собой тяжелое, утомительное чтение. Написана она переводным языком, так и чувствуется перевод с французского или немецкого. Она переполнена стилистическими ошибками, и не лежи она под спудом около восьмидесяти лет, о ней и говорить не стоило бы. Но плод запретный — сладкий плод. О ней вздыхали четыре поколения русских бунтарей; теперь у оставшихся в живых наступило, должно быть, тягостное чувство полного разочарования. Однако когда пишешь о масонском действе, к несчастью, с ней еще расстаться окончательно невозможно и мне приходится, хотя бы вкратце, упомянуть о четырех ее пунктах: уничтожении сословий, духовенстве, дворянстве и учреждении государственного приказа благочиния.

УНИЧТОЖЕНИЕ СОСЛОВИЙ

Из трех пресловутых слов, составляющих пароль и лозунг ночных братьев: «Свобода, равенство и братство», Пестель выбрал себе второе, то есть «равенство», так как оно ему лично недоставало. Какого рода свободу он приготовлял «гражданам Российской республики», мы увидим из §4. Что же касается «братства», то такое духовное и чистое чувство было чуждо его мрачному и злобному сердцу. «Равенство» его прельщало. Оно смывало тяжелое сознание неравенства его происхождения в отношении его товарищей по полкам или по тайным обществам. Поэтому он и пишет в своем наказе временному верховному правительству: «Все люди в государстве должны составлять только одно сословие, могущее называться гражданским, и все граждане в государстве должны иметь одни и те же права и быть перед законом все равны».

Объяснив в общих чертах вред неравенства двенадцати сословий, он начинает отдельно разбирать каждое из них, но разбора не окончил; однако «духовенство» и «дворянство» окончены вполне, как более интересные для самого Пестеля; мы тоже остановимся на них.

ДУХОВЕНСТВО

§§1, 2 и 3. Весь параграф о духовенстве написан крайне неясно; в нем только одно понятно, что это смесь лютеранства с попыткой плохого подражания тому, что было сделано якобинцами во Франции во время великой революции. Там хоть действовали решительно. Уничтожив христианство, стали поклоняться разуму и красоте в лице общедоступной женщины, которую посадили на главный алтарь собора Парижской Богоматери. Так продолжалось некоторое время. Потом, обрызганный кровью всех сословий, в особенности же кровью французского дворянства, которое он злобно преследовал, ненавидя его, неудачный мелкий адвокат города Арраса, масон высоких степеней, член ложи «Девяти сестер» Максимилиан Робеспьер заставил, благодаря своим почти диктаторским правам, Конвет провозгласить всенародно существование Высшего Существа (L’Etre sudivme), давно уже заменившего в ложах, под названием «Великого Архитектора Вселенной», христианского Бога Отца, а также провозгласить бессмертие души. Это и было исполнено 18 флореаля (как известно, якобинцы, следуя примеру масонов, переделали весь календарь), или, по христианскому летоисчислению, 7 мая 1794 года. 28 июля того же года Робеспьер погиб на эшафоте. В 1801 году Наполеону, тогда еще консулу, удалось успокоить совесть французов, благополучно совершив так называемый конкордат с Папой Пием VII. Христианство было восстановлено.

Пестель не отважился писать о таких решительных мерах. «Православие» этого лютеранина походит скорее на лютеранство, и до догматов он не посмел коснуться. Вообще отдел этот, повторяю, так неясен, что понять его трудно. Сначала Пестель занимается «приуготовлением к духовному сану и равно и для вступления в оный». Тут уж прямо говорит лютеранин: «Духовные училища должны с отличнейшей бдительностью быть устроены при университетах особыми богословскими лицеями». Тут должна преподаваться и медицина, чтоб сельские священники могли бы врачевать свою паству и духовно, и телесно. Последняя мысль совсем разумна, что редко встречается в «Русской правде».

Затем Пестель снова переходит к прообразу «Русской правды», то есть к французской революции, разыгранной как по нотам членами лож. Тогда якобинцы решили допускать к совершению богослужения только так называемых присягнувших священников, то есть тех из них, которые присягнули революционному правительству. Но народ к ним не шел, церкви были пусты. Зато в тиши ночной, в лесах или подземельях служили с опасностью для жизни гонимые и преследуемые, как дикие звери, священники, оставшиеся верными своему долгу, и народ стекался к ним тысячами. Казалось, возобновились первые времена христианства. Вот мы и читаем в «Русской правде»: «Сами же духовные лица суть чиновные особы и вместе с тем российские граждане, как и все вообще чиновники, занимающие какие-либо должности в государственном правлении». Исходя из этого взгляда, почему бы не пойти на исповедь к любому помощнику столоначальника любого министерства и почему бы ему, отслужив святую литургию, не приобщить Святых Тайн своих духовных чад? Тут мы снова сталкиваемся с масонством. В таком кощунстве обвиняли и Новикова, обвиняют и некоторые высшие степени шотландского масонства, к которому, как я сказала уже, принадлежал и Пестель <…>.

Вернемся к Пестелю и к его переустройству Апостольской Православной Церкви. Тут много распространяться не стоит. Росчерком пера он, иноверец и глубокий неуч в делах Церкви, постановляет, что архиереи не могут более быть монахами, а что высшее духовенство должно состоять из священников, или, как он их называет, «бельцов». Для обновления Православной Церкви и направления ее на путь, угодный Богу и святым Православной Церкви, «искореняя непременно разврат и злоупотребление, постановить надлежит, между прочим, следующие правила, основанные на древних велениях и законах церковных отцов: а) отныне впредь никто не может в монахи поступать раньше 60-го года от рождения; б) в бельцы никто не может поступать прежде 40-го года от рождения; в) лучшее испытание для бельцов составляет миссионерство; г) первый и второй пункты относятся как до мужчин, так и до женщин». Что все это значит? На чьи веления, каких «церковных отцов», то есть отцов Церкви, ссылается Пестель? Мне, не получившей специального духовного образования, они неизвестны, а Пестель, должно быть, изучил их в Дрездене, или в Пажеском корпусе, или на бивуаках во время походов... Из параграфа логически вытекает, что и женщины могут быть священниками, но это уже так дико, что следует предположить опечатку (Пестель П.И. Русская правда. Наказ Временному верховному правлению. СПб., 1906. С. 64. Далее — «Русская правда».). Несмотря на всю свою любовь к равенству, масонская ненависть к католичеству выливается в следующих словах, так как вряд ли Пестель имел в виду буддистов или магометан: «Что же касается до монашеских чинов иноземных исповеданий, то им не дозволяется пребывание в России, ибо все сии ордена противны духу православной веры и потому не могут быть в России терпимы».

Глава кончается пожеланием, «чтоб временное верховное правление все средства употребило для доставления почтенному российскому духовенству совершенно приличного содержания, соответствующего важности его занятий, и в полной мере его обеспечивающего в способах покойной жизни». Все эти пожелания были бы очень хороши, если в пестелевском муже-женском духовенстве осталась хотя бы тень настоящего Православия.

ДВОРЯНСТВО

В своей брошюре «Правда о кадетах» г-н Васильев пишет: «Пестель и Рылеев ненавидели аристократию, но любили окружать себя ею» (С. 87). Этой ненавистью пропитан в «Русской правде» весь параграф о дворянстве.

Насколько в своем попечении о русском духовенстве Пестель старается льстивыми словами и смутными обещаниями будущих благ завлечь духовенство в ловко раскинутую перед ним сеть, настолько, по отношению к дворянству, он сразу сбрасывает с себя личину и бессовестно клевещет на целое сословие. Историю этого сословия он не знает или, быть может, знать не хочет и его первенствующую роль в истории спокойно замалчивает. Зато, конечно, первым делом ставится обвинение в существовании на Руси крепостного права. Пестель не желает знать, что закрепощение крестьян к земле было вызвано государственной необходимостью положить предел постоянным переходам крестьян с места на место — переходам, сопряженным всегда с большими беспорядками. Этот факт и побудил Бориса Годунова издать в царствование Феодора Иоанновича знаменитый указ 1597 года, уничтоживший вольный переход крестьян от одного помещика к другому. Что «рабство» существовало в Западной Европе спокон веков, смягчаясь только мало-помалу, и еще в начале XIX столетия во многих государствах Германии ленные отношения крестьян к дворянам отчасти продолжались — об этом Пестель осторожно умалчивает. Зато с чисто робеспьеровской тиранией он объявляет: «Но ежели, паче чаяния, нашелся изверг (дворянин), который бы словом или делом вздумал сему действию освобождения крестьян противиться или оное осуждать, то временное верховное правление обязывается всякого такого рода злодея без изъятия немедленно взять под стражу и подвергнуть его строжайшему наказанию, яко врага отечества и изменника противу первоначального коренного права гражданского» (с. 66).

И это — за слово!

Хорошо бы жилось в Российской республике, основанной на всяких мнимых свободах и равенствах! Заметим, что Пестель уничтожал смертную казнь, — значит, «строжайшие наказания» были бы пытки?

И это за слово!

Все, что Пестель пишет о дворянстве, дышит такой мелкой завистью разночинца, что останавливаться на этом не стоит. Только рассуждения «о гербах» так своеобразны и отчасти комично-невежественны, что я их приведу целиком. Как известно, гербы впервые зародились в силу необходимости во времена крестовых походов, чтобы облегчить воинам, составляющим дружину того или иного рыцаря, находить и распознавать друг друга во время сражения. Эти гербы так и остались принадлежностью потомства крестоносцев. По окончании крестовых походов гербы сделались как бы необходимым придатком при возведении кого-либо в дворянское сословие. В них обыкновенно изображается геральдически то или иное событие, служащее как бы объяснением, за какие заслуги государству было получено дворянство или титул. Кроме того, в Германии богатые купцы (так называемые патриции) в вольных городах также имели свои гербы. То же наблюдается и в других странах Западной Европы; так, флорентийские Медичи, происшедшие от аптекаря, имели в своем гербу пять пилюль. У нас гербы были введены Петром I, и некоторые из них представляют геральдически какой-нибудь исторический факт, послуживший к возведению родоначальника данной семьи в дворянство или дарованию ему того или иного титула.

Посмотрим теперь мнение Пестеля о значении гербов. Привожу дословно: «Что же касается до гербов, то могут они подлежать двум различным заключениям: или быть совершенно уничтожены и навсегда запрещены, или всем гражданам без изъятия быть дозволены. В сем последнем случае не должны гербы ничего означать иного, как только простой, произвольный рисунок, который каждый гражданин имеет право составлять, употреблять и изменять, как ему угодно, и на который правительство ни малейшего не обращает внимания, не давая оному совершенно никакого значения. Временному верховному правлению дозволяется выбрать по своему усмотрению одно из сих средств».

Засим Пестель приходит к такому общему заключению: «Из всего до сих пор сказанного явствует, что и самое звание дворянства должно быть уничтожено: члены оного, поступая в общий состав российского гражданства, на основании общих правил, ниже сего изложенных, и долженствуя подобно всем прочим россиянам по волостям быть расписаны» («Русская правда». С. 65—71).

Пропускаю, чтоб не утомлять читателя, все то, о чем уже писали биографы Пестеля и историки декабрьского бунта, как то: освобождение крестьян, количество отнимаемых в их пользу дворянских земель, местное земское управление, устройство веча, свободу вероисповедания и книгопечатания, свободу промышленности и пр. Все это не удивляет, когда оно выливается из-под пестелевского пера, но одна фраза поразительна своей чисто масонской нетерпимостью. Читаем у Глинского: «Что же касается до свободы частных обществ, то таковые он (Пестель) полагал необходимым запрещать, как открытые, так и тайные, потому что первые бесполезны, а вторые вредны» (13). Эта фраза прямо восхитительна под пером заговорщика! Однако, раньше чем окончательно распроститься с «Русской правдой», считаю необходимым сказать несколько слов о проектированном Пестелем государственном Приказе благочиния.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРИКАЗ БЛАГОЧИНИЯ

Статья 12-я. С. 107—119. Под именем Государственного приказа благочиния Пестель подразумевает полицию тайную и явную. Первую, то есть тайную, он назвал «высшее благочиние», а вторую — «обыкновенное благочиние», то есть полицию явную. На обыкновенное благочиние он возлагал кроме обыкновенной деятельности полиции еще довольно трудную задачу, а именно: «ограждение общества от природы неразумной и неодушевленной» («Русская правда». С. 108 и 113). Как должна была бы справиться внешняя полиция с бурями, градом, засухой, метелями, наводнениями и прочими бедствиями, наносимыми нам «природой неразумной и неодушевленной», определить трудно... «Высшее благочиние» является по существу своему более характерным, и нам придется изучить его подробнее, тем более что историки, занимавшиеся декабристами, почему-то мало обратили на него внимания. Мне бы хотелось пополнить этот случайный пробел.

Зная, каким убежденным поклонником великой французской революции был Пестель, ничего нет удивительного, что его «высшее благочиние» является как бы сколком со знаменитого Комитета общественной безопасности. Этот комитет был учрежден Конвентом в 1793 году, и ему было вменено в обязанность разыскивать и казнить всех противников республиканского строя во Франции. Но тогда почему в «Русской правде», в этом чисто республиканском законодательном сочинении, вдруг является какой-то Государь, для охраны которого отчасти и существуют шпионы или, как Пестель их поэтично называет, «тайные вестники», — совершенно непонятно, тем более что этот Государь является лицом действительно существующим, а не в переносном смысле, как в социальном контракте Ж..-Ж.. Руссо, где слово «государь» обозначает народное вече. Чтобы не казаться голословной, привожу несколько отрывков из параграфа «Государственный приказ благочиния»: по тексту «Русской правды», изданной Щеголевым: «Высшее благочиние охраняет правительство, Государя и все государственные сословия (Пестель, видимо, забыл, что сословия он уничтожил. — Авт.) от опасностей, могущих угрожать образу правления, настоящему порядку вещей и самому существованию гражданского общества или государства, и по важности сей цели именуется оно высшим. Высшее благочиние требует непроницаемой тьмы и потому должно быть поручено единственно государственному главе этого приказа, который может его устраивать посредством канцелярии, особенно для сего предмета при нем находящейся. Государственный глава имеет обязанность учредить высшее благочиние таким образом, чтоб оно никакого не имело наружного вида и казалось бы даже совсем не существующим; следовательно, образование канцелярии по сей части должно непременно зависеть от обстоятельств, совершенно быть предоставлено главе, никому не быть известно, кроме него одного и Верховной Власти. Равным образом зависит от обстоятельств число чиновников, коих имена не должны быть некому известны, исключая Государя (??) и главы благочиния. Из сего явствует, что весьма было бы неблагоразумно обнародовать образование высшего благочиния и делать гласными имена чиновников, в том употребляемых» («Русская правда». С. 110).

Между прочим, в обязанности высшего благочиния входило:

«Узнавать, как располагают свои поступки частные люди: образуются ли тайные и вредные общества, готовятся ли бунты, делаются ли вооружения частными людьми противозаконным образом во вред обществу, распространяются ли соблазн и учение, противные законам и вере, появляются ли новые расколы и, наконец, происходят ли запрещенные собрания и всякого рода разврат» («Русская правда». С. 111).

«Для исполнения всех сих обязанностей имеет высшее благочиние непременную надобность в многоразличных сведениях, из коих некоторые могут быть доставляемы обыкновенным благочинием и посторонними отраслями правления, между тем как другие могут быть получаемы единственно посредством тайных розысков. Тайные розыски, или шпионство, суть посему не только позволительное и законное, но даже надежнейшее и почти, можно сказать, единственное средство, коим высшее благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели. Все, что ни говорили против тайных розысков, касается злоупотреблений, из оных сделанных, явственно доказывая, что они должны быть учреждены самым благоразумным и осторожным образом, но не опровергая необходимости употребления оных. Сия необходимость происходит от усилий зловредных людей содержать свои намерения и деяния в самой глубокой тайне, для открытия которой надлежит употреблять подобное же средство, состоящее в тайных розысках» («Русская правда». С. 111).

«Итак, устройство высшего благочиния входит в обязанность самого главы, который оное учреждать должен тайным образом, посредством особенной своей канцелярии, коей образование и состав также в тайне содержаться должны, и посредством тайных розысков, коей вестники должны быть хорошо выбраны, никому не известны и великое получать жалованье» («Русская правда». С. 112).

Что полиция тайная и явная должна существовать в каждом благоустроенном государстве — это бесспорно, но зачем революционеры на нее так обижаются — не совсем понятно, когда такой революционный авторитет, как Пестель, собирался ее учредить в проектируемой им Российской республике, притом с ним же, Пестелем, по всем вероятиям, во главе. Мне кажется, что следовало бы быть более стойким в своих убеждениях и сильнее преклоняться перед непогрешимостью своих авторитетов.

Пестель был арестован в местечке Липцах 13 декабря 1825 года, то есть накануне бунта на Сенатской площади, и привезен в Петропавловскую крепость 3 января 1826 года. В крепости при первом же допросе он выдал 49 соучастников по тайному обществу, выдал не только живых, но даже и мертвых.

Санкт-Петербург, 1914 г.

Список литературы

 (1) Киселев Павел Дмитриевич (1788-1872) — граф (с 1839), русский государственный и военный деятель, генерал-адъютант. Участник Отечественной войны 1812 и заграничных походов 1813 и 1814. С 1819 — начальник штаба 2-й армии. Участник русско-турецкой войны 1828—1829. В 1829—1834 управлял Молдавией и Валахией. В 1837—1856 — министр государственных имуществ. Провел реформу управления государственными крестьянами. В 1856—1862 — посол во Франции. Автор книги «Записки графа П. Д. Киселева» (1883).

(2) Витгенштейн Петр Христианович (1768—1842) — граф, русский военный деятель, генерал-фельдмаршал. Участник польской кампании 1795, войны на Кавказе, войн с Францией в 1805—1807, русско-турецкой 1806—1812. Участник Отечественной войны 1812, командовал 1-м пехотным корпусом, после смерти Кутузова — главнокомандующий русско-прусскими войсками, затем командовал разными корпусами. С 1818 — командующий 2-й армией. Член Государственного совета с 1818. В русско-турецкой войне 1828—1829 командовал войсками в Европейской Турции в 1828.

(3) Показания Савченко, служившего денщиком у Пестеля. См. Павлова-Сильванского: «Полковник Пестель, будучи в квартире своей, всегда занимался чтением книг и писал, но что, он, Савченко, не знает. Часто случалось, что, находясь один, вынимал из шкафов бумаги, разбирал оные и сам жег одни, а некоторые давал и ему, Савченко, для сожжения, что он сейчас делал. Сие происходило в нынешнем году, до выхода в лагери после оного... Сверх того, полковник Пестель часто писал какие-то бумаги, а потом сам разрывал оные и бросал, а иногда жег на свече или кидал в печку» (Пестель перед Верховным уголовным судом. С. 15). Как новое доказательство притворства и лжи Пестеля привожу еще один отрывок из показаний Савченко, данных им Следственной комиссии: «По окончании присяги многие офицеры, равно генерал-майор Кладищев, майор Гриневский, майор Лорер были на квартире полковника Пестеля на обеде, причем слышал он, Савченко, разговоры их, что они сожалеют о смерти Государя, а Пестель говорил, что он, услышавши о том, едва ли мог дышать от скорби».

(4) Глинский Б.Б. Борьба за Конституцию. СПб., 1908. С. 178—179.

(5) Бобрищев-Пушкин Николай Сергеевич (1800—1871) — декабрист. Член Союза благоденствия, член Южного общества. Поручик квартирмейстерской части. Осужден. Бобрищев-Пушкин Павел Сергеевич (1802—1865) — декабрист. Член Южного общества. Поручик квартирмейстерской части. Осужден.

(6) Заикин Николай Федорович (1801—1833) — декабрист. Член Южного общества. Подпоручик квартирмейстерской части. Осужден.

(7) Беляев А.П. Воспоминание о пережитом и перечувствованном. СПб., 1882.

Беляев Александр Петрович (1803—1887) — декабрист. Член тайного «Общества Гвардейского экипажа», член Ордена восстановления. Мичман Гвардейского экипажа. Участник военного бунта на Сенатской площади. Осужден. Автор «Воспоминаний о пережитом и перечувствованном» (1882).

(8) Щеголев Павел Елисеевич (1877—1931) — русский литературовед, историк революционного движения. Автор книг «Дуэль и смерть Пушкина» (1916), «П. Г. Каховский» (1919), «Декабристы» (1926).

(9) Дубровин Николай Федорович (1837—1904) — русский историк, генерал от артиллерии, академик. Автор книг «Георгий XII, последний царь Грузии, и присоединение ее к России», «История войны и владычества русских на Кавказе» (т. 1—6, 1871—1888), «Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя» (вып. 1—5, 1871—1874), «Пугачев и его сообщники. Эпизод из истории царствования Императрицы Екатерины II. 1773—1774» (т. 1—3), «Николай Михайлович Пржевальский. Биографический очерк» (1890), «А. В. Суворов среди преобразователей екатерининской армии» (1886), «История Крымской войны и обороны Севастополя» (т. 1—3, 1900).

(10) Глинский Б.Б. Борьба за Конституцию. СПб., 1908. С. 180.

(11) Павлов-Сильванский И.П. Декабрист Пестель пред Верховным уголовным судом. Показания Савченко. С. 156—159.

(12) Пестель П.И. «Русская правда». Наказ временному правительству. СПб., 1906.

(13) Глинский Б.Б. Борьба за Конституцию. СПб., 1908. С. 185.

(14) Там же. С. 314.

(15) Там же.

(16) Лопухин Петр Васильевич (1753—1827) — князь, русский государственный деятель. В 1779 — обер-полицмейстер С.-Петербурга. В 1784—1793 — московский гражданский губернатор. В 1793—1798 — ярославский и вологодский генерал-губернатор. С 1796 — сенатор. С 1798 — генерал-прокурор, руководил деятельностью Сената. С 1801 — член Государственного совета. В 1803—1810 — министр юстиции. В 1810 — председатель департамента гражданских и духовных дел Государственного совета. В 1812 — руководитель департамента законов. В 1816—1827 — председатель Государственного совета и Комитета министров. Был председателем Верховного уголовного суда по делу декабристов.

(17) Лобанов-Ростовский Дмитрий Иванович (1758—1838) — князь, русский государственный деятель, генерал от инфантерии. Участник русско-турецкой войны 1787—1791, был ранен при взятии Очакова и штурме Измаила. Участвовал в переговорах о мире с Наполеоном, приведших к заключению Тильзитского мира. В 1808 — военный губернатор С.-Петербурга. С 1810 — военный губернатор Риги и одновременно генерал-губернатор Лифляндии, Эстляндской и Курляндской губерний. Во время Отечественной войны занимался комплектованием войск. С 1813 — член Государственного совета. В 1817— 1827 — министр юстиции. Был членом Верховного уголовного суда по делу декабристов.

(18) Глинский Б.Б. Борьба за Конституцию. СПб., 1908. С. 315.

(19) Семен Краснокутский, декабрист, член ложи «Елисаветы к добродетели».

(20) Павлов-Сильванский Н.Я.. Очерки по русской истории. С. 207.

(21) Соколовская Т.О.. Русское Масонство. С.104.

(22) А.X. Бенкендорф, будущий шеф жандармов, был масоном (Соколовская Т.О. Указ. соч. С. 170). Начальник канцелярии, учрежденной при Следственной комиссии, Александр Дмитриевич Боровков был членом очень передовой ложи «Избранного Михаила» (Календарь «Астреи» за 1820—21 годы. С. 87). Сперанский, Бенкендорф, Боровков сыграли немаловажную роль в осуждении декабристов, этих ослушников воли тайного начальника всемирного ордена.

(23) Шильдер. Император Николай I. С. 443.

(24) Записки С.Г. Волконского. С.466.

(25) Головачев П.М. Декабристы: 86 портретов. М., 1906. С. 239.

(26) Щеголев П. Владимир Раевский // Исторические этюды. С. 159—252.

(27) Смирнова-Россет. Воспоминания. Ч. 1. С. 89; Шильдер. Указ. соч. С. 454.