Мельник В. И.

Те, кто отправлялся из Симбирска к преподобному Серафиму Саровскому, передают, что подвижник отказывал им в благословении, указывая на Андрея Ильича: "Зачем это ко мне, убогому, вы трудитесь приходить, — у вас лучше меня есть, Андрей ваш Ильич…"

Юродство Христа ради — особый подвиг святых Церкви Христовой. Труден и тяжек этот путь и не много святых, пришедших ко спасению таким крестоношением. Среди них симбирский блаженный старец Андрей.

Святой подвижник, вся жизнь которого была служением Господу и людям, родился в городе Симбирске 4 июля 1763 г. (по ст. стилю) в семье бедных мещан Огородниковых. Назвали его в честь святителя Андрея, архиепископа Критского. Отец его — Илья Иванович. Мать — Анна Иосифовна. Оба родителя, в особенности мать, отличались христианским благочестием.

Неизвестно, когда умерли родители святого. До их смерти он жил с ними в подгорной части Симбирска. Затем его стал опекать брат Фаддей. Была у него еще сестра по имени Наталья, которая, овдовев, поступила в симбирскую женскую обитель (вероятно, в Симбирский Спасский женский монастырь).

Однако в 1813 году умер брат Фаддей. В виду совершенной неприспособленности блаженного к уходу за собой, сестра его Наталья вынуждена была взять попечение об Андреюшке (так звали его горожане) на себя. Для этого ей пришлось покинуть стены монастыря. При помощи симбирских благодетелей, которые не оставляли своей заботой блаженного Андрея, она, как могла, служила брату до самой его кончины.

Блаженный Андрей с детских лет был избран Богом на особое, подвижническое служение. До 3-х лет он не ходил, пил и ел из чужих рук, — т. е., как говорили раньше, был "сиднем". Замечательно, что уже в детские годы он совершал поступки, свойственные святым. Так, еще в младенчестве он целовал землю. С младенчества же он совершенно не разговаривал с людьми, взяв на себя обет молчальничества. Он произносил всего лишь два слова: "мама", "Анна". Его молчание следует рассматривать как сознательный подвиг юродства Христа ради. И прежде всего потому, что несколько раз в своей жизни Андрей Ильич неожиданно для окружающих нарушал свое молчание. Это были редчайшие случаи. Так, 1825 году в Симбирск привезли одного местного помещика, который в припадке сумасшествия отчаянно хулил Бога. К нему в дом неожиданно явился Андрей Ильич и стал, как часто он делал, покачиваться из стороны в сторону. Слуга в это время нес больному ломтик арбуза, но блаженный остановил его и, оттесняя от помешанного, ко всеобщему изумлению, ясно произнес: "Он Бога бранит". Матери же этого помещика, попросившей блаженного Андрея помолиться о ней, болящей, он так же ясно ответил с церковной паперти: "Будешь здорова". И она, правда, в скором времени выздоровела.

С 7 лет из одежды отрок Андрей стал носить только длинную рубаху, а на ноги и вовсе ничего не надевал: ходил по Симбирску и зимой, и летом в любую погоду босиком.

Мать его Анна Иосифовна совершала паломничество пешком по святым местам, надолго покидая дом. Перед ее возращением блаженный отрок начинал часто кричать: "Мама Анна". Это был знаком для родных, что Анна Иосифовна уже близко к дому. Так уже в детстве проявлялось в Андрее Ильиче и прозорливость.

С самых ранних лет отрок устремил свой духовный взор к Небу, к Богу, — при этом совершенно не обращая внимания на земное: он не признавал забот о пище, одежде, человеческих условностях. В своей жизни он придерживался суровой аскезы. С малолетства блаженный Андрей спал очень мало, да и то на земле или на голых досках. Его видели спящим на лавке так, что голова его держалась на весу, ни на что не опираясь.

Воздержание в пище его было удивительным. Он не только не употреблял в пищу мяса, не пил вина, но удерживался и во всякой пище и питии, так что тело его было сухим и легким. Приходя домой, он стучал по столу и говорил: "Мама". Так он просил его покормить, даже когда был взрослым и жил у сестры. Иногда в горшочке для него разваривали сухую ягоду, которую он очень любил. Еще нравилось ему пить чай с черным хлебом, помазанным медом.

Ко всем этим его особенностям, весьма странным для окружающих людей, прибавлялось и то, что Андрей Ильич не знал, что такое смех. Он никогда не смеялся. Напротив, как юродивому, ему приходилось много терпеть от мира. Часто его дразнили, оскорбляли. Домой он порой приходил выпачканным в муке или, еще хуже, в смоле. Дети часто дергали его за его длинную рубаху, щипали тело. Все это он претерпевал кротко и смиренно, не возмущаясь и не защищая себя от оскорбителей. Тихо и мирно отходил от них.

Поведение его было тем более странным и непонятным для многих, что блаженный по одному ему известным причинам мог мешать людям заниматься своим делом. Известно, что так он поступил с одним купцом в его лавке. Тот избил блаженного и изгнал его из лавки. Однако Сам Господь наказывал обидчиков Андрея Ильича. В тот же день купец, закрывая окна своего дома, упал со второго этажа. Он едва не убился, однако сумел понять, — в чем причина его несчастья. Тотчас же послал он к Андрею Ильичу просить у него прощения. По своей кротости и незлобию блаженный простил купца и тот выздоровел.

"ГРАДА СИМБИРСКА ЧУДНАЯ ПОХВАЛО И ЗАСТУПЛЕНИЕ…"

Блаженный Андрей Ильич с давних пор, еще при жизни своей, почитался всеми симбирянами, независимо от того, к какому сословию они принадлежали, — как заступник, хранитель г. Симбирска. Тогда это был весьма небольшой дворянско-купеческий городок, так что жизнь Андрея Ильича проходила можно сказать, на глазах у всех горожан, — тем более, что в свою маленькую хижину, где он жил с сестрой, он приходил лишь ночевать, остальное время проводил на улице. Потому-то многие эпизоды его жизни сохранились в народной памяти.

Заступником Симбирска блаженного считают не случайно. Деревянный Симбирск, как известно, неоднократно горел. Однако при жизни Андрея Ильича в городе ни разу не было больших опустошительных пожаров. Интересно, что после смерти святого пожары в Симбирске возобновились. Может быть, отсутствие пожаров связано было с тем, что одним из обычных занятий блаженного были частые и быстрые переходы из одной части города в другую? После таких переходов он мог стоять на одном месте в каком-то внутреннем созерцании часами, переминаясь с ноги на ногу, качаясь из стороны в сторону, подобно колокольному языку, и произнося ему лишь одному внятное: "Бум, бум, бум…" Не пробуждал ли блаженный таким образом симбирский народ к покаянию и праведной жизни в Боге, к отрешению от житейской суеты?

Известности Андрея Ильича как праведника и защитника Симбирска много способствовал 1812 год, когда перед лицом грозной опасности, в людях усилилась религиозность. Умножилось и число паломников. Те, кто отправлялся из Симбирска к преподобному Серафиму Саровскому, передают, что подвижник отказывал им в благословении, указывая на Андрея Ильича: "Зачем это ко мне, убогому, вы трудитесь приходить, — у вас лучше меня есть, Андрей ваш Ильич…"

"ПРОВИДЕЦ СУДЕБ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ…"

Господь наградил своего угодника даром прозорливости. Все горожане знали о том, что каждое действие Андрея Ильича имеет потаенный смысл. Если он подавал кому-то деньги, то человеку этому способствовал успех в делах или повышение по службе. Так, в 1825 году он вбежал в дом советника А.Ф.С. Схватив медные деньги с подоконника, он стал совать их домашним А.Ф.С. В удивлении от его действий они клали деньги на свое место, однако он снова и снова протягивал им эту денежную мелочь, причем делал вид, что пересчитывает деньги. Никто не понял в этот день, что именно хотел сказать им своими действиями юродивый. Но вскоре дело разъяснилось. Через некоторое время Павла Л., зятя советника, назначили на должность казначея.

Если же блаженный Андрей подавал человеку щепку или горсть земли, — то это было знаком скорой кончины. Часто предупреждал он людей о смерти, готовя их к христианской кончине, и тем, что приходил к ним в дом и, вытягиваясь, подобно покойнику, ложился под образами в переднем углу. Однажды зашел он в дом к госпоже Быковой, когда она, отправившись после родов, шла в баню. Он прошел в ее спальню и лег на диван, сложив руки на груди. Возвращаясь из бани, женщина простудилась и вскоре, умерла, скончавшись на том самом диване.

Андрей Ильич захаживал к секретарю консистории Прозорову. Однажды по приходе он составил в переднем углу стулья и лег на них, подобно покойнику. В скором времени после этого предсказания умер один из членов семьи. Одной симбирянке он предсказал иноческую жизнь (она стала одной из сестер Спасской обители), а при виде ее матери лег, вытянувшись, и скрестил руки на груди — та вскоре умерла. Таких случаев предсказаний скорой кончины известно немало.

Живал Андрей Ильич у некоей Агафьи Фаддеевны (это была его племянница, дочь брата Фаддея), племянница которой однажды сильно заболела. Агафья Фаддеевна просила его вымолить у Бога жизнь племянницы, однако, зная Божью волю, он жестами стал ей показывать, чтобы больную положили, как обычно кладут усопших, в передний угол. И действительно, в непродолжительном времени та умерла.

Одна инокиня Спасского женского монастыря рассказывала, как Андрей Ильич предупредил ее о неприятном известии, содержавшемся в письме: "Я вышла в другую комнату, а тут Андрей Ильич пьет чай с блюдечка, стоявшего на полу. Едва развернула я это письмо, чтобы прочитать, как старец начал вырывать и бросать его и прятать от меня под кровать, то под шкаф. Потеряв терпение, я говорю ему с досадою: "Что это, Андрей Ильич, не даешь ты мне прочитать письмо", а он все одно и тоже… вырывает письмо и прячет его, а в рот мне сухарь сует… Наконец, не без труда отняла я письмо; но едва пробежала его, как узнаю о кончине сестры-благодетельницы. Только тогда поняла я, отчего Андрей Ильич не давал мне читать письмо".

"НЕДУГОВ ТЯЖКИХ ЦЕЛИТЕЛЮ…"

Известны многие случаи исцеления людей по молитвам святого блаженного Андрея. Так, он исцелил Ф. И., которую любил за добрый нрав. Однажды она так тяжело заболела, что стала жестоко страдать бессонницей. Врачи признали ее состояние безнадежным. Ей предсказывали скорую смерть. Эту женщину шла проведать ее знакомая, которая на улице встретила Андрея Ильича и, веря в силу его святых молитв, просила его передать что-нибудь на исцеление Ф. И. Блаженный Андрей передал своей любимице коврижку, которую та съела — тоже с глубокой верой в заступление блаженного Андрея Ильича. Вскоре она заснула, а затем и вовсе оправилась от своей болезни и стала здорова.

Успокаивал святой и бесноватых. Недалеко от его бедного домика жила на дворе одна старуха-нищенка, одержимая нечистым духом. В припадках беснования она поносила блаженного Андрея и кричала ему, чтобы он ушел куда-нибудь жить в другое место. Рассказывают, что в эти моменты святой Андрей поднимал что-нибудь с полу и подавал ей (видимо, склоняясь к земле, молился за больную). После этого она успокаивалась.

"ПОМОЩИ СКОРОЕ ВСПОМОЖЕНИЕ…"

Всю свою жизнь блаженный Андрей Ильич отдал на служение своим ближним. Кому помогал молитвой, кому — предупреждением, кому делом. А у одного младенца он стал крестным отцом, и притом каким! Мать одной девицы, в будущем инокини, в течение нескольких дней мучилась родами. Видимо, блаженный Андрей решил помочь ей, и направился к ней в дом. Едва он взошел на крыльцо дома, как роженица благополучно разрешилась от бремени. Поняв, кто помог ей, она обрадовалась и решила, что именно Андрей Ильич Самим Господом послан как восприемный отец родившегося мальчика С. В церкви у купели Андрея Ильича поминали как крестного отца. Сам же он об этом не знал. Но когда после очистительной молитвы мать с ребенком вошли в его жилище, он, как и положено крестному отцу, возложил на своего крестника святую икону (Ангела-хранителя с Соловецкими чудотворцами). Этим он выказывал свою прозорливость.

Его любовь к крестнику проявилась и в другом случае. Когда С. вырос, он окончил Казанский университет. Возвратившись в Симбирск, он захотел повидаться с крестным отцом и попросить его благословения. Однако он брезговал поцеловать всегда испачканную руку блаженного Андрея Ильича. Андрей Ильич проведал смущение своего крестника и, когда зашел в дом его родителей, знаками попросил, чтобы няня вымыла ему руку. Вымытую руку он и дал поцеловать своему крестнику. Более того, он обнял С. и дал поцеловать ему свою голову.

Няня, вымывшая ему руку, осуждала блаженного: "Какой он святой, — все чай пьет". Провидев духом такое осуждение, Андрей Ильич, зайдя однажды в этот дом, не стал пить чай, а напился из лохани помоев и ушел.

Прозорливо предвидел Андрей Ильич и опасности для окружающих его людей, — в особенности беззащитных, угнетаемых сильными мира сего. Так, в доме симбирянина Н. Проживала некая благородная девица. Ей угрожала опасность соблазнения. И хотя блаженный Андрей никогда не заходил в этот дом, он однажды зашел и прямо прошел к дверям спальни этой девицы. При этом он кричал на весь дом: "Анна, Анна". Когда он увидел девицу, выглянувшую из спальни, он стал кричать еще громче и выталкивать ее из спальни. Девица призналась, что Андрей Ильич так проницательно и строго смотрел на нее, что она не могла забыть его взгляда, пока не ушла из этого дома вовсе. Решившись оставить дом Н., девица захотела благословиться у блаженного. Вышла на улицу, — а он сам поспешает ей навстречу. "Вижу, — рассказывала она, — на конце улицы пыль, а за ней и подбегающего Андрея Ильича, который подал мне руку и тем успокоил меня совершенно".

Однажды Андрей Ильич спас от неминуемой смерти супругу симбирского помещика П. А., который из ревности хотел ее убить. Жена его ходила для бесед с духовным отцом в один дом. П. А. стал ее подозревать ее в нечистой связи. Однажды в ярости решил он отправиться в этот дом куда ушла его жена. Однако при выходе из дома столкнулся он лицом к лицу с блаженным Андреем, который стал кричать на него и теснить назад, в дом. Помещик был крайне удивлен этим, но поневоле уступил и вернулся, отложив исполнение дела до другого раза. Однако и во второй, и в третий раз блаженный, к удивлению П. А., оказывался на его пути и не давал ему выполнить задуманное. Тогда П. А., уразумел, что блаженный не случайно останавливает его и что он выражает волю Божью, ибо все его подозрения относительно своей благочестивой супруги были беспочвенными. Жене он сказал: "Благодари Андрея Ильича, что осталась ты жива: не жалея себя, я шел было убить вас, но Андрей Ильич не пустил меня". Об этих его словах свидетельствовала сама жена П. А., когда уже стала насельницей Спасского женского монастыря.

Были и другие случаи спасения симбирян по прозорливости блаженного Андрея Ильича. Так, однажды, когда одна его почитательница, бедная мещанка, варила в своем доме щи, он неожиданно вбежал к ней с улицы, схватив руками стоящий в огне горшок и бросил его на пол, после чего снова убежал на улицу. Хозяйка, было, огорчилась, но потом поняла, в чем дело. Блаженный спас ее от верного отравления: когда она убирала черепки разбитого горшка, она увидела в щах огромного ядовитого паука.

В другой раз он выдернул пробку из бочки с маслом. Масло пролилось, и торговец разгневался. Однако оказалось, что на дне бочонка лежала мертвая змея.

"ТАЙНОВИДЧЕ ДУШ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ…"

Блаженного Андрея Ильича многие люди стремились чем-либо одарить. Однако он духом прозревал настроение и духовное устроение человека и не всегда принимал угощение ли подарок. Один симбирянин, имевший детей, нес ему большую коврижку. По дороге он размышлял: "Зачем это я такую большую коврижку несу ему? Верно, не скушает один всей коврижки; лучше бы детям отдать половину". Андрей Ильич отломил от коврижки небольшую часть, а остальное возвратил своему благодетелю.

Другой человек принес ему яблоки, завернутые в платок, который жаль ему было подарить вместе с яблоками. Андрей Ильич принял яблоки, а платок вернул хозяину.

Одна симбирская помещица из-за Волги прислала к празднику целый воз провизии: масла, яиц, крупы меду и пр. Однако эта помещица плохо кормила своих крепостных. Андрей Ильич сам вынес из своего маленького домика принесенные продукты, кадочки и мешки, уложил назад в телегу и показал знаками, чтобы все отправили обратно.

Особенно усердно подавали Андрею Ильичу подаяние торговцы, которые за счастье считали, когда блаженный не отказывался принять деньги или угощение. Ведь тот, у кого Андрей Ильич что-нибудь брал, был в этот день необычайно удачлив в торговле.

"ПРЕЗРЕВЫЙ О ПЛОТИ ПОПЕЧЕНИЕ…"

Всю свою жизнь избранный на особый духовный подвиг блаженный Андрей Ильич вел невидимую брань с духами злобы, препобеждая свою немощную плоть. Он не только отказался от многих условностей, от обуви, одежды. Духовное возрастание сопровождалось у Андрея Ильича усилением аскетических подвигов. Известны случаи, когда он мог прямо из огня вытаскивать чугунные горшки. Много раз целовал кипящий самовар, а если и обливался кипятком, то нисколько не страдал из-за этого. Горожане часто видели его стоящим босиком в сугробах по целым ночам. Особенно часто простаивал он в снежных сугробах ночи перед алтарем Вознесенского собора, который находился на Большой Саратовской улице. Там его не раз заставал стоящим в снегу священник В. Я. Архангельский, который и был духовником блаженного. В сильные зимние морозы стоял Андрей Ильич в холодной воде озера Маришка.

КОНЧИНА БЛАЖЕННОГО

Подвижническая жизнь Андрея Ильича продолжалась 78 лет. 21 ноября (4 декабря по н. ст.) 1841 г. блаженный уже не мог подняться с постели по великой телесной слабости. В тот же день к его убогой хижине стал стекаться весь город: попрощаться с ним и получить последнее благословение. За несколько дней болезни Андрея Ильича у него безо всякого зова побывало почти все симбирское духовенство, — так велико было уже в эту пору почитание будущего прославленного святого и ясное понимание необычности происходящего.

23 ноября он последний раз причастился Святых Христовых Таин. Причащал его после ранней обедни его духовник о. В. Я. Архангельский. Во время причащения на его лице, по свидетельству очевидца, отразилось неземное блаженство. Одна из присутствующих женщин опасалась, чтобы больной не пролил на пол Святые Дары и хотела было поддержать его руки, которыми он, как правило, размахивал. Но священник остановил ее, сказав, что "бояться нечего".

В тот же день, вечером, над блаженным было совершенно таинство Святого Елеосвящения. Андрей Ильич хотя и находился на постели, но сам благоговейно держал свечу. К Евангелию же он прикладывался с необыкновенным чувством.

С 27-го на 28-е ноября (10 декабря по н. ст.) священник В. Я. Архангельский всю ночь провел у блаженного, вслух читая умирающему акафист Успению Богородицы и затем отходную. В 4 часа полуночи великий Божий подвижник тихо и безболезненно скончался.

Похороны блаженного предваряли его будущее прославление: настолько все было необычно. К бедной его хижине пришел буквально весь город. Каждый горожанин стремился хоть чем-нибудь поучаствовать в погребении Божиего человека. На средства горожан были приобретены принадлежности к гробу: бархат для обивки, дорогие покровы, множество подсвечников. Гроб был сделан одним столяром, который еще при жизни Андрея Ильича умолял об этой чести. Некие почитательницы блаженного старца сшили для блаженного новую рубаху, в которой он и был похоронен. Они же надели на него старинный восьмиконечный позолоченный нательный крестик

В богатом гробу, но в привычной всем длинной рубахе, босой, Андрей Ильич пять суток находился в своей тесной хижине, где и ночью и днем служились панихиды без перерыва. Лишь 3-го декабря гроб был торжественно перенесен, с благословения симбирского архиепископа Анатолия, в Вознесенский собор ко всенощному бдению. После службы гроб был оставлен в храме, где всю ночь служились панихиды по Андрею Ильичу.

Шесть суток прощания с покойным не имели влияния на тело усопшего: тления и запаха не было. Блаженный Андрей Ильич лежал во гробе и выражение его было умилительным и радостным.

В день погребения в Вознесенском соборе литургию совершал архимандрит Гаврил, ректор Симбирской духовной семинарии. А к отпеванию собралось до 30-ти городовых священников и много сельских. Архимандрит Гаврил сказал о жизни и кончине блаженного Андрея торжественное слово.

По окончании отпевания гроб из собора вынесли диаконы, которые потом передали его народу. Выдающиеся горожане Симбирска при громадном стечении народа несли гроб на своих плечах, несмотря на гололедицу и холод. Более чем на версту растянулась похоронная процессия, шествовавшая под колокольный звон со многими хоругвями. Из Вознесенского собора гроб понесли на знаменитое кладбище Покровского монастыря, где обыкновенно погребались лишь знатные горожане из дворян и купцов.

Вся жизнь и блаженная кончина Андрея Ильича настолько убеждали горожан в святости почившего, что народ домогался разорвать на памятные лоскуты один из дорогих покровов на гробе. Любопытно, что даже закоренелые раскольники разных сект присутствовали в Вознесенском соборе на литургии, а затем с благословением проводили гроб до самой могилы.

Св. блаж. Андрей оставил заметный след в истории русской культуры и церковной жизни. Достаточно назвать здесь имена двух ровесников-симбирян: "Серафимова служки" Николая Александровича Мотовилова и писателя Ивана Александровича Гончарова. Оба они, скорее всего, хорошо знали блаженного Андрея, видели его на центральных улицах города, слышали о его подвигах и деятельности. О степени близости Мотовилова к блаженному Андрею мы можем лишь догадываться. Во всяком случае в письме к императору Александру II от 15 апреля 1866 года Николай Александрович Мотовилов пересказал замечательный сон:

"Я видел что будто бы я в Симбирске — (живши, однако же, по поводу погорения Симбирска в имении моем и месте родины — Симбирского Уезда Селе Рождественском, Цыльне тож). И что будто бы по Высочайшему Повелению зовут меня к почившему в Бозе Государю Императору Николаю Павловичу — в Симбирский Покровский Монастырь, и я прямо пошел в маленькие покои деревянные покойного Преосвященнаго Анатолия (1), где потом по некоторому случаю помещался Преосвященный Евгений (2), предполагая, что Государь Император, вероятно, уже изволил остановиться, но мне указали за кладбищем маленький чисто опрятный флигелек, вроде пустынной отшельнической келлии, против коего в палисаднике, украшенном великолепными цветами, изволил сидеть Государь Император Николай Павлович — на том самом кресле Императора Петра Великого, находящемся в Санкт-Петерсбурге, в Монплезире, с коего Его Величество приказал во время Царствования своего поделать все [неразб.], потом в сем и Его любимом месте Петра Великовского уединения.

Когда я имел щастие подойти к Его Императорскому Величеству, то Государь изволил мне сказать: что это значит, Мотовилов, что при жизни моей ты сам вызывался мне служить, а теперь уже и я сам тебя зову-зову, да все не дозовусь. Неужели и ты, подражая другим, вздумал нам тоже изменить?! — Я спокойно сказал: нет, Ваше Императорское Величество, но мне и не говорил никто, чтоб Вы изволили меня требовать. — А, — сказал Государь, — вот, не справедлив ли мой спор с вами, — обращаясь к окружающим его, — что вы лжете на Мотовилова, будто бы он забыл меня и мой Императорский Дом, Святую Церковь и нашу Святую Русскую Землю? — Ну, спасибо, что как раз немедленно явился, я знал тебя и твердо верил, что не ошибаюсь в тебе. — Как только это выговорить изволил Государь Император, то как раз наискосок от этого места, возле Собора Покрова Божией Матери, заколебалась земля над усыпальницею последнего нашего Симбирскаго Христа paди юpодивого, Aндpея Ильича, и он из-под крышки чугунной памятника своего вышел, из гроба воскресший, и, творя свое обычное юродство, переваливаясь с боку на бок в своей пестро красной рубашке и произнося обычные слова — а-аа-а, — стал подходить прямо к Его Императорскому Величеству. А Государь, изволивши встать и сложивши три перста первые правой руки православно христианским сложением перстов и перекрестившись правильно, а не по-махательному, горстью, обычному некоторых примеру, изволил сказать: ну, Слава Богу, эти двое (значит и меня в числе Христа ради юродивых щитая) ныне во всем помогут. И лишь только он изволил Всемилостивейше выговорить эту монаршую речь, как докладывают Его Величеству, что от Его Императорского Величества Благочестивейше Царствующего Императора Александра II-го Николаевича к нему прибыл фельдъегерь с депешами — и подают ему четыре мои рукописи, наполовину листа свернутые и четырех цветов: белого, розово-красного, голубого и зеленого, шелковыми широкими лентами крестообразно перевязанные, — и Государь, на меня оборотясь, изволил мне сказать: а это твои бумаги, ты знаешь их сущность, а я, как тебе сказывал некогда, и еще лучше твоего их знаю, с рассказов о них Великаго Старца Серафима, — и Сам займусь с Сыном моим разбором их, — ну, а ты начинай же действовать, как тебе Великий Старец Серафим в пользу нашу действовать заповедал" (Николай Александрович Мотовилов и Дивеевская обитель. Издание Дивеевского женского монастыря. 1999. С. 152 — 153).

Что касается автора бессмертного романа "Обломов" Ивана Александровича Гончарова, то он с детства слышал о блаженном Андрее. Глубоко религиозная мать Ивана Александровича, несомненно, как и все горожане, почитала святого человека. Если св. блаженный Андрей чаще всего переминался с ноги на ногу именно у Вознесенского собора, то маленький Гончаров его, несомненно, видел неоднократно. В Музее И. А. Гончарова ныне хранится портрет св. блаженного Андрея Симбирского, написанный, очевидно, при его жизни и хранившийся в доме Гончаровых. История портрета пока не раскрыта. В книге, посвященной блаженному Андрею, сказано, что этот портрет "находился над письменным столом писателя-симбирянина И. А. Гончарова, упоминавшего блаженного в своих произведениях" (3). Однако Иван Александрович почти никогда не упоминал о представителях так называемого народного Православия, о юродивых, прорицателях, аскетах (гораздо понятнее и ближе ему был христианский ученый мыслитель блаженный Августин, с трудами которого автор "Обрыва", действительно, был знаком). Хотя во "Фрегате "Паллада"" встретится фигура "сибирского Иова" — типичного представителя народного Православия, напомнившего, вероятно, писателю о родном Симбирске и его нравах. Гончаров, несомненно, много слышал о блаженном Андрее как об одной из главных живых достопримечательностей Симбирска. Известно, что в письме к сестре, Анне Александровне Музалевской, от 20 сентября 1861 года он напишет о своем племяннике Викторе Михайловиче Кирмалове: "По возвращении моем сюда, застал я его бледна, изнуренна, крайне лохмата местами, под мышцами более, в изодранном одеянии и при том без калош по грязи ходяща, так что если бы он выучился мерно произносить: би, би, бо, бо, бо, — так мог бы с большим успехом поступить в должность симбирского Андреюшки, которую тот с таким успехом исправлял в течение 30 или 40 лет". Помнил Иван Александрович блаженного Андрея Ильича хорошо. Так хорошо, что и называет его так, как звали большинство горожан: "Андреюшка". Есть основания предполагать, что блаженный Андрей, часто заходивший в дома симбирян, бывал и у Гончаровых. Может быть, устные воспоминания родственников Гончарова дали известному биографу Гончарова Е. Ляцкому основание сказать о том, что в доме Гончаровых "находили приют юродивые". Если о юродивых здесь сказано вполне неопределенно, то в первую очередь следует предположить, что речь идет о блаженном Андрее Ильиче Огородникове. Именно он мог посетить богобоязненных Гончаровых. Других юродивых в то время в Симбирске не было. Не отсюда ли и портрет блаженного Андреюшки в доме Гончаровых? В любом случае ясно, что еще в детстве будущий писатель не прошел мимо этого святого.

3 июня 1998 года св. блаж. Андрея был канонизирован как местночтимый святой. А на Архирейском Соборе 2004 г. состоялось его прославление в лике святых Русской Православной Церкви. Невозможно описать все случаи исцеления людей, приходивших на могилку и к мощам блаж. Андрея в Храм Всех Святых в Симбирске.

Примечания

1. Архиепископ Анатолий Максимович (1766 — 1844) находился на Симбирской кафедре с 1832 по 1842 год. Высокопреосвященный Анатолий (в миру Андрей Максимович) много потрудился при открытии и благоустройстве Симбирской епархии и ее духовно-учебных заведений. Именно при нем был освящен Свято-Троицкий кафедральный собор. См. о нем: Симбирские епархиальные ведомости. 1994. № 1. С. 5.

2. Речь идет о епископе Евгении Сахарове (1814 — 1888), который служил в Симбирске с октября 1858 г. по 7 декабря 1874 г. Именно в это время и могли с ним встречаться Мотовиловы. Епископ Евгений действительно был "великим архиереем". Он был назначен в Симбирск по рекомендации московского митрополита Филарета, особо покровительствовавшего ему в течение 30 лет. "Посылаю в Симбирск ангела мирна",- говорил святитель Филарет некоторым из своих приближенных. Преосвященный Евгений был человек в высшей степени набожный и смиренный. Он проводил жизнь уединенного подвижника, полную лишений, помогал всем, кто к нему обращался за духовной и материальной помощью. В юности епископ Евгений встречался с преподобным Серафимом. По его рассказу, он с товарищами после окончания курса семинарии пешком отправился в Саровский монастырь. При встрече преподобный Серафим всех благословил, а ему поклонился в ноги и поцеловал руку (Симбирские епарх. ведомости. 1994. № 1).

3. Града Симбирска чудная похвала и заступление. Ульяновск. 2000. С. 11.